О.В. Золотарев
Москва Граница .1994
ББК 66.68
380
1301000000 - 027
3	« без объявл.
4Ж!7(03) - 94
ISBN 5-86436^043-0
© Издательство «Граница». 1994
Ибо сказано: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих».
(Иоан.. 15,13)
Церковь и святая Русь
Йоссия, переживая трудное становление своей государственности, вошла в полосу глубокого кризиса, который сопровождается духовным недугом. Пожалуй, больше всего это отразилось на Вооруженных Силах - государственном институте, идеологизированном во все времена в силу своего специфического предназначения и потому очень чувствительном к любым социальным потрясениям. В армейской среде, как и во всем обществе, возникла необходимость обретения новых источников духовных и нравственных сил, которые способствовали бы укреплению национального самосознания и единства армии и народа, возрождению и сохранению преемственности в традициях Российского государства и его войска. Очевидно, что значительная часть людей находит эти источники в религиозной вере, в христианстве, символом и оплотом которого десять веков назад стала Русская Православная Церковь - ныне одна из крупнейших религиозных организаций в христианском мире. Бесспорным становится факт возрастания ее влияния на все сферы жизни нашего общества, включая военную.
Таким образом, в современных условиях проблема налаживания отношений церкви и армии становится достаточно актуальной, требует глубокого осмысления, объективного анализа и практического решения р- процессе проведения военной реформы.
Объективное рассмотрение взаимоотношений церкви и армии предполагает, прежде всего, ретроспективный, анализ места и роли
Русской Православной Церкви в тысячелетней истории христианства на Руси от времен князя Владимира до наших дней, что делает очевидной роль православия как фактора огромного значения в национальной жизни русского народа, в утверждении его государственного бытия.
Отечественные историки, оценивая значение введения христианства на Руси, отмечают, что выбор князя Владимира был выбором «на? века», выбором предельно важным, ибо это был выбор мощного и постоянно действующего фактора, продолжающего действовать и сейчас, причем не только на верующих. Значение его в том, что при иной религии, ином выборе культура Руси была бы иной. Россия с ицой верой имела бы другую архитектуру, живопись, музыку, даже язык (ибо формировался бы он совсем под иными языковыми влияниями), она имеда бы иные войны и вообще имела бы совсем иную историю. И соответственно всемирная история при участии католической (или1 мусульманской) России была бы иной.
Важнейшей миссией церкви является ее служение национальным интересам. С первых же дней своего исторического существования Православная Церковь стала содействовать государственному объединению разрозненных славянских племен, связанных только этнически, в единое государство, крупнейшее в Европе. Поэтому церковь решающим образом повлияла на процесс сохранения национального единства Русской земли, целостности и общности входящих в нее народов. Например, митрополит Петр силой своего нравственного и архипастырского авторитета помогал Ивану Калите средствами цер^ ковного воздействия во всех делах, направленных к возвеличению Москвы как центра собирания разрозненных русских земель. Обращаясь к князю, митрополит говорил: «Если послушаешь меня и храм Пречистыя Богородицы построишь (в Москве) и меня успокоишь в своем городе, то и сам прославишься больше других князей и город этот славен будет, святители в нем станут жить и покорит он все другие города». Он первый основал престол митрополии Москвы и всей Руси.
И не случайно с первых веков введения христианства на Русской земле стал формироваться тесный союз служителей веры и воинства. Ведь русское воинство понимали не иначе как силу, как святую доблестную рать, как собирательный символ лучших устремлений народа.
В церковном языке слово «воин» имеет особое значение. Среди
святых, почитаемых Русской Православной Церковью, - целый сонм воинов-мучеников, римских легионеров и военачальников, «убиенных за веру во Христа». Среди них - Феодор Стратилат и Дмитрий Солунский, покровитель русского воинства святой Великомученик Георгий Победоносец. Среди святых русского происхождения церковью традиционно почйтаем благоверный князь Александр Невский - выдающийся полководец и государственный деятель Древней Руси, вся жизнь которого была подвигом для защиты разоряемой Русской земли, для поддержания угнетаемой русской веры. Неудивительно, что, узнав о его смерти, митрополит Кирилл II с горькими слезами воскликнул: «Закатилось солнце земли Русской!». И, как свидетельствует летопись, весь храм вдруг огласился рыданиями, среди которых слышалось: «Погибаем!».
Кроме Александра Невского церковью канонизированы князья-полководцы Дмитрий Донской, сам креститель Руси святой равноапостольный князь Владимир и его сыновья - святые страстотерпцы Борис и Глеб, первыми причисленные к лику святых; князья Михаил и Всеволод Черниговские и многие другие. Это были не просто полководцы, не просто правители Древней Руси, но и «яркие светочи веры и жизни по ней, подвижники особого исторического призвания».
Русские дружины не случайно звались «христолюбивым воинством». С благословением церкви, под святыми знаменами и заступничеством чудотворных икон шли они в бой. Необходимо отметить, что на заступничество чудотворных икон во время военных действий русские воины всегда возлагали большие надежды. В большинстве своем это были иконы Божией Матери, культ которой утвердился на Руси в XII веке, в княжение Андрея Боголюбского. Князь повелел учредить праздник Покрова Богородицы, символизирующий ее особое покровительство русским землям. А в 1170 году в Новгороде был введен первый праздник в честь иконы, прославленной в бою. Когда враги подступили к стенам города, архиепископ Илия повелел вынести на городскую стену икону Знамения Божией Матери. По преданию, во время штурма одна из вражеских стрел попала в икону, и та повернулась ликом своим к городу. Это внесло панику в стан врагов, и они отступили.
Во время военных походов чудотворные иконы-заступницы нередко сопровождали русских князей. Князь Андрей Боголюбский, к
примеру, всюду брал с собой Владимирскую икону, его внук, князь Василий Ярославин - Федоровскую, которая была признана чудотворной после победы над татарами в 1272 году. В тяжкое время монголотатарского ига эти иконы были символами доблести русского народа, вдохновляя его на священную борьбу за свободу.
История сохранила немало примеров, свидетельствующих о хрис-толюбии русских воинов и огромном значении для них веры православной, равно как и о патриотизме самой церкви. Наиболее яркий из них - Куликовская битва. .
Во время порабощения татарами Руси на церковь, как единственную в тот период объединяющую силу, легла задача подготовить освобождение. В отечественной истории имеется свидетельство, что великий князь Московский Дмитрий Иоаннович, прежде чем выступить в поход против татар, со своим двоюродным братом князем Владимиром Андреевичем, многими воеводами и отборной дружиной прибыл в Свято-Троицкий монастырь, «помолился Господу Богу и принял напутственное благословение» от преподобного игумена обители Сергия Радонежского.
По просьбе князя игумен отслужил литургию, после которой состоялась беседа двух великих людей. «Тебе, господине княже, -.говорил преподобный Сергий, - следует заботиться и крепко стоять за своих подданных, и душу свою положить, и кровь свою пролить, по образу самого Христа, который свою за нас пролил».
По преданию, игумен благословил великого князя на битву. Припав на колени, в глубоком смирении стоял князь Дмитрий с братом, воеводами и дружиной пред преподобным Сергием, «склонив к стопам его свое оружие». Со всей силой веры и святого упования молился игумен, прося Бога и Пречистую Богородицу ниспослать помощь христолюбивой рати. Затем, осенив великого князя святым крестом, воодушевленно произнес: «Иди, господине, небоязненно! Господь поможет тебе на безбожных врагов». И после, понизив голос, сказал тихо князю Дмитрию: «Победиши враги твоя...».
В числе братии обители Святой Троицы в то время были два инока-боярина: Александр Пересвет (бывший боярин Брянский) и Андрей Ослябя (боярин Любецкий). В свое время, живя в миру, онй славились ратным мастерством и необыкновенной силой. Поэтому великий князь обратился с просьбой к преподобному Сергию отпустить их в ратные полки. Благословив своих иноков, великий молитвенник обратился к
князю, окропив его и дружину святой'водой: «Господь Бог да будет твой помощник и заступник. Он победит и низложит супостатов твоих й прославит тебя».
Уже в походе пред русским воинством явились гонцы от препо-. добного Сергия. Один из них, инок Нектарий, передал великому князю от святого игумена в благословение Богородичную просфору и своеручную грамоту, в которой тот призывал князя стоять до конца за начатое святое дело. Летописи сохранили лишь окончание этой грамоты: «Чтобы ты, господне, таки пошел, а поможет ти Бог и Троица». Преподанное благословение вдохновило русичей. На военном совете 7 сентября 1380 года князь Дмитрий держал речь: «Любезные друзья и братья, ведайте, что я пришел сюда дабы Русскую землю от пленения и разорения избавить или голову свою за всех положить: честная смерть лучше плохого живота. Лучше бы мне не идти против безбожных татар, нежели пришед, ничто сотворив, возвратиться вспять. Ныне же пойдем за Дон и там или победим и все от гибели сохраним, или сложим свои головы за святые церкви, за православную веру и за всю братию нашу христиан».
В начале битвы, встав в одежде простого воина перед Передовым полком, Дмитрий со словами «Бог нам прибежище и сила», первым ринулся на супостата.
Вот пример, когда сила русского духа, основанного на православной вере, помноженная на полководческий талант великого князя Дмитрия и мужество нашего воинства, привела Русь к победе над ордой Мамая.
Погибших воинов, героев Куликовской битвы, перевезли в Москву и похоронили на красивейшем месте - на склонах Алабовой горы над лугом при слиянии рек Москвы и Яузы. По православной традиции на братских могилах были построены деревянные церкви в честь Троицы, Всех Святых, Рождества Богородицы и Николы. Позже в память о погибших на вершине Алабовой горы был построен монастырь Иоанна Предтечи на Кулишках. Герои битвы иноки Пересвет и Ослябя, сложившие свои головы, были похоронены в Симоновом монастыре. В память о Куликовской битве по всей Руси строились храмы, которые освящались в честь праздника Рождества Богородицы, поскольку битва произошла именно в этот день. Для поминовения православных воинов, павших в сражении, по поручению Дмитрия Донского Сергием Радонежским был основан монастырь в честь Рождества Богородицы.
После Куликовской битвы, 26 октября, в день памяти святого Дмитрия Солунского, небесного покровителя князя Дмитрия Донского, была отслужена первая панихида по всем павшим. По совету и с благословения Сергия Радонежского Дмитрий установил совершать ежегодно поминовение погибших воинов в первую субботу после 26 октября. День этот стали называть Дмитриевой субботой. Обычай совершать в день этот особый чин поминовения «о православных воинах и о всех за веру и Отечество на поле брани убиенных» сохранился до наших.дней.
Однако победа на поле Куликовом положила лишь начало конца монголо-татарского ига. Набеги на Русь продолжались еще почти два столетия. Но разгром полчищ Мамая продемонстрировал несокрушимость русского войска, силу народного духа и решимость к новым схваткам за освобождение Отечества.
В 1382 году Русь претерпела нашествие Тохтамыша, принесшее ей страшные бедствия и разрушения. А в 1385 году хан Тамерлан со своим войском достиг рязанских владений, взял Елец и направился к Москве. И вновь вера православная оказалась духовной основой стойкости русичей. По велению великого князя Василия Дмитриевича и с благословения московского митрополита Киприана для поддержки духа горожан из Владимира в Москву была перенесена чудотворная Владимирская икона Божией Матери. Согласно летописи, 26 августа москвичи вышли на Кучково поле к церкви Марии Египетской, где встретили икону, которую препроводили в Кремлевский Успенский собор. По преданию, Тамерлан, простояв под Москвой две недели, именно в этот день внезапно развернулся и ушел в степи, оставив пределы Руси. С тех пор день 26 августа стал отмечаться Русской Православной Церковью как праздник Сретения Владимирской иконы Божией Матери. А в память об этом событии на Кучковом поле была построена церковь. Позднее здесь же была учреждена мужская обитель.
В 1480 году большую опасность для Москвы представляло вторжение в пределы Руси полчищ хана Ахмата. 8 октября Ахмат со своим войском подошел к реке Угре, которую называли «поясом Богоматери», охраняющим московские владения. Сражение у реки продолжалось четыре дня, но ордынцам так и не удалось переправиться через Угру. Понеся тяжелые потери, враг отступил. Эту победу также связывали с заступничеством Владимирской иконы Божией
Матери. В память об избавлении Москвы от угрозы нашествия хана Ахмета был утвержден праздник иконы-заступницы, перед которой во время сражения служил молебны митрополит Геронтий.
С этой же иконой связывается избавление Москвы от нашествия хана Мамая-Гирея в 1521, году.
Конец постоянным грабительским набегам и многовековому противостоянию Руси нашествиям татар положили распад Золотой Орды на отдельные ханства в XV веке и падение Казанского И Астраханского ханств. При этом взятие Казани стало важнейшим внешнеполитическим событием для Российского государства. В память об этом событии Иван Грозный в Москве велел «заложити церковь Покрова каменну о девяти верхах». Кроме того, укрепляя стены Казани, царь приказал в одну из новых крепостных башен перенести церковь нерукотворного Спаса, построенную ранее в ознаменование взятия города. На внешней же стене, над воротами была укреплена икона, в точности повторявшая образ знамени Ивана Грозного.
Летом 1591 года русские воины отразили нашествие крымских татар. Крымское ханство не могло смириться с присоединением Казани и Астрахани к России. Поэтому хан Казы-Гирей двинул полчища к Москве. Русские войска, выведенные на подступы к столице, расположились лагерем в ожидании врага. И в центре его была поставлена полотняная церковь Сергия Радонежского с иконой Божией Матери. Накануне сражения перед иконой отслужили молебен и совершили Крестный ход о даровании победы. Наутро в кровопролитном сражении войско.хана Казы-Гирея было наголову разбито и рассеяно. Сам хан бежал. В память об этом на месте полотняной церкви был основан монастырь и наименован Донским (в честь иконы Божией Матери).
В начале XVII века крестьянские войны, неуро^каи и последовавший за ними голод существенно ослабили Россию, которая подверглась интервенции со стороны Речи Посполитой. И с новой силой проявился патриотизм Русской Православной Церкви, прочная связь ее интересов с интересами государства. Истории известны имена патриарха Гермогена, его последователя архимандрита Дионисия, кесаря Авра-амия Палицына и многих других патриотов земли Русской, боровшихся за ее освобождение от новоявленных захватчиков.
Весной 1608 года войска Речи Посполитой двинулись к Москве и 1 июня подошли к столице, но взять ее с ходу не смогли и разбили лагерь в Тушине. Руководимые самозванцем Лжедмитрием враги
рассчитывали перекрыть все ведущие к Москве основные дороги, чтобы облегчить ее взятие. На Ярославской дороге, соединяющей столицу с северными городами, важным стратегическим пунктом являлся Троице-Сергиев монастырь. Он и стал крепким орешком для интервентов. Осада монастыря длилась 16 месяцев. Все это время монахи и жители окрестных деревень, укрывшиеся за стенами обители, мужественно отражали атаки поляков. И только в январе 1610 года войско М.В.Скопина-Шуйского, подоспевшее на помощь из Новгорода, освободило осажденных. Это один из ярких примеров, подтверждающих важное военно-стратегическое значение монастырей для России того времени.
В сентябре 1609 года войска Сигизмунда III осадили Смоленск. Бояре признали русским царем его сына Владислава. Вскоре поляки заняли Москву. В этих условиях вдохновителем борьбы русского народа с интервентами вновь становится Троице-Сергиев монастырь. Патриарх Гермоген рассылал по городам грамоты, в которых призывал народ к освобождению Москвы от захватчиков. При этом у патриарха было только одно оружие - сила пастырского авторитета. По всей Руси пронеслась призывная весть: «Патриарх Гермоген стал за веру и всем велел стоять».
Ценой больших жертв далась победа над интервентами. Потерпело поражение первое народное ополчение под предводительством Прокопия Ляпунова, которого погребли в Троице-Сергиевом монастыре, около Успенского собора. Здесь же, в монастыре, лечили раненых ополченцев, для которых.строились специальные больницы. Кроме того, были назначены объездчики, которые подбирали на дорогах раненых и больных и доставляли в монастырь, где им оказывалась помощь. Тысячи бесприютных находили здесь кров и пищу.
Неудача ополчения Прокопия Ляпунова не остановила борьбу с захватчиками. В свободных от интервентов городах создавались новые отряды ополченцев. Центром освободительной борьбы стал Нижний Новгород, в котором стараниями земского старосты Козьмы Минина было собрано народное ополчение. Возглавил его князь Дмитрий Пожарский, отличившийся во время московского восстания.
На пример нижегородцев откликнулась вся Россия, вдохновленная призывами патриарха Гермогена. И вновь уверенность в победе ополченцы по давней традиции связывали с покровительством иконы Божией Матери, на этот раз -..Казанской. Вместе с казанским
ополчением она направилась к Москве. Заняв Новодевичий монастырь^ казанцы удерживали его всю зиму, а по весне часть ополченцев отправилась домой. В Ярославле, встретив отряды нижегородского ополчения, казанцы по просьбе Дмитрия Пожарского передали ему свою походную икону. 22 августа 16-12 года накануне решающего сражения перед Казанской иконой Божией'Матери отслужили молебен о победе. В течение нескольких дней сражались ополченцы, выбивая поляков из Москвы. 26 августа королевское войско было разгромлено, а столица освобождена.
После сдачи поляками Кремля в первый же воскресный день под руководством архимандрита Дионисия отпраздновали победу. В память об освобождении Москвы был учрежден Крестный ход, совершаемый впоследствии ежегодно во главе с царем и патриархом 22 октября - в день общего разгрома войск Речи Посполитой, который связывали с заступничеством Казанской иконы Божией Матери. Икону поместили в собор, построенный специально для нее и именуемый Казанским. И в 1710 году икону, как государственную святыню, перевели в новую столицу при. переезде царского двора из Москвы в Санкт-Петербург.
Приведенные исторические факты подтверждают, что церковь никогда не стояла в стороне от событий, переживаемых Русью. Она призывала народ и воинство к единству, подвигам и защите Отечества в периоды войн, смут, раздробленности, иноземного ига. Судьба ее была неразрывно связана с судьбой своего народа.
Здесь уместно будет‘сказать об особенностях русского православия, которое заметно отличается от других ветвей христианства отождествлением государственной и церковной жизни. Так, известный русский историк В.О.Ключевский писал, что церковь первых веков христианства на Руси «являлась сотрудницей и нередко даже руководительницей мирской государственной власти в устроении общества и поддержании государственного порядка». Однако в ходе эволюции государственно-церковных отношений церковь была непосредственно вплетена в структуру государства с функцией сакрализации власти монарха. Согласно православной догматике, «нет ничего отраднее для сердца верноподданных, как то святое убеждение, что царская власть установлена самим Богом и чтущие эту власть благоугождают самому Богу». Личностьщаря, как «самим Богом избранного и превознесенного от людей», провозглашалась священной и неприкосновенной.
«Никто не может касаться царской власти с намерением ее ограничить. Никому, кроме Бога, царь не обязан давать отчета. Он самодержавный и подчиняется только Богу. Так велико, священно и Богохранимо звание царя!». Именно поэтому в период реформ Петра I наряду с преобразованием всей системы государственного управления церковь была целиком поставлена на службу абсолютной монархии. При этом со смертью в 1700 году патриарха Ариана институт патриаршества в России упраздняется. Высшим органом церковной власти становится Святейший Правительственный Синод, фактически ^выполнявший роль идеологического департамента. В то же время, лишившись частично экономической и политической самостоятельности, православие приобрело официальный статус государственной религии.
Манифест об учреждении духовной коллегии от 25 января 1721 года гласил: «Установляем духовную коллегию, то есть духовное соборное правительство, которое ... имеет всякие духовные дела во всероссийской церкви управлять. И повелеваем всем верным подданным нашим, всякого чина, духовным и мирским имети сие за важное и сильное правительство, и у него крайния дел духовным управы, решения и вершения просить, и судом его определенным довольствоваться, и указов его слушать во всем, под великим за противление и ослушание наказанием».
Справедливости ради необходимо отметить, что роль церкви в обществе не ограничивалась сакрализацией власти монарха. Православие, кроме того, поддерживало целостность государства, стабильность его развития, проповедуя умеренность и законопослушание. Вспомним, что церковь являлась признанным духовным и нравственным авторитетом у народа задолго до оформления ее в идеологический придаток самодержавия. В лоне православия традиционно развивалась и русская культура во всем ее многообразии. Да и сама религиозность русского народа стала атрибутом национального характера, хотя и не всегда носила глубокий, осмысленный характер. Вера служила людям и нравственным ориентиром, и болеутоляющим средством, которое может хотя бы временно избавить человека от непереносимых страданий, дать силы выжить в трудных ситуациях.
Искренняя религиозность, набожность была неотъемлемой частью политического портрета российских царей, государственных деятелей, полководцев. Религиозность Петра I подтверждает дело царевича Алексея, к разбирательству которого он призвал светских и духовных
сановников, так как оно было трудным для его совести. Духовным лицам Петр писал: «Хотя довольно власти над сыном по божественным и гражданским правам имею, однакою боюсь Бога, дабы не погрешить. Ибо натурально есть, что люди в своих делах меньше видят, не>кели другие в их. Тако и врачи, хотя бы и всех искуснее который был, то не отважится свою болезнь сам лечить, но призывает других. Подобным образом сию болезнь свою вручаю вам, прося лечения оной, боясь вечной смерти. Да взыщите и покажите от Св. Писания истинное наставление и рассуждение ... дабы мы, из того усмотря, неотягощен-ную совесть в сем деле имели».
По повелению Петра I на берегах Невы был основан Свято-Троицкий Александро-Невский монастырь в честь святого благоверного князя Александра Невского, защитника Невских земель, ставшего символом Божьей помощи в борьбе с иноземными врагами. Из всего сонма святых князей Древней Руси Александр Невский был особо почитаем Петром. Поэтому учреждению монастыря в честь легендарного полководца и властителя царь придавал огромное значение.В 1724 году в основанную обитель из Владимирского Рождественского монастыря были торжественно перенесены мощи благоверного князя. Тем самым Петр вверил новую столицу и северные пределы России «чудесному заступлению, охранению против врагов».
Если понимать религиозность в более тесном и формальном смысле, как соблюдение церковных догматов и обрядов, то в этом отношении показателен пример Елизаветы Петровны и Екатерины II. Елизавета Петровна любила слушать проповеди и путешествовать к святым местам. Из Москвы в Троицкую лавру ходила пешком. Своим изданием ей обязана полная славянская Библия, которая, согласно указу Елизаветы, была продаваема не дороже 5 рублей. В самом Петербурге при ней было заложено или перестроено около 40 церквей. Она же учредила в 1743 году Крестный ход в Александро-Невскую лавру в честь перенесения мощей св. князя Александра Невского и заключения Ништадтского мира. По традиции Крестный ход совершался ежегодно вплоть до 1917 года.
Екатерина II, немка по происхождению, решилась сделаться вполне русской и православной. Будучи привезенной в Россию в качестве невесты наследника и не успев еще принять йравославие, она тяжко заболела. В ожидании смерти потребовала православного духовника. В этом можно видеть не лицемерие, а искреннее желание
слиться по вере с тем народом, «к которому привел ее Господь». Церковные обряды Екатерина соблюдала довольно точно: в праздничные дни неотменно присутствовала при богослужениях, была на-богомолье в Ростове и Киеве. Во время путешествий императрица в тех местах, где останавливалась, выслушивала торжественное богослужение, не обращая внимания на жалобы ее спутников (например, французского посла Сегюра), которым «наскучило слышать все одни и те же православные обедни».
Очевидно, что формированию «государственно-церковной симфонии» в значительной степени способствовала трактовка православной догматикой проблем войны, армии, вооруженного насилия. Толкование войны как социального явления с позиций официального православия создавало идеологический фундамент военной политики России, обусловливало правомерность'применения военной силы.
Церковь учит, что власть - это-организованная сила, покоящаяся на определенных нормах, на законе, который является минимумом нравственности. Но власть государства невозможна без вооруженной защиты. Поэтому апостолы, благословляя власть, как святую силу в историческом процессе, тем самым благословляли й военную силу, которая служит ее основой. Кроме того, с точки зрения христианской морали, если признается добром t историческом процессе государственная организация, должна быть признана относительным добром и та военная сила, которая обеспечивает ее существование. Следовательно, добром должна быть признана и война, в зависимости от тех исторических причин, которые ее вызывают, и в зависимости от тех государственных целей, которые она преследует.
С другой стороны, в Евангелии сказано: «не убий», «любите врагов .ваших», «взявшие меч от меча и погибнут». Возникает определенное морально-этическое противоречие между буквой Св. Писания и православной трактовкой проблемы вооруженного насилия. Попытка разрешить это противоречие предпринимается в катехизисе митрополита Московского Филарета: «Вопрос. Всякое ли отнятие жизни есть законопреступное убийство? Ответ. Не есть беззаконное убийство, когда Отнимают жизнь по должности, как-то:
'1. Когда преступника заказывают смертию по правосудию;
2. Когда убивают неприятеля на войне за Отечество».
Поэтому не всякая война является злом с христианской .точки зрения. По выражению священника В.Свенцицкого, может быть такая
война, «благословить которую не только не есть «компромисс», а прямой долг христианской Церкви». Эти положения созвучны и с мыслью известного русского религиозного философа В.Соловьева, который в «Оправдании добра» отмечает: «Смысл войны не исчерпывается ее отрицательным определением, как зла и бедствия. В ней есть и нечто положительное - не в том смысле, чтобы она была сама по себе нормальна, а лишь в том, что она бывает реально необходимою при данных условиях...»
Действительно, определяя войну вообще как бедствие и несомненное зло, православная церковь объявляет войны в защиту Отечества священными, а погибающих в них воинов - совершающими подвиг .жертвенной любви, ибо «больше сея любве никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя» (Иоан. 15,13).
Издревле на Руси православие было воинственным,4а воинство православным. И эта связь имела огромное значение. Замечательный русский публицист и философ протоиерей С.Н.Булгаков писал: «Русское войско держалось двумя силами: железной дисциплиной, без которой не может существовать никакая армия, да верой. Пока была власть, законная, авторитетная, была и основа дисциплины. Солдат знал, что он поставлен перед неизбежностью повиновения, и он с этой неизбежностью покорно, но мудро и кротко мирился. Вот почему он представлял столь классный боевой материал, для него ничего не было невозможного: Но затем у него была вера, которая давала ему возможность воевать не за страх, а за совесть. Содержание же этой солдатской веры известно, оно в трех словах: за веру, царя и отечество. Но все эти три идеи нераздельно были для него связаны, вера православная, царь православный, земля тоже православная ...»
Поистине религиозность русского народа была одним из факторов бесстрашия и побед его армии. «Воины, вот пришел час, который решит судьбу Отечества. Итак, не должны вы помышлять, что сражаетесь за Петра, но за государство, Петру врученное, за род свой, за Отечество, за православную нашу веру и Церковь. Не должна вас также смущать слада неприятеля, будто бы непобедимого, которой ложь вы сами сбоими победами над ним неоднократно доказали. Имейте в сражении перед очами вашими правду и Бога, поборающего на вас. А о Петре Ведайте, что ему жизнь его не дорога, только бы жила Россия, в блаженстве и славе для благосостояния вещего», - так обращался Петр I к своему войску, накануне Полтавской битвы,
хорошо понимая значение состояния морального духа армии для победного исхода сражения. И поскольку религиозное начало проникало во все стороны жизни и деятельности войска, то и воспитывались необходимые для воина боевые и моральные качества, как правило, религиозными средствами. С этой целью наряду с созданием регулярной армии и флота волей первого российского императора формируется институт военного духовенства. С тех пор военные пастыри своим скромным и самоотверженным трудом вписали немало героических страниц в военную историю России. Однако по сей день их деятельность еще не получила должного освещения.
Структура корпуса военных священников сложилась не сразу, а претерпела длительную эволюцию в ходе развития Российской армии и флота. Например, флот в первые годы своего существования обходился без священников, так как малоразмерные суда имели небольшие экипажи. Поэтому. довольно трудно назвать точную дату зарождения флотского духовенства. Известно, однако, что в Московском архиве МИДа сохранилось письмо адмирала Крюйса от 1704 года, в котором, приведена «Роспись офицерам и матросам ... и других чинов людям, которым следует быть для совершенного вооружения семи галер, ста бригантинов» итак далее. По этой росписи «на 7 галер требуется 7 попов и на 100 бригантинов 3 попа, а налицо состоит только два». Известно также, что 24 августа 1710 года по распоряжению митрополита Рязанского Стефана был определен в Санкт-Петербург к адмиралу Федору Матвеевичу Апраксину, главному начальнику Адмиралтейского Приказа, вдовый священник Иван Антонов.
