Теги: философия журнал журнал вопросы философии
Год: 1959
Текст
ВОПРОСЫ
ФИЛОСОФИИ
1
1959
академия наук СССР
ИНСТИТУТ ФИЛОСОФИИ
ВОПРОСЫ
ФИЛОСОФИИ
XIII год ИЗДАНИЯ
ЖУРНАЛ ВЫХОДИТ ЕЖЕМЕСЯЧНО
1
19 5 9
Творческое использование законов
общественного развития*
Член-корр, АН СССР П. Н. ФЕДОСЕЕВ
Коммунистическая партия уверенно ведет советский народ к комму¬
низму, освещая путь вперед ярким светом марксистской теории, раскрывая
все шире перспективы исторического движения общества. Обобщая опыт
созидательной деятельности многомиллионных масс в решении величе¬
ственных задач коммунистического строительства, партия развивает и
обогащает марксистскую теорию.
Предпринятые партией за последние годы исторические мероприятия
по дальнейшему мощному развитию промышленности и сельского хозяй¬
ства, по усовершенствованию планирования и управления народным хо¬
зяйством явились важными звеньями в разработке и осуществлении про¬
граммы коммунистического строительства.
Тезисы доклада тов. Н. С. Хрущева на XXI съезде партии намечают
основные политические и экономические задачи предстоящего решающего
этапа в создании материально-технической базы коммунизма. Поставлен¬
ные одновременно на всенародное обсуждение тезисы ЦК КПСС и Совета
Министров о реорганизации системы народного образования затрагивают
коренные вопросы культурного развития и духовной жизни общества в пе¬
риод развернутого строительства крммунизма. В этих документах находят
свое освещение важнейшие современные проблемы коммунистического
строительства. Можно с полным основанием считать их программными
документами научного коммунизма, знаменующими дальнейшее развитие
марксистско-ленинской теории на основе обобщения опыта коммунистиче¬
ского строительства.
Я хотел бы прежде всего остановиться на тех теоретических выводах,
которые, на мой взгляд, вытекают из содержания документов ноябрьского
Пленума Центрального Комитета.
Во-первых, эти документы показывают, что ленинские идеи о
закономерности социалистической революции в нашей стране, об общей
линии мировой истории и некоторых видоизменениях порядка и формы
развития этой общей линии блестяще подтвердились.
Буржуазные социологи и правосоциалистические теоретики вот уже
сорок лет твердят, будто история идет иными путями, нежели предсказы¬
вали классики марксизма-ленинизма. В своих потугах «опровергнуть»
марксизм они ссылаются на то, что пролетарская революция победила
сначала не в самой развитой стране капитализма, а в стране сравнительно
отсталой, какой являлась царская Россия. Социалистическую революцию
в России социал-демократические теоретики и ревизионисты объявляют
«незакономерной», а сам факт этой революции противопоставляют мар¬
ксистскому учению о неизбежности крушения капитализма в силу объек¬
тивных законов экономического развития и классовой борьбы. Они утвер¬
* Переработанный доклад, прочитанный на заседании Ученого совета Института
философии АН СССР.
4
П. Н. ФЕДОСЕЕВ
ждают, что России следовало бы еще пройти долгий путь обычного капи¬
талистического развития по европейскому образцу.
Современный период в развитии нашей страны, период развернутого
строительства коммунистического общества, с необычайной убедительно¬
стью демонстрирует силу великих идей марксизма-ленинизма о законах
оощестзенного развития в эпоху перехода от капитализма к коммунизму.
Сейчас, когда практически решается задача догнать и перегнать в эконо¬
мическом отношении наиболее развитые капиталистические страны, осо¬
бенно ярко предстает величие ленинских предсказаний об исторических
судьбах нашей страны с точки зрения общего хода всемирной истории.
Глубоко проникнув в существо материалистического понимания ис¬
тории как закономерного восхождения общества к высшим ступеням на
основе роста производительных сил, Ленин видел вместе с тем всю слож¬
ную диалектику исторических процессов, всю совокупность взаимоотноше¬
ний различных классов с их особыми интересами, своеобразие историче¬
ской обстановки страны и ее взаимосвязь с другими государствами в ми¬
ровом развитии. Творчески понимая закономерности исторического разви¬
тия и их конкретное проявление в определенной исторической обстановке,
Ленин в сложнейших условиях мировой войны и небывалого обострения
классовой борьбы во всемирном масштабе, в условиях разрухи и голода,
до крайности обостренных иностранной вооруженной интервенцией, смело
и уверенно начертал вдохновляющую, захватывающую дух перспективу
великого экономического и культурного подъема нашей страны на социа¬
листических началах.
Ленин разъяснил, что особые исторические условия открыли для на¬
шей страны возможность иного перехода к созданию основных предпо¬
сылок цивилизации, чем во всех остальных европейских государствах.
Высмеивая социал-демократических мещан, называвших себя марксиста¬
ми, Ленин говорил, что они понимали марксизм до невозможности пе¬
дантски, шаблонно, догматически. Решающего в марксизме они совершен¬
но не постигли, а именно его революционной диалектики.
«...Им,— говорил Ленин,— совершенно чужда всякая мысль о том,
что при общей закономерности развития во всей всемирной истории ни¬
сколько не исключаются, а, напротив, предполагаются отдельные полосы
развития, представляющие своеобразие либо формы, либо порядка этого
развития» (Соч., т. 33, стр. 437).
Коммунистическая партия ясно сознавала, что в России не было та¬
кой высоты развития производительных сил, при которой возможен непо¬
средственный переход к социализму. Но это не могло быть неодолимым
препятствием для социалистического развития нашей страны, для развя¬
зывания революционной инициативы трудящихся масс. «Если,— говорил
Ленин,— для создания социализма требуется определенный уровень куль¬
туры... то почему нам нельзя начать сначала с завоевания революционным
путем предпосылок для этого определенного уровня, а потом уже, на
основе рабоче-крестьянской власти и советского строя, двинуться догонять
другие народы» (Соч., т. 33, стр. 438).
Эта перспектива вовсе не противоречила общей линии развития ми¬
ровой истории, она представляла лишь видоизменение обычного истори¬
ческого порядка. Это видоизменение лишь подчеркивало главную линию
развития, выдвигая в качестве самой неотложной задачи быстрый подъем
экономики страны как основы социалистических преобразований.
Национализация основных средств производства, крупных предприя¬
тий промышленности и транспорта положила начало развитию социали¬
стических форм хозяйства. Необходимо было обеспечить мощное раз¬
витие производительных сил и утвердить на этой основе социалистиче¬
ские производственные отношения во всем народном хозяйстве. Это и
было достигнуто путем социалистической индустриализации страны и
коллективизации сельского хозяйства. . Великая жизненная сила ленин¬
ТВОРЧЕСКОЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ЗАКОНОВ ОБЩЕСТВЕННОГО РАЗВИТИЯ
ских идей о путях экономического подъема страны наглядно проявилась
в том, что советский народ, преодолевая все трудности и преграды, в
кратчайший срок создал могучую и процветающую социалистическую
экономику. В то же время на основе советского строя была осуществлена
подлинная культурная революция в стране и таким образом были со¬
зданы предпосылки цивилизации, необходимые для победы социализма.
Правящие классы царской России не только не могли решить, но
даже и не ставили задачи создания в стране предпосылок современной
цивилизации. Они упорно сохраняли полусредневековое помещичье зем¬
левладение и отжившую капиталистическую систему хозяйства и мири¬
лись с положением отсталой слаборазвитой страны, экономически зави¬
симой во многом от иностранного капитала. Буржуазно-помещичьи
партии и прислуживавшие им псевдосоциалисты проводили такую поли¬
тику, которая тянула страну назад.
Победа социализма в СССР не только вывела нашу страну из отста¬
лости на путь прогресса, но необычайно ускорила развитие мировой исто¬
рии и движение человечества к коммунизму. Некоторое своеобразие по¬
рядка и формы исторического развития в нашей стране явилось лишь
проявлением общей закономерности современной эпохи — движения об¬
щества к коммунизму.
В самом деле, если отсталая в прошлом страна, какой была дорево¬
люционная Россия, на основе социалистического строя догоняет теперь
самые развитые капиталистические страны, то это убедительнее всего
доказывает, что капитализм изжил себя, что лучшей формой развития
современных производительных сил является социалистическая система
хозяйства. Это показывает, каких громадных успехов достигла бы миро¬
вая цивилизация, если бы капиталистическая система не тормозила про¬
гресс развитых стран мира и не закрепляла бы отсталость слаборазвитых
стран.
Семилетний план развития народного хозяйства СССР — новый три¬
умф марксистско-ленинских идей о законах общественного развития, но¬
вый образец творческого применения этих законов в практической дея¬
тельности Коммунистической партии.
«В семилетнем плане,— справедливо говорится в тезисах доклада
тов. Н. С. Хрущева,— находит яркое подтверждение великая жизненная
сила марксистско-ленинской теории, утверждающей, что в развитии со¬
циалистической революции и социалистического строительства разных
стран имеются основные общие закономерности, присущие всем странам,
вступающим на этот путь».
Революционный переход к социализму, а затем постепенное перера¬
стание социализма в коммунизм — это общий путь развития для всех
стран. Историческое развитие Советского Союза показывает в главных
чертах общее направление мировой истории в современную эпоху.
Разумеется, создание материальных предпосылок для перехода к
коммунизму в наиболее развитых странах мира займет меньше времени,
чем потребовалось в Советском Союзе, получившем в наследство от ка¬
питализма отсталое, технически слабо вооруженное хозяйство. Если те¬
перь в самых развитых капиталистических странах не покончено и не
может быть покончено с нуждой, нищетой, безработицей и необеспечен¬
ностью существования многих миллионов людей, то это обусловлено не
уровнем развития производительных сил, а пороками капиталистической
системы хозяйства, которая не может существовать без эксплуатации и
порабощения народных масс. При разумном использовании материаль¬
ных ресурсов на социалистических началах жизненный уровень трудя¬
щихся в этих странах немедленно поднялся бы в несколько раз и сравни¬
тельно быстро было бы достигнуто коммунистическое изобилие.
В экономически отсталых странах создание материально-технической
базы коммунизма представляет более сложную задачу, но они имеют воз¬
6
П. Н. ФЕДОСЕЕВ
можность ускорить ее решение, опираясь на всестороннюю помощь и опыт
более развитых социалистических государств. В противоположность за¬
кону неравномерности развития при империализме в мировой социалисти¬
ческой системе действует закон планомерного, пропорционального разви¬
тия. Благодаря братской взаимопомощи и сотрудничеству ранее отста¬
вавшие в экономическом и культурном отношении страны мировой социа¬
листической системы быстро догоняют передовые, что ведет к общему
подъему.
Международное значение семилетнего плана в том и состоит, что
его выполнение означает дальнейшее укрепление могущества мировой
системы социализма. За короткий срок будет обеспечено абсолютное пре¬
восходство мировой системы социализма над капиталистической систе¬
мой в материальном производстве, составляющем основу всего обще¬
ственного развития.
Таким образом, мы видим, что вся современная история, весь опыт
социалистического строительства блестяще подтвердили учение мар¬
ксизма-ленинизма о закономерности социалистической революции, об об¬
щей линии мировой истории и конкретном, своеобразном ее проявлении
в отдельных странах.
В о-в т о р ы х, мне кажется, надо сделать и тот вывод, что сейчас,
как никогда, ярко и конкретно выявляется действие объективных законов
социализма и их сознательное использование в изменении общественных
отношений.
Движение советского общества к коммунизму наглядно демонстри¬
рует ту истину марксизма, что с уничтожением анархии производства и
установлением планомерного развития народного хозяйства люди будут
предвидеть необходимость изменения общественных отношений и свое¬
временно осуществлять эти изменения. При социализме общественное
развитие идет не помимо воли и сознания людей, как это происходит в
буржуазном обществе, а по заранее обдуманному плану, в результате
сознательной творческой деятельности народных масс, руководимых Ком¬
мунистической партией.
При капитализме производственные отношения людей изменяются в
ходе экономических кризисов и потрясений, они в конце концов в корне
ломаются в процессе революционного преобразования общества. Добить¬
ся даже небольшого повышения заработной платы и улучшения условий
труда рабочие могут лишь путем стачек, забастовок, демонстраций, в
упорной классовой борьбе против капитала. Чтобы избавиться от экс¬
плуатации, рабочий класс должен совершить революцию, свергнуть гос¬
подство капитализма. Только таким образом можно открыть простор для
дальнейшего беспрепятственного роста производительных сил.
При социализме производственные отношения с ростом производи¬
тельных сил изменяются без конфликтов и потрясений, путем приспособ¬
ления и совершенствования их в соответствии с потребностями экономи¬
ческого развития. Конечно, отдельные стороны производственных отно¬
шений устаревают и в социалистическом обществе, становятся помехой
для роста производительных сил. Творческое понимание законов эконо¬
мического развития в том и состоит, чтобы вовремя подметить возник¬
новение таких противоречий и заменить устаревшие экономические фор¬
мы новыми, наиболее полно отвечающими изменившимся условиям про¬
изводства.
За последние годы советское общество осуществило такие важные
изменения производственных отношений, как укрупнение колхозов, реор¬
ганизация производственных связей между государством и колхозами, от¬
мена обязательных заготовок и переход к продаже колхозами продуктов
государству и ряд других жизненно необходимых мероприятий.
В докладе Н. С. Хрущева на декабрьском Пленуме ЦК КПСС дана
яркая и глубокая характеристика развития производительных сил и про¬
ТВОРЧЕСКОЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ЗАКОНОВ ОБЩЕСТВЕННОГО РАЗВИТИЯ
7
изводственных отношений в советской деревне за последние пять лет.
Выдающиеся успехи, достигнутые в развитии сельского хозяйства за
этот период, наглядно демонстрируют силу творческого руководства про¬
цессами экономического развития.
В промышленности устаревшие формы производственного коопери¬
рования и соответственно управления через централизованные ведомства
заменены более гибкими формами кооперирования непосредственно вну¬
три экономических районов и между этими районами. Все эти изменения
произошли не стихийно, а в результате сознательного учета назревших
потребностей жизни, планомерного использования объективных законов
экономического развития.
В социалистическом обществе также планомерно возрастает жиз¬
ненный уровень трудящихся по мере роста производства и национального
дохода. На целый ряд лет вперед планируется дальнейшее повышение
благосостояния советского народа. За предстоящее семилетие реальные
доходы рабочих и служащих в расчете на одного работающего в сред¬
нем возрастут на 40%, реальные доходы колхозников — также не ме¬
нее чем на 40%. Предусматривается особенно значительное повышение
заработной платы для низко- и среднеоплачиваемых групп рабочих и
служащих, что будет означать сокращение разрыва в оплате труда между
ними и высокооплачиваемыми группами.
Советское общество имеет уже заранее рассчитанную и экономи¬
чески обоснованную перспективу сокращения рабочего дня, в результате
чего в СССР будет самый короткий в мире рабочий день и самая корот¬
кая рабочая неделя.
Из этого видно, что в социалистическом обществе систематически,
сознательно, по заранее выработанному .плану решаются жизненно важ¬
ные для трудящихся вопросы, что здесь нет той неустойчивости и необес¬
печенности существования, которая гнетет трудящихся при капита¬
лизме.
Сознательному, планомерному изменению подвергаются при социа¬
лизме все стороны общественной жизни в интересах прогрессивного раз¬
вития общества, в интересах народных масс.
Взять, например, такую сложную область общественных отношений,
как национальные взаимоотношения. В капиталистическом мире нацио¬
нальные проблемы решались и решаются восстаниями и войнами, ибо
реакционные классы препятствуют свободному национальному разви¬
тию, разжигают вражду между народами. При социализме национальные
вопросы решаются на основе дружбы и сотрудничества народов, на осно¬
ве всесторонней взаимопомощи.
Экономическое и культурное развитие всех социалистических наций
достигнуто в результате осуществления подлинно справедливых и гума¬
нистических принципов во взаимоотношениях между народами — вели¬
ких принципов марксизма-ленинизма. Проведенное за последнее время
расширение прав союзных республик характеризует этот новый тип ре¬
шения национальных вопросов, возникающих в ходе общественного раз¬
вития.
За годы Советской власти преодолено уродливое, стихийно сложив¬
шееся в царской России размещение промышленности главным образом
в центральных районах страны, при котором обширные окраинные обла¬
сти, населенные преимущественно угнетенными нерусскими националь¬
ностями, обречены были на экономическую отсталость и заброшенность.
Теперь во всех союзных республиках имеется богатая многоотраслевая
!промышленность, ставшая индустриальной основой их экономического и
'■культурного развития. Намеченные контрольные цифры предусматривают
правильное размещение производительных сил, обеспечивают дальней¬
шую специализацию и комплексное развитие экономики союзных респуб¬
лик с учетом их интересов и в целях успешного решения общесоюзных
8
П. Н. ФЕДОСЕЕВ
хозяйственных задач при наиболее эффективном использовании всех ре¬
сурсов страны.
Замечательным примером сознательного решения сложнейших исто¬
рических проблем является преодоление в социалистическом обществе
существенного различия между умственным и физическим трудом. При
капитализме отношения между людьми умственного и людьми физиче¬
ского труда отражают отношения между противостоящими друг другу
классами, отношения господства и подчинения. При социализме уничто¬
жена социальная противоположность между умственным и физическим
трудом и происходит планомерное сближение между этими видами че¬
ловеческой деятельности. Историческое значение намечаемой реорганиза¬
ции системы народного образования в том и состоит, что она является
крупнейшим шагом в соединении умственного и физического труда, в фор¬
мировании всесторонне развитого человека коммунистического общества,
способного заниматься как материальным, так и духовным производством.
В период развернутого коммунистического строительства система об¬
разования и организация производства призваны постепенно обеспечить
приобщение к трудовым навыкам с детского возраста и гармоническое
сочетание физического и умственного труда взрослого населения. Маркс
говорил, что при разумном общественном строе каждый ребенок с опре¬
деленного возраста должен получить образование и «стать производи¬
тельным работником, так же, как и каждый трудоспособный взрослый
человек должен подчиняться общему закону природы, а именно: чтобы
есть, он должен работать, и работать не только умом, но и руками»
(К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XIII, ч. 1, стр. 198).
Преодоление существенного различия между работниками умствен¬
ного и работниками физического труда, превращение всех людей в раз¬
носторонне развитых тружеников, сочетающих в своей деятельности функ¬
ции обоих видов труда, будет означать крупное изменение в общественных
отношениях, поведет в конечном счете к полному утверждению фактиче¬
ского равенства между людьми не только в отношении к средствам про¬
изводства, но и в распределении материальных и духовных благ, в обра¬
зовании и в условиях быта.
Возможность сознательного, планомерного решения назревших исто¬
рических задач — это великое преимущество социалистического обще¬
ства, источник его роста и расцвета. Но это преимущество имеет и
обратную сторону. Оно требует правильного и творческого руководства
общественными делами, умения глубоко понимать процессы живой жиз¬
ни, вовремя замечать новые потребности ее развития, находить и под¬
держивать ростки нового, прогрессивного, учитывать опыт, подхваты¬
вать инициативу масс, развивать их самодеятельность и активность.
Ставка на самотек, на автоматическое действие преимуществ социализ¬
ма, пассивное отношение к событиям и запросам жизни нетерпимы в
работе партийных и советских органов.
Если успехи социалистического общества зависят от планомерного
развития производства и всех сторон общественной жизни, то неумение
использовать возможности и преимущества социалистической системы,
недостатки, ошибки и просчеты в руководстве социалистическим строи¬
тельством наносят ущерб тем или иным слоям населения и всему народу.
Всем понятно, как допускавшиеся в прошлом ошибки и недостатки в
руководстве сельским хозяйством привели к отставанию и запущенности
ряда его отраслей, в результате чего страдало дело снабжения населения
продовольствием, а промышленности -т- сырьем. Исправление этих оши¬
бок и недостатков, осуществление ленинского принципа материальной за¬
интересованности, эффективное использование богатейших возможностей
социалистического сельского хозяйства, освоение целинных и залежных
земель привели к быстрому и крутому подъему сельскохозяйственного
производства.
ТВОРЧЕСКОЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ЗАКОНОВ ОБЩЕСТВЕННОГО РАЗВИТИЯ
9
Великая руководящая и организующая сила Коммунистической пар¬
тии в том и состоит, что она исходит из закономерностей общественного
развития и опирается на творческую инициативу и активность широких
масс трудящихся, правильно определяет в государственных планах раз¬
вития народного хозяйства главные вопросы строительства коммунизма,
намечает пути их решения, исправляет недостатки и ошибки в их осуще¬
ствлении, раскрывает новые возможности и источники дальнейшего роста
экономики и культуры страны, повышения благосостояния населения.
Партия направляет усилия всех государственных и общественных орга¬
низаций на совершенствование руководства всеми сторонами жизни и
развития общества, развертывает критику и самокритику недостатков в
работе, укрепляет связи с массами и мобилизует их творческую энергию
на решение назревших задач исторического развития.
Таким образом, в опыте нашего строительства, обобщенном в доку¬
ментах ноябрьского Пленума ЦК, мы видим конкретное проявление дей¬
ствия законов социалистического развития и их творческое использование
в интересах народа.
В-т р е т ь и х, я хотел бы остановиться на том, что в документах но¬
ябрьского Пленума ЦК дан глубокий анализ процессов формирования
духовной жизни общества.
Вместе с коренными изменениями материальной жизни общества
при социализме происходят глубочайшие сдвиги в сознании людей. Бога¬
тейший исторический опыт Советского Союза и всех социалистических
стран подтверждает правильность основного положения материалистиче¬
ской философии о тем, что общественное сознание зависит от обществен¬
ного бытия, что вместе с изменением условий материальной жизни обще¬
ства изменяются представления, взгляды и нравы людей. Намечаемые
Коммунистической партией задачи воспитания масс, преодоления пере¬
житков капитализма в сознании людей целиком опираются на основные
положения материалистического понимания истории.
В пашей стране господствует социалистическая идеология, идеи
марксизма-ленинизма овладели массами и служат могучим духовным
оружием в борьбе за коммунизм. Социалистическая революция в области
культуры и идеологии разбила основы буржуазной идеологии и морали,
воспитала миллионы трудящихся в духе благородных коммунистиче¬
ских идей.
Но сознание людей изменяется не стихийно, не автоматически вслед
за развитием общественного бытия, оно в той или иной степени отстает
от жизни. Понимание этой особенности в развитии сознания имеет боль¬
шое теоретическое и практическое значение.
Напомню, что недавно на московском заводе «Динамо» было прове¬
дено заседание Ученого совета Института философии совместно с рабо¬
чими, инженерно-техническими работниками и служащими завода, где
обсуждался вопрос о росте социалистической сознательности и преодо¬
лении пережитков капитализма в сознании людей.
До этого заседания в течение полугода группа сотрудников инсти¬
тута совместно с активом завода изучала различные стороны жизни
предприятия и состояние политико-воспитательной работы. В процессе
этого изучения был собран большой фактический материал, который был
использован при обсуждении вопроса на Ученом совете.
Выступавшие рассказали, каких превосходных людей воспитала
Коммунистическая партия в процессе строительства социализма и
в боях против врагов советской Родины. Коллектив завода «Динамо» с
полным правом гордится своими новаторами и передовиками производ¬
ства, замечательными советскими патриотами, носителями благородного,
социалистического отношения к труду, людьми высокой социалистической
культуры. Вместе с тем на собрании приводилось и много фактов нару¬
шения отдельными работниками завода трудовой дисциплины, норм ком¬
10
П. Н. ФЕДОСЕЕВ
мунистической морали, правил социалистического общежития. Все эти
отрицательные явления связаны с пережитками капитализма во взгля¬
дах и в поведении людей.
. Обстоятельному рассмотрению был подвергнут важный теоретиче¬
ский вопрос о том, как нужно понимать марксистское положение об от¬
ставании общественного сознания от общественного бытия применитель¬
но к условиям социалистического общества.
Выступавшие очень хорошо и убедительно доказывали, что некото¬
рые научные работники, основательно оторвавшись от жизни, неправиль¬
но толкуют вопрос о причинах пережитков капитализма в сознании лю¬
дей, усматривая корни старых взглядов и нравов в самой социалистиче¬
ской системе хозяйства, в социалистическом принципе распределения по
труду, в наличии товарной формы, денег, торговли и т. д. С их точки
зрения получается, что .пережитки капитализма в сознании нельзя пре¬
одолеть, пока существует социалистический принцип распределения по
труду. Они не могут усвоить, что социалистический строй и его главный
принцип — от каждого по способности, каждому — по труду — являются
основой социалистического перевоспитания людей и преодоления пере¬
житков капитализма в их сознании.
Их позиция ведет к оправданию самотека, хвостизма и приносит
вред нашей идеологической работе. Сторонники этой вульгарно-материа¬
листической точки зрения принижают активную роль сознания, огромное
значение воспитательной работы для решения практических задач ком¬
мунистического строительства. Разумеется, пережитки прошлого во взгля¬
дах и поведении людей держатся не только в силу отставания сознания
от бытия и буржуазных влияний. Известно, что отставание сознания от
бытия на разных этапах проявляется по-разному. Остатки прошлого под¬
держиваются и оживляются в силу различных причин. Пока в стране
существовали пережитки капитализма в экономике в виде определенных
экономических укладов, они питали и поддерживали буржуазные пере¬
житки в сознании. После исчезновения пережитков капитализма в эко¬
номике в виде различных экономических укладов старого общества пе¬
режитки капитализма во взглядах, нравах и поведении людей поддержи¬
ваются и оживляются, с одной стороны, остатками бескультурья, а с дру¬
гой стороны, известными материальными трудностями, бытовой неустроен¬
ностью части населения.
Но нельзя забывать, что известные материальные затруднения в со¬
ветском обществе обусловлены не принципами социализма, а все еще ска¬
зывающимися последствиями вековой отсталости страны, тяжелых разо¬
рительных войн, вооруженной угрозой со стороны империализма, что эти
затруднения усугублялись допускавшимися в прошлом нарушениями и
извращениями принципов социализма, в частности принципа распределе¬
ния по труду. Эти трудности успешно преодолеваются на базе социализма
путем всемерного развития производства, жилищного строительства, улуч¬
шения бытового и культурного обслуживания населения. Не осуществле¬
ние, а нарушение принципов социализма создает почву для распростране¬
ния буржуазных пережитков, вроде спекуляции, стяжательства, тунеяд¬
ства и других антиобщественных поступков.
В выступлениях обращалось внимание на то, что при объяснении
фактов отставания сознания от бытия необходимо учитывать неравно¬
мерность, противоречивость, которая наблюдается в развитии различных
сторон общественного сознания. Так, в области политической идеологии
давно уже достигнуто соответствие между бытием социалистического об¬
щества и сознанием масс, что нашло свое выражение в беззаветной под¬
держке всем советским народом общественного и политического строя
нашей страны, политики партии и правительства. Но нельзя сказать то
же самое в отношении некоторых других сторон сознания. Например,
наличие религиозных пережитков у многих людей, еще часто встречаю-
ТВОРЧЕСКОЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ЗАКОНОВ ОБЩЕСТВЕННОГО РАЗВИТИЯ 11
щиеся факты тунеядства, пьянства, грубости, неуважения к человеку
и т. д. свидетельствуют о том, что в ряде областей имеется отставание
сознания от социалистического бытия.
В настоящее время в сознании многих членов социалистического об¬
щества еще имеется некоторая противоречивость, раздвоенность: передо¬
вые, социалистические взгляды по большинству вопросов часто ужива¬
ются с отсталыми взглядами по некоторым вопросам миропонимания,
жизни и поведения.
Чем объяснить, что одни стороны сознания отстают больше, чем
другие, иными словами, почему неравномерно развивается сознание и
почему пережитки прошлого преодолеваются не одновременно?
Во-первых, различные стороны общественного сознания, как извест¬
но, находятся в различном отношении к экономическому строю. Поли¬
тические взгляды ближе стоят к экономическому строю, поэтому с изме¬
нением экономического строя прежде всего изменяются политические
взгляды. Что касается других сторон общественного сознания, скажем,
религии, то она дальше отстоит от экономических отношений и потому
отставание оказывается гораздо большим и длительным. То обстоятель¬
ство, что религия не связана непосредственно с экономическим строем
общества, в значительной степени объясняет, почему еще известная
часть населения сохраняет религиозные предрассудки, хотя экономиче¬
ский базис их давно уже преодолен. Вторая причина заключается в том,
что в ходе развития неодинаково ведется борьба за новое в разных сто¬
ронах общественного сознания. В одних областях эта борьба разверты¬
вается более активно, решительно, наступательно, чем в других. И это
также оказывает влияние на неравномерность преодоления пережитков
капитализма в сознании людей.
После социалистической революции особое внимание партии и госу¬
дарства было направлено на развитие политической сознательности масс,
на сплочение народа под знаменем идей коммунизма. Что касается раз¬
вертывания идеологической работы в области морали и атеистической
пропаганды, то здесь имелось немало упущений. Это замедлило процесс
отмирания и преодоления тех или иных предрассудков и пережитков.
Надо также иметь в виду, что тенденция к отставанию сознания от
бытия действует в условиях социализма не так, как в условиях капита¬
лизма. При капитализме господствующие классы заинтересованы в за¬
креплении отсталых взглядов, предрассудков и суеверий. При социализ¬
ме, наоборот, партия и государство, все общественные организации спо¬
собствуют освобождению трудящихся от отсталых взглядов. Конечно,
и при социализме сначала изменяются условия бытия, а затем происходят
изменения в сознании. Но здесь уже нет тех социальных условий, кото¬
рые на долгое время обрекали бы взгляды людей на отставание от раз¬
вития общественного бытия. Здесь дело зависит прежде всего и главным
образом от организации воспитательной работы и степени ее активности,
действенности, от ее связи с решением практических задач коммунистиче¬
ского строительства.
В тезисах доклада тов. Н. С. Хрущева со всей силой подчеркивается
громадная роль коммунистического воспитания на современном этапе
развития нашей страны: «Осуществление грандиозного плана коммуни¬
стического строительства требует решительного улучшения всей работы
по воспитанию советских людей, повышению их коммунистической со¬
знательности и активности, формированию нового человека в духе кол¬
лективизма и трудолюбия, сознания общественного долга, в духе социа¬
листического интернационализма и патриотизма, в духе соблюдения бы-
соких принципов морали нового общества».
Это требование вытекает из признания активного воздействия идей
на ход общественного развития, из учета сложной взаимосвязи обще¬
ственного бытия и общественного сознания. Оно исходит из того, что
12
П. Н. ФЕДОСЕЕВ
вместе с коренными изменениями в условиях материальной жизни пре¬
образуется также вся духовная жизнь общества, меняется сам человек,
формируется его коммунистическое мировоззрение.
Коммунистическая партия считает важнейшей задачей всех партий¬
ных, профсоюзных, комсомольских и других общественных организаций
развертывание систематической воспитательной работы в массах. Особое
внимание уделяет она формированию коммунистического мировоззрения
молодежи, росту ее творческой активности. Преодоление пережитков
прошлого в сознании людей вернее всего достигается вовлечением всех
граждан в активную производственную и общественно-политическую дея¬
тельность, усилением воспитательной работы и повседневным участием
всей общественности в борьбе против нарушений правил социалистиче¬
ского общежития и требований коммунистической морали.
Сейчас все более важное значение приобретает научная разработка
вопросов воспитания, вопросов коммунистической нравственности. Нель¬
зя считать нормальным, что в научных учреждениях эти проблемы слабо
изучаются, что в университетах и педагогических институтах отсутствует
преподавание курса этики, что в лекционной пропаганде недостаточно
внимания уделяется вопросам коммунистической морали. Крайне бедна
пока и наша научно-популярная литература по этим жизненно важным
вопросам. Во всем этом, конечно, большая вина и нашего института,
который прежде всего должен был бы заниматься научной разработкой,
а также и пропагандой основных вопросов коммунистической морали.
Идеологическая работа, как важный момент коммунистического
строительства, требует глубокого понимания и творческого применения
законов общественного развития, в частности взаимодействия обще¬
ственного бытия и общественного сознания.
В-четвертых, следует отметить, что в документах ноябрьского
Пленума Центрального Комитета, в тезисах доклада тов. Н. С. Хрущева
дано глубокое научное определение современного этапа развития.
Нам необходимо в своей практической работе, в теоретической и
пропагандистской деятельности раскрыть и охарактеризовать основные
черты этого нового этапа в развитии нашей страны. Это, конечно, дело
коллективной работы, оно требует больших усилий. Но сейчас можно
было бы условиться по крайней мере о некоторых направлениях и неко¬
торых чертах, которые могли бы характеризовать современный период
нашего развития.
Во-первых, мне кажется, следует подчеркнуть, что это решающий
этап в борьбе за создание материально-технической базы коммунизма.
В тезисах доклада Н. С. Хрущева говорится: «Коренная проблема пред¬
стоящего семилетия — это проблема ускоренного развития народного хо¬
зяйства по пути к коммунизму, проблема максимального выигрыша вре¬
мени в мирном экономическом соревновании социализма с капита¬
лизмом».
Материально-техническая база коммунизма создается на протяже¬
нии всего периода социалистического строительства. Но теперь мы всту¬
пили в такой решающий этап, когда практически непосредственно ре¬
шается задача догнать и перегнать капиталистические страны в произ¬
водстве продукции на душу населения, когда мощное развитие произво¬
дительных сил обеспечивает материальные условия постепенного перехо¬
да от первой фазы коммунизма — от социалистической стадии развития
к высшей его фазе.
Во-вторых, следует сказать, что мы переживаем сейчас новый этап
повышения жизненного уровня народа. В семилетнем^плане предусмотре¬
ны конкретные данные, характеризующие ежегодный рост благосостоя¬
ния и культуры трудящихся на предстоящий период. Законом нашего
развития является неуклонный рост благосостояния трудящихся. Сегодня
мы являемся свидетелями невиданно широкого развертывания этого за¬
ТВОРЧЕСКОЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ЗАКОНОВ ОБЩЕСТВЕННОГО РАЗВИТИЯ
13
кона, когда все более полно проявляют себя созданные за годы Совет¬
ской власти мощные производительные силы. Это приведет к значитель¬
ному подъему материального благосостояния трудящихся, что выразится
в повышении зарплаты, снижении цен, сокращении рабочего дня и рабо¬
чей недели, в широком развертывании жилищного строительства, произ¬
водства предметов народного потребления и развитии культурно-бытового
обслуживания населения.
В-третьих, необходимо подчеркнуть, что современный период есть
период дальнейшего совершенствования производственных и всех других
общественных отношений. Это период практического решения таких ве¬
личайших социальных проблем, как преодоление существенных различий
между городом и деревней, между умственным и физическим трудом.
В самом деле, уже семилетний план намечает завершение полной
электрификации сельского хозяйства, всех населенных пунктов, всех кол¬
хозов, совхозов, РТС и МТС. Это, конечно, будет крупным шагом в пре¬
одолении существенных различий в условиях производства и быта го¬
рода и деревни.
Что касается процесса преодоления существенных различий между
умственным и физическим трудом, то намечаемая реорганизация системы
народного образования, а также процессы комплексной механизации и
автоматизации производства дадут такие результаты, которые сейчас еще
трудно предсказать даже в общей форме. Это будет поистине крупный
революционный сдвиг в сближении умственного и физического труда.
Далее следует сказать, что современный этап — это период укреп¬
ления социалистического государства на основе развития демократии.
В противовес нападкам реформистов и ревизионистов на социалистиче¬
ское государство, в противовес всякого рода заклинаниям и требованиям
его скорейшего отмирания партия подчеркивает, что и впредь до полной
победы коммунизма необходимо укреплять наше социалистическое госу¬
дарство.
Конечно, это укрепление вовсе не означает усиления органов при¬
нуждения и вообще принудительной деятельности. Оно означает прежде
всего развертывание демократии, широкой активности масс. По этой ли¬
нии будет развиваться наше государство, а вместе с тем подготавливаться
то общественное самоуправление, которое со временем все больше будет
заменять органы государственного управления и явится зародышем бу¬
дущей общественной организации коммунистического общества.
Наконец, не последняя, а может быть, и решающая по значению осо¬
бенность современного этапа — это формирование нового человека. Ком¬
мунистическое общество предполагает не только высокое развитие про¬
изводительных сил на основе новейшей техники и изобилие материальных
благ для трудящихся, но также и неуклонное повышение сознательности
людей. Чем дальше мы продвигаемся по пути к коммунизму, тем более
высокие требования предъявляются к сознанию трудящихся для осуще¬
ствления задач развития коммунистического общества. Поэтому партия
уделяет постоянное внимание развертыванию идеологической работы, пе¬
ределке сознания, социалистическому воспитанию масс, ведет активную
борьбу против проявлений тунеядства и паразитического образа жизни,
против индивидуализма и эгоизма, против антиобщественных поступков
в быту и на производстве. Можно с полным основанием сказать, что сей¬
час мы переживаем период формирования нового человека, нового духов¬
ного облика людей коммунистического общества. Это как раз и накла¬
дывает на нас особую обязанность в области научной разработки про¬
блем коммунистического воспитания, проблем коммунистической морали.
Практика строительства коммунизма в СССР показывает, что совет¬
ский народ, руководимый Коммунистической партией, все более успешно
использует не только законы природы, но и законы общественного раз¬
вития в интересах дела мира, на благо всему человечеству. Ярким свиде¬
14
П. Н. ФЕДОСЕЕВ
тельством творческого использования законов природы являются изуми¬
тельные успехи советской науки и техники, продемонстрированные запу¬
ском советских искусственных спутников Земли (1957—1958 годы) и со¬
ветской космической ракеты в сторону Луны — первой искусственной
плгнеты солнечной системы (1959 год). Запуск советской космической
ракеты, посвященный советскими учеными, инженерами и рабочими
XXI съезду КПСС, открыл новую эру в истории покорения сил приро¬
ды — эру межпланетных сообщений. Он со всей убедительностью пока¬
зал, что Советский Союз далеко опередил в решающих новых отраслях
науки и техники самые богатые и развитые в технико-экономическом
отношении капиталистические страны. Это еще одно доказательство ве¬
ликих преимуществ социализма. Творческое использование законов об¬
щественного развития дает советскому народу возможность все шире
использовать и покорять силы природы.
Документы Центрального Комитета выдвигают перед нами серьез¬
ные научные задачи. Главное, что прямо подчеркнуто в тезисах ЦК,—
это создание фундаментальных работ по актуальным вопросам теории,
и прежде всего исследование закономерностей общественного развития,
обобщение опыта социалистического строительства, необходимость борь¬
бы против буржуазной идеологии и различных разновидностей ревизио¬
низма.
Поставленные на всенародное обсуждение программные документы
коммунистического строительства убедительно показывают, что знание
законов общественного развития и глубокое изучение опыта масс дает
нашей партии возможность творчески развивать марксистско-ленинскую
теорию, решать новые вопросы огромного теоретического и практического
значения, выдвигаемые самой жизнью.
Разработанная в решениях XX съезда КПСС и последующих пле¬
нумов Центрального Комитета программа коммунистического строитель¬
ства является выдающимся примером творческого развития марксистско-
ленинской теории. Мастерски пользуясь надежным компасом марксизма-
ленинизма, партия смело прокладывает путь в светлое будущее.
Развитие техники на базе
социализма
И. г. КУРАКОВ
В тезисах доклада товарища Н. С. Хрущева на XXI съезде КПСС
«Контрольные цифры развития народного хозяйства СССР на
1959—1965 годы», являющихся документом исторического значения, пе¬
ред работниками общественных наук ставится задача создать фунда¬
ментальные труды, обобщающие закономерности общественного разви¬
тия и практику социалистического строительства, и разработать пробле¬
мы, связанные с постепенным переходом к коммунизму. Немалая роль в
решении этой задачи принадлежит историческому материализму, который
призван изучать новые взаимоотношения людей в процессе производ¬
ства, вызванные социалистическим способом производства, сравнивать их
с капиталистическими взаимоотношениями и делать обобщения, направ¬
ленные па устранение имеющихся недостатков и повышение эффективно¬
сти мероприятий по строительству коммунизма. В настоящей статье автор,
стремясь помочь в выполнении указанных задач, сделал попытку осве¬
тить некоторые вопросы производственных отношений при социализме,
связанные с развитием техники.
1. Техника и темпы роста народного хозяйства
Отмена частной собственности на средства производства, как изве¬
стно, коренным образом изменила взаимоотношения между людьми,
создающими, совершенствующими и внедряющими технику — учеными,
исследователями, конструкторами, проектировщиками, изобретателями,
рационализаторами,— и владельцами средств производства. Нет большой
необходимости детально распространяться на эту тему, давно и хорошо
изученную, однако все же жизнь время от времени вынуждает снова
возвращаться к этому вопросу как для того, чтобы ответить на новые
доводы и возражения апологетов капитализма, так и для того, чтобы еще
лучше использовать преимущества, созданные отменой частной собствен¬
ности.
Насколько фактически уменьшаются возможности развития техники
из-за выплаты владельцам капиталов ренты, процентов и дивидендов?
Воспользуемся официальными данными департамента коммерции США,
опубликованными в ежемесячнике этого департамента («Survey of cur¬
rent business», July 1958, pp. 5—7). С 1950 no 1957 год было выплачено
в среднем за год в виде ренты, процентов за капитал и дивидендов
35,5 миллиарда долларов, или 11,3% от национального дохода. Из этих
сумм только 18,4 миллиарда долларов были вновь вложены в капиталь¬
ное строительство, остальные 17,1 миллиарда долларов были израсходо¬
ваны владельцами капиталов на личное потребление и потеряны для раз¬
вития техники. За этот же период среднегодовые вложения в новые сред¬
ства производства составили 13,2 миллиарда долларов. Если бы к этой
сумме были добавлены средства, израсходованные на личные нужды вла¬
16
И. Г. КУРАКОВ
дельцев капиталов, то объем среднегодовых вложений на новую технику
составил бы 30,3 миллиарда долларов, илй в 2,3 раза больше фактиче¬
ского. Соответственно возросли бы и темпы прироста национального до¬
хода. Таковы реальные потери для развития техники в США, вызванные
частной собственностью на средства произёодства.
Следует оговорить, что размер ренты, выплачиваемой владельцам
природных ресурсов в США, ниже, чем в западноевропейских капитали¬
стических странах, что, собственно, и явилось первой причиной более бы¬
строго развития экономики США по сравнению с экономикой западно¬
европейских стран. В последних доля накоплений, используемых на ком¬
пенсацию за пользование природными ресурсами, больше и соответствен¬
но еще меньше средств выделяется на развитие техники.
Социалистическая система производства избавлена от необходимо¬
сти выделять огромную часть национального дохода для владельцев ка¬
питалов, и это позволило ей обеспечить быстрые и устойчивые темпы
роста народного хозяйства. Капитализм не может отказаться от выплаты
ренты, процентов за капитал и дивидендов, так как это означало бы лик¬
видацию капиталистической системы. Социализм всегда будет иметь
огромное преимущество в средствах, выделяемых для развития техники.
В последнее время капиталистическая пропаганда всячески старает¬
ся доказать, что только система так называемого «свободного предпри¬
нимательства» способна совместить индустриализацию страны с высоким
уровнем жизни населения и что успехи в СССР якобы достигнуты бла¬
годаря тому, что Советское правительство сосредоточило на индустриали¬
зации все ресурсы в ущерб решению таких проблем, как проблемы жи¬
лища, одежды и продовольствия (см. об этом в статье А. Шаркова «Ра¬
зоблачить буржуазную клевету на социализм», журнал «Плановое хозяй¬
ство» № 1, 1958, стр. 58). Приведенные выше данные опровергают эти
утверждения. Социалистическая система производства, отменившая част¬
ную собственность на средства производства, позволила в несколько раз
увеличить объем средств, выделяемых на новые капитальные вложения,
и вместе с тем не только не снижать, но, наоборот, быстро повышать
уровень жизни трудящихся. Темпы роста нашей промышленности за
40 лет, как известно, выше, чем в США, в 3,1 раза, во Франции —
в 3,3 раза и в Англии — в 5,3 раза, а темпы роста реальной зарплаты в
2,4 раза выше, чем в США, и в 3 раза выше, чем в Англии и Франции.
Дело, таким образом, заключается не в снижении жизненного уровня
трудящихся, а в использовании для нужд индустриализации и для разви¬
тия техники тех средств, которые при капитализме уходят на создание
исключительных условий существования для владельцев капиталов.
Преимущество, созданное отменой частной собственности на средства
производства, однако, было бы сведено на нет, если бы каждый рубль
капитальных вложений давал значительно меньший прирост националь¬
ного дохода, чем в передовых капиталистических странах, иначе говоря,
если бы уровень применяемой у нас техники и степень ее использования
были ниже, чем в этих странах. Существует определенная связь между
успехами в развитии и в использовании техники и темпами роста нацио¬
нального дохода. Чем выше темпы роста национального дохода, тем вы¬
ше уровень применяемой техники и степень ее использования. То обстоя¬
тельство, что темпы ежегодного прироста национального дохода в СССР
исключительно высоки, показывает, что до последнего времени мы разви¬
вали технику более успешно, чем передовые капиталистические страны.
Итак, темпы роста национального дохода страны, как видно из изло¬
женного, зависят от удельного веса доли национального дохода, выде¬
ляемой на создание новых средств производства, и от прироста нацио¬
нального дохода на каждый процент повышения уровня средств произ¬
водства. В связи с этим утверждения буржуазных экономистов о якобы
временном характере высоких темпов роста в СССР народного дохода
РАЗВИТИЕ ТЕХНИКИ НА БАЗЕ СОЦИАЛИЗМА
17
являются неосновательными. Ясно, что эти темпы будут значительно вы¬
ше, чем в капиталистических странах, до тех пор, пока на новую технику
и на новые средства производства будет выделяться та часть националь¬
ного дохода, которая выплачивается в капиталистических странах вла¬
дельцам капиталов, и пока мы не будем отставать в развитии и в степени
использования техники.
Неосновательными также являются и ссылки некоторых советских
экономистов на закономерность снижения темпов роста народного хозяй¬
ства с ростом абсолютного размера каждого процента прироста. По суще¬
ству, эти ссылки ничем не отличаются от доводов капиталистической про¬
паганды. Ведь если темпы обязательно должны снижаться, то получает¬
ся, что основное преимущество социалистического производства носит
временный характер и с ростом абсолютных размеров производства бу¬
дет ликвидировано. Вся наша практика резко противоречит этой своеоб¬
разной теории затухания темпов роста социалистического народного хо¬
зяйства. В 1956 году один процент национального дохода, например, по
абсолютному размеру был в 16 раз больше, чем в 1928 году, и, тем не
менее, среднегодовые темпы прироста национального дохода все же со¬
ставляли в пятой пятилетке 11,5% против 13% в первой.
В плановом социалистическом хозяйстве, не допускающем простоев
предприятий из-за перепроизводства продукции и обеспечивающем по¬
стоянный высокий уровень новых капитальных вложений, темпы роста
национального дохода зависят не от абсолютных размеров каждого про¬
цента дохода, а прежде всего от экономической эффективности приме¬
няемых средств производства, от того, какой прирост производительности
труда они обеспечивают. Снижение, например, в 1953 году прироста на¬
ционального дохода с обычных 11 —12% до 9% (см. «Народное хозяйство
СССР в 1956 г.». Госстатиздат, 1957, стр. 36) при высоком уровне новых
капитальных вложений можно объяснить уменьшением экономической
эффективности примененной в этом году техники. В последующие годы,
после июльского Пленума ЦК КПСС 1955 года, обратившего особое вни¬
мание на вопросы улучшения техники производства, при таком же отно¬
сительном приросте основных производственных фондов темпы роста
национального дохода снова повысились до 11 —12,5%.
Из сказанного можно сделать важное заключение об исключи¬
тельном влиянии на темпы роста национального до¬
хода экономической эффективности применяемой
техники, вернее, темпов совершенствования тех¬
ники. Борьба за высокие темпы роста национального дохода, таким
образом, должна быть прежде всего направлена на обеспечение высо¬
ких и не снижающихся темпов развития и внедрения техники. Всякое
снижение темпов роста национального дохода является сигналом, сви¬
детельствующим о неблагополучии в отношении экономической эффек¬
тивности применяемой техники, если, конечно, нет других причин к та¬
кому снижению (повышение доли зарплаты в национальном доходе или
расходов на оборону и др.).
2. Степень использования природных и трудовых ресурсов
Высокий уровень ренты, выплачиваемой собственникам земли и при¬
родных ресурсов в западноевропейских капиталистических странах, и
сравнительно низкий уровень часовой зарплаты рабочего не могли не
отразиться на всей технической политике капиталистического производ¬
ства. Максимальная экономия природных ресурсов стала одной из важ¬
нейших задач промышленников. Сначала экономия природных ресурсов,
а затем уже экономия рабочей силы — вот почти непререкаемая истина
для каждого промышленника и специалиста любой из европейских капи¬
талистических стран. Высокая рента, таким образом, привела к нелепому
2. «Вопросы философии» № 1.
18
И. Г. КУРАКОВ
результату: природа как бы была поставлена над человеком. Характер¬
ной в^этом отношении является практика развития западноевропейской
горной промышленности. Угольная промышленность Западной Германии,
Англии и Франции, например, отличается применением способов произ¬
водства, обеспечивающих сравнительно низкие потери угля в шахтах, но
зато требующих большого дополнительного расхода рабочей силы на
борьбу с высокими давлениями вышележащих горных пород. До сих пор
считается выгодным затрачивать в 4—5 раз больше труда на добычу
тонны угля, чтобы извлечь из недр дополнительно 0,15—0,20 тонны угля.
Американская промышленность встретилась в своем развитии с не¬
сколько иной ситуацией: с сравнительно меньшим размером ренты и с
несколько более высоким уровнем зарплаты. И это обстоятельство благо¬
приятно сказалось на развитии всей промышленности. В политике раз¬
вития техники на первое место была поставлена задача экономии живых
ресурсов и на второе — задача экономии природных ресурсов. В резуль¬
тате в той же угольной промышленности применяется техника, давшая
возможность в 4—5 раз снизить стоимость добычи тонны угля по сравне¬
нию с западноевропейскими странами. Это иное направление в развитии
техники добычи сырья позволило снабдить металлургию, энергетику,
строительство, транспорт и машиностроение дешевым сырьем и полу¬
чить дополнительные возможности для развития техники. Экономия на
стоимости сырья за счет несколько худшего использования природных
ресурсов, таким образом, исторически себя вполне оправдала и, по суще¬
ству, явилась второй причиной, в силу которой американцам удалось опе¬
редить своих западноевропейских партнеров.
Но американская промышленность вынуждена все же выплачивать
значительные средства в качестве ренты. За период с 1950 по 1957 год
выплачивалось в среднем ежегодно ренты по 10,4 миллиарда долларов,
что составляет 80% от размера новых капитальных вложений. Социали¬
стическая система производства, не связанная ни с какой рентой, может
пойти в этом отношении значительно дальше. Конечно, экономия природ¬
ных ресурсов является одной из важных задач техники, но более важная
задача — экономия живого труда, экономия трудовых ресурсов. Еще в
1918 году В. И. Ленин указывал, что социализм окончательно победит
капитализм только своей более высокой производительностью труда.
К сожалению, возможности, создавшиеся в результате отмены в нашей
стране ренты, некоторыми отраслями производства до сих пор исполь¬
зуются далеко не в полной мере. У нас еще имеется немало специалистов,
придерживающихся в вопросах использования природных ресурсов уста¬
релых западноевропейских взглядов. Добыча угля, например, до сих пор
производится методами, хотя и обеспечивающими сравнительно низкие
потери угля в пластах, но требующими больших перерасходов рабочей
силы. Видимо, в предстоящие семь лет на этот резерв
развития техники и всего народного хозяйства
надо обратить особое внимание.
3. Соотношение между трудом строителей и трудом эксплуатационников
Новые средства производства, новые предприятия, как известно,
создаются строителями, значительной частью машиностроителей, изго¬
товляющих оборудование, некоторой частью работников отраслей про¬
мышленности, изготовляющих материалы и дооывающих топливо, проек¬
тировщиками и другими работниками. Использованием же созданных
средств производства занимаются другие категории трудящихся, заня¬
тые на действующих предприятиях. Первых можно условно назвать строи¬
телями в широком понимании этого слова, вторых — эксплуатационни¬
ками. Вопрос о том, каково должно быть распределение в производстве
РАЗБИТИЕ ТЕХНИКИ НА БАЗЕ СОЦИАЛИЗМА
19"
обязанностей между строителями и эксплуатационниками, является ис¬
ключительно важным для всей проблемы развития техники.
Допустим, что труд строителей при развитии и внедрении техники
не принимался бы во внимание и капитальные затраты совершенно не
учитывались бы ни в себестоимости, ни в стоимости продукции. К чему
привело бы такое направление в развитии техники? Практика убедитель¬
но показывает, что это привело бы к созданию хотя и совершенных для
эксплуатации предприятий, с полной механизацией и автоматизацией ра¬
бот, просторными и капитальными зданиями, сооружениями и прочими
удобствами, но весьма дорогих по первоначальным затратам. Себестои¬
мость производства продукции на таких предприятиях оказалась бы
весьма низкой, так как основная часть работ была бы заранее выполнена
строителями, однако капитальные вложения — исключительно высокими.
Современная техника имеет возможности создать такие предприятия почти
во всех отраслях народного хозяйства. Даже угольную шахту можно сде¬
лать так же капитально, как Московский метрополитен, — с выработками,
закрепленными чугунными тюбингами, с ленточными транспортерами от
забоя до поверхности, просторными и добротными сооружениями на
поверхности и подготовительными работами, произведенными на
20—30 лет вперед. Производительность труда на такой шахте была бы
исключительно высока, но еще более высокими были бы капитальные
вложения.
Нетрудно видеть, что такое направление в развитии техники, когда
львиная доля работ перемещается на строителей, привело бы к резкому
снижению темпов общего роста народного хозяйства. Сильно повыси¬
лись бы капитальные вложения на единицу годовой производственной
мощности и резко увеличились бы сроки строительства предприятий.
Огромная часть рабочих и служащих была бы занята на строительстве
и значительно меньшая часть — на эксплуатации предприятий.
Такое однобокое направление в развитии техники иногда наблюдает¬
ся во многих странах, в том числе и капиталистических. Проявляется
оно время от времени и в нашей стране как результат давления эксплуа¬
тационников на строителей. Возьмем, к примеру, вопрос о строительстве
Саратовской гидроэлектростанции. Первоначальные капитальные затра¬
ты на строительство собственно электростанции (без дополнительных
расходов на строительство поселков для строителей, подсобных пред¬
приятий, внешних дорог, линий передач и других не относящихся к гид¬
ростанции объектов) составляют 79 копеек на киловатт-час годовой мощ¬
ности, а себестоимость киловатт-часа 1,64 копейки. Тепловая станция на
такую же мощность требует первоначальных капитальных вложений в
27 копеек, однако себестоимость киловатт-часа будет высока и составит
5,80 копейки. Это означает, что экономия в 4,16 копейки на киловатт-час
электроэнергии достигается удорожанием строительства на 52 копейки.
Иначе говоря, для того чтобы облегчить труд эксплуатационников, в этом
случае предлагается почти в 3 раза увеличить нагрузку на строителей,
причем этот дополнительный труд строителей будет компенсирован на
труде эксплуатационников только через [(79 — 27) : (5,80— 1,64)=]
12,5 года.
Давление эксплуатационников на строителей в данном случае выра¬
жается в том, что они заставляют строителей произвести работы, которые
дадут эффект только через 12,5 года, не считаясь с тем, что за средства,
необходимые для одной Саратовской гидростанции, можно построить три
тепловых электростанции, каждая такой же мощности. И хотя на Сара¬
товской гидростанции будет осуществлена полная механизация и автома¬
тизация работ и получена низкая себестоимость, можно ли ее считать
достижением современной техники?
На этот вопрос должен быть дан только отрицательный ответ. Это
не достижение техники, а простое перекладывание на строителей работ,
20
И. Г. КУРАКОВ
которые должны выполнять эксплуатационники. Такого рода взаимоотно¬
шение людей в процессе производства нельзя считать прогрессивным, по¬
скольку в данном случае не учитывается фактор времени в экономиче¬
ском соревновании с капитализмом. Выступление товарища Н. С. Хруще¬
ва на открытии Куйбышевской гидростанции, по существу, осудившее
такое направление в политике новых капитальных вложений, является
глубоко правильным.
Теперь допустим, что не принимался бы во внимание труд эксплуата¬
ционников и все усилия были бы направлены на снижение капитальных
вложений. В этом случае развитие техники пошло бы по пути создания
преимущественно мелких предприятий, на которых большинство работ
производилось бы вручную. Это позволило бы снизить расходы на приоб¬
ретение оборудования и возведение зданий и сооружений для установки
этого оборудования. В распределении общих обязанностей по производ¬
ству продукции в данном случае строители получили бы преимущество
перед эксплуатационниками. Нетрудно видеть, что такая экономия на
капитальных вложениях резко увеличила бы эксплуатационные затраты,
снизила бы общий размер накоплений, используемых в капитальном
строительстве, и соответственно резко снизила бы темпы роста народного
хозяйства. Такая практика развития народного хозяйства допустима лишь
при условии, что в стране имеются большие резервы рабочей силы, не
обеспеченные рабочими местами. В этом случае использование резервов
рабочей силы даже на примитивных предприятиях полезно в целом для
народного хозяйства.
Подобная практика капитальных вложений наблюдается в настоя¬
щее время в КНР, в частности в черной металлургии. В последние годы
здесь наряду со строительством крупных, современных доменных печей
объемом в 700 кубометров и выше, развернуто большое строительство
мелких доменных печей, объемом в 6—8 кубометров. Стоимость одной
такой доменной печи по трудовым затратам в пересчете на наши деньги
составляет около 1,7 миллиона рублей против стоимости современной до¬
менной печи в 90—100 миллионов рублей, поэтому она строится быстро.
Но загрузка печи доменной шихтой, приготовление этой шихты, разливка
чугуна, погрузка чугунных слитков — все это производится вручную,
вследствие чего стоимость тонны чугуна достигает 9 400 рублей, то есть
дороже, чем в современной печи, более чем в 30—40 раз. Конечно, при¬
менение такой техники в черной металлургии может носить только вре¬
менный характер, в дальнейшем же будет совершен переход на современ¬
ную технику выплавки чугуна.
Приведенные примеры показывают, что наиболее экономически эф¬
фективное развитие техники должно учитывать как размер удельных ка¬
питальных вложений, так и стоимость или себестоимость продукции.
Соотношение между трудом строителей и трудом эксплуатационников
определяется известным указанием К. Маркса о границах применения
машин (см. «Капитал», т. 1, 1955, стр. 398). Труд, затраченный на созда¬
ние машин, в нашем случае труд строителей, должен быть меньше труда,
сэкономленного при эксплуатации средств производства, созданных строи¬
телями. Труд строителей, таким образом, должен сравниваться с эконо¬
мией труда эксплуатационников, и «нажим» эксплуатационников на строи¬
телей должен сопровождаться по возможности более быстрой компенса¬
цией за счет экономии труда эксплуатационников. В тезисах доклада
Н. С. Хрущева на XXI съезде КПСС подчеркивается первостепенное зна¬
чение такого направления капитальных вложений, которое при уменьше¬
нии удельных капитальных затрат позволяет получить резкое увеличение
производительности труда и снижение себестоимости продукции. Следо¬
вательно, надо так развивать технику, чтобы снижать и удельные капи¬
тальные вложения и стоимость продукции одновременно.
Отношение капитальных вложений к полученной при их использова-
РАЗВИТИЕ ТЕХНИКИ НА БАЗЕ СОЦИАЛИЗМА
21
нии экономии на эксплуатационных затратах принято называть сроком
окупаемости. Допустим, предприятие сэкономило труд одного рабочего
продолжительностью в 2 тысячи часов в год, с заработной платой и на¬
числениями в 10 тысяч рублей, при этом стоимость машины и ее установки
составила 40 тысяч рублей. Тогда срок окупаемости вложенных капи¬
тальных средств составляет 40:10 = 4 года. При одинаковой часовой
зарплате эксплуатационников и строителей срок окупаемости представ¬
ляет число часов строителей (и машиностроителей), которое необходимо
предварительно затратить, чтобы получить экономию труда в один чело¬
веко-час. Это есть соотношение между трудом строителей и трудом
эксплуатационников, и, естественно, что чем меньше это соотношение, тем
выше производительность труда. Экономическая сущность
показателя срока окупаемости, таким образом, за¬
ключается в измерении этим показателем соотно¬
шения между трудом строителей и машиностроите¬
лей и трудом эксплуатационников.
Значение срока окупаемости для развития техники и для строитель¬
ства коммунизма будет ясно из следующего примера. Если принять, что
производительность труда в целом в стране у нас ниже, чем в США,
в 2У2раза и если считать, что в СССР общее количество рабочих и кол¬
хозников, занятых общественным трудом, в настоящее время составляет
85 миллионов человек, то для того чтобы достигнуть уровня производи¬
тельности труда США, нам надо освободить путем повышения произво¬
дительности труда 127 миллионов человек. При сроке окупаемости в
4 года и при существующей часовой зарплате рабочего для этого потребо¬
валось бы затратить дополнительно 4 800 миллиардов рублей, а при сро¬
ке окупаемости в 2 года — только 2 400 миллиардов рублей. В первом слу¬
чае для того, чтобы догнать США по производительности труда, потребо¬
валось бы около 2*/2 — 3 семилеток, во втором — меньше 2 семилеток.
