Автор: Кунижева Л.З.
Теги: география история этнография этнографические очерки история кавказа историческая география
Год: 1989
Текст
Отсканировано
в октябре 2014 года
специально для эл. библиотеки
паблика «Бєрзєфцєг»
(«Крестовый перевал»).
Скангонд єрцыд
2014 азы октябри
сєрмагондєй паблик «Бєрзєфцєг»-ы
чиныгдонєн.
http://vk.com/barzafcag
карачаево-черкесский
ордена«знак почета»
научно-исследовательский институт
истории, филологии и экономики
АБАЗИНЫ
ИСТОРИКО-ЭТНОГРАФИЧЕСКИЙ ОЧЕРК
КАРАЧАЕВО-ЧЕРКЕССКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ
СТАВРОПОЛЬСКОГО КНИЖНОГО ИЗДАТЕЛЬСТВА
ЧЕРКЕССК 1989
63.5 BР37—4СТ—6КЧ)
А 13
Научный редактор -*- доктор исторических наук А, И. Першиц.
Рецензенты — кандидат исторических наук
Л. Б. Заседателева,
кандидат филологических наук
Клычев Р. Я.
Художник А. Н, Капнинов
0605000000—108
Л М 159 @3)—89 103-89
18ВЫ 5—7644—0269—7 ** Карачаево-Черкесское отделение, 1989
^ Ставропольское книжное издательство
^ Капачаево-Чеокееское отделение: 1989
ПРЕДИСЛОВИЕ
Абазины (самоназвание — абаза) — коренные жители Кавказа.
До XIV в. абазины жили на северо-западном побережье Черного
моря между реками Туапсе и Бзыбью. В период с XIV по XVII вв.
они стали переселяться на северный склон Главного Кавказского
хребта, занимая верховья рек Лабы, Урупа, Большого и Малого
Зеленчуков, Кубани и Теберды.
В настоящее время абазины компактно живут на территории
Карачаево-Черкесской автономной области Ставропольского края
в тринадцати абазинских селениях: Красный Восток, Кайдан, Куби-
на, Псыж, КараЛаго, Эльбурган, Инжич-Чукун, Тапанта, Аба-
за-Хабль, Малоабазинск, Старо-Кувинск, Ново-Кувинск, Апсуа.
Кроме того, они в значительном количестве проживают в селениях
Псаучье-Дахе, Хумара и Абазакт, а также в других селениях
области и в городах. По переписи 1979 г., численность абазин в СССР —
29 тыс. человек. Потомки абазинских махаджиров (переселенцев)
живут в Турции, Сирии, Иордании, Ливане. Язык абазин принадлежит
к абхазо-адыгской группе иберийско-кавказских языков и
распадается на два диалекта: тапантский и ашхарский. В основу
литературного языка «положен тапантский диалект.
Предлагаемая книга — результат многолетних исследований
авторского коллектива в области изучения истории, культуры и быта
абазин. Ее цель — обобщение этих исследований и выявление
типологических черт и самобытных особенностей абазинской культуры
и быта. При этом освещение современного образа жизни абазин,
складывающегося в обстановке общего экономического и
культурного подъема после Великой Октябрьской социалистической
революции, дается в сравнении с культурой и бытом народа в прошлом.
Характеризуя культуру и быт абазин, преимущественно
сельского населения, авторский коллектив стремился показать и все то
новое, что входит в современную жизнь народа, творческое освоение
им социалистической по содержанию, национальной по форме
культуры других народов нашей страны, и прежде всего культуры
русского народа.
В основу исследования легли главным образом архивные и
полевые этнографические источники. Использована также литература по
абазинам: работы как дореволюционных русских, так и советских,
а отчасти и зарубежные авторов.
3
* * #
Отдельные разделы книги написаны следующими авторами:
Историографический очерк — Л. 3. Кунижевой; Исторический
очерк — Е. П. Алексеевой (Происхождение абазин), Л. И. Лавровым
(Абазины в эпоху феодализма; Расселение до середины XIX в.)»
Е. Н. Даниловой (Развитие капиталистических отношений), Ш. Ш.
Хурановым (Великая Октябрьская социалистическая революция я
строительство социализма); Хозяйство — Л. 3. Кунижевой;
Материальная культура —Ю. И. Зверевой (Поселения; Усадьба; Жили»
ще), Г. Г. Копешавидзе (Пища) и Л. 3. Кунижевой (Утварь;
Одежда) ; Общественные и семейные отношения — Е. Н. Даниловой
(Общественный строй в XIX — начале XX в.; Семейная община и
патронимия) и Л. 3, Кунижевой (Современная семья и семейная
обрядность); Духовная культура — Л. 3. Кунижевой (Традиционное
искусство; Религиозные верования), А. X. Татаршао (Искусство;
Просвещение и наука; Культурное строительство; Здравоохранение;
Национальные игры) и В. Б. Туговым (Устное народное творчество;
Литература); Заключение — Л. 3. Кунижевой. Ряд дополнений во все
разделы внесены Л. 3. Кунижевой. Руководство подготовкой книги
осуществлено Л. 3. Кунижевой.
Ссылки на источники даются в конце каждой главы книги.
ВВЕДЕНИЕ.
ИСТОРИОГРАФИЧЕСКИЙ ОЧЕРК
Сведения об абазинах, особенно дореволюционного периода,
очень скудные. Есть фрагментарные древнейшие известия об «абасгах»,
«овасгах» (предках абазин. — Авторы) античных, византийских
авторов1. Как ни скудны эти данные, они заслуживают самого
пристального внимания. Только путем тщательного анализа и
сопоставления указаний авторов можно сделать конкретные выводы
о границах расселения предков абазин в прошлом и характере их
взаимоотношений с другими народами.
Известия об обезах2 нашли отражение в русских летописях.
Судя по летописным известиям, обезы имели классовую структуру
и управлялись своими князьями, выдавали своих дочерей замуж за
киевских и русских князей3. Зти факты свидетельствуют о том, что
между абазинами и древней Русью уже тогда развивались мирные
добрососедские взаимоотношения. Эти лее официальные данные
подтверждаются в работе Б. В. Скитского4.
Русский историк-знциклопедист, автор первой «Истории
Российской», на основе живык наблюдений сообщал об «абаза», «авха-
за», «обез», «от которых несколько королевских дочерей браны в
замужество за великих князей, как то видимо о Мстиславе Великое,
Изяславе П-м, Всеволоде Ш-м»5.
В многотомном труде Н. М. Карамзина, являющемся поистине
энциклопедией, содержатся сведения конкретного, фактического
материала, в частности, о том, что «...Изяслав 1-й, как известно, был
женат на княжне Абассинской»6.
В грузинских летописях под «чихами», «джиками»
подразумевались абазины7.
Наиболее систематические историко-этнографические сведения
об абазинах стали появляться в публикациях ученых и
путешественников XVIII—XIX вв., непосредственно наблюдавших быт народов
Кавказа и оставивших краткие, но очень ценные сообщения об этом
народе: о первоначальных местах его поселения, родо-племенном
делении, времени переселения на Северный Кавказ8. Нередко такие
сведения содержатся и в работах исторического, географического
или военного характера9.
Особый интерес представляют публикации, содержащие данные
о числе жителей, занятиях, управлении и других сторонах быта
абазин10.
Важные сведения о занятиях и торговле абазин содержатся в
извлечениях из Актов Кавказской археографической комиссии11,
а также в других актах и в нарративных источниках12.
Вопросы социально-экономических отношений в абазинском
5
обществе наиболее ярко отражены в архивных источниках и
материалах, опубликованных в периодических изданиях13. В них
показано глубокое сословно-классовое расслоение абазинского общества,
характеризуются особенности положения различных черт, в
особенности высшего сословия. Существенные статистические и др.
данные по абазинам имеются в таких периодических изданиях, как
«Памятная книжка Кубанской области», «Кубанская справочная
книжка», «Кубанский календарь»14. В них помещены ряд статей, из
которых можно извлечь самые разносторонние сведения о
хозяйственной деятельности абазин, их материальной и духовной культуре.
Заметное внимание привлек к себе общественный и семейный
быт абазин. Сведения о характере власти главы патриархальной
семьи имеются в работе Ф. Ф. Торнау15, посетившего некоторые
абазинские селения в 1840-х годах. У него же мы находим сведения
об обычаях гостеприимства, аталычества, кровной мести.
Некоторые сообщения общего характера о семейно-бытовых обрядах абазин
содержатся в работах военных историков Н. Ф. Дубровина16 и
В. И. Савинова17.
Фрагментарные данные по материальной и духовной культуре
абазин содержатся также в местных дореволюционных газетах18.
На их страницах порой печатались довольно содержательные статьи,
дающие представление о предметах материальной культуры,
позднее вышедших из употребления и подчас не сохранившихся даже в
музейных собраниях, о семейной обрядности, музыке, танцах.
В советский период, с конца 1920-х гг., развернулась работа по
изучению языка, истории и этнографии абазинского народа. Особого
внимания заслуживают рукописи и публикации создателя
абазинской письменности Т. 3. Табулова. В частности, очень ценна для
изучения материальной культуры рукопись его работы о быте
горцев19. Богатый материал о социально-классовом расслоении в
XIX—начале XX в., семейном быте и т. п. содержится и в таком
специфическом этнографическом источнике, как его
художественные произведения20.
Значительным этапом в истории этнографического изучения
абазин явились работы Л. И. Лаврова21. В них обобщен й
проанализирован большой фактический материал по истории и этногенезу
абазин, их социальном строе, хозяйству, общественному и
семейному быту, материальной и духовной культуре.
Вопросы этногенеза абазин коротко затрагивались в работах
Ш. Д. Инал-Ипа и 3. В. Анчабадзе22. В работах абхазского
исследователя С. Басария рассматривались вопросы племенного разделения
абазин в прошлом, места их обитания, сопоставительный
лексический материал между абхазским и тапантским диалектами
абазинского языка. Им восстановлена и записана впервые в Красном
Востоке «...от Бекмурзы Шармат... совместно с двумя сверстниками
...Омаром Каблаховым и Дзадзуга Куначевым часть слов
героического эпоса—песня-плачь переселенцев...»23.
В исследованиях Н. Г. Волковой содержатся подробные
данные о племенных названиях и этническом составе абазин в
XVIII —начале XX вв.24
Земледельческое хозяйство и сельскохозяйственные орудия
(способы посева, уборки, молотьбы и т. д.) народов Северного
Кавказа, в том числе абазин, охарактеризованы в работе Б. А. Калоева25.
Существенные данные по этногенезу и материальной культуре
абазин содержатся в историко-археологической литературе. Они
позволяют установить типологию и хронологию многих предметов
материального быта26.
6
Дополнительным источником сведений по этнографии абазин
послужили языковедческие работы. Особое место в абазиноведении
занимает* известный грузинский ученый-языковед, академик
К. Й;: Ярмтатидзе, создавшая научно разработанный капитальный
труд, •'дослуживший,¦ по существу, основополагающим для
дальнейшей разработки проблем абазинского языкознания27. Значительное
место в текстах, приложенных к названным работам, занимает
этнографический материал. Вопросам разработки абазинского
языкознания посвящены работы Г. П. Сердюченко28, А. Н. Генко29,
С. Н. Джанашиа30, А. К. Хашба31, Н. Т. Табуловой32, Р. Н. Клычева33.
Особенно плодотворным для изучения материальной и
духовной культуры абазин оказалось привлечение фольклорного
материала. В дореволюционное время исследованием устного народного
творчества абазин занимались мало. В советское время абазинскому
фольклору посэящёкы работы Т. 3, Табулова34, В. Б. Тугова35,
В. Н; Меремкулова36, в том числе нартскому эпосу абазин — работа
В. Н. Меремкулова37.
В исследованиях Я. С. Смирновой по вопросам семьи и
семейного бытанародов Северного Кавказа большое внимание уделяется
также и абазинскому материалу38. Определенный интерес
представляют работы Т* Ф. Агеевой о семье и национально-смешанных
браках у абазин39.
Значительный вклад в этнографическое изучение абазин сделала
Е. Н. Данилова. На основе большого архивного материала, а также
данных полевых исследований ею рассмотрены••.: сельская община
абазин в XIX в., их социальные отношения и общественный бщтАС.
Расселению абазин в 1860—90-х гг., а также их мк^рйальной
культуре в прошлом и настоящем посвятила ряд своих работ
Ю. И^Зверева^. Различные вопросы абазинской этнографии
освещены в работах Л. 3. Кунижевой42.
Заслуживают внимания также исследования историков и
этнографов. Ш. Ш. Хуранова43, М. С. Тхайцухова44 и Ю. Д. Анчабадзе4*.
В них затронуты некоторые вопросы этногенеза, хозяйственной
деятельности, торговых отношений абазин с другими народами.
Все перечисленные работы представляют несомненный интерес
для изучения истории и этнографии абазин. Материалы, извлечен^
ные из них, в значительной мере использовались при написании
данной монографии. Но это лишь самая краткая информация о
литературе по абазинам, в книге последняя представлена намного
шире. Как уже .отмечалось, в ней использован также большой
архивный и полевой материал, собранный авторами отдельных глав.
Помимо этого, привлечен и значительный сравнительный
материал по другим северокавказским народам, в тесном контакте
с которыми длительнее время находятся абазины.
1 Латышев В. В. Известия древних греческих и латинских писателей о
Скифии и Кавказе.—СПб.—1893.---Т. I.—Ч. I; Прокоп ий из Кесарии. Война с
готами.—-М1—1950; Анна Комнина. Алексиада. — М. — 1965.
2 Об «обезах» см. подробно: Лавров Л. И. «Обезы» русских летописей//СЭ.—
1946.—Ко 4.
3 Полное собрание русских летописей. — Т. I. —С. 189; Т. II.—С. 74; Т. III.—
С. 39; Т. IV.—С. 125; Т. VII.—С. 60.
4 Скитский Б. В. Очерки истории горских народов.— Орджоникидзе.— 1972.
5 Татищев В. Н. Избранные произведения.—Л.—1979.—С. 153—154.
6 Карамзин Н. М. История государства Российского.—СПб.—1819.—Т. VI.—
С. 23!.
7 Вахушти Багратион и. История царства Грузинского.— Тбилиси.—1976.
8 Гюльденштедт И. А. Географическое и статистическое описание Грузии
7
и Кавказа из путешествия г-на акад. И. Гюльденштедта через Россию по Кавказским
горам в 1770, 71 и 73 годах. — СПб..— 1809; Б утков Г. П. О имени козак//ВЕ.—
1822,—№ 23; его же. Материалы для новой истории Кавказа с 1720 по 1803 год.—
СПб.—1869.— Т. 1; Броневский С. Новейшие географические и исторические
известия о Кавказе.-— М.—1823.— Ч. I; Б ер же А. П. Краткий обзор горских
племен на Кавказе//КК на 1858, 1857; его же. Горские племена Кавказа//ЖР.— 1883.—
Т. IX; Люлье Л. Черкесия.— Краснодар.—1927, и др.
9 Каменев Н. Бассейн Псекупса//КВВ.— 1867.— № 5; Вейденбаум.
Развалины церкви св. Георгия, открытой на реке Белой//ПККО.— 1877; его же.
Путеводитель по Кавказу.—Тифлис.— 1888.
10 Дебу И. О Кавказской линии и присоединенном к ней Черноморском
войске, или вообще замечания о поселенных полках, ограждающих Кавказскую линию,
и о соседственных горских народах.—СПб.—1829; Зубов П. Картина Кавказского
края.—СПб.—1835.— Ч. III; Венюков М. И. Очерк пространства между
Кубанью и Белой//ЗИРГО.—1863 —Кн. 2. Гейне К. Пшехский отряд//КС — 1884.—
Т. VIII; Дроздов И. Обзор военных действий на Западном Кавказе с 1848 по
1856 ГГ.//КС— 1886.Т-Т Т. X; Ваганов СВ. Значение охранно-карантинной линии
по границе Кубанской области с Закавказьем в связи с условиями животноводства
в нагорной полосе//ИОЛИКО.—1899.—Вып. 1; Сталь К. Этнографический очерк
черкесского народам/КС—. 1900.—Т. 21; Щербина Ф. История Кубанского
казачьего войска. — Екатеринодар. — 1913. — Т. II.
11 АКАК.— 1868.— Т. II; 1873.—Т. V; 1874.— Т, VI; 1881.—Я*. VIII.
12 Гюльденштедт И. Указ. раб. К1арго1Ь Л. Ке15е т <!еп Каика5115 ипс!
пасН Сеог^еп ип*егпоттеп ш б(еп ЛаЬгеп 1807 ип<1 1808- На11е ипд ВегНп, 1812.—
В± I; Савинов В. Достоверные рассказы об Абхазии. — П.>- 1850- — Т- 6.—
Кн. 2—12;. ЬартзЫ ТЬ. 01*е Веге^61кег с!ез Каиказиз ипA Шг РгйпеИзкатр! дедеп
с11е Низзеп. Натвиг^, 1863, — Вс1. 1—2; также в ЗИРГО.—1863.—Кн. I; Отчет
комиссии по исследованию земель на северовосточном берегу Черного моря между
реками Туапсе и Бзыбью//ЗКОСХ— 1867. — № 5—6; Пейсонель М. Исследование
-торговли на черкесско-абхазском берегу Черного моря в 1750—1752 гг. (в изложении
Е. Д. Фелицина). — Краснодар. — 1927.
13 Архивы: ЦГВИА, ЦГА СОАССР, ЦГИА Гр. ССР, ГАКК, ГА КЧАО;
Важнейшие периодические издания КВВ, ССК, КубС.
14 ПККО, КСК, КубХ
,5Торнау Ф. Ф. Воспоминания кавказского офицера.—М.—1864.—Ч. I—II.
16 Дубровин Н. История войны и владычества русских на Кавказе.—СПб.—•
1871.—Кн. II.
17 Савинов В. Указ. раб.
18 В особенности —КОВ, КВВ.
19 Т а б у л о в Т. 3. Очерки о бытовых особенностях горцев. Рукопись/ГА КЧАО.—
Ф. 28. —Л. I. —23.—1931.
20 Его же. Зули//Адыгэ щ1ык1эм тегъэпсыхьауэ пьесэ. — Баталпашинск.—1929;
его же. ГуашДэ.— Баталпашинск.— 1930.
21 Лавров Л. И. Абазины//Газ. Красная Черкесия.—1940.— № 190; его же.
Абазаква ристория ахъазла//Газ. Черкесск къапщ.— 1940.— № 103 (на абаз. яз.); его
ж е. «Обезы» русских летописей//СЭ.— 1946.— №.4; его же. Классовое расслоение
и племенное деление абазин в XVIII—XIX веках//СЭ.— 194;8.— .Ко 4; его же. Аба-
зины//КЭС—1955.—№ 1; его же. Абазины//Народы Карачаево-Черкесии (историко-
этнографнческие очерки).— Ставрополь.— 1957; его же. Абазины//Народы Кавказа.—
М.—1960,—Т. I; его же. О происхождении абазин//Археология и этнография
Карачаево-Черкесии.—Черкесск.---1979; его же. Проблемы этногенеза кавказских горцев//
Историко-этнографические очерки Кавказа.— Л.— 1978; его же. Этнография
Кавказа.—Л.—1982.
22 И н а л-И п а Ш. Д. Абхазы —Сухуми.—-1965; Анчабадзе 3. В. Из
истории средневековой Абхазии (VI—XV вв.)."—Сухуми.—1959.
23 Б а с а р и я С. Абхазия в географическом, этнографическом и экономическом
отношении.— Сухум-кале.—1923; его же. Абазинский аул в Мало-Карачаевском
округе.— Сухум,— 1929.— С. 9—10.
24 Волкова Н. Г. Этнонимы и племенные названия Северного Кавказа.—М.—
1973; ее же. Этнический состав населения Северного Кавказа в XVIII — начале XX
века.— М.— 1974.
25 Кал о ев Б. А. Земледелие народов Северного Кавказа.— М.— 1981.
26 Алексеева Е. П. Формирование народов Карачаево-Черкесии//Очерки
истории Карачаево-Черкесии. —Ставрополь.—1967.—Т. I; ее же. Распад
первобытнообщинного строя, возникновение и развитие феодальных отношений у кубанских
адыгов на территории Карачая и Черкесии (V—XIII вв.)//Очерки истории Карачаево-
Черкесии.— Т. I; ее же. К вопросу о происхождении абазии по данным археоло-
гии//Из истории Карачаево-Черкесии.— М.— 1971.
27 Ломтатидзе К. В. Тапантский диалект абхазского языка. — Тбилиси.—
1944 (на груз, яз.); ее же. Ашхарский диалект и его место среди других абхазско»
абазинских диалектов.— Тбилиси.— 1954 (на груз, яз,),
8
28 Сер д ючен ко Г. П. Абазины и первые сведения об их языке//Уч. зап.
Ростовского пединститута,— Р/Д—1940.-—Вып. 2; его же. Язык абазин//Изв. АПН
РСФСР.— М.— 1955.— № 76.
29 Генко А. Н.-Абазинский язык. — М. —-1955.
30Джанашиа С. Н.//Труды.—Тбилиси.—1959.—Т. III.— С. 213—237;
Тбилиси.—1968.—Т. IV.—С. 113—139.
31 Хашба А. К. К вопросу о создании письменности для абазии Северного
Кавказа. Избранные работы. — Сухуми. — 1972.
32 Табулова Н, Т. Афористическая поэзия абазин.— Черкесск.— 1977.
33 Клычев Р. Н. О старом названии вина в абазинском языке//Вопросы
абазинской и адыгской филологии.— Ставрополь.— 1974.— Вып. II.
34 Табу лов Т. 3. Абазинские сказки,—Ставрополь.—1947; Табу лов Т. 3.,
Ш а к р ы л К. С. Абазинские сказки. — Черкесск. — 1955.
35 Ту го в В. Б. Сказки Абазашты. — Черкесск. — 1965; его же. Лок, лок,
лак1выца.— Черкесск.—1968; его же. Абазинские народные сказки.—М.—1985;
его же. Царакуж я... (на абаз. яз.).— Черкесск.— 1987.
36Мёремкулов В. Н. Абазинские народные сказки (на абаз. яз.).—
Черкесск.— 1986.
37 М с р е м к у л о в В. Н. Нарты. Абазинский эпос.— Черкесск.— 1975.
38 Смирнова Я. С. Семья и семейный быт//Культура и быт народов Северного
Кавказа.—М.— 1968; ее ж е.» Свадьба без новобрачных//СЭ.— 1979.— № 1; ее же.
Детский и свадебный цикл обычаев и обрядов у народов Северного Кавказа//КЭС—
1976.— Вып. VI; ее же. Свадебный дарообмен у народов Северного Кавказа и его
современная модификация//СЭ.—1980.—№ 1; ее же. Семья и семейный быт
народов Северного Кавказа. Вторая половина XIX—XX вв.— М.— 1983.
39 Агеева Т. Ф. Современное городское абазинское население//История
горских и кочевых народов Северного Кавказа.—Ставрополь.—1975.— 1975.— Вып. 1;
ее ж е. Национально-смешанные браки у абазин Карачаево-Черкесской автономной
области/ДГам же.
40 Данилова Е. Н. Зависимые сословия «унавы» и «лыг» у абазин в XIX
веке//Вопросы истории СССР.— М.— 1972; ее же. Земельные отношения в
абазинской сельской общине в предреформенный период//Вестник МГУ (сер. ист.).— 1973.—
№ 3; ее же. Семья и патрономия в системе сельской общины абазин во второй
пол. XIX В.//СЭ.—1973.— № 5; ее же. Абазины (историко-этнографическое
исследование хозяйства и общинной организации. XIX век.).—М.—1984; ее же. Из
истории формирования городского населения Карачаево-Черкесии//Современный быт
и культура народов Карачаево-Черкесии.— Черкесск,—1984.— Вып. II.
41 Зверева Ю. И. К истории поселения абазин шкарауа (пер. пол. XIX в.)//
История, этнография и культура народов Северного Кавказа.— Орджоникидзе.—
1981; ее ж.е.К вопросу об изучении материальной культуры абазин//Проблемы
археологии и этнографии Карачаево-Черкесии (Материальная* и духовная культура) ,-^-
Черкесск!-— 1982; ее же. Из истории формирования поселений северокавказских
абазин в Кубанской области F0—90 гг. XIX в.),//Вест. МГУ (сер. ист.).—1983, № 1;
ее же. Землеустройство абазинских аулов Зльборусского округа в 60—70 годы XIX
в.//Проблемы археологии и исторической этнографии Карачаево-Черкесии.-^-
Черкесск.— 1985.
42 Кунижева Л. 3. Домашние промыслы и ремесла абазин в XIX—начале
XX века: Автореферат канд. дис.— Москва.—1974; ее же. Из истории обработки
металла у абазин (XIX в.)//Из истории Карачаево-Черкесии.—Вып. VII (сер. ист).—
Черкесск. —1974;—ее же. Отмирание старых и утверждение новых обычаев и
обрядов в быту//Новый быт — новые обычаи. — Ставрополь. — 1977; ее же.
Из истории скотоводства абазин (XIX — начало XX вв*)// Проблемы
этнической истории народов Карачаево-Черкесии. — Черкесск. 1980; ее же. Из
народной медицины абазин//Проблемы археблогии и этнографии Карачаево-Черкесии
(материальная и духовная культура). — Черкесск.— 1982; ее же.
Традиционное и новое в свадебной обрядности абазин // Соврехменный быт и культура
народов Карачаево-Черкесии.— Черкесск.— 1983.—Вып. 1; ее же. Изменения в быту
абазин в советское время//Проблемы археологии и исторической этнографии Кара.
чаево-Черкесии.— Черкесск.— 1985, и др.
43 X у р а н о в III. Ш. Об абазинских тахМгах//Археология и этнография
Карачаево-Черкесии.— Черкесск.—1979; его же. Развитие тонкорунного овцеводства
на Северном Кавказе в пореформенный период//Проблемы археологии и
этнографии Карачаево-Ч!еркесии. — Чергасск. — 1982.
44 Тхайцухов М. С. О торговых связях народов Прикубанья с Россией во
второй четверти XIX в.///Проблемы этнической истории народов Карачаево-Черкесии.
— Черкесск.—1980; его же.К вопросу об этнических связях абазин с адыгами и
абхазами в XIX веке//Проблемы археологии и этнографии Карачаево-Черкесии.—
Черкесск,— 1982.
45Анчабадзе Ю. Д.. Абаза (к этнокультурной истории народов
Северо-Западного Кавказа)//КЭС.-~19?4 — Вып. VIII.
ГЛАВА I
ИСТОРИЧЕСКИЙ ОЧЕРК
1.1. Происхождение абазин
В современной кавказ.оведческой литературе существуют несколько
точек зрения на происхождение абазин. С. П. Бавария, А.; №
К. В. Ломтатидзе; X. С. Бгажба, Г., П..Сердаченкй, 3. В::Анчабадзё и
другие исследователи считают, что. абазины являлись частью абхазов,
выселившихся с побережья Черного моря на северные склоны
Кавказского хребта-. /;" ^ • г; ,; .. ;
Другую точку зрения отстаивает., Л. И. Лавров2. Он считает^ что
предками абазин являлись абазги. При. этом он указывает на то, что
античные и раннесредневековые источники отличают абазгов от апси-
лов, санигов и других племен, которые принято считать компонентами;
в формирований: абхазского народа;. У этих племен имелись культурно-
бытовые и языковые различия. Первоначально. абазги-абазины
говорили по-убыхски. Об этом свидетельствуют следующие обстоятельства:
источники XVIII—XIX вв. обычно причисляли убыхов к абазинам и
убыхский язык был известен адыгам как «абазинский язык». Далее,
еще в 1641 г. на убыхс^ом языке говорило одно из обществ прйчерно\.,:
морских абазщг-садзов. (джикетов), живших восточнее убыхов- По
мнению А'. Н. Геикю, первоначально джикеты-садзы прикадлежали к убьь •
хам. Таким, образом, убыхский язык прежде бытовал на более
широкой территории и являлся языком древних абазгов. ::
Л. И. Лавров приводит интересное объяснение, почему абхазы,.. '
происходящие от апсилов и называющие себя апсуа, в .чужеземных
письменных источниках (византийских, русских,-грузинских, турецких)
стали именоваться абазгами (обезами, абазой, апхазами, абхазами).
Это произошло потому, что Абхазское царство основали абазинские
князья. К этому выводу Д.: И. .Лавров пришел, исходя из следующих
обстоятельств. Абхазские цари Леон I и Леон II происходили,
очевидно, из рода крупнейших абазинских феодалов Лау (Лоовых). Имена
«Леон» и «Лау» восходят к более краткому «Лев». В Абхазии из
районе Сочи есть топонимические следы пребывания Лау. Есть
предания о родстве Лау со старейшей в Абхазии феодальной фамилией Ачба
(Анчабадзе). Й, наконец, у Лау и Ачба одинаковая тамга —в виде,
круга, .
Апсилы, поддерживавшие постоянные связи с Грузией и Византи-
10
ей, имели более развитую культуру, чем горцы-абазги, поэтому
образование в Апсилии Абхазского царства сопровождалось ростом апсиль-
ского влияния" на абазгов. Это, очевидно, и положило начало
вытеснению древнего языка абазгов — протоубыхского — и распространению
среди них абхазских диалектов. Впоследствии, когда южная
ориентация политики Леона II и его преемников привела к превращению
Абхазского царства в Грузинское, абазги-абазины получили
самостоятельность. Это совпало с усилением адыгских племен (особенно с
XIII в.) и распространением адыгского влияния на абазин. Многие из
абазинских этнических групп стали переходить, на адыгейский и
кабардинский языки3.
Несмотря на существующие разногласия, исследователи сходятся
в мнении о том, что предки абхазов и абазин в древности и в эпоху
средневековья занимали территорию современной Абхазии и восточное
побережье Черного моря примерно, до Туапсе4.
В III тыс. до н. э. Западный Кавказ, в том числе и эту
территорию, заселили племена кашков и абешла. Первоначально они жили в
северо-восточных районах Малой Азии, Поселившись на Западном
Кавказе, кашки и абешла слились с потомками местного
неолитического населения. Так образовалась протоабхазо-адыгская этническая
общность5. В названии «кашки» ученые видят наименование «кашак-
касоги» (адыги), в термине «обешла-абшилы»
(апсилы-апсуа)—самоназвание абхазов. Впоследствии, очевидно в конце. III. тыс. до н. э.,
протоабхазо-адыгская этническая общность, разделилась -на две
ветви— протоабхазскую и протоадыгскую. ,
На рубеже нашей эры на территории Абхазии и .северо-восточнее
от нее вплоть до.Туапсе.обитали племенные союзы. От-Гагры до
Сухуми размещались абазги. За ними, в горных - районах- побережья, жили
саниги (очевидно, прежние гениохи), а к юго-востоку от абазгов и са-
нигов по р. Коракс (Кодор) — апшилы (апсилы). Древние греческие
авторы называли апсилов кораксами, а реку.Коракс-Кодор — Апеилис6.
В VI—VII вв. апсилы по-прежнему занимали -юг Абхазии.—от
р. Галидзги до р. Гумисты. На западе эта территория омывалась
Черным морем, на востоке граница проходила по линии Тусума—Цебельда.
К востоку и северо-востоку от апсилов в горных районах жили мисимиат
не. Через их территорию проходили пути на Северный Кавказ по Клу-
хорскому и, видимо, по Мхарухскому перевалам. Абазги обитали на
побережье Черного моря на северо-запад от апсилов до р. Бзыбь7.
К северо-западу от абазгов жили саниги, или сагиды. Северная
граница их обитания проходила между реками Псоу и Мзымта8.
Северо-западнее санигов вплоть до Геленджика, судя по данным
анонимного автора V в. и византийского историка VI в. Прокопия Кесарийского,
обитали зехи-зихи9. К середине 1 тыс. н. э. зихи поглотили ряд
соседних родственных этнических групп, в том числе —ахеев10.
В настоящее время большинство исследователей, в том числе и
авторы данного раздела, считают, что апсилы, абазги, саниги, мисимиане
и отчасти зихи вместе с поглощенными ими ахеями были древними
предками абхазов и 'абазин.
Этноним «а,базги» стал названием не только абхазского народа, но
и самоназванием абазин — «абаза». Самоназвание абхазов «апсуа»
скорее всего происходит от «апсилов»11. Как показал Ш. Д. Инал-Ипа,
мисимиане являются древнеабхазским племенем, близким апсилам12.
Г. А. Меликишвили предположительно считает санигов сванами13, Л. И.
Лавров — санами-жанами (жанеевцамиI4, но большинство исследова:
телей связывают санигов с абхазо-абазиискнм этническим массивом.
3. В. Анчабадзе и Ш. Д. Инал-Ипа справедливо, на май! взгляд,
отождествляют санигов с садзами15.
И
Что касается зихюв, то они явились тем ядром, вокруг которого
консолидировалась адыгская народность. Однако вполне вероятно, что
какая-то группа зихов, соседствовавшая с абазгами и санигами, могла
принять участие в формировании абхазо-абазинской этнической
общности. Известно, что грузинские средневековые авторы называли
западных адыгов и абазин «джиками»16. Название «джики», восходящее
к слову «зихи», сохранилось на восточном побережье Черного моря в
форме «джикеты», или «джигеты».
Абхазская народность, как показали специалисты по истории
Абхазии, в основном сложилась к VIII в.17, когда аисилы, абазги, миси-
миане, саниги и южная часть зихов консолидировались в древнеабхаз-
скую народность, из которой впоследствии выделилась абазинская
народность. Когда же произошло это отделение?
Некоторый свет на этот вопрос может пролить известное
сообщение Константина Багрянородного (X в.) о .том, что «от конца Зихии,
т. е. реки Никопсиса, побережье занимает Авазгия до города Сотириу-
поля на протяжении 300 миль»18. Сотириуполь обычно сопоставляется
с Пицундой19, расположенной несколько южнее р. Бзыбь; Никопсис —
р. Нечепсухо—находится северо-западнее Туапсе. Как мы видим,
«Авазгией», или «Абасгией», Константин Багрянородный называет не
всю территорию, заселенную в средние века абхазами и
простирающуюся на северо-запад от р. Галидзга. «Авазгия» Константина занимала
только северо-западную часть Абхазии, от Пицунды и Бзыби до
р. Псоу и далее восточное побережье Черного моря вплоть до Туапсе
и несколько севернее. Упомянута именно та местность, которая
исследователями обычно связывается с областью древнего обитания абазин —
территория восточного берега Черного моря между реками Бзыбь и
Туапсе20. Может быть, именно в Авазгия Константина Багрянородного
и обитали абазины, представлявшие уже в тот период (X в.)
обособленную часть абхазо-абазинского этнического массива. Ядр)эм в фор!-
мировании этой обособившейся абазинской народности, как полагает
Л. И. Лавров, могли стать . абазги. Кроме абазиц, в Авазгии могли
жить и другие этнические группы, родственные и абхазам, и адыгам.
Позднее территорию к северо-западу от р. Бзыбь вплоть до р.
Шахе населяли садзы-джикеты и убыхи. Многие исследователи
устанавливают родство между садзами-джикетами и убыхами21. Название
юго-восточной ветви убыхов «сасше», возможно, связано с названием
джигетов «садзы». У джигетов были ветви «псху» и «ахчипсоу», а
северная часть убыхов называлась «вардане» (вордане). Псху,
Ахчипсоу и Вордане, согласно преданиям, являются исходными пунктами
переселения абазин22.
Итак, садзы-джикеты и убыхи, обитавшие на территории бывшей
Авазгии Константина Багрянородного, родственны между собой, а те
и другие родственны абазинам. Садзов, как уже говорилось, некоторые
ученые причисляют к южным абазинам. Не является ли это
подтверждением мысли, что именно Авазгия была местом формирования
абазинской народности, уже к X в. выделившейся из абхазо-абазинской
этнической общности?
Таким образом, есть основания полагать, что образование
самостоятельной древнеабазинской народности, отличной от абхазской,
падает на конец I тыс. н. э., когда у всех племен, из которых
образовалась абазинская народность, уже сложились феодальные отношения
и когда абазины, уже обособившиеся от абхазов, занимали
определенную территорию между Бзыбью и Туапсе (Авазгия Константина).
Может быть, именно к этому времени данная группа имела свое
название. Абхазы, как полагает Ш. Д. Ииал-Ипа, могли именовать ее «аш-
ва» (ашвуаJ3. Грузины, возможно, называли из «джиками»; редь
12
именно на территории Авазгии Константина Багрянородного
располагалась Джигетия грузинских авторов24. Уже к X в. могло возникнуть и
самоназвание абазин— «абаза», что дало повод Константину именно
эту территорию (а не территорию современной Абхазии) назвать
«Авазгией», «Абасгией».
Что же говорят по затронутым вопросам этнической истории
абазин археологические памятники?
Уже Л. Н. Соловьев видел в носителях южнодольменной культуры
далеких предков абхазского народа25. 3. В. Анчабадзе писал: «Эпоху
процветания дольменной культуры в Абхазии... следует рассматривать
как начальную стадию формирования древнеабхазского этноса»26. Эту
мысль развивает Я. А. Федоров. По его словам, дольмены —
погребальные сооружения протоабхазов27. В Карачаево-Черкесии дольменооб-
разные гробницы известны на реках Тебер^е и Кяфаре. Следовательно,
протоабазинские предки абазин проникали на Северный Кавказ, в
частности в Теберду и Кяфар, уже в III—II тыс. до н. э., так как
именно этим временем датируются дольмены и дольменовидные гробницы.
Здесь интересно привести соображение В. И. Марковина о том, что
дольмены, известные на рек^х Теберде и Кяфар, могли быть
оставлены племенами, проникшими сюда через Кпухорский перевал из
Абхазии. «Территория, занятая дольменовидными гробницами, —
продолжает он, — близка землям абазин»28. Можно предположить, что
дольмены и дольменовидные гробницы, которые располагались на территории
Карачаево-Черкесии, могли быть оставлены протоабазинами.
Итак, носители дольменйой культуры — протоабхазы и протоаба-
зины— заселяли территорию Карачаево-Черкесии уже в III—II тыс. до
нашей эры.
Известны и более поздние памятники, которые могут
принадлежать древнейшим предкам абхазо-абазин. Здесь имеются в виду
погребения с кремацией. Археологи, работавшие в Абхазии, установили,
что здесь, начиная с X в. до н. э., наряду с обрядом трупоположения,
практиковался и обряд трупосожжения29. Следы трупосожжений
встречались как в урнах, так и без них. В этом отношении интересен
Гуад-Ихский могильник VIII—III вв. до н. э. в Сухуми, где были
найдены остатки урновых и безурновых трупосожжений30. Вне пределов
Абхазии, к северо-западу от нее известно древнее погребение со
следами кремации—в Красной поляне на р. Мзымта. Дата погребения —
вторая половина II тыс. или начало I тыс. до н. э.31 В Закубанье
встречались следы кремации, оставленные непосредственно в дольмене
(Дегуакская поляна у ст. Даховской). Дата погребения — где-то около
середины II тыс. до н. э.32 Дольмены, как отмечалось выше,
связываются с древнейшими предками абхазов и абазин.
Таким образом, обряд погребения в урнах и без них, наряду с
другими формами погребальных сооружений, был характерен для
древнего населения Абхазии, начиная с X в. до н. э., этот обряд был местный.
Он не мог быть заимствован, например, у греков, так как греки
появились здесь значительно позднее X в. до н. э.
На территории Абхазии известны и более поздние захоронения со
следами кремации. Так, в горной части Абхазии, северо-восточнее
Сухуми, на пути к Клухорскому перевалу у сел. Цебельда исследованы
могильники VI—III вв. до н. э.33 Захоронения были двух типов —
трупоположения и трупосожжения. Как правило, прах помещался в
урны, в редких случаях ссыпался на дно могилы. Урна покрывалась
красноглиняной тарелкой или миской. Обычно урна лежала на боку.
Вместе с пеплом погребенного в урне обнаружены предметы
украшения. Возле урны оставлялись предметы вооружения — топоры,
согнутые мечи, наконечники копий и стрел, щиты с умбонами. Иногда ря-
13
Дбм ё погребением клали труп коня с принадлежностями конского
убора. Они генетически связаны с.предметами колхидо-кобанского типа34.
Цебельдинские могильники связываются с апсилами, абазгами и
другими древними племенами35, которые можно считать предками не
только абхазов, но и абазин. Таким образом, для предков абхазов и
абазин наряду с обрядом трупоположения характерен обряд трупосож-
жения в урнах и без них. ^
На Северо-Запад-ном Кавказе в I тыс. до н. э. обряд трупосожже-
иия существовал у греков-колонистов и отчасти у скифов. Местному
населению он был совершенно чужд.
Начиная с V в. н. э. труцосожжение становится довольно обычным
видом захоронения на восточном берегу Черного моря и отчасти в За-
кубанье. Датируется этот вид захоронения V—XV вв. Погребения с
трупосожжением были обнаружены в Восточном Причерноморье
(Туапсе, Ново-Михайл'овское, Дюрсо, Архипо-Осиповка, р. Жанэ,
Геленджик, Кабардинка, Новороссийск, Раевская, Анапа* и другие места)
и в Закубанье (Убинский, Казазовский, Тахтамуковский, Колосовский
и Баракаевский могильникиK6. В верховьях Кубани, на территории
Карачаево-Черкесии, средневековые погребения с кремацией (очевидно,
VIII—-IX вв.) известны в ущелье Гоначхира и в разных местах по
р. Теберде. Пепел умерших помещался в деревянных гробиках и
ящиках, обернутых в березовую кору37.
Итак, на побережье Черного моря кремационный обряд
погребения известен от Туапсе до Анапы. Датируются эти погребения V—
XV вв. Захоронения с кремацией в Закубанье относятся к VII—XII вв.
Кому же принадлежат эти кремационные погребения? Местному
адыгскому населению захоронения с кремацией были несвойственны.
Древние адыги обычно хоронили покойников в грунтовых ямах с трупопо-
ложением. Вещи, найденные в погребениях с. кремацией, местного,
северо-западного типа, поэтому кремационные захоронения не могут
принадлежать славянам или, например, тюркам. Заметим кстати, что
у тюрков погребения с трупосожжением были бескурганные и безурно-
вые38. Между тем, у предков абхазов и; абазин этот обряд
практиковался с глубокой древности. Сам собой напрашивается вопрос: не
являются ли средневековые восточнопричерноморские и закубанские
погребения с трупосожжением абазинскими? Если это так, то, судя по
кремационным захоронениям, предки абазин селились среди адыгов
на восточном побережье Черного моря с V в. н. э.
Когда же произошло переселение абазин на северные склоны
Кавказского хребта? Погребений со следами трупосожжений,
связываемых нами с абазинским этносом, в Закубанье открыто, не много.
Датируются они, начиная с VII в. С IX—X вв. число их увеличивается.
Могильники с трупосожжением в верховьях Кубани и Гоначхирском
ущелье датируются, очевидно, VIII—IX вв. Показательно, что эти
могильники находятся на пути из Абхазии, б частности из Цебельды, на
Северный Кавказ через Клухорский перевал. Таким образом, судя по
погребениям с кремацией, проникновение отдельных протоабазинских
элементов на Северный Кавказ начинается с VII—VIII вв. Массовое
же движение абазин с восточного побережья Черного моря на восток
и северо-восток началось тогда же, когда и движение на восток адыгов
на рубеже XIII—XIV вв.
Большинство исследователей полагают, что первое письменное
свидетельство о пребывании абазин на территории Карачаево-Черкесии
в верховьях Кубани (и вообще на северных склонах Кавказского
хребта) относится к концу XIV в. Персидский автор начала XV в. Низам
ад-Дин Шами сообщает, что Тимур, пройдя по верхней Кубани,
очутился «в местности Абаса»39, то есть во владениях абазин в верховьях
14
Кубани*0. Об этом же сообщает и персидский автор первой половины
XV в. Шереф ад-дин Иезди41.
...;,..С-.принятием христианства абазины утратили кремационный
погребальный обряд. Очевидно, абазинским является Ново-Кувинский
могильник • XIII—XIV, вв, на левом берегу р. Большой Зеленчук42. Если
удастся более, прочно обосновать абазинскую принадлежность этого
могильника, то он может явиться еще одним свидетельством
пребывания абазин на территории Карачаево-Черкесии в XIII—XIV вв.
Абазины переселялись на северные склоны Кавказского хребта
постепенно. С рубежа XIII—XIV эв. начали переселяться тапантовцы,
позднее, вплоть до XVII в. включительно,— шкарауовцы43.
Очевидно, часть абазин двигались вместе с черкесами лЬ
северным склонам Кавказского хребта. Но основная масса абазин
переселялась через Белореченский и, очевидно, Санчарский; Марухский и Клу-
хорский перевалы. К.- Сталь приводит предание, согласно которому
переселение абазин проходило через горные, перевалы между верховьями
рек Белой, и - Теберды*-4. -.:.:,-.; / г : ¦' * :
: В русских документах XVI в. на Северном Кавказе упоминается
мурза Тутарык Езболуев (Дударуко) и Алклыч! Езбозлуков. Первый
из них, очевидно, принадлежит к дударуковцам, второй- возможно —
родоначальник клычевцев45.
- Источники XVII в, — Эвлия ~ Челеби, русские документы 1634 и
1643 гг.—дают более конкретные сведения о северокавказских
абазинах46. Согласно этим источникам, в XVII в. на Северном Кавказе, в
частности в верховьях Кубани и Зеленчуков, а также в Пятигорье (в
..том числе; в окрестностях Кисловодска, у Боргустанской крепости —
Рим-Гора) жили абазины-тапантовцы: дударуковцы (русский документ
1643 г., Эвлия Челёби), бибердовцы (русский документ 1643 г., Эвлия
Челеби), лоовцы (русские документы 1634 и 1643 гг.), джантемировцы
(русский документ 1643 г.). Клычевцы, как отмечалось, возможно,
упомянуты в документе XVI в. в лице Алклыча Езбозлукрва. Из шка-
рауовцев есть упоминания о баговцах (русский документ 1643 г.).
Карачаевские предания говорят о кизилбековцах. В документе 1643 г.
говорится о бабуковцах, которые принадлежали к числу абазинских,
вероятно, тапантовских «колен», но в группу основных тапантовских
подразделений не входили47. По-видимому, переселение абазин на
Северный Кавказ проходило и во второй половине XVII в. В источниках
XVIII в. в числе абазинских племен, населявших северные склоны
Кавказского хребта, упоминаются все тапантовцы (лоовцы,
бибердовцы, дударуковцы, клычевцы и джантемировиы) и все шесть шкарауов-
ских подразделений (тамг кизилбек, баг, чегрей, баракай и мысылбай-
башилбайL8.
Подведем итоги.
Ь Абхазы и абазины имеют общих предков — племена апсилов,
абазгов, мисимиан, санигов и отчасти зихов. 2. В VIII в. эти ллёмена
консолидировались в древнеабхазскую народность. Не позднее X в.
из этой народности выделилась древнеабазинская народность, которая
формировалась на территории Авазгии (Абасгии) Константина
Багрянородного — между Сотириуполем и Никопсисом, то есть реками
Бзыбью и Нечепсухо. Ядром в формировании абазинской народности,
как считает Л. И. Лавров, были абазги. 3. Древние предки абазин в
лице протоабхазов проникали на территорию Северного Кавказа, в
частности, на Теберду и Кяфар в III—II тыс. до н. э. 4. В средние века
предки абазин заселяли Закубанье с VII в., а на территорию
Карачаево-Черкесии проникали в VIII—IX вв. 5. На рубеже XIII—XIV вв.
началось массовое заселение абазинами верховьев Кубани и Зеленчуков,
а также Пятигорфя. Это заселение продолжалось до конца XVII в.
15
1.2. Абазины в эпоху феодализма
Абазинские и кабардинские предания единодушно
свидетельствуют о былой силе и многочисленности абазин в-прошлом.
Предположительно это имело место в XIII—XV вв. И. Л. Дебу, основываясь на
преданиях и говоря о времени переселения абазин на Северный Кавказ,
писал, что «река Кубань разделяла тогда абазинцев от кабардинского
народа, уступавшего им по многолюдству и богатству». Он упоминал
также о «силе и многочислии» абазин и о том, что «часто
происходящие взаимные сшибки (с кабардинцами. — Авторы) и ссоры всегда
оканчивались в пользу абазинцев»49. Кабардинские предания об Аиде-
мыркане рассказывают, как последний отдался под покровительство
тапантовского князя Басхаг-пши, который один мог защитить Айдемыр-
кана от князей Кабарды. «В те времена большим почётом пользовался
Басхаг-пши, мало того, все другие пши (князья. — Авторы) его
боялись», — гласит это предание50. По словам Ш. Б. Ногмова,
составившего свой труд на основе кабардинских преданий, во времена князя Ина-
ла (около XV в.) большим почетом пользовались абазинские князья
Аше и Шаше51, причем и в более позднее время, когда на Кабарду
напал шамхал дагестанский, кабардинцы становились «под защиту
абазинцев и других племен»52. «Говорят, — писал Ш. Б. Ногмов, — что
первая жена Инала была дочь славного абазинского князя Ашева»53.
Есть основание предполагать, что родоначальник кабардинских
князей Инал происходил из абазин54.
Абазины принимали активное участие в политической жизни
Северо-Западного Кавказа и Закавказья. В грузинских источниках
говорится, что в 1509 г. на Имеретию напали «чихи» и разгромили ее55.
«Чихами» были скорее всего «джики», как другие грузинские
документы называли абазин. Приморские абазины (джики)'совершали
морские экспедиции в Мегрелию и Гурию. В ответ на это мегрелы во главе
с князем Дадиани и гурийцы во главе с князем Гуриели в 1533 г.
высадили десант на абазинском берегу и нанесли поражение местным
жителям. На следующий день абазины под руководством князя Инал-
дафита завлекли противника в засаду и наголову разбили. Среди
убитых оказался и Дадиани, а в числе захваченных в плен — Гуриели56.
В середине XVI в., когда границы Московского государства
приблизились к Кавказу, северокавказские абазины вместе с адыгейцами
обратились к Ивану Грозному за помощью против турецкой и
крымско-татарской агрессии. В 1552 г. в Москву прибыли «черкесские
государи князи Маащук-князь да князь Иван Езбозлуков да Танащук-
князь бити челом, чтобы их государь пожаловал, вступился за них, а
их з землями взял к себе в холопи, а от крымского царя оборонил»57. В
1555 г. в Москву приезжал абазинский «Тутарык-князь, Езболуев кня-
жей сын». В Москве он крестился и был наречен тоже Иваном58. Е. Н.
Кушева и Ч. Э. Карданов считают, что Иван Езболуков и Тутарык
Езболуев были князьями абазинскими59. Видимо, в те годы в Москве был
крещен абазинский князь Казый сын Карданука, внук Дударука,
получивший имя Василий и фамилию Черкасский. Оставшись служить на
Руси, он в 1589 г. был произведен в бояре, а в 1590 г. женился на
дочери боярина Ивана Мстиславскрго. Василий Черкасский участвовал
в Ливонской войне, возглавлял полк русской армии во время
нашествия крымского хана Давлет-Гирея в 1591 г., после этого, до 1599 г.,
находился во главе войск, охранявших южные подступы к Москве,
был воеводой в Смоленске, а потом, в 1607 г., — в Переяславле-Ря-
занском. Тогда же он был убит сторонниками Лжедмитрия II60.
В 1570 г. крымские войска под предводительством царевича Алды-
Гирея вторглись в Закубанье и напали на «баазытцких черкасов», ко-
16
торых Е. Н. Кушева считает абазинами. На помощь к последним
явились кабардинцы с князем Темрюком. В битве (возможно, на р. Дфип-
се) «баазытцкие черкасы» и кабардинцы потерпели большое
поражение. Сам Темрюк был ранен, а двое его сыновей попали в плен61. В
результате победы крымцев наступило временное ослабление абазино-
русских связей и усиление турецко-татарского политического влияния
на Северо-Западном Кавказе. К рубежу XVI—XVII вв. относится
известие о набеге кабардинцев на абазин62. Но в XVI—XVII вв. в кабар-
дино-абазинских отношениях преобладали мирные связи. Например,
б]эат русского боярина Василия Черкасского «абазинский Алкаш-
князь Кардануков» сопровождал кабардинского князя Казыя Шепшу-
кова во время поездки в русскую крепость Терки в 1614 г., чтобы
просить военную помощь против «его Казыева недругов»63. В 1616 г.
абазины вместе с адыгейцами, кабардинцами и ногайцами принимали
участие в походе крымского хана через Северный Кавказ против
Ирана64. В 1570-х годах приморские абазины (джики) вместе с адыгейцами
и абхазами участвовали в междоусобице в Мегрелии65. В первой
четверти XVII в. приморские абазины с абхазами и сванами поддержали
мегрельского владетеля Левана Дадиани, а в 1623 г. абазины и
абхазы помогли Левану одолеть имеретинского царя Георгия66.
Что касается абазин-тапанта, обитавших на Северном Кавказе, то
они вместе с адыгами сопротивлялись турецко-татарской агрессии и при
удобном случае искали покровительства Московского государства. В
1634 г. терские воеводы дЬносили царю, что из «абазинской землицы»
прибыл к ним «мурза Кумургука Отлепщукин Ловов», т. е. один из
тапантовских князей Лоовых, в сопровождении своих узденей я
сообщил, что «брат его большой, Цека-мурза абазинской владелец, с
ними, з братьею своей 12 человек, и со всеми своими абазинскими
людьми... прислали ево, Кумургуку, бити челом тебе, государю... чтоб ты,
государь, их пожаловал, велел им, Цеке з братьею, и со всеми своими
людьми быть под твоею государевою высокою рукою в холопстве и во
всем твоем государстве поведенье со всеми своими людьми
Абазинскими землицы навеки неотступным». В том же году Кумугока принес
присягу на подданство, но, как пишет Е. Н. Кушева, остается неясным,
присягнул ли он лишь «за абазин племени Лоо или за всех абазин
группы Таланта»67.
Удаленность абазин от русских пределов препятствовала тогда
установлению прочных связей с Московским государством. Связи эти
сильно зависели от позиции Кабарды, располагавшейся между
абазинами и ближайшими русскими укреплениями. В 1642 г. кабардинские
князья Алегук и Ходождук Казыевы со своими подданными, опасаясь
нападения царских войск, ушли «за Кубань реку под Абазы»68. Но уже
на следующий год Алегук и Ходождук Казыевы совещались с
несколькими ногайскими и абазинскими князьями о возможности
примирения с царской властью. Совещание проходило в районе Пятигорья,
куда для этого прибыли «абазинские мурзы Хачака мурза Янтомир-
мурзин да Сарали (или Сарлап); мурза Левов да Казый мурза Дору-
ков да Янсох Бийбердеев да Алкас мурза Бегишев да Джаным мурза
Бабуков». Таким образом, в совещании участвовали тапантовские
феодалы (Лоов, Дударуков, Бибердов, Джантемиров, Бабуков) и,
возможно, баговский феодал (Багошев). Совещание, наверное, одобрило
русскую ориентацию, так как вскоре после этого для принесения присяги
Московскому государству в Терки прибыли Алегук с ногайцами и
«Сарлап мурза» Лоов69. Там же в 1652 г. присягал на верность
Московскому государству абазинский «мурза Янхот Левов»70 (Лоов).
История абазин богата феодальными распрями. Ш. Б. Ногмов
упоминает предание о борьбе абазин во главе с князем Оздемиром
2 «Абазины»
17
против упомянутого выше Инала. Вместе с последним выступало
адыгейское племя хегачи, которое разбил Оздемир. На стороне Оздемира,
кроме абазин, находились также абадзехи. Инал победил, а Оздемир
погиб71. По абадзехскому преданию, Оздемир был абазин,
поселившийся в урочище Хамыши72. Когда, по словам Ш. Б. Ногмова, после
смерти Инала среди адыгов вспыхнула междоусобица и Идар, внук Инала,
явился с адыгейцами в Кабарду и вступил в бой с кабардинцами
около Кызбуруна, в войске Идара находились и «абазинские пешие
толпы»73. Когда же при сыновьях Идара на Кабарду напали аварцы и
кумыки, абазинская пехота под предводительством одного из Лоовых
помогла кабардинцам в разгроме дагестанцев74.
Сохранились предания о войнах тапанта, тамовцев и кизилбек|ов-
цев против карачаевцев75. Последние в свое время покинули Архыз,
будто бы из-за нападений кизилбековцев76. Но существуют предания
о взаимных браках абазин с карачаевцами и поселении абазин в Ка-
рачае. Карачаевские фамилии Кубановы, Борлаковы, Гокаевы, Хубие-
вы и Хачировы вели свое происхождение от кизилбековцев77.
Сохранились сказания о набегах северокавказских абазин на
своих соотечественников на Черноморском побережье78 и о разорении
причерноморскими абазинами абазинского селения Дахе-Ду на
Северном Кавказе79. Кабардинская песня упоминает нападение тапанта на
какое-то, очевидно абадзехское, селение в верховьях р. Белой80.
Карачаевское предание напоминает о совместном набеге тапанта и абадзе-
хов на селения по р. Гиаге81. В памяти абадзехов сохранились
рассказы о столкновениях их с чегреями, баракаями и баговцами82. Известны
предания о нападениях ногайцев на абазин-трамовцев83 и абазин на
ногайцев84.
Отмеченное выше относительное могущество абазин было
непродолжительным. Вскоре они попали в зависимость от кабардинских и
бесленеевских князей. В 1743 г. кабардинский князь Магомед Атажу-
кин утверждал, что «теми абазинскими шестью деревнями еще прадед
их Кази владел»85. Примерно то же заявляли кабардинские князья
так называемой «кашкатавской партии» в 1748 г.86 Согласно этим
заявлениям, абазины-тапанта уже в XVII в. находились в зависимости.
По сообщению, относящемуся к 1753 г., зависимость была установлена
во время правления в Кабарде князя Инала. Тогда под кабардинское
покровительство будто бы отдался переселившийся с гор абазинский
владелец Хаджи Ахмед с двумя подвластными ему фамилиями Манугх
и Хохона. Позже к ним присоединились другие абазины87.
Выше говорилось, что в XVI и в начале XVII в. абазинские
феодалы самостоятельно обращались за помощью к Московскому
государству, присягали на верность ему, а иногда и принимали крещение. Эти
факты говорят о тогдашней их независимости. Показательно также и
то, что в XVI и в начале XVII в, абазинских владельцев, как и
кабардинских, источники называли князьями, а в дальнейшем титул «князь»
удерживается за кабардинскими феодалами, абазинские же именуются
«мурзами» и «узденами». В этой связи отметим свидетельство
московских послов, проезжавших в 1639 г. через Кабарду. Они сообщали, что
старшего кабардинского князя Алегуки в ту пору дома не оказалось:
«Алегуки в Кабарде не было, а был в Абазах». На 27-й день
пребывания послов во владениях Алегуки последний «прислал из Абазы...
узденя своего Уранбу»88. Не исключено, что длительное пребывание
кабардинского князя на абазинской земле было связано со сбором дани или
с иными акциями сюзерена по отношению к вассалам.
Тапанта попали в зависимость от кабардинских князей, вероятна,
в XVII в. Очевидно, тогда же была установлена зависимость части
абазин от бесленеевских князей.
18
Сохранились скудные и Довольно поздние Данные 6 характере
этой зависимости. Кабардинские князья требовали ежегодно по
барану с каждого двора. В начале XIX в. вместо барана абазинский двор
стал платить 1 рубль серебром. Кроме того, абазины были обязаны
содержать у себя на всем готовом княжеских представителей89. Г. Ю.
Клапрот в начале XIX в. писал, что абазины «подчинены князьям Ка-
барды и повинуются ниже их стоящим их агасирам (?)»90.
В 1720 г. крымские татары и ногайцы захватили на р. Баксане 200
абазинских хозяйств и, переселив в Закубанье, превратили их в
подданных крымского хана91. В 1731 г. кабардинские князья, считавшие
этих абазин своими данниками, намеревались вернуть их силой на
прежнее место. Но, так как к этому времени Закубанье было в сфере
влияния Крыма, царское правительство во избежание политических
осложнений рекомендовало кабардинцам воздержаться от этой акции92.
В 1738 г., во время новой русско-турецкой войны, кабардинцы с
согласия царского правительства и с помощью калмыков возвратили
абазин в Кабарду, на старые их пецелища93. В 1742 г. кубанский
сераскир неудачно пытался взять дань с абазин, живших по Кубани, и
угнал их лошадей. Абазины настигли сераскира у р. Лабы и в
происшедшем сражении убили до 100 ногайцев, потеряв около 80 чел., в том
числе владельца Касая Лоюва94.
По Белградскому миру между Россией и Турцией в 1739 г. р.
Кубань была объявлена границей Турции, а Кабарда провозглашена
независимой, чтобы служить барьером между обоими государствами. В
1748 году Турция пожаловалась России на кабардинцев, которые
укрывают у себя абазинских беглецов из Закубанья и сами «сильно
уводят и внезапными на Кубань подбегами» причиняют вред турецким
подданным95. В ответ на жалобу кабардинские князья сообщили рус*
скому правительству: «Абазинской народ точно издревле наш, и деды
к прадеды их нам были послушны, и хану крымскому никакого до них
дела нет. К тому ж они с нами однозаконцы и разговор; имеют так(ой
же, как и мы... Когда случится временем оные абазинцы кочуют в
крымской стороне, тогда кубанский сераскир берет с них по три и по
четыре лошади и только за то, что! они на их земле кочуют. А когда
паки в нашу сторону возвратятся, то уже в кубанскую сторону ничего
не дают, и оные там!о кочуют тогда, когда мы позволения дадим, мы
же от них что не берем, то яко жалованье, для пропитания своего
употребления»90.
В 1746 г. проживающие на Кубани дударуковцы, спасаясь от
притеснений со стороны кабардинских князей, бежали в какую-то
местность «Тюмеги»97. В 1753 г. кабардинский князь Асланбек Кайтукин
«паки оных абазинцев на Кубани увел»98. В 1758 г. этот Асланбек
возглавлял бесленеевцев и брал дань с мысылбаев". Мысылбайский
князь Чапбары Егибеков, эмчек кабардинского князя Касая Атажуки-
на, в 1760 г. был подвластен другому кабардинскому князю — Джан-
хоту Татарханову. Крымский хан Крым-Гирей приходился Егибокову
племянником. В 1760 г. из-за убийства Егибокова чемгуями вспыхнула
кровная месть между мысылбаями и кабардинцами, с одной стороны,'
и чемгуями — с другой. В 1761 г. крымский хан вторгся в Закубанье,
чтобы отомстить за смерть своего дяди. Хан призвал и таланта
присоединиться к своему войску, но те хана не поддержали. Его войско
потерпели поражение за р. Белой.
В это время среди таланта появился протатарски настроенный
кабардинский князь Хаджи Темрюк, который «учредил себя над
абазинцами главным командиром». На абазинской территории, на р. Малый
Зеленчук, он с помощью крымских мастеров приступил в 1761 г. к
постройке боевой башни, получившей название Кайдух (КъайдыхвI00.
2*
19
Хаджи Тсмрюк неудачно старался собрать абазинское ополчение в
помощь хану Крым-Гирею, напавшему на чемгуев101. В том же 1761 г.
абазины участвовали в неудачном походе кабардинцев на приморских
абазин, или абхазов102.
Географическое положение Северного Кавказа предопределяло
его тесные контакты с государственными образованиями на
восточноевропейской равнине. Тот, кто владел низовьями Волги и Дона,
превращался в политического гегемона на Северном Кавказе. Так было
всегда. С падением Астраханского ханства- и с казачьей колонизацией
Дона в XVI в. таким гегемоном стало Русское государство. Но только
в XVIII в. Россия смогла активизировать свое проникновение на
Кавказ. Здесь она столкнулась с Турцией, которая сама претендовала на
Кавказ и успела (объявить горцев своими подданными. Последнее не
соответствовало фактическому положению дел, так как горцы, в том
числе и абазины, жили независимо от турецких властей и не
признавали этой зависимости.
Таланта обитали не только по р. Куме, но и по обоим берегам
Кубани, а это последнее являлось источником многих дипломатических
споров между Россией и Турцией. По Белградскому миру 1732 г.
границей Турции была объявлена р. Кубань, и в силу этого таланта
оказались пограничным народом с неясным формальным подданством.
Когда в 1769 г. ген. де Медем предпринял поход против кабардинцев,
в его лагерь у Бештау явились депутаты от таланта с просьбой о
принятии их в российское подданство, что и было удовлетворено. При
дальнейшем движении де Медема к р. Кубани к нему прибыли
депутаты от мысылбаев, также заявившие о своем решении стать
российскими подданными. Чтобы положить конец турецким притязаниям на
таланта и мысылбаев, русское правительство намеревалось переселить
мысылбаев из-за Кубани в район Кашкатау в Кабарде. Но это не
устроило мысылбаев, так как привязало бы их окончательно к
кабардинским князьям. Воспротивились этому и кабардинцы, не желавшие
уступить части своих земель. Так этот проект и не осуществился103.
Абазины, особенно таланта, тяготились зависимостью от
кабардинских князей и искали случая с помощью России освободиться от этого
ига. Но для царского правительства абазинский вопрос в XVIII и в
начале XIX в. был подчиненной частью другого, более крупного в то
время вопроса — кабардинского. Отсюда разное отношение
правительства к абазинам в разные периоды.
Так как присяга тапанта и мысылбаев в 1769 г. не дривела их
к освобождению от кабардинского ига, они вскоре нарушили условия
присяги. Уже в 1767 г. ^кто-то из тапанта убил кабардинского князя, и
они стали подвергаться разорению со стороны родственников и
подвластных убитого. Видя, что правительство Екатерины II по
политическим соображениям поддерживает кабардинцев, тапанта стали
искать поддержки у крымского хана. Когда во время русско-турецкой
войны крымский хан со своим цойюком в 1774 г. пришел через Заку-
банье и стал лагерем на реке Малке, к нему присоединились тапантов-
цы и другие абазины. Ханское войско рассеялось по степи
небольшими отрядами и чинило нападения на посты русских войск, но,
раздробив свои силы, не смогло взять Моздок и нанести существенный вред
противнику104.
По Кучук-Кайнарджийскому миру 1774 г. Турция признала Кабар-
ду в составе России. Россия создала укрепленную линию от Азова до
Моздока. В 1784 г. возникли русские укрепления и по соседству с
абазинами: Прочный Окоп и Прегрздный Стан, а также редуты: Невин-
номысский, Убеженский, Григориполис и Темишбек105.
К этому времени относится пребывание ген. Фабрициана на посту
20
начальника кордонной линии. Он препятствовал кабардинским
князьям облагать данью абазин, и последние были признаны
независимыми от Кабарды. Но так продолжалось недолго106. Политика Фабрициа-
на не нашла отражения в каком-либо официальном документе. Уже в
1785 г. при поддержке командования кордонной линии на «народном»
собрании кабардинской знати на р. Гунделене было вынесено
постановление, подтверждавшее зависимость абазин107. В 1786 г. кумские
абазины «по неудовольствию на кабардинцев» бежали в Северный
Карачай. Царские войска, посланные в погоню за ними, не смогли
вернуть беглецов108.
В 1787 г. вспыхнула новая русско-турецкая война.
Воспользовавшись ею, чеченский религиозный фанатик шейх Мансур после
понесенного им поражения от русских войск бежал к абазинам и поднял их
на борьбу с Россией. В ответ на это крупные воинские силы ген. П. А.
Текелли перешли р. Кубань и произвели опустошения на пространстве
между Кубанью и Лабой. Мансур бежал на Черноморское побережье
и скрылся в турецкой крепости Анапа. Одновременно 5 тыс.
кабардинцев также переправились через р. Кубань и силой увели оттуда часть
таланта на левый берег верховий р. Кумы109. Гнет кабардинских
князей порождал недовольство у абазин. Сильнейший тапантский феодал
Сарали (Сарал-ипа) Лоов в 1789 г. снова бежал за Кубань110.
Турция, понеся тяжелые поражения от русских войск на Дунае,
решила попытать счастья на Кавказе. В 1790 г.'трапезундский Батал-
паша с большим войском выступил из Анапы на восток. Семикратное
превосходство турецкой армии над выступившим противнее русским
отрядом ген. Германа не помешало полному разгрому турок. Это
произошло 30 сентября в верховьях р. Горькой (южнее г. Черкесска);. Горцы,
в том числе абазины, не оказали помощи туркам, а при
беспорядочном бегстве турецких солдат абазины брали их в плен. В память об
этой победе основанную позже рядом с местом боя станицу назвали
Баталпашинской.
Бежавшие за Кубань абазинские феодалы Сарал-ипа и Джамбу-
лат Лоовы в 1792 г. прибыли на р. Куму, чтобы увести за Кубань
своих оставшихся подданных, но встретили с их стороны
сопротивление111. Кумские абазины не имели желания покоряться и
кабардинским князьям. Чтобы сломить сопротивление абазин, те в 1796 г.
организовали вооруженный поход на р. Куму. Русские войска отразили
нападение на абазин1*2.
Охотники до власти над абазинами находились не только среди
кабардинской и беглой абазинской знати. В 1798 г. ногайский султан
Арслан-Гирей ходатайствовал «о удостоении его над подчиненными
ему народом и над абазинами... званием сераскира с предоставлением
ему власти управлять делами оных по их обычаю». Правительство
отказало султану113;.
В начале 1800 г, к закубанским дударуковцам бежал
кабардинский князь Адыл-Гирей Атажукин. При этом он пытался силой увести
с собой за Кубань кумских тапантовцев. Русские войска вернули их
назад114. В том же году 30 абазин бежали из-за Кубани на Куму115.
Кумские абазины принимали участие в военных действиях против за-
кубанцев. Так, сформированный на р. Куме отряд из 1000 ногайцев и
500 тапантовцев в январе 1802 г. пытался прорваться на р. Уруп для
нападения на мысылбаев, но был отбит116.
Российские подданные, абазины до 1802 г. управлялись
собственными феодалами, которые подчинялись начальнику Кавказской
кордонной линии. В мае же этого года над кумскими абазинами и
ногайцами был поставлен пристав, непосредственно подчинявшийся
коллегии иностранных дел. Первым приставом был назначен коллежский
21
советник Макаров117. Но в 1804 г. новый пристав (ногаец ген. Султан
Менгли-Гирей) снова был подчинен командующему Кавказской
кордонной линией118.
В 1804 г. ген. Глазенапп производил карательную экспедицию в
Кабарде. Много кабардинцев бежали за Кубань, Доложив начало
нынешнему черкесскому населению Карачаево-Черкесии. Во время этих
событий абазины оставались лояльными к России. В отместку за это
кабардинские князья со своим отрядом явились на р. Куму и
потребовали от абазин уплаты штрафа. Пока Глазенапп еще находился в
Кабарде, бежавший кабардинский князь Росламбек Мисостов собрал за
Кубанью большое ополчение горцев (в том числе и закубанских
абазин) и с его помЪщью угнал за ;Кубань проживавших на р. Куме та-
пантовцев. Одних только абазин было угнано до 900 семейств.
Предприятию Мисостова способствовало недовольство абазин политикой
правительства. И. Л. Дебу писал: «Неспособность их (абазин. —
Авторы) пристава, буйство казаков и наущение турков заставили сей
народ в 1804 году бежать вместе с ногайским народом за реку
Кубань»119. Это событие послужило темой для. поэмы М. Ю. Лермонтова
«Измаил-бей»120.
В конце 1804 г. отряд ген. Лихачева выступил в горы для
возвращения таланта и ногайцев. Встретив на р. Малом Зеленчуке упорное
сопротивление, отряд вернулся в Невинный Мыс с большими
потерями, не выполнив поставленной задачи121. Весной 1805 г. пристав Мен:
гли-Гирей вывел из-за Кубани 710 семей тапантовцев, и лишь 172
семьи остались за Кубанью. Так как по договору с Турцией 1791 г.
р. Кубань была признана границей между Россией и Турцией, поход
Менгли-Гирея вызвал протест анапского паши. Ему ответили, что этот
поход был вызван необходимостью вернуть российских подданных,
которые были незаконно захвачены122.
Садзы в 1806 г. помогали владетелю Абхазии Келеш-бею Чачба в
борьбе против турок123.
Положение таланта было трудным. Их притесняли и кабардинские
князья, и царские начальники. Жить за Кубанью, где обитали их
притеснители— «беглые» кабардинские князья, было не лучше, чем на ее
правом берегу. Таланта метались из стороны в сторону. В 1805 г. на
р. Куму вышла из гор абазинская семья из 11 человек. Все они
приняли христианство и под фамилией Затиных были зачислены в казаки
станицы Северной Хоперского полка. Около того же времени приняли
христианство и зачислились в казаки того же полка еще 96 абазин,
поселившихся на Чурековых хуторах под Георгиевском. В 1807 г-
зачислились в казаки 20 абазин-клычевцев124.
С помощью России абазины надеялись избавиться от притеснений
со стороны кабардинских князей, которые, со своей сторрны,
добились от царского правительства признания их права на взимание с
абазин дани. В 1806 г. эти князья подали прошение, в котором писали:
«просим бывших у нас с давних времен в подданстве, а ныне
вспомоществованием России от нас совсем отклонившихся абазинцев и
горцев также по-прежнему отдать их в наше подданство»125. Прошение
удовлетворено не было.
В начале 1807 г. у таланта и ногайцев был учрежден духовный
(шариатский) суд126.
В 1807 г. за Кубанью вспыхнула эпидемия чумы. Вскоре она
перекинулась на кумских абазин. Страшная зараза производила большие
опустошения. Не имея элементарней медицинской помощи, люди
гибли127. В апреле 1808 г.. ген. Булгаков доносил, что чума в основном
прекратилась, но остатки ее еще держатся «только в жилищах
ногайского и абазинского народов в пределах Кавказской губернии»128. Но
22
в мае того же года обнаружилась новая вспышка чумы. Александр I
обвинил в этом абазин, так как «зараза в аулы ногайские занесена
абазинами, беспрестанно с ними сообщения имеющими»129. Царь
приказал изолировать абазинские и ногайские селения на р. Куме от
всяких сношений с окрестным населением, окружив их цепью войск.
Кроме того, для пресечения общения кумских абазин с закубандами царь
распорядился переселить первых внутрь Кавказской губернии, к
Невинному Мысу130. Приказ о переселении встретил у кумских абазин
энергичный протест131. Ведь их и так не пускали к собственным
стадам, находившимся на пастбищах под охраной войск. Не пускали их и
на Долевые работы. Начался голод, который еще больше
способствовал распространению чумы. В результате абазины, как доносил ген.
Булгаков, «оказывают буйственное неповиновение и дух возмущения,
и ...берутся за оружие, желая чтобы были сняты все военные цепи, их
окружающие, и меры к прекращению язвы были бы предоставлены им
самим»132. !
В октябре 1808 г. к кумским абазинам прибыли царские войска
и взяли заложников от лоовцев и дударуйовцев. Переселиться на
новые места согласился лишь князь Атажук Лоов. Абазинский народ, по
словам И. Л. Дебу, «решился тайным образом рассеяться, что им и
удалось. Из числа их'часть перешла за реку и водворилась между...
бешилбаями, от коих получают пропитание; а другая скрылась в
лесах, вспомоществуемая человеколюбием своих однородцев, самая
малая часть осталась на прежних местах и скрытым образом достает
себе необходимое пропитание»133. Ко всему этому «скот их дворовой
большей частью разбрелся по окружным горам во время зимы, будучи
без призору, так как они все вообще подвергались карантинному
очищению»134. А тут еще кабардинский князь Атажуко Атажукин в 1809 г.
попытался силой взыскивать подать с кумских абазин. Но
правительство на этот раз впервые официально объявило кабардинским
князьям, что «они не имеют никакой власти над абазинами»135.
В том же 1809 г. один из князей Лоовых убил ногайского
султана Вахты-Гирея, и ногайцы при поддержке абадзехов провозгласили
кровную месть136. Тогда же проживающие за Кубанью баракаевцы,
вместе с закубанскими черкесами и ногайцами, напали на станицу Ка-
меннобродскую и подвергли ее полному разорению, но на обратном
пути сами понесли тяжелые потери137. Опасаясь мести за убийство Бах-
ты-Гирея, князья Лоовы в :1811 г. вместе со своими подданными
переселились на р. Подкумок к Ессентукскому посту138.
В 1811 г. жители Цандрипша и многие общины мысылбаев вместе
с бесленеевцами присягнули на подданство России139.
Кровомщение между ногайцами и абазииами-лоовцами
лихорадило край. В 1812 г. правительству удалось не допустить большое
ополчение ногайцев и закубанских абазин до разорения лоовцев, а виновник
этой вражды, убийца Лоов, был арестован и отправлен в Астрахань,
откуда ему все-таки удалось бежать140.
Недовольство горцев политикой царской администрации вызвало
в 1813 г. посылку ген. Дельпоцо на ^Кавказскую кордонную линию с
заданием «открыть причины волнения между закубанскими
кабардинцами, абазинцами и.., ногайцами». Давлет-Гирей Лоов и другие
феодалы показали, «что народы им подведомственные вообще недовольны
российским правительством за необращение к ним ни малейшего
внимания, также за то, что самые справедливейшие их просьбы
оставляются начальством в пренебрежении и что все притеснения, терпимые
ими от воровства, делаемого у них казаками, не только никогда почти
не удовлетворяются, но нередко случается, что когда открыты бывают
самые следы похищения, то вместо розыска, искавшие бывают
захватываемы и содержимы долгое время под караулом,»141,
23
Тапантовский князь Росламбек Клычев в 1813 г. активно
участвовал в захвате закубанцами ногайцев, обитавших на р. Калаусе, и
переселении их к мысылбаям за Кубанью142.
Кабардинские князья не теряли надежды восстановить свое
право на взимание дани с абазин. В 1814 г. они обратились к
правительству с новым ходатайствам по этому вопросу, но опять не получили
удовлетворения143. /
В 1816 г. несколько десятков абазин приняли православие и были
зачислены в казаки ст. Северной Хоперского полка144. Видимо, это
были беглые крестьяне и рабы, стремившиеся таким путем
избавиться от власти своих хозяев. Во всяком случае, переход в
православие не был самоцелью. Это видно из следующего: в 1821 г.
астраханская духовная консистория сообщала, что крещеные абазины Чуреко-
вых хуторов (под Георгиевском) в церковь «никогда не ходят и на
исповеди никогда не бывают»145.
В первой четверти XIX в. на Северном Кавказе царское
правительство наибольшее внимание уделяло окончательному
присоединению Кабарды. Та часть таланта, крторые обитали в непосредственной
близости к Кабарде, разделяли общую с ней судьбу. В 1818 г. во время
карательной экспедиции в Кабарду царские войска разррили сел. Тра-
мово около Константиногорской крепости146. В 1821 г. было зачислено
в казаки смешанное абазино-кабардинское население сел. Бабуковско-
го D06 чел.I47. В 1822 г., во вр;емя похода ген. Ермолова в Кабарду,
кумские абазины под руководством Нартукова сражались на стороне
кабардинцев. Ермолов окончательно победил кабардинских
сепаратистов, и с этого времени Кабарда не только юридически, но и фактически
вошла в состав Российской империи. При этом многие кабардинцы
бежали к своим единоплеменникам в Закубанье. Это вызвало новые
выступления закубанцев против царских войск. Мысылбаи вместе с бес-
ле.неевцами в том же году покинули свои жилища в предгорьях и,
удалясь в горы, снова стали в ряды «непокорных» горцев. В декабре
1822 г. крупный отряд солдат и казаков взял абазинское сел. Дуда-
руковское148.
В 1824 г;, отряд солдат и казаков атаковал на Малом Веленчуке
два тапантовских селения, Клычевское и (вторично) Дударуковское.
Спавшие жители были захвачены врасплох и разбиты. Сохранилось
письмо ген. Вельяминова к одному из местных крепостников, князю
Бековичу-Черкасскому, из которого видно, что последний превращал
пленных абазин-джантемировцев в своих крепостных149. Так набеги на
абазин преследовали и невоенные цели.
В 1827 г. на правом берегу верхнего течения р. Кубани были
основаны станицы Невинномысская, Беломечетская, Барсуковская и
Карантинная (переименованная в 1835 г. в СуворовскуюI50.
В 1828 г. за Кубанью собралось большое ополчение черкесов и
абазин, намеревавшихся увести в гЬры «мирных» ногайцев и жителей
сел. Лоовского на р. Куме. Меры, принятые командованием кордонной
линии, помешали осуществлению этого плана. Но ополчение все же
прорвалось через кордон и разорило сел. Незлобное151, В ответ отряд
под командованием ген. Антропова выступил из Прочного окопа и
напал на мысылбаев между р. Урупом и Большим Зеленчуком.
Мысылбаи во главе с Хаджи Хахандуковым упорно сопротивлялись, но
вынуждены, были отступить в лес152. Другой отряд казаков под
командованием майора Канивальского напал на сел. Лоовское в низовьях
р. Теберды, но большинство жителей успели скрыться в лесу153.
Осенью 1828 г. командующий Кавказской кордонной линией ген.
Емануель вступил в Карачай, и карачаевцы присягнули на верность
России. В ноябре того лее года приняли российское подданство бееле-
24
неевцы, а также мысылбаи в верховьях р. У руна. Другой отряд
царских войск направился к верховьям р. Губе, где обитали баракаевцы, и
они тоже приняли присягу154.
Действия ген. Емануеля в> 1828 г. отличались успехом. Но этот
успех, как увидим дальше, был непрочен. Пока же.эти события имели
своим последствием то, что тамовцы, кизилбековцы, чегреи и баговцы,
попавшие было в зависимость от бесленеевцев, теперь, после утраты
бесленеевцами независимости, отказались впредь платить дань их
князьям.
В то время как закубанские абазины вели вооруженную борьбу
против царских войск, обитавшие на правом берегу Кубани князья та-
панта помогали последним.
В 1831 г. Отряд ген. Фролова выступил к верховьям рек Малого
Зеленчука и Марухи, где разорил тапантовские селения Бибердова,
Кучука и Аслаи-Гирея Кячевых, а также кабардинское селение Джам-
булата Хаджи Хамурзина. Одновременно другой отряд под
командованием подполковника Лисаневича напал на сел. Али-Мурзы Лоова в
долине р. Кардоника. После этих событий князья Лсовы подчинились
царскому правительству и переселились со своими подданными на
р. Куму. Ф. А. Щербина писал: «Русское подданство и переход на
русские земли нужны были, очевидно, Лоовым и абазинским узденам как
средство удержать крепостной строи»1*50.
В 1834 г. князь Джамбулат Клычев изъявил согласие о принятии
им российского подданства156. В том же году полтораста кабардинцев,
убыхов и других напали на принявший российское подданство «вновь
поселенный против Баталпашинской станицы абазинского владельца
Арслана Дударукова аул». 40 жителей и весь скот попали в руки
напавших. На обратном пути казаки отбили у них часть пленных и
скота157. В июне того же года полковник Засс совершил набег на два ба-
ракаевских селения, а затем пробрался в горы к тамовцам и разорил
одно их селение. В числе погибших были три князя Заурумовы.
После этого соседние кизилбековцы и чигреи приняли российское
подданство158. В 1835 г. Засс захватил убыхекие стада, пасшиеся на
абазинских пастбищах в верховьях р. Чадаго. При этом горцы оказали
упорное сопротивление. 16 февраля отряд Засса напал на баговские
селения в долине р. Ходзи, но жители скрылись. При возвращении назад
отряду пришлось выдержать упорные бои, в которых он потерял
30 чел.159
Реляции о «подвигах» Засса не вязались с реальными
результатами его деятельности. Справедливую оценку ей дал военный историк
А. Л. Зиссерман: «Все эти гр'омко расписанные набеги имели
результатом утомление войск и немалые потери; крайнее озлобление
туземцев, особенно потому, что нередко разорялись такие, которые заявляли
желание покориться и долго жили совершенно мирно; пользы...
никакой не принесли»160.
В 1835 г. присягнули на подданство часть мысылбаев, которую
возглавляли князья Сидовы, и та часть лоовцев, которые обитали на
р. Малом Зеленчуке161.
В 1835 г. среди кумских абазин произошел конфликт, благодаря
которому на страницы документов попали сведения о классовой
борьбе. Князья Ногай и Сарал-ипа Лоовы, принявшие незадолго перед тем
российское подданство и поселенные на р. Куме, возбудили
ходатайство о разрешении им переселиться в окрестности укрепления Хумарин-
ского. Когда разрешение на это последовало, то оказалось, что азаты
(вольноотпущенники), основываясь на праве свободного перехода от
феодала к феодалу, отказались последовать за своими князьями.
Возник большой спор, принявший затяжной характер162.
?5
Во второй половине 1830-х годов военные действия между
абазинами и царскими войсками почти прекратились. Таланта с 1834 г.
прочно вошли в состав России/Документ, составленный в 1837 г., гласит,
что мысылбаи, тамовцы, кизилбековцы, чигреи и баракаи выселились
из гор и «покорствуя, являя частые примеры преданности своей,
спокойно возделывают ноля»163.
На Черноморском побережье царские войска основали
укрепления против абазин-садзов: в 1837 г. — Святого духа у Адлера и в
1838 г. — Навагинское в устье р. Сочи.
У лоовцев в ту пору обострился спор между князьями и азатами,
и правительство в 1838 г., потворствуя, князьям, арестовало
несколько азатов, которые не желали переселиться вместе с князьями на Ху-
мару164. В 1839 и. вспыхнуло кровомщение между чегреями и чемгуй-
скими князьями Болотоковыми, и чигреи намеревались бежать в
горы. Засс с отрядом явился к чигреям на р. Лабу, организовал
патрулирование и принял меры к примирению их с Болотоковыми165.
Большинство Лоовых не имели желания разрывать отношения
с правительством. Царская власть обеспечивала им господство над
крестьянами и рабами. Спор между Лоовыми и их азатами вызвал
в 1842 г. расследование соответствующих норм обычного права.
Несмотря на т;о что азаты ссылались на исстари существовавший
обычай, по которому они имели право свободного перехода от феодала к
феодалу, правительство приняло сторону Лоовых, доказывавших, что
азаты обязаны оставаться в числе личиосвободных крестьян той
общины, в которой раньше жили. Поэтому азатам приказали
переселиться к Лоовым на землю между Хумарой и Усть-Джегутой. «Таким
образом,. — писал Ф. А. Щербина, — русские власти стали в этом
случае на сторону дворян»166.
В 1841 г. 'баракаи вместе с хатукайцами и махошами бежали в
горы. Тогда же мысылбаи, подвластные князьям Егибоковым, снова
стали сражаться с царскими войсками. В 1842 г. много абазин и
черкесов переправились через р. Лабу и устремились к Кубани, Несмотря
на принятые ген. Зассом меры, бегство в горы «мирных» мысылбаев,
тамовцев и черкесов-бесленеевцев продолжалось167. То был крупный
успех закубанских горцев.
В 1842 г. была создана Лабинская кордонная линия. На ней
возникли первые станицы — Вознесенская, Лабинская, Чамлыкская и
Урупская, укрепление Надеждинское и ряд постов. Строительство их
сопровождалось боями.
В апреле 1843 г. большое ополчение баракаев, кизилбековцев,
тамовцев, черкесов и убыхов совершило нападение на недавкЬ
возведенные посты Подольский и Шолоховский, а потом переправилось
через Кубань, чтобы овладеть станицей Бекешевской. Но тапантский
амыста Асланбек Каблахов предупредил бекешевцев, и 2 мая штурм
станицы был отбит. Каблахова произвели в прапорщики, а позже
наградили и земельным участком168. В начале января 1846 г. тамовцы
вступили в переговоры о своем возвращении в российское подданство.
Им предложили выйти из гор и поселиться ниже укрепления Ахмет-
горского169. Присягу на подданство принесли также ахчипсовцы170.
Тогда же, видимо., это сделали кизилбековцы и чигреи.
Война снова разгорелась в 1847 г., когда кизилбековцы, тамовцы,
чигреи и др. поддержали абадзехов, активно сопротивлявшихся
царским войскам171. Гласного отказа от подданства шкарауовцев,
собственно, не было, но они оказывали помощь независимым горцам172.
В 1848 г. к абадзехам прибыл наиб Шамиля Мухаммед-Амин. Он
старался объединить черкесов и абазин для борьбы с царской
Россией и пытался умалить значение местной аристократии, в чем встре-
26
тил поддержку у крестьян. Князья, амыста и черкесские уорки в
большинстве своем выступили против Мухахммед-Амина. Но плоды его
деятельности не замедлили сказаться. В марте 1849 г. шкарауовцы и
черкесы штурмовали укрепление Ахметпорское. Чигреи напали на
селение российского подданного мысылбаевского князя Сидова, угнали
при этом 4 тыс. голов скота. Сидов, боясь окончательного разорения,
возбудил ходатайство о переселении с р. Кяфара на правый берег
р. Большого Зеленчука. Кизилбековды, чегреи и тамовцы теперь уже
открыто отказывались от российского подданства173.
В 1850 г. большой отряд казаков совершил набег на кизилбеков-
цев и штурмом овладел главным их селением и ближайшими
хуторами. После эт^ого казаки напали на мысылбаев и урупских
кабардинцев. Те и другие не вступили в бой и 10 февраля согласились принять
российское подданство и переселиться на берега Зеленчуков174. Вскоре
отряд полковника Ягодина попытался напасть на кизилбековцев и та-
мовцев в верховьях р. Большой Лабы, но последние, будучи
поддержаны, чегреями, не допустили казаков в свои селения175.
Несмотря на попытки Мухаммед-Амина помешать переселению
мысылбаев н кабардинцев с р. Урупа на берега р. Большого
Зеленчука, в апреле это переселение состоялось. Мухаммед-Амину лишь
удалось истребить отряд царских войск численностью свыше 150 чел.176
Когда в 1851 г. царские войска производили переселение бесленеев-
цев с р. Тегенея на р. Уруп, горцы во главе с Мухаммед-Амином
безуспешно пытались воспрепятствовать этому177. Мартовская неудача
Мухаммед-Амина была вознаграждена его успехом в апреле, когда
ополчение независимых горцев помогло мысылбаям и значительной
части закубанских кабардинцев бежать в горы. Бежали свыше
трехсот семейств. В числе бежавших были жители селений Сидова, Бабу-
кова (на Кубани) и др.178 С марта 1851 г. по октябрь 1852 г.
происходили преимущественно мелкие (столкновения царских войск с тамов-
цами, кизилбековцами и мысылбаями, причем в составе царских
войск находились и ополченцы «мирных» абазин179. *
В 1852 г. часть мысылбаев согласились снова принять российское
подданство и переселились на правый берег р. Лабы. В октябре
большой отряд полковника Кемпферта вместе с «мирными» горцами
разорил «немирное» мысылбаевское селение Кюсан-Камардов и тамовское
селение Заурумова. Оборонявшиеся оказали упорное сопротивление.
По словам И. Дроздова, «приходилось брать, почти каждую саклю
отдельно». В бою погиб предводитель тамовцев Бажа Заурумов180.
В декабре 1852 г. начальник правого крыла Кавказской линии
ген. Евдокимов с крупным отрядом перешел р. Лабу и вывел на
линию 103 семейства мысылбаев и кизилбековцев. На сторону царских
войск стал ближайший сподвижник Мухаммед-Амина, глава
кизилбековцев, Ярык Кизил беков181.
С начала Крымской войны A853—1856 гг.) царское
правительство упразднило свои укрепления на Черноморском побережье.
В 1856 г. было восстановлено Гагринское укрепление, а в 1858 г.
рядом с абазинами возникли новые станицы — Сторожевая,
Исправная, Передовая, Удобная, Подг!орная и Спокойная, образовавшие Ма-
ло-Лабинскую кордонную линию. Абазины оказались охвачены
полукольцом казачьих станиц. В новой обстановке чегреи, тамовцы и ки-
зилбековцы принесли присягу на верность царскому правительству.
Правда, в одном из документов того времени Говорилось, что
«покорность и преданность всех вышесказанных аулов весьма шаткая»182.
Уже вскоре чегреи превратились в «немирных», а в мае 1859 г. их
селения в верховьях р. Ходзя подверглись разорению царскими
войсками183.
27
НАС ЕЛЕН1Е
СЬВЕРО-ЗАПАДН. КАВКАЗА
вь 1841 голу
Карта-схема населения Северо-Западного Кавказа в 1841 году.
Составлена по работе Ш. И. Венюкова.
Очерк пространства между Кубанью и Белой...
В 1859 г., после падения Гуниба, последнего в Дагестане оплота
Шамиля, его закубанский наиб Мухаммед-Амин 20 ноября сдался
царским войскам. Тогда же приняли присягу на верность царскЬму
правительству абадзехи и баракаи. Вскоре после этого присягнули и
чегреи. К 1860 г. из северокавказских абазин сохранили
независимость лишь баговцы184.
Большинство садзов пока не покорялись царизму. В 1859 г. они
и убыхи напали на владения князей Цанба, состоявших в сношениях
с царскими военачальниками185. По той же причине в 1860 г. они
напали на владения князя Рашида Геча186. В ответ на это общество Арт,
в низовьях р. Мзымты, подверглось бомбардировке с моря187. В том
же 1860 г. садзы и убыхи штурмовали укрепление Гагринское188. В
августе того же года царские войска совершили карательную
экспедицию в Псху189, а в июне 1861 г!, садзы и убыхи заставили царские
войска прекратить в горах разработку дороги190.
Это уже было время махаджирства — движения за переселение
в Турцию. Махаджирство было на руку турецкому правительству,
рассчитывавшему с помощью горцев создать опору для падишахского
трона. Муллы, турецкие купцы и офицеры расписывали Турцию как
землю обетованную, преисполненную материальными и духовными
благами. Переселение горцев устраивало и царское правительство,
хотевшее таким способом избавиться от «беспокойного» элемента.
Первые случаи переселения абазин имели место уже 1858 г.191 В
последующие годы число переселенцев выросло. В 1861 г. царские
военачальники дали согласие на переселение в Турцию кизилбековцев, та-
мовцев, чегреев, баговцев и мысылбаев. Но они медлили, и лишь после
насильственного изгнания бесленеевцев на правый берег р. Урупа
чегреи подались вверх по ущельям, где и провели зиму 1861—1862 гг.