В апреле 1710 года была высочайше утверждена «Инструкция или Артикулы военные Российскому флоту», которая действовала вплоть до издания Морского Устава в 1720 году. Однако в отношении религиозной службы в инструкции речь идет только о ежедневном совершении молитв на корабле и о тех взысканиях, которым должны подвергаться виновные в уклонении от молитвы, в совершении шума и бесчинства во время молитвы, в призывании имени Божия вс7 э и тому подобное.
Но уже в апреле 1717 года последовал указ Петра I: «В Российском флоте содержать на кораблях и других военных'судах 39 священников».
При осуществлении воли императора внимание правительства остановилось, прежде всего, на белом духовенстве (женатом). Тех священников, которых привлекли с этой целью из числа духовенства Санкт-Петербурга, оказалось недостаточна так как слишкоу велика
оыла нужда в приходских священниках для самой столицы и. ос окрестностей. Время от времени сюда вызывались священники "из Москвы, Новгорода, Пскова, Твери и других мест. Поэтому в начале 1718 года для замещения должностей священников во флоте спешно вызвали нескольких лиц из смежных епархий. Но, видно, служба флотская прельщала немногих. В летнюю кампанию 1718 года священников из числа белого духовенства оказалось во флоте лишь 4 человека. Причины ясны: неведомый Прибалтийский край или «новозавоеванные» земли в представлении большинства коренного русского населения рисовались чем-то вроде Сибири. По этой причине в «новозавоеванные» города зачастую назначались священники и диаконы, помилованные после наказания ссылкой на каторжные работы. Тем более служба на корабле, сопряженная со многими трудностями и опасностями, особого энтузиазма у духовенства не вызывала. Да и само учреждение флота Петром I многим казалось греховной «мирской зат.еей».
Неудача с вызовом на флотскую службу священников из других епархий побудило правительство искать пастырей для этих целей среди монашествующих лиц. Первый опыт был настолько удачен, что с 1719 года такая практика утвердилась на долгое время. Ведь инок, будучи связанным обетом послушания, не мог отказаться от начальственного назначения. А потому уже на самых первых порах после учреждения флотского духовенства это положение получило подтверждение в высочайшем повелении от 8 апреля 1^19 года: «В корабельном флоте на каждом корабле иметь по одному иеромонаху, которых брать из Александро-Нсвского монастыря». Впрочем, это не исключало возможности приглашать на флотскую службу и приходских священников. Даже в царствование Петра I не только вообще в морском ведомстве, но и на кораблях наряду с иеромонахами служили лица из белого духовенства. В 1721 году князь А.Д.Меншиков, сообщая Св. Синоду о перемещении иеромонаха Аврамия Вологодского с фрегата «Санкт-Яков» на фрегат «Карлс-кром-Вансн», просил о назначении на его место другого иеромонаха. Но архимандрит Александро-Невской лавры архиепископ Новгородский Феодосий (Яновский), которому Св. Синод поручил исполнить просьбу князя, предложил за недостатком иеромонахов назначить на службу во флоте священника одной из церквей С.-Петербурга Василия Коржецского с тем, чтобы он зимой служил в своем приходе, а летом, по открытии кампании, находился на фрегате. Этот случай не единичен.
Необходимо отметить, что право назначения иеромонахов для службы на флоте до учреждения в 1721 году Св. Синода фактически принадлежало вышеупомянутому архимандриту Александро-Невской лавры Феодосию, который, в свою очередь, был доверенным лицом императора по всем делам, касающимся церковной жизни новой столицы. При этом монастырь стал основным источником комплектования флота священнослужителями.
Недостаток иеромонахов отчасти восполнился приходскими священниками, но тс все чаще отказывались от назначений. В результате на небольшие корабли священники нс назначались, а различные церковные требы пополнялись пастырями с других кораблей, более крупных.
Сохранились и некоторые сведения о службе священников в составе Каспийской флотилии, относящиеся к 1722 году, когда был предпринят «Низовой поход» в Персию. В этом походе участвовали и сухопутные войска. Морские силы насчитывали 45 ластовых судов и около 200 островских лодок. Во главе всего духовенства, участвовавшего в этом походе, был поставлен архимандрит Лаврентий Горка, назначенный непосредственно Св. Синодом и состоявший одновременно настоятелем Воскресенского монастыря в Новом Иерусалиме. В феврале 1723 года его сменил Давид Скалуба -иеромонах Московского училищного монастыря. Рядовое духовенство, участвующее в «Низовом походе», было назначено из священников Москвы. Однако значительная их часть вернулась к своим приходам еще в начале кампании. Поэтому вышеупомянутый иеромонах Давид Скалуба доносил Св. Синоду 22 апреля 1724 года: «В здешнем низовом походе великая скудость в священниках в заморских городах и во флоте, который в разные места кампаниями ходит, а не едина имеет священника своего, который бы духовныя нужды отправлял, а епархия астраханская невелика, чтоб их отсюда требовать».
Вместе с тем священнослужители требовались не только для флота или армии, но и для различных учреждений, возникающих вследствие развития военного и морского дела. Корабельный двор или морской полковой двор в С.-Петербурге имел значительное количество «морских служителей» (около 1000), для которых отправлялись вечерни, утрени часы. Сперва для этих целей служила часовня, которую в 1733 году заменила временная полотняная, впоследствии и постоянная церковь. В 1753 году здесь был выстроен и в 1760 году освящен Морской Николаевский Богоявленский собор на Никольской площади.
В 1722 году временную церковь соорудили в галерной гавани или дворе «галерной эшкадры», где число служителей было также значительным. Священником сюда назначили Ивана Кузьмина из города Суздаля, сосланного в свое время на каторжные работы, но затем помилованного «для всемирной радости со шведскою короною вечного мира». Именно при таких обстоятельствах он и был направлен в Св. Синод для определения в новозавосванные города.
В том же году по ходатайству перед Св. Синодом майора Федора Максимовича Хвостова образуется церковь в Санкт-Петербургском морском и адмиралтейском госпитале, где в то время на постоянном излечении находилось около 600 человек. Тогда же был решен вопрос об обязательном устройстве церквей при морских госпиталях. В «Регламенте о управлении адмиралтейства и верфи», высочайше утвержденном 5 апреля 1722 года, говорится: «Во всяком госпитале (обязательном в каждом порту) надлежит иметь церковь и одного священника, который будет отправлять службу Божию, исповедовать и причащать больных и в прочем во всем исправлять их».
После издания этого регламента в Кронштадтском и Рсвсльском госпиталях были устроены походные полотняные церкви, широко распространившиеся в армии и на флоте со времен Петра L Кроме того, в феврале 1723 года Адмиралтейская коллегия обратилась в Св. Синод с просьбой назначить в столичный, а также Кронштадтский и Рсвельский госпитали по одной старице-монахине и одной помощнице «для надзирания над бельем и работницами». Просьба была удовлетворена: Св. Синод распорядился отправить в упомянутые госпитали монахинь из новгородских и псковских девичьих монастырей.
Что касается регламентации деятельности военных священников в армии и на флоте, то она содержалась в воинских и морских уставах, артикулах, специальных инструкциях, распоряжениях Св. Синода. Например, права, обязанности и материальное положение флотского духовенства были определены в Морском Уставе, получившем высочайшее утверждение 13 января 1720 года. В нем довольно подробно говорится о полномочиях начального священника, о круге обязанностей судового священника, о наказаниях за преступления против веры, о совершении на судах ежедневных молитв и праздничного богослужения, рб отношении офицеров и рядовых к священнику, об ответственности священника за недостойное поведение и упущения по службе. Кроме того, в Морском Уставе дается «форма табели для
записки приема и расхода и остатка помесячно священнических припасов» и «реестр священническим настоящим вещам». Полагают, что одним из авторов пунктов Морского Устава, которые относятся к религиозной жизни на корабле, был архимандрит Александро-Невского монастыря Феодосий.
Через год после утверждения Морского Устава была обнародована инструкция флотским священнослужителям под названием «Пункты, что иеромонахам, при флоте российском корабельном обретающимся, надлежит исполнять». Девять из одиннадцати пунктов инструкции определяли общие обязанности флотских иеромонахов, их поведение, взаимные отношения и тому подобное. Содержание двух последних пунктов касается прав и обязанностей обер-исромонахов.
В армии деятельность военного духовенства регламентировали две первые главы петровских «Воинских артикулов», которые назывались соответственно «О страхе Божии» и «О служении Божии и о священниках». Артикулы этих глав определяли порядок проведения богослужений, а также содержали требования к нравственному облику солдат и офицеров с позиций христианской морали. Например, артикул 1-й требовал от «воинских людей» по-христиански и честно жить и «не в лицемерном страхе Божии содержать себя», ибо «всякое благословение, победа и благополучие, от единого Бога всемогущего, яко от истинного начала всего блага, и праведного Побсдодавца происходит, и Оному токмо молитися и на Него надежду полагати надлежит ...». Правда, некоторые положения артикулов с точки зрения сегодняшнего дня архаичны и жестоки. Так, одно из них гласит: «... Ежели кто из воинских людей найдется идолопоклонник, чернокнижник, ружья заговоритсль, суеверный и богохулитсльный чародей: оный по состоянию дела в жестоком заключении, в железах, гонянием шпицрутен наказан, или весьма сожжен имеет быть». Однако такая жестокость, присущая многим нормативным актам эпохи Петра, никоим образом нс обусловлена позицией Русской Православной Церкви, которая при всем своем консерватизме и ортодоксальности всегда отличалась гуманизмом и терпимостью к иным вероисповеданиям.
' Артикул 13-й предписывал всем офицерам и рядовым священникам «любить и почитать, и никто да не дерзает оным, как словом, так и делом досаду чинить, и презирать, и ругаться». Гарнизонные и полковые священники в свою очередь должны были «прилежать к непорочной, трезвой и умеренной жизни». За нечестивые поступки священника могли предать духовному суду и лишить сана.
Каждый полк или гарнизон Российской армии имел свою походную церковь. Она представляла собой обычную походную палатку со складным иконостасом, престолом и антиминсом и обязательной иконой - покровительницей полка. Зачастую полк получал название от наименования иконы-заступницы. Если же полк подлежал расформированию, то походная церковь упразднялась, а иконы с другой церковной утварью передавались в местный храм.
В 40-х годах XVIII века в армии появляются первые постоянные церкви, поначалу деревянные. Это стало возможным благодаря выделению участков для расквартирования частей на окраинах городов. На этих землях строились казармы, жилые дома, хозяйственные постройки и полковые храмы. Первая деревянная церковь была построена в 1748 году для гвардейского Семеновского полка недалеко от его казармы. В честь полковой иконы церковь получила наименование Введения во храм Пресвятой Богородицы.
Первая каменная полковая церковь была построена по высочайшему повелению в 1764 году для Преображенского гвардейского полка.
Наряду с развитием регулярной армии и флота совершенствовалась и система управления духовенством военного и морского ведомств. Первоначально все военное духовенство в порядке подчинения находилось в ведении местной епархиальной власти, в зависимости от места расквартирования части либо порта приписки корабля. И первыми наставниками военно-духовного управления, которые как-то способствовали обособлению военных пастырей от общей массы их епархиальных собратьев, были: на флоте - обср-исромонахи или начальные священники, в армии - обср-полевые священники.
Вопрос об обср-исромонахах петровского времени представляет особый интерес, поскольку вся последующая эволюция системы управления армейским и флотским духовенством в сущности является лишь дальнейшим развитием тех принципов, которые были выработаны при Петре. Органы управления военным духовенством, обособленные от епархиальных властей, поначалу сформировались только для флотского духовенства. В то время, когда в военном флоте были учреждены должности особых духовных управителей в лице обер-исромонахов, подчиненных непосредственно Св. Синоду и почти независимых от епархиальных преосвященных, полковые или, как они тогда назывались, «напольные» священники некоторое время находились в подчинении местных епархий.
Согласно Морскому Уставу 1720 года во главе всего флотского духовенства находился один начальный священник, которому предписывалось «быть на корабле Аншеф-командующего и иметь управление над всеми священниками во флоте». Кроме того, начальный священник обязывался периодически посещать каждый корабль для «надзирания священников, что исправляют ли они свою должность, и буде найдется такой, что должности своей не исправляет или на которого будут ему жаловаться офицеры, или прочие служители: в таком случае он должен того священника исправлять по силе погрешения, словами или наказанием, чему будет достоин, по правилам церковным».
Что касается обязанностей корабельного священника, то они излагались Морским Уставом в трех пунктах:
1.	«Содержать себя в добром порядке в образ другим. Священник должен прежде всех содержать себя добрым христианским житием, во образ всем, и имеет блюстися, дабы нс прельщать людей непостоянством или притворною святостью и бегать корысти, яко корсня всех злых».
2.	«Отправлять службу Божию по-надлежащему. На котором корабле определена будет церковь, тогда священник должен оную в добром порядке иметь, и в воскресные и праздничные дни, ежели жестокая погода не помешает, литургию отправлять. Также поучение словесное, или на письме читать, в наставление людям, а в прочие дни - молитвы положенные».
3.	«Смотреть над больными, чтобы без причастия не умерли. Должен посещать и утешать больных, и иметь попечение, дабы без причастия кто не умер, и подавать ведение капитану о состоянии, в каком их обрящет».
За неотправленис службы без уважительных причин священник на первый раз штрафовался рублем, на второй - двумя рублями, а затем подвергался наказанию со стороны начального священника флота. За нахождение на службе в нетрезвом состоянии в первый и во второй раз корабельный священник подвергался наказанию со стороны начального священника, а в третий - предавался духовному суду, лишался чина и сана.
Таким образом, по отношению ко всем корабельным священникам обер-иеромонах обладал особыми полномочиями и, судя по инструкции, выработанной для флотских священников, все управление должно было сосредоточиться в руках одного обер-иеромонаха. Однако на первых порах духовному и морскому ведомствам показалось довольно трудным ограничиться лишь одним начальным священником, так как Балтийский флот при Петре не был соединен в одну флотилию. По типу судов он делился на гребной (галерный) и парусный, а по месту их
базирования подразделялся на три эскадры. Первая эскадра, ходившая по Балтийскому морю и противостоящая флоту Швеции, базировалась при Ревеле. Вторая стояла в портах С.-Петербурга и Котлина острова и называлась сперва Котлинской и Кроншлотской, а затем Кронштадтской. Третья, стоящая при Або, составляла «Галерную эскадру» или гребной флот, к которому причислялись и сухопутные войска («Финляндский корпус»). Поэтому осуществлять непосредственное руководство священниками всех эскадр одному обср-исромонаху было физически невозможно, если учесть требование инструкции, согласно которой «повинен обср-иеромонах на всякой седьмице на всяком корабле побывать». Кроме того, обер-исромонах обязан был выполнять обязанности священника на том корабле, к которому сам был приписан.
По этой причине в царствование Петра I во все эскадры назначались особые начальствующие иеромонахи, которых называли также префектами. Но главные права обер-исромонаха флотского духовенства традиционно принадлежали обер-иеромонаху Ревельскойэскадры, считавшемуся «первым во флоте обср-исромонахом». Он осуществлял «смотрение над иеромонахами» и «управление духовных дел по инструкции ведал» и в большинстве случаев освобождался от обычных обязанностей пастыря
Первым же обср-иеромонахом всего флота стал обср-иеромонах Ревельской эскадры Иустин Рудзинский, назначенный на эту должность 8 января 1724 года.
В скором времени система управления флотским духовенством была применена и в сухопутных войсках. В мирное время, когда полки находились в пунктах постоянной дислокации или даже временного расположения (нс менее двух недель), руководство полковым духовенством (по определению Св. Синода от 15 января 1733 года) вменялось в обязанность епархиальным властям. Во время военных действий при постоянном передвижении войск, особенно при удалении за пределы государства, для надзора за духовенством, состоявшим при полках, назначались обср-полевые священники. Так, 29-я глава росписи «Уставу воинскому о дальности генерал-фельдмаршалов и всего генералитета и прочих чинов, которые при войске надлежат быть и оных воинских делах и поведениях, что каждому чинить должно» прямо определяет права и обязанности обер-полсвого священника, который «имеет управление над всеми полевыми священниками, дабы со всякою ревностию и благочинием свое звание исполняли». Сам обер-полевой священник, согласно росписи, «в достоинстве чина своего
учен, осмотрителен, прилежен, трезв и доброго жития должен быть, дабы он ни в чем собою к соблазну другим случая не подал, чтоб о его чину с поруганием и соблазном не рассуждали».
Таким образом, по своему положению, правам и обязанностям обср-полевые священники приравнивались к флотским обср-иеромонахам.
Необходимо отмстить, что в царствование императора Павла I обер-полевыс священники назначались по особым высочайшим повелениям. Павлу I принадлежит также мысль обособить полковое духовенство от епархиального. Ведь в соответствии с инструкцией Св. Синода от 1797 года, находясь в непосредственном подчинении главнокомандующего лишь при исполнении частных обязанностей своей службы, в остальном обер-полевые священники состояли в ведении Св Синода. Поэтому при переустройстве русского войска Павел хотел придать воснномудуховснству определенную самостоятельность. Высочайшим повелением от 4 апреля 1800 года было объявлено, что «положенный полевой обср-священник как в военное время и тогда, когда войска в движении, равно и в мирное, иметь должен в ведении своем всех священников армии . . чтобы без ведения и одобрения оного полевого обср-свящснника никаких перемен по части армейских священников не чинить и нс переменять иереев». Должность обер-полсвого священника учреждалась, таким образом, постоянной. Первым обср-полсвым священником с расширенными правами стал .протоиерей Павел Яковлевич Озерецковский. Св. Синод, со своей стороны, предписал всем епархиальным архиереям избрать по заявлению обер-полсвого священника иеромонахов или священников для службы в военном ведомстве с представлением надлежащих списков. Позже протоиерей П.Я.Озерецковский исходатайствовал себе также и право назначать, увольнять и награждать священнослужителей, относящихся к военному ведомству
Личное расположение Павла I и право личного доклада императору ставило полевого обср-свящснника в исключительное положение при управлении военным духовенством. Позже, в 1801 году, новый император Александр I своими указами сократил его власть. Но такое решение вызвало увеличение нагрузки на канцелярию Св. Синода по части переписки. Поэтому в 1803 и 1806 годах императорскими указами полевой обср-священник вновь получил право определения священнослужителей в полки, а также назначения им пенсий и наград. Кроме того, получая определенные сведения от военного руководства, он вносил свои предложения и заключения на рассмотрение Св. Синода, выполняя функцию связующего звена между военным и духовным ведомствами.
Таким образом, в XVIII веке церковь и войско образовали единый организм под эгидой государства. При этом корпус военных священников органично влился в структуру Российской армии и флота, которые были православными не только по духу своему, но и по форме: православная атрибутика содержалась во всех военных реликвиях, пронизывала воинские ритуалы, службу и быт воинов. Выше уже упоминалось о чудотворных иконах-заступницах с изображением ликов святых, почитаемых Русской 11равославной Церковью, и их значении для воинов. Но имена святых, почитаемых на Руси, носили также и ордена: святого апостола Андрея 1 [ервозванного, святого равноапостольного князя Владимира, святого Александра Невского, святой Анны, святого Великомученика Георгия 11обедоносца. Старейшим и высшим из орденов был орден святого апостола Андрея Первозванного, учрежденный в 1698 году. Им награждали царей, высших государственных сановников и генералитет. По преданию, апостол Андрей - один из ближайших учеников Христа - проделал путь «из греков в варяги», то есть прошел все русские земли с юга на север, посетил и благословил места, где впоследствии были основаны Киев и Новгород. Считается, что апостол окончил свою жизнь распятым на кресте, брусья которого были скреплены наискось (Андреевский крест). Так как <ч постол Андрей всю жизнь провел в странствиях, его считали покровителем мореплавателей. Поэтому, учреждая русский военно-морской флаг, Петр 1 выбрал для него изображение голубого Андреевского креста. Кстати, сам факт учреждения ордена или флага и выбор его небесного покровителя был в тех условиях помимо всего прочего и важной политической акцией. В ней сказалось стремление российского самодержавия укрепить престиж государства, продемонстрировать его право на равных стоять в ряду сильнейших держав Европы.
Как известно, своего покровителя в лице святого угодника имел каждый полк. Знамя считалось полковой святыней, «как образ, который нужно защищать до смерти». На полковых знаменах изображались крест Господень, царская корона и двуглавый орел. Эти три символа имели глубокий смысл. Крест Господень должен был напомнить воину о святой христианской вере, которую он обязан исповедовать твердо. Царская корона напоминает воину о его государе, а двуглавый орел - герб Российского государства - обязывает воина непрестанно помнить о своей великой Родине, честь которой он и призван защищать. Уже во время первой мировой войны бригадный священник 116-й бригады государственного ополчения Гавриил Чехудар
писал в своей брошюре «Беседа пастыря с воинами»: «Русский солдат умеет хранить свое знамя. В жарком бою гордо колышется знамя, высоко вздымаясь над головами бойцов. Рвут его вражеские пули, падают вокруг бойцы, сменяются сраженные знаменщики новыми, - а знамя все держится стойко, непоколебимо, поднимая своим видом на подвиг храбрецов, укрепляя малодушных, останавливая отступающих ... Оно ведет к победе!»
Священной для воина была и присяга, а ритуал се принятия носил религиозный характер. Например, в воинских артикулах Петра I порядок принятия присяги определялся так: «Положить левую руку на Евангелие, а правую руку поднять вверх с простертыми двумя большими перстами. А солдатам (понеже их множество) правую только руку поднять пред лежащим Евангелием, и говорить за читающим присягу, и по прочтении целовать Евангелие».
Нарушение присяги считалось большим грехом «перед людьми и перед Богом»: «... суровый закон, стоящий на страже государственных интересов, покарает клятвопреступника, как негодного гражданина: гнева Божия нс минует он за Иудино лобзание Креста и Евангелия».
Бесспорно, православная вера составляла стержень мировоззрения людей в то время, определяла шкалу нравственных ценностей и формировала у верующих соответствующие установки. Примером может послужить катехизис для воинов приснопамятного святителя Филарета, митрополита Московского, в котором содержались три особенных нравственных правила для воинов.
1.	«Никого не обижай, или не поступай ни с кем нагло и насильственно;
2.	Никого не оклеветывай, когда, например, будешь стоять на страже и должен будешь свидетельствовать о случившемся во время твоей стражи в глазах твоих;
3.	Будь доволен своим положением, то есть содержанием, какое тебе определено, должностью, какая на тебя возложена, чином, в какой ты поставлен от самого Государя, или чрез военачальника».
Много усилий прикладывали военные пастыри для воспитания у воинов чувства дружбы и братства в полку («семье»), уважения и повиновения командирам («отцам») и начальникам («старшим братьям»), заботы о младших. «Семьей для воина является та воинская часть, в которой Бог привел служить. Да, братцы, каждая часть полка - это одна общая дружная семья, в которой все члены соединены тесными
узами братской любви. Здесь все должно быть общее: и горе и радость. Великая это семья: есть в ней отец - командир, есть старшие братья -начальники: есть равные - товарищи. Нужно с открытым сердцем, с добрым чувством войти в эту семью: нужно полюбить се», - так поучали полковые батюшки солдат-новобранцев. Не случайно оставление своей части считалось большим позором для православного воина. Ведь «это все равно, как отречься от своей честной семьи, от доброго имени». Поэтому нс только по закону, но и в глазах сослуживцев такой солдат был изменником.
Священные храмы
>  > ।
э	деле воспитания воинов большую роль играли храмы.
<> ГJ ^Постоянными прихожанами полкового храма были солдаты, ' * офицеры, члены их семей, то есть люди, объединенные единой военной судьбой. В отдаленных гарнизонах, особенно в азиатской части России, полковые, гарнизонные либо крепостные храмы зачастую были единственными на всю округу. И тогда к ним стекалось для удовлетворения своих религиозных нужд все православное население близлежащих окрестностей. В храмах отмечали религиозные и полковые праздники, служили молебны, молились за спасение живых, поминали погибших. Здесь же хранили военные реликвии - полковые знамена, иконы, походные иконостасы. Зачастую полковые храмы становились местом празднования военных побед. Так, 14 сентября 1770 года в Морском Николо-Богоявленском соборе Санкт-Петербурга в присутствии Екатерины II был отслужен благодарственный молебен в честь победы Российского флота в Чесменском морском сражении, а 19 мая 1771 года императрица издала указ, в соответствии с которым благодарственный молебен «о совершенном истреблении российским флотом турецкого флота» стал совершаться ежегодно 24 июня - в день начала боевых действий под Чссмой.
Поэтому вполне естественно, что гарнизонные и полковые церкви стали центрами культуры, духовной жйзни, патриотического и нравственного воспитания воинов, а военные пастыри - их священными учителями и духовными наставниками.
Однако нс только под сводами храмов и в тишине казарм духовно окормляли свою паству священники Российской армии и флота. Они
были рядом с воинами в боях и походах, делили с солдатами и офицерами победы и неудачи, все тяготы военного лихолетья: благословляли на брань против супостата, воодушевляли малодушных, утешали раненых, напутствовали умирающих, провожали в последний путь убиенных. Они были желанны и необходимы.
«Русский солдат не страшится смерти, но боится умереть без причастия, быть зарытым без церковного погребения. Если же при части имеется священник, тогда солдат спокоен, - писал последний из российских протопресвитеров военного и морского духовенства Георгий Иванович Шавельский. - И надо было видеть тс лица, надо было слышать те трогательные слова благодарности раненых, умиравших, которые приходилось видеть и выслушивать каждому священнику, напутствовавшему на войне - на перевязочных пунктах и на полях сражений - наших страдальцев-воинов, чтобы понять, оценить, как важен и нужен пастырь на войне. А когда священник благословляет перстом полк, идущий в бой, иль когда во время боя обойдет под градом пуль и снарядов свою часть: ободрит одних, утешит других, спокойно побеседует с третьими, как сразу подымается дух войска. Дорого зто для солдатиков».
Действительно, религиозная вера, молитва значительно укрепляли боевой дух воинов. Это признавали многие легендарные полководцы. Александр Васильевич Суворов, например, в своей «Науке побеждать» призывал воинов: «Молись Богу! От него победа. Чудо-богатыри, Бог нас водит, он генерал». Кстати, генералиссимуса (несмотря на его безудержный темперамент) отличала глубокая набожность. Так, перед штурмом одного из предместий Варшавы в августе 1794 года он обращался к своему войску: «Мы приступаем к делу важному и решительному: как христиане, как русские люди помолимся Господу Богу о помощи и примиримся друг с другом. Это будет хорошо, это по-русски, это необходимо».
Местом последнего успокоения непобедимого генералиссимуса стала церковь Благовещения Пресвятой Богородицы, что в знаменитой Александро-Невской лавре (так был наименован Александро-Невский монастырь в 1799 году). Здесь же покоится прах фельдмаршалов В.В.Долгорукова, А.Г.Разумовского, А.М.Голицына и других военачальников.
Символично, что один из первых известных истории подвигов военных пастырей совершил Трофим Егорович Куцынский - священник
Полоцкого пехотного полка, входившего в состав войск Суворова при штурме турецкой крепости Измаил.
Ранним утром 11 декабря 1790 года Суворов двинул свои войска на штурм. Крепость была хорошо защищена и считалась непреступной. Особенно тяжело при штурме пришлось четвертой казачьей колонне бригадира В.П.Орлова, атакующей бастионы у Бендерских ворот. На помощь казакам генерал-майор граф А.И.Безбородко отправил Полоцкий пехотный полк, находившийся в резерве. Однако во время атаки полк был подвергнут сильнейшему обстрелу со стороны неприятеля. В результате командир полка был убит, большинство офицеров - ранены.