Для развития техники наиболее важным пока¬
зателем является срок окупаемости, как величина,
определяющая стоимость высвобождения труда
одного живого человека или одного человек о-ч аса
труда. В современных условиях основное внимание во всей политике
развития техники должно быть обращено на снижение срока окупаемо¬
сти. Чем меньше эта величина, тем быстрее, при прочих равных условиях,
мы догоним и перегоним передовые капиталистические страны по произ¬
водительности труда. Уменьшение срока окупаемости есть наиболее су¬
щественная, если не первая, причина всех успехов в развитии народного
хозяйства. Со снижением сроков окупаемости увеличиваются темпы ро¬
ста национального дохода, и этим создаются условия для увеличения раз¬
мера капитальных затрат, выделяемых на создание новых средств произ¬
водства. В результате снижение сроков окупаемости повышает производи¬
тельность труда как бы в двойной степени.
Между строителями и эксплуатационниками в условиях социалисти¬
ческого производства, конечно, нет каких-либо антагонистических проти¬
воречий, однако разные задачи, стоящие перед ними (для первых —
создание новых средств производства, а для вторых — использование уже
созданных средств), порождают довольно значительные противоречия.
И это в конце концов выражается в ожесточенной дискуссии вокруг срока
окупаемости как одного из главных показателей для оценки деятельно¬
сти предприятий и организаций. Дискуссия эта ведется в научных кругах
и в различных организациях уже давно, с конца двадцатых годов, и про¬
должается до последнего времени '.
1 См. результаты конференции экономистов по этому вопросу, опубликованные
в журнале «Вопросы экономики», № 9, 1958.
22
И. Г. КУРАКОВ
Главным показателем для оценки деятельности предприятий и орга¬
низаций в настоящее время, как известно, является степень выполнения
плана по объему производства. Такой план можно выполнить двумя пу¬
тями: за счет применения более совершенной техники и за счет привле¬
чения дополнительных средств производства и отчасти дополнительных
трудовых ресурсов. Второй путь является более легким, и поэтому усилия
руководителей предприятий довольно часто направлены на получение до¬
полнительных средств производства, а если это невозможно, то на сни¬
жение объемных заданий плана, иначе говоря, на перекладывание части
своих задач на строителей. Конечно, использование в качестве главного
показателя оценки деятельности предприятий степени выполнения плана
по объему производства дало большой положительный результат. Об
этом говорят итоги всех наших пятилеток, однако результаты были бы
безусловно большими, если бы этот показатель был дополнен не менее
важным другим показателем — сроком окупаемости.
Вторым показателем для оценки деятельности предприятий и органи¬
заций является в настоящее время выполнение плана по себестоимости
продукции. Сторонники этого показателя обычно ссылаются на то, чтс
в себестоимости продукции указываются капитальные вложения в виде
амортизации и что якобы этот показатель является обобщающим как для
эксплуатационников, так и для строителей. В действительности это дале¬
ко не так. Амортизация, даже с учетом сроков морального износа обору¬
дования, преследует задачу сохранить навечно ту экономию труда на экс¬
плуатацию средств производства, которая уже была достигнута первона¬
чальными капитальными вложениями. Для дальнейшего же снижения се¬
бестоимости продукции нужны новые капитальные вложения, и чем мень¬
ше их будет требоваться для экономии одного человеко-часа труда, тем
быстрее будет происходить снижение себестоимости. Себестоимость, как и
полная стоимость продукции, по существу, отражает интересы эксплуа¬
тационников, и односторонний нажим на снижение себестоимости уже не¬
однократно приводил к гигантомании, к излишествам в оборудовании и
в производственных площадях и к другим осужденным недостаткам.
Для того чтобы устранить указанные выше и вызванные противо¬
положными интересами эксплуатационников и строителей недостатки,
возникает необходимость дальнейшего совершенствования показателей
для оценки деятельности предприятий и организаций. Величину, обрат¬
ную срокам окупаемости, можно назвать накоплениями на рубль капи¬
тальных вложений (некоторые ученые называют ее коэффициентом эф¬
фективности. См. «Вопросы экономики» № 9, 1958, стр. 121, предложение
Т. С. Хачатурова). Срок окупаемости в 4 года означает, что каждый рубль
капитальных вложений дает накопления в размере 1:4 = 0,25 рубля.
При таком сроке окупаемости предприятие, имеющее средства производ¬
ства в 10 миллионов рублей, должно давать ежегодные накопления в
2,5 миллиона рублей. Следовало бы сделать главным показателем для
оценки деятельности предприятий степень выполнения плана накопле¬
ний. В этом случае за каждый рубль стоимости средств производства
эксплуатационники должны были бы обеспечить компенсацию в опреде¬
ленном размере. Для выполнения плана накоплений необходимы два
условия: выполнить объем производства и своевременно улучшить тех¬
нику производства. Переход к оценке работы предприятий по выполнению
плана накоплений, таким образом, позволил бы значительно ускорить
развитие и внедрение техники. Не следует, однако, смешивать накопле¬
ния с прибылью. Первые — результат только совершенствования техники,
вторая — в значительной мере результат урезывания в пользу капитали¬
стов части доходов трудящихся. Борьба за максимальные накопления
есть поэтому борьба за развитие техники, за технический прогресс, в то
время как борьба за максимальную прибыль во многих случаях приво¬
дит к усилению степени эксплуатации трудящихся.
РАЗВИТИЕ ТЕХНИКИ НА БАЗЕ СОЦИАЛИЗМА
23
4. Основная экономическая задача СССР
и новая техника
Производство продукции на душу населения определяется произве¬
дением удельного веса населения, занятого общественно полезным тру¬
дом, на годовое количество рабочих часов, приходящихся в среднем на
одного трудящегося и >на часовую производительность труда. В 1956 году
число лиц, занятых общественным трудом, в США составляло 67,8 миллио¬
на человек при населении в 168,1 миллиона, или 40,5%. В СССР в том же
году было занято общественным трудом приблизительно 42—43% населе¬
ния. Среднегодовое число рабочих часов на одного трудящегося в США со¬
ставляло в 1956 году 1 650 часов («Statistical Abstract of the United
States», 1957 pp. 5, 197, 223) а у нас около 2 050 часов. При намечае¬
мом в ближайшие годы сокращении продолжительности рабочего дня до
7—6 часов годовое число часов работы одного трудящегося в СССР со¬
кратится до 1 800 часов. Если учесть все эти цифры, то можно сделать
вывод, что мы можем осуществить основную экономическую задачу СССР
при часовой производительности труда на 10—12% ниже, чем в США.
Однако, если учесть некоторый, хотя и незначительный, но все же имею¬
щий место рост производительности труда в США и дальнейшее сокра¬
щение продолжительности рабочего дня в СССР, указанное в тезисах
Н. С. Хрущева, то следует считать, что для осуществления основной эко¬
номической задачи СССР наша вновь внедряемая техника должна
обеспечить не меньшую часовую производительность труда, чем та, какая
имеется в США в настоящее время. Отсюда вытекает главное
экономическое требование для новой техники,
внедряемой в настоящее время: не уступать США
по стоимости, себестоимости продукции и по удель¬
ным капитальным вложениям.
Стоимость нашей продукции, по данным ЦСУ СССР, ниже, чем
в США, приблизительно в 21/2 раза. Следовательно, если стоимость нашей
продукции принять за 100 единиц, то стоимость продукции в США состав¬
ляет около 40 единиц. Поскольку же капитальные вложения на одну
единицу стоимости обычно составляют около одной единицы, то наша но¬
вая техника по сравнению с ныне существующей должна окупаться в
40
срок———=0,67 года, или в среднем за 8 месяцев. Рассмотрим, выпол¬
нимо ли это весьма жесткое требование.
Известно, что уровень внедряемой новой техники прежде всего зави¬
сит от количества научно-исследовательских, конструкторских, проект¬
ных организаций и опытных баз, от численности занятых в них работни¬
ков и от их творческих возможностей. Что касается творческих возмож¬
ностей наших кадров, то в них сомневаться не приходится. Еще в
1928 году известный советский ученый-химик С. В. Лебедев открыл впер¬
вые в мире новый способ получения синтетического каучука, доказавший
исключительные способности наших научных кадров. Каждый год наша
страна обогащается теми или иными выдающимися достижениями совет¬
ских специалистов. Создание новой мощной техники для крупных сель¬
скохозяйственных единиц (колхозов и совхозов), своеобразной техники
для заготовки древесины и добычи угля и торфа, изобретение турбобура
для добычи нефти, производство металлургического кокса из смеси ка¬
менных углей, без чего невозможно было бы развить нашу черную метал¬
лургию, создание мощного землеройного, строительного и транспортного
оборудования, приспособленного к природным условиям СССР, и, нако¬
нец, исключительные достижения советской науки и техники в последние
1 Низкое годовое число часов, приходящееся на одного трудящегося в США
объясняется полной или частичной безработицей, '
24
И. Г. КУРАКОВ
годы, завершившиеся пуском атомных электростанций, запуском совет¬
ских спутников Земли, первой советской искусственной планеты, произ¬
водством пассажирских реактивных самолетов и созданием мощнейшего
в мире синхрофазотрона,— все это далеко не полный перечень того, что по
праву является вкладом советских специалистов в мировую науку и тех¬
нику и что свидетельствует об огромных творческих возможностях наших
кадров, об их зрелости и способности превзойти достижения зарубежной
техники не только в отдельных отраслях, но и во всех звеньях народного
хозяйства.
Имеются также все возможности для быстрого увеличения числен¬
ности наших научно-исследовательских, конструкторских и проектных
кадров. Базой для этого является число специалистов, занятых в народ¬
ном хозяйстве. Одних только дипломированных инженеров у нас почти
з 2 раза больше, чем в США (см. «СССР в цифрах», Статистический сбор¬
ник, 1958, стр. 359). Тем не менее многими совнархозами ощущается
острая нужда в значительном увеличении количества научно-исследова¬
тельских, конструкторских и проектных кадров.
В связи с этим возникает необходимость сделать некоторые уточне¬
ния в общепринятом понимании производительного и непроизводитель¬
ного труда 1.
Как известно, трудящиеся, занятые в общественном производстве, де¬
лятся на две категории: 1) занятые производительным трудом и 2) заня¬
тые непроизводительным трудом. Деление на эти две категории позволи¬
ло и в настоящее время позволяет укрепить действующие предприятия и
стройки лучшими кадрами, сократить административно-управленческие
и всякого рода другие вспомогательные работы. Однако имеется и отри¬
цательная сторона такого деления, касающаяся главным образом прак¬
тики его применения к инженерному труду. К категории людей произво¬
дительного труда в некоторых случаях стали относить только тех, кто не¬
посредственно занят изготовлением продукции по освоенным образцам,
всех же занятых совершенствованием продукции и высвобождением жи¬
вого труда путем применения более совершенной техники стали рассмат¬
ривать как работников, занятых непроизводительным трудом. Даже труд
инженеров, занятых в цехе и на заводе, стали относить к категории непро¬
изводительного труда и расходы па его оплату включать в накладные рас¬
ходы предприятия. Между тем уже давно доказано, что производитель¬
ным трудом является не только труд рабочего, непосредственно занятого в
цехе, на горном или строительном участке, но и труд ученого, открываю¬
щего новые законы и правила, изобретателя, изыскивающего способы
использования этих законов и правил, конструктора, разрабатывающего
новые машины и установки, инженера и техника, находящих пути наибо¬
лее совершенного использования средств производства, и других работни¬
ков, занятых творческим трудом. Исследователи и конструкторы, создав¬
шие 20-кубовый экскаватор, и инженеры, разработавшие эффективные
способы его использования, например, освобождают от земляных работ
2 тысячи рабочих на каждый экскаватор, их труд как бы равен труду
2 тысяч рабочих. И никак нельзя считать, что этот труд является непро¬
изводительным трудом.
Представление о том, что ценности создают только рабочие цеха дей¬
ствующего предприятия или стройки, а все остальные трудящиеся вызы¬
вают только накладные расходы, безусловно, является устарелым. С раз¬
витием комплексной механизации и автоматизации работ число рабочих
на предприятиях будет сведено к минимуму, однако ценности, создавае¬
мые предприятием, не только не будут меньше, а, наоборот, резко увели¬
чатся. Указанная выше отрицательная сторона установившегося способа
отнесения трудящихся к той или иной категории труда является отчасти
' * Важный вопрос о производительном труле в социалистическом производстве,
затронутый автором, нуждается в специальном рассмотрении. (Ред.)
РАЗВИТИЕ ТЕХНИКИ НА БАЗЕ СОЦИАЛИЗМА
25
причиной того, что при превосходстве по сравнению с США в численно¬
сти специалистов мы еще отстаем в количестве научно-исследовательских
лабораторий и кадров, занятых разработкой новой техники и совершен¬
ствованием существующей.
Требование не уступать США и другим капитали¬
стическим странам в экономической эффективности
разрабатываемой и внедряемой новой техники яв¬
ляется исключительно крупным резервом в экономическом соревновании
социализма с капитализмом, сравнительно мало используемым. Расчеты
показывают, что если бы для всей ныне разрабатываемой и внедряемой
новой техники удалось достигнуть передовых в мировой практике эконо¬
мических показателей, это позволило бы более чем удвоить тем¬
пы роста национального дохода1.
5. О производственных отношениях между производителями
и потребителями продукции
Взаимоотношения между производителями и потребителями продук¬
ции в основном устанавливаются ее качеством. Чем хуже качество про¬
дукции, тем больше труда затрачивается на ее обслуживание в процессе
использования (ремонт, управление, вспомогательные работы) и тем
меньше такой продукции можно переработать в единицу времени. При
низком качестве продукции большая часть трудящихся занята обслужи¬
ванием изготовленной продукции и меньшая — изготовлением новой про¬
дукции. И, наоборот, путем улучшения качества продукции высвобождаю¬
щиеся трудовые ресурсы и материалы можно использовать для увеличе¬
ния количества продукции. Это одинаково верно как для капиталистиче¬
ской, так и для социалистической практики.
Так, в Соединенных Штатах Америки рост производства электро¬
энергии соответствовал снижению ее стоимости и был достигнут исклю¬
чительно за счет улучшения качества оборудования электростанций.
И действительно, из официальных источников видно, что за это время
значительно улучшилось оборудование электростанций. Давление пара
в новых котлах повышено до 240 атмосфер и больше, температура — до
600°С, а мощность одной паровой турбины доведена до 300 тысяч кило¬
ватт-часов против обычных 50—100 тысяч киловатт-часов.
Аналогичные примеры можно наблюдать и у нас во многих отраслях
народного хозяйства. Применение, например, все более мощного земле¬
ройного оборудования на открытых угольных разработках позволило
повысить добычу угля открытым способом с 6,3 миллиона тонн в
1940 году до 88,5 миллиона тонн в 1957 году а удельный вес этой добы¬
чи — с 4,1 до 19,1% (см. «СССР в цифрах», Госстатиздат, 1958, стр. 103).
За счет улучшения качества доменной шихты, параметров вдуваемого
воздуха и давления под колошником коэффициент использования полез¬
ного объема доменной печи понизился с 1,19 в 1940 году до 0,79 в
1957 году, что позволило увеличить выплавку чугуна в 1,5 раза.
Вся история развития техники указывает на неразрывную связь ка¬
чества продукции с ее количеством. Появление продукции более совер¬
шенного качества является источником новых накоплений, которые
используются для увеличения объемов производства. Видимо, борьба за
увеличение количества продукции начинается с мероприятий по улучше¬
нию качества сырья, материалов, оборудования, участвующих в произ¬
водстве, и повышению качества самой продукции. Сначала решаются
вопросы качества, после чего появляется возможность увеличивать
количество продукции. В общей задаче развития на¬
1 При снижении срока окупаемости капитальных вложений до 0,67 года темпы
ежегодного роста национального дохода могли бы быть доведены до 20%.
26
И. Г. КУРАКОВ
родного хозяйства, таким образом, преимущество
принадлежит потребителю, а не производителю
продукции.
На практике, как известно, господствует ошибочная точка зрения,
согласно которой преимущество вначале отдается количеству выпускае¬
мой продукции, а затем улучшению ее качества.
В связи с указанным большое значение для развития техники и
народного хозяйства имеют сроки замены одного качества продукции
другим, более совершенным. Чем меньше эти сроки, тем выше могут
быть темпы количественного роста продукции. Характерным примером в
этом отношении является автомобильная промышленность, в которюй за¬
мена^ одного типа авто'мооилей другим, более- совершенным, происходит
во многих странах ежегодно. В США количество легковых машин, нахо¬
дившихся в эксплуатации в 1956 году, повысилось по сравнению с
1930 годом в 2,45 раза, а доля национального дохода, приходящегося на
автомобильную промышленность, увеличилась только в 1,36 раза. Это
означает, что быстрое улучшение качества продукции позволило увели¬
чить количество автомобилей в стране в 1,8 раза. Интересно отметить,
что средняя стоимость одного автомобиля »в течение многих лет остается
почти на одинаковом уровне, однако за ту же цену потребитель получает
все более мощную и более качественную автомашину. Средняя мощность
автомобильного мотора в 1929 году составляла 48 лошадиных сил (см.
«Centennial of engineering 1852—1952», Chicago, 1953, p. 476), а в
1956 году она достигла 250—270 лошадиных сил.
Видимо, соревнование социализма с капитализмом предполагает
создание у нас возможностей для такой же и даже еще более быстрой
смены продукции освоенного типа более качественным, достижение более
быстрых темпов улучшения качества продукции по сравнению с капита¬
листическими странами.
Вопросу разработки системы борьбы за качество продукции партия
уделяет исключительное внимание начиная с конца гражданской войны.
Была поставлена задача создать новую систему, соответствующую пла¬
новому, социалистическому способу производства. И эта задача во мно¬
гом въгполнена. Введены обязательные государственные стандарты, уста¬
навливающие требования к качеству продукции. Осуществлено государ¬
ственное планирование развития новой техники, охватывающее и вопросы
качества продукции. Широко развито соревнование за лучшее качество
продукции. Кроме того, учреждены Ленинские премии за достижения в
области новой техники и дипломы выставок, способствующие улучшению
качества продукции. Все это дало возможность обеспечить непрерыв¬
ное совершенствование качества продукции. Факты, однако, пока¬
зывают, что возможности, созданные социалистическим способом произ¬
водства, используются далеко не в полной мере и что борьба за качество
продукции может дать значительное ускорение темпов роста народного
хозяйства. Многие факторы еще сдерживают рост качества продукции
Среди них следует указать на слабые возможности выбора потребите¬
лями нужной для них продукции и на известные трудности, связанные с
разработкой и выпуском новых, более качественных типов и видов
продукции.
Есть много способов оценки работы предприятия, однако, пожалуй,
наиболее точным и демократичным из них является выбор потребителем
продукции путем ее приобретения. Низкая потребительная ценность про¬
дукции обусловливает уменьшение ее сбыта и снижает экономические по¬
казатели работы предприятия, выпускающего такую продукцию. Но для
того, чтобы потребитель имел возможность выбора продукции, народное
хозяйство должно, очевидно, для удовлетворения каждой потребности
общества выпускать минимум 2—3 типоразмера продукции, и спрос на
продукцию всегда должен быть несколько меньше предложения. Пере¬
РАЗВИТИЕ ТЕХНИКИ НА БАЗЕ СОЦИАЛИЗМА
27
ход на оценку работы предприятий и организаций по степени выполне¬
ния плана накоплений и по срокам окупаемости капитальных вложений
поможет успешно решить эту задачу.
Темпы улучшения качества продукции в настоящее время во мно¬
гом сдерживаются тем обстоятельством, что работа по совершенствова¬
нию качества продукции весьма мало специализирована, что в этом де¬
ле еще нет такого разделения общественного труда, какой достигнут в
других областях хозяйственной деятельности. Для того, например, чтобы
выпустить новую марку автомобиля, в настоящее время один завод дол¬
жен решить задачу замены почти 100% деталей более совершенными.
Естественно, что это требует много времени. Между тем переход на спе¬
циализацию производства большей части деталей автомобиля позволил
бы привлечь к систематическому улучшению качества продукции одно¬
временно большее количество предприятий, каждому из которых было
бы значительно легче и быстрее улучшить качество своей продукции.
Задача повышения темпов улучшения качества про¬
дукции, таким образом, вызывает необходимость
дальнейшего общественного разделения труда.
Вся же проблема борьбы за качество продукции настоятельно тре¬
бует проведения мероприятий, обеспечивающих преимущество потреби¬
теля в распределении обязанностей производства между потребителем и
производителем.
6. Реконструкция, модернизация и новое строительство
Проблема распределения капитальных вложений на реконструкцию
предприятий, модернизацию оборудования и новое строительство пред¬
приятий в основном затрагивает производственные отношения между тру¬
дящимися на действующих и на новых предприятиях. Развитие техни¬
ки, особенно развитие механизации и автоматизации работ, может быть
осуществлено в двух направлениях: 1) высвобождения рабочих с дей¬
ствующих предприятий и направления их на новые предприятия, 2) по¬
вышения выпуска продукции на действующих предприятиях с незначи¬
тельным высвобождением рабочих. Оба эти направления затрагивают
жизненные интересы трудящихся и поэтому весьма важны с социальной
точки зрения. Всякий перевод рабочих с одного предприятия на новое
связан с большими дополнительными затратами как на строительство
жилых и социально-культурных зданий, так и на строительство произ¬
водственных помещений и сооружений. Оборудование, по данным ЦСУ
СССР, составляет только 33% от общих капитальных вложений, а
остальные затраты приходятся на строительно-монтажные и прочие ра¬
боты (см. «СССР в цифрах». 1958, стр. 256). Ввиду этого на новых пред¬
приятиях капитальные вложения на одну и ту же годовую мощность
предприятия резко возрастают, в то время как на действующих модер¬
низируемых или реконструируемых предприятиях эти затраты значитель¬
но меньше. Интересны в этом отношении данные, приведенные в «Прав¬
де» от 18 ноября 1958 года директором Магнитогорского металлургиче¬
ского комбината Ф. Вороновым. По его данным, капитальные вложения
в Магнитогорский завод на тонну прироста стали составят в предстоя¬
щей семилетке 1 710 рублей против 2 тысяч рублей на вновь строящихся
заводах. С экономической точки зрения, таким образом, реконструкция
и модернизация предприятий более выгодна. Более выгодна она также
и с социальной точки зрения, так как всякое перемещение трудящихся
на новые места обычно связано со многими чисто бытовыми трудно¬
стями.
Увеличение мощности действующих предприятий можно, однако,
производить не беспредельно, так как часто это связано с увеличением
28
И. Г. КУРАКОВ
транспортных расходов по доставке сырья и материалов на предприя¬
тие и по доставке готовой продукции потребителю. Приближение произ¬
водственных предприятий к источникам сырья и к потребителям про¬
дукции имеет поэтому также большие преимущества.
Наиболее эффективное соотношение между расширением мощно¬
сти действующих предприятий и строительством новых предприятий
должно в основном устанавливаться экономическими расчетами. Новое
предприятие, очевидно, выгоднее строить тогда, когда дополнительные
затраты на строительство зданий и сооружений окупаются экономией
на транспортных расходах по доставке сырья, материалов и готовой про¬
дукции в быстрые сроки, хотя, конечно, в некоторых случаях и придется
отступать от этого метода по соображениям политического и оборонного
характера.
В тезисах доклада Н. С. Хрущева на XXI съезде КПСС совершен¬
но правильно подчеркиваются большие преимущества реконструкции,
частичного расширения и технического перевооружения действующих
предприятий, обеспечивающих прирост производственных мощностей и
повышение производительности труда. Это обязывает обратить больше
внимания на развитие такой механизации и автоматизации работ, ко¬
торая сопровождается ростом производственных мощностей без увели¬
чения численности трудящихся. В капиталистических странах автомати¬
зация работ направлена преимущественно на высвобождение людей с
действующего предприятия и поэтому приводит к усилению безработи¬
цы. У нас, вероятно, должно больше развиваться другое направление в
автоматизации работ, имеющее целью максимальное увеличение произ¬
водственной мощности предприятия.
7. Углубление общественного разделения труда
Разделение общественного труда, как показывает вся мировая исто¬
рия общественного производства, является одним из наиболее эффектив¬
ных способов повышения производительности труда. Важную роль играет
специализация. Специализированное производство позволяет значительно
увеличивать производственные мощности одного агрегата, цеха и пред¬
приятия и этим создавать условия для внедрения более эффективной ме¬
ханизации и автоматизации работ, более эффективных технологических
процессов и организационных форм производства. Специализация создала
возможности перейти от изготовления продукции в мастерских кустарного
типа к производству ее на все более крупных предприятиях, заводах. Од¬
нако капиталистическая система производства до сих пор не может пе¬
рейти на заводское изготовление многих видов продукции, так как этому
препятствуют личные интересы владельцев капиталов.
Социалистический способ производства, в основе которого лежит
плановое руководство народным хозяйством, открывает исключительно
богатые возможности углубления общественного разделения труда. В
предстоящее семилетие, например, намечается огромное увеличение объ¬
ема сборного строительства зданий и сооружений. В 1965 го¬
ду производство сборного железобетона увеличится по сравнению с
1958 годом в 21/о раза и достигнет 42—45 миллионов кубометров, то есть
возрастет более чем в 20 раз сравнительно с 1953 годом (см. «Правду»
от 14 ноября 1958 года). Следует отметить, что этот прогрессивный спо¬
соб индустриализации строительства, когда на заводской площадке из¬
готавливаются массово-поточным способом детали зданий и сооружений,
а на строительной площадке производится их монтаж, получил особое
распространение в Советском Союзе.
Сборное строительство в капиталистических странах развивается
медленно из-за относительно малых размеров национального дохода, за-
РАЗЕИТЯЕ ТЕХНИКИ НА БАЗЕ СОЦИАЛИЗМА
29
трачиваемого на капитальное строительство, и наличия множества мел-
ких строительных организаций. Для сборного строительства важно иметь
высокую производственную мощность завода и устойчивый сбыт про¬
дукции этого завода, что в капиталистических условиях осуществить
трудно. Можно сказать, что в вопросах перехода в строительстве от ку¬
старных методов производства к индустриальным первенство принадле¬
жит Советскому Союзу. Конечно, в этом крупном вопросе обществен¬
ного производства предстоит преодолеть много трудностей. Надо про¬
водить систематическую работу по унификации и нормализации деталей,
узлов зданий и сооружений, освоить специфическую систему допусков и
посадок и провести другие мероприятия по ликвидации доделочных ра¬
бот на строительной площадке и по удешевлению стоимости строитель¬
ных деталей. Однако отрадно отметить, что работы по всем пробл-емам
заводского изготовления строительных деталей ведутся энергично и
быстро. В последние дни мы явились свидетелями осуществления сбор¬
ного строительства такого огромного сооружения, как мост через реку
Москва, соединяющий Юго-Западный район столицы с центром. При воз¬
ведении этого моста, по существу, заводским способом были смонтиро¬
ваны сооружения весом в 5 тысяч тонн, которые затем были доставлены
на место по воде.
Нельзя не остановиться и на огромных достижениях в сельском хо¬
зяйстве, относящихся к проблеме дальнейшего внедрения заводского ме¬
тода производства. Уже в настоящее время наши совхозы и колхозы
приближаются к предприятиям заводского, промышленного ти¬
па. Так же как на угольном разрезе, горном карьере, торфяном предприя¬
тии, леспромхозе, в совхозах и колхозах имеются центральные произ¬
водственные здания и сооружения, передвижные и стационарные рабо¬
чие машины и подсобные сооружения. Происходит своеобразная инду¬
стриализация сельскохозяйственного производства. В сельском хозяй¬
стве осуществляется дальнейшее разделение труда. Приготовление кор¬
мов для животных, например, все в большей мере производится заводским
методом; все большая часть работ, производимых в полевых условиях,
переносится на установки заводского типа (очистка и сушка зерна и
другие работы).
Следует, однако, отметить, что преимущества социалистического спо¬
соба производства в области дальнейшего общественного разделения
труда используются еще в сравнительно малой степени, и реализация этих
преимуществ открывает большие дополнительные возможности, особенно
в машиностроении. Крайне назрел переход к специализации производства
деталей и узлов, позволяющий в несколько раз уменьшить стоимость
продукции.
8. Механизация и автоматизация труда
В тезисах доклада Н. С. Хрущева совершенно справедливо указы¬
вается, что решающим условием создания материально-технической ба¬
зы коммунизма является осуществление комплексной механизации и ав¬
томатизации производственных процессов, иначе говоря, переход к пол¬
ному вытеснению ручного труда в сфере производства. Социалистический
способ производства дает возможность поставить как задачу текущего
дня эту крупнейшую проблему общественного производства, которую ка¬
питализм до сих пор не может решить.
Задача осуществления комплексной механизации и автоматизации
производственных процессов выдвинула, в свою очередь, перед машино¬
строителями задачу перехода от изготовления отдельных, разрозненных
машин к производству полного комплекта оборудования, агрегатов,
предусматривающих выполнение всех работ механизированным спосо¬
бом. Это направление в машиностроении исключает появление новых
30
И. Г. КУРАКОВ
процессов производства, выполняемых вручную, и, таким образом, яв¬
ляется наиболее действенным в деле полной ликвидации в будущем
ручного труда на предприятиях. Возможности для перехода на выпуск
агрегатов и полностью механизированных конвейерных линий при социа¬
лизме значительно выше, чем при капитализме, так как наши потребно¬
сти в продукции не ограничены трудностями сбыта и конкурентной
борьбой с другими фирмами. В последние годы в номенклатуре продук¬
ции, выпускаемой нашим машиностроением, все больше появляется ком¬
байнов, агрегатов, конвейерных линий. В шарикоподшипниковой про¬
мышленности сделан ценный почин использования существующего пар¬
ка оборудования для создания автоматических линий, заслуживающий
всемерного распространения.
Осуществление программы комплексной механизации и автоматиза¬
ции производственных процессов выдвигает перед учеными и всеми ра¬
ботниками, создающими новое оборудование, две важнейшие задачи:
обеспечение резкого снижения удельного расхода электроэнергии на вы¬
полнение производственных операций и не менее резкого снижения веса
машин и механизмов.
Если ориентироваться на существующие предприятия, где комплекс¬
ная механизация и автоматизация работ достигла наибольших разме¬
ров, например на современные электростанции или цементные заводы,
то приходится констатировать, что для решения поставленной задачи надо
вооружить каждого рабочего двигателем мощностью около 30—45 кило¬
ватт с годовой выработкой в 75 тысяч киловатт-часов *. Для вооружения
примерно 50 миллионов рабочих в стране двигателями такой же мощ¬
ности потребовалось бы довести общую мощность всех двигателей з
стране до 1,5—2,3 миллиарда киловатт, то есть иметь мощность в не¬
сколько раз больше той, какая намечается к 1965 году. Решение задачи
комплексной механизации и автоматизации труда, таким образом, долж¬
но предусматривать уменьшение в несколько раз мощности двигателей,
которыми должен быть вооружен один рабочий. Чем с меньшей мощ¬
ностью этих двигателей можно будет осуществить комплексную меха¬
низацию и автоматизацию работ, тем быстрее удастся решить пробле¬
му. Так же остро стоит и задача резкого снижения веса машин и аг¬
регатов.
Проблема механизации и автоматизации производственных про¬
цессов, таким образом, должна решаться путем создания таких агрега¬
тов, машин и конвейерных линий, которые требуют минимальной мощ¬
ности двигателей и обеспечивают минимальный вес конструкций. Роль
ученых и научно-исследовательских работников в этом деле должна быть
решающей.
9. О преимущественном развитии техники в отраслях, добывающих
сырье и изготовляющих материалы
Сырье, вспомогательные материалы и топливо составляют около
67% себестоимости промышленной продукции («Народное хозяйство
СССР в 1956 году», стр. 100), иначе говоря, около 2/з всего труда обще¬
ства затрачивается на добычу сырья и производство материалов. Обыч¬
но это наиболее тяжелый труд горняков, строителей, металлургов, хими¬
ков и работников сельского хозяйства, удорожающий стоимость конеч¬
ной продукции. Поэтому из двух способов развития техники — сначала
I Один рабочий электростанции Министерства электростанций произвел в 1965 го¬
ду 1 103 тысячи киловатт-часов электроэнергии при расходе на собственные нужды
6,8% от этого количества, что дает на каждого рабочего по 75 тысяч киловатт-часов
электроэнергии в год. Один рабочий крупных цементных заводов имел в 1955 году
двигатели мощностью в 28,4 киловатта (см. «Промышленность СССР». ЦСУ СССР,
стр. 170, 181, 281).
РАЗВИТИЕ ТЕХНИКИ НА БАЗЕ СОЦИАЛИЗМА
31
высвобождение труда в тяжелой промышленности, а затем в легкой или
же сначала внедрение более совершенной техники в легкую промыш¬
ленность, а затем в тяжелую — наша партия уже давно выбрала первый
способ. Централизация фондов накоплений, присущая только социали¬
стическому способу производства, позволяет применить этот способ раз¬
вития техники в наиболее полной мере.
Новым в предстоящей семилетке в деле развития техники, добычи
сырья и производства материалов является переход к широкому вы¬
пуску синтетических материалов с использованием химических процес¬
сов производства и более быстрое развитие таких способов добычи топ¬
лива и сырья, которые требуют меньших трудовых затрат на единицу
равноценной продукции. Исключительно быстрыми темпами развивается
химическая промышленность, причем для нее изменяется основная сырье¬
вая база. Минеральное и сельскохозяйственное пищевое сырье заме¬
няется природными газами и продуктами нефтепереработки. Из всех ви¬
дов топлива делается упор на природные газы и нефть, требующие зна¬
чительно меньших расходов труда на их добычу. Это показывает, что раз¬
витие техники может эффективно осуществляться не только путем вне¬
дрения нового оборудования и новых технологических процессов, но так¬
же и путем отыскания новых видов сырья и своевременного перехода от
одних видов сырья к другим, более экономически выгодным.
Это направление в развитии техники открывает исключительные воз¬
можности, которые использованы пока в незначительной степени. В част¬
ности, огромные возможности, например, имеются в отношении использо¬
вания древесины, из которой уже в настоящее время вырабатываются
ткани, кормовые продукты и многие другие вещества.
* * *
Обобщая сказанное выше о развитии техники на базе социализма,
можно с полным основанием утверждать, что социализм уже дал неви¬
данные во всей мировой истории результаты по развитию техники. В не¬
сколько раз ускорены темпы развития и внедрения техники. Увеличена
экономическая эффективность применяемой новой техники. Расширено
общественное разделение труда и осуществлен переход на заводские ме¬
тоды производства работ в строительстве и в других отраслях народного
хозяйства. Огромные успехи достигнуты в подготовке кадров. Внедрен
новый, значительно более эффективный способ индустриализации стра¬
ны — сначала тяжелой, а затем легкой промышленности. Смело решаются
вопросы механизации и автоматизации труда. Все это открывает перед
нашей страной новые перспективы и новые исключительные возможно¬
сти дальнейшего развития техники и всего народного хозяйства.
Патриотизм и интернационализм
М. А. СВЕРДЛИН, П. М. РОГАЧЕВ (Сталинград)
Две идеи приобретают все большее значение в современной борьбе
против империализма — идея интернационализма и идея патриотизма.
Они становятся могучей движущей силой по мере того, как овладевают
сознанием миллионов людей во всех странах.
Но взятые порознь, а тем более противопоставленные друг другу, эти
идеи не могут эффективно способствовать социальному прогрессу. В са¬
мом деле, абстрактная идея сближения народов, взятая сама по себе, вне
учета национальных особенностей и патриотических чувств людей, выро¬
дилась бы в национальный нигилизм. С другой стороны, любовь к родине,
исключающая уважение к другим народам и борьбу за братскую соли¬
дарность между ними, означала бы национальный эгоизм, шовинизм,
разъединяющий народы. Не случайно вопросу о сочетании патриотизма
и интернационализма было уделено большое внимание на XX съезде
КПСС, на московском Совещании представителей коммунистических и
рабочих партий, а затем на декабрьском Пленуме ЦК КПСС 1957 года.
Декларация Совещания представителей коммунистических и рабочих пар¬
тий социалистических стран указывает, что задача идеологической работы
коммунистических партий состоит в том, чтобы идеи патриотизма и ин¬
тернационализма неразрывно соединились в сознании и в практике борь¬
бы широких трудящихся масс во всем мире. Решение этой задачи свя¬
зано теснейшим образом с ходом борьбы между двумя лагерями — со¬
циалистическим и капиталистическим.
Коммунистическая партия Советского Союза успешную борьбу за
осуществление семилетнего плана развития народного хозяйства, исто¬
рической программы строительства коммунизма, ставит в непосредствен¬
ную связь с воспитанием людей в духе «социалистического интернацио¬
нализма и патриотизма, в духе соблюдения высоких принципов морали
нового общества» (тезисы доклада товарища Н. С. Хрущева на XXI съез¬
де КПСС).
Актуальность вопроса о сочетании патриотизма и интернационализма
особенно выросла в связи с тем, что агенты империализма внутри комму¬
нистического движения, ревизионисты, в целях подрыва единства социа¬
листического лагеря в последнее время всячески пытаются противопоста¬
вить патриотические чувства народных масс принципам пролетарского
интернационализма.
1. Против ревизионистских спекуляций
на патриотических чувствах масс
Для современного ревизионизма особенно характерно стремление
противопоставить опыт борьбы за социализм в одной стране опыту социа¬
листического лагеря и международного рабочего движения в целом.
Отрыв национального от интернационального особенно ярко продемонст¬
ПАТРИОТИЗМ И ИНТЕРНАЦИОНАЛИЗМ
-33
рирован в программе СКЮ. В ней, в частности, говорится, что подчерки¬
вание интернационального значения опыта Советского Союза означает
якобы признание «идеологической монополии» одной партии, ущемление
самостоятельности других партий. Авторы программы оказались заодно
с такими откровенными ревизионистами в капиталистических странах, как
Гейтс, Шрэик, Томпсон и др. Так, Н. Шрэнк (США) в июне 1956 года
писал: «Влияние международного марксистского движения на нашу пар¬
тию во многих отношениях является причиной нашей дезориентации». Ре¬
визионисты, претендующие на новизну своих воззрений, по существу, пе¬
репевают старые идеи правых социалистов, в частности, ярого врага ле¬
нинизма Карла Реннера, утверждавшего, что не только каждая эпоха, но
и каждая страна имеет «свой собственный марксизм».
Коммунистов, верных марксизму и использующих опыт КПСС, ре¬
визионисты обвиняют в слепом подражании Советскому Союзу и в заб¬
вении национальной гордости. Например, английские ревизионисты гово¬
рили о «некритической поддержке, оказываемой Исполнительным коми¬
тетом советской политике», а Э. Томпсон прямо утверждал, что комму¬
нисты — «плохие англичане». В ответ на эти измышления тов. Д. Мэттьюз
в статье «Карикатура на нашу партию» показывает, что попытка обвинить
Английскую компартию в механическом перенесении русских методов про¬
тиворечит фактам и является повторением буржуазного тезиса о ком¬
партии как «русской партии».
Стремление представить коммунистов Англии как плохих англичан
носит явно клеветнический характер. Нет более самоотверженных борцов
за коренные интересы подавляющего большинства нации, трудящихся
масс, чем коммунисты. Кто больше их борется против эксплуатации и за¬
силья монополистического капитала, против предательской антинацио¬
нальной политики консерваторов, превративших британский остров в аме¬
риканскую атомную базу?
Что касается лживых обвинений в теоретической «несамостоятельно¬
сти» коммунистов, то хорошо известно, что каждая компартия берет за
основу своей деятельности исходные положения марксизма и междуна¬
родный опыт коммунистического движения. Но при этом каждая партия
самостоятельна в выборе форм и методов работы и разрабатывает свою
программу, соответствующую специфике данной страны. Свидетельством
этого является, например, программа английских коммунистов «Путь
Британии к социализму».
Ревизионисты обнаруживают полное непонимание диалектики общего
и особенного в общественном развитии. В. И. Ленин подчеркивал, что
общее и особенное неразрывны. Ревизионисты же видят только особенное
и пренебрегают общим, интернациональным. И это преподносится как
творческое развитие марксизма, да еще и с соответствующей «патриотиче¬
ской» вывеской «национального коммунизма».
Ревизионисты извращают марксистское учение об общественно-эко¬
номической формации. Как известно, любая формация развивается по
законам, общим для всех стран. Конечно, не существует общего вне осо¬
бенного. Одни и те же законы общественного развития проявляются
в каждой стране своеобразно, в различных формах. Коммунисты реши¬
тельно выступают против догматизма, мертво копирующего опыт одной
страны и пренебрегающего историческими, национальными особенностя¬
ми других стран. Ущемление догматиками патриотических чувств вызы¬
вает недовольство масс и дает пищу для националистических спекуляций
ревизионистов. Ленинизм учит, что формы и методы строительства социа¬
лизма могут и должны быть различными, соответствующими условиям
данной страны. Но при всем этом нельзя забывать, что главные законы
строительства социализма во всех странах одни и те же. «Если исходить
из марксистско-ленинских позиций,— говорит товарищ Хрущев,— то сле¬
дует выдвигать на первый план не те или иные особенности, которые имеет
3. «Вопросы философии» № 1.
34:
М. А. СВЕРДЛИН, П. М. РОГАЧЕВ
каждая страна, а то главное, то общее, что лежит в основе борьбы за со¬
циализм». Известно, что много своеобразия имеется в социалисти¬
ческом строительстве в Китае. И в то же время характерно, что именно
китайские товарищи подчеркивают интернациональное значение
советского опыта и максимально используют его с позиций творческого
марксизма. Наш опыт, говорят они,— это листья и цветы, а корень у них —
марксизм-ленинизм в целом. Успешное строительство социализма немыс¬
лимо без обмена опытом между народами. Если бы они изолировались,
то каждой стране пришлось бы все начинать сначала, заново вести мучи¬
тельные поиски путей к социализму и испытать не только положитель¬
ный опыт, но и лишние ошибки и неудачи. Еще Энгельс писал: «Немец¬
кое практическое рабочее движение не должно никогда забывать, что
оно развилось на плечах английского и французского движения, что оно
имело возможность просто обратить себе на пользу их дорого купленный
опыт, избежать теперь их ошибок, которых тогда в большинстве случаев
нельзя было избежать» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Избранные произ¬
ведения, т. I, 1948, стр. 604—605).
В программе СКЮ говорится, что «из отношений между социалисти¬
ческими странами нужно исключить те отрицательные явления, которые
капитализм внес в отношения между большими и малыми, сильными
и слабыми странами и народами». Сама постановка такой задачи являет¬
ся ошибочной. Нельзя ставить знак равенства между националистической
политикой буржуазных государств, эксплуататорских по своей природе,
и отношениями братской взаимопомощи внутри социалистического ла¬
геря. Практика опровергает подобного рода клеветнические утверждения.
Достаточно сослаться на пример самой малой социалистической стра¬
ны— Албании, которая, получая бескорыстную помощь от Советского
Союза и других социалистических стран, впервые обрела подлинную на¬
циональную независимость и переживает сейчас бурный подъем экономи¬
ки и культуры.
В. Бегов и ч (Югославия) считает возможным даже заявлять, что
идея укрепления социалистического лагеря служит «великодержавным»
интересам Советского Союза. Это и подобные ему заявления получили
резкую отповедь со стороны коммунистических и рабочих партий. Вред
патриотическим интересам народов, разумеется, приносит не интернацио¬
нализм, а реакционный национализм ревизионистов. Какими бы ни были
субъективные устремления югославских ревизионистов, какой бы «патрио¬
тической» вывеской они ни прикрывались, объективно их политика, на¬
правленная на изоляцию социалистических стран, есть лжепатриотизм,
она наносит вред действительным национальным интересам югославского
народа.
Характерно, что национализм в отношении ревизионистов к странам
социализма уживается с преклонением перед Западом, с элементами кос¬
мополитизма. На словах — самостоятельность (по отношению к социали¬
стическому лагерю), а на деле — равнение на Запад. Венгерский реви¬
зионист Бибо, откровенно выражая чаяния всех ревизионистов, призывал
содействовать включению Венгрии «в тот большой процесс, который мы
называем «западным путем развития общества». Ревизионисты слишком
легко забывают, что любая малая социалистическая страна, будь это
Венгрия или Югославия, была бы давно раздавлена империализмом как
самостоятельное государство, если бы не существовал лагерь социализма.
Эволюция взглядов и действий клики Имре Надя — Лошонци в Вен¬
грии воочию показала всю реакционность идеологических концепций ре¬
визионистов. Эта клика начала с «патриотических» воплей против интер¬
национализма, якобы угрожающего национальной независимости Венгрии,
а кончила прямым национальным предательством. Этот факт лишний раз
убеждает, что не может быть патриотом тот, кто выступает против интер¬
национализма и дружбы между народами.
ПАТРИОТИЗМ И ИНТЕРНАЦИОНАЛИЗМ
35
Только интернационалисты выражают подлинные национальные
патриотические интересы, потому что они борются за братскую солидар¬
ность народов как надежную гарантию успешного развития экономики,
культуры и сохранения национальной независимости. Еще Энгельс от¬
мечал, что «в рабочем движении подлинно национальные идеи... одновре¬
менно являются и подлинно интернациональными» («К. Маркс, Ф. Эн¬
гельс, В. И. Ленин о пролетарском интернационализме». 1957, стр. 135).,
Ревизионисты рассуждают о нации вообще, молчаливо предполагая,
что существует некий «чистый», внеклассовый патриотизм. Национальное
единство всех классов внутри страны они противопоставляют интернацио¬
нальному единству рабочих разных стран. Характерно, что такой ренегат,
как Имре Надь, отрицал классовую борьбу в переходный период, несмотря
на наличие враждебных буржуазных элементов в стране, и пропаганди¬
ровал идейки о «едином биении сердец девяти с половиной миллионов
венгров» и о «единой венгерской национальной культуре». Ему вторил
философский столп ревизионизма Г. Лукач, горячо приветствовавший
контрреволюцию, называя ее «демократией», «при которой могут про¬
явиться всемирные традиции мадьярства». В дни контрреволюционного
мятежа действительно проявилось «единое биение сердец», но только
не всех венгров, а ревизионистов и открытых реакционеров типа графа
Эстерхази, выступивших в союзе с иностранным империализмом против
своего народа, против интернациональных сил внутри страны и всего
социалистического лагеря. Идеология «чистого», внеклассового патрио¬
тизма лжива и реакционна. Нельзя понять отношения патриотизма к ин¬
тернационализму, если не учитывать их классовую природу.
2. Буржуа и пролетарии в их отношении к патриотизму
и интернационализму
Патриотизм — явление социально-историческое. Вместе с развитием
буржуазных отношений и становлением наций сложился буржуазный
патриотизм, в основе которого лежала борьба за свободный общенацио¬
нальный рынок, против феодальных ограничений, стеснявших свободу
торговли, и против посягательств на внутренний рынок со стороны
иностранной буржуазии. Поэтому патриотизм буржуазии связан в той
или иной мере с национализмом и враждебен интернационализму. «Бур¬
жуазия каждой страны,— писал Ф. Энгельс,— имеет свои особые инте¬
ресы, а так как эти интересы для нее превыше всего, она не способна
подняться выше национальности...» («К. Маркс, Ф. Энгельс, В. И. Ленин
о пролетарском интернационализме», стр. 6). Наличие международных
связей буржуазии (мировой рынок, военные блоки и т. п.) не опровер¬
гает сказанного. Эти связи порождают не интернационализм, а космопо¬
литизм, так как устанавливаются не в форме братской взаимопомощи,
а путем подчинения слабого сильному, где сильный хищник, стремящий¬
ся к мировому господству, фактически диктует в объединении.
Космополитизм не является чем-то противоположным национализму.
Это видно уже из того, что в основе космополитизма лежит идея о нерав¬
ноценности наций, то есть шовинизм буржуазии сильнейшей страны. Бур¬
жуазия одной и той же страны (например Франции) разжигает нацио¬
налистические чувства по отношению к народам колоний (например
алжирскому) и в то же время приемлет космополитическую идеологию
США. Чтобы сохранить свое классовое господство, «буржуазия предает
интересы свободы, родины, языка и нации, когда встает пред ней револю¬
ционный пролетариат» (В. И. Л е н и н. Соч., т. 6, стр. 419). Реакционная
буржуазия способна лишь на «патриотическую» фразеологию, которая
нужна ей для прикрытия шовинизма в грабительских войнах.
Сказанное отнюдь не означает, что в современную эпоху полностью
исчерпаны возможности буржуазного патриотизма. Он проявляется
36
М. А. СВЕРДЛИН, П. М. РОГАЧЕВ
в участии некоторых слоев буржуазии в борьбе против претензий амери¬
канского империализма на мировое господство. Но главным образом
буржуазный патриотизм связан с прогрессивным национализмом демо¬
кратических элементов в странах Востока. Ленин учил различать нацио¬
нализм нации угнетающей — шовинизм и национализм наций угнетаемой.
Общедемократическое содержание в любом национальном движении, го¬
ворил Ленин, мы поддерживаем безусловно. Буржуазия колониальных и
зависимых стран патриотична в той мере, в какой она участвует в обще¬
демократической борьбе против империализма, вовлекая в эту борьбу
широкие массы. Буржуазия же, выступающая за империализм, против
национально-освободительного движения масс, антипатриотична.
Необходимо учитывать, что буржуазный национализм может иметь
прогрессивное значение в рамках буржуазно-демократической револю¬
ции. Антиколониальная борьба, даже если она возглавляется национали¬
стическими партиями, объективно сливается в общий антиимпериалисти¬
ческий поток с социалистической борьбой пролетариата. И это нельзя не
учитывать в практике борьбы коммунистических партий стран Азии и
Африки против империализма. Больше того, даже в условиях социали¬
стической революции патриотизм национальной буржуазии, поскольку она
идет в борьбе против империализма за рабочим классом, может быть ис¬
пользован в интересах всего народа. Но при этом в процессе классовой
идеологической борьбы буржуазия должна перевоспитаться и отрешиться
от национализма, так как социализм несовместим с национализмом — он
интернационален по своей природе.
В отличие от других классов, существующих на базе частной собствен¬
ности, рабочему классу органически присущи и последовательный
патриотизм и интернационализм. «Только рабочий класс представляет
собой действительную силу, способную оказать сопротивление рецидиву
национальных антагонизмов...» — подчеркивал К- Маркс (Новые доку¬
менты К- Маркса и В. И. Ленина. «Вопросы истории КПСС» № 2 за
1958 год, стр. 15).
Необходимость установления интернациональных связей, объедине¬
ния рабочих различных стран диктуется рядом причин. Во-первых, у про¬
летариев всех стран общий враг — международный фронт буржуазии.
Во-вторых, пролетарии имеют общую цель борьбы — построение комму¬
нистического общества. В-третьих, капитализм создал крупную промыш¬
ленность, мировой рынок, привел к всемирному разделению труда, небы¬
вало расширил международные связи, тем самым он, по выражению Эн¬
гельса, предоставил пролетарской революции мировую арену, создав ей
экономическую основу. Поэтому революция, даже если она происходит
в одной стране, является частью мировой пролетарской революции. Она
возникает в результате развития противоречий мировой системы капита¬
лизма в целом, а не только данной страны, в связи с определенными меж¬
дународными условиями, без которых победа невозможна. К ним отно¬
сятся поддержка революции со стороны пролетариев других стран и брат¬
ская взаимопомощь социалистических государств, которые образуются по
мере отпадения стран от системы капитализма. Следовательно, идеология
и политика интернационализма, отражающие закономерности борьбы за
коммунизм, вытекают из международного характера пролетарской рево¬
люции. Между пролетариями различных стран могут быть установлены
прочные братские связи, так как ничто не разъединяет их. По самой своей
социальной природе пролетариат свободен от частнособственнической кон¬
куренции.
С позиций интернационализма пролетариат определяет свое отно¬
шение к национальной политике «овоей» буржуазии. Ленин подчеркивал,
что пролетариат метрополий в интересах успешной борьбы за свое
освобождение должен поддерживать национально-освободительное движе¬
ние угнетенных народов против империализма. Поднявшись на освободи¬
ПАТРИОТИЗМ И ИНТЕРНАЦИОНАЛИЗМ
тельную борьбу, они неизбежно превращаются из резерва империализма
в резерв пролетарской революции, что ведет к созданию единого фронта
освободительного движения в колониях и метрополиях. При этом патрио¬
тическая борьба народов за национальное освобождение ни в какой мере
не противоречит интернационализму. Товарищ Мао Цзэ-дун в 1938 году
говорил: «Победа Китая, разгром империалистов, предпринявших агрес¬
сию в Китае, поможет и народам других стран. Поэтому патриотизм в
национально-освободительной войне — это осуществление интернациона¬
лизма на практике» (Избранные произведения, т. 2, стр. 342—343).
Говоря о единстве патриотизма и интернационализма в национально-
освободительной борьбе, руководимой рабочим классом, следует учиты¬
вать, что речь идет о пролетарском патриотизме — качественно
новом явлении в истории. К. Цеткин справедливо отмечала, что между
патриотизмом господствующих классов в буржуазном обществе и патрио¬
тизмом пролетариата разница заключается не в степени патриотизма, а в
самой сущности. Патриотизм господствующих классов, говорила она,
«имеет перед собой только одну цель — сохранить отечество для этих
классов в качестве объекта классовой эксплуатации и классового господ¬
ства и эту классовую эксплуатацию распространить за границы страны,
на пролетариев других стран. Напротив, патриотизм пролетариата рево¬
люционен. Он исходит из представления о том, что отечество сперва долж¬
но быть завоевано в борьбе против внутреннего врага — буржуазного
классового господства, — что оно должно быть перестроено, чтобы стать
отечеством для всех» (журнал «Вопросы истории КПСС» № 2 за 1957 год,
стр. 131 —132).
При решении вопроса об отношении пролетариата к патриотическому
движению социалистам, естественно, приходилось обращаться к формуле,
высказанной К- Марксом и Ф. Энгельсом в «Манифесте Коммунистиче¬
ской партии»: «рабочие не имеют отечества».
Патриарх ревизионизма Бернштейн утверждал, что названная фор¬
мула правильна для эпохи, когда пролетариат был вне политики. Но с вы¬
ходом на арену политической борьбы 1, с получением избирательных и не¬
которых других прав пролетариат якобы приобретает отечество
(см. Э. Бернштейн «Проблемы социализма и задачи социал-демо¬
кратии». 1901, стр. 281). Отсюда неизбежно напрашивался вывод шови¬
нистского толка, и последователи Бернштейна (Фольмар и др.) не пре¬
минули сделать этот вывод, заявив, что пролетарии при всех условиях,
даже в грабительских войнах, должны защищать «отечественные» крохи,
брошенные им буржуазным правительством.
Г. В. Плеханов в статье «Патриотизм и социализм» (1905 год), поле¬
мизируя с Бернштейном и Жоресом, занимал весьма неясную, колеблю¬
щуюся, противоречивую позицию по отношению к патриотизму, противо¬
поставляя его абстрактно интернационализму. При этом он оговаривался,
что отрицательное отношение к идее отечества не означает равнодушия
к культурным приобретениям народа. После длинных рассуждений, где
правильные положения перемежаются с ошибочными, Плеханов пришел
к следующему выводу: «Чем шире делается могучая река современного
рабочего движения, тем дальше отступает психология патриотизма перед
психологией интернационализма» (Избранные философские произведе¬
ния, т. III, 1957, стр. 95). Плеханов, таким образом, выступая в целом
с позиций интернационализма, не сумел творчески решить вопрос о соче¬
тании патриотизма и интернационализма. Забывая, что растет патрио¬
тизм пролетарский, отнюдь не противоречащий интернационализму, он
опрометчиво выдвигает положение, исключающее и в будущем всякую
постановку вопроса об отечестве для рабочих, об их патриотизме. Впро¬
1 Разумеется, для Бернштейна это означало только парламентскую деятельность.
38
М. А. СВЕРДЛИН, П. М. РОГАЧЕВ
чем, это не помешало ему позднее стать в один ряд с буржуазными со¬
циал-патриотами и откровенными шовинистами.
Крайнее пренебрежение к национальным, патриотическим чувствам
людей проявили троцкисты. Пятаков, например, объявлял всякое нацио¬
нальное движение реакционным. Под видом борьбы за сближение наций
троцкисты защищали лозунг «прочь границы» — лозунг, игравший на
руку империализму и наносивший прямой вред интернационализму.
В противоположность подобным взглядам Ленин и созданная им
партия выдвинули и осуществили на практике лозунг о праве наций на
самоопределение. Никто так беспощадно не боролся с буржуазным шо¬
винизмом и «квасным патриотизмом», как это делал великий интер¬
националист Ленин. И вместе с тем в разгар этой борьбы В. И. Ленин
перед всем миром выступил со специальной статьей в защиту нацио¬
нальной гордости великороссов, заявив о верности большевиков великим
революционным и культурным традициям русского народа. В работе
«Воинствующий милитаризм...» и в известных письмах к Инеосе Арманд
В. И\ Ленин дает разъяснение формулы «рабочие не имеют отечества»,
излагая положения, ставшие азбукой марксизма. Там же Ленин предо¬
стерегает от нигилистического толкования этой формулы.
В педагогической практике иногда высказывается точка зрения, со¬
гласно которой приведенное выше положение «Манифеста» дает исчерпы¬
вающее решение вопроса об отношении пролетариата к отечеству. Но та¬
кая точка зрения оказывает услугу нигилистам. Они приводят эту форму¬
лу Маркса и, по существу, на этом ставят точку, молчаливо предполагая,
что серьезные разговоры о патриотизме пролетариата неправомерны.
В действительности же Маркс и Энгельс в «Манифесте» специально
этот вопрос не рассматривают. Они, как известно, высказали назван¬
ную формулу в связи с необходимостью ответить на клеветнические об¬
винения со стороны буржуазных писателей по адресу коммунистов, кото¬
рые якобы хотят лишить людей отечества.
Следует подчеркнуть, что марксисты критикуют идею отечества в
ее буржуазном понимании. Пролетариат не имеет и не стремится
к тому, чтобы иметь отечество как выражение национальной
исключительности. Марксистская формула «пролетарии не имеют
отечества» означает, что в условиях капитализма рабочие не имеют
своего пролетарского отечества. Есть лишь отечество буржуаз¬
ное, у кормила которого стоят эксплуататоры, грабящие народ. Маркс
и Энгельс в «Манифесте» не ставили в конкретном плане вопроса о воз¬
никновении отечества в будущем.
Но Маркс и Энгельс в то же время были далеки от национального
нигилизма. Не кто иной, как Маркс, подверг уничтожающей критике ни¬
гилистическое положение прудонистов, будто понятия нации и нацио¬
нальности есть не более чем «устарелые предрассудки». В том же «Мани¬
фесте Коммунистической партии» говорится: «Так как пролетариат дол¬
жен прежде всего завоевать политическое господство, подняться до
положения национального класса, конституироваться как нация, он сам
пока еще национален, хотя совсем не в том смысле, как понимает это
буржуазия» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 4, изд. 2-е, стр. 444).
В. И. Ленин указывал, что пролетариат не безразличен к отечеству,
то есть к той социально-экономической и культурной среде, которая
«является самым могущественным фактором в классовой борьбе проле¬
тариата» (Соч., т. 15, стр. 171). Ленин считал неправильными рассужде¬
ния об отечестве вообще без учета его классовых основ. Больше того,
нет и буржуазного отечества вообще. Пролетариату не безразлично,
«в каком отечестве он живет: живет ли он в монархической Германии,
или в республиканской Франции, или в деспотической Турции» (там же).
Ленин осуждал всякие уступки буржуазному шовинизму. В то же
время он подчеркивал правомерность любви пролетариата к своей ро¬
ПАТРИОТИЗМ И ИНТЕРНАЦИОНАЛИЗМ
3&
дине, заботы о судьбах страны, вытекающей, разумеется, не из буржуаз¬
ного патриотизма, а из классовых интересов пролетариата.
И в условиях капитализма есть основа для патриотических чувств
пролетариата. Прежде всего сюда относится борьба пролетариата за все¬
мерную демократизацию страны, за создание лучших (условий для классо¬
вых битв. Далее. Несмотря на наличие классового антагонизма внутри
б|уржуазной нации, существует национальная общность языка, экономи¬
ческой жизни, психического склада и культуры. Враждебность пролета¬
риата к реакционному строю (а именно это имеется в виду в формуле
«рабочие не имеют отечества») отнюдь не означает враждебность к на¬
ции. Пролетариат борется за то, чтобы стать во главе прогрессивных сил
нации, сплотить большинство нации против отживающих классов.
Следует также учитывать значение такого важного (хотя и не
основного) элемента в понятии «отечество», как культура. Заметим, что
Плеханов в названной выше статье, по существу, исключал этот элемент
из понятия «отечество». Разумеется, внутри одной и той же нации суще¬
ствуют две культуры — буржуазная и демократическая, пролетарская. Но
это не исключает наличия общенациональных элементов культуры, про¬
грессивных национальных традиций и т. д., а также общности языка, ко¬
торый в известной мере объединяет нацию. Именно трудящиеся, созда¬
тели общественного богатства, являются надежными хранителями про¬
грессивных традиций и материальных и духовных ценностей нации, за¬
щищая их от разрушения со стороны отживающих классов. В случае на¬
шествия захватчиков пролетариат борется не только против усиления
гнета, как неизбежного следствия захватнических войн, но и ради защиты
культурных ценностей от надругательств со стороны иноземного врага.
Наконец в развитии патриотизма играет определенную роль и любовь к
родным местам, связанным с детством, лучшей порой жизни, а также к
родной природе, служащей источником формирования определенных
представлений о прекрасном, и т. д.