То же сделали кизилбековцы и тамовцы. Во вновь возведенной стани-
28
це Псеменской они за бесценок распродали свое имущество и
потянулись общим табором за Главный Кавказский хребет к садзам.
Опустевшие селения были сожжены царскими войсками192.
В марте 1862 г. горцам было приказано очистить территорию
между реками Лабой и Белой я переселиться к Кубани либо
эмигрировать в Турцию. Так как никто приказа не выполнил, черкесов и бара-
каев силой сгоняли с насиженных мест. Баракаи бежали за р. Белую
и в ее верховья к снеговым горам. Весной 1862 г. большинство чегре-
ев уплыли в Турцию. Оставшиеся 'чегреи подчинились царскому
правительству и вышли к станице Лабинской. Дольше всех держались в
горах баговцы, но и они в 1863 г. ушли в Турцию193.
Продолжали сопротивляться царским войскам лишь обитавшие
на Черноморском побережье шапсуги, убыхи и садзы. Но в марте
1864 г. убыхи и ахчипсовцы прриграли сражение в устье р. Годлика194,
после чего царским войскам был открыт путь в земли убыхов и сад-
зов, которые после этого начали также выселяться в Турцию.
Долголетняя Кавказская война закончилась сражением 10 мая в
верховьях р. Мзымты, когда садзы общества Аибга были разбиты и
царские войска заняли Ахчипсоу195.
Переселение в Турцию охватило и независимых и «мирных»
горцев. Таланта меньше поддались переселению, поэтому в настоящее
время их на Кавказе гораздо больше, чем шкарауа. Условия
переселения были очень трудными. Перевозка эмигрантов производилась на
турецких судах, владельцы которых в погоне за наживой набивали
суда до отказа. Бывали случаи потопления судов из-за перегрузки.
Переселенцы и в пути, и по прибытии в Турцию массами умирали от
эпидемии тифа. Турецкое правительство не приготовило для
переселенцев ни помещений, ни продовольствия. Боясь распространения тифа,
эмигрантов поместили в концентрационные лагеря, где под открытым
небом ежедневно умирали сотни больных и голодных людей196.
Общая численность переселившихся не поддается точному
определению. По весьма неполным данным правительственной
статистики, с 1858 по 1864 г. в Турцию ушло северокавказских абазин 30 тыс.
душ, а садзов (без псхувцев) в 1863—1864 гг.— 19925 душ197. По
мнению Г. А. Дзидзария, общее число переселившихся абазин было
около 100000 душ198.
Численность абазин, оставшихся в Кубанской области к 1883 г.,
определялась в 9921 чел., в том числе дударуковцев—1334 чел., ло-
овцев — 963 чел., клычевцев—121 чел., кячевцев— 61 чел., бибердов-
цев — 58 чел., джантемировцев — 47 чел., тапантовцев не указанной
принадлежности — 3869 чел. Среди шкарауа были: мдавеи —876 чел.,
чегреи —828 чел., кизилбековцы — 729 чел., тамовцы —472 чел., мы-
сылбаи — 481 чел., баракаи — 460 чел. и баговцы —27 чел.199
Абазины были сгруппированы в нескольких укрупненных селениях.
Следствием этого явилось смешение племен, что в корне подорвало
племенную и феодальную организацию прежних лет. Многие из абазин были
расселены по черкесским, ногайским и карачаевским селениям. Так,
в сел. Ульском оказались 790 абазин, в Кошхабле — 235, в Атажукин-
ском — 119, в Маре — 81, в Пшизовском — 80, в Кургоковском — 77,
в Урупском — 72, в Хумаре — 67, в Мансуровском — 39 и т. д.200
В целом присоединение абазин к России сыграло большую
прогрессивную роль в дальнейшей судьбе этого народа. Прекратились
посягательства турецких султанов и их вассалов на абазинские земли.
Пришел конец феодальным усобицам. Позднее тесные контакты
абазин с трудовыми слоями соседних народов, и прежде всего русского
народа, определили их участие в Великой Октябрьской революции и
социалистическое переустройство их кулътуры и быта.
29
1.3. Расселение до середины XIX в.
Абазинский народ в течение последних веков делился на две час^
ти: тапанта и шкарауа. Среди адыгов тапаита были известны под
именем «басхяг», а среди ногайцев — «алты-кесек абаза» (шестидольная
абаза). Ногайское название происходит от прежнего деления на шесть
феодальных владений, во главе которых стояли князья Лоовы, Бибер-
довы, Дударуковы, Клычевы, Кячевы л Джантемировы. Шкарауа
делились на две территориальные группы: северокавказскую и
причерноморскую, между которыми протянулся Кавказский хребет. Обе
группы шкарауа состояли из небольших феодальных владений и
независимых союзов сельских общин. Северокавказские шкарауа делились
иа мысылбаевцев, или башилбаевцев, чегреев, или шахгиреевцев, та-
мовцев, баговцев, кизилбековцев и баракаевцев, а причерноморские
(называемые также садзуа, асадзуа, садзен, джики и джикеты)—на
саше (Сочи), баговцев (Цвиджа), аибговцев, ахчипсовцев (мудавей),
арт, гечевцев, чандов (Цандрипш), псхувцев и некоторых других. Эти
феодальные владения и союзы сельских общин в литературной
традиции именуются обычно «племенами». Термин этот неточен, но за
неимением лучшего мы будем им условно пользоваться.
Не подлежит сомнению, что земли на протяжении последних
нескольких веков постепенно сокращались из-за ассимиляции абазин
адыгами201. Из сочинения Константина Багрянородного следует, что
в X в. граница между адыгами и абазино-абхазами проходила около
нынешнего сел. Ново-Михайловского202 (между Геленджиком и
Туапсе). Источники первой половины XVII в. указывают, что
лингвистическая граница между адыгами и абазинами отступила к нынешнему
Туапсе203. Причерноморские абазины к XIX в. жили между реками
Бзыбь и Сочи.
До XVIII в. абазинская территория на северных склонах
Кавказского хребта поддается определению лишь приблизительно.
Современник Тимура, персидский историк Низам ад-Дин Шами
сообщал, что Тимур в 1396 г., воюя на Северном Кавказе против
Золотой Орды, «пришел через гору Эльбрус и стал лагерем в местности
Абаса»204. Говоря о том же, другой персидский историк начала XV в.
Шариф ад-Дин Йезди писал, что Тимур «прошел через перевалы и
ущелья горы Эльбруза и расположился в Абасе»205. В. И. Кузнецов и
Е. П. Алексеева полагают, что «Абаса — это абазинская территория
в Приэльбрусье Северного Кавказа206, X. А. Хизриев помещает «Аба-
су» в Дарьяльском ущелье207, а А. Е. Криштопа — в Южном
Дагестане208. Однако вероятнее, что Тимур перевалил через Кавказский
хребет и вторгся к причерноморским абазинам.
В родословной кабардинских князей, составленной на рубеже
XVI—XVII вв., сказано, что один из этих князей «утонул на Кубане
реке, как в добычу ездил под абазинцев»209. Из этого можно
заключить, что некая часть абазин жила тогда в Закубанье, очевидно,
недалеко от р. Кубани.
Лоовцы и часть .остальных тапанта в середине XVIII1 в. обитали
но обоим берегам р. Кубани и между реками Кубанью, Кумой и
Малкой. Многочисленная и сильная фамилия князей Лоовых, известная с
1634 г.210, выводила свое происхождение от арабских эмиров и
состояла в родстве с абхазскими князьями Ачба (АнчабадзеJ11.
Лоовы управляли с помощью своих амыста-ду Камардовых, Лиевых,
Джуджуевых, Шереметовых и Лафишевых, но самыми известными и
почти самостоятельными были амыста-ду Трамовы, владевшие в
1774 г. двумя селениями севернее горы Бештау и на р. Теберде.
30
В 1786 г. лоовцы бежали в верховья Кубани, а в 1787 г. в количестве
грех селений были переведены с верховий Кубани в верховья Кумы.
Отсюда в начале 1789 г. часть лоовцев во главе с Сарал-ипа Лоовым
бежали за р. Кубань. С этого времени лоовцы оказались
разъединенными. В 1790 г. в пределах России были два лоовских селения: одно
на р. Куме (выше нынешней станицы Бекешевской), а другое — на
р. Тахтамыш, или Тамлык. Всего в начале 1790-х годов было четыре
лоовских селения: одно с населением около 1500 чел. — в верховьях
р. Кумы, другое — на р. Кардонике, третье (Аслан кыт)—на р. Хасаут
и четвертое (Трамкт) —на р. Теберде и Шоне. В 1794 г. в числе
российских подданных значилось: трамовцев 405 чел. и остальных
лоовцев 5288 чел. По официальным, но очень не точным данным, в 1802 г.
на >р. Куме числилось 150 хозяйств лоовцев. В 1804 г. они вместе с
другими тапантовцами и ногайцами бежали за Кубань, откуда в
следующем году снова возвратились на прежние места 122 хозяйства,
подвластных князю Али-Мурзе Лоову, и 140 хозяйств, подвластных
князю Девлет-Гирею Доову, а остались за Кубанью Исмаил и Казн
Лоовы с тремя семействами амыста. Но в 1811 г. мы застаем селение
Девлет-Гирея на р. Куме, когда жители его вместе с подданными
князей Калы-Гирея и Трамова получили разрешение передвинуться к
станице Ессентукской. Селение Трамова обосновалось между
станицами Ессентукской и Константиноторской в 20 верстах от Георгиев-
ска, где оно и продолжало находиться, во всяком случае до 1823 г.
Другая половина лоовцев пребывала в ущельях р. Кардоник, Маруха,
Хасаут и Теберда. В 1831—1832 гг. часть их переселились на р.
Куму, но в 1835 г. снова осели на р. Кубани между нынешними Хумарой
и Усть-Джегутой. Оттуда в 1860-х гг. лоовцы частью выселились в
Турцию, частью образовали теперешние селения Инжич-Чукун и Ку-
бину. Оставшиеся у верховий р. Кумы основали селения Красновос-
точное и Кайдан. Еще в 1867 г. существовало одно лоовское селение
в низовьях р. Теберды212.
Бибердовцев возглавляли князья Бибердовы и их амыста-ду Ма-
кяр/эвы и Джандаровы. В 1666 г. бибердовцы обитали на р. Куме213.
К. Главани указывал, что около 1724 г. у бибердовцев насчитывалось
120 жилищ214. После этого они, видимо, переселились в Закубанье,
так как есть сведения, что в 1787 г. часть их перешли на р. Куму из-
за р. Кубани, а другие продолжали обитать на р. Марухе. В 1790-х гг.
на р. Куме жило бибердовцев, по одним данным, около 1600 чел., по
другим—1128 чел. В 1804 г. они бежали за Кубань, откуда в 1805 г.
115 семейств, во главе с князем Атажукр Бибердовым, снова
водворились на Куме, а 50 семейств, с князем Мисостом-Пшимафом
Бибердовым, остались за Кубанью. На Куме бибердовцы прожили недолго.
Вскоре они бежали к одноплеменникам на р. Маруху. В 1833 г.
бибердовцы еще числились «непокоренными», а в 1866 г. уже жили на том
месте, где и ныне живут их потомки — эльбурганцы. По данным А. Н.
Генко, бибердовцы с Марухи переселились в район Койдан в 1855 г.,
оттуда в Джанаташи —в 1858 г., а на нынешнее место — в 1865 г.215
Дударуковцев возглавляли князья Дударуковы. Обитали они
примерно на р. Урупе216. Одоло 1724 г. К. Главани сообщал, что «округ»
Дударух имеет 200 жилищ217. В 1746 г. они бежали с берегов
Кубани в местность Тюмеги218. В документе 1753 г. сказано, что подданные
«старшины Тударука» перед этим были «переведены за вершину
Кубани на речки Инжики»219, т. е..на Зеленчуки. Перед 1787 г. они жили
на р. Малом Зеленчуке в количестве 400 семейств. В 1787 г. их
переселили в верховья р. Кумы. В 1794 г. дударуковцев числилось уже
3962 чел. В 1804 г. они бежали за Кубань, откуда в 1805 г. .133 семьи
снова выселились на р. Куму, а за Кубанью продолжали оставаться
31
>0 Ю.^ »^и» о л^и^
л
^*& *.'/*-'/» *-&«*'
****
->'
И+Н
24 семьи во главе с князем Алим-
Гиреем Дударуковым. Через
несколько лет большинство
проживавших на р. Куме дударуков-
цев снова бежали и поселились
на левом берегу р. Малого
Зеленчука, где-то в районе
нынешних селений Зеюко или Кошхаб-
ля.-В 1824 г. их селение
подверглось разорению. Перед 1834
годом сел. Дударуковское было
переведено на место, где оно
пребывает и в настоящее время
под названием Псыж220.
Клычевцами управляли князья
Клычевы. Очевидно, клычевцев
имел в виду К. Главани, когда
в составе таланта называл ким-
ликов, состоявших из 60
семейств221. В 1753 г. среди
абазинских «владельцев» упоминался
и «Клычь»222. В начале 1780-х
гг. клычевцы проживали на р.
Малом Зеленчуке. В 1788 г. часть
их перешли на жительство на р.
Куму. В 1790-х гг. существовало
одно селение клычевцев на р.
Калмурзе (правый приток
Кубани, впадающий в нее несколько
южнее Усть-Джегуты), а другое
на р. Куме. В последнем
проживали около 600 чел., или, по
данным 1802 г., 125 семейств.
Думские клычевцы в 1804 г. бежали
за Кубань, откуда в 1805 г. в
количестве 112 семейств опять воз-
Мавзолей Ахмед-бея Кячева 1750 г.
у устья р. Теберда.
Рис. 1829 г. Бернардацци.
вратились на р. Куму. Но вскоре ими был совершен новый побег на
Большой Зеленчук. Там они жили до 1834 г., когда приняли российское
подданство, и вскоре переселились на Кубань, где их и застало начало
1850-х гг. В 1865 г. сел. Клычевское уже существовало на том месте,
где оно находится по настоящий день под названием Псаучье-Дахе223.
Кячевцев некоторые авторы считают ответвлением клычевцев. Их
кня31ьями были кячевцы, очевидно, состоявшие в генетическом родстве
с одной ветвью садзской княжеской фамилии Геч. Среди владельцев
тапанта в 1753 г. были известны и «Кячя»224. В 1787 г. кячевцы
покинули берета р. Малого Зеленчука и перешли на жительство на
правый берег Кубани, несколько выше устья р. Мары. В 1802 г. их
насчитывалось 160 семейств. В 1804 г. они также бежали за Кубань, а в
следующем году 88 кячевских семейств были возвращены на прежнее
место. Но за этим последовал новый «побей. В 1831 г. их селение
подверглось разорению царскими войсками. В то время оно находилось
в верхней части бассейна Малого Зеленчука. Тогда же, в 1830-х гг., кя-
чевцам принадлежала и территория, где позже возник' Сентинский
монастырь. В начале 1860-х гг. маленькое поселение кячевцев
находилось на правом берегу р. Мары, в 15 км от ее устья. В 1883 г. в нем
оставались лишь 2 кячевца, так как остальные расселились по другим
селениям. Больше всего их поселилось в сел. Туганова, а затем
перешло в Егибоковское (ныне АбазактJ25.
32
Управлявшие джантемировцами князья Джантемировы известны
с 1643 г.226 В бассейне верхней Кумы джантемировцы известны с
1746 г. В документах 1788 г. среди абазинских селений упоминаются
и «Жантемировы кабаки»227. В 1794 г. в них проживали 4264 чел. В
1800 г. ген. Кнорринг в рапорте Павлу I писал, что «у вод теплых и
кислых около Константиногор;ска и окружных вод находящихся...
жительствует Жантемирова роду абазинцы — народ добронравный и
послушный», но в 1804 г. они ушли за (Кубань, а несколько позже
вернулись на старые места. В 1823 году С. М. Броневский писал, что
жантемировские «аулы расположены по Куме и Подкумку малыми
усадьбами до самой Кислойодской крепости, числом до 500 дворов».
Там они оставались до второй половины 1860-х годов. Потомки джан-
темировцев смешались с населением Большой Кабарды228.
Неясно, в состав каких подразделений таланта входили абуковцы,
тамбукаевцы, махоковцы. Из них первые названы по фамилии амыс-
та-ду Абуковых. Селение их известно с 1852 г. В начале 1860-х гг. оно
находилось у слияния р, Эшкакона с р. Кумой. Тогда же жители его
переселились в кабардинские селения Верхний и Нижний Куркужин.
Смешавшись с кабардинцами, они потеряли свой язык. Селение амы-
ста-ду Тамбука^ва известно с 1809 г., когда оно находилось на левом
берегу Кубани. Последнее упоминание, о' нем относится к 1820 г.,
когда оно пребывало уже в Закубанье. В том же 1820 г. есть известие об
абазинском селении Махоковском229.
Остается сказать о владении амыста-ду Бабуковых. И. В. Бент-
ковский ошибался, утверждая, будто сел. Бабуковское образовалось
лишь около 1790 г.230 Абазинский «Джаным мурза Бабуков» известен
с 1643 г.231 На карте Кабарды 1744 г. «деревня Бабукова» указана на
р. Малке232. В документе 1753 г. говорится: «Деревня Бабукова...
прежде была в горах, а ныне, тому лет с 10, поселилась на Малке, а
между тем переселялась к вершине Кумы, и паки на Малк
возвратились»233. На Малке оно находилось, уже имея смешанное абазино-ка-
бардинское население. В 1821 г. ген. Ермолов организовал из бабуков-
цев конный отряд в 100 сабелъ, а в 1822 г. их обратили в казаки. Сел.
Бабуковское превратилось в одноименную станицу, В 1861 г., после
многих ходатайств и вооруженных выступлений бабуковцев, их
исключили из казачьего сословия и распределили по другим абазинским
и кабардинским селениям. Кроме станицы Бабуковской, в 1851 г.
существовало на Кубани сел. Бабуковское, жители которого совершили
тогда побег в горы234.
В настоящее время в Кабарде проживают многие из окабардинив-
шихся потомков таланта (например, в сел. Малка).
Таланта обитали в степной полосе верхней части бассейнов
Кубани, Кумы и Малки, а группа племен шкарауа—в предгорной и
горной полосах Восточного Закубанья. Пожалуй, самым крупным
племенем шкарауа были мысылбаи, более известные в литературе под
именем бащилбаевцев. Во главе их стояли князья Сидовы и Егибоковы.
Первые причисляли себя к роду абхазских князей Маршанов, а
вторые считались выходцами из Кабарды. Среди. их амыста остались
известны Камардовы, Исмаиловы, Тлоховы и _ Хахандуковы. Первые
упоминания о мысылбаях содержатся в путевых записках Эвлия Челе-
бй от 1641 и 1666 гг., когда они занимали территорию в бассейне
р. Урупа и могли выставить 7500 воинов. По данным К. Главани
(около 1724 г.), их было около 200 семейств, а по данным А. И. Гюльден-
штедта A773 г.) — до 1000 семейств. В начале 1780-х гг. Я. Рейнеггс
указывал их численность в 600 семейств в верховьях р. Урупа и 120
семейств («племя Ситте», т. е. Сидовых) в верховьях р. Марухи. В
1787 г., когда кабардинцы переселили таланта на восток, мысылбаи
3 «Абазины»
33
заняли их земли, но при этом не произошло значительной
передвижки населения, так как в 1791 г. мысылбаи продолжали обитать в
верховьях р. Урупа. В 1793—1794 гг. они жили в верховьях рек Уруп, Кя-
фар и Цих (?), а также на реках Большой и Малый Тегени; в 1822 г.
сообщалось, что мысылбаи ушли «в старые свои жилища к вершинам
рек». Тогда их насчитывалось 460 семейств, в 1830 г. эту цифру уже
снизили до 200 семейств, хотя места обитания мысылбаев в эти годы
не менялись. В 1837 г. они переселились с гор на плоскость, но тогда
же было известно одно их селение (Мамат-Гирея Сидова) в верховьях
р. Урупа. В конце 1830-х гг. общую численность мысылбаев Ф. Ф. Тор-
нау определял в 2000 чел. Пребывание на плоскости оказалось
непродолжительным: в 1842 г. они снова ушли в горы на прежние места.
В 1850 г. жители сел. Сидова, находившегося в ту пору в 7 верстах
выше укрепления Надеждинского, вместе с другими мысылбаями
(которых теперь насчитывалось в количестве 327 хозяйств, или 2766 душ,
а по другим данным — 860 душ мужского пола) переселились с
верховий р. Урупа на правый 'берег р.> Большой Зеленчук, но в 1851 г. они
ушли оттуда на реки Фарс и Псефир. В;,следующем году -царские
войска разорили мысылбаевское селение Кюсан Камардув (т. е. Камар-
дова), а два других (Токам-Блянау и Егибоковское) перевели ближе
к Кубани. Нынешнее сел. Абазакт (бывшее Егибоковское), очевидно,
с этого времени и находится на своем месте. В связи с продвижением
царских войск на запад, в том же направлении передвигалась и большая
часть мысылбаев. Так, в 1858 г. мы застаем их в верховьях
Большой и Малой Лабы (выше нынешних станиц Ахметовской и Андрю-
ковской). В то время там было 6, а по другому сообщению — 4
селения: Сидова, Худакирова, Исламова (все три на левом берегу
Большой Лабы) и Жеткерова (на правом берегу Малой Лабы). Всего их
было тогда 250—350 дворов. В 1861 г. «большинство мысылбаев
эмигрировало в Турцию. Потомки оставшейся на Кавказе небольшой
части мысылбаев проживают в Абазакте и частично в Инжич-Чукуне,
Псаучье-Дахе, Эльбургане, Кувинском, а также в двух селениях
Адыгейской автономной области — Ульском и Кош-Хабле235.
Племя «там» впервые упоминается в начале 1780-х гг. Им
управляли князья Заурумовы и амыста Куджевы. Название «там» старики
производят от имени какой-то женщины. Заурумовы причисляли себя
к роду абхазских князей Маршанов, именно к той их части, которая
называлась Варданыжвлара236. До 1837 г. тамовцы обитали в
верховьях р. Большой Лабы, затем их переселили ниже по той же реке.
В конце 1830-х гг. их было около 550 душ. В 1842 г. они снова ушли
в верховья Большой Лабы, выше нынешней станицы Ахметовской.
Около 1850 г. их насчитывалось 511 дворрв, а по другому подсчету—
270 душ мужского пола. По данным 1858 г., тамовцев было 150 дворов,
в которых проживали 690 чел. В это время существовали два или три
тамовских селения, из которых известны Большой Там — на правом
и Малый Там — на левом берегу Большой Лабы. В 1861 г. они
выселились за Главный Кавказский хребет к мудавейцам, а оттуда в
Турцию. Небольшая же их часть вместе с кизилбековцами образовала
нынешнее селение Старо-Кувинское237.
Кизилбековцы получили название от княжеского рода Кызылбеко-
вых, который, по одному преданию, произошел от ветви абхазских
князей Маршанов, а по другому — от бежавшего на Кавказ кр,ымско-
го царевича Кызылбека. Среди их амыста известны Герговы, Папно-
вы, Каниматовы, Аджбиевы и Маргушевы. Первое известие о кизилбе-
ковцах относится к 1752 г., когда они уже жили на р. Лабе238 или
р. Андрдоке (приток Малой Лабы), где их застал XIX век. Ген. Засс
доносил: «В скалистых горах, примыкающих к правой стороне М. Ла-
34
бы, на Дне глубоких оврагов, поросших густым лесом, таятся аулы кй-.
зилбековцев». Засс считал, что кизилбековцы населяют одно селение
и несколько хуторов. По сведениям же 1858 г., было 5 или 6 кизилбе-
ковских селений. В 1830 г. царские войска сожгли их селение Кумнила-
ло, находившееся в 50 верстах от Каладжей. Приблизительная
численность кизилбековцев в первой половине XIX в. указывалась по-разному:
100, 200 и 375 семейств; 300, 500 и 3000 чел.; 220 душ мужского пола.
В 1861 г. они выселились в Турцию. Немногочисленные оставшиеся на
Кавказе кизилбековцы вместе с тамовцами положили основание сел.
Старо-Кувинскому, а также рассредоточились по другим абазинским
и черкесским селениям239.
Племя чегреёв в литературе более известно под именем шахги-
реевцев. Их возглавляли феодалы Цикисовы и зависевшие от них
амыста Кубатовы, Ша-цоровы, Кельмурзиевы. В 1752 г. они обитали в
верховьях Лабы240. В 1834 г., в связи с принятием российского
подданства, они частично переселились с верховий Малой Лабы (выше
нынешней станицы Андрюковской) на плоскость (очевидно, ниже по
той же реке). Потом они снова ушли в горы, а в 1851 г. вторично
вышли из гор. Но в 1858 г. они оказываются снова в .горах на прежнем
месте. Тогда, по одним данным, у них было три, по другим — четыре
селения, которые располагались пЬ обоим берегам Малой Лабы. В
1859 г. еще одно чегрейское селение находилось на р. Ходзь. В 1861 г.
чегреи покинули свои селения и привели зиму 1861—1862 гг. в
районе Главного Кавказского хребта, а весной 1862 г. в подавляющем
большинстве выселились в Турцию. Лишь немногие подчинились
царскому правительству и поселились на левом берегу р. Ходзь, откуда
потом перешли на то место, где и теперь расположено их сел. Апсуа
(бывшее ШахгиреевскоеJ41.
Племя «баг» управлялось фамилией Багошевых, к числу которых,
возможно, принадлежал упоминаемый в 1643 г. горский «Алкас мурза
Бегишев»242. Около 1724 г. К. Главани знал баговцев п(од именем
«збаги»243. Упомянуты баговцы и М. Пейсонелем в середине XVIII в.244
Среди их амыста известны Шуковы, Танашевы, Шамшевы. Племя
состояло, видимо, из двух селений. Одно из них находилось на левом
берегу р. Ходзь и насчитывало 60—65 дворов. Общая численность
баговцев определялась в 205 дворов, или 480—600 душ. В 1863 г. баговцы
эмигрировали в Турцию. На Кавказе тогда остались лишь 27
баговцев, поселившихся в селениях Шахгиреевском (Апсуа), Ходзь и Уна-
роковском245.
Племя баракаевцев управлялось князьями Лаховыми и амыста
Ганшоковыми, Куганчуковыми и Анчоковыми. Не исключено, что
именно баракаевцы были «брухами», проживающими в VI в. на
южных склонах Кавказского хребта между абазгами и аланами, т. е. у
южных пределов нынешнего Карачая. Первое достоверное упоминание
баракаевцев («бараки») принадлежит К. Главани около 1724 г.246 В
1752 г. они обитали в верхней части бассейна р. Лабы247. В начале
XIX в. их поселения находились на р. Губе. В 1830 г* баракаевцы
переселились на плоскость, но в 1841 г. снова ушли на прежние места,
где и оставались до 1862 г., живя в трех селениях: Бзекезове — в
низовьях Губса B5 дворов) и двух селениях Барака Лахова — в
верхнем течении Губса (одно в 35, а другое в 40 дворов). В 1862 г.
баракаевцы перенесли свои жилища западнее, в Дагское ущелье, откуда
в 1863 г. переселились в Турцию. Численность баракаевцев
определяли по-разному: от 100 до 500 дворов и от 85 до 1250 душ.
Правдоподобнее большие цифры. После выселения в Турцию их оставалось на
Кавказе 460 чел., которые распределились по разным черкесским и
абазинским селениям. Больше всего их осело в сел. Ульском A56 чел,J48.
3*
35
Коротко об асадзуа, т. е. причерноморских шкарауа. Подробное
описание их от 1641 г. оставил Эвлия Челеби. В прибрежной полосе
между Гаграми и р. Махадзыр .жили чанды, делившиеся на горных и
больших. У первых было «до 1500 храбрых мужей». У вторых
насчитывалось 25 селений и 15 тыс. жителей. В низовьях р. Псоу обитали кечи.
«Их страна настоящий рай; в ней 75 деревень. В районе нынешнего
Адлера обитали арты, разводившие свиней и торговавшие мехами.
Западнее находилось общество Камыш. Его жители «неоднократно
поражали племя арт и пленяли их беков». Пристань Камыш «не
посещается ради буйного характера народа». Были там базар и мечеть
В низовьях р. Сочи обитало «племя Суджалар». У них не было «ни
базара, ни постоялого двора, ни бани, ни мечети». Далее на
северо-запад находились: джембе, боздуки (бжедуги), Осувейш (Субешх?),
Ашегали (Аше?), Суук-су (Щуюк?) и Кютасси (мыс Кодош у
нынешнего Туапсе). Это был западный предел расселения абазин на
Черноморском побережье. За ним шла территория адыгейцев-жанеевцев.
Горную полосу занимали абазинские общества Посухи (Псху), Ахчисси
(Ахчипсху), Беслеб (Башилбай), Мункеллебе (Микельрипш?), Вай-
пига (Убых?)), Джаграс (Чегрей), Ала-Корейш, Чичакорес, Мача и
Панчареш. Но самые «лучшие и храбрые суть Садаша»249 (очевидно,
асадзуа — самоназвание всех или части причерноморских абазин).
Приведенные у известного исследователя Эвлия Челеби образцы
языка Садаша свидетельствуют о том, что эти абазины тогда говорили
по-убыхски250.
В XIX в. прибрежные абазины составляли следующие мелкие
княжества и союзы сельских общин: Псху (в верхнем течении р. Бзыбь),
Цандрипш, Гач (одноименная их княжеская фамилия состояла,
видимо, в родстве с тапантскими князьями Кяч), Аибга (в верххшьях
р. Псоу)* Ард, Баг (по среднему течению р. Мзымты; не исключена их
связь с северокавказскими баговцами), Цвиджа (рядом с Багом), Ах-
чипсоу и Мудавей (оба в верховьях р. МзымтыJ51.
1.4. Развитие капиталистических отношений
После завершения Кавказской войны и окончательного
присоединения Северного Кавказа к России в социально-экономических и
общественных отношениях северокавказских народов, в том числе и абазин,
произошли глубокие изменения. Они были вызваны прежде всего
втягиванием народов Северного Кавказа в систему Российского
капитализма, распространением капитализма «вширь». Ростки нового
капиталистического уклада прослеживались во всех сферах жизни горского аула.
Их успешному развитию, помимо усиленного экономического освоения
Кубанской области русским населением, содействовали, хотя и
ограниченные, буржуазные реформы, проведенные здесь царским
правительством в 1860—70-х гг.: территориально-административные
преобразования, отмена крепостного права, земельная и судебная реформы252.
Началось, по выражению В. И. Ленина, «экономическое завоевание»
Кавказа Россией. Но, хотя «Русский капитализм втягивал таким
образом Кавказ в мировое товарное обращение, нивелировал его местные
особенности — остаток старинной патриархальной замкнутости —
создавал себе рынок для своих фабрик»253, становление
капиталистического уклада у горцев осложнялось и задерживалось многочисленными
остатками феодальных и дофеодальных отношений. И во второй
полоза
вине XIX в. абазинское общество продолжало оставаться
многоукладным.
Значительным тормозом служили сохранившееся феодальное
землевладение и сословные перегородки.
Нарождавшийся капиталистический способ производства
постепенно проникал в экономику аула, подчиняя прежде, почти замкнутое
полунатуральное хозяйство горцев интересам рынка. Уже в 1862 г.
пристав Верхне-Кубанского приставства полковник Алкин
сообщал: «...в последнее время мною замечено особое стремление туземцев
к торговой промышленности»254. Ежегодно богатые абазинские
скотовладельцы продавали большие партии окота на ярмарках в Баталпа-
шинской, Георгиевской, Зеленчукской и других станицах, в Пятигорске,
перегоняли скот в Закавказье.
К концу XIX в. скотоводство у абазин пришло в целом в сильный
упадок. Этому способствовали лишение аулов пастбищных земель,
переход их к государству, система аренды пастбищ, высокие
арендные цены и т. д: Поэтому, хотя в целом поголовье, скота (особенно
крупного рогатого скота и в некоторых аулах — овец) к концу XIX в.
в абазинских аулах несколько возросло- по сравнению с 1860-ми гг.,
скот сосредоточивался главным образом в руках небольшой наиболее
зажиточной части населения;
Среди абазин имелись крупные конезаводчики, занимавшиеся
поставкой лошадей казачеству. Большие табуны имели Какупшевы
н Лоовы из Лоовско-Кумского аула, Лиевы из Лоовско-Зеленчукско-
го аула. Так, старшина аула Магомет Лиев в 1902 г. имел табун
в 500 голов255. Перед первой мировой войной в табунах наиболее
крупного конезаводчика Лафишева насчитывалось около 3 тыс. голов256.
Торговлей скотом, особенно лошадьми, в Баталпашинском отделе
занимались в основном горцы (в 1889 г., например, из 144 конезаводчиков
этого отдела казаков было лишь 13257), и видное место в торговле
лошадьми принадлежало богатым абазинам.
Основная масса абазинского населения имела ограниченное
количество скота и вынуждена была прибегать к другим видам
хозяйственной деятельности.
Перепись 1897 г. отмечает возросший удельный вес среди
хозяйственных занятий абазин земледелия и отхожих промыслов. При этом
земледельческое хозяйство стало к концу XIX в. преобладающим во
всех абазинских аулах258.
Веянием пореформенного времени было появление в абазинских
селениях скупщиков, занимавшихся в основном скупкой и продажей
скота, шерсти, овчин, продуктов скотоводческого хозяйства.
Проникновение в горский аул скупщика — этого посредника между
товаропроизводителем и рынком —втягивало в рыночные отношения все большее
число крестьянских хозяйств. Часто скупщики практиковали оплату
натурой— промышленными товарами, причем такой обмен не всегда был
эквивалентным. Сплошь и рядом скупщики приобретали скот, шерсть,
овчины и пр. по баснословно низким расценкам.
В пореформенный период расширились экономические связи абазин
с русским населением Кубанской области, активизировалась внутренняя
торговля. В аулах появлялись постоянные лавки, а среди абазин —
торговцы. Уже в 1870-х гг. в Дударуковском ауле абазин Магомет Джанда-
ров совместно с одним из жителей аула Тазартуковского владел лавкой
с красным товаром259. По сведениям 1894 г., по две лавки имелось в
Дударуковском и Кумско-Лоовском аулах260. В начале XX в. в Лровско-
Кубанском ауле абазины Амин Апсов и Абрагим Ахлов занимались
мелочной торговлей, а в станице Баталпашинской Бекмурза Симхов —
мясной торговлей261.
37
К 1860-м гг. относятся первые попытки усовершенствовать
молочное хозяйство абазин. В Кувинском ауле в начале 80-х гг. был
построен сыроваренный завод. Жители выделили заводу 200 дойных
коров, получая за каждую по 12 руб. за летний период. В первый год
существования завод изготовил 360 пуд. сыра — честера, который весь
был продан в Англию. В последующие годы было освоено производство
швейцарского сыра. Но Кувинский завод просуществовал недолго.
Затруднения со сбытом сыров привели к его закрытию262.0 других
промышленных предприятиях в абазинских аулах сведений нет. В целом Батал-
пашинский отдел, куда входили абазинские аулы, в пореформенный
период в промышленном отношении был развит очень слабо263.
Развитие товарно-денежных отношений в горском ауле,
разложение сельской общины, обезземеливание и обеднение части жителей
вынуждали их все шире прибегать к занятиям отхожими промыслами.
Перепись 1897 г. зафиксировала количество отсутствующих,
преимущественно мужчин, в абазинских селениях. К сожалению, в переписи не
указаны причины и занятия отсутствующих крестьян, но, вероятно,
большая часть из них отлучалась «на сторону» в поисках
дополнительных заработков. Наибольшее число отсутствующих показано в Кумс-
ко-Лоовском ауле — 86 человек. В Бибердовском ауле отсутствовал
61 человек, в Лоовско-Кубанском и Шахгиреевском — по 29 человек и
т. д.264
Но длительный отход был развит еще слабо. Большое
распространение имели сезонные, преимущественно сельскохозяйственные, работы
на стороне. Наличие в Баталпашинском отделе крупных
капиталистических экономии — овцеводческих хозяйств Мяснянкиных, Макеевых,
Мазаевых, Николенко и др. —привлекало на заработки беднейшее
крестьянство. Горцы нанимались в казачьи станицы на поденную рабо-
ту — пастухами, табунщиками, косарями и т. д.265
Среди отхожих промыслов аульного населения в конце XIX в.
упоминаются лесные — рубка и сплав леса, особенно в Бибердовском и
Лоовско-Зеленчукском аулах. В верховьях рек Аксаут и Большой
Зеленчук находились наиболее доступные лесные участки, реки эти были
превращены в сплавные, и в 1892 г. по ним начался сплав леса. Артели
сплавщиков — от 20 до 200 человек—в невероятно трудных условиях
горных рек вели сплав бревен до Кардоникской и Зеленчукской
станиц266. Лесной промысел для аулов, расположенных на р. Зеленчук,
приобретал все большее значение. ;Вот характерный факт: когда в 1902 г.
на жителей Лоовско-Зеленчукского аула был наложен штраф в 780 руб.
за якобы украденных лошадей, его жители просили приурочить уплату
штрафа ко времени окончания сплавных работ. В объяснительной
записке губернского секретаря подтверждалось, что «... жители аула
Лоовско-Зеленчукского действительно материально нуждаются, при этом
заработок имеют от сплава бревен, который заканчивается в августе,
и тогда легче будет взыскать означенный штраф...»267.
Итак, в хозяйстве абазинского аула в пореформенный период
довольно отчетливо прослеживаются новые черты, складывавшиеся под
влиянием развивавшегося капитализма.
Не менее заметно новые капиталистические отношения
вторгались в область общественного строя и административного устройства.
В пореформенное время начались процессы разложения сельской
общины, имущественной поляризации общинников и разрушения
классов-сословий феодального общества. Этому . способствовали и введенные в
пореформенное время новые формы аульного управления. Но
подробно о развитии капиталистических отношений в общественной жизни
абазин будет сказано дальше, при характеристике их общественного
строя.
38
15. Великая Октябрьская социалистическая революция
и строительство социализма
В октябре 1917 г. рабочий класс России в союзе с трудящимся
крестьянством под руководством Коммунистической партии совершили
Великую Октябрьскую социалистическую революцию. Уже первые
декреты молодой республики — о мире, о земле, об образовании
Советского правительства, принятые II Всероссийским съездом
Советов, обеспечили широкую поддержку революции трудящимися массами
ьсей страны.
15 ноября 1917 г. Советское правительство опубликовало
историческую «Декларацию прав народов России», в которой изложены
основные принципы национальной политики: равенство и суверенитет
всех народов, их право на свободное самоопределение, отмена всяких
религиозных привилегий и ограничений, свободное развитие
национальных меньшинств и этнографических групп, проживающих на
территории России. Большое значение для трудящихся национальных окраин
имело опубликованное 20 ноября 1917 г. обращение «Ко всем
трудящимся мусульманам России, и Востока», подписанное В. И. Лениным.
Оно сыграло первостепенную роль в объединении трудящихся всех
национальностей в борьбе за власть Советов.
На Кубани Советскую власть провозгласил 1-й Кубанский
областной съезд Советов, проходивший 1—5 A4—18) февраля 1918 г. в
Армавире. В Баталпашинском отделе съезд начал свою работу 7 B0)
февраля 1918 г. в станице Баталпашинской. В его работе участвовали
представители Кубанского облисполкома И. П. Пузырев и А. Г.
Макеев, делегаты всех народов области, в том числе и абазинского. В тот
же день на съезде была провозглашена Советская власть в отделе.
После контрреволюционного переворота, произошедшего в Батал-
пашинске, съезд перенесли в станицу Отрадную, где и был избран от-
дельский исполком во главе с большевиком Т. А. Бесединым. Для
борьбы с контрреволюцией в Баталпашинском отделе был сформирован
2-й Кубанский военно-революционный отряд под командованием
Я. Ф. Балахонова. В нем плечом к плечу защищали революцию русские
солдаты-фронтовики, шахтеры, казачья и горская беднота, в том числе
и абазины. Геройски сложили свои головы за революцию в отряде
Балахонова М. Хатков268, М. Дзыба, П. Лаурсанов269.
Шестнадцатилетний Ю. Шенкао ушел в отряд И. А. Кочубея, угнав табун хозяйских
лошадей270. Впоследствии он сражался в отряде Я. Ф. Балахонова.
К. Шанов — ординарец Я. Балахонова — был награжден за храбрость
двумя именными маузерами. В отряде Я. Ф. Балахонова сражались
А. Капов, Б. Адзинов, А. Дзыба, А. Шхагошев, М. Кильба, X. Аджиев,
3. Коцба, М. Ларсов, Ш. Агба из Кувинска271. На других фронтах
гражданской войны воевали М. Лоов, П. Шереметов, Б. Куначев, Б. Лафи-
шев из Красного Востока272, Рамазан Кужев из Апсуа.
Осенью 1918 г., когда белые захватили территорию
Карачаево-Черкесии, А. Дзыба укрыл в ауле Кувинском группу абхазских
революционеров из меньшевистской Абхазии —Н. Инал-ипа, И. Вордания,
В. Лакоба, И. Чамагуа и др. Через некоторое время они вернулись в
Абхазию в сопровождении абазинских проводников 3. Коцба и
3. Псху273.
Весной 1920 г. Красная Армия завершила разгром деникинской
армии и освободила Северный Кавказ от белых. Первый съезд
народов Баталпашинского отдела, созванный 27 апреля 1920 г.,
приветствовал окончательное восстановление Советской ьласти в отделе.
39
Герой гражданской войны Балахонов Я. Ф. —слеза;
справа— Шенкао Ю. — боен отряда Кочубе-я И. А.,
затем балахоковец с 1918 — по 1922 год.
Абазинские, черкесские и ногайские аулы вошли в состав Кубано-
Черноморской области, образованной из Кубанской области и
Черноморской губернии. В конце мая 1920 г. был проведен первый Кубано-
Черноморский областной съезд трудового казачества, горцев и рабочих.
Съезд объявил об отмене частной собственности на землю, ее недра,
леса и воды. Была создана горская секция при Кубано-Черноморском
облревкоме, председателем которой стал видный абхазский
революционер Н. Лакоба. Членом горской секции был избран А. Дзыба,
который не раз ездил по аулам отдела организовывать продразверстку,
укреплять ревкомы, агитировать население вступать в ряды
Красной Армии274.
12 января 1922 г. постановлением ВЦИК РСФСР была образована
Карачаево-Черкесская автономная область275. Она заняла территорию
в 1070 906 десятин. В 1925 г. ее населяли 163 тыс. чел., в том • числе
71930 русских, 50740 карачаевцев, 14290 абазин, 13965 черкесов, 6229
ногайцев и другие. Область состояла из пяти округов: Баталпашинско-
го, Эльбургаиского, Учкуланского, Хумаринского и
Мало-Карачаевского276. Для руководства областью был избран исполком под
председательством * К. Курджиева. Заведующим Карачаево-Черкесским
40,
областным продовольственным комитетом, а затем
председателем Баталпашинского окружного исполкома был избран А. Дзыба277.
26 апоеля 1926 г. область была разделена на Карачаевскую
автономную область и Черкесский национальный округ. Почти все абазин*,
ские аулы вошли в состав Черкесского национального округа, только
аулы Кумско-Лровский и Кайдан стали относиться к Мало.-Карачаевс-
кому округу КАО278. Черкесский национальный округ делился на Эль-
бурганский и Абазино-Ногайский районы. 20 апреля 1928 г.
постановлением Президиума ВЦИК округ был преобразован в Черкесскую
автономную область.
В 1920 г. в Черкесии, а с 1922 г. ив Карачае начались
землеустроительные работы. Земельный вопрос, остро стоявший в абазинских
аулах, был навсегда решен обобществлением помещичьих земель и
созданием новых селений. В Карачае и Черкесии были созданы шесть
новых абазинских аулов, К концу 1927 г. были установлены границы
между аулами и закреплены земельные участки279.
В абазинских селениях,. как и повсюду в области, прежде чем
пеоейти к сплошной коллективизации, начали создавать
сельскохозяйственные производственные кооперативы в фррме артелей, ТОЗов,
СОЗов280 и т. д. Так, в 1927 г. семь дворов аула Старокувинск
объединились в ТОЗ, избрав председателем товарищества А. Ламшукова281.
В том же году ТОЗ был организован в ауле Красный Восток. К концу
1929 г. практически в каждом абазинском ауле уже были созданы
ТОЗы и СОЗы. Создавались женские промышленные артели и другие
коллективы. К 1927 г. в Черкесии насчитывались 11 артелей, в том
числе в ауле Клычевском (ныне Псаучье-Дахе) — бурочная артель,
в Эльбургане — маленькая трикотажная фабрика «Свободная горянка»,
в Шах-Гиреевском (ныне Апсуа)—трикотажная артель282.
Первые производственные кооперативы убедили жителей
абазинских селений в преимуществе коллективного хозяйства. В 1929 г.
в ауле Красный Восток был создан первый колхоз «Дуней Лашара»
(«Светлый мир»), председателем которого был избран комсомолец
Б. Пшунов283: В 1931 г. в э^ом ауле уже были три колхоза. В ауле Псыж
в 1930 г. имелись четыре колхоза284, в, ауле Старокувинском
в 1931 г.— один, а затем три колхоза28*. С 1931 г. во всех абазинских
аулах преобладающей формой ведения хозяйства стали колхозы,
объединившие к весне этого года 62,3% крестьянских хозяйств
Черкесии286.
Большую роль в мероприятиях Советской власти на местах играли
комсомольцы, так как во многих абазинских аулах комсомольские
организации возникли раньше партийных. По воспоминаниям одного из
первых организаторов комсомольского движения в области К. Казова,
в 1922 г. комсомольские ячейки были созданы в ауле Дударуковском
(ныне Псыж) и Шах-Гиреевском287. Секретарями ячеек стали
испытанные бойцы — К. Шанов и Р. Кужев. Первая комсомольская ячейка
в Мало-Карачаевском районе была создана в 1922 г. в ауле Кумско-
Лоовском288 бывшим бойцом Чонгарской дивизии Ш. Хабатовым.
Активную помощь ему оказывали первые комсомольцы М. Маков,
М. Дзугов, К. Хутов, Р. Лоов, М. Аджибеков и другие.
Недобитые банды белых, кулачество ожесточенно сопротивлялись
обновлению жизни. Классовая борьба в начале 30-х годов приняла в
области острый характер. В марте 1930 г. кулацкие элементы в
Черкесии и Карачае пытались поднять антисоветский мятеж. Однако он
был быстро разгромлен. Деятельное участие в борьбе с бандами
принимали коммунисты и комсомольцы абазины Ю. Шенкао, Щ. Копсерге-
нов, М. Батербиев, И. Клычев, К. Аджибеков, Г. Шереметов, 31 Огузов,
М. Маков и другие289. В борьбе с классовыми врагами погибли первый
41
Шанов К.
военком ЧАО Р. Кужев и начальник ОГПУ Марухо-Архызского округа
Ш. Чикатуев.
Большую роль в развитии сельскохозяйственного производства
сыграли машинно-тракторные станции. В 1931 г. в Черкесии были две
МТС, в 1932 г. еще одна МТС была создана в Учкекене290. На поля
колхозов вышли трактора и комбайны. Первыми
абазинами-трактористами были в ауле Псыж Дж. Малхозов и X. Шовгенов251, в ауле Абаза-
Хабль — М. Тластанкулов и О. Чачев292.
Черкесский и Карачаевский обкомы КПСС уделяли большое
внимание ликвидации неграмотности и подготовке национальных кадров.
Абазины обучались в Черкесском и Карачаевском педтехникумах,
Карачаевском пединституте. В 1931 г. в одном только Черкесском
педтехникуме обучались 24 абазина293. Широко практиковалось
обучение горской молодежи в вузах крупнейших городов страны. В
середине 20-х годов в Коммунистическом университете трудящихся Востока
в Москве наряду с другими представителями народов
Карачаево-Черкесии обучались и абазины. И. Дзыба, Ш. Абазов, Ю. Дзугов, М.
Маков, Ш. Хабатов294. М. Маков, окончив в 1921 г. КУТВ, работал дирек-
42
тором педтехникума в г. Микоян-Шахаре, затем заместителем
председателя Мало-Карачаевского района. Ш. Хабатов, окончив Академию
социалистического земледелия им. К. А. Тимирязева, стал видным
зоотехником, а в 1938 г. был назначен директором племенного совхоза
«Совруно» Ипатовского района, где проработал до 1952 г. За
выведение ставропольской породы тонкорунных овей вместе с группой
работников совхоза стал лауреатом Государственной премии СССР, удостоен
ордена Ленина и других наград295.
К концу 1930-х гг. народы Черкесии и Карачая и в их числе
абазины добились больших успехов. В Черкесии к 1938 г. посевная
площадь увеличилась почтив два раза, по сравнению с 1928т.296
В Карачае к 1937 г. колхозы объединяли 88% крестьянских хозяйств,
и на их долю приходилось 98,3% всех посевов и 70% общего поголовья
скота2?7. Многие абазины — передовики производства — отмечены
наградами, результаты их труда представлены на ВДНХ. Табунщик
колхоза им. Ворошилова (аул Красный Восток) X. Мургазов за выведениг
новых линий кабардинской породы лошадей в 1939 г. стал
участником ВДНХ в Москве, где экспонировался выращенный им конь
Абрек. X. Муртазов награжден Дипломом 1-й степени и премирован
крупной денежной суммой и легковым автомобилем298. В том же
1939 г. дипломированный зоотехник III. Н. Хабатов за отличные тру-
довые показатели награжден Наркомом знаком «Отличник
социалистического труда». За высокие показатели в труде бригадир
тракторной бригады Болыне-Зеленчукской МТС тракторист комсомолец
X. Жиров избран делегатом на 11-й Всесоюзный съезд ударников,
который состоялся в 1935 году299.
Абазины все шире втягивались в общественную и политическую
жизнь. Уже в 1927 г. абазинка из Клычевского аула Эльбурганекого
района Д. Кочиева стала участницей Всесоюзного съезда работниц и
крестьянок300. В 1932 г. представитель трудового крестьянства
Карачаевской автономной области зам. председателя колхоза имени
Ворошилова (аул Красный Восток) Д. А. Хуранов301 принимал
участие в торжественном открытии Днепрогэса. В 1936 г. труженица
колхоза «Пролетарий» (аул Старокувинск) Г. Кильба была избрана
депутатом Верховного Совета СССР302. . В 1939 г. в МикоянгШахаре
первые комсомолки Ф. Пшунова, X. Аджиева, Дж. Мусова и Ц. Джан-
дарова стали делегатами 1-го съезда гррянок303.
Мирный созидательный труд народов нашей страны был прерван
вероломным нападением фашистской Германии. Война надолго
задержала развитие абазинских аулов. С первых же дней трудящиеся Кара-
чая и Черкесии были охвачены патриотическим подъемом и ненавистью
к врагу. Экономика стала перестраиваться на военный лад. Мужчин,
ушедших на фронт, заменяли женщины и девушки. Они изучали
трактора, автомобили, комбайны. В ауле Псыж на полях трех колхозов
работали пятнадцать девушек-трактористок304. В ауле Абаза-Хабль в
1941 г. первыми составили звено трактористок М. Кужева, К. Готова
и К. Джибабова. Вслед за ними трактор освоили Г. Шхаева, Т. Кимке-
това, Ш. Бжаникова, К. Малхозова и другие. Первым комбайнером в
этом колхозе стала С. Тлишева, за ней — М. Тлишева, Л. Агачева,
К. Джибабова. Осенью 1941 г. они получили на уборке зерновых в
колхозе им. Буденного 30 ц с га при плане 20 ц305.
В предгорных колхозах женщины вместо мужчин брались за косы.
Летом 1942—1943 гг. урожай трав в колхозах имени Ворошилова
и «Парижская коммуна» (аул Красный Восток) убрали звенья
девушек-косарей, созданные по инициативе Р. Чуковой. Косы отбивали
старики, подсобные работы выполняли подростки.
Народы Карачая и Черкесии и в их числе абазины проявили тру-
43
Н. К. Крупская среди женщин-горянок. Сидят: вторая справа Д. Кочиева.
довой героизм на строительстве оборонительных сооружений
Немалые средства были собраны на строительство танков и самолетов.
В августе 1942 г. фашисты временно оккупировали территорию
Карачая и Черкесии. На всех перевалах, ведущих в Абхазик/и к
Черному морю, развернулись бои. Первыми в борьбу с отборными
головорезами дивизии «Эдельвейс» вступили отряды партизан. 1 сентября
1942 г. продвижение немцев на перевалах было остановлено. В
октябре началось контрнаступление советских войск, поддержанное
партизанским движением. В боях за перевалы в сложнейших условиях
горной войны приняли участие 12 отрядов из Карачая и Черкесии,
насчитывавшие 700 человек, 2 отряда из Ставропольского края и несколько
других партизанских групп306. Во время победы над фашизмом отдали
жизнь отважные партизаны и партизанки М. Романчук, Г. Воробьев,
3. Эркенова, 3. Огузов, 3. Тлисова и многие другие307. Беззаветное
мужество проявили партизаны Кисловодского отряда им. М. Ю.
Лермонтова К. X. Маков, М. Шереметов, М. Ю. Кнухов, члены разведгруппы
М. С. Батчаева, М. Хутов, собиравшие информацию для
Закавказского фронта, партизан Ш. А. Хабатов. От рук оккупантов и их
прислужников-полицаев погибли раненые коммунисты И. Клычев, К. Аджибе-
ков, С. Сублиров.
Всего в Великой Отечественной войне участвовали около 3 тыс.
воинов-абазин. Более тысячи из них пали смертью храбрых308. За
подвиги и мужество на различных фронтах войны удостоены звания
Героя Советского Союза в КЧАО 15 человек, к ордену Славы трех
степеней представлены 7 человек. Еще в 1940 г. за участие в войне
с белофиннами был награжден «Золотой Звездой» с порядковым
номером 342 3. О. Кунижев. Он стал первым Героем Советского Союза
в Карачаево-Черкесии и вторым — на всем Ставрополье309. Мужеством,
беззаветной храбростью прославили себя Н. Д. Бежанов310 —кавалер
ордена Славы трех степеней, С. Малхозов, А. Тлисов, Б. Хутов —
кавалеры ордена Славы двух степеней, Т. Аджибеков, награжденный
орденом Ленина, и 'многие другие абазины.
41
Гёрок Советского Союза Кукижев 3. О.
Активное участие в партизанской борьбе на территории
Белоруссии и Украины принимали К. Хамуков, Д. Дагужиев311, Я. Тлисов312,
А. Хатков, М. Симхов, Э. Хачуков, А. Джантемиров313.
В послевоенные годы абазины вместе с другими народами страны
взялись за восстановление разрушенного хозяйства. К началу 50-х гг.
в промышленности был превзойден довоенный уровень производства.
Значительными были и успехи в .сельском хозяйстве. Уже в 1949 г.
поголовье овец и птицы достигло довоенного уровня314. Ускоренными
темпами в абазинских аулах, где были восстановлены государственные
племенные рассадники, развивалось коневодство. Коневод У. Физиков
из колхоза «Путь Ленина» (аул Красный Восток) за выведение
чистопородных линий и сохранение поголовья лошадей в 1948 и 1959 гг.
был награжден дипломами 1-й степени исполкома Советов депутатов
трудящихся Ставропольского края, а в 1954 и 1958 гг. стал
участником ВДНХ в Москве и был награжден медалями выставки. X. Камбиев
в 1951 г. участвовал в конном пробеге вокруг Кавказа, проводившемся
для испытания лошадей кабардинской породы. Подготовленный им конь
Марух за 47 дней прошел 3113 км и пришел к финишу в отличной
форме315.
45
Кавалер ордена Ленина Хабатов Ш. (в центре).
9 января 1957 г. вновь была создана Карачаево-Черкесская
автономная область. С этого времени аулы Красный Восток и Кайдан
опять вошли в одну административную единицу с другими абазинскими
аулами. ,. .«я
1960—1980-е гг. отмечены возросшей общественной, трудовой и
политической активностью абазинского населения области. Колхоз
«Кубань», награжденный орденом «Знак Почета», неоднократно был
победителем социалистического соревнования по выполнению
производственных заданий 9-й, 10-й и 11-й пятилеток. Больших урожаев пшеницы
и сахарной свеклы добиваются земледельцы колхозов имени Кирова,
«40 лет Октября», имени В. И. Ленина, «Рассвет». Урожайность
зерновых доходит здесь до 40 ц с гектара, сахарной свеклы — до 400 ц.
В животноводстве больших успехов добились племсовхоз «Эльбурган-
ский» и совхоз «Красновосточный». Многие, передовики производства
удостоены высоких правительственных наград: к ордену Ленина
представлены доярки Н. Какупшева, Т. Кармова, полевод А. Гонова,
механизаторы Р. Ашба и Г.
Такушинов316. Кавалер ордена
Ленина Ш. Хабатов за
выведение овец Ставропольской
тонкорунной породы стал
лауреатом Государственной
премии СССР 1951 г.317 Почетное
звание «Заслуженный
колхозник» присвоено Д. Малхозовой,
Н. Чикатуевой, Г. Куржеву318.
Представителю абазинского
народа, как и других больших
и малых народов СССР,
избираются в высшие
государственные органы нашей страны:
Г. Гедегулов, В. Гагиев, М.
Малхозов319 являлись
депутатами Верховного Совета СССР
Порода овцы селекции Ш. Хабатова. и РСФСР разных созывов; ме-
46
ханизатор колхоза «Кубань» Д. Кишаев был депутатом Верховного
Совета СССР 11-го созыва; женщины-абазинкм М. Кубекова, Ф. Кикова
и П. Анфокова320 представляли тружениц-горянок Карачаево-Черкесии
на съездах нашей страны.
Абазинские юноши и девушки неоднократно становились
участниками всесоюзных и всемирных форумов молодежи и студентов. Так,
в работе VI Всемирного фестиваля в Москве принимала участие
передовая звеньевая комсомольско-молодежного звена из аула Красный
Восток Ф. Физикова321.
Абазинский народ, вместе с братскими народами КЧАО, является
активным строителем социализма в нашей стране. Многие юноши и
девушки в 50-е годы поднимали целину; в настоящее время они
осваивают нефтяные месторождения Сибири, трудятся на
Байкало-Амурской магистрали. Так, выдающимися трудовыми успехами отличились
в 1978—1979 гг. на БАМе лесорубы бригады Капова322.
Абазинская молодежь достойно продолжает боевые традиции
старшего поколения: за образцовую службу в составе ограниченного
контингента советских войск в Афганистане и проявленный при этом
героизм М. Р. Копсергенов награжден орденом Красной Звезды323.
Достижения абазинского народа, как и других народов Карачаево-
Черкесии, являются результатом завоеваний Великой Октябрьской
социалистической революции, последовательного проведения в жизнь
ленинской национальной политики, благотворного взаимовлияния и
взаимопомощи народов нашей страны, заботы Коммунистической
партии и Советского государства о расцвете всех народов СССР.
1 Подробнее см.: Алексеева Е. П. Древняя и средневековая, история
Карачаево-Черкесии.— М.— 1971,— С 186—189.
2 Лавров Л. И. О происхождении народов Северо-Западного Кавказа//Сбор-
ник статей по истории Кабарды.—Нальчик.—19б4 —Вып. 3.—С. 183—207; его же.
О происхождении абазин//Археология и этнография Карачаево-Черкесии. — Черкесск.
— 1979.— С.73—78.
3 Л а в р о в Л. ,И. Историко-этнографичсские очерки = Кавказа — Л.— 1978.—
С. 42—45; его же. О происхождении Абазин.— С. 73—78.
4 Лавров Л. И. «Юбезы» русских летописей/'/СЭ.—1946.— № 4.— С. 163—164;
И н а л-И п а Ш Д. Абхазы//Историко-этнографические очерки — Сухуми.— 1965.—
С. 88—90, 93, 96—97. " -
5 Очерки истории Абхазской АССР.—Сухуми.—1960.—Т. I:—С. 35. • ; ;
6 Инал-Ипа Ш. Д. Об этногенезе древнеабхазских племен. VII
международный конгресс антропологических и этнографических наук..^-М.— 1964.—С. 9.
'Анчабадзе 3< В. Из истории средневековой Лбхазии |(У1—XVII вв.) —
Сухуми. — 1959. — С. 6—16 и карта на с. 19. Подробнее об абазгах, апсилах и др.
племенах — древних предках абхазов и абазин —см.: 3. Б/Анча бад зе. История
и культура истории абхазов.-^-Сухуми.—1976.--С. 204—313.
8Анчабадзе 3. В. Из истории средневековой Абхазии.—С. 6 и карта на
с. 19,
9 Аноним V в. Описание Понта Евксинского,— С. 65//В. В. Латышев.
Известия древних писателей, греческих и латинских, о Скифии и Кавказе.—СПб.—
1893—1900.— Т. I.— С. 279; Про к опий К е с а р л й с к и й. История войн римлян
с персами/Пер. С. Дестуниса. — Спб.—1880.— Кн. П.—С. 221; Саха нов В. В-
Раскопки на Северном Кавказе в 1911—1912 гт.//Изв. Археологической комиссии.—Пг.—
1914.—Вып. 56.—С. 168—177.
10 Лавров Л. И. Формирование адыгской народности//История Кабардино-
Балкарской 'АССР.—Нальчик.—1967.—Т. I/— С. 68.
11 Анчабадзе 3. В. Из истории средневековой Абхазии.—,С 68; Ш. Д.
Инал-Ипа. Абхазы.— С. 17.
12 И н а л-И п а Ш. Д. Абхазы. — С. 77.
13Меликишвили Г. А. К истории древней Грузии.—С. 91—92.
47
14 Л а в р о в Л. И. К историй бжедугов и жанеевцев//Уч. зап. Адыгейского
научно-исследовательского института (история и этнография).— Майкоп.— Т. IV/—
1965.—С. '247—250.
15 Садзы, или джигеты, рядом исследователей относятся к числу абхазских
племен. Однако у них было наречие «асадзипсуа», которое, по мнению X. С. Бгаж-
бы, представляет собой «абхазо-аОазинский диалект» (Бгажба X. С. Бзыбский
диалект абхазского языка//ТАНИИ — Т. XXVIII»—1957,—С. 290). Некоторые
ученые относят садзов к южным абазинам (Н. Г. Волкова. Этнический состав
населения Северного Кавказа в XVIII—нач. XX в.— М— 1974.— С. 65, 74).
16 Л а в р о в Л.. И. «Обезы»...— С. 166; Анчабадзе 3. В. Из истории
средневековой Абхазии.— С. 206.
17 Анчабадзе 3. В. Из истории средневековой Абхазии.—С. 62—70, 210—219;
Инал-Ипа Ш. Д. Абхазы.—С. 69,
18 Багрянородный Константин. Об управлении государством//ИЗАИМК.
— 1934.—Вып. 91.—С. 21,
19 Анчабадзе 3. В. Из истории средневековой Абхазии.—С. 107, 209.
20 Л а в р о в Л. И. «Обезы»...— С. 163.
21 Л юль е Л. Черкесия*—Краснодар.—1927.—С. 9; Ген ко А. Н. О языке
убыхов//Изв. АН СССР, VII сер. отд. гуманитарных наук.— №№ 1—10.— Л.— 1928.
— С. 233—234; Лавров Л, И. О происхождении народов...—С. 204;
Анчабадзе 3. В. Из истории средневековой Абхазии.—С. 209.
22 Л а в р о в Л. И. «Обезы»...— С. 163; Б е с а р и я С. Абазинский аул в
Малокарачаевском округе (Материалы по изучению абхазских племен.).—Сухум-Кале.
— 1929.—С. ,19,
23 Инал-Ипа Ш. Д. Абхазы, —С. 370, примеч. 1, 47, 52.
24 Анчабадзе 3. В. Из истории средневековой Абхазии.— С. 206.
25 Соловьев Л. Н. Новый памятник культурных связей Кавказского
Причерноморья в эпоху неолита и бронзы — стоянки Воронцовской пещеры//ТАНИИ.—
1958.Г-Т. XXIX.—С. 165.
26 Анчабадзе 3. В. История и культура древней Абхазии.—С. 125.
27 Ф е д о р о в Я. А. О дольменной культуре Западного Кавказа и ее носителях//
Вест. МГУ. История — 1974,— N° 4.—С. ,82, 85, 86, 88, 92, 94.
28 Марковин В. И. Дольменная культура и вопросы раннего этногенеза аб-
хазо-адыгов.— Нальчик.— 1974.— С. 49—50; О дольменах см. также: Лавров Л. И.
Дольмены Северо-Западного Кавказа//ТАНИИ. — 1960. — Т. XXXI. — С. 101—178.
мШамба Г. К. Позднеантичные погребения нагорной Абхазии//СА.— 1965.—
№2. — С. 265.
30 Т р а п ш М. М. Некоторые итоги археологического исследования в Сухуми,
1951—1953 гг.//Советская археология.—1955.—Т. XXIII.—С. 206—227;
Соловьев Л. Н., Т р а п ш М. М. Археологические исследования в Абхазии за 40 лет
Советской власти/ДАНИИ.— 1961.— Т. XXXII.—С. 119.
31 Мелихов А. Н. Памятники эпохи бронзы в Красной поляне//Материалы
по археологии Северного Причерноморья.— Одесса!,— 1957.— Вып.— I.— С. 45—52.
^2 Марко вин В. И. Дольменная культура^;.— С. 46.
33 Трапш М. М. Некоторые итоги раскопок Цебельдинских некрополей в 1960—
1962 гг./ДАНИИ.— 1963.— Т. XXXIII—XXXIV.—С. 258—277; его же//Труды в
четырех томах: Тбилиси.—1971.—Т. 3.—С. 17—212; Сухуми.—1975.—Т. 4.—С. 15—
54, 62—66; Ша м б а Г. К. Позднеантичные погребения... — С. 262—266; его же.
Ахаччарху — древний могильник нагорной Абхазии,—Сухуми.— 1970; Воронов Ю.Н.
Археологическая карта Абхазии.— Сухуми.— 1966.— С. 9, 43, 45, 50, 52, 53, 59—64,
76, 77; его же. История Абхазии с древнейших времен до раннего средневековья
(по данным археологии): Авт. канд. дис.— М.— 1971.— С. 26—27; его же. Тайна
Цебельдинской долины.—М.— 1975.— С. 110—153.
34 Трапш М. М. Некоторые итоги...—С. 275.
35 Трапш М. М. Памятники апсило-абазгскои культуры//Тез. докл. сессии
ин-та археологии и ин-та этнографии АН СССР, посвященной итогам полевых
исследований 1961 г.—М.—1962; его же/ДГруды в четырех томах: Т. 3 —С. 14, 16, 216;
Т. IV.— С. 14; Воронов Ю. Н. История Абхазии.— С. 27.
36 Алексеева Е. П. К вопросу о происхождении абазин по данным археоло-
гии//ТКЧНИИ, сер. ист.—Ставрополь.—1970.—Т. VI.—С. 299—336; ее ж*.
Древняя и; средневековая история Карачаево-Черкесии.— С. 192—193.
37 Прозрите л ев Г. Н. Древние Тебердинские могильники/Тр.
Ставропольской ученой архивной комиссии.— Ставрополь.— 1913.— Т. V.— С. 3—6; Дьячков-
Тарасов А. Н. Археологические разведки в Карачае в 1927 г.//Бюлл.
Северо-Кавказского краевого горского научно-исследовательского интитута.— Р/Д.— 1927.—
№ 2—4.Г-С. 83.
38 Плетнева С. А. От кочевий в городам. Салтово-маяцкая культура.— М.—
1976.— С. 100—103. :
39 Тизенгаузен В. Г. Сб. материалов, относящихся к истории Золотой
Орды.—М., Л,—1941—Т. II.—С. 123.
48
46 Ртвеладзе Э. В. полагает, что местность Абаса находилась в верховьях
Кумы и Подкумка. Ртвеладзе Э. В. О походе Тимура на Северный Кавказ//Ар-
хеолого-этнографический сборник.—Грозный.— 1976.— Т. IV.—С. 116,— Прим. 2. Не
отрицая возможности проникновения абазин в верховья Кумы и Подкумка уже в
XIV в., мы полагаем все же, что речь идет о верховьях Кубани, где проходил Тимур.
41 Тизенгаузен В. Г. Сборнию,. — С. 183.
42 Минаева Т. М_ Археологические памятники Черкесни//ТЧНИИ.— 1954.—
Вып. И.—С. 291—296.
43 Лавров Л. И. Абазины. Историко-этнографический очерк//КЭС—1955.—
0\ I.—С 9.
44 Сталь К. Этнографический очерк Черкесского народа//КС—1900.—Т. XXI,—
С. 65.
45 Куш ев а Е. Н. Народы Северного Кавказа и их связи с Россией —М.—
1963.—С. 155; Кабардино-русские отношения в XVI—XVIII вв.—Т. XVI—XVII вв.—
М.— 1957 — С. 4, 22.
46 Челеби Эвлия. Путешествия. Отрывки из II и VII кн. Рус. пер.
(машинопись)//Рук. .фонд ин-та истории, языка и литературы Даг. фил. АН СССР.—
Ист. отдел.—№ 421.—Д. 1157.—Л. 756—757; Куш ев а Е. Н. Народы Северного
Кавказа. —С. 156—158.
47 Л а в р о в Л. И. Абазины... — С. 27.
48 Там же.
49 Дебу И, О Кавказской линии и присоединенном к ней Черноморском
войске, или вообще замечания о поселенных полках, ограждающих Кавказскую линию,
и о соседственных горских народах.— СПб.— 1829.— ,С. 121.
50 Кабардинский фольклор.— М., Л— 1936.— С. 295.
51 Возможно, абхазские князья Ачба и Чачба, которые могли быть абазинского
происхождения. Лавров Л. И. Историко-этнографические мелочи//Сборник статей
по этнографии Адыгеи. — Майкоп. — .1975. — С. 265.
52 Н о г м о в Ш. Б. История адыхейского народа, составленная по преданиям
кабардинцев.— Тифлис.— 1861.—* С. 98.
53 Там же. — С. 69, 82.
54 Лавров Л. И. Историко-этнографические очерки..;—С. 46—47.
55 Вахушти Багратион и. История царства Грузинского.— Тбилиси.—1976.—
С. 231, 286.
56 Там же. — С. 232, 233, 297; Дюбуа деМонпере Ф. Путешествие вокруг
Кавказа.—Сухуми.—1937,—Т. I.—С. 109; Такайшвили С. Исторические
приписки двух кинклосов и хронологический перечень событий по некоторым другим
источникам//СМОМП К.— 1896.— Вып. XXI.—С. 6.
57 Полное собрание русских летописей.— СПб.— 1904.— Т. XIII, 1-я половина,—
С. 228.
58 Там же.— С. 259.
59 Куш ев а Е. Н. Указ. раб.—С. 155; Карданов Ч. Э. Из истории
отношений между адыгскими народами и Россией в XVI веке.— Нальчик.— 1972.— С. 25.
60 Куш ев а Е. Н. Указ. раб.— С. 155; Кумыков Т. X. Экономическое и
культурное развитие Кабарды и Балкарии в XIX веке.— Нальчик.— 1965.—С. 43;
Кабардино-русские отношения...— С> 384, 404, 425.
61 Кабардино-русские отношения...— С. 22, 23; Куше в а Е. Н. Указ. раб.—
С. 155, 253, 254; Карданов Ч. Э. Указ. раб.—С. 127.
62 Белокуров С. Сношение России с Кавказом.— М.— 1889.— С. 2.
63 Кабардино-русские отношения...— С. 82,
64 Кабардино-русские отношения...—«С. 93.
65 Вахушти Багратион и. Указ. раб.— С. 237; ДжанашвилиМ.
Известия грузинских летописей и историков о Севеоном Кавказе//СМОМПК.— 1897.—
Вып. XXII.—С. 56. {
66 Вахушти Б а г р а;т и о н и« УкЬз. раб.— С. 244.
67 Куш ев а Е. Н. Указ. раб. —С. 156.
68 Кабардино-русские отношения... — С. 208, ср. с. 404.
69 Куше в а Е.; Н. Указ. раб.—С. 156, 157.
70 Хам же.— С. 157.
71 Ногмов Ш. Б. Указ. раб —С. 70.
72 К а м е н е в Н. Бассейн Псекупса//КВВ. — 1867.— № 5.
73 Н о г м о в Ш. Б., Указ. раб.—, С. 86.
74 Там же.—С. 99—102.
73 Дьячков-Тарасов А. Н. Заметки о Карачае и карачаевцах//СМОМПК.—
1898.— Вып. XXV.— С. 65; его же. Социальные формации Карачая и их
современная экономическая мощность//Зап. Северо-Кавказского краевого горского
научно-исследовательского института. —Ростов-на-Дону. — 1928.— Т. I. — С. 138—143, 145;
Орлов М. В. Возможна ли частная земельная собственность в Карачае//ИОЛИКО.
— 1902.— Вып. III.— С. 192; Иваненко. Н. С Карачаевцы//Та м же.— 1912.—
Вып. V.—С. 33; Карачаевцы.—Черкесск.—1978.—С. 318, 319.
76 Извлечение из отчета об осмотре казенных свободных. земель нагорной поло-
4 «Абазины» 49-
сы между рр. Тебердон и Лабой//ССКГ — 1879.— Вып. IV.—С. 14; Алиев У. Ка*
рачай.^- Ростов-на-Дону.— 1927.— С. 35.
77 Дьячков-Тар асов А. Н. Заметки о Карачае...— С. 65; его же.
Социальные формации...—С. 140, 141, 143; Сысоев В. М. Карачай//СМОМПК.— 1913.—
Вып. XVIII.—С. 137; Алиев У. Указ. раб.—С. 43.
78 С а в и н о в* В. Достоверные рассказы об Абазии. — П. — 1850.— Т. VI. —
Кн. II.—С, 9—13.
79 Кабардинский фольклор. — С. 420—423.
80 Там же.—С. 376, 377.
81 Дьячков-Тарасов А. Н. Заметки о Карачае...— С. 84—87.
82 Дьячков-Тарасов А. Н. Абадзехи//ЗКОИРГО. — 1902. — Кн. XXII.,—
Вып. 4.—С. 11.
83 Кабардинский фольклор.— С. 376, 377.
84 Д ь я ч к о в-Т а р а с о в А. Н. Социальные формации...— С. 143.
85 Кабардино-русские отношения в XVI—XVIII вв. — М. —1957.— Т. II, XVIII в.
— С. 152.
86 Там же.—,С. 164.
87 Там же.—С. 189—190.
88 Посольство дьяка Федора Елчина и священника Павла Захарьева в Дадиан-
скую землю//Чтения в ймп. Обществе истории и древностей российских при Моск.
ин-те.—М—1887.—Кн, II.—С, 317—318.
89 Дебу И. Указ. раб.—С. 126; Ногмов Ш. Б. Указ. раб —С. 160—162;
Макаров Т. Племя Адиге//Кавказ.—«1862. —С. 22.
90 К1 а р г о 1 Ы. Ор. сП.— Вс1. 1.-5. 453, 454.
91 Кабардино-русские? отношения.^—))Г. П.— С. 27.
92 Там же.— С 46, 52, 59.
93 Там же. —С. 95(—97.
94 Там же.—С. 128, 129, 157.
95 Там же. —С. 138.
96 Там же.— С. 164. Ч
97 Иванов И. И. Материалы для истории Кавказского края//К о б я к о в а Д. А.
Указатель географического, статистического, исторического и этнографического
материала в «Ставропольских губернских ведомостях».— Тифлис.— 1879.—С. 134—149;
Бутков П. Г. Материалы для новой истории Кавказа с 1720 по 1803 гг.— СПб.—
1869.—Т. I.—С. 175,
98 Ко киев Г. К истории междоусобной борьбы кабардинских феодалов в XVIII
веке//Уч. зап. научно-исслед. ин-та этнических и национальных культур народов
Востока.*— М.— 1930.— Вып. II.—I С. 84.
"Кобяков Д. А. Указ. р&б.)— С. 359.
100 Кобяков Д. А. Указ. раб.—С. 178, 198, 204; Лавров Л. И. Башня Ади-
юх в Черкесии//Кратк. сообщ. о докладах и полевых исследованиях Института
истории материальной культуры. — М., Л,—-1940.—Вып. VII; его же. О времени
постройки кабардинской башни на р. Малом Зеленчуке//Уч. зап. Кабардинского научно-
исследовательского института.— Нальчик.— 1948.— Т. IV.
101 Кобяков Д. А. Указ. раб.—С. 175—217.
102 Там же.
103 Бутков П. Т. Указ. раб —Ч. I.—С. 295—298, 473—474; Грабовский
Н. Ф. Присоединение к России Кабарды и борьба ее за независимость//ССКГ.— 1876.
— Вып. IX.—С. 131—133.
104 АКАК.— Т. I.— С. 88; Бу.тков П. Г. Указ. раб.—С. 495.
105 Толстое В. История Хоперского полка Кубанского казачьего войска.—
Тифлис—1900.—С. 62, 63.
106 К1 а р г о I п I. Ор. ей.— Вд. 1.-5. 448.
107 Бутков ..П- Г. Указ. раб.—Ч. 2.—С. 163, 164.
108 Щ е р б и н а Ф* А. История Кубанского казачьего войска. — Екатеринодар. —
1911.—Т. Г.—С. 400, 401.
109 Бутков П. Г. Указ. раб.—Ч. 2.—С. 200—206; Дубровин Н. История
войны и владычества русских на Кавказе.—СПб.—1886.—Т. И.—С. 252—255; Боб-
ровский П. Кубанский егерский корпус//ВС. — 1893. — № 2. — С. 193—194;
Волконский Н. А. Кавказ в 1787—1799 гг.//КС— 1890.— Т. XIV.—С. 16—20;
Щербина Ф. Указ. раб.—Т. I.—С. 402—406; Зиссерман А. История 80 пехотного
Кабардинского полка.—СПб.—1881.—Т. I.—С. 171—174; Кабардино-русские
отношения...—Т. II.—С. 369. •
110 Волжонскйй Н. А. Указ. раб.—С. 65—66.
111 Бутков П. Г. Указ. раб. —Ч. 2. —С. 227; Зиссерман А. Указ. раб.—
С. 197—200; Материалы для истории Северного Кавказа 1787—1799 гг.//КС—1899.—
Т. XX.—С. 344, 346, 443, 450, 454.
112 Бутков П. Г. Указ. раб.—Т. 2. —С. 547.
113 Там же.—С. 152—154.
114 Там же.—С. 561; АКАК.—Т. I.—С. 720; Грабовский Н. Ф. Указ. раб —
С. 180.
115 АКАК.—Т. I.—С. 732.
50
114 Там же.-С. ?40, Пи -
117 Г р а б о в с к и и Н. Ф. Указ. раб..— С. 181—182.
118 АКАК.— (Г. VII.— С. 930.
119 Там же.—С. 942; Грабовский Н. Ф. Указ. раб,—С. 184; Дубровин
Н. Указ. раб.—Т. IV. —С. 375; Короленко П. Н. Закубанский край//ВС—1893.—
№ 3.—С 151, 152.
120 Л а в р о в Л. И. Абазины в творчестве Лермонтова//Красная Черкесия.—
194К—№ 81.
121 АКАК.—Т. II.— С. 1019; Грабовский Н. Ф. Указ. раб.—С. 185;
Щербина Ф. Указ. раб.—Т. II.—С. 204.
122 АКАК.—Т. П.—С. 946.
123 Фадеев А. Краткий очерк истории Абхазии.— Сухум.— Ч. I.—С. 145.
124 Щербина Ф. Указ. раб,—Т, II.—С. 195, 196.
125 АКАК.—Т. III.-С, 644.
126 Там же. — С. 629.
127 Там же.— С. 632, 533.
128 Там же —С. 57.
129 Там же. — С. 58.
130 Там же.—С. 59 и 687.
131 Там же.— С. 59.
132 Там же.—С. 634.
133 Там же.—С. 633, 634; Дебу И. Указ. раб.—С. 132—134.
134 АКАК.—Т. IV.—С. 844.
135 Там же,—С. 849, 851,, 852.
136 Там же.—С. 885—888.
137 Щербин а Ф. Указ- раб.—Т. П.—С. 205, 206.
138 АКАК.—Т. IV.-С. 837.
139 Там же. —С. 838, 929, 429.
140 АКАК. — Т. V. — С. 858, 859.
141 Там же.—С. 857.
142 Там же.—С. 879, 880; Щербина Ф. Указ. раб.—Т. И.—С. 206—207.
143 АКАК. —Т. V. —С. 868.
144 Щербина Ф. Указ. раб.—Т. II.—С. 226.
145 АКАК. —Т. VI. —Ч. I. —С. 412.
146 Грабовский Нж Указ. раб.—С. 191, 204.
147 АКАК.—Т. VI.—Ч. 2.—С. 607; Б е н т к о в с к и й И. Бабуковцы//Ставрополь-
ские губ. ведомости.— 1879. — № 50.
148 АКАК.-^Т. (VI. —Ч. 2. —С. 486; Щербина Ф. Указ. раб. —Т. II.—
С. 208, 209.
149 Из архива князей Бековичей-Черкасских//КС —1910. — Т. XXX.— С 48.
150 Щербина Ф. Указ. раб.—Л., И.-нС. 413, 414.
151 Филонов С. Кавказская линия под управлением ген. Емануеля//КС—1894.
-Т. XV.-С. 393.
152 Там же.—С. 403, 404.
153 Там же.—С. 405, 406; Щербина Ф. Указ. раб,—Т. П.—С. 387, 388.
154 АКАК. —Т. VII.—С. 882; Филонове. Указ. раб.—С. 423, 432, 438;
Щербина Ф. Указ. раб.—4Т. И.—С. 389—391.
155 Щербина Ф. Указ< раб.—Т.П.—С. 562.
156 АКАК. — Т. VIII.— С. 743.
157 Там же.—<С. 743, 744.=
158 Там же; Щербина Ф. Указ. раб.—Т. П.—С. 407, 408; Горские племена,
живущие за Кубаныо//Кавказу — 1850. — № 94.
159 АКАК. —Т. VIII.— С. 749; Зиссерман А. Указ. раб. —Т. II. —С. 45.
160 3 и с с е р м а н Указ. раб.— Т. II.— С. 45.
161 Торн а у Ф. Воспоминания кавказского офицера.— М.— 1864.— Ч. I.— С.
108; Ч. И.—С. 69, 70.
162 Щербина Ф. Указ. раб.—Т. И.-С. 566, 567.
163 Горские племена, живущие за Кубанью//Кавказ.—1850.—№ 94.
164 Щербина Ф. Указ. Даб.— Т. И,—С 566.
165 Юров А. Три года на Кавказе//КС—1885.—Т. IX.—С. 143, 144.
166Щерб;ина Ф. Указ. раб.—Т. П.—С. 566, 567.
167 АКАК.— Т. IX.— С. 304; Головин. Очерк положения военных дел на
Кавказе с начала и до конца 1842 года//КС—1877.— Т. II.—С. 69; Волконский Н.
1840, 1841 и 1842 годы на Кавказе//КС. —1894. — Т. XV. — С. 381.
168 Щербина Ф. Указ. раб.—Т. И.—С. 472—475; Ольшевский М.
Кавказ с 1841 по 1866 год//Русская старина,— 1893.— С. 584; Ст. К. И. Баталпашинская//
К.—1867.—№ 51.
169 АКАК.—Т. X.—С. 417; Щербина Ф. Указ. раб.-Т. П.-С. 476,
170 АКАК.—Т./ X.—С. 416.
171 Там же. —С. 589.
4* 51
172 Дроздов И. Обзор военных действий на Западном Кавказе с 1848 по 1856
ГОД//КС—1886.— Т. X.—С. 504 и 517.
173 Щербина Ф. Указ. раб.—Т. И.—С. 574.
174 АКАК. —Т. X.--С. 596.
175 Там же.—С. 597.
176 Там же.—С. 598—600; Дроздов И. Указ. раб,—С. 557—558; Щербина
Ф Указ оаб. Т. II. С. 479.
177 К. Обзор событий... — С. 63—66; Щербина Ф. Указ. раб. —Т. II. —С. 481.
178 К. Обзор событий... — С. 68—70; Дроздов И. Указ. раб. —С. 581, 582.
179 К* Обзор событий... — С 42. 43; Щербина Ф. Указ. раб. —Т. II. —С. 484.
180 К. 1852. —№ 76; Дроздов И. Указ. раб. —С. 478, 479.
181 Известие с Кавказа//К. — 1852.—№ 83.
182 АКАК.— Т. XII.—1904.—а 793, 1285.
183 С правого крыла Кавказской линии/1/К.— 1869,— № 94.
184 В е н ю к о в М. Очерк пространства между Кубанью и Белой//ЗИРГО. —
1863.—Кн. 2.—С. 47, 48.
185 АКАК.—Т. XII.—Ч. 3,—С. 835.
186 Там же. — С. 879—885.
187 Военные известия//К.—1860-—№ 37.
188 Военные известия//Там же. — № 62.
189 АКАК.—Т. XII.—Ч. 3.—С. 957—977.
190 Ф а д е е в А. Убыхи...— С. 178—179.
191 АКАК.—Т. XII.—'Ч. I.—С. 51—53,
192 АКАК.—Т. XII.—Ч. П.—С. 920; Со л тан В. Военные действия в
Кубанской области с 1861 по 1864 тод//КС,—1880.—Т. V —С. 353, 354; Гейне К. Пшех-
ский отряд//Там же.—1884.^-! Т. VIII.—С. 403.
193 Гейне К. Указ. раб.—С. 405, 406; М. Венюков. Указ. раб.—С. 26, 48;
Эсадзе С. Покорение Западного Кавказа и окончание Кавказской войны.— Тифлис.
— 1914.—С. 129.
194 Д у х о в с к и й С. Материалы для описания войны в западном Кавказе//
ВС—1864.—№ И—12.—С 296—303.
195 Там же.— С. 303; Б е р ж е А. Выселение горцев с Кавказа//Русская старина.
— 18Й2. — Т. 33. —С. 351, 352.
196 Эсадзе С. Указ. раб.—С. 129; Дзидзария Г. А. Махаджирство и
проблемы истории Абхазии XIX столетия. — Сухуми.— 1975. — С. 194—245.
197 Б ер же! А. Указ. раб.—С 165.
198 Д ,з и д з а р и я Г. А. Указ. раби— С. 211..
199 фелицын Е. Д. Числовые данные о горском и прочем мусульманском
населении Кубанской области//ССК—1885.—Т. IX.—С. 82 87, 94.
200 Там же.—С. 52-86.
201 Лавров Л. И. «Обезы».*»— О. 164—166.
202 Известия византийских писателей о Северном Причерноморье//ИГАИМК.—
1934.—Вып. 91.—С. 21.
203 Л ю к Ж а н д е. Описание перекопских и ногайских татар, черкесов, мингрелов
и грузин//ЗИООИД.—1879.—Т. XI.—С. 489; Брун'Ф. Путешествие турецкого
туриста вдоль по восточному берегу Черного моря//Там же.— 1875.— Т. IX.— С. 179,
180,
204 Тизенгаузен В. Г. Сборник материалов...—Т. II.—С. 123.
205 Там же.—С. 183.
206 Кузнецов В. И. Аланские племена Северного Кавказа//МИА.—1962.—
№ 106.— С. 73; Алексеева Е. П. Древняя и средневековая история Карачаево-
Черкесии.—1971,—С. 196, 197.
^Хизриев X. А. Походы Тимура.на Северо-Западный и Центральный Кав-
каз//Вопросы |истории Чечено-Ингушетии. — Грозный. — 1977. — Т. XI. — С. 139.
208 К р и ш т о п а А. Е. Еще раз о маршруте Тимура на Северном
Кавказе//Археология и вопросы этнической истории Северного Кавказа. — Грозный. — 1979. —
С. 137, 138.
209 Белокуров С- Сношение» России...—С. 2. -
210 Куш ев а Е. Н.. Народы Северного Кавказа.—С. 156,
211 Лавров Л. И. Историко-этнографические очерки...— С. 45, 105 и 106.
212 Лавров Л. И. Классовое расслоение и племенное деление абазин в XVIII
и XIX ВВ-.//СЭ.—1948.—№ 4.—С. 169, 170.
213 Челеби Эвлия. Книги путешествия.—М,—1979.—Вып. 2.— С. 86.
214 Главани Г. Описание Черкесии//СМОМПК. — 1893. — Вып. XVII. —С. 155.
215 Л*авров Л. И. Классовое расслоение...— С. 170.
216 Челебвд Эвлия. У кар. раб.—С. 82.
217 Главани К. Указ. раб.—С. 155.
218 Лавров Л. И. Классовое расслоение...— С. 170.
219 Кабардино-русские - отношения...—I Т. II.—гС* 194.
220 Лавров* Л. И. Указ. раб.—С. 170.
221 Главани К. Указ. раб.—С. 155.
2ад Кабардино-руссшш отношения»...—;Т.: П.—С. 194.
52
223 Лавров Л. И. Классовое расслоение..: — С. 170, 171.
224 Кабардино-русские отношения...— Т. И. — С. ; 194.
225 Лавров Л* И, Классовое расслоение...—КС. 171.
226 Кушева Е. Н. Указ. раб. —С. 156.
227 Кабардино-русские отношения^..— Т. И.— С. 372.
228 Л а в р о в Л. И. Классовое расслоение... — С. 171.
229 Лавров Л. И. Указ. рай —С. 171. .
^Бентковский И. Бабуковцы//Ставропольские губ. ведомости.—1879.—
¦ № 50..
231 Кушева Е. Н. Указ. раб.—С, 156,
232 Кабардино-русские отношения...— (Т. II.— С. 114.
233 Там же.—,С. 194.
234 Лавров Л. И. Указ. р?аб.—^С. 171.
235 Там же. —С. 172.
236 По материалам А. Н. Генко*
237 Л а в р о в Л. И. Указ. раб. — С. 173.
268 Кабардино-русские отношения*.— Т. II. — С. 180.
239 Лавров Л. И. Указ. раб,—'С. 173.
240 Кабардино-русские отношения»... — Т. II.— С. 180.
241 Лавров Л. И. Указ. раб. —С. 173?.
242 Кушева Е. Н. Указ. раб. —С. 156.
243 Г л а в а н и К. Указ. раб. — С. 155.
244 Пей со не ль М. Исследование торговли на черкесско-абхазском берегу
Черного моря в 1750—1762 гг.—'Краснодар.—1927.—С. 21.
245 Л а в р о в Л. И. Указ. раб; — С. 174.
246 Главани !К. Указ. раб. —С. 155.
247 Кабардино-русские отношния.*!—Т. II.— С. 180.
248 Л а в р о в Л. И. Указ. раб. — С. 174.
249 Б рун Ф. Указ. раб. —С. 174—181; Генко А. Н. О языке убыхов//Изв. АН
СССР. Отд. гуманитарных наук—1928 —Кг 3.—С. 236—237.
250 Генко А. Н. Указ. раб.—С. 238—241.
251 О гагре и джигетах//Рук. отдел Гос. публ. библ. им. М. Е.
Салтыкова-Щедрина в Ленинграде.—Ф. 1006.—№533; Дзидзария Г. А. Ф. Ф. Торнау и его
кавказские материалы.— М.— 1976.— С. 104—111.
252 Подробнее о реформах см.: Невская В. П. Земельная реформа и отмена
крепостного права в Черкесии/ДКЧНИИ.—1959.—Вып. 3; ее же. Присоединение
Черкесии к Россини его социально-экономические последствия.— Черкесск.—1959;
Джимов Б. М. Из истории крестьянской реформы и классовой борьбы в Адыгее в
60—70-е гг. XIX в.//Уч. зап. Адыгейского научно-исследовательского
института.—Майкоп.—1971.— Т. XIII; Очерки истории Карачаево-Черкесии.— Ставрополь. — 1967. —
Т. I.—С. 407—435.
253 Ленин В. И. Поли. собр. соч^—Т., 3.—С. 594.
254ЦГВИА. — Ф, 14257,—Оп. 3, —Л 548.— Л. 3.
255 ГАКК. — Ф. 454. — Оп. 2. — Д, 1325. — Л. 111.
256 По жид а ев В. П. Горцы Северного Кавказа. —М., Л. —1926. —С 78.
217 КОВ.—«1889.— № 51<
258 Население Кубанской области по данным вторых экземпляров листов
переписи 1897 г.—Екатеринодар,—1907.—С. 344—345.
259 ГАКК.—Ф. 454 —Оп. 2.—Д. 1325.—Л. 111.
260 КСК.— 18941— С. 38—39.
261 Невская В. П., Присоединение Черкесии к России и его
социально-экономические последствия*— С. 130.
262 КОВ.— 1883.— № 44, 46.
263 Те б у ев Р. С. Зарождение промышленности в Карачаево-Черкесии.—
Черкесск,— 1975.
264 Население Кубанской области.***—С. 344—363.
265 Ма кед о нов Л. В. В горах Кубанского края.—Воронеж.—1908,—С. 108
и ел.
266 Васильев К. Я. Значение рек Кубанской области в лесном хозяйстве//
КубС-1898.—Т. 4.-.С. 24, 25,
267 ГАКК.—Ф. 454.-Оп. 1.—Д. 550.-Л:. 24.
268 КЧОМ. —Ф. 3,-Д. П. —С. 3.
269 КЧОМ.— Ф. 2.—Д. 18.—С. 12.
270 Коммунизм алашара. — 1977, И, 15, 18, 20 октября; — Черкесск; Звезды
земли. — 1978. — С. 149—162.
271 Борцы за власть Советов в Карачаево-Черкесии. — Черкесск. — 1976. — С. 170.
272 Коммунизм алашара.—1977, 31! мая,
273 Борцы за власть Советов...—С. 171; Коммунизм алашара.—1979.—17
апреля. ;
274 Там же.—С. 171; КЧОМ.— Ф. 2.—Д. 18.—№ 3 (Топографическая опись).
275 Очерки истории Карачаево-Черкесии.— Т, II.— С. 89.