В критическую минуту боя, когда штурм, казалось бы, захлебнулся,солдаты увидели перед собой священника с крестом в высоко поднятой руке. Он шел во весь рост под градом неприятельских пуль и картечи, призывая воинов: «Умрем за веру свою и землю русскую!». Вдохновленные мужеством и отчаянной храбростью отца Трофима, солдаты в едином порыве устремились на турецкие бастионы. Неприступная крепость пала. Через два дня в донесении командующему Южной армией гснсрал-фсльдмаршалу - светлейшему князю Г.А.Потемкину Суворов отмстил: «... Сегодня у нас будет благодарственный молебен ... Его будет петь Полоцкий поп, бывший с крестом перед сим храбрым полком ...» За подвиг священник Трофим Куцынский был награжден осыпанным бриллиантами наперстным крестом на Георгиевской ленте, 500 рублями единовременно и 300-рублсвой ежегодной пожизненной пенсией.
Грянула Отечественная война 1812 года. Она потребовала от русского народа гигантского напряжения всех духовных и физических сил для отпора армии Наполеона, не ведавшей себе равных в Европе.
Уже 6 июля император Александр I обратился к народу с манифестом, который содержал призыв к защите Родины: «Да встретит враг в каждом дворянине - Пожарского, в каждом духовном - Палицына, в каждом гражданине - Минина. Благородное дворянское сословие! Ты во все времена было спасителем Отечества! Святейший Синод и духовенство! Вы всегда теплыми молитвами своими призывали благодать на главу России! Народ русский! Ты неоднократно сокрушал зубы устремлявшихся на тебя львов и । игров! Соединитесь все, с крестом.в сердце и с оружием в руках, - никакие силы человеческие вас не одолеют».
Главнокомандующим Русской армией был назначен светлейший князь Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов - выдающийся
полководец и благочестивый христианин. Со ступеней Казанского собора, поклонившись прославленной иконе Казанской Божией Матери, он отправился в войска. Позже в своем письме протоиерею Казанского собора Сирохнову светлейший князь писал: «Когда обожаемый Монарх сказал мне: иди спасать Россию! - тогда поспешил я во Храм Святой Казанской Божией Матери, дабы испросить у Всемогущего победу. В сию минуту в чувствах моих запечатлел я клятву, что первая добыча, отъятая у врага, будет украшением сего Храма, и твердая, утешительная вера была мой спутник. Когда я пошел ко храбрым моим ополчениям, я видел над ними непобедимого Бога, защитника правых: я слышал за собой ваши молитвы: я уповал на спасение и победу».
По воспоминаниям очевидцев, в канун Бородинской битвы все воинство русское с Кутузовым во главе усердно молилось перед Смоленской иконой Божией Матери о даровании победы. Во время этого молебна воздух оглашался пением, теплились свечи. Стотысячная армия воссылала свои молитвы к Царице Небесной о защите и покровительстве. Церковь, как и во все времена, была вместо со своим сражающимся народом.
В ту войну еще не было скорострельного оружия и рукопашные схватки зачастую решали исход сражений. Побеждал сильный и храбрый. Вот тут-то и должен был священник «ободрить упавшего духом, остановить отступающего, сплотить разрозненных, напомнить о долге, Бога в помощь призвать, крестом осенить». Во время самого боя священники оставались с воинами, обходя их ряды, ободряя раненых, погребая убитых. Истории известно множество примеров мужества и самоотверженности, проявленных военными пастырями в боях и походах Отечественной войны. Вспомним лишь некоторые из них.
Московского гренадерского полка протоиерей Мирон Орлеанский в сражении при Бородине шел под шквальным пушечным огнем впереди гренадерской колонны и был ранен пушечным ядром в бедро. Несмотря на ранение и сильную боль, остался в строю и выполнял свои обязанности.
Финляндского драгунского полка священник Алексей Стратонович находился безотлучно при части с 22 августа 1812 года. Переправившись по морю в Ревель, участвовал в сражениях с французами при мысе Назиотин, при мысе Банаг, под Полоцком и при местечке Ушач. При "атаках выезжал впереди полка с крестом в руках и, мужественным голосом напоминая о долге и присяге, ободрял и воодушевлял воинов.
За свои подвиги был награжден тремя крестами: «Из кабинета Его Величества», на Георгиевской ленте и от Св. Синода.
Священник Рижского драгунского полка Трофим Златковский в сражении при городе Полоцке (1812 год), исполняя свои обязанности под сильным огнем неприятеля, был контужен. После излечения вернулся в свой полк и' прошел с ним по дорогам войны до ее окончания.
Священник 19-го егерского полка Василий Васильковский 15 июля в сражении под городом Витебском шел впереди боевых порядков, благословляя полк крестом. В разгаре боя находился в его гуще, воодушевляя сражавшихся, напутствуя умирающих. От рикошета ядра получил ранение в голову, но не оставил поля сражения. От неприятельской пули, попавшей ему в грудь и контузившей пастыря, ('го спас крест, висевший на груди.
Командир 6-го корпуса генерал Дохтуров в донесении Кутузову 31 октября 1812 года отмечал, что священник Василий Васильковский в тяжелом бою под Малоярославцем «все время находился с крестом в руках впереди полка и своими наставлениями и примером мужества поощрял воинов крепко стоять за Веру, Царя и Отечество и мужественно поражать врагов, причем сам был ранен в голову».
За свои подвиги, по представлению Главнокомандующего князя М.И.Кутузова, был награжден императором великой наградой -орденом св. Георгия 2-й степени. Скончался Василий Васильковский во время похода во Франции 24 ноября 1813 года.
Были среди военных священников Отечественной войны 1812 года и погибшие. Так, в бою под Малоярославцем сложил голову священник Ефимий Иванов. Тело пастыря было исколото штыками вражеских солдат.
История Отечественной войны 1812 года изобилует фактами, свидетельствующими об огромном значении православной веры для русского народа как неисчерпаемого источника духовных сил. По мере шагрома армии Наполеона и освобождения русских городов церкви извращались священные реликвии, награбленные французами из 11 >а вославных храмов. Трогательный пример благочестия и христианской щбродетели русских воинов являет собой письмо Главнокомандующего,, русской армией М.И.Кутузова митрополиту Амвросию. Князь пишет: Благословите сей дар, приносимый воинами Подателю победы, крабрые Донские казаки возвращают Богу похищенное из храмов Его
сокровище. На меня волю, жили они обязанность доставить Вашем Высокопреосвященству сие серебро, бывшее некогда украшение святых ликов, потом доставшееся в добычу нечестивых хищников, наконец храбрыми Донцами из когтей их исторгнутое. Предводител войска Донских казаков граф Матвей Иванович Платов и вместе с ни. все его воины и я желаем, чтобы сии слитки, составляющие сорок пу серебра, были обращены в изображения четырех Евангелистов служили украшением церкви Казанской Божией Матери в Саше Петербурге. Все издержки, нужные на изваяние сих священных лико! принимаем мы на свой счет».
А вскоре после освобождения русскими войсками Смоленск городу была Возвращена чудотворная икона Смоленской Божие Матери, вывезенная французами. Кутузов отдал приказание препроводи! икону обратно в Смоленск. Доставил ее в город поручик лейб-гварди драгунского полка Шембель, «с простойною командою и подобающе святой иконе честью». По словам очевидца, при приближении икон к городу все бывшее там духовенство и дворянство пошло за городски окраины с Крестным ходом в препровождении множества жителе Смоленска и его окрестностей. Икону торжественно эскортировал 20-й егерский полк и отряд казаков. Чудотворную святыню радостными восклицаниями встретили за Молховскими воро.удми i высоко подняв, понесли в город. При этом войско, стоявшее в парад? салютовало пушечной и ружейной стрельбой, а по всем церква звонили в колокола. В Успенский собор икона была внесена офицерам! и затем отслужен молебен с коленопреклонением. Граждане прикладываясь к иконе, «со слезами умиления воссылали ко Всевышнем усерднейшие молитвы, как за возвращение города сего из рук вражьи: так и за все неизреченные щедроты Его, столь обильно и явно н любезное наше Отечество излиянные».
За шесть месяцев войны армия Наполеона оказалась разгромленнот Ее деморализованные, обмороженные остатки, преследуемые русским войсками и испытывающие на себе постоянные налеты партизан, был выброшены за пределы Российской империи. 25 декабря 1812 года ознаменование этих событий император Александр I издал манифес в котором расточались~слова благодарности, обращенные к Богу I «излиянные щедроты».
В этот же день был обнародован и другой императорский манифе. о создании в Москве храма во имя Христа Спасителя: «В сохранен!
вечной памяти того беспримерного усердия, верности и любви к вере и к Отечеству, какими в сии трудные времена превознес себя народ Российский, и в ознаменование благодарности НАШЕЙ к промыслу Божию, спасшему Россию от грозившей ей гибели, вознамерились МЫ в Первопрестольном граде НАШЕМ Москве создать церковь во имя Спасителя Христа ... Да благословит Всевышний начинание НАШЕ: да совершится оно! Да простоит сей Храм многие веки: и да курится в нем перед Святым Престолом Божиим кадило благодарности позднейших родов, вместе с любовию и подражанием к делам их предков».
Торжественная закладка храма состоялась в 5-ю годовщину изгнания французов из Москвы 12 октября 1817 года. Однако первоначальный проект строительства храма был отложен. В апреле 1832 года был утвержден новый проект, составленный архитектором К.А.Тоном, и 10 сентября 1839 года храм был заложен на новом месте, на берегу Москвы-рски. В строительстве, продолжавшемся более 40 лет, принимали участие видные деятели искусства. По всей России проходил «кружечный сбор» денег на строительство.
Торжественное освящение храма состоялось 26 мая 1883 года. Оно сопровождалось орудийным салютом и парадом войск, в котором принимали участие ветераны Отечественной войны. В храме были отслужены благодарственные молебны с провозглашением вечной памяти «всем усопшим победоносным вождям и воинам, всем ревнителям веры и правды, в годину искушения души свои за братию свою положившим». С тех пор в храме Христа Спасителя стали отмечать и день освобождения России от французов - 25 декабря, что делалось ежегодно в соответствии с указом Александра I.
Следует отмстить, что сами формы, декор и интерьер храма несли большую смысловую нагрузку, подчиненную идее прославления подвига русского народа. Помимо изображений святых, в дни памяти которых произошли главные сражения, икон, напоминающих о важнейших событиях Отечественной войны, на стенах одной из частей внутренней галереи храма было размещено 177 мраморных мемориальных досок. Каждая посвящалась определенному сражению с указанием времени и места битвы, имен командующих, наименований полков и бригад, принимавших в ней участие. Кроме того, перечислялись имена убитых и раненых в сражении офицеров и число потерь среди нижних чинов, а также имена героев, получивших в этом «деле»
высокие награды. Особо выделялись кавалеры ордена св. Георгия Победоносца. В их числе был отмечен и военный пастырь - священник 19-го егерского полка Василий Васильковский.
На заалтарной стене были оформлены мемориальные доски, посвященные народным ополчениям, где также назывались имена погибших и отличившихся в боях. Здесь же был запечатлен перечень пожертвований, сделанных городами и частными лицами для спасения Отечества, а на особых досках были выбиты тексты воззвания к Москве, благодарственных манифестов русскому народу и русскому дворянству, о низложении Наполеона и заключении мира и других важнейших документов периода Отечественной войны.
Великий же полководец этой войны генерал-фельдмаршал светлейший князь Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов Смоленский, скончавшийся в Бунцлау 28 апреля 1813 года, был погребен в Санкт-Петербурге, в усыпальнице знаменитого Казанского собора, в котором летом 1812 года благословил его на борьбу с врагом митрополит Петербургский и Новгородский Амвросий. Таким образом, храм, воздвигнутый для иконы-реликвии освобождения России от поляков в 1612 году, через двести лет стал символом освобождения Отечества от французов и местом последнего успокоения Главнокомандующего Русской армией.
Вскоре после окончания войны в Российской армии осуществляется реорганизация органов управления. 12 декабря 1815 года императорским указом, данным Сенату, образован состав «Глазного штаба Его Императорского Величества», в котором была предусмотрена должность армии обср-свящснника. Им был назначен, протоиерей Преображенского всей Гвардии собора Топогрицкий. В его руках было сосредоточено управление священнослужителями всех гвардейских полков под непосредственным ведомством Св. Синода.
Таким образом, создались два параллельных ведомства: управление обер-священника армии и флотов и управление обср-свящснника Главного штаба. При этом к последнему ведомству были причислены не только гвардейские, но гренадерские и армейские полки, состоящие прежде в ведении обер-священника армии и флотов. В 1844 году обер-священник Главного штаба стал называться обер-священником Гвардейского и гренадерского корпусов. Соответственно было переименовано и его ведомство.
Оба обер-священника могли определять: увольнять или награждать священнослужителей своих ведомств либо подвергать их взыска-
пням лишь с согласия Св.Синода. Кроме того, для назначения священнослужителей в гвардейские полки необходимо было испраши-г.'гь через Св.Синод разрешение императора. Обер-священники нс обладали правами самостоятельной инстанции и в некоторых других сферах деятельности, например при выдаче метрических свидетельств и другого. И лишь в 1853 году, когда в государственных учреждениях в очередной раз остро встал вопрос о сокращении переписки, обср-священникам была предоставлена большая административная самос-। оятсльность. В 1858 году обср-священники обоих ведомств стали называться соответственно «Главным священником Штаба Его Императорского Величества и отдельных гвардейских и гражданских корпусов» и «Главным священником армии и флотов». Каждый из них становился «начальствующим лицом в вверенном ему ведомстве» и обязывался: наблюдать за службой подчиненного ему духовенства и его поведением: заботиться об охранении и увеличении прав и преимуществ священнослужителей и их материальном обеспечении: ходатайствовать о награждении достойных и о назначении уволенным со службы пенсий и пособий: заботиться о «призрении вдов и сирот»: наблюдать за правильным и законным расходованием церковных сумм.
Структура института военного духовенства в нижестоящих звеньях также претерпевает изменения. Еще по учреждению от 17 января 1812 года для управления духовенством действующей армии в составе чинов Главного штаба предусматривался полевой обер-свящснник, который «имел начальство над всеми полковыми священниками армии», наблюдал за их поведением и исполнением служебных обязанностей. Он подчинялся обер-священнику армии и флотов и «по ид-лам его ведомства, с исполнительною частию соединенным, в случае важного или экстраординарного распоряжения» обязан был предос-1авлять ему донесения. В военное время ведомству полевого обср-священника подчинялось духовенство постоянных и временных госпиталей, находившихся в губерниях и областях, объявленных на военном положении. Благочинные и священнослужители флота, соединенного с армией под управлением одного главнокомандующего, а также духовенство крепостных и других военных церквей тех мест, где находилась главная квартира при движении армии, временно поступали в ведение обср-священника. Полевые обср-священники обычно назначались Св.Синодом из кандидатов, представленных обер-священником армии и флотов при согласовании с главнокомандующим
армией. Иногда назначение осуществлялось высочайшим повелением по представлению главнокомандующего. Увольнение со службы происходило по представлению обер-священника армии и флотов и утверждалось Св.Синодом. В военное время назначался главный священник действующей армии, который обладал всеми правами полевого обер-священника и выполнял те же обязанности.
С 1812 года в Российской армии начинают формироваться особые корпуса, способные в течение длительного времени вести самостоятельные боевые действия. В составе штаба такого корпуса предусматривалась должность корпусного священника, наделенного правами полевого обер-священника действующей армии.
В 1816 году на основании формирования большой действующей армии был образован штаб отдельного Грузинского корпуса. По представлению командира корпуса генерала от инфантерии Ртищева корпусным священником был утвержден протоиерей Грузинского гренадерского полка Авраамов, ставший, таким образом, первым корпусным священником.
В 1840 году согласно высочайше утвержденному предложению Св.Синода начальствующему над военным духовенством отдельного Кавказского корпуса духовному лицу присваивалось звание обср-свящснника. В частях корпуса служили 47 армейских священников, что требовало оперативности в управлении и координации их деятельности. С переименованием корпуса в Кавказскую армию в штате ее главного штаба предусматривалась должность обер-священника Кавказской армии (с 1858 года - главный священник Кавказской армии).
В процессе формирования в структуре войск армий и корпусов в штаты их штабов были введены должности старшего благочинного (в армии) и корпусного благочинного. Они выполняли функцию связующего звена между высшей военно-духовной властью и нижестоящим духовенством. Непосредственно координировали деятельность полковых (судовых) священников дивизионные, гвардейские и флотские благочинные. На них лежала обязанность ближайшего наблюдения, контроля и помощи подведомственным священнослужителям и церквам..
Таким образом, институт военного духовенства обретал все более четкую структуру, свою иерархию, обусловленную спецификой деятельности, а военные священники стали носителями славных традиций двух великих образований - Российской армии и Русской Православной Церкви.
Подвиги военных настырен
передним тяжелым испытанием крепости народного духа и I мужества русского воинства стала Крымская война 1853-1856 годов, в которой самым ярким и драматическим эпизодом является оборона Севастополя. Память народа навеки сохранила имена героев - П.С.Нахимова, В.А.Корнилова, В.И.Истомина, легендарного матроса П.М.Кошки и многих других защитников осажденного города, земля которого щедро полита славянской кровью.
Севастополь с семитысячным гарнизоном оказался под ударом 67-тысячной группировки англо-французских войск и флота, нс имея подготовленной обороны с суши. 13 сентября 1854 года город был объявлен на осадно положении. С этой даты начался отсчет 349-чневной героической обороны Севастополя. Противник значительно превосходил защитников города в орудиях, кораблях, живой силе. С использованием тяжелой артиллерии союзники шесть раз подвергали Севастополь массированным бомбардировкам. Но гарнизон мужественно оборонялся, совершая непрерывные вылазки, дерзкие ночные поиски, ведя минную войну. Одним из факторов упорства и стойкости русских воинов была православная вера, дающая им силы и твердость духа. О значении воры для защитников города убедительнее всего свидетельствуют их же письма и воспоминания.
Так, участник обороны Севастополя капитан-лейтенант П.И.Лссли писал в своем дневнике: «Всего умилительнее смотреть, это как наши солдаты и матросы, несмотря на изрядно летающие бомбы и пули, с полным усердием молятся пред изображением ликов Святых, и, конечно, хоть у них нет глубокого смысла в молитвах, потому что все молитвы они соединяют в одну, но тем нс менее они молятся искренно и их молитва всегда доступнее, как устремление сердца к Богу». Другой участник обороны, В.Зарубин, вспоминает: «На каждом бастионе, где-нибудь в углу помещались образа, и перед ними и день и ночь горело множество свечей. Картина эта, особенно ночью, во время страшной трескотни, растерзанных трупов, вздохов изувеченных страдальцев, как-то особенно действовала успокоительно. Сюда сносили всех перебитых в продолжение ночи, клали на землю в одну шеренгу, каждому убитому солдаты давали в руки свечу. Убитые лежали до утра».
«Жутко делалось на душе, явилась безотчетная потребность втайне помолиться о собственном спасении, - пишет Е.Р.Корженевский. - Да и как было не помолиться в подобную минуту. Особенно красноречивыми 37
казались мне выражения лиц наших запыленных и загорелых солдат, ограждавших себя на ходу крестным знамением, в то время как уста лепетали молитву».
Набожность русских солдат и матросов, христианское отношение к ближнему определяли их милосердие даже по отношению к врагу, что -вообще является одной из замечательных черт русского национального характера. Участник обороны Севастополя Г.Чаплинский пишет в своем дневнике: «Вечером за валом услышали стоны раненых французов, которых убирать еще не условились, - некоторые солдаты, сжалившись над несчастными ранеными, взяв манерку, тихонько пробирались за бруствер, чтобы напоить их...».
Другой очевидец боев вспоминает: «...Какой-то флотский кондуктор и два егеря нашего полка ходили с водою и угощали бедных раненых, хотя врагов, и тут русский показал свое благородное чувство к ближнему, сверх этого сопряженное с опасностью, но все-таки одного принесли живого раненого в свой стан, которого велено было отправить на перевязочный пункт».
Все неисчислимые тяготы осады с мужественными защитниками Севастополя делили военные пастыри. По словам князя Горчакова, православному духовенству в Севастопольскую кампанию пришлось пережить «целый ряд дел доблестных, много дней кровавых, но немного дней радостных». Их скромный труд может служить замечательным образцом самоотвержения. Трудно переоценить его значение для осажденных севастопольцев. Один из участников обороны города капитан 1-го ранга Рейсмсрс пишет: ‘«Никогда не забуду тот момент, когда в первый день бомбардирования Корнилов, Нахимов, Тотлебсн и почтенный священник с крестом., благословляя всех, обходили бастионы. С каким чувством каждый из нас подходил к кресту и как одушевляли нас своим спокойным духом все эти достойные люди».
Подвиги многих военных пастырей яркими страницами вписаны в летопись Крымской войны. Один из отличившихся священнослужителей - протоиерей Иоанн Матвеевич Пятибоков, который начал службу младшим священником в Костромском егерском полку в 1848 году. Еще в 1850 году за усердную пастырскую деятельность во время Венгерской кампании он был назначен старшим священником в Могилевский пехотный полк и благочинным 7-й пехотной дивизии. В период Крымской войны (1853-1856) Могилевский пехотный полк действовал в составе отряда генерал-лейтенанта Ушакова. 11 марта
1854 года полк, усиленный легкой батареей из 4 орудий, переправившись через Дунай, был встречен сильным неприятельским огнем. Бой разыгрался тяжелый и продолжался непрерывно около 6 часов. Потери полка оказались значительными, и противник стал теснить наши войска. В самый критический момент боя отец Иоанн, возложив на себя епитрахиль и взяв в руки крест, как знамение победы, вышел впереди цепей, осенил им воинов и воскликнул: «С нами Бог, ребята, и да расточатся враги Его!.. Родимые, не посрамим себя! Сослужим службу во славу Святой Церкви, в честь Государя и на утешение нашей матушки России!» Вслед за этими словами пастырь в первых рядах ринулся на врагов. Воодушевленные примером своего духовного отца, солдаты дружным натиском бросились на турок. Во время атаки отец Иоанн, крестом неустрашимо осеняя воинов, одним из первых взошел на стены укрепления. При этом отважный пастырь был дважды ранен. Часть креста, который он держал в руке, была отбита пулей, а епитрахиль разорвана картечью. Геройский штурм турецких укреплений закончился полной победой над врагом: турки, оставив около тысячи убитых и 9 орудий, бросили позицию и бежали. Наши пленили около ста человек, в том числе четырех офицеров, включая командира батареи.
За этот подвиг отец Иоанн указом императора был сопричислен к ордену св.Георгия Победоносца 4-й степени со внесением его имени в дворянскую родословную книгу С.-Петербургской губернии.
Во время осады Севастополя отец Иоанн разделил участь защитников города. Оставшиеся в живых ветераны-севастопольцы свидетельствовали о самоотверженном труде пастыря, который с особой нежностью относился к умирающим героям, беседовал с ними, утешал чтением покаянного канона. Смертельно раненые воины в свои последние минуты со слезами на глазах благодарили своего пастыря, прося его молитвы за упокой их души, при этом нередко вручали ему крестик или иконку, умоляя переслать эту святыню на память к родным и близким.
Примером мужества и верности долгу стал подвиг другого военного пастыря - отца Иоанникия 1-го Савинова, состоявшего на службе в 45-м флотском экипаже. В ночь с 10 на 11 марта 1855 года отряд генерал-майора Хрулева предпринял вылазку с целью разрушения неприятельских сооружений. Когда французы были выбиты из передовых ложементов,, камчатцы, днепровцы и волынцы стремительно бросились на основные позиции французов. Однако неприятель, непрерывно подкрепляемый резервами, открыл ураганный огонь и был
готов перейти в наступление. Наши воины стали отступать, как вдруг в ночной темноте раздалось величественное, громкое пенис молитвы. Наши солдаты увидели отца Иоанникия, который в епитрахили, с поднятым крестом пел дивную церковную песнь. Внезапное появление пастыря ободрило солдат. Воодушевленные, они стремительно ринулись на неприятеля, пришедшего в замешательство. Однако один из французов, опомнившись, бросился на безоружного пастыря, пытаясь заколоть его штыком, но не успел - сам был убит подоспевшим на помощь ординарцем генерала Хрулева юнкером Негрецким. От штыка пострадали лишь епитрахиль и рукав рясы. В результате французы бежали, а русские воины преследовали их до третьей линии траншей. Когда же бой стал затихать, отсцИоанникий перенес все свое внимание на раненых и умирающих - своих и неприятельских: тем и другим оказывал помощь на поле битвы, отправлял на перевязочный пункт, на котором в момент напутствия умирающих сам был контужен вражеской пулей, попавшей в крест пастыря.
По донесению главнокомандующего армией за N? 1954 об этом самоотверженном подвиге отца Иоанникия кавалерская дума военного ордена св.Георгия определила уд<?стоить его орденом св.Георгия Победоносца 4-й степени.
Протоиерей 45-го пехотного Азовского полка Дамиан АмвросисвичБорщ за время И-месячной кровопролитной осады Севастополя неотлучно находился в рядах защитников города. Принимал участие в деле при взятии редутов на Балаклаве, у деревни Комары, в Инкерманском бою, у СапунТ оры, в боях на знаменитом 4-м бастионе. По рассказам участников обороны, отец Дамиан, невзирая на смертельную опасность, вел себя в сражениях с удивительным хладнокровием. То в качестве утешителя, то как брат милосердия, то как духовный отец, он напутствовал умирающих, оказывал первую помощь раненым, выносил из-под огня. Бывало, когда заканчивались бинты, он разрывал на себе рясу, подрясник, рубашку, чтобы раненый воин не истек кровью.
4 февраля 1855 года в ходе боя у реки Черной контуженый командир полка полковник Норденстренг упал в воду и утонул бы, но за ним бросился в реку и спас его отец Дамиан. Сам же отважный пастырь в ходе боев был неоднократно ранен и контужен. Когда заканчивался очередной бой и люди шли на отдых, отец Дамиан принимался за солдатские письма, сообщая их семьям предсмертные просьбы героев, погибших на поле брани.
По ходатайству командования за добросовестную службу и подвиги отец Дамиан был награжден двумя золотыми наперстными крестами (в том числе один - на Георгиевской ленте св.Анны 3-й не пени с мечами) и орденом. Уже в 1896 году, когда доблестный старец отмечал свой полувековой юбилей в сане священства, его чествовали многие известные военачальники, среди которых был и М.И.Драгомиров. Не забыл юбиляра и сам император, пожаловав ему орден ей.Анны 1-й степени.
Иеромонах Иоанникий 2-й Добротворский с первых дней осады Севастополя постоянно был в траншеях, ежедневно обходил батареи с крестом в руках, вдохновляя солдат на подвиги. В ночь со 2 на 3 марта 1855 года в составе одного из батальонов Камчатского полка участвовал в ожесточенном бою, ободряя своим словом и примером солдат, тут же напутствовал умирающих, утешал и перевязывал раненых. Среди трупов вражеских солдат пастырь усмотрел офицера, притворившегося мертвым, которого пленил и сдал военному начальству.
За отличие и мужество иеромонах награжден золотым наперстным крестом на Георгиевской ленте.
Немало военных пастырей сложило свои головая при обороне Севастополя, напутствуя умирающих, погребая убитых, при совер-1 шении богослужений на бастионах и в лазаретах, -при оказании помощи раненым и больным. Их имена были сохранены в летописи архивов Духовного Правления и церквей Севастополя. Священник Минского пехотного полка Иоанн Еланский скончался в момент напутствия умирающих на перевязочном пункте. Священник того же полка Василий Дубневич погиб при исполнении обязанностей на споем посту. Его судьбу разделили священники Московского пехотного полка о.Виктор Грачев, Низовского пехотного полка о.Михаил Розанов, Углицкого егерского полка о.Афанасий Никольский, Белостокского пехотного полка ©.Григорий Судковский, Смоленского пехотного полка о.Илья Терлецкий и многие другие. 11екрторым священнослужителям выпало на долю умереть от тифа, холеры, которыми они заражались при напутствии умирающих в । оспиталях и лазаретах. Такая судьба постигла старшего священника Модлинского пехотного резервного полка ©.Михаила Стратоновича и иеромонаха Анастасия.
Из числа двухсот военных пастырей - участников Крымской войны - двое награждены офицерским орденом св.Великомученика
Георгия Победоносца 4-й степени; 58 - золотым крестом на Георгиевской ленте; 5 пастырей - золотым наперстным крестом из Кабинета Его Императорского Величества; 29 - золотым наперстным крестом от Св.Синода- столько же - орденами св.Владимира 3-й и 4-й степени.