Формула Маркса и Энгельса «рабочие не имеют отечества» остает¬
ся верной и в нашу эпоху, поскольку она выражает враждебное отно¬
шение пролетариата к капиталистическому строю. Больше того, значение
ее неизмеримо выросло, поскольку она направлена против лозунга шови¬
нистов о «защите отечества» в несправедливой, грабительской войне.
Вместе с тем в эпоху империализма и пролетарских революций эта фор¬
мула узка, недостаточна для ответа на вопрос об отношении проле¬
тариата к отечеству прежде всего потому, что при объяснении этого во¬
проса следует исходить из новой ленинской теории социалистической ре¬
волюции. Социализм побеждает не одновременно во всем мире, а путем
постепенного отпадения отдельных стран от системы капитализма. По ме¬
ре этого отпадения возникают социалистические отечества, защита ко¬
торых является священным долгом трудящихся всех стран. Пролетарии
каждой страны стремятся внести как можно больший национальный
вклад в общее дело революции. Это усиливает патриотические чувства
и национальную гордость. Кроме того, в эпоху империализма, в особен¬
ности в наши дни, на рабочий класс и его партии ложится задача защи¬
ты буржуазно-демократических завоеваний и национальной свободы от
посягательств наиболее хищных империалистических групп, стремящихся
к мировому господству. В условиях господства фашизма, противопостав¬
ляющего себя всей нации, пролетариат в борьбе за демократические сво¬
боды стремится сплотить все прогрессивные силы страны. Такой курс взя¬
ла, например, Коммунистическая партия Испании, выступающая под ло¬
зунгом «национального согласия», за свержение франкистской дикта¬
туры.
Ярким образцом единства патриотизма и интернационализма слу¬
жит отношение коммунистов к грабительским войнам «своего» буржуаз¬
ного правительства. Как известно, в годы первой мировой войны социал-
40
М. А. СВЕРДЛИН, П. М. РОГАЧЕВ
шовинисты II Интернационала клеветали на интернационалистов-ленин-
цев, обвиняя их в антипатриотизме. На деле именно социал-шовинисты
предавали интересы народа: проповедуя сотрудничество со «своей» бур¬
жуазией под фальшивым лозунгом «защиты отечества», они поддержи¬
вали грабительскую войну и тем способствовали еще большему закаба¬
лению народа. Только ленинцы остались верными пролетарскому интер¬
национализму. И вместе с тем они были самоотверженными борцами
за освобождение своего народа путем превращения войны империа¬
листической в войну гражданскую во имя создания отечества для всех
трудящихся. В. И. Ленин учил конкретно-исторически подходить к ло¬
зунгу «защиты отечества»: «Отрицать «защиту отечества», т. е. участие
в войне демократической, есть нелепость, не имеющая ничего общего
с марксизмом. Прикрашивать империалистскую войну применением
к ней понятия «защиты отечества», т. е., выдавая ее за демократическую,
значит обманывать рабочих, переходить на сторону реакционной бур¬
жуазии» (Соч., т. 23, стр. 24).
Буржуазия всегда клеветала на коммунистов, обвиняя их в «без-
родности». Например, французский министр неофашист Сустель имеет
наглость заявлять, что коммунисты своим поведением ставят себя вне
нации, они, мол, не патриоты, а иностранные агенты — «русские пара¬
шютисты». Но история — лучший судья. В годы второй мировой войны
буржуазия породила таких отвратительных типов, как Пете», Квислинг
и им подобные. Тот же г-н Сустель в годы гитлеровской оккупации Фран¬
ции отсиживался в эмиграции. А в это время коммунисты сражались
в первых рядах партизан против фашистов и кровью своей завоевали
славу бесстрашных патриотов.
В современных условиях пролетариат является подлинно патриотиче¬
ской силой. Вместе с тем именно он должен и может стать единственным
руководителем всех патриотических сил страны в борьбе за социализм.
На XX съезде КПСС подчеркивалось, что успех революционной борьбы
за социализм, в частности путем использования парламента, находится в
прямой зависимости от единства крестьянства, широких кругов интелли¬
генции и всех патриотических элементов во главе с рабочим классом, ру¬
ководимым коммунистами. Настоящие патриоты так или иначе стано¬
вятся в ряды борцов за социализм, ибо в наш век только социализм обес¬
печивает светлое будущее нации.
Вопрос о союзнике пролетариата внутри капиталистических стран
сейчас стоит остро, как никогда. При этом следует учитывать, что кре¬
стьянство и мелкая буржуазия всегда очень чувствительны к националь¬
ному вопросу: для них сочетание национальных и интернациональных за¬
дач является, несомненно, более трудной проблемой, чем для сознатель¬
ных пролетариев. Это лишний раз показывает, насколько актуален вопрос
о сочетании патриотизма и интернационализма в практической деятельно¬
сти коммунистических партий. В связи с этим особенно важно разобла¬
чение попыток правых социалистов отождествить интернационализм с
космополитизмом и тем самым представить в ложном свете воззрения ком¬
мунистов в глазах патриотических элементов. Например, Г. Ласки писал:
«Я понимаю под интернационализмом дух, который, будучи выражен в
учреждениях, приносит в жертву суверенитет любого данного националь¬
ного государства более широким интересам того civitas maxima, которое
рассматривает государства как провинции во всемирном порядке»
(Н. La ski «Socialism as Internationalism». London, 1949, p. 3). Но то, о
чем говорит Ласки, относится к космополитизму, а отнюдь не к пролетар¬
скому интернационализму, который как раз предполагает уважение к на¬
циональной независимости народов и их государственному суверенитету.
Идея космополитизма есть по существу своему идея буржуазная.
Маркс, вскрывая социальные основы космополитизма, писал, что пат¬
риотизм буржуазии «выродился в чистое притворство с тех пор, как ее
ПАТРИОТИЗМ И ИНТЕРНАЦИОНАЛИЗМ
41
финансовая, торговая и промышленная деятельность приобрела космопо¬
литический характер» (Архив Маркса и Энгельса, т. Ill (VIII), стр. 355).
Космополитизм находится также в связи с общей социологической кон¬
цепцией идеологов буржуазии, отрицающих роль народных масс в исто¬
рии, далеких от народных масс, больше того — враждебных всему тому,
что дорого массам. В горьковском «Рассказе о герое» хорошо выражена
суть этой идеологии в рассуждении главного персонажа — заядлого реак¬
ционера и космополита, утверждающего, что нет ничего национального
в Пушкине, Толстом и других гениях русского народа. «Гений — вне на¬
ции,— изрекает сей космополит,— он выше нации, всегда выше!.. Герои,
вожди — племя личностей, не имеющих почти ничего общего с массами»
(М. Горький. Собр. соч., т. 16, 1952, стр. 83).
Космополиты любят говорить о некой «чистой» мировой культуре,
не отягощенной «грузом» национальной самобытности. Людей, развивак>
щих патриотические традиции, они третируют как национально-ограни¬
ченных. Но так называемая «чистая» мировая культура, взятая вне кон¬
кретных национальных форм, есть фикция. Об этом наглядно свидетель¬
ствует, например, формалистическое, абстрактное искусство Запада
Именно отрыв от родной почвы, от национальных художественных тради¬
ций является причиной утомительного однообразия и бессодержательно¬
сти творений художников-абстракционистов. Не серость и стандарт, а бо¬
гатство национальных красок и многогранность —вот идеал интернацио¬
налиста в культуре. Каждая нация, какой бы малой она ни была, вносит
в мировую культуру нечто свое, присущее только ей одной. Поэтому об¬
щечеловеческая культура тем богаче, чем больше впитывает она в себя
достижения всех народов. Национальные особенности культуры не разъ¬
единяют народы, а дают лишь стимул и материал для международного
обмена культурными ценностями.
Реакционная буржуазия в странах, зависимых от американского им¬
периализма, стремится убить в народе возвышенное чувство патриотиз¬
ма, называя его «национальным эгоизмом». В то же время буржуазные
идеологи (ревизионисты в том числе) усиленно ратуют за «националь¬
ный эгоизм» в странах народной демократии. Но тщетны надежды импе¬
риалистов. Коммунисты отвергают и «национальный эгоизм» и космопо¬
литизм. Они бережно хранят патриотические национальные традиции на¬
родов и в то же время борются за укрепление дружбы и взаимного ува¬
жения наций. «Пролетарский интернационализм,— писал Г. Димитров,—
должен, так сказать, «акклиматизироваться» в каждой стране, чтобы пу¬
стить глубокие корни на родной земле. Национальные формы пролетар¬
ской классовой борьбы и рабочего движения отдельных стран не проти¬
воречат пролетарскому интернационализму, напротив, именно в этих
формах можно с успехом отстаивать и международные интересы проле¬
тариата» (Избранные произведения, т. I, М., 1957, стр. 439—440).
3. Социалистический патриотизм и международная солидарность
трудящихся
В. И. Ленин рассматривал вопрос об уничтожении национального
гнета и пролетарском интернационализме как подчиненный по отноше¬
нию к общему вопросу о социалистической революции и диктатуре про¬
летариата. «Пролетарский интернационализм требует,— писал он,— во-
первых, подчинения интересов пролетарской борьбы в одной стране ин¬
тересам этой борьбы во всемирном масштабе; во-вторых, требует спо-
1 Ревизионистские элементы среди представителей искусства в некоторых стра¬
нах народной демократии выступают с требованием «открыть окна». «В какую сто¬
рону хотят открыть эти окна?» — справедливо ставит вопрос словацкий поэт Андрей
Плавка и отвечает: «Стремление к новому космополитизму проявляется и у наших
художников, увлекающихся абстрактными рисунками и картинами... В эти открытые
окна врывается дурной запах».
42
М. А. СВЕРДЛИН, П. М. РОГАЧЕВ
еобн'ости и готовности со стороны нации, осуществляющей победу над
буржуазией, идти на величайшие национальные жертвы ради свержения
международного капитала» (Соч., т. 31, стр. 126). Так, например, в
1918 году большевики пошли на заключение Брестского мира, который
означал временную национальную жертву для народов России. Ленину
пришлось тогда выдержать жестокую борьбу как с мелкобуржуазными
патриотами, не понимавшими необходимости жертв, так и с интернацио¬
налистским фразерством так называемых «левых коммунистов».
Всякий хороший лозунг может стать пустой фразой, если он выдви¬
гается без учета исторической обстановки. Может сложиться и такая об¬
становка, когда, например, лозунг самоопределения наций на какой-то от¬
резок времени для отдельной страны вступает в противоречие с задачами
борьбы за социализм. Ленин учил, что в этом случае интересы социализма
должны быть поставлены выше (см. Соч., т. 27t стр. 9). На лозунг само¬
определения наций ссылались, в частности, «левые коммунисты», высту¬
пая против Брестского мира. Они ссылались также на необходимость про¬
должать войну в интересах развития революции в Европе даже ценой
утраты Советской власти в России. Такую тактику Ленин назвал стран¬
ной и чудовищной. В. И. Ленин и Я. М. Свердлов от имени Оргбюро ЦК
партии писали в связи с Брестским миром: «Сохраняя Советскую власть,
мы оказываем самую лучшую, самую сильную поддержку пролетариату
всех стран в его неимоверно трудной, тяжелой борьбе против своей бур¬
жуазии» (там же, стр. 39—40). В конкретной исторической обстановке
того времени такая тактика большевиков отвечала как интернациональ¬
ным интересам пролетариата, так, в конечном счете, и националь¬
ным интересам народов России.
В борьбе за социалистическую революцию большевики выполнили
не только интернациональную, но и национальную задачу. Прежде всего
они вывели измученную, голодную и разрушенную страну из империали¬
стической войны и тем спасли независимость Родины. Те, кому действи¬
тельно дороги были интересы Отечества, не могли не пойти за большеви¬
ками, защищавшими в борьбе против белогвардейцев и интервентов
подлинно национальные интересы. «История сделала так, — писал
В. И. Ленин,— что патриотизм теперь поворачивает в нашу сторону.
Ведь ясно, что нельзя свергнуть большевиков иначе, как иностранными
штыками» (Соч., т. 28, стр. 188).
Великая Октябрьская революция породила новый, высший тип пат¬
риотизма. В ходе социалистического строительства патриотизм приобре¬
тает непосредственно социалистический характер, то есть по своей глав¬
ной направленности он сливается с задачами борьбы за укрепление со¬
циализма в стране. Это определяется тем, что советский патриотизм имеет
своей экономической основой не частную собственность, разъединя¬
ющую людей, а общественную собственность. Благодаря этому социа¬
листический патриотизм органически сочетается с чувствами уважения
и дружбы между народами. Неразрывная овязь патриотизма с последо¬
вательным интернационализмом становится неотъемлемой частью идео¬
логии не только рабочего класса, но и всего народа.
Новый, социалистический патриотизм стал животворным источником
такого героизма в защите Родины, какого не знала история. Сбылись ве¬
щие слова Ф. Энгельса, который еще в 1845 году гениально предсказывал,
что член социалистического общества «в случае войны, которая, конечно,
может вестись только против антикоммунистических наций, должен за¬
щищать действительное отечество, действительный очаг... он, следователь¬
но, будет бороться с воодушевлением, со стойкостью, с храбростью, перед
которыми должна разлететься, как солома, механическая выучка совре¬
менной армии» (К- МарксиФ. Энгельс. Соч., т. 2, изд. 2-е, стр. 539).
В истории защиты социалистического Отечества далеко не единичными
были даже такие дела, как подвиг Александра Матросова. Героизм совет-
ПАТРИОТИЗМ И ИНТЕРНАЦИОНАЛИЗМ
43
скйх воинов стал примером для китайских и корейских патриотов в их
совместной борьбе против американских империалистов 1. В этом прояв¬
ляется новая особенность, состоящая в том, что патриотизм одного народа
в условиях борьбы за социалистическую Родину способствует развитию
патриотизма других народов.
Единство интернационализма и патриотизма с особой силой было
продемонстрировано в совместной борьбе трудящихся различных стран
во главе с коммунистами против германского фашизма в годы второй ми¬
ровой войны. В последнее время опубликован ряд документов, которые
свидетельствуют о том, что даже в фашистском тылу, на предприятиях,
в гитлеровских лагерях смерти коммунисты различных стран объединя¬
лись в подпольные организации для борьбы против фашизма, сплачи¬
ваясь, как правило, вокруг русских товарищей, как наиболее опытных
борцов и самоотверженных патриотов. Они действовали в тесном контак¬
те с немецкими рабочими-интернационалиетами (см. «Исторический ар¬
хив», №№ 4, 6 за 1957 год и «Вопросы истории» № 3 за 1957 год).
Социалистический патриотизм послужил одним из источников побе¬
ды Советского Союза в Великой Отечественной войне. В свою очередь,
чрезвычайно велико было интернациональное значение нашей победы над
фашизмом. Она спасла цивилизацию Европы от фашистского варварства,
создала благоприятные условия для возникновения народно-демократи¬
ческих государств и для успешного строительства социализма в этих
странах.
Взаимоотношения между социалистическими странами показывают
образец гармонического сочетания национальных и интернациональных
интересов трудящихся. Эти отношения есть высшее проявление интерна¬
ционализма. По мере развития истории обогащается содержание интер¬
национализма, множатся его формы. До возникновения мировой социа¬
листической системы пролетарский интернационализм выражался в клас¬
совой солидарности пролетариев различных стран в борьбе за свержение
капитала и в поддержке ими первой страны диктатуры пролетариата.
Ныне с возникновением мировой системы социализма существенным вы¬
ражением пролетарского интернационализма является братская взаимо¬
помощь трудящихся в социалистическом строительстве. Пролетарский
интернационализм получил и новую форму — форму государственного
сотрудничества народов. Пролетариат использует теперь государственную
власть как главное средство для оказания помощи трудящимся других
стран в небывало широких размерах.
В области взаимоотношений между социалистическими странами до
сего времени не было никакого опыта. Опыт строительства советского
многонационального государства на союзных, федеративных началах имел
огромное значение, но его нельзя было механически перенести на межго¬
сударственные отношения в рамках социалистического лагеря. Теперь же
выработались и развились конкретные формы взаимоотношений социали¬
стических стран. В основе их лежит принцип полного равенства больших
и малых стран, их полной государственной самостоятельности при тесном
сотрудничестве и братской взаимопомощи между ними.
Как известно, ревизионисты стараются изобразить как закономер¬
ность, как неизбежное следствие политики интернационализма связан¬
ные с культом личности ошибки, имевшие место во взаимоотношениях
между социалистическими странами. А временно возникающие противо¬
речия особенного и общего, национального и международного, имеющие
объективный характер, ревизионисты возводят в разряд антагонистиче¬
ских противоречий, якобы неразрешимых на базе интернационализма.
1 Книгу П. Журбы «Александр Матросов», пробитую вражескими пулями, нашли
на груди под ватником у корейского воина Ким Чон Квора и у китайского народного
добровольца Хуан Цзи-гуана, которые повторили подвиг Матросова.
44
М. А. СВЕРДЛИН, П. М. РОГАЧЕВ
В обоснование этой «точки зрения» приводится даже такой нелепый до¬
вод, что «закон неравномерности» экономического развития приводит
будто бы к подчинению отсталых стран передовым внутри социалистиче¬
ского лагеря. Это клеветническое утверждение протаскивалось, в частно¬
сти, в югославском журнале «Младость». Оно лживо уже потому, что для
обоснования его законы капитализма переносятся на социализм, где они
не действуют. Конечно, социалистические страны стоят на разном уровне
промышленного развития, но действие закона неравномерности заклю¬
чается, как известно, не в этом. Кроме того, как показывает практика, в
странах социалистического лагеря наблюдается общий подъем экономи¬
ки (не последнюю роль в этом играет их братская взаимопомощь) и при
этом все больше стирается разница в уровне их развития.
Между стремлением народов к развитию национальной экономики,
культуры, государственности и тенденцией ко все большему единству хо¬
зяйственной и политической жизни стран социализма нет непримиримых
противоречий. Практика взаимоотношений между ними показала, что
противоречия между национальным и интернациональным носят неанта¬
гонистический характер. Они покрываются единством социалистических
стран по коренным вопросам, общностью интересов и закономер¬
ностей строительства социализма.
Образцом гармонического сочетания общих, интересов социалисти¬
ческого содружества и специфических интересов отдельной страны слу¬
жит разделение труда и кооперирование между социалистиче¬
скими странами. Но национальные и интернациональные интересы не
всегда совпадают непосредственно, если подходить к этому вопро¬
су с точки зрения данного момента. Так бывает, например, когда одна
страна предоставляет безвозмездную помощь другой. При этом текущий
интерес гражданина первой страны в какой-то мере страдает. Но если
рассматривать вопрос с точки зрения перспективы движения в целом
(а это единственно правильная точка зрения), то картина предстанет
в ином овете. Укрепление одной страны благодаря братской помощи дру¬
гих стран способствует укреплению всего социалистического лагеря.
А это отвечает интересам и страны, оказавшей помощь. Следователь¬
но, вконечномсчетееенациональныеинтересы совпа¬
дают с интернациональными.
Интернациональные интересы, однако, выше национальных. Поэтому
национальные интересы пролетариата подчиняются интернациональным,
как часть подчиняется целому. Подлинные интернационалисты и патриоты
не могут в политике руководствоваться узкой меркой непосредственной
национальной выгоды (это был бы национальный эгоизм), они должны
исходить из учета интересов развития мировой социалистической системы.
Тот не интернационалист и не патриот, кто действует в ущерб могуществу
Советского Союза и всего социалистического лагеря.
В наше время нельзя быть патриотом и интернационалистом, не бо¬
рясь против опасности империалистической войны, угрожающей наро¬
дам неслыханными национальными жертвами. Защита мира немыслима
без упрочения международной солидарности трудящихся. Маркс учил,
что союз рабочих всех стран уничтожит войны. Патриоты всех стран сей¬
час сплачиваются вокруг социалистического лагеря, являющегося основ¬
ной преградой на пути агрессивных устремлений империалистов. Совет¬
ские люди, занятые мирным трудом по созиданию коммунизма, кровно
заинтересованы в прочном мире. Последовательно борясь под руковод¬
ством Коммунистической партии за мир, советский народ выполняет не
только патриотическое, но и великое интернациональное дело. И в этом
отношении советские люди служат благородным примером для трудящих¬
ся всех стран.
Самоотверженно борясь за выполнение грандиозных планов строи¬
тельства коммунизма, трудящиеся Советского Союза на деле сочетают
ПАТРИОТИЗМ И ИНТЕРНАЦИОНАЛИЗМ
45
патриотизм и интернационализм. Идея неразрывной связи национальных
и интернациональных задач пронизывает семилетний план развития на¬
родного хозяйства СССР.
В результате выполнения семилетнего плана наша Родина совершит
новый гигантский скачок к более высокому качественному состоянию эко¬
номики; будет сделан решающий шаг в достижении самого высокого в
мире жизненного уровня народа; еще больше укрепится обороноспособ¬
ность первого коммунистического Отечества. Поэтому борьба за выполне¬
ние семилетнего плана является первейшим патриотическим долгом тру¬
дящихся.
Вместе с тем «осуществление семилетнего плана,— говорится в те¬
зисах доклада товарища Н. С. Хрущева на XXI съезде КПСС,— явится
новым доказательством выполнения трудящимися Советского Союза сво¬
его интернационального долга перед трудящимися всех стран, междуна¬
родным коммунистическим и рабочим движением, перед всем прогрессив¬
ным человечеством». Наши хозяйственные успехи будут выдающимся
вкладом в решение общей задачи социалистического лагеря — достигнуть
к 1965 году абсолютного превосходства системы социализма над капита¬
листической системой в материальном производстве. Это еще больше укре¬
пит силы мира, цитаделью которых является лагерь социализма. Первый
опыт строительства высшей фазы коммунизма существенно обогатит тео¬
рию марксизма и практику международного коммунистического движе¬
ния. Наконец, гигантские темпы развития Советского Союза окажут ре¬
шающее воздействие на сознание всех угнетенных, покажут им, как мож¬
но без империалистов, в борьбе против империалистов коренным образом
улучшить жизнь народа.
В. И. Ленин учил, что успехами хозяйственного строительства мы
оказываем главное воздействие на международную политику. Когда ста¬
линградские гидростроители обеспечивают досрочный пуск крупнейшей
в мире ГЭС, когда рабочие депо Москва-Сортировочная выступают
инициаторами новых форм коммунистического соревнования, когда китай¬
ские металлурги, чешские и польские машиностроители борются за уве¬
личение выпуска продукции, этим они на деле воплощают в жизнь завет
Ленина — добиваться максимума возможного в своих странах в целях
поддержки социалистической революции во всем мире.
О взаимосвязи законов диалектики
В. П. ЧЕРТКОВ
Расширяющаяся в последнее время работа по изучению отдельных
законов диалектики и ее категорий все решительнее выдвигает задачу раз¬
работки такой общей проблемы, как проблема внутренней связи основ¬
ных и неосновных законов диалектики.
Известно, что Энгельс указывал на внутреннюю связь законов диа¬
лектики между собою (см. «Диалектика природы», 1955, стр. 39). Хотя
у нас никто никогда не отрицал наличия связи между законами диалек¬
тики, однако по данному вопросу пока нет специальных работ, поэтому
он остается мало раскрытым. А между тем диалектика как единственно
верное и всестороннее учение о развитии может быть правильно понята
лишь тогда, когда, в частности, выяснена внутренняя связь между пере¬
ходом в новое качество и моментом разрешения противоречий, когда орга¬
нически связываются отрицание отрицания с моментом разрешения про¬
тиворечий, когда превращение возможного в действительное трактуется
в связи с законами диалектики.
I
Вся диалектика, а не только то или иное ее отдельное положение
есть наука о связях. С точки зрения диалектического материализма, сама
природа любого закона, в том числе и закона диалектики, вскрывает не¬
обходимую связь, существующую между повторяющимися явлениями.
Именно поэтому-то закон определяется в марксизме как «форма всеобщ¬
ности» (см. Ф. Энгельс «Диалектика природы», стр. 186).
Маркс и Энгельс придавали огромное значение диалектике как науке
о связях. В. И. Ленин считал рассмотрение взаимосвязи явлений объек¬
тивного мира одной из основных черт материалистической диалектики.
Ленинская мысль была продолжена И. В. Сталиным в его работе «О диа¬
лектическом и историческом материализме».
Знакомство с работами наших советских философов показывает, что
вопрос о взаимосвязи и взаимообусловленности явлений и позднее про¬
должал изучаться, уточняться, разрабатываться. Опираясь на классиков
марксизма-ленинизма, советские философы в отдельных работах, учебных
пособиях, в программах по диалектическому материализму внесли свою
лепту в постановку и раскрытие вопроса о всеобщих формах связи.
Известно, что в объективном мире все находится во взаимной связи.
Естественные и общественные науки, общественная практика вскрывают
все новые и новые связи явлений, и эти связи бесконечны по своему мно¬
гообразию. Вот почему для науки важное методологическое значение
имеет выделение из этого бесконечного многообразия таких связей, ко¬
торые отличаются всеобщностью. Как к законам диалектики относятся
не все и всякие законы, а только наиболее всеобщие, так и к формам свя¬
зи, которыми интересуется диалектический материализм, относятся не все
О ВЗАИМОСВЯЗИ ЗАКОНОВ ДИАЛЕКТИКИ
47
и всякие связи, а лишь те, которые отличаются всеобщностью и обна¬
руживаются во всех без исключения явлениях живой и неживой природы.
Расшифровывая суть этой черты диалектики, наши философы спра¬
ведливо усматривают всеобщие формы связи в целом ряде парных кате¬
горий, таких, как причина и следствие, необходимость и случайность, сущ¬
ность и явление, и др. И это верно. Взаимосвязь, существующая между
этими и другими парными категориями, носит всеобщий, универсальный
характер. Именно такими, то есть имеющими всеобщий характер, связя¬
ми должен заниматься и занимается диалектический материализм. .
Однако в разработке проблемы взаимосвязи как черты диалектики,
несмотря на определенные успехи, сделано еще недостаточно. Прежде
всего бросается в глаза тот факт, что почему-то одни парные категории
диалектики трактуются как выражающие всеобщие формы связи, а дру¬
гие нет. Почему, например, во взаимосвязи необходимого и случайного
усматривается одна из всеобщих форм связи, а во взаимоотношении со¬
держания и формы этого не видят? Ведь в объективной реальности ни¬
когда так не бывает, чтобы определенное содержание не имело опреде¬
ленной связи со своей формой, и наоборот.
Этот недостаток сохраняется до сих пор во всех учебниках и учебных
пособиях по диалектическому материализму, в том числе и в только что
вышедшей книге «Основы марксистской философии».
Очень важно установить характер взаимосвязи, существующей между
количественной и качественной сторонами предметов. Это одна из важ¬
нейших форм связи, отличающаяся необходимостью и всеобщностью.
То же самое мы должны сказать и о взаимосвязи, существующей ме¬
жду противоположностями, составляющими данный предмет. Следует осо¬
бо отметить, что эта форма взаимосвязи является не только всеобщей, но
и наиболее важной из всех, поскольку она представляет собой внутрен¬
нюю органическую взаимозависимость полярных сторон предмета. Проти¬
воположности, каждая из которых и отрицает другую ив то же время
внутренне предполагает ее, взаимно проникают друг друга, переходят
одна в другую, не существуют друг без друга.
У нас нет работ, в которых делалась бы попытка известным образом
суммировать, классифицировать всеобщие формы взаимосвязи, выяснить
степень их существенности и раскрытия их в процессе познания, идущего
от сущности первого к сущности второго порядка и т. д. А между тем
эту задачу выдвигал В. И. Ленин, писавший о том, что процесс познания
идет «от сосуществования к каузальности и от одной формы связи и взаи¬
мозависимости к другой, более глубокой, более общей» («Философские
тетради», 1947, стр. 193).
Думается, что связь между противоположностями, образующими
внутреннее, органическое единство предмета, является наиболее глубокой,
ибо она полнее и глубже других позволяет судить о нем.
Конечно, может быть, все эти рассуждения нуждаются в серьезном
уточнении и дальнейшей разработке, но в защиту их можно сказать сле¬
дующее.
Во-первых, рассматривая в качестве всеобщих форм связи все парные
категории диалектики, мы избегаем такой непоследовательности, когда
одни категории трактуются в плане всеобщих форм связи, а другие нет,
и притом без всякой мотивировки.
Во-вторых, к всеобщим формам связи надо отнести и те связи и отно¬
шения, которые, будучи наиболее глубокими, представляют собой основ¬
ные законы диалектики: связь количественной и качественной сторон
предмета; связь противоположностей, составляющих предмет; связь,
имеющаяся между первым и вторым отрицанием, сохраняющим некото¬
рые черты исходного состояния процесса развития.
В-третьих, следует особенно подчеркнуть тот факт, что, распространяя
взаимосвязь и взаимообусловленность на все связи и отношения, выража¬
48
В. П. ЧЕРТКОВ
емые основными законами диалектики, мы тем самым включаем во взаи¬
мосвязь центральную силу диалектики, ее ядро, то есть связи и отноше¬
ния, существующие между противоположностями.
Только распространяя взаимосвязь и взаимообусловленность на те
связи и отношения, которые дают нам законы диалектики, и прежде всего
на ее ядро, мы в состоянии до конца понять полную противоположность
диалектики метафизике в трактовке вопроса о взаимосвязи и взаимо¬
обусловленности.
•Известно, что метафизика отрицает не все и не всякие связи. Наиболее
полно она разоблачает свою природу лишь в отношении к противополож¬
ностям. И это понятно. Если признание единства и борьбы противополож¬
ностей составляет, так сказать, фокус диалектического понимания мира, то
суть метафизического понимания мира заключается именно в отрицании
единства и борьбы противоположностей.
И, наконец, рассматривая все парные категории и в особенности
взаимозависимость количественных и качественных сторон предметов,
взаимосвязь противоположностей в качестве всеобщих форм связи, мы
впервые получаем возможность связать вопрос о взаимосвязи не только
с проблемой развития вообще, как это мы до сих пор делали, но и
с вопросом о всеобщих законах этого развития.
Нам могут возразить, что, распространяя взаимосвязь и взаимообус¬
ловленность, по существу, на всю диалектику, мы тем самым как бы лик¬
видируем самостоятельное значение такой черты диалектики, как взаимо¬
связь и взаимообусловленность, которая во многих наших работах рас¬
сматривается наряду с другими чертами диалектики. Действительно, здесь
имеется серьезное затруднение, но оно не нами создано и существует
давно.
В самом деле, с одной стороны, мы нередко рассматриваем взаимо¬
связь и взаимозависимость в качестве черты диалектики, существующей
наряду с другими ее чертами, а с другой стороны, мы знаем взгляд Энгель¬
са, говорившего об общем характере диалектики как науки о связях.
По нашему мнению, эти два положения согласуются между собой, но
только в том случае, если мы взаимосвязь и взаимообусловленность рас¬
пространяем на всю диалектику. И, наоборот, положения эти не согла¬
суются и исключают друг друга, если мы, как это делалось до сих пор,
все формы взаимосвязи сводим лишь к некоторым из парных категорий
и практически не распространяем на всю диалектику.
Из сказанного видно, что хотя мысль о взаимосвязи и не нова, но
здесь много неясного. В частности, надо выявить новые всеобщие формы
взаимосвязи и рассматривать их не в качестве механической суммы, а в из¬
вестной системе, учитывающей, во-первых, степень существенности каж¬
дой из форм и, во-вторых, тот порядок, в каком они познаются и приме¬
няются человеком в процессе познания. Эти вопросы далеко еще не реше¬
ны нами и требуют дальнейшей разработки.
Создание всякого рода кибернетических устройств практически уже
выдвинуло новый вопрос о такой, тоже по-своему всеобщей форме связи,
которая реально существует между количественными сторонами весьма
различных предметов, систем. Математика, анализирующая количествен¬
ную сторону явлений, давно уже показала применимость своих методов
анализа к самым различным явлениям, в том числе и к отдельным сто¬
ронам общественной жизни.
Тот факт, что некоторые философы вначале не поняли и огульно от¬
рицали значение кибернетики, объясняется тем, что они, в частности,
не увидели в принципе устройства электронно-счетных механизмов фило¬
софского момента, то есть того, что и в связях количественных сторон
разных явлений есть общее. Именно это и является объективной осно¬
вой одной из всеобщих форм связи, требующей философского осмысли¬
вания.
О ВЗАИМОСВЯЗИ ЗАКОНОВ ДИАЛЕКТИКИ
49
II
Сами по себе всеобщие формы связи — это глубокие, существенные
отношения не между внешними друг другу явлениями, а, наоборот, меж¬
ду явлениями противоположными и внутренне связанными. Можно ска¬
зать, что каждая из всеобщих форм связи, выраженная парными катего¬
риями, как бы представляет собой своего рода определенное единство
противоположностей. Таковым является прерывное и непрерывное, общее
и единичное, причина и следствие, сущность и явление, необходимость и
случайность, возможность и действительность, количество и качество,
утверждение и отрицание.
Классики марксизма-ленинизма давно отметили связь, существую¬
щую между парными категориями и законом единства и борьбы противо¬
положностей. Известно, например, что Энгельс трактовал в плане проти¬
воположностей основание и следствие, причину и действие, тождество и
различие.
Ленин рассматривал общее и единичное, форму и содержание как
примеры единства и борьбы противоположностей. Анализируя элементы
диалектики, Ленин говорил о том, что переход количества в качество тоже
представляет собой форму диалектического движения противоположно¬
стей. И это действительно так. Количество и качество суть противополож¬
ные стороны одного и того же предмета, а мера выступает как единство
данных противоположностей.
Для нашей темы имеет весьма существенное значение то, что Ленин
в единстве и борьбе противоположностей видел ключ к «скачкам», к «пе¬
рерыву постепенности» и тем самым органически связывал этот закон
диалектики с другими ее законами, как основными, так и неосновными
(к последним мы относим парные категории диалектики).
В данной статье мы рассматриваем не всю совокупность связей основ¬
ных и неосновных законов диалектики, а всего лишь один из ее моментов:
ту связь, которая существует между законом единства и борьбы противо¬
положностей и некоторыми другими (основными и неосновными) зако¬
нами диалектики. Дело в том, что этот закон диалектики играет особо
важную роль в действии всех других ее законов. Поэтому анализ его
действия должен быть положен в основу рассмотрения взаимозависимо¬
сти всех других законов диалектики.
Со времен Гегеля обнаружилась тенденция искать взаимосвязь зако¬
нов и категорий диалектики, сообразуясь с особенностями процесса по¬
знания их человеком. Подобный гносеологический аспект рассмотрения
вопроса, несомненно, представляет глубокий научный интерес. В процес¬
се познания человек не в силу субъективного желания, а в силу внутрен¬
ней объективной логики этого процесса имеет дело то с одной, то с дру¬
гой категорией и использует те или иные объективные законы. Таким об¬
разом, связь законов, обнаруживаемая самой природой гносеологического
процесса, по-своему тоже объективна, а не произвольно конструируется
человеком.
Выходит, что рассматривать взаимозависимость всех законов и кате¬
горий диалектики можно и с гносеологической точки зрения. Разработкой
этого аспекта вопроса философы давно занимаются, и надо еще больше им
заниматься. Но наряду с этим мы должны видеть и другое. Главное в об¬
наружении взаимосвязи законов должно принадлежать не тем или иным
особенностям процесса познания, а особенностям самих вещей. Речь идет
о том, что интересующую нас взаимосвязь мы прежде всего должны
искать в объективной реальности и показывать, как в самих вещах дей¬
ствуют законы диалектики, будучи всегда так или иначе взаимосвязаны
друг с другом. Вот этот, онтологический, аспект рассмотрения данного
вопроса в нашей литературе особенно слабо освещен, хотя он и является
решающим. Поэтому-то его надо рассматривать прежде всего.
4. «Вопросы философии» 1
50
В. П. ЧЕРТКОВ
Ленин, указывая на связь законов диалектики друг с другом,
не уравнивал объективной роли законов диалектики в процессе развития
и в общей взаимосвязи законов. Хотя все законы диалектики так или ина¬
че связаны друг с другом, тем не менее закон единства и борьбы проти¬
воположностей является, по Ленину, центральной, решающей силой в
действии всех законов диалектики — и основных и неосновных. Ленин пи¬
шет: «Вкратце диалектику можно определить, как учение о единстве про¬
тивоположностей. Этим будет схвачено ядро диалектики...» («Философ¬
ские тетради», стр. 194).
Ленин, определяя закон единства и борьбы противоположностей в
качестве ядра диалектики, тем самым рассматривает данный закон не
обособленно, а в определенной зависимости от всех других законов, а по¬
следние — тоже как находящиеся в зависимости от закона единства и
борьбы противоположностей.
Отсюда следует, что вопрос о ядре диалектики — это проблема взаи¬
мосвязи важнейшего закона диалектики, с одной стороны, и всех осталь¬
ных ее законов — с другой. Раскрытие этой проблемы во многом обеспе¬
чивает понимание диалектического материализма в целом как философ¬
ской системы.
У нас не принято определять диалектический материализм как фило¬
софскую систему, хотя известно, что у И. В. Сталина он именно так опре¬
деляется. Нередко многие авторы, рассматривая философские учения
прошлого, критикуют их не только за идеализм и метафизику, но и за то,
что они являются системами. Думается, что в действительности подлинно
научная философия по самой природе своей должна быть системой, цель¬
но и последовательно рисующей картину мира.
То, что диалектический материализм имеет дело со всеобщими прин¬
ципами, которые не могут быть отменены развитием наук, а, наоборот,
обогащаются и развиваются на основе достижений наук,— этот факт есть
свидетельство того, что диалектический материализм является «система¬
тической» философской наукой. Единство и борьба противоположно¬
стей — объективная основа и центральная ось данной системы. В этом
состоит глубокий смысл проблемы ядра. Понятие «ядра» диалектики
имеет объективное содержание, не покрывающееся обособленным рассмот¬
рением действия одного, хотя и важнейшего, закона.
Конечно, поскольку каждый из законов имеет самостоятельное значе¬
ние, играет свою специфическую роль в процессе развития, можно и от¬
дельно рассматривать каждый из них, в особенности в том случае, когда
мы обращаемся к ним с учебной целью. Возможность и необходимость
этого никто не отрицал и не отрицает. Но ввиду того, что, скажем, закон
единства и борьбы противоположностей проявляется в процессе превраще¬
ния количества в качество, в отрицании отрицания, в превращении воз¬
можности в действительность и т. п., то ясно, что обособленное рассмотре¬
ние этого закона, хотя оно и возможно и при определенных условиях очень
важно, не раскрывает нам его таким, каким он выступает в самих вещах,
в самой жизни, где он всегда действует, лишь находясь во взаимосвязи
и взаимодействии с другими законами.
Для уяснения содержания закона единства и борьбы противополож¬
ностей как ядра диалектики требуется определенный анализ взаимозави¬
симости законов диалектики, ибо суть диалектики не только в ее законах,
но и в связях, существующих между ними. Проиллюстрируем это кратко
на некоторых примерах.
III
Как связаны между собой закон единства и борьбы противоположно¬
стей и закон перехода количества в качество?
Известно, что противоречия характеризуются двумя этапами разви¬
тия, которые и связаны друг-с другом и отличаются друг от друга. Суть
О ВЗАИМОСВЯЗИ ЗАКОНОВ ДИАЛЕКТИКИ
51
первого этапа состоит в том, что любые противоречия проходят опреде¬
ленный период своего вызревания, ибо противоречия разрешаются лишь
тогда, когда они достигают определенной степени зрелости. Второй
этап — период разрешения противоречий. Эти два этапа в действии зако¬
на единства и борьбы противоположностей органически связаны с двумя
этапами, имеющимися в действии закона перехода количества в качество:
эволюцией и скачком.
Связь этапа вызревания противоречий с этапом эволюции заключает¬
ся в том, что противоречия с момента своего возникновения и до момента
разрешения количественно накапливаются и растут. А, с другой стороны,
процесс количественного накапливания в главном и коренном есть не что
иное, как процесс роста и вызревания противоречий, составляющих дан¬
ный предмет. Ленин говорил, что в революциях «разрешаются те много¬
численные противоречия, которые медленно накапливаются периодами так
называемого мирного развития» (Соч., т. 13, стр. 22).
Как видно, по Ленину, рост противоречий и количественное накапли¬
вание — это не два параллельно действующих процесса, а единый про¬
цесс. Если иметь в виду капиталистическое общество, причем брать во
внимание не отдельные явления и мелкие факты, а общество в целом и
трактовать его в органической связи с его генеральной линией развития,
в связи с его решающими общественно-политическими силами, то ясно,
что процесс количественного накапливания здесь представляет собой вме¬
сте с тем рост и углубление всех сторон жизни капитализма и прежде
всего рост и углубление самого главного: его коренных противоречий. На¬
пример: рост общественного характера производства, с одной стороны, и
капиталистической собственности, сосредоточивающейся в руках немно¬
гих собственников,— с другой; рост класса буржуазии — с одной, и клас¬
са рабочих — с другой стороны, и т. д.
Выходит, что эволюционный этап в развитии, так часто противопо¬
ставляемый либералами, оппортунистами всех мастей периоду революции,
по своему внутреннему содержанию тоже характеризуется противоречия¬
ми и борьбой, является периодом, подготавливающим революцию, перио¬
дом рождения, роста и вызревания противоречий.
Самостоятельность закона перехода количества в качество и его зна¬
чение для действия закона единства и борьбы противоположностей прояв¬
ляются здесь в том, что без соответствующего количественного накапли¬
вания противоречий, то есть без определенной степени их зрелости, по¬
следние не могут быть разрешены.
Самостоятельность же и особо важная роль закона единства и борьбы
противоположностей проявляются в том, что каждый предмет в главном и
коренном представляет собой, как говорит Ленин, раздвоение единого.
Противоположности составляют сущность предмета, а рост противоречий,
количественное накапливание их — процесс его развития.
Органическая связь закона единства и борьбы противоположностей с
законом перехода количества в качество проявляется, и в том, что момент
разрешения противоречий и скачок — это не два параллельно совершаю¬
щихся явления; они происходят в одном и том же месте и в одно и то же
время. Разрешение противоречий является внутренним содержанием
скачка. Если период накапливания и вызревания противоречий обусловли¬
вает собой рост данного явления, то есть эволюцию его, то разрешение
противоречий означает полное изменение качества данного явления и ро¬
ждение качественно нового явления.
В чем проявляется здесь особая роль закона единства и борьбы про¬
тивоположностей как ядра диалектики?
Прежде всего в том, что переход количества в новое качество, то есть
скачок, во многом зависит от взаимоотношения противоположностей:
если, например, данное единство противоположностей не ликвидируется,
то переход в новое качество не осуществляется, хотя процесс количествен¬
52
В. П. ЧЕРТКОВ
ного накопления и достиг предела. Это особенно ярко проявляется в раз¬
витии общества, где законы действуют через деятельность людей.
Известно, что в главном и коренном прогрессивное развитие капита¬
листического общества закончилось к концу прошлого — началу нашего
века. Это значит, что в целом к указанному времени период количествен¬
ного накопления в нем завершился, определилась мера этого общества.
Но чем объясняется тот факт, что до сих пор капитализм продолжает
существовать в таких странах, как США, Англия, Франция, Западная
Германия и др.? Почему не совершился переход количества в новое ка¬
чество в этих странах?
Это объясняется конкретными условиями развития. Если прогрессив¬
ные силы достаточно просвещены и организованы и должным образом ве¬
дут борьбу против врагов прогресса, то они более или менее своевременно
кончают со старым обществом и начинают строительство нового. Если же,
напротив, прогрессивные силы недостаточно воспитаны в духе классовой
борьбы, слабо организованы и позволяют врагам расстраивать свои ряды,
процесс перехода от старого общества к новому совершается с опоздани¬
ем, затягивается на многие десятилетия.
Теории автоматического краха капитализма потому и являются лож¬
ными, что они доказывают, будто одно количественное увеличение свойств
существующего общества может само по себе привести его к такой грани,
за которой начинается автоматическое превращение количества в новое
качество. В действительности же после того, как процесс количественного
накопления завершен, то есть когда подготовлены коренные условия для
перехода к новому качеству, сам переход зависит от борьбы противопо¬
ложностей, и он не осуществится до тех пор, пока не будет соответствую¬
щей борьбы сторонников нового против сил старого.
Действие закона единства и борьбы противоположностей органически
связано и с действием закона отрицания отрицания. Противоположности
обусловливают собой то, что отрицается и что утверждается: в главном и
коренном отрицается все то, что связано с отрицательной противополож¬
ностью, а утверждается то, что связано с положительной противополож¬
ностью, с новым, ведущим от низшего к высшему.
Характер противоречий (антагонистические или неантагонистиче¬
ские) обусловливает собой и характер отрицания старого новым. Даже
такой важнейший момент закона отрицания отрицания, как повторение
некоторых черт исходного положения, тоже обусловливается действием
закона единства и борьбы противоположностей.
В частности, известно, что коммунизм отличается чертами, как бы
повторяющими, хотя и на новой основе, некоторые черты доклассового
общества: труд без эксплуатации, наличие общественной собственности
на орудия труда и др. Это объясняется тем, что единство орудий труда и
самого трудящегося, имевшееся в доклассовом обществе, отрицалось все¬
ми последующими тремя эксплуататорскими формациями, а ликвидация
последнего эксплуататорского общества, естественно, воссоздает единство
орудий труда и самого трудящегося. И отсюда, во-первых, момент повто¬
рения, поскольку вновь утверждается это единство, а во-вторых, повторе¬
ния на новой основе, поскольку единство орудий и трудящегося человека
завоевывается на новом уровне их развития.
Рассмотрим теперь кратко, как связаны между собой, с одной сторо¬
ны, единство и борьба противоположностей, а с другой — возможность й
действительность, вскрывающие один из неосновных законов диалектики.
Прежде всего сама природа возможного неотделима от внутренней
противоречивости предметов и явлений, определяется ею. Социализм, на¬
пример, существовал в виде возможности задолго до своей фактической
победы. Это обуславливалось внутренней противоречивостью капитализ¬
ма, который с первых дней своего существования раздвоен, ибо наряду
с силами, удовлетворившимися этим общественным строем, все более и
О ВЗАИМОСВЯЗИ ЗАКОНОВ ДИАЛЕКТИКИ
53
более развивались и крепли противоположные силы, враждебно относив¬
шиеся к капитализму, видевшие свою задачу в свержении данного обще¬
ства и построении нового. Вообще возможность любого нового явления,
исторически более высокого этапа развития всегда коренится во внутрен¬
ней противоречивости настоящего.
Обычно существует множество возможностей, но если иметь в виду
наиболее существенные возможности, определяющие общую линию в раз¬
витии данного явления, его природу, его качественные особенности, то та¬
ких возможностей бывает только две. Диалектика учит нас, что любые
явления представляют собой единство двух (коренных, основных) проти¬
воположностей, а не их множества. Именно наличие двух коренных про¬
тивоположных тенденций, наблюдающихся во всех явлениях и обуслов¬
ливающих своей взаимной борьбой судьбу каждого данного явления, со
всей неизбежностью, закономерно определяет только две главные, корен¬
ные возможности их развития.
Связь единства и борьбы противоположностей с возможностью и
действительностью проявляется и в процессе превращения возможности
в действительность. Прежде всего нельзя себе мыслить, что разрешение
противоречий и превращение возможности в действительность происхо¬
дят параллельно в разных местах и в разное время. Одновременно с раз¬
решением основного противоречия капитализма новое общество, идущее
на смену капитализму, превращается из возможности в действительность.
Суть ленинского учения о возможности победы социализма вначале
в нескольких или даже в одной стране сводится, по существу, к вопросу
о том, удастся или не удастся рабочему классу в той или иной стране
разрешить внутренние противоречия между буржуазией и трудящимися.
Как только трудящиеся Советского Союза, осуществив индустриализа¬
цию страны и коллективизацию сельского хозяйства, разрешили эти про¬
тиворечия, они тем самым превратили социализм из возможности в дей¬
ствительность.
Сейчас социализм, превратившийся наряду с капитализмом в миро¬
вую систему, обладает возможностью стать безраздельно господствующей
системой. И эта возможность практически будет претворяться в действи¬
тельность в ходе разрешения в пользу сил социализма тех противоречий,
которые имеются между системой социализма и системой капитализма.
Как видно, и здесь основной закон диалектики — единство и борьба
противоположностей — определяет собой действие неосновного закона
диалектики — превращения возможности в действительность.
Однако закон единства и борьбы противоположностей, во многом
определяя превращение возможности в действительность, сам испытывает
на себе его влияние. Прежде всего сам факт ликвидации одной из противо¬
положностей и победы другой обусловливается природой возможностей,
присущих противоположностям. Новое, прогрессивное лишь потому
неизбежно побеждает, что оно имеет несравненно большие возможности,
быстрее развивается, имеет будущее, А старое, изжившее себя, наоборот,
движется вперед медленнее, а то и вовсе топчется на одном месте,
не имеет будущего. Таким образом, каждая из противоположностей отли¬
чается от другой не только количественно, но и качественно. Только в
силу различия своих возможностей одна противоположность неодолима,
а другая одолима.
Различием возможностей, заключенных в противоположностях, объяс¬
няется и тот факт, что противоположности навечно никогда не уравнове¬
шивают друг друга. Если бы противоположности обладали одинаковыми
возможностями, то они составляли бы нерушимое единство и равновесие
даже при условиях их взаимной борьбы. Но этого не бывает. Борющиеся
противоположности имеют разные возможности, и одна из них в конце
концов одерживает победу над другой, тем самым делает невозможным
длительное равновесие, ликвидирует данное единство.
54
В. П. ЧЕРТКОВ
Приведенные примеры показывают, что законы диалектики действу¬
ют, лишь находясь в определенной взаимозависимости, и без учета по¬
следней нельзя во всей полноте раскрыть действие этих законов.
IV
В этой связи мы отметим неточность, которая допускается в трак¬
товке действия закона единства и борьбы противоположностей. На наш
взгляд, действие закона единства и борьбы противоположностей играет
главную, основную, решающую роль в том, что мы называем двигательной
силой процесса развития, источником развития, но это вовсе не снимает
вопроса о роли, пусть неосновной и нерешающей, которую играют в этом
деле вое другие законы. Последние могут оказывать известное влияние на
действие закона единства и борьбы противоположностей, иначе говоря, на
источник развития. Количественное накопление, переход количества в но¬
вое качество оказывают свое влияние на двигательную силу, на источник
развития, участвуют в нем. Взаимопротиворечивые отношения содержания
и формы, вскрывающие определенную сторону закона единства и борьбы
противоположностей, равным образом так или иначе принимают участие
в действии этого закона как двигательной силы.
Если мы признаем закон единства и борьбы противоположностей
ядром всей диалектики, тогда мы не можем источник развития целиком и
полностью сводить к действию одного закона. Если же источник развития,
то есть самое существенное в процессе развития, мы объясняем всецело
действием лишь одного этого закона, тогда он, как обособленно действую¬
щий, не может рассматриваться в качестве ядра всей диалектики.
Развитие определяется не только действием закона единства и
борьбы противоположностей. Ввиду огромной важности данного закона
такое уточнение имеет принципиальное значение для науки.
Раскрытие вопроса о ядре диалектики дает возможность понять все
законы диалектики не как механическую сумму, а как группирующиеся
вокруг одного важнейшего закона, как систему законов. Вместе с тем ре¬
шение этой проблемы дает возможность полнее, точнее понять и действие
других законов диалектики.
В нашей литературе противоречия содержания и формы давно рас¬
сматриваются в связи с анализом закона единства и борьбы противопо¬
ложностей, трактуются как одно из проявлений действия закона единства
и борьбы противоположностей. Однако при всем этом всегда проявлялась
определенная непоследовательность: ничего не говорилось о влиянии про¬
тиворечий содержания и формы на источник развития.
В только что вышедшем учебном пособии «Основы марксистской фи¬
лософии» указывается, что «борьба между старой формой и новым содер¬
жанием является источником развития» (стр. 284). Мы считаем эту мысль
важным моментом в дальнейшей разработке вопроса о двигательной силе
развития.
Совершенно естественно, что, толкуя неполно такие важные вопросы,
как вопрос о ядре диалектики, мы, философы, тем самым однобоко ре¬
шаем некоторые важные теоретические проблемы естествознания и тол¬
каем к этой однобокости и естествоиспытателей. Для примера возьмем
хотя бы вопрос об источнике развития живой природы. Он трактуется
у нас явно неполно и схематически вследствие того, что мы усматриваем
источник развития лишь в действии одного закона диалектики — закона
единства и борьбы противоположностей. И поэтому мы не в состоянии по-
настоящему показать всю сложность, все богатство действительных вну¬
тренних импульсов развития. Это проявляется, в частности, в том, что
когда тот или иной автор пишет об источнике развития, он старается ана¬
лизировать лишь вопросы ассимиляции — диссимиляции. Или же когда
пишут о процессе видообразования, то касаются лишь вопросов коли¬
О ВЗАИМОСВЯЗИ ЗАКОНОВ ДИАЛЕКТИКИ
55
чественно-качественных превращений. В действительной жизни ассимиля-
ция — диссимиляция и количественно-качественные превращения — это
не два параллельно действующих процесса, а единый и по времени и по
месту протекания процесс. Здесь оба закона диалектики действуют во
взаимосвязи и взаимообусловленности, хотя каждый из них и играет свою
самостоятельную роль в самодвижущемся процессе.
Недостаточно полное рассмотрение закона единства и борьбы проти¬
воположностей мешает нам вернее и глубже понять некоторые вопросы
теории и практики общественной жизни. В частности, если весь источник
развития сводится лишь к действию одного закона, именно закона един¬
ства и борьбы противоположностей, а последний рассматривается изоли¬
рованно от других законов, то можно ли при таких условиях полностью
оценить то значение, которое имеет для развития общественной жизни воз¬
никновение и разрешение противоречий между содержанием и формой?
В действительности же самая суть связи содержания и формы с единством
и борьбой противоположностей в том и состоит, что противоречия содер¬
жания и формы тоже обусловливают собой определенную сторону источ¬
ника развития, участвуют в нем, вскрывают его.
Кто противоречия содержания и формы не относит к источнику разви¬
тия, к одному из проявлений его, тот, в частности, не в состоянии пол¬
ностью, до конца понять огромного революционного смысла целого ряда
важнейших решений партии по вопросам хозяйства, принятых в последние
годы. Известно, что такое мероприятие партии, как переход от мини¬
стерств и ведомств к совнархозам, представляет собой момент ликвидации
устаревшей формы управления промышленностью и утверждение новой
формы, соответствующей новому содержанию. Разрешение противоречий,
возникших между устаревшей формой управления промышленностью и
новым содержанием, явилось, как говорят об этом факты, мощным
толчком движения вперед.
Такой же мощный толчок, импульс к развитию мы должны видеть и
в другом мероприятии, проведенном партией и всем народом,— реорга¬
низации МТС. Мероприятие это представляет собой одно из важнейших
выражений борьбы нашего народа за дальнейшее совершенствование
общественных форм производства и управления, а также совершенство¬
вание форм руководства колхозами со стороны государства. Ясно,
что и здесь в проявляющихся и разрешающихся противоречиях между
определенным содержанием и формой тоже обнаруживает свое действие
диалектическое противоречие как источник развития.
Придавая огромное значение разрешению противоречий содержания
и формы, партия, естественно, всегда вела, как говорится в тезисах до¬
клада товарища Н. С. Хрущева на XXI съезде КПСС, «решительную борь¬
бу против тех,, кто цеплялся за старые, изжившие себя формы и методы
работы...»
Думается, что трактовка важнейшего закона как группирующего во¬
круг себя все другие законы согласуется с самой природой марксистской
методологии, требующей рассмотрения всех явлений, в том числе и об¬
щих законов развития, с точки зрения взаимозависимости и взаимообус¬
ловленности. Известное положение диалектики о взаимосвязи и взаимо¬
обусловленности мы обязаны распространять и на законы самой диалек¬
тики. Без этого нет последовательного и полного понимания противопо¬
ложности диалектики метафизике и, значит, ее полного преодоления.
Паралогизм, софизм и парадокс
Г. Л. БРУТЯН (Ереван)
Вопрос о сущности и 'Взаимоотношении паралогизма, софизма и па¬
радокса является мало разработанным в советской философской лите¬
ратуре. О паралогизме и софизме упоминается в учебных пособиях по
формальной логике, однако в них, как правило, не вскрываются гносеоло¬
гические корни и философская природа этих понятий. Что касается пара¬
докса, то о нем вовсе не упоминается. Между тем в трудах классиков мар¬
ксизма-ленинизма и в современной социально-политической литературе
мы часто встречаемся с понятиями паралогизма, парадокса и в особенно¬
сти софизма, а следовательно, для правильного понимания этих понятий
необходимо знание их природы.
В данной статье делается попытка дать общефилософскую оценку
паралогизма, софизма и парадокса. Каждая из названных категорий,
безусловно, может быть предметом специального исследования. В то же
время путем показа сходных и отличных черт этих категорий и их взаимо¬
отношения лучше всего можно раскрыть их сущность.
* * *
Между паралогизмом и софизмом имеются как общие, так и отличи¬
тельные черты. Общность между ними заключается в том, что в основе
как софизма, так и паралогизма лежит та или иная логическая ошибка.
Оба они по форме суть ложные умозаключения. Существенное же отли¬
чие паралогизма от софизма состоит в том, что в основе паралогизма
лежит неосознанная, неумышленная логическая ошибка, тогда как софизм
кладет в свою основу логическую ошибку вполне сознательно, предна¬
меренно, злоумышленно.
Паралогизм рассматривается в работах виднейших представителей
истории философии. В «Малой логике» Гегеля дано 'Следующее опреде¬
ление паралогизма: «Паралогизмы суть вообще ошибочные умозаключе¬
ния; их ошибочность состоит более определенно в том, что одно и то же
слово употребляется в различном значении в двух посылках» (Гегель.
Соч., т. I, стр. 95). Недостаточность этого определения прежде всего вы¬
ражается в том, что здесь не указывается на бессознательный характер
ошибки в умозаключении. Затем Гегель слишком узко определяет пара¬
логизм, сводя его лишь к употреблению односс и того же слова в раз¬
личных значениях в двух посылках. Безусловно, бессознательное употреб¬
ление одного и того же слова в различных значениях в двух посылках,
называемое в логике учетверением терминов и происходящее вследствие
нарушения требования логического закона тождества, является одним из
случаев паралогизма. Но паралогизм может быть основан на всякой логи¬
ческой ошибке.
У Канта мы находим своеобразное понимание паралогизма: «Заклю¬
чение разума, по форме ложное, хотя и имеющее полную видимость пра¬
вильного заключения, называется обманчивым заключением [Trugschluss]
ПАРАЛОГИЗМ, СОФИЗМ И ПАРАДОКС
57
(fallacia).— Такое заключение является паралогизмом, поскольку посред¬
ством его пытаются обмануть самих себя, и — софизмом, поскольку по¬
средством его пытаются намеренно обмануть других» (И. Кант «Логи¬
ка». Петроград. 1915, стр. 126—127). Кант прав, что в отличие от пара¬
логизма цель софизма заключается в обмане других. Однако нельзя со¬
гласиться с ним в том, что паралогизм имеет полную видимость
правильного заключения, посредством которого пытаются обма¬
нуть самих себя. При таком определении паралогизма получается,
что он также основывается на сознательно допущенной логической
ошибке, ибо только в этом случае можно говорить о том, что паралогизм
имеет полную видимость правильного умозаключения или что и при
паралогизме есть попытка обмана, правда, обмана самих себя. В дей¬
ствительности же паралогизм основывается на такой логической ошибке,
которая совершается без умысла, бессознательно.
Причиной паралогизма является низкая логическая культура, а сле¬
довательно, нельзя говорить о том, что паралогизм имеет полную види¬
мость правильного умозаключения. Этим признаком обладает софизм,
ибо намерение ввести в заблуждение собеседника можно осуществить
лишь в том 'Случае, если выдвигаемому умозаключению сознательно при¬
дать полную видимость правильности. Логический nopCiK, лежащий в
основе паралогизма, можно просто назвать ошибкой; в софизме мы имеем
дело с сознательной ложью или неправдой. «Ошибка,— как правильно
замечает советский языковед А. С. Чикобава,— отличается от неправды
одним существенным признаком. Допускающий ошибку думает, что он
прав, и оказывается неправ. Говорящий неправду знает, что неправ, а
все-таки выдает эту неправду за правду» («Известия АН СССР», отд.
литературы и языка, т. IX, вып. 2, 1950, стр. 95).
Необходимо бороться как против паралогизма, так и против софиз¬
ма. Для борьбы же против них важно знание причин их возникновения.
Так как паралогизм является результатом низкого уровня логической
культуры, то поднятие этого уровня и есть борьба против паралогизма.
Тот, кто хорошо знает вопросы, о которых он рассуждает, и искусно, со
знанием дела применяет законы и правила логического мышления, тот
не допустит паралогизма.
Несколько сложнее проблема софизма.
Характерной чертой всех софистов является стремление любыми
способами убедить >в истинности выдвигаемого тезиса, с одинаковым
успехом создать видимость истинности противоречивых суждений — как
тезиса, так и антитезиса. Гегель прав в своем утверждении, что для
софистов характерным «является не содержание, которое может быть
и истинным, а форма оснований, посредством которой можно как
все защищать, так и нападать на все» (Г е г е л ь. Соч., т. 1, стр. 212).
В. И. Ленин одобрительно отзывается об этой мысли Гегеля: «Софист
выхватывает один из «доводов», и еще Гегель говорил справедливо, что
«доводы» можно подыскать решительно для всего на свете»
(В. И. Лени н. Соч., т. 21, стр. 193).