276 Там же.
53
. *и Ьорцы за власть советов*.—и 171.
278 Очерки истории Карачаево-Черкесии.—Т. И.—С. 115.
279 Калмыков И. X. Черкесы,— Черкесск.—\1974.— С. 58.
^Карданова А. X. Восстановление народного хозяйства в
Карачаево-Черкесии.—Черкесск.—1976.—С. 30.
281 Коммунизм алашара.*—1981.—16 мая.
282 К а р д а но в а А. X. Указ. раб. — С. 100.
283 Коммунизм алашара.—1981.—4 июля.
284 Там же.— 7 июля.
285 Там же.— 16 мая.
286 Очерки истории Карачаево-Черкесии. — Т. II.— С. 139.
287 Коммунизм алашара.— 1977.—; 10» марта.
288 Там же.—31 мая.
289 Коммунизм алашара.—1981.—9 мая 4 мая; Звезды земли.—Черкесск.—1978.
-С. 149—162.
290 Калмыков И. X. Указ. раб. —С. 58.
291 Коммунизм алашара.— 1981. —7 июля, 22 декабря.
292 Там же. —1981, 24 октября.
293 Очерки истории Карачаево-Черкесии. — Т. II. — С. 148,
294 КЧОМ.— Ф. 2. — Д. 15.— № 9 (Топогр. опись).
295 Коммунизм алашара. —1977. — 31 мая.
295 К а л м ы к о в И. X. Указ. раб. — С. 58.
297 Карачаевцы.—Черкесск.— 1978. — С. 45.
298 Цеков Ю. Материалы по коневодству у абазин//Изв. АНИИ,—Вып. I.—
Тбилиси.—1972,—С. 161.
299 Д о б а г о в И. К. Очерки истории областной комсомольской организации
Карачаево-Черкесии.— Черкесск.—1975.— С. 113.
300 ЦГАОР.— Ф. ЦИК СССР E316).— Оп. 49.— Д. 158.
301 Коммунизм алашара. —1981. —17 ноября.
30« Там же. —1981* — 6 мая.
303 Цеков КХ Укз. раб..*-С. 160.
304 Коммунизм алашара.— 1981.— 22 декабря.
305 Там же.— 24 октября.
306 Очерки истории Карачаево-Черкессии. — Т. II. — С, 247.
307 Карачаево-Черкесия в годы Великой Отечественной войны; — Черкесск.—
1982.— С. 76.
308 Очерки истории Карачаево-Черкесии.—Т. И.—С. 269; Коммунизм алашара,—
1985.—9 мая.
309 Нежинский В. А. Звезды героев.—Черкесск.—1985.—С. 93.
310 Там же.—С. 166-178.
311 Карачаево-Черкесия в Великой Отечественной войне.—Черкесск.— 1982.—С. 74.
312 Коммунизм адашара.— 1979.*-^ 15 марта.
313 Очерки истории Карачаево-Черкесии.-н-Г II.— С. 267—268.
314 К а л м ы к о в И. X. Указ. раб. — С. 62.
315 Цеков Ю. Указ. раб.-т-С. 161; Коммунизм алашара.—1984, 27 марта.
318 Коммунизм алашара.—1981.— 16 мая, 4 июля; 1977.— 26 февраля.
317 Постановление Совета Министров СССР № 981 от 14. 03. 1951 г.
318 Коммунизм •алашара.'—1981.—7 июля.
319 Там же.
320 Там же.— 1981.— 17 октября.
321 Народы Карачаево-Черкесии (историко-этнографические очерки). —
Ставрополь,—1957.—С 115.
322 Ленинское знамя. — 1980.—10 января.
323 Там же,— 1985.— V мая.
ГЛАВА II
ХОЗЯЙСТВО
В XIX —начале XX в. абазины вели комплексное хозяйство, в кото-
ром сочетались животноводство и земледелие. Последнее долго носило
подсобный характер и только после переселения абазин на равнину
стало ведущей отраслью хозяйства.
2Л. Скотоводство
В этнографической литературе нет специальных работ,
посвященных скотоводству у абазин. Между тем в прошлом оно было их
важнейшим занятием.
Немногочисленные, но интересные данные о преобладающей роли
скотоводства в хозяйственной деятельности приводят ряд
исследователей. Так, И. Дебу писал, что «скотоводство есть существенная часть
его (абазин. — Авторы) хозяйства, обращающая на себя все
попечение»1. То же сообщали П. П. Зубов2 и К. Ф. Сталь3. В описаниях
военных действий на Кавказе главное место в перечне награбленного
имущества и ценностей занимает крупный рогатый скот, овцы и
лошади4. О том, что скотоводство имело большое значение в жизни абазин,
говорит и тот факт, )Что все рассчеты выражались не в денежной форме,
а в количестве крупного рогатого скота (хъа — голова).
Абазины разводили крупный и мелкий рогатый скот. Местная
порода коров — преимущественно буровато-красные, с короткими рогами,
малорослые, но отличающиеся молочностью. Другая порода — черной
масти, со сравнительно невысоким удоем, но очень жирным молоком.
Когда с конца XIX в. на Кавказ начали завозить коров швицкой
породы для улучшения местного скота, крупные абазинские скотовладельцы
старались их приобрести. Швицы отличались относительно крепким
сложением, большей сопротивляемостью к заболеваниям, высоким
удоем (до 20 л в сутки) и длительным (9—10 месяцев) лактационным
периодом5. Путем скрещивания местного скота разных районов России
со швицким были созданы разновидности, получившие по месту
разведения свои названия. Порода, выведенная на Северном Кавказе,
получила название кавказской.
Разводили абазины и буйволов (к1амбыщ, х1ара), молоко которых
отличалось особой жирностью. Сыр, приготовленный из буйволиного
молока, считался по своим вкусовым качествам лучше, чем сыр из ко-
ровьевого молока. Но буйволы не смогли полностью приспособиться к
Ш
климатическим условиям северной стороны Кавказского хребта и
отсутствию излюбленного места их отдыха — болотистых мест; они стали
мельчать и постепенно вымирать. Полевые данные отмечают время
сохранения отдельных экземпляров. Так, в ауле Псыж у П. Малхозова
еще перед Великой Отечественной войной в хозяйстве были три
буйвола, в ауле Псаучье-Дахе у Ш. Темирова — два6.
Важное место в хозяйстве абазин занимало разведение овец и
коз. Овец разводили местной, так называемой адыгской, породы —
мериносовых, а также карачаевской породы. О большом количестве отар
овец у абазин в середине XIX в. писал абхазский этнограф Ц. Н. Бжа-
ния: «У кубинолоукытских (ныне аул Кубина) скотоводов преобладали
овцы... у жителей данного аула имелось одних только овец свыше 24
тысяч. Крупными скотохозяевами являлись князь Лоу Азаматкери,
дворянин Лиев Абдылькадыр, Шыбзыхуа Баткери, Муран Хусин, Бал Лаук-
ман, которые имели тысячные отары»7. И далее: «...другой абазинский
аул Старо-Кувинск, расположенный на левом берегу реки Большой
Зеленчук, славился своим скотоводством. Здесь также имелись крупные
скотохозяева в лице Лиаа, Ажиба, Шинкауа. Лиаа имели отары овец,
поголовье которых доходило до 2000 и стада коз до 500 голов»8.
Вплоть до революции имелись различные формы сообществ по
выпасу скота. Существовала связь между формой скотоводства и
системой организации труда.
В то время, когда абазины еще жили по верховьям рек Большого
и Малого Зеленчуков, Лабы, Урупа, скот в течение всего года
выпасался близ селений. Сельские общества нанимали пастухов для выпаса
различных видов скота, разделенного на стада по видовому и
половозрастному принципам. Плата пастухам распределялась между всеми
хозяйствами обществ пропорционально поголовью скота. Крупные
скотовладельцы (князья Дударуковы, Лоовы и др.) выпасали свои
стада отдельно, с помощью пастухов из числа подвластных им крестьян9.
С 1860—70-х гг., когда абазины поселились на современных
местах их жительства, скот стали отгонять на летние пастбища. Система
отгонного скотоводства потребовала иных форм сообществ и найма
пастухов. Среди них можно выделить два типа. К первому относятся
крупные скотовладельческие хозяйства знати. Они перегоняли свои
стада крупного рогатого скота, отары овец и табуны лошадей на
летние пастбища, «закрепленные за ними в родовую собственность»10. За
выпас отвечали определенные члены семьи, которыми руководил сам
ее глава или его старший сын. Помимо этого, практиковался наем
пастухов. Практика найма пастухов и условия расплаты с ними были
такими же, как и у абхазов11. Обычно пастуха нанимали из числа
подвластных крестьян сроком на 5 лет. Хозяин должен был кормить его
и снабжать рабочей одеждой на все время найма, а в конце
договорного срока давал ему в качестве платы за труд четвертую часть
приплода. Однако весь ущерб поголовью скота (пропажа, убыль от диких
зверей) пастух возмещал хозяину из своей доли. Другой тип
организации практиковался хозяйствами со средним и малым количеством
скота. Для них самостоятельный отгон на летние пастбища был
связан с большими трудностями, и они объединялись в артели по
родственному и соседскому принципу.
Еще во второй половине XIX в. в абазинских селениях
сохранялись семейно-родственные группы, жившие в пределах одного
квартала. При организации кварталами скотоводческих артелей их основное
ядро составляли родственники. Артель могла состоять из 10—12,
иногда большего числа семей12. Каждая семья выделяла одного своего
члена для участия в пастьбе на горном пастбище. Кроме того, она
выдавала артели что-нибудь из хозяйственного инвентаря и предметов
56
обихода. Артель отправлялась на пастбище, уже распределив
обязанности между своими членами. В первую очередь выбирали
руководителя — одного из пожилых членов семейно-родственной группы,
обладающего опытом, наделенного организаторскими способностями и
пользующегося авторитетом. В данном случае его имущественное положение
не играло большой роли. Глава артели распределял обязанности
между ее членами в соответствии с их способностями. На одного
возлагались обязанности эконома и повара, на двоих-троих — пастухов, еще
на двоих-троих — сторожей. Одному поручалась переработка
молочных продуктов (приготовление сыра, масла), иногда ему помогал повар.
Сам глава артели от работы освобождался. Он должен был следить
за работой, улаживать конфликты, вместе с главами соседних артелей
определять границы пастбищ для своих и чужих стад. Члены артели
жили и спали в 1—2 шалашах. Ночи на горных пастбищах очень
холодные, и поэтому шалаши утеплялись сеном и кошмами. Отдельно делали
очаг для приготовления пищи с навесом от дождя.
Так же распределялись обязанности при организации артелей по
соседскому принципу — из представителей разных фамилий,
проживавших в одном селении.
Для бедняцких и части середняцких хозяйств даже такие перегоны
скота были затруднительными. Не имело смысла отправляться на летнее
пастбище, если хозяйство не владело хотя бы несколькими десятками
голов скота. Поэтому крестьяне, имевшие всего 8—10 коров и 20—40
овец, отдавали свой скот для выпаса родственникам или соседям
(хвыдз//х1выдз). Принявший скот обязывался вернуть его хозяевам
в полной сохранности. Возмещением ему служило пользование частью
молока во время пребывания на пастбищах, а также 1 ягненок от
каждой двадцатки выпасаемых овец13. Этот древний обычай, основанный
на трудовой взаимопомощи, впоследствии был превращен кулаками
«в средство эксплуатации окрестного населения... Крестьянин шел
к кулаку и просил принять своих овец в его стадо. Кулак соглашался
на условиях, которые назывались «ортак» (ортакъ). Это значило, что
по окончании пастбищного сезона весь принятый скот вместе с
оказавшимся приплодом делился пополам между хозяином скота и лицом,
принявшим этот скот в свое стадо. Ортак чрезвычайно кабальная
система эксплуатации, существовавшая у абазин до Великой Октябрьской
социалистической революции»14. Обычай передачи скота другому лицу
на выпас просуществовал до 1920-х гг. Аналогичная практика имела
место и у других народов, например, у карачаевского15.
С развитием во второй половине XIX в. капиталистических
отношений организация выпаса претерпела изменения. Зажиточный скотовод
нанимал пастуха для своего стада, а к его стаду присоединяли
немногочисленный скот обедневшие родственники и соседи. Помимо оплаты
за пастьбу скота, они должны были помогать ему в домашних работах,
потому что зависели от него экономически и потому, что вековой обычай
обязывал их помогать родственнику или соседу. В этих условиях
древние формы родственной и соседской взаимопомощи приобрели новый
смысл: глава артели начал заниматься более или менее явной
эксплуатацией мелких скотоводов. Когда после земельной реформы летние
пастбища Кубанской области перешли в ведение казны и с 1870 г.
стали сдаваться в аренду, описанное положение еще более усугубилось.
С наступлением первых холодов начинался перегон скота с горных
пастбищ в аулы. Возвратясь с гор, каждая артель строила загон для
скота. Все забирали оттуда своих животных, узнавая их по
специальным меткам. Теперь скот выпасали на .жнивьях и отавах, безразлично,
своих или чужих. Это объяснялось тем, что скот не только кормился
на земельных участках, но и унавоживал почву.
57
С наступлением зимних холодов крупный рогатый скот переводили
на стойловое содержание. Кормили его сеном. В погожие дни, а так-
же ранней весной скот пасли на холмах, уже свободных от снега.
Овец в зимнее время также содержали в специальных загонах,
подкармливая сеном или соломой, а днем выпасая на прогалинах.
В конце мая их стригли, освобождая от свалявшейся зимней шерсти.
Через две недели после стрижки начинался перегон отар на летние
пастбища16. Уход за овцами и распределение обязанностей между
пастухами в основном были те же, что и при пастьбе крупного рогатого
скота. В каждой отаре имелось по нескольку десятков коз.
Соотношение баранов и овец в отарах обычно было 1:10 или 1:15. Пастухи
всегда внимательно следили за тем, чтобы не произошло
преждевременной случки овец, так как тогда окот мог начаться в зимние морозы,
что повлекло бы за собой сильный падеж молодняка. Чтобы избежать
этого, они где-то в середине августа отделяли баранов от овцематок
и козлов от коз. На ночь тех и других помещали в отдельные загородки.
В прямую обязанность пастухов входило внимательно следить за
повадками баранов, чтобы из ,их числа выбирать лучших производителей.
Скотоводческая терминология абазин показывает очень развитую
дифференциацию названий различных половозрастных групп крупного
и мелкого рогатого скота, что свидетельствует о преимущественном
распространении именно этих животных: уаса — овца, тыгъь — баран,
ты//тыгъьбаба — холощеный баран, квашт — овца в возрасте д(р 1-го
ц1ша — ярка, тыгъьш1ыс — барашек, жвы — корова, чвгъьы — бык,
года, уасахьа — овца после 1-го окота, сыс — ягненок (обоего пола),
чвы —вол, чвч1выс//чвыгъьтана — бычок в возрасте 2-х лет, жвап-
хьа — корова-первотелка, жвхьа— дойная корова. жвг1ва — яловая
корова, жвч1выс—нетель в возрасте 2-х лет, х1выс — теленок в возрасте
до 1-го года, тана — телка в возрасте от 1-го года до 2-х лет.
В прошлом каждый князь или агмыстаду имел свою метку-тамгу
(дамыгъа). Абазинам были известны два способа меченья
скота: 1—дамыгъа анц1ара и 2 — хц1ара анц1ара (наносить тамгу
способами дамыгъа и хц1ара). Первым способом метили крупный
рогатый скот, лошадей и отчасти мелкий рогатый скот, вторым же — только
мелкий рогатый скот и домашнюю птицу. В первом случае, тавро
выжигали раскаленным докрасна железным клеймом, а рану посыпали
солью. Клеймили животных в возрасте 1—1,5 лет. Лошадям клеймо
ставили на крупе или бедрах, крупному и мелкому рогатому
скоту— только на бедрах. Случалось так, что два брата пользовались
одним и тем же знаком, но тогда один метил справа, а другой — слева.
Тамга передавалась по наследству17. Она позволяла быстро находить
животное в большом стаде, табуне, отаре и опознавать потерю. Знаки
каждого владельца были известны не только внутри его селения, но и
далеко за его пределами, и каждый, кто обнаружил животное, считал
своим долгом сообщить об этом хозяину. Тот должен был одарить
вестника. После отмены крепостного права многие крестьяне взяли себе
тамгу своих князей или агмыстаду, добавив или убрав из нее
какой-нибудь мелкий компонент.
Второй способ (хц1ара) заключался в том, что мелкому
рогатому скоту метили только уши, отрезая кончики (пхьырсара), делая
надрезы (ш1ырсара) или проколы (к1ылш1араI8. Иногда на мелком
рогатом скоте можно было встретить оба знака собственности: надрез
или прокол на ушах и тамгу на бедре. Домашнюю птицу метили,
отсекая какой-нибудь коготь.
С разведением крупного и мелкого рогатого скота у абазин
связан ряд обрядов, в основном совпадающих с годовым скотоводческим
циклом. Большинство этих обрядов представляло собой магические
58
0"С 0 90^^0^
.г з а о* 6 7 х)8-о
Г 9 10 И 12 '3 К 15 0F0
22 23 ^24
Л 6 о §28 © ф о Л
25 20 27 -1-28 29 30 ^ ^32
31
^35 Ы ^55 36 37 38 и 39 и
А6 /,7
Некоторые абазинские тамги: 1 — Лоовы, ставили на правом бедре животного,
2 — Бибердовы, 3 — Дударуковы, ставили на левой лопатке животного,
4 —Клычевы, 5—Джантемировы, 6 —Кячевы, 7— Лиевы (а. Инжич-Чукун),
8 — Баловы (а. Инжич-Чукун), 9 —- Агачевы, 10 — Джегутановы, 11 — Баговы
(а. Инжич-Чукун), 12—Джужуевы, 13 — Кармовы, 14 — Куджевы (а. Инжич*
Чукун), _ 15 — Баловы (а. Кубина), 16 —Мурановы, 17 — Кизилбековы, 18 —
Какупшевы, 19 — Лафишевы, 20—21 — Трамовы, 22 — Шереметовы, 23 — Хурановы,
24 —Баговы (а. Красный Восток), 25 — Трамовы (а. Красный Восток), 26 —
Дармиловы (я. Псыж), 27 — Гоновы, 28 —Куджевы (а. Псыж), 29 — Ерижевы,
30 — Муковы, 31 — Мурашовы, 32 — Абитовы, 33 — Татаршаовы, 34 — Кунижевы,
55— Симховы, 36— Аджиевы (а. Псыж), 37— Меремкуловы, 38— Шхагошевы, 39—
Хатковы, 40 — Куджевы (а. Старокувинск), 41 — Кочиевы, 42—Псху, 43—Жировы,
44 — Заурумовы, 45 — Аджиевы (а. Новокувинск), 46 — Гожевы, 47 — Дармиловы
(а. Новокувинск), 48 —Тлисовы, 49 —Кячевы, 50 —Лиевы (а. Абазакт).
действия, направленные на сохранение поголовья скота. Так, одним
из широко распространенных обрядов очистительной магии был прогон
стада между двумя кострами перед перегоном животных с летних
пастбищ. За животными между кострами проходили все отправляющиеся
на летние пастбища пастухи и другие лица. Считалось, что огонь —
непреодолимое препятствие для всякой нечистой силы и избавляет от
всех болезней и бед.
Несмотря на большое значение скотоводства и молочного
хозяйства во второй половине XIX в., :эти отрасли у горцев Северного
Кавказа, в том числе у абазин, в целом пришли в сильный упадок. Одной
Способ мечения мелкого рогатого скота.
из главных причин упадка скотоводства является то обстоятельство,
что «царское правительство не намеревалось обеспечивать
достаточными наделами абазинское и черкесское крестьянство»19. Упадку
скотоводства способствовали лишение аулов пастбищных и сенокосных
угодий, переходивших к государству, система аренды пастбищ,
высокие арендные цены20, а также получавшее все большее развитие
земледелие. Поэтому, хотя в целом поголовье скота к концу XIX в. возросло,
скот сосредоточивался, главным образом, у небольшой части населения.
Таблица 1 (см. стр. 61) показывает численность и соотношение
различных видов скота в абазинских аулах на середину XIX
—начало XX в.
Другой причиной упадка скотоводства являлись эпизоотии. Самым
грозным бичом для скота была чума. Не многим меньший урон
наносил повторявшийся из года в год ящур, который снижал молочную
продуктивность и живой вес скота., Вспыхивали эпизоотии сибирской язвы.
Широкое распространение имела чесотка, нередко приводившая к
падежу молодняка крупного рогатого скота. Распространению чесотки
способствовала скученность зимой в загонах, где перенос чесоточных
клещей от одного животного к другому был неизбежен. Борьба с эпи-
зоотиями затруднялась из-за недостатка ветеринарных врачей, хотя
местные скотоводы, благодаря многовековому опыту ухода за скотом,
выработали немало народных лечебных средств. Так, при сибирской
язве прокалывали иглой опухоль, образовавшуюся на теле животного,
повторяя проколы до тех пор, пока опухоль не рассосется. Чтобы
ускорить заживление, рану посыпали порошком из сухих трав. При
чесотке рану очищали до появления крови и густо посыпали толченой солью.
Процедуру повторяли в течение двух недель, после чего больных
животных прогоняли через реку. Затем еще не выздоровевших животных
отделяли и продолжали лечение. Но одновременно прибегали и к
помощи амулетов или прогону вокруг «святых» мест. Амулетами-в
особенности пользовались, чтобы уберечь скот от «дурного глаза». Ими
могли служить камни с естественной дыркой, которые вешали на рога
корове или на ведро, в котором хранили молоко; красные тряпочки,
привязывавшиеся к.рогам или к кончику хвоста; дуа — мешочки,
содержавшие бумажки с текстом из корана, и т. п.
69
*~*
блица
ев 1
н
х
«з
ч
ких ау
X
X
баз
03
60
СКО
Я и
НЫХ
1899
ЕГ
8 5
в
V
3 .
о .
X
§
*¦>
X
Л
н
о ,.
Численн
«О
Я СО
•*«
1 В ере
на 1
»в
Число
ошаде:
*=з
реднем
1 двор
<->
СО
СО «
О
[СЛО ]
м
хг
днем
ДВОр
&С0
а*
да
о
иело
^
1 ¦—."
Число
дворов
I
1 •
1 1
00 О
»-* ъ* \
1 я
оо о 1
*ч* (т 1
52 ~*
со »=с
оо о
¦ г-1 и 1
1 1899
| год
СЛ
СО <
00 О
1899
год
'1869
год
1893
| год
1969
! год
\*$
,? и
2 *с
& о
2 6
1899
|-.год
1869 1
1 год 1
—«
6>
П,6
00
О)
оо
со
^
*—<
14,2
6,1
¦8
8
СО
о-
ч*
см
44,0
2,8
ю
оо
^
со
• со
**
со
**"
ч*
"*
1 •*"*'•
-
»я
3
енчую
вско-Зел<
§
^
оо
со"
8,5 1
о
о
СЛ
см
СО
VI
14,0
4.0
ю
ю
8-
со
ю
со
см
23,4
0,6
со
1^
5
со
5
см
*о.
»—1
ТН
со
•г**.
ел
00.
•5
анеки
веко-Куб
о
о
ч
о со ю со
1ч ^ Ю* .^"
10,8 1
.8,0
• '8,3
• 1,2
Ю I** О —«
см ел ю о
О О. 0*. *-•
Ю Ь» О СЛ
•*и СМ СО СО
о см со • •-«
Г-1 « ^
15,0 1
15,4
18,0
12,9
Ю «-!*<*« СО
СО СО г|1 СО*
*-* ""* —'
*н СЛ СМ Ю
1>» СЛ СО 00
см. ел © см
см со со со
О) СО СО СО
со «* ^ со
со ю тН оо
*-« СМ .«-<
О Ю -н Ю
~ ^г гн" см*
со со ^ со
о со ю со
N С) О* N
со « со см
о о о •**
922
3129
750
835
^ СМ ч* СЛ
о ю ю ^
СО ~ч О ~н
со со со со
~* ^ о ч*«
Ю. Ю С^ Ю
г* см г-« с*
^4* О О О)
ел ю о со
•та »^ ^1
' «я '
грдовски;
аруковск
чевский
инский
>о 5 2 «
й . .ы X ¦ *
8,4
1 7>8 1
со
»«н 1
О
ш
*—« 1
28,9
3,9
*~* 1
СО
ел
со
ел
со
00
^**- 1
117,5
о
с*"
^
со
00
ю
12
^
ел
ю
со
со
*В4
(СКИЙ
ско-Лоое
2
3
61
Очень важной отраслью скотоводства было коневодство. Оно
считалось наиболее почетным занятием и было в основном сосредоточено
в руках знати. Хорошая лошадь составляла особую гордость каждого
абазина. О том, насколько он дорожил хорошей лошадью, говорит
следующее: только в двух случаях можно было отступить от «священного
закона» предков—абазин никогда не дарил никому свою шапку и свою
лошадь. /
Наиболее распространенной породой лошади была кабардинская;
ее дальнейшие разновидности различались по мастям, В коневодстве
широко представлена половозрастная и иная терминология. Так,
тшан — кобыла в возрасте от 5-ти и более лет, хьак1ва —
некастрированный жеребец, тшаба — мерин, тшш1ыс — жеребенок, набгъашв —
жеребец в возрасте 2-х лет, къвнан —лошадь-двухлетка, къвнаджьын —
жеребец в возрасте 3-х лет, алаша — мерин. Известен был абазинам
и мул (къдыр).
Абазинские лошади славились далеко за пределами аулов. И. Де-
бу писал об абазинском народе, что «кавалерийские полки получали
от него в ремонт лучших лошадей»22. То же самое отмечал П. П.
Зубов23. На очень большое количество разводимых абазинами лошадей
обратил внимание С. М. Броневский24.
Особую разновидность местных пород составляли Лоу йтшы
(лошади Лоова) и Трам йтшы (лошади Трамова), названные по фамилиям
конезаводчиков. В начале XIX в. Ю. Клапрот писал, что «Трамкт как
здесь, так и на Беш-тау знаменито своей породой лошадей».25 «Аул,
принадлежащий узденю Трамову, рода Лоовых, имеет конский завод
отличной породы лошадей, коих ежегодно немалое число продает
посетителям вод весьма выгодно, табун сей более тысячи лошадей
содержит»26,— сообщается в архивных документах. «Лошади Трамова,
одного из абазинских князей (правильно: аг1мыстаду. — Авторы),
живущего, впрочем, теперь на Куме, долго считались лучшими во всей
северозападной половине Кавказа»27,— писал М. И. Венюков.
Достоинства лошадей абазинских конезаводчиков отмечал также П. П. Зубов.
Он писал: «Их лошади по своей легкости и красоте пользуются особым
уважением и находятся в высокой цене»28.
Для всех разновидностей конских пород, разводимых абазинами,
были характерны следующие признаки: высокий рост, сильная
мускулатура, выраженная сухость ног, крепкие копыта, широкое и прочное
колено, правильно поставленные ноги, отлично развитый костяк.
Такая лошадь способна долго жить и много работать. На ней приятно
ездить, так как у нее уверенный, тверый шаг. Она спокойна и
бесстрашна у края самых крутых обрывов. Она быстра, резва, вынослива
и неприхотлива29. О силе и неутомимости горских лошадей,
проходивших за 14 часов более 160 верст30, писал Ф. Торнау.
Абазины обладали многовековым опытом коневодства. Табуны
круглый год паслись под присмотром табунщиков. Когда наступали
самые сильные холода, лошадей переводили на стойловое содержание,
кормя сеном, скошенным в июне-июле, так как более ранняя и более
поздняя трава была хуже. По словам информаторов, лошади,
выращенные в табунных условиях, были намного здоровее лошадей,
содержащихся в конюшне. Руководствуясь этим, абазинские коневоды
оставляли лошадей в табуне до трех-четырехлетнего возраста. На 4-й год
жеребцов выхолащивали, оставляя на племя самых сильных, здоровых
и красивых.
Приемы выездки, закалки копыт и т. п. мало чем отличались от
принятых у других народов Северо-Западного Кавказа31.
Коневодство нашло отражение в религиозных верованиях абазин,
их обычаях и обрядах. Культ лошади занимал одно из видных мест.
62
Почти в каждом Двбре можно было видеть череп лошади, гюДнятый
высоко на шесте. Это оберег для охраны здоровья скота и символ
плодородия32. В абазинском фольклоре — сказках, легендах и
т. п.—лошадь наделена чудесными свойствами и всегда приходит на
зыручку хозяину в самые опасные для него моменты. Все это
—косвенное свидетельство того, что лошадь всегда была любимейшим
животным абазин.
Но со второй половины XIX в. коневодство заметно сокращается.
«...С покорением Кавказа, с выселением горцев в Турцию, с
освобождением от крепостной зависимости, коневодство стало падать, многие
прекрасные табуны были проданы вразброс, многие угнаны с собою в
Турцию, многие* пропали и разбрелись по случайным мелким
владельцам...»33.
Таблица 2
Конезаводчики и табунохозяева Баталпашинского отдела
в конце XIX в.34
•т
2
з
4 •
5
6
7
в
9
1 10
и
12
13
14
15
16
17
18
19
20
Фамилия и имя
Заурумов
Алиев Магомет
Кучук Лиев
Джужуев Казн
Агиров
Лиев Магомет-Али
Муранов
Лоов Кази
Лоов Кази-Гирей
Лиев Крым-Гирей
Айсанов Кала-Гирей
Лоов Азат-Гирей
Мекеров
Кушпа
Дударков Безруко
1 Аджиев Мурзакул
Дударуков Безруко
Аджиев Аслан-Мурза
Цекисов
Магужаков (Магажоков)
Число
маток
220
160
120
120
80
70
69
59
45
! 4|5
40
40
40
36
40
1 30
30
30
23
21
Порода
*
ш
X
о* 1
3> 1
Св 1
<->
я
я 1
*=с
Он 1
03
се
ы
Как и упадок других отраслей скотоводства, упадок коневодства
был вызван сокращением пастбищных угодий. Печать того времени
отмечала: «хМерами, могущими способствовать дальнейшему
правильному развитию коневодства в области у конезаводчиков-горцев, могло
бы быть предоставление конезаводчикам-горцам на льготных условиях
принадлежащих войску нагорных пастбищ»35.
2.2. Земледелие
Уже в первой половине XIX в. абазины наряду с животноводством
значительное внимание уделяли земледелию, а во второй половине
века оно стало преобладающей отраслью хозяйства. Природные условия
абазинских земель во многом определяли приемы земледельческого
хозяйства. К пахоте подготовляли прежде всего ближайшие к дому
участки земли, куда легче всего было доставить сельскохозяйственный
63
инвентарь. Подготовка таких участков под пашню начиналась уже с
зимы: их очищали от камней и выкорчевывали деревья.
Земли в горах были неудобны для обработки. Древнейшим
пахотным орудием здесь была деревянная соха (мш1к1ватан). Сохи имелись
маленькие и большие. Конструктивно они не отличались, но большая
соха употреблялась на более ровных участках для глубокой A8—25 см)
вспашки почвы, а маленькая — на небольших и каменистых участках,
так как была удобнее для транспортировки и маневрирования.
Последняя имела узкую рабочую часть с металлическим наконечником
и рыхлила почву на глубину 12—18 см. Орудия изготовлялись местными
мастерами из крепких пород дерева. Для маленькой сохи порой
выбирали суковатку с естественной кривулиной. Поскольку соха не
переворачивала пласт, а только разрезала его, участок приходилось
перепахивать несколько раз, притом каждый раз меняя направление
вспашки, так что весь он оказывался вспаханным вдоль и поперек.
Большие камни, которые невозможно было убрать с участка, при
пахоте обходили.
В начале XIX в. у абазин была распространена паровая система
земледелия, при которой часть пашни ежегодно находилась под паром
для восстановления плодородия. Паровая система отвечала климату и
была приспособлена к условиям натурального хозяйства. Наиболее
распространенным был трехпольный севооборот. Земля делилась на три
участка: на одном сеяли просо, на другом — пшеницу или кукурузу,
третий находился под паром. Сеяли также ячмень, который имел очень
короткий вегетативный период. На следующий год происходила смена
участков. Ежегодная вспашка одних и тех же участков примитивными
орудиями, посев одних и тех же культур приводили к разрушению
почвы и понижению урожайности.
Кавказская война нарушила сложившуюся систему земледелия:
аулы часто вынуждены бали перебираться на новые места и осваивать
новые участки. С трудом добытого хлеба не всегда хватало на год.
Трудности, связанные с освоением каждый раз все новых земель,
наряду с другими причинами, гнали абазин на равнинные земли.
Начиная с 1860-х—70-х гг. на равнине земледелие получило
дальнейшие развитие. Здесь основной системой земледелия стала
залежная. В первое время наличие свободных земель позволяло через
несколько лет забрасывать использованные и переходить на новые.
Выработалась система севооборота с четырехгодичным циклом: первые
два года сеяли просо, затем пшеницу и кукурузу. Абазинам был
известен четырехсторонний плуг «мш1к1ватан хвыц» (букв.: «маленький
деревянный плуг»), В него впрягали только пару волов. Но для освоения
тяжелых целинных и залежных земель он не годился. Пара волов не
в состоянии была поднять им целину или залежь. К тому же он не имел
отвала, в результате чего вспаханный пласт не переворачивался, а
между бороздами оставалась невспаханная полоса земли. Поэтому стал
получать распространение передковый плуг «к1ватан х1атла» (букв.:
«тяжелый плуг»). Он известен еще и как «адыгьа к1ватан»
(адыгский плуг). Конструктивно он действительно идентичен адыгскому36,
но все названия его составных частей — чисто абазинские. Слово
«к1ватан» (плуг) в абазинском языке не имеет объяснения, но, по всей
вероятности, близко к грузинскому «гутани». Как отмечал А. Н. Генко,
«это слово на армянском, азербайджанском, турецком, осетинском
и других языках обозначает передковое пахотное орудие»37.
Передковое пахотное орудие состоит из грядиля, полоза,
лемеха, резака, отвала, стояка, рукояти, передка на двух не одинаковых
по размеру колесах, лопаточки, деревянного дышла для 3—4 пар волов,
ярма. Грядиль (къватанхва) делали из дуба. Для него брали прямое
64.
дерево длиной 2,5 ,м, обтесывали в виде бруса и для прочности
высушивали. Длина грядиля оказывала существенное влияние на
устойчивость плуга в работе. Чем длиннее грядиль, тем плуг устойчивее и
требует меньше усилий от пахаря. Задним концом грядиль вставлен в
правую рукрять, в специально для этого продолбленное отверстие,
где закреплен клином. Примерно посередине грядиля вырезано гнездо
для резака, закрепленного клином. Грядиль прикреплялся к передку
с помощью ремня, который надевался одним концом на передок, а
другим-г-на колышки, вставленные в грядиль.
Полоз (к1ватанщхъва) имел два вертикальных отверстия: одно
для стояка, другое —для рукояти. Спереди на него насаживали лемех,
закрепляя его тремя деревянными клиньями.
.Лемех (къьаба) выковывали из железа и наваривали на него
лезвие. Имел он форму треугольника. Подрезанный лемехом пласт
поступал на отвал, который его переворачивал и крошил.
Резак (йыза) также выковывали из железа. Для установки его
в грядиле вырубалось отверстие, где резак укреплялся
деревянными клиньями; кончик его находился почти против носа лемеха, но
на 4—5 см выше. Лемех и резак были единственными железными
частями плуга. Лемехи, резаки, серпы, лопаты, косы, мотыги изготовляли
местные кузнецы. О. В. Маркграф в своей работе писал: «...лемех,
лопаты, мотыги, топоры изготавляются ремесленниками на заказ, потому,
что привозной из России товар этого рода очень плохого качества
и притом дорог»38. * -
Отвал (къьаба) представлял собой доску длиной примерно 80—90,
толщиной 3—5, шириной у головки 40—50, а в конце 30—35 см.
Закреплялся он на стояке клином, а к 'грядилю привязывался куском
сыромятной кожи, посередине их вертикально пришивался таким же
куском кожи к рукояти. Отвал имел небольшой наклон в сторону
вспахиваемого участка, а заднее крыло отвала оставлялось свободным и
немного приподнятым от земли. Отвал предназначался для крошения
и перевертывания пластов земли. Деревянный, отвал был неудобен тем,
что увеличивал трение и пахарь должен был все время отбрасывать
ногой прилипшую к отвалу землю.
Стояк— небольшой брусок, нижний конец которого укреплен в
полозе, а верхний проходит через грядиль. Он должен был быть
прочным, так как от этого зависела надежность остальных частей плуга.
При вспашке поля, покрытого густым жнивьем, последнее забивалось
между стояком и грядилем, и приходилось часто останавливаться и
очищать от него стояк. Поэтому чем выше был сделан стояк, тем
меньше забивалось в него жнивья.
Плуг имел две рукояти (к1ватанщхза). Они были вставлены в
полоз и соединены между собой палкой. У правильно установленного
для работы плуга рукояти служили только для того, чтобы вынуть
плуг из земли и поставить его на новую борозду. Во время пахоты
пахарь держался за рукояти, регулируя ими ход плуга.
Передок (бачукъвал)—ось с двумя колесами разного диаметра и
дышлом. Дышло скреплено с осью дугой, которая служит для
измерения ширины пахоты. Ось деревянная, с большим полевым и меньшим
бороздковым колесами справа и слева. В дубовую ступицу (бкъвыл)
вставляли втулку и снаружи закрепляли железными поясами. Вокруг
ступицы имелись 8 гнезд, в которые вставляли дубовые спицы. В ось
всажено деревянное дышло (ближе к правому колесу), закрепленное
клином. Лопатка, которой очищали лемех от земли, называлась «къру».
Обязательный элемент передкового пахотного орудия — ремень
(шамкъьа, аг1а). Ремнем плуг привязывали к дышлу. Его изготовляли
из кожи плетеным или крученым. Предпочитали скрученные ремни.
5 «Абазины»
65
Сельскохозяйственные орудия труда.
•• Следующая часть плуга — дышло (чвхва), по бокам которого
впряжены волы. Это —длинный брус с отверстием для стойки (гврыгъ), с
двумя занозами (ч1вх1вч1вы) по краям. Между занозами находилась
шея запряженного в ярмо (псынч) вола. Для ярма употреблялось
крепкое, но легкое дерево: ясень или бук. Обструганную заготовку грели над
огнем, придавая ей нужную форму, периодически погружали в навоз,
а потом сушили.
В плуг впрягали до четырех пар волов. Каждая пара, впряженная
в плуг, выполняла особую функцию и соответственно занимала
определенное место и имела свое название. Идущая впереди пара называлась
«пызачв» (передние волы) —обычно это были опытные, правильно
шедшие по борозде волы. Вторую и третью пару называли «квч1варачв» —
это могли быть новички. Называли их так потому, что после них на
дышле устанавливали сиденье (квч1вара) для погонщика волов. Эту
роль чаще всего выполнял подросток 8—9-ти лет. Последняя пара
называлась «тамх1ачв» (коренники), и это тоже были опытные волы.
Управление плугом заключалось в том, чтобы держать полоз в
горизонтальном положении и обеспечивать движение по прямой линии.
Эта работа поручалась самому опытному пахарю. Начиная борозду, он
приподнимал пяту плуга при помощи рукоятей, чтобы лемех вошел в
землю, а затем давил на них, пока лемех не начинал подрезать пласт
определенной толщины. Когда борозда кончалась, плуг переворачивали
на левый бок, укладывали на землю, и животные волокли его до
начала другой борозды, где его снова ставили на подошву. Пахарю
помогали мальчики-погонщики: кроме сидевшего на дышле, был и другой,
шедший рядом с упряжкой. Впереди всей упряжки шел помощник
пахаря, который не давал животным уклоняться в сторону. Работа
плуга состояла в вертикальном обрезании пласта резаком и
горизонтальном подрезании его лемехом, а также переворачивании его отвалом.
верхней стороной вниз и приваливании под углом к другому пласту.
Отвал клал землю на правую сторону, поэтому пахали обе стороны
полосы и оканчивали пахоту посередине ее39.
Вспаханное поле бороновали, засевали вручную вразброс и снова
бороновали. Наиболее древним видом бороны была волокуша
(хъх1вх1вага), которая «больше подметала, чем бороновала»4*?. Это был
пучок связанных между собой веток азалии или дерезы. Пучок
привязывали к дышлу и волокли по вспаханному полю вдоль и, поперек.
Другой вид бороны состоял из рамы с двумя поперечными; досками,
сквозь которые были продернуты ветки. Во время работы на борону
накладывали тяжелые камни или крупные комья земли, впрягали пару
волов и пускали по вспаханному полю. Оба вида борон имели
распространение в горах. На равнине употреблялись более
усовершенствованные бороны. Это деревянные, обычно четырехугольные бороны,
легкие и тяжелые, плетеные и рамочные, с деревянными и железными
зубьями (пыц). Плетеные бороны (жвжвага — то, чем разрывают,
разрыхляют) делались из сырых прутьев, которые переплетались
особым образом между несколькими поперечными палками. В местах
переплетения прутьев укрепляли заостренные книзу деревянные
колышки. К плетенке приделывалось дышло для пары волов. Другой вид
бороны представлял собой до 2 м длиной и столько же шириной
намертво скрепленную раму с несколькими поперечными досками.
В досках выдалбливались отверстия для колышков. Этот вид бороны
назывался «барана» (рус. «борона») и был заимствован от русских
соседей. Такие бороны находили особенно широкое применение при
подготовке участка под посев. С их помощью выравнивали поверхность
поля, делали бороздки, куда попадали семена, располагаясь более или
менее правильными рядами.
5*
67
Постепенно деревянные зубья для бороны начали заменять
самодельными железными. К концу XIX в. к абазинам стали проникать и
более совершенные орудия труда. Так, к 1894 г. в абазинских аулах
было железных плугов: «в Дударуковском — 72 шт., в Кузинском
(Кубинском. — Авторы) —42 шт., в Лоовско-Зеленчукском — 37 шт., Ло-
овско-Кубанском— 2 шт., Шахгиреевском—13 шт.»41. Других
железных земледельческих орудий было: «в Дударуковском — 38 шт., в
Кузинском— 46 шт.»42. Но все эти новые орудия имелись только в
хозяйствах зажиточных крестьян. Основная же часть крестьян вынуждена
была пользоваться старой техникой. Поэтому-то и отмечалось по
поводу новых орудий, что «в то время, когда казачество Северного
Кавказа выписывает их, благодаря своей платежеспособности, на десятки
тысяч рублей, горские племена совершенно их не употребляют»43.
Наряду с пахотными орудиями в полеводстве были
представлены ручные орудия труда. Широкое применение имела мотыга (тшага).
Ею разбивали крупные комья земли, разрыхляли участки,
пропалывали сорняки. Распространенными орудиями уборки хлебов были серп
(хщрып) и коса (тшбыг). Серп состоял из режущей части (аш1а//
ш1а) и деревянной рукоятки (ахва//хва). По типу режущей части
различались серпы с гладким и с зазубренным лезвием. Более
распространены были серпы с гладким лезвием. Причину этого
информаторы объясняют тем, что при пользовании серпами они затуплялись,
а нанести на лезвие новые зазубрины гораздо сложнее, чем
заточить ' гладкое. Серпы изготовлялись вручную местными кузнецами.
Косы употреблялись двух видов: с коротким и длинным лезвием.
Первые употреблялись при уборке хлебов, вторыми пользовались
при сенокосе.
К весенне-полевым работам начинали готовиться заранее. В
течение всей зимы ремонтировали сельскохозяйственные орудия,
готовили новые. Как только с полей сходил снег, все выходили на
пахоту. Своевременные пахота и сев во многом благоприятствовали
хорошему урожаю. Но если зажиточные крестьяне имели достаточно
орудий труда, тяглового скота и рабочих рук, то другие
крестьяне не всегда были в состоянии в срок вспахать и засеять свой участок.
Поэтому они объединялись в артели — «гвып» (общество). Как
правило, артели составлялись из представителей одной фамильной
группы, но бывало, что в них входили представители и других фамилий.
Принцип объединения был таким же, что и у всех народов
абхазо-адыгской группы. Каждый участник вносил то, что у него
было в хозяйстве: кто плуг, кто борону, кто рабочий скот, а не имевшие
ничего отдавали только свою рабочую силу, становясь погонщиками
волов, ночными сторожами и поварами, водовозами. Каждая артель
выбирала руководителя (к1ватанах1 — князь плуга), и все ее члены
беспрекословно выполняли его распоряжения. Без его разрешения
никто даже не имел права отлучиться с работы.
Каждая артель должна была состоять по крайней мере из 6—8
человек.
Перед выездом в поле «ныптгара» члены артели устраивали
угощение. Хозяева резали овец, хозяйки готовили бузу (бахсыма),
сладкие кушанья, и все это сносили в дом главы артели. Там и шел
пир. Перед выходом на пахоту пекли обрядовый хлеб из пшенной
муки (чвагьварамгьал, букв.: «хлеб для пахоты»). Пир продолжался
двое-трое суток. Участвовали только мужчины, но женщинам и
девушкам разрешалось присутствовать в качестве зрителей.
Каждая артель заранее знала свой участок, и после пира все
торжественно туда направлялись. Первый день отводился на
подготовительные и организационные дела: строили шалаш для руководи-
68
теля, для остальных, кухню. Шалаш руководителя ставили так,
чтобы его можно было увидеть с любого конца участка. У входа
водружали длинный шест с флагом артели. Этот флаг назывался, как и у
других народов абхазско-адыгской группы, «нып». Ему приписывали
большое значение в успехе дела. Потерять его значило навлечь на
участников артели беду. Поэтому выделяли сторожа, который
охранял этот флаг, как зеницу ока. В то же время считалось
проявлением удальства и удачей похитить чужой флаг. Удавалась это
нечасто. Сведения о цвете флага разноречивы. Одни указывают
желтый цвет—символ спелых колосьев, другие — белый, некоторые —
красный44. По Т. 3. Табулову, «когда нужно было пахать,
руководитель ставил белый флаг на крыше своего балагана. Пока флаг
стоит на крыше, все пахали, а когда он снимал, все бросали пахать»45.
Рабочий день начинался ранним утром и продолжался до
позднего вечера с перерывом на обед. Раньше всех вставал повар.
Отсчет рабочей недели вели от субботы до конца четверга, когда
все имеете возвращались в селение на обязательное богослужение
(хваШанамаз). В поле оставались только сторожа для охраны
волов, шалашей, флага. Возвращались рано утром в субботу с таким
расчетом, чтобы успеть приступить к дневной работе как в
обычные дни. Одновременно пополняли запасы продуктов на неделю.
Работу считали законченной, когда вспахивали все участки. По
окончании пахоты сразу же, пока земля еще была сырая, начинали сев.
Сеяли вручную. Это поручалось кому-нибудь из очень опытных
людей: надо было засеять поле так, чтобы семена распределялись
равномерно46.
Письменные источники позволяют довольно точно определить
ассортимент земледельческих культур. Так, Т. Лапинский писал:
«Как на равнине, так и в горах, растут хлеба всякого рода. Здесь
разводят пшеницу, маисы, ячмень, овес, сверх того, особенно в
горах, собирается очень много проса. В последнее время особенно
распространилось разведение маиса, частью потому, что это
хлебное растение очень плодовито, оно родится более чем сам-пять»47.
Другой автор сообщал: «... есть места, где растет не только трава, но
и поспевает кукуруза и пшено в таком количестве, что достигает для
людей и для скота»48.
Засеянное поле бороновали, и весенняя работа считалась
завершенной. Но под конец все артели собирались вместе и сообща
вспахивали и засевали $ участка земли. Эти участки предназначались для
победителей скачек в честь окончания пахоты.
На весь период работы плуг считался неприкосновенным для тех,
кто по возрасту еще не стал пахарем (т. е. в терминологии общей
этнографии не был инициирован). В случае нарушения запрета, будь то
случайное прикосновение или баловство, на виновника накладывали
штраф (айсара йыквырц1ун). Родителей виновника извещали о
случившемся, и те посылали пахарям выкуп — ягненка, ведро бузы,
несколько кругов сыра. Если они в данный момент не могли прислать
выкуп, то передавали через посланца, что семья ждет в гости всех
членов артели сразу же после завершения работ. «Никто не помнив-
говорят информаторы, — чтобы когда-либо данное слово
нарушалось»49.
По окончании пахоты и сева все артели организованно
возвращались в селение «ныпг1атагахра». Если погода тому
благоприятствовала, то они останавливались на краю селения, чтобы отпраздновать
окончание пахоты. Вспахивали большой круг, оставив только
«ворота», в середине устанавливали шалаш для руководителя всех артелей,
которым обычно становился самый старший и узажаемый. Остальные
69
располагались вне круга, устанавливая свои подводы, шалаши и
очаги- Хозяйки посылали сюда печеные изделия, халву, басту (крутая
просяная или кукурузная каша, употребляемая вместо хлеба),-бузу.
На месте резали баранов и варили в'котлах мясо. На это торжество
•приглашали всех:стариков, которые по возрасту уже не могли
участвовать в работах, гостей из других селений. Пировали три дня.
Участники праздника имели право «взять в плен» случайных прохожих и
потребовать с- них выкуп50. Непременным участником весенних работ
был ряженый (см.. о «нем в разделе об искусстве).
Последний День-праздника посвящали спортивным играм:
скачкам, стрельбе^ лазанью по ;канату или шесту. Эти соревнования с
нетерпением ждали.; Мужчины готовили лошадей, девушки — подарки-
призы для победителей соревнований. Призами были вышитые
кисеты, футляры для часов, яйца, искусно обшитые разноцветными
нитками, фигурки птиц и зверей и т. п. На конные соревнования съезжались
все участники полевых работ и приглашенные ими гости; старики и
другие зрители садились в стороне.. Обычно круг в оба конца
составлял около 12 км. Занявшему первое место предназначался вспаханный
и засеянный участок в 1,5 га, второе место — в 1 га, третье место —
в 0,5 га и четвертое — в 0,25 га51. В этот же день участники других
спортивных соревнований показывали свое уменье в стрельбе,
лазанию по канату, шесту. Стреляли в подвешенные на перекладинах на
высоте 5—б м на тоненьких веревках предметы (кисеты, футляры,
кошельки и т. д.). Тот, кто выстрелом перебивал веревку, получал в
качестве приза сбитую вещь. Другие доставали себе призы, карабкаясь
по скользкому, натертому жиром канату или шесту. Достигавший
цели выбирал один из подвешенных наверху предметов. Завершались
игры перетягиванием каната между молодыми представителями из
артели.
Выше отмечалось, что каждая артель имела свой флаг. Когда
работа близилась к концу, участники работ договаривалась между
собой, кому его подарить. По обычаю,-его дарили самой трудолюбивой,
самой мастеровой, самой красивой девушке. О своем решении- заранее
давали знать ее родителям, так как те, в свою очередь, должны
были устроить артели угощение.
Со дня сева до первых ростков поля не получали никакого ухода: С
появлением всходов производилась прополка, В ней участвовали все
трудоспособные члены семьи, так как полола и убирала урожай
каждая семья в - отдельности. Убирали вручную. Ячмень, просо, пшеницу
жали серпами. Женщины вязали снопы (кврыс), складывали в
небольшие конусообразные кучки колосьями вверх по 8—9 снопов
(бжын) и обвязывали их свяслом (гъьадза).В хорошую погоду их
оставляли в поле на 2—3 дня для просушивания. Затем их свозили
(уарх Натаргахуан) на заранее подготовленные тока (машв). Здесь
складывали в скирды (шаджь). Ток весной вскапывали, ровняла и
тщательно утрамбовывали, некоторые хозяева смазывали его глиной,
как это обычно делали в жилом помещении52. Молотили различными
способами. Первым, наиболее древним, был обмолот зерна копытами
скота, который гоняли по кругу, по равномерно разостланным снопам.
Чтобы животные не поедали обмолачиваемое зерно, им надевали
намордники, а для предохранения зерна от загрязнения животным под
хвосты подвязывали старую мешковину. Второй способ — обмолот с
помощью катков, больших граненых камней удлиненной формы, которые
тягловый скот тянул по разостланным снопам. Еще один способ
состоял в молотьбе цепами, заимствованными от русских (отсюда
абазинское название депов — «палтарапалк1//а»53. К концу XIX в. в
абазинские .аулы начади проникать и паровые молотилки5^,., но доступны
•70
Способы хранения и обработки зерна.
они были только богатым. Вся работа по обмолоту зерна полностью
выполнялась мужчинами. Веяли зерно на ветру, подбрасывая его
ьверх на деревянных лопатах. Затем измеряли и ссыпали в закрома
— деревянные ящики с крышками — или хранили в зерновых ямах.
Способ подготовки зерновых ям и хранения в них зерна тот же, что
и у других северокавказских народов55.
Кукурузу убирали позже. При этом либо сразу же очищали и
вывозили початки, либо обламывали початки, а чистили их уже дома.
Очень часто на очистку початков приглашали юношей и девушек*
которые с удовольствием брались за эту работу. Кукурузу хранили в
,71
больших плетеных сапетках. на массивных сваях из камня или бревен.
Другой способ хранения состоял в том, что очищенные початки
сплетали в: косы и подвешивали на балках дома.
Абазигны возделывали и бахчевые культуры —дыни, арбузы.
Крупные арбузы и дыни ели, а мелкие скармливали скоту.
Значительное внимание уделялось огородным культурам на
приусадебных участках. Выращивали лук, чеснок, стручковый перец,
петрушку, тыкву. Все эти растения имели абазинские названия, что-
свидетельствует о давности их разведения. Выращивались также
картофель, капуста, помидоры и пр., но они назывались на русский лад, так
как действительно были заимствованы у русских соседей после
переселения на равнину.
2.3. Садоводство и пчеловодство
Важным занятием абазин, которому уделялось большое
внимание, было садоводство. Расчищая участки леса под пашню,
дикорастущие плодовые деревья и кусты оставляли в неприкосновенности. Это
были главным образом дикие яблони, груши, кизил, барбарис,
фундук. Фрукты сушили. Дома, хозяйственные постройки утопали в
фруктовых деревьях. «У некоторых очень обширные сады», — писал М. И.
Венюков56. «Судя по их (абазин. — Авторы) покинутым садам,
землям и поселкам, они были трудолюбивые: быт их отличался дрвольно
большой содержательностью и высоким культурным уровнем»,—
отмечалось в печати первой четверти XX в.57
Значительную роль играло пчеловодство — одно из древнейших
•занятий абазин. У многих авторов содержатся указания на большую
роль пчеловодства в сельском хозяйстве и торговле абазин58. В
частности, Ф. Ф. Торнау писал, что их «... мед очень душист, бел, тверд,
почти как песочный сахар, и весьма дорого ценится турками, от
которых медовеевцы выменивают необходимые им ткани исключительно
на мед и воск»59. В начальный период развития пчеловодства пчел
содержали в ульях-колодках, котррые состояли из двух рассеченных
половин бревна с выдолбленной сердцевиной. На одной из сторон
вырезали небольшое отверстие — летик, чтобы пчелы могли свободно
залетать в ульи. Для предохранения от сырости ульи ставили на сваи,
имевшие вид рогаток. От солнечных лучей и от дождя их защищали
корой, которую снимали целиком с большествольных деревьев.
Позже «ульи стали плести из орешника в виде корзин цилиндрической
формы с конусообразным верхом. Снаружи их обмазывали глиной60.
Такие ульи назывались «щха мартан» (корзина с пчелами). Еще
позже от русских переняли разведение пчел в деревянных ящиках
«уыльа» — ульях. Именно этот последний способ разведения и
содержания пчел сохранился до наших дней.
Пчеловодством занимались многие абазины. По данным 1894 г.,
в ауле Бибердовсйом было 593 улья, в Клычевском—1320, в Кувин-
ском—186, в Дударуковском — данных нет, в Кумско-Лоовском—1114,
в Лоовско-Зеленчукском —190, Лоовско-Кубанском — 285, Шах-Ги-
реевском — 29761. По рассказам информаторов, в прошлом не
перегоняли мед, а хранили его в фтах: когда было нужно, отрезали ножом.
Из меда абазины готовили сладкий напиток, который «обладал
опьяняющим, одурманивающим, отравляющим свойствами»62. В
.народе существовало поверье, что такое «отравление» в известном смысле
целебно: оно встряхивает организм, и тот, кто перенес подобное
«отравление», навсегда избавляется от опасности заболеть малярией,
излечивается от ревматизма63. .._-..'
72
Существовал древний обычай, но которому улетевший рой с пче-
ломаткой принадлежал тому, в чьем дворе он приземлился, или тому,
кто поймал где-нибудь пчелиную семью64. Говорили, что это божий
дар. Считалось счастливой приметой, если во дворе у кого-нибудь
приземлился улетевший рой. ;
2.4. Домашние промыслы и ремесла
У абазин издавна были развиты домашние промыслы, под
которыми В. И. Ленин понимал «...переработку сырых материалов в том
самом хозяйстве (крестьянской семье), которое их добывает»65.
Домашние промыслы имели широкое развитие там, где господствовало
натуральное хозяйство. Население, владевшее небольшими участками
земли, обрабатывало их, а оставшееся время посвящало
промысловому труду, который играл для него роль подспорья. В домашних
промыслах существовало внутрисемейное разделение труда. Так,
обработка шерсти и шкур была обязанностью женщин, а такие работы,
как обработка дерева, металла, камня, — мужским делом.
Необходимое для промыслов сырье получали в своем хозяйстве.
М. М. Венкжов писал, что «у горцев овцеводство уж потому довольно
обширно, что баранина их любимая пища, а главная часть одежды —
черкеска — делается всегда из сукна и притом почти всегда местного,
так как русские фабричные сукна не удовлетворяют туземцев Кавказа
ценой и мягкостью»66.
Из шеррти изготовляли бурки (уап1а), тонкое сукно (чух1а) и
более грубое для повседневной одежды (шарбал), войлочные ноговицы
(уабчваамсы), шляпы (уабчвахъылпа), пояса (уабчвамъа), обувь,
кошмы (ц1г1вып1а), попоны, потники и. т. п., а также различные вязаные
изделия. Обработка шерсти для войлочных изделий включала ее
мойку «джвджвара», сушку (рпшшара), сортировку (алыхра),
разрыхление (ртЫра), расчесывание на гребне (к1вк1вра), взбивание лучком
(ркацара), а для вязки также прядение (хыхара), сучение (хыджьра)
и выравнивание пряжи.
На бурку шла шерсть только осенней стрижки (ласа). Вся
подготовка шерсти для изготовления бурки велась силами самой хозяйки
с помощью других женщин семьи. Лишь для непосредственной
выделки бурки хозяйка приглашала на помощь (ч1х1ахв) соседок, никогда
не встречая отказа.
Изготовление бурки состояло прежде всего из раскладки и ува-
ливания шерсти. Раскладка шерсти считалась одним из самых
ответственных моментов, так как от того, как она уложится, во многом
зависело качество бурки. «От хорошей бурки требуется, — писал А. С.
Пиралов, — чтобы она имела равномерную плоскость, была без
просветов, хорошо увалена и легковесна»67. Разложенную на циновке
шерсть сбрызгивали теплой водой и сворачивали в рулон. Затем при-
ступали к уваливанию. Для этого все женщины садились в один ряд
на колени и сильно налегали руками на рулон, прокатывая его от
конца пальцев до локтя от себя и обратно. При этом пели особую песню,
«которая только и поется при этой работе»68. Когда шерсть
достаточно уплотнялась, ее освобождали от циновки и еще некоторое время
уваливали таким же образом. Для окончательного уплотнения и
некоторого размягчения войлок терли о плетень. Дальнейшая обработка
войлока для бурки состояла в его опаливании, чтобы уничтожить
отдельно торчащие волосинки. Затем войлок мяли и сушили.
Последними операциями были кройка и шитье. Загибали края бурки и подрав-
73
Орудия домашней обработки шерсти и кожи. ...
нивали подол, сшивали плечи, вырезали горловину и обшивали ее
тесьмой или кожей. Для застежки по обеим сторонам горловины
пришивали петли из кожи или галуна, а также медные или серебряные
бляшки.
Бурки делали двух сортов: с начесом и безворсовые. Цвет их в
основном был естественный — черный, но изготовлялись и белые
бурки. Последние делались по особому заказу, и носили их только князья.
Основная часть бурок, ежегодно изготовляемых в аулах, шла на
удовлетворение собственных потребностей, «а также потребностей
феодальной знати, и лишь изредка эта продукция поступала на внутренний и
внешний рынок»69.
Выделка других войлочных изделий была в основном аналогична
буррчной, но проще и менее трудоемка. Для них обычно шла шерсть
весенней стрижки (бчва). Этой же шерстью набивали подушки,
матрацы, стеганые одеяла. Намного сложнее было изготовление сукна для
одежды. Все этапы производства сукна обыкновенно выполнялись
одним лицом, так как для сукна требовалась ровная, гладкая нить.
Пройдя предварительную обработку, шерстяная пряжа поступала на
ткацкий станок (сыга//к1арамачва). Он состоял из вала — навоя —
(мш1гьажьы//ах1а), гребня — берда (аса), двух ремизок-иаправил-
нитченок (псатша), челночного гнезда (хвата) и челнока
(чацыква).Установив станок и натянув основу (ах1а), приступали к тканию (ера).
Движение ремизок достигалось при помощи прикрепленных к ним
длинных петель из толстых шерстяных веревок. Во время работы
ткачиха садилась в кресло, вдевала ноги в петли и, попеременно
наступая на них то правой, то левой ногой, перемещала ремизки. В
образовавшийся зев перебрасывали челночное гнездо с челноком. Каждый
новый ряд утка прибивала бердом. Изготовляемая ткань
наматывалась на вал —навой, вращавшийся вокруг оси. В повторении
указанного приема и состоял процесс тканья. Готовое сукно снимали со
станка, отрезали концы и обметывали их нитками. Затем сукно мыли
и сушили. Сукно шло на изготовление черкесок, а также предметов
женской одежды. Красили только готовые изделия и в основном
растительными красками. С появлением в 1870—80-х гг. анилиновых
красок растительные краски; стали постепенно выходить из употребления.
«Растительные краски, по-видимому, выходят из употребления
потому, что требуют слишком много времени для приготовления и для
населения являются экономически невыгодными»70.
Со второй половины XIX в. суконное производство стало быстро
сокращаться. Оно было очень трудоемким, а между тем спрос на
домашние изделия вытеснялся спросом на изделия промышленного
производства.
Большое значение имела выделка шкур и кож, т. е. скорняжный
и кожевенный промыслы. Из шкур шили шубы и шапки, из кожи
делали обувь, бурдюки, седла, сумки, конскую сбрую71.
Главным предметом, скорняжного промысла была овчина. Для ее
выделки использовалась смесь из молочнокислой сыворотки, соли и
пшеничных отрубей. Овчины держали в ней от 3-х до 5-ти недель.
Затем их мыли, сушили, мяли, отбеливали, при надобности красили, в
основном в черный цвет. Из выделанных овчин шили главным образом
шубы, зимние 'мужские штаны с коротко подстриженной шерстью,
мужские годовные уборы и т. д. Из выделанных козьих шкур
изготовлялись бурдюки (гъьаша) для хранения кисломолочных продуктов и
бахсымы, из невыделанных — бурдюки (х1аты) для сыпучих
продуктов. Невыделанные козьи шкуры употреблялись в качестве
молитвенных ковриков (намаздыкъ).
Для квашения использовали раствор известковой воды с пшенин-
75
Изделия кузнечного ремесла.
йыми отрубями. В него помещали шкуры на 14—15 дней, после чего с
них легко можно было счистить шерсть. Затем шкуры протравляли в
растворе куриного помета: содержащиеся в нем органические
кислоты способствуют разбуханию кожи. Дубили в настое из листьев
марены, последовательно помещая кожи на сутки в настой все большей
концентрации — слабый, средний, крепкий и очень крепкий. Затем
следовало крашение, обычно тем же способом, с добавлением в
качестве закрепителя медного купороса. В красителе кожи держали сутки,
после чего их промывали, сушили и мяли. Этому придавалось
большое значение.
С обработкой кожи тесно связано шорное, в том числе седельное
производство. Последнее включало в себя четыре самостоятельные
отрасли: арчаков'ое — изготовление деревянных частей седла; шорное—
производство кожаных принадлежностей седла; кузнечное —
производство металлических принадлежностей (стремян,, удил, пряжек и т. д.);
ювелирн'ое — изготовление из меди и серебра украшений для конской
сбруи. Шорная работа состояла из оклейки арчаков, изготовления
подушек и тебеньков, подседельника, подпруги (тшымгвархъа),
стремянных ремней (щк1 л а), нагайки (къамчы), пут (щах1а) ,и т. д. В
некоторых шорных работах (обработка кожи, пошив подушек и т. д.)
применялся в основном женский труд. Женщины также ;шили
кожаную обувь.
Деревообрабатывающий домашний промысел включал в себя
изготовление земледельческих орудий: арб, арчаков для седел, посуды
и т. д. Арба собиралась из трех рсновных частей: платформы, колес и
оси. Работа по изготовлению йблес и оси включала выделку ступиц
(бкъвыл), спиц (гвыдза//дза), полуободьев (барг1анч), позднее
целого обода, и их сборки. В конце XIX—начале XX в. с ростом рыночных
связей к абазинам стали проникать отдельные железные части арбы:
железные ободы, оси и т. д., постепенно вытеснившие деревянные
детали. Деревянными же были все земледельческие орудия: плуги,
бороны, лопаты для веянья зерна, грабли, вилы. Их отдельные железные
части изготовлялись местными кузнецами. Домашняя утварь в
основном тоже была из дерева. Это — чашки (квп1и), ступки с пестами
(джьк1ахыга), большие, врытые в землю, ступы с пестом для дробления
кукурузы, приводимые в движение силой ног (члах1вара), мельницы-
крупорушки (хърыг1вга), маслобойки (квба) и т. д. Все эти предметы,
как правило, орнаментировались резьбой или выжиганием.
Украшалась орнаментом и деревянная мебель: кровати, диванчики, колыбели,
столики.
Среди отраслей ремесленного производства заметное место
принадлежало кузнечеству.; Оно было тесно связано с нуждами земледелия.
Кузнецы изготовляли и чинили косы, серпы, вилы, железные лопаты,
мотыги, подковы, металлические части конской сбруи, цепи, ножи,
ножницы и т. д. «Единственным занятием, давно успевшим
подняться до положения настоящего ремесла, т. е. производства на
заказ, было кузнечное дело... — писал Л. И. Лавров:—Профессия
кузнеца окружалась почетом, а сама кузница даже служила местом, где
совершались моления»72. В кузнечном ремесле больше, чем в каком-
либо другом, было распространено ученичество. Чем больше учеников
было у мастера, тем большим почетом он пользовался. В конце XIX —
начале XX в. среди абазинских кузнецов наблюдалось отходничество.
Оно явилось следствием начавшегося вытеснения местных изделий
фабричными, что приводило к разорению ремесленников и заставляло
их искать работу на стороне.
Многие кузнецы были также и оружейниками или даже
становились по преимуществу ими. Оружие (ружья и кинжалы с ножнами)
77
они украшали серебром, золотом, гравировкой с .чернью. Такие
оружейники, в свою очередь, становились ювелирами. Им были Хорошо
известны такие тонкие приемы ювелирной техники, как скань,
филигрань, зернь. Дорогие ювелирные изделия, как правило, изготовлялись
по заказу богачей. Но и изделия подешевле оружейники и юйелиры
всегда орнаментировали. В процессе культурных взаимодействий
абазинские мастера обогащали свои технические и художественные
приемы и сами принимали участие в выработке общих черт, характерных
для культурных традиций народов Северного Кавказа.
2.5. Торговля
Немалую р,оль в жизни абазин играла торговля. Ее объектами
были главным образом предметы широкого потребления. Из перечня
товаров, упоминаемых в письменных источниках XVIII—XIX вв., видно,
что абазины покупали соль, холстину, бумажные и шелковые материи,
персидский ситец, шерстяные ткани, юфть, сафьян, железную и медную
домашнюю посуду, галантерейные товары (зеркальца, гребешки,
серебряную и золотую канитель), сталь, серу, в незначительном
количестве порох и в большом — оружие: ружья, пистолеты, шашки,
кинжалы и т. п.73 Те же и некоторые другие источники содержат данные
о составе предметов встречной торговли абазин. Это воск, мед, в том
числе так называемый пьяный, или бешеный, собираемый пчелами с
азалии, зерно, воловьи, овечьи и козьи шкуры, грубые сукна
домашнего производства, бурки, различные меха — лисьи, куньи, каменной
куницы, беличьи74 и % д. Таким образом, здесь выделяются две
группы товаров: товарная продукция животноводства и земледелия и
изделия домашних промыслов и ремесел. Обе группы товаров были
продукцией натурального и полунатурального хозяйства абазин.
Выносимые на рынок меновые стоимости являли собой по.преимуществу
изделия домашних промыслов и ремесел, излишки натурального
хозяйства, образовавшиеся порой не столько за счет продуктивности, сколько
за счет самоограничения потребностей. Торговля носила в основном
внутренний характер. Но источники содержат данные и о внешней
торговле абазин. Торговали с .Крымом, Персией, Турцией.
Определенную статью торговли с последней составляла работорговля; Как
правило, в рабство продавали пленных. Но имела место продажа
собственных детей. Высоко ценились девочки и мальчики в возрасте 12—14
лет. Девушки заполняли гаремы турецких султанов. Некоторые даже
«выходили удачно замуж, имели возможность помогать родителям,
оставшимся на родине, порой даже выкупить их»75.
Мальчики-невольники поставлялись в войска мамелюков.
Торговля была по преимуществу обменной. Это хорошо видно.на
примере приобретения соли, которая в условиях господства,
натурального хозяйства оставалась одним из наиболее обращающихся товаров,
В землях абазин залежей соли не было, и они ее высоко ценили. Нужна,
была и кормовая соль для скота (сас//тамби). В русских источниках
сообщалось, что «все сии народы получают соль от наших столь
дорогой ценой, что каждый пуд оным обходится променом на скот
около 4 р.»76 и что <<...абазины бештовские... просят... по неимению у них
в наличии денег для покупки соли принимать от них взамен оной мед,
воск и проч. их продукты»77. Есть и прямые свидетельства об отсутствии
в это время денежной формы торговли. «Точно определить цены
вывозных и ввозных товаров нет никакой возможности, ибо здесь все
продается на обмен»78, — писал М. Пейсонель.
78
Торговля у абазин лмела меновую форму не потому, что деньги
им не были известны. Просто в тех условиях в деньгах не было
потребности ни как в мериле стоимости, ни как в средстве обращения.
Хотя обмен носил систематический характер, но однотипность
хозяйства, слабая степень общественного разделения труда и застойность
натурального хозяйства ограничивали объем обменных сделок и
определяли однообразие обмениваемых товаров. Деньги, случайно
попадавшие в руки абазин, использовались в качестве украшения79 или
сбережения:.
К началу XIX в. товарообмен уже достиг высокого развития. Он
велся регулярно, и стоимость товаров получила выражение в
некоторых эквивалентах. Ими могли быть бурки, черкески, овцы, крупный
рогатый скот и т. д. Торговлей занимались сами производители
продукции— рядовые горцы и старшины. При таком составе участникюв
торговли со стороны абазин естественно сохранялась меновая форма
торговли. «Даже в XIX в. на Северном Кавказе торговля с горцами
в значительной части шла через меновые дворы»80,— отмечал С. Я.Чек-
менев. Но торговля через меновые дворы предполагает участие в ней
как непосредственных производителей, так и торговых людей, т. е.
посредников-купцов. В их роли в основном выступали армяне и
горские евреи. Лишь с переселением абазин на равнину и установлением
непосредственных контактов с русскими абазины все больше стали
втягиваться во внутреннюю торговлю через города Ставрополь, Алек-
сандровск и Георгиевск. Важную роль в этом отношении играла и
станица Баталпашинская. «Две здешние ярмарки 23 апреля и 1
сентября, — писал М. И. Венюков, — привлекают преимущественно
окрестных туземцев»81. К этому же времени относится появление в
абазинских аулах первых торговых лавок, а также своих купцов82. Теперь
торговлю двигали уже интерес к наживе, стремление к накоплению
капитала, т. е. нечто принципиально отличное от условий
натурального хозяйства и выходящее за его рамки.
2-6. Транспорт
В XIX в. на землях абазин сохранялось бездорожье. Сообщение
между населенными пунктами велось по узким тропинкам. ;Таким
путям сообщения соответствовали средства пер*едвижения: вьючный и: ту*
жевой транспорт. Мужчины ездили верхом, а для перевозки женщин
и детей пользовались двухколесной арбой. Такая арба была хорошо
приспособлена к рельефу местности: она имела широко
расставленные большие колеса диаметром до 1,5 м. В арбу впрягали пару
волов. Она же служила для перевозки грузов^ Называли ее «чвуандыр»
(повозка, в которую впрягают волов). Только к концу XIX в. стали
применяться заимствованные у русских: брички, тачанки, линейки.
В предреволюционные годы в Баталпйшинском уезде были 141
веррта шоссейных дорог, 220 верст почтовых трактов, 884 версты
колесных дорог83. Была построена первая железная дорога, связавшая
станцию Баталпашинскую с центральной Россией, а также с
Закавказьем.
Одной из главных задач Советской власти являлась дальнейшая
ликвидация бездорожья и установление надежной связи между
отдельными населенными пунктами и районами с помощью широкого
дорожного строительства. Вместо прежних" узких труднопроходимых
тропинок появились хорошие колесные дороги, обычно строившиеся
самими горцами под руководством русских специалистов. Уже к
79
1930-м гг. такие дороги были проложены ко всем абазинским селениям.
Послевоенный период ознаменовался строительством широкой сети
шоссейных дорог.
В настоящее время основной вид транспорта — автомашины.
Регулярное автомобильное сообщение связывает самые отдаленные
населенные пункты с областным центром. Рост материального достатка
позволяет многим колхозникам и рабочим совхозов иметь собственные
легковые автомобили. Из других видов транспорта широко
распространены мотоциклы и мотороллеры.
2.7. Современное сельское хозяйство
Победа Великой Октябрьской социалистической революции и
безвозмездная передача крестьянам княжеских и казенных земель
открыли путь для развития сельского хозяйства — как животноводства, так
и земледелия.
Советское государство сразу же стало оказывать бедняцким и
середняцким хозяйствам большую помощь в обзаведении скотом,
в снабжении кормами, налаживать работу по улучшению породности
животных. Однако мелкие крестьянские хозяйства не способны были
обеспечить высокие темпы развития животноводства. Подъем его
стал возможным только на основе коллективизации сельского
хозяйства. Большое значение для развития животноводства имели решения
июньского A934 г.) Пленума ЦК ВКП(б), которые положили начало
созданию крупного общественного животноводства в колхозах.
Пленум постановил, что основной, наиболее соответствующей
сельскохозяйственной артели формой создания общественного животноводства
является товарная животноводческая ферма. По решению Пленума
в животноводстве стало применяться государственное планирование. С
этого времени начался значительный рост сети колхозных
животноводческих ферм. К 1940 г. было уже создано крупное общественное
животноводство. Однако в результате гитлеровского нашествия и
временной оккупации территории Карачаево-Черкесии ему был нанесен
огромный ущерб, что привело к сокращению поголовья скота и
производства животноводческой продукции.
В послевоенные годы, на
основе укрепления колхозов
и совхозов, животноводство
стало развиваться
быстрыми темпами. Уже к 1950 г.
был превзойден довоенный
уровень численности
крупного рогатого скота и овец.
Важную роль в подъеме
животноводства сыграли
решения сентябрьского A953 г.)
Пленума ЦК КПСС,
предусматривавшие
значительное повышение
заготовительных цен на продукты
животноводства, и июньского
A958 г.) Пленума ЦК
КПСС, определившие
переход от обязательных
поставок к государственным за-
Стадо оленей племсовхоза «Эльбурганский». купкам продуктов животно-
80
водства. Мартовский A965 г.) Пленум ЦК КПСС наметил широкую
систему экономических мер, направленных на подъем сельского
хозяйства.
В Карачаево-Черкесии животноводство лвляется важнейшей о
раслью сельского хозяйства. В области имеются все условия для него,
обширные естественные сенокосные и пастбищные угодья, длительный
пасгбищный период, дающий возможность организовать отгонное
животноводство; крупные совхозы и колхозы, позволяющие организацию
животноводческого хозяйства на научных основах; возможность
расширения производства кормовых культур (концентрированных, соч-
ных, грубых); развитая промышленность по переработке сахарной
свеклы, дающая в качестве отходов высококачественный корм — жом;
развитое земледелие, также дающее корма для скота.
Директивами XXVII съезда. КПСС по пятилетнему плану на
1986—1990 гг. определены задачи совхозов и колхозов в области
ускоренного развития животноводства. Намечены мероприятия по
увеличению поголовья всех видов скота, повышению их продуктивности,
созданию кормовой базы, широкой механизации трудоемких
процессов животноводства.
Развитие животноводства в абазинских . колхозах и совхозах в
настоящее время происходит на основе непрерывного укрепления
кормовой базы, совершенствования породного состава скота, улучшения
содержания скота и ухода за ним, расширения строительства
животноводческих помещений в соответствии с требованиями зоогигиены,
роста механизации, совершенствования организации труда на фермах
и ветеринарного обслуживания. Некоторые колхозы и совхозы
специализируются на разведении определенных видов животных и
выращивании овощей. Так, колхоз «40 лет Октября» выращивает нетелей
для ремонта маточного поголовья скота. Здесь построен и введен в
строй комплекс для 5500 голов в год. Племсовхоз «Эльбурганский»
специализируется на разведении кроликов и оленей. Совхоз уже
начал сбор и сдачу в медицинскую промышленность пантов, которые
идут на изготовление ценнейших лекарств.
В Усть-Джегутинском районе построен крупный тепличный
комбинат «Южный».
Необходимым условием подъема удоев молока является
обеспеченность продуктивного рогатого скота сочными кормами. Из
таблицы 3 виден рост площадей под кормовые культуры в некоторых
абазинских колхозах и совхозах.
Таблица 3
Рост площадей кормовых культур за 1981—1985 гг. (в гектарах)84
1 Колхозы, совхозы
1 колхоз «40 лет Октября»
колхоз «Кубань»
совхоз «Красновосточный»
совхоз «Эльбурганский»
1981 г.
1.340
2.541
1.086
1.323
1985 г.
2.259 |
2.845
.1.654 I
1.355
С каждым годом растет количество заготавливаемого силоса и
сенажа (табл. 4).
Создана и развивается комбикормовая промышленность-.
Колхозы и совхозы стремятся производить такие продукты растениеводства,
которые позволяют сделать кормление скота разнообразным и полно-
6 «Абазины»
81-
Таблица 4
Рост количества заготавливаемых кормов за 1981—1985 гг.
(в процентах)85
Колхозы, совхозы
колхоз «40 лет Октября»
колхоз «Кубань»
совхоз «Красновосточный»
совхоз «Эльбурганский»
| 1981 г.
силос
138.457
161.885
113.400
134.700
' сенаж
110.004
22.734
16.800
3.700
| 1985 г. |
' силос
157.624
198.170
159.300
173.224
сенаж
25.300
6.254
40.300
22.175
денным при наиболее низкой себестоимости кормов. Для ликвидации
дефицита белковых кормов увеличивается производство бобовых
культур, травяной и сенцой муки, кормовых дрожжей, животных
кормов и других кормовых продуктов с высоким содержанием протеина.
Широко используются барда и концентрированные корма. В зихмний
период каждая корова получает ежедневно 20 кг силоса или сенажа,
4 кг сена, 6 кг кормосмеси. Опытные животноводы применяют
передовые методы ухода за продуктивным скотом колхозов и совхозов.
Они работают на фермах много лет, хорошо знают каждое животное
и приобрели большой опыт в уходе за скотом. За каждой дояркой
закреплена группа в 20—25 коров. В период сухостоя каждая корова
кормится отдельно, получая корм
для нормального развития плода
и для создания запаса
питательных веществ в организме на
будущее время. Она имеет
заботливый уход, содержится в чистом
стойле на постоянно свежей
подстилке, ее регулярно, каждый
день в определенное время
выгуливают. Подготовленные таким
образом коровы благополучно
телятся, приносят здоровых телят
и хорошо раздаиваются.
Колхозы и совхозы с большой
выгодой для себя механизируют
трудоемкие работы в
животноводстве — приготовление кормов,
силосование, дойку коров, стрижку
овец, водоснабжение ферм и т. д.
С каждым годом^ расширяется
строительство типовых
животноводческих помещений.
Проектные организации разрабатывают
типовые проекты коровников,
овчарен и др. помещений, в
которых предусматривается
механизация производственных
процессов. На некоторых крупных
животноводческих фермах
создаются специализированные бригады
по уходу за животными разных
назначения.
Тепломагистраль тепличного комбината
«Южный».
возрастных групп и хозяйственного
82
Заготовка силоса на полях колхоза «40 лет Октября».
Содержание крупного и мелкого рогатого скота ведется так,
чтобы за зимний период завершить отел и окот животных, потому что ко
времени перегона на летние пастбища (конец мая — начало июня)
молодняк должен окрепнуть. Перегону скота предшествует большая
подготовительная работа: предварительный осмотр всего
скотопрогонного пути, ремонт его отдельных участков, ремонт помещений для об*
служивающего персонала и животноводческих построек. Для
животноводов на летних пастбищах построены жилые помещения, в
которых имеются кухня с газовой плитой и комната отдыха. Через
каждые 10 дней к животноводам приезжает промтоварная автолавка,
доставляющая им товары повышенного спроса, и передвижная «Служба
быта», в которой они заказывают себе одежду и т. п. Согласно
графику ведется доставка книг и журналов, работает кинопередвижка.
Частые гости животноводов на летних пастбищах —участники
художественной самодеятельности.
На овцетоварных фермах также применяются передовые приемы
ухода за животными. Они заключаются в правильной разбивке овец
на отары с подбором в каждую из них овец одного пола, одинакового
возраста, одной и той же породы, здоровья; закреплении отар на
длительный период за знающими свое дело чабанами; умелой пастьбе
овец на летних и зимних пастбищах с таким расчетом, чтобы
животные всегда были сыты; обеспечении овец сеном и
концентрированными кормами, содержании их в чистых кошарах; заботе о хорошем
состоянии и своевременной случке овцематок и сохранении -всего
молодняка. Чабанский год начинается с осени. Именно в это время,
когда идет отбивка ягнят, формируются маточные отары и
закладываются основы их будущей высокой продуктивности. После отбивки маток,
ослабленных вскармливанием молодняка, улучшают рацион
кормления, чтобы как следует подготовить к осеменению: чем упитаннее
овцы к этому времени, тем больше родится двоен и троен. При
формировании отар выбраковывают животных, не пригодных к
воспроизводству.
6*
83
На летних выпасах Покун-Сырта.
В настоящее время колхозы и совхозы убедились, что в новых
условиях зимние окоты предпочтительнее весенних. К весне овцы
расходуют запасы накопленных во время осеннего нагула питательных
веществ и витаминов и рождают более слабых ягнят, да и сам окот
проходит труднее. При зимнем ягнении этого не происходит, а ягнята
успевают настолько повзрослеть, что с первых дней пастбищного
сезона хорошо пасутся со взрослой отарой. За лето они набирают большой
вес и дают дополнительный настриг поярковой шерсти. Ранняя отбивка
такого молодняка позволяет уже в год рождения реализовать
баранчиков на мясо, а ярочек на племенные цели.
Если осень в овцеводстве — самая важная пора, то зима — самая
сложная. Чабаны заранее готовятся к зимней поре, ремонтируют и
утепляют кошары, делают затиши от ветров. Готовят помещение, где
проходит ягнение овец: очищают от навоза, дезинфицируют, белят
потолки и стены, хорошо просушивают и посыпают чистой соломой пол.
Овцы боятся не так холода, как сквозняков и сырости. Поэтому двери
обивают толем или пленкой, снизу подшивают резиновые полосы.
Окна изнутри затягивают полиэтиленовой пленкой, чтобы получились
двойные рамы. На расстоянии 15—20 см от стен устанавливают
деревянные щиты, а промежуток забивают соломой. Кошары
вентилируются с помощью вытяжных труб, поддерживающих нужную
температуру.
В период суягнения в рацион овец включают кукурузный силос,
комбикорма, гранулированную травяную муку и высококачественное
сено. Корма раздают небольшими одинаковыми порциями 4 раза в
день, строго в одно и то же время.
Ягнение овец начивается в конце первой декады февраля. После
того, как у матки отделится цослед и ягненок пососет молозиво,
животных перегоняют в теплое помещение, в индивидуальные клетки-
кучки. Если овца хорошо приняла ягненка, ее. переводят в особое
84
стадо, состоящее не более чем из 10 маток с приплодом. Через две
недели ягнята находятся уже на кошарно-базовом содержании.
После утреннего кормления маток выпускают во двор (баз), а молодняк
оставляют в кошаре. Так ликвидируются скученность и сырость. Маток
загоняют в кошару в полдень, а в хорошую погоду, после кормления
молодняка, снова на 2—3 часа выгоняют на баз. Маток на базу крр-
мят сеном и силосом, ягнятам в кошаре дают концентраты,
минеральную подкормку. Молодняк приучают к сену и концентратам
постепенно, начиная с 10-дневного возраста.
Сакманы постепенно укрупняются: к апрелю остается всего
около 10-ти, а к началу стрижки — их уже нет. После стрижки всю
отару держат вместе. Весенняя стрижка овец происходит до перегона
отар на летние горные пастбища с таким расчетом, чтобы к моменту
перегона шерсть успела немного отрасти. В это же время овец
подвергают ветеринарной обработке. Стрижка овец во всех хозяйствах
ведется в основном электростригальными аппаратами, хотя бывает ,и
ручная стрижка. Большую помощь колхозам и совхозам.оказывают
старики-пенсионеры, обладающие богатым навыиом стрижки овец.
Каждый год проводится конкурс стригалей области.
Колхозы и совхозы оказывают сельскому населению необходимую
помощь в ведении личного подсобного хозяйства, увеличении
поголовья скота и птицы.
Большие перемены произошли и в земледелии. Перелом в нем
также был обусловлен коллективизацией, сделавшей возможными все
преобразования в деревне, и в немалой степени подготовлен успехами
в кооперировании крестьянства, достигнутыми в борьбе за
осуществление ленинского кооперативного плана86.
В настоящее время повышение темпов производства и
производительности труда в земледелии достигается рядом мероприятий как
материально-технического, так и организационного и экономического
характера. Если раньше рост земледельческой продукции
обеспечивался главным образом за счет наиболее доступных резервов, то теперь
каждый шаг продвижения вперед связан с ростом мастерства и
энерговооруженности земледельцев, с химизацией, с мелиорацией земель,
с повышением урожайности полей, с ускоренным внедрением в
производство достижений науки и передового опыта.
XXVII съезд КПСС взял твердый курс на техническое
перевооружение сельского хозяйства с тем, чтобы на деле обеспечить крутой
перелом в его развитии. Ускорение научно-технического прогресса в
сельском хозяйстве, подведение мелких хозяйств под колхозное и
совхозное производство, обеспечение более мощной
материально-технической базы съезд определил как главные направления в аграрной
политике партии на современном этапе и в ближайшей перспективе.
В 1984 г. в абазинских колхозах и совхозах работали около 600
тракторов, около 300 комбайнов, из которых свыше 120 зерновых,
более 100 силосоуборочных, около 50 свеклоуборочных и т. д., а также
около 800 грузовых автомашин87. Технический прогресс в земледелии
предусматривает высокий уровень механизации, широкое применение
электроэнергии и средств автоматизации, основанную на поточной
технологии организацию производственных процессов. Вот почему в
настоящее время разработаны и утверждены системы машин для
комплексной механизации сельского хозяйства. С универсальной техникой
приходит интеграция узких механизаторских специальностей в
профессии широкого профиля. Представители традиционных
специальностей— трактористы и комбайнеры — овладевают несколькими смежными
профессиями. Во многих колхозах и совхозах создаются бригады и
звенья комплексной механизации. Бригады, как правило, -осущёствля-
85
ют весь цикл работ на закрепленном за ними участке при
минимальных затратах ручного труда. Колхозный или совхозный механизатор
— не просто водитель трактора или шофер, а производитель
земледельческой и животноводческой продукции. Для этого он изучает также
технологию производства, свойства почвы, растений и животных,
способы применения минеральных и органических удобрений, средства
защиты растений и т. д. В практику входят такие новые сочетания
специальностей, как, например, свекловод-механизатор. Происходит
также развитие профессий узкого профиля, особенно, если перевод
сельского хозяйства на индустриальные рельсы ведется на базе концентрации,
а отчасти и специализации, но в традиционных рамках колхоза:
например, электрик, оператор.
Одно из главных направлений научно-техническ'ого прогресса в
земледелии — мелиорация земель. Она сейчас развернулась во всех
колхозах и совхозах области. Большие площади орошаемых земель
уже сданы в эксплуатацию и дают свои плоды. Об этом убедительно
говорят показатели роста урожаев. Проведенная работа по
дальнейшему расширению орошаемого земледелия уже позволила несколько
повысить эффективность земледелия и урожайность культур: по
зерновым— в 1,5 раза, по сахарной свекле —в 1,3 раза, по овощам — в 1,1
раза, по кормовым культурам — в 1,3 раза88. В колхозы и совходы с
каждым годом направляется все больше минеральных удобрений,
известковых материалов, химических средств защиты растений,
антибиотиков. Это позволяет значительно .интенсифицировать земледелие. В
частности, намного выросло внесение в почву минеральных удобрений
(табл, 5).
Таблица 5
Динамика внесения в почву минеральных удобрений за 1981—1985 гг.
(в тыс. тонн)89
Минеральные удобрения
Все виды
в том числе: азотные
фосфорные
калийные
1981 г.
•
31,7
15,0
11,1
5,6
1985 г.
43,8
22,0
12,3
9,5
Происходит дальнейшее улучшение условий и характера труда и
быта сельского населения. Рост производительности труда на основе
научно-технической революции увеличил свободное время работников
сельского хозяйства, которое используется ими для повышения уровня
образования и культуры. Сейчас в абазинских колхозах, совхозах
насчитывается свыше тысячи агрономов, зоотехников, инженеров,
механизаторов, ветеринарных врачей, Подавляющее большинство руководящих
кадров — это хорошо подготовленные, высококвалифицированные ра-
. ботники. Если в 1952 г, председателей колхозов с высшим и средним
специальным-.образованием- было 18%, то к началу 1980 г. их число
увеличилось до.:98%:•' . [¦¦•¦••¦ •'•' ; ••• .....
Партия и правительство, советский народ высоко ценят труд
работников, полей и ферм. Орденом Ленина награждены абазинки
доярки Тайбат Кармова, Асилят Кйшмахова, Кукаца Какупшева,
овощевод Арухан Гонова: Пионерами высокопроизводительного
использования техни-кн, подлинными мастерами своего дела стали такие знат-
. кые люди; как Датка Кищзев^-йынё депутат Верховного Совета СССР,
86
1 Д е б у И. О Кавказской линии и присоединенном к ней Черноморском войске,
или Вообще замечания о поселенных полках, ограждающих Кавказскую линию, и о
соседственных горских народах,—СПб.— 1829.—С.1 120.
2 Зубов П. Картина Кавказского края. — СПб.—-1835. — Ч. III..—С. 112.
3 Сталь К. Этнографический очерк черкесского народа//КС—1900,—Т. 21.—
С. 79
4 Гейне К. Пшехский отряд //КС— 1884.— Т. VIII; Дроздов И. Обзор
военных действий на Западном Кавказе с 1848 по 1856 гг.//КС— 1886.— Т. X;
Щербина Ф. История Кубанского казачьего войска.— Екатеринодар.— 1910.— Т. I, и др.
5 Пол. материалы, а Кубина. 1970, Сагид Копсергенов, около 80 лет.
6 Пол. материалы, аул Псыж* 1970, Хасамбй Джердисов, 80 лет; а. Псаучье-Дахе,
1970, Умар Насипов, 69 лет.
7 Бжания Ц. Н. Из истории хозяйства абхазов.—Сухуми.— 1962.— С. 63.
8 Там же. — С. 63—64.
9 Пол. материалы, а. Кубина, 1970, Закерей Дагужиев, 73 года.
10 Лавров Л. И. Абазины//КЭС—1955.—Зып. I.—С. 7.
11 Бжания Цг Н. Указ. раб.— С. 90,
12 Пол. материалы, а. Псыж, 1976. Хасамбй Джердисов, 80 лет.
13 Пол. материалы, а. Псыж, 1976, Татлустан Косов, 73 года; 1983, Бахсит Ага-
чев, 83 года; Газиз Джуджуев, 77 лет,
14 Лавров Л. И. Указ. раб\ —С. 42.
15 Карачаевцы (историко-этнографический очерк).— Черкесск.— 1978.—С. 62.
16 Т а б у л о в Т. А л т а дцу ков Ас, О з о в Н. Новая жизнь (на черк. яз.) —
Черкесоблиздат.— 1930.— С. 6—7.
17 Л а в р о в Л. И. Историко-этнографические очерки Кавказа.— Л.— 1978.—
С. 91 и ел.
18 X у р а н о в Ш. Ш. Об абазинских тамгах//Археология и этнография
Карачаево-Черкесии.— Черкесск.— 1979.— С. 158.
19 Л а в р о в Лх И. Указ. /раб* — С. 39.
20Тройно Ф. П. Арендные отношения у горцев Северного Кавказа,—
Ростов/Дон.— 1984.— С. 9.
21 Д а н и л о в а Е. Н. Абазины (Историко-этнографическое исследование
хозяйства и общинной организации. XIX Ьек)',— М^. — 1984. — С. 41.
22 Д е б у И. Указ. раб. — С. 131.
23 Зубов- П. Указ. раб.—Ч. III.—С. 126.
24 Броневский С. Новейшие географические, исторические известия о
Кавказе.— М.—'1823.— Ч. I.— С. 333.
25 К1арго1Ь I. Ор. с*.— Вс1. I. — 8. .451.