Свидетельством глубокой признательности героям, погибшим при обороне Севастополя, стали храмы, возведенные в память о трагических событиях Крымской войны. Подвиг защитников города воплощен и возвеличен в камне Владимирского-Адмиральского собора, расположенного на высоком холме в самом красивом месте Севастополя. Храм построен К.А.Тоном в византийском стиле, чем напоминает о незыблемости древних градиций, о преемственности военной славы России от ее «крестной матери» Византии и от Древней Руси времен св князя. Владимира, принявшего крещение именно в этих местах. В усыпальнице храма покоится прах героев Севастопольской обороны и выдаюш/ихся флотоводцев П.С.Нахимова, В.И.Истомина, В А.Корнилова, М П .Лазарева. Другим памятником защитникам города , сложившим свои головы при его обороне, стала церковь св.Николая Чудотворца, возвышающаяся над Братским кладбищем, где похоронены руководители обороны, офицеры, солдаты и матросы. На стенах храма начертаны имена погибших воинов, а на мемориальных досках снаружи •• названия частей, участвовавших в обороне Севастополя, t цифры их потерь.
Военные пастыри были верны доблестным традициям армейскогс и флотского духовенства и в последующих войнах и кампаниях. Вс время русско-турецкой войны 1877-1878 годов отличился священник 160-го пехотного Абхазского полка 40-й пехотной дивизии Феодр Матвеевич Михайлов. Во всех сражениях, в которых принимав участие полк отец Феодор находился в передовых цепях. Если же часть отводили в резерв, то он уходил в передовые цепи других цолко и под свист турецких пуль и снарядов смело шел вдоль цеш стрелявших солдат и кропил их святой водой, не позволяя подниматьс для целования креста. Во время затяжных боев отец Феодор иногд проходил так по нескольку верст от одной позиции к другой. Пр] штурме крепости Карса пастырь с крестом в руке и в епитрахилг находясь впереди цепей, был ранен.
По своей необычайной храбрости священник Феодор Михайле был известен всему отряду, действующему на кавказско-турецко границе. После каждого сражения между солдатами полков отряд
велись разговоры об этом удивительно бесстрашном старичке. За отличие в боях с турками при блокаде города Эрзерума он был произведен в сан протоиерея. Кроме того, награжден орденами св.Анны 2-й степени с мечами, св.Владимира 4-й степени с мечами и золотым наперстным крестом на Георгиевской ленте. Различных медалей и крестов отец Феодор имел так много, что по своей скромности стеснялся ходить по городу в полной форме..
Мужество при выполнении пастырского долга в ходе русско-турецкой войны проявил также протоиерей Доримедонт Петрович Поповицкий, священник 13-го лейб-гренадерского Эриванского полка, который 6Т>1Л ранен в грудь в момент напутствия умирающего воина на поле брани.
В Ахалтекинской экспедиции 1881-1882 годов за мужественное поведение в боях по ходатайству генерал-адъютанта М.Д.Скобелева золотым крестом на Георгиевской ленте были награждены священники Михаил Жигунов и Дмитрий Гачечиладзе.
Однако, несмотря н£ признание огромного значения пастырского труда в армии и на флоте, который требовал от военного священника напряжения всех его духовных и физических сил, материальное положение духовенства было незавидным. Военный священник, даже окончивший духовную академию, прослуживший десятки лет и произведенный в сан протоиерея, по своим правам и содержанию приравнивался к чину капитана и не более того. Жалованье выплачивалось ничтожное, а постоянные переезды с полком для священника, чаще всего обремененного многочисленным семейством, были разорительными. Особую тревогу вызывало положение штатных псаломщиков, которые, получая не более 120 рублей в год, были лишены возможности даже иметь ежедневно горячую пищу. Главный священник армии и флотов протоиерей П.Е.Покровский отмечал, что военное духовенство «по своим служебным правам не только достаточно не обеспечено, но даже поставлено ниже других военнослужащих лиц». Кроме того, военные священники, состоящие при частях и учрежде-11 иях главных управлений и при военно-учебных заведениях, зачастую находились в ведении епархиальных властей и не были причислены к )меритэдэе военного ведомства. Законодательство же, определяющее порядок прохождения службы священнослужителями армии и флотов-, их права, льготы, пенсии, было лишено единства и ясной трактовки.
Вместе с тем правительство всегда стремилось возвысить нравственное значение духовенства вообще и военного в особенности, чтобы в состав священнослужителей призывать людей вполне достойных, стоящих на высоте своего призвания. Еще императрица Екатерина II в рескрипте от 1788 года на имя митрополита С.-Петербургского Гавриила требовала, чтобы «в полки и во флот назначались священники искусные».
Не корысти рдди
I ШЭ 0 ВТ0Р°й половине XIX века вследствие реформ, проводимых $ в войсках, и, что особенно важно в результате введения LwiJ всесословной воинской повинности, когда на службу стали призывать граждан из привилегированных сословий, с высшим образованием, - в таких условиях требования к личностным качествам военного пастыря значительно возросли. Поэтому военное ведомство прикладывало все силы, чтобы привлечь в ряды военного духовенства лучших выпускников духовных семинарий и получивших высшее богословское образование в духовных академиях. Таким образом, обострилось явное противоречие между социальной ролью военных пастырей и их социальным статусом. Разрешить эту проблему можно было лишь целым рядом мер экономического, правового и организационного характера на уровне правительства.
С этой целью в 1885 году на основании отзывов, полученных от командующих округами и начальников главных управлений, Главный штаб приступил к разработке комплекса мероприятий по реализации проекта о возвышении служебных прав военного духовенства. Инициатива возбуждения этого вопроса, так же как и авторство первоначального проекта, принадлежит протоиерею С.-Петербургского клинического военного госпиталя Алексею Ставровскому, который представил проект на рассмотрение своего ближайшего начальника - главного священника армии и флотов протоиерея П.Е.Покровского еще 13 марта 1883 года. Главный священник со своей стороны ходатайствовал! по существу представленных предложений перед Главным штабом. Г на основании положения Военного Совета и мнения Государственногс совета, высочайше утвержденных соответственно 24 июля и 21 декабря 1887 года, духовенству в войсках, управлениях и учебны} 44	!
заведениях военного ведомства предоставлялись новые права и льготы по следующим рангам:
1.	Главному священнику гвардии и гренадер, армии и флотов по сравнению с генерал-лейтенантом и жалованье в размере 1356 рублей в год;
2.	Главному священнику Кавказского военного округа по сравнению с генерал-майором и жалованье в размере 1017 рублей;
3.	Штатному протоиерею (настоятелю военного собора) и протоиерею благочинному по сравнению с полковником и жалованье - 687 рублей;
4.	Нештатному протоиерею и священнику благочинному по сравнению с подполковником и жалованье в размере 531 рубль;
5.	Священнику по сравнению с капитаном, ротным командиром и жалованье - 366 рублей;
6.	Диакону штатному и нештатному по сравнению с поручиком жалованье - 312 рублей;
7.	Штатному псаломщику (из духовного звания) по сравнению с подпрапорщиком и жалованье в размере 240 рублей.
Положением предусматривались также надбавки к жалованью за выслугу 10 и 20 лет в ведомстве главного священника гвардии и гренадер, армии и флотов.
Наряду с улучшением материального положения военного духовенства, была осуществлена реформа военно-духовной администрации. По настойчивым требованиям Св. Синода, при поддержке со стороны Главнокомандующего войсками Гвардии и Петербургского военного округа великого князя Владимира Александровича произошло создание единого органа управления на основании «Положения об управлении церквами и духовенством военного ведомства», которое ныло высочайше утверждено 12 июня 1890 года. Согласно «Положению», заведование всеми церквами православным духовенством военного ведомства, а также состоящими при этих церквах благотворительными учреждениями с их капиталами вверялось особому духовному лицу - протопресвитеру военного и морского духовенства.
Протопресвитер избирался Св. Синодом и утверждался в должнос-1И Высочайшей властью. Вместе с учрежденным при нем духовным правлением он находился в непосредственном ведении Св. Синода, от которого получал указания, касающиеся дел духовных, а по делам собственно военного управления руководствовался указаниями военного министра.*
Протопресвитеру предоставлялись определенные права:
1.	По избранию, назначению и увольнению должностных лиц духовного управления, а также священно- и церковнослужителей военного ведомства;
2.	По представлению их к наградам и по наложению на них дисциплинарных взысканий:
3.	По расходованию церковных сумм.
Кроме того, протопресвитеру предоставлялось право обозревать подведомственные ему церкви и посещать состоящие при частях школы солдатских детей и учебные команды.
При протопрссвиторе военного и морского духовенства было создано духовное правление, состоящее из присутствия и канцелярии, которые осуществляли все делопроизводство ведомства.
С 1890 года в России начал издаваться ежемесячный журнал «Вестник военного духовенства». Журнал включал в себя два раздела: официальную часть и неофициальную. В первой публиковались циркуляры, распоряжения, указания военно-духовной администрации и Св. Синода в части, касающейся военно-духовного ведомства, а также официальная хроника. В другом разделе были представлены исторические справки, публицистические статьи, письма, материалы для бесед религиозно-нравственного содержания и тому подобное. Авторами статей, заметок были не только священнослужители, но зачас гую и офицеры, светские богословы, солдаты, родители военнослужащих.
Таким образом, к концу XIX века порядок управления военным духовенством и сама система военно-духовного ведомства поставили личность военного пастыря в тесную связь с русским войском, с казармой. Священник обладал достаточными правами, имел высокий социальный статус. Он имел возможность глубоко проникать в духовную сферу жизни коллективов, изучать личностные качества военнослужащих, прислушиваться к их религиозным нуждам, которые составляли главный предмет его внимания. Священнослужители армии и флотов были призваны стать близкими помощниками командиров в деле религиозно-нравственного воспитания солдат и матросов. Сохранившиеся до наших дней документы военно-духовного ведомства свидетельствуют о стремлении военных пастырей всех уровней, прежде всего, «воспитать в русском воине духовно-нраветвенные силы, сделать его человеком, проникнутым истинно христианским настроением, исполняющим свои обязанности не из страха угроз и
указания, а по совести и глубокому убеждению в святости своего долга». 1п> касается главы военно-духовной администрации, то он был призван к >1 »уждать священников «к неленостному проведению слова Божия, внушая нишам любовь к Вере, Государю и Отечеству и повиновение властям»
Когда же административная неопределенность военно-духовного .правления и материальная необеспеченность духовенства персе гали лужить тормозом истинно пастырской деятельности военного свя-ш’нника, протопресвитер военного и морского духовенства предъявил ft,нее строгие требования к службе военного пастыря, прежде всего ( кандидатам на эту должность. Каждый священник в полку обязы-> алея быть «не только совершителем богослужения и гребоисправи-м'Ш'м, но учителем и руководителем своих пасомы?; в и \ религш jho-иравствснном воззрении к христианской жизни». Поэтому в резуль-ы и- открывшихся возможностей широкого выбора между кандиля га-hin в 1899 году по военно-духовному ведомству было объявлено, что инЬедь священнические места в военном ведомстве будут прсдостав-п иы лицам по преимуществу с высшим академическим образованием ii'in окончившим семинарский курс по первому разряду.
11аряду с усилением требований к качеству подготовки священнос-•ц жителей армии и флотов, постепенно рос круг их обязанностей В  •шыанность военного духовенства включалось не только погребение н"1поших или умерших военнослужащих, но и устройство военных I ыпбищ. Например, приказ по войскам Гвардии и Петербургского | н иного округа от 6 июня 1887 года требовал «придания возможной Ьир.-кествснности погребению умерших нижних чинов, сообразно досто-|и|< гну солдата, как защитника Веры, Царя и Отечества» и определял L-1'’Ы.окустройства и содержания военных кладбищ. Благоустраивая их, li ню сооружать часовни, а иногда и церкви. Средства для .ггого | ||.1скивались в войсковых частях либо поступали в качестве благотво-п । |льных взносов. Закладка церквей и часовен проходила в торжествен I «и обстановке. С тех пор военные кладбища отличались своим Жытустройством и порядком, что было особенно характерно для ы'юища гвардейских, полков и частей Петербургского округа. Кроме в'|". по распоряжению протопресвитера отпевание умерших военнослу- iiiiii\ и проводы тела должны были совершаться самими военными Н> i прями, а не наемными.
[ Г К 1890 году в ведении военно-духовного ведомства состояло около г I" • нященнослужителей и 335 церквей, в том числе семь военных
соборов: Преображенский - всей Гвардии; Сергиевский - всей артиллерии: Киевский, Динабургский, Бобруйский, Тифлисский и Карский. В это число входили также священнослужители и церкви полков и некоторых отдельных батальонов, 12 военных госпиталей и лазарета при городе Выборге, Николаевско-Чесменской и Измайловской военных богаделен, Закаспийской железной дороги, офицерских школ, 4 военных тюрем и дисциплинарных батальонов, Шосткинского, Охтинского и Казанского пороховых заводов. Свои церкви со штатом священников имели также штабы Виленского и  Варшавского военных округов.
Домовая церковь во имя св. Великомученика Георгия Победоносца была! построена при Генеральном штабе Российской армии. Еще в 60-х годах XIX) века при военном министре ДА. Милютине по желанию офицеров Генштаба* приступили к оформлению в церкви мемориальных досок из белого мрамора,' на которых были начертаны имена офицеров, убитых или умерших от ран',; полученных в сражениях, начиная с 1807 года. Над входными дверями храма была установлена мемориальная доска, также из мрамора, с укрепленным ё ней образом св. Николая Чудотворца и с начертанным под ним золотым! буквами текстом из Св. Писания: «Больше, сея любве никтоже и мять, да ктс душу свою положит за други своя» (Иоан. 15, 13).
Что касается тюрем и дисциплинарных батальонов, то кроме! обычного совершения богослужений и исправления христианским треб для служащих в батальоне и заключенных священнику по| существовавшим правилам вменялось в обязанность:
1.	В продолжение всего года вести 2 раза в неделю религиозно] нравственные беседы с заключенными, а в зимнее время по воскресным и праздничным дням проводить религиозно-нравственные чтения: 1
2.	Собирать по прибытии каждого этапа подробные сведенияЦ поступающих в батальоны сектантах;
3.	Снабжать заключенных книгами и брошюрами религиозна нравственного содержания;
4.	Посещать, по возможности чаще, заключенных в отделена! военной тюрьмы для обозрения и увещевания их.
В дисциплинарных батальонах и тюрьмах священники стремил» расположить этих, в большинстве случаев, озлобленных и порочных люди «надлежаще исполнить свой христианский долг, довести до раскаяни возбудить желание очистить свою совесть». Важнейшей стороной деятел! ности священников в тюрьмах и дисциплинарных батальонах была так)! профилактика самоубийств среди заключенных.
Однако в деле религиозно-нравственного воспитания военнослужащих помимо священнослужителей важное место отводилось и офицерскому корпусу. Развитие религиозного чувства у солдат и матросов считалось могучим средством, которое Суворов клал в основу воинского воспитания. Ведь известно, что этот великий полководец молитвой начинал и завершал каждое сражение.
«Не впадая в ханжество, офицер может и должен, не полагаясь всецело на священнослужителя, сам взращивать религиозное чувство в своих подчиненных, учить их и подавать пример», - писал известный военный теоретик в области воспитания И.Г.Энгельман.
Считалось, что при развитой религиозности все нравственные основы легче воспитать. При этом особое внимание уделялось поддержке со стороны офицера по отношению к староверам, сектантам, иноверцам. В то же время утрата религиозности в невежественном человеке, каковыми являлись многие.крестьяне и рабочие, влекла за собой полную нравственную разнузданность.
Традиционно серьезное внимание религиозно-нравственному воспитанию матросов уделяли офицеры флота. Распоряжением по Морскому Ведомству (по инициативе адмирала В.П.Верховского) каждому молодому матросу выдавалось Евангелие. Получив из рук офицеров эту святую книгу, матрос читал ее и берег. Это было действенным средством его нравственного самосовершенствования.
В то же время во французской армии, например, религиозное воспитание солдат отсутствовало вовсе. В итальянской также преподносимые солдатам и матросам основы общественной морали были чужды какой-либо религиозной окраски. Воспитание в солдате воинских доблестей было основано на понимании его гражданских прав и обязанностей. Только во время войны в действующую армию приглашались священники. В итальянском военном флоте команды кораблей по утрам в воскресенье сводились на берег и верующие имели возможность посещать храм.
В вооруженных силах Германии, наоборот, вопросам религиозного воспитания уделялось серьезное внимание. Судное отделение пенсионного и судебного департамента включало в свой состав военно-духовное управление, во главе которого стояли полевой главный евангелическйй и полевой главный католический священники. Морское духовенство подразделялось также на католическое и лютеранское и подчинялось старшему пастору, резиденция которого находи
лась в городе Киле. Религиозные потребности лютеран и католиков удовлетворялись отдельно.
Каждый священник военного флота Германии имел в своем ведении до 4 судов, на которых он по воскресеньям поочередно совершал богослужения. Если по каким-то причинам богослужение не мог совершить священник, то его проводил командир корабля. Он же мог выступить в качестве проповедника. Богослужение совершалось обычно полчаса. Общие вечерние и утренние молитвы не предусматривались, но вечером, при спуске флага, каждому предоставлялась возможность для молитвы по своему вероисповеданию. Кроме того, пастор не менее одного раза в неделю являлся на корабль для беседы с командой. Беседы носили обычно религиозный и военно-исторический характер. На время беседы вся команда судна освобождалась от работ.
В отличие от Германии Соединенные Штаты, Америки - страна с многоконфессиональным укладом. Поэтому в военно-морских силах США проходили службу представители различных вероисповеданий, за исключением евреев. По этой причине религиозные потребности американских матросов и офицеров удовлетворяли 25 священников, представляющих свои конфессии. Американские священники приравнивались в своих правах к офицерскому составу и носили форму морских офицеров. Из духовных лиц ВМС США капитанов 1-го ранга было трое капитанов 2-го ранга -7, ст. лейтенантов - 5, лейтенантов -6 и мичманов - 4. На службу в ВМС принимались священники в возрасте от 21 года до 35 лет. Предельный возраст службы священника во флоте ограничивался 62 годами. При этом исповедание любой религии было делом совершенно свободным, а военная власть одинаково благожелательно относилась к любой из конфессий.
Священники ВМС США могли заниматься с командой в свободное время, то есть после 6 часов вечера, при этом они были совершенно свободны в выборе занятий. В воскресные дни исключительно на удовлетворение религиозных нужд отводилось время с 9.30 до полудня. Судовых церквей не было, но богослужение на корабле старались обставить возможно торжественнее, украшая помещение флагами.
Необходимо отметить, что в России конца прошлого столетия начали завоевывать популярность атеистические идеи, которые привносились вместе с революционными. Под влиянием этих идей
формировалось мировоззрение определенной части молодежи, особенно студенчества. Естественно, что среди военнослужащих росла прослойка неверующих. Это вызывало определенную тревогу у многих офицеров и, конечно, у духовенства, ибо за богоборчеством проглядывала бездуховность. Христианское же учение, при его чистоте, своею заповедью возлюбить ближнего, как самого себя, и указанием «положить душу за други своя» было способно поднять каждого воина на недосягаемую ступень нравственной высоты и тем самым воспитывать героя в высоком значении этого слова. «И такое явление не редкость среди русского народа и особенно русского солдата, - пишет в своей книге «Влияние веры на военное дело в нашей и иностранных армиях» П.П.Яковлев, русский военный публицист. - Это высокое состояние проявляется у нас почти всегда в скромной незаметной форме, вполне соответствующей тому христианскому смирению, которое внедрилось в русском народе. Этим же объясняется часто встречающееся у нас такое поучительское явление на войне, как защита и спасение солдатом своего офицера при безусловной неизбежности гибели первого».
Поэтому командование армии и флотов всегда стремилось поддерживать в солдате и матросе религиозность. И не случайно в начале 1900 года в письменном докладе Главного штаба на имя императора Николая II военный министр А.Н.Куропаткин предлагал «изыскать средства для постройки церквей при всех частях войск, в которые по штату положены священники». Кроме того, предлагалось также изыскать средства для введения священников в штаты тех частей, «в которых таковых ныне не положено», а именно: в артиллерийских бригадах, отдельных батальонах, казачьих полках и так далее.
Уже 23 января 1900 года по указу императора при Главном штабе была учреждена особая комиссия под председательством члена Военного Совета генерала от инфантерии графа Татищева, при участии протопресвитера военного и морского духовенства, представителей Главного штаба и Главного инженерного управления для обсуждения и решения вопросов, касающихся удовлетворения религиозных нужд войск и постановки религиозно-нравственного воспитания на более высокий уровень. Комиссией был также утвержден типовой проект военной церкви, образцовой не по роскоши и убранству, а по вместительности и невысокой стоимости ее сооружения. Первая церковь по утвержденному типовому проекту была построена для 148-го пехотного Каспий
ского полка. Ее строительство обошлось в 40 тысяч рублей. Кстати, проект был представлен на рассмотрение царю и был им одобрен. «Дай Бог в скором времени удовлетворить религиозные нужды войск, что я считаю делом в высокой степени важным», - писал император.'
Для повышения уровня религиозно-нравственного воспитания войск комиссией были предложены следующие меры:
1.	Организовать в войсках внебогослужебные собеседования по одному разу в неделю в каждом батальоне продолжительностью не менее одного часа каждое и представляющее собой элементарный курс Закона Божия, разработанный протопресвитером, включенный в планы занятий зимнего периода:
2.	Отправлять по возможности всех православных нижних чинов, особенно новобранцев в праздничные дни к обедне и накануне - ко всенощной: нижние чины из иноверцев при этом «должны быть посылаемы в инославные храмы, а за неимением таковых в войска должны быть командируемы иноверческие священнослужители»:
3.	Ввести в военных церквах хоровое пение всеми нижними чинами общеизвестных молитв: равно установить обязательное пенис хором всеми присутствующими нижними чинами молитв, утренней, вечерней, перед обедом и ужином: организовать в каждой части церковные хоры из ротных песенников под руководством офицеров:
4.	Воспретить в часы праздничных церковных служб всякого рода смотры людей и наряды на домашние и хозяйственные работы:
5.	Установить, чтобы говение, за крайними исключениями, вместе с приобщением продолжалось 6 дней:
6.	Требовать соблюдения постов, по крайней мере, всего великого поста:
7.	Разрешить командирам частей выписывать на хозяйственные суммы сверх установленного отпуска книги для чтения нижним чинам из числа рекомендованных циркулярами Главного штаба;
8.	Для поддержания связи нижних чинов с их семьями, оставленными на родине, давать предпочтение женатым при увольнении в краткосрочный отпуск: позволить нижним чинам и особенно новобранцам бесплатно (на средства части) отправлять определенное количество писем в год:
9.	Обратить внимание на часы досуга нижних чинов (особенно в праздники), «отвлекая от бездельного шатания по городу устройством разного рода игр, развлечений, состязаний, чтений с туманными картинами и т.п.: большую пользу нравственному подъему может
принести ознакомление с историей русских войск (особенно своей части) в рассказах и воспоминаниях о доблестных подвигах»:
10’. Преследовать всякого рода брань и сквернословие:
11. Обратить внимание на религиозно-нравственное воспитание малолетних учеников школы солдатских детей;
12. Обратить внимание на религиозно-нравственное воспитание юнкеров и кадетов военно-учебных заведений.
Во исполнение предложений комиссии по всей Российской армии развернулось церковное строительство. Для этих целей в 1901 году в военном ведомстве было отпущено 200 тысяч рублей, в 1902 и 1903 годах - по 450 тысяч. Значительные суммы выделялись ив последующие годы. В результате в течение нескольких лет появилось столько полковых храмов, сколько не было построено за два предыдущих столетия.
Наряду с ростом числа полковых храмов, расширялся количественно и рос в качестве корпус военного духовенства. На празднике столетнего юбилея военно-духовного управления начальник Главного штаба генерал-лейтенант В.В.Сахаров отмечал: «Военное духовенство всегда находилось и находится на высоте своего призвания, безупречно исполняя свои обязанности, о чем свидетельствуют единогласные отзывы начальников отдельных воинских частей. Мало того, военное духовенство нередко показывало примеры мужества, • рыцарской храбрости во время военных действий, а главное, словом увещания, речью от чистого сердца и добрым личным поведением научало солдатика безропотно переносить все тяжести походной службы, а на войне храбро сражаться и побежденного врага щадить». '
Рыцари зеленок ветки
Г V десь’ Уважаемый читатель, особо хотелось бы остановиться I на службе пограничников, пограничной страже.
В древние' времена, как гласят легенды, стражи рубежей
шипего Отечества., выходя навстречу путешественникам и купцам, поржали в руках зеленые ветки - как знак своих мирных намерений. Г, чех пор символом пограничников является зеленый цвет: цвет, в который нынче окрашены их фуражки, погоны, петлицы.
Служба пограничников, и это всем известно, имеет определенные отличия от деятельности военнослужащих иных видов и родов войск.
И это отличие, разумеется,'накладывало свой отпечаток на обязанности духовных пастырей, которые исполняли свой долг в среде стражей границ Родины. Впрочем, обо всем по порядку.
... 45-я и 40-я сотни и взвод первой батареи выстроились у здания штаба Заамурского округа пограничной стражи перед разведывательным походом в Корею. Шёл 1905 год, война с Японией. Предстоял рейд продолжительностью в два месяца. Прозвучала команда:
- На молитву! Шапки долой!
Слова молитвы западали в самую глубину сердца каждого пограничника, сознававшего, что он отправляется в опасный поход. И каждый творил крестное знамение и шептал слова молитвы вслед за священниками:
«Спаси, Господи, люди твоя и благослови достояние Твое, победы Благоверному Императору нашему Николаю Александровичу...»
Единая молитва превращала воинский коллектив в монолитный организм, где каждый являлся его частицей и поступал по воле Божьей. Пограничник привык действовать один, часто полагаясь только на Бога, хотя хорошо помнил армейскую пословицу: «На Бога надейся, а сам -е плошай!»
И каждый раз при выходе на службу в числе других следовал совет старших да бывалых: «Перво-наперво прочитай, как подобает, молитву Господню «Отче наш», а последние слова молитвы «И не введи нас в искушение, но избави нас от лукавого» повтори». Вот и замирал пограничник на минуту при выходе в секрет, потаенно обращаясь к Богу.
Отцы-командиры и священники, родные и близкие постоянно напутствовали солдат: «Служите, братцы, все хорошо и вспоминайте почаще, что «за Богом молитва, а за царем служба не пропадут» и благо Вам будет».
Для удовлетворения религиозных потребностей военнослужащих в 1901 году в Отдельном Корпусе Пограничной Стражи было уже 15 церквей (в местах постоянной дислокации), помимо этого для подразделений, расположенных на границе, существовали походные церкви.
С освоением новых участков границы, с выходом на новые рубежи, становлением бригад развертывались и новые церкви. При проектировании таможенного и пограничного надзора в пределах Бухары намечалось открытие одной походной церкви с содержанием притча, то есть лиц, служащих при церкви как священнослужители или как церковнослужители по утвержденному Синодом штату. Это обус-
човливалось тем, что .чины Корпуса должны были нести охрану [ раницы «среди народа, нам не только вассального, но и чуждого по религии, незнакомогос русским элементом». Поэтому также предполагалось для удовлетворения насущных «нравственных христианских потребностей» назначать двух постоянных священников с четырьмя псаломщиками в Закаспийском и Туркестанском таможенных окру-iax. В обязанности псаломщиков входило чтение и пение на клиросе и письмоводство церковное и приходское, ведение метрических книг и прочее.
Должности священников были предусмотрены в штате каждой бригады. Каждый утверждался верховными церковными властями. Но на назначение священников оказывали влияние начальники округов и бригад. В 1913 году командир Корпуса рекомендовал командирам бригад следующее: если преклонный возраст некоторых священников ио позволяет им выполнять свои обязанности, «то в сношении с епархиальным духовным начальством» следует настаивать на соответствующей замене. Это диктовалось трудной службой пограничников. Священник бригады не жил на одном месте, он должен был постоянно находиться на границе, к этому его обязывала не только повседневная служба, но и чрезвычайные обстоятельства, которых было немало (смерть, ранение кого-либо из пограничников и другие причины).
Средства от государства на содержание православных церквей отпускались незначительные, куда больше жертвовали прихожане. На что же шли централизованные расходы? Это видно из «Ведомости о суммах, потребных на канцелярские и хозяйственные надобности 6-й пограничной Таурогенской бригады в 1913 году. В графе «Церковные расходы» - охрана кладбища, облачение, изготовление церковной утвари, прочие церковные нужды (масло, вино, свечи), наем сторожа для охраны, и прочее.