Софисты пытаются подменить способ доказательства способом иллю¬
зорного убеждения. Для понимания природы софизма необходимо строго
отличать доказывание (доказательство) от убеждения. Доказать — озна¬
чает показать соответствие мысли объективной действительности. Убе¬
дить— значит уверить в истинности выдвигаемого положения, мысли.
Можно одновременно и доказать и убедить. Это происходит в том
случае, если доказываемый тезис и приводимые в его пользу аргументы
являются простыми и легко доступными пониманию или же если, несмот¬
ря на сложность исследуемого вопроса, те, для которых доказывается
данный тезис, хорошо знакомы с обсуждаемым предметом. Когда учи¬
тель доказывает ученикам средней школы, что прямоугольные треуголь¬
ники равны, если гипотенуза и острый угол одного треугольника соот¬
58
Г. А. БРУТЯН
ветственно равны гипотенузе и острому углу другого или если гипотенуза-
и катет одного треугольника соответственно равны гипотенузе и катету
другого, то он не только доказывает истинность этой теоремы, но и без¬
условно убеждает учеников в ее истинности. То же самое можно оказать
о доказательстве теоремы, что при нормальном порядке пределов интег¬
рирования абсолютная величина .интеграла не превосходит интеграла
от абсолютной величины подынтегральной функции, если только данная
теорема доказывается студентам, изучающим высшую математику, или
же лицам, знакомым' с основными понятиями дифференциального и
интегрального исчисления. Но если же доказательство этой теоремы мы
преподнесем ученикам средней школы, которые не знакомы с высшей
математикой, то ib этом случае, несмотря на то, что мы докажем истин¬
ность приведенной теоремы, мы отнюдь не убедим учеников в ее истин¬
ности.
Следовательно, можно не только одновременно доказывать и убеж¬
дать, но можно доказывать и не убеждая.
Наконец, возможен и третий случай: можно убедить, но не доказать.
Это происходит тогда, когда выдвигаемый тезис ложен, однако путем ри¬
торических приемов создают впечатление его истинности. Именно это
последнее характерно для античных софистов, но не только для них.
Разбирая софистические рассуждения Прудона, Маркс указывает, что
«утверждать, по его (Прудона,— Г. Б.) мнению, значит доказывать, точ¬
но так же как предполагать — значит отрицать» (К. Маркс и Ф. Эн¬
гельс. Соч., 2-е издание, т. 4, стр. 161). Маркс очень метко характе¬
ризует софистическую манеру рассуждений Прудона, отмечая, что он
«обнаруживает гораздо большую способносзъ к риторике, чем к логике»
(там же, стр. 76).
Для того, чтобы с одинаковым успехом убеждать в истинности как
тезиса, так и антитезиса, софисты еще в древнем мире старались исполь¬
зовать гибкость понятия, овладеть тайнами словесного выражения мысли.
Как явствует из античных источников, софисты обращали особое вни¬
мание на то свойство взаимоотношения мысли и слова, что одно и то же
слово может выражать различные понятия, а одно и то же понятие можно
выразить различными словами. У Исократа прямо сказано, что «одно и
то же слово можно понимать неодинаково, если оно не в одном и том
же смысле сказано» («Панегирик», Смоленск, 1883, стр. 31).
Подмена доказывания убеждением, использование приемов и спо¬
собов красноречия со стороны античных софистов для того, чтобы выда¬
вать ложь за истину, объективно вызвали в противовес софистике по¬
требность в доказательной логике, которой явилась для своего времени
логика Аристотеля. Изучая софистику со стороны ее логической природы,
Аристотель приходит к заключению, что всякий софизм основан на созна¬
тельно допущенной логической ошибке с целью представления лжи как
истины. Нельзя не согласиться с данным объяснением природы софизма.
В то же время взгляд Аристотеля ограничен рамками формальной логики,
поэтому он не мог дать исчерпывающего объяснения данной проблемы.
Классики марксизма-ленинизма показали, что софистика противоположна
не только формальной логике, но и логике диалектической, хотя в истории
философии сами софисты часто выступали от имени диалектики.
В чем заключается в общих чертах противоположность диалектики
и софистики?
В противоположность диалектике софистика выхватывает то или иное
звено из всей цепи исследования, отождествляет разные предметы на
основе кажущегося их сходства. Поэтому В. И. Ленин, характеризуя со¬
фистику как «выхватывание внешнего сходства случаев вне связи собы¬
тий», противопоставляет ей диалектику как изучение «всей конкретной
обстановки события и его развития» (Соч., т. 21, стр. 100). Софисты все¬
гда выступали с девизом вечного движения и изменения, однако, по
ПАРАЛОГИЗМ, СОФИЗМ И ПАРАДОКС
59
существу, они всегда извращали диалектическое, то есть единственно
истинное, понимание движения, развития. Если диалектическая логика
рассматривает все явления объективной действительности в движении и
развитии, то софистика выхватывает лишь один момент этого процесса —
движение, изменение, игнорируя то, что движется, развивается. А это
(приводит к голому релятивизму, к отрицанию объективного существо¬
вания самих предметов. Совершенно справедливо Ленин указывает, что
с точки зрения голого релятивизма можно оправдать всякую ложь, вся¬
кую софистику, можно назвать условной даже всякую абсолютную исти¬
ну. Отличие между субъективизмом, софистикой и диалектикой Ленин
усматривает также в том, что для объективной диалектики в релятивном
есть абсолютное, для софистики же релятивное исключает абсолютное.
Проповедуя голый релятивизм, софисты 'метафизически извращают,
абсолютизируют переходы от одного качества в другое. Показывая пол¬
ную несостоятельность рассуждения Юииуса о том, что так как мир по¬
делен между горсткой империалистических держав, то поэтому всякая
война, если даже она возникла как национальная, неизбежно п ре в р а-
щается в империалистическую, В. И. Ленин пишет: «Только софист
мог бы стирать разницу между империалистской и национальной войной
на том основании, что одна может превратиться в другую. Диалектика
не раз служила — и в истории греческой философии — мостиком к софи¬
стике. Но мы остаемся диалектиками, борясь с софизмами не посред¬
ством отрицания возможности всяких превращений вообще, а посред¬
ством конкретного анализа данного в его обстановке и в его развитии»
(Соч., т. 22, стр. 295).
Софистика выступает в тесной связи с эклектикой. Софистика и
эклектика — две стороны одной и той же медали. В. И. Ленин указывает,
что не только в новое время, но и в истории классической греческой фи¬
лософии диалектика подменялась эклектицизмом и софистикой, общность
которых в том, что произвольно выхватывается то одно, то другое рас¬
суждение и субъективно ■ истолковывается (см. В. И. Лен и н. Соч.,
т. 25, стр. 372; т. 28, стр. 213).
Как же удается риторику выдать за логику, иллюзорность предста¬
вить как действительность, ложь — .как истину? Для выяснения этого во¬
проса необходимо остановиться на одном из моментов процесса позна¬
ния. Наши мьгсли об объективной действительности приобретают форму
(понятий и других категорий логики. О чем бы мы ни рассуждали, мы
непременно пользуемся понятиями. В понятиях отражается объективная
действительность, в которой господствует диалектика. Все многообразие
окружающей нас действительности существует в сложном процессе
диалектического развития. Естественно, что понятия могут отражать диа¬
лектику действительности, саму объективную диалектику, если они по
своей природе будут диалектическими. В. И. Ленин совершенно справед¬
ливо указывает, что «человеческие понятия не неподвижны, а вечно
движутся, переходят друг в друга, переливают одно в другое, без этого
они не отражают живой жизни» («Философские тетради», 1947, стр. 237).
Причем отражение объективной диалектики в сознании людей нельзя
представить как зеркальный акт, как механический отпечаток. Субъектив¬
ная диалектика имеет свою специфику. Ленин особо подчеркивает свое¬
образие отражения природы в понятиях. «...В понятиях человека свое¬
образно (это NB: «своеобразно и диалектически!!) отражается природа»
(там же, стр. 266).
Характерным признаком диалектической природы, своеобразия поня¬
тий является их универсальная гибкость. Гибкость дает возможность по¬
нятиям переходить одно в другое, охватывать взаимосвязь, движение,
переходы, борьбу противоположностей предметов окружающей нас при¬
роды. Ленин отмечает, что всемирная, всесторонняя, живая связь всего
со всем отражается «в понятиях человека, которые должны быть также
60
Г. А. БРУТЯН
обтесаны, обломаны, гибки, подвижны, релятивны, взаимосвязаны, едины
в оротиВО'ПОЛоЖ1НОСтях, дабы обнять мир» (там же, стр. 121 —122).
Однако универсальная гибкость понятий является необходимым, но
еще недостаточным условием отражения объективной диалектики в со¬
знании людей. Сама по себе гибкость понятий не обеспечивает истинного,
адекватного отражения объективной действительности в нашем мы¬
шлении. Это объясняется тем, что гибкость понятий можно применять как
объективно, так и необъективно, то есть субъективно. Если универсальная
гибкость понятий применяется объективно, то и верно отражается диалек¬
тика окружающей нас действительности в сознании людей. Если же эта
гибкость применяется субъективно, произвольно, то картина действитель¬
ных событий, мира воспроизводится искаженно. При сознательно произ¬
вольном, субъективном применении универсальной гибкости понятий при¬
ходят к софистике. «Всесторонняя, универсальная гибкость понятий, гиб¬
кость, доходящая до тождества противоположностей,— вот в чем суть.
Эта гибкость, примененная субъективно, = эклектике и софистике. Гиб¬
кость, примененная объективно, т. е. отражающая всесторонность мате¬
риального процесса и единство его, есть диалектика, есть правильное
отражение вечного развития мира» (В. И. Ленин «Философские те¬
тради», стр. 84).
Субъективный, произвольный подход к явлениям действительности
всегда извращенно представляет их настоящую картину. Даже самый по¬
ложительный факт, истолкованный субъективно, использованный произ¬
вольно, воспринимается совершенно противоположным образом.
Для понимания природы софизма необходимо выяснить также во¬
прос, чем вызвано субъективное применение гибкости понятия, то есть
чем обусловлена софистика. На этот вопрос в античной философии' Ари¬
стотель пытался дать ответ. С его точки зрения, «человек делается софи¬
стом не в силу какой-нибудь особенной способности, а в силу намерения,
с которым он пользуется своим дарованием» (Аристотель «Ритори¬
ка», Спб., 1894, стр. 6). Здесь Аристотель совершенно прав, с нашей точ¬
ки зрения, в том, что оперирование софизмами нельзя считать какой-
нибудь особенностью человеческого ума. Прав Аристотель также в том,
что в софизме есть специальное намерение, умысел. Недостаток же дан¬
ного объяснения заключается в том, что оно еще не раскрывает причины
этого намерения, его социальную обусловленность.
В новой философии этот вопрос специально рассмотрен у Гегеля.
С точки зрения Гегеля, софистическая манера рассуждения является
одним из внутренних необходимых свойств человеческого сознания.
Гегель считал, что античные софисты «находились на ступени рефлекти¬
рующей мысли» (Соч., т. X, стр. 16). И это он полагал обязательным
элементом для всякого образования (см. там же, стр. 7, 10, 16). У Гегеля
нет и тени намека на анализ социальных корней софистики. Это вполне
понятно. Для идеалиста Гегеля всякое явление может быть объяснено
лишь внутренними мотивами саморазвития абсолютной идеи.
Непонимание классовых основ, социальной сущности исследуемого
явления привело к тому, что софистика выдается им как обязательное
свойство человеческого мышления и софизмы приписываются всем, неза¬
висимо от их классового положения. В «Философских тетрадях» Ленин
отрицательно относится к данной мысли Гегеля. «По поводу софистов
Гегель архиподробно жует ту мысль, что-де в софистике есть элемент,
общий всякому образованию (Bildung) вообще, и нашему в том числе,
именно выдвигание доводов (Grtinde) и Gegengriinde (противодоводов.—
Г. Б.),— «рефлектирующее резонирование»; — нахождение во всем мно¬
горазличных точек зрения; ((субъективизм — отсутствие объективизма))»
(стр. 253).
Классики марксизма-ленинизма показали, что всему познанию чело¬
века присуща диалектика, что софистический прием рассуждения не свой-
ПАРАЛОГИЗМ, СОФИЗМ И ПАРАДОКС
61
ствен человеческому уму вообще и вместе с тем не представляет собою
случайного явления. Разоблачая в каждом конкретном случае софизм
представителей того или иного класса, классики: марксизма-ленинизма
показывали и те конкретные социальные мотивы, которыми обусловлены
эти их софизмы. Если отвлечься от особенностей социальных мотивов со¬
фистики представителей того или иного класса, того или иною обще¬
ственного слоя и выделить то общее, что характерно для всех них, то на
основе социального анализа софистики, данного Марксом, Энгельсом, и
Лениным, можно прийти к выводу, что к софизмам прибегает тот класс, тот
слой общества, интересы и стремления которых противоречат объектив¬
ному ходу развития истории. И поэтому они вынуждены скрывать свои
истинные цели, маскировать свое подлинное классовое лицо, свое настоя¬
щее «нутро».
В нашей стране нет классовых основ для софистики. Однако как ре¬
зультат пережитков капиталистического прошлого у нас еще встречаются
люди, у которых имеются черты карьеризма, подхалимства, лживости и
других аморальных качеств. Подобные люди у нас нередко прибегают к
софизмам, стремясь в своих эгоистических целях ложь выдавать за исти¬
ну, черное за белое. Разоблачение их софизмов в то же время есть борьба
против пережитков капиталистического прошлого в сознании людей.
* * *
Как было указано выше, одно из отличий софизма от паралогизма
заключается в том, что в основе софизма лежит преднамеренная логиче¬
ская ошибка, в основе же паралогизма — непреднамеренная. Однако из
этого нельзя делать вывод, что всякая преднамеренная логическая ошиб¬
ка и есть софизм или же что софизм — это преднамеренная логическая
ошибка. Такое объяснение имеется в некоторых учебниках по логике.
Ошибочность его состоит в том, что все умозаключения, содержащие ло¬
гическую ошибку, делятся на софизмы и паралогизмы. Между тем это не
всегда так. В одном из номеров сатирического журнала «Крокодил»
имеется такой диалог:
«— Ну, как часы?
— Потрясающие! Пока не потрясешь, не идут...»
Чтобы выяснить природу этого диалога с интересующей нас точки
зрения, необходимо прежде всего ответить на вопрос, содержится ли
здесь логическая ошибка. Ответ, безусловно, будет положительным, ибо
вследствие нарушения требования закона тождества здесь имеется уче-
тверение терминов: понятие «потрясающие» совершенно отлично от по¬
нятия «потрясать». Для дальнейшего анализа и в первую очередь для
того, чтобы выяснить, является ли данный диалог софизмом или парало¬
гизмом, мы должны определить в данном случае, происходило ли учетве-
рение терминов преднамеренно, сознательно, или непреднамеренно, несо¬
знательно. Нетрудно заметить, что в данном случае учетверение терминов
отнюдь не является результатом низкой логической культуры, ибо оно
вполне сознательно опубликовано в сатирическом журнале с определен¬
ной целью. Следовательно, данная логическая ошибка — сознательная,
преднамеренная ошибка.
Но следует ли отсюда, что рассматриваемый нами диалог представ¬
ляет собою софизм? Ответ будет положительным, если софизм определить
как преднамеренную ошибку. В то же время такой ответ будет ложным,
ибо для софизма характерно не только то, что в его основе лежит пред¬
намеренная, сознательно допущенная ошибка, но и то, что цель софиз¬
ма—ввести в заблуждение людей, выдать ложь за истину. Если учесть
все эти признаки софизма, станет совершенно ясным, что данный диалог
не является ни паралогизмом, ни софизмом. Чем же тогда он является?
Если делить все умозаключения, содержащие логическую ошибку, только
на паралогизмы и софизмы, то невозможно дать ответ на поставленный
62
Г. А. БРУТЯН
вопрос. Между тем -не все умозаключения, содержащие сознательные,
преднамеренные логические ошибки, суть софизмы. Рассуждение,
основывающееся на сознательно допущенной логической ошибке, цель
которого не заключается в обмане других, не является софизмом, оно
может быть простым остроумием, как приведенный выше диалог. Цели
остроумия -могут быть разные: воспитательная, критическая и т. д.
В рассматриваемом примере остроумие преследует критическую цель.
Иногда такая форма критики более доходчива и более действенн а-
* ■* *
Существуют такие умозаключения, которые хотя и содержат логиче¬
ские противоречия, однако их нельзя причислить ни к паралогизмам, ни
к софизмам, ни характеризовать как остроумие. Таковым является, в ча¬
стности, дошедший до нас от древних эллинов ряд противоречивых умо¬
заключений под названием «софизмы Евбулида» или «мегарские софиз¬
мы». Вот один из них («Куча»): «Составляет ли одно зерно кучу?» При
ответе «нет» задается второй вопрос: «а два зерна?» и т. д. Или же:
«Перестает ли куча быть кучей, если возьмем из нее одно зерно?»; «а если,
два зерна?» и т. д. Невозможно где-нибудь остановиться и дать положи¬
тельный ответ на вопрос, при добавлении какого зерна совокупность зе¬
рен составляет кучу, или же в негативной, форме — при убавлении какого,
зерна куча перестает быть кучей.
Анализируя «мегарские софизмы», в частности «Куча» и «Лысый»,;
Гегель правильно замечает, что «затруднение, противоречие, получающееся
в результате, не есть нечто софистическое в обычном смысле этого слова*
не есть ложная уловка, введение в обман» (Соч., т. V, стр. 391). Гегель1
прав также в том, что эти примеры показывают, как накопление незначи¬
тельных количественных изменений скачкообразно переходит в коренные,
качественные изменения. Тем не менее это объяснение, как и любое дру¬
гое, не может дать конкретного ответа на вопрос, когда куча перестает
быть кучей или когда голова лысеет. Невозможность положительного
конкретного ответа на эти и аналогичные вопросы содержится уже в са¬
мой постановке этих вопросов. Поэтому неправы те философы, которые
такого рода рассуждения причисляют к софизмам и даже пытаются ука¬
зать, какая логическая ошибка содержится в них.
Упомянутые выше рассуждения «Куча», «Лысый» и им подобные не
являются софизмами. Они представляют собой парадоксы, то есть такие
умозаключения, которые содержат- неразрешимое логическое противоре¬
чие. Вопрос о том, как преодолеть противоречие, содержащееся в пара¬
доксе, волновал многих философов. По словам Гегеля, он занимал умы
людей во все эпохи. Ссылаясь на сведения Диогена Лаэрция, Гегель пи¬
шет, что Хризипп, знаменитый стоик, написал об этом вопросе шесть книг,
а Филет Косский умер от чахотки, которую он нажил вследствие чрез¬
мерных усилий, затраченных им на разрешение этой двусмысленности.
Проблема парадокса находится в центре внимания и многих совре¬
менных философов. Конечно, нельзя считать серьезным решением этой
проблемы утверждение Уормела (Бригтонсиий колледж) о том, что «па¬
радоксы не являются противоречиями» (С. P. Wormell «On the Para¬
doxes of Self-reference», «Mind», Edinburgh, April, 1958, vol, LXVII,
№ 266, p. 271), и на этом основании полагать, что «проблема парадок¬
сов снимается...» (там же).
В поисках ответа на вопрос, как преодолеть противоречие е парадок¬
се, Бертран Рассел создал свою известную «теорию типов». Сам Рассел
в следующих словах рассказывает о возникновении своей теории: «Неко¬
торые противоречия, из коих самым простым и старым является противо¬
речие Элименида о критянине, который сказал, что критяне лгуны—это
противоречие можно представить, как слова человека о самом себе
«я лгу»,— убедили меня после пятилетних размышлений, посвященных
ПАРАЛОГИЗМ, СОФИЗМ И ПАРАДОКС
63
главным образом этому одному вопросу, что технически невозможно ника¬
кое решение без учения о типах. В этой своей технической форме данное
учение просто констатирует, что слово или символ может образовать часть
значимого предложения и в этом смысле иметь значение, хотя и не всегда
обладать способностью быть замененным другим словом или символом
в том же самом или другом предложении, не создавая бессмыслицы»
(Bertrand Russell «Logical Atomism». «Contemporary British Philo¬
sophy», ed. by Muirhead, London, 1924, p. 371).
«Теорию типов» Рассел рассматривал в тесной связи с пропозицио¬
нальной функцией. В совместно написанной книге «Principia Mathematica»
Уайтхед и Рассел определяют пропозициональную функцию как выра¬
жение, которое содержит одну или несколько переменных и превращает¬
ся в суждение, когда вместо этих переменных подставляются постоянные
(см. А. N. Whithead and В. Russell «Principia Mathematica», vol. I,
Cambridge, 1925, p. 14 и сл). О пропозициональной функции — У(х)
нельзя оказать, что она истинна или ложна. У(х) может оказаться
истинной для определенных значений х и ложной для других значений
х. Иными словами, об истинности или ложности пропозициональной
функции можно говорить только тогда, когда она превращается в сужде¬
ние, то есть когда переменные заменяются 'постоянными.
При введении класса как совокупности объектов, удовлетворяющих
некоторой пропозициональной функции, выясняется, что может иметь
место два случая: а) класс как единый объект может входить в состав
самого себя. Например, класс всех классов есть класс или понятие о по¬
нятиях есть понятие, и, следовательно, класс является членом самого се¬
бя, так же как и понятие является членом самого себя — понятия;
б) существуют и такие классы, которые не являются членом самого себя.
Например, класс «человек» не есть человек или же класс «философ» не
есть философ. Предположим, w — класс всех тех классов, которые не яв¬
ляются членами самих себя. Но если класс w не является членом самого
себя, то он именно как класс, не являющийся членом самого себя, должен
войти в класс w, ибо w и есть класс всех тех классов, которые не являют¬
ся членами самих себя. Но в этом случае класс w станет тем классом,
который является членом самого себя и поэтому должен быть исключен из
w, как из класса всех тех классов, которые не являются членом самих себя.
Получается логическое противоречие, или, как Рассел говорит, порочный
круг. Конкретной иллюстрацией такого рода парадоксальных противоре¬
чий может служить «Лжец». Воспроизведем этот парадокс в следующем
его виде. Лжет или не лжет человек, если в данный отрезок времени он
говорит «я сейчас лгу» и больше ничего не высказывает? Очевидно, что
ответ может быть 'Следующим. Он не лжет, если лжет, и он лжет, если не
лжет. Вот другая вариация этого примера, часто приводимая в статьях,
посвященных парадоксу. Предположим, в данном квадрате имеется толь¬
ко одно суждение, а именно:
Суждение внутри
этого квадрата
ложно
Если это суждение верно, то оно как единственное суждение в данном
квадрате должно быть ложным, если же оно ложно, то в квадрате должно
быть истинное суждение, но так как в квадрате имеется только одно
суждение, то само это суждение должно быть истинным. Иными словами,
это суждение 'истинно лишь тогда, когда оно ложно, и ложно тогда, когда
оно истинно.
Разрешение этого противоречия Рассел и Уайтхед видят в том
объяснении, что если имеется класс, который содержит в себе объекты,
определяемые только посредством самого этого класса, то о таком классе
нельзя делать утверждение, касающееся всех его членов. Употребляя
64
Г. А. БРУТЯН
соответствующую символику, можно сказать, что У (у (х)) не имеет смы¬
сла, ибо -в выражении У (х) переменная х не может удовлетворить всем
значениям, а именно тем, которые определяются через У (х). Поэтому
Рассел предложил различать разные типы переменных. В разбираемом
выше примере суждение, которое .находится внутри квадрата — «суждение
внутри этого квадрата ложно»,— и суждение об этом суждении — разные
типы и не могут быть членом совокупности тех значений переменных, при
которых пропозициональная функция может иметь смысл. Но так как эти
суждения принадлежат разным совокупностям, то их нельзя рассматри¬
вать на одном уровне рассуждений, а следовательно, противоречие между
ними отпадает с точки зрения данной аксиоматической системы.
«Теория типов» Рассела явилась попыткой преодолеть трудности, воз¬
никшие в развитии математики конца XIX века и, в частности, как отме¬
чают Рассел и Уайтхед, парадоксы Бурели-Форти (см. «Principia Mathe¬
matica», vol. 1, p. 37). Однако, как показывают исследования математи¬
ков, эта теория не (удовлетворила математических запросов развития на¬
уки. «Теория типов» не могла разрешить также противоречие парадокса
как такового, не дала правильного объяснения логической природы пара¬
докса. Это признается и в работах зарубежных исследователей парадокса.
«...Решение (парадокса.— Г. Б.) в терминах типа или языковых уров¬
ней,— пишет Эрик Томе из университета Глазго,— в конце концов исклю¬
чается...» (Eric Toms «Reply to a Note on the Liar Paradox». «The Philo¬
sophical Review». New York, January, 1958, p. 105; см. также Eric Toms
«The Liar Paradox». «The Philosophical Review», New York, October, 1956,
pp. 542—547; Ludwig Wittgenstein «Tractatus Logico-Philosophicus»,
London, 1949, p. 57).
Рассел, пытаясь преодолеть логическое противоречие парадокса,
исходит, н-a наш взгляд, из ложного тезиса о том, что противоречие, содер¬
жащееся в парадоксальных рассуждениях, является мнимым, а не
реально-логическим. Для этой цели суждения одинакового логического
содержания он представил как суждения разных типов, суждения, будто
имеющие разный логический смысл. Иначе говоря, он действительный
парадокс за^менил мнимым парадоксом. В итоге замены реально-логиче¬
ского противоречия мнимым противоречием получился кажущийся пара¬
докс, одним из грубых примеров которого является реплика кинозрителя:
Как огорчает нас порой
Сей парадокс заметный.
В афишах пишут: «Фильм цветной»,
В рецензиях — «Бесцветный».
Данное рассуждение лишь внешне кажется парадоксальным. В нем
нет никакого логически неразрешимого противоречия, а имеется имен,но
логически разрешимое противоречие, ибо в этом контексте понятия,
имеющие совершенно различный смысл — «бесцветный» в смысле нецвет¬
ного и «бесцветный» в смысле художественно низкого качества,— выда¬
ются за тождественные понятия, то есть нарушается требование логиче¬
ского закона тождества. Вот почему рассуждение это можно отнести к
остроумию, на что и претендует его автор.
Парадокс же, с точки зрения его логической природы, отличается от
паралогизма, софизма и остроумия тем, что содержит в себе неразрешимое
логическое противоречие. То обстоятельство, что противоречие, содержа¬
щееся в парадоксе, является логически неразрешимым, было правильно
подмечено еще Гегелем. Останавливаясь на парадоксе «Лжец», Гегель
пишет: «...В этом опровержении ставится вопрос: «если какой-нибудь
человек говорит, что он лжет, то лжет ли он, или говорит правду?»
Требуется простой ответ, ибо простое, которым исключается другое,
считается истинным. Если ответят: он говорит правду, то это противоречит
содержанию его речи, ибо он ведь сознается, что он лжет. Если же будут
утверждать, что он лжет, то на это утверждение нужно возразить, что его
ПАРАЛОГИЗМ, СОФИЗМ И ПАРАДОКС
65
признание является, наоборот, правдой. Он, следовательно, лжет и вместе
с тем и не лжет, простого же ответа на заданный вопрос никак нельзя
дать...» (Соч., т. X, стр. 98).
Неразрешимость логического противоречия парадокса объясняется не¬
правильной постановкой самого вопроса. Паралогизм можно исправить,
указывая на логическую ошибку. Софизм можно разоблачить, раскрывая
логическую ошибку. И в первом и во втором случае мы достигаем истины.
Парадокс же отличается от паралогизма и софизма тем существенным
признаком, что вследствие неправильной постановки вопроса он содержит
в себе неразрешимое логическое противоречие, а следовательно, и не пре¬
тендует на истину.
* * *
Объяснение парадокса, данное выше, не исчерпывает всего его содер¬
жания. В литературе можно часто встретить и другую трактовку парадок¬
са. В частности, парадокс используется в смысле утверждения, противо¬
речащего общепринятому мнению по данному вопросу. Такое понимание
парадокса исходит из его этимологической природы. Известно, что слово
«парадокс» возникло из греческого paradoxos и первоначально означало
неожиданное, необыкновенное, странное. В литературу это слово было
введено стоиками для обозначения оригинальности воззрений ‘. В таком
понимании понятие «парадокс» употреблено в следующих словах Гамлета
в одноименной трагедии Шекспира: «...И скорей красота стащит порядоч¬
ность в омут, нежели порядочность исправит красоту. Прежде это счита¬
лось парадоксом, а теперь доказано».
В такой трактовке парадокс не содержит в себе никакого логическо¬
го противоречия. Наоборот, в этих случаях рассуждение может быть
вполне правильным по своей логической структуре и истинным по своему
содержанию, но считаться парадоксом лишь потому, что оно внешне не
соответствует общепринятым взглядам. Эта сторона вопроса освещена в
следующем замечании Маркса: «Следовательно, для того, чтобы объяс¬
нить общую природу прибыли, вы должны исходить из положения, что в
среднем товары продаются по своим действительным стоимостям и что
прибыль получается от продажи товаров по их стоимостям, т. е. от про¬
дажи их пропорционально количеству воплощенного в них труда. Если вы
не можете объяснить прибыли на основе этого предположения, то вы вооб¬
ще не можете ее объяснить. Это кажется парадоксальным и как будто про¬
тиворечит повседневному опыту. Но не менее парадоксально и то, что
земля движется вокруг солнца и вода состоит из двух легко воспламеня¬
ющихся газов. Научные истины всегда парадоксальны, если судить на
основании повседневного опыта, который улавливает лишь обманчивую
видимость вещей» (К. М а р к с и Ф. Энгельс. Избранные произведе¬
ния в двух томах, 1948, т. 1, стр. 383).
* * *
Наконец, необходимо обратить особое внимание на следующий тип
суждения: «движущийся предмет и находится в данной точке и не на¬
ходится в ней». В практике диалектического способа мышления такой вид
суждения имеет важнейшее значение не столько потому, что к нему часто
приходится прибегать, но и главным образом потому, что он в обобщенной
форме отражает результаты диалектических исследований. Указанный вид
суждения (рассуждения) имеет некоторое внешнее сходство с анализи¬
руемыми выше категориями. Общность между всеми этими категориями
заключается в том, что в них содержится или может содержаться противо¬
1 Парадокс как утверждение, противоречащее общепринятому мнению, часто на¬
зывается литературным парадоксом.
5. «Вопросы философии» № 1.
66
Г. А. БРУТЯН
речие. Однако противоречия, содержащиеся в них, имеют принципиально
различный характер. В паралогизме и софизме содержится или может
содержаться логическое противоречие, которое можно раскрыть (разобла¬
чить). В парадоксе (в логическом парадоксе) содержится логически не¬
разрешимое противоречие. В суждении типа «движущийся предмет и
находится в данной точке и не находится в ней» содержится диалекти¬
ческое противоречие. Чтобы выяснить, выражают ли данные суждения
(рассуждения) диалектическое противоречие или логически неразрешимое
противоречие, необходимо обратиться не к их форме, а к их содержанию,
ибо по форме они ничем не отличаются. Суждение, содержащее диалекти¬
ческое противоречие, по форме «отдает» парадоксом. «Ленин иногда
изображал тезис о национальном самоопределении в виде простой форму¬
лы: «разъединение для объединения»... Это отдает даже парадоксом.
А между тем эта «противоречивая» формула отражает ту жизненную
правду марксовой диалектики, которая дает большевикам возможность
брать самые неприступные крепости в области национального вопроса»
(И. В. Сталин. Соч., т.12, стр. 370).
Важнейшие выводы марксистской диалектики во всех областях
познания часто внешне принимают форму парадокса, но по существу
отражают диалектическое противоречие. Исследуя закономерности
капиталистического общества, Маркс заключает, что «капитал не может
возникнуть из обращения и столь же не может возникнуть вне обращения.
Он должен возникнуть в обращении и в то же время не в обращении»
(«Капитал», т. 1, 1955, стр. 172). «Высшее развитие государственной вла¬
сти в целях подготовки условий для отмирания государственной власти —
вот марксистская формула,— пишет И. В. Сталин.— Это «противоре¬
чиво»? Да, «противоречиво». Но противоречие эго жизненное, и оно цели¬
ком отражает марксову диалектику» (Соч., т. 12, стр. 369—370).
Ленин неоднократно подчеркивал необходимость строгого различения
диалектических противоречий от логических противоречий. Диалектиче¬
ское противоречие Ленин называл противоречием живой жизни.
Если противоречие, даже содержащееся в суждении, имеющем пара¬
доксальную форму, является диалектическим, то оно безусловно подлежит
разрешению. Однако его разрешение надо искать не в сфере мыслентю-
логических операций, а в самом жизненном развитии. Суждение «движу¬
щийся предмет находится в данной точке и не находится в ней» имеет
форму парадокса, но так как оно отражает диалектическое
противоречие, то это противоречие является так же жизненно необходи¬
мым, как и его одновременное разрешение. «Постоянное возникновение и
одновременное разрешение этого противоречия — и есть именно движение»
(Ф. Энгельс «Анти-Дюринг». 1957, стр. 113). Разрешение диалектиче¬
ского противоречия создает базу для появления новых жизненных противо¬
речий, и этот процесс является бесконечным.
Философское содержание
и значение теории относительности*
Член-корр. АН СССР А. Д. АЛЕКСАНДРОВ (Ленинград)
I. ВВЕДЕНИЕ
Теория относительности есть физическая
теория пространства и времени, и с ней
тесно связаны такие основные физические
понятия, как движение, масса, энергия
и др.; поэтому общие выводы этой теории
имеют философское значение, и понимание
ее невозможно без должного философского
анализа ее основ. Пространство и время
суть формы существования материи, и это
означает, что пространственные и времен¬
ные отношения не существуют сами по се¬
бе в чистом виде, а определяются мате¬
риальными связями предметов и явлений.
Соответственно, общие законы этих отно¬
шений, свойства пространства и времени
представляют законы и свойства общей
структуры материальных связей предметов
и явлений. Поэтому познание свойств про¬
странства и времени развивается в зависи¬
мости от познания свойств самой материи.
Если теория пространства и времени
классической физики исходила прежде всего
из свойств и отношений твердых тел, то
теория относительности возникла на почве
исследования электромагнитных процессов.
Б ее основу был положен закон постоянства
скорости света (скорости распространения
электромагнитных колебаний вообще). За
основу может быть принят также более об¬
щий закон ограниченности скорости рас¬
пространения всякого воздействия (переда¬
чи энергии); предельная скорость и есть
скорость света. Таким образом, в основе
теории относительности лежат новые вы¬
воды об общих свойствах материальных свя¬
зей, взаимодействий физических явлений.
Уже этим самым возникновение и развитие
теории относительности служило подтверж¬
дением учения диалектического материализ¬
ма о пространстве и времени как формах
существования материи. Основываясь на
законах движения материи, теория про¬
странства и времени отвлекается от конк¬
ретных свойств предметов и процессов с
* Сокращенный доклад на Всесоюзном
совещании по философским вопросам есте¬
ствознания.
тем, чтобы выделить именно общие законы
пространственных и временных отношений
и свойств. Она необходимо абстрагирует про¬
странственные и временные формы от их
конкретного материального содержания, так
как иначе она и не была бы теорией про¬
странства и времени.
Главный вывод теории относительности
состоит в установлении такой универсаль¬
ной связи пространства и времени, в силу
которой они объединены в единую форму
существования материи — пространство-
время. Пространство и время суть лишь как
бы относительные стороны абсолютного
пространства-времени, и их разделение не
имеет абсолютного характера, как это пред¬
ставлялось прежде. Разделение простран¬
ства и времени определено не само по се¬
бе, но лишь в связи с той или иной инер-
циальной системой отсчета. Иначе говоря,
только пространственно-временные отно¬
шения и свойства предметов и явлений
имеют абсолютный характер, тогда как
разделение пространственных свойств и от¬
ношений, с одной стороны, и временных —
с другой, относительно, то есть объективно
определено не само по себе, а лишь в той
или иной системе отсчета (в отношении
к той или иной материальной системе).
Применение теории относительности в ме¬
ханике и электродинамике привело к ана¬
логичным выводам. Было установлено, что
целый ряд свойств тел и процессов (на-:
пример, напряжение электрического поля
и т. д.), считавшихся ранее безотноситель¬
ными, присущими телам и процессам самим
по себе, оказываются лишь относительными
сторонами более общих свойств.
Относительность тех или иных объектив¬
ных характеристик физических явлений
давно известна. Например, скорость тела,а
вместе с ней его кинетическая энергия и
количество движения относительны, то есть
объективно определены не для тела самого
по себе, а относительно других тел. Пред¬
мет, покоящийся относительно Земли, дви¬
жется вместе с ней относительно Солнца, и
оба эти движения, а потому и скорости и
68
А. Д. АЛЕКСАНДРОВ
другие характеристики движения реальны,
хотя и относительны. Теория относительно¬
сти, однако, установила относительность
таких объективных характеристик явлений,
которые считались прежде безотносительны¬
ми: это одновременность и в известных рам¬
ках последовательность событий во време¬
ни, продолжительность процессов, длина,
то есть расстояние между одновременными
положениями концов движущегося стержня,
масса и др. Это вовсе не значит, что тела и
процессы лишаются присущих им самим по
себе свойств. Так, всякое тело, всякий про¬
цесс, всякая система событий имеют опре¬
деленные пространственно-временные свой¬
ства, но эти свойства различно проявляют¬
ся в разных отношениях (например, между
двумя событиями имеется определенный
пространственно-временной интервал, а
промежуток времени между ними есть
лишь относительная сторона, проявление
этого свойства пары событий в отношении
к системе отсчета; этот промежуток имеет
разную величину в разных системах). Да¬
лее, теория относительности установила,
например, что абсолютное значение имеет
только электромагнитное поле, тогда как
электрические и магнитные поля суть лишь
его относительные стороны, то есть объек¬
тивно определены лишь в отношении к той
или иной системе отсчета. Это соотношение
общих безотносительных свойств и их от¬
носительных сторон находит ясное матема¬
тическое выражение в задании физических
величин четырехмерными векторами и тен¬
зорами, которые не зависят от систем от¬
счета, тогда как их составляющие относи¬
тельны, то есть различны в разных систе¬
мах отсчета.
Общее понимание относительности раз¬
личных характеристик физических явлений
состоит в следующем. Тела и процессы
имеют присущие им свойства, которые раз¬
лично проявляются в разных объективных
отношениях; именно- эти проявления тел и
процессов и составляют их относительные
характеристики. Относительное есть сторо¬
на, грань, проявление безотносительного,
абсолютного, и оно столь же объективно,
как сами тела и процессы, их свойства и
отношения. Диалектико-материалистическое
понимание единства относительного и аб¬
солютного, свойств и их проявлений в раз¬
ных отношениях противоположно метафи¬
зическому, которое лишь противопоставляет
одно другому, разрывая это объективное
единство. Теория относительности, раскрыв
неизвестную ранее относительность многих
сторор физических явлений, вместе с тем
раскрыла те более общие свойства, прояв¬
лениями которых служат эти относитель¬
ные характеристики. Она установила тем
самым их более глубокую, внутреннюю
связь. Значение этого видно хотя бы из то¬
го, что> одним из полученных здесь резуль¬
татов оказывается фундаментальный закон
взаимосвязи массы и энергии.
Истинная сущность теории относитель¬
ности состоит не в том, что она установила
относительность времени, не в том, что она
рассматривает явления в их отношениях к
тем или иным системам отсчета и находит
различие в их характеристиках по отноше¬
нию к разным системам. Сущность теории
относительности состоит в раскрытии того,
что эти относительные характеристики суть
лишь аспекты безотносительного, абсолют¬
ного. Главное не в относительности време¬
ни и пространства, а в том, что они яв¬
ляются лишь аспектами единой абсолютной
формы существования материи — простран¬
ства-времени. Принцип относительности,
устанавливая инвариантность законов при¬
роды, их одинаковость по отношению ко
всем инерциальным системам, устанавли¬
вает тем самым их безотносительный харак¬
тер. Он является поэтому скорее «принци¬
пом безотносительности». Это понимание
теории было дано еще Минковским, кото¬
рый выдвинул как основное понятие
многообразия пространства-времени и ука¬
зал на то, что самый термин «принцип»,
или «постулат относительности», неудачно
выражает сущность этого принципа и что
его лучше поэтому называть «постулатом
абсолютного мира».
Объективное содержание теории относи¬
тельности при правильном его понимании
не дает никаких оснований для смешения
ее с философским релятивизмом и с каки¬
ми бы то ни было оттенками идеализма.
Но теория относительности складывалась в
условиях философского кризиса физики, в
условиях растущего давления на физику
идеализма. Развитие этой теории подтверж¬
дает мысль Ленина о том, что физика
«идет к единственно верному методу и
единственно верной философии естествозна¬
ния не прямо, а зигзагами, не сознательно,
а стихийно, не видя ясно своей «конечной
цели», а приближаясь к ней ощупью,... ино¬
гда даже задом», что, рождая диалектиче¬
ский материализм, физика дает вместе с
тем и некоторые мертвые продукты, куда
относится физический идеализм со всеми
его вариациями.
Понимание существа теории относитель¬
ности, которое фактически подтверждает
диалектический материализм, было извра¬
щено в работах ряда ученых под влиянием
идеализма; при этом дело не только в
идеалистическом толкор.аиии связанных с
теорией относительности общефилософских
вопросов, но и в искажении физического
смысла теории и ее основных понятий под
влиянием идеалистической философии. Ос¬
новным пунктом, где сказалось это влия¬
ние, служит понимание относительности:
ФИЛОСОФСКОЕ СОДЕРЖАНИЕ И ЗНАЧЕНИЕ ТЕОРИИ ОТНОСИТЕЛЬНОСТИ
69
во-первых, значение этого понятия в тео¬
рии относительности незакономерно преуве¬
личивается, и, во-вторых, оно толкуется не
объективно, а субъективно.
В самом построении теории, данном
Эйнштейном, главную роль играет точка
зрения относительности, согласно которой
всякое явление берется прежде всего в от¬
ношении к некоторой системе отсчета. Это¬
му отвечает и самое название теории. Та¬
кой подход импонирует позитивизму, хотя,
конечно, в нем самом по себе никакого по¬
зитивизма нет. На почве одностороннего по¬
нимания относительности появились труд¬
ности и ошибки в понимании теории. По¬
этому представляется важным углубить по¬
нимание основ теории относительности как
теории абсолютной формы существования
материи — пространства-времени.
В первой части доклада мы критически
рассмотрим ряд существенных ошибок в по¬
нимании теории относительности, а во вто¬
рой наметим в общих чертах такое понима¬
ние ее основ, которое в известном смысле
прямо противоположно эйнштейновскому.
Это не значит, что мы собираемся опровер¬
гать или «разоблачать» теорию Эйнштей¬
на; мы решительно возражаем против
объявления ее «махистской теорией»,
«реакционным эйнштейнианством» и т. п.,
но настаиваем на том, что более глубокое
понимание не только философского смыс¬
ла, но и физического содержания и основ
теории необходимо.
II. К КРИТИКЕ ОШИБОК В ПОНИМАНИИ ТЕОРИИ ОТНОСИТЕЛЬНОСТИ
§ 1. Перевернутая логика обычного
построения теории относительности и
связанные с ней позитивистские ошибки
В основу частной теории относительно¬
сти Эйнштейн положил два фундаменталь¬
ных закона природы: принцип относитель¬
ности и принцип постоянства скорости све¬
та. Первый, коротко говоря, утверждает,
что по отношению ко всем инерциальным
системам отсчета законы физических явле¬
ний одинаковы. Второй состоит в том,что
свет распространяется в вакууме с одинако¬
вой скоростью по отношению ко всем инер¬
циальным системам отсчета.
Уже отсюда видно, во-первых, что основ-
•ным понятием теории оказывается понятие
инерциальной системы отсчета или связан¬
ной с нею системы пространственных и
временной координат: х, у, z, t. Нужно от¬
метить, что первый параграф основопола¬
гающей работы Эйнштейна «К электроди¬
намике движущихся тел» начинается
словами: «Пусть имеется система коорди¬
нат...»,— так же, как почти каждое систе¬
матическое изложение теории относитель¬
ности начинается с понятия о системе
отсчета, или системе координат. Без опре¬
деления этих понятий сами основные
принципы теории не могут быть формули¬
рованы.
Во-вторых, уже из приведенных форму¬
лировок этих основных принципов видно,
что основной отправной точкой зрения в по¬
строении теории оказывается точка зрения
относительности, когда вопрос ставится
прежде всего не о явлениях самих по се¬
бе, а об их отношениях к тем или иным си¬
стемам отсчета. Эта точка зрения обычно
господствует в дальнейшем развитии тео¬
рии, когда рассматривают относительное
время, сокращение Лоренца, относительную
массу и т. д. Исходным служит здесь
проявление того или иного тела или про¬
цесса по отношению к той или иной систе¬
ме отсчета.
Как известно, возможны варианты из¬
ложения теории относительности, когда
вместо закона постоянства скорости света
берется за основу, какой-либо иной закон.
Но во всех случаях так или иначе основ¬
ным оказывается понятие
инерциальной системы отсче¬
та (координат) и исходной —
точка зрения относительности,
не абсолютная структура (гео¬
метрия) пространства-времени,
не реальность «сама по себе», а
реальность в ее относительном
проявлении. Безотносительное
же определяется через отно¬
сительное, как инвариант пре¬
образования координат.
Такой подход подобен тому, как мы вос¬
станавливаем форму предмета по его раз¬
личным проекциям. Излишне будет, пожа¬
луй, указывать, что этот подход является
вполне правомерным, так как он фактиче¬
ски дал верную теорию. Сам по себе он и
не ведет к «растворению предметов в отно¬
шениях», и исходные его пункты: системы
отсчета и проявления тела и процессов в их
отношениях к системам отсчета —"ничуть
не менее реальны, чем сами тела и процес¬
сы, как реальна тень, отбрасываема^ пред¬
метом и реализующая тем самым его проек¬
цию.
Тем не менее этот подход содержит свои
трудности и недостатки.
Во-первых, указанный подход не 'отве¬
чает должным образом объективной логике
предмета, потому что, в согласии с этой ло¬
гикой, первичным должно быть простран¬
ство-время как общая форма существова-
70
А. Д. АЛЕКСАНДРОВ
лия материи, сам предмет с его свойствами,
тогда как его относительные проявления
выступают как нечто вторичное. Основным
должно быть абсолютное, ибо оно абсолют¬
но, тогда как относительное оказывается
лишь стороной, гранью, аспектом абсолют¬
ного. Когда же за исходное берется отно¬
сительное, то предмет становится «с ног
на голову».
Повторяем, что идти от относительного к
абсолютному вполне возможно, как показал
самый факт построения теории относитель-
ности. Но это не значит, однако, что обрат¬
ный путь, исходящий из абсолютного, не
будет соответствовать более сути дела и не
может привести поэтому к лучшему пони¬
манию этой сути. Конечно, в относитель¬
ном есть абсолютное; проявление предмета
в отношении к данной системе отсчета есть
вместе с тем свойство пары: предмет плюс
система отсчета. Однако нужно признать
бесспорным, что, по крайней мере, относи¬
тельное время есть лишь аспект абсолют¬
ного многообразия пространства-времени, а
потому гораздо ближе к существу дела бы¬
ло бы сначала определять это абсолютное
многообразие, а потом раскрывать его от¬
носительные аспекты, в частности относи¬
тельное время.
Во-вторых, построение, теории, идущее от
относительного, не отвечая логике предме¬
та, отвечает логике наблюдения, измерения,
изучения объекта. Наблюдатель восприни¬
мает, обнаруживает или измеряет прежде
всего ту сторону предмета, которой тот вы¬
ступает по отношению к самому наблюдате¬
лю или по отношению к средствам его на¬
блюдения и измерения. Поэтому подход к
теории, отправляющийся от того, что из¬
меряет или наблюдает физик в его системе
отсчета, оказывается в известном смысле
более простым и близким для физика.
Однако этот подход таит в себе большую
опасность, за него-то и ухватился позити¬
визм. На такой почве легко возникает пред¬
ставление, будто относительное связано с
наблюдением или измерением, что оно зави¬
сит от точки зрения наблюдателя, что, на¬
конец, оно не объективно, а субъективно.
Отсюда пошли не только постоянные раз¬
говоры о точке зрения наблюдателя, но и
прямое сведение объективной относитель¬
ности к чему-то зависящему от точки зре¬
ния наблюдателя и потому субъективному.
Идеалистические толкования теории от¬
носительности имеют главной своей чертой
подмену объективно относительного субъек¬
тивным. Корень же этого лежит, в конеч¬
ное и*гоге, в перевернутой логике построе¬
ния теории. Одностороннее развитие этой
черты теории и служит здесь гносеологиче¬
ским источником идеализма в понимании
теории относительности.
То же смешение объективно относитель¬
ного с субъективным допускали некоторые
наши авторы, стоявшие в основном на по¬
зициях материализма. Но они приписывали
идеализм самим выводам теории относи¬
тельности и поносили поэтому самую тео¬
рию как «махистскую», как «реакционное
эйнштейнианство». Поводом к таким
заблуждениям послужила перевернутая ло¬
гика построения теории относительности,
правильного аспекта которой эти авторы
не смогли увидеть.
В-третьих, возможность выбора разных
систем отсчета привела к ошибочному
взгляду о зависимости объективно относи¬
тельного от такого выбора, то есть опять-
таки от чего-то субъективного. Принцип
относительности формулируют не как фи¬
зический закон, а как принцип независи¬
мости законов природы от произвольного
выбора системы отсчета.
Между тем ничто объективное не может
зависеть от субъективного выбора. Прин¬
цип относительно выражает тот объектив¬
ный факт, что в одинаковых условиях,
объективно осуществляющихся в разных
инерциальных системах, явления одного и
того же типа протекают одинаково. А под¬
мена этого факта утверждением о незави¬
симости законов природы от выбора спо¬
соба описания лишает принцип относи¬
тельности характера физического закона,
потому что это утверждение хотя и безус¬
ловно верно, но не выражает никакого
специального физического содержания.
Самую же систему отсчета понимают ес¬
ли не как точку зрения наблюдателя, то как
способ описания или изображения явле¬
ний, снова подменяя тем самым объектив¬
ное субъективным.
Но система отсчета есть объективная ко¬
ординация явлений по отношению мате¬
риальных тел и процессов, служащих базой
системы отсчета, координация, определен¬
ная, в конечном счёте, материальными
взаимодействиями. И тот факт, что мы мо¬
жем выбирать разные системы координат
для описания явлений, служит лишь аб¬
страктным выражением объективной связи
явлений с разными базами систем отсчета.
Без этого объективного факта, отражаемого
в методе описания явлений, само это опи¬
сание не могло бы иметь объективного зна¬
чения. То, что научные методы описания
имеют объективное основание, есть не бо¬
лее как частное утверждение теории отра¬
жения.
Точку зрения на систему отсчета, как
на произвольную и фиктивную сетку,
налагаемую наблюдателем на внешний
мир, чрезвычайно последовательно выра¬
зил Эддингтон. Первую главу своего
известного трактата он начинает сло¬
вами: «Наблюдатели, движущиеся раз¬
личным образом, вводят различные
ФИЛОСОФСКОЕ СОДЕРЖАНИЕ И ЗНАЧЕНИЕ ТЕОРИИ ОТНОСИТЕЛЬНОСТИ
71
системы отсчета пространства и вре¬
мени...». И далее: «Различные наблюда¬
тели изучают одни и те же внешние собы¬
тия, не обращая внимания на различные
пространственно-временные системы отсче¬
та, которые они берут за основу. Таким об¬
разом, пространственно-временная система
отсчета есть нечто, налагаемое наблюдате¬
лем на внешний мир; сетки, представляю¬
щие отсчеты времени и пространства, яв¬
ляются воображаемыми поверхностями, ко¬
торые мы чертим в мире, аналогично тому,
как мы наносим линии широты и долготы
на Земле. Они не более соответствуют ес¬
тественным линиям строения мира, чем
широты и долготы — линиям геологическо¬
го строения Земли. Такая сетка в высшей
степени удобна при описании явлений, и
мы будем ею пользоваться, но следует пом¬
нить, что по существу она произвольна и
фиктивна».
Все это, однако, неверно. Если линии
широт и долгот мало соответствуют линиям
геологического строения Земли, то они
вполне соответствуют линиям, объективно
определенным вращением Земли. То об¬
стоятельство, что Ленинград, Осло и юж¬
ная оконечность Гренландии — мыс Фа-
руэлл — лежат на одной шпроте, имеет
объективный смысл, потому что факты ра¬
венства высот Полярной звезды над гори¬
зонтом во всех этих пунктах или одина¬
ковости вращения маятника Фуко вовсе
не зависят от наблюдателя и ничуть не
произвольны и не фиктивны. Удобство
географической сетки для описания явле¬
ний определяется поэтому не произволом
наблюдателя и потребностями «экономии
мышления», а соответствием этой сетки су¬
щественным объективным фактам.
Совершенно так же никто не будет ут¬
верждать, что в мире начерчены координат¬
ные сетки, но нельзя и утверждать, что они
совершенно фиктивны. Системы отсчета
астрономии, механики и теории относитель¬
ности соответствуют строению мира хотя
бы уже в том смысле, что инерциальные
системы отсчета характеризуются объек¬
тивными свойствами, вовсе не зависящими
от произвола наблюдателя. Без этого не бы¬
ло бы никакой экспериментальной возмож¬
ности фиксировать системы отсчета, и тео¬
рия превращалась бы в произвольную и
фиктивную схему, не опирающуюся на
опыт. Самый произвол в выборе той или
иной сетки возможен без такой потери фи¬
зического смысла теории только потому,
что объективно существуют разные систе¬
мы отсчета.
Следует подчеркнуть, что в приведенной
цитате Эддингтон дает определение основ¬
ного понятия теории — системы отсчета,
так что речь идет уже не просто о фило¬
софском толковании теории, а о самой
физике. Точно так же формулировка прип-
ципа относительности как принципа неза¬
висимости законов природы от способов их
описания не есть философский коммента¬
рий к теории, а формулировка ее основного
закона; но, как было сказано, эта форму¬
лировка ошибочна. Таким образом, в обоих
случаях речь идет о самой физике, и мы
видим, как философские ошибки ведут к
существеннейшим ошибкам в трактовке фи¬
зических понятий и законов. Это не только
лишний раз подчеркивает неизбежную связь
философских установок того или иного ав¬
тора с пониманием им самой науки.
Подмена объективного и необходимого
субъективным и произвольным вырастает в
данном случае в результате одностороннего
преувеличения тех черт построения теории,
которые выдвигают на первый план поня¬
тия системы отсчета и относительности
вообще.
Другой вариант ошибочного взгляда на
координаты х, у, z, t в инерциальной си¬
стеме состоит в представлении, что они
определяются условно принятыми измери¬
тельными операциями. Здесь координаты
снова лишаются всякого объективного зна¬
чения, определенного законами природы.
Всякое определение понятия лишь постоль¬
ку имеет научное значение, поскольку оно
отражает нечто объективное, и если бы о
выборе координат х, у, z, t можно было
действительно «просто условиться», как
писал, например, С. М. Рытов, то было бы
истинным чудом, что в условно принятых
координатах законы природы выражаются
столь замечательным образом, как это
имеет место на самом деле. Стало быть,
координаты эти соответствуют чему-то
фундаментальному в самой природе вещей.
Однако обычный подход к теории отно¬
сительности не выявляет этого в должной
мере. Обычно координаты считаются уже
определенными посредством твердых мас¬
штабов, часов и эйнштейновского приема
сравнения времен в разных местах в инер¬
циальной системе. Но тогда встает вопрос:
откуда мы знаем, что этот масштаб твердый
или что эти часы идут верно? Этот вопрос,
конечно, имеет основание, так что тут есть
реальная трудность. В поисках выхода из
нее Л. И. Мандельштам и выдвинул мысль,
что координаты определяются предписа¬
нием измерительной операции.
Но это решение прямо противоположно
истинному положению, потому что измери¬
тельные операции дают рациональнее ре¬
зультаты только тогда, когда они рогла-
суются с законами природы. Когда же
ставят измерительные операции ]Перед
объективными законами, и тем более ко¬
гда считают их условными, то они приоб¬
ретают характер чего-то субъективного,
так что объективное опять подме¬
72
А. Д. АЛЕКСАНДРОВ
няется субъективным. И это не слу¬
чайно, на это толкает переверну¬
тая логика построения теории, когда
за исходное берут самое систему
координат, так что вопрос об ее объектив¬
ном основании смазывается. Конечно, не
так уж трудно установить соответствующее
объективное значение координат х, у, z, t1.
Но, как уже сказано, обычный подход к
теории относительности не выявляет этого
и порождает тем самым трудность, поиски
выхода из которой и привели к ошибочным
заключениям в идеалистическом духе.
В итоге мы видим, что обычное построе¬
ние теории относительности хотя и может
быть понято вполне материалистически,
но дает легкую почву для позитивистских
заблуждений в самых основных ее вопро¬
сах, именно вследствие самой логики этого
построения, отправляющейся от относи¬
тельного, вопреки логике предмета.
§ 2. О так называемой общей
относительности
Преувеличение Эйнштейном роли отно¬
сительности, связанное с логикой построе¬
ния теории, привело к существенным ошиб¬
кам в понимании ее физического содержа¬
ния. Видя главную сущность своей частной
теории относительности не в открытии
свойств абсолютного многообразия про-
странства-времени, а в принципе относи¬
тельности, сам Эйнштейн начал поиски
обобщения этого принципа на любые дви¬
жения, на любые системы отсчета.
Утверждают нередко, что частная тео¬
рия относительности имеет дело только с
инерциальными системами, что в ней, на¬
пример, координаты, связанные с враща¬
ющимся телом, «недопустимы» (см., напри¬
мер, «Эволюция физики» Эйнштейна и
Инфельда, стр. 209) и что только общая
теория относительности допускает любые
системы координат. Но это неверно уже
потому, что в частной теории относитель¬
ности фактически пользуются неинерциаль-
ными системами, как можно убедиться, про¬
сматривая известные работы, например
«Теорию относительности» Паули. Фунда¬
ментальное лее различие между частной и
общей теорией относительности состоит не
в общности допустимых систем координат,
а в разных представлениях о свойствах
пространства-времени. Неверный взгляд,
будто различие обеих теорий состоит в
общности «допустимых» координатных си¬
стем, вызван, очевидно, тем, что на пер¬
1 ЭтЬ сделано, например, в книге В. А.
Фокй «Теория пространства, времени и
тяготения»; другой вариант содержится в
статье А. Д. Александрова н
В. В. Овчинниковой в «Вестнике Ле¬
нинградского университета» № 11, 1953.
вый план выдвигают системы отсчета, а не
безотносительные свойства пространства-
времени, не абсолютное, как следовало бы
по логике предмета, а относительное.
Обобщение принципа относительности на
любые движения было якобы дано в общей
теории относительности. Вот как, напри¬
мер, излагается соответствующая поста¬
новка вопроса в книге Эйнштейна и Ин¬
фельда «Эволюция физики» (см. изд.
1948 года, стр. 197): «Можем ли мы
сформулировать физические законы таким
образом, чтобы они были справедливыми для
всех систем координат, не только для си¬
стем, движущихся прямолинейно и равно¬
мерно, но и для систем, движущихся со¬
вершенно произвольно по отношению друг
к другу? Если это можно сделать, то наши
трудности будут разрешены. Тогда мы бу¬
дем в состоянии применять законы природы
в любой системе координат. Борьба между
воззрениями Птолемея и Коперника, столь
жестокая в ранние дни науки, стала бы
тогда совершенно бессмысленной. Любая
система координат могла бы применяться с
одинаковым основанием. Два предложе¬
ния — «Солнце покоится, а Земля дви¬
жется» и «Солнце движется, а Земля по¬
коится» — означали бы просто два раз¬
личных соглашения о двух различных
системах координат». «Могли ли бы мы
построить реальную релятивистскую физи¬
ку, справедливую для всех систем коорди¬
нат, в которой имело бы место не абсолют¬
ное, а лишь относительное движение? Это,
в самом деле, оказывается невозможным!»
«Проблема формулирования физических за¬
конов для всякой системы координат была
разрешена так называемой общей теорией
относительности».
В том же духе Паули писал в своей из¬
вестной книге: «...Мы должны обобщить
принцип относительности следующим об¬
разом: общие законы природы должны быть
выражены в такой форме, чтобы они имели
одинаковый вид в любой системе коорди¬
нат, то есть были бы ковариантны отно¬
сительно любых преобразований коорди¬
нат» («Теория относительности», стр. 218).
Мы должны, однако, указать, что все это
неверно не столько даже в философском,
сколько в прямом физическом и математи¬
ческом смысле.
Во-первых, очевидно, что обе системы
отсчета — связанные с Землей или с Солн¬
цем — могут применяться для описания
движения светил и выбор одной из них
есть, конечно, вопрос условного соглаше¬
ния. Но это было известно давно, и спорить
об этом в XX столетии нет никаких основа¬
ний. Борьба же между воззрениями Птоле¬
мея и Коперника касалась не условных со¬
глашений, а объективного устройства Все¬
ленной. На языке систем отсчета вопрос
ФИЛОСОФСКОЕ СОДЕРЖАНИЕ И ЗНАЧЕНИЕ ТЕОРИИ ОТНОСИТЕЛЬНОСТИ
73
стоит так: равноправны ли, подобно инер-
циальным системам, системы отсчета,
связанные с Землей или Солнцем, или си¬
стема, связанная с Солнцем, объективно
отличается от системы, связанной с Зем¬
лей, так что ее следует считать привилеги¬
рованной, конечно, не в том вульгарном
смысле, что Солнце больше Земли и т. п.,
а в том, что в ней законы природы выра¬
жаются иначе? Другими словами: имеет ли
утверждение о вращении Земли вокруг
Солнца только относительное значение
или оно имеет также абсолютный харак¬
тер?