26 ЦГВИА.—Ф. 414.—Д. 300.—Л. 78.
27 В е н ю к о в М. И. Очерк пространства между Кубанью и Белой//ЗИРГО.—
1863.—Кн. 2.—С. 49.
28 Зубов П. П. Указ. раб.— Я. I.—С. 77.
29 Пол. материалы, а. Инжич-Чукун, 1975, Умар Копсергенов, 69 лет; а. Инжич-
Чукун, 1975, Магометгери Аджиев, 67 лет.
30Торн:ау Ф. Указ. раб.—Ч. II.—С. 34,
31 Зафесов А. X. Из истории коневодства у адыгов//У ч.зап. Адыгейского
научно-исследовательского института.— Майкоп.—-1968.— Т. VIII.
32 Щукин И. Из поездок по Верхней Кубани//3емлеведение. — 1914. — Кн. III.
— С. 32.
33 Дубенский Д. Конские породы, табуны и заводы Кавказа, их прошлое и
настоящее.—СПб.—1896.—С. 13.
34 Дубенский Д. Указ. раб.—С. VI—XVII.
35 КубК.—1898.—С. 88.
36АлибердовГ. Д. Адыгейские земледельческие оружия XIX — начала XX
вв.//Уч. зап. Адыгейского научно-исследовательского института.— Майкоп.— 1965.—
Т. 4.—С. 108—123.
37 Генко А. Н. О названиях плуга в северо-кавказских языках//Доклады АН
СССР. — 1930. — Вып. 7, — С. 128—195.
38 М а р к г р а ф О, В. Очерк кустарных промыслов Северного Кавказа с
описанием техники производства.— Мл— 1882.— С. 223—224.
39 Пол. материалы, а. Таланта, 1969. Джагафар Меремкулов, 89 лет; а. Кубина,
1969, Закерей Дагужиев, 72 года.
40 Лавров Л. И. Указ. раб.—С. 19.
41 КСК.—1894.—.С. 78.
42 Там же.
43 Жизнь национальностей.— 1920.— Я» 30.
44 Пол. материалы, а. Псыж, 1975, Хатут Ерижев, 82 года, Хасамбй Джердисов,
79 лет.
45 Табу лов Т. 3. Об абазинских диалектах //ТЧНИИ.— 1954.— Вып. II.— С. 72.
46 Пол. материалы, а. Псыж, 1975, Хазгери Кулов, 70 лет,
87
\ 47 Л а пинский Т. Горские народы Кавказа и их борьба против русских за
¦¦¦¦ сво6олу//ЗИРГО. —1863. — Кн. I. отдел библиографии и критики.— С. 5.
48 Т. М. Горцы абазинского племени//Иллюстрир. газ. —1867. — № 18. —С. 287.
49 Пол. материалы, 1975. а. Инжич-Чукун, Татлустан Косов, 72 года.
50 Пол. материалы, а. Инжич-Чукун, 1975, Корней Айсанов, 73 года.
51 Пол. материалы, а. Инжич-Чукун, 1975, Татлустан Косов, 72 года, Корней
Айсанов, 73 года.
52 Пол. материалы, а, Эльбурган, 1975, Айса Камов, 78 лет; а. Инжич-Чукун,
1975, Татлустан * Косов, 72 года.
53 Пол. материалы, а. Эльбурган, 1975, Айса Камов, 78 лет; а. Кубина, 1969,
Масхуд Копсергенов, 72 года.
54 КСК.— 1894 — С. 78. .
55 К а л о е в Б. А. Указ. раб. — С. 17, 157.
56 Венюко.в М. И. Очерк пространства между Кубанью и Белой//ЗИРГО.—
СПб.—1863.—Кн. 2.—С. 4&
57 Жизнь национальностей.— 1920.— № 30.
58 Пейсонель М. Исследование торговли на черкесско-абхазском берегу
Черного моря в 1750—1762 гг.—Краснодар.—1927: Зубов П. Указ. раб.—Ч. II;
Савинов Д. Достоверные рассказы об Абазии//П.— 1850.— Т. 6. — Кн. I—12; Ходжя-
ев Н. Несколько слов об открытии Псхувского ущелья//К. —1869. — № 104—105;
Торнау Ф. Воспоминания кавказского офицера.*— М,— 1864, и др.
59 Т о р н а у Ф. Указ. раб. — Ч. II. — С. 40.
60 Отчет комиссии по исследованию земель на северо-восточном берегу Черного
моря, между реками Туапсе и Бзыбью//ЗКОСХ.— 1867.— № 12.— С. 13.
61 КСК.— 1894.— С. 38.
62Пейсонель М. Указ. раб.—С. 26; ср: Броневский С. Новейшие
географические известия о Кавказе.—М.—1823.—Ч. I.—С. 329; Торнау Ф. Указ.
раб.—С. 455 и др.
63 Пол. материалы, а. Таланта. 1975, Кульсым Ионова, 68 лет.
64 Пол. материалы, а. Псыж, 1973, Айса Пшнатлов, 80 лет.
65 Ленин В. И. Поли. собр. соч —Т. 3.—С. 328.
66 Вен ю ко в М. М. Указ. раб.— С. 19.
67 П и р а л о в А. С. Краткий очерк кустарных промыслов Кавказа.— Тифлис—
1900.—С. 28.
68 Маркграб О. Указ. раб. — С. 27.
69 Лавров Л. И. Указ. раб,—С. 19.
70Пиралов А. С Сообщение, сделанное на I съезде деятелей кустарной
промышленности Кавказа//Тр. I съезда деятелей по кустарной промышленности
Кавказа.—Тифлис—1902.—С. 143.
71 Очерки истории Карачаево-Черкесии.— Т. I.— Ставрополь.— 1967.— С.323.
72 Л а в р о в Л. И. Указ. раб. — С. 19.
73 Пейсонель М. Указ. раб.—С. 30; Гюльденштедт И. А. Указ. раб.—
С. 8; Лапинский Т. Указ. раб.—С. 12; Отчет комиссии по исследованию
земель...— С. 134.
74 Пейсонель М. Указ. раб.— С. 30; Гюльденштедт И. А. Указ. раб.—
С- 143: К1арготЬ I. Ор. сИ. — Ва\ I. —5. 449; Броневский С. Указ. раб—ЧЛ.—
С. 339: Савинов В. Указ. раб.—С. 9; Лапинский Т. Указ. раб.—С. 12.
75 Пейсонель М. Указ. раб.—С. 30; Торнау Ф. Указ. раб.—Ч. П.—С. 106.
7в АКАК.—1868.—Т. П.—С. 975.
77 Там же. — 1873. — Т. V. — С. 870.
78 П е й с о н е л ь М. Указ. р*аб.—»С. 30.
79 Лапинский Т. Указ. раб.—С. 12.
80 Чекменев С. Из истории освоения Ставрополья в конце XVIII в.//Сборник
трудов Карачаево-Черкесского госпединститута,—Черкесск.-— 1969.—^ Вып. П.—С.
82—83.
81 В е н ю к о в М. И. Указ. раб. — С. 34.
82 Д а н и л о в а Е. Н. Абазины (историко-этиографическое исследование
хозяйства и общинной организации. XIX век). — М.— 1984. — С. 59.
83 ГАКК.— Ф. 460.— Оп. 2'.- Д. 4.—Л. 24.
84 Годовые отчеты колхозов и совхозов //Текущий архив областного управления
сельского хозяйства.
85 Там же.
86 К ар да но в а А. X. Восстановление народного хозяйства в Карачаево-Чер-
кеиии.— Черкесск.—1976. I
87 Годовые отчеты колхозов и совхозов на 1984 год//Текущий архив областного
управления сельского хозяйства.
88 Текущий архив исполкома КЧАО.— 1985, — С. 72.
89 Там же, — С. 92,
ГЛАВА III
МАТЕРИАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА
3.1. Поселения
Развитие абазинских поселений тесно связано с переселением
абазин на северные склоны Кавказского хребта. Переселение это длилось
несколько веков, и результатом его стало то, что абазины-тапанта,
раньше переселившиеся на Северный Кавказ, заняли его предгорные
склоны, а абазины-шкарауа к началу XIX в. обосновались высоко в
горах. В результате поселения одного народа формировались как
предгорные и горные, имевшие между собой немало общих черт, но и
немало различий.
Для обеих групп абазинских аулов был характерен традиционный
на Северном Кавказе приречный тип заселения1. Аулы располагались
по берегам больших р/ек и ручьев, т. е. поближе к воде.
Нет пока достаточных данных, позволяющих дифференцировать
абазинские поселения по типу. Этот вопрос требует дополнительного
исследования, особенно в отношении аулов шкарауа, которые
испытали на себе меньше черкесского влияния, чем тапантовские. В русских
документах абазинские поселения называются жилищами, кабаками,
аулами, селениями. Подчеркивалось ли в этих терминах различие в
социально-экономическом положении аулов, мы не знаем. В XVII в.
Эвлия Челеби писал, что кабаками называли группы жилищ,
состоявшие из десяти домов2. В XIX в. кабаками называли группы селений —
Трамовы кабаки, Джантемировы кабаки и т. д. Но, видимо, разница в
положении отдельных поселений была. Правомерно провести аналогию
с черкесскими аулами, лучше изученными в исторической литературе,
тем более что абазины (особенно таланта) и черкесы близки по куль-^
туре и структуре общественной жизни. У черкесов было несколько
разновидностей поселений. Ближе к княжескому дому находился его аул —
пше-унах-абль, где жили его крестьяне и вольноотпущенники.
Отдельная часть усадебной земли в том же ауле была занята домами
вольных жителей и дворян, составлявших двор князя. Аул, где жил
князь или владетельный дворянин, назывался уорк-куоджь, в
отличие от селений-куоджь, в которых жили дворяне низших разрядов,
причисленные к владению князя3.
По форме поселения абазин-шкарауа, живших высоко в горах,
были гнездового типа. Они состояли из отдельных хуторов, заселенных
родственниками и. разбросанных на значительной территории. Хутор-
89
ской тип горных селений был характерен для абхазов, убыхов,
черкесов, горных адыгов4. Описания этих аулов есть у разных авторов,
побывавших на Кавказе, — П. Палласа, Ю. Клапрота, Ф. Ф. Торнау.
П. Паллас, видевший эти аулы в конце XVIII в., писал о разбросанных
в беспорядке абазинских селениях, обнесенных крепким забором5.
Ф. Ф. Торнау, побывавший на Северо-Западном Кавказе в 1830-х гг.,
дает такое описание горного абазинского аула: «Несколько сот бедных
мазанок, составлявших аул, были разбросаны на довольно большом
расстоянии вдоль высокого и крутого берега Малой Лабы, прислонясь
тылом к дремучему лесу, доставлявшему жителям верное убежище»6.
Горные абазинские аулы располагались, как правило, в
труднодоступных местах. Они состояли из нескольких хуторов — «квей», каждый
из которых представлял собой небольшое поселение патронимического
характера. 90-летний житель аула Апсуа (бывш. Шахгиреевский)
М. К. Тлисов в 1965 г. рассказывал: «На нынешнее место приехал мой
отец с двумя братьями. Там, <где раньше жили, весь аул был нашей
фамилии Цишба (абхазское звучание фамилии Тлисовых. —
Авторы), а кюгда сюда переехали, поселились все вместе и из чужих
фамилий не разрешали селиться рядом»7.
Хуторскому характеру абазинских горных селений
способствовала существовавшая у абазин форма землевладения — захватное (за-
имочное) право на землю. Горные селения в большинстве случаев
были малодворными. О небольших селениях баракаевцев писал П. С.
Потемкин8. В середине XIX в. в Баговском ауле было 60 дворов, в Бара-
каевском Барока Л ахова на р. Гупс—35, в ауле Бзекезоза — 25, но
были и многодворные селения. Два тамовских аула Селимана и Джан-
темира Заурумовых состояли из 150, а аул башилбаевского князя Си-
дова — из 130 дворов9.
Селения таланта, находившиеся в более плоскостных районах,
были скученного типа, так же как и у черкесов и кабардинцев, живших
на равнине. Какой-либо регламентации в планировке аулов не
существовало, но во всех абазинских селениях жилища были ориентированы
фасадом на юг. Что касается расселения внутри аулов, то, как
указывалось выше, шкарауовские поселения состояли из патронимических
хуторов, далеко отстоявших друг от друга. Предгорные тапантовские
селения делились на кварталы, также носившие патронимический
характер.
И у таланта, и у шкарауа селения были огорожены крепким
забором с одними воротами. О кизилбековском ауле Мистеркой в
документах говорится, что он был сильно укреплен плетнями и завалами10. В
начале 1840-х гг. три брата Лоовых — Ногай, Эдык и Саралып,
переселившись вместе с крестьянами на Кубань, просили у начальства
разрешения иметь «огорожу и караул» на пространстве их поселения11.
Огорожены были и отдельные усадьбы внутри патронимических
хуторов (у шкарауа) и кварталов (у таланта), но во внутренней
ограде делали перелазы для удобства общения хозяев. В этом
сказывалась двойственность мелкого индивидуального хозяйства, С одной
стороны, все в квартале — родственники, но с другой — ограда четко
регламентирует границы отдельных индивидуальных хозяйств.
В силу ряда экономических и политических причин абазины часто
меняли местоположение своих аулов, что не способствовало
стабильности поселений. Укрепляя южные границы, царское правительство
стремилось ослабить горцев, находившихся под влиянием Турции.
Среди мер, которые должны были способствовать этому, были
насильственное переселение горцев на.равнины, с 'одной стороны, и поощрение
выселения в Турцию — с 4РУГ0й. В результате значительно поредели
90
аулы тапанта, полностью исчезли многие аулы шкарауа. Из
разрозненных групп шкарауа начали складываться новые поселения.
Показательна в этом отношении история создания нынешнего аула Старо-Ку-
винский.
Весной 1864 г. жители Псху (верховья Бзыби) выразили желание
переселиться в Турцию, за исключением 105 семей, которые
поселились в Кувинском ущелье одним аулом, насчитывавшим 736 жителей.
Позднее к ним присоединились еще 109 псхувцев, так и не уехавших
в Турцию. Но в ближайший год из-за суровой зимы погиб урожай, и
местная администрация выразила желание переселить жителей в Зе-
ленчукский округ, чтобы «оградить их на будущее время от подобных
несчастий»12. Сами же псхувцы, если и желали переселиться» то
просили расселить их по разным аулам, надеясь с помощью местных
жителей поправить свои дела. Так часть кувинцев и были переселены на
левый берег Большого Зеленчука, образовав новый аул, который по
имени прежней местности назвали Кувинским.
Из тапантовских аулов только один Дударуковский был основан
на нынешнем месте в 1830 г., еще до проведения царским
правительством политики массового переселения на плоскость. История же
создания остальных аулов в 1860—70-х гг. в общих чертах похожа на
историю возникновения на нынешнем месте Кумско-Абазинского аула.
Из истории образования Кумско-Абазинского аула известно, что
в 1860-е гг. XIX в. было решено соединить в один три аула — Гвым-
локт (87 дворов), Трамкт C5 дворов), Джантемировский B9 дворов)
и поселить его на левом берегу р. Кумы. Но джантемировцы
воспротивились этому и просили переселить их в Большую Кабарду.
Оставшиеся два аула и основали один аул — Кумско-Абазииский13,
впоследствии Кумско-Лоовский.
Отныне каждое горское селение должно было насчитывать не
менее 200 дворов14.
Так, в результате проводимых царским правительством
переселений, в 1860—70-е т были основаны абазинские аулы Бибердовский
A869 г.), Лоовско-Зеленчукский A859 г.), Егибоковский A862 г.),
Клычевский A862 г.), Кувинский A866 г.), Шахгиреевский A863 г.),
Лоовско-Кубанский A863 г.), Кумско-Абазинский A865 г.), Хумарин-
ский (точной даты нетI5. По «Положению об управлении горцами
Кубанской области», принятому в 1866 г., горские аулы были
распределены по пяти военно-народным округам. Но абазинские аулы были
лишь в двух из них — Эльборусском (Кумско-Абазкнский и Хумарин-
ский) и Зеленчукском (все остальные).
Новые названия абазинских аулов возникли не случайно. Из всех
известных нам названий, как новых, так и прежних, большинство
совпало с фамилией владельцев с добавлением слов «хабль» или «кыт»
(либо кт — стяжениое окончание)—«селение». Перечисляя
абазинские аулы, существовавшие в первой половине XIX в., Хан-Гирей дает
следующие их названия: Клишкоадь, Локоадь, Дударуккоадь, Биберд-
коадь, Дантемиркоадь, Сидкоадь16 и т. д. Аулы, в которых жил не сам
князь, а его вассал-амыста, назывались именем последнего.
В табл. 6 показано население абазинских аулов по данным 1868 г.
•• С начала 1871 г, по новому административному делению все
горские аулы вошли в-состав семи отделов: Кубанской области'.
Абазинские селения оказались в составе одного Баталпашинскюго отдела. Ко
времени нового административного деления аул Хумаринский как
абазинский в статистических документах уже не числился, будучи
самым малочисленным (всего 23 двора17). Из-за притока переселенцев
других народностей селения представляли собой новьте
административные единицы, одинаково в отчетах назывались аулами' или селенйя-
91
Население абазинских аулов в 1868 г.
Таблица 6
АУЛ
Кумско-Абазинский
Хумаринский
Лоовско-Кубанский
Дударуковский
Лоовско-Зеленчукский
Бибердовский
Клычевский
Егибоковский (с частью
кабардинцев)
Кувинский
! Шахгиреевский
Число жителей !
мужского
пола
женского
пола
506 497
114 98
660 593
515 480
534 |508
357 330
364 338
193 181
457 1 396
В документе данных нет
Всего
1 -|
,1003
202 |
1253
995
1042
687 |
702 |
274
853
ми, и разницы в социально-экономическом положении каждого из них
относительно друг друга не было.
Для вновь созданных абазинских аулов стало характерно
соединение в одном селении нескольких, ранее самостоятельных сельских
общин, сохранивших свое историческое название. Соединение это
разделило абазинский аул на кварталы, в названиях которых видна
бывшая принадлежность их тому или иному владельцу, географическое
название местности, где жили раньше, или принадлежность былому
этническому подразделению. Так, в ауле Кумско-Абазинском были два
квартала — Гвымлокт и Трамкт, в Лоовско-Зеленчукском— четыре
(Локт, Джегутан-хабль, Камард-хабль и Табак-аул, состоявший из трех
частей — Джиджь-хабль, КГвыдж-хабль, Цекъва-хабль). ¦ В ауле Ду-
даруковском имелись два квартала — Джиджь-хабль и К1выдж-хабль,
в ауле Кувинском — также два — Кува и Къзылбакт19.
Каждый из этих кварталов не был самостоятелен в экономическом
и административном отношении, но в миниатюре представлял собой
сельскую общину со всеми правами и обязанностями ее членов.
Внутри большого квартала существовали еще несколько кварталов
меньшего порядка, которые состояли из родственников, носивших одну
фамилию. Такие кварталы назывались «х1абль» (как и большие) или
«к1ядыгв».
Названия имели и отдельные части аула в зависимости от
расположения их по отношению к реке. Можно предположить, что такое
деление существовало и до переселения, так как это вызвано
практическими удобствами. После переселения, с ростом аулов и постепенным
нарушением замкнутости патронимического расселения, это стало
необходимо. Делений было несколько: на центральную часть — «кытквта»,
окраину, примыкавшую к полю, — «кытг1вына» и речную сторону —
«апххъа йыквч1ву», на нижнюю часть — «акьггалагъь», низину — «псы-
х1ва» и верхнюю по течению реки или к горам — «кытхъа»20.
После переселения все абазинские аулы, как тапантовские, так и
1С1карауовские, имели скученную планировку, усадьбы внутри их
располагались без определенного плана, сохранилась южная
ориентировка фасадов жилищ. Кварталы разделяли маленькие кривые. улочки,
часто заканчивавшиеся тупиками. В новых аулах исчезла внешняя
ограда. Но меры по охране их от грабителей были приняты. Так, в ауле
Шахгиреевском,' разделенном на три квартала, ежедневно выделяли
по три ночных-караула21. В первые годы после переселения наиболее
92
ощутимо было изменение форм шкарауовских поселений. Но само
переселение стабилизировало положение абазинских селений и создало
предпосылки для их дальнейшего развития.
Осваивая край, русская администрация соединила все селения,
станицы и аулы Кубанской области почтовой связью, что вместе с
другими экономическими факторами вело к развитию дорог,
проходивших через аулы. Это создавало условия для развития двухрядной
планировки аулов по обе стороны улицы-тракта. С 1870-х гг. развитие
абазинских аулов продолжалось уже в русле законов Российской империи,
одинаково обязательных для всех поселений, независимо от
национальной принадлежности их жителей. В 1895 г. были приняты
«Обязательные постановления об улучшении строительной части в станицах,
хуторах, селениях»22. Отдельные положения этого постановления
предусматривали постепенную перестройку селений, совершенствование
уличного типа планировки, создание общественных центров селений на
площадях и улицах, имеющих не менее 10 сажен ширины.
Регламентировалось отведение новых плановых мест для усадеб,
предусматривались противопожарные мероприятия, высадка деревьев. Но реальной
возможности выполнить эти постановления не было. Этот факт был
отмечен Кубанским областным статистическим комитетом, а
постановление заново опубликовано в 1898 г. в «Кубанском календаре». Из всех
абазинских аулов постановления впервые стали осуществляться в ауле
Кувинском. Это было связано с тем, что из-за разливов Б. Зеленчука
аул в начале XX в. начал постепенно переселяться на более высокое
место.
Принимая меры по упорядочению селений, правление Кубанской
области не оказывало сельским обществам материальной поддержки.
Все затраты по благоустройству селений ложились на общества.
Между тем источники доходов, составлявших их общественный капитал,
были намного меньше, чем станичные. Денег на благоустройство
практически не было„ В первую очередь на аульные средства строились
мосты, за проезд через которые была установлена специальная такса23.
Первыми общественными зданиями аулов и в годы,
предшествовавшие переселению, и после него были мечети. Количество их в
каждом ауле в течение ряда лет менялось в зависимости от размера
селения. По шариату, каждое селение должно было иметь мечеть
соответствующей величины, в больших же селениях, кроме квартальных и
приходских мечетей, Должны быть одна или две соборные мечети
(джума мечетьJ4. По данным 1893 г., в аулах Дударуковском и Кум-
ско-Лоовском было по 3, в аулах Лоовско-Зеленчукском и Лоовско-
Кубаиском по 2, в остальных по 1 мечети25. По данным этого же года,
других общественных зданий — школ, аульных правлений,
общественных хлебных магазинов, торговых заведений—было: в ауле Бибердов-
ском — 4, в аулах Дударуковском, Шахгиреевском и Лоовско-Кубанском
— по 2, в ауле Кумско-Лоовском и Лоовско-Зеленчукском — по 1, в
аулах Кувинском и Клычевском их не значилось совсем. К тому же
неизвестно, что это были за здания, какие именно общественные
учреждения в них находились. Но известно, что в ауле Бибердовском в
это время имелось здание школы, в большинстве аулов были и
помещения аульного управления. Конечно, зданиями их можно назвать
только условно. В «Записке по ревизии селений и станиц Кубанской
области» за август 1893 г. отмечалось, что в двух абазинских
селениях — Клычевском и Шахгиреевском — здания аульного правления
представляли собой тесные однокомнатные помещения, в которых
располагалась вся канцелярия26.
Переселение, и узаконенная стабильность новых мест
расположения аулов создали предпосылки для перемен в их внутренней структу-
93
ре. Разделение больших семей й выделение новых усадеб на окраинах
аулов нарушали квартально-родственный принцип расселения. К
концу XIX в. значительно увеличилось население аулов, Брачного
возраста достигли те, кто родился после переселения. Обычай Требовал
строительства отдельного дома для женатых сыновей или пристройки
к отцовскому дому отдельной комнаты. В условиях замкнутой со всех
сторон усадьбы такое увеличение семьи не могло продолжаться
беспредельно. Община вынуждена была давать новые усадебные участки
за счет своего аульного земельного наде.ла, который оставался
прежним. Острое малоземелье вело, к массовым выступлениям горцев,
которые требовали решения проблемы. Но земельный вопрос не был и не
мог быть решен царской Россией, поддерживавшей крупных
землевладельцев.
После переселения нарушился и этнический состав абазинских
аулов. Правда, таланта и шкарауа — две большие группы абазинского
народа —и до переселения и после него селились отдельными аулами,
но внутри этих подразделений существовали и более мелкие
этнические группы. Из истории создания абазинских аулов27 видно, что
перестали существовать особые тамовские, баракаевские, кизилбековские,
башилбаевские, медовеевские аулы. Из отдельных семей разных
этнических групп, не переселившихся в Турцию, формировались новые
поселения. Этнический состав некоторых аулов представлен в табл. 7.
Таблица 7
Этнические группы абазинских аулов в 1870-х гг,
28
А У. Л
Кумско-Абазин-
ский.
Лоовско-Зелен-
чукский
Кувинский
1
Этнические группы _|
тапан-
та-
бас-
-'хяг
(би-
бер-
ДОВ-
цы)
150
81
\ 1
тапан-
та-
кияч
)(КЯ-
чев-
уЦЫ)
2
5*
(Я 2
« и
1
7
барак-
кий
-ба-
ра-
кай
2
21
о
ев Е
Н Я"
к а
л о
с о
~"
МЫСЫЛ
бай
(ба-
ШИЛ-
баев-
цы)
11
8
шах-
ге-
рей
(шах-
гире-
ев- ,
цы)
2
| 14
там
2
56
ду-
да-
РУ-
ков-
цы
2
м)е-
до-
вей
(ме-
до-
ве-
ев-
цы)
1 61
И
о
\о
•=5
5
со
57
Постепенно менялся и национальный состав абазинских аулов.
В начале 1870-х гг. только в четырех из восьми аулов население
состояло из одних абазин. Некоторое представление о численности и
национальном составе абазинских аулов дает табл. 8. Как видно из этой
таблицы, больше всего представителей других национальностей было
в ауле Клычевском. На этом основании в одном из изданий он даже
дается в перечне возникших в 1870-х гг. черкесских аулов29.
Впоследствии это ошибочное утверждение было исправлено. В начале 1880-х гг.
в ауле Кумско-Абазинском уже жили две кабардинские семьи, две бес-
ленеевские, четыре абадзехские, четыре карачаевские, три семьи но-
гайцев-мансуровцев; в Лоовско-Зеленчукском поселились три
абадзехские семьи
30
После переселения, особенно в конце XIX — начале XX в., стали
намечаться перемены и во внешнем облике аулов — жилых домах.
Подробнее об этом будет сказано дальше. В 1913 г. И. С. Щукин, побы-
94
вавший в ауле Лоовско-Кубанском, писал, что он «является
представителем второго типа здешних селений (в отличие от карачаевских.—
Авторы). Наиболее характерной его особенностью является то, что все
сакли в нем ориентированы передним фасадом в одну сторону, а
именно на юг; благодаря этому они располагаются в одну сторону без
какого-либо отношения к довольно неправильно проходящим улицам и
переулкам. Когда я проезжал в 1912 году долиной Кубани по
противоположному берегу, внимание мое было привлечено массою
поднимавшихся в селении каких-то белых столбов; что это были за столбы
(имеются в виду трубы дымарей.—Авторы) я понял только тогда,
когда мне удалось побывать в самом селении и познакомиться с темпом
абазинских сащлей»31. г-
Таблица 8
Численный и национальный состав абазинских аулов в 1870-х гг.;
АУЛ
Кувинский
Лоовско-Кубанский
Шахгиреевский
Кумско-Абазинский
Лоовско-Зеленчук-
ский
Дударуковский
Клычевский
Бибердовский
Число
дворов
169
151
96
167
148
143
125
104
Абазины |
муж-
. чин.
549
| 549
398
690
595
513
455
397
жен-!
щин
538
507
316
668
511
456
354
259
Неабазины
ка- 1
бар-
дин-
цы
177 .
95
161
40
бес-
лене-
евцы
—*
3
106
27
18
ма-
хо-
щев-
цы
7
аба-
дзе-
хи
12
34
гайцы
92
284
Всего
жите-
> лей
1087
1056
714
1358
1126
1274
1322
714
%
абазин
100
100
100
100
98,2
76,05
61,1 1
56,5
Итак, после переселения абазинских аулов в 1860-х гг. на
нынешние места, в новых исторических, социально-экономических и
географических условиях создались тенденции для их развития ло пути
становления общего типа селений Карачаево-Черкесии. Вместе с тем
возникло немало проблем (малоземелье, благоустройство), которые
можно было решить только в государственном масштабе. Их решение
и стало одной из неотложных задач молодого Советского государства.
После победы Великой Октябрьской социалистической революции
был создан Черкесский национальный округ, в состав которого вошли
почти все абазинские аулы. Первой, наиболее острой проблемой,
которую необходимо было решать Советскому государству, был земельный
вопрос. В 1920 г. этот вопрос, как один из важнейших, стоял на
повестке дня Кубано-Черноморского областного съезда по делам
благоустройства33. А в 1926 г. решение о землеустройстве было принято ЦИК
и СНК СССР. В постановлении говорилось: «Землеустраиваемым в
порядке настоящего положения хозяйствам Черкесского
национального округа в случае переселения или расселения в порядке
землеустройства из одних районов в другие и в зависимости от новых условий
хозяйствования на местах местожительства оказывается за счет
государственных средств содействие в виде: а) предоставления кредита с
рассрочкой платежа до 10 лет на приобретение живого или мертвого
инвентаря; б) бесплатного отпуска лесных материалов на
обзаведение хозяйственными постройками; в) оказания агрономической
помощи; г) льгот, предоставляемых крестьянскому населению по
электроустройству и переселению»34.
95
Абазинская сакля в Бибердовском (современный Эльбурган) ауле
Измаила Микерова.
Фото из кол. Д. И. Ермакове,
Начали свою работу комиссии по землеустройству, которые
выявили нехватку земель у населения южной полосы Эльбурганского
округа. Поэтому свыше 1700 жителей аулов Лоовско-Зеленчукского и Би-
бердовского были переведены на свободные земли в северную часть
Черкесии35. В 1926 г. в абазинских аулах, входивших в состав Батал-
пашинского окрисполкома, насчитывалось36:
Таблица 9
АУЛ
Лоовско-Кубанский
Шахгиреевский
Дударуковский
Кубинский
Егибоковский
Клычевский
К-во
дворов
340
187
360
326
100
226
Численность населения |
мужчин
1030
566
1100
957
283
685
жен-
.щин
1070
575
900
917
267
687
всего
2100
1141
2000
1874
550
'1372
В процессе расселения аулов осваивались бывшие
частновладельческие земли. Возникли новые селения, отпочковавшиеся от старых
аулов. «Из селения Кувинское выделилось сел. Ново-Кувинское, из
сел. Инжик-Чукун —Мало-Абазинское, из сел. Эльбурган — Таланта и
Абаза-Хабдь, из аула Лоовско-Кубанского — Карапаго, из сел. Лоов-
ско-Кумского— сел. Кайдан»37. Для помощи переселенцам были
созданы комитеты крестьянской взаимопомощи38.
В середине 1920-х гг. в связи с тем, что названия абазинских
аулов в основном были связаны с фамилиями князей, было решено их
переименовать. «Бывшее сел. Шахгиреевское стало Апсуа (т. е.
Абхазы), Егибоковское — Абазакт (т. е. Абазинское селение), Клычевс-
кое — Псаучье-Дахе (Красивая жизнь — на черк. языке), Дударуковс-
кое—Псыж (Кубань — на черк. яз.), Бибердовское — Эльбурган
(название местности), Лоовско-Зеленчукское — Иижич-Чукун (название
реки Малый Зеленчук), Лорвско-Кубинское—Кубииа (Кубань),
Лоовско-Кумское — Красновосточное»39.
90
Вновь созданные аулы застраивались по типу уличной
планировки. Через аул пролегла широкая улица. Небольшие боковые улочки
разделили селение на кварталы. Поддерживалась традиционная форма
расселения в ауле, когда родственники старались селиться рядом.
Традиция эта сохраняется и в наши дни. Правда, возможности для
этого все более ограничиваются.
В 1930-х гг. началась сплошная коллективизация, повлекшая за
собой массовый раздел семей: по Уставу сельхозартели даждая семья
получала приусадебный участок. Колхозная семья наделялась
приусадебным участком в размере 0,3 га и государственным кредитом40. На
этих участках за счет сокращения животноводческого хозяйства
не было уже того большого количества хозяйственных построек для
скота. Освободившуюся площадь заняли огороды.
В годы Советской власти в абазинских аулах произошли большие
культурные преобразования. Школы были открыты уже раньше, а в
1930-х гг. начали работать первые детские сады и ясли. В ауле Ста-
ро-Кувинском ясли были открыты в 1931—1933 гг. Их организовала
присланная в аул в качестве уполномоченной коммунистка А. А. Та-
танова-Коршунова41. В селениях стали открывать фельдшерские
пункты. 13 мая 1927 г. на собрании граждан аула Дударуковского было
принято решение: конфискованный дом помещика И. Аджиева со
всеми строениями передать в ведение окрздравотдела Черкесской
автономной области под врачебный пункт42. Первые ясли и медицинские
учреждения, размещенные пока в домах, 'конфискованных у богачей,
положили начало широкому развитию этих учреждений.
Партийные и советские органы проявляли постоянную заботу о
благоустройстве аулов. В конце 20-х гг. встал вопрос о
благоустройстве селений. Проведение электрического освещения от Лоовско-Зелен-
чукского лесозавода в аулы Бибердовский и Атаджукинский
(черкесский аул) обсуждалось 11 сентября 1927 г. на заседании Черкесского
окрисполкома43. Вопрос электрификации всех аулов был
предусмотрен 15-летним перспективным планом развития народного хозяйства,
принятым исполкомом Черкесского округа в 1928 г.44 В 1927 г.
необходимо было решить вопрос о соединении селений телеграфной и
телефонной связью, постройке мостов и дорог. Уже в 1932 л. среди
объектов строительства Черкесской областной конторы связи числились
постройка 25-километровой радиотрансляционной сети и
установка 750 точек, приобретение и установка коротковолнового передатчика
типовой мощности 150/200 квт45.
«В селении Красный Восток до Великой Октябрьской
социалистической революции было три мечети и ни одной школы. К 1939 г. в нем
были построены: полная средняя школа и две начальные, клуб, изба-
читальня, библиотека, больница, родильный дом, электростанция и
большой магазин»46. Среди мероприятий по благоустройству немалая
роль отводилась озеленению как всего аула, так и отдельных усадеб.
В Черкесском национальном округе начали проводить Дни леса. В
апреле 1925 г. День леса организовал Совет аула Карапаго Эльбурганс-
кого района. В этот день в ауле были высажены около 6 тыс. деревьев
на школьном участке, у здания Совета, в усадьбах отдельных граждан.
В отчете об этом событии отмечалось, что День леса прошел в ауле
с большим подъемом и заинтересованностью населения47. В числе
мероприятий по восстановлению сельского хозяйства и благоустройству
входили меры по развитию садоводства и огородничества. Были
заложены показательные сады (Клычевский агропункт) и виноградники.
Их решено было закладывать во всех строящихся агропунктах48.
С первых лет Советской власти, вплоть до первых послевоенных
лет, по архитектуре жилищ селения мало отличались от' прежних, но
7 «Абазины»
97
внутренние социально-культурные преобразования приняли
необратимый и последовательный характер. Остановить этот процесс не смогли
ни война, ни пятимесячная фашистская оккупация края. Но они
не прошли бесследно. Краю.был нанесен огромный ущерб, и это
замедлило ход культурного строительства..
Сразу же после окончания Великой Отечественной войны
руководство области направило все усилия на решение жилищного вопроса
в аулах и на их благоустройство. Учитывая пожелания колхозников и
общественные нужды, в соответствии с решением Ставропольского
крайкома ВКП(б) и крайсовета от 1946 г., райсоветы области приняли
решение просить облплан включить в план 1947 г. строительство
колхозных гидроэлектростанций49. Мероприятия по дальнейшему
благоустройству аулов предусматривали и их генеральную перепланировку.
25 августа 1947 г. в ауле Апсуа группа инженеров крайсельпроекта
провела съемочные работы по планировке аула. То же самое было
проделано и в других аулах области50. Создавались перспективные
планы развития аулов. Они предусматривали проходящую через центр
широкую асфальтированную улицу, вдоль которой располагались
усадьбы. От главной улицы, перпендикулярно, отходили небольшие
переулки с тротуарами. Планировалось также создание в аулах
административного центра со строительством отдельных зданий для
общественных учреждений— правления колхоза, клуба, медпункта с аптекой,
почты, дома приезжих, магазина, детского сада и ясель, школы, дома
специалистов, чайной51.
С 1950-х гг. в аулах повсеместно начали открываться детские
сады и ясли, но пока как сезонные, а в 1960-х т на их базе были
открыты постоянные. Для них строили здания по типовым проектам.
В 1960-х гг. проведены асфальтированные дороги, соединившие
абазинские аулы с Черкесском и Невинномысском; в селениях построены
клубы с постоянными киноточками; возведены новые здания клубов
в аулах Псаучье-Дахе и Старо-Кувинский. В настоящее время клубы
есть во всех селениях края.
Конечно, не все селения развиваются и благоустраиваются
одинаково равномерно, и многое еще предстоит сделать. Часто этот
вопрос зависит от степени удаленности от городов, заводов,
выпускающих стройматериалы, занятости населения в той или иной сфере
производства или в колхозе. Большую роль играет помощь колхозов.
Близкий к Черкесску аул Псыж развивается как поселок
городского типа, но это больше проявляется в архитектуре жилых домов,
нежели всего селения в целом. Наиболее благоустроенным можно
назвать а. Старо-Кувинский, где большую роль в благоустройстве
играет колхоз. Через сто с лишним лет после образования этого аула,
типичного для всех горских селений того времени с его турлучными
или саманными постройками, мечетями, без больниц, клубов,
электричества, радио, перед нами совершенно новое селение. Ряды свеже-
выбеленных саманных, кирпичных, шлакоблочных домов, крытых
шифером, черепицей, кровельным железом, окруженных садами, с
палисадниками, выходящими на улицу,— таков внешний облик аула.
Водоснабжение водопроводное. Нескодько водоразборных колонок есть
на центральной улице, но многие хозяева провели водопровод прямо
на усадьбы. В центре аула находятся административные здания, клуб,
выстроенный по современным нормам и проектам и рассчитанный на
показ широкоэкранных фильмов. Ведется газификация аула
природным газом (в настоящее время во всех аулах широко пользуются
балонным газом).
Таким образом, за гбды Советской власти-во всех абазинских
аулах Карачаево-Черкесии, так же как ив селениях других народов края,
98
произошли существенные изменения. Прежде всего, конечно, была
решена проблема землеустройства, образовались новые аулы, менялась
и совершенствовалась планировка как старых, так и новых селений.
Унылые селения превратились в цветущие сады. Аулы связаны
телефонной и телеграфной связью со всеми уголками нашей страны, через
них курсируют рейсовые автобусы, и оставшиеся проблемы
транспортной связи успешно преодолеваются.
3.2. Усадьба
Продолжая веками сложившиеся традиции, и в XIX в. абазинская
усадьба содержала в себе один или несколько жилых домов,
ориентированных на юг, и целый комплекс хозяйственных построек.
Главное место в усадьбе занимал дом главы семьи (тдзы).
Кроме тдзы еще в начале XIX в. абазины строили на усадьбе отдельные
однокомнатные жилые дома для женатых сыновей (мх1ара). Этот
обычай характерен и для родственных абазинам абхазов и черкесов.
Возможно, в глубокой древности отдельные дома строили и для
дочери-невесты. К. Ф. Сталь писал, что в верховьях Б. Зеленчука есть
развалины древней церкви, которую жители называют Цацум-хара
(Цаца лымх1ара.— Авторы) (Цаца—имя забытой абазинской
богиниM2. Л. И. Лавров предположил, что это место почитается как
«помещение, предназначенное для невесты»53. Абхазы, у которых обычай
строить молодоженам отдельное жилище сохранялся дольше всех,
называют такое жилище «амхара». На абазинском материале
Ш. Д. Инал-Ипа подтверждает существование в далеком прошлом
домов для невест. Со слов сказительницы Хымсады Чалокуа (с. Члоу
Абх. АССР) он записал, что амхара была раньше и у невесты54. О
существовании отдельной хижины для каждого женатого сына и
взрослой дочери у абадзехов писал А. О. Махвич-Мацкевич55. По мнению
Л. X. Акаба, этот обычай возник в очень отдаленные времена, когда
основным жилищем была круглая в плане хижина типа абхазской
«акуацв». Деление такого жилища на несколько комнат было
технически невозможно., С постройкой же вытянутых в плане домов
появилась возможность разделить его перегородками. Так это делали в
длинном абхазском доме «аган-вна»56. У черкесов в конце XVIII —
начале XIX в. этот обычай трансформировался в пристройку к основному
дому изолированной комнаты для женатого сына, которая имела то же
название, что и отдельный дом,— «лэгьунэ»57.
К 1860—70-м гг., т. е. к моменту переселения на плоскость, и
абазины перестали строить отдельные дома женатым сыновьям, а
пристроенную к основному дому комнату также называли «мх1ара».
К числу хозяйственных построек (псауатла) относились:
закрытый с трех сторон навес для коров (бакъ), некрытая часть загона
(х1амач) с отгороженным местом для телят (х1варатара), плетеные
амбары для хранения зерна (ца), летняя кухня (мац1ауырта),
плетеные и обмазанные глиной сапетки для пчел }(щхамартан),
отгороженное место для зимнего содержания скота, оставленного при доме,
конюшня (тшбора), курятник (гьадаш), гумно (машв), ясли, кюрмушка
для скота (ччора), два отхожих места (для мужчин и для женщин
земьи). Незначительное место в усадьбе выделяли под огород.
Перечисленные хозяйственные постройки имелись практически в каждой
усадьбе, но количество и величина их зависели от зажиточности
хозяев дома.
Полевой материал не дает четкого расположения жилых и
хозяйственных построек. Видимо, его не: было. Многое определялось усло-
7*
99
виями местности и размерами усадьбы. Общее можно найти в
принципе расположения в ней жилых и хозяйственных комплексов
относительно друг друга и. входа в усадьбу. Как у черкесов и абхазов, так и у
абазин хозяйственные постройки не соединялись с жилым домом. Все
они располагались подальше от входа в усадьбу, оставляя просторный
двор. Хозяйственные постройки отделялись от жилого дома изгородью
из плетня. Вся усадьба и двор имели разные названия: усадьба — «к1а-
дыгв», двор — «гваны».
Кроме названных построек, особое место занимав дом для
гостей— кунацкая. Построить его мог позволить себе далеко не каждый.
Строительство отдельной кунацкой было характерно для многих
кавказских народов. Абазины.- называли этот дом «х1ач1ащ»,
черкесы — «хьаэщЬщ», абхазы — «асассырта». Строили его рядом с усадьбой,
но за отдельной оградой. Объясняют это тем, что гостю было так
удобнее в любое время, не беспокоя хозяев, зайти в дом и устроиться
на ночлег. Рядом с кунацкой была коновязь с навесом от непогоды.
Всю усадьбу обносили изгородью. Она могла быть плетневой
(бацагвара), из колючего кустарника (мыгъгвара), иногда изгороди
складывали из камня (х1ахъвсарыя), а сверху дополняли ветками
облепихи. Помимо ворот и калитки, которая вела к кунацкой, в ограде
делали перелазы между усадьбами внутри родственных кварталов
(хъысырта, к1ылсырта).
В конце XIX в. на Северном Кавказе интенсивно стали
развиваться садоводство и огородничество. Из полевых материалов экспедиции
видно, что уже в начале XX в. на некоторых усадьбах были
плодоносящие сады, значительная площадь выделялась .под огород. Особое
внимание развитию садоводства и огородничества стало уделяться
в советское время.
Как же выглядит усадьба абазинского колхозника в наши дни?
Прежде всего остановимся на тех особенностях, которые традиционно
сохраняются. По-прежнему перед жилым домом оставляют просторный
двор, жилые и хозяйственные строения не соединяются общей крышей,
сохраняется или, лучше сказать, по мере возможности
поддерживается южная ориентация фасадов жилищ. Отступления от этой традиции
связаны с тем, что зачастую на усадьбе находятся не один, а два или
даже три жилых дома,. Их стараются строить так, чтобы не нанести
ущерба саду и огороду, что, в свою очередь, мешает сохранению
традиции. Нет единого плана расположения хозяйственных построек.
Иногда это — отдельные строения, чаще — соединенные одной крышей
все хозяйственные постройки или часть их (все зависит от желания
хозяина, размера усадьбы, достатка). Если в старой усадьбе
хозяйственные постройки располагали в глубине усадьбы, то сейчас они,
как правило, стоят ближе к жилым домам и к воротам. Нередки
случаи, когда хозяйственные постройки стоят глухой стеной вдоль улицы
и заменяют или продолжают забор. Усадьбы огораживают забором
из штакетника, досок, силикатного кирпича. Плетневые изгороди
встречаются, но очень редко. Деревянные ворота и калитки заменяют
железными. Поддерживается традиция сохранения внутренних калиток
между усадьбами соседей независимо от того, родственники они или
нет. Эти калитки заменили перелазы. Ворота усадьбы стараются
украсить живописью, фигурными изделиями из металлического прута
или жести.
Двор перед домом постоянно содержится в чистоте. Этому
способствуют проложенные по нему бетонные дорожки, а иногда весь двор
заливают бетоном или асфальтом. Возвращаясь с улицы или огорода,
очищают грязь с обуви о железную перекладину, находящуюся у входа.
В настоящее, время даже этот предмет быта стараются украсить, сде-
100
лать его необычной формы. Вообще, украшение дома, водостоков,
конька крыши, забора, ворот характерно сейчас для всех аулов Кара-
чаево-Черкесии.
Современные усадьбы украшают разнообразными цветниками,
которых раньше не было. Порой их устраивают и за пределами
усадьбы, при входе, у ворот или калитки.
3.3. Жилище
Северо-Западный Кавказ справедливо назван «классической
областью деревянного и турлучного зодчества». Известное с эпохи
ранней бронзы58, оно дожило до недавнего прошлого. О турлучных
постройках писали Эвлия Челеби, А. Ламберти, Жан де Люк59. В XIX в.
мы находим их описание у Ф. Ф. Торнау. В начале XX в. они были
основательно изучены А. В. Мдалером60.
В XVIII в. Жан де Люк дал такое описание техники строительства
турлучного дома: «Жилища у них делаются из кольев, которые
вбиваются в землю в два ряда, а затем оплетаются ветвями, обмазанными
известью и кроются соломой»61. В XIX в. Ф. Ф. Торнау описал технику
строительства турлучных домов следующим образом: «...сооружение
это не требовало большого труда. Установили ряд столбов от десяти
до пятнадцати шагов в ширину, промежутки между столбами забрали
плетнем, обмазанным глиной, перемешанной с соломой, и дом готов»62.
К этому можно добавить, что такой дом строили без фундамента;
колья, высота которых была более 2 м, вбивали в землю на
расстоянии не более 30 см. Но процесс этот был не таким простым и требовал
больших затрат физической силы. Чтобы облегчить его, землю
поливали водой, а колья слегка раскачивали. Колья обычно делали из
дуба или граба. Вбитые столбы оплетали лозой. Видов плетения было
несколько. Наиболее распространенные: плетение восьмеркой
горизонтально относительно земли и плетение наискось по диагонали.
Широкое использование плетения в строительстве, в быту
отразилось и на словарном запасе абазинского языка. Многие виды лозы
имеют свое название. Например, прямая упругая лоза — «бацахвхва»,
длинная упругая лоза — «бацац1ахва», срезанная лоза, упругие
прутья— «баца», свежесрубленные, очищенные прутья —«бацапхха»,
мелкие прутья для плетения — «бацасса», сухие прутья, хворост — «баца-
г1ва»63.
. Уже во время плетения, когда сооружение стены близидоось к
завершению, в промежутках между кольями втыкали короткие
деревянные гвозди, один конец которых выступал над плетнем; сверху на
плетень укладывали балку с просверленными отверстиями (шкъва-
тан), в которые и входили гвозди. С внешней стороны стены
укрепляли вертикально поставленными столбами. Пропорционально
количеству этих столбов было и количество поперечных балок (хъвымблы),
которые служили основой для возведения крыши. Их укладывали
в пазы продольных, лежащих вдоль стены балок, а конец, выступая
за пределы стены, опирался на вертикальные столбы. В потолочных
балках также вырубали или выжигали пазы для закрепления в них
концов стропил, отесанных с четырех сторон. Торцовые стены были
выше, чем с фасада и сзади. На их вершине крепили коньковую балку.
Дерево для стропил подбирали так, чтобы один конец имел развилку,
с помощью которой стропила крепили в коньковой балке. Но иногда
обходились и без нее. Тогда одно стропило входило в паз
противоположного, подобно тому, как крепили крышу в круглой постройке
типз абхазской "<<акуацв»61 -. '•"-::•' * . ¦' ¦ •'".* ' : -: • • : •
:Ш
На стропила укладывали тонкие жерди, привязывая их крепкими
ветками, или делали плетень — обрешетку, а уже поверх его
настилали крышу камышом или соломой, при этом закрепляя ее свяслом
(чварыхъванч). Потолка в таком доме не делали, а пол был
глинобитным. При возведении южной стены оставляли дверной проем,
располагавшийся обычно в центре. Дверь крепили двумя перекладинами,
в отверстиях которых вращались на «пятках» двери, вытесанные из
расколотых вдоль целых стволов деревьев. Обычно дверь в жилых
домах была двустворчатой, но в хозяйственных постройках могла быть
одностворчатой65. Двери ценили высоко, и их часто переносили в новые
жилища. Можно и сейчас встретить в новых хозяйственных постройках
двери от старых домов. Окон в доме не делали. Их заменяло
небольшое отверстие в стене, которое служило «более для наблюдения за тем,
что делается во дворе, чем для освещения комнат»66. Иногда вместо
окон оставляли необмазанной небольшую часть стены.
Со строительством жилища связаны некоторые обряды и обычаи,
сходные с известными у других народов Северо-Западного Кавказа.
Строительство дома начинали с выбора для него места. Прежде всего
определяли, насколько оно удачно для будущего благополучия семьи.
Существовали несколько приемов определения, насколько
благоприятно данное место. Например, рыли не очень глубокую яму, а затем
засыпали ее землей. Если земля полностью заполняла ее и еще
оставалась с верхом, то место считали удачным, в противном случае
искали новое. Иногда на месте будущего дома в вырытую яму ставили
кувшин, наполненный водой, и оставляли его на несколько дней. Если по
прошествии некоторого времени вода в кувшине не убавлялась, то это
считали хорошим признаком. После того как место было выбрано,
приглашали муллу, который «освящал» его, читая молитвы, писал дуа.
Об обычае выбора места для жилища никто почти уже не помнит. Это
естественно, так как он уходит корнями в глубокое прошлое, когда
еще было можно сделать такой выбор. После переселения на плоскость,
в условиях очень ограниченного для всего селения пространства, не
стало возможности реально соблюдать старые обычаи. Место для
дома начали выбирать по чисто практическим соображениям. Но муллу
приглашали обязательно. Его молитвы теперь уже выполняли двойную
роль. Они прежде всего очищали место для дома от возможной
«скверны», а затем «освящали» его, что должно было способствовать
благополучию семьи.
Как бы не был технически прост процесс строительства турлучно-
го дома, он включал в себя и достаточно трудоемкие работы, где
нельзя было обойтись без взаимопомощи. Приглашали родственников,
соседей. Возведение каркаса дома, плетение стен были делом мужчин,
обмазка стен, обвязка камышом крыши — женщин. По окончании
работы самая старшая из них оставалась на крыше и не уходила до тех
пор, пока ее ближайшие родственники не вносили за нее «выкуп»
(деньги, продукты; мелкие вещи), который распределялся между всеми
участниками взаимопомощи67, хозяин дома устраивал праздник для
участвовавших во взаимопомощи.
До выселения на плоскость тур лук как строительный материал и
подобная техника строительства использовались широко всеми слоями
населения. Жан де Люк отмечал, что княжеские дома были построены
из того же материала, но только просторнее и выше68. Дж. Интериано
это объясняет тем, что князья считали зазорным строить
дома-крепости, чтобы не прослыть трусами69. Но можно этому найти более
практическое объяснение. Как мы знаем, абазинские аулы часто меняли свое
местоположение в силу различных причин. Строить основательный дом
при таком подвижном образе ж#зни не имело смьшда,
10?
Что касается планировки абазинских жилищ, то, по мнению Л. И.
Лаврова, древнейшим из известных нам типов жилого дома абхазов,
абазин и адыгейцев была «круглая в плане плетеная постройка»70.
Видимо, не случайно абазинское слово «тып» означает не только шалаш,
но и «место, выбранное для застройки»71. Шалаш-тып строили до
недавнего времени на кошах как временное жилище пастухов72. В
Абхазии также летняя стоянка и жилище пастухов назывались «атып» и
«тып». Круглые постройки на усадьбах иногда использовали как
летние кухни. До середины 1950-х гг. в ауле Псыж, в усадьбе И. Ионова,
сохранялась круглая постройка — кухня, напоминающая шалаш со
стенами, обмазанными изнутри и снаружи глиной. Очаг находился
посередине, а дым выходил через отверстие в крыше. Здесь любили
собираться старики и относились к этой постройке с уважением73.
Возможно, это конструкция тех шалашей, о которых писал С. М. Бро-
невский: «Старшие сих родов владельцы управляют деревнями того же
имени, которые, как и все селения, выстроенные из шалашей и
плетневых домов, известны на Кавказе под татарским названием аул или
кабак»74. Очевидно, что С. М. Броневский не отождествляет эти виды
построек. В источниках нет описания круглых жилищ абазин, но в
истории развития абхазского жилища известна форма плетеного
квадратного дома (абыца-тдзы) как переходная от круглой постройки
(акуацв). Такая постройка была описана в 1939 г. в усадьбе Т. А. Ко-
гониа в с. Свитоули и представляла собой квадратной формы жилище
с двускатной крышей, дверью в середине стены и, что особенно важно,
с закругленными углами75. Похожей на эту постройку была пекарня
(хакуышь) в усадьбе черкесов. Она представляла собой «вид
отдельной постройки, плетеной, обмазанной снаружи глиной и крытой
соломой или камышом. Пекарни эти имели квадратное очертание около 5
аршин в стороне, углы бывают иногда закруглены настолько, что вся
постройка кажется круглой... Если в пекарне нет дымаря, то крыша
не смыкается вплотную со стенами, а оставляется небольшой зазор
для выхода дыма»76.
Строительство прямоугольных в плане домов также имеет
глубокие традиции,, которые подтверждаются археологическими
материалами77. По мнению И. X. Калмыкова, жилища вытянутой
прямоугольной формы из одной-двух комнат народы Северо-Западного Кавказа
начали строить в эпоху раннего средневековья. По сообщению Эвлия
Челеби, в XVII в. дома черкесов и абазин были двухкомнатными, в
каждом доме по две двери78. Основу же абазинского жилища
составляло однокамерное прямоугольное жилище (тдзы). При недостатке
средств оно могло быть одновременно спальней, кухней, кладовой.
Иногда низкой перегородкой его делили на части, отгораживая место
для скота. А. В. Миллер считал (применительно к черкесскому
жилищу), что двух-, трех-, и более -комнатные д1ома представляют собой
соединения под одной крышей нескольких однокомнатных жилищ79.
До 1860-х гг. дома абазин были преимущественно двухкомнатными,
а после переселения появились и трехраздельные, с одной большой
и двумя маленькими комнатами. Главная комната, занимавшая
центральное место, была одновременно кухней (летом готовили в отдельно
стоящей летней кухне) и спальней хозяев. В ней находился очаг.
Первоначально в трехраздельном доме не было внутренних дверей, только
три внешние, выходившие на юг. Справа от центральной комнаты
располагалась кладовая, слева — комната женатого сына. Отдельный вход
б «мх1ара» позволял невестке соблюдать обычаи избегания. В
некоторых случаях вместо кладовой была комната для детей (грудные дети
всегда находились в комнате, родителей). В этом случае детская
комната- (саби-пещ) соединялась с «г!вна» маленькой дверью80;
103
Тип планировки так называемого длинного дома сложился из
обычая строить отдельное жилище для женатого сына. Пока нет
достаточных данных, чтобы датировать период перехода к
строительству «длинных домов», но после переселения в 1860-х гг. на плоскость это
была уже сформировавшаяся традиция81. И. X. Калмыков считает,
что черкесы к XVII—началу XVIII в. уже перешли к строительству
длинных домов (унэк1ыхь). Сколько бы комнат в доме не было, все
они имели отдельный вход. В них не было очага, и только в
конце XIX в. их утепляли пристенными печами, которые обогревали сразу
две комнаты. Часто строительство такого дома шло постепенно, Ьо
мере появления молодоженов, но иногда при выделении из большой
семьи, когда уже подрастали сыновья, на новом месте сразу же
строили «длинный дом». Так поступил, например, отец. Т. Косова (аул Ин-
жич-Чукун), который, выделившись в начале XX в. из родительского
дома, сразу построил дом из шести комнат, хотя в это время женаты
были только два сына из шести. Для себя и .жены он построил
отдельный дом из двух. комнат на усадьбе82.
В конце XIX в. стал применяться такой строительный
материал, как саман. Переход к саманному строительству во всех селениях
края был исторически закономерен. Саман известен на Северном
Кавказе с древних времен. Но абазинами он в строительстве не
применялся из-за тревожной жизни в горах, когда часто приходилось менять
местожительство. В то же время горы, изобиловавшие лесом, всегда
давали дешевый строительный материал, сооружение жилищ из
которого не требовало больших затрат. Кроме того, при переселении стены
турлучных жилищ часто целиком перевозили на новое место.
Когда с 1860-х гг. абазинские аулы прочно заняли нынешние
места, стабильность поселений неизбежно повела к более
основательному типу построек. Кроме того, запасы леса в новых местах были
исчерпаны. Переход к саманному строительству был закономерен, но
далеко не равномерен во всех аулах. Об этом говорит таблица 10.
Таблица 10
Типы жилищ в 1897 г.ьз
АУЛ.
Бибердовский
Дударуковский
Егибоковский
Клычевский
Кувинский
Кумско-Лоовский
Лоовско-Зеленчукский
Лоовско-Кубанский
Шахгиреевский
ЖИЛИЩА |
менные
4
| 1
7
2
1
1
1
вянные
12
28
5
9
15
10
13
6
2
саманные
4
99
2
400
неизв.
119
1
250
тур-
луч-
1 ные
191
113
69
130
97
260
250
5 |
Домов из саманного кирпича, построенных в те годы, не
сохранилось даже в тех селениях, в которых их было подавляющее
большинство (аулы Кувинский и Шахгиреевский). Судя по описаниям, старые
саманные дома по своей конструкции мало отличались рт турлучных.
Стены (фасад и задняя) были высотой 2,5 м, боковые стены так же,
как и в турлучном доме, были значительно выше, с треугольным
завершением, на котором крепилась коньковая балка (терминология
сохранилась такой же, как и в турлучном доме). Чтобы укрепить
продольные стены, на них укладывали балш^ служвдцше основанием
504
стропил. Первые саманные дома строили, как и турлучные, без
фундамента. .
После переселения в абазинских аулах под влиянием новых
исторических и социально-экономических условий, контактов с русским
населением появились нехарактерные ранее кирпичные и рубленые
деревянные дома под железной или черепичной крышей с
деревянными полами и потолком. Обогревались они уже не очагом, а
пристенными печами. Такие дома строили князья, купцы, лавочники. Но, как
отмечает Л. Я. Апостолов84 и видно из таблицы 10, это явление было
редким даже в 1890-х гг.
В самом начале XX в. начали строить дома на каркасной основе
с фундаментом из галечника. Основным строительным материалом
были дерево, щебень, глина. По существу, эта техника напоминает
жилые дома, описанные Жаном де Люком (турлучный дом с двумя
рядами плетня). Основа каркасного дома — два ряда параллельно
стоящих вертикальных столбов, укрепленных фундаментом и
связанных по диагонали досками с двух сторон. Промежуток между ними
заполняется щебнем, глиной и тщательно утрамбовывается, а стены
обмазываются глиной. Конструкция крыши такая же, как и в турлуч-
иом доме. В ауле Инжич-Чукун в начале XX в. одним из первых такой
дом построил отец Т. Косова. В 1920-х гг. на каркасной основе
строили квадратные в плане жилища. Иногда такие дома строят и в
наши дни85.
Абазинское жилище в конце XIX — начале XX в. прошло в целом
и в отдельных своих частях те же этапы развития, что и
кабардинское и черкесское86, но, в силу особенностей исторического и
социально-экономического развития, более медленными темпами.
Основным в интерьере старой) абазинского жилища всегда был
очаг. В раннем средневековье в однокамерном жилище он находился
посередине, а с появлением двухкамерного переместился к
внутренней стене. В XIX— начале XX в. очаг уже располагался у фасадной
стены, недалеко от двери, с левой стороны. Очевидно, это было
наиболее рациональное расположение его в доме, так как он практически
не занимал полезной площади.
Над очагом (тшг1ва) всегда висела на перекладине надочажная
цепь (рахчына), которая вместе с очагом была символом семьи.
Как известно, почитание очага и надочажной цепи существовало у
всех народов Кавказа. При разделе семьи надочажная цепь
оставалась у старшего, а разделившихся называли: «разделившие надочаж-
ную цепь» или «разделившие головешку» (к1вастха аг1вызшаз).
«Пусть твой очаг станет пустым» (уунаг1ва гъвасыртахат1), —
говорили врагу, а понятие «у нас несчастье» (х1ылг1ва ычвт1)
буквально переводится «наш дым угас»87. Одним из способов остановить
кровную месть была попытка проникнуть в дом кровника и
дотронуться до надочажной цепи. Недалеко от очага, на той же стороне,
находилось почетное место (къвытх1ара). Обычно это было место хозяина.
Именно здесь в стене находилось небольшое отверстие, которое
заменяло окно. I
Убранство абазинского дома зависело от достатка хозяина.
Уже в XVII в. Эвлия Челеби писал, что дома знатных и простых
горцев различались по интерьеру. В знатных домах были ковры,
серебряная металлическая посуда, шелковые ткани. Но в то же время
были такие бедняки, в домах которых не было даже мебели88.
Обстановка дома состояла преимущественно из деревянных
предметов. Это деревянная кровать (мшГчвартагъвы), топчан (ч1вара),
стулья, табуретки, . кресла разных размеров (рымдза),.. сундук для
одежды (швындык'ьвара), шкаф для цоеуд^ Ц продуктов (сыра). •
:}05
Из куги плели циновки (джьаргьан). Ими покрывали земляной
пол, украшали стены, использовали их наряду со шкурами в
качестве молитвенных ковриков (намазлыкъ).
Деревянная мебель в домах простого народа появилась лишь
в конце XIX в. До этого времени кровать заменял глинобитный
топчан (чварта) — место, где можно спать, который накрывали
войлочной кошмой. На ночь постельные принадлежности убирали, а все
спальное место отгораживали от остальной комнаты занавеской.
Вещи хранили в сундуках (швындыкъвара) или развешивали по
стенам. Уже во время строительства дома в его стены втыкали
деревянные гвозди, на которые развешивали одежду, конскую сбрую,
оружие, низкие деревянные круглые столики (айшва). Вся посуда и
кухонные принадлежности (мац1ауыга) располагались на полках
(к1арышвта) вокруг очага. Здесь находилось все необходимое для
приготовления пищи. Посуда в основном была деревянной, глиняной
и кожаной. На огне пищу готовили в медных котлах. Для хранения
молока использовали кожаные бурдюки (гъьаша).
Рядом с очагом стояли низенькие стульчики — деревянные (рым-
дза) или плетеные ,(сакъв хар). На них в зимнее время грелись
у очага дети. Но особенно теплым и любимым детьми местом у
очага было небольшое пространство между ним и стеной (аштх1ара).
К числу непременных атрибутов абазинского жилища
принадлежали «намазлык» (козлиная, овечья или турья шкура, на которой
совершали намаз) и медный кувшин (къвыбНан) для омовения перед
намазом.
Освещали жилище лучинами (мзыч). В летнюю пору днем для
освещения оставляли открытой дверь.
В зависимости от социального положения владельца в домах
были ковры (льарыбыг1в) или войлочные кошмы (ц1г1вып1а). В
условиях преимущественно скотоводческого хозяйства и, в частности,
овцеводства было неудивительно широкое использование в быту
войлочных изделий, овечьей шерсти. Шерстью набивали подушки (хъчы),
из шерсти весеннего настрига делали матрацы (бчвагвабан) и
одеяла (бчвахъыза). Шерсть для одеял стригли так, чтобы сохранить
руно целиком, затем ее мыли, покрывали покупной тканью и
простёгивали. Количество и качество постельных принадлежностей было
своего рода показателем благополучия семьи. Это связано и с
традиционным горским гостеприимством: каждому гостю, а он может быть
не один, должен быть обеспечен удобный ночлег.
Суровый и неприхотливый быт абазин сочетался со
стремлением поддерживать постоянную чистоту в доме и использовать любую
возможность его украсить. Украшением и необходимой
принадлежностью жилища абазин были циновки (джьаргьан) из стебля
болотной травы. На них складывали постель. Изготовляли их на
специальных вертикальных станках89.
Изготовление таких циновок было несложно и доступно каждой
семье. Абазины, достигшие большого мастерства в строительстве
плетеных домов, широко использовали плетение и в быту — плели
короба, шкатулки, корзинки. В качестве поделочного материала
использовали лозу, болотную траву, кукурузные листья.
Таков был интерьер главной комнаты — комнаты родителей.
В отличие от нее, комната женатого сына по своему убранству
представляла собой лишь спальню. В то же время она выглядела более
парадной, так как молодая жена старалась украсить ее изделиями
своего труда. Это могли быть цветные войлоки, циновки, различные
плетеные изделия, вышивки. С рождением ребенка интерьер
дополнялся колыбелью.
106
Особо остановимся на интерьере кунацкой. Ф. Ф. Торнау, сам
видевший его, дал такое описание: «Совершенно пустая комната,
убранная только по стенам рядом деревянных гвоздей для
развешивания оружия и конской сбруи. Сидят и спят.в ней на земле, на
камышовых циновках, на ковриках, подушках и тюфяках... В кунацкой
всегда есть, кроме того, медный кувшин для совершения молитвы.
Кушание подают на низких круглых столиках»90. В зависимости
от достатка хозяина в кунацкой могла быть и деревянная мебель:
диваны, 'скамьи. Кроме того, обычно на одной из стен висели
струнные музыкальные инструменты. По мере того, как менялся интерьер
жилища в целом, происходили изменения и в кунацкой. Одним из
первых изменений было появление печи для отопления.
В настоящее время отдельных домов для гостей не строят, но
в доме всегда есть комната, в которой хозяева не живут, но
поддерживают в ней чистоту и порядок, как и во всем доме. Она всегда
готова для приема неожиданных гостей: обставлена современной
мебелью, снабжена посудой, постельными принадлежностями. Таким
образом, традиция сохранения чистоты в кунацкой и предоставления
удобств, о которых писал Н. Ф. Дубровин в XIX в.91, широко
распространена и в наши дни.
В конце XIX — начале XX в. в новых социально-экономических
условиях в интерьере абазинского жилища произошли
принципиальные изменения. В аулах интенсивно шел процесс классового
расслоения. С развитием капиталистических отношений все заметнее
становились различия не только во внешнем облике, но и в интерьере
жилищ разных слоев населения. Если раньше наличие в доме
деревянной мебели было привилегией князя, то теперь она прочно заняла
свое место сначала в домах зажиточного населения, а затем вошла
в быт повсеместно. Этому способствовало появление собственных
мастеров столярного дела. И. С. Щукин, посетивший аул Лоовско-
Кубанский (ныне Кубина) в 1912 г., писал: «Снаружи и внутри сакли
выбелены. Обыкновенно имеются одно или два окна. Потолка в
сакле нет, и ;он заменяется сходящимися под углом скатами крыш, над
которым сверху спускается дымоприемник. Последний не доходит
до пола аршина на полтора или два и имеет такую же
приблизительно ширину. В нем на перекладине висит чугунный котелок для вар*
ки пищи. По обе стороны от дымоприемника поперек сакли проходят
полки для посуды. Такие полки имеются и вдоль продольных стен,
под самой крышей. Вдоль задней стены полки располагаются одна
над другой от самого пола и /большею частью завешены коврами; на
них помещаются сундуки, а днем также спальные принадлежности.
Остальную обстановку составляет деревянный диван и такая же
кровать, окруженная со всех сторон необычайно высокими перинами и
раскрашенная цветными узорами, сундуки, низенький,
употребляемый для еды круглый столик на трех ножках (айша), глиняные
кувшины и другая посуда. Из сакли небольшая дверь ведет в боковое
помещение — кладовую»93.
Частично вытесняя полки для посуды, занимает место в
интерьере деревянный буфет (сыра). Сохранились такие буфеты и до наших
дней. Сделанные добротно, они продолжают выполнять свои функции,
но уже в подсобных помещениях. В это же время широко входит р
быт покупная глиняная, фаянсовая посуда. Учитывая спрос, фабрика
товарищества Кузнецовых в Будах выпускала фаянсовую посуду, по
форме передающую традиционную деревянную. Особенно широкий
спрос получили так называемые «калмыцкие чаши», которые
встречаются и сейчас93. Для освещения начали пользоваться
керосиновыми лампами,
107
После победы Великой Октябрьской социалистической революции
начался новый этап в развитии жилища всех народов края. Заботу
об их благоустройстве, в особенности жилья беднейших слоев
населения, взяло на себя молодое Советское государство. Большое
значение в этом вопросе придавалось обеспечению населения
местным строительным материалом. Уже в первые годы Советской .власти
были приняты меры к строительству и реконструкции черепичных,
кирпичных, известковых заводов. Но в связи с ростом
промышленности края эти заводы не могли в достаточной степени обеспечить
индивидуальных застройщиков строительным материалом. Поэтому
в первые годы Советской власти строительство новых домов шло
медленно. Обновлять свои жилища начали прежде всего большие
зажиточные семьи.
В 1920-х гг. в абазинских селениях распространилось
строительство домов на каркасной основе с фундаментом, квадратного плана,
с четырехскатной крышей. Обычно такие дома строили
состоятельные семьи. Дом имел четыре комнаты, попарно разделенные
коридором, из которого было два выхода. Отапливался дом двумя
пристенными печами, обогревавшими сразу две комнаты. Дверь каждой
комнаты выходила в коридор. По всему фасаду дома проходила
галерея с крыльцом посередине. У каждой комнаты было по одному
окну, сделанному по русскому образцу и закрывавшемуся
филенчатыми ставнями. Филенчатыми были и двери. В целом, дома такой
планировки получили не очень широкое распространение, и их
строительство в абазинских аулах шло неравномерно. В ауле Старо-Кувин-
ском о единственном таком доме пятидесятилетний информатор
в середине 1970-х гг. вспомнил как об очень старом, называя при этом
его круглым (тдзгьагьа). По воспоминаниям стариков аула Кубина,
в их селении было лишь 10 таких домов; в ауле Псыж они не
сохранились, а в ауле Красный Восток не только сохранились, но и
выполняют свои функции94.
Менее зажиточные семьи продолжали строить прямоугольные в
плане дома, трехраздельные, как каркасные, так и турлучные и
саманные. Техника строительства не менялась, но соломенные крыши
стали заменять черепичными и железными. Застекленные окна,
филенчатые ставни и двери, потолок из плетеных настилов,
обмазанных глиной, стали непременными составными частями каждого дома.
1930-е гг. стали годами массового строительства в крае и
временем активного поиска наиболее рационального типа планировки,
отвечающего требованиям как современного, так и традиционного
быта. Именно в эти годы в абазинских, как и в кабардинских, черкесских,
адыгейских, селениях складывается планировка дома,
предусматривающая наличие небольших сеней95. Они представляли собой
прихожую, возникшую за счет сокращения средней комнаты, небольшая
оставшаяся часть которой стала комнатой молодоженов. В сени
выходили двери всех комнат. К ним пристраивали веранду и крыльцо
с козырьком. Так же, как и в других селениях края, эта форма
оказалась наиболее устойчивой. Дома такой планировки строили до
недавних пор.
В 1930-х гг. для строительства во всех аулах Карачаево-Черкесии
стал широко использоваться саман. Он почти полностью вытеснил
турлук. Правда, хозяйственные постройки оставались турлучными
еще длительное время, иногда встречаются и сейчас.
Успешный ход жилищного строительства был прерван войной и
фашистской оккупацией. Жилищному хозяйству был нанесен
значительный ущерб. Но сразу же после войны вместе с восстановлением
народного хозяйства соретодсе ц партийные органы приняли рещптщу
Ш
Ныё меры помощи индивидуальным застройщикам, особенно тем, кто
пострадал в годы войны. В 1947 г. для сельского и колхозного
строительства в области было выделено в счет плана 4 тыс. куб. м
деловой древесины, началось строительство кирпичных и черепичных
заводов96.
Основным строительным материалом в эти годы продолжал
оставаться саман, для крыш использовали черепицу, кровельное железо.
Хозяйственные постройки в основном по-прежнему были турлучными
с соломенными или камышовыми крышами. Из отчета о жилищном
строительстве в области за 1947 г. видно^ сколько и из какого
материала было построено домов97.
Таблица 11
Наименование
объекта
Жилые дома:
деревянные
кирпичные
саманные, глиняные
каменные
прочие
Число
строек по
план}
«1947
года
200
»
»
»
»
»
Закончено
стр-во
всего с
нового года
212
10
—•
152
—
(-49
В том числе в
Чер-
кес-
1 (СКЙЙ
55
—
—
55
—
Икон-
Халк-
ский
/33
—1
—.
,33
—
—*
Ха-
без-
ский
35
; —
—
18
—
16
районах
бинский
39
—*
—-»
39
—»
.•-^
ровский
51
•—
*—
8
—
43
После войны колхозы стали активнее помогать индивидуальным
застройщикам в приобретении строительных материалов. На
заседаниях правлений колхозов решались вопросы о продаже черепицы
членам колхозов за счет взаимообразных ссуд98. Решением 17-й сес*
сии Ставропольского краевого Совета депутатов трудящихся
большое внимание было уделено заготовке леса и других строительных
материалов для сельского строительства. В 1948 г. по решению
Черкесского райсовета колхозы были обязаны подготовить строительные
кадры (по 10 человек в каждом колхозе), чтобы произвести заготовку
местного строительного материала. Членов этих бригад запрещалось
использовать на других работах". В составе бригад были мастера
каменщики-саманщики, плотники, кровельщики, столяры, штукатуры,
кузнецы, формовщики и другие рабочие. Проходили семинары строй-
бригад. Создание своих строительных кадров имело большое значение
для широкого развития жилищного строительства. Вспомним, что
в начале века и в первые годы применения в строительстве новых
материалов мастера приглашались извне.
Использование новых строительных материалов, появление
своих строительных кадров способствовали дальнейшему развитию
абазинского жилища. Параллельно с трехраздельным жилищем, о
котором говорилось выше, развивалось и квадратное в плане, четырех-
раздельное. Оно существенно отличалось от того, которое появилось
в 1920-х гг. Исчез сквозной коридор, за счет чего увеличилась
полезная площадь комнат. Этому способствовало упрочение позиции
иуклеарной семьи, как основной ячейки общества, и постепенное
смягчение обычаев избегания. Варианты таких квадратных домов
были различны, но можно выделить наиболее повторяющиеся типы.
Комнаты могли быть одинаковыми по размерам и со смежными
дверями, попарно изолированными, с выходом каждой пары на общую
109
Современный сельский дом, а. Эльбурган.
небольшую веранду. Но встречались и неравные по размеру комнаты
с внутренними смежными дверями. В ауле Псыж в период
массового строительства в конце 1950—60-х гг. наиболее распространена
была планировка квадратного дома с внутренним коридором,
отделявшим главную комнату, которую нередко стали называть «зала»,
от кухни. Из залы смежная дверь вела в комнату,
предназначавшуюся для молодоженов100.
Меры по упорядочению планировки жилищ принимало и
государство. В 1947 г. исполком Черкесского Совета, основываясь на
типовых проектах, разработанных Комитетом по делам архитектуры
при Совете Министров СССР, предложил для застройки аулов три
проекта домов из саманного кирпича. Вместе с тем было принято
решение предусмотреть возможные изменения в проектах, учитывая
местные традиции. Например, в одном из проектов предлагалось
увеличить размер сеней с расчетом устройства второго входа из них
непосредственно в жилую комнату, разрешено было заменять русские
печи на печи со щитом и наоборот. В отдельных случаях разрешалось
строить дома по проектам застройщиков при условии, что они должны
быть предварительно рассмотрены и утверждены исполкомом
райсовета101. Предусмотрение в планировке этнических традиций и
особенностей семейного быта народов Карачаево-Черкесии говорит о том,
с каким уважением государство относилось к этим традициям,
занимаясь вопросами реконструкции жилого фонда края.
Большое значение для развития жилищного строительства
имело постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О развитии
жилищного строительства в СССР» от 31 июля 1957 г. 1950—60-е гг.
стали годами массового жилищного строительства в крае. Так, в
ауле Кубина в это время было построено 75% новых домов, но
некоторые из них по хозяйственным книгам 1977 г. уже числились как кухни.
Их заменили кирпичные дома, построенные в 1970-х гг.102 Тогда же
еще_ более широкое распространение получают квадратные в плане
жилища, и эта. тенденция продолжает сохраняться.
ПО
В настоящее время жилые дома во всех абазинских аулах
строятся по типовым проектам, которые разработаны с учетом местных
традиций. Однако это не означает, что все новостройки совсем
одинаковы по планировке. Почти каждый дом имеет какие-то
индивидуальные особенности. Общим для всех аулов является наличие в одной:
усадьбе нескольких (двух и более) жилых построек различной
планировки, относящихся по времени строительства к разным годам. Это
может быть сочетание квадратного в плане дома с прямоугольным
или двух квадратных.
Рост материального благосостояния ведет к широкому внедрению
таких строительных материалов, как силикатный кирпич, шлакоблоки,
кровельное железо, шифер. На смену глиняной обмазке стен приходит
штукатурка. Особенно широко это представлено в ауле Псыж, который
развивается как поселок городского типа. В более отдаленном от
города ауле Ст.аро-Кувинском из 376 жилых домов— 128 кирпичных103.
Вместе с тем достаточно широко используется и саман. Часто вместо
внутреннего ряда кирпичей стены выкладываются саманом.
Современные дома строятся на высоком прочном фундаменте из кирпича,
бутового камня, галечника, скрепленного цементным раствором.
Образующийся подпол, как и в русских домах, используется для хранения
овощей, особенно картофеля. В г. Черкесске в домах индивидуальных
застройщиков, процент которых велик, в условиях довольно
ограниченной усадьбы подпол просто необходим. Городской индивидуальный
дом практически не отличается от сельского, и планировка его
соответствует времени строительства.
Дольше всех турлучными в абазинской усадьбе оставались
хозяйственные постройки. Встречаются они в некоторых аулах и сейчас.
Но основным материалом при их возведении в настоящее время стал
саман, а в некоторых усадьбах и кирпич. Соломенные крыши как
жилых домов, так и хозяйственных построек исчезли. Их заменили
шиферные или железные.
Сохраняется хорошая традиция взаимопомощи при строительстве
жилища. Когда нужна помощь, приходят не только родственники, но
и соседи. Окончание строительства, как правило, отмечается
торжественным угощением.
Дальнейшее развитее интерьера абазинского жилища шло по пути
интернационализации культуры. Особенно интенсивным этот процесс
стал в годы Советской власти. В первые годы Советской власти в
домах начали повсеместно делать потолки из плетневых настилов,
обмазанных глиной, а несколько позже и деревянные полы. Изменилась
система отопления. Прочно вошли в быт пристенные печи. Дымарь
переносили в летнюю кухню, но зачастую он вообще перестал
выполнять свои основные функции, так как не служил для обогрева и не
являлся местом приготовления пищи. Сохранялся он как символ
домашнего очага, а практически его использовали для копчения сыров
и мяса. Сейчас дымарь встречается очень редко и только в
хозяйственных постройках.
В 1930-х гг. покупная мебель, посуда, ткани фабричного
производства повсеместно вытеснили самодельные. Это было характерным
явлением для всех народов Карачаево-Черкесской автономной области,
которые вступили на новый путь социально-экономического и
культурного развития.
В послевоенное время, особенно в последние десятилетия,
культура домашнего быта народов Карачаево-Черкесии, в том числе
абазинского народа, стала еще выше. В домах появилась новая
современная мебель, фарфоровая, хрустальная, фаянсовая и эмалированная
посуда, кухонные гарнитуры, драпировки на окнах и дверных проемах,
111
Современный сельский дом, а. Эльбурган.
ковры, картины, швейные машины, телевизоры, холодильники,
стиральные машины, • '
Но и традиции, пережив века, продолжают сохраняться в наши
дни. Старики абазины говорят, что раньше дому уделялось мало
внимания, так как сам он не представлял ценности. Главным богатством
был скот, и вся забота была о нем. Но даже в старом турлучном
жилище всегда поддерживалась чистота, пусть даже скромными
средствами— побелкой белой глиной (позднее гашеной известью с примесью
синьки), обмазкой глиной пола, поддержанием в порядке
постельных принадлежностей. И сейчас поддержание чистоты в доме
—визитная карточка каждой хозяйки. Ежегодно, а порой и два раза в год
белят дом и комнаты известью (в настоящее время наметилась
тенденция оклеивать стены комнат обоями), крашеные деревянные полы
ежедневно протирают. В дом не входят в той обуви, в которой были
на улице.
Особенно тщательно убирают кровати, на которых возвышаются
горы пуховых подушек разных размеров. Почти в каждом хозяйстве,
в основном для сбора пуха и пера, разводят гусей. Кровати застилают
покрывалами из различных тканей, подушки — кружевными,
капроновыми или нейлоновыми накидками. Для абазин по-прежнему
характерно традиционное гостеприимство. Поэтому в доме сохраняется
большое количество спальных мест, намного больше, чем это нужно самим
хозяевам. Это —кровати, кушетки, купленные в разное время. Они
подчас интересны тем, что показывают, как менялась мода на мебель.
То же самое можно отметить у черкесов, ногайцев, карачаевцев,
русских.
Процесс интернационализации культуры в настоящее время
оставил мало предметов быта прошлых лет. К тому немногому, что
осталось и продолжает выполнять свои функции, относятся низкие круглые
столики «айшва», которые в повседневной жизни абазин используются
постоянно.
112
3.4. Пища
В свойственных разным народам наборах пищевых продуктов, в
способах их обработки, типах блюд, в традициях пищевого
предпочтения или предубеждения, в организации и ритуале трапез и в других
аспектах культуры, прямо или косвенно связанных с пищей,
отразилась культурно-историческая и этническая специфичность народов104,
и абазинского народа в их числе.
Сохранившаяся до наших дней традиционная пища абазин
отражает ее национальный колорит. Своеобразие абазинской кухни
проявляется не только в технологии приготовления пищи, но и в подборе
пищевых продуктов, способах заготовки продуктов впрок, в их
традиционных названиях, а также в организации трапез в повседневном
быту, привычках, связанных с потреблением пищи. Вместе с тем
длительные этнокультурные контакты абазин не могли не сказаться на харак-
ре их пиши. Оказали свое влияние и многие факторы внешней среды
(особенности природно-климатических условий, хозяйственной
направленности и пр.), а также ислам, наложивший запрет на употребление
свинины и спиртных напитков.
Для гор Северного Кавказа характерен континентальный климат.
Лето здесь жаркое и сухое, а зима холодная. Последнее вызвало у
абазин тяготение к горячим жидким кушаньям и напиткам, не к
легкой растительной пище, а к тяжелым и жирным мясным и мучным
блюдам. В результате в абазинской кухне появились ранее
неизвестные им горячие жидкие блюда — супы, а также горячий напиток,
известный под названием калмыцкого чая (къалмыхчай).
Абазинскую кухню сближает с северокавказской выпечка хлеба и
других мучных изделий с помощью ферментационных средств и
одинаковые приемы обработки мяса, в особенности его традиционно
излюбленного вида — баранины.
Отличительная черта абазинской кухни — употребление большого
количества животных жиров, в особенности сливочного (хвшайдза) и
топленого (хвшарчва) масла, а также сливок, сметаны (хък1ы),
кислого молока (хырч1вы) и пр. Зато ассортимент потребляемых сыров не
так уж велик. Это в основном сычужный (царашв) и творожистый
(матахъвей) сыр. Острые растительные блюда занимают сравнительно
скромное место.
Что касается специфических приправ, то абазины, как и многие
северокавказские народы, употребляют в основном молотый красный
перец (чыбджьи), толченый чеснок с солью (джышджьык1а) и смесь
сухих пряных трав — главным образом укропа (къван) и чабреца
(гьын). Из острых подлив абазины употребляют соус из кислого мо
лока, сметаны, красного перца, толченого чеснока с солью (хырч1в-
дзырдза). На эти характерные особенности кухни северокавказских
народов, в том числе и абазин, обратил внимание уже в 1930-х гг.
Е. М. Шиллинг. Он отмечал, что «пища северокавказских народов
в сравнении с пищей абхазов имеет несколько иной характер. Там
больше мяса, а также изобилует масло и другие молочные продукты,
здесь (у абхазов. — Автор ы) преобладают фрукты, ягоды, орехи, вино
и молочные продукты, а кушанья, обильно уснащенные перцем,
отличаются необыкновенной остротой»105.
Для приготовления растительной пищи абазины использовали
злаки, овощи, фасоль, дикорастущие травы, мед и т. д. Мучные блюда
делают из проса, пшена, кукурузы, пшеницы и пр., острые
растительные блюда — из фасоли и овощей, напитки — из проса, меда, фруктов,
арбузов и т. п.
8 «Абазины»
ИЗ
Основу суточного рациона абазин в прошлом составляло просо.
Из него готовили крутую кашу — басту (хъвыдзбаста), игравшую
роль хлеба. Т. Лапинский отмечал, что «хлеб пекут редко; его место
занимает шва —паста, густая пшенная каша; когда ее нет, то подают
кашу из маиса или сарацинского пшена»100.
Пасту готовят двумя способами. При одном вначале перебранные
зерна проса тщательно промывают, затем засыпают в кипящую воду
и варят до тех пор, пока вода не выкипит, а пшено не превратится в
густую однородную массу. Чтобы эта масса получилась вязкой,
разваренное пшено долго разминают деревянной лопаткой (блахъ),
растирая его о стенки котла, а затем оставляют в закрытом котле на огне
до готовности. Готовую пасту выкладывают на столик или в большое
блюдо и охлаждают. Затем ее нарезают квадратными кусками и
подают к столу в холодном виде.
В повседневном быту абазины, как и многие народы Кавказа,
употребляют не просяную пасту, а пасту, приготовленную из
кукурузной сечки или просто из муки мелкого помола. Кукурузную пасту
называют «нартыхвбаста». Для ее приготовления просеянную сечку
промывают в нескольких водах, заливают холодной водой и варят на
сильном огне, размешивая деревянной лопаткой. Как только крупа
разварится, ее заправляют мукой, а чтобы не было комков, долго
размешивают, также растирая о стенки котла. Котел накрывают крышкой
и кашу томят на огне.
Второй способ приготовления несколько проще. В кипящую воду
всыпают муку мелкого помола и варят густую кашу. Ее также долго
размешивают и, накрыв крышкой, оставляют на огне, пока на стенках
котла не образуется корочка кремового цвета. Эту пасту называют
мамалыгой (мамырса). Мамалыгу подают горячей, сделав посередине
углубление и наполнив его маслом или сметаной. К столу подают
с кислым молоком. Мамалыгу едят со сметаной, с сыром или другими
кушаньями. ¦•
Традиционными блюдами являются «ашвыджь» и «чамыква».
Для приготовления ашвыджь в котел наливают, свежую сметану
и немного воды и, посолив, доводят до кипения. Размельчают
свежеприготовленный сыр и, смешав с сырыми яйцами, соединяют с кипящей
сметаной и варят в течение 10—15 минут, пока сыр не расплавится.
После этого всыпают кукурузную муку и варят нечто вроде жидкой
каши. Размешивают до тех пор, пока на поверхности массы не
появятся жировые пятна — признак готовности этого блюда. Затем ашвыджь
раскладывают по тарелкам и подают к столу горячим. Едят его с
пастой или мамалыгой и кислым молохом.
Для приготовления чамыквы используются различные продукты
(сметана, кислое молоко, сычужный сыр, кукурузная мука, соль и пр.).
Чамыкву готовят так: наливают в котел сметану, добавляют
размельченный сычужный сыр. Варят, пока весь сыр не расплавится. Затем
всыпают кукурузную муку. Как только на поверхности появится жир,
чамыкву еще раз размешивают деревянной лопаткой и раскладывают
по тарелкам. Едят горячей, с кислым молоком.
В абазинской кухне много мучных блюд, приготовленных на
основе обжаренного зерна проса или кукурузы, как целого, так и молотого.
Одно из излюбленных кушаний — «х1акъвырт» или «къвыт», смесь
муки из обжаренных зерен кукурузы, кислого молока и сметаны. Его
считают очень питательным и в прошлом широко использовали как
детское питание, а также во время уразы. Кроме того, мука из
обжаренных зерен хорошо сохраняется и не требует дополнительной
термической обработки. Поэтому в прошлом абазинские пастухи, уходя
в горы, брали ее с собой в качестве дорожной провизии.
114
Еще одно мучное блюдо, имевшее в прошлом широкое
распространение,— это «сакв». Для его приготовления перебранные и промытые
зерна проса долго сушили на солнце, а затем клали в раскаленный
котел. Как только пшено становилось кремового цвета, котел снимали
с огня и охлаждали, затем заливали зерна парным молоком и, посолив
полученную массу, размешивали, накрывали крышкой и оставляли
на ночь. За ночь пшено впитывало молоко, и получалась
рассыпчатая каша. К столу ее подавали с кислым молоком, сметаной и т. п.
Это мучное блюдо считалось престижным, и зачастую его готовили
для угощения почетных /гостей.
Из проса также готовили молочный суп (хъвыдзцца).
Перебранное и промытое пшено заливали кипятком и варили, размешивая
деревянной лежкой. В разваренное пшено вливали горячее молоко и,
посолив, варили еще 5—10 минут. Суп заправляли луком и красным
перцем.
В традиционной кухне абазин важное место занимают блюда из
вареного или печеного теста — просяные, кукурузные и пшеничные.
К ним относится хампал (хГамп1ал) -^-круглые лепешечки или
колобки с: дырочкой посередине. Тесто для него замешивается из просяной
или*кукурузноймуки на подсоленной воде. Из готового крутого теста
делаются лепешки, которые варят в слегка подсоленной воде. К столу
подают в горячем виде с кислым или горячим свежим молоком, смета-
йОй и т. п. Это кушанье в прошлом употребляли не только в обычном
рационе, но и в народной медицине. Так, при оспе больному прежде
всего давали поесть несоленый хампал, обмывали его водой, в
которой хампал варился. «Эти так называемые «оспенные хлебцы»
приготовляли из просяного теста в виде круглых плоских лепешечек или
маленьких конусов диаметром 1,5—2 см, высотой 1—2 см,
напоминавших оспенные йятна»107.
Не менее популярны чуреки (х1атыкъ) —пресные лепешки из
просяной или кукурузной муки. Они делаются побольше (мгьал) и
поменьше (х1ат1ыкъ). Готовят их почти одинаково. Просеянная мука
насыпается в глубокую миску, и замешивается жидкое тесто. Затем тесто
укутывается и ставится в теплое место на 5—6 часов. Как только
тесто становится сладким на вкус, в него досыпается еще мука, и
замешивается уже густое тесто. Готовое тесто для больших чуреков
выпекается на сковороде, а колобки в прошлом чаще жарили в масле
на сковороде с крышкой на традиционном очаге.
Значительное место в питании издавна заняли дрожжевые
пшеничные изделия — прежде всего кислый хлеб (чГахъва). Дрожжи
делались из /хмеля (рыпага):.
Для выпечки такого хлеба пшеничная мука насыпается в глубокую
миску, затем туда вливаются дрожжи, тесто выкладывают на
смазанную жиром сковороду и разравнивают руками, предварительно смочив
их холодной водой. От этого хлебная корка становится гладкой и
румяной. Выпекали хлеб в прошлом в очагах на сковороде с крышкой,
присыпав .горячими углями из кизяка. И в наши дни абазины
предпочитают хлеб домашней выпечки.
Другие дрожжевые мучные блюда — это. пирожки с сыром (чашв),
жаренные в кипящем масле пышки (льакъвым), фигурные' плоские
лепешки вроде хвороста (къальтам!а), корзиночки с начинкой из халвы
или сухофруктов- (хъареджь). Тесто девается сдобным, на молоке,
сливочном или топленом масле, сметане, яйцах и т. п., а в ^качестве
начинки используются измельченный сычужный сыр, творог, фасоль,
халва^ а теперь и картофель.
Специальным поминальным кушаньем считаются сдобные
корзиночки. Тесто для них нарезают квадратиками размером 8—10 см
8*
115
и раскатывают, раскладывают на них начинку и собирают края в
центре венчиком, срезая верхушку ножом. Корзиночки обжаривают в
кипящем масле.
Из пшеничной муки готовили также домашнюю лапшу (хынк1ьал).
Тесто для нее замешивали на яйцах, реже на молоке, Готовое крутое
тесто тонко раскатывали и нарезали длинными полосками и сушили.
Лапшу варили и откидывали на дуршлаг. Ее заправляли острым
соусом из кислого молока, приправленного толченым чесноком и
молотым перцем. В этот соус могли также крошить крутые яйца. В наши
дни такую лапшу готовят в основном только для поминального стола.