Порядок исполнения религиозных потребностей был предусмотрен специальными инструкциями. В инструкции Заамурского пограничного округа, к примеру, в § 8 (исполнение христианских обязанностей) говорилось, что «чины охранной стражи исполняют христи-ннские обязанности при объезде линии священниками, о чем каждый риз делается особое распоряжение». В приказе командира Корпуса (1913 год) подчеркивалось, что священники обязаны «выезжать на 1раницу по вызову офицеров так же, как выезжают врачи, так как .111 мочено, что нередко умирающие раненые нижние чины не могут даже
перед смертью получить духовного облегчения». Погребение умерших без священников было запрещено, за исключением крайних случаев, а на могилах священник каждый раз при посещении постов должен был служить панихиду. В Заамурском округе в случае смерти военнослужащего погребение производилось по христианскому обряду распоряжением командира сотни с соблюдением положений, указанных в «Своде правил для парадов и торжественных встреч», а в «случае неприсутствия священника погребение производилось без него».
Как видим, в рекомендациях, инструкциях и приказах говорилось: «исполнение христианских обязанностей», «христианский обряд», как будто в пограничной страже служили исключительно христиане.
На самом же деле в Корпусе были православные и старообрядцы (поповцы, единоверцы и беспоповцы), униаты, католики, протестанты, реформаты, меннониты, мусульмане (суниты и шииты), буддисты-ламаисты, духовные христиане (молокане, скопцы, субботники) ...В том же Заамурском округе из 20 952 человек личного состава православные и единоверцы составляли 16 852 человека, старообрядцы поповцы - 252, старообрядцы-беспоповцы - 25, магометане суниты - 717, идолопоклонники - 13 человек и так далее.
Казалось бы, веротерпимость налицо, все мирно соседствуют. Однако следует иметь в виду, что в те годы существовали различные ограничения по национальным и религиозным признакам при комплектовании и прохождении службы в составе погранстражи.
8 июля 1903 года командир Корпуса подписал циркуляр за № 59, в котором была помещена для руководства «Ведомость о должностях», подготовленная одним из отделений Военного министерства. В «Ведомости» указывалось, что «по всем вообще ведомствам» нс должны допускаться католики и евреи на должности писарей во все войсковые штабы, управления, учреждения, заведения и войсковые канцелярии» под каким бы то ни было предлогом, а также определение их по вольному найму как на должности писарей, так равно и в качестве мастеровых, чертежников и кондукторов». В примечании к этому пункту особо подчеркивалось, что евреи и католики не должны были допускаться и в писарские ученики при управлениях уездных военных начальников. Далее указывалось, что на все эти должности, а также в писарские ученики не допускаются «все вообще евреи (в том числе и караимы) и все вообще католики, а именно: польского, французского, немецкого или армянского происхождения».
До 1917 года при исполнении офицерским составом Отдельного Корпуса Пограничной Стражи (ОКПС) действовало правило:»На укомплектование пограничной стражи евреи не допускаются».
Вся система обучения и воспитания в погранстраже была проникнута идеями православия. При проведении бесед особое внимание обращалось на «Символ Веры» и десять заповедей Господних. В первый месяц молодые солдаты должны были выучить Молитву Господню, а «Символ Веры» и десять заповедей - к концу учебных сборов. Труднее всего давался «Символ Веры», поскольку следовало заучивать наизусть полстраницы текста: «Верую во единого Бога, Отца, Вседержа-теля, Творца неба и земли, видимым же всем и невидимым...»
Проходили два месяца непрерывной учебы с выездами на границу. И I уступал день принятия присяги - один из самых торжестве иных дней в жизни военного человека. Присяга принималась в присутствии командира части, всех офицеров и солдат после богослужения. Заканчивалась она молебном о воинах, вступивших в ряды Русской армии.
Клятва именем Божьим произносилась перед святым Крестом и Нвангелием. Для вчерашнего деревенского парня было это событием Великим. Клятва укрепляла взаимное доверие между военными людьми. Приводя пограничника к присяге, священник указывал се смысл, важность и значение и объяснял, что этот обряд освящен самим Вогом и святыми апостолами, пояснял последствия ложной клятвы, I оворя, что клятвоотступников церковные законы отлучают от церкви 1\вк язычников и мытарей и запрещают им причащаться святой тайны В К'чсние десяти лет.
Тс из молодых пограничников, которые принадлежали к другим верам и сектам, не принимали присягу, а давали обещание «показать Кривду по совести».
Заканчивались торжества и наступали пограничные будни.
За годы службы каких только молитв не выучивал солдат! Этого нт тмю требовала не только трудная военная жизнь, но и командиры, свищенники. Молитвы печатались на страницах журналов «Пограничник» н «Страж». Открыв «Пограничник» за 1911 год, читаем: молитва пнгле обеда - «Благодарим те Христе Боже наш яко на-сытил есм нас Н’Мных твоих б.даг, не лиша нас и небесного твоего царствия». В ♦куриале «Страж» советы давал верующим подполковник Л.А.Федоров: = 11 праздник, когда будешь в церкви, молись усердно Богу и будет у । |»Пм тогда тело чис^о и на душе светло, а больше солдату ничего и
не надо для доброго и добросовестного исполнения своих обязанностей. Кроме этого, помни, что береженого и Бог бережет, поэтому избегай простуды...»
Во время службы из нижних чинов, «отличающихся особенно хорошей нравственностью и знанием службы», подбирались кандидаты для подготовки к унтер-офицерскому званию. И сновД'они оказывались в учебном отряде, но уже в другом качестве: готовились стать начальниками постов. Для них существовало иное расписание занятий, иная программа, в которой опять же на первом месте (из XI разделов) стоял Закон Божий.
Вернувшись на границу, унтер-офицер, успешно овладев основами арифметики, хорошо усвоив уставы и инструкции по военному делу и пограничной службе, имел представление о сбережении здоровья подчиненных, об уходе за лошадьми и прочее. Кроме того, был хорошо подготовлен для ведения воспитательной работы. На занятиях он часто ссылался на Закон Божий, беседуя с солдатами о безупречном выполнении воинского долга и верности присяге...
Что же касается священников, то за свой труд они, как и все военнослужащие, награждались боевыми орденами и медалями. Помимо этого были у них и свои церковные знаки отличия, вручаемые им как в мирное, таг; и в военное время.
Вера водрящдя, государственная
|	4 сожалению, недолгими они были, эти мирные периоды в
I	| истории государства Российского. 26 января 1904 года
началась русско-японская война, которая стала одной из самых неудачных в нашей истории. Разгром армии Куропаткина и сокрушительное поражение 2-й Тихоокеанской эскадры в Цусимском проливе болью отозвались в сердцах русских людей и весомо ударили по престижу самодержавия. Однако бездарность отдельных генералов и государственных чиновников не должна принижать героизма русских солдат и матросов, офицеров и адмиралов, которые во все времена являли собой образец верности долгу и чести воинской. Как и прежде, рядом с воинами были их духовные отцы - военные пастыри. В одной из газет времен русско-японской войны есть такие строки: «Не падает на войне дух русского воина. Среди всех ужасов,кровопролитнейших
сражений его не оста вля с г чулодейственная, бодрящая вера, как не покидает его и учитель игры пастырь, остающийся и здесь неизменным верным его другом Прочность их союза никогда с такою наглядностью нс обнаруживай i ся, как на бранном поле, среди грохота орудий, свиста и треска снарядов, среди стонов раненых и умирающих. Кто поднимает упада 10111,1111 я,ух воина? Священник. Кто святымкрестом изгоняет страх из сердив солдата н вливает как бы новую в него силу? Священник. Кто, на конец,, успокаивает взволнованную душу смертельно раненого, кто облегчает <*му переход в загробную жизнь, кто благодатным таинством услаждает н делает блаженными его последние минуты? Все тот же спя11НЧ1НикП
Лучщее подтверждение мужества военных пастырей - сухие строки документов. [ 1ачал ы иiк Квантунского укрепрайона генерал-адъютант А.М.Стесселв в крика ie но войскам за № 873 от 20 ноября 1904 года отмечал: U'iohibhiiiiik 5-го Восточно-Сибирского полка А.Мшансцкий, эскадренно| о миноносца «Победа» иеромонах Никодим и крейсера 1-го ранга «Ваяй*' А Купаев 18 и 19 ноября во время боя на Высокой и Плоской служили в редутах и окопах молебны, обходили войска и кропили их спя i он водой и давали прикладываться ко кресту. Своим появлением II СВОИМИ действиями они утроили дух гарнизона. Моя слабая блш о/ырность и испрошенные награды, разумеется, могут быть только слаоым воздаянием сим достойным пастырям. Бог всемогущий оппп может наградить сих достойных с в я ще н н о с л у жите л е и»,
Действительно, в тяжелые np<’M«’ii;i религиозность русского воинства заметно возрастала По л ому поводу благочинный 2-й бригады крейсеров Балтийского флот писал' «Широкое поле деятельности открывается на корабле нерва в юром пастыря, особенно же в настоящее переживаемо»» время, koi а,а под влиянием кошмарной кровавой войны начинает нробужал i вся дремавшее и даже уснувшее раньше религиозное чувовои
В силу совершенствования оружия войны становились все более разрушительными, а потерн Пид ее многочисленными. Не стала исключением и русско-яIннiciuiH война, в которой Россия потеряла около 270 тысяч человек, Нель к началу воины японцы превосходили русские силы на Дальнем Ногюш’ в 3 раза в живой силе, в 8 раз в артиллерии и в 18 раз в нулем»* I а х, в кордолях же -в 1,3 раза. Наиболее тяжелые потери понес ншп i|oioi "i июля 1905 года у островов
Цусима произошло сражение между 2-й русской Тихоокеанской эскадрой, отрядом 3-й Тихоокеанской эскадры под командованием вице-адмирала З.П.Рожественского (всего 30 боевых кораблей и 228 орудий) и японским флотом Х.Того, насчитывавшим 121 боевой корабль при 910 орудиях. Из-за явного превосходства противника в численности кораблей,их бронировании, мощности артиллерийского огня, скорости хода русский флот был разгромлен, а большинство кораблей были уничтожены либо повреждены и затоплены своими командами. При этом погибло более 5 тысяч русских моряков.
В это же время в Корейском проливе в бой с шестью японскими крейсерами вступил крейсер «Рюрик». Его экипаж дрался героически, но в ходе боя получил серьезные повреждения, потерял ход и был затоплен командой во избежание захвата противником. Позже оставшийся в живых судовой священник «Рюрика» иеромонах Алексей Оконешников вспоминал: «Я перевязывал раненых, в это время начался пожар, мы с лейтенантом стали тушить его и потушили... Говорят - осталась одна только кормовая пушка. Я побежал туда и увидел 5-6 человек матросов: схватил снаряд, понес к пушке, а матросы стреляли из нее. Корабль постепенно погружался. Я исповедовал людей группами, перебегая от одной к другой. Ужасные картины: кто без рук, без ног, без челюстей, окровавленные, разбитые: живой за секунду внезапно разорван на мелкие куски неприятельским снарядом: меня всего обрызгало кровью и кусками человеческого-тела. И при этом сколько геройства: тяжелораненые кричали «ура», один матрос собственными руками отрезал болтавшуюся разбитую ногу, добрался до пушки, выстрелил и тут же умер..,.
Узнав, что взорвать судно нельзя, так как уничтожены все провода, лейтенант Иванов отдал приказ открыть кингстоны и распорядился выносить раненых, привязывать и^ к  .-икам и бросать за борт. Видя это, я пошел исповедовать умирающих. '>ни лежали на трех палубах по всем направлениям. Среди массы трупов, среди оторванных человеческих рук и ног, среди крови и стонов я стал делать общую исповедь. Она была потрясающа, кто крестился, кто протягивал руки, кто не будучи в состоянии двигаться смотрел на меня широко раскрытыми полными слез глазами...»
Тяжелые и кровопролитные бои не прекращались и на суше. Осажденная крепость Порт-Артур с 50-тысячным гарнизоном героически противостояла войскам 3-й армии, которую японцы сформиро
вали специально для захвата этого российского форпоста на Дальнем Востоке. Оборона Порт-Артура сковала крупные силы японцев в этом районе - около’48 тысяч человек. Противник предпринял 4 штурма крепости, но гарнизон мужественно держался, хотя и нес большие потери.
Священник 22-го Вост-очно Сибирского стрелкового полка А.Богословский вспоминает1 «Весь день я был на перевязочном пункте и здесь едва находил достаточно слов ободрять всех раненых, непрерывной волной все прибывавших и прибывавших с утра и до полуночи. Им приходилось ждать очереди: четыре полковых врача кружились целый день и не успевали Три раза спугивали нас на другие места пули и особенно бриз i i nine гранаты, с оглушительным треском лопавшиеся вблизи. Санит; иные двуколки моментально оказывались вверх дном - до того пугалщь ло|Пп/1,и Несколько санитаров было поражено. Перевязывал и я, записывал раненых, поддерживал под руки, исповедовал их, но примиiнал немногих. Да и как причащать, когда у иного раненого хлешет изо рIа кровь, а он лежит ничком и ничего ему не нужно, кроме покои, мср| кого покоя. Другой пишет на клочке:«Батюшка, глота'» ь не мо1 у» Какое спокойное лицо видишь у умершего: улыбается жалостно, i ла ia «и крыты и смотрят в другой, лучший мир».
Военные священники мужес i пенно ра.1/1,елпли участь защитников Порт-Артура. Многие из них отличились в боях и были представлены к боевым наградам. Орденом га leopniH <1 й степени за мужество, проявленное при выполнении илстырско| о /|,ол1 а вТюренченскомбою, награжден священник 11 -го Восточном ‘нПнрского стрелкового полка Стефан Щербаковский. Золотыми кр»ч |пмп на Георгиевской ленте были награждены: священник Ионин I плуПги, состоящий в распоряжении командующего армией; ciiHHlciiiiliK 17 го Га о Императорского Высочества Вел.Кн. Алексея Алекганиронича Восточно-Сибирского стрелкового полка Василий Грифпоп, » ин нм* 111111 к 34-го Восточно-Сибирского полка Павел,Крахмалов ()ршч1ами св.Анны 2-й степени с мечами «за оказанные ими о|личин в /юлах против японцев» награждены священники крейсеров I ю pallia «Россия» - Феодосий Станкевич и «Громобой» • Теории! •|>«»/Mipoii < фященники Николай Слободский (12-й пехотный Ciifiiipi кий Iшрнаульский полк), Евстафий Левитский и Цоанн Ремезов (-'hl н I(I й Восточно-Сибирские стрелковые полки) за отличия в Понь н»п ра/клены орденами св.Анны
3-й степени с мечами. И это лишь далеко не полные данные о награжденных военных пастырях за ноябрь и декабрь 1904 года.
К сожалению, несмотря на героизм защитников Порт-Артура осажденная крепость была сдана. При ее защите гарнизон потерял убитыми и ранеными около 27 тысяч человек. Еще около 30 тысяч оказались в плену. В память о погибших товарищах во многих полковых храмах устанавливались мемориальные доски, на которых были начертаны их имена. Кроме того, бережно хранились полковые иконостасы и иконы, постоянно сопутствовавшие полкам в ходе боев.
Во время обороны Порт-Артура в походной церкви одной из частей находились иконы св.апостолов Петра и Павла и св.Николая Чудотворца. После сдачи крепости эти святыни были сохранены рядовыми Волковым и Сахаровым, вместе с ними прошли через японский плен, а после окончания войны были переданы на хранение в церковь Александра Невского Ивангородского пехотного полка.
Сразу после войны было решено создать мемориал, который бы увековечил память моряков, погибших в русско-японской войне. Ведь при гибели корабля братской могилой для его экипажа становится морская пучина. Не остается даже могильного холмика, куда могли бы прийти на поклон родные и близкие погибших. Поэтому в предполагаемом храме-памятнике собирались разместить как дорогие реликвии корабельные иконы, боевые награды, знамена, личные вещи погибших офицеров и матросов.Проект разработали архитектор М.М.Перетяткович и инженер С.Н.Смирнов. За образец о принято зодчество Владимиро-Суздальской Руси, а именно, церковь Покрова на Нерли. В ходе строительства и при отделке храма бесплатно работали многие известные художники. Среди них В.М.Васнецов, В.М.Микешин, Н.А.Бруни.
Торжественное освящение храма состоялось 31 июля 1910годав Петербурге на Английской набережной. Накануне этого дня в Неву вошли и стали на рейд боевые корабли, среди которых выделялся крейсер «Адмирал Макаров», названный в честь выдающегося флотоводца и ученого, погибшего в этой войне. Освящение храма завершилось военным парадом у его стен.
Храм получил название Спаса на водах. Как и предполагалось, он стал хранилищем реликвий войны 1904-1905 годов. Здесь хранилась икона со знаменитого крейсера «Варяг», спасенная экипажем перед затоплением корабля. Сюда же было торжественно перенесено знамя
бывшего Квантунского флотского экипажа, находившееся в Порт-Артуре во время осады. Помимо боевых наград в храме- были размещены фотографии по!ибших моряков, их документы, как свидетельство их подвигов На основе этого уникального собрания при храме был открыт музеи.	•
Поражение в русско-японской войне, расстрелтфавительственны-ми войсками мирной демонстрации 9 января 190^тода всколыхнули Россию Массовые выступления рабочих достигли высокой степени накала, что привело в конечном счете к первой русской революции. Ее поражение и последовавшая полоса реакции составили новый виток социальных потрясений. Эти события неизбежно отразились на сознании россиян ломкой традиционного типа мировоззрения, веками складывавшегося в лоне православия. В кругах столичной интеллигенции, а особенно среди студенчества, религиозность уже считалась чем-то неприличным. Идея свободы совести зачастую трактовалась как приравнивание Русской Православной Церкви в правах к другим конфессиям, и не столько в области формально-законодательной, сколько в самой возможности духовного влияния на русский народ. Такую позицию занимали, например, левые депутаты в 3-й Думе. Иных взглядов придерживался выдаюш.ийся государственный деятель и реформатор Петр Аркадиевич Столыпин. Он считал, что многовековая связь Русского государства с православной церковью обязывает положить в основу законов о свободе совести начала государства христианского, в которой Русская 11ранославная Церковь, как господствующая, пользуется данью особого уважения и особой охраной со стороны этого государства. «Государство же в пределах новых, положений не может отойти от заветов истории, напоминающей нам, что во все времена и во всех делах своих русский народ одушевлялся именем Православия,'с которым неразрывно связаны слава и могущество родной земли; вместе с тем права и преимущество Православной Церкви не могут и не должны нарушать прав других вероисповеданий и нравоучений... Отсюда, я думаю, вытекает, что отказ государства от церковно-гражданского законодательства ... повел бы к разрыву той вековой связи, которая существуе т между государством и церковью, той связи, в которой государство черпает силу духа», - писал Столыпин, будучи убежденным сторонником государственно-церковной симфонии. При этом Петр Аркадиевич предостерегал против формального понимания свободы совести. «Везде ... во всехгосударст-
вах принцип свободы совести делает \ ступки народному духу и народным традициям и проводится в жизнь, строго с ними сообразуясь».
Кстати, сам П.А.Столыпин был довольно набожным человеком. Талант государственного деятеля сочетался в нем со смирением простого прихожанина, о чем свидетельствуют его письма, дневники, воспоминания современников. В одном из писем жене Ольге Борисовне он сообщает о встрече со священником в селе Акшино, где был проездом: «Я с ним осмотрел церковь, которая в порядке, но церковная школа ужасно запущена ... ввиду чего я обещал некоторое время продолжать присылку пятирублевых взносов, чтобы привести школу в порядок».
Смерть Столыпина стала тяжелой утратой нс только для государства, но и для церкви, для всей православной России.
И перед коем, и к бою
J fl революция 1905 года и ее последствия не разрушили, но 1 I потрясли самодержавие и его опору - армию и флот. Наиболее LascW яркое тому подтверждение - восстание матросов на броненосце «Потемкин». У большей части офицеров и у духовенства тревогу вызывала утрата в глазах солдата безусловного авторитета традиционных ценностей, положенных в основу всей системы воспитания, каковыми всегда были Вера, Престол и Отечество. Влияние революционных идей на умы и сердца воинов становилось все более ощутимым. Капитан 2-го ранга И.Г.Энгельман в книге «Воспитание современного солдата и матроса» по этому поводу писал: «Революционеры, люди безусловно энергичные, очень хорошо учли отсутствие примера, отсутствие понимания дела при данных условиях, и потому нет ничего удивительного, что они оказывались по временам во главе темных, несчастных бунтарей, забывших честь, присягу, знамя и былую славу».
В этих условиях особое значение придавалось нравственному воспитанию нижних чинов на основе религиозной морали, а также подготовке молодых офицеров к воспитательной деятельности. Ведь молодым офицерам-выпускникам военных училищ приходилось, прежде всего, управлять отдельными людьми и небольшими группами, а не полками, дивизиями, армиями. Взаимодействие с военным священником играло при этом немалую роль.
Необходимо отметить, что качество подготовки офицерского состава русской армии и флота в канун первой мировой войны достигло высокого уровня именно за счёт изменения взглядов на социальную роль офицера как воспитателя подчиненных. Соответствующие коррективы были внесены и в программы военно-учебных заведений. Народился новый тип воина - воин-гражданин.
В середине лета 1914 года в Петербурге был созван Всероссийский съезд военного и морского духовенства, накануне которого было проведено 45 предварительных съездов на местах. На съезде в числе других вопросов подробно рассматривались все стороны деятельности священника в боевой обстановке. Съезд закончил свою работу 25 июня, а 27 июля правительство объявило всеобщую мобилизацию.
1 августа Германия объявила войну России. И в этот же день Св. Синод на срочном заседании издал определение .№ 6502, согласно которому 42 тысячи православных приходов были подняты на ноги и 50 тысяч церковных амвонов были призваны на поддержку армии. Одновременно начало действовать мобилизационное расписание Св. Синода 1910 года, которое предусматривало укомплектование новых полков епархиальным духовенством. Кроме того, Св. Синод призвал монастыри, церкви и православную паству к пожертвованиям на врачевание раненых и больных воинов и на оказание помощи солдатским семьям. Для этой же цели во всех церквах был установлен кружечный сбор за каждым богослужением. Монастырям, общинам и всем духовным учреждениям было предложено отвести и подготовить под лазареты для раненых все свободные помещения, так же как и тс, которые можно приспособить для этих целей. Все обители призывались к подготовке способных и благонадежных сиделок для ухода за ранеными воинами в лазаретах и госпиталях.
К духовенству Св. Синод обратился с призывом располагать в поучениях паству к содействию всеми мерами и способами успеху войны и к облегчению участи в ней пострадавших. Особое внимание уделялось семьям мобилизованных граждан. Для создания на местах организованной благотворительной помощи таким семьям Св. Синод поручил епархиальным преосвященным немедленно образовать во всех приходах особые попечительские советы из примерных прихожан с непременным участием в их деятельности духовенства и церковных старост. На попечительские советы была возложена обязанность вести списки семей мобилизованных на войну, выяснить
их имущественное положение и оказывать им' материальную помощь до тех пор, пока в этом будет необходимость. Указывая в качестве главного источника средств попечительских советов сбор пожертвований в приходах, Св. Синод разрешил использовать на эти нужды церковные суммы.
Что касается военно-духовной организации, то она немедленно перешла на штаты военного времени. При Ставке Верховного Главнокомандующего были созданы полевая канцелярия протопресвитера военного и морского духовенства и склад военно-церковной литературы. Протопресвитером - последним в истории Российской армии -стал Георгий Иванович Шавельский, который начал свою деятельность в качестве священнослужителя еще 20 лет от роду, будучи псаломщиком. Через три года после рукоприложения в сан священника поступил в Санкт-Петербургскую Духовную академию и после ее окончания был определен на место священника к Суворовской Канчанской церкви при Николаевской военной академии. С началом войны с Японией назначен священником 33-го Восточно-Сибирского стрелкового полка, который дислоцировался в Маньчжурии. Вместе с этим полком разделил все трудности походной жизни, принимал участие в сражениях при Кайджоу, Вафангоу, под Лаояном и на реке Шахэ, был ранен и контужен. За боевые заслуги награжден орденами св. Анны 3-й и 2-й степени и св. Владимира 4-й степени с мечами, а также золотым наперстным крестом на Георгиевской ленте. 1 3 декабря 1904 года он был назначен на должность главного полевого священника 1-й Маньчжурской армии. В 1910 году Советом Санкт-Петербургской Духовной академии удостоен степени магистра богословия. А в 1911-м он назначается на должность протопресвитера военного и морского духовенства.
Следующей инстанцией после протопресвитера военного и морского духовенства были главные священники фронтов: Северного, Западного, Юго-Западного, Румынского и Кавказского, а также главные священники флотов: Балтийского и Черноморского. Армейское звено включало в себя главного священника армии, священника-проповедника и священника для командировок. В дивизиях и полках по штатам военного времени предусматривались дивизионные благочинные и полковые священники. Во всех крупных гарнизонах, кроме того, для координации духовной деятельности была введена должность гарнизонного благочинного.
Деятельность благочинных и полковых священников в военное время и в боевой обстановке, в частности, определялась инструкцией, которая была срочно разослана военному духовенству уже на второй день войны.
В зависимости от конкретных условий боевой обстановки, характера задач, решаемых войсками, места подразделения или части в боевом порядке (оперативном построении) военное духовенство использовало различные формы и методы работы. В частях первого эшелона во время боя место священника определялось на перевязочном пункте, «где всегда скопляется множество раненых, нуждающихся: одни - в напутствии, другие - в утешении». Но священник обязывался также быть в готовности в любую минуту пойти туда, где потребуется его участие. Кроме того, каждый священник должен был в совершенстве овладеть искусством перевязывания раненых, ибо вовремя сделанная перевязка нередко могла спасти жизнь воину.
Важной стороной деятельности военных священников было погребение погибших и умерших воинов. Руководящие документы требовали: «Воину, смертью своею запечатлевшему верность долгу, царю и Родине, надлежит воздать последнюю заслуженную им честь. Посему, при погребении умершего, священнику следует принять все меры, чтобы оно было совершено по установленному чину и с соблюдением соответствующих христианских обрядов». После смерти раненого или больного пастырь немедленно извещал его родных открытым письмом о дне и причине смерти, его последних минутах, о напутствии его святыми тайнами, его предсмертной воли, если она известна священнику, - вообще обо всем, что может утешить близких умершего и облегчить их скорбь. Помимо прочего священник сообщал о месте погребения и о том, что на могильном кресте сделана соответствующая надпись. Попечение о содержании в подобающем порядке военного кладбища также было для пастыря священным долгом.
Особое значение во время боевых действий имело богослужение. Близость смерти, неизвестность грядущего мистически настраивали воина, а осознание своей беспомощности в борьбе с опасностями заставляло его «возлагать надежду на Того, без чьей воли и волос с головы не падает». Безразличие к вере у большинства в эту пору исчезало, в то время как «душа искала отдыха в таинственном, жаждала общения с Богом». При этом каждая проповедь пастыря должна была
сопровождаться его участливым, заботливым отношением к тем, кому он проповедует. А поскольку наибольшей опасности подвергались сидящие в окопах, то они требуют и наибольшего участия. Посещение окопов, возможно частое, стало непременной обязанностью каждого полкового священника.
Во втором эшелоне за несколько дней до выдвижения на передовые позиции назначалось дополнительное говение, а затем исповедь и причащение всех подразделений полка с целью поднятия морального духа солдат и офицеров. Непосредственно в день отъезда организовывались торжественные проводы : священник служил молебен, говорил проповедь, окроплял воинов святой водой, вручал им образки и крестики, если таковых у них не имелось.
До начала боевых действий и в промежутках между боями духовенство вело работу в формах мирного времени, но наполняемых специфическим содержанием, диктуемым условиями войны Каждый полк имел походную церковь, состоящую из палатки, приспособленной под алтарь, и комплекта богослужебного инвентаря. 11о праздничным дням совершались богослужения, после богослужений - поучение, в вечернее время - беседы, главным образом с частями резерва, работа с которыми также имела свою специфику, ибо велась среди необстрелянных еще бойцов.