Известно, что системы отсчета, о которых
идет речь, неравноправны, так как законы
формулируются в них различным образом,
и что вращение Земли вокруг Солнца имеет
не только относительный, но и абсолютный
характер. Тут нет почвы для спора, ибо во¬
прос решается с математической точностью
в рамках самой общей теории относитель¬
ности, как это со всей обстоятельностью
выяснил Б. А. Фок \ Между тем спор про¬
должается, и это вызвано все тем же пре¬
увеличением значения относительности и
роли системы отсчета как способа описания
явлений.
Во-вторых, уже из сказанного следует,
что задача, формулированная Эйнштей¬
ном,— «построить реальную релятивист¬
скую физику, в которой имело бы место не
абсолютное, а лишь относительное движе¬
ние» — не была решена общей теорией от¬
носительности. Движение Земли вокруг
Солнца не является только относительным.
Более того, легко видеть, что в общей тео¬
рии относительности, если не рассматри¬
вать ее предельных случаев, не отвеча¬
ющих достаточно действительности, всякое
движение оказывается абсолютным. В са¬
мом деле, согласно этой теории, простран¬
ство-время, вообще говоря, неоднородно,
а потому и разные направления движения
неравномерны2. Поэтому общая теория от¬
носительности скорее ликвидирует относи¬
тельность всякого движения, нежели рас¬
1 В. А. Фок «Теория пространства, вре¬
мени и тяготения». Однако стоит отметить,
что работы Фока появились и стали извест¬
ны до появления книги Эйнштейна и Ин-
фельда и что, с общей точки зрения, вопрос
должен был стать ясным еще раньше, со
времени создания общей теории относитель¬
ности.
2 Если кривизна в данной точке не оди¬
накова во всех (двумерных) направлениях,
то в самой структуре пространства-времени
направления неравноправны. Если же, как
это естественно считать, метрика простран¬
ства-времени аналитична, то оно либо всю¬
ду однородно, что невозможно при наличии
Неравномерностей в распределении мате¬
рии, либо неоднородно в каждой точке,
хотя бы в величинах некоторого высшего
порядка.
пространяет ее с инерциальных движе¬
ний на любые ускоренные.
В-третьих, общий принцип относитель¬
ности, утверждающий равноправность
любых систем координат в том же смысле,
в каком частный принцип утверждает рав¬
ноправность инерциальных систем,— вооб¬
ще невозможен. Это есть математически
строго доказанная и достаточно давно изве¬
стная теорема: ни в каком четырехмерном
многообразии с любой метрикой или линей¬
ным элементом gik dx1 dxu не может быть
большей равноправности систем коорди¬
нат, чем та, какая имеется в частной тео¬
рии относительности. Иными словами: та¬
кое многообразие не допускает более обшир¬
ной группы преобразований, чем группа
Лоренца'3. Речь идет именно о математиче¬
ской теореме, и потому утверждение, что в
основе теории лежит некий общий прин¬
цип относительности, равносильно при¬
мерно тому, как если бы кто-нибудь утвер¬
ждал, что «в основе теории Эйнштейна
лежит общий закон, по которому
2X2 = 5».
Наконец, что же представляют Эйнштейн
и Паули в вышеприведенных цитатах под
обобщением принципа относительности?
Они говорят о применимости любых си¬
стем координат и о возможности выразить
законы природы в такой форме, чтобы они
имели одинаковый вид в любой такой си¬
стеме. Это, однако, вовсе не есть обобще¬
ние принципа относительности, а довольно
тривиальная математическая задача, из
которой нельзя извлечь никакой физиче¬
ской теории. Ведь еще Лагранж ввел в
механику обобщенные координаты, а метод
писать уравнения математической физики
в любых координатах был разработан сто
лет назад. Когда Минковский дал инва¬
риантную форму уравнений релятивист¬
ской механики и электродинамики, написа¬
ние их в любых координатах стало три¬
виальной математической задачей. Вопрос
идет не о физике, а о формальных преобра¬
3 Речь идет о многообразии с неопреде¬
ленной метрикой, проводимой в каждой
точке к виду dx2i + dx22 + dx23 — dx24.
К обычным преобразованиям Лоренца
нужно еще прибавить преобразование по¬
добия. Теорема эта обобщается на, любое
число измерений и на любую метрику. До¬
казательство можно найти, например, в
книге Эйзенхарта «Риманова геомет¬
рия». Заметим еще, что в уже цитирован¬
ной книге Паули по вопросу о группах
преобразований допущена грубая ойибка.
Там говорится о группах, сохраняющих об¬
щую форму gjkdx'dx1^ . Но для фррмы
общего вида такая группа сводится к од¬
ному тождественному преобразованию! Для
частных случаев возможны нетривиальные
группы, но «наибольшая» из них — все та
же группа Лоренца.
74
А. Д. АЛЕКСАНДРОВ
зованиях координат, и потому от введения
общих координат частная теория относи¬
тельности обобщается не больше, чем пла¬
ниметрия от перехода от прямоугольных
координат к полярным или любым другим.
Все дело в том, что при написании урав¬
нения в любых координатах вводятся ве¬
личины, характеризующие самую систему
координат: коэффициенты gi< метрической
формы, выраженной в этих координатах.
Таким образом, тут нет инвариантности в
том же смысле, в каком уравнения част¬
ной теории инвариантны относительно
преобразований Лоренца: ведь в эти урав¬
нения никакие величины, характеризу¬
ющие ту или иную систему координат
х, у, z, t, вовсе не входят! Стало быть, чи¬
сто математически ясно, что общая кова¬
риантность вовсе не есть обобщение инва¬
риантности и, соответственно, никакого
обобщения принципа относительности тут
не получается.
Все эти ошибки происходят от преувели¬
чения роли относительности и пренебре¬
жения тем фактом, что истинная суть тео¬
рии Эйнштейна состоит не в принципе от¬
носительности, а в установлении свойств
единого абсолютного многообразия про¬
странства-времени. Именно с этой точки
зрения и нужно подходить к общей теории
относительности.
Коротко говоря, частная теория относи¬
тельности, установив взаимосвязь про¬
странства и времени в едином многообра¬
зии пространства-времени, принимает ги¬
потезу о его однородности, что и выражает¬
ся равноправностью инерциальных систем
этсчета, или соответствующих систем
координат. Общая теория относительности
снимает эту гипотезу; ее основное положе¬
ние состоит в признании того, что про¬
странство-время неоднородно и что его
структура (метрика) определяется распре¬
делением и движением материальных масс.
Эта структура определяет вместе с тем
поле тяготения и тем самым само движе¬
ние тел «под влиянием тяготения». Короче,
обе стороны: метрика пространства-времени
и движение масс — находятся в неразрыв¬
ном единстве и взаимно определяют друг
друга. Поэтому общая теория относитель¬
ности есть, по существу, теория тяготения.
Что же касается общей относительности, то
она, как было указано, вообще невозможна.
Эйнштейн в построении своей теории фак¬
тически руководствовался тем, что мате¬
рия определяет свойства пространства-
времени, то есть тем, что оно есть форма
существования материи, но, не видя ясно
этого г философского принципа, шел путем
поисков несуществующей общей относи¬
тельности, как известно, не без прямого
влияния Маха. И именно потому, что
Эйнштейн фактически руководствовался
верным принципом, он построил свою за-?
мечательную теорию, а «общая относитель¬
ность» осталась посторонним наслоением,
затмевающим сущность этой теории. Здесь
уместно вновь вспомнить слова Ленина о
том, что современная физика идет к
диалектическому материализму, не видя
ясно своей конечной цели, приближаясь к
ней ощупью, иногда даже задом.
Переход от однородного пространства-
времени частной теории относительности к
пространству-времени эйнштейновой тео¬
рии тяготения аналогичен переходу от
геометрии на плоскости к геометрии на
искривленной поверхности. Эта аналогия
идет достаточно далеко, и математический
аппарат теории тяготения как раз вырос
из обобщения геометрии на поверхности.
Если бы место позволило нам ближе про¬
следить эту простую аналогию, то тем бо¬
лее стало бы ясно, что поиски «общего
принципа относительности» и смешение
его с «общей ковариантностью» означают
чисто математическую ошибку, которая
произошла от преувеличения роли прин¬
ципа относительности, затмившего истин¬
ную суть теории Эйнштейна как теории
абсолютного многообразия пространства-
времени.
§ 3. О некоторых попытках критики теории
относительности
Недостатки обычного понимания теории
относительности, в особенности ее идеали¬
стические искажения, естественно, вызвали
желание подойти к теории как-то иначе.
Однако у ряда авторов это стре!мление пе¬
решло в отрицание самой теории и даже в
поношение ее, как «махистской», как
«реакционного эйнштейнианства» и пр.
Представители этого направления не
отрицают формул и конкретных, экспери¬
ментально проверенных выводов теории от¬
носительности, но считают самое теорию
неверной. По их мнению, речь должна идти
не о теории пространства-времени, а о
«теории быстрых движений», которая
должна дать по меньшей мере иную интер¬
претацию формул и конкретных выводов
теории относительности.
Они предлагают рассматривать реляти-’
вистские эффекты как результат взаимо¬
действия тела с той или иной материальной
системой и требуют найти «производящие
причины», вызывающие, скажем, лорен-
цово сокращение. Они считают, стало быть,
что стержень сжимается вследствие взаимо¬
действия с той системой, в которой он дви¬
жется. В соответствии с этим они, конеч-1
но, отрицают принцип относительности.
Попытку такого рода трактовки реляти¬
вистских эффектов предпринял венгерский
ученый Яноши. При этом самый главный
ФИЛОСОФСКОЕ СОДЕРЖАНИЕ И ЗНАЧЕНИЕ ТЕОРИИ ОТНОСИТЕЛЬНОСТИ
75
вопрос — вопрос об общих свойствах про-
странства-времени — даже не ставится,
как будто самого этого вопроса и его ре¬
шения, даваемого теорией относительности,
не существует. Фактически здесь хотят
сохранить старые представления о про¬
странстве и времени, которые служат
пустым вместилищем, где только благодаря
специальным механизмам взаимодействия
осуществляются релятивистские эффекты.
Метафизичность такого подхода к проблеме
пространства и времени при современном
уровне науки очевидна. Отказ же от самой
постановки фундаментального вопроса об
общих свойствах пространства-времени тол¬
кает науку назад, а не вперед.
В основу пытаются положить общую
предпосылку, что «материальные тела об¬
разуют целостные системы тесно взаимо¬
связанных объектов, определенные струк¬
туры образования, подчиненные той или
иной единой господствующей в них законо¬
мерности». «В телах, изменивших в той
или иной степени свои связи с единой ма¬
териальной системой, частью которой они
являются, неизбежно наступают реальные
изменения пространственных и временных
свойств» (см. статью И. В. Кузнецова в
сборнике «Философские вопросы современ¬
ной физики» (1952); почти дословно то
же пишет в том же сборнике Р. Я. Штейн-
маи). В таких изменениях авторы и ищут
релятивистских эффектов. Однако тот
факт, что при изменениях связей тела с
системой, в которую оно входит, неизбежно
наступают реальные изменения простран¬
ственных и временных свойств, просто
тривиален. Снаряд, вылетая из орудия, не¬
сколько сжимается от встречного давления
воздуха, снятые с руки часы изменяют свой
ход из-за некоторого охлаждения и т. д.
Все это не имеет отношения к релятивист¬
ским эффектам. Эти эффекты касаются не
изменения свойств тел, а проявления этих
свойств в отношении к тем или иным те¬
лам. Поэтому нет ничего удивительного в
том, что тело имеет одновременно беско¬
нечно много относительных длин, масс
и пр., так же как оно имеет бесконечно
много относительных скоростей.
Общая ошибка состоит здесь в смешении
свойств тел с относительными проявле¬
ниями этих свойств. Если крайние реля¬
тивисты отвлекаются от безотносительных
свойств, желая свести все к отношениям,
то здесь происходит обратное явление.
В обоих случаях происходит метафизиче¬
ский разрыв свойств и отношений.
Далее, всякое тело входит во многие
«целостные» системы, как, например,
эритроцит в пальце какого-либо человека,
едущего в поезде, входит в его кровенос¬
ную систему, палец, руку, тело в поезд
со всеми пассажирами, Землю со всеми
предметами, солнечную систему. О взаимо¬
действии с какой же из этих систем должна
идти речь при определении релятивистских
эффектов? Авторы забывают, что и весь
мир есть «целостная» система, а поскольку
речь идет о теории пространства и времени,
которые суть универсальные формы суще¬
ствования материи, то не вернее ли будет
отвлечься от отдельных систем?
Общая ошибка состоит здесь в непони¬
мании того, что теория пространства-вре-
мени требует определенной ступени
абстракции, потому что не может быть
теории формы без должного отвлечения от
содержания. Точно так же отрицание рав¬
ноправности инерциальных систем вызвано
непониманием того, что эти системы равно¬
правны лишь в рамках известной абстрак¬
ции, лишь в отношении общих законов, но
никак не в конкретном смысле. Ведь совер¬
шенно так же прямоугольные системы
координат равноправны в геометрии лишь
в пределах свойственной геометрии
абстракции.
Непонимание истинного значения абст¬
ракции и ее диалектического отношения к
конкретному составляет, кстати, общую
черту и позитивизма и метафизического
материализма.
Словом, попытки свести теорию отно¬
сительности к «теории быстрых движе¬
ний» и т. п. основаны, в конечном счете,
на неумении творчески применить к
этой теории материалистическую диалек¬
тику.
III. ТЕОРИЯ ОТНОСИТЕЛЬНОСТИ, КАК ТЕОРИЯ СТРУКТУРЫ
АБСОЛЮТНОГО ПРОСТРАНСТВА-ВРЕМЕНИ
§ 1. Общие принципы подхода к теории
Пространственные и временные отноше¬
ния не определены и не существуют в дей¬
ствительности сами по себе в чистом виде,
а определяются материальными связями
предметов и явлении. Если представить се¬
бе явление, абсолютно не связанное с дру¬
гими явлениями, то вопрос о его месте и
времени лишается всякого смысла, так как,
исключив всякие связи, мы тем самым ис¬
ключаем всякое основание для ответа.
Соответственно этому то, что называют
геометрией пространства-времени, также не
определено само по себе, а представляет
собой некоторые общие законы материаль¬
ных отношений предметов и явлений, про¬
странственно-временную структуру мате¬
76
Д. Д. АЛЕКСАНДРОВ
риального мира. А так как форма в общем
смысле есть строение содержания, то ска¬
занное означает, что пространство-время
есть форма существования материи. Это по¬
ложение диалектического материализма
обосновано всей историей познания свойств
пространства и времени, начиная с пер¬
вых, возникших на заре сознания, понятий
о пространственных и временных отношени¬
ях и кончая теорией относительности.
Из сказанного явствует, что рациональ¬
ная теория пространства-времени должна
исходить из материальных связей явлений
и из обнаруживающихся в них общих зако¬
нов выводить понятия и законы простран¬
ственно-временных отношений. Теория
должна исходить при этом из достаточно
общих, универсальных связей между яв¬
лениями, поскольку само пространство-вре¬
мя имеет универсальный характер.
Так фактически и поступил Эйнштейн,
ибо он положил в основу своей теории за¬
коны электродинамики, прежде всего закон
распространения электромагнитных возму¬
щений, которые как раз и являются чрез¬
вычайно общей, универсальной формой свя¬
зи между предметами и явлениями, по
крайней мере в области макроскопической.
Далее, теория должна отвлекаться от
конкретного характера и в известной степе¬
ни самого материального содержания свя¬
зей между явлениями, фиксируя внимание
лишь на структуре этих связей. Иначе, са¬
мо собой разумеется, она не была бы теори¬
ей именно формы существования мате¬
рии. Поэтому теории пространства-времени
присуща необходимая степень абстракции
Наконец, поскольку речь идет об уни¬
версальной форме существования материи,
то есть о некоторых общих законах универ¬
сальной структуры мира, постольку рацио¬
нальная теория пространства-времени
должна исходить из совокупности отноше¬
ний между явлениями, взятой в целом, что¬
бы раскрыть, таким образом, самую про¬
странственно-временную структуру мира,
определить абсолютное пространственно-
временное многообразие, а не те или иные
его относительные аспекты.
Итак, теория должна установить прежде
всего абсолютное и от него уже идти к от¬
носительному, как к стороне, грани, аспек¬
ту абсолютного.
Это последнее требование, однако, прямо
противоположно тому пути, которым шел
Эйнштейн и которому следуют во всех из¬
ложениях теории относительности. При та¬
ком понимании теории за исходный пункт
берется относительное, и как законы про-
странства-времени, так и другие законы
1 Непонимание этого некоторыми автора¬
ми привело их к совершенно извращенным
взглядам на теорию относительности и да¬
же на обычную геометрию.
физики исследуются сквозь призму их про-
явления в той или иной инерционной систе¬
ме отсчета. Абсолютное же отодвигается на
второй план и в некоторых случаях, как
мы видели, ускользает из сферы такого по¬
нимания теории.
Вместе с тем выдвигаемое нами требова¬
ние, чтобы теория исходила из абсолютно¬
го, формулируя безотносительные законы
пространственно-временной структуры ми¬
ра, представляется вполне естественным и
даже необходимым с философской точки
зрения, поскольку оно отвечает самой ло¬
гике предмета. Оно в этом смысле прямо
противоположно эйнштейновскому подхо¬
ду, который, скорее, отвечает логике на¬
блюдений или измерений, производимых на
основе той или ииой системы отсчета.
Таким образом, хотя речь идет о той же
теории Эйнштейна, тем не менее все ее
построение, так же, как понимание ее сущ¬
ности, должно быть, в известном смысле,
прямо противоположно эйнштейновскому.
С этой точки зрения речь идет не о тео¬
рии относительности, а о теории абсолют¬
ного пространственно-временного многооб¬
разия как формы существования материи.
Как известно, абсолютный характер про¬
странства-времени, так же как соответ¬
ствующая трактовка принципа относитель¬
ности как «постулата абсолютного мира»,
были явно формулированы еще Минков-
ским. Однако мы пойдем существенно даль¬
ше Минковского.
Мы докажем, что соответствующее наме¬
ченной программе понимание теории про¬
странства-времени вполне возможно, и ука¬
жем в общих чертах, как может быть реа¬
лизовано такое построение теории. При
этом мы будем иметь в виду прежде всего
частную теорию относительности, то есть
теорию однородного пространства-времени.
§ 2. Наглядное «электромагнитное»
представление структуры
пространства-времени
Начнем с наглядных соображений. Опыт
и элементарные соображения теории пока¬
зывают, что от всякого тела в каждый мо¬
мент распространяются электромагнитные
возмущения. Малейшая пертурбация вле¬
чет перемещение зарядов и соответствую¬
щее излучение. Поэтому электромагнитные
сигналы передаются постоянно от каждого
тела, и они так или иначе проникают по¬
всюду, устанавливая между телами и их
частицами всеобщую материальную связь и
хотя бы ничтожное взаимодействие.
Поэтому мы можем представлять себе
мир пронизанным излучением, которое не
только устанавливает материальную связь
между всеми телами, но образует своеоб¬
разный электромагнитный фон и опреде¬
ФИЛОСОФСКОЕ СОДЕРЖАНИЕ И ЗНАЧЕНИЕ ТЕОРИИ ОТНОСИТЕЛЬНОСТИ
77
ляет своего рода систему взаимосвязей, или
структуру в многообразии явлений.
Авторы, пытающиеся опровергать или
«громить» теорию относительности, настаи¬
вали на том, что каждое тело движется в
определенной среде и что Вселенная есть
совокупность целостных качественно свое¬
образных систем. Они упустили, однако, из
виду тот важнейший факт, что электромаг¬
нитное излучение представляет своего рода
универсальную среду, в которой движутся
тела, и что сама Вселенная есть целостная
система и ее «целостность» конкретно осу¬
ществляется, в частности, взаимосвязью
тел через электромагнитное излучение.
Уже в этом наглядном представлении об
электромагнитном фоне и электромагнитной
взаимосвязи тел и, следовательно, опреде¬
ляемой ею известной структуре мира за¬
ключается основа для более верного пони¬
мания теории пространства-времени. В част¬
ности, оно легко приводит к выяснению
некоторых ошибок, связанных с пресло¬
вутым общим принципом относительности.
С этой же точки зрения полезно, напри¬
мер, подойти к вопросу об отношении систе¬
мы Птолемея и Коперника. Планеты дви¬
жутся в поле излучения Солнца, которое
вместе с излучением других тел образует
тот общий фон, в котором и вращаются пла¬
неты. Вращение это имеет, стало быть, аб¬
солютный характер, и «спор между Птоле¬
меем и Коперником» решается в пользу по¬
следнего. Фон электромагнитного излучения
вдали от Солнца определяет структуру про¬
странства-времени, как ее трактует част¬
ная теория относительности. Говоря более
математическим языком, система отсчета,
связанная с Солнцем, оказывается лоренцо-
вой на бесконечности, в то время, как си¬
стемы, связанные с планетами, таким свой¬
ством (по крайней мере с той же степенью
точности) не обладают. Поэтому система,
связанная с Солнцем, оказывается объек¬
тивно «преимущественной» независимо от
того, какие способы описания движений
кто-либо выбирает.
Совершенно* так же наглядное представ¬
ление о взаимосвязи тел и фоне, создавае¬
мом электромагнитным излучением, позво¬
ляет разобраться в некоторых ошибках, ка¬
сающихся трактовки принципа относитель¬
ности и понятия системы отсчета.
Когда мы говорим о фоне излучения, то
не нужно думать, будто мы пытаемся «про¬
тащить» под этим старый эфир. Эфир —
это только среда, которая может двигать¬
ся, но которую можно мыслить и непод¬
вижной. Волны распространяются в эфире.
Излучение лее есть движущаяся среда, оно
и есть сами волны, а неподвижное электро¬
магнитное возмущение — простая бессмыс¬
лица. Поэтому нет ничего удивительного в
том, что понятие скорости относительно
фона излучения оказывается бессмыслен¬
ным в отличие от скорости относительно
эфира.
Фон излучения, включая нераздельно рас¬
пространение в пространстве со временем,
уже тем самым устанавливает общую связь
пространства и времени. Конечно, во вся¬
ком движении осуществляется своя кон¬
кретная связь и взаимозависимость про¬
странственного перемещения со временем.
Но универсальный характер фона излуче¬
ния показывает, что между пространством
и временем должна быть универсальная
связь, что как в излучении неразрывно
распространение в пространстве со време¬
нем, так и вообще пространство и время
должны быть неразрывны.
Это качественное заключение находит
точное основание в фундаментальном за¬
коне постоянства скорости света. Не только
скорость света в пустоте одинакова неза¬
висимо от движения источника по отноше¬
нию к любой инерциальной системе, но и
скорость фронта электромагнитного возму¬
щения, или сигнала, одинакова во всякой
среде \ Именно скорость фронта имеет зна¬
чение для установления связи во време¬
ни, так как с нею и связаны начальные
моменты испускания и приема сигнала.
Итак, скорость распространения излуче¬
ния имеет универсальное значение. Она
выражается отношением пути ко времени,
а потому существование универсальной
скорости означает наличие универсальной
связи между пространственными расстоя¬
ниями и промежутками времени.
Считая, в согласии с опытом, геометрию
пространства эвклидовой, можно выразить
закон постоянства скорости света форму¬
лой:
j/" (х — х0 )2 + (_у —_Уо)2+(£ — z0)- — c(t — £(,),
где хо, уо, Zo — координаты источника, а
to — момент испускания сигнала. Уже
чисто математически доказываемой теоре¬
мой является тот факт, что из требования
неизменности этой формулы при преобра¬
зовании координат и времени следуют пре¬
образования Лоренца 2.
1 Этот закон представляется чрезвычайно
существенным. Доказательство его), данное
М. А. Леонтовичем, можно найти в V томе
Сочинений J1. И. Мандельштама. ,
2 См. статью А. Александрова и
В. В. Овчинниковой в «Вестнике Ле¬
нинградского университета» № 11 за 1953 год.
Строго говоря, к преобразованиям Лоренца
должны быть добавлены в качестве1 допу¬
стимых преобразований пропорциональные
изменения масштабов одновременна ' для
всех координат, или, что равносильно,—
умножение их на любой общий множитель,
т. е. подобные преобразования. Очевидно,
что уравнения теории относительности при
таком преобразовании также инвариантны.
78
А. Д. АЛЕКСАНДРОВ
Таким образом, закон постоянства ско¬
рости света вместе с предположением об
эвклидовости пространства необходимо вле¬
чет преобразования Лоренца, а вслед за ни¬
ми и всю кинематику теории относитель¬
ности: относительность одновременности,
лоренцово сокращение, закон сложения ско¬
ростей и т. д.
Этот вывод берет за основу избранные
(инерциальные, или «лоренцовы») систе¬
мы координат х, у, z, t и в этом смысле
остается пока на почве обычного понима¬
ния теории относительности. Мы сослались
на него только для того, чтобы подкрепить
развиваемые нами пока наглядные сообра¬
жения.
Фон излучения, «обмен сигналами» меж¬
ду телами определяет их взаимную коорди¬
нацию в пространстве и во времени. Ра¬
диолокация как раз представляет собою
основанный на этом экспериментальный ме¬
тод определения расстояний. Значение это¬
го обстоятельства для понимания теории от¬
носительности было указано В. А. Фоком.
Точно так же известное определение одно¬
временности пространственно удаленных
событий, данное Эйнштейном, основано на
посылке, отражении и обратном приеме
электромагнитных сигналов. Все эти про¬
цессы происходят постоянно естественным
путем, так как малейшая пертурбация в
данном теле вызывает хотя бы слабое элек¬
тромагнитное излучение, которое рассеи¬
вается встречаемыми телами и хотя бы в
ничтожной степени возвращается обратно.
Иными словами, процессы, отвечающие ра¬
диолокации и сверке часов по Эйнштейну,
идут непрерывно естественным путем. Они
устанавливают взаимную координацию тел
и происходящих в них явлений в простран¬
стве и во времени, и это происходит без
всяких наблюдателей. Поэтому координа¬
ция тел и процессов по отношению к дан¬
ному телу есть объективный факт, и, стало
быть, система отсчета, связанная с этим
телом, вполне реальна; она материально ре¬
ализуется постоянным. «обменом сигнала¬
ми» и полем излучения. Отсюда ясно, в
частности, что взгляд на систему отсчета
как на нечто совершенно фиктивное, как
лишь на способ описания является совер¬
шенно ошибочным. Вопреки приведенному в
I части утверждению Эддингтона инер¬
циальные системы отсчета соответствуют
реальному строению мира, именно струк¬
туре поля излучения.
Итак, поле излучения осуществляет ма¬
териальные связи тел и явлений, эти свя¬
зи определяют пространственную и времен¬
ную координацию тел и явлений, и струк¬
тура фона излучения определяет общую
структуру пространственно-временных от¬
ношений; остается лишь отвлечь ее от
конкретного материального содержания, и
мы получим представление о пространстве-
времени в его чистом, абстрактном виде.
Конечно, не следует преувеличивать уни¬
версальное значение данной наглядной кар¬
тины, но она полезна не только из-за своей
наглядности, но и потому, что дает простую
и верную ориентировку в ряде вопросов,
в толковании которых допускаются ошибки,
и тем более потому, что содержит в себе
главное: ясное понимание, что простран¬
ственно-временные отношения, так же, как
свойства пространства-времени, в целом
определяются материальным взаимодей¬
ствием. Короче, здесь мы имеем наглядную,
отвечающую современной физике картину,
реализующую то общее положение, что
пространство-время есть форма существо¬
вания материи.
§ 3. Единство причинно-следственной
и пространственно-временной струнтуры
мира
Теперь перейдем от наглядных соображе¬
ний к более отвлеченному и общему рас¬
смотрению проблемы.
Теория относительности включает общий
закон ограниченности скоростей распростра¬
нения всяких воздействий, будь то излуче¬
ние или что-либо другое, и мы сделаем из
этого закона некоторые необходимые вы¬
воды. Те же выводы получаются из закона
постоянства скорости света.
Под событием мы будем понимать, как
это принято, «точечное» явление, вроде
мгновенной вспышки точечной лампы, то
есть явление, протяжением которого в про¬
странстве и во времени можно пренебречь.
Все явления можно рассматривать состоя¬
щими из событий, и с этой точки зрения
мир во всем его протяжении в простран¬
стве и во времени представляется как мно¬
жество или многообразие событий. Каждое
событие так или иначе воздействует на
другие события. Физическая природа этого
воздействия может быть весьма разнооб¬
разной: распространение света или звука,
вылет частицы и т. д. Воздействие вооб¬
ще есть движение, связывающее одно со¬
бытие с другим. Само движение малого
тела можно рассматривать как ряд собы¬
тий, в которых предыдущие события воз¬
действуют на последующие. Воздействие
не обязано быть сколько-нибудь непосред¬
ственным, но может идти через ряд аген¬
тов. Можно сказать, что воздействие со¬
стоит в передаче какой-то энергии. Но мы
отвлекаемся и от конкретного характера
воздействий и от их энергической или иной
физической характеристики, сохраняя в по¬
ле зрения лишь самый факт воздействия
одного события на другое.
Те события, которые подвергаются или.
принципиально говоря, могут подвергаться
ФИЛОСОФСКОЕ СОДЕРЖАНИЕ И ЗНАЧЕНИЕ ТЕОРИИ ОТНОСИТЕЛЬНОСТИ
79
воздействию данного события А, образуют
некоторую «область воздействия собы¬
тия А».
Полезно воспользоваться известным гео¬
метрическим представлением, изображая
множество событий в виде четырехмерного
пространства, где выведены прямоугольные
координаты х, у, z, t соответственно трем
пространственным координатам и времени.
События изображаются точками этого про¬
странства.
В таком представлении область воздей¬
ствия события А изображается прямым
круговым конусом с вершиной в точке А,
с осью, параллельной оси t, и с углом ра¬
створа (то есть углом между осью и лю¬
бой образующей), тангенс которого равен
предельной скорости с распространения воз¬
действий.
Поверхность конуса образуют события,
достигаемые воздействием, идущим от со¬
бытия А с этой предельной скоростью с\
Поскольку эта скорость совпадает со ско¬
ростью света, то речь идет о событиях, до¬
стижимых светом, идущим прямо без рас¬
сеяния от события А. Поэтому рассматри¬
ваемый конус, или, вернее, его поверхность,
называют световым конусом. В более общем
смысле, имея в виду всю область воздей¬
ствия, мы можем говорить о конусе воз¬
действия события А. При этом нет надоб¬
ности мыслить этот конус геометрически;
речь идет о множестве событий, подвержен¬
ных воздействию события А; мы только
изображаем его конусом в данной геометри¬
ческой интерпретации.
Конусы воздействия определяют в много¬
образии событий известную систему отно¬
шений, или структуру, которая есть не
что иное, как система отношений воздей¬
ствия одних событий на другие, взятая в
целом. Поскольку предельная скорость есть
скорость света, постольку та же структура
определяется световыми конусами, так что
рассматриваемая здесь система отношений,
или структура, совпадает с той, о которой
в более наглядном виде шла речь выше.
Теперь только при более общем рассмотре¬
нии вопроса специальный характер воздей¬
ствий, распространяющихся с предельной
скоростью, не имеет никакого значения.
Оказывается, что система отношений воз¬
действий одних событий на другие пол¬
1 Мы считаем, в согласии с теорией от¬
носительности, предельную скорость дости¬
жимой. Это, однако, не обязательно при аб¬
страктном построении теории; можно пред¬
полагать, что она, напротив, недостижима.
Тогда конус будет открытым, то есть по¬
верхность из него исключается. Точно так
же при абстрактном построении теории нет
надобности заранее считать' предельную
скорость совпадающей со скоростью света.
ностью определяет геометрию., или структу¬
ру, пространства-времени!
Это есть прямое следствие строго мате¬
матически доказываемой теоремы, которая в
общем виде доказана в уже цитированной
работе А. Д. Александрова и В. В. Овчинни¬
ковой (при дополнительных предложениях
она давно известна).
Коротко эта теорема сводится к тому, что
преобразования, сохраняющие структуру
отношений воздействия, и есть преобразова¬
ния Лоренца. А так как именно требование
инвариантности по отношению к этим пре¬
образованиям определяет геометрию про¬
странства-времени, то тем самым структу¬
ра отношений воздействия и определяет
геометрию пространства-времени.
Общие законы пространственно-времен¬
ной структуры мира представляют собой не
что иное, как проявление его общей струк¬
туры, определенной воздействиями одних
событий на другие.
Так как воздействие есть простейший
вид причинной связи, то, может быть, бо¬
лее выразительно, хотя и менее точно, дан¬
ный вывод можно формулировать словами:
общая пространственно-вре¬
менная структура мира есть
проявление его общей причин¬
но-следственной структуры.
Замена понятия воздействия понятием
причины представляется неточной, потому
что понятие причины более сложно и к то¬
му же не покрывает понятия воздействия.
Из того, что одно явление воздействует на
другое, вовсе еще не следует, что оно слу¬
жит его причиной. А когда мы судим о при¬
чинах сложных явлений, например, обще¬
ственных или психических, то сводить дело
к элементарным воздействиям почти всегда
бессмысленно. Поэтому, несомненно, точнее
говорить о воздействиях или даже элемен¬
тарных воздействиях одних событий на дру¬
гие.
Мир, как уже сказано, можно тракто¬
вать как многообразие событий. В этом
многообразии имеется система отношений
воздействия одних событий на другие, ко¬
торая и определяет его пространственно-
временную структуру. Но при определении
формы необходимо отвлекаться от содержа¬
ния, и тогда от материального события
остается лишь понятие об элементе-точке
многообразия. В соответствии с этим можно
дать следующее определение пространства-
времени.
Пространство-время есть мно¬
жество всех событий в мире,
отвлеченное от всех ", его
свойств, кроме тех, кот’орые
определяются системой отно¬
шений воздействия одних со¬
бытий на другие.
При этом, конечно, и самые воздействия,
80
А. Д. АЛЕКСАНДРОВ
так же, как события, должны рассматри¬
ваться в отвлечении от их материального
содержания. Вернее, речь идет именно о
системе отношений как форме, а не о са¬
мих воздействиях.
Данное определение есть не что иное,
как отвечающее современной физике кон¬
кретное к точное выражение того, что про-
странство-время есть форма существования
материи.
Такое определение было невозможно в
рамках представлений классической физи¬
ки. Там считалось, что воздействия могут
передаваться со сколь угодно большими
скоростями. А при этом область возможно¬
го воздействия данного события простирает¬
ся на все события, следующие за ним во
времени, так что отношения воздействия не
определяют ничего, кроме простой после¬
довательности во времени. Этому и отве¬
чает абсолютная последовательность во
времени, что же касается количественно
определенного времени t и геометрии про¬
странства, то они должны тогда определять¬
ся чем-то другим. Более того, нам вообще
не известно никакое определение времени и
пространства, которое отвечало бы пред¬
ставлениям классической физики и было бы
столь же точно и кратко, как данное выше
определение пространства-времени. Уже
самый факт возможности дать такое крат¬
кое и точное определение представляет гро¬
мадное преимущество теории относитель¬
ности и показывает, насколько глубоко она
проникла в суть универсальной формы су¬
ществования материи. Замечательно, что
система отношений воздействия, определяя
пространство-время, определяет тем самым
не только последовательность во времени,
или, вернее, в разных относительных вре¬
менах, но и геометрию пространства или
даже всех относительных пространств.
Существенно подчеркнуть, что определение
дается сразу для пространства-времени, то
есть для абсолютного этого многообразия,
а не отдельно для пространства и для вре¬
мени, которые суть лишь его относитель¬
ные аспекты.
В диалектическом материализме принято
положение, что пространство и время суть
формы существования материи. Когда это
положение устанавливалось, не было и на¬
мека на; теорию относительности с откры¬
тым ею единством пространства и времени.
Теперь1же, когда твердо установлено, что
пространство само по себе и время само по
себе Являются лишь относительными ас¬
пектами единого пространства-времени,
представляется более правильным говорить
прежде есого о пространстве-времени как
о единой и универсальной форме существо¬
вания материи. Пространство и время не по¬
теряли, конечно, своего значения форм су¬
ществования материи, но они, во всяком
случае, оказались аспектами единой
формы, которую и следует иметь в виду в
первую очередь.
§ 4. Построение теории
Теперь мы наметим в общих чертах по¬
строение теории пространства-времени, ко¬
торое следует изложенной в § 1 программе
и берет за основу только что данное опре¬
деление пространства-времени.
Мы исходим из понятий о событии и
воздействии одного события на другое, как
они были только что определены. Мир есть
многообразие событий, и между событиями
существует всеобщая связь, состоящая в
том, что одни события воздействуют на
другие.
В отвлечении от физического содержания
событие превращается в точку многообра¬
зия, а отношение воздействия — в отноше¬
ние предшествования. Под этим понимается
антисимметричное, транзитивное отноше¬
ние г.
Мы могли бы сохранить термин «воздей¬
ствие», но лучше этого не делать, введя для
пространственно-временных отношений тер¬
мин «предшествует» и оставив термин
«воздействие» для тех случаев, когда под¬
черкивается физическая, материальная сто¬
рона дела, а не только пространственно-
временная форма. Кроме того, событие А,
воздействующее на В, предшествует ему во
времени абсолютно, то есть в отношении ко
всем системам отсчета, и потому тем более
естественно говорить здесь о предшествова¬
нии, или даже абсолютном предшествова¬
нии.
Итак, в отвлечении от физического со¬
держания вместо «событие А воздействует
на В» мы будем говорить: «точка А пред¬
шествует В» или «точка В следует за А».
Первое основное положение теории со¬
стоит просто в определении пространства-
времени, которое мы теперь только слегка
перефразируем.
1. Пространство-время есть
многообразие (множество) всех
событий, взятое лишь с точ¬
ки зрения его структуры, опре¬
деленной системой отношений
предшествования (или следо-
1 Так определяется отношение предше¬
ствования в математике, где вовсе не имеет¬
ся в виду обязательно предшествование во
времени. Например, в ряду чисел 1, 2,
3, ... 1 предшествует 2. Отметим, что по¬
строение теории пространства-времени,
основанное на понятии воздействия-пред¬
шествования, было дано ирландским физи¬
ком А. Роббом (A. Robb «The absolute
relations of time and space»). Однако на¬
ше построение существенно отлично от по¬
строения Робба.
ФИЛОСОФСКОЕ СОДЕРЖАНИЕ И ЗНАЧЕНИЕ ТЕОРИИ ОТНОСИТЕЛЬНОСТИ
81
в а ни я), в отвлечении от всех
иных свойств.
В качестве второго основного положения
мы принимаем следующее твердо установ¬
ленное обстоятельство:
2. Пространств с-в рем я есть
четырехмерное многообразие.
Согласно первому положению, структура
пространства-времени, а стало быть, и его
свойства непрерывности, или, как говорят
математики, топология, определяется отно¬
шениями предшествования событий, иными
словами, окрестности во множестве собы¬
тий должны определяться через эти отно¬
шения, и притом так, чтобы в силу этого
множество событий оказывалось четырех¬
мерным многообразием. Соответственно это¬
му второе положение можно понимать сле¬
дующим образом:
Для каждого события А суще¬
ствуют такие следующие за
ним событиях и предшествую¬
щие ему события Y, что если
определить окрестность собы¬
тия А как множество событий,
предшествующих какому-ни¬
будь X и вместе с тем следующих
за к а к и м-н ибудь Y, то в силу
этого определения окрестно¬
стей множество всех событий
оказывается четырех мерным
многообразием.
Если иметь в виду четырехмерное пред¬
ставление теории относительности, то вид¬
но, что указанные здесь события X и Y бе¬
рутся так, чтобы событие А лежало одно¬
временно внутри конуса событий, предше¬
ствующих X, и внутри конуса событий, сле¬
дующих за Y.
В возможности определить топологию
пространства-времени указанным способом
уже заключен факт ограниченности ско¬
ростей распространения всевозможных воз¬
действий. При неограниченности скоростей
определенная указанным способом окрест¬
ность события А всегда представляла бы
бесконечный слой, и множество событий с
такой топологией вовсе не было бы много¬
образием. Это показывает глубокую связь
фундаментального вывода теории относи¬
тельности об ограниченности скоростей с
тем основным свойством пространства-вре¬
мени, что оно есть четырехмерное многооб¬
разие. Такая взаимосвязь основных положе¬
ний теории представляется весьма замеча¬
тельной ее особенностью.
Хотя понятие скорости связано с поня¬
тием системы отсчета, тем не менее прин¬
цип ограниченности скоростей легко заме¬
нить простым положением, в котором вовсе
отсутствуют понятия о скорости и системе
отсчета. Его можно свести к тому, что су¬
ществуют такие области событий, в кото¬
рых события из разных областей не воз-
6. «Вопросы философии» № 1.
действуют одно на другое и тем самым не
связаны отношением следования. Мы не
формулируем это утверждение в качестве
основного, так как его можно будет выве¬
сти. Вслед за утверждением о том, что
пространство-время есть четырехмерное
многообразие, в качестве третьего основно¬
го положения можно взять такое, которое
выражает, в известном смысле, принцип от¬
носительности. Несколько неопределенно
это положение можно формулировать так:
3. Пространство-время макси¬
мально однородно, то есть
группа его преобразований, со¬
храняющих отношение следо¬
вания, максимальная из всех
возможных.
Более четко это можно выразить следую¬
щим образом.
Любые два события А и В находятся в
одном из следующих пяти отношений:
1. А лежит внутри области событий,
следующих за В.
2. А лежит на границе этой области.
3 и 4. То же, что 1 и 2, с заменой
А и В.
5. Остальные возможности.
Утверждение состоит в том,
что, какие бы две пары событий,
А, В и А', В', н а х о д я щ и х с я в оди¬
наковых отношениях, ни были
взяты, существует взаимно
однозначное отображение
множества событии самого на
себя, сохраняющее отноше¬
ние следования и переводя¬
щее события А и В в А' и В'.
Связь высказанного утверждения с
принципом относительности представляет¬
ся достаточно очевидной, так как этот
принцип говорит о возможности воспроиз¬
вести любое явление одинаково в любой
инерциальной системе, что как раз озна¬
чает известную однородность пространства-
времени. При нашем подходе это можно
выразить так: любое явление может быть
воспроизведено так, что любые два собы¬
тия А и В в нем будут отвечать любы?1
двум другим событиям А' и В7, находящим¬
ся в том же отношении; имеются в виду
указанные пять отношений.
Мы не можем еще доказать, что форму¬
лированные положения определяют про¬
странство-время частной теории относи¬
тельности, для этого мы вынуждены при¬
влечь, например, вспомогательно^ пред¬
положение математического характера.
Оно состоит в том, что
(4) как само многообразие,
которое представляет про¬
странство-время, так и пре¬
образования, указанные в поло¬
жении (3), являются дифферен¬
цируемыми.
82
А. Д. АЛЕКСАНДРОВ
Для физиков, привыкших не очень забо¬
титься о таких вещах, как дифференци¬
руемость или недифференцируемость рас¬
сматриваемых функций, явная формули¬
ровка такого положения едва ли представ¬
ляет интерес; она имеет значение скорее
для математика, который стремится к ма¬
ксимальной строгости своих выводов1.
Можно доказать, что формулированные
основные утверждения определяют про¬
странство-время частной теории относи¬
тельности, то есть оказывается, что пре¬
образования, сохраняющие отношения след¬
ствия, суть преобразования Лоренца (с
включением подобного преобразования), и
можно ввести такие координаты, в которых
они выражаются обычными линейными
формами. Такие координаты можно вводить
разнообразно, причем преобразования от
одних из них к другим оказываются теми
же преобразованиями Лоренца. Это и есть
те самые координаты х, у, z, t, которые в
обычном изложении вводятся с самого на¬
чала в инерциальной системе отсчета. Они
определены пока довольно формально, но
можно выяснить и более глубокий их
смысл, не вводя понятия об инерциальных
системах, а оставаясь полностью на почве
основного понятия предшествования, то
есть воздействия событий.
Рассмотрим, в частности, определение
одновременности, которое равносильно опре¬
делению множества одновременных собы¬
тий и служит в указанных координатах
поверхностью t = const.
Такое множество М можно определить,
например, двумя требованиями. Во-пер-
вых, оно должно разбивать многообразие
всех событий на две части соответственно
прошедшему и будущему, а во-вторых,
должно быть однородным. Последнее озна¬
чает, что, какие бы две пары событий,
А, В и А', В' из множества М ни были взя¬
ты, должно существовать взаимно однознач¬
ное отображение всего многообразия собы¬
тий на себя, сохраняющее отношение следо¬
вания, переводящее М само в себя и вместе
с тем события А и В в А' и В'. Эти требо¬
вания, как можно доказать, действительно
определяют любую из «плоскостей»
t = const.
Основание для требования однородности
можно вйдеть в том, что одновременность
должна определяться некоторым законом,
который'одинаково применим к любым па¬
1 Например, известные выводы закона
распределения скоростей 'Максвелла, или
пропорциональности энтропии логарифму
вероятности, используют дифференцируе¬
мость вводимых функций без всяких огово¬
рок, тогда как устранение предположения
дифференцируемости представляет на самом
деле довольно трудную математическую
задачу.
рам событий. Это как раз и выражает¬
ся существованием указанного преобразо¬
вания для любых пар событий из множе¬
ства М.
Таким образом, можно сказать, что вся¬
кое определение одновременности, опираю¬
щееся на какой-либо общий закон, должно
быть равносильно классическому определе¬
нию Эйнштейна. Этим вскрывается глубо¬
кое основание понятия одновременности,
введенного Эйнштейном.
Далее стоит подчеркнуть, что поскольку
система отношений воздействия определяет
структуру пространства-времени в целом и
совокупности относительно одновременных
событий, то есть «пространства», постоль¬
ку она определяет и геометрию простран¬
ства. Геометрия эта оказывается, конечно,
в силу принятых положений эвклидоьой.
Понять основание этого довольно просто.
Распределение воздействий из любой точки
с максимальной скоростью определяет в
пространстве систему шаров (например,
сферические фронты световых волн), а это,
как известно, уже определяет эвклидову
геометрию пространства.
Таким образом, общая система отноше¬
ний воздействия одних событий на другие
определяет и относительные времена t и
всевозможные прямоугольные простран¬
ственные координаты х, у, z. Эти простран¬
ственно-временные координаты, стало быть,
вовсе не условны и не фиктивны, а опре¬
делены строением мира, материальными
взаимодействиями событий в нем. Отсюда
особенно ясна неправомерность утвержде¬
ний об условности определений или фиктив¬
ности этих координат. Единственно, что
может оставаться условным,— это выбор
именно данной системы координат из всех
возможных.
После того, как получены преобразования
Лоренца и определены избранные системы
координат, выводы релятивистской кине¬
матики — относительность промежутков
времени и длины, закон сложения скоро¬
стей и пр.— получаются уже обычным пу¬
тем. Но теперь еще более ясно выступает
истинный характер релятивистских эффек¬
тов.
Так как отправным пунктом является
абсолютная структура пространства-време¬
ни, то каждое тело, например, мы должны
рассматривать прежде всего в его про¬
странственно-временной протяженности. В
этом смысле тело имеет присущие ему
безотносительные характеристики. Его же
чисто пространственные размеры, есте¬
ственно, оказываются относительными; они
выражают отношение тела к какой-либо
выделенной совокупности М одновременных
событий. И так как всевозможные такие
совокупности определены всей системой от¬
ношений воздействия, то тем же, в конце
концов, определяются и релятивистские
ФИЛОСОФСКОЕ СОДЕРЖАНИЕ И ЗНАЧЕНИЕ ТЕОРИИ ОТНОСИТЕЛЬНОСТИ 83
эффекты. Искать какие-то специальные,
вызывающие их «действующие причины»,
как это предлагают некоторые авторы, со¬
вершенно неосновательно. С таким же
успехом можно было бы искать особые
причины того, что какой-либо данный пер¬
пендикуляр короче наклонной. «Причины»
эти лежат в общих законах геометрии,
которые, в свою очередь, имеют «причи¬
ной» общую структуру мира, определенную
отношениями воздействия между собы¬
тиями.
Итак, если коротко суммировать изло¬
женные основы теории пространства-вре¬
мени, то можно сказать следующее.
Пространство-время есть мно¬
жество всяких событий в ми¬
ре, взятое в отвлечении от
всех его свойств, кроме тех,
которые определяются струк¬
турой системы отношений воз¬
действия одних событий на
другие, причем пространство-
время является четырех мер¬
ным многообразием, макси-
мальнооднородным, насколько
позволяет вообще система ука¬
занных отношений. Избран¬
ные — и н е р ц и а л ь н ы е, или, как
мы предложили бы здесь на¬
звать, лоренцовые системы ко¬
ординат выделяются, как из¬
бранные самой этой структу¬
рой.
Говоря философским языком, сама мате¬
рия во взаимодействии, движении ее эле¬
ментов определяет свою форму существо¬
вания — абсолютное пространство-время.
В этом абсолютном многообразии та же об¬
щая структура взаимодействия выделяет
множество относительно одновременных со¬
бытий, относительные пространства и вре¬
мена. Не относительность, и уже тем более
не условные определения, не особые «дей¬
ствующие причины», а абсолютное строе¬
ние мира составляет настоящие основание
и содержание теории.
После построения основ теории простран-
ства-времени, то есть соответственно обыч¬
ному подходу,— кинематики теории относи¬
тельности,— нужно переходить к собствен¬
но физике, прежде всего к механике и
электродинамике. При этом нужно, конеч¬
но, положить в основу требование лоренц-
инвариантности для законов этих теорий.
Необходимость этого требования при дан¬
ном построении теории очевидна.
В самом деле, сами свойства простран¬
ства-времени выводятся из свойств систе¬
мы отношений воздействия, которое может
осуществляться и электромагнитными вол¬
нами, и механическим движением, и дру¬
гими путями. Поэтому общие законы этих
процессов уже тем самым согласованы со
свойствами пространства-времени, как со¬
держание с формой. Теперь, когда от об¬
щей структуры отношений воздействия мы
логически переходим к конкретным видам
взаимодействий, необходимо одно согласо¬
вать с другим. Общее свойство однородно¬
сти пространства-времени и дает, если его
формулировать математически, пользуясь
избранными координатами х, у, z, t, тре¬
бование лоренц-инвариантности.
Формулировки законов механики и элек¬
тродинамики приводят к тому, что несколь¬
ко отвлеченно определенные нами системы
координат х, у, z, t оказываются как раз
теми, в которых эти законы имеют обыч¬
ный вид. Иными словами, выясняется, что
речь идет об инерциальных системах. Кон¬
кретная фиксация таких систем путем из¬
мерительных операций и пр. происходит
не в силу условных соглашений, а в соот¬
ветствии с законами природы. При этом
пользуются механическими и электромаг¬
нитными средствами, твердыми масштаба¬
ми, распространением света и др.
До сих пор речь шла о пространстве-
времени в пределах представлений, отве¬
чающих частной теории относительности.
Общая теория относительности, точнее,
теория тяготения, отличается от частной
теории прежде всего тем, что снимает тре¬
бование однородности пространства-време-
ни. Общее определение пространства-вре¬
мени и то, что оно есть четырехмерное мно¬
гообразие, сохраняет силу, но на место
требования однородности пространства-вре¬
мени в целом выдвигается требование его
однородности только «в бесконечно малых
частях». Это аналогично тому, как рима-
ново пространство является эвклидовым
лишь в бесконечно малом. Формально это
выражается введением общей метрической
формулы gik dxl <1хк.
Таким образом, теория тяготения отли¬
чается от частной теории относительно¬
сти не общностью применяемых систем
координат, а большей общностью предпо¬
ложений о структуре пространства-време¬
ни. Она вовсе не есть общая теория отно¬
сительности. При нашем построении тео¬
рии это особенно очевидно. Ведь среди
наших основных положений явно было
формулировано требование максимальной
однородности пространства-времени, кото¬
рое и выражало принцип относительности.
Поэтому совершенно ясно, что никакой
большей однородности пространства-време¬
ни, а стало быть, и более общей относи¬
тельности вообще не может быть.
84
А. Д. АЛЕКСАНДРОВ
IV. ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Теория относительности, будь то част¬
ная или общая, есть в своей основе теория
пространства-времени. Это, собственно, не
теория относительности, а учение об абсо¬
лютном пространстве-времени как форме
существования материи, отвечающее наше¬
му современному состоянию физических
знаний. Глубокая суть теории состоит в
том, что пространство-время определяется
общими законами воздействий одних явле¬
ний на другие.
Философский итог теории относительно¬
сти может быть резюмирован следующим
образом.
1. Теория относительности дает под¬
тверждение, конкретизацию и развитие уче¬
ния диалектического материализма о про¬
странстве и времени как формах суще¬
ствования материи:
а) пространство и время соединяются в
единую форму существования материи —
пространство-время;
б) структура пространства-времени опре¬
деляется взаимодействием, движением эле¬
ментов материи, так что устанавливается
единство причинно-следственной и про¬
странственно-временной структуры мира;
эта последняя определяется системой отно¬
шений материальных воздействий одних
событий на другие;
в) устанавливается (в теории тяготения)
конкретная зависимость структуры про¬
странства-времени от распределения и дви¬
жения материи.
2. Теория относительности подтверждает
и углубляет представление о неразрывно¬
сти материи и движения:
а) масса — «мера косности» оказывается
вместе с тем мерой энергии, то есть мерой
наличного или реально возможного движе¬
ния;
б) законы движения тел в поле тяготе¬
ния определяются законами самого этого
поля, которое, в свою очередь, определяет¬
ся распределением и движением тел.
3. Теория относительности подтверждает
и развивает общее положение о взаимной
связи разных сторон явлений и о диалек¬
тическом единстве абсолютного и относи¬
тельного. Она установила такую внутрен¬
нюю связь и единство целого ряда сторон
материальной действительности, в силу
которого только их единство имеет абсо¬
лютное /(безотносительное) значение, тогда
как их; разделение, каждая из них в от¬
дельности, относительно:
а) единство пространственно-временных
свойств, в котором пространственные и
временные характеристики явления оказы¬
ваются лишь относительными его сторо¬
нами;
б) единство импульса и энергии (век¬
тор импульса-энергии);
в) единство электрического и магнитно¬
го поля и т. п.
4. Тем, что теория относительности уста¬
новила все эти связи: пространства и вре¬
мени, структуры пространства-времени и
материи, структуры пространства-времени
и причинности, массы и энергии и т. д.,—
она подтверждает и развивает учение ди¬
алектического материализма о взаимной
связи и взаимной обусловленности всех
сторон действительности о материальном
единстве мира.
5. Постановкой и решением конкретных
проблем диалектики: содержания и формы,
конкретного и абстрактного, абсолютного и
относительного, свойства и отношения
и т. д.,— теория относительности дает бо¬
гатый материал для развития диалектики
вообще и ее категорий в частности.
Теория относительности, конечно, нуж¬
дается в развитии, как о том свидетель¬
ствуют трудности релятивистской электро¬
динамики и теории процессов с большими
энергиями. Поэтому более глубокое пони¬
мание и всестороннее обсуждение ее основ
имеют не только философское значение, оно
сыграет, несомненно, свою роль при даль¬
нейшем развитии теории. В этом отноше¬
нии указанное выше понимание теории от¬
носительности особенно существенно, так
как вскрывает зависимость самого понятия
пространства-времени от взаимодействия
явлений. Оно тем самым показывает, что
в квантовой области само это понятие, а
не просто представление о геометрии про¬
странства-времени должно, вероятно, под¬
вергнуться изменению. Это будет касаться,
по-видимому, не дискретности, квантован-
ности пространства и времени, а скорее
своего рода расплывания их жесткой струк¬
туры, когда понятие о световом конусе и
даже само понятие о точечном событии под¬
вергнутся соответствующим изменениям.
Но как бы ни пошло дальнейшее разви¬
тие теории пространства-времени, теория
относительности всегда останется великим
завоеванием науки. И это не только вслед¬
ствие ее конкретных результатов, но также
потому, что она есть теория пространства-
времени, как формы существования мате¬
рии, потому что не «относительность», а
структура пространства-времени, опреде¬
ленная материей, не относительное, которое
есть лишь аспект абсолютного, а именно
абсолютное составляет истинную сущность
теории.
О роли математических методов
в биологических исследованиях
Академик АН УССР Б. В. ГНЕДЕНКО (Киев)
В тезисах доклада Н. С. Хрущева на XXI съезде КПСС большое вни¬
мание уделено роли науки. Проблемы подъема сельского хозяйства, а
также совершенствование здравоохранения предъявляют и будут предъ¬
являть все возрастающие требования к прогрессу сельскохозяйственной
и медицинской науки. В тезисах отмечается, что «необходимой теоретиче¬
ской предпосылкой для подъема медицинской науки, а также сельскохо¬
зяйственных наук является развитие биологии. Значение комплекса био¬
логических наук будет особенно возрастать по мере использования в био¬
логии достижений физики и химии». Н. С. Хрущев подчеркивает в тези¬
сах, что «большое теоретическое и практическое значение для развития
многих отраслей науки имеют работы по математике».
Грандиозные задачи, поставленные тезисами перед всем советским
народом, требуют всесторонней подготовки к их наиболее успешному осу¬
ществлению. Настоящей статьей я хочу обратить внимание на то, что про¬
грессу общей биологии, а также сельскохозяйственных и медицинских
наук может содействовать развитие непосредственного научного сотруд¬
ничества биологов и математиков.
% # эН
Одной из характерных особенностей современной науки является ши¬
рокое проникновение результатов и методов математики в самые разнооб¬
разные области исследований. Сам процесс математизации естествозна¬
ния, техники и других областей знания вполне закономерен, так как на
достигнутом этапе развития нашего познания уже недостаточно ограничи¬
ваться лишь качественным описанием наблюдаемых явлений и формули¬
ровкой качественных закономерностей. Необходимо изучать и количе¬
ственные закономерности, свойственные этим явлениям. Собственно,
только количественные закономерности, учитывающие качественные осо¬
бенности явлений, дают возможность уверенного овладения законами при¬
роды и управления производственными процессами. Только на базе тако¬
го рода законов возможны предсказания дальнейшего течения процессов
по особенностям их первоначального развития.
Основоположники диалектического материализма придавали мате¬
матике и ее методам большое значение в деле познания природы и Овла¬
дения ее силами. И недаром на первых же страницах «Анти-Дюринга»
Ф. Энгельс писал: «Для диалектического, и вместе с тем материалисти¬
ческого понимания природы необходимо знакомство с математикой и
естествознанием. Маркс был основательным знатоком математики,...»
(«Анти-Дюринг», 1957, стр. 10). В рукописном наследии К. Маркса оста¬
лись многочисленные записи, относящиеся к математике. Несомненно,
что .после их тщательного изучения нам станут известны многие драго¬
ценные его мысли относительно места математики в познании законов
живой и мертвой природы, а также экономических явлений.
86
Б. В. ГНЕДЕНКО
Величайшие умы прошлого высоко оценивали мощь математических
методов и стремились напр.авить математиков на разработку тех проблем,
которые стоят перед обществом. Эти задачи могут быть сформулированы
в нескольких словах: познавать закономерности природы и использовать
их с максимальной пользой для человеческого общества.
История науки и техники убедительно показывает, насколько правы
были наши (предшественники. Действительно, ведь значительная часть
успехов современной физики, химии, техники обязана тому, что позна¬
ние в этих науках не ограничивалось изучением только качественного
своеобразия явлений, а сопровождалось одновременно тщательным
исканием количественных закономерностей и опытной их проверкой.
Колоссальный прогресс авиации, приведший к запуску первых искус¬
ственных спутников Земли, к началу новой эпохи в жизни человечества,
был бы невозможен, если бы не была создана математическая теория
полета аппаратов тяжелее воздуха. Эта теория позволила предсказать
большое число следствий, которые до того не наблюдались ни на прак¬
тике, ни в опытных исследованиях. Одновременно оказывалось, что по
мере развития техники, увеличения скоростей самолетов приходилось
менять уже разработанные теории, так как они переставали удовлетвори¬
тельно описывать течение интересовавших исследователей процессов.
Математическая теория явления оказывалась неудовлетворительной не
потому, что правила математики были плохи и приводили к ошибкам,
а потому, что те предпосылки, на базе которых строилась математиче¬
ская теория, давали возможность лишь приблизительно описывать явле¬
ние. Изменение скоростей полета или каких-либо иных существенных
параметров приводило к тому, что первоначально не учтенные или же
недостаточно правильно учтенные факторы начинали оказывать серьез¬
ное влияние на течение явления. В результате теория расходилась с
опытом. Так, если на заре авиации предположение о том, что воздух
является несжимаемой жидкостью, не приводило к заметным расхож¬
дениям теории, построенной на этой базе, с практикой, то позднее, когда
скорости полета стали значительно большими, эта предпосылка начала
приводить к ложным заключениям. Появилась необходимость в построе¬
нии новой теории, лучше отображающей природу вещей. Несомненно,
что этот процесс отбрасывания одних математических теорий тех или
иных явлений, связанных с авиацией, и замена их другими, более совер¬
шенными, будет продолжаться и далее.