Как и у многих других народов Кавказа, одним из излюбленных
кушаний является сладкая мучная халва (х1альыуа). Для
приготовления халвы в котле разогревают топленое масло и обжаривают в нем
пшеничную муку, пока она не станет кремового цвета. Одновременно
с этим варят сахарный (некогда медовый) сироп. Горячий сироп
вливают в обжаренную муку, тщательно размешивая эту массу лопаткой.
Затем халву оставляют на огне еще 5—10 минут, выкладывают,
разравнивают и, слегка расплющив, нарезают на ромбики. Такая халва
(х1альыуаххыра) предназначена для свадеб, поминок или других
особых случаев. Наряду с ней существует и преимущественно
свадебная халва (х1альыуахъылпа) (букв.: халва-шапка), так же
приготовленная, но иначе оформленная. Обычно такой халве придают
форму конуса и украшают его ядрами грецкого ореха, сухофруктами,
теперь также конфетами, шампанским и другими фабричными
изделиями.
Популярно блюдо из риса (прунджь). Перебранный и
промытый рис варят в подсоленной воде, откидывают на дуршлаг или сито
и заправляют растопленным маслом и обжаренным в масле изюмом.
Едят его с кислым молоком и медом. В прошлом его готовили в
основном для поминального стола, в наши дни —как повседневную пищу.
Большинство острых блюд приготовлены из фасоли (бобов и
зеленых стручков), тыквы, а теперь также картофеля. Из фасоли часто
готовят «къвыддзырдза». Для этого перебранную фасоль промывают и,
залив холодной водой, доводят до кипения. Первую воду сливают и,
снова залив водой, варят до готовности. Затем фасоль разминают
деревянной ложкой и полученное полужидкое блюдо приправляют луком,
чесноком, красным перцем и пряными травами (в основном толчеными
семенами чабреца и укропа). Едят с пастой, мамалыгой или хлебом.
Из фасоли также готовят суп (къвыдцца), для чего фасоль
разваривают, заправляют луком, чесноком, перцем и пряными травами.
Теперь вместе с фасолью нередко разваривают и картофель.
В прошлом широко распространенным овощным кушаньем был
соус из тыквы (къабдзырдза). Очищенную и промытую тыкву
нарезали кусочками и, залив небольшим количеством холодной воды, варили
до готовности. Вареную тыкву перекладывали в глиняный горшок,
добавляли горячее молоко и, тщательно размяв, доводили соус до
кипения. Это полужидкое блюдо ели с хлебом, чуреком и т. п.
Заметное место в повседневной пище занимает картофель,
включенный в активный рацион питания со второй половины XIX века. Его
едят вареным и жареным, используют для супов, соусов, а также
в качестве начинки для пирожков. Гарниры в большом ходу. Их часто
подают к столу вместе со свежими овощами. Любимы также соленья
(ц1г1ара) — соленые огурцы, помидоры, а теперь и кислая капуста.
Одна из характерных особенностей абазинской кухни состоит в
том, что почти любое растительное или мясное блюдо заправляют
подливкой (чыбджьитхв) из чеснока, перца и трав с добавлением
сметаны.
И6
Наряду с растительной широко бытует молочная пища. В пищу
употребляются все виды молока: коровье, буйволиное, козье и овечье,
свежее и кислое, сырое и кипяченое. Используется как цельное, так
и снятое молоко.
Обычно процеженное парное молоко сливают в деревянный сосуд
и, накрыв его, оставляют на ночь. Наутро деревянной ложкой снимают
жирный верхний слой молока и, слегка посолив, сливают в глиняный
горшок и ставят в прохладное место. Так ежедневно в горшок сливают
свежие сливки. Они скисают и получается сметана (хък1ыжв) — один
из наиболее распространенных молочных продуктов. Сметана,
заготовленная впрок, называется «гъынхък1ы». Из молока готовят сыры —
сычужный (царашв) и творожистый (матахъвей).
Для приготовления сычужного сыра процеженное молоко наливают
в котел и ставят на слабый огонь. Немного подогрев, в молоко
вливают сычужную закваску (цара) и, размешав, снимают молоко с огня.
После оседания молока сырную массу собирают в комок, затем
прессуют и оставляют на 3—4 часа, чтобы вытекла вся сыворотка. Сыр
режут большими длинными кусками и кладут в деревянную кадку с
рассолом. Для длительного хранения в рассол обычно добавляют
сметану. В конце 1890-х гг. А. А. Калантар писал: «Абазины и кабардинцы
делают сыр вроде осетинского, который разрезают и солят сухой солью,
сыворотка, выступающая из сыра, образует рассол, в котором и
сохраняется несколько месяцев без порчи»108.
В прошлом из овечьего молока готовили сыр «уаса ашвы» (доел.:
овечий сыр). Овечье молоко очень густое и жирное, и практически
его нельзя кипятить, так как оно сразу же подгорит. Поэтому сыр
из него готовили без термической обработки. В парное молоко
вводили сычужный фермент и, тщательно размешав, накрывали и ставили
в теплое место для оседания. Затем загустевшее молоко собирали
в ком, долго мяли, чтобы сыворотка вытекла, солили и подавали к
столу. Такой сыр готовили, как правило, для одноразового
употребления.
Абазины позднего переселения, в частности ашхарцы, принесли
на Северный Кавказ традицию приготовления рассольного сыра,
известного под названием «ашвлагван» (абазинск.) или «ашэлагуан»
(абхазск.). Ц. Н. Бжания отмечал: «Абазины различали достоинства
сыра собственного приготовления и сыра, изготовленного
непосредственно в Абхазии. Они называют абхазский качественный сыр — ашэла-
гуан»109. Как и абхазы, абазины используют для приготовления
рассольного сыра сычужный сыр, выдержанный в течение 1—2 дней.
Выдержанный сычужный сыр погружают на 3—5 минут в кипяток. Под
воздействием высокой температуры сырная масса становится тягучей.
Слив воду, сырную массу долго размешивают, пока она не станет
эластичной и плотной. Затем, сформовав руками головку или кружок
сыра, его (диаметром 25—30 см, толщиной 3—4 см и весом до 1 <кг)
кладут в миску, посыпают солью и ставят в прохладное место на 1—2
дня, после чего перекладывают в кадку с рассолом. Употребляют его
как в свежем, так и в копченом виде.
Творожистый" сыр, судя по названию, абазины заимствовали у
адыгов (матэ по-адыгски корзина, а кхъуей — сыр). Готовят его
только из цельного молока, зачастую для жирности даже смешивают
коровье молоко с буйволиным. Процеженное молоко сливают в котел и,
поставив на средний огонь, доводят до кипения. Для створаживания
в кипящее молоко малыми порциями вливают прокисшую сыворотку
и размешивают до тех пор, пока молоко не загустеет. Затем осевшую
творожистую массу вычерпывают и перекладывают в конусообразную
корзину, служащую для стекания сыворотки и придания сыру формы.
117
Чтобы ускорить стекание сыворотки, корзину несколько раз
встряхивают. Через 2—3 -часа сыр перекладывают в деревянное корытце,
солят и оставляют на 1—2 дня под гнетом. Этот сыр. употребляют в
..пищу свежим и копченым, тогда как сычужный сыр--.только свежим,.
Раньше был в ходу еще один : молочный продукт
(полупища-полунапиток)— «ч1вдзы». (доел.:; кислая вода). По вкусу он напоминает,
адагский «кундыщ» или абхазский «ачаюр». Готовили его из переброс,
дившей сыворотки, молока., и сливок^., используя оставшуюся от. при-,
готовления сыра сыворотку, которую, сливали в кадку и: подсаливали.;
К приготовлению этого, молочного продукта приступали .осенью; после
возращения ^ с летних пастбищ. Сыворотку сливали гв;: большой >котел-
и кипятили в течение 2—3 часов. Затем ее процеживали и сливали в
деревянную кадку, смешав с кипяченым молокоми сливками..Кадку
накрывали и ставили в прохладное место. Через месяц-полтора в:р.е-*
зультате брожения получалась густая однородная масса кисловатого,
вкуса. Перед употреблением туда обычно добавляли немного
кипяченого молока и сдабривали чесноком и перцем. Ели с пастой, чуреком,
хлебом. -¦; :
Важное место в пищевом рационе абазин издавна занимает кислое
молоко (хырчГвы).
Абазины сквашивают любое молоко — коровье, козье, овечье,
буйволиное. Последнее очень жирно (около 7% жира). Оно всегда
считалось у абазин наиболее престижным и использовалось часто для
угощения почетных гостей. Кислое молоко, в особенности козье,
применялось не только в повседневном рационе, но ив народной
медицине.
Для заквашивания молока служат особого рода грибки (хырч1в/
лачва или хшат). В деревянный или глиняный сосуд наливают теплое
молоко и, положив закваску, размешивают. Затем накрывают сосуд
крышкой и, укутав, ставят в теплое место на 3—4 часа, пока; молоко
не загустеет. _
Интересен споерб получения растительной закваски. Так, в
.горных условиях абазинские пастухи использовали листья щавеля..(цыца-
ранчГв).. В парное молоко: клали несколькосвежих листиковГ щавеля
и ставили в тёплое место, на 2—3 дня. После брожения молоко
загустевало и "оседало. Этот сгусток использовали в. качестве закваски.
. Кислое мблокб идёт в пищу как само по себе, так и в качестве
компонента приправ и вкусовой добавки к самым различным „блюдам.
Как уже отмечалось, в значительном количестве употребляются
жиры. Сливочное масло (хвшайдза) (доел.: свежее масло) подают
к столу..и едят с хлебом, чуреком., калмыцким чаем и пр. Топленое вдас-:
ло (хвша) используют для приготовления различных блюд. Масло~
сбивают из сметаны. Раньше для этого пользовались деревянными
маслобойками '(квба).
Мясо и мясные продукты всегда использовались не только .(и
даже не столькЬ) в повседневном рационе, но в торжественные или
траурные дни — на свадьбах и поминках.
У абазин издавна выработалось определенное отношение к одним,
видам мяса как «полезным» или «целебным», а к другим — как к
«вредным». Кроме того, одни животные считаются «чистыми», а
другие — «нечистыми». К «чистым» животным относят домашних
животных (коров, коз, овец и лошадей), «нечистым» —свиней (в том числе
и диких кабанов) и домашнюю птицу. Поэтому перед забоем птицу
в течение 1—2 дней раньше держали в курятнике без корма.' л:; V •
Излюбленный вид мяса — баранина (уасажьы). На втором
месте—говядина (щамакъжьы). Есть козлятину. считается
предпочтительным зимой, после первого инея, когда, она жирнее и вкуснее.
118
Скот для забоя обычно отбирали осенью, после возвращения с
летних пастбищ. Тогда же приступали к заготовке мяса впрок.
Заготовленное мясо называли «гъынщч1вы//щч1вы» (доел.: животное,
подлежащее забою на зиму). Забой скота, свежевание, разделка
туши, варка мяса, распределение мяса за столом и т. и. считалось
мужским делом. Женщине запрещалось заколоть не только скотину,
но и курицу. При забое строго соблюдались шариатские нормы.
Не только животных, но и домашнюю птицу разделывали с
соблюдением определенных правил, Тушу животного не разрубали, а
разнимали по суставам. Процесс разделки туши по-абазински называется
«ащ1къькъьара или амхъыхра//алыргара». Отдельные части
туши — лопатка (жвг1вымсакъьа), бедренная кость (плымгды),
берцовая "часть (пымач1ва), филейная часть (жвчвхъа), грудинка (гвтшпы)
и т. д. По традиций, самые почетные части — лопатка, грудинка,
подвздошная часть, а также полголовы (хъабжа).
У абазин издавна известны два основных способа приготовления
мяса — варка и жарение. Тушение практиковалось значительно реже.
Жарили и жарят как на сковороде, так и на вертеле.
Народные знания сказались не только в разделке туши, но и
в способах приготовления мясных продуктов/Были известны
различные приемы консервирования мяса: соление, копчение, вяление и пр.
Коптили или вялили мясо как домашних, так и диких животных.
Существовали два способа копчения мяса: тушами и отдельными кусками.
Так, овец или коз коптили целыми тушами, не разрезая их, а сделав
на них надрезы вдоль позвоночника и бедер. Подготовленную тйким
образом, тушу солили и для лучшего просаливания оставляли на 2—3
дня в прохладном месте, после чего подвешивали над очагом и
долго коптили. Мясо крупного рогатого скота коптили так же, но
отдельными большими кусками. Копченое мясо называлось «жьырг1ва».
Копченое или вяленое мясо большей частью жарили на вертеле.
Из субпродуктов готовили сальтисоны, ливерную колбасу и т. д.
Сальтисоны (тубар) делались из требухи и курдючного сала или
внутреннего жира. Баранью требуху хорошо очищали, тщательно промывали
в нескольких водах и на 3—5 минут опускали в кипящую воду. Как
только пленка начинала легко отделяться, требуху вынимали и,
удалив пленку с ворсом, еще раз мыли холодной водой. Подготовленную
так требуху резали на небольшие квадратики. Одновременно
готовили фарш. Курдючное сало нарезали на мелкие кусочки и, сдобрив
толченым чесноком с солью, оставляли- на 1—2 часа для
просаливания. Затем этот фарш раскладывали на подготовленные кусочки
требухи, сворачивали их в трубки и, обернув тонкой кишкой, слегка
солили и оставляли в прохладном месте еще на 1—2 дня. Свежейргиго-
товленные сальтисоны употребляли в: вареном виде. А для
длительного хранения их коптили над очагом, нанизав на вертеле
Ливерная колбаса называлась «наквытл». Для нее использовали
главным образом печень, сердце, легкие, внутренний жир и толстую
кишку. Баранью печень, сердце, легкие и кишки очищали и мыли,
затем ливер и жир мелко нарезали и, положив в деревянную миску,
смешивали все это с толченым чесноком, солью, молотым красным
перцем и пряными травами. Фарш плотно накрывали и ставили для
просаливания в прохладное место на 1—2 часа, после чего начиняли
им кишку и завязывали концы. Свежеприготовленную ливерную
колбасу ёлй в вареном виде, а копченую — в жареном.
Национальное мясное блюдо абазин — «жьыч1» — нечто вроде
гуляша из баранины в остром соусе. Жирную баранину нарезают на
мелкие куски, очищают от сухожилий, промывают, кладут в горячий
котел, накрывают крышкой и тушат в собственном соку, периодически
119
помешивая. Одновременно с этим готовят приправу из лука, молотого
красного перца и пшеничной муки. Чтобы она получилась красной,
сперва в кипящий жир кладут перец, затем — мелко нарезанный лук,
и под конец—пшеничную муку. В полученную поджарку вливают
горячий бульон или воду и доводят соус до желаемой консистенции.
Этим соусом заливают тушеную баранину и доводят все до кипения.
К концу варки блюдо приправляют толченым чесноком, солью и
пряными травами. К столу подают, как правило, с холодной пастой или
мамалыгой. Распространенным мясным кушаньем абазин является
также «жьрыдз» — мелкие кусочки жареного мяса, приправленные
толченым чесноком-, перцем и пряными травами.
В ходу блюда из мяса домашней птицы —кур, индеек, уток и
гусей. Из куриного или индюшачьего мяса абазины готовят
национальное блюдо «квт1ужьдзырдза» (доел.: курятина с подливкой). Тушку
курицы разделывают, заливают холодной водой и варят. Вареную
курицу достают из бульона, натирают толченым чесноком с солью,
накрывают крышкой, укутывают и оставляют для просаливания на 40—50
минут. Одновременно готовят соус: обжаривают лук с молотым перцем,
добавляют пшеничную муку и прожаривают несколько минут. Затем
вливают горячий бульон и, наконец, кладут пряные травы. В готовый
соус кладут просолившиеся куски птицы и дают немного потомиться.
К столу подают с пастой или мамалыгой. Это блюдо считается
престижным, и его часто готовят на свадьбу или на поминки. Вообще же,
мясо домашней птицы охотно употребляют как в вареном, так и
жареном виде.
В пище абазин широко представлены всевозможные супы и
бульоны. Суп — обязательный компонент повседневного рациона абазин.
Бульон, бараний или говяжий,— непременная принадлежность
свадебного и поминального стола.
Супы варят мясные, молочные, овощные и другие.
Яйца едят вареными, в основном куриные, значительно реже —
индюшачьи и утиные. Готовят также яичницу и омлет из взболтанных с
молоком и сыром яиц. Кроме того, яйца используются при
приготовлении различных мучных и других блюд.
Таким образом, традиционная пища абазин отражает их
земледельческий и в особенности скотоводческий быт. Соответственно,
рыба в абазинской кухне всегда занимала очень скромное место. Она
считалась малопрестижной пищей, так как шариат накладывает более
или менее определенный запрет на любое животное, которое не
прирезано согласно обычаю (зпсыхъвда пкъым). В настоящее время рыбу
едят, в основном, жареной, а также в виде различных разносолов и
консервов.
В традиционных напитках заметно сказалось влияние
этнокультурного окружения. С древних времен одним из занятий предков
абазин были виноградарство и виноделие110. Однако, после переселения на
Северный Кавказу из-за отсутствия сырьевой базы и под влиянием
ислама абазины исключили из рациона прежде всего вино (чаг1ыр).
В традицию вошел слабоалкогольный напиток «буза», или «бахсыма»,
изготовляемый из пшеничной муки, меда и пр. Приготовлением бахсы-
мы обычно занимались женщины. В каждом ауле имелись женщины,
прославившиеся своим искусством в этом деле.
Бахсыму готовили в основном для свадебного стола.
Приготовление ее было сложным и длительным. В деревянную кадку всыпали
пшенную муку и, смешав с небольшим количеством* пшеничных
отрубей, заливали крутым кипятком. Полученную жидкую вязкую массу
замешивали, накрывали и ставили для брожения в теплое место на
2—3 суток. Затем ее переливали в медный, котел и варили на медлен-
120
ном огне до тех пор, пока она не загустеет. Для проверки степени
готовности в нее опускали лучинку: если варево не прилипало к ней, то
оно. считалось готовым. После этого массу процеживали, вновь
выливали в деревянную кадку и ставили в теплое место для,повторного
брожения. Чтобы бахсыма получилась ароматной и крепкой, в нее
добавляли мед, а для прозрачности — немного пшеничной муки. Еще раз
процеживали и выдерживали в течение 2—3 недель, чтобы напиток
получился покрепче.
Кроме бахсымы, в прошлом имелся ряд других преимущественно
прохладительных напитков. Это уже упоминавшийся медовый напиток
«цхадзы» (доел.: медовая вода) и «харбыздз» (доел.: арбузная
вода). Их готовили в основном для поминального стола, а также на
мусульманские праздники. В повседневном быту употребляли «хырч1в-
дзы» (доел.: молочнокислая вода) из кислого молока и холодной воды.
Позже сюда добавился отвар свежих или сухих фруктов, известный
под украинским названием «узвар». Заготавливали впрок также сухую
пастилу из фруктов (зармазай).
Особое место в питании абазин после переселения на Северный
Кавказ занял горячий напиток, известный под названием калмыцкий
чай (къалмыхчай). Для его приготовления обычно использовали
душицу (рхъачай) или рододендрон (щхъачай), заготавливаемые впрок
уже с осени. Употребляли также и листья яблони. Из отвара душицы,
рододендрона или яблоневого листа готовили заварку, в которую
затем добавляли молоко, сметану и соль, и, размешав все это, доводили
до кипения. Калмыцкий чай пили и пьют чаще по утрам с хлебом или
другими мучными изделиями,, сливочным маслом, сычужным сыром
и др. В настоящее время наряду с калмыцким чаем пьют обычный чай
с сахаром, кофе, какао.
Особый интерес представляет обрядовая, или ритуальная пища,
в которой всегда более всего прослеживается приверженность к
давним пищевым традициям.
Как уже не раз отмечалось, предки абазин в прошлом имели
много общего с абхазами. Это, несомненно, относится и к
религиозным верованиям. Однако с переселением на Северный Кавказ, под
влиянием соседних народов и в особенности ислама, многие древние
языческие верования и обряды были забыты, а . пережиточно
сохранившиеся трансформировались до неузнаваемости. Поэтому
этнографические данные, которыми мы располагаем, больше относятся к
мусульманским праздникам и лишь отчасти к обрядам календарного и
жизненного циклов.
Между тем, обрядовая пища теснее всего связана с
календарными обрядами, отражающими трудовую деятельность. Так, начало
пахоты, жатвы, выгон скота на летние пастбища, обработка молочных
продуктов и т. и.,— все это сопрягалось с обрядами, до совершения
которых, скажем, запрещалось употребление какой-либо пищи. Поэтому
характеристику обрядовой пищи начнем с относящейся к календарным
обрядам — как земледельческим, так и скотоводческим.
Пёред^началом пахоты совершался обряд «первой борозды»
(чвагъвара щта) (доел.: след пахоты, или борозда). Для этого
в каждой семье пекли обрядовый чурек «чвагъварамгьал» (доел.:
пахотный чурек). Заметим, что у абазин, как и у многих других народов
Кавказа111, приготовление всякой обрядовой пищи было делом
женщины— хранительницы домашнего очага. Это право обычно
принадлежало старшей женщине, но обязательно «тажв», т. е. женщине
физиологически «чистой».
Кроме обрядового чурека ко дню «первой борозды» требовалась
копченая баранина. Мясо уже с осени заготавливали впрок. К нему
121
не притрагивались: это было «чвагъваражьы» (доел.: пахотное
мясо). В день «первой борозды» каждая семья выносила на поле чурек
или мясо для коллективного угощения пахарей. Отмечалось не только
начало пахотных работ, но и успешное завершение сева. Тут же в
поле устраивалось коллективное угощение, для чего закалывали
несколько баранов «мыхкъвырман» (доел.: полевое жертвенное
животное). И тут же варили в больших котлах, готовили и пасту. К этому
же дню женщины готовили бахсыму и различные мучные блюда
(пирожки с сыром, вареники, пышки и пр.). Однако особых обрядовых
блюд не было.
Во время сильной засухи устраивали шествие к реке с
деревянной куклой, наряженной в женское платье. В этом обряде (дзиуара
или х1анцагваща//уарк1важва) принимали участие только женщины
с детьми. Вначале они обходили аул, собирая съестные припасы.
С продуктами (ощипанные куры, пшеничная и пшенная мука, сыр,
масло и пр.) приходили на берег реки, где готовили еду: вареную
курицу, пасту, вареники и пирожки с сыром, пышки и т. п.. Сюда же
приносили кислое молоко и мед. Старшая из женщин молилась
о ниспослании дождя, и после определенных магических действий
принимались за ритуальную трапезу. Только затем совершался
центральный обряд бросания в воду куклы и купания самих женщин.
Считалось, что остатки ритуальной пищи (цынха) нельзя брать
обратно, и поэтому ими угощали всех встречных.
В скотоводческом цикле существовал обряд «рахвных1вара»
(доел.: благословение скота). После отела коровы или буйволицы
определенное время запрещалось употребление молока и молочных
продуктов. Только на 4—5 день после отела происходило снятие этого
запрета и первое ритуальное вкушение молока. Обычно в теплое
молозиво всыпали щепотку соли и оставляли в теплом месте на ночь.
За ночь оно загустевало, и на утро все члены семьи натощак его ели.
На седьмой день, после окончательного очищения молока, совершали
обряд «рахв ных1вара» (моление о благополучии стада). Старшая
женщина с утоа заквашивала кислое молоко и готовила большой
сычужный сыр. Размолов на ручной мельнице жареное пшено или
кукурузу, она всыпала муку в кислое молоко. Это обрядовое кушанье
называлось «х1акъвырт». После молитвы о размножении скота,
обилии молока и молочных продуктов и т. д. она первой вкушала
обрядовую еду, затем ели остальные члены семьи. Соседям выделялась их
доля угощения ««гвлахъвы» (доел.: доля соседа).
В обрядах жизненного цикла ритуальная пища сопрягалась уже
с первым из этих обрядов — по случаю рождения ребенка. В этот
день, особенно если рождался мальчик,- устраивалось торжество112.
Бывало и так, что празднество по случаю рождения ребенка было
одновременно »и празднованием по случаю укладывания его в
колыбель. В последнем хлу^ег-в. особенности, в обряде принимали участие
одни женщины, преимущественно пожилые и замужние. Свекровь
роженицы готовила ритуальное мучное блюдо «гарамажвадза» (доел.:
колыбельное тесто). Для этого она насыпала в миску просяную или
пшеничную муку, вливала мед и замешивала очень крутое тесто.
Нарезав его на кусочки, она скатывала небольшие орешки и в начале
праздничной трапезы угощала ими всех присутствовавших. Только
после этого угощались другими мясными и мучными блюдами.
.При обряде «первого шага» ребенка (гыларгвыгв), на который
также собирались только женщины с детьми, старшая женщина
пекла ритуальный чурек (мгьал) из пшенной или кукурузной муки,
замешанной на подсоленной воде. Им трижды обводили сначала
вокруг головы, затем вокруг стана и, наконец, вокруг связанных нит-
122
кой ног ребенка. После этого ребенка ставили на ритуальный чурек,
перерезали нитку, а чурек разламывали и раздавали присутствующим.
Обряд завершался угощением. :• ': .
"К ритуальной пище обращались и -при различных детских заболе-
ванияхГТак* когда ребенок заболевал оспой, ему прежде всего
давали поесть уже упоминавшийся несоленый хампал; Ребенка,
выздоровевшего после кори, кормили варениками с сыром.
Несколько подробнее остановимся на свадебных кушаньях.
Как-й у других -народов, у'абазин ;традиционная свадьба всегда
сопровождалась : обильным ¦¦"•¦угоЩёнйём-; ¦-Для- свадебного пиршества
старались приготовить как можно ^олёе изысканные кушанья. Кроме
того, считалось обязательным какое-нибудь обрядовое блюдо.
Поскольку свадьба была сопряжёна с большими затратами,
родственники и соседи .приводили скот^ .приносили птицу, продукты и
т. д. Кроме того,. по обычаю, они присылали; сундук с различными
мучными блюдами. Т;. Лапинский;.писал.: «Свадебное торжество
соединяется с следующею церемониею. Вскоре после восхода солнца из
близких дворов выходят женщины и. Девушки. Все пришедшие
приносили молодой в подарок хлеб* лепешки, мед и шветт (вероятно,
какой-то сладкий напиток.—А'в.чго.ры). Часть этих продуктов тут же
истреблялась»113.
Специальным свадебным обрядовым кушаньем считались сырки,
которые должны быть приготовлены замужней сестрой жениха.
Задолго до свадьбы брата она запасала маленькие круглые сырки
вроде бубликов и, нанизав их на нитку, сушила на солнце.
В день свадьбы она приводила; в дом родителей быка, на шее
которого висела связка обрядовых сырков. Войдя во двор, она снимала
эту связку, ломада сырки, на кусочки и до начала свадебного
пиршества угощала всех, присутствующих. Кроме обрядовых сырков, :она
должна была доставить сундук с различными, мучными блюдами,
б псом числе свадебную - халву,.
. ¦¦¦¦ Свадебный стол: старались ^устроить б равной степени обильным
и престижным;-О. том,-какие именно блюда' считались наиболее
престижными, уже говорилось раньше. В-начале трапезы подавали
горячий бульон, а также варёное*мясо с острым соусом из кислого
молока. Затем следовало -мясное кушанье «квт1ужь-дзырдза» с пастой^ а
в завершение подавали мучные блюда, в том числе халву. Женщин
угощали медовым или арбузным напитком, а мужчин —бахсымой. По
сообщению того же Т. Лапинского, «когда общество устанет петь и
плясать и стрелять, тогда подходят к приготовленным столикам с
закусками и бочками с медом и шветтом, и все пьют и едят сколько
угодно»114.
В траурные дни в доме умершего в течение трех Дней
запрещалась готовка пищи. Членов семьи умершего, а также всех прибывших
из других ау^шв^кормили соседи, которые три раза в день приносили
еду.. Это называется «гвынадзара» или «ч1выуарахъв» (ч1выуара—
плакать, хъв —пища). Пища была не растительной, а мясной или
молочной.
Обрядовая пища на поминках называлась «псъхвы» (доля
покойника—тризна). Резали нескольких баранов, быка или корову,
индеек. Готовили лишь вареное мясо и мясные блюда. Это, видимо,
свидетельствует о большой древности вареной мясной пищи по сравнению
с жареной: в частности, именно так обстояло дело у армян, у
которых- бинарная оппозиция вареное-жарецоё соответствовала оппозиции
сакральное-профанное115. Делали ритуальную халву, пирожки,
начиненные жареной мукой, домашнюю лапшу с острым соусом, блюдо из
риса, изюма и масла. В начале трапезы подавали вареное мясо с го-
12а
рячим бульоном, затем «квт1ужь дзырдза» с пастей, за ними мучные
блюда (в том числе и ритуальные), а также кислое молоко с медом.
Из напитков употребляли медовый или арбузный.
Издавна существовал обычай раздачи поминальной еды
родственникам, больным, бедным, служителям культа и т. д. Он назывался
«дасу йхъвы» (доел.: доля каждого). Обычно в конце поминальной
трапезы всем присутствующим раздавали свертки с едой. Еще
ь 1860-х гг. сохранялся обычай кормить также и покойного, оставлять
ему его долю на могиле. «Через две недели после похорон род
покойника дает похоронный пир. Посылают приглашения к соседям и
приготовляют кушанья и питья в большом количестве. На могиле кладут
лепешки и ставят кружки с шветтом. Каждый прохожий может
пользоваться всем этим сколько угодно»116.
Остановимся на пище в дни религиозных постов и праздников.
В прошлом абазины, как и другие мусульмане, соблюдали пост —
\разу (урычра). Во время уразы пищу принимали два раза в сутки:
ране утром, до восхода солнца, и поздно вечером, после захода.
Завтрак во время уразы называли «сараш», а ужин «ахшамчара»
(предзакатная трапеза). Старались поменьше есть острые и соленые
кушанья, так как они могли вызвать жажду. Зато в рационе
преобладали молочные, мясные и мучные блюда, а также напиток из кислого
молока, реже — меда или арбуза. По окончании уразы устраивали
праздничный обед (г1ид). В течение трех дней во всех семьях готовили
мясные и мучные блюда, но особых ритуальных блюд не было. Кроме
того, все взрослые и дети наряжались во все новое. Родственники
целый день ходили друг к другу с поздравлениями и угощались.
Через 70 дней наступал большой мусульманский праздник —
«къвырман». Отмечали его торжественно и обязательно резали
жертвенных животных (къвырман). Баранину употребляли только в
вареном виде. Готовили также различные мучные блюда: пирожки с сыром,
лепешки, пышки, хворост и пр. Из напитков пили только медовый,
реже — арбузный напиток. Праздник завершался обильным угощением
как членов семьи, так и соседей, гостей, прохожих, детей.
Еще через 40 дней отмечали праздник «ащура». Для него
готовили ритуальный суп из семи компонентов (проса, пшена, кукурузы,
фасоли, мяса, соли и воды). К концу варки'в суп клали кусок
копченого жертвенного мяса (къвырман жьы), оставшегося после къвырмана.
Перед снятием с огня суп солили. Полагалось угостить этим супом
семь семейств. Для этого каждая хозяйка, налив его в большую
миску, ходила по дворам. Прежде всего угощали бедных и больных.
Угощение начиналось в полдень и продолжалось до самого вечера.
В заключение скажем о распорядке и правилах приема еды.
В обычные дни рарюнтоетоял из пасты или мамалыги, хлеба,
чурека и других мучных блюд, молочных продуктов (сыр, свежее и
кислое молоко, сливки, сметана, масло), а зимой — и мясных блюд.
Вообще, питание имело сезонный характер: в весенне-летнее время
преобладала растительно-молочная пища, осенью и зимой — мясная.
Ели три раза в день: утром, в полдень и вечером. На завтрак
«щымтачара» (утренняя трапеза) ели в основном хлеб, чурек или
другие мучные изделия, сыр, масло или сметану и обязательно пили
калмыцкий чай, реже горячее молоко. К обеду «щыбжьанчара»
(полуденная трапеза) готовили горячие блюда: суп, пасту или мамалыгу,
мясной гуляш и т. п. В конце обеда подавали кислое молоко. Ужин
«хъвлапынчара» (вечерняя трапеза) состоял из молочных и мучных
блюд. Твердые продукты ели руками, жидкие —ложками.
Как и многие народы Кавказа, абазины готовили пищу и ели на
кухне, на традиционных маленьких столиках.
Ш
Кухня находилась в ведении женщин. Лишь в поле или на
пастбище мужчины сами занимались приготовлением пищи.
В соответствии с патриархальным этикетом, почетное место у
очага занимал глава семьи, никто другой не имел права сидеть на
его месте. Ему подавали еду на отдельном столике. Остальные
мужчины ели вместе. Женщины с детьми — также вместе. В случаях
прихода гостя мужчины обедали отдельно в кунацкой, причем старшему из
гостей прислуживали младшие члены семьи. Как за повседневным, так
и за торжественным столом пищу распределяли по старшинству.
Почетные куски мяса и вообще лучшая еда подавались старшему, никто
из членов семьи не имел права прикоснуться к его доле. Пока старший
не приступал к еде, никто из младших не должен был есть.
В советское время, с повышением материального достатка и
культурного уровня, в пище абазин и регламентации ее приема произошли
большие изменения.
Трудовое крестьянство получило возможность наряду с
традиционными продуктами потреблять в широком ассортименте покупной
хлеб, различные крупы и макаронные изделия, консервы, кондитерские
изделия, чай, сахар и т. п. Кроме того, пища пополнилась такими
овощами, как картофель, капуста, помидоры, сладкий перец, свекла,
морковь, баклажаны. Стали выращивать новые плодовые
культуры— вишню, абрикосы, яблоки, груши, айву.
Соответственно появились такие ранее неизвестные кушанья, как
салаты, консервированные компоты, соки, варенье, повидло,
консервированные овощи. В то же время с появлением фабричных: напитков
исчезли такие традиционные напитки, как бахсыма, цхадзы и хырбыздз.
По-прежнему в ходу только напиток из кислого молока.
В прошлом пчеловодство было занятием практически всех семей.
Теперь оно стало занятием отдельных лиц. В связи с 5тим
сократилось потребление меда. Зато иахмного возросло потребление сахара,
который в прошлом редко кому был доступен.
Расширение ассортимента повседневной пищи происходит также
за счет новых, заимствованных у соседних народов (часто через
городскую среду) блюд. Это — борщ, котлеты, голубцы, такие сладкие
мучные блюда, как пироги, торты, печенье и т. п.
3,5. Утварь
Домашняя утварь дореволюционной абазинской семьи в основном
состояла из предметов, изготовленных из дерева. Это, прежде всего,
чаши, наподобие азиатской^косы, и другие предметы обихода. В
зависимости от размеров отказывались по-разному. Так, деревянная
чаша (ш1ымта//ш1ымтаЗага) вмещала около 1 кг (сйакъ) и
около 6 кг (уахъхьазага; и т. д. Имелись чаши на поддоне для
бульона, калмыцкого чая и других жидких блюд (квп1и), деревянные
тарелки разных размеров (тамщакьц1агъа), глубокая чаша для
замешивания теста (мажвадзатак1вх1ага), деревянный совок для муки
(пхах1ач), деревянная лопатка для размешивания мамалыги и пасты
(блахъ), глубокая ложка-половник (къашыкъ), столовая ложка
(мх1ач1ва), деревянная чаша для воды (квп1иг1ва), кружка для
воды (дзыжвга). Помимо этого в хозяйстве пользовались деревянными
корытами (аг1в), ведрами разных размеров и разного назначения
(мш1пщырх1а). Для сбивания масла служила деревянная
маслобойка (квба). Широкое применение имели кадки разных размеров и
разного назначения (мш1бкъвыл) для хранения кисломолочной
сыворотки (къвындырпсоу), сычужного сыра и т. п.
125
Утварь. ,.'.'.¦/•.'. •>••••••
Существовали два вида деревянных столиков на трех ножках:
для еды (он же поднос) (айшва) и дорожный (чарг1ва).
Для хранения молочных продуктов пользовались в основном
посудой из необлйвной керамики (ц1ыкв, ц1ыквквп1и), так как ее
пористость помогала сохранись прохладу, смётана не прокисала в жару,
кислое молоко долго сохраняло свежий вкус, закваска сычужной
сыворотки не портилась в течение'нескольких месяцев.
126
Утварь из камня была представлена камнями для растирания
приправ (х1ацкъьа). Готовили пищу главным образом в медных и
чугунных котлах (чуан). Воду хранили в больших медных чанах (хъ-
вшва).
Все перечисленные предметы, кроме керамической и медной
посуды, которая приобреталась на ярмарках или у разъездных торговцев,
изготовлялись самими хозяевами. Предметы отличались
тщательностью отделки, о чем уже говорилось в разделе о промыслах и
ремеслах. Отметим лишь, что отдельные изделия сохранились до сих пор
во многих семьях, продолжая использоваться в быту. Это,
преимущественно, чугунные котлы, деревянные лопатки для размешивания
мамалыги, камни для растирания приправы. Сохранились также
маленькие низкие столики, хотя едят теперь за большим ^столом.
В связи с интерьером жилища уже отмечалось, гкак за годы
Советской власти разительно изменились меблировка, кухонная и
столовая посуда, отопление и освещение домов. Показательнее всего
широкое проникновение в быт самых различных электроприборов:
холодильников, стиральных машин, миксеров и т. д.
В целом современная абазинская пища, в значительно меньшей
степени утварь, характеризуется чертами как интернационализации
быта (региональной северокавказской и общесоветской), так и
сохранения этнокультурной специфики.
3.6. Одежда
Сведений о древней одежде абазин нет. Одежда, уже ставшая
известной этнографии, похожа на костюм многих других народов
Кавказа. В литературе отмечалось, что «платье, как мужское, так и
женское—совершенно черкесское»117. И только две детали костюма
отличали абазин от черкесов-—это длина бешмета,-который абазины
«носят гораздо короче черкесов, и кроме того, имеют привычку
обвивать башлык чалмою около шапки... чего не делают черкесы»118.
В первой половине XIX в. почти вся одежда абазин изготовлялась
домашним способом из самодельной пряжи и ткани: более грубого
(шарбал) и более тонкого (чух1а) домащнего сукна. Лишь люди
побогаче делали одежду также из покупной ткани. В перечне
товаров, приобретаемых абазинами, среди всего прочего встречаются
«бумажные и шелковые материи, холстина, персидский ситец, белые
и красные шерстяные материи, юфть различных цветов, сафьян,
серебряная и золотая канитель»119. Вообще, материал, из которого
изготовлялась одежда, был одним из показателей зажиточности
и сословной принадлежности. Так, костюм из дорогих покупных тканей
могли. позволить себе только семьи князей, агмыста, а в дальнейшем
вообще богатых людей. Тот или иной цвет одежды также был
социомаркирующим признаком. Например, белый, красный, зеленый,
фиолетовый и др. яркие цвета считались цветами знати. Трудовое
население носило темную одежду из грубой хлопчатобумажной ткани,
сукна домашнего производства.
Мужской костюм состоял из нательного белья (ц1ахьц1ац1а),
верхней одежды, куда входили рубаха (асы) и верхние штаны (айква),
бешмет (къапталь) и черкеска (к1вымжвы).
Материалом для нижнего белья служило домотканое полотно,
которое со временем стали заменять покупным фабричным (божв),
а также дешевым белым ситцем (кьасей). По покрою нижняя,
нательная рубаха (ц1ахьц1ац!ас) была та же, что и у соседних кавказских
народов (черкесов, кабардинцев, абхазов и т. д.). Она была туникооб-
127
Абазины в парадной одежде, 1913 г.
разной формы с разрезом на груди и воротником-стойкой. Воротник
простегивался двумя-тремя продольными строчками. Застежка
находилась посередине груди или справа (наподобие косоворотки).
Воротник застегивался рядом мелких пуговиц из самодельной тесьмы в
тон рубахи. Воздушные петли делались из той же тесьмы. Чтобы
рубаха служила дольше, иногда к спинке и груди пришивали
подкладку. Подол рубахи заправляли в штаны. Нижние штаны (ц1ахьц1ац1ай-
ква) шились из двух штанин прямого покроя, суживающихся книзу.
Между ними вшивался ромбовидный клин для ширины шага. В
верхней части штанов делали шов (айквац1гъа) для вздержки шнурка
из самодельной тесьмы или простежки из той же ткани, что и штаны.
Верхние штаны по покрою повторяли нижние. Различие было
в материале. У основной массы крестьян они были сшиты из грубого
домашнего сукна (шарбал айква);. В зажиточных слоях населения
иногда покупали сукна разных расцветок — черной, коричневой,
серой и пр. Низ штанин (айкватлапа) заправляли в сапоги.
Поверх нижней рубахи надевался бешмет. Спинка и две передние
полочки бешмета делались цельнокроенными, облегающими талию до
пояса. От талии по бокам пришивались клинья для расклешения
нижней части бешмета. Бешмет имел стоячий простеганный воротник и
застегивался посередине груди до пояса. На груди и по бокам на
бедрах пришивались карманы. Рукава делались длинными,
зауживающимися у кисти и без пуговиц. Весь бешмет был на подкладке из
покупного сатина в тон бешмету. Мужчины из знатных фамилий
носили бешметы из цветного или белого покупного сукна,
крестьяне — из черного или коричневого домотканого.
Костюм завершался черкеской. В скудных литературных
сообщениях эта часть мужской одежды упоминается как кафтан120. Полевые
материалы позволили получить о. ней более полное и точное
представление. Длина черкески и материал, из которого она делалась,
зависели от ее назначения, а также от сословной принадлежности и
имуществе
венного Достатка владельца. Например, представители высшего
сословия в качестве праздничной одежды носили черкески из покупного
сукна длиной на 15—20 см ниже колен. Для повседневного ношения,
а также для верховой езды и охоты черкески косили гораздо короче
и из сукна как покупного, так и домашнего производства. Крестьяне
в основном носили короткие черкески из домашнего сукна темных
цветов, что более соответствовало роду их занятий121. Черкеска имела
цельнокроенную спинку и две передние полочки, до .талии в обтяжку,
а ниже расклешивалась. Рукава черкески делались прямыми и
расширяющимися книзу, длиной намного ниже кисти руки. Спинка, обе
передние полочки и нижняя часть рукава были на лодкладке в тон
бешмету. Эту часть рукавов на подкладке всегда отворачивали. У
ворота черкеска снабжалась треугольным вырезом. Обе передние
полочки черкески от середины груди до пояса застегивались на мелкие
пуговицы из плетеной тесьмы. Позже, наряду с плетеными пуговицами,
стали встречаться застежки на металлических петлях (чапраз).
На груди черкески по обе стороны пришивались карманы с
восемью— десятью рядами продольных строчек, образовывавших своего
рода отдельные гнезда (х1азыртара). В них вставлялись газыри —
деревянные, костяные или металлические трубочки с боеприпасом.
Колпачки газырей украшались резьбой, серебром с чернью, позолотой и
т. д.— в зависимости от достатка владельца. Все звенья газырей
были соединены свободно свисавшей серебряной цепочкой. Черкеска
подпоясывалась кожаным ремнем (мъа) с набором черненых
серебряных ^пластинок. Если ходили без черкески, то этим.же ремнем
подпоясывали бешмет. Пожалуй, это единственная деталь мужского костюма,
дошедшая до наших дней. Ею и в настоящее время мужчины пожилого
возраста подпоясывают рубахи, которые в принципе сохранили покрой
бешмета, с той лишь разницей, что разрез горловины доходит только
до середины груди.
Комплект мужского костюма дополняло оружие — кинжал в.
оправе (къама) и пистолет в кобуре (к1ьарахва), висевшие на поясе.
К дорожной мужской одежде относились также бурка (уап1а) и
башлык (башлыкъ). Бурки были черными или серыми и белыми,
гладкие и с начесом. Белые бурки носили только представители княжеских
фамилий, крестьяне же — черные и серые, гораздо более короткие.
Пастухи пользовались короткими бурками с капюшоном (гвабанакь).
Зимней мужской одеждой служили овчинная шуба (уасчвахъамы)
и овчинные штаны (уасчвайква). Шуба шилась отрезной по талии, со
сборками. В длину шуба могла доходить до колен, ниже колен, до
щиколоток. Воротники шуб встречались трех видов: стоячие, шалевые
шерстью наружу и просто глухие, с круглым вырезом по горловине.
По бокам делались прорезные карманы. Шубы и штаны шились
шерстью внутрь. Крестьяне носили их без верхнего покрытия,, знатные
люди иногда покрывали их сукном фабричного или домашнего
производства.
Мужскими головными уборами были черная или коричневая
папаха с суконным верхом (ч1вашвахъылпа); зимой теплая шапка
из овчины (уасчвахъылпа), летом же — войлочная шляпа белого,
черного или серого цвета (уабчвахъылпа). Такая шапка лучше,
защищала от солнца.
Наиболее распространенный вид мужской обуви — ноговицы из
войлока или сафьяна; Ноговицы делались выше колен. Под коленями
они подвязывались тонким сафьяновым ремешком из сыромятной
кожи. Поверх ноговиц надевали чувяки (чвамг1а). Кроили их таким
образом, что они имели только один шов, который проходил под
подошвой от носка к пятке. Распространены были легкие сапоги-нотови-
9 «Абазины»
Ш
цы (майыст). Изготовлялись они из черного, коричневого или красного
сафьяна. Поверх них также надевались чувяки. Эта обувь сохранилась
среди абазин и до настоящего времени у людей старшего поколения.
Еще один вид мужской обуви — постолы (гванчрыкъв) из сыромятной
кожи без каблуков, утеплявшиеся в зимнее время мягкой травой или
соломой. Постолы из сыромятной кожи в сухую погоду изящно сидели
на ногах, но в сырую сильно растягивались и становились
бесформенными. ,
Женский костюм, во многом походил на мужской. Различие
касалось главным образом цветовой гаммы и обилия украшений. Комплект
женской одежды состоял из нательного белья (ц1ахьц1ац1а), платья
(ъахвтан) и верхнего распашного по всей длине платья (шарбал//
бурса ъахвтан). Аналогичное длинное платье у абхазов называлось
«абырса цкы»122.
Нательное белье отличалось от мужского длиной рубахи,
доходившей до щиколоток. Шили его обычно из ситца. Праздничное и
свадебное нательное белье шилось из белого ситца,- бязи или шелка.
С определенного возраста девочке, как и у соседних адыгов,
шили корсет (дуфакь, кванчыба, айщыс). О возрасте этом полевая
информация дает противоречивые сведения.. По одним данным, это
8—9, по другим 10—12 лет. Видимо, здесь были велики
индивидуальные отклонения, зависевшие от начала формирования той или иной
девочки. В литературе есть упоминания о том, что абазинские
девочки вообще не носили корсета,123 но они ошибочны. . .
Корсет вырабатывал у девушки красивую осанку и препятствовал
развитию груди. Абазины, как и соседние народы Кавказа — осетины
и др., считали, что женская красота непременно предполагает наличие
тонкого стана, маленьких грудей и длинных кос. Корсет
действительно делал талию тоньше, а грудь меньше, но он также и мешал
нормальному развитию грудной клетки, что, естественно, вредило
здоровью. Шили корсет из грубого полотна в два слоя или из тонкого
сафьяна на подкладке. Для жесткости в него вставлялись тонкие
пластинки из дерева, железа или кости (рога). Носили корсет до
замужества; в первую брачную ночь жених должен был осторожно
снять с невесты корсет, шнурки ,на котором нарочно запутывали.
Наутро невеста дарила корсет прислуживавшей ей девушке.
Поверх нательной рубахи надевали платье (ъахвтан). По покрою
оно походило на мужской бешмет, но было неразрезным. Длина платья
доходила до щиколоток. Шили его, смотря по состоянию, из самых
разнообразных тканей: домотканого сукна, шелка, сатина, ситца и
т. п. Платье имело воротник-стойку, длинные узкие рукава без
пуговиц или с пуговицами. Рукава праздничного платья делались
гораздо длиннее и расширяющимися к запястьям.
Поверх этого платья могли надевать, особенно в прохладную
погоду, еще одно, укороченное платье— наподобие мужского
бешмета. Материалом для него в состоятельных слоях населения служили
фабричные сукна разных цветов, а у людей победнее — домашние
сукна,, но крашеные. Женский бешмет, в отличие от мужского, по подолу
украшали вышивкой из серебряной или золотой канители.
На праздники поверх платья надевали длинное, до щиколоток,
распашное платье (бурса ъахвтан) из бархата (диба ъахвтан),
панбархата (къадаба ъахвтан) или шелка (чыльа ъахвтан). По покрою
это платье было сходно с мужской черкеской. Не было карманов, и
отличались рукава: для менее торжественных случаев шили платья с
обычным рукавом, из-под которого выступали края рукавов нижнего
платья, для более торжественных — с рукавом, обшлаг которого
заканчивался чуть выше запястья и обшивался узким галуном или же
130
вышивался канителью либо
шелковыми нитками. К
концам рукавов в
торжественных случаях пристегивались
длинные округлые
нарукавники (нап1квпса, нап1тара).
На груди, по всей длине, .
и по подолу платье богато
украшалось вышивкой,
канителью или аппликацией.
Рисунок вышивки в
основном был растительным.
Очень часто со сношенного
богатого платья срезали
вышитые части и перешивали
их на новое платье — таким
образом они передавались
из поколения в поколение.
Под верхним платьем в
разрез груди вставлялся
нагрудник (х1вынч1вра) —
ювелирное украшение из
симметрично
расположенных пластинок на
серебряной или оловянной основе,
отделанное; серебром,
чернью и позолотой. Это
украшение имело 12—13
симметрично расположенных
пластинчатых застежек. Правые
пластинки заканчивались
круглыми петлями, которые
набрасывались на головки
левых пластинок, сделанные
в виде стилизованных
божьих коровок. У горла
нагрудник застегивался более
массивной пряжкой в виде
сидящих друг против друга
стилизованных птиц или пластинками в виде бараньих рогов, либо с
растительным орнаментом. Пластинки были нашиты на бархатную или
сатиновую (красную, синюю, зеленую) манишку со стоячим
воротником. Воротник застегивался сзади, а у талии к обеим сторонам
нагрудника пришивались тесемки, завязывавшиеся на спине. Помимо
нагрудника, на верхнее платье надевались и другие ювелирные украшения
(хьархьар), в частности серебряные пластинки, соединенные между
собой цепочками в один и два ряда. Серебряные пластинки отделывались
чернью, зернью с позолотой, вставками из полудрагоценных камней
или цветного стекла. Молодые девушки носили на груди на
серебряной цепочке также трех- или четырехугольные медальончики. Иногда
в них хранились дуа или другие талисманы. Платье подпоясывалось
поясом с серебряной или золоченой пряжкой с вставными
полудрагоценными камнями. Лучшие пояса состояли из наборных пластинок.
Вообще, ювелирные изделия абазин делались в основном из
серебра. Вероятно, это объяснялось его относительной дешевизной и
легкостью его обработки. Напротив, золото. использовалось лишь для
позолоты отдельных деталей. Набор украшений строго соответствовал
возрастному и семейному положению. Так, весь комплект украшений
9* ¦ . . . 131
Абазинка в парадной одежде.
Фото из кол. Д. И. Ермакова.
могли носить только девушки, молодые женщины до рождения
первого ребенка— лишь часть комплекта, пожилые женщины — немногие
украшения.
По прическе и головному убору абазинки можно было с
уверенностью определить ее возраст, социальное происхождение и семейное
положение. Об этом можно судить и по старым фотографиям.
Девочкам волосы заплетали в две косы и покрывали голову шелковым
платком (чыльак1ас, дарик1ас, льодан, бльафа и др.). По достижении
совершеннолетия ей надевали шапку (хьхъылпа — золотая шапка или
рызнахъылпа — серебряная шапка), Шапки эти известны трех форм.
Первая — цилиндрическая с конусообразным верхом, шаровидным на-
вершием из серебра с позолотой или со стилизованной птичкой, за
который крепился платок. Вторая — цилиндрическая с закругленным
верхом и радиально расходящимися от центра узкими галунами или
тесьмой. От центра такой шапки на длинном плетенном из
серебряных ниток шнуре свисала кисточка. Третья — в форме усеченного
конуса, известная под названием татарской (татархъылпа), встречалась
реже. Судя по рассказам информаторов, она была более позднего
происхождения и бытовала только в зажиточных слоях населения.
Не имевшие их при надобности (при выходе замуж, для участия
в свадьбе) могли занимать их у знакомых, в чем никогда не получали
отказа. Шапки делали из покупного галуна. Впрочем, среди абазинок
были и свои мастерицы, изготовлявшие галуны с помощью, особого
приспособления — четырехугольных дощечек с дырочками (ахвын-
джьар), через которые пропускались и нитки, а потом особым
перебором их, достигавшим нужного рисунка. Для шапки делали трафаретку
из плотного картона или простеганной ткани и обтягивали ее
полосками галуна, прикрепляли их нитками, а внутри пришивали подкладку
из сатина или ситца. Одну шапку никогда не носили: ее покрывали
сверху платком или шарфом, концы которых забрасывались назад
за плечи.
Девичью шапку носили до рождения первого ребенка, после чего
женщина надевала на голову трехугольный платок (хъарпхьа) так,
чтобы не были видны волосы. Концы платка пропускались сзади под
волосы, перекрещивались на затылке и завязывались на темени.
В доме и во дворе женщина могла находиться в одном нижнем
платке, но, выходя на улицу или появляясь в обществе, она должна была
покрыть голову большим верхним четырехугольным платком — в
зависимости от погоды плотным или легким. В непогоду, отправляясь
в гости или в дальний путь, женщины накидывали на голову большой
теплый суконный платок кустарного производства или покупной плед
(хвата). Такой платок или плед носили в качестве верхней одежды;
как и другим горянкам, абазинкам он заменял пальто. Женские
пальто появились только в конце 1920-х гг., когда была проведена
агитационная кампания «пальто — горянке». Но покупка пальто была под
силу не каждой семье. Еще долго женщины носили в качестве теплой
верхней одежды пледы или короткие бешметы, утепленные шерстью
или ватой и простеганные.
Женской обувью были ноговицы и чувяки, похожие на мужские,
но сделанные более изящно124. Их шили из сафьяна и украшали
цветными вставками или аппликацией на подъеме и по бокам. В качестве
летней употреблялась обувь вроде шлепанцев (пыпыщ), верхняя
часть которых украшалась вышивкой. Л. И. Лавров приводит данные
Т. Л. Голяховского о «деревянных ходулях, которые он видел на
молодой абазинке в сел. Клычевское»125. Бытование этого вида обуви,
известного и адыгам, подтверждают полевые материалы. «Ходули»
похожи на шлепанцы, но снабжены высокими подставками из дерева
132
Проникновение элементов городской одежды в быт.
Фото из работы И. С. Щукина «Из поездок по Верхней Кубани...», 1913 г.
или железа. Назывались они «бакъбакъ», вероятно, в подражание
стуку, издаваемому ими при ходьбе. Носили их только женщины
из княжеских фамилий. Обувь эта имела четкое социальное
назначение: такая женщина, появляясь на свадьбах или других торжествах,
как бы возвышалась над толпой других женщин. Но, по словам
информаторов, «ходули» к тому же предохраняли легкую
сафьяновую обувь от сырости и грязи126.
Как мужчины, так и женщины всех социальных слоев и
возрастов носили вязаные чулки и носки. В начале XX в. большую
популярность получили глубокие резиновые галоши, так называемые
азиатские. Они стали вытеснять чувяки. Традиция ношения таких галош
дошла до наших дней.
Особая траурная одежда абазинам неизвестна. В качестве
траурной одежды носили тот же костюм, мужской и женский, но более
темных расцветок и без ювелирных украшений. Мужчины до поминок
не брили бороду, а в летнее время не носили светлой войлочной шляпы.
Наблюдаемое в последнее время ношение глубокого траура
(исключительно девушками и женщинами до 40—45 лет) не носит
традиционного характера, а является подражанием абхазам и грузинам.
Детская одежда ни по покрою, ни по материалу не отличалась
от одежды взрослых.
Традиционная абазинская одежда, особенно будничная,
устойчиво сохранялась довольно долго. Праздничная же одежда стала
подвергаться изменениям уже с начала XX в. Изменения эти
поначалу касались только отдельных частей одежды и обуви. Гордостью
каждого щеголя стали хромовые сапоги со скрипом и множеством
складок на голенищах. Девушки стали носить полусапожки на
каблуках с мелкой шнуровкой сбоку, а также туфли на высоком каблуке.
Разумеется, это было доступно не всем. К первой четверти XX в.
относится появление готового платья городского покроя. И. С. Щукин,
побывавший в ауле Кубанском (ныне Кубина) во время своей поезд-
133
ки по Верхней Кубани, писал: «На женщинах очень часто можно
видеть вместо национального костюма обычное городское платье,
которое скупается горскими евреями в городах и перепродается
местным щеголихам»127. Местные мастерицы стали сами шить новые платья
из покупных или самодельных тканей, при этом часто не просто
копируя городской фасон, а стремясь совместить его с теми или иными
традициями. Платья шились с закрытым воротом, длинными рукавами,
отрезной талией, с множеством сборок. К такому платью надевали
национальные пояса, нагрудные украшения. Подобная манера
одеваться держалась вплоть до Великой Отечественной войны, когда стало
наблюдаться даже некоторое возрождение шитья одежды из
самодельного сукна из-за нехватки тканей. В дальнейшем покрой платья
продолжал усложняться за счет элементов лифа: . отложные
воротники, фигурные кокетки, мелкие складки и пр. И, хотя у
большинства женщин среднего и старшего возраста продолжала бытовать
одежда, близкая по материалу и покрою к старинным образцам,
городское платье, считаясь модным и имея более престижное значение,
все шире проникало в повседневный быт.
К 1920—30-м годам относится также появление так называемой
рабфаковской одежды (рабфакчг1выча). У женщин— это светлая
кофта с большим отложным воротником и длинными, с пышными
буфами у плеч и на манжете рукавами. Носили кофту с длинной
однотонной юбкой в 4—6 клиньев. Этот комплект быстро сделался обычным
для девушек и молодых женщин. Юбки и кофты шили чаще всего из
фабричных тканей — ситца, сатина, репса, атласа, шерсти. К этому же
периоду относится появление мужских брюк-галифе, которые носили
с традиционной рубахой навыпуск или рубахой типа гимнастерки, с
ремнем. В качестве головного убора молодежь этих лет часто
пользовалась буденовками.
Мужчины, прошедшие через Великую Отечественную войну,
принесли с собой военную форму, которая долго держалась в стиле
мужской одежды; многие и в наши дни предпочитают верхнюю рубаху
типа гимнастерки, считая ее очень удобной в качестве рабочей одежды.
К военному периоду относится появление стеганых телогреек (к1у-
файк1а), носимых одинаково и мужчинами и женщинами. В настоящее
время они, как наиболее удобные, являются рабочей одеждой
скотоводов на фермах и летних пастбищах. Среди женщин еще недавно
большое распространение имели пальто и полупальто из черного
плюша (дибапальто). Пожилые женщины и сейчас предпочитают эти
пальто другим. ¦ . . .•
Годы социалистического развития способствовали стиранию
социальных особенностей и выработке однотипных черт в одежде всех
слоев населения. Так, в наши дни трудно найти какую-либо разницу
в одежде людей средних лет. Она полностью так называемого
городского типа. Именно в этих возрастных группах наиболее ярко
прослеживается процесс интернационализации современной абазинской
одежды. Население чаще всего предпочитает покупать готовые
изделия. Если одежда шьется на заказ, то всегда стремятся следовать
современной моде. Излюбленной одеждой молодежи стали джинсовые
костюмы, брюки, куртки из замши. Верхняя одежда, обувь, головные
уборы всегда покупные. Большое распространение в последние годы
получили всевозможные вязаные изделия как из самодельной, так и
из фабричной пряжи (кофточки, свитера, пуловеры, шапочки, платки
и т. д.), сделанные со вкусом и отвечающие требованиям моды. Как
и раньше, женщины большое внимание уделяют украшениям, но
теперь также вполне современным.
. Свадебный наряд, как в городах, так и в селах,— обычного го-
1.34
родского типа ( подробнее о нем см. дальше, в разделе об
обрядности). Не только взрослые, но и дети имеют полные комплекты
одежды— повседневной, праздничной, рабочей. Различается одежда и по
сезонам.
Национальный костюм, почти исчезнувший из повседневного быта,
сохраняется преимущественно в художественной самодеятельности:
хоровых и танцевальных ансамблях, театральных постановках.
1 За основу взята типология поселений, разработанная М. В. Битовым (Битов
М. В. Историко-географические очерки Заонежья XVI—XVII вв.). Тип заселения —
речной, озерный и т д.; тип поселения в социально-экономическом положении — село,
деревня и т. д.; форма поселения — планировка, ориентировка фасадов жилых домов:
тип расселения — гнездовое, квартальное расселение внутри поселения.
2 Алексеева Е. П. Очерки по экономике и культуре народов Черкесии в
XVI—XVII вв.—Черкесск.—1957.—С. 51.
3 Леонтович Ф. Адаты кавказских горцев.— Одесса.— 1883.— Вып. II.—
С. 175.
4 Инал-йпа Ш. Д. Абхазы.— Сухуми.—1965; Г ар да нов В. К.
Общественный строй адыгских народов (XVIII —первая половина XIX в.).— М.—1967.
5Инал-Ипа Ш. Д. Указ. раб.—^С. 296.
6 Торнау Ф! Воспоминания кавказского офицера.— М,— 1864.—Ч. II.— С. 21.
7 ПМСКЭ.— 1965.
8 ЦГВИА.— Ф. ВУА.— К. 434.—Л. 98.
9 Данилова Е. Н. Абазины//Историко-этнографическое исследование
хозяйства и общинной организации.— М.— 1984.—С. 89.
10 ЦГВИА — Ф. ВУА. — Д. 6652. — Л. 4 об.
11 Данилова Е. Н. Указ. раб. —С. 89.
12 Волкова Н. Г. Этнический состав населения Северного Кавказа в XVIII—
начале XX в;—М*—1974.—С. 231.
13 Д а н и л о в а Е. Н. Указ. раб. — С. 92.
14 ЦГИА Тр. ССР.—Ф. 545.—Д, 27.—Л. 69.
15 ПККО. — 1873. — С. 230—231.
д6 Хан-Тир е. й.; Записки о Черкесии.—Нальчик!—1978.—С; 213—214:
Транскрипция фамилий и названий селений дана на родном для автора бжедугском-
диалекте адыгского языка//Предисловие к книге Хан-Гирея.— С. 41.
17ГАКК. — Ф. 774, —Оп. I,— Д. 124.—Л. 143.
18ГАКК. —Ф. 774. —Оп. I. —Д. 124. —Л. 143.—Д.—120. —Л. 26.
19 Данилова Е. Н. Указ. раб.—С. 92; Лавров Л. И. Абазины//КЭС—
С. 28; ПМСКЭ.—1975.
20 Очерки истории Карачаево-Черкесии.—Черкесск.— 1967.—Ч. I.—С. 372—373;
Д а ни лов а. Е. Н. Указ. раб.—С. 92; ПМСКЭ.—1974—1976 гг.
21 КСК.—1894.— С 106. '"
22 КубК.—1898,— С. 124. . . . .
23 ПККО.—1881.—С. 219.
24 КК.—1904.—С. 308.
25 КСК.—1894.—С. 80—81.
26 КСК.— 1894.— С. 105—106.
27 Выше было показано, как создавались аулы Кувинский и Кумско-Лоовский.
Остальные аулы, кроме Дударуковского, который возник до выселения в Турцию,
формировались практически одинаково.
28 Ф елицын Е. Д. Численность горцев и других мусульманских народов
Кубанской области//ССК—1885 —Т. V.—.С. 60—62.
29 Народы Карачаево-Черкесии.—Ставрополь.—1957.—С. 61.
30 Ф елицын Е. Д. Статистические таблицы пространства, населенности
и сравнительные таблицы численности народонаселения Кубанской области. Данные
за 1871—1877 гг.//ССК. — 1880, — Т. VII. —С. 549—569.
81 Щукин И. Из поездок по верхней Ку бани//3емл введение. — 1914. — Кн. III.
— С. 30.
32 Ф е л и ц ы н Е. Д. Статисгические таблицы... — С. 549—569.
33 Карачаево-Черкесия за полвека.— Черкесск.— 1972.— С. 48.
34 ГА КЧАО.— Ф, 19.—Оп. I.—Д. 22.—Л. 11—12.
35 Волкова Н. Г. Переселение с гор на равнину на Северном Кавказе//СЭ,—
1971. — № 2. — С. 44.
135
36 ГА КЧАО.-Ф. 19.- Оп. 1.-Д. 77.-Л. 33.
37 Лавров Л. И. Указ. раб.—С. 45.
38 ГА КЧАО.— Ф. 19.— Оп. I.— Д. 77.— Л. 33.
39 Лавров Л. И. Указ. раб.—С. 45. •
40 Агеева Т. Ф. Семья и семейные отношения абазил: Рук. канд. дис—С. 186
//Архивы кафедры этнографии МГУ.
41 Агеева Т. Ф. — Указ. раб.— С. 186.
42 ГА КЧАО.— Ф. 19.—Оп. 1.-1 Д. 61.—Л. 74.
43 Там же.—Ф. р.—15.—Оп. I.— Д. 40.—Л.. 17—18.
44 Там же. —Ф. 19.—Оп. I.—Д. 91.—Л. 277.
45 ГА КЧАО.—Ф. 15.—Оп. I.—Д. 120.—Л. 50.
46 Л а в р о в Л. И. Указ. раб. — С. 46.
47 ГА КЧАО.—Ф. 15.—Оп. I.— Д. 41.—Л. 46.
48 Там же.—Ф. 19.—Оп. I.— Д. 96.—Д. 38.
49 ГА КЧАО.—Ф. 15.—Оп. I.—Д. 120.—Л. 53.
50 Там же,—Ф. 194.—Оп. I.—Д. 3.—Л. 44—45.
51 Там же,—Д. 14.—Л, 5.
52 Сталь К. Этнографический очерк черкесского народ а//КС—1900.—С. 109.
53 Лавров Л. И. Указ. раб1.—С. 34.
54 Инал-Ипа Ш. Д. Очерки истории брака и семьи у абхазов.—Сухуми.—1954.
— С. 89.
55 М а х в и ч-М а ц к е в и ч А. Абадзехи, их быт, нравы и обычаи//Народная
беседа.—1864.—№ 3.—С. 3.
56 Акба Л. X. Абхазы Очамчирского района//КЭС— 1955.— Т. I.— С. 68.
"Калмыков И. X. Черкесы.—Черкесск.—1974.—С. 143.
58 К р у г л о в П. А., П о д г а е ц к и й Г. В. Долинское поселение у г. Нальчика//
МИА.— 1941.— № 3.—С. 170—174.
59 Челеби Эвлия. Путешествие турецкого туриста по восточному берегу
Северного моря//ЗООИД.—1875.—Т. IX; Описание Колхиды//СМОМПК.— 1913.— Вып.
43; Люк Жанде, Описание перекопских и ногайских татар, черкесов, мингрелов и
грузин//ЗИООИД.—1879.— Т. XI; Торнау Ф. Указ. раб.—С. 82.
60 Миллер А. Черкесские постройки.— СПб.—1914.
61 Люк. Жан де. Указ. раб.— С. 490.
62 Торнау Ф. Указ. раб.—С. 82.
63 Абазинско-русский словарь.— М.— 1967.— С. 115; ПМСКЭ.—11975.
64 Аджинджал И. Жилища абхазов.—Сухуми.—1957.—С. 38.
65 ПМСКЗ, 1974—1978 гг.
66 Дубровин Н. История войны и владычества русских на Кавказе. — СПб.—
1871. —Т. I. —Кн. I. — С. 69.
67 ПМСКЭ.—1976; Данилова Е. Н. Указ. раб.— С. 122—123.
68 Л ю к Жан д е. Указ. раб.^ С. 490.
69 Веселовский А. Несколько географических и этнографических сведений о
древней России из рассказов итальянцев.—СПб.—1870.^-С. 20.
70 Лавров Л. И. Формы жилищ у народов Северо-Западного Кавказа//СЭ.—
1951.—№ 4.-С. 43.
71 Абазинско-русский словарь.—С. 354.
72 Бжания Ц. Н. Скотоводческое хозяйство в Абжуйской Абхазии//ТАНИЙ.—
1957.— С, 28, 114.
73 ПМСКЭ.— 1978.
74 Б р о н е в с к и й С. Новейшие географические и исторические известия о
Кавказе.— М.— 1823.— Ч. I.—С. 332.
75 Аджинджал И. Указ. раб-.—С. 34.
76 М и л л е р А. Указ. раб.— С. 17.
77 Лавров Л. И. Формы жилищ...— С. 45—47.
78 Очерки истории Карачаево-Черкесии. — Т. I. —С. 175.
79 Миллер А. Указ. раб.—С. 11.
80 ПхЧСКЭ.— 1974—1975.
81 Кал м-ы к о-в И. X. Указ. раб.—С. 143.
82 ПМСКЭ.—1974.
83 Население Кубанской области по данным вторых листов по переписи 1897 г.
Баталпашинский отдел. — Екатеринодар. — 1907. — С. 344—348, 352—356.
.84 А.по сто л о в Л. Я. Географический очерк Кубанской области//СМОМПК.—
1896.—Вып. XXII.—С. 244.
85 ПМСКЭ.—1974.
86 М а м б е т о в Г. X. Материальная культура сельского населения Кабардино-
Балкарии.—Нальчик.— 1971; Калмыков И. X. Указ. раб.—Разделы по жилищу.
87 ПМСКЭ.-1965.
88 Очерки истории Карачаево-Черкесии.1—С, 175.
89 Кунижева Л. 3. Домашние промыслы абазин в XIX—XX в.: Авт.. канд.
дис —Л.—1974. —С. 23,
90 Торнау Ф. Указ. раб.—Ч. I.—С. 79,
136
91 Дубровин И. Указ. раб.—Т. Г.—Кн. I*—.С. 70.
92 Щудин И. Указ. раб.—Кн. III.—1914.— С. 30.
93 ПМСКЭ.— 1978.
94 ПМСКЭ.—1975, 1976, 1977.
95 ПМСКЭ.-М975, 1976; Мамбетов Г. X. Указ. раб.—С. 198; Калмыков
И. X. Указ. раб.—С. 151; Кобычсв В. П. Поселение и жилише//Культура и быт
колхозного крестьянства Адыгейской автономной области.— М., Л.— 1964.— С. 93.
96 ГА КЧАО.—Ф. 15.—Оп. I.—Д. 28.—Л. 36.
97 ГА КЧАО.-Ф. 15.—Оп. I.—Д. 28 —Л. 71.
98 Там же.—Ф. 24.—Оп. I.—Д. 1.—Л. 27.
99 Там же.—Л. 1.
100 ПМСКЭ.— 1975, 1976.
101 ГА КЧАО.— Ф. 194.— Оп. I.-- Д. 3.— Л. 6.
102 ПМСКЭ.— 1977.
103 ПМСКЭ.—1975.
104 Культура жизнеобеспечения и этнос. — Ереван.—1983.— С. 189.
. 105 Шиллинг Е. М. В Гудаутской Абхазии//Этнография.—1926.— № 1—2.—
С 75.
,0 Л а пинский Т. Указ. раб. — С. 35.
107 Гревенс Н. Н. Культовые предметы адыгейцев и. осетин//Ежегодник
музея религии и атеизма— М>, Л. — Вып. -V". — 1961. — С. 341.
108 Калаитар А. А. Состояние скотоводства на Кавказе//Материалы для
устройства казенных летних и зимних пастбищ и для изучения состояния скотоводства
на Кавказе. —Тифлис—1890. —Т. II. —Ч. III. —С. 66.
109 Б ж ан и я Ц. Н. Из истории хозяйства и культуры абхазов.—Сухуми.—
1973.— С. 102.
1,0 Отчет комиссии по исследованию земель на северовосточном берегу Черного
моря между реками Туапсе и Бзыбью//ЗКОСХ.— Т.— 1867.— № 1—2.—С. 12—13.
111 Смирнова Я. С. Семейный быт и общественное положение абхазской
женщины (XIX—XX вв)//КЭС—1955.—Вып. I.—С. 135.
112 Савинов В. Достоверные рассказы об Абхазии.— П.—1850.— Т. 2.— Кн. 3.
-С. 4.
1.3 Л а пи иски й Т. Указ. раб.— С. 40.
1.4 Там же;. —С. 48.
115 Культура жизнеобеспечения и этнос—С. 250.
116 Л а пи некий Т. Указ. раб.—С. 50.
1,7 Лавр о.в Л. И. Абазины.— С. 32.
118 Тор на у Ф. Указ. раб.—Ч. I.—С. 61; Дубровин Н. Указ. раб.—Т. I.—
Кн. II.— О 40.
119 Гюльденштедт И. А. Географическое и статистическое описание Грузии
и Кавказа из путешест. И. А. Гюльденштедта через Россию и по Кавказским горам.
— СПб.—1809.—С. 143; Савинов В. Указ. раб.— П.— 1850.— С. 8; Лапинский
Т. Указ. раб.; П е и с о н ё л ь М. Исследование торговли на черкесско-абазинском
раб.^-
берегу Черного моря в 1750—1762 гг.—Краснодар.—1927,—С. 30.
Т20Торнау Ф. Указ. раб.—Ч. I.— С. 61; Ср.: Дубровин Н. Указ.
187Ь-Т. I.- Кн. II.- С. 40.
121 Пол. материалы, а. Псыж. 1978 г., Люца Джердисова, 72 года.
122 Малия Е. М., Акаба Л. X. Одежда и жилище абхазов. — Мецниереба. —
. — С. 84. *
123Ду.бровин Н. Указ. раб.—Т. I.—Кн. II.— С. 42.
124 Подробнее см.: Кунижева Л. 3. Кожевенное дело у абазин//КЭС—Т. V.—
^в 192 193
125 Лавров Л. II: Абазины.—О, 32, :-.
126 Пол. материалы, а. Псыж, 1978 г., Люца Джердисова, 72 года, Нафисат
Пшатлова, 74 года. -..-.*
127 Щукин И. С. Указ. раб,-С. 33.
шшж*хя&&&ё&
ГЛАВА IV
ОБЩЕСТВЕННЫЕ И СЕМЕЙНЫЕ
ОТНОШЕНИЯ
4.1. Общественный строй и административное устройство
Общественные отношения народов Северного Кавказа в XIX —
начале XX в. отличались большим своеобразием и сложностью.
Своеобразие их заключалось прежде всего в длительном и стойком
сохранении различных социально-экономических укладов в рамках одной
общественной системы. Абазины в этом плане не составляли
исключения.
В исследуемый период у абазин немаловажную роль продолжали
играть дофеодальные уклады, остатки первобытнообщинных и
рабовладельческих отношений. Но господствующими были феодальные
отношения^-¦. &а второй половины XIX в. все. более прочные позиции:за-
воевывал капиталистический уклад. Для того,- чтобы определить
уровень- развития общественного строя в йнтересуюхдее нас время, надо
остановиться на каждом из этих укладов;/
Остатки первобытнообщинных отношений.у народов Северного
Кавказа были настолько Значительными и яркими, а роль
кровнородственной организаций настолько велика, что многие дореволюционные
исследователи значительно архаизировали общественный строй
северокавказских народов в XIX .в. и приходили к выводу о сохранении
у них патриархально-родового строя1. Пережитки
первобытнообщинных .. отношений у абазин не подвергались . специальному изучению,
только в "работе Л. И. Лаврова им уделено некоторое внимание2.
Прежде всего, как уже указывалось в историческом очерке,
четко прослеживаются остатки родо-племенного деления абазин.
В XIX в. эти подразделения были уже не родо-племенными, а
локальными, в которых смешались различные кровно-родственные
объединения. Названия локальных подразделений происходили от княжеских
фамилий Лоовых, Бибердовых, Дударуковых, Джантемировых, Кяче-
вых и т. д. Возможно, что в эпоху разложения первобытнообщинного
строя это были наиболее сильные и влиятельные роды, ставшие во
главе подразделений и давшие им впоследствии свои наименования.
В первой половине XIX в. каждое локальное подразделение
абазин состояло из ряда самостоятельных соседских (сельских,
территориальных) общин. Соседскую общину часто относят к пережиточным
формам первобытнообщинного строя. Действительно, своими корнями
она уходит в эту эпоху, придя на смену кровнородственному объеди-
138
нению. Однако общинная организация прошла многовековой и
сложный путь исторического развития, оставаясь главной формой
социальной организации людей во многих докапиталистических классовых
обществах. Ее устойчивость не означает неизменности, поэтому
соседскую общину нельзя рассматривать просто как рудимент
предшествующих эпох.
В XIX в. соседская община продолжала оставаться основным
структурным элементом общественной организации абазинского
народа. Ее значение, особенно в дореформенный период, в условиях
отсутствия у абазин (как и у многих народов Северо-Западного
Кавказа) своего государственного объединения, было огромно. Но, хотя
она существовала уже в условиях феодального общества, мы находим
в ней много черт, характерных для первоначальной стадии развития
соседской общины, которую советские исследователи предлагают
именовать первобытной соседской общиной3. Это — большая роль в ней
кровнородственных связей, принципа старейшинства (старшинства),
наличие общинной собственности на. землю при семейном
землевладении и пользовании, существование общинных органов самоуправления
и некоторые другие черты. Охарактеризуем несколько подробнее те
стороны абазинской соседской общины, которые восходят к ее
наиболее ранним стадиям развития, а порой и к предшествующей ей
родовой общине.
Соседская община у абазин имела несколько названий. Наиболее
древнее из них — «квей» — в XIX в. употреблялось довольно редко и
в большей степени сохранялось у горных абазин-шкарауовцев. Оно
обозначало хуторское поселение из нескольких, первоначально,
очевидно, родственных, а позже и неродственных объединений. Несколько
<квей» могли составлять более крупную соседскую общину всего
аула— «кыт» (ср. абхазск. «акыта»). Таким образом, соседская
община одновременно объединяла родственные и неродственные семьи, в
ней наблюдалось причудливое переплетение соседских и родственных
связей. Название соседской общины совпадало с наименованием
аула, он также назывался «кыт». Но все чаще в XIX в. для
обозначения соседской общины употреблялось арабское слово «джьамаНат»
(общество, группа людейL, проникшее на Северный Кавказ, с
распространением ислама.
В основе соседской общины лежали
территориально-экономические связи. Она имела свою территорию, на которой были, вправе
проживать лишь семьи данной общины. По обычному праву община
выступала как высший субъект владения землей. Однако подлинно
общинное землевладение сохранялось лишь по отношению к
необрабатываемым угодьям — лесам, выгонам, пастбищам, главным образом
летним. Формы владения обрабатываемыми угодьями — пашнями,
приусадебными участками, сенокосами — были различны в
дореформенный и пореформенный периоды. До реформы они находились
в наследственном владении отдельных семей общины. В
пореформенные годы некоторые категории населения, преимущественно
представители феодальной знати, получили большие земельные наделы
в частную собственность.
К. Маркс указывал, что соседской общине изначально присущ
дуализм, проявляющийся в сосуществовании общинной и частной
собственности на основные средства производства5. У абазин наряду
с общинной сущестзовала и феодальная собственность на землю, не.
получившая, однако, до 1860-х гг. юридического оформления
(подробнее Формы землевладения будут рассмотрены позже). .. . .
Хотя в XIX в. основной производственной ячейкой была
отдельная семья, . большая или малая, в некоторых, видах сельскохозяйст-
Г39
венных работ сохранялись традиции трудового коллективизма. Наири-
д-ер, в ряде сельских общин еще в 1860— 70-х гг. существовала
совместная пахота, о которой уже говорилось раньше.
Трудовые сообщества создавались и по родственному, и по
соседскому принципу. Эти объединения по совместному выпасу скота,
совместной пахоте (адгылра, тшадк1ылра), уборке сена (гвыи),
как и безвозмездная форма отдачи скота на выпас другому лицу
(уартакъ), основанные на взаимопомощи, уходят своими корнями
также в эпоху общинно-родового строя. Однако в описываемый
период они уже приобрели классовую окраску и служили формами
эксплуатации беднейшего населения господствующим классом.
Остаточные элементы первобытнообщинных отношений можно
видеть и в некоторых институтах общинного самоуправления,
продолжавших функционировать и в XIX в. Общинный сход (кытайззара) —
собрание всех взрослых мужчин общины — был ее высшим органом
власти. На нем решались важнейшие общинные дела. Совет старейшин
(ах1бачва рхьаса) также был одним из наиболее древних общинных
институтов. Принцип старейшинства существовал уже в родовой
общине, он способствовал формированию общинно-родовой знати. Об
этом свидетельствует, например, название княжеского сословия у
абазин— «ах1ы». Слов «ах1» — голова, предводитель — входит составной
частью в наименования, обозначающие старшинство,— «ах1ба»
(старший), «ах1бара» (старшинство), «к1ватанах1» (руководитель пахоты).
Недаром начальник Баталпашинского уезда Кубанской области
II. Петрусевич, характеризуя сословный строй абазин, писал
относительно наименования «ах1»: «Простые люди, нуждаясь в ком-нибудь,
называют его «аха» (князь, господин), крестьяне про своих
владельцев говорят «аха», подчиненные про своих начальников или аульных
правителей говорят «аха»6. Таким образом, возможно, что
первоначально термин «аха» (ах1а) обозначал старшего по возрасту,
положению, а позже закрепился за господствующим княжеским сословием
и превратился в сословное наименование.
Совет старейшин был выборным органом. В одних общинах его
избирали на общем сходе, в других —старейшие жители аула
выбирали из своей среды несколько наиболее уважаемых людей. Число
старейшин— членов совета — колебалось в разных аулах от 10—12 до
13—14 человек7. Функции совета, особенно в дореформенное время,
были разнообразны: это и хозяйственные вопросы, и бытовые, и
организационные. До введения в действие в самом начале 1870-х гг.
аульных судов он выполнял и судебные функции. Интересно, что и
в пореформенный период, когда было введено в действие «Положение
об устройстве аульных обществ», регламентировавшее нормы аульной
жизни, где совет старейшин не был закреплен в законодательном
порядке, он продолжал функционировать. И, хотя в пореформенное
время его деятельность была сильно стеснена, он продолжал сдерживать
произвол старшин и должностных лиц аула так же, как в свое время
ограничивал власть князя-феодала в общине. Постепенно деятельность
совета старейшин свелась к решению внутриобщинных бытовых
вопросов (семейные ссоры, тяжбы, разделы и т. д.). Но длительное
сохранение этого самобытного института общинного самоуправления
говорит о его важной роли в системе власти.
К пережиточным формам первобытнообщинной организации
следует отнести устойчивое сохранение кровно-родственных связей внутри
соседской общины. — наличие большесемейных общин (тг1ачваду) и
патронимии (ткъвым) — круга родственных семей, происходивших от
общего памятного предка. Подробная характеристика большесемейных
общин и семейно-родственцых объединений будет дана дальше.
N0
Здесь следует лишь подчеркнуть, что само существование больших
семей, обладавших общей собственностью на землю, скот, имущество,
коллективно осуществлявших производственные процессы и
потребление произведенного продукта, сравнительно большой процент
сохранившихся большесемейных общин, кооперация родственных семей
в рамках патронимии в трудовой деятельности, обязательное участие
родственников в семейных праздниках (свадьбе, торжествах,
связанных с рождением ребенка, его воспитанием и пр.) и событиях
(похоронах), традиционная родственная взаимопомощь — все это
свидетельствует о еще большой роли кровного родства у абазин, определявшего
специфику их соседской общины в феодальную эпоху.
Многие архаичные обычаи, влиявшие на особенности
общественного быта и существовавшие в XIX в. у многих народов Северного
Кавказа, характерны и для абазин. Таков был, в частности, обычай
гостеприимства. Гость у абазин, так йсе как и у соседних народов,
считался лицом неприкосновенным. Гостеприимством мог
воспользоваться и совершенно незнакомый человек. Не принято было
интересоваться, откуда и куда гость направляется, как долго намеревается
пробыть в доме. В кунацких представителей высших сословий имелось
все необходимое для гостей: кровать, стол для приема пищи, таз,
кувшин с водой, полотенце. Двери этого помещения никогда не
закрывались. Гость, приехавший незаметно для хозяев, мог оставить
лошадь у коновязи, зайти в это помещение и находиться там, пока его
присутствие не станет известным хозяину. Если же приезд гостя был
известен хозяевам заранее, то они выходили его встречать. Младшие
члены семьи помогали гостю сойти с коня, отводили коня к
коновязи, расседлывали, а старший, хозяин отводил его в кунацкую. Гость
мог не беспокоиться о своей лошади; сыновья хозяина ее и накормят
и напоят. Если среди приехавших были женщины или же приезжали
одни женщины, то встречать их выходили также женщины, которые
отводили их на женскую половину дома. В домах людей победнее
для гостей выделялась комната в доме, а в остальном дело обстояло
так же.
Если гость был особенно почетным, хозяин сам держал стремя
коня, снимал с гостя оружие, провожал в кунацкую, в самый почетный
угол с коврами и подушками. В некоторых горных аулах еще в 30—
40-е гг. XIX в. сохранялся обычай, по которому дочь хозяина должна
была омывать ноги гостя. «Когда мы уселись,— писал Ф. Ф. Тор-
нау,— и сняли обувь, в кунацкую вошла молодая девушка с
полотенцем в руках, за нею служанка несла таз и кувшин с водой...
Девушка, молча наклонившись к моим ногам, полила на них воды,
покрыла полотенцем и пошла к другим исполнять свою обязанность»8.
Устраивалось угощение, причем «...число подаваемых блюд
увеличивалось со значением гостя...»9 Если гость не скрывал своего
посещения, родственники, ближайшие соседи хозяина приглашались к
столу, рассаживались по старшинству, развлекали гостя.
Покуда гость был в доме, хозяин отвечал за его жизнь и
безопасность. Свое время гость обыкновенно проводил в праздности, не
заботясь ни о еде, ни о досуге. «У Сефир-бея,— писал тот же Тор-
нау,— мы прожили четыре дня, как водится в подобных случаях,
лежа на подушках и принимаясь несколько раз в день за баранину,
кур, просо, молоко, фрукты, которыми нас угощали с избытком...»10
Отъезд гостей обставлялся так же торжественно, как и их приезд.
Знакомым гостям, родственникам обычно делали подарки.
Обычаи гостеприимства соблюдались очень строго.
Гостеприимство хозяина создавало ему популярность не только в его ауле,
но и за его пределами. В. К. Гарданов называет этот обычай «важ-
141
иым й необходимым обычаем горцев»11. Й действительно, в суровых
и трудных условиях гор, в тревожную эпоху феодальных междоусобиц,
а позже и Кавказской войны он давал возможность любому путнику
получить теплый кров, пищу и делал его путешествие относительно
безопасным.
Основные черты обычая гостеприимства—забота о госте,
предоставление ему ночлега, пищи, защита его жизни, обеспечение его
безопасности, одаривание гостя — сложились во времена
первобытнообщинного строя и оставались неизменными на протяжении многих
веков. С гостеприимством было тесно связано куначество,
представлявшее собой «следующий этап в развитии межродовых и межплеменных
отношений»12. Куначество широко бытовало у абазин в XIX в., играя
большую роль в установлении дружественных отношений между ними
и всеми соседними народами, в том числе русским. Оно
подразумевало установление особого рода связей между семьями кунаков,
обязанных оказывать друг другу помощь и поддержку. По полевым
данным, абазины часто состояли в куначестве с русскими казаками
из соседних кубанских станиц, которых они называли «урышвкъвнакъ
/Уурышвайгва» (русский кунак).
Еще в первой половине XIX в. у абазин бытовало аталычество.
Сведения о нем встречаются в литературе и в архивных материалах.
Хотя оно и было феодализировано, корнями оно уходит к
первобытному прошлому13. Аталычество было больше распространено в среде
феодальной знати. «Детей своих, вообще как и все знатные горцы,
ах1а отдавали на воспитание посторонним людям и всегда низшего
происхождения»,— читаем в «Записке по поводу сословных прав
горцев Кубанской области»14. Феодалы отдавали детей на воспитание
иногда не только в другой аул, но и другому народу (карачаевцам,
ногайцам и др.). Точно так же и абазины подчас становились аталы-
ками феодальных семей других национальностей. Например, один
из ногайских князей Карамурзиных был взят на воспитание семьей
Маршаниев из аула Ахчипсоу, где и провел свое детство15.
Сроки пребывания воспитанника (къан) в доме аталыка были
различны: чаще до совершеннолетия, до женитьбы или замужества,
но иногда и несколько месяцев. Между семьями устанавливались
родственные отношения, имевшие не меньшее значение, чем связи по
крови. Это, в частности, касалось таких обычаев, как фамильная
экзогамия и кровосмешение. Для прекращения кровной вражды также
часто прибегали к аталычеству. Например, кровная месть между
фамилиями Дударуковых и Арслановых, продолжавшаяся более 20 лет,
была прекращена шариатским судом г. Пятигорска в 1845 г.,
принявшим следующее решение: Арсланов, убивший одного из Дударуковых,
обязан был уплатить его семье 500 руб. и взять его сына к себе
на воспитание на шесть месяцев, по истечении •¦ которых доставить
обратно «со всеми обычаями и установленными обрядами»16.
Семья, принимавшая ребенка на воспитание, полностью
обеспечивала его всем необходимым в течение обусловленного срока и
прививала ему необходимые для жизни навыки. Возвращение
воспитанника в дом родителей обставлялось очень торжественно. В ауле
аталыка устраивался большой праздник, в нем принимали участие
все жители аула, так как, по сообщению Ф. Ф. Торнау, «...у горцев
жители целого селения считают себя аталыками воспитывавшегося
между ними ребенка знатной фамилии...»17. Аталык дарил
воспитаннику (воспитаннице) нарядную одежду, юноше — коня, оружие
и сопровождал его в дом родителей. Настоящие родители должны
были сделать щедрые подарки аталыку и всю жизнь оказывать ему
и его семье покровительство точно так же, как аталык и его семья,
142
в свою очередь, обязаны были помогать семье воспитанника. Приезд
уже взрослого и самостоятельного воспитанника в аул аталыка
считался^ большим событием и обставлялся так же торжественно.
В случае смерти воспитанника аталык носил точно такой же траур,
как- и его настоящие 'родители, а после снятия траура получал от
родителей воспитанника щедрые подарки18.
Другим видом установления искусственного родства, также
имевшим большое распространение у абазин, особенно в дореформенное
время, было усыновление путем молочного породнения (анк1ык1ахш
рызбжьап1) (доел.: между ними лежит материнское молоко). Оно
возникало не только тогда, когда родители ребенка вынуждены были
отдать, его на вскармливание из-за отсутствия у родной матери
грудного молока,, но и в силу ряда других причин: стремления путем
усыновления положить конец кровной мести, найти покровительство
сильного человека и т. п. Усыновление бывало мирным и
насильственным. В первом случае, стороны договаривались между собой и
усыновляемый трижды прикасался губами к груди усыновительницы.
Ф; Ф. Торнау,. именно таким способом породнившийся с женой своего
будущего проводника пехувца Багры, сообщал: «...Если два
человека согласились составить между собой союз на жизнь и на смерть,
то жена или мать одного из них дает другу мужа или сына коснуться
губами три раза своей груди, после чего он считается родственником
и пользуется покровительством...»19. Во втором случае, желавший
быть усыновленным тайком подкрадывался к- старшей женщине и
насильно прикасался губами к ее груди. Это автоматически вело
к. усыновлению. В обоих случаях между семьями усыновленного
и усыновителей устанавливались связи, аналогичные связям по ата-
яычеству.
В пореформенный период институты куначества, аталычества,
усыновления, кровной мести постепенно утрачивали свои социальные
корни и отмирали.
Веками основными законами, по которым решались все
внутренние дела абазинского общества, были нормы обычного права — адаты.
Еще в первой половине XIX в. у аба[зин адат преобладал над
шариатом. К сожалению, обычное право абазин не было зафиксировано во
время записи адатов северокавказских народов 1840-х гг. и • мы не
имеем хотя бы. фрагментарно опубликованных абазинских адатов.
Однако в архивных делах, особенно в судебных, встречается д обычно-
правовой материал. В адатах, несомненно, сохранялись отдельные
нормы доклассового общества, хотя в целом они носили уже ярко
выраженный классовый характер.
При рассмотрении судебных дел основной формой
доказательства виновности или невиновности служило «соприсяжничество».
Заподозренный в преступлении приносил «очистительную присягу» в
своей невиновности, а вместе с ним его соприсяжники — несколько
его родственников, специально для этого избранных. Если
родственники отказывались стать соприсяжниками, то это служило основанием
для обвинения заподозренного. Такая система доказательства
виновности или невиновности, очевидно, восходит к тому времени, когда
кровнородственные связи имели исключительно важное,значение и
социальная регуляция носила преимущественно групповой характер20.
Таким образом, в общественном строе абазин XIX в. отчетливо
прослеживаются черты первобытнообщинных отношений. Однако
многие явления первобытнообщинной эпохи, продолжая сохранять
прежнюю форму, по существу наполнились новым содержанием. Это были
уже во многом трансформированные явления, приспособившиеся
к новым условиям. V •¦¦ ,
143
Сохранялись и остатки ранних рабовладельческих,
патриархально-рабовладельческих отношений. В первой половине XIX в., до
отмены крепостного права, в абазинском обществе существовало
патриархальное рабство (развитого рабовладения абазины так же, как и
другие северокавказские народы, не знали).
Рабы у абазин назывались «унавы» (г1внаг1вы — домашний
человек). В официальных документах они именовались «безадатными
холопами», «бесправными холопами». И действительно, это было самое
низшее сословие общества. Еще в первой половине XIX в. важным
источником рабства было пленение. Во время междоусобных войн и
Кавказской войны представители соседних народов или русские, захва
ченные в плен, обращались в рабство. Например, раб Джемахо,
принадлежавший баговцу Мамсыру Шикову, был русским пленным.
А Мезеркан Шкарао и ее муж из аула Салмана Хаджимукова были
захвачены в плен на р. Чуедук и стали рабами жителя Дударуковско-
го аула Дама Кишмахова21. Другими источниками рабства были
кража малолетних детей и покупка рабов. Цены на них зависели главным
образом от возраста. Дороже всего ценился раб в возрасте 15—45 лет,
стоивший от 200 до 300 руб. у тапантовцев и от 300 до 350 руб.