«Инструкция священникам запасных батальонов и ополченских частей армии» определяла и предписывала «воспитание и укрепление в .молодых воинах, которыми пополняются ряды нашей армии, сознания долга, мужества и патриотизма до готовности с радостью положить свою жизнь за благо и счастье родной Земли». В достижении этой цели главным средством становилось живое слово пастыря. Однако учительская деятельность священника нс ограничивалась только официальными беседами. Он был отнюдь не гостем в порученной его духовному попечению войсковой семье, пользовался каждым случаем, чтобы своим отеческим задушевным словом будить в душах патриотическое чувство. В то же время священники стремились избежать излишней продолжительности богослужений, чтобы «нс обременять и без того утомленных строевыми занятиями воинов».
Необходимо отметить также и то, что военное духовенство прикладывало все силы, чтобы нс допустить в войсках конфликтов на религиозной почве, какого-либо ущемления прав и достоинства приверженцев других конфессий. Протопресвитер военного и морского духовенства в циркуляре № 737 от 3 ноября 1914 года обратился к
православным военным священникам со следующим призывом: «... Усердно прошу духовенство действующей армии избегать по возможности всяких религиозных споров и обличений иных вероисповеданий, а равным образом зорко следить, чтобы в походные полковые и госпитальные библиотеки для воинских чинов нс попадали брошюры и листки со встречающимися в них резкими выражениями по адресу католичества, протестантства и других исповеданий, так как подобные литературные произведения могут оскорблять религиозное чувство принадлежащих к этим исповеданиям и ожесточать их против Православной Церкви, а в воинских частях сеять пагубную для дела вражду. Подвизающееся на бранном поле духовенство имеет возможность подтверждать величие и правоту Православной Церкви нс словом обличения инаковсрующих, а делом христианского самоотверженного служения как православным, так и инославным, памятуя, что и последние проливают кровь за Веру, Царя и Отечество и что у нас с ними один Христос, одно Евангелие и одно крещение, и нс упуская случая, чтобы послужить уврачеванию и их духовных и телесных ран».
Справедливости ради необходимо признать, что подобная благожелательность нс распространялась на баптистов. Циркуляр протопресвитера М? 2647 от 29 июля 1915 года требовал от священников: «Распространению в районе военных действий среди христолюбивого Российского воинства столь вредной секты, представляющей из себя, по свидетельству исследователей сектантского движения в России, проповедь германизма, необходимо противопоставить должный отпор со стороны пастырей воинских частей. Усердно прошу военное духовенство принять все возможные меры к пресечению в войсках пропаганды сектантства и иметь неослабное попечение о$ ограждении наших воинов от этой зловредной пропаганды».
В целом в начальном периоде войны деятельность духовенства была наиболее эффективной. Это связано с высокой степенью религиозности срлдатских масс. Боевая обстановка и сопутствующие ей предельные психические нагрузки, многочисленные потери способствовали ее общему подъему. Воздействие на религиозное чувство воинов стало дополнительным фактором поддержания их морального духа на уровне, позволяющем формировать волю к победе, стойкость, дисциплинированность, вдохновляло их на самоотверженные поступки.
Примеры мужества и верности долгу проявляли и сами военные пастыри. В одной из московских газет в 1914 году была опубликована
статья, рассказывающая о доблестной деятельности военного священника М.: «Среди прибывающих в последнее время в Москву раненых высказывается восхищение перед доблестью и ратными подвигами отца Стефана М., полкового священника одного из славных Кавказских полков, выдержавшего ряд блестящих боев с немцами. Полковой священник всегда неразлучен с солдатами. Зачастую верхом на лошади батюшка выезжает под градом пуль и шрапнелей на передовые позиции своего полка, и не было случая, чтобы раненый солдат не получил от батюшки сердечного и душевного утешения, а умирающий - религиозного напутствия. Когда один из батальонов полка, окруженный с трех сторон неприятелем, очутился в опасном положении, батюшка всех призвал к мужеству. «Умрем, но не сдадимся в плен», - воодушевленно говорил он, предлагая закрепить такую клятву дружеским рукопожатием. Батальон проявил изумительное мужество и храбрость. Трехчасовая атака немцев в количестве целого полка и артиллерии окончилась отступлением, причем германцы оставили массу убитых и раненых».
«Вестник военного и морского духовенства» Nj 22 за 1914 год сообщил о священнике Н-ского пехотного полка И.Т. 19 августа во время боя, когда солдаты, не выдержав натиска противника, ринулись назад, он, стоя под пулями с крестом в руках, сумел увещеванием вернуть их обратно на позицию. Во время боя безотлучно находился на перевязочном пункте при исполнении своих пастырских обязанностей, несмотря на то что этот пункт был под постоянным огнем.
В редакцию журнала «Вестник военного и морского духовенства» пришло письмо старшего врача одной из частей В.Войцика. Он сообщил следующее: «Мы стояли на нашем перевязочном пункте ... Пастырь нашего полка А.Я.Успенский сначала исполнял апостольскую роль - напутствовал страдающих, лечил душу, а как только заканчивал свою священническую работу, принимался лечить тело. Выучившись делать перевязки даже при самых серьезных ранениях, батюшка наш вступил в роль врача. При наплыве новых раненых был священником и опять утешал словом Божиим. Одним словом, где появлялась его разноцветная епитрахиль, там примолкали стоны. О, как бы поболее таких духовных лиц в полках и как бы все они находились на передовых позициях среди страдающих за Веру, Царя и Отечество! Тогда легче было бы нашему воину на душе ...»
19мая 1915 года в бою у деревень Раславица иВолина (в низовьях реки Сан) при отступлении нашей 3-й армии из Галиции отличился
священник 42-й артиллерийской бригады Виктор Кашубский. Отец Виктор с утра обошел окопы русских войск менее чем в 300 шагах от окопов неприятеля, воодушевляя бойцов, утешая раненых. В самом разгаре боя перешел к позициям соседнего Луцкого пехотного полка, где также воодушевлял солдат, готовившихся к атаке. Затем, желая поддержать эту атаку, о. Виктор с крестом в руке появился среди рот 3-го батальона Белевского полка и увлек роты в атаку на поддержку товарищей, на ходу благословляя их крестом. Противник был сломлен и отброшен с огромными для него потерями, а угроза окружения наших вой<;к ликвидирована.
За мужество и храбрость о. Виктор Кашубский был представлен к ордену св. Великомученика Георгия Победоносца 4-й степени.
По данным, опубликованным в «Церковных ведомостях» в 1915 году, за отличия в боях были награждены 639 священнослужителей. Из них: 4 - орденами св. Георгия Победоносца 4-й степени; 1 - панагией на Георгиевской ленте: 100 - золотыми наперстными крестами на Георгиевской ленте; 2 - орденами св. Анны 1-й степени с мечами; 170 -орденами св. Анны 2-й степени с мечами и 193 - орденами св. Анны 3-й степени с мечами, 150 - орденами св. Владимира 4-й степени с мечами. Кроме того, пожалованы мечами к имеющимся уже орденам 20 священнослужителей.
Затяжная война перемалывала в своих жерновах большие массы людей, техники, материальных средств и тяжким бременем лежала на плечах народа. Сотни тысяч семей теряли своих кормильцев. В этих условиях Св. Синод активизировал работу по организации приходских попечительских советов. Кначалу 1915 года их число достигло 36 118. Главной задачей попечительских советов по-прежнему являлось оказание денежной помощи семьям военнослужащих. Кроме денежных средств от попечительских советов семьи воинов получали продукты питания, предметы домашнего обихода. Советы также оказывали помощь в трудоустройстве солдатских жен, организовывали приюты для детей и ясли. Общая сумма денежных пособий семьям военнослужащих за два года войны составила около 6,4 млн. рублей.
В соответствии с определением Св. Синода «для поддержания доблестного духа воинов» ректорам духовных семинарий, законоучителям гимназий и профессорам богословия в университетах было предложено взять на себя в течение каникулярного времени труд по удовлетворению религиозных нужд воинских чинов, состоящих в
запасных батальонах, а епархиальным преосвященным поручено командировать священников для пастырского наставления в ополченские дружины, дислоцирующиеся далеко от бригад.
Большую заботу проявляла церковь и в отношении больных и раненых воинов. Помимо предоставления помещений для лазаретов Св. Синод предложил епархиальным преосвященным организовать подготовку монашествующих лиц и послушников обителей в качестве братьев милосердия для оказания помощи при перевозке раненых со станций железных дорог. С этой целью иноки командировались в местные отделы Красного Креста.
В определении от 19 декабря 1914 года Св. Синод обратился с новым призывом к православным обителям и всем церковным установлениям об отводе помещений для выздоравливающих воинов и инвалидов войны. Одни нуждались в отдыхе после госпиталей для полного восстановления здоровья. Для других же (инвалидов) встала проблема обучения в меру их сил различным ремеслам, что помогло бы им в будущем поддерживать свое существование. Такие приюты для инвалидов войны и выздоравливающих воинов стали прообразами центров реабилитации.
Необходимо отметить также и самоотверженный труд тысяч монахинь и послушниц женских обителей, которые ухаживали за ранеными вгоспиталях, работали в швейных мастерских по пошиву белья для нужд армии (только в Тверской епархии швейные мастерские были организованы в 16 обителях). Общее число лазаретов, открытых при монастырях в 47 епархиях, составило 670. Кроме этого, 9 лазаретов содержалось на средства военных церквей и духовенства. Однако в связи с ухудшающимся положением на фронтах Св. Синод определением от 28 июля 1915 года призвал все православные обители - лавры, архиерейские дома, мужские и женские монастыри и общины - в начавшийся второй год тяжелой войны «усугубить свои жертвы и труды для Отечества на удовлетворение нужд, вызванных войною, и для сего, в частности: а) расширить те лазареты и госпитали, которые помещаются в стенах сих обителей: б) усилить размеры денежных взносов на епархиальные и иные госпитали, в содержании которых монастыри принимают участие; в) увеличить размер пожертвований и отчислений в пользу Российского общества Красного Креста; г) возможно шире развить деятельность по учреждению приютов для выздоравливающих и увечных воинов и по устройству приютов для детей лиц, павших в бою».
Тем временем действующая армия продолжала нести огромные потери. В полках остро ощущался некомплект офицерского состава. Поэтому забота о воспитании солдат большей частью легла на плечи военных священников. В связи с этим протопресвитер военного и морского духовенства отправил в войска циркуляр за N? 3118 от 7 августа 1916 года. «При беспрерывно продолжающейся убыли офицеров, при полной смене в некоторых частях всего офицерского состава, при обремененности остающихся офицеров чисто строевыми занятиями полковой священник теперь нередко является в своей части одним из немногих носителей полковых традиций, духовного полкового уклада в своей части, наиболее располагающих средствами и временем для нравственного воинского воспитания прибывающих нижних чинов и для поддержания доблестного духа в части», - отмечал протопресвитер.
Военные священники не имели оружия. Их оружием, иногда более могущественным по сравнению с пушками и пулеметами, было пастырское слово, вдохновляющее воинов на битву. Немало пастырей погибло на фронтах первой мировой войЗы, немало сгинуло в морской пучине. 16 октября 1914 года геройски погиб вместе со своим кораблем священнослужитель минного заградителя «Пруд» иеромонах Антоний (Смирнов). Корабль был затоплен экипажем преднамеренно, чтобы не попал в руки врага. Отец Антоний отказался занять предложенное ему место в шлюпке, предоставив его другим, нуждающимся в помощи. «Спасайтесь сами, вы молоды, а я уже пожил на белом свете и стар», - сказал пастырь своей команде. Его запомнили стоящим на палубе гибнущего корабля с крестом и Евангелием в руках, благословляющим свою паству.
Страницы газет и журналов запестрели списками убитых, раненых, пропавших без вести, находящихся в плену священнослужителей: Вениамин Поликастрицкий, Николай Кулачицкий, Елпидий Осипов, Григорий Ковалевский, Филипп Горбаневский ... Этот скорбный список огромен.
Священник Филипп Петрович Горбаневский в боях, в атаке обычно шел впереди полка, личным примером ободряя необстрелянных новичков. В обороне постоянно находился в передовых окопах, беседовал с бойцами. 8 мая 1915 года в ходе очередного артналета противника снаряд угодил в окоп, где находился пастырь. От полученных ранений отецФилипп скончался на перевязочном пункте.
При исполнении пастырских обязанностей пал- на поле брани священник 15-го Тифлисского гренадерского полка Елпидий Осипов.
В ночь с 21 на 22 мая 1915 года в Галиции в 19 верстах от города Любачева 15-й гренадерский полк атаковал неприятельские позиции и понес потери. Днем собрать тела убитых не позволял огонь противника. Поэтому отец Елпидий с четырьмя санитарами под покровом темноты совершал погребение погибших на нейтральной полосе. Они почти уже завершили свою скорбную работу. В этот момент противник обстрелял из орудий участок перед своей передовой. Разрывом снаряда пастыря разнесло на куски.
24 июня 1915 года погиб в бою смертью героя иеромонах Амвросий (из братии Ниловой Пустыни Тверской губернии), который исполнял пастырские обязанности в 3-м гренадерском Перновском полку. Во время боя он не оставлял своих воинов в самые опасные минуты. Напротив, старался быть среди бойцов в местах наибольшей опасности: в окопах на передовой позиции он вдохновлял солдат стойко держаться, ободрял их. В атаку ходил впереди полка с крестом в руках - своим оружием. В одной из атак вражеская пуля оборвала жизнь отважного пастыря.
9 июля 1915 года во время атаки был убит священник Коротоякского пехотного полка иеромонах Евтихий Тулупов. Он, как обычно, шел впереди полка с крестом в руках, воодушевляя бойцов. «Он не считался с опасностью и нисколько не боялся смерти. А когда пришел час его, то он, как пастырь добрый, совершенно спокойно положил душу свою за овцы своя. Вечная тебе память, дорогой собрат наш!» - писал командир полка об отце Евтихии Тулупове.
Неудачи на фронтах, ведущие к огромным потерям, перебои в снабжении войск, революционная агитация в частях постепенно приводили к разложению армии. И хотя в этих условиях молебны и проповеди не могли возместить недостаток оружия, боеприпасов, продовольствия, фуража или некомплект офицерского состава, хотя религиозность командования не страховала его от грубых ошибок, тем не менее религиозное воздействие на солдат и матросов оставалось одним из основных средств удержания их от дезертирства. Поэтому в циркуляре № 3287 от 14 сентября 1915 года протопресвитер потребовал от военного духовенства: во-первых, быть все время с солдатской массой, постараться еще ближе стать к нижним чинам, чтобы иметь на них неослабное влияние, чтобы знать смутьянов и парализовать их работу; раз и навсегда покончить с пребыванием священников в глубоком тылу, в обозах второго эшелона, вести работу
с солдатами даже во время боя. Во-вторых, стараться заменить поредевший офицерский состав, непосредственно воздействуя на солдат во всех случаях, требующих восстановления дисциплины. В-третьих, «беседовать и беседовать: как можно чаще во всех условиях, с группами, с одиночками, понятным языком, избегая начальнических отношений».
И все же процесс разложения армии принял необратимый характер. Симптомы деградации начали проявляться даже в среде священнослужителей. Это привело к тому, что в 1916 году в войска был разослан специальный циркуляр за № 1864, в котором протопресвитер Г.И.Шавельский предупреждал духовенство: «Всех священников, во время боя остающихся при обозах или вообще вдали от перевязочных пунктов и оставляющих во время боя убитых без погребения, умирающих без напутствия, страдающих без утешения, сражающихся без одобрения, - всех таких священников будут считать нежелающими выполнять свой священнический долг, преступниками перед Богом и Родиной».
Потрясения
никакие меры нс смогли исправить положение на | -AJr I фронтах. Военные неудачи, сопровождавшиеся кризисом промышленности, упадком сельского хозяйства, постоянными мобилизациями мужчин, в конечном счете привели к резкому нарастанию революционного движения и краху царизма -, к Февральской революции 1917 года. Тем не менее церковь всеми силами стремилась поддержать закачавшийся престол. «Объединись, русский народ, около святой церкви, под руководством ее добрых пастырей, в послушании уставам церковным. Сплотись около престола царского, под предводительством верных слуг царевых, в повиновении Богом учрежденной власти!» - так обращались к русскому народу московские пастыри в январе 1917 года, пытаясь предотвратить смуту и беспорядки, охватившие Россию. Но дни дома Романовых были уже сочтены. Николай II отрекся от престола и власть перешла в руки Временного правительства - до окончательного решения предполагаемого Учредительного собрания. При этом церковь поспешила продемонстрировать лояльность по отношению к новой власти, придерживаясь традицион
ной концепции се богоданности: «...Итак, мы теперь имеем вполне законное Временное правительство, которое является властью предержащей, как называет ее слово Божие. Этой власти, ныне единой, верховной и всероссийской, мы обязаны повиноваться по долгу религиозной совести, обязаны за нес молиться...».
Известие о Февральской революции отразилось’ ускорением процесса разложения солдатских масс, повсеместным падением воинской дисциплины, погромами. Опьяненные воздухом свободы солдаты не останавливались и перед убийством офицеров. Армия становилась неуправляемой. В этих условиях военные священники силой убеждения старались удержать людей в повиновении, предотвратить произвол. Например, священник 189-го запасного пехотного полка сообщал в своем рапорте, что солдаты части, узнав о свержении самодержавия, стали ходить по улицам с красными знаменами, освободили всех заключенных в городских гауптвахтах, а вернувшись в казармы, начали громить бараки, где сидели арестованные за самовольную отлучку. Успокоить разбушевавшихся солдат прибыл лично командир полка. Но это вызвало у бунтовщиков такую ярость, что тс набросились на своего командира и избили его до полусмерти. Затем толпой отправились к городской тюрьме, выпустили всех заключенных, а здание подожгли. В другом конце города кавалеристы растащили и подожгли богатый магазин местного купца Рубцова. В городе среди жителей возникла паника. На экстренном ночном совещании городские власти обсудили, какие меры принять для успокоения солдат. Приняли решение утром на базарной площади отслужить торжественный молебен с народом для войск. Полковому священнику поручили сказать слово солдатам по поводу происходящих событий. В результате молебен, повторяемый несколько раз для всего гарнизона, прошел удачно. Солдаты больше не буйствовали.
Но иногда такие успокоения заканчивались трагически: от рук разъяренных солдат и матросов погиб настоятель Свеаборгского крепостного собора протоиерей Ягодин.
Между тем организационно-штатная структура военного духовенства не претерпела изменений. Протопресвитер военного и морского духовенства Г.И.Шавельский, арестованный в первые дни Февральской революции за близость к царю, был освобожден, а затем по настоятельным просьбам петроградских военных пастырей и рекомендации нового Верховного Главнокомандующего генерала
М.В.Алексеева военным министром А.Ф.Керенским восстановлен в прежней должности.
Однако революция сильно поколебала религиозность солдатских масс, а вместе с религиозностью и те прочные нравственные устои, на которых основывалась духовность. Сыграла свою роль и выпущенная Советом «Декларация прав солдата», которая определяла необязательными посещение богослужений в храме и домашние молитвы в казарме. Гарнизонный благочинный города Барнаула писал в своем отчетном рапорте: «К сожалению, не так много из воинских чинов посещали церковные службы и беседы, так как за малыми исключениями они были заняты организацией собраний, митингов и прочего, а потому и на пасторские напоминания - не забывать Бога и Церкви - нередко отвечали: «Теперь нет свободного времени».
В годовом отчете священника 1 13-й бригады государственного ополчения содержится такое описание, отражающее характерную для того времени ситуацию: «... В марте, благодаря свободному входу в роты кому и когда угодно, появилась масса агитаторов различных политических партий, окрасок и оттенков: в их речах лилась грязь и до гадостей включительно на все то, что до сих пор составляло для солдат если не святыню, то предмет уважения: прежняя власть, правительство, порядки, дисциплина, а попутно и вера православная и ее представители. Сбитые с толку солдаты сначала молчали, а научившись аплодировать, аплодировали всякому оратору, нс разбираясь в сказанном и в направлении оратора... Наступило время всяких свобод и ни одной обязанности. Всякий делал что хотел. Вход священнику с беседами стал невозможен, оставалось только молиться в Храме. Богомольцев вместо 200-400 человек стало 3-10 Не редкость при случайной встрече были насмешки и хулы по адресу священника и офицера».
В некоторых частях, госпиталях, на кораблях участились случаи изгнания военных священников по решению командных комитетов. Политические страсти полностью захлестнули разум людей, в то время как союзнические обязательства России потребовали организации нового наступления на фронте. Это обстоятельство потребовало от военного духовенства активизации деятельности. Особенности этой работы в новых сложнейших условиях обсуждались на армейских, корпусных, дивизионных собраниях, съездах военных священнослужителей. Съезд благочинных 6-й армии принял решение, в котором
содержались требования к полковым священникам. Предлагалось каждому полковому священнику, собрав с разрешения командира полка по десять человек от роты и объявив им о содержании ультиматума союзников Временному правительству, сделать призыв к наступательным действиям против неприятеля, заявив, что ввиду чрезвычайной важности переживаемого момента он сам, если явится необходимость, пойдет в наступление рядом с солдатами. Кроме того, для этих целей использовались священники-проповедники, которых подбирали из числа наиболее опытных и речистых пастырей и отправляли в действующую армию. Но армейские проповедники в отличие от полковых священников выступали также и на различных собраниях и митингах. Действительно, тяжело призывать к чему-либо людей в войсках, где вопрос идти в наступление или не идти решается на общих полковых собраниях. Тем не менее 18 июня 1917 года на Юго-Западном фронте части русских войск перешли в наступление и имели успех. Уже тот факт, что оно состоялось, говорит о действенности работы пастырей. Не случайно приказом протопресвитера военного и морского духовенства № 33 от 5 июля 93 священнослужителя действующей армии удостоены боевых наград.
1 июля 1917 года в городе Могилеве начал работать 2-й Всероссийский съезд военного и морского духовенства, который был призван заложить фундамент нового периода в жизни военно-духовного ведомства и обеспечить продолжение удачно начатой работы по укреплению разлагавшейся армии.
Однако наступление развивалось успешно лишь до 6 июля. Затем немецкие и австрийские войска после перегруппировки нанесли контрудар, который оказался сокрушительным для русской армии. Катастрофа на фронте совпала с июльскими событиями в Петрограде -вооруженными столкновениями - предвестниками гражданской войны. Необходимо отметить, что церковь уже тогда занимала антибольшевистскую позицию. В директивной статье одного из номеров журнала «Церковно-общественная мысль» подчеркивалось: «Показателем несознательного отношения солдата к государственным делам является большой успех в солдатской среде крайних течений - ленинской идеи о-немедленном натиске на буржуазию, о немедленном мире, разоружении и тому подобном». Действительно, большевистская агитация разрушала армию изнутри, призывая к неповиновению, дезертирству, дискредитируя в глазах солдат понятие долга перед Родиной. Поэтому
военные священники пытались активно противодействовать таким проискам, влекущим утрату боеспособности армии и флота. В своей работе пастыри опирались на офицерский корпус, который стремился всеми силами восстановить порядок и дисциплину в частях и на кораблях. Например, на одном из заседаний судовой комитет линкора «Ростислав» призвал команду «относиться ко всем вещам, касающимся религиозного значения, с должным уважением, как к святым, перед которыми веками преклонялись наши деды и отцы...»
И все же Россия неумолимо неслась в пропасть, чтобы дать миру страшный урок путем неисчислимых жертв и страданий своего народа.
Еще до октябрьского переворота 1917 года Временное правительство приняло ряд законодательных актов, направленных на обеспечение свободы совести в России. К этому ряду документов следует отнести постановление от 20 марта 1917 года «Об отмене вероисповедных и национальных ограничений», а также закон «О свободе совести», принятый 14 июля 1917 года. Таким образом, в стране, как и ранее, утверждались принципы свободы выбора гражданами любой религии, веротерпимость, возможность беспрепятственного отправления всяких религиозных культов. В составе Временного правительства было создано специальное министерство исповеданий, возглавил которое правый кадет А.В.Карташев.
Несмотря на то что Русская Православная Церковь потеряла статус государственной и связанные с этим статусом привилегии, реформа дала ей больше самостоятельности и независимости от светских властей. Кроме того, у Русской Православной Церкви появилась реальная возможность восстановить институт патриаршества, упраздненный еще Петром I в начале XVIH века. К тому же Временное правительство, как и царское, видело в православии главенствующую опору своей власти и старалось обеспечить церкви поддержку на государственном уровне. Не случайно на открытие Всероссийского Поместного Собора 15 августа 1917 года прибыли представители правительства во главе с А.Ф.Керенским.
н Открытие состоялось в Большом Успенском соборе Московского Кремля и в дальнейшем проходило в храме Христа Спасителя. Помимо Избрания патриарха Собор ставил своей задачей обсудить несколько Животрепещущих для России и церкви вопросов: о войне и мире, о доверии Временному правительству, о земле, о церковном имуществе. Кстати, среди 564 делегатов Собора, представляющих 115 миллионов
русского православия, была группа офицеров, а также представители военного духовенства во главе с протопресвитером Г.И.Шавельским.
Делегаты Собора осудили деятельность большевиков на «подстрекательство народа к бунту», «неповиновение властям», «желание внести хаос и смуту в души людей» и призвали народ остаться глухими к агитации «лукавых лжеучителей». За неделю до октябрьских событий к большевикам обратился избранный патриархом Тихон (Белавин), призвав их совершить «покаянную молитву».
Но события развивались неумолимо. 25 октября Временное правительство было низложено. Власть перешла в руки Совета Народных Комиссаров. Это вызвало протест у большинства участников Собора, как и у духовенства вообще. Подобные действия большевиков рассматривались как узурпация власти, направленная против воли народа. Многие священники открыто потребовали снова сформировать законное правительство и передать ему всю полноту власти вплоть до созыва Учредительного собрания.
На подобные заявления новая власть ответила арестами. Вскоре среди священнослужителей появились первые жертвы. В Царском Селе солдатским патрулем прямо в храме был застрелен протоиерей Иоанн Кочуров.
Тем временем события становились все более кровавыми. В Москве юнкера и войска, преданные Временному правительству, удерживали Кремль, осажденный войсками, перешедшими на сторону большевиков. С целью прекратить кровопролитие участниками Поместного Собора была сформирована миротворческая депутация для переговоров с Военно-Революционным Комитетом (ВРК). Депутаиию возглавлял митрополит Тифлисский Платон. На переговорах с представителями ВРК митрополит призвал большевиков прекратить братоубийственную войну. Те предложили депутации уговорить юнкеров сложить оружие взамен на прекращение огня. Собор принял обращение к юнкерам о сдаче оружия и одновременно к ВРК - с просьбой не допустить артиллерийских обстрелов Кремля и не разрушать находящиеся там храмы.
Однако, несмотря на то что юнкера, осознав свое безнадежное положение, стали сдаваться, большевистские войска приступили к артобстрелу Кремля. Это повлекло разрушение многих построек и соборов.
8 и 11 ноября комиссия Собора под представительством патриарха Тихона выдвинула требования к ВРК: разрешить торжественно похоронить убитых юнкеров, освободить арестованных солдат и
офицеров, обеспечить регулярный выпуск религиозных изданий, а также получить возможность обратиться к народу с осуждением новой власти. Собор принял обращение, осуждавшее варварство вооруженных формирований, руководимых большевиками, и призвал их к покаянию: «Покайтесь же и сотворите плоды покаяния. Оставьте безумную и нечестивую мечту лжеучителей, призывающих осуществить всемирное братство ... Вернитесь на путь Христов». В этом случае голос церкви был голосом разума. Но лидеры революции не пошли на диалог, тем более на покаяние, а церковь обрела в их лице на долгие десятилетия недруга, ведущего страну к гражданской войне.
Чем же объяснить такое враждебное отношение революционеров к религии и церкви, определившее трагическую судьбу духовенства в последующем? Какими же нравственными принципами руководствовались люди, взявшие власть, во что верили?
Уже первые документы новой власти стали для церкви приговором, хотя по форме некоторые из них были вполне демократичными. Обнародованная 2 ноября 1917 года «Декларация прав народов России», подписанная Лениным и Сталиным, отторгала церковь от гражданской и государственной жизни, отменяла все религиозные привилегии и ограничения.