Описанный процесс развития теории полета является общим прави¬
лом развития наших знаний. Это четко сформулировано в одном из важ¬
нейших положений марксистской диалектики, согласно которому наука
лишь приближается к познанию абсолютной истины, но, как правило, ее
не достигает в каждом отдельном случае. «Человеческое мышление по
природе своей способно давать и дает нам абсолютную истину, которая
складывается из суммы относительных истин. Каждая ступень в разви¬
тии науки прибавляет новые зерна в эту сумму абсолютной истины, но
пределы истины каждого научного положения относительны, будучи то
раздвигаемы, то суживаемы дальнейшим ростом знания» (В. И. JI е н и н.
Соч., т. 14, стр. 122). Позднее мы будем вынуждены вновь обратить вни¬
мание на это важнейшее положение материалистической диалектики.
В настоящее время особенно широко и остро стоит проблема мате¬
матического описания явлений природы и технических процессов. Это
вызвано невиданным развитием технических возможностей, колоссаль¬
ный развитием науки в самых разнообразных направлениях. В частности,
появление электронных вычислительных машин позволяет по-новому ста¬
вить вопрос об автоматизации производственных процессов. Если до сих
пор ставилась задача автоматизации лишь отдельных операций, то теперь
поставлена и успешно решается проблема полной автоматизации произ¬
водственного процесса — от момента поступления сырья до выпуска гото¬
О РОЛИ МАТЕМАТИЧЕСКИХ МЕТОДОВ
87
вой «продукции, включая выбор рационального технологического процес¬
са и характер выпускаемой продукции в зависимости от особенностей
поступившего сырья и других технологических и экономических предпо¬
сылок. Решение таких задач требует тщательного математического и
логического описания всего процесса обработки, точного вмешательства
системы управления в том 'случае, когда производственный процесс
начнет уклоняться от нормы. В качестве примера к оказанному укажем,
что в настоящее время разработана система управления с помощью
электронной вычислительной машины процессом перегонки нефти. В ма¬
шину вкладываются данные об исходных нефтепродуктах, их стоимости,
так же как и стоимости рабочей силы, необходимых материалов, топлива
и пр. Машина при этом выбирает наиболее экономичный режим пере¬
гонки. Для разработки программы, которая должна управлять режимом
работы всего производства, были предварительно описаны математически
такие технологические процессы, как каталитический крекинг, алкилиро-
вание и др.
Электронные вычислительные машины вызвали к жизни не менее
грандиозные проблемы в современной биологии. В настоящее время их
объединяют одним наименованием — кибернетика. В последние годы у
нас довольно много об этом писали. Идеи, которые возникли и разраба¬
тывались в науке в связи с изучением и развитием теории обратных свя¬
зей, используемых в различного рода механизмах, были обращены и на
физиологические процессы, в том числе и на некоторые стороны деятель¬
ности центральной нервной системы. Выяснилось, что в какой-то мере,
пусть порой и очень примитивно, современные устройства, в том числе
и вычислительные устройства, способны моделировать некоторые сторо¬
ны биологических процессов. Мы сознаем, что моделирование ни в коем
случае не является исчерпывающим приемом изучения самого физиоло¬
гического процесса, но оно приближает нас к знанию некоторых сторон
этого процесса; оно позволяет нам легче замечать такие закономерности
(пусть весьма приближенно), которые при обычных экспериментах оста¬
вались незамеченными. Несомненно, что одной из самых значительных и
дерзких задач, которые были поставлены человечеством в последние годы
на реальную почву, является задача понимания природы высшей нервной
деятельности, в том числе природы действия памяти.
В настоящее время Институтом математики АН УССР, Вычислитель¬
ным центром АН УССР и клиникой торокальной медицины Института ту¬
беркулеза Министерства здравоохранения УССР проводятся поисковые
работы по созданию электронных приборов в помощь врачам-диагностам
сердечных заболеваний. Известно, что одной из основных причин смерт¬
ности являются сердечно-сосудистые заболевания. Медицинская ста¬
тистика утверждает, что эти заболевания уносят ежегодно больше
жизней, чем рак и все инфекционные заболевания, вместе взятые. Послед¬
ние годы принесли исключительные успехи в лечении заболеваний сердца
путем хирургического вмешательства. Некоторые сердечные болезни та¬
ким хирургическим путем удается вылечивать совершенно радикально.
Трудности встречаются при установлении правильного диагноза. Дело в
том, что одни и те же признаки встречаются при весьма различных забо¬
леваниях. К тому же зачастую бывают смешанные заболевания, которые
смазывают и без того сложную картину болезни. При диагнозе болезни, та¬
ким образом, приобретает исключительную роль личный опыт врачд, его
умение рассмотреть множество различных признаков, каждый из которых
играет, быть может, и незначительную роль, но в совокупности они дают
возможность установить с некоторой вероятностью основную причину
болезненного состояния пациента. Конечно, при этом используется боль¬
шое число приборов, цель которых состоит в том, чтобы увеличить воз¬
можности органов чувств врача и уменьшить влияние субъективной
оценки роли каждого из наблюдаемых признаков. К сожалению, до сих
8S
Б. В. ГНЕДЕНКО
пор еще не разработаны убедительные объективные методы диагностики,
и всем хорошо известно, что даже в относительно простых случаях очень
опытные врачи могут приходить к различным выводам относительно одно¬
го и того же больного. Чтобы свести возможные ошибки к минимуму, не¬
обходимо подвергнуть тщательному анализу характерные признаки раз¬
личных заболеваний, сравнить значимость этих признаков, перебрать мак¬
симально возможное их число. Такие возможности открывает перед нами
современная вычислительная техника, которая за короткие сроки способ¬
на пересмотреть десятки тысяч признаков, сравнить их с известными в
мировой практике случаями и случаями, заложенными в память машины.
Идеи, которые владеют указанным небольшим коллективом медиков,
инженеров и математиков, состоят в том, чтобы подвергнуть статистиче¬
скому анализу огромный материал, накопленный медициной, с целью вы¬
деления характерных признаков каждого из заболеваний; проанализи¬
ровать логику постановки диагноза лучшими врачами и создать машину,
которая автоматически производила бы анализ огромного количества
данных и результатов исследований больного для выявления заболева¬
ния. Все эти вопросы выдвинули перед математиками большое число
интересных и сложных задач, относящихся к математической логике и
математической статистике. Инженеры попутно разработали некоторые
новые приборы, взятые клиникой на вооружение. Разработка теории
действия этих приборов потребовала привлечения других разделов ма¬
тематики— теории дифференциальных уравнений, гармонического ана¬
лиза. Эта работа только начата, сделано еще мало, впереди основная
часть работы. Но пройденный этап уже привел к твердому убеждению в
необходимости самого широкого привлечения математической статистики
и других математических методов в медицинские исследования.
Величайшие представители биологии и медицины предвидели, что со
временем математические методы войдут в биологические исследования
в качестве органической составной части. Такое содружество столь дале¬
ких дисциплин позволит биологам глубже и детальнее изучать законо¬
мерности живой природы. И это содружество математики с биологией
и медициной будет осуществляться не только косвенно, через посредство
физики, химии, техники, но и непосредственно. Хорошо известно, что всю
жизнь не покидала И. П. Павлова уверенность в важности для физиоло¬
гии математического метода. И хотя сам Павлов не использовал в своих
исследованиях математических приемов, он был горячим сторонником
•их применения и убеждал в этом других.
По вполне понятным причинам особенно большое значение для
биологии и медицины специалисты видят в использовании математиче¬
ской статистики. Известный хирург Н. И. Пирогов неоднократно отме¬
чал важность статистики для медицинских исследований и при этом на¬
стаивал на грамотном ее применении. В наши дни поликлиники, боль¬
ницы, диспансеры, консультации накопили огромные материалы по иссле¬
дованию больных и здоровых людей. Однако эти богатства, эти резуль¬
таты огромного человеческого труда лежат без движения, не обобщаются,
представляют собой мертвый капитал. Все это дало основание Н. Н. Бур¬
денко с горечью писать: «Уже накопились сотни тысяч однородных наблю¬
дении й», а обобщений нет» (Собр. соч., т. 7, стр. 82). Нет нужды говорить,
что доброкачественная, объективная обработка этого колоссального, но
лежащего без пользы опыта невозможна без применения и разработки
специальных приемов. Эти приемы разрабатывает математическая ста-
тистйка.
Наряду со значительным числом биологов, медиков и представителей
сельскохозяйственной науки, отдающих должное силе математических
методов и отводящих видное место в своих дисциплинах математическим
исследованиям, статистической обработке и оценке опытных данных,
имеется также и известная доля скептиков, а также яростных противни¬
О РОЛИ МАТЕМАТИЧЕСКИХ МЕТОДОВ
89
ков применения математики к изучению живей природы. Перелистав
.научные журналы за последние годы, мы без всякого труда найдем любо¬
пытные высказывания представителей этого направления. Вот примеры
некоторых из них: «биологические закономерности нельзя подменять ма¬
тематическими формулами», «нас, биологов, и не интересуют математи¬
ческие выкладки, подтверждающие практически бесполезные статистиче¬
ские формулы», «применение средств математики отводит «ас, естество¬
испытателей, от познания природы», «застывшие концепции математики
неспособны охватить закономерности живого, столь изменчивого и по¬
стоянно развивающегося организма». Нередко можно слышать -весьма
своеобразные аргументы о невозможности применения математических
приемов в биологии со ссылками на В. И. Ленина. Эти аргументы звучат
примерно так: «Всем известно, что В. И. Ленин в качестве одной из пер¬
вых причин физического идеализма указал на широкое использование
в физике математических приемов. Именно математики пришли к том,у,
что «материя исчезает, остаются одни уравнения». Известно, что неодно¬
кратно представители самых реакционных философских и социологиче¬
ских направлений требовали введения в средние школы элементов
высшей математики для ©недреиия в умы школьников духа идеализма.
Биология должна остаться свободной от всех лазеек идеализма, а пото¬
му нам и не нужны измышления математиков».
Я позднее остановлюсь на этих воззрениях и особое внимание обращу
на последние аргументы, принявшие псевдоматериалистическую окраску.
Сейчас же мне хочется остановиться на некоторых причинах указанной
только что антиматематической направленности некоторых представи¬
телей биологии и медицины. Об этом недавно весьма красочно писал
известный польский математик Г. Штейнхауз. Я приведу его слова:
«Среди естествоведов имеется большое число, а среди врачей, пожа¬
луй, еще большее тех, кто не верит в применимость математики к живой
природе. Не верит по той причине, что на уроках математики в школе
у «их выработалось предубеждение к абстрактности понятий, формализ¬
му определений и искусственности положений, напоминающих шарады
и ребусы; карикатурная простота геометрических концепций, видимых
глазом математика, с одной стороны, и текучесть и сложность живого
мира, вечная зелень золотоносного дерева природы, как говорит великий
антиматематик Гете, с другой — вот антитеза, которая компрометирует
в глазах натуралистов уже самую идею математической трактовки жи¬
вой природы, как наивную и вредную по своей упрощенной претензии.
Они воображают, что математики хотят найти всеобъемлющую формулу,
что они заранее хотят вычислять гороскопы, подобно их средневековым
братьям-астрологам, что они .пожелают в конце концов предвидеть каж¬
дый шаг и каждое колебание живого организма» (Гуго Штейнхауз.
Журнал Польской АН, т. 1, вьип. 4, 1—20, 1956).
В этой цитате указана важная причина скептического отношения
некоторых биологов к математике. Достаточно вспомнить уроки мате¬
матики в школе, а также краткие курсы высшей математики в вузе, чтобы
увидеть возможность зарождения такого отношения. Биологи слушают
в университете кратчайший курс математики, совершенно оторванный от
их интересов. В этом курсе даются понятия, может быть, и очень важные
для других дисциплин, но очень далекие от проблем наук о жизни. -Как
правило, в курсах математики для биологов даже нет попыток приблизить
их содержание к нуждам биологии (впрочем, такое же положение можно
заметить и в курсах математики для экономистов, геологов и др.). Сейчас
назрела пора, особенно после принятия Закона «Об укреплении связи
школы с жизнью и о дальнейшем развитии системы народного образова¬
ния в СССР», внимательно пересмотреть характер и содержание курсов
математики как в средней школе, так и в высших учебных заведениях.
Важность этого мероприятия для воспитания биологов, способных во все¬
90
Б. В. ГНЕДЕНКО
оружии приняться за решение новых проблем колоссальной трудности,
не может вызывать сомнений.
Отчасти описанные анти математические концепции вызваны тем, что
среди нематематиков 'наблюдается, так сказать, обожествление матема¬
тики, существует вера в какую-то мистическую силу математических
преобразаван'Ий. Считается, что математика сама по себе может проник¬
нуть (в глубины биологических закономерностей. Им кажется, что элемен¬
тарные тождества, подвергнутые тривиальным алгебраическим преобра¬
зованиям, способны придать выводам характер непреложной истины,
которой обязана подчиняться природа. Математику из испытанного по¬
мощника превращают в какого-то мага и 'волшебника, способного из
ничего получить все богатство выводов. Такой взгляд на математику не
имеет ничего общего с ее действительными возможностями и истинной
ролью в научных исследованиях, а только может превратить сторонников
математических методов в их противников.
Тот, кто отвергает возможность применения математических методой
к биологическим явлениям, порой сам находится под влиянием этой идеи
«магичности» и «волшебности» математики и ее преобразований, забы¬
вая, что математическая теория явления не может содержать более того,
что было ‘вложено в исходные предпосылки этой теории. Нелепо ожидать,
что, замесив тесто из лебеды, можно таинственным путем, лишь посред¬
ством математических преобразований и логических рассуждений, полу¬
чить из него пшеничный хлеб. Совершенно бесспорно, что математически
оформленные биологические теории всегда имеют лишь ограниченное зна¬
чение, как, ©прочем, и сами биологические воззрения. Зато такие теории
позволяют получать большое число следствий, выведенных из определен¬
ных предпосылок, и производить объективную оценку этих уже естествен¬
нонаучных предпосылок, определять границы их приложимости. Чисто
же описательное построение биологии теряет в возможностях этого почти
автоматически используемого математического аппарата, зарекомендовав¬
шего себя в астрономии, химии, физике, технических дисциплинах. К тому
же такие точки зрения противоречат известному тезису диалектического
материализма о единстве материального мира.
Сильно вредит делу применения математики в исследовании биоло¬
гических явлений необоснованное отбрасывание таких результатов наблю¬
дений., которые не соответствуют воззрениям исследователя. Как правило,
это делается под предлогом, что эти результаты — плод неточности наблю¬
дений и поэтому искажают общую картину явления. На это обстоятельство
обращали внимание многие ученые. Так, например, Н. И. Пирогов уже
в прошлом веке отметил, что как сбор, так и обработка статистических
сведений производится недостаточно объективно и что такое применение
статистики недопустимо как в научных исследованиях, так и в практиче¬
ской деятельности. Позволю себе привести соответствующее высказы¬
вание Н. И. Пирогова: «Известно, что статистика тогда только может
быть верной, когда она делается без задней мысли и не служит каким-
нибудь интересам наблюдателя или других лиц. Но та самая статистика,
имеющая целью определение смертности и преимущество какого-либо
способа лечения, и делается всего чаще с задней мыслью, ее заставляют
обыкновенно доказывать только то, что администрации и врачу хотелось
доказать. Подчиненные, заметив, к чему клонится дело, и стараясь под¬
служиться, допускают нарочно ошибки и неточности в составляемых
списках. Поэтому, читая окончательное донесение, нужно прежде всего
зна^ь механизм составления списков» («Начала общей военной
хирургии», М.-Л. 1941, стр. 108—109).
I К сожалению, хотя после того, как были написаны эти слова, про¬
шло уже несколько десятков лет, неоднократно в сборе и обработке ста¬
тистических данных сознательно и несознательно применяются приемы,
приводящие к искажению истинной картины явления. Вычеркиваются од¬
О РОЛИ МАТЕМАТИЧЕСКИХ МЕТОДОВ
91
ни случаи, так как они «не могли произойти при нормальных условиях»,
другие отбрасываются, так как они противоречат «известным законам»
и т. д. А на основании этих подправленных данных делаются выводы, не¬
редко большого практического значения. После же того, как обнаружи¬
вается расхождение результатов с истинным течением процесса, после то¬
го, как затрачены силы и средства, вину пытаются переложить на мате¬
матическую статистику, начинают подвергать сомнению ее применимость
к биологическим явлениям, к медицинской практике.
Важно отметить, что во многих случаях биологи, медики, специали¬
сты сельского хозяйства ходом вещей подводятся к необходимости приме¬
нения математического аппарата. Отсутствие элементарных познаний в
области математики и математической статистики приводит к тому, что
исследователь не только неспособен отличить методы, действительно ему
необходимые, от методов, далеких от необходимых ему, но и, что бывает
весьма часто, от жалкого подобия математических рассуждений. Полу¬
чается ’Картина, подобная той, о которой писал Ф. Энгельс: «Естество¬
испытатели воображают, что они освобождаются от философии, когдч
игнорируют или бранят ее. Но так как они без мышления не могут дви¬
нуться ни на шаг... то в итоге они все-таки оказываются в подчинении у
философии, но, к сожалению, по большей части самой скверной...»
(«Диалектика природы», 1955, стр. 164—165).
Примеров, иллюстрирующих это положение в современной биологи¬
ческой, медицинской и сельскохозяйственной науке, можно привести сколь¬
ко угодно. Я ограничусь лишь одним, относящимся к методу, который
широко употреблялся и употребляется токсикологами и носит название
«интегрирование по Беренсу». Подробное изложение этого приема можно
найти в книге проф. Н. С. Правдина «Методика малой токсикологии про¬
мышленных ядов» (Медгиз, 1947, стр. 142—144). Смысл, который при¬
дается этому приему, состоит в том, что он якобы представляет возмож¬
ность «избежать постановки многих опытов на большом количестве жи¬
вотных и значительно сгладить влияние индивидуальности».
Простыми арифметическими соображениями я покажу, что употреб¬
ление интегрирования по Беренсу не «сглаживает 'влияние индивидуаль¬
ности», а искажает реально существующие закономерности.
Не будучи токсикологом, я не берусь судить о правильности следую¬
щего «бесспорного положения», на котором основан метод Беренса: «Жи¬
вотное, перенесшее отравление определенной дозой яда, выжило бы и при
отравлении меньшей дозой, а животное, погибшее от данной дозы, погиб¬
ло бы и от большей»,— и поэтому ограничусь тем, что дам краткую кри¬
тику этого метода лишь в ее математической части. Критике предвари¬
тельно предпошлю изложение интегрирования по Беренсу, воспроизводя
при этом почти полностью соответствующую часть текста книги
проф. Н. С. Правдина.
В таблице 1 приведены опытные данные по определению смертель¬
ной концентрации паров диоксана для белых мышей при двухчасовой
экспозиции с интегрированием полученных данных по Беренсу.
Таблица 1 *
№
опыта
Концентра¬
ция в мг/л
Абсолютные
данные
Интегрированные данные
затравлено
реальных
мышей
ИЗ
них:
%
смерт¬
ности
затравлено
воображае¬
мых
из них:
% смерт¬
ности г:о
Беренсу
погиб¬
ло
вы жнло
погибло
ВЫЖИЛО
1
75
20
20
0
100
61
61
0
100
2
65
15
14
1
93
42
41
1
9?
3
55
10
7
3
70
31
27
4
8?
4
45
10
6
4
60
28
20
8
71
5
35
20
11
9
55
31
14
17
45
6
25
15
2
13
13
33
3
30
9
7
20
10
1
9
10
40
1
39
2,5
8
15
10
0
10
0
49
0
49
0
92
Б. В. ГНЕДЕНКО
«В опыте № 1 при 'концентрации 75 мг/л погибли все 20 мышей. Во
всех остальных опытах с меньшими концентрациями погибла 41 мышь.
Очевидно', эти мыши погибли бы и при более высокой концентрации опы¬
та № 1, если бы они участвовали в нем. Тогда мы могли бы зарегистри¬
ровать в этом опыте гибель 61 мыши, из них 20 реальных и 41 воображае¬
мой. В опыте № 2 при концентрации 65 мг/л погибло 14 мышей; в осталь¬
ных шести опытах с меньшими концентрациями погибло 27 мышей,
которые, несомненно, погибли бы при более высокой концентрации опыта
№ 2, если бы участвовали в нем; поэтому в графе «погибло» записываем
41 мышь (14 + 27). Продолжая рассуждать таким образом и складывая
число мышей, фактически погибших в данном опыте, с числом мышей,
погибших во всех остальных опытах с меньшими концентрациями, мы
получаем интегрированные данные 8-й графы таблицы 1.
Переходя к графе «выжило», мы рассуждаем подобным же образом.
В опыте № 1 при концентрации 75 мг/л не выжила ни одна мышь, при кон¬
центрации 65 мг/л выжила одна мышь, при концентрации 55 мг/л — три
мыши. Одна мышь, выжившая в опыте № 2 при концентрации 65 мг/л,
несомненно, выжила бы и при меньшей концентрации опыта № 3, если бы
она в нем участвовала; поэтому в опыте № 3 мы регистрируем 3 реально
выживших мыши и 1 воображаемую, а всего 4 выживших мыши, которые
и показаны в графе 9-й таблицы. Путем подобных же рассуждений по¬
лучаются и остальные интегрированные данные этой таблицы.
Цифры граф 8-й и 9-й, относящиеся к одному опыту, суммируются,
и, таким образом, в каждом опыте определяется общее число затравлен¬
ных мышей—реальных и воображаемых,— откуда вычисляется интегри¬
рованный процент смертности.
Таким образом, хотя фактически в каждом опыте участвовало не бо¬
лее 20 мышей, процент смертности при интегрировании, по Беренсу, вы¬
числен, как если бы в каждом опыте участвовало от 23 до 60 животных,
благодаря чему влияние индивидуального фактора сглаживается».
Прежде всего, заметим, что процент смертности, по Беренсу, при
больших концентрациях выше смертности процента, найденного из ре¬
альных опытов; процент же смертности при малых концентрациях, по
Беренсу, ниже, чем найденный из реальных опытных данных. Это на¬
блюдение, подмеченное на данных таблицы 1, легко может быть дока¬
зано и в общем виде. Таким образом, интегрирование, по Беренсу, всегда
дает преуменьшенное представление о смертности при малых концентраци¬
ях ядов и преувеличенное — при высоких. Более того, процент смертности,
по Беренсу, существенно зависит от числа животных, участвовавших в каж¬
дом из опытов, а также от того, при каком числе концентраций изучалась
смертность. Эти положения подтвердим простыми примерами.
Пусть при исследовании токсических свойств некоторого вещества
при концентрациях Ki, К2, Кз, К4, Кб выяснилось, что при концентрации
Ki гибнут все подопытные животные; при концентрациях К2, Кз, Ki гиб¬
нет ровно половина подопытных животных и при концентрации Ks все
животные выживают. Таким образом, оказалось, что сколько бы живот¬
ных ни участвовало в каждом из опытов, всегда смертность при кон¬
центрации Ki равна 100%, при концентрациях Кг, Кз, Ki — 50% и при
концентрации К5 — 0 %.
*В таблице 2 сведены данные опытов и интегрирования по Беренсу,
когда в каждом реальном опыте были исследованы по 20 животных
(см. таблицу 2 на стр. 93).
Мы замечаем, что при концентрациях К2 и К4 интегрирование, по Бе¬
ренсу, дает проценты смертности, искажающие “истинную картину, кото-
рак наблюдалась в реальных опытах.
В таблице 3 реальная картина явления не изменилась, изменилась
лишь численность животных, участвовавших в опытах (см. таблицу 3
на стр. 93).
О РОЛИ МАТЕМАТИЧЕСКИХ МЕТОДОВ
93
Таблица 2
Результаты эксперимента
Интегрирование по Беренсу
концен¬
всего
погибло
%
воображае¬
%
трация
животных
выжило
смертности
мых
животных
погибло
ВЫ жило
смертности
Ki
20
20
0
100
50
50
0
100
К2
20
10
10
50
40
30
20
75
Кз
20
10
10
50
40
20
20
50
к4
20
10
10
50
40
10
30
25
К5
20
0
20
0
50
0
50
0
Таблица 3
Результаты эксперимента
Интегрирование по Беренсу
концен¬
трация
всего
животных
погибло
выжило
%
смертности
воображае¬
мых
животных
погибло
выжило
%
смертности
к,
20
20
0
100
200
200
0
100
к,
100
50
50
50
230
180
50
78,3
Кз
200
100
100
50
280
130
150
46,4
к4
60
30
30
50
210
30
180
14,3
К:,
20
0
20
0
200
0
200
0
Каждый непредубежденный исследователь при взгляде на первую
половину таблицы заявит, что как при опытах таблицы 2, так и при опы¬
тах таблицы 3 закономерность выживания остается одной и той же.
По методу же Беренса получается, что от увеличения числа наблю¬
дений картина смертности при средних концентрациях резко изме¬
няется.
Предположим теперь, что по каким-либо причинам мы решили не
рассматривать результаты опытов при концентрации Кз. Несомненно, что
такое изменение никак не может сказаться на наших выводах о смерт¬
ности при остальных концентрациях. Однако, как это показывает табли¬
ца 4, интегрирование по Беренсу на этот шаг, никак не изменяющий реаль¬
ные явления, реагирует очень сильно.
Таблица 4
Результаты эксперимента
Интегрирование по Беренсу
концен¬
трация
всего
животных
погибло
выжило
%
смертности
воображае¬
мых
животных
погибло
ВЫЖИЛО
%
смертности
Ki
20
20
0
100
100
100
0
100
к.
100
50
50
50
130
80
50
61,5
К*
60
30
30
50
110
30
80
27,3
К5
20
0
20
0
100
0
100
0
Сказанное позволяет сделать такой вывод: интегрирование по Бе¬
ренсу в том виде, в каком оно применяется, искажает реальную картину
явления, и поэтому оно не может оставаться в науке и должно быть из¬
гнано из арсенала средств, которыми пользуются наши исследователи.
Именно такой точки зрения я и придерживался, когда направлял критику
метода Беренса в журнал «Фармакология и токсикология». Однако редак¬
ция журнала заняла иную позицию. От редакции я получил письмо, вгко-
тором мне было рекомендовано изучить какой-нибудь курс математиче¬
ской статистики, так как якобы математическая статистика обосновывает
этот лженаучный метод. Не статистика виновата в том, что журнал «Фар¬
макология и токсикология» опубликовал многие десятки работ, по-видиг^о-
му, содержащих прекрасные экспериментальные данные, выводы которых
опорочены применением приема, лишенного математического и биологиче¬
ского смысла. Вина лежит на тех, кто забыл, что изучается некоторое яв¬
94
Б. В. ГНЕДЕНКО
ление природы и что простая или усложненная (это безразлично) игра в
цифры этому изучению не может принести пользы.
Необходимо глубокое критическое изучение тех приемов, которые мо¬
гут позволить наиболее полно извлечь из экспериментальных данных для
отдельных концентраций информацию о закономерностях токсического
действия того или иного яда. В математической статистике для этой цели
разработан прием, носящий название «Probit Analysis». По-видимому, на¬
зрела пора математикам совместно с токсикологами разобраться в воз¬
можностях этого метода.
К сказанному необходимо добавить, что невозможно требовать, чтобы
биологи не только развивали свою науку, но и находили силы для кри¬
тики приемов обработки наблюдений. Однако, если такую критику они
слышат от математика, то следует прислушаться к этой критике и де¬
тально разобраться в дефектах употребляемых приемов. Бояться нужно
не столько того, что совершена ошибка, сколько нежелания исправить ее,
стремления и в дальнейшей работе допускать эту же ошибку.
До самого последнего времени математика развивалась под преиму¬
щественным влиянием физики и инженерного дела. Несомненно, что это
обстоятельство не могло не наложить отпечатка на ее содержание, на
формирование ее понятий, на усиленное развитие некоторых ее направ¬
лений. Легко проследить, как под влиянием насущных запросов именно
этих наук складывались новые математические понятия, формировались
новые математические дисциплины. Достаточно вспомнить понятия про¬
изводной, интеграла, вектора и тензора, чтобы убедиться в том, что их
происхождение диктовалось не только и не столько задачами геометрии,
сколько задачами механики, артиллерии, астрономии (в то время полу¬
чившей особенно большое значение для кораблевождения). История
науки сохраняет множество фактических данных, вскрывающих непосред¬
ственную зависимость возникновения математического анализа, теории
дифференциальиых и интегральных уравнений, вариационного исчисле¬
ния, математической физики, многих глав теории функций комплексного
переменного, теории случайных процессов, теории информации и многих-
многих других разделов математики от потребностей техники, физики,
химии. Несомненные удачи математики в указанных областях знания в
некоторой мере объясняются и только что сформулированными причи¬
нами, а не только относительной простотой явлений «мертвой» природы.
Вопросы биологии ввиду их специфической сложности долгое время
оставались вне интересов математиков, так же как и сама математика
оставалась вне интересов биологов. Лишь в последние десятилетия нача¬
лись попытки математически осмыслить закономерности, имеющие место
в мире живого. Эта задача очень сложна, и, естественно, она натолкну¬
лась на большое число трудностей. Прежде всего оказалось, что готовые
приемы математического исследования не приспособлены к биологическим
проблемам. Появилась необходимость создания особых приемов, которые
возможно удачнее описывали бы характерные черты жизненных процес¬
сов. В результате под влиянием изучения смертности и вообще проблем
демографии начали складываться идеи математической статистики. Позд¬
нее, йосле работ Кэтле, Гальтона и других, математическая статистика
начала оформляться уже как метод научного исследования, довольно
хорошо приспособленный к изучению биологических явлений. Нельзя ска¬
зать; чтобы все сделанное в этом направлении было удачным. Как всегда,
идеалисты приложили немало усилий, чтобы паразитировать на здоровом
научном направлении. Но в то же время нельзя отрицать и несомненных
успехов математической статистики, вызванной к жизни преимущественно
требованиями биологических наук. Несовершенные, если угодно, даже
примитивные попытки Вольтерра и других ученых математически офор¬
мить дарвиновскую теорию борьбы за существование привели к известным
удачам, нашедшим качественные подтверждения в экспериментальных ис¬
О РОЛИ МАТЕМАТИЧЕСКИХ МЕТОДОВ
95
следованиях большого масштаба. В первые годы установления Советской
власти появились работы Ф. И. Баранова, заложившие основы матема¬
тической теории некоторых вопросов рыбного хозяйства. Начатые им
исследования привели к появлению крупного научного направления, по¬
священного динамике рыбьего стада и подсчету запасов рыбы. Пусть это
направление не может еще гордиться «окончательным» решением постав¬
ленных перед ним проблем. Но может ли какое-нибудь научное направ¬
ление в биологии (да и только ли в биологии!) сказать, что оно уже на¬
шло истину в последней инстанции? Во всяком случае, проф. Ф. И. Ба¬
ранов и его последователи правильно считают, что вопросы численности
нельзя изучать без привлечения наук, специально изучающих эти вопро¬
сы, без привлечения самого понятия числа. Широкое развитие в послед¬
ние годы получила математическая теория распространения эпидемий.
Нельзя преувеличивать значение достижений этих исследований.
Быть может, они пока еще слишком примитивны и не используют слиш¬
ком многих существенных факторов. Однако важно то, что эти исследо¬
вания начаты и уже имеют своих энтузиастов. Без первоначальной схе¬
матичности, без того, чтобы понимание этой схематичности легло в осно¬
ву новых приемов исследования, специально приспособленных к изучае¬
мым явлениям, не может быть последующих успехов. Ведь и физика з
свое время проходила тот же путь. Было время, когда физические зна¬
ния складывались преимущественно из описания явлений и опытов, из
описания приборов, посредством которых велось их наблюдение. В фи¬
зике в прошлом также было немало представителей, отрицавших возмож¬
ность и целесообразность широкого использования математики, построе¬
ния математических теорий физических явлений. Они считали, что
эксперимент и описание наблюдений, а также построение гипотез, дающих
удовлетворительное качественное описание явлений,— вот предмет физи¬
ки как науки. Проникновение физики в строение вещества привело к
тому, что математика стала как бы своеобразным орудием даже физика-
экспериментатора. Недаром известный советский физик К. Д. Синель¬
ников в одной из своих статей настойчиво боролся со взглядом, что ма¬
тематика в физике играет только вспомогательную роль. Он писал, что
«...математизация физики таит в себе опасность отрыва от реальностей.
Эта опасность заключается в следующем. Совершенно ясно, что любые
теоретические построения, как бы они остроумно и красиво ни выгля¬
дели, не могут получить ни признания, ни распространения, если их вы¬
воды не подтверждаются экспериментом. Так канула в Лету остроумная
и действительно красивая новая электродинамика П. Дирака (1946 г.),
предполагавшая существование отдельных магнитных зарядов. Однако
не всякая теория, согласная с экспериментом, является для нас прием¬
лемой. Опасность появляется, когда теоретические построения вместо
открытия новых общих закономерностей ограничиваются описанием фено¬
менологического порядка» («О философских вопросах современной фи¬
зики». Сборник «Философские вопросы современной физики», Изд. АН
УССР, Киев, 1956, стр. 10). Отлично понимая эту опасность, К. Д. Си¬
нельников все же заявляет, что «роль математики в физике, как нам
кажется, понимается не всегда правильно. Часто ей приписывают чисто
подсобную роль» (там же, стр. 8—9). На самом же деле «...мы должны
признать, что математика в современной физике не является просто ору¬
дием расчета; вне математики невозможно достаточно полное понимание
свойств объектов микромира» (там же, стр. 10).
По образному выражению М. В. Ломоносова, «математика очами
физическими назваться может». Теперь наступило время, когда мате¬
матика должна стать также очами биологическими. Это даст новые воз¬
можности для прогресса биологии. Но для этого необходимо, чтобы биоло¬
ги и математики начали работать в непосредственном и тесном контакте,
чтобы математик не просто оформлял узкие заказы биологов, а работал
96
Б. В. ГНЕДЕНКО
совместно с биологами и научился проникать в природу биологических
проблем. Необходимо, чтобы наряду с математиками, работающими спе¬
циально над проблемами физики, появились математики, посвятившие
себя -исследованию проб'лем биологии. Этому может помочь создание
отделов математической биологии, отделов статистических методов в ин¬
ститутах биологического профиля, на крупных опытных станциях, в неко¬
торых медицинских учреждениях. При такой постановке исследований со
временем будет выработан математический язык, специально приноров¬
ленный к математическому изучению биологических закономерностей.
Развитые при этом новые математические дисциплины, несомненно,
■найдут широкое применение и в других областях науки, посвященных
изучению мертвой природы. И это будет новым проявлением диалекти¬
ческого единства законов природы.
Мы знаем, что математическая разработка проблем изучения живой
природы у «ас, в Советском Союзе, развивается недопустимо медленно.
Наши биологи в своей массе не знакомы с литературой этого направле¬
ния, появляющейся за пределами нашей страны. Далеко не все эти ра¬
боты представляют ценность и заслуживают внимания даже хотя бы с
одной стороны — биологической, математической или методологической.
Но, чтобы воспринять их критически, чтобы отбросить наносное, ненуж¬
ное, вредное, нужно уметь разбираться в математически оформленных
теориях, а следовательно, понимать математику, а не просто благоговеть
перед ней или нацело отрицать ее.
Опасения, что математизация биологии может вызвать шатания био¬
логов в сторону идеализма, ни на чем не основаны. Нелепо думать, что
математика сама по себе обладает способностью превращать специалиста
той или иной области естествознания в идеалиста. Другое дело, что
идеалисты стремятся использовать математику в своих целях. Но из-за
того, что кто-то где-то использовал или использует математику в оши¬
бочных целях, совсем не следует, что сама по себе математика таит эту
опасность. Наоборот, именно по этой причине мы должны уметь как са¬
мостоятельно применять математический метод в наших исследованиях,
так и видеть за математическими формулами реальное содержание, а
если его нет, то обоснованно разбивать математически оформленную
наукообразность. В настоящее время особенно важно владеть матема¬
тическим методом KaiK для того, чтобы глубже проникать в законы при¬
роды, так и для того, чтобы бороться с идеализмом во всеоружии.
Мы живем и работаем в эпоху не только крупнейших социальных
сдвигов, но и исключительного прогресса науки. А, как отмечал
В. И. Ленин, «реакционные поползновения порождаются самим прогрес¬
сом науки. Крупный успех естествознания, приближение к таким одно¬
родным и простым элементам материи, законы движения которых допу¬
скают математическую обработку, порождает забвение материи мате¬
матиками. «Материя исчезает», остаются одни уравнения» (В. И. Л е н и н.
Соч., т. 14, стр. 294). Мы являемся свидетелями нового взлета различ¬
ных идеалистических наслоений на здоровом теле науки. Появляется
множество всяческих теорий, которые в конечном результате (а зачастую
и в исходном пункте) оказываются переделками старых, давно разби¬
тых идеалистических философских систем. Реакция использует все
и всякие возможности, особенно теперь, в период огромных социальных
сдвигов во всем мире, чтобы укрепить свое положение. Идеализм, как
постоянно подчеркивал В. И. Ленин, является одним из основных ее ору¬
дий. И этот идеализм врывается теперь в науку всюду, где только возмож¬
но, используя промахи исследователей, их неосознанное желание прини¬
мать на веру то, что еще не доказано. И идеалистические концепции встре¬
чаются как в математически оформленных, так и в математически
неоформленных теориях.
Мне хотелось бы в заключение привести несколько высказываний,
О РОЛИ МАТЕМАТИЧЕСКИХ МЕТОДОВ
97
касающихся математики, принадлежащих видным представителям церкви.
Один из крупнейших и ярких представителей религиозной фанатической
философии,блаженный Августин, писал, что «математика отвращает от
бога»; св. Иероним заявлял, что «математика не учит набожности»;
ов. Амбросий: «Заниматься астрономией и геометрией — значит оставить
путь спасения и избрать путь заблуждения». Представители русской
-православной церкви не отставали от своих западных коллег. Для при¬
мера приведу одно древнерусское религиозное поучение: «Богомерзостен
перед богом всякий, кто любит геометрию; а се душевные грехи учиться
астрономии и эллинским книгам; по своему разуму верующий легко
впадает в различные заблуждения; люби простоту больше мудрости, не
изьюкуй того, что выше тебя, а какое дано тебе от бога учение, то и
держи». И если в прошлом в математике церковники видели серьезную
опасность для религиозных верований, то теперь эта опасность возросла
неизмеримо.
В наш век, когда человек, опираясь на рациональные знания, на
математические теории явлений природы, на богатейший опыт, начал по¬
корять космические пространства, когда человек проникает все глубже в
сокровенные тайны природы, ни одна область знания не может отказы¬
ваться от тех путей исследования, которые зарекомендовали себя с самой
лучшей стороны. Математика является одним из весьма мощных орудий
познания, мы должны овладеть этим орудием в совершенстве и исполь¬
зовать его всюду, где в нем встретится необходимость. Биология находит¬
ся в том периоде своего развития, когда она подошла вплотную «к таким
однородным и простым элементам материи, законы движения которых
допускают математическую обработку» (В. И. Ленин. Соч., т. 14,
стр. 294). Настоящий диалектический путь познания природы требует все¬
стороннего изучения ее явлений. Это значит, что и количественные зако¬
номерности живой природы надо изучать так же тщательно, как это де¬
лается в физике, химии, радиотехнике. В математике биологи смогут
найти себе верного помощника. Несомненно, что в недалеком будущем,
говоря об изучении законов жизни, мы сможем, перефразировав извест¬
ное высказывание М. В. Ломоносова, смело утверждать: «На сие ответ¬
ствую, что к сему требуется весьма искусный биолог и глубокий матема¬
тик в одном человеке.
Не такой требуется математик, который только в трудных выклад¬
ках искусен, но который в изобретениях и в доказательствах, привыкнув к
математической строгости, в натуре сокровенную правду точным и непо-
ползновенным порядком вывесть умеет. Бесполезны тому очи, кто желает
видеть внутренность вещей, лишаясь рук к отверстию оной. Бесполезны
тому руки, кто к рассмотрению скрытых вещей очей не имеет. Экспери¬
мент руками, математика очами естествоиспытателя по справедливости
называться могут».
7 «вопросы философии» № 1.
Первая развернутая критика
Марксом философии Гегеля
(О рукописи К. Маркса «К критике гегелевской философии права»)
Н. И. ЛАПИН
Рукопись «К критике гегелевской философии права» была написана
Марксом летом 1843 года1. Она не увидела света при жизни Маркса, дол¬
гое время считалась утерянной и впервые была опубликована лишь
в 1927 году.
Эта рукопись явилась теоретической подготовкой окончательного пе¬
рехода Маркса к материализму и коммунизму, совершившегося на ру¬
беже 1843—1844 годов. Не проанализировав тех процессов в идейном раз¬
витии Маркса, выражением которых явилась эта рукопись, нельзя вполне
понять путь Маркса к научному мировоззрению и раскрыть антинаучный
характер писаний ревизионистов и буржуазных историков о формирова¬
нии марксизма.
Между тем многие интересные и сложные проблемы, с которыми
сталкивается исследователь рукописи 1843 года, еще не получили необ¬
ходимого освещения в марксистской литературе. Настоящая статья пред¬
ставляет собой попытку рассмотреть некоторые из этих проблем.
1. Сознательный переход Маркса к материализму
Современные противники марксизма стремятся представить дело та¬
ким образом, будто Маркс, в противоположность Энгельсу, не только
в ранних, но и в зрелых своих произведениях не выступает как последо¬
вательный материалист. Французские католики утверждают даже, будто
методологической основой «Капитала» является не материализм, а геге¬
левская спекулятивная диалектика.
Для доказательства этой концепции пытаются изобразить развитие
философских воззрений Маркса как некий единый процесс, в основе кото¬
рого лежали принципы, изложенные Марксом еще в его докторской дис¬
сертации (1841 год), то есть в общем принципы гегелевского идеализма.
В этой связи становится понятным, сколь важно для буржуазных истори¬
ков скрыть материалистическую направленность марксовой рукописи
1843 года и интерпретировать ее в духе идеализма: осуществив эту опера¬
цию, гораздо легче убеждать читателя, что Маркс и в последующих своих
работах продолжал оставаться на позициях идеализма.
Так, еще С. Ландсгут утверждал, будто основной «принцип, из кото¬
рого Маркс исходил в критике Гегеля» в своей рукописи, был сформули¬
рован им уже в докторской диссертации («Karl Marx. Der historische Ма-
terialismus». Hrsg. von S. Landsgut und J. P. Mayer, Leipzig, 1932, Bd. I,
S. XXI). В 1935 году Г. Макмерри без обиняков заявил, будто конфликт
Маркса с «гегелевским идеализмом не означал недовольства гегельян¬
ством как теорией», будто Маркс так и остался «убежденным гегельян¬
цем в теории» и лишь искал путей для перехода от этой теории к эмпири¬
ческой действительности (G. Macmurray «The early development of
1 В дальнейшем для краткости будем ее называть «Рукопись 1843 года».
ПЕРВАЯ РАЗВЕРНУТАЯ КРИТИКА МАРКСОМ ФИЛОСОФИИ ГЕГЕЛЯ
99
Marx thought» in: «Christianity and the social revolution». 1935, p. 214).
Вслед за ним К. Лёвит утверждал, что «в своей критике гегелевской фи¬
лософии права Маркс оспаривает не принцип Гегеля, а только конкретное
осуществление утверждаемого самим Марксом единства разума и дей¬
ствительности» (К. Lowith «Von Hegel bis Nietzsche». 1950, S. 162).
Э. Вейль попытался отождествить даже политические воззрения Маркса
и Гегеля (см. Е. W е i 1 «Hegel et l’Etat». Paris, 1950, p. 105).
Между тем содержание рукописи не оставляет сомнений, что Маркс
здесь материалистически «переворачивает» общую идеалистическую кон¬
цепцию Гегеля. Действительная проблема, встающая перед исследовате¬
лем рукописи 1843 года, заключается не в том, выступал ли вообще Маркс
в этой рукописи с материалистических позиций, а в том, какое место за¬
нимает эта рукопись в формировании материалистических воззрений
Маркса.
На наш взгляд, значение рукописи 1843 года заключается прежде
всего в том, что она представляет собою выражение сознательного пере¬
хода Маркса к материализму. В самом деле, докторская диссертация
написана Марксом в основном с идеалистически-гегельянских позиций,
хотя уже и здесь воззрения Маркса в ряде пунктов существенно отли¬
чаются от гегелевских. В период работы в «Рейнской газете» расхождение
Маркса с Гегелем углубляется: в процессе анализа конкретных социаль¬
но-политических явлений с позиций революционного демократизма воз¬
никают и постепенно нарастают в мировоззрении Маркса материалисти¬
ческие элементы. В частности, Маркс сталкивается с фактами, опроки¬
дывавшими не только гегелевские, но и вообще идеалистические взгляды,
согласно которым государство является определяющим по отношению к
системе материальных отношений общества. Правда, в это время Маркс
еще не сознает возникшей в его мировоззрении новой, материалистической
тенденции и продолжает выступать в общем с идеалистических позиций i.
Однако в начале 1843 года сомнения Маркса в истинности идеализма
по вопросу о взаимоотношении между системой материальных отношений
и государством приводят его к сомнению в истинности идеализма вообще.
Отход от идеализма был ускорен событиями политической и идеологиче¬
ской жизни Германии того времени. В частности, начавшееся на рубеже
1842—1843 годов новое наступление прусской реакции на политические
свободы окончательно убедило Маркса в несостоятельности идеалистиче¬
ских представлений о свободной печати как основном средстве борьбы
против прусской монархии. Большое влияние на Маркса оказали появив¬
шиеся в феврале 1843 года «Предварительные тезисы к реформе филосо¬
фии», в которых Л. Фейербах во весь рост поставил задачу: «перевернуть
спекулятивную философию» и тем самым получить истину «в ее непри¬
крытом, чистом, явном виде».
«Первой работой, предпринятой для разрешения обуревавших меня
сомнений,— вспоминал впоследствии Маркс,— был критический пере¬
смотр гегелевской философии права» («К критике политической эконо¬
мии». М. 1949, стр. 6). Эта критика представляла для Маркса интерес во
многих отношениях. Прежде всего он получал возможность материали¬
стически осмыслить ряд социально-политических проблем хотя и в иска¬
женной форме, но отразившихся в гегелевской философии права. Далее,
эта критика позволяла Марксу «свести счеты со своей прежней философ¬
ской совестью»—с идеализмом Гегеля вообще. Наконец, рукопись
1843 года можно рассматривать как своего рода исследование Марксом
теоретической ценности материализма. Маркс предпочитает не деклариро¬
вать о своем переходе от идеализма к материализму, а прежде всесто¬
1 Более подробно эти вопросы рассмотрены автором в статье «Начало перехода
Маркса к материализму» (см. «Вестник МГУ», серия экономики, философии, права
1958, № 1).
100
Н. И. ЛАПИН
ронне выяснить превосходство материализма над идеализмом. Дока¬
зав, что даже гегелевская философия, являвшаяся высшей формой идеа¬
лизма, несостоятельна перед лицом материалистической критики, Маркс
становится убежденным материалистом.
Анализируя «Философию права», Маркс прежде всего вскрывает
научную несостоятельность гегелевского метода как метода идеалистиче¬
ского. Это ему удается, в особенности благодаря материалистическому
применению выдвинутого Гегелем же методологического требования раз¬
личать при исследовании той или иной философской системы внутрен¬
нюю логику движения мысли («эзотерическое») от формы выражения этой
внутренней логики и отношения к ней самого мыслителя («экзотериче¬
ское») .
Применение этого требования по отношению к самой гегелевской фи¬
лософии приобретало особый смысл. Как объективный идеалист, Гегель
проводил различение между эзотерическим и экзотерическим не только
в гносеологическом, но и в онтологическом плане, рассматривая эзотери¬
ческое как нечто истинное, как «идею», а экзотерическое — как «эмпи¬
рическую действительность». Соответственно Гегель в предисловии
к «Философии права» определял и общую задачу философии: «постичь то,
что есть,— вот в чем задача философии, ибо то, что есть, есть разум».
Следовательно, философия должна, во-первых, не уходить от конкретных
фактов действительности, а анализировать их, и, во-вторых, обнаружи¬
вать «разум», скрытый за этими фактами. «Философия права» и пред¬
ставляет собою осуществление этой двуединой задачи применительно к
общественной жизни. Требование различать эзотерическое от экзотери¬
ческого применительно к анализу гегелевской философии права означало
необходимость вскрыть идеалистическую интерпретацию Гегелем конкрет¬
ного материала.
Маркс осуществляет эту задачу с первых же шагов своей критики.
Рукопись 1843 года начинается с анализа тех параграфов «Философии
права», в которых Гегель дает общую характеристику внутреннего госу¬
дарственного права. Центральным здесь является вопрос об отношении
«системы частного интереса» (семьи и гражданского общества) к «систе¬
ме всеобщего интереса» (государству). Согласно общей схеме отдела
«Нравственность» гегелевской «Философии права», семья и гражданское
общество предшествуют государству, выступающему как их синтез. От¬
сюда можно было бы заключить, что государство зависит от семьи и граж¬
данского общества, обусловлено ими. Но, с точки зрения Гегеля, этим бы¬
ла бы фиксирована лишь эмпирическая сторона отношения. Существен¬
ное же, идеальное отношение этих трех моментов нравственной идеи со¬
вершенно иное: «семья и гражданское общество рассматриваются Геге¬
лем как сферы понятия государства и именно как сферы его конечности,
как его конечность» (стр. 224) Следовательно, не государство опреде¬
ляется семьей и гражданским обществом, а, напротив, последние опреде¬
ляются первым. Как «сферы конечности» идеи государства, они лишены
самостоятельности и «обязаны-де своим существованием не их собствен¬
ному духу, а иному. Они не самоопределения, а такие определения, на¬
чало которым положило нечто третье» (стр. 225). Этим третьим являет¬
ся понятие, идея государства. Таким образом, «идея превращается в са¬
мостоятельный субъект» (стр. 224), распределяющий свой материал меж¬
ду семьей и гражданским обществом как своими сферами, вдыхающий в
них жизнь, становящийся их внутренней сущностью.
Дальнейший тщательный анализ «Философии права» убеждает
Маркса, что «Гегель всюду делает идею субъектом, а действительного
субъекта в собственном смысле... превращает в предикат» (стр. 228).
1 Здесь и в дальнейшем при ссылках на первый том второго издания Сочинений
К- Маркса и Ф. Энгельса указываются только страницы.
ПЕРВАЯ РАЗВЕРНУТАЯ КРИТИКА МАРКСОМ ФИЛОСОФИИ ГЕГЕЛЯ
101
Эту идеалистическую концепцию Маркс характеризует как «коренной по¬
рок гегелевского хода мыслей» (стр. 245).
В процессе критики Маркс не ограничивается простым фиксирова¬
нием этого коренного порока, но обнажает конкретный механизм гегелев¬
ского хода мыслей, тем самым доказывая порочность идеалистического
метода Гегеля.
Приняв за сущность мира абсолютную идею (объективную логику
понятий), Гегель вынужден сводить эмпирическую действительность
«к явлению, к феномену». Раскрывая гносеологическое содержание этой
идеалистической позиции, Маркс убедительно показывает, что такой под¬
ход к действительности закрывал путь к реальному познанию сущности
мира. Согласно Гегелю, после того, как разработана логика понятий,
дальнейшая задача познания заключается главным образом в гом, чтобы
показать, как проявляется эта духовная сущность в различных эм¬
пирических сферах. Гегель не выводит абстрактные определения из кон¬
кретных предметов, а, напротив, подводит эти предметы под абстрактные
определения, выдавая последние за сущность первых. В результате спе¬
цифическая сущность предметов остается нераскрытой и «получается
только видимость действительного познания» (стр. 230).
Эмпирическая действительность, которую Гегель пытается предста¬
вить как иллюзорную, мстит ему не только тем, что выдает иллюзорность
его собственных рассуждений, но и тем, что в конце концов выступает
в его конструкции целиком в качестве истины. «Некое эмпирическое су¬
ществование,— подчеркивает Маркс,— принимается некритически за дей¬
ствительную истину идеи» (стр. 263).
Таким образом, в отличие от статей в «Рейнской газете», в которых
можно проследить стихийное возникновение лишь отдельных элементов
материализма, рукопись 1843 года свидетельствует о сознательном пере¬
ходе Маркса к материализму. На наш взгляд, Маркс имел в виду именно
рукопись 1843 года, когда в послесловии ко второму изданию «Капитала»
(январь 1873 года) отмечал: «мистифицирующую сторону гегелевской
диалектики я подверг критике почти 30 лет тому назад» («Капитал», т. 1,
1950, стр. 19).
Сознательный переход Маркса к материализму совершался в борьбе
с идеализмом, положив тем самым начало формированию марксова прин¬
ципа партийности философии. Сороковые годы XIX века — период скла¬
дывания ряда ведущих направлений новой буржуазной философии.
В 1841 году с проповедью «философии откровения» выступил Ф. В. Шел¬
линг, в 1842 году завершил «Курс позитивной философии» О. Конт,
в 1843 году вышла в свет «Система логики силлогистической и индуктив¬
ной» Д. Милля, тогда же появилась работа С. Кьеркегора «Или — Или»,
к которой восходит современный экзистенциализм. Общая тенденция всех
этих направлений — поиски «третьего пути» в философии, стремление
встать над основными философскими направлениями. Величие Маркса
состояло в том, что он не соблазнился ни одной из новейших идеалисти¬
ческих концепций, что суть современной ему полемики он усмотрел в ди¬
лемме Гегель — Фейербах (идеализм — материализм) и решительно стал
на сторону материализма.
Рукопись 1843 года осталась неизвестной В. И. Ленину. Однако, опи¬
раясь на письмо Маркса к Фейербаху в октябре 1843 года, Ленин понял
глубоко партийный характер философской позиции, которую занимал
Маркс уже в тот период. Подчеркивая эту сторону формирования фило¬
софских взглядов Маркса, Ленин в своем труде «Материализм и эмпи¬
риокритицизм» писал: «еще в 1843 году, когда Маркс только еще стано¬
вился Марксом», он «с поразительной ясностью намечал коренные линии
в философии... Что «скептики», называются ли они юмистами или кан¬
тианцами (или махистами, в XX веке), кричат против «догматики» и ма¬
териализма и идеализма, Маркс видел уже тогда и, н$ давая отвлечь себя:
102
Н. И. ЛАПИН
одной из тысячи мизерных философских системок, он сумел через Фейер¬
баха прямо встать на материалистическую дорогу против идеализма»
(Соч., т. 14, стр. 322).
2. Углубление материалистической позиции Маркса
Рукопись 1843 года представляет собою многогранное и определен¬
ным образом развивающееся целое. Основная направленность ее заклю¬
чается в том, чтобы с материалистических позиций дать критику гегелев¬
ской трактовки проблем философии права. Однако, приступая к критике,
Маркс не имел готового решения этих проблем. С самого начала противо¬
поставляя гегелевскому идеализму материалистический подход к вопро¬
сам, Маркс в процессе критики уточняет и развивает свои исходные по¬
зиции, постепенно обнаруживает все новые и новые преимущества мате¬
риализма перед идеализмом, приходит к новым теоретическим положе¬
ниям, более полно и точно уясняет значение некоторых ранее выдвинутых
им положений. Поэтому при анализе марксовой рукописи необходимо
также раскрывать движение мысли Маркса, прослеживать сам процесс
овладения материализмом.
Охарактеризованное выше «переворачивание» идеалистической кон¬
струкции гегелевской философии (на материале философии права) по
своему принципиальному — материалистическому — подходу было пря¬
мым продолжением дела, начатого Фейербахом (по отношению к гегелев¬
ской философии религии) в «Сущности христианства» и очерченного им
в общем виде в «Предварительных тезисах к реформе философии».
Однако уже в 1843 году Маркс отличается от Фейербаха не только
тем, что обнаруживает ряд новых слабостей позиции Гегеля и выдвигает
с позиций материализма новые аргументы, но и самим характером крити¬
ки. Уже здесь он нащупывает пути дальнейшего развития материализма:
распространение его на общественную жизнь, возможность материалисти¬
ческой трактовки диалектики, философское обоснование идей комму¬
низма. Поэтому охарактеризовать отличие марксовой критики Гегеля в
рукописи 1843 года от фейербаховской — значит проследить, как углубле¬
ние материалистической позиции Маркса в процессе критики гегелевской
философии права вело к зарождению элементов нового, подлинно науч¬
ного мировоззрения.
Приступая к критике общей идеалистической конструкции Гегеля,
Маркс одновременно делал и первые шаги в сторону материалистическо¬
го понимания истории. Так, анализируя констатированный самим Гегелем
факт, что связь государства с семьей и гражданским обществом опреде¬
ляется «обстоятельствами, произволом и выбором собственного призва¬
ния», Маркс приходит к прямо противоположному выводу: не идея го¬
сударства является предпосылкой семьи и гражданского общества, а по¬
следние сами составляют ту реальную основу, на которой вырастает госу¬
дарство.
Первоначально этот вывод, представлявший важный шаг на пути
к материалистическому пониманию истории, не стоит в центре внимания
Маркса, считавшего своей задачей прежде всего «переворачивание»
общей идеалистической концепции Гегеля. Однако по мере углубления
критики гегелевской философии права центр внимания Маркса посте¬
пенно перемещается с общей концепции Гегеля (субъект — объект) на
ее конкретное проявление (гражданское общество — государство), с соб¬
ственно логической проблематики —на анализ социально-политических
проблем.
По мере углубления в анализ социально-политических проблем, трак¬
товавшихся в гегелевской «Философии права», Маркс ощущает недоста¬
точность своих знаний в этой области. Поэтому, продолжая работу над
рукописью, он изучает большое количество трудов по истории различных
ПЕРВАЯ РАЗВЕРНУТАЯ КРИТИКА МАРКСОМ ФИЛОСОФИИ ГЕГЕЛЯ
103
стран; выписки из этих трудов сохранились в виде пяти тетрадей, извест¬
ных как Крейцнахские эксцерптные тетради. Сопоставление текстов руко¬
писи 1843 года и Крейцнахских тетрадей позволяет сделать вывод, что
получаемый в ходе исторических занятий конкретный материал Маркс
непосредственно использовал при работе над рукописью.
Крейцнахские тетради представляют высокую ценность прежде всего
в методологическом отношении. Они наглядно свидетельствуют о том,
что к изучению эмпирического материала Маркс подходил с точки зрения
определенной теоретической задачи (выяснения взаимоотношения граж¬
данского общества и государства, сущности современного общества), ре¬
шением которой он занимался и в процессе работы над рукописью. О та-,
ком подходе, например, свидетельствует характер тем, вокруг которых
Маркс группирует материал второй тетради: «государство вообще», «бю¬
рократия, сущность чиновничества», «гражданское сословие», «собствен¬
ность и ее следствия» и другие.
Конкретный исторический материал, в свою очередь, способствовал
углублению теоретических позиций Маркса, возникновению элементов
научного мировоззрения. Это движение марксовой мысли будет очевид¬
ным, если проследить, как Маркс трактовал вопрос об отношении госу¬
дарства к системе материальных отношений в начале рукописи (до при¬
влечения материалов Крейцнахских тетрадей) и в конце ее (на основе
этих материалов).
Опираясь на абстрактную схему государственного устройства, Гегель
пытался доказать, что идеалом такого устройства является конституцион¬
ная монархия. Идеализм здесь служит теоретической основой консерва¬
тивных выводов Гегеля. Маркс выступает против конструирования аб¬
страктных схем государственного устройства. Обратив внимание на исто¬
рический характер гражданского общества, он прослеживает исторически
существовавшие типы общества, понимая их прежде всего как ти¬
пы связи между гражданским обществом и государством. Исходя из это¬
го, он пытается установить, в каком направлении будет в дальнейшем из¬
меняться структура общества.
В античном обществе политические функции граждан непосредствен¬
но совпадали с функциями их деятельности как частных лиц. Здесь, сле¬
довательно, существовало «субстанциональное единство между народом
(свободными гражданами.— Н. J1.) и государством» (стр. 255). В сред¬
ние века это субстанциональное единство сохраняется, но принимает иной
характер. Здесь политическая деятельность распадается на особые функ¬
ции, каждая из которых перестает быть функцией общества и становится
привилегией определенного сословия, выступает как «самостоятельное
общество». В новое время происходит отчуждение политического государ¬
ства от гражданского общества, «общее дело» становится привилегией
особого сословия — бюрократии.
В результате этого отделения гражданское общество и государство
оказались стоящими друг против друга как воплощения двух противопо¬
ложных принципов: принципом гражданского общества является «част¬
ный человек», а принципом государства — общественные функции чело¬
века.
Основываясь на таком понимании исторического процесса, Маркс за¬
ключает: «Исторической задачей стало затем — вернуть политическое го¬
сударство в реальный мир, но особые сферы не сознают при этом, что с
упразднением потусторонней сущности государственного строя, или по¬
литического государства, упраздняется и их частная сущность, что поту¬
стороннее существование политического государства есть не что иное,
как утверждение их собственного отчуждения» (стр. 254).
Итак, отчуждение политического государства от гражданского об¬
щества обусловлено «частной сущностью» последнего, то есть частнособ¬
ственнической основой гражданского общества; ликвидация этого отчуж¬
104
Н. И. ЛАПИН
дения предполагает ликвидацию «частной сущности» сфер гражданского
общества. Возникает новый тип общественного устройства, который
Маркс называет в рукописи 1843 года демократией.