у шкарауовцев. После 45 лет цены на рабов сбавлялись по 5—10 руб.
за год22.
Крупным источником пополнения рабского сословия было
рождение от рабыни. Рабыни обычно в брак не вступали, однако им не
возбранялось иметь детей. Подчас это даже поощрялось. В
посемейных списках абазинских аулов предреформенного времени часто
упоминаются рабыни, имевшие по нескольку детей23. Жениться на
рабыне можно было лишь при условии перехода в это сословие.
Еще один источник пополнения рабского сословия — обращение
в рабов крепостных крестьян. В «Своде сведений о зависимых
сословиях в горском населении Кубанской области» перечисляются
следующие случаи обращения крепостных в рабство: если крепостной в ссоре
ударил своего владельца; если крепостная девушка забеременела;
если крепостная женщина нарушила супружескую верность, и муж
после развода требует, чтобы жена стала рабыней»24.
Численность рабов в абазинских аулах показана в табл. 12.
Таблица 12
Численность рабов в абазинских аулах в 1860-х гг.:
АУЛ
Кубанско-Лоовский
Дударуковский
Зеленчукско-Лоовский
Бибердовский
Клычевский
Егибоковский
Шахгиреевский
Число
жителей
1162
853
953
634
589
320
300
Общее
число рабов
53
,66
,48
39
53
13
3
В том числе |
муж-
1 'чин
.14
25
16
10
14
2
жен- 1
щин 1
41
'41
32
29
.39
11
3
Из нее видно, что количество рабов у абазин было невелико и что
среди них преобладали женщины. Это и понятно. Труд рабов
использовался главным образом в бытовой сфере, где выгоднее было иметь
рабынь.
Уже название рабов в русских источниках — «безадатные»,
«бесправные холопы» — характеризует их положение. Адат не брал.
М4
под защиту личность рабов. Ода были вещью, собственностью
владельца. Их убийство считалось нанесением вреда имуществу
владельца; за обиды и увечья, нанесенные рабу, вознаграждение получал
владелец26. Рабы были наследственной семейной собственностью:
после смерти отца они доставались его детям, при разделах семей
делились и рабы точно так же, как и прочее имущество.
Никакого имущества раб не имел, он жил постоянно при доме
своего владельца и обязан был выполнять работы по его требованию.
В «Своде сведений о зависимых сословиях...», правда,
оговаривается, что подарки, полученные от посторонних лиц, раб мог
обращать в свою собственность, если это не был скот. Полученный же в
подарок скот раб обязан был продать и пользоваться лишь деньгами.
В том случае, когда владелец разрешал рабу оставить себе скот,
весь приплод переходил в собственность владельца.
Рабы были лишены также и личных прав. Замужество или
женитьба рабов зивисели от господина. Если для раба владелец, как
правило, подыскивал жену, заплатив за нее калым, то рабыни
обычно оставались незамужними.
Рабы-мужчины обязаны были выполнять любые хозяйственные
работы —пасти скот, косить сено27 и др. Но применение рабского
труда в сфере производства было ограниченным. Владелец чаще
наделял раба скотом, землей и превращал его в крепостного.
Раба, как любую собственность, можно было отчуждать —
продавать, покупать, дарить, обменивать. Долгое время у
северокавказских народов раб так же, как и скот, выступал в качестве
эквивалента стоимости. Так, в начале XIX в. абазинский старшина Кучук
Кочев уступил карачаевцам 'Аджиевым участок земли за 1 лошадь и
скот стоимостью в 12 рабов28. Цена крови часто выплачивалась
рабами; за украденный скот тоже платили рабами; выплачивая калым,
нередко наряду с деньгами и скотом, отдавали и рабов. В приданое
невесты также могли входить рабы.
Таким образом, рабовладельческий уклад продолжал
сохраняться, но не развивался дальше. Он постепенно превращался в
феодальный, о чем свидетельствует наблюдавшийся в абазинском обществе
процесс превращения рабов в крепостных крестьян.
В тесном переплетении и взаимодействии с дофеодальными
укладами у абазин развивались феодальные отношения.
Как известно, основу феодального способа производства
составляет феодальная собственность на основные средства
производства, в данном случае — на скот и землю. Скот у абазин уже издавна
находился в частной собственности. Что же касается поземельных
отношений, то в первой половине XIX в. они характеризовались
сложностью и незавершенностью своих форм.
Складывание и сосуществование разных форм поземельных
отношений происходило у абазин в рамках сельской общины,
составлявшей основу их общественной жизни. Абазинская община в это
время была сословно-классовой, объединением представителей всех
свободных сословий. В нее входили и высшие сословия — «аха»
и «агмиста», принадлежавшие к классу феодалов.
Специальное исследование земельных отношений у абазин29
показывает, что в абазинской общине происходили процессы концентрации
общинных земель в руках класса феодалов, чему в значительной
степени способствовало существовавшее в ней захватное (заимочное)
право. Это право исключало равенство в земельном владении.
Господствующий класс использовал присвоенную землю для
эксплуатации лично несвободных крестьян. Наделяя их необходимыми
средствами производства — землей, орудиями труда, скотом, владелец
Ю «Абазины»
145
земли получал прибавочный продукт в виде земельной ренты, причём
у абазин в предреформенное время наблюдались все три формы
ренты— отработочная, продуктовая и денежная. Наибольшее
распространение имели первые две. К. Маркс указывал, что существование
земельной ) ренты «...предполагает земельную собственность*..»30
Таким образом, можно говорить о наличии у абазин феодальной
собственности на землю. Но юридически эта земля не была
закреплена за «аха» и «агмиста». Процесс превращения части общинных
земель в феодальную собственность не получил еще юридического
оформления. В этом его незавершенность.
Феодализация общинных земель происходила постепенно.
Прежде всего высшие сословия стали собственниками той части земель,
которую они присвоили себе на основе действовавшего в общине
захватного права. Затем объектом их посягательств стали свободные
общинные земли, что зафиксировайо адатом. Преимущественное
право распоряжаться этими землями имел князь. Но поземельной
зависимости свободных общинников — «анхаю», составлявших основную
массу непосредственных производителей в абазинской общине, от
феодалов не прослеживается. Земля, которой владел анхаю—это не
держание или надел, предоставленный ему на определенных условиях
феодалом. Это общинная земля, которой он наследственно владел как
член сельской общины.
Владения анхаю еще не превратились в обособленную
собственность, как у некоторых других народов Северо-Западного Кавказа,
например, у адыгов31. В собственности у них находились лишь
приусадебные участки, пахотные же земли были наследственным
владением семейно-родственной группы или отдельной семьи. Документы
не дают никаких сведений о продаже общинником своего участка,
отдаче его в составе калыма или в качестве выкупа при кровной
мести, как, например, у карачаевцев. Точно так же нет свидетельств
о передаче феодалом своих земель во владение свободным
общинникам или случаев насильственного сгона крестьян с их земель,
захвата феодалом земель анхаю, продажи их своему или чужому князю.
Все эти факты свидетельствуют о незрелости у абазин феодальных
отношений.
Так же, как у многих других народов Северного Кавказа, у
абазин особенность земельных отношений в предреформенный период
заключалась и в том, что и феодальная собственность на землю,
и наследственное владение общинной землей выступали у них
в семейно-родственной или семейной форме, а не в виде
собственности или владения отдельного лица.
Феодальная собственность на землю у абазин сохранялась и во
второй половине XIX в., когда в поземельных отношениях произошли
большие изменения, вызванные реформами 1860—70-х гг. По проекту
графа Евдокимова все горское население Кубанской области было
разделено на три категории. К первой были отнесены княжеские
владельческие фамилии и лица, «обратившие на себя внимание своими
особыми заслугами»; они получали землю в «вечное и потомственное
владение». Вторая категория —дворяне, живущие под
покровительством владельческих фамилий, и «некоторые менее влиятельные
княжеские фамилии; они обеспечивались землей на правах фамильного
владения. И третья категория, самая многочисленная,— свободное
крестьянство, наделявшееся землей в общинное владение.
Многие абазины из высших сословий стали собственниками
огромных участков земли. Так, князю Магомет-Гирею Лоову было
отмежевано 5 тыс. дес, князю Асламбеку Дударукову—1 тыс. дес,
князю Давлет-Гирею Лоову — 500 дес. и т. д.32 Знатные фамилии,
146
отнесённые ко второй категорий, также были наделены солидными
участками: фамилия «Яровых на 22 души мужского пола получила
2 тыс. десятин земли, фамилия Лиевых на 13 душ мужского пола—?
1,1 тыс. дес, три брата Джантемировых—1,5 тыс. дес и т. д.33
В то же время свободные крестьяне-общинники получили на
мужскую душу по 12 дес. земли в кумских абазинских аулах и
до 14 дес —в абазинских аулах Зеленчукского округа34- В счет
аульных наделов входили земли, на которых находились аулы,
выгоны и лесные участки. По сведениям конца 1860-х п\, аульные наделы,
определенные в общинное владение, были следующими: два аула
князей Лоовых (на Кубани и на Зеленчуке) получили 5,3 тыс. дес.
земли, т. е. почти столько, сколько было пожаловано Магомет-Гирею
Лоову; аул Дударукова — 2,7 тыс. дес, аул Бибердова —1,4 тыс дес,
аул Клычева—1,7 тыс. дес, аул Сидова и Егибокова—1,4 тыс дес,
Кумско-Абазинский, аул—6,6 тыс. дес, аул Трамова—490 дес35
Сельским общинам выделялись далеко не лучшие земли.. В одном
из документов, например, отмечалось, что Бибердовскому аулу
«достались наполовину малогодные земли»36.
Во второй половине XIX в. в абазинской общине начались
переделы пахотных.и сенокосных земель— сначала подымные, а начиная
с 1880-х гг.—по мужским душам. Введение переделов было резуль-
татом уменьшения земель сельских общин.
Что касается пастбищных земель, то после земельной реформы
летние пастбища. Кубанской области площадью в 75 тыс дес
перешли в ведение казны. С 1879 г- они начали сдаваться в аренду с торгов
на трехлетний срок. Арендаторами были как целые общины, так и
отдельные лица, но, главным образом, зажиточные и знатные люди.
Таким образом, в пореформенное, время феодальное
землевладение получило юридическое оформление.
В числе характерных признаков феодальных отношений В. И.
Ленин отмечал существование особых классов-сословий. Сословно-клас-
совзя структура абазинского народа в дореформенное время была
очень. слож:ной. Таблица 13 дает представление о численности и
соотношении различных сословий в абазинских аулах Зеленчукского
округа в середине 1860-х гг.: Лоовско-Кубанском, Лоовско-Зеленчук-
ском, Бибердовском, Дударуковском, Егибоковском, Шахгиреевском.
Таблица 13
Сословный состав абазинских аулов Зеленчукского округа в 1865 г.зГ
сословия
Духовное
Князья и старшины
Агмиста
Анхаю и азаты
Лыги
1 Унавы
В целом:
Всего
душ
обоего
пола
49
1 103
1325 <
1200
1481
'277
4435 •
Из них 1
мужчин
25
56
576
632
825
81
2195
женщин
24
47
749
568
656
196
2240
%.
1,1
2,3
29,9
27,1
33,4
6,2
100,0 1
Высшими феодальными сословиями у абазин были кцязья—«аха»
(ах1ы//ах1ба, букв.: голова, предводительK8 и дворяне — «аг1мыста»,
подразделявшиеся на три категории: «агЛмыстаду» (букв.: большой ...
10*
147
агмйста), просто «аг1мыста» и «аг1мыстач1квын» (букв.: маленький
агмиста). Основную массу крестьян составляли «анхаг1вы». (букв.:
работающий)—свободные крестьяне-общинники. Затем шли «азаты»
— вольноотпущенники. На последних ступенях лестницы стояли
несвободные сословия: «лыги» — крепостные и «унавы» — домашние
рабы. Названия почти всех сословий у абазин совпадают с
наименованиями абхазских сословий. Это позволило Л. И. Лаврову сделать
обоснованный вывод, что они сформировались у абазин еще до
переселения их ,на Северный Кавказ39.
К княжескому сословию аха принадлежали у тапантовцев Лоовы,
Дударуковы, Бибердовы, Клычевы, Джантемировы и Кячевы, у шка-
рауовцев — Заурумовы, Цекишевы, Сидовы, Кизилбековы, Л аховы,
Егибоковы и некоторые другие40. Эти фамилии обладали в общине
большими правами. Как правило, их члены стояли во главе сельских
общин и считались их «покровителями». По фамилии князя — главы
сельской общины — обычно называли и саму общину и земли,
которыми она владела.
«Покровителем» аула не обязательно был князь из того же
народа. Например, с конца 1830-х гг. ногайские князья Карамурзины,
вынужденные скрываться от царской администрации в горах,
поселились среди шахгиреевцев и баракаевцев и взяли под свое
«покровительство» те аулы, в которых проживали41.
«Покровительская», т. е. защитная, функция князя немало
способствовала повышению его статуса в общине и возникновению
особых отношений между княжеским сословием и другими свободными
сословиями. Князь защищал общину, а та предоставляла ему ряд
привилегий: право выбора лучших земель, право решающего голоса при
рассмотрении важных дел и пр. Система «покровительства», имевшая
большое значение у народов Северного Кавказа, и связанные с ней
отношения зависимости еще больше усложняли взаимоотношения между
сословиями.
В дореформенное время аха был носителем гражданской и
военной власти в общине. В «Записке» Н. Петрусевича говорилось о
правах княжеского сословия: «...Оно бесконтрольно распоряжалось
делами общественными в аулах, носивших имена по фамилии одного
из родов Маршани; оно разбирало дела спорные, тяжебные и пр.
совместно с народным кадием. Оно имело право наследовать выморо-
ченные участки... за ним обыкновенно в набегах (в прежние годы)
должны были следовать все свободные люди аула»42.
Таким образом, роль князей была велика.- Но они еще не
выделились из общины. Это было особенностью сельской общины
Западного Кавказа. Превратив сельскую общину в феодально-зависимую,
князь и высшие дворяне тем не менее не были ее неограниченными
правителями. Их власть ограничивалась коллективом. Так, князь по
адату не имел права без общего согласия принимать решение о
переселении аула на новое место. И когда в 1840-х гг. братья Лоовы —
Сара лып, Эдык и Ногай, поссорившись с другими Лоовыми, решили
переселиться с Кумы на Кубань, они встретили сопротивление
общинников43.
Община стремилась ограничить власть князя, и, если общинники
были единодушны, это ей подчас удавалось. Например, в 1846 г.
общество аула Калагирея Лоова (на р. Куме) даже просило царскую
администрацию удалить из аула их князя, так как «...Калагирей
Лоов ненадежного, а сыновья его весьма зазорного поведения и не
пользуются доверенностью общества, которое неоднократно
подвергалось взысканиям за их шалости...»44. Перед нами тот случай, когда
князь перестал пользоваться доверием общины, и община против него
148
выступила. Такие случаи были у>Ке редки, но они все же показывают,
что в первой половине XIX в. сельская община еще не утратила
полностью своей свободы, не была до конца закрепощена феодалами.
Тем не менее зависимость общины от князя прослеживается
довольно четко. Все жители аула считались подвластными князю. В то
же время представители свободных сословий некогда обладали
правом свободного перехода от одного князя к другому. Сами абазинские
князья по этому поводу писали: «...Издревле по правам и обычаям
между нами существующим мы именовали своими подвластными
только тех из узденей и вольноотпущенников, кои от князей получают
разные подарки; но если кто-либо из них захочет вовсе отделиться от
своего владельца, таковые имеют полное неотъемлемое право по
возвращении всего полученного от владельца переселиться от одного
князя к другому...»45 Еще накануне 1860-х гг. наблюдались случаи
такого перехода. Так, в 1840—1850-х гг. подвластные Калагирея Ло-
ова Абдул Лафишев и Мазан Физиков переехали от него на Кубань
к князю Саралыпу Лоову, . другая часть Лафишевых переселилась на
р. Малку в Жантемировы аулы, а 15 семейств Ноковых ушли в Кабар-
ду46. Но с течением времени право свободного перехода постепенно ог-;
ранитавалось, и жители аула не могли уже беспричинно уйти от князя.
Это могло произойти только в том случае, если князь чем-либо их
обидел. «,..Но и в сем случае, когда впоследствии времени князь
обиженному узденю сделает удовлетворение, то таковой обязан
возвратиться к своему владельцу»47.
Князья, так же как и феодалы других северокавказских народов,
занимались главным образом грабительскими набегами. На них
работали крепостные крестьяне и рабы. Кроме того, общинники обязаны
были вносить князю подворную натуральную подать. Каждый двор
должен был давать князю ежегодно «...по возу сена, кто косит оное;
по одному барану со двора, кто имеет стадо; до 7 мер проса,
которые сеют оное. Кто имеет завод лошадей, должен отдать князю под
съезд во время осени жеребца, а летом кобылу, которых, однако,
князь не вправе никому ни подарить, ни продать. Помимо этого
князю полагалось отдавать часть охотничьей добычи и часть зарезанной
для себя скотины»48. У псхувцев, которые впоследствии составили
основную часть Кувинского аула, свободные общинники не отбывали в
пользу князя повинностей49. Поэтому, когда в 1865 г. один из
князей Дударуковых, назначенный царской администрацией
«заведующим» Кувинским аулом, стал взимать в свою пользу подати, он
встретил недовольство со стороны населения. Жители Кувинского аула
жаловались «...на незаконные действия и поборы Дударукова».
С каждого семейства он брал одного барана в год или одну козу, и из
провианта, получаемого кувинцами от казны в качестве пособия,
третью часть проса или муки. Кувинцы работали на Дударукова
(косили сено, пахали, убирали урожай и т. д.M0. В конце концов они
настояли на удалении Дударукова из аула, и на его место был
назначен Саралып Лоов51.
В пользу князя шли штрафы за различного рода беспорядки и
преступления, совершенные на территории общины: за драки, за
воровство, за обиды, причиненные княжескому кунаку или княжескому
приказчику, за невыполнение обязанностей, установленных адатом, и
пр.52 Эти штрафы составляли немаловажную статью доходов князя.
Таким образом, налицо внеэкономическая власть феодала над
свободным населением подвластной ему общины. Хотя князь был
членом сельской общины, он уже присвоил себе административные и
судебные функции, сохранив за собой и функции военачальника. Шел
процесс складывания феодального иммунитета. На следующей ступе-
149
ни иерархической лестницы стояло сословие княжеских вассалов. Оно
составляло большую часть господствующего класса. Дворянское
сословие было неоднородно и, как уже отмечалось, подразделялись -на
три категории. Главной обязанностью агмиста была военная служба:
они 'сопровождали князя в 'походах, набегах и т. п. Он, в свою
очередь, должен был делиться с ними добычей. Так же, как князья,
дворяне владели крепостными и «рабами.
Широкими правами ;в общине- пользовались агми'стаду. • К ним
принадлежали, например, такие фамилии, ка!к" Трамовы, Джегутано-
вы, Лиевы, Шереметовы, Лафишевы, Айсановы, Мёкеровы, Куджевы,
Растовы, Яшевы и другие. Некоторые из них были очень богаты,
имели земли и аулы, носившие их имена. Так, уже отмечалось, что
Трамовы, агмистаду Лоовых, имели лучший в абазинских землях
конский завод, а лошади считались лучшими на Северном Кавказе53.
В 1840-х гг. Трамовы имели три аула: на р. Куме, на р. М. Лабе
и на р. Малке54: ч- '-• -
В своих действиях князь зависел от наиболее богатых и увйж-ае-
мых агмистаду. Тем не менее, когда кто-либо из агмистаду пытался
возвыситься над князем, возникали серьезные столкновения. В 1840-х
гг. агмистаду Генартуко Лафишев был назначен приставом Лоовско-
Кумского аула. «Занимая место пристава в ауле своего князя,—
сообщалось в одном из донесений царских чиновников,— он
возбуждает его ненависть на себя...»55. Такое положение вещей, когда
подвластный князей Лоовых Генартуко Лафишев волей царской
администрации получил в ауле своего князя больше административных
прав, нежели князь, привело к ссорам и спорам между фамилиями
Лоовых и Лафишевых. И через некоторое время братья
Лоовы-—Магомет, Эдык и Ногайгубили Генартуко Лафйшева и скрылись
за Кубань к непокорным племенам56. Лафишевы же переселились
на р. Малку под покровительство другого князя57.
Низшей категорией сословия агмиста были ащистачкун. Этот
термин встречается не во всех документах; Очевидно, в' даннок
случае мы сталкиваемся с процессом дальнейшей.дифференциации
сословия агмиста, который не был еще завершен к 1860-м гг., и поэтому
эта категория не оформилась окончательно. По своему, социально-
экономическому положению агмйстачкун приближалась к свободным
общинникам. Основную массу непосредственных производителей
составляли свободные общинники анхаю (анхаг1вы). О положении
этого абазинского сословия имеется очень мало сведений. В
поземельном отношении анхаю в первой половине XIX в. еще не зависели
рт своего князя или агмистаду. Но, являясь подвластными князю или
агмистаду, они несли натуральные подати, о которых уке говорилось
выше, и иногда приглашались для оказания помощи во время
сельскохозяйственных работ. Так вполне определенно вырисовывается
зависимость анхаю от феодалов. Однако эта категория населения
еще не превратилась в феодально-зависимое крестьянство и не была
основным объектом феодальной эксплуатации. В случае
необходимости (при набегах или организации отпора неприятелю) анхаю так же,
как и агмиста, должны были следовать за князем, который на это
время становился их военным /Предводителем.
Сословие азатов образовалось из несвободных крестьян — лыгов,
отпущенных на волю. Владелец мог отпустить лыга и членов -его
семьи на волю «за спасение своей души» либо за выкуп. Бывало, что
часть членов семьи лыга владелец отпускал без выкупа, а за
остальных требовал выкуп. Вольноотпущеннику выдавался отпускной акт,
составленный в присутствии владельца; Зфендии почётных стариков
аула и подписанный ими. "Вот один из таких актов A829 г.): г<<..;Дан
150
сей отпускной акт от меня Кара Лоова в том, что я отпустил на
всегдашнюю свободу от рабства холопа моего Науруза с женою без
платы ради спасения своей души ...сына его Закерию отпустил за 30
туманов... и две дочери отпущены, по достижении коих
совершеннолетия и на отдаче замуж калым за каждую по 25 туманов должен
получить я—владелец их Кара Лоов. Все же имение означенного
холопа Науруза ^должно оставаться у меня»58.
Имущество лыга при выкупе или отпуске его на свободу
оставалось владельцу. Став членом сельской общины, азат приобретал все
права свободного общинника. Однако' он не имел права покинуть аул,
в котором жил их прежний владелец, и должен был оставаться «при
своем владельце»59. При переселении владельца его
вольноотпущенники обязаны были следовать за ним. Многие из азатов, не имея
собственных средств производства, вынуждены были наниматься
к богатым общинникам или на общественные должности — пастухами,
объездчиками полей и пр. Эта сословная группа была
немногочисленной.
Наиболее многочисленным сословием несвободного населения
были лыги. Доля их у тапанта достигала более 30% населения.
Некоторые владели несколькими десятками лыгов. Например, Магомет
Гирей Лоов имел 125 крепостных крестьян обоего поля, Муса Лоов —
74, Койса Лоов — 45 и т. д.60
Основным источником пополнения этого сословия были пленные
или рабы, которым предоставлялась некоторая хозяйственная
самостоятельность. В первой половине XIX в. наибольшее значение
приобрела покупка крепостных крестьян. Закабаление свободных
общинников — анхаю — было еще очень незначительным, что также
свидетельствует о неразвитости феодальных отношений. Более того, зависимыми
крестьянами владели не только высшие сословия абазин —аха и аг-
миста, но и крестьяне анхаю. У шкарауовцев цены на лыгов были те
же, что и на унавы, у тапантовцев лыг, в возрасте от 15 до 45 лет
ценился несколько дороже унавы того же возраста — от 250
до 350 руб.61 . _
Труд лыгов использовался как в земледельческом, так и в
скотоводческом хозяйстве. Каждое семейство крепостных крестьян
обрабатывало поле и для себя, и для владельца. Урожай делился
следующим образом: десятая часть—духовенству (закят); часть— на
семена; часть-г-для продовольствия в будущем году косарей, табуцщи-
ков, пчельников и др., работавших на феодала и не занимавшихся
непосредственно земледелием; часть — для гостей феодала;
„остальное— поровну между всеми лицами семьи владельца (включая
унавы) и семьи лыга62. В скотоводстве владелец передавал лыгам
на выпас свой скот; кроме того, табуны и отары владельца, которые
не были розданы на выпас, должны были пасти лыги. За пастьбу
рогатого скота лыг получал пищу, и шерсть на одежду, М. за пастьбу
лошадей — жеребенка во временное пользование63. При стрижке овец
шерсть поступала владельцу. Из нее он брал себе на бурку, затем
его жена отбирала лучшую белую шерсть на черкеску, а остальное
делилось между семьями владельца и крестьянина по числу членов
их семей64.
Женщины-лыги должны были доить коров, сбивать масло,
стирать белье, помогать жене владельца в других домашних делах. Если
в доме владельца не была унаутки, ее обязанности исполняла жен-
щина-лыг.
Строгой регламентации труда лыгов на феодала у абазин не
было. По требованию владельца лыг выполнял любые работы в любое
время.
151
Отпуская лыгов на заработки, владельцы получали денежную
ренту. Тогда лыгов освобождали от хозяйственных работ. Феодалу
шла половина, а иногда и две трети заработка лыга65. Эта форма
ренты в первой половине XIX в. была развита еще незначительно.
В отличие от ;раба, лыг мог иметь свое имущество, но не в
собственности, а лишь в наследственном владении. Если лыг выкупался
на волю, все его имущество, а не только та часть, которая была
дана ему владельцем, доставалась его хозяину. Сами лыги, как и
рабы, были наследственной семейной собственностью феодала, причем
считались наиболее ценным видом собственности. Лыги не имели
собственной фамилии, а носили фамилию владельца. Вступать в брак с
лицами другого сословия лыги были не вправе. Это разрешалось лишь
при условии, что супруг из другого сословия сам перейдет в
сословие лыгов. Калым за девушку получала не ее семья, а владелец,
который отдавал из него лишь часть (обычно треть) отцу девушки66.
Во взаимоотношениях крепостных и феодалов еще в середине
XIX в. сохранились отдельные патриархальные черты. Это, например,
установление договорных отношений (дефтер) между владельцем
и лыгом в присутствии свидетелей, причем один из последних
становился покровителем крестьянина. Обе стороны присягали свято
соблюдать договор67. Однако владельцы часто нарушали дефтер,
сохраняя лишь видимость договорных отношений. Лыг, по обычаю, был
вправе поменять владельца в случае возникновения между ними
конфликта. Совет старейшин — почетные старики — разбирали спор
и решали, оставить ли лыга у прежнего владельца или обязать
последнего продать лыга68. При этом требовалось согласие лыга
на продажу, и, что еще важнее, ему предоставлялось право самому
подыскивать покупателя. Право лыга поменять владельца постепенно
утрачивало прежнее значение. Кроме того, хотя адат не допускал
продажи лыгов отдельно от семьи, к середине XIX в. такие случаи
становились все более частыми.
В 1850-х гг. были составлены новые «Правила», подписанные
«знатными абазинами» (Идрисом Лоовым, Якубом Цымповым,
Хусейном Джегутановым и др.), в которых регулировался порядок
разбирательства тяжб между феодалом и его крестьянином. Недовольный
лыг не имел более права уходить под покровительство жителя
другого аула, а лишь своего. Его жалобы должны были разбирать аульные
судьи. За укрывательство лыга, не заявившего судьям о своем уходе
от владельца, устанавливался штраф в размере 25 руб.69 При
побегах лыгов разыскивали и возвращали прежним владельцам.
О положении, правах и обязанностях самого низшего из
абазинских сословий — унавы — уже говорилось выше.
Итак, сословно-классовая структура абазинского общества
предреформенного времени показывает наличие в нем класса
феодалов и различных категорий крестьян, в разных формах и в разной
степени ими эксплуатировавшихся. Закрепощение свободных
общинников— анхаю — еще только начиналось. Сохранение
рабовладельческого уклада и остатков первобытнообщинного строя тормозило
развитие феодальных отношений. И, хотя в первой половине XIX в. именно
феодальные отношения были господствующими, в целом
общественный строй абазин этого времени можно охарактеризовать как
раннефеодальный.
В пореформенное время началось интенсивное разложение
сельской общины. Хотя царская администрация сохранила общинное*
землевладение и общину как основную территориально-административную
единицу, связав ее круговой порукой и уравнительными земельными
переделами, предотвратить процессы распада общины она была не в
152
силах. В. И. Ленин писал о пореформенной общине, что она
«...совершенно не отвечает потребностям товарного хозяйства и
капитализма, ломающего все местные, сословные, разрядные перегородки и
вносящего глубокую экономическую рознь интересов внутри общины»70.
В пореформенной общине быстро шли процессы расслоения
крестьянства. Скот и большая часть общинных земель сосредоточивались
в руках его небольшой наиболее зажиточной части. Концентрации
общинных земель у кулачества содействовали арендные отношения,
которыми теперь община была буквально опутана. Обычным явлением
стала сдача надельной земли беднейшим крестьянством в аренду.
После отмены в 1868 г. крепостного права на Северном Кавказе, когда
бывшие несвободные сословия получили возможность выкупиться
от своих господ, большая часть их выходила на свободу совершенно
нищей. Получив земельные наделы как члены общин, они, как
правило, не имели ни орудий труда, ни рабочего скота для обработки земли
и вынуждены были сдавать свои наделы за половину, а чаще за треть
урожая. Сами они нанимались в пастухи, табунщики, поденные
работники. «Такое явление, как сдача крестьянами надельной земли, —
указывал В. И. Ленин,— еще более наглядно показывает
капиталистические отношения внутри общины, разорение бедноты и обогащение
меньшинства за счет этой разоряющейся массы»71.
Деление абазин по имущественному признаку — на богатых,
середняков и бедных — приобретало все большее значение. Внутри
общины складывались разные типы крестьянских хозяйств. Отсутствие
поаульных списков пореформенного времени не позволяет установить
точное соотношение типов хозяйств в абазинских аулах. Но перепись
1897 г. зафиксировала число хозяйств, прибегавших к найму рабочей
силы, и число хозяйств, выделявших батраков (табл. 14). Из нее
видно, что в абазинских аулах (особенно в шкарауовских) число семей,
пользовавшихся вольнонаемным трудом, в конце. XIX в. было еще
довольно ограниченным, точно так же, как и число семей,
выделявших батраков, и что основную массу крестьянских хозяйств,
по-видимому, еще составляли середняцкие хозяйства. Однако эти данные
свидетельствуют и о вторжении в аул капиталистических отношений.
Они характеризуют основной процесс пореформенного времени:
формирование новых антагонистических классов капиталистического
общества — сельской буржуазии я сельского пролетариата.
Таблица 14
Соотношение домохозяйств, прибегавших к найму рабочей силы
и выделявших батраков в 1897 г.72
АУЛ
1 Бибердовский
1 Дударуковский
Лоовско-Кубанский
Л оовско-3 еленчукский
Лоовско-Кумский
Кувинский
Шахгиреевский
Егибоковский
Клычевский
Число
семей
в ауле
Д65
'218
B28
118
234
;222
136
' 59
Л 29
Приб
число
семей
15
15
115
\15
18
8
3
2
3
егали к найму
%
9,0
6,8
6,5
13,6
7,6
3,6
2,1
3,4
2,3
Число
работников
24
22
38
17
82
'15
4
2
3
Выд
число
семей
9
4
Л 8
70
10
не-
3
2
4
еляли бат{
%
5,4
1,5
7,4
59,0
4,2
г сведений
2,1
3,4
3,1
>аков
число
работ-1
НИКОВ
13
4
21
ИЗ73
1 13
1 з
2
4
153
Одновременно с формированием новых классов в пореформенные
десятилетия происходило разрушение классов сословий феодального
общества. Но исчезнуть сразу они не могли: позиции высших сословий
были еще прочными. Сословная неполноправность жителей абазинских
селений сохранялась долгое время и в общественном быту, и в
области семейных отношений. Все это замедляло социальное развитие
абазинского аула в пореформенный период. В то же время, хотя
принадлежность. к тому или иному сословию сохраняла определенное
значение, с развитием капиталистических отношений постепенно
усиливалась в общественной жизни роль богатой, но не обязательно
знатной семьи.
Во второй половине XIX в. произошли изменения в
территориально-административном устройстве Кубанской области и в
формах управления аулами. Военные приставства Кубанской области
были заменены в 1865 г. военно-народными округами. Их было пять.
Абазины оказались в ведомстве трех разных округов: Зеленчукского,
Эльббрусского и Лабинского. В. 1869 г. округа были преобразованы
в уезды, а в 1888 г. в Кубанской области учреждены семь отделов.
Основная часть абазинского населения вошла в Баталпашинский
отдел. Низшей территориально-административной единицей отдела был
аул, но не прежний горский аул, а значительно укрупненный — до 200
дворов.
После введения в действие в начале 1870-х гг. «Положения
об устройстве аульных обществ» во главе аула стал выборный
старшина. Он избирался на сельском сходе сроком на один, а с 1896 г.—
на три года. Первоначально должность старшины в аулах
занимали, как правило, представители знатных фамилий, чаще бывшие
владельцы аулов — Лоовы, Дударуковы, Бибердовы и др. Но постепенно
состав аульных старшин менялся. Теперь это были уже не
обязательно знатные, но богатые и влиятельные, а главное — преданные царизму
люди. Царская администрация не только контролировала избрание
аульных должностных лиц, но подчас сама их назначала74.
Так, в Кумско-Лоовском ауле в 1890-х гг. старшина аула Магомет-
Али Шереметов был допущен «...к несению обязанностей старшины
не по баллотированию и не по приговору,— писали в жалобе 60
жителей аула, — а мы не знаем, по чьему распоряжению»75.
Старшины в аулах пользовались широкими правами. В их
компетенцию входило следить за общественным порядком, за
своевременным сбором налогов, созывать общий сход, решать мелкие
судебные дела (о драках, мелком воровстве, потравах, ссорах и пр.).
Часто старшины, пользуясь поддержкой царской администрации,
злоупотребляли своими правами. Так, старшина Магомет Лиев из
аула Лоовско-Зеленчукского в 1895 г. вместо избранных на общем
сходе судей назначил по своему усмотрению других. Он
самовольно распоряжался общественными суммами, присваивал себе штрафы,
мало считался с общественным мнением. Тем не менее, несмотря на
недовольство действиями старшины большей части жителей этого
аула и приговоры общества о его переизбрании, Магомет Лиев
долгое время продолжал оставаться на своей должности, а в жалобах
населения аула царская администрация видела «бунт»76, В помощь
старшине на общем сходе избирался один (иногда два) помощник,
который в отсутствие старшины исполнял его обязанности.
Полицейские функции входили в обязанность так называемых муртазаков,
назначаемых старшиной и находившихся в его непосредственном
подчинении. Должностные аульные лица получали жалованье от
общества (старшина, например, приблизительно по 1 руб. с
домохозяйства) и были освобождены от натуральных повинностей.
154
Высшим органом самоуправления продолжал считаться аульный
сход. Но если до реформы он был собранием всех взрослых мужчин
аула, то в пореформенный период — только глав домохозяйств.
На сходе обсуждались самые разнообразные вопросы аульной жизни.
Одной из его главнейших функций в пореформенное время был прием
в.общину новых членов и удаление из аула неблагонадежных лиц,
а также решение вопросов, связанных с переселением жителей.
Особое значение имела землераспределительная функция схода. Для
.этого избирались доверенные от каждого квартала, которые
занимались распределением, общинной земли и урегулированием
земельных, конфликтов. На сходе же выбирались должностные лица аула:
старшина, его помощник, аульные судьи. Общеаульные дела решали
мужчины. Женщины не только не имели права голоса, но и не
присутствовали на сходе.
В пореформенный период аульный сход все более становился
выразителем интересов зажиточных крестьян. Богатые на сходе
«верховодили», бедные лишь присутствовали. Таким образом, хотя в поре^
форменный период общинный сход и был сохранен царской
администрацией как главный орган аульного самоуправления, он все более
становился выразителем интересов не всех общинников, а лишь
кулачества.
Подверглись изменениям и судебные органы. В 1865 г. царская
администрация законодательным порядком ввела в Кубанской
области горские словесные суды, состоявшие из председателя (обычно
начальник округа или его помощник), депутатов и кадия,
избиравшихся жителями аулов. Дела в горских словесных судах
рассматривались по адату (депутатами) и. по шариату (кадием). В Баталпашин-
ском отделе существовали два горских суда: один из них постоянно
находился в Бйбердовском ауле, выезжая летом на
непродолжительное в]ремя для решения дел в другие, аулы; второй — с
местонахождением в укреплении.Хумаринском решал дела карачаевского
населения. Однако горские словесные.худы не пользовались популярностью
: в народе. - - . :¦¦.:-•-
¦¦ "¦¦;•..•:.:' В 1868 г. были- открыты аульные суды. Судьи, как правило, трое,
в: них избирались на общем сходе; сначала ежегодно, а затем раз в
три года. Компетенций аульных судов подлежали мелкие гражданские
дела ^иски до 30 руб.) и дела, связанные с нарушением
общественного порядка (воровством, внутриобщинными поземельными спорами
и др.). Аульный суд созывался старшиной.
В то же время в пореформенный период продолжали сохранять
известное значение некоторое традиционные судебные институты,
например, суд посредников, соприсяжничество (последнее
применялось и в горском словесном суде). Дела все чаще разбирались не по
адату^ а йо шариату или русскому законодательству.
В целом, в пореформенный период все более прочные позиции
завоевывали капиталистические отношения, постепенно вытеснившие
феодальные уклады. На смену прежнему сословно-замкнутому строю
приходило новое социально-классовое деление на сельскую буржуазию
и сельский пролетариат. Однако еще существовали традиционные
общественные институты, которые кулачество постепенно
приспосабливало к своим интересам, превращая их в своеобразные формы
эксплуатации; - ¦•¦¦-¦•'-•*¦' ....:•
¦_••¦• Но, несмотря на развитие- капитализма, капиталистические отно-
-шения не стали господствующими и в • начале XX в. Процесс был
прерван Великой Октябрьской-социалистической революцией,
коренным образом • изменившей : -экономическую и общественную жизнь
абазинского народа^ ^ • ::..•:•. : •/. ».
155
4.?. Семья и семейный быт
Особенности хозяйственного уклада и общественного строя,
изменения в социально-экономических отношениях оказывали
непосредственное воздействие на формы абазинской семьи и характер
семейного быта.
В XIX в. у абазин существовали две формы семьи: малая,
состоявшая из одного-двух, иногда трех поколений ближайших
родственников (муж, жена, их неженатые дети и один из родителей мужа) и
большая, включавшая две и более брачных пары и состоявшая из трех
и более поколений родственников.
Большая семья, возникновение которой исследователи относят
к эпохе первобытнообщинного строя77, называлась у таланта «тг1а-
чваду» (букв.: большая семья), а у шкарауовцев также «тах1чваду»,
«унаг1важв» (букв.: старая семья) и «чуанкГ йацтачаз» (букв.: евшие
из одного котла), малая семья — «тг1ачвачк1вын» (букв.: маленькая
семья). Сведений о соотношении больших и малых семей в
XVIII—первой половине XIX в. нет. Но очевидна тенденция уменьшения числа
большесемейных общин по мере развития капиталистических
отношений. В начале 1860-х гг., как показал анализ посемейных списков ряда
абазинских аулов, доля больших семей у аха, агмиста и анхаю
оставалась еще значительной — около 30%78. Приблизительно столько
же больших семей было у лыгов. Например, в начале 1860-х гг.
при переселении части одного из Лоовских аулов в Турцию, когда
за владельцами следовали их крепостные крестьяне из 49 семей лыгов,
покидавших аул, 15 семей были семейными общинами79.
Размер большесемейных общин во второй половине XIX в. был
невелик — от 7 до 20 человек, причем вместе жили две—три брачные
пары. Сам этот размер семейных общин служит одним из показателей
постепенного распада большесемейной организации. Однако
встречались и более многочисленные семейные общины — в 30—60 человек.
Так, в 1850-х гг. в семье башилбаевского князя Джамбота Етлукова
вместе жили сам Джамбот с женой и двумя дочерьми, двое его
братьев с женами и детьми, неженатый брат, их мать, двое каких-то
других родственников с женами и детьми, двое сыновей этих
родственников с женами и детьми и их неженатые дети — всего восемь семейных
ячеек в 35 человек. В семье башилбаевца Идриса Ганифанова
совместно проживали семейные ячейки: его самого D человека), его
родного брата F человек), двух его двоюродных, братьев (по 3
человека), двух его дядьев (по 4 человека), их мать, а также
неженатые двоюродные братья — всего шесть брачных пар — 32
человека80. В конце XIX в. в семье Валовых (аул Клычевский) вместе
жили семеро братьев с женами и детьми — 52 человека; в семье Тли-
совых (аул Шахгиреевский) было 49 человек, в семье Апсовых (аул
Кумско-Лоовский)—6081. В некоторых фамилиях, например,. Копсер-
геновых, Цековых, Тлисовых и ряда других на протяжении XIX —
начала XX в. особенно устойчиво сохранялась болыпесемейная
организация.
Такое длительное сохранение семейных общин вызывалось
действием ряда социально-экономических факторов. Комплексный характер
хозяйства абазин — сочетание скотоводства и пашенного земледелия,
а также отгонная система скотоводства — требовал большого числа
рабочих рук. Одни члены семьи ухаживали за скотом, совершая
длительные сезонные перекочевки, другие обрабатывали землю. В
многочисленной семье легче было рационально организовать
внутрисемейное разделение труда. Между тем количество рабочих рук в семье
156
в значительной степени определяло её благосостояние. В. И. Ленин
по этому поводу писал: «...многосемейность является одним из
факторов крестьянского благосостояния»82. Существование большой семьи
было экономически выгодно. Сохранению болынесемейной организации
способствовали также низкий уровень развития производительных сил,
рутинная техника, полунатуральный характер хозяйства.
Все члены большой семьи жили вместе. Каждая брачная пара
занимала отдельный дом на общей усадьбе. Небольшая семейная община
жила в общем доме — «атыдзду» (большой дом), в котором за
каждой парой закреплялась отдельная 'комната.
Хотя шариат разрешал мужчине иметь до четырех жен,
многоженство абазин не было распространенным явлением. В документах 1850—
60-х гг. изредка встречаются указания на наличие у одного мужа
нескольких жен. Это были, как правило, семьи знатных и богатых
людей. Например, аха Кучук Кечев имел семь жен, по две жены было
у аха Джанхота Лоова, агмиста Умара Гонова, агмиста Заурбека
Джеткирова83 и т. д. Но подавляющее большинство абазинских семей
были моногамные.
Семейная община была хозяйственной ячейкой. Она вела
совместное хозяйство и имела общую собственность. Земля, скот, орудия
труда, другое имущество, а до отмены крепостного права также, лыги
и унавы,—все это принадлежало, не отдельным членам семьи, а
семейной общине. Характерными чертами семейной общины так; же, как
и у других народов, были коллективный труд и коллективное
потребление. Выпас скота, обработка земли, сбор урожая и другие
хозяйственные работы выполнялись всеми работоспособными мужчинами.
Такие работы, как прополка, вязание снопов и ломка кукурузы, были
обязанностью женщин. Домашним хозяйством занимались также
женщины. Таким образом, в семейной общине существовало строгое
разделение труда. Все, что производилось или зарабатывалось любым из
членов семьи, поступало в общий доход.
Господствующей формой была малая семья. В пореформенное
время процесс распада больших семей на малые ускорился, что было
вызвано не только развитием капиталистических отношений, но и
ростом частнособственнических тенденций, политикой царской
администрации^ Существенными факторами, повлиявшими на сегментацию
семейных общин, явились отъезд большей части абазин в Турцию
и переселение оставшихся абазинских аулов из горных районов
в предгорные и плоскостные.
И большая и малая семья были семьями патриархальными.
В большой семье главой являлся муж и отец (аба), а после его
смерти— старший из братьев (аща) или старший сын (ащаду).
Глава семьи обладал почти неограниченной* властью. Все члены
семьи находились в его полном повиновении. В семье, как и
повсюду на Кавказе, существовала строгая половозрастная иерархия: все
члены семьи подчинялись ее главе, младшие — старшим,
женщины—-мужчинам. Традиционное почитание старших почти исключало
крупные конфликты между отцом и детьми. «Власть
родительская,— отмечал Ф. Ф. Торнау, посетивший некоторые селения в 1830-х
гг., — неограниченна. Отец не отвечает ни перед кем за жизнь своего
ребенка»84. Общественное мнение аула строго осуждало неповиновение
главе семьи. Хотя семейные общины имели общую собственность,
право распоряжаться ею не было одинаковым. Глава семьи бесконтрольно
распоряжался имуществом, только он один мог отчуждать семейную
собственность, решать вопросы о разделе семьи, выделять женатых
сыновей. Он мог лишить детей наследства. Так поступил, например,
Асланбек Дударуков по отношению к своим сыновьям за то, что они
158
«ДёЛали отцу дерзости»85. Глава семьи вершил домашний суд,
распределял работу между мужчинами и проверял ее исполнение,
представлял свою семью в семейно-родственном коллективе и в общине.
Его мнение было решающим при выборе невесты для сына или жениха
для дочери. Браки, как правило, заключались без согласия детей, по
воле отца.
Из братьев особым уважением в семье пользовался старший. Он
был главным помощником отца и его преемником. «Старший сын —
опора для семьи», — гласит абазинская пословица86. Уезжая куда-либо,
отец поручал хозяйство старшему сыну.
Среди женщин старшей в доме была мать семейства, которую
называли «ак1важва» (госпожа), а после ее смерти — жена старшего
брата «атацаду//атацаах1ба» (старшая невестка), даже если по
возрасту она была моложе остальных невесток. Старшая женщина
считалась хозяйкой, у нее находились ключи от дома, кладовой и т. п.
Невестки должны были подчиняться ей так же беспрекословно, как
все члены семьи — ее главе. Старшая женщина распределяла между
ними домашнюю работу. Чаще всего в больших семьях работа по дому
выполнялась невестками поочередно, причем пища гововилась одной
из невесток сразу для всей семьи.
В условиях натурального и полунатурального хозяйства, каким
было хозяйство абазин в XIX в., круг обязанностей женщин в семье
был широк и разнообразен. Если женщины из высших сословий вели,
как правило, праздный образ жизни, занимаясь лишь рукоделием, то
в крестьянской среде вся работа по дому и вне дома, в том числе
и в домах владельцев, выполнялась женщинами. Уход за детьми и их
воспитание, приготовление пищи, одежды, обуви, стирка белья, уход
за домашним скотом, обработка продуктов животноводства,
изготовление изделий домашних промыслов и многое другое — все это
лежало на женской половине семьи.
Внутрисемейный быт складывался на основе вековых
патриархальных традиций. Подчиненное положение женщины проявлялось во
многих сферах семейного быта. За стол садились сперва мужчины, а
женщины им прислуживали. Затем ели женщины и дети. Женщины
вообще не должны были сидеть за одним столом с мужчинами, есть
вместе с ними, сидеть в их присутствии. Они не имели права голоса
в решении семейных дел. Внутрисемейный быт осложнялся
всевозможными запретами для женщин, и в частности, тягостным для них
комплексом обычаев избегания. Одна из сторон этих обычаев заключалась
в том, что невестка, войдя в семью мужа, обязана была строго
избегать его старших родственников, особенно долго мужчин, в частности,
как можно реже встречаться с ними, не называть их по имени. По
полевым данным, некоторые невестки не разговаривали со свекрами
по 15 и более лет, а порой и всю жизнь. Даже собственного мужа
жена не называла по имени, так же как и он ее. В первое время
после свадьбы молодым супругам запрещалось появляться вместе на
людях, находиться в одном помещении в присутствии свекрови или
свекра, посещать вместе гостей, празднества и т. д. Система
запретов касалась также взаимоотношений родителей и детей. Особенно
тягостным было положение младшей невестки, так как ею могли
помыкать и свекровь, и другие невестки.
В малой семье женщина также занимала подчиненное положение,
но в ней, особенно если она состояла только из родителей и детей,
отношения между членами семьи не подвергались такой строгрй .
регламентации, Как в большой семье.
Приниженное положение женщины адат и шариат освящали и
закрепляли. Особенно ярко это сказывалось в наследственном обычном
159
праве. Женщина не имела прав на семейное имущество. Ее личной
собственностью считалось лишь приданое, которое она принесла с
собой в семью мужа. После смерти отца наследство переходило к
сыновьям, вдова же и дочери не получали никакой доли наследства.
Даже если в семье не было сыновей, имущество доставалось
ближайшим родственникам умершего по мужской линии, обязанным содержать
вдову и дочерей. Правда, в конце XIX в. уже встречались отдельные
случаи, когда наследницей становилась жена. Но это были, как
правило, женщины из высших сословий. Например, в 1880-х гг. после
смерти князя Сида Заурумова семейное имущество A00 овец, 10
голов крупного рогатого скота, 1 лошадь, сакля, домашняя утварь,
выкупная плата с крепостных крестьян—120 руб.) досталось его
жене Наго87. Однако такие случаи были скорее исключением.
Раздел большой семьи происходил несколькими путями. Отец
мог отделить старших сыновей после женитьбы, отчуждая им часть
имущества и помогая построить дом. В таком случае отцовский дом
доставался младшему сыну. Но чаще бывало, что отцовская большая
семья сохраняла свою нераздельность, однако сразу же после смерти
отца или спустя некоторое время происходил раздел братской
большой семьи. Инициаторами раздела обычно были младшие братья,
стремившиеся к самостоятельности и не желавшие зависеть от
старшего брата. Раздел семейного имущества происходил в присутствии
родственников, а при конфликтах — в присутствии доверенных лиц
и почетных стариков аула. Имущество, делилось между братьями
поровну, но младшие в соответствии с майоратной традицией отдавали
старшему некоторую часть из своей доли. Что касается больших семей
лыгов, то, по обычному праву, они могли делиться только с
разрешения феодала и лишь в том случае, если имели свой скот. До отмены
крепостного права владельцы всячески препятствовали их разделу,
стремясь сохранить их экономически более сильными. При разделе
каждая выделившаяся семья обязана была дать владельцу несколько
овец. То же самое наблюдалось и у кабардинцев, у которых при
разделе крестьянская семья давала своему владельцу по четыре овцы
с ягнятами. «Сие сделано для того,— прямо объяснялось в «Выписке
из обязанностей, отбываемых кабардинцами», — чтобы не делились
врозь, а жили вместе»88.
Выделившиеся семьи'назывались «унаг1ваш1ыц» (недавно
выделившееся хозяйство) или «к1ьыдазлара» (жить отдельно). Как
правило, они состояли из родителей и неженатых детей. Обычно они
старались селиться рядом. Теперь хозяйственной ячейкой была каждая
выделившаяся малая семья. Но на первых порах между
разделившимися семьями сохранялись тесные экономические связи, принимавшие
форму временных трудовых объединений по совместной обработке
:земли, выпасу скота, уборке урожая, сена. Ведь при комплексном
хозяйстве требовалось большое число рабочих рук, которых малая
семья не имела. Полевой этнографический материал дает много
конкретных примеров родственных хозяйственных объединений.
Например, семеро братьев Валовых из аула Псаучье-Дахе (быв. Клычкыт),
разделившиеся в предреволюционные годы, объединялись для
совместного выпаса скота; Нипа Абдурахман из аула Старо-Кувинского также
предпочитал выпасать скот совместно со своими, жившими отдельно,
братьями и т. д.89
Разделившиеся семьи образовывали родственные объединения —
патронимии, которые включали большие и малые семьи, ведущие
происхождение от общего памятного предка. Происхождение патронимии
хорошо отражает выражение абазин «Они поделили одну головешку»90.
Патронимическая организация хорошо прослеживается в XIX в. Пат-
160
ромимйя чаще всего Обозначалась заимствованным иранским словом
«ткъвым» (ср. тухум — семья). Реже употреблялся другой, более
ранний термин «абанпара» (ср. абхазск. абипара, букв.: сыновство
по отцу).
Как показал М. О. Косвен, патронимическая организация имеет
сложную структуру. С течением времени она разветвлялась,
дробилась, образовывались как бы большие и малые патронимии
(патронимии разных порядков), единое хозяйство патронимии терялось.
Патронимии, принадлежащие одной и той же фамилии, появились
в разных абазинских аулах (ажвла — семья).
Совокупность патронимии — фамилия — ажвла — также
представляла определенную родственную общность. Все однофамильцы
считались родственниками, браки между ними исключались. Не только
семьи одной патронимии, но и всей фамилии, имели общие запретные
дни (мшражв). Несколько патронимии одной или разных фамилий
составляли сельскую общину.
Поначалу патронимии были строго локализованы, что
наблюдалось еще в XIX в. До переселения в предгорные районы у горных аба-
зин-шкарауовцев еще кое-где сохранялись патронимические поселки,
в которых жили только члены одной фамилии. Известны, например,
поселения Тлисовых. Это, видимо, подтверждает вывод М. О. Косвена
о том, что «патронимия в архаическом прошлом, по-видимому, всегда
составляла отдельное поселение, какого бы размера оно ни было»91.
Вероятно, в более ранний период и для абазин-тапантовцев была
характерна подобная форма расселения. Во второй половине XIX в.,
после переселения абазин в равнинные и предгорные районы и
создания укрупненных аулов, отдельные патронимические поселки исчезли.
В ауле патронимия занимала отдельный квартал — «к1ьадыгв»,
или«хабльа» (адыгское слово), так что каждый аул состоял из
нескольких патронимических кварталов, объединявших до. 30—40 и более
родственных семей. Эта устойчивая тенденция поселения
родственников рядом сохранялась и в начале XX в., хотя уже не
считалась обязательной. Каждое домохозяйство огораживалось плетневой
изгородью, но внутри нее оставлялся особый лаз, через который
можно было попасть во двор соседа-родственника. Таким образом
соединялись все дворы патронимического квартала. .,
Патронимия не была самостоятельной экономической ячейкой —
ею была отдельная большая или малая семья. Однако между семьями
одной патронимии в какой-то степени сохранялось хозяйственное
единство. Об этом свидетельствует, например, совместное
пользование некоторыми патронимиями отдельными видами земельных угодий,
чаще сенокосными участками и летними пастбищами. Обычно такое
урочище или балка назывались по имени патронимии, владевшей ими,
например, балка Джандубаевых, Кужевых, Пшуновых и т. д. У
подножья горы Маруха есть местность Арыстаа, служившая пастбищем
для скотоводов Растаа (Растовых)92. На патронимическом сенокосном
участке или пастбище могли косить сено или выпасать скот все
входившие д-патронимию семьи. Иногда семьи одной патронимии нанимали
общего цастуха для выпаса скота. Так практиковалось, например, еще
в начале XX в. в патронимии Хатковых из аула Лоовско-Зеленчукско-
го93. Хотя в XIX в. каждая семья владела своим пахотным участком,
семьи одной патронимии старались иметь их рядом. И когда после
введения во второй половине XIX в. регулярных земельных переделов
при жеребьевке это не всегда удавалось, члены одной патронимии
стремились поменяться участками с другими общинниками, чтобы
их поля находились поблизости.
Существовала общепатронимическая тамга, оригинал которой хра-
1 [ «Абазины»
161
нился в семье самого старшего члена патронимии. В рассматриваемое
время тамга служила, главным образом, для клеймения скота, но
раньше наносилась и на другое имущество — посуду, двери жилища,
надмогильные камни, а также использовалась вместо подписи на
документах. При разделе больших семей новые семьи подчас
договаривались о различиях в нанесении тамги, видоизменениях их формы
путем незначительных добавлений, но основа тамги оставалась
устойчивой. За последние годы собраны и опубликованы большое число
абазинских тамг94. Изучение их открывает хорошие возможности и для
исследования абазинской патронимии, ее экономических связей.
Чрезвычайно устойчивыми в патронимических коллективах
оставались традиции взаимопомощи. Трудовая и материальная помощь
считались важнейшей обязанностью всех членов патронимии. Наряду с
обычной взаимопомощью — «ацацхърыг1ара» — широко практиковалась
и «ч1х1ахв» (букв.: делать в долг). Взаимопомощь существовала
при самых разнообразных работах — изготовлении самана, постройке
дома, сельскохозяйственных работах и т. д. И, хотя к концу XIX в.
взаимопомощь превратилась преимущественно в соседскую, ряд
обычаев свидетельствуют, что первоначально она была одним из видов
именно родственной взаимопомощи. Родственники помогали друг
другу и материально. Если, например, у жениха не хватало на калым,
то недостающую часть собирали родственники. Для этого в
патронимии выбирались двое самых старших и уважаемых стариков.
Обязательным считалось участие членов патронимии в семейных торжествах
и событиях — свадьбе, празднествах, связанных с рождением и
воспитанием ребенка, похоронных церемониях.
В экономическом отношении семьи, входившие в одну патронимию,
не были однородными. Например, патронимия Аджиевых из аула
Кубинского в середине 1860-х гг. насчитывала 17 семей. Самая богатая
семья — Ахмета Аджиева — имела 500 овец, шесть голов крупного
рогатого скота, лошадь. Но семья, Тиуна Аджиева скота не имела совсем95.
Имущественное неравенство внутри патронимических коллективов
особенно усилилось в пореформенный период, с развитием
капиталистических отношений и ростом расслоения среди абазинских крестьян.
Патронимия второй половины XIX—начала XX в. объединяла хозяйства
самых различных типов: кулацкие, середняцкие и бедняцкие. Семьи
кулаков, часто прикрываясь традиционными обычаями взаимопомощи,
использовали их для эксплуатации обедневших родственников. В
пореформенной патронимии происходило постепенное, но неуклонное
ослабление родственных связей под воздействием проникавших в
патронимическую организацию противоречий.
Сведений о регулярных советах глав семей одной патронимии нет.
Но в патронимии существовал старший (ах1ба), старейший по
возрасту ее член, который в особо важных случаях советовался с другими
старшими мужчинами. Он пользовался большим авторитетом и
почетом. Его жена (нанажв) считалась старшей среди женщин патронимии.
Урегулирование конфликтов между отдельными семьями патронимии,
внутрисемейных разногласий, организация трудовой материальной
взаимопомощи, оказание помощи бедным семьям и родственникам —
эти и многие другие вопросы входили в компетенцию главы
патронимии. С главой патронимии советовались при организации свадьбы,
выборе жениха или невесты, так как он обычно лучше других знал
родословные и родственные взаимоотношения.
Патронимии и их совокупность —фамилия — были строго экзо-
гамны. Брачные ограничения охватывали не только всех
однофамильцев, но и другие родственные фамилии по линии отца, матери,
искусственных родственников.
162
Важнейшей обязанностью всех членов патронимии- и фамилии
была кровная месть (щахахра). В дореформенный период она еще
довольно широко бытовала, но к концу XIX в.. случаи кровной мести стали
очень редки. Закерия Дагужиев из аула Кубина (быв. аул Лоовско-
Кубанский) вспомнил, что один из последних случаев кровной мести
в этом ауле разгорелся между фамилиями Дагужиевых и Муковых в
начале XX в. В результате погибли по два человека в каждой
фамилии96. Как правило же, кровомщение теперь заменялось
композициями. Патронимия несла полную ответственность за поведение своих
членов и обладала правом наказывать провинившихся. Так, все дела
о воровстве внутри . патронимии решались родственниками. Велика
была роль родственников и при судебных разбирательствах.
«Очистительная присяга» родственников-соприсяжников применялась еще
в конце XIX а.
Патронимии имели на аульном пастбище свои участки, свои
запретные дни и некоторые другие общие элементы культа.
Таким образом, вплоть до начала XX в. повсеместно еще
бытовали патронимии и связи между.родственными семьями были тесными и
прочными, хотя в большей степени в области быта и идеологии,
нежели в хозяйственной деятельности.
После Великой Октябрьской социалистической революции в ходе
социалистического строительства в семейной и семейно-родственной
организации произошли коренные изменения. Большие семьи
практически исчезли, а малые, с изживанием некоторых прежних функций и
прежде всего производственной, постепенно эволюционировали по
составу и размеру. Распространенная в прошлом трехпоколенная малая
семья сменилась двумя основными современными видами: двухпоколен-
ной родительской и однопоколенной супружеской (еще без детей или
уже без детей). Стали появляться материнские семьи, хотя пока
еще; семьи-из м|атери и детей, но без отца часто включаются в семьи
ближайших родственников. По размеру сельские семьи варьируют в
диапазоне от 2 до 8 человек, их средний размер—-приблизительно
4,5 человека. Средний показатель численности городской абазинской
семьи меньше — 3,8 человека97.
По переписи 1979 г., 79% абазинского населения
Карачаево-Черкесской АО проживает в сельской местности. По социальной
принадлежности современные сельские абазинские семьи можно разделить на
четыре группы. В первую группу входит традиционная крестьянская
семья. Все члены семьи здесь являются неквалифицированными
работниками колхоза или совхоза. Вторая группа — социально-смешанная.
Она, в свою очередь, распадается на две подгруппы: 1—семья, в
которой преобладают работники неквалифицированного труда, и 2 —
семья, где преобладают квалифицированные работники разных
отраслей хозяйства (работниками неквалифицированного труда здесь
обычно являются родители). Третья группа—-, чисто рабочая семья и
четвертая— семья сельской интеллигенции и служащих. Из этих групп
самой распространенной является вторая98.
Характерная черта современной семьи — исчезновение или
изживание остатков былой деспотической структуры. Ушло или уходит в
прошлое своевластие главы семьи и выраженное неравенство мужчин
и женщин, старших и младших, «коренных» и «пришлых» членов семьи.
Отношения строятся йа основе признания важности равного трудового
участия в общественном производстве и взаимном уважении. Не
последнюю роль в формировании новых отношений между супругами
и между родителями и детьми сыграли рост общего культурного
уровня населения и тесная связь родителей со школой.
Вовлечение женщины в общественное производство, общественно-
11*
163
политическую и культурную жизнь" позволило ей добиться в семье
независимости и авторитета. То же относится и к взрослым детям. Это
особенно хорошо видно на примере усложненных семей, которые
включают в свой состав также одного или обоих родителей мужа. В таких
семьях уже нет обязательного главенства старшего мужчины: главой
семьи могут быть женатый сын ,или даже невестка. Не менее
показательны изменения в распределении семейных работ. Если работающая
невестка и неработающая свекровь живут вместе, то основные
хозяйственные обязанности лежат на свекрови. Этим невестке создаются
условия для более активного участия в производстве, общественной и
культурной жизни. Муж также помогает жене в домашних делах и в
воспитании детей. Часто можно видеть, как он ведет или несет
ребенка в детский сад или ясли. Исчезновение или резкое ослабление
обычаев избегания отразилось и на характере проведения досуга: молодые
супруги вместе ходят в клуб, на киносеансы и концерты, в гости и т. д.
Отношения между всеми членами семьи стали проще, непринужденней.
У абазин много национально-смешанных (в особенности абазин-
ско-черкесских) семей. В таких семьях и родители и дети обьщно
хорошо знают языки обеих национальностей и, конечно, русский.
Межнациональные семьи — заметные очаги интернационализации
культуры и быта. Дети по достижении совершеннолетия сами выбирают
себе национальность. И если они, как правило, выбирают фамилию отца,
то национальность ими выбирается либо отца, либо матери100.
Упростились и стали непринужденнее также семейно-родственные
отношения. Жена нередко помогает своим родителям: бывает, хотя
еще не так часто, что вразрез с многовековой патрилокальной
традицией и обычаями избегания один из родителей жены живет в ее семье.
Институциализованная патронимическая организация исчезла, но
по-прежнему очень крепка родственная близость. Относительно
близкие родственники в случае нужды охотно помогают друг другу,
как правило, считают своим долгом принять участие в таких
семейных событиях, как свадьба или похороны.
В семейном, семейно-родственном и общественном быту широко
сохраняется обычай гостеприимства. Удержав основные традиционные
черты, он пополнялся многими новыми и приобрел новое общественное
звучание. Сюда относится, например, прием гостей из другого колхоза,
приехавших оказать помощь в уборке урожая. Радушно принимают
также участников декад литературы и искусства, приезжающих
из других городов и республик. Гостеприимство приняло даже
политический характер. Пословица гласит: «Дружба не знает границ».
Карачаево-Черкесия — побратим Народной Республики Болгарии, а город
Черкесск —болгарского города Пештеры.
4.3. Семейная обрядность
Преобладающий брачный возраст у абазин составлял для мужчин
25 лет, для девушек—16—17 лет. Однако в литературе имеются
упоминания о вступлении в брак мужчин в возрасте 40 лет, а девушек —
в 13—14 лет101. Такое позднее вступление мужчины в брак объясняется
тем, что малоимущим людям трудно было собрать выкуп за невесту.
Практиковались две основные формы заключения брака: по
сговору и умыканием. При этом намного больше был распространен брак по
сговору,
Существовал также колыбельный сговор (агара йшылу йх1вайра),
известный и другим народам Кавказа102. Он обычно заключался меж-
164
ду дружественными семьями. Если у одного из приятелей рождался
сын, а у другого — дочь, то родители договаривались между собой, что
по достижении детьми брачного возраста их поженят. При этом
родители мальчика с родственниками и друзьями приходили в дом
родителей девочки, приносили подарки. Отец девочки приглашал в гости
своих родственников. Для всех устраивалось угощение. В присутствии
эфенди отцы давали клятву, что они будут верны данному слову.
Бывало, что дети, достигнув брачного возраста, не проявляли
взаимной симпатии, но, подчиняясь воле родителей, они все же вступали
в брачный союз. Если просватанная девушка выходила замуж за
другого, то жених мог требовать ее назад или мстить обидчикам.
Просватанная девочка, достигнув совершеннолетия, должна была
соблюдать все положенные правила поведения: избегать встреч с
родителями и старшими родственниками жениха, ходить на свадьбы и
вечеринки только в сопровождении какой-нибудь родственницы, танцевать
только со своим женихом или его доверенным лицом. Люлечный сговор
практиковался все же нечасто, и основная масса браков заключались
путем сговора достигших брачного возраста жениха и невесты.
Такой брак начинался сватовством (х1вайра) родителей жениха.
Сами молодые люди обычно становились действующими лицами только
после достижения договоренности сторон, хотя как исключение
встречались случаи, когда во внимание принималось и их мнение.
Родители в своем брачном выборе руководствовались такими соображениями,
как сословная принадлежность, имущественное состояние, поведение
членов семьи, наличие или отсутствие в роду людей с
наследственными пороками, личные качества невесты и жениха.
В роли сватов выступали несколько доверенных лиц. Как
правило, это были близкие родственники и уважаемые люди. По обычаю,
сваты вступали в переговоры не с самими родителями девушки, ас
их доверенными лицами, в роли которых выступали опять-таки
близкие родственники, Родители девушки не сразу давали согласие на
брак, а всячески старались оттянуть переговоры о сватовстве, как
этого требовали правила приличия. В случае, если родители были
настроены против брака, то они не сразу же говорили сватам об
этом, боясь их оскорбить; в любом случае сватов встречали радушно.
Не получив при первом посещении ответа, сваты через некоторое
время повторяли свой визит,, получая уже тот или иной ответ. За время
между первым и вторым визитом родители девушки наводили справки
о женихе. С момента получения согласия на брак жених и невеста
должны были соблюдать все правила избегания в отношении старших
родственников каждой стороны.
При сватовстве оговаривался размер калыма (ачма), а также
срок увоза невесты. Продолжительность этого срока зависела от
состоятельности сторон. За это время родители жениха должны были
выплатить калым или его часть, родители невесты—подготовить
свадебную одежду и подарки родственникам мужа.
Другой формой вступления в брак было умыкание (мц1асра),
практиковавшееся в среде как высших, так и низших сословий.
Похищение бывало и реальным и фиктивным. Первое могло быть вызвано
нежеланием родителей девушки отдать ее замуж или отказом от брака
ее самой. Существовало похищение, которое можно назвать полуфик-
тивцым, к нему прибегали в том случае, если молодые люди любили
друг друга и договаривались о браке, в то время как родители
девушки препятствовали этому браку. Иногда совершалось похищение
чисто фиктивное, с ведома обеих сторон. Цель его заключалась в
том, чтобы избавиться от расходов, связанных со сватовством.
После реального или полуфиктивного похищения родители жениха посыла-
165
ли представителей к родителям девушки, чтобы склонить их к
согласию на брак. Если даже родители девушки сначала отвечали
категорическим отказом, то переговоры, как правило, в конце концов все
же завершались успешно. К тому же редкая девушка из похищенных
отваживалась вернуться домой: считалось, что она опорочена и на
ней редко кто решился бы потом жениться.
У абазин существовали левират — право деверя на вдову брата
и сорорат-^обычай, по которому сестра покойной становилась женой
вдовца. В основе обеих форм брака лежала материальная
заинтересованность г—стремление сохранить за собой часть калыма; Другой
причиной сохранения левирата и сорората, как считают информаторы,
являлось мнение, что родные тетка или дядя лучше для детей в
качестве мачехи дош отчима.
Все описанные формы заключения брака имели место и у других
народов Кавказа103. \
Размер калыма зависел от материальной обеспеченности семьи
жениха, сословного происхождения невесты, ее способности к
рукоделиям, красоты. За девушку из высших сословий платили намного
больше, чем за девушку из крестьянской семьи, а также за вдову. В
состав калыма входил крупный рогатый скот, 1—2 породистые лошади,
седло, принадлежности конского убора, оружие (ружье, кинжал), а
также деньги104. Калым делился на две части: одну посылали
родителям девушки, а другая оставалась у нее и служила обеспечением на
случай развода или вдовства. Эта вторая часть называлась «кьабын-
х1акъ». Обычно сумма калыма указывалась в брачном контракте (накь-
ах1), составлявшемся при заключении брака.
В день увоза невесты из родительского дома за ней посылали
свиту родственников жениха, его близких друзей, одну-двух женщин.
Ехал и сам жених. Родители девушки, заранее извещенные о приезде
гостей, готовили угощение, приглашали своих родственников,
молодежь для устройства танцев. С момента приезда тетей девушка
находилась в своей комнате в кругу рбдетвенниц.После короткого
угощения гости изъявляли желание уехать вместе с невестой: Но это им
удавалось не сразу, так как родственники девушки изобретали целйй
ряд препятствий, которые можно было преодолеть, только заплатив
выкуп. Первый выкуп (ргылша) — плата за то, чтобы .невеста встала.
Затем платили за вывод невесты из ее девичьей комнаты, где
она находилась в плотном кругу молодых родственниц. Доверенное
лицо жениха должно было удовлетворить просьбу женщин, заплатив
требуемую сумму. Иногда велись долгие переговоры, так как сумма,
которую требовали окружавшие невесту женщины, оказывалась довольно
значительной. Доверенный жениха, плативший выкуп, впоследствии
пользовался у невесты особым уважением. Зётем, заплатив выкуп
родственникам невесты за то, чтобы те открыли ворота, аульчанам—
чтобы не преграждали дорогу, свита увозила девушку. Родители
девушки отправляли с ней кого-нибудь из молодых родственников (джьамхьа-
г1аса), который должен был находиться с ней до конца свадьбы. Он
как бы охранял ее от возможных посягательств жениха до свадьбы и
ст других лиц. В литературе его обычно называют «телохранителем».
Со дня привоза невесты и до свадьбы в прошлом проходило около
месяца. На это время ее помещали в дом одного из родственников
жениха— так называемый промежуточный дом (адгалыртаI05. Невеста
находилась там под опекой семьи. Каждый вечер собиралась молодежь
и устраивала танцы, на которых мог присутствовать и жених вместе со
своим дружкой. Сам жених до свадьбы тоже находился у кого-нибудь
из близких друзей (течара). ¦
-Свадьба (тацанадылра) требовала больших материальных.затрат.
166
За то время, что невеста находилась в промежуточном доме, родители
жениха готовили все необходимое для свадьбы. Родители невесты не
принимали участия в свадьбе ни своим присутствием, ни расходами.
Вообще, участие стороны невесты в свадьбе ограничивалось
присутствием нескольких родственников-мужчин на религиозном обряде
бракосочетания (накьах1). Но родственники жениха оказывали большую
помощь в подготовке как трудом* так и расходами. День свадьбы
оглашали заранее и рассылали вестников во все аулы, чтобы пригласить
родственников. На крыше дома, где происходила свадьба, вывешивали
флаг'-— знак того, что здесь свадебное торжество. За невестой
ехали шумной компанией на тачанках, молодые люди — верхом на
лошадях. Увозили ее под свадебную песнь «Оридада». На всем пути
к дому жениха молодежь устраивала скачки, стреляла из ружей.
Невесту сразу не вводили в дом. Некоторое время она должна была
стоять в кругу танцующих с двумя родственницами мужа по сторонам.
Непременным участником танцев был своего рода распорядитель
(гьагвак1ва). Он веселил присутствующих: приглашал на танец пары,
расхваливая танцующих, призывал их родственников и друзей
«выкупить» их из круга. Те вносили выкуп, который распорядитель в
гиперболизированной форме комментировал. Часть этих денег
поступали гармонистке, часть отдавали молодежи.
Под звуки особой старинной мелодии невесту вводили в дом. На
пороге ее осыпали сладостями и мелкими монетами, под ноги бросали
овечью шкуру. В прошлом невесту осыпали также и просом106, причем
женщина, совершавшая этот обряд, трижды произносила про себя
заклинание: «Пусть твой род размножится так, как умножается каждое
это зернышко». Целью этих магических обрядов была забота о том,
чтобы молодая жила сладко, прошла по жизни так же мягко, как по
этой шкуре. Монеты и сласти подбирали дети и взрослые. Некоторые
женщины даже выменивали эти монеты у детей на равноценные и
сохраняли их до весны, чтобы подложить вместе с яйцами под
наседку. Существовало поверье, что это предохранит яйца от порчи.
Бытовал и другой обряд: когда невесту вводили в дом, кто-нибудь из
подростков залезал на соломенную (камышовую) крышу дома и
длинной палкой бил по ней, стараясь, чтобы взрыхленная труха посыпалась
на голову невесты. Нам не удалось найти аргументированного
объяснения этому обрядовому действию. Видимо, считалось, что и этот обряд
обеспечит достаток молодой семье107.
Сначала невесту вводили в комнату свекрови. Здесь ее
встречала пожилая родственница, мазала ей губы смесью меда и топленого
масла (цхахвша), желала ей в новой семье сладкой жизни. Другая
женщина, известная своим крепким здоровьем и многодетностью,
подходила к невесте и, расстегнув ей пояс, снова завязывала, но уже более
свободно. Этот магический прием был направлен на то, чтобы молодая
не осталась бездетной. Затем невесту уводили в приготовленную для
нее комнату (амх1ара) и помещали за занавеской, где она уже могла
сесть. При ней постоянно находились две девушки (анхъвпх1а), в
обязанности которых входило кормить ее и выполнять все ее желания.
Через две недели эти девушки могли уйти домой, получив от молодой
подарки.
Ни в свадебных приготовлениях, ни в самой свадьбе жених не
принимал участия. Он все это время находился у своего дружки.
В день свадьбы, вечером, сюда собиралась молодежь для пира и
танцев, К новобрачной он приходил на следующий день после свадьбы,
поздно ночью и в сопровождении дружки» который охранял покой
молодых. Рано утром, пока еще было темно, жених снова должен был
уйти из дома. Он находился у дружки целую неделю, после чего уст-
167
раивали обряд возвращения новобрачного домой (течаратдара). Он
возвращался в сопровождении друзей, дома его встречали
родственники. При этом полагалось «избивать» его, якобы за совершенный
проступок. Родители устраивали всем участникам угощение, вечер
завершался танцами. С этого дня новобрачный уже не покидал дом,
только днем старался не попадаться на глаза родителям и старшим
родственникам.
На второй день после свадьбы совершался обряд знакомства
свекрови с невесткой (квнадылра). На это торжество приглашались
близкие родственницы. Под звуки гармоники невесту вводили в комнату
свекрови. Тем временем родственницы создавали на ее пути
преднамеренный беспорядок: бросали на порог веник, разбрасывали мелкие
предметы. Считалось, что если невестка заметит лежащие не на месте
предметы, поднимет их, отложит в сторону или мимикой (по обычаю,
она не должна была говорить, чтобы не быть услышанной старшими
родственницами) попросит их убрать, то она будет аккуратной
хозяйкой. Если же пройдет мимо, то будет ленивой и неряшливой.
Невестку вводили в комнату и ставили около двери.
Присутствующие женщины по старшинству подходили к ней, трижды обнимали,
приподнимали специально приспущенный платок и высказывали свои
добрые пожелания. Кто-нибудь из женщин при этом объясняла
невестке, кто сейчас к ней подходит, кем она приходится мужу. По существу,
это было формальное знакомство невестки с родственницами мужа.
Затем устраивали шуточные танцы, в которых принимали участие одни
только женщины, и невестку уводили в ее комнату. Всех
присутствующих угощали. По одним данным, в этот день, по другим — через
неделю совершался обряд «рчважвара» — снятие запрета не разговаривать
со свекровью. Этот обряд завершался чисто семейным торжеством с
участием одной-двух близких родственниц. Невестке предлагали, чтобы
она вслух попросила стоявшую свекровь сесть. Та делала вид, что
ей стыдно, и сразу не просила; только после нескольких настояний
она чуть слышно обращалась к свекрови. Обряд завершался взаимным
одариванием невестки и свекрови. Знакомство со свекром и снятие
запрета на разговор с ним происходили намного позже, через 5—10
лет, а порой невестка никогда не разговаривала со свекром. Если
соответствующий обряд совершался, то в семейном кругу, по
инициативе свекрови и с соответствующим одариванием.
На следующий день после свадьбы, по завершении обряда
знакомства со свекровью, совершали обряд открывания лица невестки (к1ата
хъыхра). Как уже. отмечалось, невеста с момента начала свадьбы
находилась под шелковым платком, который полностью или частично
закрывал ее лицо. Почетное право открытия лица поручалось хозяйке
дома, в котором временно находился жених. Она ложечкой
подхватывала конец платка и сбрасывала его с головы невесты. Есть также
частичные сведения, что это дело в прошлом поручалось самому
младшему сыну хозяйки. За свой )труд последняя получала в подарок
сброшенный ею платок, лучшее платье невесты, разные косметические
и галантерейные принадлежности. В тот же день происходила
церемония раздачи одежды новобрачной (чг1вычашара//нысатын). По
традиции, все личные вещи невесты после свадьбы раздаривались
родственницам жениха, взамен которых она получала новую одежду.
Новобрачная должна была соблюдать множество запретов: не
показываться без особого на то разрешения на глаза свекру, не
называть по именам родителей мужа, его самого, старших родственников и
родственниц мужа. Новобрачный, в свою очередь, соблюдал
аналогичные запреты по отношению к родственникам жены. Мужи жена не
имели права появляться вместе перед старшими, в общественных мес-
168
..,-,- ,.,_-. ^
тах, брать при посторонних своих детей на руки, называть их по
имени108.
Долгое время после свадьбы молодая не приступала к работе по
дому: для этого нужно было совершить особые обряды. Так, шить она
.могла только после того, как через неделю после свадьбы совершался
обряд «гвыррк1ра» (доел.: держать иголку). Приглашали женщину,
которая была известна своим мастерством шить и вышивать, и^та
показывала молодой, «как надо шить». Женщина должна была прийти
со своим отрезом ткани, нитками, иголкой, наперстком. Показав все
необходимое, она дарила молодой принесенное. За это она получала
равноценный подарок —отрез на платье, кусок мыла и т. п.,
присланные родителями молодой. Через несколько месяцев, а иногда через
год (это зависело от состоятельности семьи) совершали обряд первого
выхода молодой за водой. Она сама готовила мелкие вышитые
вещички (кисеты, носовые платки), родители мужа покупали сласти,
несколько кусков туалетного мыла, косметические принадлежности. Все это
предназначалось в подарок людям, которые могли попасться на пути.
Подойдя к реке, сопровождавшие молодую женщины и девушки
ставили на землю ведра, и та должна была наполнить их по старшинству
каждой из присутствующих.
К концу первого года замужества молодой разрешали в первый
раз посетить дом ее родителей. По одним данным, первое посещение
родителей после замужества приурочивалось к первым родам, которые
происходили не иначе, как в доме родителей109, по другим — она могла
посетить родителей и до родов, и уже имея ребенка: все зависело от
состоятельности семьи110. Так обстояло дело и у абхазов111. Всегда
это первое посещение носило торжественный характер. Родители мужа
готовили для молодой различные мучные кушанья, давали ей барана
или баранью ляжку, а также подарки для ее родителей и
родственников. Молодую сопровождали несколько родственниц мужа. Ее
родители устраивали в честь первого посещения дочери и сопровождающих
ее лиц угощение, на которое приглашали родственников и соседей.
При отъезде гостей родители молодой их одаривали. Сама она
оставалась в доме родителей около месяца. Все это время родственники
старались пригласить ее на день-два к себе в гости. Через месяц за ней
приезжали родственницы мужа и забирали ее домой. Возвращаясь от
родителей, невестка везла с собой приданое — «абатгара» (доел.: то,
что уносится из отчего дома), или «к!ьыдара лыртуан» (доел.:
отдельная часть, т. е. имущество, которое не подлежит дележу,
является собственностью жены). Большая часть расходов по
приготовлению приданого для дочери ложилась на плечи родителей, но помощь
оказывали также и родственники, которые дарили отрезы на платье,
традиционный женский костюм и другие вещи. Размер приданого
зависел от состоятельности семьи невесты. В него входили скот, постельные
принадлежности, одежда, посуда112. Все это вместе с приплодом
от подаренного скота являлось личной собственностью невесты.
Помимо приданого, невеста везла с собой подарки для родителей и
родственников мужа.
После Великого Октября социалистические преобразования
в экономике, культуре и быту абазин способствовали трансформации
многих черт семейно-брачных отношений. Получили дальнейшее
развитие положительные народные традиции, сложились новые обычаи
и обряды, началось изживание негативных традиций. Наиболее
заметен этот процесс в обрядах жизненного цикла и прежде всего — в брач-
ио-свадебных.
Очень заметна связь современной свадьбы с традиционными
формами, но уже лишенными вредных социально-бытовах пережитков. Так,
169
браки теперь заключаются при взаимной склонности молодых людей,
самостоятельно принимающих решение соединить свои судьбы.
Совместная учеба юношей и девушек в школах, техникумах, высших
учебных заведениях, совместная трудовая деятельность помогают им
лучше узнать друг друга и сблизиться. Но, хотя молодые люди
поступают в соответствии со своими собственными намерениями, они
обязательно советуются с родителями перед вступлением в брак.
Свадьба в основном сохраняет традиционный распорядок и
удерживает ряд прежних (но получивших иное содержание или
осмысление) обрядовых действий. В частности, до настоящего времени
сохраняются три основных подцикла свадебного цикла — предсвадебный,
собственно свадебный и послесвадебный, обычай осыпания невесты
сластями и мелкими монетами при вводе ее в дом, различные выкупы
и т. д. В то же время утрачиваются или видоизменяются такие обряды,
как джигитовка при увозе невесты. В настоящее время свадебный поезд
сопровождают 1—2 всадника и экскорт мотоциклистов с красным
флагом. Нарушаются старые запреты, связанные с обычаями избегания,
жених и невеста вместе со своими родственниками (исключение
составляют только родители невесты) участвуют в свадебном пире. Уходит
из жизни обычай раздельного угощения мужчин и'женщин.
Обычно молодые люди договариваются между собой, назначают
день свадьбы и сообщают об этом родителям. После этого, родители
жениха, как и прежде, снаряжают группу родственников и друзей —
мужчин и женщин — к родителям невесты. По существу, происходит
слияние двух обрядов: сватовства и увоза невесты. Родители
девушки встречают гостей обязательным угощением с танцами. Поезжане
уезжают вместе с невестой. Важным событием является утрата такого
важного элемента традиционной свадьбы, как переговоры о калыме и
сама его уплата.
Невесту и жениха до свадьбы нередко еще помещают раздельно,
ко наметилась тенденция к их совместному поселению в
промежуточном доме родственника жениха или же сразу в доме его родителей.
Заметно сократилось время со дня увоза невесты до свадьбы.
Теперь это всего одна, редко две недели. В течение этого времени
жених и невеста продолжают работать или учиться, и только на день
регистрации брака берут освобождение. Браки повсеместно
регистрируются в сельских Советах, в которых имеется специальный зал
бракосочетаний. Браки регистрируются во все дни недели, но самое
большое их количество выпадает на конец недели —на пятницу и
субботу. В эти дни к зданию сельского Совета подъезжают множество
свадебных пар в сопровождении родственников и друзей. Невеста
одета в длинное белое платье, иногда по покрою приближенное к
национальному платью, на голове —фата или длинный белый шарф,
иногда нарядная широкополая шляпа, в руках —белые цветы. Жених
одет в строгий костюм, светлую рубаху. Молодожены расписываются в
книге записей гражданских браков, секретарь сельского Совета
обращается к ним с поздравлением и вручает свидетельство о браке.
В последнее время все большее распространение получает обмен
обручальными кольцами.
Если регистрация брака совершается в будний день, то
молодожены из сельского Совета сразу же возвращаются домой с тем, чтобы
в субботу продолжить свадьбу. Если же регистрация происходит в
субботу, то свадебный поезд от сельского Совета направляется по
центральной улице, останавливается у памятника погибшим воинам (они
всюду установлены в центре села) и возлагают к его подножию цветы.
Затем свадебный поезд делает круг почета через весь аул и-
направляется к дому жениха.
170
Со времени отбытия свадебного поезда из дома невесты и до
прибытия в дом жениха, на всем его пути односельчане загораживают
дорогу, требуя выкупа. За машиной, в которой едут молодожены,
всегда следует так называемая «хозяйственная машина», нагруженная
кондитерскими изделиями, вареным мясом и т. п. Все это предназначено
для выкупа. Если дорогу свадебному поезду загораживают женщины
или дети, то откупаются тортом или конфетами, если мужчины — то чем-
нибудь посерьезнее. Бывает, что выкупают дорогу, проплясав перед
собравшейся публикой лезгинку или шуточный танец стариков, но
пока это скорее исключение.
В доме жениха новобрачную встречают все участники свадьбы,
которые веселятся во дворе. В честь невесты стреляют из ружья,
всадники делают круг по двору и останавливаются напротив входа в
дом. Считалось большим удальством, если удавалось верхом
проникнуть в дом. За проявленную смелость мать жениха дарила всаднику
халву, свадебный флаг (баракъ) или шелковый платок (льодан). Но
стать обладателем подарка он мог лишь в том случае, если ему
удавалось выйти победителем в джигитовке, которая начиналась тут же.
Получив подарок, всадник выезжал со двора и старался ускакать от
преследователей. Каждый, кто догонял его и трогал уздечку,
становился очередным обладателем подарка. Финал джигитовки наступал тогда,
когда обладатель подарка достигал дома, в котором жила нравившаяся
ему девушка, и забрасывал подарок во двор (а если девушка
принимала участие в свадьбе, возвращался туда и бросал подарок к ее ногам).
Это было своего рода молчаливым объяснением в любви. В наши дни
произошла модификация обычая: всадник уже не пытается проникнуть
в дом, но настойчиво требует подарок, в качестве которого получает
халву, торт, шелковый платок Или отрез ткани. Часто в роли всадника
выступает мотоциклист.
. Затем, выкупив новобрачную из свадебной машины у ее
телохранителя, все участники свадьбы, если погода тому благоприятствует,
долго веселятся во дворе. Новобрачная находится здесь же, в кругу
девушек. Обряд ввода ее в дом и в наши дни сохранил традиционный
облик.
После ввода новобрачной в дом начинается свадебное пиршество.
Среди гостей центральное место занимают родственники невесты, в
прошлом наблюдавшие за религиозным оформлением брака эфенди.
Сейчас они заботятся не столько о религиозном оформлении брака,
сколько о его гражданской регистрации в сельском Совете. Пока им не
покажут свидетельство о браке, они категорически отказываются
от участия в пиршестве.
Как правило, современная свадьба совершается без религиозного
оформления. Но так бывает не всегда. Бывает, что молоде/кь
индифферентна к такому оформлению, и, вероятно, именно
индифферентность— причина тому, что в некоторых семьях религиозное оформление
брака дошло до наших дней. Даже и в этих случаях служители культа
не присутствуют на свадьбе, ограничиваются чтением суры из .корана
у себя на дому. При этом они требуют показать им брачное
свидетельство, в противном случае отказываются совершать обряд. Эфенди
получает 10 руб. и гостинцы со свадебного стола. Зачинщиками
религиозного оформления брака всегда являются старшие родственники,
опасающиеся, чтобы «кто-нибудь не упрекнул за несоблюдение обычая
предков».
Свадебное пиршество с участием самих новобрачных длится до
поздней ночи, летом иногда до утра. Молодежь танцует национальные
и современные танцы, поет песни. Когда гости расходятся,
новобрачную провожают в дом мужа под звуки гармоники. С ними идет и ново-
171
брачный, но он в этот день не заходит домой. Приходит он, как и
раньше, на следующий вечер в сопровождении одного из товарищей.
Формальное «возвращение домой» происходит через 2—3 дня, иногда
через неделю, по случаю чего его родители устраивают ужин для его
друзей.
Заслуживает внимания рождение нового обряда, зачинщиками
которого выступили- жители аулов Эльбурган и Инжич-Чукун по
инициативе исполкомов сельских Советов, партийной и комсомольской
организаций совхоза «Эльбурганский»113. В этих аулах свадебное пиршество
начинается в субботу утром и к концу дня завершается. Часто
свадебное торжество переносится в Дом культуры или клуб. Почин этот
нашел отклик во ^многих селениях.
Положительное явление современной свадебной обрядности —
сокращение до минимума сроков различных избеганий, а порой
к их полное отсутствие. Исчезают даже запреты на имена, за
исключением родителей мужа, которых невеста называет по-русски: «папа» и
«мама».
На свадьбу приходят с подарками — индивидуальными и
коллективными. В настоящее время это, главным образом, мебель, различная
утварь, ковры, отрезы на платье, ювелирные украшения, часы и т. п.
Большая часть этих подарков остается молодоженам, но какая-то часть
идет в подарок родственникам жениха. Многие предпочитают
свадебные подарки деньгами. Часто товарищи по работе или учебе дарят
новобрачным деньги или сберегательную книжку с вкладом. В
последние годы организации, в которых {"аботают молодожены, выделяют
в качестве свадебного подарка туристическую путевку (внутри страны
или за рубеж), и молодые после свадьбы отправляются в свадебное
путешествие.
Выше уже говорилось об исчезновении калыма. Брачный выкуп был
запрещен законом и постепенно прекратил свое существование. Но
остался обычай давать невесте приданое, когда она первый раз после
замужества посещает родительский дом. Более того, родился не
имеющий ничего общего с традицией порядок одаривания многочисленных
родственников мужа — мужчин и женщин. В прошлом личными вещами
невестки — «нысатын» — одаривали только очень близких
родственниц— девушек и совсем молодых женщин. Девушка, выходя замуж,
несла в дом мужа 4 подарка: один для свекра, второй для свекрови,
третий бабке мужа, а если ее не было, то старшей невестке или какой-
нибудь другой старшей родственнице, четвертый—«г1внанагыл» (доел.:
то, что вносится в дом), т. е. нечто такое, чтобы не прийти с пустыми
руками. Все они должны были быть приготовлены ее руками, в
доказательство того, что она умеет шить, вышивать, обрабатывать шерсть.
В настоящее время, когда родители ра один-два дня до свадьбы
отправляют дочери ее личные вещи, вместе с ними отправляют
многочисленные подарки для родителей и всех родственников мужа. Обычно
их стоимость доходит до 1—1,5 тыс. руб., иногда даже более114. Число
и ценность взаимных подарков с каждым годом растет. Это —
показатель достатка, но нельзя считать положительным явлением мещанское
желание похвалиться перед другими устройством излишне пышной
свадьбы. Бывает, что в таких свадьбах на задний план отодвигается
главное — радость молодых, а все помыслы родителей невесты
направлены на то, чтобы приготовить побольше подарков и кого-нибудь
не обделить. В такой атмосфере некоторые из родственников жениха
начинают считать, кому сколько досталось. Иногда на этой почве
молодая семья в первый же месяц разрушается115. В целом наблюдается
такое положение, при котором «подъем материального благосостояния
широких слоев населения нередко опережает рост культурного уров-
172
йя»П6. Ш Пленум Карачаево-Черкесского областного комитета КПСС
в июне 1981 г. дал объективную оценку такого рода негативным
явлениям в семейной обрядности народов области и наметил пути к их
устранению117. Этнографы вместе с партийными и общественными
органами помогают передовой общественности добиться того, чтобы
новая свадебная обрядность стала органической составной частью
советского образа жизни. Для этого используются печать,
радиовещание, читаются лекции, проводятся семинары с работниками сельских
Советов совместно с представителями обрядовых комиссий.
В современной свадьбе сохранились традиционные танцы, музыка,
праздничные кушанья национальной кухни. Вместе с тем за свадебным
столом поются не только абазинские песни и подаются блюда,
распространенные у всех народов Советского Союза.
Новым в сельской местности является рост числа национально-
смешанных браков118. Если в прошлом смешанными в основном[ были
браки только между абазинами и черкесами, то теперь немало браков
с русскими, осетинами, карачаевцами, армянами и представителями
других национальностей. Действуют множество факторов,
способствующих заключению межнациональных, браков. Это и сближение
культурно-бытовых укладов народов СССР, и отход от религии, и
отсутствие языкового барьера в условиях широкого распространения
русского языка как языка межнационального общения, и рост
городского населения из числа абазин, и высокая миграционная
подвижность. Часто абазины вступают в брак с уроженцами населенных
пунктов не только Карачаево-Черкесии, но и шире — Советского
Союза. Необходимо отметить, что и при смешанных . браках свадебная
обрядность проводится вышеописанным образом.