11 декабря 1917 года по решению СНК из духовного ведомства в Наркомпрос были переданы все духовные учебные заведения, которые тот вскоре закрыл. В том же месяце СНК принял решение ускорить работу по подготовке проекта декрета об отделении церкви от государства. А несколько раньше, 30 ноября, Совнарком под председательством Ленина по предложению А.М.Коллонтай рассмотрел вопрос об изъятии у Православной Церкви монастырей и передаче их в ведение Наркомата призрения. Первыми были реквизированы помещения знаменитой Александро-Невской лавры в Петрограде. С тех пор закрытие монастырей и занятие их различными государственными учреждениями, включая тюрьмы, стало обычным делом.
В январе 1918 года постановлением за подписью комиссара имущсств Ю.Флаксермана реквизировались имущество и помещения всех придворных церквей, а также части храмов Кремля в Москве. При этом изымались мощи святых церкви, иконы, панагеи, кресты. Этот произвол вызвал протест в среде духовенства и мирян. Но требования народа возвратить реквизированные святыни были проигнорированы. Напротив, вскоре Совнарком принял решение о предоставлении нарко
матам права закрытия церквей и при государственных учреждениях. В результате были обречены тысячи храмов, в которых верующие служащие госучреждений отправляли свои религиозные нужды.
23 января 1918 года был опубликован документ «О свободе совести, церковных и религиозных обществах», который позже стал известен под названием «Об отделении церкви от государства и школы от церкви». Декрет серьезно осложнил положение церкви, лишил ее прав юридического лица и права владеть собственностью. Кроме того, он содержал еще ряд неприемлемых для церкви пунктов. На фоне нарастающей центробежной тенденции среди православного духовенства Грузии, Финляндии, Польши, Украины и Белоруссии ситуация в Русской Православной. Церкви становилась катастрофической. Поэтому Поместный Собор, собравшийся после перерыва на сессию 20 января 1918 года, был настроен против готовившегося к обнародованию декрета. На сессии было зачитано обращение патриарха Тихона к властям, в котором он обвинял большевистское правительство в разжигании вражды и смуты в стране, в наступлении на церковь. «Опомнитесь, безумцы, прекратите ваши кровавые расправы. Ведь то, что творите вы, не только жестокое дело: это - поистине дело сатанинское ...» Выражая мнение и волю Собора, патриарх Тихон ниспослал на большевиков анафему: «Властью, данной нам от Бога, запрещаю вам преступать к тайнам Христовым. Анафемствую вас, если вы только носите еще имена христианские ... Заклинаю и всех вас, верующих чад Православной Церкви, с таковыми извергами рода человеческого не вступать в какое-либо общение».
Постановлением Наркомпроса от 18 февраля 1918 года за подписью А.В.Луначарского в школах запрещалось преподавание религии. Ранее властями были закрыты духовные семинарии, а в мае 1918 года - женские епархиальные училища.
Таким образом, с первого года Советской власти начались многочисленные акты притеснений в отношении церкви и верующих: от запрещения колокольного звона и массового закрытия церквей и монастырей до участившихся арестов и расстрелов духовенства и мирян. Первыми жертвами террора стали протоиерей Иоанн Кочуров, Киевский митрополит Владимир, Петроградский митрополит Вениамин... По обвинению в призывах к контрреволюционным выступлениям был арестован и сам патриарх Тихон, а заодно с ним и многие иерархи Русской Православной Церкви.
В то же время большевики приступили к строительству армии’ нового типа - рабоче-крестьянской, в которой процесс воспитания уже строился на основе иных ценностей, отличных от христианских. Считалось, что религия отрицательно влияла на волевые качества бойцов, а вера в божественную предопределенность событий внушала им чувство страха, беспомощности и полной зависимости от сверхъестественной силы... Не случайно с первых месяцев Советской власти в армии и на флоте началась кампания по упразднению института военного духовенства, которое рассматривалось как оплот старого режима. Уже в начале 1918 года во многих частях армии проходят солдатские собрания, на которых принимаются решения упразднить должности полкового священника. 56-й пехотный полк на собрании солдат в январе 1918 года принял резолюцию: «Полк, нс желая в дальнейшем содержать каких бы то ни было угнетателей, отказывается содержать в полку священника, прекратив ему выдачу жалованья с 1 февраля».
В этой ситуации Наркомат по военным делам не заставил себя долго ждать и 16 января 1918 года издал приказ № 39, которым управление военного духовенства расформировывалось, а все военные священники увольнялись с государственной службы в армии. Для воспитания солдат и матросов, усиления революционной пропаганды и контроля за деятельностью военных специалистов учреждался институт военных комиссаров.
Однако действия новой власти, позорный Брестский мир, заключенный с Германией, не могли не породить ответную реакцию. Россия, расколовшаяся на две противоборствующие части, оказалась втянутой в гражданскую войну. В пределы ослабленного государства вторглись войска Антанты, Германии, Австрии, Финляндии, Польши. Государство утратило контроль над Средним Поволжьем, Уралом, Сибирью и Дальним Востоком.
На юге страны активно формировалось белое движение: донское казачество во главе с атаманом П.Н.Красновым, Добровольческая армия генерала А.И.Деникина. Сибирь большей частью находилась под контролем армии адмирала А.В.Колчака.
Но вместе с Россией расколотой оказалась и Русская Православная Церковь. К 1919 году в православных епархиях, находящихся под контролем белых войск, оказалось более двадцати православных иерархов, в том числе Киевский митрополит Антоний (Храповицкий)
и Одесский митрополит Платон (Рождественский). Кроме этого, антицерковная политика новой власти привела к тому, что многие священнослужители отправлялись из центральных районов России на юг, чтобы примкнуть к армии А.И.Деникина. В результате в составе Добровольческой армии было учреждено военно-духовное ведомство, которое возглавил уже известный нам протопресвитер Г.И.Шавсльский. На его имя поступали многочисленные заявления от духовенства с просьбой принять на службу в качестве военных священников. Например, осенью 1919 года на имя протопресвитера поступило заявление от священника Николаевской церкви села Кислова Астраханской губернии Евлампия Макаровского: «Покорнейше прошу Вас, Ваше Высокопреподобие, дать мне должность священника в одном из полков ... Имею желание послужить делу освобождения России от се врагов». Другой пример - заявление священника Иосифа Куницкого из города Славянска Харьковской губернии: «Покорнейше прошу, Ваше Высокопреподобие, предоставить мне место священника в какой-либо части Добровольческой армии». Всего в Добровольческой армии А.И.Деникина насчитывалось около 1000 военных священников. При этом большинство из них проявляло в службе усердие и бесстрашие.
19 ноября 1919 года командир 2-го Сводно-Кубанского казачьего войска в рапорте начальнику отряда 1-го Кубанского казачьего корпуса отмечал: «Священник вверенного мне полка отец Василий Авдеенко за короткое время заявил себя усердным исполнителем своего долга. Никогда нс расставаясь с полком, принимал участие во всех боевых действиях полка и походах, честно и свято исполнял свой пастырский долг... Ценя заслуги о.Авдеенко перед полком и родной Кубанью как истинного пастыря и казака, я считаю долгом покорнейше просить Вас войти с ходатайством перед протопресвитером военного и морского духовенства о представлении священника о.Василия Авдеенко к напсрстному кресту».
Централизованные органы управления военным духовенством были созданы во всех белогвардейских армиях. В армии П.Н.Врангеля было более 500 военных священников, а в армии А.В.Колчака - более тысячи. За участие в боях представителям духовенства только на юге было вручено 279 наград.
К сожалению, гражданская война разделила народ не только по классам и сословиям. По разную сторону баррикад зачастую оказывались члены одной семьи. Однако патриарх Тихон при всей его
неприязни к большевикам нс занимал открыто чью-либо позицию, ибо стремился сохранить единство церкви. «Две силы, - говорил патриарх, -борются в стране, привлекая на свои стороны православный люд. Но церковь у них одна. И верховный пастырсначальник - по воле Господа Бога - Мы - у них тоже один. Поэтому мой долг и обязанность окармливать духовно и тех, и других». Тихон категорически отказался от поддержки как белых, так и красных. Такая позиция патриарха все равно была расценена как «контрреволюционная». Поэтому со стороны ВЧК за ним был установлен жесточайший контроль, исключавший любые контакты с представителями епархий с контролируемой белыми частью России. Некоторые иерархи юга страны, со своей стороны, решили демонстративно обособиться от Московской Патриархии и организационно оформиться. В результате в мае 1919 года по инициативе протопресвитера военного и морского духовенства Г.И.Шавельского в Ставрополе был проведен церковный Собор, на котором присутствовало 36 делегатов от православных епархий, приходов и от военного духовенства всего юга России. Среди них было 11 архиепископов и епископов.
На Соборе с большой речью выступил А.И.Деникин, призвавший духовенство отдать все силы духовные для борьбы с большевизмом, что нашло отражение в принятом Собором послании: «Ко всем белым армиям».
Ставропольский церковный Собор образовал Временное Высшее Церковное Управление (ВВЦУ) на юго-востоке России. ВВЦУ насчитывало 18 членов и подчинялось генералу А.И.Деникину как Главнокомандующему Освободительной армией юга России. Впоследствии Деникина сменил на этом посту барон Врангель.
Одной из наиболее значительных акций, проведенных ВВЦУ, стали «дни покаяния» верующих, к участию в которых предполагалось привлечь и красноармейцев, противостоящих армии Врангеля на перекопском направлении осенью 1920 года. С этой целью ВВЦУ приняло послание «Православному русскому народу» и воззвание «К православным русским воинам, в Красной Армии находящимся». В тексте послания, например, говорилось: «...Народ обманут учением безбожным, что одним хлебом живет человек, одной себялюбивой корыстью может направляться жизнь его. И стал он переустраивать жизнь свою по сатанинскому учению: завидовать, расхищать чужое, переравнивать, переделять. Развилась жажда легкого обогащения, но
ослабели навыки добросовестного труда по заповеди Господней, И оскудела земля наша, облеклась в рубище. Завистники постигли равенство лишь во всеобщей нищете. Отнял Господь благословение Свое от дел нечестивцев...
Люди русские, православные! Явите силу покаяния, возвеличьте Святую Русь делом, словом и мыслью, отвергните соблазны антихристовы, и возвеличит Господь избранников Своих, исцелит их и умирит».
Однако никакие послания не спасли армию Врангеля от разгрома. Остатки ее грузились на пароходы и отправлялись в Константинополь. На этом деятельность Временного Высшего Церковного Управления на юго-востоке России была завершена. Но ВВЦУ стало основой для образования Русской Зарубежной Церкви, которая в свою очередь духовно объединила белую эмиграцию.
Адмирал А.В.Колчак высоко ценил роль церкви. По его инициативе в составе Сибирского правительства было образовано министерство исповеданий во главе с профессором Томского университета доктором церковного права П.А.Прокопьевым. Кроме того, по настоянию сибирских епископов в Уфе было дакже сформировано Временное Высшее Церковное Управление, которое возглавил архиепископ Омский Сельвестр. Всего же к концу 1918 года у Колчака собралось более трех с половиной тысяч священнослужителей, в том числе около двух тысяч военного духовенства. По замыслу адмирала, церковь, как и во времена самодержавия, должна была выступить средством сакрализации власти. Поэтому не случайно в апреле 1919 года омский съезд, духовенства Сибири конституировал Колчака главой церкви, предложив священникам упоминать его имя в каждой молитве.
' Колчак считал, что провозглашение приоритета исконных национально-патриотических традиций, основанных на православии, привлечет широкие народные массы на его сторону. «Ослабла духовная сила солдат, - говорил он. - Политические лозунги, идея Учредительного собрания и неделимой России больше не действуют. Гораздо понятнее борьба за веру, а это может сделать только религия...»
Как и в армиях А.И.Деникина и П.Н.Врангеля, в колчаковской армии был сформирован корпус военного духовенства. Для поддержки боевого духа войск министерством исповеданий создавались специальные вагоны-церкви. В сентябре 1919 года были введены должности епископов армии, главных священников фронтов. Кроме того, создавались специальные боевые формирования из числа духовенства, чего
не было у Деникина. Такими формированиями стали старообрядческие дружины «Святого Креста», 333-й имени Марии Магдалины полк, наконец, «Святая бригада», состоящая из трех полков - «Иисуса Христа», «Богородицы» и «Николая Чудотворца». Создавались также боевые формирования из верующих и духовенства других конфессий, такие, как мусульманские отряды «Зеленого знамени».
После разгрома армии Колчака значительная часть православного военного духовенства эмигрировала в Китай, где образовывались православные приходы и духовные школы. Сам адмирал был схвачен в Иркутске и по приговору местного ревкома расстрелян.
Участие православного духовенства в белом движении усилило враждебное отношение Советской власти к церкви. Так, VIII съезд РКП(б), состоявшийся в марте 1919 года, принял Программу РКП(б), в которой был специальный раздел «В области религиозных отношений», а также резолюцию «О политической пропаганде и культурно-просветительной работе в деревне», где речь шла и о принципах взаимоотношений государства и церкви. Эти документы были, по сути, общегосударственной программой мер, направленных на полное отмирание церковных предрассудков. Так, указанный раздел Программы РКП(б) содержал такие положения: «РКП(б) руководствуется убеждением, что лишь осуществление планомерности и сознательности во всей общественно-хозяйственной деятельности масс повлечет за собой полное отмирание религиозных предрассудков. Партия стремится к полному разрушению связи между эксплуататорскими классами и организацией религиозной пропаганды, содействуя фактическому освобождению трудящихся масс от религиозных предрассудков и организуя самую широкую научно-просветительную и антирелигиозную пропаганду».
Особенно сильными притеснения в отношении церкви были в 1922 году, уже после окончания гражданской войны, когда обширные районы России охватил голод. Власти тогда решили, что выйти из положения поможет изъятие и продажа церковных богатств. По их мнению, эта акция дала бы им в руки фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей. Соблазн был велик, и уже 2 января 1922 года Президиум ВЦИК принял постановление «О ликвидации церковного имущества», а 26 февраля было опубликовано постановление ВЦИК об изъятии церковных ценностей и передаче их в фонд помощи голодающим, согласно которому из храмов изымались все драгоценные
церковные вещи, в том числе и богослужебные предметы. При этом не принималось во внимание то, что церковь сама развернула кампанию по сбору средств и продовольствия в помощь голодающим, обратившись с просьбами о помощи к папе римскому, главам автокефальных православных церквей, архиепископу Кентерберийскому и епископу Нью-Йоркскому. Был основан Всероссийский церковный комитет помощи голодающим, в православных храмах начались сборы денег для этих целей, а также драгоценных предметов и украшений, не имеющих богослужебного употребления. Тем не менее опустошение храмов нс прекращалось.
Естественно, что подобные действия властей вызывали протест со стороны духовенства и мирян, что приводило к столкновениям с милицией и частями армии. Такие столкновения происходили в различных районах Москвы, других городах России. Одно из наиболее кровавых столкновений произошло в Шуе в начале марта 1922 года, где по толпе людей, сопротивляющихся изъятию церковных ценностей, войска открыли огонь. В результате 4 человека (в том числе одна женщина) были убиты и 10 ранено.
События в Шуе дали повод ускорить расправу над церковью. Ленин в совершенно секретном письме Молотову для членов Политбюро ЦК РКП(б) от 19 марта 1922 года заявил, что инцидент в Шуе «... не только исключительно благоприятный, но и вообще единственный момент, когда мы можем с 99-ю из 100 шансов на полный успех разбить неприятеля наголову... позже сделать нам этого не удастся, ибо никакой иной момент, кроме отчаянного голода, не даст нам такого настроения широких крестьянских масс... Мы должны именно теперь дать самое решительное и беспощадное сражение черносотенному духовенству и подавить его сопротивление с такой жестокостью, чтобы они не забыли этого в течение нескольких десятилетий... Чем большее число представителей реакционного духовенства и реакционной буржуазии удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше».
Для координации деятельности органов власти на антицерковном фронте в 1922 году создается Антирелигиозная комиссия Политбюро ЦК РКП(б). Решение о ее создании официально было принято 13 октября 1922 года на заседании Оргбюро ЦК и утверждено спустя несколько дней на заседании Политбюро. Однако фактически комиссия начала свою работу в сентябре, так как первый протокол с грифом «Совершенно секретно» датирован 27 сентября 1922 года. Очевидно, что сам факт существования комиссии был строго засекречен и о
содержании ее деятельности был осведомлен узкий круг высокопоставленных лиц из числа партийного руководства.
Начиная с 1922 года в течение почти восьми лет деятельность всех религиозных организаций находилась под контролем Антирелигиозной комиссии, а значит, под контролем Политбюро ЦК. На се заседаниях «регулировалось» количество церквей, мечетей, синагог, численность верующих, санкционировались репрессии в отношении духовенства по всей территории огромной страны, то есть осуществлялась тотальная «атеизация».
Заседания Комиссии проходили в приемной М.И.Калинина регулярно каждые две недели. В разное время в работе Антирелигиозной комиссии принимали участие Н.И.Бухарин, Л.Б.Каменев, Г.Е.Зиновьев, Ф.Э.Дзержинский, Л.М. Каганович, А.И.Рыков. Кроме того, к работе в Комиссии привлекались Н.К.Крупская, А.Н.Луначарский, В.Р.Менжинский, П.Г.Смидович, Г.В.Чичерин, Н.В.Крыленко и многие другие руководящие партийные и государственные работники. Общее число постоянных членов Комиссии и привлекаемых для выполнения отдельных поручений составляло около 100 человек.
Бессменным председателем Комиссии вплоть до ее роспуска был Емельян Ярославский. Он проявил себя страстным фанатиком борьбы на антирелигиозном фронте, одинаково беспощадным в отношении к любым конфессиям. Он же осуществлял непосредственную связь между антирелигиозной комиссией, Политбюро, Секретариатом ЦК и самим Генсеком.
Однако помимо репрессивных мер Комиссия проводила активную пропагандистскую работу. В 1924 году ею принято решение о создании Союза воинствующих безбожников СССР (СВБ), который на долгое время стал исполнителем решений Комиссии.
Председателем Союза был.избран все тот же Е.Ярославский. Именно этому организатору безбожного движения принадлежит авторство лозунга: «Борьба против религии - это борьба за социализм».
Миллионы и миллионы безбожников пополняли ряды СВБ в ходе выполнения акции по преодолению религии в СССР. Антирелигиозная деятельность стала государственной.
В 1929 году на II Всесоюзном съезде безбожников по инициативе Ярославского было оформлено детское безбожное движение, которое стали именовать организацией Юных воинствующих безбожников СССР (ОЮВБ). Вскоре эта организация объединяла уже более 1 млн. детей и подростков. К 1932 году организации ЮВБ планировалось
расширить до 10 млн. (!) участников. Обращаясь к Всесоюзному слету пионеров 15 августа 1929 года, Ярославский призывал их: «Пионеротряды, принимайте всюду участие в борьбе за закрытие церквей! Во всех школах I и II ступени организуйте группы и ячейки юных безбожников... К борьбе с пьянством, хулиганством, с религиозным дурманом, юный пионер, будь готов!
Аналогичные процессы происходили и в Красной Армии. Еще в феврале 1923 года на заседании Антирелигиозной комиссии Политбюро ЦК РКП(б) рассмотрело вопрос о методах и формах антирелигиозной работы в РККА. Решения Комиссии без промедления «проводились в жизнь» ПУРом и политуправлениями округов. Политическое управление РККА в циркуляре № 47/17 от 7 марта 1923 года ориентировало политорганы на создание в частях групп безбожников и антирелигиозных кружков. Всего же за 1922-1923 годы политуправлениями округов, по далеко не полным данным, направлены в войска 35 циркуляров по различным вопросам антирелигиозной работы: «Об организации кружков безбожников в частях округа», «О росте религиозного движения на Украине», «О постановке антирелигиозной пропаганды в частях МВО», «Об антирождественской кампании в частях» и тому подобное.
г В 1927 году специальное совещание при Агитпропотдсле ПУРа было посвящено антирелигиозной пропаганде в РККА. Совещание указало на необходимость организации ячеек Союза «Безбожников» по всей армии и наметило систему антирелигиозной пропаганды в войсках. Политорганам и парторганизациям предписывалось усилить партийное руководство этой работой.
19 июня 1927 года приказом № 51 вводится в действие «Положение о ячейках Союза «Безбожников» в частях РККА». Подобные ячейки создавались в каждой части. Направления деятельности ячеек включали:
1.	Внутреннюю работу среди своих членов;
2.	Индивидуальную работу членов ячейки среди верующих красноармейцев;
3.	Массовую работу.
Для подготовки «богоборческих» кадров при Агитпропотделе ПУРа в июле 1927 года создаются краткосрочные курсы. Главной задачей .пропагандистов атеикка стала ломка сознания верующих солдат. По этому поводу С.М.Буденный писал: «Мы наблюдаем случаи, когда призывник-крестьянин, приходящий в красную казарму фанатически религиозным человеком, в короткое время уяснив себе
классовую сущность и контрреволюционную роль религии, делается убежденным безбожником. Постановкой такого воспитания наших защитников социалистической Республики Красная Армия может гордиться».
Другими словами, армии отводилась роль гигантской фабрики по навязыванию атеистического мировоззрения широким массам молодежи. При этом предполагалось, что «новообращенные» по увольнению из армии в запас пополнят ряды безбожного движения в своих деревнях и городах. Не случайно тот же Буденный отмечал, что «армия своими ежегодными увольнениями усиливает кадры безбожников в деревне и тем самым расширяет возможность скорейшей ликвидации и этого наследия нашего темного и тяжелого прошлого».
В июне 1929 года в Москве на вышеупомянутом II съезде Союза воинствующих безбожников среди 1200 делегатов «было более 70 военнослужащих. На специальном совещании военных делегатов съезда принимается решение о создании военных секций при региональных союзах воинствующих безбожников. Такие секции просуществовали до 1934 года, когда они были ликвидированы в связи с реорганизацией органов СВБ. Вместо военных секций при политуправлениях вводилась должность инструктора по разработке вопросов антирелигиозной работы в частях РККА.
В конце 20-х - начале 30-х годов активисты безбожного движения осуществляли массовый сбор средств на нужды обороны. В 1927 году ими проводился сбор средств на постройку самолета «Безбожник», в 1930-1931 годах - на постройку танка «Воинствующий безбожник». А в 1932 году им удалось собрать свыше 2 млн. рублей на строительство подводной лодки с таким же названием.
Всего же в РККА к 1931 году насчитывалось 3760 ячеек Союза воинствующих безбожников, в которых состояло 135 648 военнослужащих.
Необходимо отметить, что к концу 20-х годов борьба с религией и церковью усилилась. 8 августа 1929 года собралось расширенное заседание Политбюро ЦК, на котором с докладом об успехе в деле ликвидации всех религий в СССР выступил Е.Ярославский. Вел заседание В.М.Молотов.
Вслед за принятой на заседании резолюцией Молотов и Каганович подписали спецдирективу, согласно которой все религиозные организации объявлялись контрреволюционной силой. Эта директива стала приговором для оставшихся в живых священнослужителей. Главным средством выполнения директивы стали органы НКВД.
Свидетельством поголовных распраб' НКВД над священнослужителями может послужить одна из статей в журнале «Пропагандист и агитатор РККА» (№ 13 за 1938 год) с тенденциозным заголовком «Шпионы4 в поповских рясах». В статье сообщалось: «Крупное гнездо шпионов и диверсантов, скрывавшихся под флагом религии, разоблачили органы НКВД в Горьковской области. Возглавляли организацию митрополит Феофан Туляков, ветлужский епископ Коробов, сергачский епископ Пурлевский, благочинный города Горького Лавров, благочинный села Болдино Знаменский, поп села Ивановского Крылов и ряд других... Органами НКВД таким образом был вскрыт и разгромлен «Московский церковно-фашистский диверсионно-террористический центр», тесно связанный с зарубежными террористическими организациями».
Эти строки отражают лишь эпизод разыгравшейся трагедии. Всего же за период с 1918 по 1938 год было расстреляно или отправлено в лагеря около 250 митрополитов, архиепископов и епископов. К 1939 году на свободе оставалось лишь четыре правящих архиерея. Террор продолжался даже после того, как Русская Православная Церковь заявила о своей полной лояльности к Советской власти, о чем гласило Послание, подписанное патриархом Тихоном в день его кончины 7 апреля 1925 года: «Не погрешая против нашей веры и Церкви, нс переделывая чего-либо в них, словом, нс допуская никаких компромиссов или уступок в области веры, - в гражданском отношении мы должны быть искренними по отношению к Советской власти и работе СССР на общее благо, сообразуя распорядок внешней церковной жизни и деятельности с новым государственным строем».
Только за первое десятилетие Советской власти в СССР было разрушено или закрыто около 28 тысяч православных храмов. Уничтожалось то, что создавалось веками трудом русского народа. Прежде всего уничтожались полковые церкви, как «наследие мрачного прошлого». Заодно были утрачены многие хранившиеся в них военные реликвии - свидетельства славы русского оружия. Был разобран на дрова заложенный Петром I Петербургский Троицкий собор. Безжалостно уничтожен памятник морякам, погибшим в русско-японской войне, - храм Спаса на водах. Трагическая судьба постигла храм Христа Спасителя в Москве, взорвали его в 1931 году.
Возникает закономерный вопрос: почему разгром церкви стал возможен в стране, религиозность населения которой до революции была подавляющей?
Наверное, одна из главных причин - вековое сращивание церкви и самодержавия, вследствие чего ее социальное начало зачастую доминировало над духовным. Слишком тесны были ее связи с царизмом, с государством, что и привело к оттоку от православия масс народа. По этому поводу Н.А.Бердяев писал: «Измена заветам Христа, обращение христианской церкви в средство для поддержания господствующих классов не могло не вызвать по человеческой слабости отпадания от христианства тех, которые принуждены страдать от этой измены и от этого извращения христианства».
Кроме того, религиозность подавляющего большинства православных мирян в России носила неглубокий, полусознательный характер. Не зря же В.Г.Белинский утверждал, что «русский человек произносит имя Божие, почесывая себе задницу». Церковь препятствовала проявлению всякого свободомыслия, включая религиозное, длительное время запрещая переводить на новый русский язык даже Библию (первый официальный перевод был осуществлен лишь в 1876 году). Вместе с тем обряд, внешняя форма приобретают главенствующее значение. Это приводило к поклонению без понимания, что помогло большевикам насаждать в сознании народа идеи марксизма. Ведь в основе коммунистического мировоззрения большинства лежало все то же поклонение, но уже квазирелигиозное, ибо немногие имели ясное представление о действительном содержании работ Маркса.
И наконец, еще одна причина массового вероотступничества в СССР в 20-30-х годах связана с теми чертами русского национального характера, которые академик Д.С.Лихачев определил, как преданность идее свободы личности, с одной стороны, и стремление во всем доходить до крайности, «до пределов возможного стоять на краю пропасти», с другой.
И все же светоч веры не погас в народе. А вместе с народом жила •и церковь - разгромленная, растерзанная, униженная, но не утратившая своих вечных идеалов, своей паствы.
Грянула Великая Отечественная война. И в первый же ее день, 22 июня 1941 года, когда Сталин еще нс мог прийти в себя от шока, глава Русской Православной Церкви митрополит Московский и Коломенский Сергий (Страгородский) обратился ко всем приходам с посланием «Пастырям и пасомым Христовой Православной Церкви», в котором взывал: «Фашистские разбойники напали на нашу Родину. Попирая всякие договоры и обещания, они внезапно обрушились на нас, и вот
кровь граждан уже орошает родную землю... Не первый раз приходится русскому народу выдерживать такие испытания. С Божею помощью и на сей раз он развеет в прах фашистскую вражескую силу. Наши предки не пали духом и при худшем положении, потому что помнили не о личных опасностях и выгодах, а о священном своем долге пред Родиной и верой, выходили победителями. Не посрамим же их славного имени и мы - православные, родные им и по плоти и по вере! Отечество защищается оружием и общим народным подвигом, общей готовностью послужить Отечеству в тяжкий час испытания всем, чем каждый может. Тут есть дело рабочим, крестьянам, ученым, женщинам и мужчинам, юношам и старикам. Всякий может и должен внести в общий подвиг свою долю труда, заботы и искусства».
Церковь, включившись во всенародное патриотическое движение, развернула деятельность по сбору средств на нужды обороны страны. В день 24-й годовщины РККА духовенство и миряне внесли на подарки воинам значительные денежные суммы. Только московскими православными приходами было собрано около полутора миллионов рублей.