С точки зрения Маркса, до сих пор лишь политическое государство
выступало носителем всеобщего, поэтому общественный строй сводился
к политическому строю. В демократии же политическое государство по
своему содержанию, то есть как нечто всеобщее, не отличается от мате¬
риального государства (экономики), ибо содержание последнего также
носит всеобщий характер. Именно поэтому принцип политического госу¬
дарства (всеобщее), выступающий в остальных общественных устрой¬
ствах лишь как формальный принцип, в демократии «является одновре¬
менно и материальным принципом». Всеобщее перестает быть формой
особого содержания и становится самим содержанием, внутренним прин¬
ципом всего общества, обнаруживающимся в особых общественных фор¬
мах: как в форме политического государства, так и в форме граждан¬
ского общества (см. стр. 252—253). Следовательно, здесь речь идет о
таком общественном устройстве, при котором сущность человека как об¬
щественного существа определяет характер всего общества. Иначе гово¬
ря, объективно уже намечается подход Маркса к теоретическому обос¬
нованию необходимости коммунизма, хотя сам Маркс еще не устанавли¬
вает прямой связи своих воззрений с коммунистическими учениями.
Как видим, первоначально Маркс проводит анализ закономерностей
исторического развития в весьма абстрактной форме. Однако в дальней¬
шем он все в большей степени начинает привлекать конкретно-историче¬
ский материал из Крейцнахских тетрадей и на этой основе переходит к
концу рукописи от характеристики связи государства с системой мате¬
риальных отношений в целом к характеристике связи государства с част¬
ной собственностью.
Так, он находит вполне последовательным, что «неотчуждаемость»
частной собственности является одновременно «отчуждаемостью» всеоб¬
щей свободы воли и нравственности» (стр. 336). Обнаружив далее, что
в современном обществе «гарантией политического строя является част¬
ная собственность», Маркс приходит к выводу, что «государственный
строй является здесь, таким образом, государственным строем частной
собственности» (стр. 345—346) 1. При этом Маркс достигает исключи¬
тельной четкости как в постановке, так и в решении вопроса о взаимо¬
отношении государства и частной собственности: «К чему же сводится
власть политического государства над частной собственностью? К соб¬
ственной власти частной собственности, к ее сущности, которая доведена
до существования. Что же остается политическому государству в проти¬
воположность этой сущности? Остается иллюзия, будто оно является оп¬
ределяющим, в то время как оно является определяемым» (стр. 335).
Маркс начинает более конкретно подходить и к рассмотрению самой
системы материальных отношений, уделяя все большее внимание отноше¬
ниям собственности. В его поле зрения попадают «различия потребностей
и труда», «различия между городом и деревней» и другие конкретные ма¬
териальные отношения (см. стр. 311). При этом Маркс делает следую¬
щее наблюдение: «Наше время, цивилизация... отделяет от человека,—
как нечто только внешнее, материальное,— его предметную сущность.
Оно не считает содержание человека его истинной действительностью»
(стр. 313). Здесь намечается подход к анализу отчужденного труда, осу¬
ществленному Марксом в «Экономическо-философских рукописях»
1844 года. Во всяком случае, ко времени завершения рукописи 1843 года
вполне определенно обнаруживается намерение Маркса заняться специ¬
1 Этот и некоторые другие относящиеся сюда моменты марксовой рукописи
1843 года удачно отмечены в статье 3. М. Оруджева «Критический пересмотр Марксом
философии права 1 егеля и его подход к историческому материализму» («Известия АН
Азербайджанской ССР», серия общественных наук, Баку, 1958, № 4).
ПЕРВАЯ РАЗВЕРНУТАЯ КРИТИКА МАРКСОМ ФИЛОСОФИИ ГЕГЕЛЯ
105
альным исследованием экономических проблем. Он прямо заявляет, что
вслед за критикой гегелевского понимания государства намерен осущест¬
вить «критику гегелевской концепции гражданского общества» (стр. 311;
см. также стр. 313). И действительно, в конце 1843 года Маркс приступает
к изучению английской политической экономии (А. Смит, Ж- В. Сей,
Ф. Скарбек и др.), а с весны 1844 года начинает работу над «Экономиче-
C KO - ф И Л O'CO ф CK И М И р у КО'П и сям и ».
По мере исторических занятий Маркса его рукопись все более насы¬
щается конкретным историческим материалом, а само изучение этого ма¬
териала обогащается глубокой теоретической целенаправленностью. Уда¬
лившись в «учебную комнату», Маркс летом 1843 года вырабатывает свое
новое понимание социально-политических проблем на основе анализа как
философско-теоретического, так и конкретно-исторического материала.
В этом отношении характерны замечания, сделанные Марксом при
чтении «Историко-политического журнала» Ранке. Маркс фиксирует, что
при определенных условиях изменяется характер отношений между исто¬
рическими факторами: определяющее и определяемое меняются местами.
Однако консервативным силам дело представляется таким образом,
будто добрые старые времена еще вернутся, будто продуктом существую¬
щего будет именно прошедшее, следовательно, реакции «старый мир пред¬
ставляется истиной нового мировоззрения». Такого рода явление Маркс
называет «политической теологией».
Гегелевскую философию права, в которой устаревшие для своего
времени формы прусского государства изображались как предикаты
«истинной идеи» государства вообще, Маркс рассматривает как выраже¬
ние «политической теологии» консервативных сил немецкого общества.
Он пишет: «Превращая моменты государственной идеи в субъект, а ста¬
рые формы существования государства в предикат, в то время как в исто¬
рической действительности, наоборот, идея государства всегда была
предикатом форм его существования, Гегель высказал только общий ха¬
рактер времени, его политическую теологию. Здесь дело об¬
стоит точно так же, как и с его философско-религиозным пантеизмом...
Эта метафизика есть метафизическое выражение реакции, которой ста¬
рый мир представляется истиной нового мировоззрения» (MEGA, I, 1(1),
S. LXXIV—LXXV).
Как бы непосредственно продолжая приведенную из Крейцнахских
тетрадей мысль, Маркс пишет в своей рукописи: эта «некритическая, ми¬
стическая манера интерпретировать старое мировоззрение в духе ново¬
го», «этот мистицизм составляют как загадку современных форм государ¬
ственного строя (...его сословных форм), так и тайну гегелевской филосо¬
фии, преимущественно его философии права и философии религии»
(стр. 314).
Таким образом, анализируя гегелевскую философию права в ее от¬
ношении к реальным историческим процессам, Маркс делает новый шаг
по пути к историческому материализму: он устанавливает связь гегелев¬
ской философии, то есть явления идеологического порядка, с характером
социально -политических отношений.
Углубление материалистической позиции Маркса характеризовалось
также и первым подходом к материалистической переработке гегелев¬
ской диалектики.
Уже в самом начале рукописи Маркс фиксирует антиномический ха¬
рактер гегелевских определений, характеризующих государство. Однако
первоначально его внимание сосредоточено на «переворачивании» об¬
щей идеалистической концепции Гегеля, и потому для него не выступает
рациональная сторона этой антиномичности. Но по мере углубления кри¬
тики гегелевской философии права, по мере обнаружения и исследования
противоречий действительности, отразившихся в этой философии, все бо¬
лее очевидным становится для Маркса глубокий методологический смысл
106
Н. И. ЛАПИН
антиномичности гегелевских определений. «Именно в том и сказывается
глубина Гегеля,— резюмирует Маркс,— что он везде начинает с проти¬
воположности определений (в том их виде, в каком они существуют в на¬
ших государствах) и на ней делает ударение» (стр. 281).
Однако, принимая абсолютную идею за сущность мира, Гегель рас¬
сматривал реальные противоречия лишь как проявления, как способы су¬
ществования этой сущности. Но противоречие способов существования
одной и той же сущности, отмечает Маркс, есть лишь определенный тип
противоречия: противоречие существования. Этим не исчерпываются дей¬
ствительные противоречия. Наиболее непримиримым, резким характером
обладают существенные противоречия, иначе говоря, противоречия меж¬
ду сущностями. В гегелевской же философии всякое противоречие вы¬
ступает, по сути дела, как противоречие существования. Поэтому «глав¬
ная ошибка Гегеля,— подчеркивает Маркс,— заключается в том, что он
противоречие явления понимает как единство в сущности, в идее, между
тем как указанное противоречие имеет, конечно, своей сущностью нечто
более глубокое, а именно — существенное противоречие» (стр. 324).
Сводя противоречие к явлению, в конечном счете, к видимости, Гегель
вынужден довольствоваться лишь «простой видимостью разрешения
этого противоречия», выдаваемой за самую сущность дела: опосредова¬
нием сторон противоречия некоторым третьим элементом (стр. 305).
От противоречия существования Маркс отличает не только суще¬
ственное противоречие, но и противоречие абстрактно-логическое. Маркс
доказывает, что Гегель 'неправомерно рассматривает абстрактные момен¬
ты умозаключения (‘всеобщность—единичность и т. п.) как действитель¬
ные противоположности. В действительности каждый из этих моментов
как таковой не имеет самостоятельного существования. Как противопо¬
ложность, следовательно, как нечто самостоятельное он может рассмат¬
риваться лишь в качестве абстракции, то есть лишь в логическом плане.
Отсюда Маркс заключает: «Если бы различие в пределах существо¬
вания одной сущности не смешивалось частью с превращенной в са¬
мостоятельную сущность абстракцией.., частью же с действительной про¬
тивоположностью взаимно исключающих друг друга сущностей, то мож¬
но было бы избежать троякой ошибки»: резкость действительных проти¬
воположностей не стала бы считаться чем-то вредным1; стала бы очевид¬
ной бессмысленность попыток опосредствовать действительные противо¬
положности; не всякая крайность стала бы считаться истинной (стр. 322).
Вскрыть противоречивость предмета еще не значит дать истинную
критику его, точно так же, как для понимания предмета недостаточно дать
ему то или иное логическое определение. Задача заключается в том, под¬
черкивал Маркс, чтобы «постигать специфическую логику специфического
предмета» (стр. 325). Иначе говоря, необходимо не только вскрыть про¬
тиворечия как реально существующие, но и постичь их генезис и необхо¬
димость их разрешения.
3. Место рукописи 1843 года в формировании философских взглядов
Маркса
Из изложенного очевидно, что рукопись 1843 года является выраже¬
нием интенсивного развития теоретических взглядов Маркса в этот пе¬
риод. Сознательно переходя к материализму, Маркс приступает к систе¬
матической критике гегелевской философии. Однако содержание рукопи¬
си далеко выходит за рамки этой исходной методологической задачи. В
процессе критики гегелевской философии права углубляются исходные
материалистические позиции Маркса, зарождаются элементы научного
мировоззрения.
Маркс обнаруживает зависимость 'государства от системы матери¬
альных отношений и, характеризуя историю как закономерную смену оп¬
ПЕРВАЯ РАЗВЕРНУТАЯ КРИТИКА МАРКСОМ ФИЛОСОФИИ ГЕГЕЛЯ
107
ределенных типов общественного устройства, становится на путь, веду¬
щий к пониманию центральной в историческом материализме катего¬
рии— категории общественно-экономической формации, а также к теоре¬
тическому обоснованию необходимости коммунизма. Анализируя конкрет¬
ный исторический материал, он впервые соотносит характер идеологиче¬
ских явлений (гегелевской философии) с характером социально-политиче¬
ской действительности, делает первые шаги в сторону материалистическо¬
го понимания процессов, совершающихся в самой экономической жизни,
и осознает необходимость специального анализа этих процессов. Наконец,
в рукописи 1843 года Маркс обнаруживает некоторые рациональные сто¬
роны гегелевской диалектики и приступает к их материалистической пе¬
реработке.
Однако эти элементы научного мировоззрения в рукоятей 1843 года
лишь зарождаются, они существуют преимущественно implicite. Непра¬
вильно было бы считать, что уже в этой рукописи завершился переход
Маркса к диалектическому материализму и коммунизму.
Прежде всего рукопись 1843 года хотя и свидетельствует о движении
Маркса в сторону теории коммунизма, «о не дает основания заключать,
будто уже здесь воззрения Маркса 'сложились как коммунистические. В
рукописи Маркс вообще еще не устанавливает орямой связи своих воз¬
зрений с коммунистическими учениями. Это отчасти объясняется тем об¬
стоятельством, что до осени 1843 года он не был непосредственно связан
с борьбой рабочих за социализм. Эту связь он устанавливает лишь пос¬
ле 'Переезда в октябре 1843 года в Париж. Опираясь на опыт практиче¬
ской борьбы рабочих, Маркс в статье «К критике гегелевской философии
права. Введение» (конец 1843 — начало 1844 года) открывает в проле¬
тариате ту материальную силу, которая уничтожит буржуазный строй и
навсегда освободит человечество от всякого рода эксплуатации. Поэтому
«Введение» является первым документом, свидетельствующим об оконча¬
тельном переходе Маркса к коммунизму.
Выше отмечалось, что в процессе работы над рукописью Маркс не
только фиксирует зависимость государства от системы материальных от¬
ношений, но и осознает методологическую значимость этой зависимости,
понимает необходимость специального анализа процессов, совершающих¬
ся в сфере экономики. Однако такого рода анализ еще не составляет спе¬
цифической особенности марксистского подхода к общественным явле¬
ниям. Этот подход вообще был открыт и применен до возникновения
марксизма французскими историками. Так что, становясь на эту точку
зрения, Маркс в рукописи 1843 года, безусловно, делает важный шаг в
сторону материалистического понимания истории, однако здесь еще не
сформулированы основные положения исторического материализма как
такового.
Что касается проводимого Марксом в рукописи 1843 года понимания
истории как закономерной смены определенных типов общественного
устройства, то здесь ценна прежде всего сама идея типа общественного
устройства. Конкретное же ее осуществление, с точки зрения развитого
марксизма, весьма несовершенно, поскольку тип общественного устрой¬
ства характеризуется еще не как определенная совокупность производи¬
тельных сил и производственных отношений с соответствующими полити¬
ческими и идеологическими надстройками (эти категории, как и исследо¬
вание способа производства вообще, еще отсутствуют в марксовом ана¬
лизе того времени), а лишь как определенный тип связи системы матери¬
альных отношений и государства.
Наконец, характеризуя подход Маркса в рукописи 1843 года к ма¬
териалистической переработке гегелевской диалектики, необходимо под¬
черкнуть, что речь идет лишь о самом начале такого рода перера'ботки.
Однако было бы неправильно ограничить характеристику места
рукописи 1843 года в формировании мировоззрения Маркса простым ука¬
108
Н. И. ЛАПИН
занием на то, что, с одной стороны, Маркс здесь уже находится на пути к
научному мировоззрению, а с другой стороны, еще не встал твердо на
этот путь. Такого рода характеристика диалектична лишь по видимости,
а в сущности весьма эклектична, ибо не отвечает на вопрос о том, каким
образом различные элементы сочетались в мировоззрении Маркса.
Между тем в данном пункте исследования марксовой рукописи 1843
года этот вопрос становится основным. В самом деле, как понять, напри¬
мер, что в рукописи, посвященной принципиальной критике Гегеля, встре¬
чаются целые абзацы, изложенные с гегелевских же позиций (ем. стр.
285 и др.)? Как понять, что Маркс, воспринимая диалектику как рацио¬
нальную сторону гегелевской философии и переходя к материализму, в
то же время еще весьма далек от трактовки диалектики как принципиаль¬
но новой для материализма стороны? Как понять, что Маркс, соотнося
характер гегелевской философии с характером объективной действитель¬
ности, в то же время далек от обобщающего вывода о необходимости объ¬
яснять идеологические явления характером социально-политических усло¬
вий их существования?
Нам кажется, что на эти и подобные им вопросы можно правильно
ответить, лишь учитывая различие между тем, как объективное содержа¬
ние рукописи 1843 года предстает с точки зрения развитого марксизма, и
тем, как в то время трактовал это содержание сам Маркс. С точки зре¬
ния развитого марксизма, рукопись 1843 года не представляет собою
внутренне завершенного органического целого, где строго выявлена мето¬
дологическая ценность каждого момента. В этом смысле рукопись харак¬
теризуется определенной незрелостью, в силу чего одним проблемам уде¬
лено неправомерно большое внимание, а другие, имеющие принципиаль¬
ную значимость, только намечены; некоторые моменты остались не опре¬
делены в методологическом отношении и потому как таковые, как мето¬
дологически значимые, не проводятся или проводятся непоследовательно.
Такого рода непоследовательность и незавершенность этой руко¬
писи вполне понятна, если характеризовать ее с точки зрения объективно
совершавшегося в 1843 году перехода Маркса от идеализма к материа¬
лизму и от революционного демократизма к коммунизму: переход всегда
является противоречивым процессом. Но было бы ошибкой трактовать
эту противоречивость и в субъективном плане, как логическую непоследо¬
вательность мышления Маркса. Если исходить из тогдашнего понимания
Марксом своей философской позиции, то рукопись 1843 года предстанет
как вполне последовательное и цельное произведение.
Все дело в том, что летом 1843 года Маркс еще не сознавал наметив¬
шейся уже в рукописи 1843 года коренной разницы между общим направ¬
лением развития своего мировоззрения и материализмом Фейербаха. Ра¬
зумеется, уже весной 1843 года (то есть до работы над рукописью) фи¬
лософская позиция Фейербаха не удовлетворяла Маркса в том отноше¬
нии, что Фейербах «слишком много напирает на природу и слишком
мало — на политику» (К. Маркс, Ф. Энгельс. Из ранних произве¬
дений, стр. 257). Через полгода (то есть непосредственно после окончания
работы над рукописью) Маркс с еще большей резкостью выдвигает тре¬
бование «связать нашу критику с критикой политики, с определенной пар¬
тийной позицией в области политики, а стало быть, связать и отождест¬
вить хнашу критику с действительной борьбой» (стр. 381). В этом отно¬
шении Маркс, бесспорно, сознает свое отличие от Фейербаха. Однако от¬
сюда вовсе не следует, будто Маркс уже в то время ясно видел все мо¬
менты, отличающие его мировоззрение от мировоззрения Фейербаха. Пра¬
вильному пониманию приведенного выше критического замечания Мар¬
кса способствует опубликованное недавно письмо Маркса к Фейербаху
от 11 августа 1844 года. Маркс писал: в своих сочинениях «Вы — я не
знаю, намеренно ли — дали социализму философскую основу, и комму¬
нисты сразу же так и поняли эти Ваши работы» («Проблемы мира и
ПЕРВАЯ РАЗВЕРНУТАЯ КРИТИКА МАРКСОМ ФИЛОСОФИИ ГЕГЕЛЯ
109
социализма», № 2 за 1958 год, стр. 9). Таким образом, уже из высказы¬
ваний самого Маркса следует, что в 1843 году он рассматривал себя как
прямого продолжателя дела Фейербаха. Видя свою задачу прежде всего
в том, чтобы применить материализм к анализу социально-политических
проблем, он еще не понимал, что это применение приведет к коренной
переработке прежнего, в том числе и фейербаховского материализма.
Такой вывод следует и из существа рукописи 1843 года. Охаракте¬
ризованные выше «зародыши» научного мировоззрения в этой рукописи
предстают преимущественно как частные случаи применения материализ¬
ма к анализу исторических явлений.
С указанной точки зрения становится понятным также, почему
Маркс в рукописи еще не устанавливает прямой связи своих воззрений
с коммунистическими учениями. Из письма к Руге (сентябрь 1843 года)
видно, что Маркс в то время рассматривал социалистические и коммуни¬
стические концепции как «догматические абстракции», односторонне вы¬
ражающие «истинную человеческую сущность» (стр. 379). Можно ока¬
зать, что Маркс здесь принимает социалистический принцип, но трактует
его как особое выражение общечеловеческого гуманистического принци¬
па. Таким образом, в то время как объективно взгляды Маркса развива¬
лись в направлении к научному коммунизму, сам Маркс склонен был
считать, что он придерживается фейербахианеки-гуманистического обще¬
ственного идеала.
Различение объективного содержания рукописи 1843 года и осозна¬
ния этого содержания самим Марксом позволяет конкретнее понять про¬
цесс перехода Маркса к материализму и коммунизму и вместе с тем дать
более глубокую критику различного рода искажений вопроса о значении
этой рукописи для формирования его философских взглядов. Так, буржу¬
азные философы часто склонны ограничивать объективное содержание
рукописи тем, как понимал это содержание в то время сам Маркс.
В частности, опираясь на марксово представление о себе как после¬
дователе Фейербаха и на широкое использование Марксом его термино¬
логии, буржуазные историки преувеличивают влияние на Маркса фейерба-
ховской антропологии (см. Н. Р о р i t z «Der entfremdete Mensch», Ba¬
sel, 1954, S. 72 u. a., M. R u b e 1 «Karl Marx. Essai de biographie intellec-
tuelle». Paris, 1957, p. 61) и даже утверждают, будто в рукописи 1843 го¬
да «Марксова система» предстает «как нечто совершенно новое — как
антропология» (Н. L е i с h «Die antropologisch-soziologische Methodik
bei Karl Marx, Werner Sombart und Max Weber». Koln, 1957, S. 12). При
этом совершенно игнорируется, что в действительности Маркс выводил
государство не из абстрактной сущности человека, как это делал Фейер¬
бах, а из системы материальных отношений, что Маркс уже здесь рас¬
сматривал сущность человека не как абстрактно-биологическую субстан¬
цию, а как «социальное качество» (стр. 242). Все это буржуазные «теоре¬
тики» выбрасывают за борт и концентрируют внимание лишь на внешнем
сходстве Маркса с Фейербахом.
•is *f*
Рукопись 1843 года явилась теоретической подготовкой окончатель¬
ного перехода Маркса к материализму и коммунизму, перехода, целиком
определившегося лишь на рубеже 1843—1844 годов. Уже тогда он чув¬
ствовал, что общество находится накануне грандиозных изменений, и ра¬
достно отдавал себя новой жизни. Эту духовную настроенность Маркса
прекрасно характеризуют слова из его письма к Руге (май 1843 года):
«завидна участь — быть первыми среди тех, кто со свежими силами всту¬
пает в новую жизнь. Пусть это будет и нашим уделом» (стр. 372).
в
Дж. Мильтон как социально-
политический мыслитель
И. С. КОН (Ленинград)
9 декабря 1958 года исполнилось 350 лет со дня рождения классика
английской и мировой литературы Джона Мильтона. Автор «Потерянного
рая» был не только великим поэтом, но и выдающимся общественно-поли¬
тическим мыслителем, одним из защитников и теоретиков английской
буржуазной революции XVII века, с которой связаны вся его деятель¬
ность и творчество. Английская революция 40-х годов XVII века была
первой революцией европейского масштаба, возвестившей крушение фео¬
дально-абсолютистского режима и торжество поднимающегося капита¬
лизма. «...Победа буржуазии означала тогда победу нового общественно¬
го строя, победу буржуазной собственности над феодальной, нации над
провинциализмом, конкуренции над цеховым строем, дробления собствен¬
ности над майоратом, господства собственника земли над подчинением
собственника земле, просвещения над суеверием, семьи над родовым име¬
нем, предприимчивости над героической ленью, буржуазного права над
средневековыми привилегиями» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., 2-е
изд., т. 6, стр. 115). Всколыхнув феодальную Европу, 1642 год явился
прологом к 1789 году, а идеи, выношенные английскими революционера¬
ми, столетием позже с новой силой зазвучали в Америке и Франции.
Начав с пассивного протеста против аристократической морали и
англиканской церкви, Джон Мильтон уже в первые годы гражданской
войны стал одним из активнейших публицистов революционной партии, а
затем и признанным теоретиком индепендентов. Его знаменитая «Ареол а-
гитика» («Речь в защиту свободы печати», 1644) выдвинула его в пере¬
довые ряды идеологов революции. Уже через две недели после казни
Карла I Мильтон в своем памфлете «Обязанности королей и судей» вы-
ступил с теоретическим и морально-политическим оправданием этого акта.
В памфлетах «Иконоборец» (1649), первой и второй «Защитах англий¬
ского народа» (1650—1654) Мильтон дал решительный отпор роялист¬
ским нападкам на английскую республику, обосновав преимущества рес¬
публиканского строя перед монархическим. В канун реставрации Стюар¬
тов слепой поэт написал памфлет «Быстрый и легкий путь установления
свободной республики» (1660), которым пытался предотвратить восста¬
новление монархии. «Апофеозой восстания», по выражению Белинского,
были и его великие поэмы.
В настоящей статье, не рассматривая специально поэзии Мильтона,
мы попытаемся дать общую характеристику его общественно-политиче¬
ских взглядов и их места в борьбе идеологий периода великих буржуаз¬
ных революций на Западе.
* * *
Английская буржуазная революция XVII века выступала, как извест¬
но, под религиозным флагом. Новая общественно-политическая и фило¬
софская мысль еще облекалась в традиционную религиозную форму, а
постоянное обращение в полемике к текстам священного писания являет¬
ДЖ. МИЛЬТОН КАК СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ МЫСЛИТЕЛЬ
111
ся весьма характерным для самых различных писателей этого времени.
Такое 'переплетение живого и мертвого находим мы и во взглядах Миль¬
тона.
Широко образованный человек, поклонник античности и Ренессанса',
почитатель Бэкона и Галилея, лично знакомый с Гуго Гроцием и англий¬
ским просветителем Сэмюэлем Гартлибом, Мильтон уже в ранней юности
проникся отвращением к схоластической науке и философии. Еще в годы
своего пребывания в Кембриджском университете он резко критиковал
«^отвратительную логомахию» схоластического образования, которое ни¬
чего не прибавляет к познанию вещей, а только отупляет и иссушает мо¬
лодые умы. «Честные и безыскусственные натуры молодых людей,— пи¬
сал Мильтон,— которые приходят в университет, чтобы получить хорошие
и крепкие знания, пичкают там, к несчастью, только сухими и трудными
лекциями жалкой монашеской софистики; и они возвращаются домой со
схоластическим комом в горле, который задерживает и подавляет всю ту
правдивую и благородную философию, которой они обладали до поступ¬
ления в университет...» (Mi 11о n’s Verse and Prose WorKS. Ed. by Picke¬
ring. London. 1851, v. Ill, p. 178).
В небольшом трактате «О воспитании» (1644), предлагая проект соз¬
дания школы-академии для избранных детей обеспеченных сословий,
Мильтон, следуя философии Бэкона и педагогическому методу Яна Ко-
менского, провозглашает главной целью обучения — дать учащимся реаль¬
ные знания о предметах и явлениях действительного мира. ««Поскольку
наш рассудок в этом теле не может постичь ничего, кроме чувственно-вос-
принимаемых вещей, ни приблизиться к познанию бога и невидимых
предметов иначе, как путем последовательного изучения видимых и низ¬
ших творений, то этому методу нужно следовать во всяком отдельном обу¬
чении» (там ж е, т. IV, стр. 381). Мильтон предлагает не ограничиваться
изучением древних и новых языков, а ввести теоретическое и практиче¬
ское ознакомление с сельским хозяйством, а также с естественными и ма¬
тематическими науками — физикой, геометрией, астрономией, ботаникой,
зоологией и т. д. «Это даст им (учащимся.— И. К-) реальный запас есте¬
ственных знаний, которые они ^не только никогда не забудут, но будут
ежедневно с удовольствием увеличивать» (там же, стр. 387).
Несмотря на то, что школа Мильтона носила явно аристократический
характер, а ее учебный план, перегруженный изучением древних языков и
античных авторов, существенно уступал демократическим проектам
С. Гартлиба и Д. Дьюри, гуманистическая программа Мильтона была
прогрессивной для своего времени.
В сложной и противоречивой религиозно-философской концепции
Мильтона, выраженной в его трактате «О христианском учении», впервые
опубликованном лишь в 1825 году, сказывается заметное влияние мате¬
риалистической философии Р. Овертона. Последний защищал мысль о
единстве души и тела и высмеивал идею о нематериальности и бессмертии
души. Объявляя первопричиной всего сущего бога, Мильтон вслед за
Овертоном оспаривал мнение богословов, утверждавших, что мир был
создан богом из ничего, «базиса столь же нереального, как базис их соб¬
ственной теории» (J. М i 11 о п «А Treatise on Christian Doctrine». Cam¬
bridge. 1825, p. 178). По мнению Мильтона, даже божественное всемогу¬
щество не может создать нечто из ничего. «Ясно поэтому, что мир был
создан из материи того или другого рода. Ибо так как действие и пре¬
терпевание — корреляты и так как, следовательно, субъект не может дей¬
ствовать вовне при отсутствии какого-либо объекта или материи, пред¬
ставляется невозможным, чтобы бог мог создать этот мир из ничего»
(там же, стр. 179).
. Правда, не будучи в силах объяснить происхождение движения,
Мильтон и самую материю в конечном счете выводил из бога.
Рассматривая человека как часть «видимого» материального мира,
112
и. с. кон
Мильтон выступал против религиозного учения о нематериальной душе.
Под словом «душа» он понимал лишь совокупность свойств живого орга¬
низма, таких, как чувствование и разум, которые отличают его от нежи¬
вой природы.-Душа, по Мильтону,— это «жизненный принцип», который
присущ не только человеку, но и животным: «Человек есть живое су¬
щество, по природе естественно единое и индивидуальное, не составное,
не делимое и не состоящее, как принято считать, из двух различных и
самостоятельных элементов — души и тела; весь человек есть душа, а ду¬
ша есть человек, то есть тело, или индивидуальная, одушевленная, чув¬
ственная и разумная субстанция...» (там же, стр. 190).
Однако здесь же мы видим у Мильтона и богословскую непоследо¬
вательность и противоречивость. Будучи не в силах объяснить появление
жизни естественным путем, Мильтон приписывал ее творение богу. Прав¬
да, он отрицал догму о том, что бог творит новую душу для каждого от¬
дельного человека. Роль бога, по его мнению, ограничивается первона¬
чальным толчком, а в дальнейшем развитие мира идет естественным путем,
без вмешательства божественной силы. При этом аргументация Мильтона
сугубо схоластична: если бы бог давал человеку душу в каждом индиви¬
дуальном случае, то, во-первых, ему пришлось бы работать и в субботу,
что противоречит писанию, а во-вторых, первородный грех не мог бы
передаваться по наследству.
Отбрасывая учение о бессмертии души, Мильтон вместе с тем оста¬
вался верным религиозной догме о воскресении из мертвых и саму
смерть человека считал следствием не естественных причин, а первород¬
ного греха. Но, сохраняя религию и «потусторонний мир», Мильтон в то
же время, был полон гуманистической веры в силу и могущество челове¬
ческого разума, в его способность не только познать, но и подчинить себе
явления природы. «...Не бойтесь взлететь на небеса и взглянуть на разно¬
образные очертания туч, на мощные груды снега, на источник утренних
рос; затем проверьте вместилище града и осмотрите хранилище громов.
Пусть не укроются от вас замыслы Юпитера или природы, когда огром¬
ная и страшная комета грозит объять небо пламенем; пусть ни одна самая
маленькая из рассеянных и рассыпанных между полюсами мириадов
звезд не спрячется от вас; наблюдайте пристально даже за солнцем
во всех его странствиях, призовите к ответу самое время и добивай¬
тесь исчисления его вечного движения»,— говорил он в своей юноше¬
ской речи («The Student’s Milton». Ed. by F. A. Patterson. N. Y. 1939,
p. 1106).
По мнению Мильтона, «никакой другой закон необходимости не мо¬
жет быть признан, кроме того, которому учит логика, или, другими сло¬
вами, здравый смысл» («А Treatise on Christian Doctrine», p. 35). Даже
божественное всемогущество должно считаться со здравым смыслом. За¬
кон бога, подчеркивает Мильтон, «не есть абсолютное и тиранически бес¬
причинное приказание... он основан на каких-либо рациональных причи¬
нах, которые нетрудно открыть...» (Miltons Works, v. IV, p. 211).
Но если даже божественные заповеди должны проверяться чело¬
веческим разумом, то тем более не могут оставаться вне критики общест¬
венные учреждения, где так часто «заблуждение поддерживает обычай,
а обычай закрепляет заблуждение» (там же, стр. 4).
Мильтон — прежде всего политический мыслитель; центральное ме¬
сто в его памфлетах занимают вопросы происхождения и сущности госу¬
дарства. Идеолог революционной буржуазии и нового дворянства, он, по¬
добно большинству своих современников, исходил из постулата., что каж¬
дому человеку принадлежат «естественные», прирожденные и неотчуж¬
даемые права, важнейшим из которых является свобода. «Все люди
естественно рождены свободными» (там же, стр. 456), — говорит он
в «Обязанностях королей и судей». Обосновывая революционный пере¬
ворот и свержение королевской власти, Мильтон объявлял государство
ДЖ. МИЛЬТОН КАК СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИИ МЫСЛИТЕЛЬ
113
и само человеческое общество продуктом добровольного договора сво¬
бодных людей. В естественном состоянии все люди свободны и равны.
Это — состояние мира и свободы. Но когда вследствие грехопадения при¬
рода человека извратилась, между людьми начались раздоры и естест¬
венное состояние превратилось в состояние войн и угнетения. По отдель¬
ности люди не могли сопротивляться насилию и потому образовали об¬
щество. «Они (люди. — И. К.) решили по общему согласию прекратить
взаимную вражду и совместно обороняться от тех, кто будет мешать или
противиться такому соглашению. Так возникли общины, города и государ¬
ства»,— пишет Мильтон (там же).
Однако первоначально в обществе отсутствовала специальная при¬
нудительная власть, поэтому снова начались раздоры и у людей по¬
явилась «потребность в создании такой власти, которая могла бы силой
подавлять тех, кто восставал против мира и общего права» (там же).
Этим актом, учреждением специальной власти, право самозащиты и са¬
мосохранения, принадлежавшее первоначально и естественно каждому
из людей и всем им вместе, было передано одному или нескольким ли¬
цам, выделявшимся своими умственными способностями или моральными
качествами, для того чтобы они осуществляли эти права в интересах
всего общества. Так представлял Мильтон историю образования госу¬
дарства.
Из того, что государство образовалось путем добровольного догово¬
ра свободных людей, Мильтон, как и некоторые другие идеологи револю¬
ционной буржуазии XVII века, делал вывод о том, что суверенитет, вер¬
ховенство государственной власти, принадлежит не правительству, не мо¬
нарху, а тем людям, которые добровольно перенесли на него часть своих
естественных прав, то есть народу. Этим он обосновывал право наро¬
да на борьбу с абсолютизмом и ограничение королевской власти. «Власть
королей и правительств,— пишет он,— лишь производная. Она получена
ими от народа в виде поручения, чтобы они употребляли ее в интересах
народа, к его общему благу. Но верховная власть сохраняется, тем не ме¬
нее, за народом, и никто не может отнять у него этой власти, не нарушив
естественных, прирожденных прав человека...» (там же, стр. 459).
Используя идеологическое наследство патристики, Мильтон различал
самый институт власти, который он считал священным и неизменным, и
конкретные формы власти, которые он рассматривал как преходящие и
зависящие от воли суверенного народа: «Институт правления основан на
божественном праве, jure divino, а цель его состоит в том, чтобы челове¬
чество имело определенные законы и управлялось в соответствии с ними.
Но какую конкретную форму правления предпочитает каждый народ и
каким именно лицам должна быть доверена власть, без сомнения, следует
предоставлять свободному выбору каждой нации» (там ж е, т. VI,
стр. 59).
Король — помазанник божий; он является сувереном, в его руках
находится жизнь и смерть подданных, он полноправен и полновластен,
высшая свобода подданных — повиновение ему, гласила феодальная по¬
литическая теория. Нет, заявляет устами Мильтона буржуазная полити¬
ческая мысль, король — лишь высший чиновник государства, слуга на¬
рода, и если он плохо служит, его можно прогнать, судить и наказать.
«Для сохранения всей человеческой свободы, мира и безопасности люди
выбрали одного или нескольких людей, чтобы последние управляли осталь¬
ными; по этому же праву они (люди. — И. К.) могут и свергнуть тех, кому
они за их доблесть или мудрость поручили управлять, если найдут, что те
правят беспорядочно или вследствие своей глупости, лени или бесчестия
непригодны к правлению; ибо природа считается не с благом немногих,
но всех вообще» (там же, стр. 94).
Не менее радикально, чем с теорией божественного происхождения
монархической власти, расправляется Мильтон и с другой идеологической
8. «Вопросы философии» № 1.
114
и. с. кон
опорой абсолютизма — патриархальной теорией власти, выводившей поли¬
тическую власть монарха из власти отца семейства. Эта теория, опираю¬
щаяся на авторитет Аристотеля, была широко распространена в роялист¬
ской публицистике революционных лет. «Если мы сравним естественные
права отца с естественными правами короля,— писал крупнейший теоре¬
тик этого направления Р. Фильмер,— мы найдем, что они совершенно
одинаковы и различаются лишь по широте и объему. Как отец над одной
семьей, так король, отец многих семейств, простирает свою заботу, что¬
бы сохранить, накормить, одеть, научить и защищать целое государство»
(R. Filmer «Patriarcha». London. 1680, p. 24).
Мильтон возражает против этого взгляда. «Отец и царь чрезвычайно
отличаются друг от друга. Наш отец породил нас, а что касается царя,
то не он нас, а мы его создали. Отца природа дает людям, царя же люди
сами себе делают; следовательно, не народ для царя, а царь для народа...»
(М i 11 о n’s Works, v. VI, стр. 16).
Критиковал Мильтон и патримониальную (вотчинную) теорию, вы¬
водившую власть монарха из права собственности его на государство.
Мильтон разграничивал понятие власти и понятие собственности, относя
первое к государственно-правовой, а второе — к частно-правовой области:
«...Сказать, как это делается, что король имеет такое же право на свою
корону и достоинство, как каждый человек на свое имущество, значит
сделать подданного не лучше чем рабом короля, его имуществом, собст¬
венностью, которая может быть куплена или продана» (там ж е, т. IV,
стр. 459). ;
Республиканские идеалы Мильтона сформировались не сразу, да
ч сами индепенденты пошли на установление республики лишь под нажи¬
мом обстоятельств, когда выяснилось, что надежный и приемлемый ком¬
промисс с короной невозможен. В «Обязанностях королей и судей» Миль¬
тон строит свою аргументацию в защиту революции и казни короля пре¬
имущественно на осуждении личности Карла I, дает критику абсолютной
монархии («тирании»), но не выступает против монархии как таковой.
В «Иконоборце» он еще детально разрабатывает теорию конституцион¬
ной монархии и лишь в отдельных местах высказывается против монархии
вообще. Он пишет, например, следующее: «Почему бы нам не надеяться
быть управляемыми более счастливо без короля, раз всеми своими беда¬
ми и несчастьями мы обязаны или королю, или тяжелой необходимости
обороняться и защищаться от него?» («Eikonoklastes: In answer to a book
intitl’d «Eikonbasilike», 2-nd ed. 1650, p. 96).
Однако в первой «Защите» (конец 1650 — начало 1651 г.) Мильтон
уже решительно выдвигает тезис, что «республика — более совершенная
форма правления, чем монархия, и больше соответствует положению че¬
ловечества...» (М i 11 о n’s Works, v. VI, p. 27). Этому убеждению он в от¬
личие от многих своих современников оставался верен всю свою последую¬
щую жизнь, отказываясь от всяких компромиссов с реставрированной мо¬
нархией.
Разумеется, республиканизм Мильтона никогда не был демократиче¬
ским. Классовый союз буржуазии и джентри, игравший роль гегемона
в английской революции, бдительно охранял свои интересы и не допускал
к власти представителей низов. Вслед за Г. Паркером, Г. Айртоном и
другими лидерами и идеологами индепендентов Мильтон выступал про¬
тив всеобщего избирательного права, за сохранение цензовой конститу¬
ции, обеспечивающей власть имущим классам. «Нет ничего более естест¬
венного, более справедливого, более полезного и приятного для челове¬
ческого рода,— писал он,— чем то... что власть должна принадлежать
лучшим людям». Такими «лучшими людьми», наиболее пригодными к
управлению государством, Мильтон считал буржуазию и джентри («сред¬
него сорта людей»), «в числе которых находятся самые осторожные и
опытные в делах люди; остальных же, одних — роскошь и изобилие, дру-
ДЖ. МИЛЬТОН КАК СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ МЫСЛИТЕЛЬ
115
гих — недостаток и нищета, большей частью отвращают от добродетели
и стремления к гражданскому благоразумию» (там же, стр. 133).
Он открыто полемизирует с левеллерским требованием избиратель¬
ного права для всех мужчин, высмеивая и искажая его смысл: «Кто будет
поддерживать ваше требование права всеобщего голосования и выбора
в сенат кого угодно, чтобы вы могли избрать людей своей собственной
клики, кто бы они ни были? Разве можно доверить республику тем, кому
никто не поручит частного имущества? Доверить казну и общественные
доходы тем, кто собственное имущество постыдно промотал? Доверить об¬
щественные доходы тем, кто их разграбит, сделает из общественных част¬
ными?» (там же, стр. 328—329).
Мильтон доказывал, что «чернь» не может и не должна иметь сво¬
боды и власти, ибо «не согласуется с природой вещей, чтобы такие люди
когда-либо были свободными» (там же). Он резко критиковал «распу¬
щенную и неограниченную демократию» (там ж е, т. V, стр. 437), ему
значительно ближе были аристократические республики древности. В сво¬
ем проекте республиканского строя он предусматривал многостепенные
выборы и даже несменяемость членов Верховного совета, настойчиво под¬
черкивая, что не следует предоставлять решение важнейших вопросов
государства «грубому большинству».
Нужно вовсе потерять чувство реальности, чтобы обнаружить у
Мильтона идею «диктатуры пролетариата» и «сходство» между его рес¬
публиканским проектом и советским строем, как это делает английский
буржуазный литературовед Герберт Грирсон (см. Н. J. С. Grierson
«Milton and Wordsworth». Cambridge. 1937, p. 71). В сочинениях Мильтона
мы не находим даже никакой экономической программы, хоть сколько-
нибудь отражающей интересы крестьянства или трудящихся низов.
Но при всей своей буржуазной ограниченности Мильтон выступал
пламенным борцом за политическую свободу, во многом опережая своих
современников. В своих политических памфлетах Мильтон особенно горя¬
чо отстаивал свободу совести и свободу печати. Правда, эти вопросы бы¬
ли поставлены еще до Мильтона (в умеренной форме — лордом Бруком,
более резко — Р. Вильямсом, Уолвином, Лильберном и Овертоном), но
ни один из памфлетов его предшественников не может сравниться с «Арео-
пагитикой». «Дайте мне... свободу знать, свободу выражать свои мысли,
а самое главное — свободу судить по своей совести»,— вот лозунг Миль¬
тона («О свободе печати». М. 1907, стр. 45).
Мильтон осуждал введенную пресвитерианами предварительную цен¬
зуру, видя в ней орудие их идеологического господства. «...Кто же не
видит коварного характера этих мер и не знает, кто их действительно вы¬
вел на свет? — спрашивает он.— Пока епископы еще только низвергались,
печать была свободна, и эта свобода считалась прирожденным правом
и привилегией народа, управляемого парламентом, считалась средством
познания истины. А теперь, когда епископы лишены своего значения и из¬
гнаны из церкви, их приемы опять входят в силу, как будто наша рефор¬
мация стремилась только к тому, чтобы посадить на их места других под
иными именами: свобода печати опять подчиняется игу комиссии каких-то
20 прелатов, права народа нарушаются, и — что всего ужаснее — наука
теряет свою свободу и опять должна вернуться в старые оковы; и все это
совершается в то время, когда заседает парламент и когда всем сидя¬
щим в нем их собственные недавние аргументы в борьбе с духовенством
должны бы были напомнить, что эта сила, противящаяся движению, всег¬
да приводит к цели, противоположной той, которую она ставит себе: вме¬
сто уничтожения расколов она усиливает их и заставляет уважать их!»
(«О свободе слова». СПБ. 1906, стр. 35—36).
Идя дальше своих единомышленников — индепендентов, Мильтон тре¬
бовал свободы совести, слова и печати не только для них, но и для сек¬
тантов. Он восторженно встретил обострение партийной борьбы, видя
116
и. с. кон
в ней единственный путь к победе. «Есть люди,— пишет он,— которые
постоянно жалуются на расколы и секты и считают величайшим бедст¬
вием, если кто-нибудь отступит от их убеждений. Эта тревога их есть ре¬
зультат их гордости и невежества; они не хотят снисходительно выслу¬
шать, не могут убедить и желают, чтобы подавлялось все то, что отсут¬
ствует в их катехизисе. Они-то и есть настоящие сеятели смут и раздоров,
потому что не хотят сами и не позволяют другим собирать рассеянные ча¬
сти, недостающие истине. Неустанно доискиваться того, чего мы не знаем,
с помощью того, что уже нам известно, и по мере нахождения присоеди¬
нять истину к истине — вот золотое правило в теологии, так же как и
в арифметике; оно только может внести гармоническое согласие в цер¬
ковь и повести к тому, что церковь перестанет быть насильственным собра¬
нием холодных, равнодушных и враждебных друг другу умов» (там же,
стр. 40).
Мильтон оптимистически смотрел на будущее, предвещая победу ре*
волюции, разума и истины. «Пусть ветры разносят беспрепятственно вся¬
кие учения по земле: раз истина выступила на борьбу, было бы несправед¬
ливо путем цензуры и запрещений ставить преграды ее силе» (там же,
стр. 46).
Не менее радикальными были взгляды Мильтона на свободу брака.
Вопреки всей традиции церковного брака Мильтон подчеркивал, что
брак — это прежде всего союз, основанный на добровольном, свободном
договоре, «гражданское установление, домашний контракт» (М i 11 о n’s
Works, v. V, p. 364; v. IV, p. 161).
Мильтон считал согласие родителей на брак желательным, «но вза¬
имное согласие самих сторон, естественно... первейшим и самым важным
условием, ибо не может быть ни любви, ни доброй воли, а следовательно,
и брака без взаимного согласия» («А Treatise on Christian Doctrine»,
p. 244). Хотя Мильтон далек был от признания равноправия женщины в
семье, он требовал, чтобы браки заключались по любви, и семья пред¬
ставлялась ему не только физическим, но и духовным союзом. Он резко
критиковал «невежество и несправедливость канонического права, преду¬
сматривающего права тела в браке, но не дающего ничего для устранения
бедствий и болезней духа» (Milton’s Works, v. IV', p. 25).
Церковь рассматривала брак как таинство. Поэтому он представ¬
лялся ей ненарушимым. Для Мильтона брак — свободный договор. Но
ведь «ни один договор не обязывает против воли договаривающихся
сторон» (там же, стр. 23). Отсюда Мильтон с помощью как логиче¬
ской, так и церковно-догматической аргументации выводит право раз¬
вода. Он выдвигает тезис, что «нерасположение, неспособность или про¬
тиворечие умов, проистекающее из неизменной причины и мешающее
достижению главных целей супружества, то есть утешения и мира, яв¬
ляется большим основанием для развода, чем естественная холодность,
особенно если нет детей и имеется взаимное согласие» (там же,
стр. 118).
Взгляды Мильтона на свободу личности казались слишком радикаль¬
ными его товарищам-индепендентам. Буржуазная революция не дала
массам ни свободы совести, ни свободы печати. Уже после выхода в свет
«Ареолагитики» ордонанс от 30 сентября 1647 года вновь подтвердил
необходимость предварительной цензуры. Положение не изменилось и
после установления республики. В марте 1649 года крупный деятель
индепендентов в области судебной политики Торп в инструкции присяж¬
ным в Йорке характеризовал всякие попытки революционного движения
как самые страшные преступления против гражданского мира. К ним
он относил не только «незаконные собрания, стачки и беспорядки», но так¬
же и «если кто-либо напишет, выпустит или напечатает какое-нибудь лжи¬
вое, неприличное или возмутительное воззвание или рисунок, направлен¬
ное против другого, ,рли к невыгоде других, или такие, которые могут
ДЖ. МИЛЬТОН КАК СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ МЫСЛИТЕЛЬ
117
поднять волнение в народе» (Serjeant Thorpe «Judge of Assize for
the Northern Circuit, his Charge...» London. 1649. «Harleian Miscellany»,
v. II, p. 9).
«Акт о неразрешенных и возмутительных книгах и памфлетах и о
лучшем упорядочении книгопечатания» от 30 сентября 1649 года запре¬
щал печатание всяких книг и памфлетов, «которые не разрешены и не
внесены в реестр компании типографщиков и книгопродавцев», и грозил
нарушителям этого приказа страшными карами. В 1653 году действие
этого акта было возобновлено. Отказ от ранее проповедовавшейся инде-
пендентами доктрины веротерпимости выразился и в «Акте против вся¬
кого рода атеистических, богохульных и возмутительных мнений» от
9 августа 1650 года, который не допускал ни малейшей веротерпимости
и требовал беспощадного наказания «еретиков».
Такая же судьба постигла и предложения Мильтона о свободе раз¬
вода. Правда, 23 августа 1653 года «Акт о браках и их регистрации, а
также о рождениях и погребениях» вводил гражданский брак, но после
Реставрации он был отменен, и гражданский брак был узаконен наряду
с церковным лишь в 1836 году.
Реставрация Стюартов лишила Мильтона возможности открыто выра¬
жать свои общественно-политические взгляды. Однако слепой поэт не
сложил оружия. В своей великой поэме «Потерянный рай» Мильтон не
только попытался осмыслить сущность и причины поражения революции,
но и своеобразно продолжал ее дело, гордо заявляя устами Сатаны: «Я не
раскаиваюсь и ни в чем не изменяю себе!» Адам из «Потерянного рая»,
оказавшись в центре космической борьбы между Законом и Хаосом, Доб¬
ром и Злом, Богом и Сатаной, не выдерживает испытания и изгоняется
из рая. Но его грехопадение не простое и не только поражение. Лишь
через познание зла люди научаются ценить добро, и в этом заложен для
Мильтона глубокий оптимистический смысл библейской трагедии. Как
правильно указывает автор фундаментального исследования о Мильтоне
проф. Р. М. Самарин, главная идея «Потерянного рая» — необходимость
сохранения мужества для продолжения борьбы (см. Р. М. Самарин
«Творческий путь Джона Мильтона». Докторская диссертация). Еще силь¬
нее звучит эта мысль в последующих творениях Мильтона. Адам «Поте¬
рянного рая» еще не нашел своего места в космической борьбе между
Добром и Злом. Иисус «Возвращенного рая» не только мужественно вы¬
держивает вое искушения Сатаны, но и одерживает над ним моральную
победу. Наконец, герой последней и лучшей трагедии Мильтона «Самсон-
борец», опубликованной в 1671 году, уже не пассивно сопротивляется
злу, но совершает подвиг, разрушая своды зала, где пируют враги, и
искупает тем самым свою трагическую вину. Таким образом, поэзия Миль¬
тона одухотворена теми же идеями, что и его революционная публици¬
стика. И именно за это нападают на нее до сих пор реакционные буржуаз¬
ные литературоведы вроде Т. С. Элиота.
Феодально-абсолютистские круги пытались бороться с идеями Миль¬
тона путем запрещения его произведений. В перечне еретических и бунтов-
щических положений, составленном в 1683 году Оксфордским университе¬
том, мы находим учение о народном договоре, народном суверенитете,
праве народа на возмущение, а в числе главных теоретиков этого направ¬
ления — имя Мильтона. Известный идеолог тори Роберт Фильмер, кри¬
тиковавший с позиций абсолютизма воззрения Мильтона еще в годы ре¬
волюции, в 1673 году внушал респектабельной и влюбленной в «порядок»
английской буржуазии, что учение Мильтона о народном договоре «при
последовательном осуществлении привело бы к постоянной анархии»
(R. F i 1 m е г «The Free-holders grand inquest... to which are added Obser¬
vations concerning the original of government». London. 1684a p. 196).
Торийские нападки на Мильтона продолжались и после переворота
1688 года. Например, когда в 1691 году в Амстердаме (место йНГлШ-
118
И. С. КОН
окой эмиграции) был переиздал «Иконоборец» с посвящением извест¬
ному республиканцу Г. Лудлоу, © Лондоне был немедленно выпущен
анонимный антимильтоновский памфлет «Vindiciae Carolinae» (1692),
доказывавший, что демократия совершенно чужда английскому духу,
что в Англии всегда процветала монархия, что идеи Мильтона вредны
и опасны и т. д.
Резко враждебную позицию по отношению к Мильтону занимал
С. Джонсон, который, критикуя Мильтона, по сути дела, выступал про¬
тив революционных идей французского Просвещения. Уже в первых
памфлетах Мильтона Джонсон видел проявление «пуританской дикости».
«Разводные памфлеты» казались ему «достойными смеха», а в блестя¬
щей «Ареопагитике» он усматривал открытый призыв к анархии.
«...Если всякий фантазер, мечтающий о новшествах, станет распростра¬
нять свои проекты,— пишет Джонсон,— не может быть порядка; если
каждый недовольный правительством станет распространять недоволь¬
ство, не может быть мира; если каждый скептик в теологии станет про¬
поведовать свои глупости, не может быть религии...» (S. Johnson
«The lives of the most eminent english poets». London. 1793, v. 1. p. 89).
Но ни правительственные запреты, ни нападки реакционеров не мог¬
ли уменьшить популярности Мильтона—революционного поэта, публи¬
циста и мыслителя. Даже в период Реставрации наиболее смелые пред¬
ставители буржуазии поднимали голос в защиту Мильтона. В 1676 году
были изданы его политические письма, написанные от имени парламента.
В 1679 году «Справедливая защита образования» Ч. Блаунта, по суще¬
ству, пересказывала «Ареопагитику», ссылаясь на Мильтона как на авто¬
ритет (см. «Harleian Miscellany», v. VI, p. 71. Подробнее об идейной
борьбе в Англии вокруг политических взглядов Мильтона ом. G. F. S еп-
s a b a u g h «That grand whig Milton». London. 1952).
После 1688 года число изданий памфлетов Мильтона растет.
В 1692 году появился английский перевод первой «Защиты английского
народа» (оригинал был написан по-латьгни). В 1697 и 1698 годах вышли
сборники его памфлетов на английском и латинском языках. Джон То-
ланд опубликовал обстоятельную биографию Мильтона.
Но наибольшую популярность в XVIII веке приобретает Мильтон
во Франции, куда теперь переместился центр революционного движения.
Просветители сумели по достоинству оценить революционные идеи
Мильтона. Особенно характерен восторженный отзыв Пьера Бейля, ко¬
торый свою статью о Мильтоне начинает словами: «Мильтон (Джон),
знаменитый защитник казни Карла I, короля Англии...» (Р. В а у 1 е
«Dictionnaire historique et critique». 5-me ed, t. IV. Amst. 1734, p. 213) —
и связывает борьбу Мильтона за веротерпимость со своей собственной
борьбой.
В конце 1788 года Мирабо опубликовал несколько сокращенный пе¬
ревод «Ареопагитики» под названием «О свободе печати». Памфлет этот
был дважды переиздан в течение 1789 года и еще раз в 1792 году. При¬
меняя идеи Мильтона к сложившейся во Франции обстановке, Мирабо
требует установления свободы печати, «этой бесценной свободы, которая
является не только палладиумом всех свобод, но и маяком правительства»
(см. Oeuvres de Mirabeau, Paris. 1821, t. I, p. 420).
В 1789 году (вероятно, уже после открытия Генеральных Штатов)
была издана (очевидно, тоже Мирабо) первая «Защита английского на¬
рода» под названием «Теория монархии по учению Мильтоиа». В 1791 го¬
ду книга была переиздана. Появление этого пронизанного республикан¬
скими идеями памфлета во французском переводе в 1789 году само по
себе довольно знаменательно. Памфлету предпослано анонимное преди¬
словие «О Мильтоне и его творчестве», в котором Мильтон оценивается
как один из величайших гениев Англии, причем особенно подчеркивается
актуальность выдвинутых им идей:
ДЖ. МИЛЬТОН КАК СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ МЫСЛИТЕЛЬ
119
«Он писал о разводе, о свободе печати, о правах народов и монар¬
хов. Это не такие темы, интерес которых может быть ограниченным.
Дискуссии по ним возникают и развиваются во все времена и во всех
странах. И весьма важно знать мнение великого человека по вопросам,
которые изо дня в день все больше овладевают нашим вниманием и за¬
служивают того, чтобы наконец овладеть им полностью» («Theorie de la
royaute d’a.pres la doctrine de Milton par le Comte M ****». 1789, p. II).
В предисловии излагаются биография Мильтона и содержание его
памфлетов, которые обильно цитируются, причем в примечаниях уста¬
навливается связь идей Мильтона с задачами Франции XVIII века. На¬
пример, цитируется то место из «Ареопагитики», где Мильтон высмеи¬
вает идею «непогрешимости» цензора. Следует примечание: «Во Фран¬
ции цензор, который хочет опубликовать ничтожнейшую брошюру, дол¬
жен дать ее на просмотр одному из своих коллег; но если правительство
не доверяет цензору до такой степени, чтобы не позволить ему публи¬
ковать свои собственные произведения без апробации, как же может оно
доверить ему право одобрять или не одобрять труды других?» (там же,
стр. XXXII).
Или еще. Приводится термин «таггоп» (книга, напечатанная тай¬
ным образом, без разрешения), и дается следующее примечание: «Это
слово из существующего в книжном деле жаргона для обозначения за¬
прещенной или напечатанной в нарушение установленных правил книги,
так как у нас всеми признано, что книги и их авторы являются «нег¬
рами» 1 цензоров. Эти народные прозвища являются вообще
довольно надежными указаниями на положение
народа. Во Франции народ, то есть большую часть
нации, называют «чернью» (la canaille) (там же, стр. XXXV.
Разрядка моя.— И. К.).
Такое «примечание» с указанием на рабское положение француз¬
ского народа, несомненно, было рассчитано на рост революционных на¬
строений, тем более, что и самый памфлет был издан нелегально. Автор
предисловия одобряет казнь Карла I, видя в ней «великий пример спра¬
ведливости» (там же, стр. LV), хотя и считает ошибкой установление
республики, «несовместимой со временем, местом и обстоятельствами»
(там же, стр. LVI). Отмечая героизм борьбы Мильтона с тиранами и по¬
пами, автор предисловия замечает: «...Может быть, именно сегодня Миль¬
тон может надеяться на полную реабилитацию» (там же, стр. LXVII).
В дальнейшем, когда буржуазия окончательно закрепила свое гос¬
подствующее положение, политические идеи Мильтона стали достоянием
новых революционных сил. Особенно характерен интерес к ним среди
чартистов 2.
В чартистском еженедельнике «Chartist Circular» в 1839—1842 го¬
дах было напечатано восемь больших выдержек из политических памфле¬
тов Мильтона, причем чартисты использовали наиболее острые и ради¬
кальные высказывания Мильтона и других идеологов буржуазной рево¬
люции XVII века для критики реакционных буржуазных порядков.
Ссылки на Мильтона встречаются в чартистской печати довольно
часто. В одной из статей, разоблачавшей бесправие широких народных
масс и отсутствие политического представительства для них, читаем:
«Если требование свободы останется неуслышанным или ответ на него
окажется недостаточным, пусть имена Элиота и Хэмпдена, Вэна, Миль¬
тона и Сиднея никогда не упоминаются в конуре раба». В специальной
статье о Мильтоне он характеризуется как «честный и смелый демократ»,
враг монархии, защитник «демократии, свободы, равенства и прирожден¬
ных прав человека». «В то время как его бесчувственный прах покоится в
1 «Маггоп» означает также «беглый негр».
2 Нижеследующий материал заимствован из работы А. К. Stevens «Milton and
Chartism». «Philological Quarterly», t. XI, 1933, № 4, pp. 376—388).
120
И. с. кон
пыли прошлых веков, — писал неизвестный автор, — потомки свято чтут
его память, и когда всеобщая Демократия взойдет над миром, человече¬
ство зажжет факел свободы и равенства над священной гробницей
Мильтона».
Особенно интересно то, что чартистские поэты использовали творче¬
ство Мильтона для обоснования революционного эстетического тезиса о
необходимой связи поэзии с политикой, об идейности искусства. «Гос¬
пода критики жалуются,— писал чартистский журнал в июле 1840 го¬
да,— что союз поэзии с политикой всегда вреден для политики и гибелен
для поэзии. Но эти «великие знатоки», должно быть, ошибаются, если
Гомер, Данте, Шекспир, Мильтон, Купер и Бернс были поэтами!»
Высоко ценили Мильтона-мыслителя и передовые деятели русской
культуры. А. Н. Радищев в «Путешествии из Петербурга в Москву» на¬
звал Мильтона в числе писателей, которые «читаны будут, доколе не ис¬
требится род человеческий». Пушкин ценил в Мильтоне «политического
писателя, славного в Европе своим горьким и заносчивым красноречием»,
«друга и сподвижника Кромвеля», проповедника республики (см.
А. С. Пушкин «О Мильтоне и шатобриановом переводе «Поте¬
рянного рая»). В. Г. Белинский справедливо охарактеризовал «Потерян¬
ный рай» как «апофеозу восстания против авторитета» (Избранные фило¬
софские сочинения. М. 1941, стр. 401). Н. Г. Чернышевский подчеркивал
республиканизм Мильтона («Антропологический принцип в философии».
М. 1948, стр. 8.).
Разумеется, демократическое и социалистическое движение совре¬
менности оставило далеко позади умеренный политический идеал Миль¬
тона. Только улыбку могут вызвать попытки некоторых лейбористских
авторов вроде X. Сеньора изобразить Мильтона «предшественником
Маркса» и носителем социалистических идей (см. Н. L. Senior
«J. Milton — the supreme Englishman». London. 1944—1946, p. 6). Ho
борьба Мильтона против реакционных сил монархии и церкви не пропа¬
ла даром. Его общественно-политические идеи занимают почетное место
в прогрессивной традиции английского народа, той славной традиции, о
которой Ф. Энгельс писал: «А что касается идей, которые французские
философы XVIII века, Вольтер, Руссо, Дидро, Д’Аламбер и другие, сде¬
лали столь популярными, то где первоначально зародились эти идеи, как
не в Англии! Никогда не следует допускать, чтобы Мильтона, первого
защитника цареубийства, Алджернона Сидни, Болингброка и Шефтсбе-
ри вытеснили из нашей памяти их более блестящие французские после¬
дователи!» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., 2-е изд., т. 4, стр. 386).