В целом для современного свадебного обряда характерны
дальнейшее развитие позитивных черт традиционной свадьбы,
трансформация многих из них и изживание отрицательных сторон старой
обрядности, сокращение и упрощение свадебного цикла, обогащение его за
счет взаимодействия и интернационализации культурно-бытовых
укладов народов Карачаево-Черкесии и всей страны. Все эти
тенденции учитываются при разработке обрядовьщи комиссиями новых
свадебных сценариев, которые, со своей стороны, стимулируют
распространение современного свадебного обряда.
Важным событием в семье считалось рождение ребенка.
Молодая невестка по возможности скрывала от старших членов
семьи наступление беременности и только через старших невесток,
золовок или других родственниц давала знать, >что должна стать
матерью. В дореволюционной семье беременной женщине не
создавалось каких-либо особых условий, но ее старались освободить от
многих физических работ. Полагалось соблюдать ряд дородовых запретов.
Так, беременная женщина не должна была смотреть на лягушек
(родится пучеглазый ребенок), на змей (родится бесхребетный
ребенок):, на зайца (у ребенка будут длинные уши), на людей с
физическими и нравственными недостатками. На последних месяцах
беременности женщине не разрешали посещать похороны и поминки.
Существовали и некоторые пищевые запреты: нельзя было есть куриный
желудок (у ребенка будут синие губы), какой бы то ни было язык
(ребенок будет болтливым), мед (ребенок будет страдать обильным
слюноотделением). С момента первого шевеления плода матери
запрещалось заниматься обработкой шерсти и шитьем, а в самый этот
момент надо было посмотреть на веник, что якобы гарантировало
ребенку красивую внешность.
В народе верили в приметы, по которым определяли пол
будущего ребенка. Так, острый живот считался признаком того, что родится
173
мальчик, округлый или раздавшийся в ширину — что родится
девочка. Часто прибегали к гаданию с помощью куриного яйца или
клочка шерсти. Куриное яйцо клали у горячего очага и смотрели, как от
жара лопнет скорлупа: если с треском, то родится мальчик, если
неслышно — то девочка. В очаг бросали клок шерсти и следили:
быстрое сгорание означало рождение мальчика, медленное — девочки.
В очаг бросали также пузырь (бараний, козий): если жидкость будет
бить тонкой струей вверх, будет мальчик, если растечется — девочка.
Роды, как правило, проходили без какой-либо медицинской
помощи. Принимала бабка-повитуха (пх1высрхьаг1в). Во время родов все
мужчины покидали дом. Для облегчения родовых схваток прибегали к
магическим приемам: в доме, где находилась роженица, открывали
все замки, раскрывали ножницы, женщины расслабляли или совсем
снимали пояса, роженице расплетали волосы. / При особо трудных
родах во дворе стреляли из ружья, полагая, что звук выстрела
испугает роженицу и она быстрее родит. Так переосмыслился один из
древних приемов апотропеической магии. Во время родов в дом старались
не пускать посторонних людей.
Повитуха перехватывала пуповину левой рукой, перевязывала ее
у основания и перерезала. Ранку присыпали пеплом от сожженных
волос матери. Ребенка заворачивали в чистую пеленку и клали на
постель возле роженицы. Абазины не заготавливали пеленок и
детской одежды заблаговременно, считая это нехорошей приметой.
Избегали также сохранять и передавать вещи от одного ребенка к другому:
боялись, что вместе с вещами передадутся недуги, которыми страдал
первый ребенок. Бабке-повитухе за труды дарили кусок мыла, отрез
на платье, сласти. В зависимости от того, где проходили роды,
одаривали ее либо родители мужа, либо родители роженицы.
Воду, использованную при родах, сливали где-нибудь в «чистом»,
т. е. недоступном для ног, месте. Там же рыли ямку и закапывали по-
*лед, чтобы его не выкопали собаки. Перед тем как закопать
послед, в ямке разводили огонь, чтобы уничтожить «нечистую силу».
Все это было заботой свекрови. Вообще, по поверьям абазин, самое
первое время после рождения ребенка считалось наиболее опасным для
роженицы и ребенка. Чтобы отогнать злых духов, в течение семи дней
окуривали серой помещение, где находилась роженица, а также весь
дом снаружи.
Появление ребенка было всеобщей радостью. Особенно радостно
встречалась весть о рождении сына-наследника, продолжателя рода,
защитника семьи. Женское бесплодие или отсутствие среди детей сына
могло стать причиной развода. Подростки, которые во время родов
постоянно держались недалеко от дома, сразу же после появления на
свет ребенка отправлялись сообщить об этом родственникам
новорожденного. По обычаю, их щедро одаривали. Подарок назывался «гвыр-
гьаша» (доел.: плата-за радостную весть).
По истечении недели, если этому не препятствовало состояние
здоровья роженицы, ей разрешали встать с постели. К этому времени
перевязанная часть пуповины уже засыхала и отваливалась.
Отвалившуюся часть вмазывали в стену дома. Считали, что это поможет
ребенку дожить в доме в добром здравии до глубокой старости. Часто
от отвалившейся части пуповины брали кусочек, -держали над огнем
в очаге, растирали в порошок, и этим порошком посыпали грудь
матери перед кормлением ребенка. По поверью, это делало ребенка
неуязвимым для «нечистой силы». В.день, когда у ребенка отпадала
пуповина, его купали второй раз и теперь уже купали каждый день.
Делала это свекровь.
На десятый день ребенку шили первую рубаху — «сабиас» (дет-
174
екая рубаха). В этот же день совершали обряд первого укладывания
ребенка в колыбель (гаралац1а). Первенцу колыбель дарил дед со
стороны матери. Колыбель затем переходила от одного ребенка к
другому. На обряд укладывания приглашали родственниц, готовили для
них угощение из курятины, сладких жаренных в масле мучных
изделий и специально предназначенной для этого случая халвы (гарамаж-
вадза) —люлечного теста.
Гости приносили подарки, обычно одежду для ребенка. Колыбель
готовила свекровь или с ее разрешения пожилая родственница. Перед
укладыванием ребенка в колыбель ненадолго помещали кошку.
Этот магический прием, видимо, связывали с живучестью и спокойным
нравом кошки. Имеется много поговорок и пословиц, характеризующих
кошку именно как живучее и спокойное животное: «Ацгвы быжьпсык1
ахъапЬ (У кошки семь душ), «Ацгвы апшта утынчында» (Был бы ты
спокоен, как кошка), «Ацгвы апшта хъагГата дычвит1» (Спит сладко,
как кошка) и др. Укладывая ребенка, трижды произносили
заклинание: «Ацвы апшта хъаг1ата, тынчта уычв» (Спи так же сладко и
спокойно, как кошка). Затем кошку убирали, - и свекровь укладывала
в колыбель ребенка. Этот обычай был известен и другим народам
Кавказа119.
С обрядом первого укладывания мальчика был связан другой
обряд— примирения двух враждующих семей. Виновная семья
заблаговременно узнавала о дне первого укладывания мальчика и,
приготовив подарки для деда с бабкой (если их не было, то для родителей
ребенка), а также для самого ребенка и в сопровождении доверенных,
своего рода поручителей, приходила в дом, где совершался обряд.
Доверенные поздравляли всех членов семьи с рождением
продолжателя рода и просили по случаю радости простить вину и положить конец
вражде. Такое обращение всегда имело положительный исход120.
В наши дни обряд первого укладывания ребенка еще кое-где
сохраняется, но связанный с ним обряд примирения полностью исчез.
В течение суток мать несколько раз вынимала ребенка из
колыбели, чтобы сменить ему пеленки. Кормила она ребенка часто, не
вынимая его из колыбели, а садясь на низкий стульчик и слегка наклоняя
колыбель к себе. Определенного режима кормления не было. Как
правило, его кормили каждый раз, когда он начинал плакать.
Искусственное кормление не практиковалось. Если у матери не было
грудного молока, то, как уже отмечалось, обращались к какой-нибудь
кормящей женщине, вступая с ее семьей в молочное родство.
Чтобы уберечь ребенка от злых духов, к колыбели привешивали
амулеты (дуа), раковины каури (ащтанч1вхъа), клали под подушку
коран, а также узелок с кусочком засохшей пуповины. Ребенка никогда
не оставляли одного в комнате, а в случае крайней необходимости
выйти рядом с колыбелью ставили веник. Существовало поверье, что
веник отгоняет нечистую силу. Сама колыбель окружалась рядом
магических запретов. Так, нельзя было в нее садиться (ребенок будет
плохо спать), качать пустую колыбель (она опустеет), качать ее ногой
(ребенок будет косолапый), оставлять ее открытой (нечистая сила
заберется) и т. д.
; Ко дню первого укладывания ребенка в колыбель обычно
приурочивали наречение имени. Первенцу имя часто давал дядя со стороны
матери (анща). Давший имя обязательно делал ребенку подарок.
В прошлом им могли быть конь, седло, украшенная уздечка, мужской
пояс с серебряными пряжками. Девочке дарили «золотую шапку»,
набор для женского рукоделия и т. п. Вообще, дядя со стороны
матери пользовался у абазин, так же как у других народов Кавказа,
особым уважением, в чем нельзя не видеть пережиток авункулата.
175
Первый год жизни ребенка сопровождали рядом магических
обрядов. Когда ему исполнялся год, совершался обряд первой стрижки
волос. Это также делал дядя со стороны матери. За это дядя получал
подарок. Первые волосы ребенка «хъабрапщка» (доел.: мягкие
волосы) не выбрасывали, а заворачивали в тряпочку и хранили где-нибудь
в укромном уголке сундука. Магические действия с волосами
совершались и в последующем. Например, если ребенок заболевал, то часть
волос относили к мулле или знахарке, которые нашептыванием
превращали их в оберег. Такие волосы зашивали в кусочек сафьяна и в
качестве амулета подвешивали в изголовье колыбели или ребенку на
шею. Мальчикам волосы стригли каждый год, девочкам — ежегодно
первые 5—6 лет, а затем их уже не трогали, давая им расти. Длинные
густые волосы считались гордостью девушки. Не выбрасывались также
первые остриженные ногти. Их заворачивали в тряпочку и прятали
между листами корана, в кошельке, в сумочке, где женщины хранили
нитки и иголки, и т. д. Верили, что этим влияют на судьбу ребенка:
мальчик станет муллой или вообще богатым человеком, девочка —
рукодельницей. •!¦
Особо следили за появлением первых зубов. Как только они
начинали прорезаться, бабка, а за ее отсутствием мать, независимо от
времени года, брала горсть проса и разбрасывала в огороде. Это был
прием имитативной магии, рассчитанной на то, что зубы будут
прорезаться так же дружно и безболезненно, как всходят зерна проса.
Когда молочные зубы начинали выпадать, совершали магические
действия, рассчитанные на то, чтобы новые зубы росли крепкими. Брали
выпавший зуб, крупинку соли, кусочек угля из очага и забрасывали все
это на крышу дома со словами: «Пыцыжв уыстит1та пыцш1ыц г1астх»
(Даю старый зуб, отдай мне новый). Этот обычай имеет аналогии у
многих народов мира121.
Когда ребенок начинал ходить, устраивали обряд первого шага
(гыларгвыгв), в котором магический прием «развязывания ног»
совмещался с известным обрядом «выбора профессии». Участниками его
были в основном женщины и подростки, для которых бабка ребенка
готовила угощение. На середину комнаты ставили низкий столик
с различными предметами: кораном, кинжалом, деньгами, уздечкой,
молотком и т.д. — для мальчика; ножницами, золотой и серебряной
канителью, зеркальцем и т. д.— для девочки. Бабушка вносила в
комнату нарядно одетого ребенка с ногами, связанными ниткой, и пускала
его к столику. Ребенок делал несколько шажков, бабка перерезала
ножницами нитку, освобождая ноги от пут, и все внимательно
следили, какой из лежащих на столике предметов ребенок возьмет в руки.
Так угадывалось и, по поверью, даже предопределялось его будущее.
Если мальчик брал кинжал, то он станет храбрым воином,
молоток— кузнецом, деньги — богатым; если девочка брала зеркальце, то
она станет модницей, предметы женского рукоделия — мастерицей и
т. д. Обряд первого шага имел широкое распространение у многих
народов Кавказа122.
К обрядам детского цикла принадлежал и суннет. Он считался
желательным, хотя и не строго обязательным. Определенного времени
совершения суннета не было, но он должен быть сделан не позднее
чем к 9 годам. Суннет производили кумыки, которых абазины
называли «бабай». Состоятельные семьи по случаю суннета устраивали
угощенье, а бабая награждали подарком.
Все описанные выше обычаи и обряды имеют аналогии у других
народов Карачаево-Черкесии/И всего Кавказа123!
До 5—6 лет дети обоего пола находились под наблюдением
матери, после чего девочки оставались при матери, а мальчики поступали
176
на попечение мужской части семьи. Мальчика учили ухаживать за
рогатым скотом, лошадью, верховой езде, стрельбе, правилам приема
гостей и пр. Девочку — ведению домашнего хозяйства: приготовлению
пищи, шитью, вышиванию, обработке шерсти й т. д..
В настоящее время мать с первых дней беременности окружена
заботой семьи и получает медицинскую помощь в
фельдшерско-акушерских пунктах, которые теперь имеются в каждом городе и селении
и где все беременные женщины находятся на учете. Врачи-акушеры
дают будущим матерям консультации, знакомя их с диетой во время
беременности,с навыками ухода за ребенком и т.д.Матерям
предоставляются 2 дородовых и 2 послеродовых месяца оплачиваемого отпуска.
Роды проходят в родильных домах. Рождение ребенка, как и прежде,—
праздник для семьи, причем исчезло различное отношение к появлению
мальчика или девочки. Ребенок с первых дней находится под
медицинским наблюдением, получает необходимую помощь, в результате, чего
среди детей значительно сократилась смертность. В каждом населенном
пункте имеются детские сады.
Имя дают либо дед с бабкой, либо сами родители ребенка.
Имена— как национальные, так и другие, особенно часты русские.
Нередко родители называют детей именами своих сослуживцев, героев
любимых книг или фильмов, в честь космонавтов и т. д. Магическая
обрядность, сопровождавшая начальный период жизни ребенка, ушла
в прошлое, а если кое-где и севершаются отдельные обряды, то они
воспринимаются как игровые.
Из быта полностью исчезло раздельное воспитание детей.
Мальчика и девочку воспитывают, в принципе, одинаково. В каждой семье
стараются создать хорошие условия для детей, не жалеют денег на
питание, одежду, игрушки и книги. Для детей выписывают журналы
«Веселые картинки», «Мурзилка».
По достижении 7—6 лет все дети начинают ходить в школу.
Действующая в нашей стране единая образовательная и воспитательная
программа не только дополняет, но и в значительной мере нивелирует
семейное воспитание. Юные абазины, как из городских, так и из
сельских семей, получают хорошее образование и присущие советскому
образу жизни ценностные ориентации. Важнейшие из них — уважение
к человеческой личности, независимо от пола, происхождения,
национальной принадлежности, образовательного уровня и имущественного
положения, трудолюбие, патриотизм.
Погребальная обрядность у абазин — в основном мусульманская,
но с некоторыми домусульманскими чертами. Сразу же после
наступления смерти родственники покойного рассылали горевестников (ч1выуа-
пхьа). Обычай предписывал им соблюдать особые правила поведения,
например, слезать с коня не слева, а справа, и входить во двор с
низко опущенной головой.
Покойника хоронили в день смерти. Перед похоронами обмывали
тело. Если покойник был мужчина, обмывали мужчины, если
женщина— женщины. Обмывальщики получали что-нибудь из лучшей
одежды умершего и деньги. Покойному подвязывали челюсть, расправляли
члены, надевали на него особую рубаху (ахратас) и заворачивали
в саван (кьахвын-гьабын). Затем его клали на кровать и накрывали
шелковым платком. В прошлом существовали фамильные покрывала
(отдельные для мужчин и женщин); они оставались в том доме, откуда
в последний раз унесли покойника. После каждого использования их
стирали, складывали и хранили в сундуке. Всем присутствующим на
похоронах давали возможность проститься с покойным, после чего
несли его на кладбище и хоронили в могиле с подбоем. Эффенди
и муллам давали деньги (дауыр)—смотря по состоянию семьи.
12 «Абазины»
177
Сразу после выноса покойника из дома какому-нибудь
немощному старику или старухе давали петуха или курицу и чашку муки.
Считалось, что это обеспечит покойного пищей до совершения поминок.
Как уже упоминалось, целую неделю после смерти жарили
на масле ритуальные пышки (льакъвым), которые раздавали детям
ч всем встречным. Отказаться принять это угощение считалось грехом.
Это тоже было своего рода кормление покойного. В конце первой
недели совершался обряд выноса (раздачи) личных вещей покойного
«чг1вычащт1ыхра» (доел.: поднять одежду). Одежду полагалось
раздавать бедным и беспомощным старикам. В качестве реликвии
в доме оставляли какой-нибудь предмет одежды: папаху, пояс,
шелковый платок. Как правило, эти вещи передавались старшим детям
умершего. На сороковой день совершали поминки (пехъвы), в которых
принимали участие все родственники и соседи. Те, кто был посостоя-
тельнее, совершали еще одни — годовые — поминки.
Традиционный погребальный обряд мало изменился, причем не
столько в силу приверженности к культовому оформлению быта,
сколько из-за широко распространенной особой консервативности
похоронных обрядов. Гражданский похоронный обряд практикуется
преимущественно в среде городской интеллигенции, но и здесь не пустил
глубоких корней. После гражданской панихиды покойника, .как
правило, везут в родное селение и хоронят в соответствии с традицией.
Некоторые элементы традиционного похоронного обряда в
последнее время приобрели престижный характер, сходный с престижными
моментами в современной свадьбе. Это относится к резко возросшей
величине дауыра E00—600 руб.), многократным поминкам с
чрезмерным количеством еды и забоем неоправданно большого количества
мелкого рогатого скота и птицы. Такие поминки настолько
разорительны, что даже семья среднего достатка оказалась бы в затруднительном
положении, если бы не помощь родственников, соседей и друзей.
В прошлом раздавали только личные вещи покойного, носимые им при
жизни (йфг1вы зхъых1ауа), т. е. пропитавшиеся его запахом, но
теперь уже считается неприличным дарить ношеные вещи, и одежду
для раздачи покупают специально. Таким образом, даже смерть
близкого человека используют для демонстрации своей зажиточности
и щедрости.
Обусловленное цепкостью старых традиций отставание в развитии
похоронной обрядности объясняется также еще распространенным
ошибочным взглядом, будто с дальнейшим повышением культурного
уровня пережиточные явления сами собой отомрут и поэтому нет
необходимости с ними бороться. Между тем, это не так.
1 Например, Леонтович Ф. И, характеризовал общественный строй Кабарды
начала XIX в. как «патриархально-родовой» (Леонтович Ф. И. Адаты кавказских
горцев.— Одесса.— 1883.— Вып. I.— С. 413). М. М. Ковалевский считал, что в
Дагестане существовал так называемый «тухумный строй» и сравнивал дагестанский тухум
с ирокезским родом (Ковалевский М. М. Закон и обычай на Кавказе.— М.—
1890.—Вып. I.—С. 140). Н. И. Карлгоф указывал на сохранение у адыгов родовых
форм и отношений (Карлгоф Н. И. О политическом устройстве черкесских
племен, населяющих северовосточный берег Черного моря//РВ. — 1860. — Т. 28.
2 Л а в р о в Л. И. Абазины//КЭС— 1955.— Вып. I.— С. 6—8.
3 Першиц А. И. Развитие форм собственности в первобытном обществе как
основа периодизации его истории//Проблемы истории первобытного общества. — М.,
Л. —1960. —С. 166; Хазанов А. М. Обшина в разлагающихся первобытных
обществах и ее исторические судьбы//Вёстник древней истории.— 1975.— № 4.— С. 5.
4 Абазинско-русский словарь.— М.— 1967.— С. 307.
5 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч.—Т. 19«— С. 404.
6 ЦГА СОАССР.—Ф. 262.— Оп. I.—Д. 71.— Л. 105.
178
7 ПМСКЭ.— 1969—1972.
8 Торнау Ф. Воспоминания кавказского офицера. — М. — 1834. — Ч. 2.— С. 38.
9 Там же.—Ч. I.—С. 107.
10 Там же. —Ч. 2. —С. 40.
11 Гарданов В. К. Общественный строй адыгских народов (XVIII —первая
половина XIX в).—М.—1967.—С, 294.
12 Там же.
13 К о с в е ц М. О. Аталычество//СЭ.— 1935.— № 3.
14 ЦГА СОАССР.—Ф. 262.— Оп. I,—Д. 56.-Л. 161.
15 Т о, р н а у Ф. Указ. раб.-* Ч. 2.— С. 38.
16 ЦГА СОАССР, —Ф. 262. — Оп. I. —Д. 71. —Л. 69 об.
17 Т о р н а у Ф. Указ. раб.. — Ч. 2. — С. 39. .
18 ЦГА СОАССР. —Ф. 262. —Оп. I. —Д. 56. —Л. 161.
19 Т о р н а у Ф. Указ, раб. — Ч. I. — С. 82.
20 Токарев С. А. Проблемы общественного сознания доклассовой эпохи//Охот-
ники, собиратели, рыболовы. — Л.— 1972. — С. 267.
21 ЦГВИА.—Ф. 14257.—Оп. 3.—Д. 547.—Л. 205; ГАКК.—Ф. 454 — Оп. 7.—
Д. 1472.—Л. 7.
22 ЦГИА Гр. ССР.—Ф. 545.—Оп. I.—Д. 86.—Л. 64.
23 Там же, л. 60.
24 Там же.
25 ЦГИА Гр, ССР.—Ф. 545.—Оп. I.—Д. 107.—Л. 40.
28 ЦГИА Гр. ССР.—Ф. 545.— Оп. I.—Д. 86.—Л. 116.
27 ГАКК.—Ф. 774.—Оп. I.—Д. 307,—Л. 13.
28 Труды комиссии по исследованию современного положения землепользования
и землевладения карачаевского народа Кубанской области//КС. — Екатеринодар.—
1910.—Т. 15.—С. 330.
29 Подробнее см.: Данилова Е. Н. Земельные отношения в абазинской
сельской общине в предреформенный период//Вест. МГУ. — История. — 1973. — № 3.
30 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч.—Т. 25.—Ч. 2.—С. 183.
31 Покровский М. В. Адыгские племена в XVIII — первой половине XIX в.//
КЭС. — 1958. — Вып. 2. — С. 116—117.
32 ЦГИА Гр. ССР—Ф. 545.—Оп. I.—Д. 27.—Л. 219.
33 Там же. — Д. 3392. — 4 об., 7, 9 об.
34 ГАКК.—Ф. 774.—Оп. I.—Д. 650.—Л, 58.
35 Там же, —Оп. а. —Д. 129. —Л. 27, 101.
36 Там же.—Д. 506.—Л. 87.
37 ЦГИА Тр. ССР. —Ф. 545. —Д. 107. —Л. 40, 38.
38 У ел ар П. Этнография Кавказа. Абхазский язык.—Тифлис—1897.—С. 101.
39 Л а в р о в Л. И. Указ. раб. — С. 20*
40 ЦГА СОАССР.— Ф. 262.— Оп. I.— Д. 23.— Л. 3—30.
41 Торнау Ф. Указ. раб.— Ч. 2,— С. 21— 22.
42 ЦГА СОАССР.—Ф. 262.—Оп. I.—Д. 71.—Л. 105 об.
48 ЦГВИА.—Ф. 13454,—Оп. 2.—Д. 284.—Л. 30.
44 ЦГВИА.—Ф. 13454.—Оп. 2.—Д. 284.—Л. 30 и далее.
45 Там же. —Л. 143 об.
46 'Гэд! же
47 ЦГВИА.—Ф. 13454.—Оп. 2.—Д. 284. —Л. 143 об.
48 Там же.—Ф. 14257.—Оп. 3.—Д. 435.—Л. 7, 6.
49 И н а л-И п а Ш. Д. Абхазы.— Сухуми.— 1960.— С. 508.
50 ГАКК.—Ф. 774. —Оп. 2.—Д. 72.—Л. 43, 43 об.
51 Там же.
62 ЦГВИА.—Ф. 14257.—Оп. 3.—Д. 435.—Л. 6, 7.
53 ЦГВИА.—Ф. ВУА.—Д. 1905 К—Ч. 2.—Л, 157 об.
54 Там же.—Ф. 14257.—Оп. 3.—Д. 406.—Л. 5, 35, 36.
65 ЦГВИА.—Ф. 13454.»-Оп. 21.—Д. 389.—Д. 9 об.
66 Там же.-^Ф. ВУА. —Д. 6202. —Л. 3.
87 Там же.—Ф, 13454.—Оп. 2.—Д. 284.—Л. 143 об.
68 ЦГВИА.— Ф« 13454.—Оп. 2.—Д. 284.—Л« 61.
59 Там же.—Л. 154 об.
60 ЦГВИА. —Ф. 13454. —Оп. 2. — Д. 604.—Л. 11; Оп. П.—Д. 284. —Л. 242—
243.
61 ЦГИА Гр, ССР.—Ф. 545.-Оп. 1.-Д. 86'. —Л. 64.
62 Там же.— Л, 127 об.
63 Там же.— Л. 126.
64 Там же. —Л. 131 об., 133.
85 Там же. — Л. 125 об.; К. — 1867. — N° 44.
68 ЦГВИА.— Ф. ВУА.—Ф. 13454.—Оп. 3.—Д. 284.—Л. 243 об.
87 ЦГИА Гр. ССР.—Ф. 545.—Оп. Ь—Д. 86.—Л. 60, 60 об.
88 ЦГВИА.—Ф. 14257.—* Оп. 3.—Д. 435.—Л. 12.
69 Там же, л. 11, 12.
70 Ленин В. И. Поли. собр. соч.—Т. 2.— С. 236 (прим.).
179
п Ленин В. И. Поли. собр. соч. —Т. 17. —С. 90—91.
72 Население Кубанской области...—С. 344—345.
73 Такая большая доля семей, выделявших батраков в Лоовско-Зеленчукском
ауле, объясняется, по-видимому, тем, что здесь были учтены не только семьи,
постоянно выделявшие батраков, но и семьи, которые отпускали членов своих семей на
сезонные, временные работы.
74 ГАКК.--Ф. 774.—Оп. 2.—Д. 72,— Л. 4%. 43 об.
75 Там же—Ф. 454.—Оп. 2.—Д. 239&— Л. 81 об.
76 ГАКК. — Ф„ 454. —Оп. 2. —Д. 810. —Л. 54, 107.
77 Косвен М. О. Семейная община и патронимия. — М.— 1963,—С. 6.
78 Д а н и л о в а Е. Н. Семья и патронимия в системе сельской общины абазин
во второй половине XIX в^/СЭ.—1973.— № 5.—С. 80.
79 Подсчитано шкИменному списку» жителей аула Лоовых//ЦГВИА.— Ф. 14257.
— Оп. 3.—Д. 505.
80 ЦГВИА.— Ф. 14257.—Оп.. 3,—Д. 486.—Л. 145, 148.
81 ПМ СКЭ, 1970—1971.
82 Ленин В. Ц. Поли. собр. соч.—Т. 17.—С. 83.
83 ГАКК.—Ф. 454. —Оп. 7.—Д. 375.—Л. 5; ЦГВИА.— Ф. 14257.—Вып. 3.—
Д. 505.—Л. 10, 11; Д. 486.— Л. 143.
84 Т о р н а у Ф. Ф. Указ. раб. — Ч. I. — С. 59.
85 ГАКК. —Ф. 774(. —Оп. I.—Д. 324. Л. Ц 2.
86 Афористическая поэзия абазин//Сост. и перев. на русск. яз. Н. Т. Табулова.—
Черкесск.—1977,—С. 48.
87 ГАКК.—Ф. 454.—Оп. 2.—Д. 9,— Л. 808.
88 ЦГВИА.— Ф. 13454.—Оп. 2.—Д. 387,—Л/ 12 об.
89 ПМСКЭ, 1970—1971.
90 Афористическая поэзия абазин. — С. 109.
91 Косвен М. О. Указ. ра&— С.: 104.
9Я*Б ж а н и я Ц. Н. Из истории хозяйственного быта абхазов.— Сухуми.— 1962.—
С 29
93' ПМСКЭ. —1972).
94 Л а в р о в Л. И. Кавказские тамги//Историко-этнографические очерки
Кавказа.—Л.—1978.—С. 91—172; Хуранов Ш. Ш. Об абазинских тамгах//Археоло-
гия и этнография Карачаево-Черкесии.— Черкеск.— 1979.— С. 163—188.
95 ГАКК. — Ф. 774. — Оп. 2.— Д. 72. — Л. 85.
96 ПМСКЭ.— 1969—1972.
97 Агеева Т. Ф. Современное городское абазинское население//История
горских и кочевых народов Северного Кавказа.— Ставрополь.— 1975.— Вып. 1.— С. 74.
98 Кунижева Л. 3. Изменения в быту абазин в советское время//Проблемы
археологии и исторической этнографии Карачаево-Черкесии.— Черкесск.—1985.—С. 180.
99 О мероприятиях по раскрепощению абазинок, как и всех горянок Северного
Кавказа см.: Смирнова Я. С. Семья и семейный быт народов Северного Кавказа.
Вторая половина XIX—XX вв.—М.— 1983.
100 Подробнее о национально-смешанных браках абазин см.: Смирнова Я. С.
Национально-смешанные браки у народов Карачаево-Черкесии//СЭ.—1967.—№ 4.—
С. 137—142; Агеева Т. Ф. Национально-смешанные браки у абазин
Карачаево-Черкесской автономной области//История горских и кочевых народов Северного
Кавказа.— Ставрополь,— 1976.— Вып, I,— С. 82—99.
101 Д у б р о в и н И. История войны и владычества русских на Кавказе.— СПб.—
1871. — Т. I. — Кн. И. — С. 42; Савинов В. Достоверные рассказы об Абазии.—
П.—1850.—Кн. 1—12.—С. 9; Торнау Ф, Указ. раб.—Ч. II.—С. 131.
102 См., например: И н а л-И п а Ш. Д. Очерки по истории брака и семьи у
абхазов.— Абгиз.— 1954.— С. 60; Акаба Л. X. Брак и свадебные обряды у абхазов//
ТАНИИ. —Т. 26.—.Сухуми.—1955.—С, 209; Куч б ер и я Л. Е. К вопросу о
развитии брачных обычаев и свадебной обрядности абхазов//Современное абхазское село.
— Тбилиси.—1967.—С. 144.
103 См., например: Инал-Ипа Щ. Д. Указ. раб.; Мер ету ков М. А. Формы
заключения брака у адыгов//Уч. зап. Адыгейского науч.-исслед. ин-та. — Майкоп.—
1971.—Т. XIII; Смирнова Я. С. Указ. раб.
104 Пол. материалы, а. Псаучье-Дахе, 1969, Умар Насипов, 69 лет; а. Апсуа,
1970, Умар Тлисов, 71 год.
105 С м и р н о в а Я- С. Указ. раб,—* С. 63.
106 Лавров Л. И. Абазины//КЭС—1955.^-Вып. I.—С. 33.
107 Пол. материалы, а. Шубина, 1969, Масхуд Копсерпенов, 72 года; а. Инжич-
Чукун, 1983, Бахсит Агачев, 83 года, Газиз Джуджуев, 77 лет.
108 См. подробнее: Смирнова Я. С. Указ. раб.— С. 37.
109 Пол. материалы, а. Т&паита, 1975, Кульсым Ионова, 68 лет; а. Ново-Кувинск,
1970, Шаидат Шенкао, 77 лет.
110 Пол. материалы, а. Инжич-Чукун, 1976, Куца Цекова, 68 лет.
111 Инал-Ипа Ш. Д. Воспитание ребенка по обычаю'аталычества у абхазов//
ТАНИИ.—1955.—Т. XXVI.—С. 158—159.
180
112 Пол. материалы, аул. Псыж, 1973, Айса Пшнатлов, 80 лет; а. Инжич-Чукун,
1976, Татлустан Косов, 73 года.
• "^Коммунизм алашара. —1980;—12 января.
114 Пол. материалы, а. Инжич-Чукун, Татлустан Косов, 72 года, Хуха Цекова,
67 лет; Щ
115 Коммунизм алашара.—1981.—29 января, 5 февраля,-10 февраля, 26 февраля.
116 Смирнова Я. С Свадебный дарообмен у народов Северного Кавказа и
его современная модификация//СЭ.— 1980.— Вып. I*— С. 100.
117 Ленинское знамя.—1981.—23 июня.
118 См. подробнее: Агеева Т. Ф. Национально-смешанные браки у абазин
Карачаево-Черкесской автономной области//Йстория горских и кочевых народов
Северного Кавказа.— Ставрополь.— 1975.—Вып. I.— С. 82—99.
119 Смирнова Я. С. Воспитание ребенка в адыгейском ауле в прошлом и в
настоящем//Уч. зап. Адыгейского научно-исслед. ин-та.—Майкоп.—1961.—Вып. VIII.
— С. 113^-114
120 Пол. материалы, 1975, а. Псыж, Хатут Ерижев, 82 года; а. Эльбурган, 1975,
Айса Камов, 78 лет.
121 Фрэзер Дж. Д. Золотая ветвь.—М,^-1980.»—С. 50—51.
122 Мамбетов Г. X. Пища в обычаях и традициях кабардинцев и балкарцев//
Вестник Кабардино-Балкарского научно-исслед. ин-та.— Нальчик,—1972.— Вып. 6.—
С. 104; Смирнова Я. С. Детский и свадебные циклы обычаев и обрядов у народов
Северного Кавказа//КЭС—1976.—Вып. VI.—С. 53; Соловьева Л. Т. Обычаи и
обряды первых лет жизни ребенка у грузин Хевсурети в конце XIV— начале XX в.//
СЭ.— 1982.— № 4.—С. 110.
123 Инал-Ипа III. Д. Абхазы.—Сухуми.—1968; Калмыков И. X. Черкесы.—
Черкесск.—1974, и др.
5@0^Э6^6@@^Э(
ГЛАВА V
ДУХОВНАЯ КУЛЬТУРА
5.1. Устное народное творчество
Устное народное творчество составляет важную часть духовной
культуры абазинского народа. До советского времени фольклор
оставался наиболее действенной сферой конденсации художественного
мышления народных масс, проявления их эстетического таланта
и средоточия нравственных правил. В обобщенных художественных
образах фольклора народ выражал свое отношение к явлениям
общественной жизни, воспевал героев-заступников, бичевал трусость
и предательство, высмеивал человеческие пороки. Фольклор был
в известной степени политической трибуной народа, его философией
и педагогикой.
Фольклор трудовых масс — не только вид искусства, но и
библиотека разнообразных народных знаний: он — показатель уровня и
состояния культуры на разных этапах социально-экономического
развития общества; в нем четко отразились творческие силы
трудового народа и его убежденность в возможности завоевания лучшей,
счастливой доли.
Устное народное творчество исторично. Но его «историзм»
своеобразен. Он выражается не в воспроизведении конкретных
исторических фактов и лиц (хотя это тоже не исключается), а в
художественно-образной передаче главного смысла истории, отношения к нему
народа. Фольклор глубоко оптимистичен и гуманистичен.
Фольклор абазин, как и любого другого народа, отличается
жанровым и тематическим богатством; он национально своеобразен и
художественно самобытен.
Выдающееся место в фольклоре абазин, как и абхазов, адыгов,
осетин, карачаевцев и балкарцев, занимает героический народный
эпос «Нарты»1. Нартский эпос очень древен. «Можно смело
утверждать, что первоначальное ядро данного эпоса, более архаичные и
центральные образы его отражают эпоху первобытнообщинного строя
в различных стадиях его развития»2, — пишет Салакая, один из
исследователей эпоса.
Действительно, в сказаниях, сохранивших наибольшую
архаичность (циклы о Сатаней и Сосруко), не усматриваются какие-либо
прочные брачные союзы; древнейшие герои эпоса входят в семейство
нартов по матрилокальному признаку. Эти мотивы (и ряд других)
т
могли быть порождены лишь в условиях материнского рода. В
дальнейшем сказания, безусловно, претерпели изменения, обусловленные
временем: появляются ряд мотивов, не свойственных доклассовому
обществу.
Центральным героем абазинского нартского эпоса, как и у
абхазов и адыгов, является богатырь Сосруко. Его жизнь — это цепь
непрерывных бескорыстных героических подвигов во имя благополучия
и счастья нартского рода. В архаичных сказаниях эпоса Сосруко
борется против чудовищ — «айныжей» (циклопов). Айныжей — злейших
врагов рода человеческого — витязь побеждает не только и не столько
физической силой, сколько умом, хитростью, сноровкой и т. д.,
демонстрируя интеллектуальное превосходство человека над темными
силами зла.
Сказания о Сосруко небольшие по размеру. Каждое из них, как
правило, повествует об одном подвиге героя. Контоминации
нескольких сюжетов встречаются крайне редко. Если расположить отдельные
сказания о Сосруко «в хронологической» последовательности, то
получится довольно цельная картина' «эпической биографии героя»,
включающая в себя весь его жизненный путь — от рождения до гибели.
Необычно рождение Сосруко: он рождается из камня. Закален
кузнецом нартов Тлепшем, который, взяв младенца за бедра и колени,
семикратно окунает его в воду. У «стального» младенца
незакаленными остались лишь бедра и колени (своеобразная ахиллесова пята).
Чудесное рождение Сосруко — мотив, широко распространенный в
мифологии, в эпическом и сказочном творчестве разных народов. Рос
Сосруко не по дням, а по часам. Уже в отроческие годы он
обнаружил, как и подобает эпическому богатырю, громадную силу, стойкость,
бесстрашие, рыцарское благородство — непременные атрибуты
идеального героя.
Подвиги Сосруко многочисленны, но среди них выделяются два
самых главных и самых популярных — это похищение огня у
великанов (распространенный в мировом эпосе мотив возвращения огня) и
возвращение проса, которым завладели айныжи.
В одном из вариантов сказания о возвращении огня
рассказывается о том, что в отсутствие Сосруко нарты попали в бедственное
положение: они не могут развести огня. Нарты опечалены. Но
Сосруко, вернувшись к ним, поступает как герой. «Я добуду огонь, а вы
подождите меня здесь»3, — говорит он спутникам и отправляется в
путь. Через некоторое время он подъезжает к хижине великана.
У очага, свернувшись вокруг огня кольцом, спит громадный айныж.
Наколов на острие кинжала горящую головешку, Сосруко пускается в
обратный путь. Проснувшись и заметив, что у него украли огонь,
айныж бросается в погоню и настигает нарта. Завязывается бой. «Я
не Сосруко, а его кашевар. Твое счастье, что с тобой встретился
не сам Сосруко», — говорит Сосруко айныжу. Перепуганный айныж
(если кашевар такой ловкий, что увертывается от ударов великана,
то какой же сам «железный нарт»!) просит «кашевара» показать ему
игры, которыми развлекается Сосруко. Нарт называет великану
несколько «игр Сосруко». Первая игра: айныж должен ударом лба
вернуть на вершину горы скатившийся оттуда громадный камень, «как
это делает Сосруко». Великану не составило труда сделать такое.
Затем «кашевар» предлагает вторую игру: айныж должен искупаться
в кипящем молоке, «как это делает Сосруко». И опять цел-невредим
великан. Третья игра: айныж должен лечь плашмя на землю и дать
«кашевару» погарцевать на своей спине, «как это делает Сосруко».
Великан соглашается с готовностью. И как только он ложится на
землю, Сосруко въезжает ему на спину и убивает ударом сабли.
183
Другие варианты этого сказания, сохраняя все главнейшие
элементы сюжета (единоборство с айныжем, «игры Сосруко1», похищение
огня), могут варьироваться в частностях. Так, в варианте,
опубликованном К. В. Ломтатидзе4, прямо говорится, что Сосруко обладал
магией («его слово исполнялось»), а айныжей побеждал не
физической силой, а умом ^«силой не осилил бы айныжей, поэтому решил
победить их умом»). Придя к великану, Сосруко говорит ему без
обиняков: «Я пришел за огнем». Айныж разжевывает раскаленный
плуг и выплевывает его; Сосруко бросает на него скалу. Великан
вмерзает, как в адыгских и абхазских сказаниях, в море, и Сосруко
отсекает голову айныжа его собственным мечом. В сказании «О том,
как Сосруко возвратил огонь нартам», записанном В. Н. Меремкуло-
вым5, указывается, что «айныж украл у нартов огонь, и они остались
без огня». Сосруко возвращает нартам огонь.
Айныжи — постоянные противники Сосруко, враги нартского рода.
И во втором главнейшем своем подвиге — возвращении проса — нарт-
ский витязь вступает в борьбу с ними. Чудесное просо нартов (из
одного зернышка его можно было приготовить большой котел каши)
украл айныж. Сосруко возвращает похищенное зерно.
Немеркнущей славой озаряют подвиги возвращения огня и проса
монументальный образ нартского богатыря. Сосруко возвратил нартам
оба начала жизни: огонь и пищу! Его подвиг равен самой жизни!
Если среди героев-нартов виднейшее место занимает Сосруко, то
без не родившей его матери Сатаней невозможно представить себе
нартское общество и весь эпос в целом. «Можно мыслить нартов без
любого из героев, даже главнейших, но нельзя их мыслить без
Сатаны»6,— справедливо отмечает 3. И. Абаев7.
Сатаней — мудрая наставница нартов, хозяйка большого
нартского рода, глава семейства богатырей, их мать, советчица и
хранительница. Нарты нигде не могут обойтись без вечно юной своей матери,
без ее ума, смекалки. В трудную минуту они обращаются !к ней за
советом и помощью, и она всегда находит наилучший выход из любого
положения, дает дельные и мудрые наставления. Даже всемогущий
бог — кузнец Тлепш — беспомощен без Сатаней: форма его молота,
наковальни и щипцов подсказаны матерью нартов. «И молот, и
наковальня были сделаны с помощью Сатаней», — говорится в сказании
«Сатаней и Тлепш». Потерявшие чудесное просо нарты, не зная, как
его вернуть, просят помощи Сатаней. Во всех делах Сосруко участвует
мать: она ему подсказывает, как одолеть врага, оберегает магией от
опасностей. Если в образе Сосруко народ выразил свое представление
о воине и человеке, то в образе Сатаней — представление об идеале
женщины, матери, хозяйки дома.
Под стать Сатаней и Кайдух— светлорукая красавица, хозяйка,
по народной молве, одноименной крепости на берегу Инджига. Дом-
крепость эта увязывается с именем нартов. Муж красавицы Кайдух
занимался уводом коней (эта деталь — позднее внесение в эпос).
Когда в кромешную ночь похититель табунов доезжал до берега
Инджига, красавица Кайдух, выставив в окна дома руки, излучавшие
свет, освещала полотняный мост/ перекинутый через бурную реку.
Муж с табунами благополучно переправлялся на свой берег.
Однажды, во время ссоры, Кайдух сказала мужу, что в его героических
деяниях есть и ее доля: он не смог бы пригонять тучные табуны, если
бы Кайдух не помогала, освещая ему дорогу. Рассерженный супруг
отказывается от всякой помощи жены и погибает вместе с табуном
в речной пучине. Впоследствии Сосруко женится на Кайдух, вернее,
она выбирает в мужья нартского богатыря.
Это сказание интересно еще тем? что здесь в основе своей д§Ц-
184
ствие не выходит за рамки матриархально-родовых отношений (муж
Кайдух фактически бессилен без помощи жены; не Сосруко выбирает
жену, а «светлорукая красавица» женит его на себе, хотя налицо
и позднейшие наслоения — увод коней).
В нартских сказаниях абазин, как и других народов, главнейшим
приемом создания богатырско-монументального образа героя
является гиперболизация. Само рождение Сосруко из камня, страсть
пастуха, оплодотворившего камень, закалка героя кузнецом нартов,
количество героических подвигов нартского богатыря—плод чрезвычайной
гиперболизации и идеализации эпического образа. Особенно часто
гиперболизируются образы врагов Сосруко. Чрезвычайное
преувеличение физической силы, роста и т. д. противника придает победе
Сосруко особое значение и вес.
Великаны, с которыми сражается Сосруко, обладают громадным
ростом, необузданной и устрашающей физической силой,
сочетающейся с крайней ограниченностью ума; у них, как правило, несколько
братьев, с которыми Сосруко предстоит сразиться. Например, в
сказании «Сосруко и шестеро мужчин» так нарисован облик великана —
противника Сосруко:
Ростом он был в пять кулачей,8
Шея его в два.обхвата,
Зрачок его был с голову,
Шагал, сотрясая землю.
Струя крови, которая бьет из перерезанной шеи великана,
достигает неба. Голову его не могут поднять пятнадцать спутников Сосруко,
им под силу только ухо айныжа. В хижину великана могут вместиться
двадцать всадников.
Гиперболизируются не только, мифические враги Сосруко, но и
реальные. Сосруко так рассказывает о столкновении с . Сотрашем —
одним из нартов, зрагов Сосруко:
Как моток шерсти, на кончике пики
Он меня по небу проволочил
Затем на землю опустил,
А спустивши на землю, поле нартов заставил перепахать:
Плечом заставил выбить семь борозд,
Заставил пролить столько пота, сколько два вола
На пахоте проливают за день.
Заставил три раза рвать —
Вырвать молоко, которым вскормила меня мать.
Когда конь Сотраша, испугавшись звона колокольчиков Сосруко,
понес его, он так натягивает поводья уздечки, что разрывает удилами
морду лошади -до ушей.
В нартских сказаниях, как и в сказочном эпосе, часты так
называемые общие места, к которым, в частности, относятся картины
встречи героя с противником, описания боя, диалог между Сосруко
и его врагами. Как правило, противники богатыря выдыхают пламя
(букв.: едят огонь, едят молнию), поджидают Сосруко в тумане
(«он стоит в черном тумане»), встреча назначается нередко на
холме и т. д.
Каждое отдельное сказание нартского эпоса — небольшое по
объему, композиция его не отличается сложностью. «Предельная
сжатость (но не схематичность), динамичность являются определяющими
чертами художественной структуры нартского эпоса»9.
Язык сказаний нартского эпоса отличается лаконичной
простотой. В «Нартах» мы не встречаем развернутых портретных
характеристик; сказители акцентируют почти все своё знймание на действи-
185
ях героев, наиболее подробно разрабатывая моменты боевых схваток.
Постоянные эпитеты, сопутствующие нартам, дают лишь общий облик
персонажа. Нередко эти эпитеты так тесно сливаются с именами, что
не воспринимаются уже как эпитеты. При характеристике образа
Сосруко исключительной «привилегией» пользуется лишь эпитет
«железный» («стальной»).
Высокие народные идеалы, воплощенные в любимых героях,
совершенство художественной формы, глубокие идейно-эстетические
достоинства обеспечили древнему эпосу бессмертие, пронесли его через
богатую превратностями тысячелетнюю историю народов-создателей
и носителей «Нартов». Художественно-эстетическая ценность эпоса
непреходяща. Идеи, образы, художественная структура нартских
сказаний оказали большое влияние на художественное мышление народа.
Абазины создали и сохранили богатейший сказочный эпос™. Он
включает волшебные, социально-бытовые, авантюрные и
кумулятивные сказки, небылицы и сказки о животных. Есть сюжеты,
совпадающие с мировыми и общекавказскими. Особенно много общего со
сказками ближайших родственных народов — абхазов и адыгов; немало
¦и самобытных сказок.
Абазинская сказка, как и сказки других народов, «не знает
персонажей, которые вводятся ради описания среды, общества. Здесь
каждому лицу определена своя роль в повествовании, и ни одного
лишнего лица нет. Каждое лицо будет действовать, и только с
точки зрения своих действий оно представляет интерес для слушателя.
Поэтому для фольклора характерно стремление к одногеройности.
Есть центральный герой, и вокруг него и его поступков
группируются другие лица — его антагонисты, или помощники, или же те, кого
он спасает»11.
Как и у всех народов Кавказа, главным персонажем абазинской
волшебной сказки (независимо от того, как он называется)
выступает социально обездоленный герой. Он, как правило, безымянен, и
это отражает изначальную особенность сказки. Правда, героем ряда
сказок является ХъабыжьчМвын — Маленький плешивец, персонаж,
очень популярный в сказках разных народов.
Сказочный герой, выражающий идеалы народа, в пределах
отведенного ему времени и пространства обретает бессмертие. В
волшебной сказке во всех случаях торжествуют добро и справедливость, а
зло непременно наказывается.
У героя волшебной сказки абазин, как и сказок других народов,
есть чудесные помощники: старуха-колдунья, мудрецы или богатыри,
жена и сестра, невеста, а также благодарные животные, которым он
оказал, услугу. Незаменимый его помощник — верный конь,
обладающий даром провидения и перевоплощения. В описании героя и коня
существует определенный параллелизм: вначале оба ничем не
выделяются, нередко бывают предметом насмешек, но затем становятся
необычайно мужественными и сильными. Чтобы подчеркнуть
социальную полярность противников, создатели сказок нередко «сажают»
княжича или сына хана на вороного жеребца, а простолюдина — на
невзрачного серого коня, у которого впоследствии обнаруживаются
необыкновенные качества. В борьбе с врагами герой пользуется
различными чудесными предметами; услуги ему оказывают персонажи,
наделенные чудесными способностями (дальнозоркий, скороход,
водохлеб и т. д.); он прибегает к помощи чудесных предметов, чтобы
узнать о судьбе брата или друга (стрелы, с которых капает кровь
или молоко и т. д.). Среди мифических противников героя самьь
страшные — айныжи — великаны, которых он всгда побеждает.
Как в восточнославянской сказке ц сказочное эпосе многих
186:
народов Кавказа, в абазинской сказке фигурируют и другие
мифические чудовища; Длиннобородый —маленький старичок с редкой и
длинной бородой, ездящий верхом на петухе, и алмасты — громадные
человекообразные существа. Часто герой вступает в борьбу с аткъва
(атко) —семиглавым змеем, запруживающим реку и требующим
жертву (молодую девушку) за то, что он позволит жителям аула
набрать воды,.
К особенностям абазинской сказки нужно отнести ее оптимизм
и насыщенность социальными мотивами. Многие волшебные сказки
начинаются с социальной характеристики героя; конфликт в них
завязывается на почве социального антагонизма. Усилению социальных
мотивов в абазинской сказке во многом способствует ее широкое
взаимодействие с хабарами — достоверными рассказами—
социальной проблематики.
Одна из главных тем абазинского сказочного эпоса — тема труда.
Созидательный, свободный труд возводится в ранг мастерства и
поэтизируется; подневольный труд считается наказанием и
проклятием. Все положительные персонажи — искусные табунщики, пахари,
чабаны, охотники, вышивальщицы, седельщики и т. д.
Не менее яркая особенность абазинского волшебного эпоса —
включение в него этнографических реалий, точных и подробных
описаний быта, нравов, обычаев, этики народа. Как и в сказках других
народов, в абазинской волшебной сказке сохраняются следы древних
верований (тотемизм, анимизм, магия, культы предков, домашнего
очага, мертвых, (оборотничество и т. д.).
Для волшебных сказок абазин, как правило, нехарактерно
развернутое изложение. Отличительными чертами их стиля, как и всей
народной прозы в целом, являются лаконизм, отсутствие цветистости,
всякого рода прикрас, даже некоторый «прозаизм», обыденность.
Изредка в них вкрапливаются песни, исполняемые тем или иным
героем или сочиненные по поводу события, о котором рассказывается
(«Как Мурат отомстил за себя», «Турых о пастухе Бате и его
дочери— пастушке Зач»). Это сближает абазинские сказки с
абхазскими12. Нередко типично волшебные сюжеты сочетаются с сюжетами
социально-бытовой сказки и хабара. Широкое взаимодействие разных
жанров — одна из примечательных особенностей поэтики абазинской
народной прозы.
В абазинской волшебной сказке используются традиционные
присказки, зачины, концовки, повторения (обычно троекратные)
однородных эпизодов. Почти каждая сказка начинается словами: «Жил да
был работящий мужчина...», «В одном ауле жил да был князь...»,
«Говорят, жил да был один юноша...» Более развернутые зачины встречаются
гораздо реже. Социальные характеристики персонажей в зачине сказки,
вероятно, более позднего происхождения. Концовки сказок отличаются
большим разнообразием: «Стали жить богато и счастливо», «Раздал
имущество князя тем, кто его наживал, а сам остался жить с женой
б счастье и довольстве», «Как говорит пословица, сделаешь добро —
встретишь добро, сделаешь зло — встретишь зло» и т. д.
Устойчивость абазинской волшебной сказке (наряду с зачинами
и концовками) придают и так называемые общие места и
традиционные формулы. Например: «Вы услышали (то, что рассказано в
сказке) своими ушами, живите до тех пор, пока это не увидите своими
глазами». Посредством формул передаются время и расстояние:
«Много ли ехал, мало ли ехал», «Долго ли шел, мало ли шел, но дошел
(до такого-то места)», «Долго ли ехал, мало ли ехал--кто знает»,
<<Ехал (п!ел) день, ехал два? ехал три»; сказочное пространство:
187: :
«Узнали во всех семи долинах», «Во всех семи долинах не было
красивее ее», «Послали людей во все семь долин».
Скорость движения, резвость коня, быстрота исполнения дела
тоже характеризуются постоянными формулами: «Он прилетел
(примчался), как вылетевшая из ствола пуля» (или: «как пуля), «Не
успели его ресницы сомкнуться, как конь был около него» и т. д.
Мифические противники героя также характеризуются
постоянными речевыми формулами. Великан или чудовище, почуяв запах
спрятавшегося человека, восклицает: «Фу-фу! Слышу человеческий
запах!» или: «Фу! Что за запах я слышу?» Колдунья, к груди которой
незаметно для нее прикладывается герой, тем самым становясь ее
молочным сыном, неизменно говорит: «Мои глаза, которые не
увидели тебя, — чтоб ослепли, мои уши, которые не услышали тебя, —чтоб
оглохли, мой нос, который не услышал твой запах, — чтоб отвалился!
Какой хороший был бы обед!» Богатырская дева, которую герой
покоряет, победив ее в трудном единоборстве, выражает готовность
стать его покорной женой одной фразой: «Если ты —мужчина, то
я —женщина» (т. е. «Если ты настоящий мужчина, то я буду тебе
достойной женой»). О выдающемся муже, о подвигах которого
наслышаны все, говорят: «О, это ты, имя которого произносят, но голову
которого не видят».
Поэтика абазинской волшебной сказки, как и сказок других
народов, широко использует ретардацию. Она, как известно, замедляет
стремительное развитие сюжета. Повторяются целые эпизоды и
элементы повествования. Причем излюбленным является троекратное
повторение: герой, как правило, вступает в схватку с тремя
противниками, у него три помощника, он пользуется тремя чудесными
предметами, подвергается троекратному испытанию и т. д. Просьба
выполняется только после троекратного ее повторения: «Послали за ней
раз — не пришла, послали второй раз — не пришла, послали третий
раз — пришла».
Многими нитями волшебная сказка связана с другими жанрами
устной прозы. Немало общих мотивов и эпизодов в волшебной сказке
и героическом эпосе абазин: чудесное рождение героя, его
испытание, формулы описания укрощения коня, боевых схваток и т. п.
Широко взаимодействует абазинская волшебная сказка и с социально-
бытовыми и бытовыми сказками (совпадают мотивы, стилистические
приемы, словесные формулы и т. д.).
Свойственная абазинскому волшебному эпосу социальная
заостренность получает дальнейшее развитие в социально-бытовой сказке:
во многих произведениях этого жанра предстает реальная картина
классовой дифференциации и социального антагонизма. Герою
противопоставляются не мифические существа, а реальные
эксплуататоры— князья, богачи, торговцы, и против них выступает не чудо-
богатырь, а батрак, пастух, табунщик, которые одерживают победу
не с помощью чудесных помощников, магии, волшебных предметов,
а благодаря уму, сообразительности, ловкости, терпению, хитрости.
Точность социальных характеристик является определяющим
жанровым признаком этого вида абазинской народной словесности.
Для создания необычных ситуаций, снижения образа
социального антипода, осмеяния человеческих пороков в социально-бытовой
сказке широко используется гипербола. Гиперболизируются черты
характера и умственные способности. Герой наделяется находчивостью
и изобретательностью, а его противник низводится до уровня
глупца, делающего все невпопад и оказывающегося одураченным. Тупым,
жестоким, алчным, самодовольным князьям и дворянам и лживым,
корыстолюбивым служителям религиозного культа противопоставляется
18$
простой крестьянин — умный, ловкий, а часто и хитрый. Ему
нередко помогают мудрая дочь, любящая жена, храбрая невестка, верные
друзья. Герой сказки из всех ситуаций выходит победителем, и все
завершается счастливым концом.
Иметь хорошую жену, умную, рассудительную, хозяйственную,
самая большая удача, считают абазины. Естественно, поэтизация
образа такой женщины заняла значительное место в сказочном
репертуаре народа («Как отец нашел сыну хорошую жену», «Семь вопросов и
семь ответов» и др.)- Напротив, плохая жена — несчастье («Три
завета отца», «Невестка и золовка» и т. д.).
Поэтика социально-бытовой сказки существенно отличается от
поэтики волшебной сказки. В центре ее сюжета, как правило, одно
событие. Бытовая сказка лишена так называемой сказочной
обрядности и традиционных формул. Зачины сжатые, вводящие в социальную
и бытовую обстановку. В зачине обязательна краткая социальная
характеристика персонажа: «Жил-был злой князь», «Жил-был бедный
пастух, ни (дома, ни ограды у него не было» и т. д. Нелепое
положение, в которое попадает социальный антипод героя, или алогизм его
поведения, противоречащий здравому смыслу, определяют комизм,
присущий бытовой сказке больше, чем любому другому жанру.
Сатирическое и юмористическое звучание достигает апогея в
примыкающих к бытовым сказкам анекдотах о Ходже (абазины
называют их турых), широко распространенных в народе. Ходжа — философ,
судья, весельчак — едко и остро высмеивает судей, мулл, князей и,
вообще, человеческие слабости. Он и сам нередко попадает в нелепые
ситуации, но никогда не теряет бодрости духа, здорового народного
оптимизма. Особенность анекдотов о Ходже — их чрезвычайная
лаконичность и новеллистически острое разрешение конфликта.
Истории о Ходже (Насреддине) популярны у многих восточных
народов. В абазинской народной прозе, как ив устном- творчестве
ряда других народов Кавказа, они занимают значительное место.
Многие сюжеты традиционны: они, безусловно, заимствованы
(«Хитрая луна», «Сколько звезд на небе?», «Откуда берутся звезды» и др.).
Но некоторые, несомненно, возникли на абазинской почве (вероятно,
бытовавшие ранее сюжеты были «привязаны» к образу Ходжи). Все
анекдоты о Ходже трансформированы, воспринимаются как исконно
народные: в них звучит абазинская живая речь, много идиоматичных
выражений, образных сравнений, словесных фигур.
Представлены в фольклоре абазин и хабары. В народном
сознании хабар — это рассказ, содержание которого считается
достоверным. Это, в сущности, небольшие новеллы с четкой композицией и
завершенным сюжетом. Они сыграли важную роль в формировании
письменной прозы.
Значительное место в абазинском фольклоре занимают сказки
о животных, характерными особенностями которых являются ярко
выраженный антропоморфизм и социальный аллегоризм. Их
иносказательность давала простор для осуждения пороков, а «сочинитель»,
прикрываясь сказочной аллегорией, подвергал себя меньшей
опасности.
Некоторые персонажи абазинских сказок о животных, как и
сказок любого другого народа, имеют постоянные характеристики:
осел всегда олицетворение глупости, вол — трудолюбия, лошадь —
благородства, собака — верности и преданности, волк жаден,
вероломен и глуп и т. д. Истинный царь зверей — это медведь. Он
всегда обладает огромной силой и властью, но феноменально глуп
(«Медведь, волк и лиса», «Храбрый кот и трусливый медведь»). Наиболее
популярный персонаж — хитрая и умная лиса. Отношение к ней в
189
абазинском животном эпосе, как и в эпосе других народов,
Двойственное. Там» где лиса вступает в конфликт с более сильными
хищниками, она одерживает верх; когда же сама выступает в рйли
хищника, она оказывается посрамленной,
В наше время сказки о животных, перейдя в детский фольклор,
как бы вновь обрели первоначальное значение: показать в
увлекательной форме «характер» и повадки животных, развить у детей
смекалку и наблюдательность, дать практические знания о природе,
пробудить в них любовь к слабому и беззащитному. Поскольку
сказки о животных обращены преимущественно к детской аудитории, в
их поэтике сильны элементы дидактики.
В лирических жанрах абазинского фольклора чаще всего
разрабатывается тема социального неравенства, борьбы против
несправедливости и жестокости угнетателей, косных обычаев, разрушающих
счастье людей. Примером может служить песня «Минат, дочь Кыны».
Она отразила действительные события и реальные
взаимоотношения князей и их холопов. В ней поется о горькой доле
крестьянской девушки, похищенной и насильно выданной замуж за
нелюбимого. По форме своей — это традиционная песня-плач: девушка поет
о своей трагедии, посылает проклятия насильникам. Свое горе и
отчаянье она выражает хотя и в гиперболических, но конкретных
образах-параллелизмах:
Волосы, которые я вырвала с головы,
Спутали б дикую лошадь* »
Семи собакам не съесть столько мяса,
Сколько я вырвала из своих щек.
Свою ненависть к навязанному мужу она выражает, обезображивая
его образ, придавая ему нечеловеческий облик:
Сказали: «Твой муж» —и впустили медведя -телка,
Ноги его подобны опорам хижины,
Руки его подобны лопатам, которыми дубят кожу.
Презирая своего насильника, девушка ненавидит и предметы, вещи,
которые окружают ее в его доме. Все ей кажется отвратительным:
Сказали: «Циновка» — и занесли (в комнату) рогожу,
Сказали; «Таз» — и занесли (в комнату) корыто для собак.
Девушка проклинает виновников своего несчастья, конкретно называя
вину каждого:
Чтоб ты оседлал седлом несчастья своего, коня,
Архаг Уатаущ, который не женился на мне.
Пусть съедят мясо несчастья
Те, которые похожи на вас, Адркиевы!
Детина Лоу, что. тебе прибавит калым за меня,
Когда у тебя огромные участки?
Трагедия загубленной девушки стала возможной только потому, что
она дочь бедняка и князь может играть ее судьбой:
Если бы я была из рода Лоовых, а не дочерью Кыны,
Со мной бы такое несчастье не случилось.
У моего отца было только два вола,
И на них вспахали три пяди земли,
И эти пяди съели три саранчи...
Песня-плач дышит гневом против князей-тиранов, и вся ее образная
система подчинена тому, чтобы вызвать ненависть к ним, желание
бороться против зла и несправедливости.
190
«Песня-плач девушки Фариз» разрабатывает тему неразделенной
любви: девушка жалуется, что не может соединиться с любимым
джигитом. По форме своей — это традиционное повествование,
построенное сплошь на параллелизмах. Как обычно в подобных песнях,
причиной невозможности счастья является социальное неравенство, мотив
которого здесь звучит несколько приглушенно:
О, мой милый, когда наступит ночь,
Золотую лампу я для тебя зажигаю —
Сплели бы мы свои руки, мой любимый,
Но из этого тоже сделают горе нам...
В фольклоре абазин, как и других народов, большое место
занимают так называемые малые, или философские, жанры: пословицы,
поговорки и загадки13. В них отразился ум народа, меткость его
слова, образность мышления. Очень лаконичные и образные, они на
первый план выдвигают рационалистическую основу дела. Более того,
образная сфера здесь служит для воплощения рационального, и
эстетическая функция подчиняется рационалистической. Пословицы и
поговорки— это выражение мудрости, добытой на основании
многолетнего опыта жизни народа.
Много пословиц о любви к Родине, о родной земле,
патриотизме, мужестве: «Земля на родине — рай, а вода — мед»; «Свое
мужество и свою работу направляй на пользу обществу, а не прячь их в
золе»; «Сила народа вдребезги разрушает и утесы» и т. д.
Разнообразны пословицы, говорящие о человеке и его жизни: о.
дружбе и товариществе, об отношении к родителям, об уме и терпении
и т. д.: «Хороший друг лучше плохого брата»; «Дом держится на
женщине». Среди них есть и пословицы, порожденные феодально-байским
отношением к женщине: «Не верь своей жене и своей лошади»; «Хотя
у женщин волос длинный, да ум короткий» и т. д.
С особым прилежанием народ создавал пословицы,
поэтизирующие труд и знания: «Неумелая рука портит дело»; «Как возделаешь
землю, та ей и цена»; «Цена человека — его работа».
Пословицы отразили классовые отношения, выразили
социальный протест против угнетателей: «Прихоти князя — плач
крепостного»; «Князь — волк, княгиня — лиса»; «Стон князя — пляска (радость)
крепостного»; «Смерть князя — притворный плач крепостного»;
«Ласковому слову князя и зимней ночи не доверяй»; «Пот бедняка — мед
богачу» и др.
Много пословиц, выражающих моральные взгляды народа: «Не
смейся над тем, кто первым споткнулся»; «Где нет любви, там нет и
радости».
Понимание закономерностей явлений жизни,
обобщенно-философские высказывания отразились в многочисленных пословицах: «Время
вертится, как колесо»; «И старая жаба надеется, что у нее вырастут
зубы»: «Саблей раненное — заживает, злым языком раненное — не
заживает»; «Добро следует за добром, зло за злом»; «Роющий яму для
других сам в нее попадет» и т. д.
Таким образом, круг проблем, нашедших отражение в
пословицах, богат и разнообразен. Популярность их в народе объясняется
лаконичностью, эмоциональностью, необыкновенной глубиной
заложенной в них мысли.
Популярны в народе и загадки. Загадка — это замысловатый
вопрос, требующий наблюдательности, сообразительности. Загадки
по-абазински называются «кытча» (букв.: съедение села).
Загадывание и отгадывание представляют своеобразную игру. Тот, кто
загадывает, говорит: отгадай, мол, загадку, за это я тебе даю такой-то, та-
191
кой-то и такой-то аул с их богатством. Если человек отгадал загадку,
он говорит: «Я съел и тот, и другой, и третий аул, прокатился на их
лучших лошадях, а загадка твоя вот что значит». Если
отгадывающий не может отгадать, то загадывающий говорит: дай мне аул,
скажу. Тот дает один или несколько аулов. «Съел и тот, и другой, и
третий аул. А тебе пусть достанутся объедки, (или что-нибудь в этом
роде, что уязвит отгадывающего), а загадка вот что значит».
Загадки требуют знания природы, хозяйственного уклада, быта
народа. Аллегорическая форма их развивает мышление, заставляя
сопоставить и сравнить явления, вещи, предметы.
Содержание загадок разнообразно и всегда связано с жизнью
народа: «Белая курица без костей» (сыр); «Один всадник тысячу
всадников колотит» (просорушка); «Глаза человека мы знаем, а что
такое человеке глазу?» (отражение человека в зрачке); «Кто меня
режет и рвет, тот мой друг» (земля); «Целый &ень по полу гуляю,
а вечером стою в углу» (веник).; «Из дупла тысяча овец со снятыми
шкурами высыпается» (просорушка и пшено); «Плеть князя в. траве
лежит» (змея); «Когда в степь идут, они домой смотрят, а когда
домой идут, они в степь смотрят»',; (козлиные рога).
Загадки нашего времени отражают современную жизнь народа:
«Я не ученый, но весь свой век пишу» .(перо); «Не живой, но бегает
и летает» (самолет); «Без керосина, без масла горит»
(электрическая лампочка).
Значение и роль фольклора в духовной жизни народа
непреходящи. Художественно-эстетические ценности устного народного
творчества активно участвуют, обогащая ее в литературе, театре, музыке,
хореографии, во всей духовной жизни народа.
5.2. Литература
Абазинская советская литература рождена грандиозными
социально-экономическими изменениями, которые вызвала к жизни
Великая Октябрьская социалистическая революция.
Основоположником ее, как и черкесской письменной литературы, стал Татлустан
Закиреевич Табулов A879—1956)—человек талантливый и
разносторонне одаренный, своеобразный «энциклопедист»: он был
создателем первой черкесской национальной письменности, одним из авторов
абазинского алфавита, педагогом, первым автодидактом,
собирателем и публикатором фольклора, лингвистом, этнографом,
переводчиком, журналистом, писателем. Его творческий подвиг, как и
деятельность многих основоположников национальных литератур, был
предопределен созидательной мощью социализма, обеспечившего
свободное развитие каждого народа, активно стимулировавшего расцвет
культуры и духовного возрождения ранее угнетенных народов.
Как и все младописьменные литературы нашей страны,
абазинская советская литература зародилась на страницах периодической
печати и первых школьных учебников. Она питалась, как и в
последующие годы, из двух источников: национального фольклора,
который явился ее материнским лоном, и опыта русской — классической
и советской — литературы.
В 1929 г. вышла книга Т. 3. Табулова «Зули»>, в которую вошли
пьесы «Зарыля», «Зули», инсценировки «Рабочий и крестьянин»,
«Старая и новая жизнь», стихи и песни «Станем в их ряды»,
«Школа», «Десня» и другие. Эта книга положила начало абазинской
художественной литературе.
192
Абазинская художественная' литература возникла как
литература социалистического реализма и развивалась с самого начала в
общем русле многонациональной советской литературы, ставя и
решая те же проблемы, что и другие младописьменные литературы, ведя
активный поиск героя, способного выразить смысл времени и
характер современника, борясь против всего, что мешает строительству
новой жизни.
В 1920—30 гг. во многих литературах Советского Союза большое
место заняла тема раскрепощения женщины. Кроме своего
социального значения, проблема эта привлекла внимание писателей также
психологическим аспектом. Тема женской эмансипации давала
большие возможности для исследования процесса становления новых
качеств сознания, психологии, нравственных взглядов человека в новых
социальных условиях. Т. 3. Табулов одним из первых обращается к
теме горянки. В пьесе «Зули» он ставит острую для того времени
проблему освобождения горянки от плена адата и шариата и решает
ее талантливо и ярко. В другой пьесе — «Зарыля» — автор выводит
заправил горского аула — старшину, купца, князя. Табулов обличает
нравственное уродство «столпов» аульной власти, вынося
беспощадный приговор старой общественной морали. В образе крестьянки
Зарыли, полемически противопоставленной «хозяевам жизни», писатель
возвеличивает нравственную чистоту людей труда. Пьесы Т. 3. Табу-
лова сыграли большую роль в идейно-нравственном воспитании
горянок, активно включавшихся в процесс социалистического
строительства. Создание образа социально активного героя было характерным
явлением в литературах 1930-х гг., и Т. 3. Табулов пытается
реализовать его посредством остросюжетного драматического произведения.
Новое время рождало и новых героев. Т. 3. Табулов делает
попытку создать образ человека, который устанавливает и защищает
Советскую власть, утверждает коренные принципы
социалистического общежития. Писатель пишет своеобразные агитационные
произведения-инсценировки «Рабочий и крестьянин», «Старая и новая жизнь».
В них он утверждает жизненную необходимость союза рабочего
класса и крестьянства, защиты социалистических завоеваний, создает
броские символические образы-обобщения, отличающиеся
политической целеустремленностью.
В многочисленных стихотворениях, поэмах, рассказах, научно-
популярных статьях 20—30-х гг. Т. 3. Табулов пропагандирует
социалистическую новь, борется против пережитков прошлого,
разоблачает мир капиталистического насилия и зла. Он был одним из
самых ярких просветителей своего народа. Его творческая работа,
которая длилась до середины 50-х гг., оказала и оказывает
значительное влияние на развитие абазинской культуры в целом.
В 30-х —начале 40-х гг. с первыми стихами и рассказами
выступают X. Жиров, М. Малхозов, Ч. Муратков, И. Табулов, П. Цеков.
В их творчестве доминируют пафос созидания, радости,
романтический порыв к прекрасному, возвышенному. Появляются новые люди,
меняется содержание «извечных» проблем гуманизма, народности,
правды, героического и т. д. В литературу входят герои с реальными
биографиями. Ставится и укрепляется тема свободного труда на
колхозных полях, заводах и фабриках, тема обновления жизни,
появления примет нового быта (стихи и поэмы И. Табулова «На току»,
П. Цекова «Песнь освобожденных», М. Малхозова «Рождение
счастья»).
Стремление осмыслить пройденный путь, понять те изменения,
которые произошли в жизни народа, порождает стихи, в которых
сопоставляется прошлое и настоящее. Ведущими темами в творчестве
13 «Абазины»
193
Жиров X.
молодых авторов конца 20-х — начала 40-х гг. становятся темы
В. И. Ленина, Коммунистической партии, дружбы народов
(стихотворения М. Малхозова «Где ты, родной наш Ленин?», П. Цекова
«Советская Конституция», «Большое счастье быть красноармейцехМ»
и другие).
Послевоенный литературный процесс начинают писатели старшего
поколения. Т. Табулов пишет новые стихи и поэмы («Пионерская
песня», «Наши женщины», «Дадыра и семь семей»), X. Жиров печатает
рассказы «Радостная встреча», «Под солнцем коммунизма», первые
главы повести «Верным путем»!, И. Табулов завершает работу над
рукописью романа «Азамат».
В конце 40-х — начале 50-х гг. в литературу вливается целая
группа молодых поэтов и прозаиков, многие из которых становятся
затем известными писателями, — К. Джегутанов, Д. Лагучев, Б. Тхай-
цухов, Ш. Физиков, М. Чикатуев. Они вместе с П. Цековым,
начавшим публиковаться еще в предвоенные годы, составляют молодую
поросль абазинской литературы.
К 50-м гг. абазинская литература осваивает все жанровые
формы развитых литератур, а к 60-м — вступает в пору эстетической
194
Джегутанов К.
зрелости, достигая уровня всей советской литературы, становясь
известной всесоюзному читателю благодаря широкому переводу
абазинской поэзии и прозы на русский и другие языки народов СССР.
В эти годы усиливается тенденция. к глубокому проникновению в
жизнь народа, психологически достоверному раскрытию характеров.
Намечаются и успешно реализуются пути создания художественной
летописи жизни народа, усиливается чувство историзма, что
свидетельствует об укреплении реализма в литературе. В поэзии
формируется индивидуально-лирическое начало.
Начинается художественное исследование далекой истории
народа (романы К. Джегутанова «Золотой Крест» и «Лаба»).
Осмысление исторического пути народа к социализму
становится одной из главных тем прозы (романы и повести И. Табулова «Аза-
мат», X. Жирова «Пробуждение гор», Б. Тхайцухова «Горсть земли»,
П. Цекова «Месть горного аула», 3. Хачукова «Проданный с конем»
и др.). Великую преобразующую силу идей революции утверждает
своей повестью «В поисках жизни»: X. Жиров.
В огне гражданской войны «становится человеком» и герой
повести 3. Хачукова «Проданный с конем» — Шамель. События
гражданской войны легли в основу повести П. Цекова «Месть горного
аула».
13*
195
Великая Отечественная война явилась самым суровым
испытанием патриотизма советского человека, его моральной стойкости,
политической зрелости. Поэтому, естественно, тема войны заняла
достойное место в абазинской литературе.
Обращаясь к событиям войны, абазинские писатели, как и все
советские литераторы, утверждают, что за годы, прошедшие после
революции, партия сумела воспитать советский народ в духе
преданности завоеваниям Октября, идеям социализма и коммунизма.
Коммунистические идеи стали личным убеждением каждого советского
человека. В этом—источник массового, всенародного героизма
советских людей. Поэтому тема нравственной силы, нравственного духа,
нравственных категорий становится одной из главнейших в
произведениях о войне. В произведениях абазинских писателей раскрыт
нравственный мир советского человека в годы Великой
Отечественной войны, человека, унаследовавшего и обогатившего
революционные и патриотические традиции отцов и дедов.
Это ярко проявилось в романе К. Джегутанова «Волшебная
игла», в котором писатель рисует картины нравственной стойкости г
высокого патриотизма советских людей, несокрушимости народного
духа и социалистических идеалов. К роману «Волшебная игла»
многими своими чертами примыкает повесть Ш. Физикова «Серебряный
пояс».
Героями произведений о Великой Отечественной войне в
абазинской, как и во всей советской литературе, становятся старики и
дети, мужчины и женщины. Этим писатели хотят подчеркнуть
всеобщность подвига советских народов. Современные прозаики в
художественном осмыслении подвига советских людей исходят из
жизненных примеров. Размышление о времени рождает тему нравственного
и духовного возмужания молодежи в годы Великой Отечественной
войны, эволюции и обогащения нравственных и героических традиций
народа. Это явственно проступает в пафосе повести 3. Хачукова
«Сыновья воинов», рассказах Б. Тхайцухова «Сын Ленина» и Ш.
Физикова «Награда за мужество», «Чучело» и многих других
произведениях прозы и поэзии.
Произведения абазинских, как и всех советских писателей,
показали, что для каждого советского человека — «молодого и
старого... приспособить свою жизнь к оккупантам, служить им так же
невозможно, неестественно, как ходить на четвереньках или есть
человеческое мясо»14. Все они убеждены в том, что без Советской
власти нет жизни. Отсюда и их героизм, и нравственная стойкость,
и духовная сила, побеждающая смерть.
В романах, рассказах и повестях абазинских писателей на
современную тематику обнаруживается стремление к аналитическому,
проблемному рассмотрению бытия нашего современника. Изображая
его, писатели исходят из того, что в эпоху социализма
«взаимоотношения» человека и среды коренным образом меняются: при
социализме антагонизмы исчезают, а противоречия остаются.
Противоречия и определяют конфликт произведения. А конфликт реализуется
через человеческие характеры, которые, в свою очередь, находятся
в диалектическом развитии, обогащении новыми чертами.
В этом отношении характерна повесть Б. Тхайцухова «Ветер
жизни». В ней, как и в ряде рассказов, писатель разрабатывает
нравственную проблему, вглядываясь в моральный облик молодых
людей 60-х гг. В образах главных героев повести находят отражение
многие характерные черты советской молодежи 60-х гг.:
деятельность, целеустремленность, социальная активность, острая реакция
на справедливость и несправедливость. Они не хотят быть бесстра-
196
стными свидетелями жизни; они активно воздействуют на течение
жизни советского общества. Они, молодые люди 60-х гг.,
бескомпромиссны; им свойственно чувство высокой ответственности за порученное
дело; они — активные проводники всего прогрессивного, передового,
борцы против мещанства, косности, отсталого, обветшалого.
Если в центре повести Б. Тхайцухова — рабочая комсомольская
молодежь, то в романе X. Жирова «Сын отца» — партийные
руководители колхозного производства. Писатель ставит в нем важные
проблемы общественной жизни современного села. Сделав объектом
исследования жизнь и деятельность людей, ответственных за
производство и быт колхоза, писатель получает возможность широко охватить
все стороны жизни современного села, глубже войти в духовные
глубины народной жизни, показать изменение характера советского
человека в процессе строительства коммунистического общества. В
романе «Сын отца» Жиров выводит образ партийного работника,
коммуниста наших дней, все мысли, заботы, мечты которого о благе
народа, родины. Он показан в работе, в широких связях с массами.
Это новое, что связано с трактовкой образа коммуниста в современной
абазинской прозе.
Как и проза, успешно развивается абазинская поэзия. Она
связана а именами П. Цекова, Б. Тхайцухова, К. Джегутанова, Д. Лагу-
чева, М. Чикатуева, М. Тлябичевой, К. Мхце, К. Баталова, Е. Шхаевой
и.других.
Становление поэтической индивидуальности П. Цекова —
автора многих поэтических сборников — отразило особенности движения
абазинской поэзии от дидактической к истинной поэзии. Поэзия
П. Цекова 60—80-х гг. свободна, как и вся абазинская поэзия, от
книжной риторики; она стала мягче, глубже, искреннее,
многокрасочнее. В стихотворении «Как многие реки в одну...» он уподобляет
вековую дружбу русских и горцев слиянию многих речушек в одну
полноводную реку.
Мечты о свободе и силе
Вздымали людскую волну.
Народы вливались в Россию,
Как многие реки в одну.
К. Джегутанов, как и П. Цеков, тяготеет к гражданской лирике,
хотя диапазон его поэзии довольно широк и разнообразен.
Значительное место в его творчестве занимает тема В. И. Ленина и партии.
В стихотворении «Великое имя» поэт образно воспел бессмертие дела
В. И. Ленина:
Пока
Существует жизнь на Земле,
Всех наций людьми простыми
Будет хранимо тысячи лет
Ленина светлое имя.
Если под кровлю
Рабочих ла&уг
В Париже,
Лондоне,
Вене
Войдешь,
Но не сможешь
Сказать; «Я друг», г—
Скажи вместо этого:
— Ленин!
Верней пароля нет
Ни; на земле,
Ни на море!
197
В лирике К. Джегутанова (стихах, балладах, поэмах, песнях)
60—•80-х гг. раскрытие духовного мира человека, е.го отношения к
жизни, рост его сознания выдвигаются как коренные проблемы
поэзии, которая наполняется емким философским содержанием. К. Дже-
гутанов, как и другие абазинские поэты, гюстоянно обращается к
народному творчеству: метафорические обобщения его стихов и поэм
зачастую берут начало в фольклоре.
Творчество Д. Лагучева больше всего обращено на разработку
морально-этических проблем. Поэт посвящает много стихов и поэм
утверждению коммунистических нравственных норм, воспитанию
читателей в духе коммунистических идеалов, борьбе против идеологии
я практики буржуазного общества. Бесчеловечной морали
империализма, поэт противопоставляет наш советский социалистический гуманизм.
С именем поэта Б. Тхайцухова связано становление философской
лирики в абазинской поэзии. Для него характерны глубокие раздумья,
широкие, порой глобальные ассоциации, мягкость и разнообразие
поэтической интонации, афористичность. Без нерасторжимой связи с
Отчизной все мертво — и природа и человек — таково содержание
многих стихотворений и поэм Б. Тхайцухова. Так, в стихотворении
«Лист» он пишет:
Лист от ветки оторвался
И зачах...
Прошептал ой, корчась в солнечных лучах:
«Ствол родимый,
Без тебя и без корней
Даже солнышко —
И то врага страшней».
А в стихотворении «Родина моя» он утверждает:
В мире ничего и никого,
Что богаче сердца моего.
Клад его — не злато-серебро,
Не в сундук набитое добро.
Родина прекрасная моя,
Ты хранишься в сердце у меня.
Если я хоть дерево одно,
Камень, каплю, яблоко, зерно —
Что-нибудь твое, что я храню,
Невзначай из сердца уроню,
Родина, ты знай: оно тогда
Перестанет биться навсегда.
М. Чикатуев— яркий и самобытный художник. Творчество его
проникнуто светлой верой в торжество социальной справедливости, в
необоримость добра. В его поэмах «Разговор планет», «Песня»,
«Человек и тысячелетие», «Два абрека», в цикле маленьких поэм,
вошедших в книгу «Абазинские всадники», большая общечеловеческая
мысль облечена в зрелую поэтическую форму. В наш тревожный век
каждый должен быть, подчеркивает поэт, активным творцом,
отдающим ум и силы на благо общества, на борьбу за добро, справедливость,
и социалистический гуманизм.
Человек
перед жизнью в ответе.
Человек —
это жизни венец.
Ты — человек^.
Живи ради мира,
Для человека.
Пусть не смолкнет в твоей груди
Грохочущий зов ч
Великого века!
(«Человек и тысячелетие»)
198
Поэзия М. Чикатуева отличается богатством и выразительностью
языка, живой мощью материальной плоти, стилистической гибкостью,
точной образностью.
Лирика К. Мхце и М. Тлябичевой, следуя лучшим традициям
многонациональной советской поэзии и не теряя при этом
национальной самобытности, талантливо выражает характер времени в
индивидуальном поэтическом восприятии; усилия поэтов направлены к тому,
чтобы художественно реализовать сложные, неоднозначные,
противоречивые, порою драматические коллизии эпохи и жизни человека.
Лучшие стихотворения К. Мхце и М, Тлябичевой отмечены
правдивостью поэтического высказывания, стремлением поднять лирическую
правду до уровня истины. Это то новое, что принесли эти авторы
в родную литературу.
Абазинская литература, рожденная Великим Октябрем, успешно
развивается, достигнув за короткий срок уровня всей советской
литературы, освоив все ее жанровые формы, выдвинув талантливых
прозаиков и поэтов, творчество которых приобретает всесоюзную
известность. Это одно из ярких свидетельств расцвета культуры абазин,
обеспеченного претворением в жизнь ленинской национальной поли?
тики, всей практикой социализма.
5-3. Искусство
Наряду с устнЫхМ народным творчеством большую роль в
традиционно-бытовой культуре абазин всегда играл музыкальный и
танцевальный фольклор.
О разнообразии абазинских музыкальных инструментов сообщали
уже письменные источники XIX в. Отмечены «двухструнная
балалайка, которой забавлялись абазины»15, «травяная дудка»16; обобщая
имеющиеся сведения, Л. И. Лавров перечислял среди старинных
музыкальных инструментов род балалайки (мыш1къвабыз),
двухструнную скрипку (апхьарца), инструмент вроде арфы (анду), дудку из
ружейного ствола (к1ыжк1ыж), деревянные трещотки (пхарч1акьI7.
Полевые данные показывают, что наиболее древними
музыкальными инструментами были дудка (зурна) и свирель (ац1арп1ына).
Свидетельство о их широком распространении имеется также в
устном народном творчестве18. Считалось, что свирель — пастушеский
музыкальный инструмент и что игра на ней кроме эстетической
функции имела практическое значение: когда пастух играл на ней, овцы
в отаре не разбредались19. Наигрыши на свирели были сольными.
Под ее аккомпанемент пелись протяжные песни-плачи (гъыбза) и
другие народные песни. Информаторы отмечают, что при исполнении
старинных протяжных песен свирель звучала особенно тревожно
и волновала душу. Сопровождала свирель и некоторые танцы.
Изготовляли свирель из местных материалов, в основном из
бузины (т1уп), так как сердцевина у нее мягкая. Сырье заготавливали
осенью, складывая в прохладном проветриваемом помещении, и
давали сердцевине естественным путем усохнуть, на что уходил почти
целый год. Выбирали прямые ветки без сучков, так как в процессе
последующего выжигания сердцевины сучки и искривления могли
повести к трещинам. Когда сердцевина была выжжена раскаленным
прутом, ее густо смазывали животным жиром, а через три дня трубку
«варили» в жире на медленном огне. Затем ее терли куском
шерстяной ткани до тех пор, пока она не начинала блестеть, как
лакированная. Для определения пригодности трубку роняли на пол: если при
па.дении она не кололась и издавала звонкий звук, то считалось, что
199
из нее выйдет хорошая свирель. Далее мастер разметывал игровые
отверстия (от 4-х до 6-ти) и выжигал их раскалённой проволокой или
гвоздем. Затем он украшал свирель резьбой, выжиганием или
инкрустацией.
Чистоту звучания свирели пробовали на открытом воздухе, так
как в этом случае скрадывались все изъяны в звучаний инструмента.
Для определения тембра звучания основных тонов мастер отсылал
слушателя (тоже мастера) на некоторое расстояние. Как правило,
мастер по свирелям сам играл на своем инструменте. Когда на нем
не играли, его хранили в кожаном или сплетенном из галуна чехле.
В настоящее время встречается очень редко. Последний экземпляр
свирели хранится в семье исполнителя абазинских народных мелодий
покойного Пту Хутова (аул Псыж). В областном отделе
радиовещания имеются записи народных мелодий в его исполнении,
пользующиеся очень большой популярностью среди людей среднего и старшего
поколения.
Зурну (ак1ыжк1ыж) изготавливали из ружейного ствола20, по
звучанию она сходна со свирелью.
До наших дней не дошло ни одного экземпляра таких
музыкальных инструментов, как балалайка, двухструнная скрипка или арфа.
Информаторы даже преклонного возраста только в общих чертах
помнят их устройство. Арфа была сделана из дугообразного куска
дерева с натянутыми на него струнами из конского волоса или
высушенных сухожилий крупного рогатого скота. Играли на ней, перебирая
струны пальцами обеих рук21.
Двухструнная скрипка состояла из грушевидного деревянного
резонатора с длинным грифом, снабженным двумя струнами из
конского волоса. Концы струн исполнитель наматывал на
указательный палец руки и, то расслабляя, то натягивая струны, достигал
необходимой высоты звука. Играли на скрипке, водя по струнам
смычком вроде лука22.
Сопоставление этих фрагментарных данных о музыкальных
инструментах абазин с их подробными описаниями у абхазов и
адыгов23 обнаруживает большое сходство, а подчас и идентичность в их
устройстве и манере игры.
Со второй половины XIX в. большое распространение получила
гармоника. По своему звучанию исполнителей и слушателей более
всего удовлетворяли гармоники «къазан къвабыз» (казанские
гармоники) и кустарные «льаба къвабыз» (адыгейские гармоники).
Игра на свирели, скрипке, арфе, а также гармонике нередко
сопровождалась аккомпанементом трещотки или одностороннего
либо двухстороннего барабана.
В настоящее время широко распространена гармоника,
рассматриваемая абазинами как народный инструмент. Она используется
и сама по себе, и для музыкального сопровождения песен. Широкой
популярностью пользуется игра на гармонике заслуженной артистки
РСФСР абазинки 3. Д. Ерижевой. Она известна и как композитор.
Ее мелодии звучат по областному радио. В 1976 г. Всесоюзная фирма
грамзаписи «Мелодия» выпустила пластинку с ее произведениями, в
ее же исполнении24. Любима игра на гармонике известных
гармонисток и гармонистов: Зарыли Цековой, Лидии и Тамары Бавоковых из
аула Псыж, Лидии Кишмаховой из аула Кара-Паго, Нану Дармило-
вой из аула Апсуа, Османа Гогова из аула Старокувинск.
В литературе прошлого века утвердилось мнение, что «абазины
не имели своей песни... песни в Абазии все кабардинские»25, что
«почти все свои песни абазины поют также как и грузины»26. Но это
утверждение неверное. Прлевые материалы позволяют сказать д
Ш
Заслуженная артистка РСФСР Ерижева 3. Д.
разнообразном песенном жанре абазин: это и героические песни
«Айдемиркъан йуарад» («Песня об Айдемиркане»), «Джыр йпа
Данакъай йуарад» («Песня о Данакае»), это и исторические песни
(песни о переселении в Турцию). С. Басария во время своей
экспедиции в абазинском ауле удалось восстановить часть слов исторической
песни:
«...Родившийся в Цабале,
Но умерший не в Цабале...»37
Насилие и обиды, испытываемые народом от своих угнетателей,
нашли отражение в многочисленных песнях-плачах. Так, в песне
«Кына йпх1а Минат луарад» («Песня Минат — дочери Кына»)
повествуется о горькой судьбе девушки-крестьянки, насильственно выданной
замуж за нелюбимого человека. Эту же тему отражает и песня «Фа-
риз луарад» («Песня Фариз»).Определенный песенный жанр составляют
песни у постели больного, песни раненых.
К сказанному добавим лишь то, что популярность как песенного,
так и музыкального фольклора в настоящее время неодинакова у
людей разных возрастов. Старшее поколение предпочитает песни
старинные народные, а также довоенные и времени Великой
Отечественной войны. Молодое — увлекается эстрадными песнями,
цыганскими романсами, туристскими и студенческими песнями
(когда поют под гитару). Молодежь часто говорит: «Новые песни нам
рее же ближе», «Любим самые последние песни».
301
Абазинский танец. Фото из кол. Д. И. Ермакова.
В целом и музыкальный, и несенный фольклор все же
вытесняется профессиональными авторскими произведениями (абазинскими
русскими, зарубежными). В то же время абазинские
профессиональные произведения испытали и испытывают влияние народного
творчества. > -.^^«4$
В области песенного жанра работает заслуженный артист Абха*-'
ской АССР абазин А.-З. Гожев. Им созданы более 25 песен па слова
местных авторов, вышедших отдельным изданием в 1966 г.28 Большую
работу по собиранию музыкального и песенного наследия абазин
ведет преподаватель Черкесского музыкального училища Г. Б. Гоже-
ва. Благодаря ее ^кропотливой работе собраны и обработаны много
народных мелодий, переложены на музыку стихи ряда абазинских
авторов (Т. 3. Табулова, П. Цекова, М. Шереметова, Ш. Физикова и
др.). В последние годы плодотворно сотрудничают руководитель
народного ансамбля «Абазинка» молодой композитор абазин В. Чика-
туев и известный абазинский поэт К. Мхце. Их программы
транслируются по областному радио и краевому телевидению.
Из народных танцев в прошлом наиболее распространенными
оыли парный танец (г1ах1вра), хороводный танец (к1вашара),
исполняемый большой группой юношей и девушек, джигитка —
исключительно мужской танец, своего рода танец-дуэль, в котором, по словам
Н. Ф. Дубровина, один из участников некогда «платил жизнью или
серьезною раной»29. В настоящее время практически невозможно
восстановить старинный вариант джигитки, который лег в основу
современного, сильно редуцированного варианта. Последний
завершается примирением «враждующих» сторон, как только девушка
бросит между ними белый шарф или платок. Народный поэт
Дагестана Р. Гамзатов хорошо выразил идею модифицированного танца:
В горах джигиты ссорились, бывало,
Но женщина спешила к ним и вдруг
Платок мужчинам под ноги бросала/
И падало оружие, из рук.
О женщины! Пока в смертельной злости
Не подняли мечен материки,
Скорее под ноги мужчинам бросьте
Свои в. слезах намокшие платки3?.
203
Атрибуты маскарадного костюма «ряженого»,
Передаваясь из поколения в поколение, эти народные танцы
дошли до наших дней. Их исполняют на всех празднествах, свадьбах,
они составляют ядро репертуара ансамблей художественной
самодеятельности.