К концу 1944 года сумма взносов от церкви и верующих составила 150 млн. рублей. На эти средства были построены колонна танков имени Дмитрия Донского и эскадрилья боевых самолетов имени Александра Невского. Кроме того, свою широкую пастырскую деятельность епископат и клир направляли на формирование у верующих чувства патриотизма, национального единства и уверенности в победе над общим врагом. За литургией в Богоявленском кафедральном соборе Москвы митрополит Ленинградский Алексий 10 августа 1941 года обращался к пастве с такими словами: «Русский человек бесконечно привязан к своему ^Отечеству, которое для него дороже всех стран мира. Ему особенно свойственна тоска по родине, о которой у него постоянная дума, постоянная мечта. Когда родина в опасности, тогда особенно разгорается в сердце русского человека эта любовь. Он готов отдатьъсе свои силы на защиту ее; он рвется в бой за ее честь, неприкосновенность и целость и проявляет беззаветную храбрость, полное презрение’к смерти! Не только как на долг, священный долг, смотрит он на дело ее защиты, но это есть непреодолимое веление сердца, порыв любви, который он не в силах остановить, который он должен до конца исчерпать».
’Известно, с какой стойкостью и мужеством митрополит Ленинградский Алексий переносил тяготы блокады, своими молитвами,
словом, обращенным к пастве, поддерживая духовные силы жителей города. И не случайно 11 октября 1943 года он был награжден медалью «За оборону Ленинграда».
Однако не только проповедями, молитвами и сбором денежных средств приближали победу духовенство и верующие Русской Православной Церкви. Их внимание было обращено также и к нуждам раненых воинов. В Калуге местная церковная община установила постоянную связь с госпиталями и снабжала их книгами, посудой, полотенцами, табаком, другой утварью. Для развлечения раненых силами церковного хора и приглашенных певцов устраивались светские концерты. Приобрели и патефон. А когда госпиталь бывал переполнен, то община выделяла десятки человек в помощь дежурному персоналу.
Из писем, поступающих в редакцию «Журнала Московской Патриархии» во время войны, известны многие примеры подобной помощи. В Киеве, например, монахини женского Покровского монастыря сразу же после освобождения столицы Украины добровольно помогали раненым эвакогоспиталей стиркой, штопкой, починкой одежды.
Необходимо также отметить, что деятельность церкви во время войны, способствовавшая объединению антифашистских сил в других европейских странах, явилась одним из факторов в консолидации антифашистских сил и создании антифашистской коалиции. Патриарший местоблюститель Сергий писал греческим епископам: «Пусть еще ярче разгорится у вас светильник Православия, еще пламеннее будет ваша любовь к Родине и ее свободе, еще непримиримее ваше отвращение ко всем попыткам смягчить, если не сломить ваше противление врагу и его жалким слугам».
Кроме того, 22 ноября 1942 года митрополит Сергий и*митрополит Николай обратились к солдатам румынской армии с призывом прекратить проливать братскую кровь единоверного с ним народа. Обращение заканчивалось такими словами: «Ваш христианский долг - немедленно оставить немецкие ряды и перейти на сторону русских, чтобы искупить великий грех соучастия в преступлениях немцев и содействовать священному делу поражения врага человечества».
Патриотическая деятельность Русской Православной Церкви в годы войны привела к нормализации государственно-церковных отношений. Сталин хорошо понимал, что воздействием на религиозные чувства верующих можно поддержать и общий патриотический подъем народа. К тому же лояльность по отношению к церкви повышала
авторитет СССР в глазах союзников. Именно поэтому в церковной политике государства произошел крутой перелом.
По инициативе Сталина 4 сентября 1944 года в Кремле состоялась встреча с патриаршим местоблюстителем митрополитом Сергием (Страгородским), митрополитом Ленинградским Алексием (Симанс-ким) и митрополитом Киевским и Галицким Николаем (Ярошевичем). Кроме Сталина на встрече присутствовали Молотов и Карпов -будущий председатель Совета по делам Русской Православной Церкви. • Последствия этой встречи для Церкви были самыми благоприятными. Сталин одобрительно отозвался о созыве Собора епископов для избрания патриарха Московского и всея Руси, даже попросил при этом «проявить большевистские темпы». Кроме того, по инициативе Сталина было принято решение открыть духовные семинарии и академии для подготовки кадров священнослужителей, а также начать издание ежемесячного церковного журнала, которым и стал «Журнал Московской Патриархии». Для размещения патриархии был выделен трехэтажный особняк в Чистом переулке - бывшая резиденция германского посла Шулснбурга.
8 сентября в Москве начал свою работу Собор епископов, на котором присутствовало 19 архиереев: 3 митрополита, 11 архиепископов и <5 епископов. Для их доставки на Собор из разных регионов СССР была задействована авиация. С докладом о патриотическом служении церкви в годы войны выступил митрополит Сергий ССтра-городский). Он же и был избран патриархом Московским и всея Руси. После смерти в 1925 году патриарха Тихона (Белавина) это место пустовало 18 лет.	1
Такое потепление отношений между Сталиным и Московской патриархией с удовлетворением было воспринято союзниками по антигитлеровской коалиции и даже русской эмиграцией. Ведь в США, Англии, Франции, Канаде религиозные организации были очень сильны, а многие из высших государственных деятелей были людьми весьма набожными (например, Ф.Д.Рузвсльт).
В мае 1944 года скончался глава Российской Православной Церкви митрополит Сергий (Страгородский). Собор состоялся лишь в феврале 1945 года - накануне известной встречи глав союзных государств в Ялте. Патриархом Московским и всея Руси был избран митрополит Ленинградский Алексий (Симанский), которому довелось возглавлять Русскую Православную Церковь на протяжении четверти века.
Вплоть до смерти «великого и мудрого вождя» церковь переживала лучшие годы советского периода. Из лагерей и ссылок освобождались сотни православных иерархов. Из действующей армии демобилизовы-вались священнослужители при их согласии вернуться к церковной службе. Московская патриархия щедро обеспечивалась всем необходимым: от питания из кремлевского распределителя до специального салон-вагона для совершения дальних поездок. Сам патриарх помимо медали «За оборону Ленинграда» был трижды удостоен ордена Трудового Красного Знамени (в 1946, 1952 и 1962 годах). Православные иерархи, в свою очередь, не скупились на словословис в адрес Сталина, «которого Промысел Божий избрал и поставил вести наше Отечество по пути благоденствия и славы».
возрождение
J lOf осле смерти Сталина к власти в государстве и партии пришел .11 Ц $ Н.С.Хрущев, который имел иные взгляды на роль религии и церкви в нашем обществе. Пятикратный рост числа православных приходов за послевоенные годы его, очевидно, никак нс устраивал. Поэтому после устранения Берии Никита Сергеевич решил раз и навсегда покончить с «религиозными предрассудками». Не случайно в числе первых в этот период ЦК КПСС принимает постановление от 7 июля 1954 года «О крупных недостатках в научно-атеистической пропаганде и мерах ее улучшения». Постановление отражало обеспокоенность партийного руководства ростом религиозности в массах и фактически объявило церкви войну. Оно требовало «решительно покончить с пассивностью в отношении религии, разоблачать реакционную сущность религии и тот вред, который она приносит». Церкви инкриминировалось то, что она изыскивает различные приемы «для отравления сознания людей религиозным дурманом», а религиозные праздники, «нередко сопровождающиеся многодневным пьянством, массовым убоем скота, наносят большой ущерб народному хозяйству, отвлекают тысячи людей от работы, подрывают трудовую дисциплину». Действительно, в обществе грядущего коммунизма место для церкви не было предусмотрено. Выступая с докладом на XXII съезде КПСС, Н.С.Хрущев утверждал: «Коммунистическое воспитание предполагает освобождение сознания от религи-97
озных предрассудков и суеверий, которые все еще мешают отдельным советским людям полностью проявить свои творческие силы».
В результате этой кампании в стране с «благословения» Никиты Сергеевича было закрыто к 1965 году около 10 тысяч православных храмов.
Однако справедливости ради необходимо отмстить, что борьба с церковью велась уже идеологическими и административными средствами, без репрессивных мер. В 1964 году в Академии общественных наук при ЦК КПСС был создан Институт научного атеизма. В крупных вузах страны образовывались кафедры научного атеизма, а при Московском и Киевском государственных университетах - отделения повышения квалификации по атеизму.
Естественно, что в условиях возобновления наступления богоборцев на религию и церковь армия стала одним из главных объектов атеистической пропаганды. Считалось, что «религия, вера, все ее догмы несовместимы е активной вооруженной борьбой по защите социалистического Отечества, поскольку она притупляет и даже отрицает классовую ненависть к империалистам». Поэтому атеистическое воспитание солдат и матросов рассматривалось как составная часть процесса формирования коммунистического мировоззрения, а весь комплекс мер по ^искоренению религиозных предрассудков «определялся директивами Министра обороны СССР и Начальника Главного политического управления СА и ВМФ .№ Д-5 от 25 января 1964 года и № Д-50 от 18 сентября 1967 года.
На практике это выражалось в проведении широкой атеистической пропаганды в самых разнообразных формах: лекции, кинофильмы, беседы, обсуждения книг, статей и тому подобное. Военнослужащим запрещалось носить крестики, хранить какие-либо предметы религиозного культа, религиозную литературу, посещать богослужения. Если вдруг становилось известно о религиозных взглядах какого-либо солдата или матроса, то он тут же становился объектом усиленного «внимания» со стороны командиров, политработников, партийных и комсомольских организаций. Стремление «перековать» его сознание зачастую порождало духовную изоляцию верующего.
Но все-таки результаты атеистического воспитания личного состава не устраивали высшее политическое и военное руководство страны. И вслед за постановлением ЦК КПСС от 26 апреля 1979 года «О дальнейшем улучшении идеологической, политико-воспитательной
работы» 22 октября 1981 года в войска и на флот была направлена директива № Д-38 «О мерах по усилению атеистического воспитания в Советской Армии и Военно-Морском Флоте». В Директиве указывалось, что атеистическому воспитанию «недостает систематичности, наступательное™, конкре тности», «слабо разоблачается вред религии для общества и Вооруженных Сил СССР, личности воина, попытки церкви приспособиться к современным условиям, спекулировать на жизненных неурядицах, фактах равнодушного отношения к человеку». Директива требовала усилить атеистическую направленность учебно-воспитательного процесса в военно-учебных заведениях, а также активизировать подобную работу среди семей военнослужащих, «постоянно изучать их настроения и взгляды в связи с различными проявлениями культовых пережитков». ‘
Подобные документы были, по существу, попранием конституционных прав граждан на свободу совести. Но помимо того, что борьба с религией административными, приказными методами противоречила даже советским законам, она была еще и просто вредной, ибо вносился ненужный раздор в воинские коллективы. И конечно же разделение граждан по вероисповедному признаку отрицательно сказывалось ка$ на популярности власти внутри страны, так и на международном авторитете СССР.
Поэтому не случайно одним из наиболее удачных шагов во внутренней политике, предпринятых властями в последнее время, считается нормализация государственно-церковных отношений. Принцип свободы совести начал реально воплощаться в жизнь, чего не было на протяжении Долгих лет. В обществе постепенно возникала атмосфера веротерпимости, сложилась почва для совместного решения наболевших проблем.
Признаками наступивших перемен стали торжественное празднование 1000-летия христианства на Руси, передача в собственность религиозным организациям храмов, монастырей, предметов культа, находившихся в собственности государства, избрание представителей духовенства в органы государственной власти всех уровней и принятие Законов «О свободе совести и религиозных организациях» и «О свободе вероисповедании». Законы предоставили религиозным организациям статус юридического лица и другие права, без которых немыслима их нормальная деятельность.
История дала нам шанс построить новое государство - действительно, правовое и демократическое, в котором принцип свободы совести
был бы реализован раз и навсегда, is том числе и в Вооруженных Силах. Предпосылки для этого существуют. Ибо одним из мощных факторов возрождения России является национальная идея, которая в сознании многих поколений русских людей тесно связана с православием. «Православие научило нас освящать молитвою каждый миг земного труда и страдания: и в рождении, и в смерти: и в молении о дожде, и в окроплении плодов, и в миг последнего, общего, молчаливого присеста перед отъездом: и в освящении ратного знамени: и в надписи на здании университета: и в короновании Царя, и в борьбе за единство и свободу Отчизны. Оно научило нас быть святою Русью...» - писал замечательный русский философ И.А.Ильин. Эти слова наиболее емко отражают роль веры для россиян сегодня, в тяжелейшее время испытаний. И как всегда в трудную годину, церковь рядом со своим народом, с его армией. Она по-прежнему, как и много веков назад, в своих молитвах «призывает помощь Божию и Божсс водительство» для укрепления нравственных и духовных сил русского воинства, от которого в значительной мере зависит судьба государства и нации в целом. В рядах воинов церковь находит все больше и больше своих приверженцев.
Для многих сегодня ясно, что религиозность воина, если речь идет об обретении им твердых нравственных устоев, основанных на христианских ценностях, безусловно положительное явление. Тысячелетняя история подтверждает, что верующий солдат или матрос? более неприхотлив, дисциплинирован, управляем, уравновешен, милосерден, он смело смотрит смерти в глаза. А ведь воинская служба тем и особенна, что носит жертвенный характер. Это значит, что вопрос о религиозности военнослужащего имеет помимо нравственного и сугубо практический аспект.
Поэтому сегодня обычным делом стало приглашение священника командованием воинской части для освящения нового оружия, боевой машины или корабля. С благословением церкви проходят и выпуски молодых лейтенантов из военных училищ. Церковь чтит и память погибших воинов, «положивших души свои за други своя».
Ежегодно, 7 апреля, в Николо-Богоявленском Морском соборе Санкт-Петербурга отслуживается панихида по морякам-подводникам, погибшим в 1989 году на атомной подводной лодке «Комсомолец».
Трудно найти более преданного союзника в деле патриотического воспитания воинов, чем церковь, которая имеет богатейший опыт и традиции.
Патриотизм без духовности немыслим. Для вооруженных защитников это особенно актуально. Долгое время личный состав армии, флота, пограничных и внутренних войск был лишен в силу известных причин общения с церковью, с духовными наставниками в лице священников, мулл, ксендзов и других служителей культа.
В марте 1993 года состоялось событие, которое в какой-то мере соединило прервавшуюся было нить, на протяжении тысячелетий связывающую российское воинство и церковь Патриарх Московский и Всея руси Алексий II и Министр обороны Российской Федерации подписали совместное Заявление, в котором выражена готовность сотрудничать во имя Отечества и народов России...
Следует особо подчеркнуть, что Министр обороны, Главнокомандующий Пограничными войсками готовы к таким деяниям не только с Русской Православной Церковью, но и с другими конфессиями. И эти благие намерения произрастают не на пустом месте. Возрождение Веры в учение Христа, духовно-просветительский характер Русской Православной Церкви уже приносят свои плоды. Духовные пастыри различного ранга входят в законодательные и исполнительные органы власти. Отцы церкви освящают вновь открываемые храмы, молельные дома, совершают ритуальные отпевания погибших и умерших воинов, благословляют ввод в строй разных духовных и просветительских центров, участвуют в открытии памятников павшим на поле брани во славу русского оружия - и это далеко не полный перечень тех дел и мероприятий, в которых участвуют Русская Православная Церковь, другие конфессии.
Недавно Патриарх Московский и Всея Руси Алексий II и ряд высших духовных лиц по пути в Русскую Америку посетили Северо-Восточный пограничный округ, где встретились с личным составом погранзастав и сторожевых кораблей.
Генералы, офицеры, сержанты, солдаты и матросы с неподдельным интересом и почтением встретились с высшим духовенством РПЦ, выслушали обращение к ним Патриарха.
Алексий II с экипажем ИСКР "Воровский" (справа командующий Северо-Восточным пограничным округом iепсрал-лейтен.шт В.Л. Бекетов)
Дары Алексия II, хранящиеся на борту ИСКР "Воровский"
Ступив на борт ПСКГ "Воровский". Алексий II обратился
' ЭКИ!!
С возрождением лучших традиций российского воинства встал вопрос о целесообразности введения института военного духовенства в Вооруженных Силах РФ. Это сложная проблема, решение которой зависит от ряда факторов. Главный из них -реальная потребность военнослужащих в духовном окормлении со стороны пастыря. При этом позиция Русской Православной Церкви заключается в признании необходимости создания такого института. В качестве аргументов при этом выдвигается богатейший опыт старой русской армии
Однако, решая данный вопрос, необходимо учитывать и опыт армий других стран, прежде всего США. так как секуляризация государственной власти и многоконфессиональный уклад Соединенных Штатов делают многое из американского опыта приемлемым для нас.
Как известно, служба военных священников (капелланов) в вооруженных силах США существует с 1775 года, после того как 29 июля по рекомендации генерала Дж.Вашингтона Континентальным конгрессом был принят соответствующий закон.
Капелланы представляют в вооруженных силах определенную религиозную веру: христианство, иудаизм или буддизм. Они наделены соответствующими полномочиями для проповедования своей веры, проведения церковной службы, отправления религиозных обрядов, ритуалов и таинств согласно соответствующим традициям и правилам.
Руководство деятельностью всех военных священников осуществляет служба главного капеллана вооруженных сил, которая является специальным руководящим органом и несет ответственность за моральное и духовное руководство личным составом. При этом главный капеллан является членом совета по делам капелланов вооруженных сил при министерстве обороны США. В его состав входят главные капелланы сухопутных войск, ВМС и ВВС, а также по одному дополнительному представителю от каждого вида вооруженных сил. Совет по делам капелланов выполняет следующие функции:
1.	Разработка принципов отбора, подготовки и использования капелланов на действительной службе и в резерве:
2.	Становление и поддержание тесных дружественных отношений с гражданскими организациями и духовенством:
3.	Материально-техническое обеспечение деятельности капелланов.
Подготовка будущих капелланов осуществляется в специальном учебном центре в Форт-Манмуте, штат Нью-Джерси, где они проходят 2-месячный курс обучения, а спустя 6-10 лет -годичный курс в школе военных священников. Большинство из них в период службы получает образование в гражданских университетах по одной из дисциплин, родственной с их религиозной деятельностью, а также в военных училищах либо в гражданской аспирантуре. При этом повышение квалификации капелланом всячески поощряется командованием.
Будущий капеллан должен удовлетворять целому ряду требований:
1.	Быть постоянным членом религиозного братства и иметь рекомендацию со стороны общепризнанной религиозной организации на переход в службу военных священников;
2.	Активно участвовать в религиозной деятельности как основной избранной профессии; А
3.	Пройти 120-часовой курс обучения и иметь степень магистра богословия или равнозначную теологическую степень либо иметь свидетельство о прохождении 90-часовой программы в школе богословия;
4.	Быть не старше 33 лет к моменту перехода в службу военных священников:
5.	Быть гражданином США или иммигрантом, законным путем прибывшим в Соединенные Штаты на постоянное место жительства;
6.	Быть кредитоспособным;
7.	Быть хорошо физически развитым.
В соответствии с руководством по службе военных священников в вооруженных силах США капеллан обязан:
1.	Выступать в роли советника и консультанта командира и штаба по вопросам религии и морально-боевого состояния личного состава с точки зрения воздействия религии;
2.	Оказывать командиру помощь в воспитании подчиненных на морально-этических и гуманистических принципах, периодически оценивать и докладывать командиру о моральном и духовном состоянии личного состава; данная оценка должна
содержать выводы о качестве руководства с точки зрения этических и гуманитарных норм;
3.	Создавать условия для публичного и индивидуального богослужения в соответствии с вероисповеданием, обычаями и привычками военнослужащих, членов их семей и гражданских служащих;
4.	Обеспечивать надлежащее отправление религиозных обрядов и таинств;
5.	Организовывать групповое и индивидуальное религиозное образование;
6.	Осуществлять духовное наставничество, посещать больных, заключенных, равно как и обычных прихожан;	•
7.	Поддерживать связи с местными религиозными группами и благотворительными организациями;
8.	Давать консультации по вопросам местных религий и культур в районах боевых действий с точки зрения их воздействия на выполнение боевой задачи;
9.	Выполнять указания вышестоящих религиозных органов.
Для того чтобы поддерживать свою профессиональную форму, капеллан обязан в течение не менее полудня в месяц заниматься духовным саморазвитием посредством уединения и раздумий.
Разумеется, этим обязанности военного священника вооруженных сил США не исчерпываются. Но и приведенной информации достаточно для того, чтобы убедиться в огромном значении его деятельности, в его особой роли.
Однако при создании института военных священников в Вооруженных Силах РФ необходимо учесть, что Россия была, есть и будет преимущественно православной. Поэтому базовыми учебными заведениями по подготовке военных священников могла бы стать Московская духовная семинария и Духовная академия (при разработке соответствующих программ обучения, учитывающих специфику работы священника в войсках).
Однако это лишь один из путей удовлетворения религиозных потребностей военнослужащих, хотя и самый кардинальный, но пока гипотетический. Другой путь, который можно рассматривать как дополнение к первому либо как самостоятельный, -создание в Вооруженных Силах общественных религиозных организаций. Пример - созданная в декабре 1991 года Ассоциация христиан-военнослужащих «Вера и мужество», которая в
начале 1992 года была принята во Всемирную Ассоциацию Воинских Христианских Союзов.
Главными задачами Ассоциации являются разъяснение идей христианского учения, утверждение христианской нравственности и соответствующего образа жизни; возрождение лучших христианских традиций Российской армии и флота: участие в восстановлении и строительстве культовых зданий, памятников, связанных с,историей Вооруженных Сил; защита свободы совести военнослужащих; проведение научных исследований, семинаров и конференций по проблемам свободы совести в Вооруженных Силах и другое.
Третьим путем решения этой проблемы (на сегодня он реален и оправдан) вполне могло бы быть сотрудничество командования войсковых частей и соединений с приходами, благочиниями и епархиями в местах дислокации. Такой путь является наиболее простым в том случае, если часть или гарнизон расположены в населенном пункте, где действует хотя бы один храм.
Однако важно, чтобы религиозный ренессанс не вылился в насаждение религиозного мировоззрения. Всю воспитательную работу в войсках как с верующими, так и с неверующими необходимо сосредоточить на формировании у них устойчивой позитивной социальной ориентации, высокой активности в деле выполнения воинского долга.
Таким образом, нормализация отношения между церковью и армией, уважение религиозных чувств верующих, участие духовенства в патриотическом и нравственном воспитании воинов смогут оказать благотворное влияние на боевой дух и морально-психологическое состояние личного состава Вооруженных Сил Российской Федерации, помогут дальнейшему возрождению традиций и славы русского воинства.
Бислиогрдфия
Платон, архимандрит. Церковь как явление тысячелетней истории и культуры. СССР: демографический диагноз. - М., 1990.
Знаменский П. История русской церкви. - Спб., 1904.
Исакова Е.В. Храмы-памятники русской воинской доблести,- М.: Знание. 1991, серия «История», № 11.
Свящ.Г.Ястремский. Черты военно-пастырского служения по житию преподобного Сергия Радонежского. Вестник военного и морского духовенства. - 1915, № 7-8.
История Русской армии и флота. - М., 1911.
Арсений (Веретельников), иеромонах. Патриотическая деятельность Русской Православной Церкви в годы Великой Отечественной войны. - Загорск, 1976.
Реформы Петра I. Сборник документов.-М., 1937.
Терновский Ф. Религиозный характер русских государей XVIII века. - Киев, 1874.
Свящ.В.Свенцицкий. Война и Церковь. - Ростов-на-Дону, 1919.
Катехизис для воинов, приснопамятного святителя Филарета Митрополита Московского (Ответы и размышления на вопросы о войне и воинском звании). -Пг.,1916.
Булгаков С.Н. На пиру богов: современные диалоги. Христианский социализм. - Новороссийск, 1991.
Полное собрание законов Российской империи.
Прот.А.Смирнов, Назначение священнослужителей во флот в царствование Петра I. Вестник военного и морского духовенства. - 1911, № 21.
Устав воинский о должности генерал-фельдмаршалов и всего генералитета и прочих чинов, которые при войске падлежат быть и оных воинских делах и поведениях, что каждому чинить должно. - Спб., 1811.
Столетие военного министерства (1802-1902). - Спб., 1902, т.13.
Кузнецов А. О российских орденах. Армия. - 1992, Nb 3-4.
Шавельский Г.И. Военное духовенство в борьбе России с Наполеоном. -М.,1912.
Суворов А.В. Письма. - М.,1987.
Смирнов А. С крестом в руке впереди полка... Наука и религия.- 1991, № 9.
Жизнь и военные деяния генерал-фельдмаршала светлейшего князя Михайла Ларионовича Голенищева-Кутузова Смоленского с портретом. - Спб., 1813.
Прот. Н.Каллистов, Религиозно-нравственный облик севастопольских героев по рукописям очевидцев и участников Севастопольской обороны. Вестник военного духовенства. - 1904, № 14.	’
Копецкий А. Памяти забытого героя - полкового священника. Вестник военного духовенства. - 1904, № 18.
Новое положение служебных правах и окладах содержания военного духовенства. - Спб., 1888.
Добровольский А. Основы организации центрального военного управления России и важнейших западно-европейских государств. Спб.,1901.
Церковь Генерального и Главного штаба во имя св.Великомученика Георгия Победоносца - Спб., 1890.
Эпгсльман И.Г.Воспитание современного солдата и матроса.- Спб., 1908.
Яковлев П.П. Влияние веры на военное дело в нашей и иностранных армиях. - М., 1900.
Русский героизм и пастырь на войне. Вестник военного духовенства. - 1905, № 4.
Василенко В.О. Офицеры 9 рясах. - М.: Гаиз, 1933.
Военный энциклопедический словарь. - М.: Воениздат, 1984.
Цветков С. Петр Аркадиевич Столыпин. Журнал Московской Патриархии. -1992, № 3.
Отечественная церковь и война. - Пг.,1917.
Руковолствснныс указания духовенству действующей армии. - М.,1916.
Духовенство на войне. Вестник военного и морского духовенства. - 1914, № 22.
Алексеев В.А. Иллюзии и догмы. - М., 1991.
Лепин В.И. Об отношении рабочей партии к религии. Поли. собр. соч.,т.17.
Кандидов Б. Роль церкви в организации контрреволюционных сил на юге. Антирелигиозник. - 1929, № 12.
Савельев С.Н, Протоколы антирелигиозных мудрецов. - Спб., 1991.
Сборник приказов и циркуляров ПУ РККА. - 1927, № 11.
Лихачев Д.С, О национальном характере русских. Вопросы философии. -1990, № 4.
Правда о религии в России. - М., 1942.
Епископ Сергий (Ларин). Православие и гитлеризм. - Одесса, 1947.
Митрополит Питирим. Отечество в сердцах. Военно-исторический журнал. - 1990, № 7.
Морозов А. Служба военных священников вооруженных сил США.Информац. сборник ГлавПУ СА и ВМФ. - 1989, № 3/78.
Содержание
Церковь и святая Русь..........................3
Священные храмы...............................27
Подвиги военных пастырей......................37
Не корысти ради...............................44
Рыцари зеленой ветви..........................53
Вера бодрящая, государственная................58
И перед боем, и в бою.........................64
Потрясения....................................75
Возрождение...................................97
Библиография.................................108
Золотарев О.В.
380 Христолюбивое воинство русское. - М.г Граница, 1994. -110 с.
ISBN 5-86436-043-0
Из книги доктора исторических наук О.В.Золотарева читатель узнает ' о роли православии в России, о проводниках слова Божия в христолюбивом воинстве русском.
Автор размышляет о путях возрождения духовности в России и армии. Книга будет полезна всем, кто интересуется историей Русской Православной Церкви, укреплением родного Отечества.
1301000000 - 027
3 -----------------без объявл.
ББК 66.68
4Ж7(03) - 94
ЗОЛОТАРЕВ Олег Валентинович
Христолюбивое воинство русское
Редактор Е.А. Гулак Художник С.И.Чуканов Художественный редактор Ю.М. Антонов Технический редактор А.А. Перескокова Корректор Л.М. Хмельнова
ИБ № 22
Сдано в набор 5.04.94 Подписано в печать 16.06.94 Формат 60x84 */16
Бумага офс-етная. Гарнитура Антиква. 'Печать офсетная. Усл.печ.л. 6,51
Усл.кр.-отт 6,76	Уч.-изд.л.	6,25 Тираж 10 000 экз. Заказ № 257
Издательство «Граница»
101000. Москва, Главпочтамт, а/я 711
Типография издательства «Граница»
129328. Москва, Осташковское шоссе, 15