В дореволюционном народном драматическом искусстве
центральное место занимали театрализованные представления ряженого (джьа-
г1афа). Так, при пахоте в свободное время и по окончании всех
работ, на особом празднике, он увеселял пахарей. В этой роли выступал
самый остроумный человек. Он пел, плясал, острил, широко прибегая
к мимике. В народе ряженый пользовался всеобщим уважением, но в
то же время его побаивались. Он мог высмеять лентяя, скрягу,
безнравственный поступок и т. д., оскорбить же его самого считалось
постыдным, и все становились на его защиту. «Этих патриархальных
певцов и почитают и боятся. Каждое хорошее или дурное дело,
мужество или трусость, красота и любовь, находят в них своих
хвалителей и беспощадных сатириков»31. Он мог прийти в дом за подарком
и никогда не встречал отказа. Хозяйки даже считали плохой приметой,
если он почему-либо обходил стороной их дом. Ряженый (обычно в
маске козла, откуда и его название «джьаг!афа»— танцующий козел)
— известный всем соседним адыгским народам персонаж,
олицетворявший «смеховую культуру» и «перевернутый мир» карнавала32.
К 1930-м гг. относятся первые шаги современного самодеятель-
203
ного театрального искусства. На сценах колхозных клубов разыгры-.
вались пьесы Т. 3. Табулова «Зули» и «Зарыля», его инсценировки
«Старое и новое», «Свет и темнота», «Рабочие и крестьяне». В них
показаны важнейшие социальные процессы, происходившие в жизни
горцев в послеоктябрьский период: ломка старых реакционных
устоев и зарождение новых прогрессивных традиций, освобождение
горянки и вовлечение ее в активную общественную жизнь33.
Драматическая самодеятельность остается популярной и в наши
дни. Вместе с тем с 1940-х гг. в области стало развиваться
профессиональное театральное искусство.
В октябре 1943 г. только что сформированный коллектив
Черкесского областного драматического театра показал зрителям
пьесу К. М. Симонова «Советские люди» и в течение 1944 г. поставил
более 130 спектаклей34.
Большую помощь в развитии драматического искусства оказали
народам Карачаево-Черкесии братские народы страны. В 1957 г. при
Ленинградском театральном институте им. Островского была создана
Карачаево-Черкесская национальная студия. На ее актерском
факультете обучались 19 человек, в их числе 5 абазин35. В 1963 г. впервые
на профессиональной сцене появились спектакли на языках коренных
народов области, в том числе абазинском. За успехи в развитии
театрального искусства X. Кишмахову и Л. Озовой присвоено
почетное звание заслуженный артист РСФСР. Покоряет зрителей
исполнительское хмастерство артистов К. Клычева, Т. Кишмаховой и др.
О популярности у абазин песенного, музыкального,
танцевального, драматического искусства говорит широкое развитие как
самодеятельности, так и профессиональных ансамблей. Уже в 1930-х
гг. при областном управлении культуры был создан ансамбль песни
и пляски, а при клубах, школах и т. п. — самодеятельные
художественные коллективы. В 1945 г. были проведены районные смотры этих
коллективов и областной смотр лучших из них. В том же году вновь
начал работать Черкесский областной национальный ансамбль песни
и пляски, в составе которого имелись и артисты-абазины.
Мастерство таких из них, как Г. Дзыба, 3. Ерижева, было отмечено
присвоением им звания заслуженного артиста РСФСР.
В дальнейшем профессиональные и самодеятельные коллективы
области стали неоднократными лауреатами Всесоюзных и
Всероссийских фестивалей и смотров, Международных фольклорных конкурсов
и т. д. Народные и современные эстрадные песни в исполнении
ансамбля Псыжского Дома культуры «Абазинка» звучат по
Всесоюзному радио. «Абазинка» побывала в Тюменской области в составе
агитпоезда ЦК ВЛКСМ «Молодогвардеец». За пропаганду народного
творчества и произведений советских композиторов ансамбль
награжден Почетной грамотой ЦК ВЛКСМ и Грамотой Совета Министров
Абх. АССР. Жители области тепло встречают солистов хора областного
радио абазин М. Ионова и В. Аджибекова, вокально-инструменталь-
кый ансамбль совхоза «Эльбурганский» — «Аш1ара» («Молодость»),
•коллективы художественной самодеятельности сельских Домов
культуры.
Одной из наиболее развитых областей абазинского народного
художественного творчества является декоративно-прикладное
искусство. Лучшие из сохранившихся образцов творчества абазинских
мастеров отличаются высоким художественным совершенством. Оно
проявляется и в гармоничности пропорций, изящных линиях и .богатой
орнаментировке составных частей национального костюма, и в мягкой
многоцветное™ домашних тканей, и в тонкой резьбе на изделиях из
дерева, и в узорах плетения и вязания, и в ювелирных изделия^
204
Заслуженная артистка РСФСР Озова Л. Р.
в роли Заиры по пьесе Вольтера «Заира».
Повсеместно была распространена художественная вышивка —
«Орнаментовка частей костюма (женские бешметы и шапки, мужская
и женская обувь), кисетов и сумочек»36. Вышиванием занимались
женщины и девушки всех социальных слоев37. Материалом,
служившим основой для вышивок, в XIX —начале XX в. были домашнее
и покупное сукно, канаус, парча, атлас, бархат, сафьян. Вышивка на
дорогих покупных тканях была доступна лишь мастерицам из высших
сословий. Вышивали шерстяными и шелковыми нитками, канителью.
Канителью вышивали не только костюмы, головные уборы и обувь,
но и такие предметы быта, как кожаные сумки и конское снаряжение.
В позднем средневековье, писал Л. И. Лавров, «золотым шитьем
украшали шелковую обивку гробов, колчаны и т. п. Для украшения
кожаных вещей применялся и способ аппликации»38.
Своеобразие абазинских вышивок достигалось сдержанностью
цветовой гаммы, сочетанием геометрического орнамента с
растительными мотивами и легкого линейного орнамента с крупным ^пятном,
наличием большого свободного поля вокруг узора, многослойностью,
205
при которой в одни орнаментальные формы, располагавшиеся на
свободном поле, вписаны другие более мелкие элементы. Это особенно
заметно в золотошвейном искусстве, где крупные золотые и
серебряные узоры создают богатую фактурную поверхность на фоне черной,
синей или красной тяжелой ткани и воспринимаются объемно,
скульптурными декоративными пятнами. Лучшим материалом для этого
служил однотонный бархат: красный, бордовый, зеленый, фиолетовый.
Существовали несколько способов золотого шитья. Наибольшее
распространение имела плоскорельефная вышивка гладью39.
Различным направлением стежек нити-прикрепа на основном, уже покрытом
золотом или серебром фоне мастерицы создавали дополнительные
узоры —зигзаги, ромбы, квадраты, косые линии, которые
образовывали единый композиционный рисунок. Используя сочетание золота
с нежными тонами шелковых ниток (светло-розовым, нежно-голубым
и др.), мастерицы достигали еще большего эффекта. Рельефность
рисунка и различное расположение стежков давали дополнительную
игру света и тени. Широкое распространение имела также тамбурная
вышивка (гвырщхъва тадзах)—шитье иголкой назад. Ею украшали
более легкие ткани —тонкое сукно, Щелк, атлас, преимущественно
красного, черного и темно-синего цветов. Сложный и причудливый
узор тамбурной вышивки выполнялся яркими или сочными шелковыми
нитками. Одним из разновидностей орнаментировки являлась
аппликация (жарыква). Отдельно она встречалась редко, а обычно
сочеталась с золотым шитьем, гладью, тамбурным швом.
Композиция узора различных видов вышивок соответствовала
назначению и форме вышиваемых предметов. Используемый
мастерицами узор не только украшал предмет, но и подчеркивал его форму.
При каждом новом образце вышивок создавали все новые композиции
и расцветки, варьировали и обогащали старинные узоры. В
творчестве многих поколений народных мастериц орнамент художественных
вышивок совершенствовался, становясь все более выразительным и
красивым.
Одним из древнейших видов декоративно-прикладного искусства
была орнаментировка войлочных и вязаных изделий. О технологии
изготовления войлочных изделий уже говорилось. Здесь же отметим,
что художественные войлоки, как однотонные, так и узорные, играли
большую роль в украшении жилища горцев. Наиболее
распространенными цветами таких войлоков были иссиня-черный, коричневый
разнообразных оттенков, серый и белый. Характерная особенность
орнаментированных войлоков — четкость и ритмичность узора
(преимущественно геометрического характера), представляющего собой
не компактную массу со сложными переплетениями, а свободно
и непринужденно разбросанные по полю элементы, тонко и изящно
связанные между собой в гармоничное целое. Здесь же надо отметить
самую важную особенность узорных войлоков: при всей устойчивости
и стилевой выдержанности основных типов орнаментики, образцы ее
почти никогда не повторялись40. Каждая мастерица старалась
проявить творческую фантазию и внести нечто новое в детали, не
нарушая существа композиции. Таким образом, создавалось удивительное
многообразие вариаций. Мастерица никогда не пользовалась
предварительным эскизом. Обработка материала и претворение
художественной идеи почти всегда шли рядом.
Абазинам издавна было известно плетение художественных
циновок (джьаргьан). Циновка служила настенным украшением, на нее
складывали постель, на ней совершали молитву. Узор циновок обычно
состоял из крупных выразительных геометрических фигур
—квадратов, ромбов, треугольников.
206
Художественной резьбой украшали Деревянные и каменные
предметы. Применялась и инкрустация. Украшая свои изделия, мастера
избегали нагромождения орнамента, ограничиваясь одним-двумя
видами фигур. На деревянных изделиях преобладал геометрический
узор из прямых и ломаных линий, зигзагов, треугольников,
четырехугольников, шести- и восьмигранников, ромбов, звездочек и
символического изображения солнца — круга с расходящимися от него
прямыми линиями. Рисунки на бытовых предметах обычно размещались
симметрично или в виде ленточного орнамента, т. е. непрерывных
узоров, располагающихся в один ряд. Встречался и растительный узор,
главным образом цветы, листья, веточки и пр. За многие века в этой
области декоративно:прикладного искусства вырабатывались свои
традиционные формы и узоры. Резьба была двух видов: глухая, или
односторонняя, и сквозная41. Для предметов обихода (чашек, кружек,
ложек) использовалась односторонняя резьба. Шкатулки,
музыкальные инструменты (трещотки, свирели и т. п.) украшались сквозной
резьбой, а также инкрустацией и интарсией. При инкрустации
(мш1зиг1ва алапса тарч1вара; доел.: украсить кусочками дерева)
или интарсии (рызна, бг1вы, ч1вг1ва алапса тарч1вара; доел.:
украсить кусочками серебра, кости, рога) оригинальная орнаментация
достигалась тщательным подбором материала, например, различных
пород и оттенков дерева.
Тщательно украшались предметы из кости и рога — столовые
ложки, половники, черенки ножей, шкатулки, наперстки, пуговицы,
пряжки для поясов, тонкие пластинки с отверстиями для тканья
золотых и серебряных галунов, рукояти кинжалов и нагаек, сошки
для ружей, пороховницы, футляры для дроби, газыри, луки седел.
Рогом и костью инкрустировались деревянные предметы обихода,
а также музыкальные инструменты. Ажурные костяные пластинки
иногда набивались на кожу с тем, чтобы их орнамент лучше выделял*
ся на фоне этого материала. При орнаментировке кости и рога
мастера чаще всего применяли рельефную резьбу, обнаруживавшую
сходство с резьбой на деревянных изделиях (геометрический, реже
растительный узор). Народные мастера умело использовали
природные свойства материала для выявления его больших эстетических
возможностей.
Резьбой по камню украшались надмогильные памятники (син).
В отличие от ряда других народов Северного Кавказа, например,
близких соседей абазин — кабардинцев и осетин, обильно
украшавших надгробные памятники резьбой геометрического и растительного
характера, изображениями животных, птиц, а также бытовыми
предметами, абазины орнаментировали свои надгробные памятники
предельно скупо. Вплоть до 1930-х гг. резьба на них ограничивалась
нанесением тамги и нескольких предметов, указывающих на пол
погребенного. На женских памятниках ниже тамги высекали
изображения нагрудного украшения, ножниц, иголки с ниткой и наперстка,
на мужских —папахи, кинжала. И только с конца 1930-х — начала
40-х гг. стали высекать имена и фамилии умерших, даты их жизни,
которые также отличает тщательность исполнения.
Самобытным видом декоративно-прикладного искусства была и
художественная обработка металла — железа, меди, серебра. О ней
уже отчасти говорилось раньше — в разделе о промыслах и
ремеслах. Народные мастера.из поколения в поколение передавали и
обогащали художественные традиции своего дела. Они не боялись
конкуренции, так как лучше других знали художественные вкусы
своего народа. В то (же время многому они учились у мастеров других
народов. Так, ювелиры усвоили ряд приемов яаезжих кубачинцев,
207
которых абазины также называли кумыками «къвмыкъв». В свою
очередь, абазинские мастера вместе е мастерами других народов
приняли участие в выработке общих черт, характерных.для этой области
декоративно-прикладного искусства- народов Северного Кавказа.
Сделанное ими украшения (застежки для поясов, пуговицы, кулоны,
браслеты, нагрудные украшения, серьги, кольца и т. л.) и в наши
дни восхищают тонким мастерством исполнения, классическим
изяществом рисунка. Многочисленные композиции и вариации,
своеобразная трактовка формы придают многим их изделиям уникальность.
Такие художественные изделия прекрасно сочетаются не только с
национальным костюмом, но и с современным платьем.
Прекрасные, традиции, выработанные народными мастерами
прошлого, не должны быть забыты. Дошедшие до нас образцы
традиционного народного искусства — неиссякаемый источник вдохновения
для мастеров современного декоративно-прикладного искусства,
средства эстетического воспитания широких народных масс. К этому
призывает, в частности, постановление ЦК КПСС «О народных
художественных промыслах» от 27 февраля 1975 г.
Кое-что в этом отношении уже сделано и делается. Лучшие
образцы народного костюма в настоящее время используются в
творчестве художников-модельеров. При создании некоторых моделей
современной одежды они заимствуют элементы традиционного кроя и
орнамента вышивок. Орнамент вышивок одежды приобретает сейчас
все большее значение и для развития декоративно-прикладного
искусства. Так, мотивы орнамента используются в декоре общественных
зданий (театров, клубов, библиотек и т. д.), .при изготовлении
сувениров и т. п.
За последние годы заметно продвинулось вперед
изобразительное искусство абазин. Растут ряды самодеятельных художников,
появились первые профессиональные мастера. В 1976 г. в
Карачаево-Черкесии работали более 30 самодеятельных и 6
профессиональных художников — членов Союза художников СССР42. Большинство
из них получили специальное образование в вузах и училищах
страны, окончили художественно-графический факультет
Карачаево-Черкесского госпединститута. Среди них — выпускник
художественно-графического факультета МГПИ им. В. И. Ленина М. X. Бзасажи, член
союза художников СССР, участник многих художественных выставок
в ряде городов страны, в том числе в Москве и Подмосковье. Его
живописные и графические работы, тематические полотна в своем
большинстве связаны с памятниками истории и культуры нашей
страны. «Работы М. X. Бзасажи, — отмечал искусствовед И. Власов, —
написаны с большим теплом и вниманием, свидетельствуют об умении
художника по-разному подходить к решению образа»43.
Произведения молодых художников-абазин Н. М. Муртазова,
М. Б. Агачева, М. X. Бежанова свидетельствуют об их творческом
росте. Работы Н. Муртазова «Весна», «Осень в горах», «Женский
портрет», «Солдат у разрушенного очага» и другие экспонировались
на различных выставках в Москве, в Черкесске, в Абхазской АССР.
В творчестве М. Б. Агачева преобладает пейзаж. Заслуживают
внимания скульптурные произведения М. X. Бежанова, в частности его
работа «Т. 3. Табулов».
5.4. Просвещение и наука
С конца XVIII в. у абазин, как % у большинства народов
Северного Кавказа, получают распространение школы при мечетях —
медресе (мадырса), в которых обучались небольшое число детей из
состоятельных семей.
208
В медресе принимались только мальчики, обучение в них велось
на непонятном детям арабском языке. Цель обучения состояла в том,
чтобы научить детей читать и механически заучивать «священные
суры» корана. «В этих школах учат исключительно арабскому языку
и с исключительной целью читать коран и понимать его. Хотя
благодаря дурной методике преподавания... только немногие приобретают
положительное знание арабского языка»44, — отмечалось в «Сборнике
сведений о кавказских горцах». Плата за обучение в них официально
не устанавливалась, но родители учащихся в начале учебного года
или по его окончании подносили учителю, в роли которого чаще всего
выступал мулла, подарки: скот, птицу, зерно, реже—деньги.
Незначительное число девочек могли получить первоначальные навыки
чтения корана только в частном порядке. Их учителями были, главным
образом, грамотные члены семьи, которые зачастую сами едва умели
читать.
В этих условиях лишь немногим абазинам удавалось получить
светское образование. Царизм был последователен в своей
антинародной политике, тем не менее он вынужден был готовить (хотя бы в
самом ограниченном количестве) кадры чиновников из представителей
нерусских народов, хорошо знавших язык, быт, общественные
отношения, психологию своих соплеменников. Со второй половины XIX в.
отмечаются отдельные случаи приема абазинских мальчиков в
местные русские школы. В гимназии, столичные университеты и другие
средние и высшие учебные заведения принимались небольшое число
детей горской знати, чтобы воспитать из них, по выражению В. И.
Ленина, «...покорных и расторопных слуг, исполнителей воли и рабов
капитала...»45. Однако, вопреки желанию самодержавия, многие
горцы, получившие образование в российских гимназиях,
университетах, кадетских корпусах, не становились покорными слугами, а,
напротив, примыкали к прогрессивным общественным движениям,
пополняли ряды противников самодержавия.
В 1837 г. открылась Ставропольская мужская гимназия. Первых
горцев приняли в нее позже—з 1849 г., когда был организован
специальный пансион на 65 мест для детей горской знати. С 1850 по
1860 гг. здесь обучался абазин Адиль-Гирей Кешев46 A837—1872),
ставший впоследствии известным просветителем, общественным
деятелем и писателем. Родился он в родовом ауле Кечев Кубанской
области Зеленчукского округа Верхнекубанского приставства в семье
князя Кучука Кечева. Аул Кучука Кечева находился на правом
берегу р. Мара, в нескольких километрах северо-восточнее нынешнего
города Карачаевска.
Годы, проведенные в гимназии, оказали глубокое воздействие на
Кешева. Под влиянием прогрессивно настроенных учителей, в первую
очередь директора гимназии Я. Неверова, сформировалось
демократическое мировоззрение юного горца. Кешев обнаружил незаурядные
литературные способности и умение критически подходить к оценке
действительности. В 1858 г. он окончил гимназию с золотой медалью
и в 1860 г. был зачислен в Петербургский университет на восточный
факультет. Однако окончить университет ему не удалось. После
антиправительственных выступлений студентов осенью 1861 г. в числе
других студентов он оставил учебу в университете. «Несмотря на все
мое желание окончить свое университетское образование, — писал
Кешев управляющему делами Кавказского комитета, — я никак не в
силах остаться в университете при тех новых правилах, которые
теперь там введены»47.
Возвратившись в Ставрополь, Кешев сначала работал
переводчиком с татарского языка в губернской канцелярии, затем — преподава-
14 «Абазины»
209
телем Ставропольской
гимназии. В 1867 г. он переехал
во Владикавказ и стал
редактором газеты «Терские
ведомости». В 1868 г. под его
редакцией вышел первый
номер этой газеты. Газета
регулярно и последовательно
ставила кардинальные
проблемы экономической и
общественной жизни края,
большое место отводила
этнографии, фольклору и
культуре его разноплеменного
населения.
Демократическое
мировоззрение Кешева нашло
яркое отражение в его
литературном наследии. В своих
произведениях он ставил
острые социальные
проблемы и пытался решить их с
прогрессивных для того
времени позиций. В его
рассказах, очерках и повести
«Абреки» все симпатии
писателя на стороне простого
народа, горских крестьян. В
них широко представлены
этнографические и
фольклорные материалы,
отразились жизнь и обычаи
абазинского народа и отчасти
его близких соседей
—западных адыгов.
Жизнь и творчество А".- Г.
Кешева свидетельствуют
о больших интеллектуальных .и творческих способностях горцев, в за:
родыше душившихся царизмом, и составляют предмет национальной
гордости абазин.
Если деятельность А.-Г. Кешева протекала в русле
просветительства как общественно-политического течения определенной
исторической эпохи, то деятельность другого абазинского просветителя —У
мара Микерова —состояла в практической организации школы и
распространении грамотности.
Родился У. Микеров в 1847 г. в ауле Бибердовском Баталпашин-
ского отдела Кубанской области (ныне аул ЭльбурганL8. В
юношеские годы Микеров обучался в Константинополе. Окончив обучение,
он вернулся на родину, где был избран народным кадием Большого
и Малого Зеленчуков, и, как свидетельствует газета «Кубанские
областные ведомости», устроил в своем ауле «...образцово
поставленную школу с пансионатом и вообще много способствовал
распространению народного образования среди горцев»49.
Большое значение имело составление Микеровым алфавита
кабардино-черкесского языка (преподавание велось на этом языке.
—Авторы) на основе арабской графики. «Он составил особую азбуку,
приспособленную к местному наречию и посредством ее сам обучал
Микеров У. Фото из кол. Д. И. Ермакова.
230
Пансион в Бибердовском ауле, построенный У. Микеровым,
Фото из кол. Д. И. Ермакова.
детей...»50. У. Микеров написал также учебник для школы, который,
однако, не был издан. Примечательно и то, что он, народный кадий,
обучал детей не только «правилам религии», но и другим предметам51.
Умер У. Микеров в 1881 г.
Просветительская деятельность У. Микерова была продолжена
его последователем, учителеАм Татлустаном Закиреевичем Табуловым
A869—1956). В начале XX в. он составил несколько проектов
абазинского алфавита на основе арабской графики, но они не получили
распространения. Табулов добивался демократизации просвещения,
приобщения широких масс горцев к образованию, знаниям. В 1915 г.
он выступил на учительской конференции Баталпашинского отдела,
состоявшейся в Теберде, с резкой критикой политики царизма в
области народного образования, с требованием обучать не только горцев,
но и горянок, и не только родному, но и русскому языку. За это он
был лишен места учителя начальной школы52.
Деятельность первых абазинских просветителей имела огромное
прогрессивное значение. Достигнув довольно высокого уровня
образования, они под влиянием революционно-демократического движения в
России вместе со многими представителями передовой русской
интеллигенции стремились помочь своему народу преодолеть культурную
отсталость, приобщить его к знаниям, духовным ценностям,
усовершенствовать систему образования горцев. -
Первое одноклассное училище для абазин было открыто в 1879 г.
в ауле Бибердовском53. К 1881 г. в нем имелось 20 учащихся54.
К 1899 г. таких училищ стало пять: Бибердовское, Клычевское, Ку-
винское, Лоовско-Зеленчукское и Лоовско-Кубанское55. Несколько
позже, но в том же 1899 г*., открылось одноклассное училище в ауле
Дударуковском56, а в 1910 г. — в ауле Кумско-Лоовском57. Некоторые
учащиеся после окончания аульной школы продолжали учебу в
школах близлежащих станиц. Так, в 1912—1914 гг. в школе станицы
14*
211
Табулов Т. 3.
Бекешевской обучались несколько детей из абазинских семей аула
Кумско-Лоовского. Они жили у кунаков своих родителей . В
конце XIX —начале XX в. в городском училище и в гимназии станицы
Баталпашинской обучались небольшое число детей горцев. Так,
в 1912 г. в них получили образование 12, в 1916 г. —56 горцев. Среди
тех кто получил образование в Баталпашинской гимназии, были
абазины О. Магажоков, К. Каралов, А. Дзыба, Б. Зурумов, сыгравшие
впоследствии значительную роль в распространении просвещения в
среде своего народа.
Большую настойчивость в развитии народного образования в
дооктябрьский период проявили учителя Б. Камбиев, Б. Шереметов,
продолжившие традиции первых абазинских просветителей. Огромную
бескорыстную помощь и поддержку им оказывали русские коллеги
Ф. П. Лаврентьев, Л. Е. Савенков, Г. С. Медянин, А. П. Бурлеев,
К. В. Парадиев, осетин К. Ф. Кулаев59 и др.
Все же число горских школ и количество учащихся в них
оставались очень ограниченными. «В Баталпашинском отделе с горским
населением 60970 человек, —писали в циркулярном письме начальник
Кубанской области и наказной атаман Кубанского казачьего войска
в 1900 г., — имеется 30 школ... Громадное большинство детей в
школах не обучается»60. В числе причин,.тормозивших развитие
школьного образования в горских селениях, указывались бедность горцев, их
«религиозный фанатизм, заставляющий опасаться, что русская школа
оттеснит в сторону священную для них арабскую грамоту», а также
и то, что «сельские школы до настоящего времени не могли указать
практического исхода приобретенным в них знаниям и оканчивающие
курс ученики, в особенности из беднейших семейств, должны забыть
все, чему учились»61. К этому остается добавить, что большинство школ
были основаны на скудные средства аульных обществ и ютились в
частных домах крестьян.
В этих условиях лишь незначительная часть ;абазин могли
получить первоначальные навыки чтения и письма и еще меньшая —
образование выше начального. Поэтому уровень грамотности горцев
оставался очень низким: по данным 1922 г., лишь 4,5 процента.
Грамотных женщин почти не было: например, в абазинском ауле Дударуков-
ском (ныне аул Псыж) они составляли всего 0,14 процента62.
С первых же дней установления Советской власти началась
коренная перестройка всей системы народного образования. Огромную
роль в развитии школьного образования на национальных окраинах
сыграло постановление Наркомпроса от 31 октября 1918 г. «О школах
национальных меньшинств». В нем особо подчеркивалось, что все
национальности РСФСР имеют право обучения на родном языке, и
указывалось, что на школы национальных меньшинств во всей полноте
распространяется «Положение об единой трудовой школе»63.
В соответствии с этим Положением повсеместно открывались
единые трудовые школы I и II ступени для совместного обучения
мальчиков и девочек, вводились единые программы, создавались
специальные подготовительные классы для изучения русского языка. Эта
работа оживилась с образованием в 1922 г. объединенной Карачаево-
Черкесской автономной области. В 1922—1923 уч. г. в области
имелись 47 школ I ступени и 3 школы II ступени, в которых обучались
более 3 тыс. учащихся и работали 185 учителей64.
Важную роль в развитии школьного образования в
Карачаево-Черкесии сыграла краевая конференция по культуре и просвещению
горских народов, созванная в 1925 г. в Ростове. Конференция приняла
розолюцию по национализации горской школы65. Партийные и
советские органы области успешно претворяли в жизнь задачи, выдвинутые
партией и правительством в области народного просвещения.
В 1926 г. было начато строительство школьных зданий в аулах Псыж,
Апсуа и некоторых других66. К началу I пятилетки в области уже
работали 58 /учителей-абазин67.
Успехи в области просвещения позволили перейти в годы первой
пятилетки к осуществлению всеобщего начального обучения. В 1930 г.
оно было введено в 10 населенных пунктах Черкесии. При школах
успешно работали комиссии по привлечению к учебе девочек. К 1933 г.
начальный всеобуч был осуществлен повсеместно. К этому времени в
области имелись 83 школы, в том числе 7 неполных средних и одна
средняя. В них насчитывалось свыше 10 тыс. учащихся68.
В годы второй пятилетки был начат переход к всеобщему
семилетнему образованию. Накануне Великой Отечественной войны в
Черкесии уже было 100 школ, в том числе 30 неполных и 10 средних, где в
общей сложности насчитывалось более 20 тыс. учащихся69. Школы
имелись во всех абазинских ;аулах.
С первых же лет установления Советской власти, наряду с
развертыванием школьного образования, решалась не менее трудная
213
Педагогические курсы учителей сельских нормальных училищ Кубанской дирекции
II района, бывшие при Бибердовскюм сельском нормальном училище с 5 по
25 июля 1900 года. В последнем верхнем ряду второй слева — Табулов Т. 3.
задача — ликвидация неграмотности среди подростков и взрослого
населения. Уже в 1926—1927 гг. в Карачае и Черкесии
функционировал 91 ликпункт, который посещали более 3,5 тыс. человек70.
Получили широкое распространение такие формы ликвидации неграмотности,
как ликбезы, кружки, культпоходы, культштурм, культэстафеты,
индивидуальные занятия с неграмотными на предприятиях и дома.
В итоге всей этой огромной работы к 1939 г, грамотность в
области составила 82,7 процента71.
Одновременно с ликвидацией неграмотности, проведением
начального, а затем переходом к семилетнему и среднему всеобучу
улучшалось содержание школьного образования, расширялась подготовка
школьных учебников, совершенствовалась письменность горских
народов, в том числе абазин.
С 1924 по 1933 гг. преподавание в абазинских школах велось на
черкесском языке. Первый абазинский алфавит был составлен
Т. 3. Табуловым в 1932 г. нг латинской основе. В 1938 г. он был
переведен на русскую графику и, с некоторыми
усовершенствованиями, действует и поныне. Перевод письменности ряда
младописьменных народов на русскую графику имел огромное политическое и
культурное значение. Он способствовал сближению народов СССР,
облегчал изучение русского языка, который вскоре стал языком
межнационального общения.
В 1932 г. в Черкесске был создан научно-исследовательский
институт, где началось изучение абазинского языка. Большую помощь
его коллективу оказывал Институт языка и письменности народов
СССР (ныне Институт языкознания АН СССР). В Д938 г. при участии
Г. П. Сердюченко была разработана Грамматика абазинского языка.
К. В. Ломтатидзе опубликовала труды по абазинской диалектике.
Важную роль в разработке грамматики абазин сыграли работы
Л. Н. Генко72. В 1938 г. он завершил монографию «Абазинский язык»,
которая была опубликована позже.
2Н
Черкесский научно-исследовательский институт подготовил
издание букварей, научных грамматик, хрестоматий. Большой вклад в
создание школьных учебников не только для абазинских, но и
черкесских школ внес Т. 3. Табулов. С 1924 по 1941 г. им изданы большое
количество оригинальных учебников и 'учебных пособий73.
Огромную роль в развитии народного образования и культуры
абазин имело введение в 1938 г., изучения во всех национальных
школах русского языка. Для таких школ составлялись специальные
буквари, учебники, книги для чтения. К этой работе были
привлечены многие учителя: Н. Озов, М. Нипа, П. Татаршао, С. Гонов,
X. Куржев и др.
Нужды ликвидации неграмотности и расширения школьного
образования остро поставили вопрос о подготовке учительских кадров.
Поначалу создавались краткосрочные педагогические курсы. Уже
в 1923 г. в Баталпашинске был открыт педагогический техникум.
Его первыми слушателями стали 86 человек, в том числе 11 горянок74.
В 1931 г. в нем обучались 24 абазина. В подготовке учительских
кадров помогали педагогические учебные заведения страны. Уже
в 1925 г. в них обучались 125 посланцев области и среди них 16
горянок75. В 1939 г. в Черкесске был открыт учительский институт, а через
год Карачаевский институт преобразован в Карачаево-Черкесский
педагогический институт.
В результате всего этого значительно возросло число учителей
общеобразовательных школ, повысился уровень их
профессиональной подготовки. Если в 1932 г. в школах Черкесии работали 278
учителей (в том числе 58 абазин, столько же черкесов, 28 ногайцев
и 134 русских), то накануне Великой Отечественной войны их число
достигло 728, из которых 308 составляли представители коренных
национальностей76.
Готовились кадры также для культурно-просветительных
учреждений и руководящих партийных, советских, хозяйственных органов.
В Ростовском комвузе в 1930 г. получали образование 25 горцев, в
том числе 5 абазин. На горском отделении Северокавказского
государственного университета в 1931 г. учились 10 карачаевцев, 6
черкесов и 2 абазина. В последующие годы численность горцев, получавших
образование в специальных учебных заведениях за пределами области,
постепенно возрастала77.
К началу Великой Отечественной войны в культурной жизни
абазин произошли глубокие перемены. Была ликвидирована неграмотность,
успешно развивалось школьное образование, впервые был создан
свой алфавит, преподавание в школах велось на родном языке.
Абазины приобщались к просвещению и науке.
Временная оккупация Карачаево-Черкесии фашистскими
захватчиками нанесла огромный ущерб народному образованию. Многие
школьные здания были уничтожены, другие превращены в казармы,
лазареты, конюшни, оборудование разграблено. Однако уже через
месяц после изгнания врага возобновились занятия в Черкесском
педучилище, а в марте — в Карачаево-Черкесском педагогическом
институте78. К 1945 г. в области работали 105 школ, т. е. значительно
больше, чем до войны, и в них — 727 учителей.
В 1951 г. возобновилась работа Черкесского
научно-исследовательского института истории, языка и литературы, преобразованного
в 1957 г, в Карачаево-Черкесский институт. Большую помощь его
сотрудникам оказывали московские лингвисты Н. Я. Яковлев и
Г. П. Сердюченко. Продолжал трудиться Т. 3.. Табулов. В эти и
предыдущие годы им были подготовлены и опубликованы ряд работ
ПО лингвистике («Об абазинских диалектах», «Об именном словосло-
215
жении в абазинском языке», «Русско-абазииский словарь», «Корень
и аффиксы абазинского слова»), этнографии («Социальная структура
абазинского аула») и фольклористике («Абазинские загадки и
пословицы», совместно с К. С. Шакрылом — сборник «Абаза турыхква»O9.
В течение 1960-х гг. осуществлялся переход первых 4-х классов
на русский язык обучения, завершившийся в 1970—71 уч. г.60 С
первого по десятый класс стало вестись изучение родного языка и
литературы. Принимались меры по усилению связи школы с жизнью,
трудового воспитания учащихся и политехнизации процесса обучения.
Успешной формой решения этой проблемы стали ученические
бригады, которые были созданы при всех средних и крупных восьмилетних
школах области. В восьмой пятилетке начался переход ко всеобщему
среднему образованию, а в девятой — он был завершен.
Совершенствование школьного образования потребовало
разработки новых учебных планов, программ, учебников и пособий для
школ с абазинским составом учащихся. Эта работа проводилась
ведущими учеными, опытными учителями школ, методистами. Большую
помощь оказали сектор методики русского языка
научно-исследовательского института национальных школ Министерства просвещения
РСФСР во главе с Н. Б. Экба, работники Карачаево-Черкесского
научно-исследовательского и педагогического институтов |Н. Т. Табу-
лова-Мальбахова, В. Б. Тугов, Р. Н. Клычев, К. А. Баталов, учителя
школ и методисты С. X. Гонов, М. X. Джердисов и др.
В 1978 г. в Черкесске была открыта Карачаево-Черкесская
лаборатория НИИ национальных школ. Одно из главных направлений ее
деятельности — разработка методики преподавания родного и русского
языков в национальных школах КЧАО. Ряд трудов на эту тему
опубликованы сотрудником лаборатории Л. Н. Тлисовой.
В начале 1985 г. в области имелись 206 общеобразовательных
школ, в том числе 7 средних, 6 восьмилетних и одна начальная школа
с абазинским составом учащихся. Молодежь получала среднее
специальное образование в педагогическом, медицинском и .музыкальном
училищах, автодорожном и двух сельскохозяйственных техникумах.
Шесть профессионально-технических и четыре технических училища
готовили рабочих высокой квалификации более чем по 20
специальностям. Воспитанием и образованием молодежи занимались свыше
4,2 тыс. учителей. Многие из них награждены орденами и медалями
СССР, 395 человек — заслуженные учителя школы, отличники
просвещения СССР и РСФСР. В их числе учителя-абазины Е. М. Адзинова,
М. X. Джердисов, С. М. Маков, Н. X. Карданова, А. А. Куджева,
М. М. Джемакулов, М... С.-Г. Шавтиков, А:, А.-Г. Растов, Е. Д. Шава-
хова, преподаватели Карачаево-Черкесского государственного
пединститута Р. Н. Клычев, К. А. Баталов и др.
В области — два высших и шесть средних специальных учебных
заведений, девять профессионально-технических училищ. Численность
студентов в высших учебных заведениях составила в 1985 г. 4784,
в средних специальных — 6,2 тыс. чел.81 Только на очном отделении
Карачаево-Черкесского госпединститута в 1985 г. .обучались 72
абазина. Абазинские юноши и девушки из городов и аулов получили
высшее и среднее специальное образование в Москве, Ленинграде
и других городах. Многие из них были направлены в различные вузы
Советского Союза на места, выделенные области по внеконкурсному
набору.
Успехи в строительстве социализма сделали возможным
дальнейшее развитие науки. -Расширились масштабы исследований ученых
Карачаево-Черкесского научно-исследовательского института
экономики, истории, языка и литературы, Тебердинского государственного
146
заповедника и областной опытной станции. В разработке актуальных
научных проблем приняли участие профессорско-преподавательские
коллективы Карачаево-Черкесского государственного педагогического
института и филиала Ставропольского политехнического института
в Черкесске. В девятой пятилетке на территории области открылась
Специальная астрофизическая обсерватория АН СССР. К 1981 г.
в научных учреждениях и высших учебных заведениях области
работали около. 450 специалистов, в том числе 13 докторов и 167
кандидатов наук. В их числе доктор технических наук, профессор Р. Ш. Ха-
батов, доктор исторических наук, профессор Й. Р. Лоов, доктор
педагогических наук, профессор Н. Б. Экба и др.
С 1960-х гг. активизировалось изучение истории, языка и
литературы абазин. Усиливаются контакты исследователей области с учены-
ми-абазиноведами Москвы, Ленинграда. В решении соответствующих
вопросов развития культуры и науки существенную помощь области
(абазинам. —Автор ы) оказали Тбилисский государственный
университет, Институт языкознания АН Груз. ССР, Абхазский
государственный университет. Огромное значение имеют труды академиков
С. Н. Джанашиа, А. С. Чикобава, К. В. Ломтатидзе. Их работы
стали, по существу, основополагающими для дальнейшей разработки
и изучения абазинского языка. Проблемы этнического родства абазин
с абхазами привлекли внимание ученых Абхазии. Большое значение
в этом плане имеют работы сухумских ученых 3. В. Анчабадзе,
Г. А. Дзидзария, Ш. Д. Инал-Ипа. Значительный вклад в
исследование истории и культуры абазин внесли ученые Москвы, Ленинграда,
Ставрополя, Карачаевска, Черкесска — Л. И. Лавров, Н. Г. Волкова,
Я. С. Смирнова, Е. Д. Данилова, Ю. И. Зверева, Е. П. Невская,
Р. Н. Клычев, К. Т. Лайпанов, Н. Т. Табулова, В. Б. Тугов, |Д. 3. Ку-
нижева, В. Н. Меремкулов, Ш. Ш. Хуранов и др.
5.5. Культурное строительство
До октября в абааинских .аулах не было ни одного культурно-
просветительного учреждения. Мечеть, по существу, была
единственным идеологическим центром. Ислам, как всякая другая религия,
не только оправдывал классовое деление общества, ~ но и выступал
против всякого прогресса, просвещения людей, приобщения их к
духовным ценностям, обрекая их таким образом на вечную темноту
и невежество. «Посмотрите на карту РСФСР, — с горечью писал
В. И. Ленин. — К северу от Вологды, к юго-востоку от
Ростова-на-Дону и от Саратова, к югу от Оренбурга и от Омска, к северу от
Томска идут необъятнейшие пространства, на которых уместились бы
десятки громадных культурных государств. И на всех этих
пространствах царит патриархальщина, полудикость и самая настоящая
дикость»82. Это высказывание В. И. Ленина характеризует и
культурный уровень абазин в дооктябрьский период.
Решение задач культурной революции потребовало создания
широкой ^сети культурно-просветительных учреждений. Под руководством
партийных и советских органов в абазинских аулах были открыты
клубы, библиотеки, красные уголки, клубы горянок, при МТС—Дома
социалистической культуры, которые стали центрами культурно-
просветительской и политико-массовой работы среди населения. Пер~
вые клубы в Псыже, Эльбургане. и других абазинских аулах были
созданы уже в (начале 1920-х гг.83
Особой популярностью пользовались избы-читальни. В них
устраивались коллективные читки газет, журналов, книг по различным
217
отраслям знаний, проводились беседы по вопросам внутренней и
внешней политики. В 1924 г. в Баталпашинске открылись курсы избачей,
в которых обучались свыше 80 человек84.
Сеть культурно-просветительных учреждений быстро расширялась.
Если в 1932 г. в Черкесии действовали 25 изб-читален и одна
библиотека, то в 1940 г. — 28 клубов, 38 изб-читален, 11 библиотек.
В МТС работали политпросветбазы85. В Черкесске был создан
областной краеведческий музей. Экспонаты музея отражали старую и новую
жизнь народов области, их борьбу за упрочение Советской власти,
социалистические преобразования экономики и культуры. Музей,
клубы, избы-читальни, библиотеки превратились в очаги культуры.
В конце 20-х — начале 30-х гг. в быт абазин вошли радио и кино.
В 1929 г. был завершен монтаж первого радиоузла в Баталпашинске.
Горцы получили возможность слушать передачи из Москвы, Ростова,
специальные радиогазеты на родных языках о важнейших событиях
страны и области. Действовали 5 радиоузлов. Число радиоточек
в области к этому времени достигло около 2 тыс.86 Радио стало одним
из важнейших средств политического и культурного просвещения масс.
Особой популярностью у населения пользовалось кино. К 1940 г.
в Черкесии насчитывалось 14 стационарных киноустановок87 и
значительное число кинопередвижек, которые обслуживали практически все
населенные пункты.
Важнейшим средством идейно-политического и культурного
просвещения абазин стала печать. В 1922 г.начала выходить областная
газета на русском языке «Горская беднота». С 1933 г. черкесская
газета «Черкес плъыжь» («Красная Черкесия») стала печатать на
второй полосе тексты на абазинском языке. Событием огромной важности
в культурной жизни абазин явился выход в 1938 г. первого номера
«Черкес къапщ» («Красная Черкесия») на родном языке. Газета на
своих страницах не только освещала общественно-политическую жизнь
страны и области, но и вела непримиримую борьбу с религиозными и
другими вредными пережитками прошлого, мобилизовывала трудящихся
на культурное строительство.
Временная оккупация области приостановила развитие сети
культурно-просветительных учреждений, нанесла огромный ущерб их
материальной базе. Работа таких учреждений, как областная и детская
библиотеки, музей краеведения, возобновилась в 1943 г.
С января 1943 г. начала вновь выходить «Красная Черкесия» на
русском языке, а с 1945 г. — также на языках народов области, в
том числе абазинском. К 1945 г. в основном были восстановлены
радиосеть и культурно-просветительные учреждения.
К 1948 г. в области имелись 3 районных и 14 колхозных Домов
культуры, 4 сельских клуба, областная, детская городская
библиотека, 11 сельских библиотек, 43 избы-читальни, 12 киноустановок,
4 кинопередвижки, 8 радиоузлов, городской кинотеатр, областной
музей88. Число учреждений культуры быстро росло, их роль в идейно-
политическом воспитании и дальнейшем культурном развитии
народов области повышалась.
В 1957 г. при областном комитете радиовещания была создана
абазинская редакция. С этого времени абазины, как и другие народы
области, получили возможность регулярно слушать радиопередачи
на родном языке. В том же году абазинская газета «Черкес къапщ»
стала называться «Коммунизм алашард» («Свет коммунизма»).
С июля 1985 г, она выходит как еженедельник.
В эти же годы увеличилось число массовых библиотек (с 150 в
1960 до 200 в 1985 г.89). Их фонд составил к 1985 г. почти 3 млн. книг
и журналов90. Более эффективными и разнообразными стали формы
218
их работы. Подготовлены квалифицированные библиотечные
работники: более тридцати лет трудятся заведующими библиотеками в
ауле Псыж Е. III. Мураткова, в ауле Кубина С. М. Дагужиева и т. д.
Возросла роль музейных учреждений в идейно-политическом,
нравственном и эстетическом воспитании. Большую работу в этом
направлении проводит областной краеведческий музей. В 1967 г. введен
в строй музей-памятник защитникам Кавказских перевалов в годы
Великой Отечественной войны, сооруженный на средства молодежи
Карачаево-Черкесии, Ставрополья и Закавказья. Музеи стали
крупными центрами патриотического и интернационального воспитания
трудящихся. Если в 1960 г. музеи области посетили около 30 тыс. чел.,
то в 1980 г. — 210 тыс., т. е. в семь раз больше91. > За активную
шефскую работу на селе областной музей краеведения в 1975 г.
награжден дипломом Министерства культуры СССР и ЦК профсоюза
работников сельского хозяйства92.
Уже к юбилейному 1967 г. была полностью завершена
радиофикация и проведена частичная телефонизация населенных пунктов
области9?. Число радиоточек превысило 125 тыс.94 Передачи областного
радио, стали более разнообразными й содержательными. В быт абазин,
как и Других народов области, прочно вошло телевидение. В
Карачаево-Черкесии действуют три телевизионных ретранслятора, обеспечивая
двухпрограммную передачу Московского и Ставропольского краевого
центров.
Печать, радио, телевидение стали надежными средствами
идеологической и культурной работы в массах. Они мобилизуют трудящихся
на выполнение задач коммунистического строительства.
5.6. Здравоохранение
В прошлом у абазин не было ни одного своего медицинского
работника, получившего специальное образование. Известны только
имена людей, лечивших, руководствуясь основами народной медицины.
В начале XIX в. В. Савинов писал: «В каждом селении была старуха,
которая исполняла должность лекарки, свахи, повивальной бабки,
гадальщицы и нередко почтальона»95.
Но уже во второй половине XIX в. стали появляться местные
кадры медицинских работников. В а. Бибердовском . в это время была
открыта горская аптека, при которой находился фельдшер.
Оплачивали их содержание сельские общества. Так, а. Дударуковский платил
за это 21 руб. в год96. ;То же самое общество а. Дударуковского
платило за содержание двух стипендиатов Кубанской учительской
семинарии и фельдшерской школы из общественной суммы — 64 руб. 64 коп.97
Накануне Октября в Баталпашинском отделе имелась войсковая
больница на 34 койки, но местных жителей туда клали лишь в самых
исключительных случаях. Был также фельдшерский пункт в
абазинском ауле Эльбурган. Во всей Черкесии в то время работали 2 врача
и 8 фельдшеров98. В этих условиях лишь незначительная часть
населения могла получить медицинскую помощь. . Большинство жителей
аулов не имели представления о больницах. Зато в памяти народа
сохранились частые случаи массового заболевания заразными
болезнями, уносившими тысячи жизней, высокая детская смертность.
С установлением Советской власти проблемы здравоохранения
стали решаться по-новому. В 1923 п. в ауле Эльбурган была открыта
больница на 10 коек, в ауле Красновосточном — фельдшерский пункт,
который возглавил абазин М. Лоов", В 1925 г. прошел первый обла-
219
Сельская больница п. Заречного.
стной съезд медицинских работников, который наметил задачи по
улучшению медицинского обслуживания населения. Количество
медицинских работников и учреждений стало постепенно увеличиваться.
В 1932 г. число больничных коек составляло уже 122, в области
имелись 6 врачебных участков, столько же врачебных пунктов, созданы
2 новые амбулатории, городская поликлиника и пункт скорой
помощи100. В 1936 г. в станице Баталпашинской была открыта медицинская
школа, сыгравшая большую роль в подготовке местных медицинских
кадров средней квалификации.
Огромную помощь в подготовке кадров медицинских работников и
в организации системы здравоохранения оказывали народам области
братские народы. С благодарностью вспоминают абазины о русских,
украинских, белорусских специалистах, стоявших у истоков
здравоохранения области. ¦•,
В 1923 г. Н. П. Петров открыл здесь первый глазной кабинет.
Коллектив медработников областной больницы в станице
Баталпашинской возглавил опытный акушер-гинеколог В. В. Григоровский.
Большую санитарно-профилактическую работу среди населения вели
фельдшер С. Н. Лосев, акушерка Г. Я. Марченко101 и др.
В 1940 г. в Черкесии уже имелись свыше 80 медицинских
учреждений: 5 хорошо оборудованных больниц, родильный дом,
общегородская и детская поликлиники, 5 детских консультаций в районах,
амбулатория или фельдшерский пункт —практически в каждом ауле.
Число медицинских работников достигло 400 человек102. Повысился
уровень медицинского обслуживания населения.
Временная оккупация области фашистскими войсками нанесла
медицинским учреждениям огромный урон. Восстановить всю
лечебно-профилактическую сеть удалось только к 1944 г.
Система здравоохранения особенно расширилась с конца 1950-х
гг. Только за годы десятой пятилетки были построены и сданы в
эксплуатацию первая очередь главного корпуса областной больницы,
главный корпус больницы в Карачаевске, участковая больница на 35
220
коек в ауле Красный Восток, открыта инфекционная больница в
Черкесске, районная поликлиника на 500 посещений в день в станице
Зеленчукской. В новые помещения были переведены Усть-Джегутин-
ская районная поликлиника, противозобный и врачебно-физкультурный
диспансеры, стоматологическая поликлиника в Карачаевске, 9 аптек,
15 фельдшерских и фельдшерско-акушерских пунктов.
В 1985 г. в Карачаево-Черкесии имелись 37 больничных
учреждений на 4,5 тыс. коек, работали свыше тысячи врачей всех
специальностей, более 3,1 тыс. медработников средней квалификации. На
каждые 10 тыс. человек населения: приходилось свыше 26 врачей и 80
работников среднего медперсонала103.
В области выросли талантливые организаторы здравоохранения
и свои высококвалифицированные медицинские кадры. В 1981 г. здесь
работали 12 кандидатов медицинских наук, 15 заслуженных врачей
РСФСР, 94 специалиста, награжденных значком «Отличник
здравоохранения». Среди них и абазины — заслуженные врачи РСФСР
И. Н. Кульбеков, 3. Д. Хунов, заведующий Черкесской городской
поликлиникой № 1 А. А. Хуранов, хирурги П. М. Ионов, М. X. Татар-
шаов, педиатр 3. М. Хачукова и др.
5.7. Народные игры
Абазины всегда придавали большое значение физическому
воспитанию подрастающего поколения. Сложившись уже в глубокой
древности их система воспитания была проста и понятна взрослым и детям.
Она была обусловлена конкретно-историческими условиями и
продолжала совершенствоваться. '
Как и у других горских народов, у абазин воспитание мальчиков
отличалось от воспитания девочек. В будущем мужчине — пахаре,
охотнике, воине — воспитывались одни черты характера, в будущей
матери, хозяйке дома — другие. Мальчиков с раннего детства растили
ь суровом, спартанском духе, воспитывали в них' храбрость, силу,
ловкость, чувство ответственности за свои поступки. В девочках
развивали сноровистость, наблюдательность, чуткость, преданность. Тем
й другим прививали трудолюбие.
Физическую закалку дети получали в семье. Достоинство и честь
семьи во многом определялись поведением детей. Не было большего
позора для человека и вырастившей его семьи, чем молва о трусости
или безнравственности. Отец — кумир абазинского мальчика,
воплощение лучших мужских достоинств — с раннего детства учил его
преодолевать в себе слабость, боль, страх. Отправляя сын;а в путь,
на работу, он часто говорил: «Ты горец, как бы тебе ни было трудно,
не жалуйся, будь мужественным»'. Он воспитывал сына на своем
примере, придерживаясь заповедей, таких как «настоящий мужчина
всегда и везде помнит о своей чести» или «встретил
препятствие—преодолей».
Детей воспитывала не только семья, но и родня, весь аул, все
общество. Любой старший мог сделать замечание младшему, и тот
принимал это как должное.
Для физического воспитания детей и подростков абазины
широко прибегали к детским играм. В одни игры играли мальчики, в
другие— девочки, а в большинстве из них—и те и другие. Игры
различались и для разных возрастов. У детей очень популярны были
подвижные игры на открытой местности — такие, как «лахъг1ва»
(жмурки), «кьым» (волчок), «ц1арышв» (подкидка)), «кьынкьара»
(нечто вроде гуси-волки), «тшкъач!вах» (прятки), «къанджьатлача»
221
(одйойогий ворон) «къырльу-къырльу» (журавли-журавли), «ручеек»,
«красное знамя», «къвзана-къвзана, лыхвта-лыхвта» (сито-сито,
решето-решето). Все эти игры воспитывали в детях ловкость и
быстроту, укрепляли растущий организм.
Дети постарше играли в игры, связанные с метанием различных
предметов. Это игры с малым мячом «топтарыгьажь» (вкати мяч в
гнездо), «къвыр-къвыр» (выбивание камня), «хъагыла» (букв.:
стоящий во главе), «к1ыдкъьал» (игра с мячом в пристенок), «х!ахъваущ-
тра» (метание камня), «тырцы» (выбивание), «джьакъвыжв»,
«ц1амп1ыра» (нечто вроде городков и лапты), «лабагъыч» (букв.:
выкрасть палку) и др. Как на одну из главных забав Н. Ф. Дубровин
указывал на состязание по бросанию палок104. Существовала игра
с ножом — «х1васпалаца» (букв.: воткнуть в землю нож). К любимым
играм абазинских мальчиков принадлежали «къваласра» (альчики;
и «шашки» (игра 4—6-ю мелкими камешками). Такие игры также
способствовали укреплению здоровья, выработке двигательных
навыков, точного глазомера, ловкости.
Многие качества, необходимые в трудовой и военной жизни,
вырабатывались в играх «тшыг1в» (всадники), «нахъг1ахъ» (букв.:
тянуть туда и сюда), лазании по шесту, парной борьбе на поясах,
прыжках в высоту через протянутую веревку и в длину через ров,
перепрыгивании через препятствия, поднимании и переносе тяжестей.
В частности, у абазинских детей, подростков и юношей были
популярны соревнования в поднимании и переносе на расстояние товарищей.
Любили и водные игры —такие, #ак «дзцара» (плавание), «дзыц1а-
хьла дзцара» (подводное плавание), «дзылах1вара» (окунание) и др.
В прошлом абазины постоянно упражнялись в стрельбе в цель
из лука, а позже из ружья или пистолета. Мишенью для Стрельбы
служили подвешенные яйца, поднятые на высоком шесте кольца.
Состязания устраивались по торжественным случаям: на свадьбах,
в праздники пахоты, окончания полевых работ и т. д. «Горцы стреляли
в цель из ружей разными способами — с присошек и с руки — в
неподвижную мишень, в кружок, поднятый на высоком шесте, и в
живого орла, привязанного на длинной веревке, — писал наблюдавший
эти соревнования Ф. Ф. Торнау.— За удачные выстрелы раздавались
призы разного достоинства, начиная от огнива и поясного ремня до
пистолета в серебряной оправе»105.
Особой популярностью у абазин, как и у других народов
Кавказа, пользовались конские состязания. В скачках нередко
участвовали несколько десятков человек, в том числе мальчики тринадцати-
четырнадцати лет. «Вся эта ватага, состоявшая более чем из сотни
ездоков, — сообщал Ф. Ф. Торнау, — неслась подобно вихрю, с
криком, гиком и хлопаньем нагаек — через бугры и рытвины; по полянам
и по лесу, на гору, под гору, нигде не сдерживая лошадей, с одной
мыслью — перегнать один другого и взять призы, состоявшие в
прекрасной кабардинской лошади с седлом и в богатом ружье»106.
Молодежь получала хорошую физическую закалку и приобретала
выносливость, участвуя и в других конных состязаниях и играх —
«ах1ва къьара» (рубка лозы), «тшщт1ысра», «тшнацылра» (букв.:
загнать лошадь в дом), «тшхъыпара» (преодоление препятствий),
борьбе за флаг, шапку, шарф, которые устраивались на свадьбах и в
другие праздничные дни.
Большое внимание абазины уделяли также и играм, развивавшим
у молодежи не только физические способности. Так, игры «кытча»
(букв.: есть аул), «рыдз» (букв.: терять), «ч1апщара» (букв.:
сторожить) вырабатывали важные качества: находчивость,
наблюдательность, смекалку, быстроту реакции, необходимые в жизни.
222
Значительная часть этих игр, в особенности детских, Сохранилась
и в наши дни. Вместе с тем в быт абазин прочно вошли или входят
новые спортивные игры.
В 1986 г. в области насчитывалось 28 видов спорта, в 401
коллективе занимались физкультурой более 150 тыс. человек, имелись
11 детско-юношеских спортивных школ. За последние годы в
спортивных коллективах области были подготовлены 12 чемпионов
и призеров мира и Европы, 30 чемпионов СССР и 47 чемпионов
и призеров РСФСР, среди которых немало абазин107. Значительных
успехов добились спортсмены-абазины: мастера спорта по гимнастике
Ю. Дохов и В. Дагов, по вольной и классической борьбе — братья
Мухадин и Мухарби Аубековы, Г. Аджиев, по боксу — П. Евгамуков,
М. Амиров, по тяжелой атлетике — А. Шхагошев и многие другие.
Большой вклад в развитие спорта и подготовку спортсменов
высокого класса внесли заслуженный тренер РСФСР Ю. Дохов, тренеры,
организаторы физкультурного движения А. Агузов, А. Пшнатлов,
А. Мисходжев, удостоенный звания заслуженного работника культуры
РСФСР.
5.8. Религиозные верования
Абазины в настоящее время исповедуют ислам суннитского толка.
В литературе и в памяти народа сохранились данные о доисламовских
верованиях, которые, как отмечал Л. И. Лавров, имели много общего
с доисламовскими верованиями адыгов и абхазов108. Еще в первой
половине XIX в. исследователи отмечали приверженность абазин
своим древним верованиям. Так, И. Дебу писал, что абазинский народ
«был сперва идолопоклоннической веры, но от соседства с турками,
с коими вел торговлю, принял закон магометанов, к которому однако
не весьма привязан, а более держится древних суеверных преданий»109.
То же самое отмечал и П. П. Зубов110.
Народная память до сих пор сохранила многочисленные поверья
и запреты анимистического, фетишистского и магического характера.
В прошлом широко была распространена вера в чудесные свойства
разных камней, черепов животных. При этом одним камням
приписывались положительные, другим — отрицательные свойства. Так, до
сих пор сохранилось убеждение, что камень с естественным отверстием
приносит благополучие семье, конский черен — способствует
плодородию домашних животных и предохраняет двор от дурного глаза111.
Такие камни часто бережно хранят, вешают на стены хлева, на ведра,
в которых держат молоко. Бывает, что если у коровы в период
лактации потрескались сосцы, такой камень вешают ей на рога. Подчас
его вешают на детские колыбели как оберег от злых духов. Белому
прозрачному камню «шитанх1ахъв» (чертов камень) приписывалась
дурная слава: он якобы приносил безбрачие, бесплодие, смерть.
Нашедший такой камень должен был трижды на него плюнуть и,
повернувшись лицом к солнцу, перекинуть через свое левое плечо.
Магические свойства приписывались и различным раковинам, в частности,
раковине каури. Ею «лечили» зоб, ее тоже вешали на колыбель в
качестве оберега.
Чудесными свойствами наделяли в прошлом отдельные деревья,
рощи и другие «священные» места112. А. П. Берже отмечал, что
в «племени Азега» «чтут священные леса, рощи и скалы»113. Абазины
так же как и «абхазы114, почитали ореховое дерево и дуб, тополь же
считали приносящим несчастье. Существовало поверье, что тополь,
который растет ввысь, мнит себя самым главным и высоким, поэтому
в хозяйстве, где растет тополь, мужчины постепенно вымирают.
223
Такими же свойствами наделяли
и другие объекты, в частности
некоторые сооружения115. Так,
больного рано утром, до восхода солнца,
несли к башне, трижды обносили
вокруг нее по ходу солнца,
оставляли в качестве искупительной жертвы
лоскут ткани или волос больного и
какую-нибудь булавку. Старики
помнят времена, когда внутри
башни Кайдух можно было увидеть
множество оставленных в качестве
искупительной жертвы предметов.
Брать их оттуда почиталось
великим грехом, и виновного наказывали.
Сохранялось почитание
некоторых духов: покровительницы вод
Адзтас //Адзнаны, покровителя лесов
Абнаг1в. Встреча с ними считалась
нежелательной, но их можно было
победить хитростью, и тогда они
становились верными слугами на всю
жизнь. Для этого нужно было
завладеть кусочком ногтей или
прядью волос. Верили, что если взять
в руки такой «талисман» и
высказать свое пожелание, то оно тотчас
же исполнится.
Абазины верили в существование
«алмасты» и «уыд» (ведьм и
колдунов). Первые представлялись
человекообразными существами крупного роста, чаще женского пола,
длинноволосыми, обитавшими днем в зарослях, реках, а ночью
причинявшими вред людям. Победить и подчинить их своей воле можно
было, завладев прядью волос или прикоснувшись губами к их груди.
Колдуны— «реальные люди, принимавшие чаще облик кошки» —
причиняли вред детям в младенческом возрасте, «удушая их в люльках».
Оберегая детей от колдунов, прибегали к различного рода магическим
приемам, например, ставили веник возле, люльки. Существовала вера в
джиннов белых и черных (джьын шк1вок1ва, джьын квайч1ва). Первые,
сблизившись с человеком, якобы вступали с ним в брачный союз,
учили его добрым делам: методам лечения больных, предвидению событий
и т. п., вторые, наоборот, низводили человека до умопомешательства.
Большое место в верованиях абазин принадлежало грому и
молнии. По существовавшему в прошлом обычаю, убитого молнией
не оплакивали, веря, что на него пала божья десница. Услышав
первые раскаты грома, хозяйка дома лопаткой, которой размешивают
мамалыгу, трижды била о стенки котла, обходила все закрома с
зерном и трижды ударяла по ним, а затем выбрасывала лопатку во двор.
Сюда же она выбрасывала все орудия, связанные с обмолотом зерна.
Все члены семьи, услышав первые раскаты грома, прикладывали
руку к животу и трижды произносили молитву о ниспослании
обильного урожая в наступившем году, молодые обходили закрома и
ударяли по стенкам: : л;.. 4й" * •
К доисламским верованиям относится приписывание отдельным
животным и птицам тех или иных свойств и почтительное к ним
отношение. Так, абазины считают, что лягушка — предвестница дождя,
Символы оберега:
камень с естественным отверстием.
224
и никогда ее не убивают. С любовью
относятся к ласточке, считая ее
спасительницей человеческого рода. По
этому поводу существует легенда. В
давние времена семиглавое чудовище
Абльаг1ва разослало разных зверей и
птиц, насекомых в разные концы,
чтобы они узнали, чье мясо самое вкусное
и чья кровь самая сладкая. И вот
ласточка встретила змею, которая
спешила к чудовищу, чтобы рассказать, что
самое вкусное мясо и самая сладкая
кровь у человека. Ласточка выразила
в этом сомнение и попросила змею
показать жало. Как только змея
высунула жало, ласточка рассекла его, змея
же, рассвирепев, ударила хвостом и
рассекла ласточке хвост. Вот почему
раздвоенный хвост у ласточки, а змея
шипит.
Старики помнят рассказы предков
о том, что до принятия ислама
абазины были христианами. Это нашло
значительное отражение и в литературе.
В 1880-х гг. автор, подписавшийся
инициалами Т. М., писал, что до XVII
в., когда абазин подчинили кабардинцы,
они были христианами, став ими уже
на восточном берегу Черного моря116,
Н. Ф. Дубровин писал об абазинах;
«Абазин — христианин по множеству
сохранившихся в народе христианских
догматов; магометанин-из видов; Сймволы обеРега: конскии чеРеп-
язычник — как суевер и невежда. Он
обожает некоторые деревья, скалы,
рощи и леса»117. До настоящего времени в народе помнят
христианские праздники и некоторые христианские запреты. Л. И. Лавров
считал, что ислам распространился у абазин в XVIII в.118 Еще в начале
XIX в. Ю. Клапрот сообщал, что у абазин христианство «имеется в
меньшей степени у живущих севернее снежных гор, вплоть до полной
потери некоторых следов, и их дворянство исповедует ислам»119.
С крнца XVIII в. абазины стали официально исповедовать ислам
суннитского толка с соблюдением всех его предписаний: уразы,
пятикратного намаза, ежегодного жертвоприношения (къвырман). Но
религиозных предписаний придерживаются в основном старики, люди
же среднего возраста, не говоря о молодежи, хотя и осознают свою
традиционную принадлежность к исламу, не представляют себе
сколько-нибудь «четко его учение.
Однако людей старшего поколения, которые несвободны от
религиозно-бытовых предрассудков, еще немало. Наиболее упорно они
соблюдают мусульманский пост — уразу (урычра), когда в течение
месяца запрещается есть и пить днем от зари до зари. Запрещается
даже принимать лекарства. Все это подрывает здоровье. Ураза
наносит также большой ущерб народному хозяйству, так как отвлекает
от активного участия в трудовой жизни. За уразой наступает
ежегодное жертвоприношение «къвырман», и люди наносят себе новый ущерб,
забивая немалое количество рогатого скота. Таким образом, происходят
15 «Абазины»
225
непроизводительные траты матерйаЛьных средств, ослабляется
общественное производство, понижается производительность труда.
Как пережиточное явление сохраняются различные виды
заклинаний, ношение лечебных и лредохранительных талисманов с зашитыми
в них текстами мусульманских молитв. Время от времени наблюдаются
рецидивы таких пережитков, как обряд вызывания дождя.
Борьба с остатками ислама затруднена тем, что его
предписания имеют не только религиозный, но и нравственный и бытовой
характер. Ислам более цепок, чем другие религии, глубже проникает
в быт. Преодоление его остатков —не скорое дело и дело не только
узкого круга пропагандистов-религиоведов. Это дело всей передовой
общественности, и в первую очередь интеллигенции. Одно из
важнейших средств изживания остатков ислама — активное
коммунистическое воспитание трудящихся.
1 Нартские сказания абазин наиболее полно представлены в кн.: Нарты.
Абазинский народный эпос/Сбор, составл., перев. и коммент. Владимира Мерем-
к у л о в а.— Черкесск.—1975.
2 Салакая Ш. X. Абхазский народный героический эпос.— Тбилиси.— 1966.—
С- 41.
3 Здесь и далее фольклорные материалы даются в переводе В. Б. Тугова.
4 Ломтатидае. К. В. Ашхарский диалект и его место среди других
абхазско-абазинских диалектов.— Тбилиси.— 1954.— С. 83—84.
5 Нарты. Абазинский народный эпос.— С. 70.
6 Имя матери йартов в осетинском^ эпосе.
7 А баев В. И. Нартовский эпос//Изв. Северо-Осетинского научно-исслед. ин-та.
— Дзауджикау.—1945.—Т. X.—Вып. I.— С. 36.
8 Кулач — мера длины, равная широко разведенным в стороны рукам.
Чалакая Ш. X. Указ. раб.— С. 60.
10 Сказочный эпос абазин широко представлен, в частности, в кн.: Абазинские
народные сказки/Сост., перев. с абазинск., вступит, статья и примеч. В. Б. Т у г о в а.
— М. —1985.
11 Пропп В. Я. Фольклор и действительность//Русская литература.— 1963.—
№ 3.— С. 67.
12 С. Л. 3 ух б а. Абхазская народная сказка.— Тбилиси.— 1970.
13 Абазинская пареомия наиболее представлена в кн.: Афористическая поэзия
абазин//Составила и перевела на русский язык К. Т. Табулова.— Черкесск.— 19/5.
14 Книпович Е. Романы А. Фадеева «Разгром» и «Молодая гвардия».— М.—
1973.—С. 44,
15 Т. М. Горцы абазинского племени//Иллюстрированная газета,—1867.— № 18.—
. С 287.
16 Смоленский С. Воспоминания кавказца//ВС— 1874.— № 5,—С. 162.
17 Л а? в р о в Л. И. Абазины//КЭС— 1955.— Вып. I.— С. 37.
18Табулов Т. 3. Абазинские сказки.—Ставрополь.—1947; Табу лов Т.,
Ш акры л К. Абазинские сказки.—Черкесск.—1955; Ту го в В. Б. Сказки Абазаш-
ты.— Черкесск.— 1965, и др.
19 Пол. материалы, а. Старокувинск, 1979. Умар Смыр, 80 лет; а. Инжич-Чукун,
1976, Татлустан Косов, 73 года.
20 Хашба И. М. Из музыкальной культуры абхазов//Современное абхазское
село,—Тбилиси.—1967.—С. 100.
21 Пол. материалы, а. Апсуа, 1979, Люца Дармилова, 81 год; а. Старокувинск,
1979, Умар Смыр% 80 лет.
22 Пол. материалы, а. Старокувинск, 1979; Умар Смыр, 80 лет; а. Тапанта, 1975,
Хамзет Табишев, 83 года.
23 X а ш б а И. М. К музыкальной культуре абхазов/уСовременное абхазское
село.—Тбилиси.—1967; Шу Ш. С. Адыгские музыкальные инструменты//Культура и
быт адыгов.—Майкоп.^-1976.— ,Вып. I.
24 Ленинское знамя. —1976.—29 октября.
25 Дубр|овин Н. Указ. раб.—Т. I.—Кн. П.—С. 21.
26 Смоленский С. Указ. раб. — С 169.
27 Басария С. Абазинский аул в Мало-Карачаевском округе,— Сухум.—1929.—
С. 9—10.
28 Гожев А-3. П. Лети, моя песня.—Черкесск.—1966.
29 Дубровин Н. Указ. раб.—Т. I.—Кн. I.—С. 20.
30 Гамзатов Р. Соб. соч.— М—1969.— Т. 2.—С. 13.
226
'^ Л а пинский Т. Указ. раб.—С. 41.
32 Налоев 3. К общественному статусу джегуако//Археолого-этнографачёс-
кий сборник, —Нальчик.—1974.—Вып. I.— С. 177 и ел.
33 Просветители..* — С. 82.
34 ГА КЧАО. —Ф. р.-2.— Д. 14.—Л. 569, 570.
35 Там же.— Ф. I.— Оп. 13.—Д. 193 —Л, 59.
36 Л а в р о в Л. И. Указ. раб. — С. 37.
37 Дубровин Н. Указ. раб —С. 47.
38 Лавров Л. И. Кабардино-адыгейскаяг культура в XIII—XX вв.//СЭ,— 1957.
— Ко 4. —С. 22.
39 Пол. материалы, а. Новокувинск, 1970, Шайдат Шенкао, 73 года.
40 Пол. материалы, а. Кара-Паго, 1969, Срыма Копсергенова, 79 лет; Фати Киш-
махова, 80 лет.
41 Пол. материалы, а. Кубина, 1969, Масхуд Копсергенов, 72 года.
42 Ленинское знамя.— 1976.— 19 июня.
43 Бз а сажи М. Каталог выставки.—М. — 1979.— С. 8.
44 Загурский Л. П. Кавказско-горские письмена//ССКГ.—1871.—Вып. V.—С. 18.
45 Ленин В. И. Поли. собр. соч. —Т. 37.—С. 431.
46 Правильно — Кячев или Кечев, так как по-абазински фамилия звучит как
К1ьачв (Кяч), но в литературу она вошла в форме «Кешев». Псевдоним А.-Г. Кеше-
ва —Каламбий, т. е. «Владеющий пером». Подробно о нем см.: Г о лубе в а А. Г.
Адиль-Гирей Кешев (Каламбий). Биографический очерк/,ТКЧНИИ.—1964.—Вып. IV.
Сер. филол.; ее же. Владеющий пером//Дружба народов.—1963.—№ 9; ее же.
Адиль-Гирей Кешев (Каламбий) как этнограф//Уч. зап. Адыгейского
научно-исследовательского ин-та.— 1965.— Т. IV.— История и этнография; Тугов В. Б. Очерки
истории абазинской литературы. — Черкесск.— 1970; Хашхожева Р. X. Избранные
произведения Адиль-Гирея Кешева/Вступит. статья . и подгот. текстов Р. X. X а ш-
х о ж е в о и.—Нальчик.—1975. (Р. X. Хашхожева неверно причисляет Адиль-Гирея
к числу адыгских просветителей.)
47 Голубев а Л. Г. Кешев А.-Г. (Каламбий). —С. 188.
48 Тугов В. Б. Очерки истории абазинской литературы.—Черкесск.—1970,-
С. 15.
49 КОВ. — 1881. — 10 августа.
50 Там же.
51 Там же.
52 Подробнее о Т. 3. Табулове см.: Тугов В. Б. Очерки...;' Просветители;
Сб. статей к 100-летию со дня рождения А.-Х. Ш. Джанибекова и Т. 3. Табулова.—
Черкесск.—1981.
53 Блюдов Н. Ф. Начальное образование в Кубанской области//КубС— 1883.—
Вып. I.—С. 773.
54 Памятная книжка Кубанской области/'/Состав. Е. Д. Фелицын,-
1881.—С. 100.
55 Л а в р о в Л. И. Абазины//Народы Карачаево-Черкесии. — Черкесск. — 1957.—
С. ПО,
56 КЧОМ. — Ф. I. —Д. 18.— Л. 2.
57 ПМХ.
58 Там же.
59 Там же.
60 КЧОМ.—Ф. I.—Д. 29.—Л. 14.
61 Там же.
62 Бек и ж ев М. М. Партийное руководство культурным строительством в
Карачаево-Черкесии A930—1967).—Черкесск—1969.—С. 60.
63 Народное образование в СССР. Общеобразовательная школа/Сб. документов
1917-1973 гг.— М. — 1974. — С. 145.
64 Социалистическая Черкесия.— 1939.— 24/ октября.
65 Там же.
66 ГА КЧАО. — Ф. 19. — Д. 40. - Л. 4.
67 Социалистическая Черкесия.—1939.—24 октября.
68 Калмыков И. X. О культуре и быте народов Советской
Карачаево-Черкесии.— Черкесск.— 1970.— С. 69.
69 Там же.—С. 71.
70 Беки ж ев М. М. Указ, раб.—С. 15.
71 Итоги Всесоюзной переписи населения 1959 г. — М.— 1963 — С. 145.
72 Очерки истории Карачаево-Черкесии.—Черкесск.—1972.—Т. П.—С 180.
73 Просветители...— С. 79.
74 ГА КЧАО. —Ф. 288. — Оп. I. —Д. 3.—Л. 29>.
75 Очерки истории Карачаево-Черкесии.—Т. П.—С. 148.
76 Беки ж ев М. М. Указ. раб.—С. 36.
77 Очерки истории Карачаево-Черкесии.—»Т. П.—С. 148.
78 20 лет Черкесской автономной области.— Ставрополь.— 1948.— С 46
79 Просветители...— С. 93.
15*
227
80 ГАСК.— Ф. 2174.—Оп, I.— Д. 1139.—Л. 3.
81 Текущий архив исполкома КЧАО.—С. 165—166.
82 Ленин В. И. Поли. ообр. соч.—Т. 43.—С. 228.
83 ГА КЧАО.— Ф. 15.—Д. 34.— Л. 26, 27.
84 ГА КЧАО.—Ф. 288.— Оп. I.— Д. 3.—Л. 14.
85 Калмыков И. X. Указ. раб.— С. 70.
86 Там же —С. 71.
87 Там же.
88 20 лёт Черкесской автономной области. — С. 47.
89 Карачаево-Черкесия к 50-летию СССР.—Черкесск.—1972.—С. 155,
90 Текущий архив исполкома КЧАО.—.С. 167ь
•:¦'. 91 Народное хозяйство Карачаево-Черкесской автономной области за 1971—1975
гг. Статистический сборник.—'Черкесск—1976.—С. 281.
92 Ленинское знамя.— 1976,— 29 октября.
93 Там же.—1967.—19 декабря.
94 Экономическое и социальное развитие Карачаево-Черкесской автономной об*
ласти за 1976—1980 гг.—С. 160—161.
95 Савинов В. Указ. раб.—Т. 6.—№ 12.— Смесь,— С. 6.
96 ГАКК.—Ф. 454.—Оп. 2.— Ед. хр. 1296.—Л. 68—69 об.
97 Там же.
98 Уголок большой России-г горный край родной. 1922 —1982. — Черкесск. —
1982.—С. 240; Ленинское знамя.— 1982.—* 20 января.
99 Ленинское знамя.— 1982.— 20 января.
100 Социалистическая Черкесия.— 1939.— 24 октября.
101 Ленинское знамя.—1982.^20 января,
102 Калмыков И. X. Указ. раб.—С* 72.
103 Текущий архив исполкома КЧАО. —С. 169.
104 Дубро/вин Н. Указ. раб.—Т. I.—Кн. II.—С. 19.
105Торнау Ф. Воспоминания кавказского офицера—М— 1984.— С. 78.
т Там же.
1€7 Уголок большой России...!—С. 231.
108 Л а в р о в Л. И. Абазины//КЭС— Вып. I.— С. 32.
169 Дебу И. О Кавказской линии и присоединенном к ней Черноморском
войске.—СПб.—1829.—С. 119.
110 Зубов П. Картина Кавказского края.—СПб.—1835.—Ч. III.—С. 112.
111 Щукин И. Указ. раб.г— С. 32.
112 Лавров Л. И. Указ. раб. — С. 33 — 34; его же. Доисламские
верования адыгейцев и кабардинцев//Исследования и материалы по вопросам
первобытных религиозных верований, ТИЭ (новая серия).— М.— 1959.— Т. 51.
118 Б ер же А. Горские племена Кавказа//Живописная Россия.— СПб., М.—
1883.—Т. IX—С. 74.
114 А к а б а Л. X. Исторические корни архаических ритуалов абхазов. — Сухуми.—
1984.—С. 14.
115 Л а в р о в Л. И. Указ. раб. — С. 34.
118 Т. М. Горцы абазинского племени*.— С. 286.
117 Д у б р о в и н Н.- Указ. раб. — Т. I.— Кн. II.— С. 12.
118 Л а в р о в Л. И. Указ. раб. — С. 35.
119 К1 а р г о 1 п I. Ор. а*., Ва\ I.— 5. 447.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
XXVII съезд КПСС указал, что «главная задача двенадцатой
пятилетки состоит в повышении темпов и эффективности развития
экономики на базе ускорения научно-технического прогресса, технического
перевооружения и реконструкции производства, интенсивного
использования созданного производственного потенциала,
совершенствования системы управления, хозяйственного механизма и в достижении
на этой основе дальнейшего подъема благосостояния советского
народа»1. Для решения этой задачи большое значение имеют дальнейший
культурный прогресс села и стирание культурно-бытовых граней
между городом и деревней. Улучшение условий труда, повышение
культуры быта, нравственное и эстетическое воспитание людей
оказывают прямое воздействие на рост сельскохозяйственного производства,
на весь образ жизни современных сельских тружеников. Они
способствуют всестороннему развитию главной производительной силы села,
росту числа людей, чей труд непосредственно связан с машинами и
механизмами, соединению культуры с сельскохозяйственным
производством.
В колхозах и совхозах абазинских аулов насчитывается около
147 профессий и специальностей, половина из которых связана с
механизацией. Ведущей профессиональной группой, занятой во всех
отраслях сельскохозяйственного производства, являются работники
машинного труда и прежде всего механизаторы. Так, в колхозе «40
лет Октября» механизатором является сейчас каждый четвертый
работник колхоза. Не менее половины колхозных механизаторов
владеют двумя и более специальностями. Их труд мало чем отличается от
труда промышленных рабочих. Не случайно каждый год в колхоз
приходят около 20—25 выпускников средней школы. Многие из них,
заканчивая школу, уже знакомы с основными механизаторскими
специальностями. Неудовлетворенность заработной платой, которая
в прошлом была одной из главных причин миграции молодежи из
села в город, теперь отошла на последнее место: среднемесячная
зарплата рядового работника животноводческого комплекса
колхоза —186 руб. Сегодня молодежь стали больше волновать характер
труда, культурно-бытовые условия, организация досуга и т. д.
Однако механизация трудоемких процессов в земледелии и
животноводстве поднимает престиж сельскохозяйственного труда.
229
В цехе пошива обуви, а. Красный Восток.
Все же удельный вес молодежи в абазинских аулах выше близ
городов, где существует маятниковая миграция. Жители этих аулов
каждый день приезжают в города для работы в различных отраслях
народного хозяйства. До недавнего времени это было отчасти связано
с тем, что в некоторых отраслях сельского хозяйства, а именно в
растениеводстве, наблюдалась сезонная занятость. Так,
свекловичницы имели постоянную работу только 7 месяцев в году, а
остальное время оставались незанятыми. Поэтому многие устраивались на
постоянную работу в городах. В настоящее время эта проблема
находит свое решение. В аулах создаются филиалы разных предприятии
народного хозяйства: цеха по пошиву белья от Черкесской швейной
фабрики (аулы Старокувинск, Псаучье-Дахе, Кайдан), по
изготовлению микроприборов от Черкесского завода низковольтной аппаратуры
(аул Кара-Паго), филиал Кисловодской обувной фабрики по пошиву
обуви (аул Красный Восток), недавно ставший самостоятельным
предприятием.
Изменился и продолжает меняться не только хозяйственный, но
и весь материальный быт абазинского сельского населения. В
сельской местности происходят динамичные изменения; затрагивающие
жизнь не только отдельных населенных пунктов, но и целых районов.
Уже сейчас в каждом колхозе и совхозе • на центральных усадьбах
имеются детские учреждения, школы,- Дома культуры, торгово-быто-
вые центры. Колхозные и совхозные усадьбы отстраиваются с учетом
специализации и концентрации сельскохозяйственного производства,
агропромышленной интеграции. Абазинские аулы приобретают
привлекательный архитектурный облик, сочетая в себе достижения
современного зодчества и народных традиций: В настоящее время
абазинские аулы — это хорошо распланированные компактные поселения.
Аулы благоустраиваются: в них проложен водопровод; проведены
электричество, радио, центральные улицы асфальтированы, во многих
аулах проложены тротуары. Ряд аулов включены в план магистраль-
Сельский Дом культуры.
ной газификации, а аул Псыж уже подключен к магистральному
газопроводу. По обе стороны улиц посажены деревья. В центральный
комплекс селений входят административные здания, Дом культуры,
средняя или восьмилетняя школы, магазины, отделения связи,
столовая и т. д. Все аулы связаны с областным центром благоустроенными
дорогами. Большое внимание в настоящее время уделяется созданию
поселков городского типа, и в некоторых колхозах и совхозах уже
приступили к их строительству. Таковы, например, поселки Госком-
сельхозтехника в Адыге-Хабльском районе, Московский в Усть-Дже-
гутинском;, новый микрорайон в ауле Псыж.
Неизмеримо улучшились жилищные условия абазин. Каждая
абазинская сельская семья стремится жить в собственном доме, и
возросший достаток сделал это возможным практически для всех. Жи-
лищное^ строительство ведется с применением современной техники
и новейших строительных материалов. Все шире внедряются и новые
принципы планировки домов, отвечающие возросшим культурным
потребностям сельского населения. Начиная с 1970-х гг. все
новостройки—из белого силикатного кирпича и отчасти из шлакоблочных плит
или белого пиленого камня. Дома в основном полутора- и
двухэтажные, со стандартными окнами и дверьми. На первом этаже —кухня,
ванная, здесь же нередко гараж для автомашины, на втором —жилые
комнаты и комната для гостей. В большинстве домов имеются
основные виды современных удобств: индивидуальное водоснабжение,
автономное водяное отопление и т. д.
Возросший достаток повлек за собой не только количественный
рост, но ^и качественное изменение материальных и культурных
потребностей. Особенно четко прослеживается это в ориентации
населения на приобретение предметов длительного пользования. Это
холодильники, стиральные и швейные машины, ковры, пылесосы,
радиоаппаратура, телевизоры, магнитофоны. Сельское население стре-
231
Одна из улиц поселка Московского.
мится приобрести мебельные гарнитуры, хорошие сервизы и т. п.
Здесь сказывается и культурно-бытовое влияние города. Последнее
особенно бросается в глаза в населенных пунктах, расположенных
вблизи городов Черкесска, Кисловодска, нового микрорайона
Московский.
Но, как мы видели, сохраняются и национальные традиции,
которые прослеживаются в расселении, в структуре жилища,
интерьере. Такова, в особенности, почти обязательная комната для гостей,
жилая комната стариков, в которой сохраняется привычное
распределение мест для сна, приема пищи за низеньким столиком и т. п.
Меньше всего национальной специфики сохранилось в
современной одежде абазин. Если на протяжении XIX и в начале XX в. она
еще служила этнодифференцирующим признаком, то в 1920—30-х гг.
началось интенсивное приобщение сельских жителей к городской
одежде. Процесс взаимопроникновения различных этнических
культур, и особенно влияние русской культуры, повел к вытеснению
традиционной одежды современной одеждой урбанистического типа.
Намного шире сохранилась традиционная пища, которая, как
известно, вообще является едва ли не наиболее устойчивым элементом
материальной культуры. Особенно выделяется традиционная еда на
свадьбах и поминках, которая до наших дней дошла в своем
неизменном виде.
Социально-экономические и культурные преобразования оказали
большое влияние на образ жизни семьи. Современная абазинская
семья в условиях урбанизированного общества стала
характеризоваться рядом новых существенных черт. Важнейшие из них можно
определить следующим образом. Первое: численность сельской семьи
заметно сократилась, лишь в редких случаях превышая 6—7 человек.
Это явилось результатом как общего для народов РСФСР
внутрисемейного планирования и снижения рождаемости, так и уменьшения
232 '
Занятия в сельской музыкальной школе, а. Псыж.
поколенного состава семей, среди которых теперь преобладают семьи
из двух поколений. Второе: неизмеримо возросла экономическая и
социальная активность женщины, приобщение которой ^общественному
ттпоизводству, общественно-политической и культурной жизни суще-
(угвенчо изменило ее статус также и в семье. И третье, что в
значительной степени связано со вторым: новое положение женщины и других
взрослых членов семьи повело к демократизации семейной структуры,
изживанию в семье былой авторитарной власти старшего из мужчин.
В современной духовной культуре абазин, как и всех других
народов нашей страны, ее социалистическое содержание широко
сочетается с национальной формой, прежде всего в области литературы и
искусства. Большую роль в этом сыграли культурное строительство
и развитие народного образования. В настоящее время большое
значение для совершенствования культурно-бытового уклада абазин имеет
работа сельской общеобразовательной школы, от постановки дела
в которой во многом зависят завершение введения всеобщего среднего
образования, закрепление на селе кадров, вся
социально-экономическая и культурная жизнь села. В Карачаево-Черкесии сложилась
продуманная система дальнейшего совершенствования трудового
обучения, воспитания и профориентации учащихся. Старшеклассники
проходят серьезную трудовую подготовку, осваивая основы
агротехники и животноводства, автодело и сельскохозяйственную технику
непосредственно на базе местных хозяйств. В сельских библиотеках
и Домах культуры проводятся циклы вечеров. На них учащиеся школ
встречаются с лучшими механизаторами, доярками колхозов и
совхозов, которые рассказывают о перспективах развития хозяйства,
о нужных профессиях и т. д, Система работы по профориентации,
т
Средняя общеобразовательная школа, а. Псыж.
сложившаяся в области, приносит хорошие результаты. XXVII съезд
КПСС с новой силой подчеркнул необходимость «повысить качество
обучения, идейно-политического, трудового, нравственного и
эстетического воспитания подрастающего поколения и его подготовки
к общественно полезному труду»2. В КЧАО на это постановление
обращено большое внимание. В области начато строительство новых
средних школ с трудовым обучением и профессиональной ориентацией
по определенным профилям (механизаторьГ широкого профиля,
доярки, швеи, кулинары). Первая такая школа уже построена в
абазинском ауле Псыж и в 1985 учебном году приняла первых учеников.
Проделав длинный исторический путь, борясь на протяжении
многих веков за лучшее будущее, абазинский народ вступил в эпоху,
когда он в братской семье советских народов получил возможность
развернуть все свои силы и способности. ; За годы Советской власти
он сделал огромный скачок вперед в развитии своей материальной
и духовной культуры.
юоп г,0сновные направление экономического и социального развития СССР на 1986-
1990 гг. и на период до 2000 года. — М. ^-1986 —С 18
2 Там же. — С. 67.
СОКРАЩЕНИЯ
АКАК — Акты, собранные Кавказской
археографической комиссией. Тифлис.
ВЕ — Вестник Европы. Москва.
ВС — Военный сборник. СПб.
ЖР —Живописная Россия. СПб., Москва.
ЗИРГО — Записки императорского Русского
географического общества. СПб.
ЗКОИРГО — Записки Кавказского отдела императорского
Русского географического общества. Тифлис
ЗКОСХ ^ —Записки Кавказского общества сельского
хозяйства. Тифлис.
ЗИООИД — Записки императорского Одесского общества
у^Г \ истории и древностей. Одесса.
ИГАИМК —Известия Государственной академии истории
материальной культуры. Москва, Ленинград
ИОЛИКО — Известия общества любителей истории
Кубанской области. Екатеринодар.
К — Газ. «Кавказ». Тифлис.
КВВ — Газ. «Кубанские войсковые , ведомости».
Екатеринодар.
КК — Кавказский календарь. Тифлис.
КОВ — Газ. «Кубанские областные ведомости».
Екатеринодар.
КС — Кавказский сборник. Тифлис.
КСК — Кубанская справочная книга. Екатеринодар.
КубК — Кубанский календарь Екатеринодар.
КЭС — Кавказский этнографически?! сборник. Москва.
МИА — Материалы и исследования по археологии
СССР. Москва, Ленинград.
П —Пантеон. СПб.
ПККО —г Памятная книжка Кубанской области.
Екатеринодар.
РВ —Русский вестник. Москва. ",*
СМОМПК — Сборник материалов для- описания местностей
и племен Кавказа. Тифлис.
ССК — Сборник сведений о, Кавказе. Тифлис.
ССКГ — Сборник сведений о кавказских горцах.
Тифлис.
СА — Советская археология. Москва.
СЭ — Советская этнография. Москва.
ТАНИИ — Труды Абхазского научно-исследовательского
института. Сухуми.
ТКЧНИИ — Труды Карачаево-Черкесского
научно-исследовательского института. Черкесск.
ТЧНИИ —Труды Черкесского
научно-исследовательского института. Черкесск.
ГАКК — Государственный архив Краснодарского край.
ГА КЧАО ,-- Государственный архив Карачаево-Черкесской
автономной области.
ГАСК — Государственный архив Ставропольского края.
КЧОМ — Ардокв Карачаево-Черкесского областного
музея.
ПМСКЭ — Полевые материалы Северо-Кавказской
этнографической экспедиции исторического
факультета МГУ.
ПМХ — Полевые материалы Ш. Ш. Хуранова.
Карачаево-Черкесский научно-исследовательский
институт.
ЦГВИА —Центральный государственный
военно-исторический архив.
ЦГИА Гр. ССР —Центральный государственный исторический
архив Грузинской ССР.
ЦГА СОАССР —Центральный государственный архив Северо-
Осетщской АССР*
СОДЕРЖАНИЕ
Предисловие > . з
ВВЕДЕНИЕ. Историографический очерк ... 5
Глава I. ИСТОРИЧЕСКИЙ ОЧЕРК
1.1. Происхождение абазин . . . . . .10
1.2. Абазины в эпоху феодализма . . . . .16
1.3. Расселение до середины XIX в. .... 30
1.4. Развитие капиталистических отношений . . 36
1.5. Великая Октябрьская социалистическая революция
и строительство социализма 39
Глава II. ХОЗЯЙСТВО
2.1. Скотоводство , . . ... . . ,55
2.2. Земледелие ) 63
2.3. Садоводство и пчеловодство . . . . .72
2.4. Домашние промыслы и ремесла . . . .73
2.5. Торговля . . . . . . . . .78
2.6. Транспорт ¦;..-'. . . . . . 79
2.7. Современное сельское хозяйство . . • • 80
Глава III. МАТЕРИАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА
3.1. Поселения . .89
3.2. Усадьба . .99
3.3. Жилище 101
3.4. Пища . ... . . . . . .113
3.5. Утварь . . . 125
3.6. Одежда . . . . . . . . .127
Глава IV. ОБЩЕСТВЕННЫЕ И СЕМЕЙНЫЕ ОТНОШЕНИЯ
4.1. Общественный строй и административное
устройство 138
4.2. Семья и семейный быт 156
4.3. Семейная обрядность .164
Глава V. ДУХОВНАЯ КУЛЬТУРА
5.1. Устное народное творчество . . . . .182
52. Литература . . . . . . .192
5.3. Искусство 199
5.4. Просвещение и наука ...... 208
5.5. Культурное строительство . . ... . 217
5.6. Здравоохранение . 219
5.7. Народные игры 221
5.8. Религиозные верования . . . . . 223
. ЗАКЛЮЧЕНИЕ .229
СОКРАЩЕНИЯ . . . . . . . . 235
АБАЗИНЫ
Историко-этноцшфический очерк
Ответственная за выпуск
Кунижева Леля Замахшириевна
Редакторы В, И. Буяльская, М. С.-/\ Такушиноеа
Художественный редактор Л. А. Асланова
Технический редактор М. Г. Климоеская
Корректор О, С. Митяшова
ЙБ 2417
Сдано в набор 31.03.89.
Подписано в печать 17.11.89. ВУ 36212.
Формат 70x108716. Бумага тип. № 2.
Для вкладки — офсетная.
Гарнитура «Литературная». Печать высокая.
Усл. печ. л. 21. Усл. кр. отт. 22,4. Уч. -изд. л. 22,3.
Тираж 5000 экз. Заказ № 2629.
Цена 4 руб. 20 коп.
Ставропольское
книжное издательство
Карачаево-Черкесское отделение
357100, Черкесск,
пл. Кирова, 23, Дом печати.
Карачаево-Черкесское
полиграфическое объединение,
357100, Черкесск,
ул. Первомайская, 47.
А 13
Абазины (историко-этнографический очерк). Карачаево-Черкесское отделение
Ставропольского книжного издательства. — Черкесск, 1989 г. — 240 с.
18ВЫ 5—7644—0269—7
Монография «Абазины» посвящена исследованию этнической истории абазин.
В работе дана развернутая характеристика хозяйства, материальной, духовной
культуры, обычаев, верований абазин: Много внимания уделено вопросам развития
современных этнокультурных процессов, происшедших за годы Советской власти
в жизни абазин.
Для специалистов-этнографов, историков, фольклористов и широкого круга
читателей.
63.5 BР37—4СТ—6КЧ)
0505000000—103
М 159 @3)-89
4 р. 20 коп.