■
К критике скептицизма
Бриньолфур БЬЯРНАСОН (Исландия)
ОТ РЕДАКЦИИ. Автор публикуемой ниже статьи, Б. Бьяр-
насон,— видный прогрессивный общественный деятель Ислан¬
дии, член ЦК Социалистической единой партии Исландии.
Активная борьба Б. Бьярнасона против современных идеали¬
стических концепций, в защиту диалектического материализма
хорошо известна советскому читателю по его труду «Философ¬
ские этюды», русский перевод которого был опубликован Изда¬
тельством иностранной литературы в 1955 году.
В октябре 1958 года Б. Бьярнасон посетил Советский Союз
и выступил с докладами на философские темы. По просьбе ре¬
дакции он переработал два доклада в статьи для нашего жур¬
нала. Статья «К критике скептицизма» публикуется в данном
номере журнала, статья «Общественные законы и мораль» бу¬
дет опубликована в ближайшем номере.
Как последовательное и цельное миросозерцание скептицизм харак¬
терен для общества, достигшего высокой культуры, но находящегося на
пороге гибели.
Скептицизм процветал в Элладе и Риме, когда эти государства древ¬
ней культуры начали ощущать дыхание смерти. Древние греки зашли
так далеко, что объявили заблуждением весь чувственный опыт человека.
В наше время скептицизм пронизывает всю культурную жизнь капитали¬
стических стран. В большинстве этих стран считается старомодным при¬
нимать те истины, которые рассматривались поколениями как само собой
разумеющиеся. В ногу со временем шагает будто бы лишь тот, кто все
подвергает сомнению.
С точки зрения исторического материализма, такого рода идеологи¬
ческие явления естественно возникают в процессе развития человечества,
протекающего не равномерно, а противоречиво: зрелость сменяется упад¬
ком, рождение — смертью, старое и гниющее уходит б землю, освобож¬
дая место новому. Отрицание прошлого является условием для возникно¬
вения нового, будущего. Если господствующее мировоззрение вступает
в противоречие с сознанием, порождаемым новыми общественными усло¬
виями, то люди начинают сомневаться во всех тех принципах, которые
лежат в основе старого мировоззрения.
Но до тех пор, пока еще не победило новое мировоззрение, отрица¬
ние устаревшего является характерной чертой эпохи. Возникает идео¬
логический кризис, который находит выражение в скептицизме. Безгра¬
ничный скептицизм, отвергающий жизнь, неизбежно становится уделом
классов, осужденных историческим развитием на уничтожение и потому
не способных выработать новое, жизнеутверждающее мировоззрение.
122
Б. БЬЯРНАСОН
Современный скептицизм проявляется в многочисленных формах. Но
понять его как всеобщее культурное явление можно, лишь попытавшись
охарактеризовать общие для всех его форм черты. Однако такого
рода абстрактные характеристики необходимо делать весьма осторож¬
но. Их содержание подчас невозможно обнаружить ни в одной из кон¬
кретных форм рассматриваемой теории. Отдельные примеры никогда
не дают правильной картины целого. Поэтому мы должны ограничиться
самыми важными чертами, составляющими основу общей картины.
Скептицизм проходит красной нитью через многие философские си¬
стемы, подчас существенно отличающиеся друг от друга и даже проти¬
воречащие друг другу. Он характерен для большинства литературных
направлений и находит выражение во взглядах многих ученых почти
всех областей наук. Общим для них является сомнение во всех истинах
и во всех ценностях. Исходным положением служит тезис об относитель¬
ности всех истин и всех ценностей. Отсюда делается вывод, что нет абсо¬
лютных истин и ценностей и поэтому все точки зрения равноценны. Нако¬
нец, сомнению подвергается сама основа познания, закон причинности
и реальность объективной действительности.
Скептицизм в области теории познания почти неизбежно ведет к
субъективизму или агностицизму, то есть к учению, согласно которому
сознание является всем, а объективная действительность не существует
или же, по крайней мере, ее существование не может быть доказано,
а все утвердительные или отрицательные предложения относительно ее
существования лишены смысла.
Уже много раз обращалось внимание на то, что последовательно
проведенный субъективизм неизбежно ведет к солипсизму, то есть к уче¬
нию о существовании лишь одного субъекта, или к выводу, что человек
не может познать другого бытия, кроме содержащегося в непосредствен¬
ном опыте индивида, в его ощущениях, представлениях, чувствах и т. д.
Это приводит скептицизм к таким крайностям, что дальше уже некуда
идти.
Иногда утверждают, что проповедующие скептицизм теории на¬
столько противоречат здравому смыслу, что нет надобности и говорить
о н;их, что вое это лишь теоретические фокусы, которыми занимаются не¬
которые философы и которые не оказывают влияния на современную фи¬
лософию и культуру, что существование объективного мира является само
собой разумеющимся и легко может быть доказано и что такого рода во¬
просы даже бессмысленно обсуждать.
Однако подобные рассуждения не являются правильными. В тече¬
ние целого исторического периода агностицизм и субъективизм были од¬
ними из главных течений в философии нового времени. Такие философы,
как Беркли, Юм, Мах, Рассел, Виттгенштейн и Карнап, действительно
оказали влияние на развитие философии. Споры об агностицизме и
субъективизме всегда были в центре философского мышления со вре¬
мени Беркли и Юма вплоть до сегодняшнего дня. Агностицизм и субъекти¬
визм и особенно позитивизм оказали во второй половине XIX века и в
первой половине XX века большое влияние на многие области науки, и
особенно на физику.
Однако субъективисты часто и даже в большинстве случаев оста¬
навливаются на полпути, не доводя до конца свою основную идею. Даже
те философы, которые дальше всех продвинулись на этом пути, никогда
не оставались до конца последовательными. Так, Беркли не сомневался
в существовании других людей (правда, он не сомневался и в существова¬
нии ангелов). Юм соглашался с тем, что его философия не способна быть
мировоззрением активного общественного существа. Мах признавал,
что обыденная вера людей в действительность заслуживает большого
уважения, что каждый мыслитель и философ делает эту «наивную» точ¬
ку, зрения своей собственной, как только он отвлекается от философских
К КРИТИКЕ СКЕПТИЦИЗМА
123
размышлений: «Профессор X., который теоретически принимает солип¬
сизм и не допускает другой действительности, кро<ме самого себя, не сле¬
дует этой теории, когда, например, благодарит министра за полученный
орден или читает лекции в своей аудитории» (Е. М a ch «Die Analyse der
Empfindungen...», 1922). Рассел считал себя вынужденным во многих отно¬
шениях отступить от своей более ранней точки зрения. Виттгенштейн ста¬
рался доказать, что бессмысленно как признавать существование объек¬
тивной действительности и других людей, так и отрицать его: нельзя
высказываться ни о том, ни о другом; с другой стороны, может «ока¬
заться» то, что не может быть высказано. Карнап пытается обойти трудно¬
сти, ограничивая философское мышление логическим синтаксисом и
семантикой.
Субъективизм не может быть последовательным, так как он не вы¬
держивает испытания жизнью, если его проводить до конца. Его сторон¬
ники должны жить и мыслить вопреки собственному мировоззрению.
Тем не менее влияние этих идеалистических теорий на современное
мышление очень велико, оно шире и глубже, чем это многие считают. То
же самое можно сказать и о религии. Иногда с удивлением спрашивают,
каким образом видные ученые могут быть страстными сторонниками като¬
лической религии, несмотря на всю ее абсурдность. Необходимо учиты¬
вать, что одним из признаков современного духовного кризиса является
как раз то обстоятельство, что подчас существует глубокая пропасть меж¬
ду теориями и практикой, и человек в своей вере и в своей философии
выступает совсем иным, чем в науке, на работе и в своей повседневной
жизни. Проповедники и сторонники того или иного вероисповедания очень
редко действительно следуют всем его устаревшим догмам. Тем не менее
религия оказывает огромное влияние на всю жизнь и мышление этих лю¬
дей. Следовательно, решающее значение имеют не отдельные положения
и догмы веры, а религиозная точка зрения в целом. То же самое можно
сказать и о субъективизме. Большое влияние он приобретает не в силу по¬
следовательного проведения его вплоть до конечного вывода, а в силу
всей своей идеологии, своего типа мышления, своего отношения к науч¬
ным, философским и социальным проблемам.
Скептицизм есть доведенный до крайности субъективизм. Он наце¬
ливает на то, чтобы подорвать логическое мышление человека и по¬
сеять недоверие к его возможностям познать окружающий мир. Короче
говоря, он пытается поставить под вопрос все значение человеческого зна¬
ния и разума. Он является философским нигилизмом. Как здесь не вспом¬
нить меткое изречение Анатоля Ф.ранса: «Куда ты влечешь меня, о мысль!»
Недаром всеми признается сия истина, что мыслить вредно и подлинная
мудрость заключается в том, чтобы ни о чем не размышлять» («Восстание
ангелов», стр. 29).
Скептицизм прокладывает дорогу вере. Человек не может обойтись
без мировоззрения И если его логическое мышление и познавательные
способности исключаются или ставятся под вопрос, то что же тогда
остается у него, кроме веры? Как раз на этот вывод и рассчитывал
епископ Беркли, создавая свою философию. Юм признавал, что тот, кто
развил в себе правильное понимание несовершенства обычного челове¬
ческого разума, прибегает с самой большой страстностью к откровению.
А Виттгенштейн говорит, что если бы даже оказались ответы на все
мыслимые научные вопросы, то все же выяснилось бы, что проблема
жизни еще не затронута. Не останется больше ни одного вопроса, и как
раз в этом и заключается проблема. Именно здесь и «проявляется» неска¬
зуемое, «мистическое».
Таким образом, имеет место клещеобразное наступление на логи¬
ческое и научное мышление человека со стороны субъективизма и рели¬
гии. Иногда это —совместное наступление, но в большинстве случаев—нет.
Теоретически скептицизм и религия противоположны, но по своему обще¬
124
Б. БЬЯРНАСОН
ственному и идеологическому влиянию они тождественны. С одной сторо¬
ны, духовный нигилизм, с другой стороны, религиозное внушение. То и
другое препятствует прогрессу человечества: нигилизм лишает теорети¬
ческие проблемы их значимости и исключает людей из практической
жизни; религия сковывает мысли человека и делает его игрушкой чуждых
ему сил.
Разумеется, религию и философию, включая субъективизм, следует
объяснять прежде всего общественными причинами. Как идеологические
явления они могут быть поняты лишь в связи с экономиче¬
ским и общественным развитием. Однако при этом необходимо учитывать
и тот факт, что в основе религии и философии, поскольку они действи¬
тельно стремятся уяснить место человека в мире, лежат фундаменталь¬
ные человеческие проблемы, которые продолжают существовать, несмот¬
ря на общественные изменения. Исторический материализм может
научно объяснить, почему эти проблемы имеют различные идеологи¬
ческие формы. Но такое объяснение не должно упускать из виду самих
проблем.
Субъективизм во всех его разновидностях коренится в проблеме,
связанной с самой основой познания и уже в течение многих веков за¬
нимающей умы величайших мыслителей человечества. Как только чело¬
век стал сознательно фиксировать различие между объективной дей¬
ствительностью и мышлением, перед ним возникла дилемма: с одной
стороны, существование независимой от нашего сознания действитель¬
ности кажется неопровержимым фактом; с другой стороны, столь же
неопровержимым фактом является и то, что наш опыт содержит лишь
феномены сознания.
Эта древняя теоретико-познавательная проблема актуальна в совре¬
менном естествознании совсем в другой степени, чем раньше; ученый
словно наталкивается на нее на каждом шагу. Открытия современ¬
ной науки опрокинули старую картину мира. Но когда ученые
столкнулись с определенными трудностями при создании новой карти¬
ны мира, которая соответствовала бы результатам исследований, то са¬
мым простым выходом им представлялся вообще отказ от попытки со¬
здать такого рода картину объективной действительности. С другой сто¬
роны, закономерности, раскрытые новыми исследованиями, оказа¬
лось возможным выразить символическим, и прежде всего математиче¬
ским, языком, который не обязательно должен отражать объективную
действительность. Ученые заботятся лишь о том, чтобы фиксировать ре¬
зультаты измерений и выразить эти результаты математическими симво¬
лами. Но эта установка соответствует позиции неопозитивистов, счита¬
ющих, что наука должна быть логической системой предложений, кото¬
рые не находятся в необходимом отношении к объективной действитель¬
ности. Протокольные предложения являются результатом измерений, тео¬
рия представляет собой логическую систему предложений и символов, вы¬
веденных из протокольных предложений; в качестве подтверждения тео¬
рии выступают новые протокольные предложения, соответствующие ло¬
гической системе.
Ученые не обращают внимания на конечные выводы идеализма, ко¬
торые, в сущности, выносят смертный приговор всем наукам. Фактиче¬
ски в науке и повседневной жизни эти ученые поступают как обычные лю¬
ди. Их философия является замкнутым в себе миром, а жизнь
представляет собою совершенно иной мир, не имеющий ничего общего
с их философией. Поэтому-то ученые нашего времени и могут с презре¬
нием говорить о всякой философии как о бессмысленных причудах. По
мнению этих людей, наука не имеет никаких теоретико-познавательных
проблем.
В наш век, в эпоху самой крайней специализации, отдельные
науки значительно изолировались друг от друга и отдалились от обще-
К КРИТИКЕ СКЕПТИЦИЗМА
125
человеческих проблем. Считается, что каждая наука сама должна помо¬
гать себе. Ученые полагают, что стоящие перед ними проблемы они мо¬
гут разрешить лишь собственными методами, своей специфической си¬
стемой понятий, которая имеет значение только для данной области
науки. Они воображают, что им не нужна никакая философия, никакая
общечеловеческая основа познания. Но в действительности они в еще
большей степени попадают под влияние философских идей своего
времени.
Легко понять, что именно у людей с такими воззрениями находят'
плодородную почву неопозитивистские теории. С точки зрения неопози¬
тивизма наука является системой предложений, которые подтверждают¬
ся непосредственными наблюдениями. Бесполезно ломать себе голову
над тем, скрывается ли за этими предложениями и наблюдениями
объективная действительность.
Дальнейшее обоснование эта антифилософская точка зрения нахо¬
дит в американском прагматизме. Согласно прагматизм|у, истинная цен¬
ность утверждений, теорий и теологических догм определяется исклю¬
чительно их полезностью в нашей практической жизни. Что полезно, то
и истинно, и не должно быть никакого другого критерия. Какую выгоду
мы получаем от теорий, какую реальную прибыль мы можем ожидать —
вот о чем, по мнению прагматистов, мы должны заботиться. Такая мораль
столь популярна в настоящее время среди ученых, что из двух возмож¬
ных научных систем предпочитается более простая только потому, что
она проще; иначе говоря, более простая система только потому считается
более истинной, что она практичнее.
Недостаточно вскрыть вредность субъективизма, его враждебность
логическому мышлению, его нигилизм в области культуры и т. д., необ¬
ходимо еще доказать и его теоретическую несостоятельность.
Материалист должен согласиться с тем, что он обязан доказывать
свои положения. Только так он может действительно укрепить доверие
человека к своему мышлению и к своей способности познавать. Я исполь¬
зую здесь слово «доказывать», но его нужно понимать не совсем в смыс¬
ле обычного логического доказательства, ибо здесь речь идет о фунда¬
ментальных предпосылках всех научных и логических доказательств, о
фундаменте, на котором покоятся вся логика и вся наука.
Вначале рассмотрим некоторые аргументы, которые в наши дни
выдвигаются для опровержения субъективизма. Так, часто обращают
внимание на то, что ни один здравомыслящий человек не сомневается
в существовании окружающего его материального мира. Это-де само
собой разумеется, и потому вопрос о существовании материального ми¬
ра является излишним и абсурдным. Человек с самого начала мыслил
в логических формах, делал выводы в силлогизмах, индуктировал и т. д.
Едва ли можно представить себе что-нибудь более само собой разумею¬
щееся, чем законы тождества и противоречия, а именно, что «А» есть «А»
и что «А» не есть «не-А», или, выражаясь обычными словами, что каж¬
дая вещь есть то, что она есть, и не может быть самой собой и в то же
время и в том же отношении чем-то другим. Согласно теории, считаю¬
щей излишним заниматься само собой разумеющимися вещами, на¬
прасным был труд Аристотеля, впервые разъяснившего формы и методы
логического мышления и сделавшего логику наукой. То же самое можно
было бы сказать и об эпохальных работах Галилея и Бэкона, доказав¬
ших значение индукции для науки и познания вообще.
На самом же деле человек, начав задавать себе вопросы об этих
«само собой разумеющихся» вещах « достигнув относительно их извест¬
ной ясности, поднялся на более высокий уровень духовного развития,
глубже осознал самого себя и свое место в мире. Едва ли можно пере¬
оценить роль научной логики и теории познания в прогрессе челове¬
чества.
126
Б. БЬЯРНАСОН
Другой пример. Древние греки, вероятно, находили парадоксы Зено¬
на, с помощью которых он пытался доказать, что движение не суще¬
ствует, не менее глупыми, чем мы считаем аргументы, приводимые со¬
временными субъективистами для доказательства несуществования ма¬
териальной действительности. В самом деле, разве не является факт
движения очевидным?
Однажды доктора Джонсона спросили, каким образом он опровер¬
гает идеализм. «Так опровергаю я его»,— ответил он, толкнув ногой ка¬
мень. И в настоящее время некоторые люди полагают, что они могут
сделать это так же просто — поднятием руки. Утверждение Зенона о том,
что Ахиллес никогда не догонит черепаху, Аристотель также мог бы весь¬
ма легко «опровергнуть», сказав, что он сам совершал то, чего Ахиллес
якобы не в состоянии сделать. Но именно неудовлетворение такого рода
ответами послужило причиной более глубокого проникновения в сущ¬
ность движения.
Исследования подобных проблем привели к одному из важнейших
открытий в области математики: к открытию диалектического понятия
«бесконечно малого» и к дифференциальному и интегральному исчисле¬
нию. Если бы греки могли дать исчерпывающий ответ на вопросы Зе¬
нона, то это было бы равноценно чуду, они поднялись бы в своем духов¬
ном развитии на такую ступень, для которой в ту эпоху не были еще
созданы условия. Поэтому они и не могли решить этих вопросов, не мог¬
ли понять сущности проблем и полагали, что речь идет о софистике или
о пустой игре с само собой разумеющимися вещами.
К сущности философии относится именно то, что она делает проб¬
лемными само собой разумеющиеся вещи, находящиеся в связи с фун¬
даментальными вопросами. Более глубокое проникновение в человече¬
ское познание и его предпосылки начинается с понимания проблематики
само собой разумеющихся вещей. Поскольку философский скептицизм
выполняет эту задачу, он является позитивным и вносит свой вклад в
развитие знания. Это относится также и к теоретико-познавательному
скептицизму и к агностицизму более позднего времени. Они были по¬
лезными, поскольку содействовали более глубокому проникновению в
фундаментальные проблемы человеческого познания.
Многие неопозитивисты также считают, что проблема существова¬
ния материального мира является чисто кажущейся проблемой. Соглас¬
но их определению удостоверения (верификации), невозможно удосто¬
верить существование или несуществование материи. Дескать, при помо¬
щи анализа понятий легко можно доказать, что материальная действи¬
тельность в материалистическом истолковании является бессмысленным
понятием. Но так же бессмысленно называть опыт моим опытом и мир
моим миром. Ибо как могла бы в таком случае идти речь о другом мире
или мире другого человека, о другом опыте или опыте другого человека?
Отсюда неопозитивисты заключают, что такого рода высказывания от¬
носительно всего бытия, относительно всего имеющегося в опыте бессмыс¬
ленны. Положение Спинозы, что всякое определение есть одновременно
и ограничение, понимается в буквальном смысле и трактуется в духе схо¬
ластики.
Одним из модных ныне аргументов против субъективизма является
следующий: сон можно отличить от действительности лишь в том слу¬
чае, если и сон и действительность существуют в моем опыте. Но если бы
вся моя жизнь была сновидением, то каким образом я мог бы знать, что
такое сон? Следовательно, утверждение, что вся жизнь является сном, есть
бессмыслица. Если бы мы предполагали, что вся жизнь является сном, то
понятия сна и действительности потеряли бы свое содержание.
Точно так же зрение и слух при известных обстоятельствах могут
давать ложное представление о действительности. Но если бы я утверж¬
дал, что весь мой опыт является заблуждением или иллюзией, то это было
К КРИТИКЕ СКЕПТИЦИЗМА
127
бы бессмыслицей. Тогда понятие «заблуждение» не имело бы больше
значения.
Эти аргументы кажутся очень простыми, но они столь же безобидны
и ни в малейшей степени не вредят субъективизму. Уже Беркли давал
ответы на них. Он признавал, конечно, что мы можем различать сон от
бодрствования. «Но и то и другое, — заключал он,—есть лишь опыт
моего рассудка». Он подчеркивал, что «было бы большим недоразуме¬
нием полагать, что сказанное здесь уменьшает реальность вещей». «Мы
отнюдь не отходим от общего мнения относительно их реальности и не
берем на себя никакого новаторства в этом отношении. Все различие
состоит в том, что немыслящие, воспринимаемые вещи, по нашему мне¬
нию, не имеют никакого другого существования, кроме существования
в восприятии» (Berkley «Principles of human knowledge»).
Приведенные выше аргументы против субъективизма сами не вы¬
ходят за пределы субъективизма; против субъективного эмпиризма вы¬
двигаются аргументы с позиций субъективного же эмпиризма. Субъек¬
тивистам не приходит в голову отрицать, что можно проводить различие
между сном и бодрствованием, между заблуждением и действительностью.
В самом деле, в большинстве случаев можно верифицировать утверждения
о действительности методами, которые признаются субъективистами и ко¬
торые соответствуют их определению верификации. Например, Виттген¬
штейн и его ученики именно с помощью аналогичных аргументов утвер¬
ждали, что теория субъективизма бессмысленна, поскольку она не может
быть выражена в словах. Но, опираясь на те же самые аргументы, они
утверждали, что учение о существовании объективного мира также яв¬
ляется бессмыслицей.
Если мы рассмотрим наш опыт с психологической точки зрения, то
можем различить те факторы опыта, которые мы обычно приписы¬
ваем «я», и другие его факторы, которые мы обычно называем внешним
миром. После того как эти факторы определены, можно исследовать их
взаимные воздействия. Легко доказать, что изменение факторов внеш¬
него мира не зависит исключительно от «я». Мы вскрываем известную
закономерную связь между факторами внешнего мира, известную зако¬
номерную изменчивость, которая не зависит от нас.
Достаточно ли этого, чтобы доказать существование объективного
мира? Субъективисты считают, что недостаточно. Мах начал с того, что
взял факторы опыта как данные. Он подразделил их на группы: систе¬
му цветов, звуков, твердости и т. д., которую обычно называют системой,
относящейся к материальным вещам, он назвал ее А В С, систему, кото¬
рая характеризует наше тело, он обозначил К L М, а систему воли, воспо¬
минаний и т. д.— а, Р, у. Системы KLM и Р, y включают элементы,
относящиеся обычно к «я». Между элементами ABC, говорит Мах, имеют-
:я известные закономерные взаимоотношения, которые могут быть исследо¬
ваны независимо от других элементов. Вое исследования в области физики
носят именно такой характер. Но закономерные отношения имеются не
только между элементами А В С, но также между элементами А В С, с
одной стороны, и элементами К L М, с другой стороны. В этом отношении,
и только в этом отношении, называем мы ABC ощущениями и рассмат¬
риваем ABC принадлежащими к «я» (см. Е. Mach «Die Analyse der
Empfindungen...», 1922).
Следовательно, нет большого различия между мнениями Маха и тех,
которые хотят опровергнуть его теории с точки зрения психологии.
Мах только добавил, что между элементами ABC, то есть объективны¬
ми факторами, с одной стороны, и факторами «я», с другой стороны, нет
резкой границы. Их разграничение относительно. Только в известной
связи мы называем элементы ощущениями, а в другой связи — телами,
или объективными явлениями. Независимо от этих точек зрения все это
сдно и то же. Мир и «я» едины.
128
Б. БЬЯРНАСОН
С этой точки зрения весь спор между идеализмом и материализмом
сводится к спору о словах, к вопросу об определении, к анализу поня¬
тий, к дискуссии о смысле и употреблении слов. Ясно, что если мы
определяем «я» и внешний мир с узкой точки зрения и с узкой целью, то
легко доказать, что внешний мир в известном смысле не за!висит от «я». Но
«я» можно определить и совсем иначе, именно так, что это определение
будет включать всякий непосредственный опыт, или, иначе выражаясь,
идеи, воспоминания и т. д. Как раз это и делает Мах, но с другой точки
зрения и с другими намерениями. И тогда ответ на вопрос о существова¬
нии материи легко сводится к определению, даваемому феноменологией:
предложение «Предмет Р существует» имеет то же самое значение, как и
предложение «Имеется налицо данный символизирующий феномен».
Все это относится только к поверхности проблемы. Философское со¬
держание ее, конечно, гораздо сложнее и глубже. Пока мы ограничи¬
ваемся лишь дефинициями и семантикой, мы еще не затрагиваем самой
проблемы. Дискуссии, проходящие на этой основе, не более содержатель¬
ны, чем дискуссии в эпоху средневековья относительно онтологического
доказательства бытия бога. Это доказательство состояло коротко в сле¬
дующем: мы мыслим бога как воплощение всякого совершенства; совер¬
шенство немыслимо без существования; следовательно, бог должен су¬
ществовать. Как указывал Энгельс, при помощи такого же типа доказа¬
тельства Дюринг доказывал несуществование бога: мы мыслим бытие
как одно понятие; то, что мы объединяем в одном понятии, является
единым; следовательно, бытие не соответствовало бы своему понятию,
если бы оно не было единством; поэтому бога нет. I
Здесь лишь приводятся в порядок дефиниции, причем самым необык-'
новенным образом, чтобы достигнуть желаемого результата. Это по¬
вторяется и в ваши дни mutatis mutandis при доказательствах материаль¬
ной действительности.
Пока мы позитивистски понимаем явления, мы заключены в круг,
который создали сами. Но он похож на волшебный круг чародея: мы не
можем из него выйти. Философская проблема не может быть разрешена
внутри этого круга, она сама указывает на необходимость выйти за его
пределы. Вопрос заключается в следующем: ограничивается ли этот круг
Вселенной или же имеется бытие вне ее, а если так, то можем ли мы
узнать что-либо об этом бытии? Имеется ли действительность, которая
не зависит от всякого сознания, то есть действительность, бытие которой
не зависит от того, воспринимается она или нет? И можем ли мы что-либо
о ней узнать? Рассмотрим вначале, являются ли эти вопросы бессмыслен¬
ными.
Те, кто заимствует аргументы из «Логико-философского трактата»
Виттгенштейна, считают эти вопросы бессмысленными. С их точки зре¬
ния, истинность предложения определяется сопоставлением его с непо¬
средственным опытом, а если это сопоставление невозможно, то предло¬
жение бессмысленно. Предложение имеет смысл, если мы знаем или
имеем возможность узнать, могут ли выглядеть вещи иначе, чем ска¬
зано о них в данном предложении. Поэтому бессмысленны, например,
высказывания относительно всего бытия. При более близком рассмотрении
сказывается, что если мы признаем эту точку зрения, то почти всякая
философия всех времен до сегодняшнего дня, а также многое в науке ста¬
нет пустыми словами.
Я уже приводил слова Спинозы о том, что всякая дефиниция яв¬
ляется ограничением. Но было бы совершенно неправильным ссылаться
на Спинозу для подтверждения теории позитивистов о смысле сужде¬
ний. Возьмем, например, такого рода предложения: 1) имеется дей¬
ствительность без бытия во времени и пространстве и 2) всякая дей¬
ствительность имеет бытие во времени и пространстве. С изложенной
выше точки зрения, первое предложение бессмысленно, но столь
К КРИТИКЕ СКЕПТИЦИЗМА
129
же бессмысленно и второе, ибо нет возможности узнать, как выглядел бы
мир, если бы предложение было неправильным. Такое высказывание,
относящееся к вопросу о том, имеет ли действительность форму бытия
во времени и пространстве, рассматривалось бы как «излишнее», а все из¬
лишние предложения, согласно средневековому философу Вильяму Окка¬
му, являются бессмысленными.
Такая аргументация имеет лишь видимость реализма и научности.
В действительности самые абстрактные понятия, вроде понятий про¬
странства и времени, охватывающих все бытие, играют важную роль в
мышлении. Пространство и время нельзя отделить от других факторов
самой действительности, но именно поэтому требуются их абстрактные
определения. Только в абстракции они отделены от других факторов,
и поэтому их определение в понятиях является одновременно ограниче¬
нием. Слова великого мыслителя Спинозы, несомненно, нужно понимать
именно таким образом. Кто достиг такой зрелости абстрактного мышле¬
ния, что может оперировать суждениями типа «всякая действительность
имеет форму бытия в пространстве и времени», тот видит мир совер¬
шенно в ином свете и стоит на совершенно иной ступени познания, чем
примитивный человек, не имеющий представления о такого рода аб¬
стракциях.
Было бы ошибочным считать, будто утверждение удостоверяется
тем, что констатируется его значение. Удостоверить утверждение —
значит проверить, насколько содержащееся в нем высказывание о дей¬
ствительности соответствует ей. Однако утверждения могут иметь смысл,
даже если они не могут быть проверены так, как этого требуют пози¬
тивисты.
Подойдем теперь к сути дела. Можно ли выйти за пределы «круга»?
Наиболее определенно эта проблема выступит, если будут учиты¬
ваться и наши суждения о прошлом и об опыте других людей. Позитиви¬
сты утверждают, что такого рода суждениями мы описываем лишь свой
собственный опыт, что и составляет-де характерную черту всех имеющих
смысл утверждений. Так, например, утверждения относительно геологи¬
ческих процессов могут быть удостоверены посредством соответствующих
наблюдений. Различным образом можно проверить, правильно ли я вспо¬
минаю прошлое. Но тем самым я еще не выхожу за пределы своего лич¬
ного опыта, который ничего не говорит об объективном бытии в далекие
геологические эпохи, об ощущениях других люден и т. д. Поэтому невоз¬
можно узнать, является ли прошлый опыт только воспоминанием. Оказы¬
вается, что 'непосредственный опыт недостаточен, чтобы подтвердить как
реальность прошлого моей жизни, так и существование сознания других
людей.
Большинство согласится, что речь идет не о том, существуют ли в
действительности другие одаренные разумом и чувством люди, или о том,
является ли мой прошлый опыт чем-то другим и большим, чем воспоми¬
нание, а о том, каким образом я могу достичь полной уверенности в этом.
Непосредственный чувственный опыт, наши идеи и воспоминания всегда
выводят за свои собственные рамки. Всякий опыт есть нечто большее, чем
«непосредственный опыт». Я вижу не только черты и краски лиц людей,
не только их движения или звуки. Я могу видеть, мрачны они или рады;
по их словам, по воспринятым моим ухом звукам могу судить об их духов¬
ных процессах. Когда я смотрю на дерево, то «вижу», что оно твердо, хотя
зрительное восприятие не содержит подобного свидетельства. Я «вижу»,
что находящийся в отдалении дом больше дома, расположенного ближе,
хотя зрительные образы свидетельствуют об обратном. Ощущения суть
не только феномены сознания, но и свидетельства, отражения того, что
находится вне сознания, независимо от сознания. Они дают знать о том,
что является качественно иным, чем сознание субъекта. Правда, субъек¬
тивисты могут с полным правом сказать, что знание также относится к
9. «Вопросы философии» № 1.
130
Б. БЬЯРНАСОН
сознанию. Но не менее верно и то, что знание должно иметь свой предмет,
должно быть знанием чего-то, иначе оно не было бы ни знанием, ни позна¬
нием. Уяснить это — значит теоретически выйти за пределы непосредствен¬
ного опыта.
В познании фактор непосредственного опыта и фактор рациональной
деятельности, умозаключения всегда тесно связаны друг с другом. При¬
веденные примеры свидетельствуют о том, что мы не только ощущаем,
но одновременно и умозаключаем, хотя и не всегда осознаем умозаклю¬
чение как фактор опыта. В этой связи необходимо подчеркнуть, что эти два
фактора тесно связаны во всем человеческом опыте. Здесь нет необходи¬
мости углубляться в детали процесса познания, этот вопрос прекрасно
освещен в статье Мао Цзэ-дуна «Относительно практики», где он иссле¬
дует чувственную и рациональную ступени познания.
Умозаключение всегда выводит за рамки непосредственного опыта,
указывая на действительность, которая не зависит от «я». Поэтому воз¬
никает вопрос: почему мы можем положиться на наши выводы, каким
образом мы можем достигнуть абсолютной уверенности в их ценности?
Согласно марксизму, человеческая практика есть критерий истинности
материалистического тезиса об объективности мира. Но чтобы доказать
существование объективной действительности, отнюдь не достаточно про¬
сто указать на практику. Это означало бы последовать примеру доктора
Джонсона, который «опровергал» идеализм тем, что толкал камень. Вы¬
давать такого рода «доказательство» за материализм — значит пол¬
ностью искажать взгляды таких мыслителей, как Энгельс и Ленин.
Говоря об агностицизме в английской философии, Энгельс указывал,
что аргументацию агностицизма трудно опровергнуть одними логически¬
ми аргументами. Однако, говоря о том, что мы при помощи практики
доказываем объективное существование вещей, Энгельс не утверждал,
что дает абсолютное теоретическое доказательство. У него речь идет
лишь о практическом доказательстве, которое является решающим.
Ленин также говорил, что критерий практики «неопределенен» для того,
чтобы помешать превращению человеческого знания в абсолют, но одно¬
временно также достаточно определенен, чтобы вести неумолимую борьбу
•со всеми видами идеализма и агностицизма.
Я думаю, что все, что нашло в нашем практическом опыте недву¬
смысленное подтверждение, может быть также обосновано и неопровер¬
жимыми аргументами, поскольку аргументы вообще мопут быть неопро¬
вержимыми. И если мы коснемся существа дела, то убедимся в том, что
учение о критерии практики в познании имеет более глубокий смысл, чем
это иногда кажется.
Здесь необходимо указать, что в книге «Старые и новые проблемы»
(см. русское издание «Философских этюдов». Москва, 1955) я пытался
осветить этот вопрос несколько подробнее и потому сейчас могу лишь
упомянуть главные его моменты.
Причинную связь можно мыслить только в том случае, если пред¬
полагается существование некоторого числа фактов причинной связи вне
и независимо от сознания. Нельзя, например, мыслить причинную связь
между воспоминанием и прежним опытом, не предполагая существования
действительности, которая не зависит от сознания. Короче говоря, невоз¬
можно мыслить закономерные связи, не предполагая существования объ¬
ективной действительности.
Не предполагая существования причинно определенного мира в ка¬
честве предпосылки мышления, невозможно умозаключать, нельзя за¬
ниматься наукой и нельзя мыслить. Даже самые простые, основные
принципы формальной логики опираются на известную причинную опре¬
деленность действительности как на свою предпосылку. Если мы отри¬
цаем всякую причинность, всякую закономерную связь, то мы не мо¬
жем сформулировать даже предложение типа: «Имеет место ощущение»,—
К КРИТИКЕ СКЕПТИЦИЗМА
131
ибо как только мы сказали слово «ощущение», оно тотчас же стало вос¬
поминанием, и, с точки зрения последовательно проведенного скепти¬
цизма, мы не имеем права утверждать о наличии какой-либо причинной
связи между ощущением и воспоминанием. Тем самым были бы аннули¬
рованы все аргументы, в том числе и аргументы последовательного скеп¬
тицизма. Следовательно, отклонять существование объективного или при¬
чинно определенного мира, не зависящего от сознания субъекта, — значит
отрицать всякое логическое мышление, отрицать самого себя как раз¬
умное существо. Это философский нигилизм.
Правда, с помощью одной формальной логики мы не можем дока¬
зать существования объективного мира, ибо все логические доказатель¬
ства должны покоиться на какой-нибудь предпосылке. Но достоверность
всех умозаключений и всех доказательств покоится на фундаментальной
предпосылке, что имеется закономерный объективный мир. Она является
самой надежной из всех предпосылок, ибо составляет предпосылку их
всех. Если мы отрицаем ее или сомневаемся в ней, то мы отрицаем или
сомневаемся во всякой науке, во всей философии, во всей логике.
Так жизненная необходимость становится логической необходи¬
мостью. Наша уверенность в существовании закономерного объективно¬
го мира в прошлом и в будущем является одновременно как жизненной,
так и логической необходимостью.
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ
И ПУБЛИКАЦИИ
Несохранение четности при слабых взаимодействиях
элементарных частиц
Последуя специфические закономерности
развития материи в определенной области
природы, физика вскрывает в этом разви¬
тии не только изменение, но и момент
устойчивости, сохранения. Сохранение и
изменение — наиболее глубоко противоре¬
чивые стороны природы. Нельзя думать, что
можно отразить в мышлении адекватную
картину какой-либо области действитель¬
ности, признавая исключительно лишь
изменяющееся, непрерывно текущее. Точно
так же невозможно отобразить все богатство
природы, обращая внимание лишь на неиз¬
менное, сохраняющееся в объектах приро¬
ды. Только вскрывая противоречивое един¬
ство сохранения и изменения, мы можем
правильно отобразить глубокие законы
объективного мира.
Диалектическое противоречие сохране¬
ния и изменения проявляется, в частности, в
основных законах движения, составляющих
ядро любой физической теории (уравнения
движения механики Ньютона, уравнение
Шредингера в квантовой механике и т. п.).
В самом деле, основные законы физики
есть прежде всего законы движения (изме¬
нения), но вместе с тем они необходимо
содержат в себе и законы сохранения.
В физике имеется ряд законов сохране¬
ния, имеющих фундаментальное значение
для развития теории. К числу таких зако¬
нов относятся, например, законы сохране¬
ния энергии, количества движения, момента
количества движения, четности и т. д.
Образно говоря, стройное здание современ¬
ной физики покоится на прочном фундамен¬
те законов сохранения.
Современная физика обнаружила глубо¬
кую связь законов сохранения с коренными
формами бытия материи: пространством,
временем, а также тесную взаимосвязь
законов сохранения друг с другом. Эти глу¬
бокие связи отражают единство коренных
форм бытия материи, их неразрывную связь
с самой материей. В силу этого можно ска¬
зать, что законы сохранения в своей сово¬
купности выражают неуничтожимость и
несоздаваемость материи.
В последнее время было обнаружено,
что один из законов сохранения — закон
сохранения четности — нарушается в фи¬
зических процессах, обусловленных слабы¬
ми взаимодействиями К Ввиду особой ро¬
ли законов сохранения в современной фи¬
зике факт нарушения закона сохранения
четности привлекает внимание и с особен¬
ной остротой ставит проблему философско¬
го анализа роли законов сохранения в по¬
знании природы. В настоящей статье рас¬
сматриваются некоторые основные факты,
связанные с нарушением закона сохране¬
ния четности. Обзор этих фактов может
быть полезен для последующей детальной
философской разработки указанной про¬
блемы.
* * *
Прежде чем говорить непосредственно о
четности и об опытах, с помощью которых
было доказано ее несохранение (для про¬
цессов, вызываемых слабыми взаимодей¬
ствиями), мы напомним коротко об «эле¬
ментарных» частицах и типах взаимодей¬
ствия между ними.
Известные в настоящее время «элемен¬
тарные» частицы можно изобразить в виде
таблицы2 (см. стр. 133).
Как видно, каждая «элементарная»
частица характеризуется зарядом, массой,
спином и, если она нестабильна, временем
жизни и схемой распада. К нестабильным
частицам относятся мезоны, К-мезоны, ги¬
пероны и нейтроны.
Характерным является то, что для части¬
цы с данным зарядом существует частица с
противоположным зарядом (мы назовем по¬
следнюю античастицей'"). Так, позитрон
является античастицей по отношению к
электрону, |я+-мезон — античастицей по
1 См., например, «Новые свойства сим¬
метрии элементарных частиц». Сборник
статей, И. Л., 1957.
2 В таблице приведены округленные зна¬
чения величин. Значения для спинов К-ме-
зоиов и гиперонов даны ориентировочно.
3 В более узком смысле понятие анти¬
частицы применяется лишь к частицам со
сии ном х/-±.
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
Таблица «элементарных» частиц
133
Класс
Название частицы
Обозначение
* £
5 О.
— CD
ГО
Масса
(в единицах
me)
к
С РЭ
ZJ
и 22Г
Время
жизни
(сек.)
Про чукты
расгида
1
Фотон
7
0
0
1
стаби¬
лен
2
Нейтрино
V
0
<0,0005
1/2
я
3
О
Антинейтрино
V
0
т>
1/2
я
4
н ;
Электрон
е~
—
1
1/2
я
5
с
Позитрон
е+
+
1
1/2
>»
6
О
3
—мезон
Н-+
+
206
1/2
10“С
e^-f v + v
7
О
р. —мезон
—
л
я
я
е—-f- v + v
8
9
со
<v
2
1
■кт —мезон
—мезон
т:+
TZ
1
273
272
0
0
10+8
ю-3
H-++v
г»»
10
т? —мезон
О
7Z
0
264
0
Ю-15
Tf + 7
11
3
х+- мезон
К^ЗЕ ~+
_L
1
966
0
10-8
х' — мезон
= х'
i
965
0
10“
■ 1 ■ о о
ТЕ +ТЕ
О
со
о
2
0° — мезон
0+— мезон
К — мезон
кУ = б3
kJ = 0+
0
1
-J_
965
964
964
0
0
0
Ю-10
ю-8
10-8
/ +*°
\ л+4-л
ТЕ++7Е°
Н-++ V
К — мезон
kJ
1
~r
968
0
10~8
[J.++ v+te°
К — мезон
Kjji
1
963
0
10~8
е++ тс° -f- \
12
1
US 3
* ^
2 о
~ ГО
— QJ
< 2
анти-К-мезон
анти-О^-мезон
к-
0°
0
965
965
0
10-8
13
14
X
г:
гп"
Протон
Нейтрон
п
+
0
1836
1838
1/2
1/2
стаби
лен
ю3
Р f-re~+~
15
1 м
г о
Н t-
Антипротон
р
—
1836
16
— Vtf
<ц
Антинейтрон
п
0
1838
17
А° — гиперон
А0
0
2181
1/2
Ю-10
Р+ + ТЕ~
18
19
О
О-
о
— гиперон
— гиперон
S-
_1_
1
2327
2340
1/2
1/2
10-10
10-1°
f P++TE°
\ П+ те+
П + ТЕ-
20
(—•
S° — гиперон
v°
±J
0
2340
1/2
А°+Т
2i
о
3 3
Каскадный
5 о
гиперон
т—
—
2580
1/2
Ю“10
А° + те~
22
- о
СЗ «ТН
Каскадный
^ и
гиперон
77°
0
2580
1/2
А°-(- ТЕ =
134
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
отношению к ц -мезону; недавн-о были
экспериментально обнаружены антипротон
и антинейтрон, являющиеся античастицами
по отношению к протону и нейтрону,
и т. п.1.
У частиц, не обладающих электрическим
зарядом, также имеются античастицы.
В этом случае частицы и античастицы раз¬
личаются по другим характеристикам, на¬
пример, по магнитному моменту. Нейтрон не
имеет электрического заряда, но обладает
магнитным моментом. Так как магнитные
моменты нейтрона и антинейтрона направ¬
лены в противоположные стороны, то эти
чаетицы будут разными, хотя они и не обла¬
дают электрическим зарядом. При этом не¬
которые из нейтральных частиц, такие, как
фотон, я° -мезон и др., не имеют таких ха¬
рактеристик, по которым можно было бы
различать частицу и античастицу. По от¬
ношению к такого рода частицам (истинно
нейтральные частицы) принято говорить,
что они целиком совпадают со своими анти¬
частицами.
До последнего времени считалось, что в
природе всегда существует симметрия меж¬
ду частицами и античастицами. Эта сим¬
метрия означает, что наряду с каким-либо
процессом, происходящим между частица¬
ми, возможен такой же процесс между
античастицами. При этом оба процесса, от¬
личающиеся друг от друга только заменой
частиц на античастицы, будут протекать
совершенно одинаково. Например, рассея¬
ние ц+-мезонов на протоне должно проис¬
ходить точно так же, как рассеяние ^“-ме¬
зонов на антипротоне. Коротко об этом мож¬
но сказать так: физические процессы инва¬
риантны относительно замены
частица-^античастица, (1)
причем пространственные координаты г и
координаты времени t частиц остаются без
изменения-
Г—>-г и
Тажая операция называется зарядовым со¬
пряжением.
Далее. Опытом было установлено, что
различные «элементарные» частицы взаи¬
модействуют между собой по-разному. Гру¬
бо говоря, все взаимодействия между «эле¬
ментарными» частицами можно разделить
на два резко отличных друг от друга типа:
а) сильные взаимодействия,
б) слабыя взаимодействия.
Сильные взаимодействия обусловливают
процессы, которые характеризуются боль¬
шой вероятностью протекания2. К таким
1 Античастицы для гиперонов в настоя¬
щее время экспериментально не обнару¬
жены.
2 Говоря о вероятности, мы имеем в виду
вероятность, отнесенную к определенному
промежутку времени.
процессам относятся все процессы, в ре¬
зультате которых образуются или рассеива¬
ются Jt-мезоны, нуклоны, К-частицы и ги¬
пероны (например, рассеяние нуклонов
нуклонами, рассеяние л-мезонов нуклона¬
ми, образование гиперонов и К-мезонов при
столкновении л-мезонов больших энергий с
протонами и т. п.).
К сильным взаимодействиям следует так¬
же отнести электромагнитные взаимодей¬
ствия3 (эти взаимодействия обуславливают
такие процессы, как излучение фотонов
атомами, фотоэффект, Комптон-эффект
и т. п.).
Слабые взаимодействия вызывают про¬
цессы, которые характеризуются малой ве¬
роятностью протекания. К таким процессам
относятся распады л-мезонов, нейтронов,
К-мезонов и гиперонов. Вероятность этих
процессов, грубо говоря, в Ю12 раз мень¬
ше вероятности процессов, обусловленных
сильными взаимодействиями.
При анализе процессов, обусловленных
как слабыми, так и сильными взаимодей¬
ствиями, физики опираются в первую оче¬
редь на законы сохранения энергии, им¬
пульса и т. п. Все физические процессы ра¬
зыгрываются в пространстве и времени,
поэтому нет ничего удивительного в том,
что законы сохранения, имеющие фунда¬
ментальное значение, связаны с основными
свойствами пространства и времени. Соглас¬
но современным представлениям, простран¬
ство обладает определенными свойствами
симметрии: оно является однородным и
изотропным. Однородность пространства
означает равноценность всех его точек по
отношению к поведению физических объек¬
тов, изотропность — равноценность всех
направлений в нем 4. Время также обладает
свойством однородности, то есть все момен¬
ты времени являются равноценными.
Крупным достижением современной фи¬
зики является установление связи законов
сохранения с перечисленными свойствами
симметрии пространства и времени. Исхо¬
дя из общих принципов теории полей, мож¬
но показать, что закон сохранения импуль¬
са связан с однородностью пространства,
закон сохранения энергии — с однородно¬
стью времени, а закон сохранения момента
количества движения — с изотфопностью
нространства.
До последнего времени считалось, что
пространство наряду с упомянутыми свой¬
ствами симметрии (однородность и изотроп¬
ность) обладает также еще одним свойством
симметрии — по отношению к замене пра¬
3 Иногда электромагнитные взаимодей¬
ствия выделяют в особый класс.
4 Подчеркнем, что однородность и изо¬
тропность являются различными свойства¬
ми; можно привести много примеров полей*
у которых имеется только изотропность и
нет однородности и наоборот.
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
135
вого направления в пространстве на левое
(или наоборот). Дело в том, что при изу¬
чении физических процессов мы всегда
имеем в виду определенную систему коор¬
динат. При этом мы исходим из того, что
протекание процесса, вообще говоря, не
должно зависеть от выбора системы коор¬
динат, в частности от того, выбрали ли мы
правую или левую систему координат.
Так как правая система получается из ле¬
вой путем изменения (инверсии) у послед¬
ней направлений всех осей на противо¬
положные (то есть путем замены радиуса-
вектора г на —г, то указанную выше
симметрию можно коротко сформулировать
так: физические процессы инвариантны
относительно замены левой системы
координат на правую (и наоборот), или:
вид основных уравнений, описывающих
физические процессы, инвариантен относи¬
тельно замены (ее называют простран¬
ственной инверсией)
причем времена и заряды частиц не меня¬
ются:
t —1 и частица частица.
Соотношение между правой и левой сис¬
темами координат будет таким же, как со¬
отношение между правой системой и ее
отражением в плоском зеркале. Поэтому
переход от правой системы к левой (или
наоборот) называют также операцией зер¬
кального отражения \ и вместо инвариант¬
ности относительно пространственной ин¬
версии можно говорить об инвариантности
относительно зеркального отражения. По¬
следнее означает, что любой опыт, выпол¬
ненный в лаборатории, может быть по¬
ставлен так, как он отражается в зеркале,
причем явление и его зеркальное изобра¬
жение должны совпадать друг с другом.
С симметрией пространства относитель¬
но замены (2) правого на левое (или на¬
оборот) также связан определенный закон
сохранения — закон сохранения четности
(подобно тому как закон сохранения им¬
пульса и момента количества движения
связан с однородностью и изотропностью
пространства).
Что же такое четность? В чем состоит
содержание закона сохранения четности?
Понятие четности можно ввести уже в
классической физике, однако закон сохра¬
нения четности имеет место лишь в кван¬
товой механике. Как известно, в квантовой
механике частица описывается волновой
Функцией 'ф(г), где г — радиус-вектор ча-
1 Очень важно подчеркнуть, что левая
система координат никакими поворотами
не может быть совмещена с правой. Это две
существенно различные системы координат.
стицы. Если произвести зеркальное отра¬
жение, то, вообще говоря, получится но¬
вая частица, описываемая волновой функ¬
цией ^(— ). Однако если имеет место
симметрия относительно зеркального отра¬
жения, то частица и ее зеркальное изобра¬
жение ничем не должны отличаться друг
от друга. Волновые же функции двух оди¬
наковых частиц могут отличаться лишь по¬
стоянным множителем, то есть будут свя¬
заны друг с другом следующим образом
<?(—г)=с?(г), (3)
где с — некоторое постоянное число.
Для того, чтобы найти значение с, про¬
изведем в последнем выражении еще одно
зеркальное отражение. Тогда получим:
®(r) = c<?(—r)=c.c?(r)=c2cp(r) (4)
Отсюда видно, что с может принимать лишь
два значения: + 1 или — 1. Число с на¬
зывается внутренней четностью частицы 3.
Следовательно, если имеет место инва¬
риантность относительно пространственных
инверсий, то существует два типа частиц:
волновые функции одного из них меняют
знак при зеркальных отражениях, а друго¬
го не меняют. Обычно считают, что те ча¬
стицы, волновые функции которых при
зеркальных отражениях не меняют знака,
обладают положительной внутренней чет¬
ностью (равной + 1),*а те частицы, вол¬
новые функции которых меняют знак,—
отрицательной внутренней четностью (рав¬
ной — 1). Таким образом, внутренней чет¬
ностью частицы называется число, харак¬
теризующее поведение знака "ф — функции
частицы по отношению к операции зеркаль¬
ного отражения.
Наряду с внутренней четностью частица
обладает еще так называемой орбитальной
четностью. Эта четность (в простейшем
случае движения в центрально-симметрич¬
ном поле) определяется величиной 1, ха¬
рактеризующей орбитальный момент части¬
цы, и равна (—I)1. Следовательно, мож¬
но говорить о полной четности частицы,
равной произведению внутренней четности
на орбитальную. Наконец, если имеется
система, состоящая из нескольких частиц,
то ее четность будет равна произведению
полных четностей всех частиц4. Таким об¬
2 Для простоты мы рассматриваем лишь
тот случай, когда спин частицы равен нулю.
Обобщение рассуждений на случай частиц
со спином, отличным от нуля, не представ¬
ляет труда.
3 Точнее: пространственной внутренней
четностью, так как частица обладает еще
и другими четностями (временной, отно¬
сительно зарядового сопряжения).
4 Например, четность л-мезона с орби¬
тальным моментом 1 равна (—!)'.(—1),
136
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
разом, четностью системы частиц называет¬
ся число, характеризующее поведение знака
'ф-функции, системы по отношению к зер¬
кальному отражению.
Можно показать, что если имеет место
симметрия пространства относительно зер¬
кальных отражений, то четность гр-функ-
ции, характеризующей данную систему
частиц, не меняется со временем, то есть
четные системы частиц не могут перехо¬
дить в нечетные и наоборот. Другими сло¬
вами, если происходит какая-либо реак¬
ция, то четности систем до реакции и после
реакции будут обязательно одинаковыми.
В этом и состоит закон сохранения чет¬
ности \
Важность закона сохранения четности
заключается в том, что он ведет к запрету
тех ядерных и атомных процессов, для ко¬
торых четность не сохраняется.
До самого последнего времени счита¬
лось, что закон сохранения четности выпол¬
няется для процессов, обусловленных как
сильными, так и слабыми взаимодействия¬
ми. Тщательный анализ процессов, обу¬
словленных сильными взаимодействиями,
показал, что для них закон сохранения
четности действительно имеет место. И
опыты подтверждают выполнимость этого
закона с очень высокой степенью точности.
Идея опытной проверки этого заключается
в том, что если допустить, что закон сохра¬
нения четности для процессов, обусловлен¬
ных сильным взаимодействием, не имеет
места, то тогда ранее запрещенные процес¬
сы станут возможными. Однако, как пока¬
зывают эксперименты, относительный
вклад этих процессов оказывается крайне
малым.
Совсем по-другому обстоит дело с про¬
цессами, обусловленными слабыми взаимо¬
действиями.
Впервые физики столкнулись с этим при
изучении распада (процесса, обусловленно¬
го слабым взаимодействием) двух разновид¬
ностей К-мезона: т+- и 0+-мезонов (так
называемая т—0 проблема). Оба эти мезо¬
на (см. таблицу) обладают практически
одинаковой массой и одним и тем же вре¬
так как внутренняя четность я-мезона рав¬
на — 1. Четность фотона определяется ве¬
личиной L, характеризующей полный (орби¬
тальный + спиновый) момент фотона.
При этом имеется два сорта фотонов:
четность одних (электрические мультипо-
ли) равна (—1)£, а других (магнитные
мультлполи) равна (—1) L+>. Четность си¬
стемы, состоящей, например, из мезона с
моментом 1 = 1 и электрического диполь-
ного (L=l) фотона, будет равна —1.
1 Напомним, что законы сохранения дру¬
гих величин могут быть сформулированы
аналогичным образом, например, закон со¬
хранения энергии: энергии систем до реак¬
ции и после реакции равны.
менем жизни, но распадаются они так. что
им надо приписать разные четности 2. Если
предположить, что t+- и 9+-мезоны —
разные частицы, то различие в их четно¬
стях не вызывает недоумений. Но, по-ви¬
димому, т+- и 9+-мезоны — одинаковые
частицы, так как у них одна и та же мас¬
са и одно и то же время жизни. Но если
т+- и 0+-мезоны—одинаковые частицы,
тогда казалось бы, что и их четность так¬
же должна быть одной и той же. Однако
это противоречит схемам распада данных
частиц. Вот почему приходится допустить,
что при распаде указанных мезонов чет¬
ность не сохраняется. А тогда возникает
более общий вопрос.: сохраняется ли чет¬
ность в других процессах, вызываемых сла¬
быми взаимодействиями? Естественно, ответ
на этот вопрос мог дать только экспери¬
мент.
Существенный вклад в постановку и ре¬
шение этой проблемы внесли работающие к
США китайские ученые Ли Цзун-дао и
Янг Чжэнь-нин, а также советские физики
Л. Д. Ландау и другие.
Какую идею можно было бы положить в
основу необходимых опытов? Для этот
можно использовать, например, то обстоя¬
тельство, что относительно зеркального
отражения существует два типа величин
(аналогично тому, как существует два типа
волновых функций). У одних из этих вели¬
чин при зеркальных отражениях знак не
меняется, а у других меняется. К первому
типу величин относятся, например, энер¬
гия, момент количества движения и, в част¬
ности, внутренний момент количества дви¬
жения (спин) частиц3 и др. Ко второму
типу величин относятся, например, импульс
р, скалярное произведение спина s на
—>
импульс р и др. Чтобы подчеркнуть, что
—> —►
скалярное произведение (s • р) меняет при
зеркальном отражении знак, эту величину
и ей подобные называют псевдоскалярами.
Поясним основную идею опытной про¬
верки закона сохранения четности на при¬
мере с Р-распадом какого-либо ядра. Это
явление, как и другие процессы распада,
обусловлено слабыми взаимодействиями.
Как известно, при (3-распаде ядра испуска¬
ют электроны. Уже давно было выяснено,
как распределены испускаемые элер;траны
2 Действительно, четность двух я-мезо-
нов равна (—I)2, а трех (—I)3.
3 Момент количества движения, и в
частности спин, представляет собой вектор-
—>
ное произведение импульса р на радиус-
—>
вектор частицы г, а векторное произведение
не меняет знака после зеркального отраже¬
ния.
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
137
по энергиям и углам (при этом измерение
распределения по углам фактически соот¬
ветствует измерению распределения элект¬
ронов по направлениям импульсов, так как
направление импульса совпадает с направ¬
лением полета испускаемого электрона). Од¬
нако с помощью указанных данных нель¬
зя было установить, нарушается ли при
этом закон сохранения четности. Объяс¬
няется это тем, что эти данные касаются
таких величин (энергия, импульс), из ко¬
торых нельзя построить псевдоскаляра1.
А между тем для выяснения нарушения
закона сохранения четности надо измерить
именно такие величины, из которых можно
составить псевдоскаляр. В самом деле, ес¬
ли закон сохранения четности справедлив,
то зеркальное изображение явления долж¬
но совпадать с самим явлением. Псевдо¬
скалярные величины этому условию не
удовлетворяют, так как они имеют разные
знаки в обычной и зеркально отраженной
системах координат. Поэтому если четность
сохраняется, то псевдоскалярные величины
не должны проявляться. Если же они про¬
явятся, то это будет свидетельствовать о
том, что закон сохранения четности нару¬
шается.
Так. как с помощью «старых» опытов по
|3-распаду яд«р нельзя было получить от¬
вет на интересующий нас вопрос, то по¬
требовалась постановка новых опытов, та¬
ких, в которых можно было бы обнаружить
эффект, обусловленный псевдоскалярной
величиной. В случае распада ядер такую
—*
величину можно составить из спина ядра s
—>■
и импульса электрона р, характеризующе¬
го направление его полета, то есть
(s. р) = s . pcos0. Как видно, эта величи¬
на зависит от угла 0 и ее наличие должно
сказаться на распределении (3-электронов
по углам. Следовательно, для выяснения
интересующего нас вопроса о четности на¬
до в отличие от «старых» опытов ориен¬
тировать в определенном направлении спи¬
ны ядер и наблюдать угловое распределе¬
ние Р-электронов 2. Если четность сохра¬
няется, то эффект, связанный с псевдоска¬
1 В других случаях (например, при из¬
мерении корреляции электрои-нейтрино) из
измеряемых величин можно было построить
псевдоскаляр, но он тождественно равен
нулю.
2 Чтобы ориентировать спины ядер, надо
поместить 3-радиоактивное вещество в
сильное магнитное поле. При этом необхо¬
димо также сильно понизить температуру
(до величины, очень близкой к абсолют¬
ному нулю), чтобы уменьшить тепловое
Движение атомов, которое препятствует
ориентирующему действию магнитного
поля.
лярным членом (s.p), равен нулю и под
различными углами будет вылетать одно и
то же число электронов, короче, угловое
распределение будет изотропным. Если же
четность не сохраняется, то надо принять
во внимание эффект, связанный с псевдо-
—> —>
скалярным членом (s • р). Угловое распре¬
деление, связанное с псевдоскалярным чле¬
ном, зависит от угла (оно пропорциональ¬
но cosG), то есть будет неизотропным. На¬
ложение этого неизотропного на связанное
со скалярным членом изотропное распреде¬
ление приведет в конце концов к неизотроп¬
ному распределению. Таким образом, наблю¬
дение неизотропного распределения (3-элек¬
тронов будет свидетельствовать о том, что
четность не сохраняется в.
К этому же выводу можно прийти более
наглядным путем. Рассмотрим два предель¬
ных случая излучения Р-электронов ориен¬
тированными ядрами: в одном из них чис¬
ло электронов, летящих в направлении маг¬
нитного поля и противоположном направ¬
лении, точно равно друг другу, в другом —
электроны летят только в направлении
магнитного поля. Отразим зеркально оба
явления. Так как в зеркале направление
вращения ядра (спин) сохраняется, но на¬
правление движения электрона изменяется
на обратное, то во втором случае явление и
его зеркальное изображение не совпадают
друг с другом, а в первом случае — совпа¬
дают. Если закон сохранения четности
справедлив, то зеркальное изображение яв¬
ления должно совпадать с самим явлением,
поэтому второй случай (неравномерный вы¬
лет электронов по полю и против него) дол¬
жен быть отброшен. Если же этот случай
наблюдается на опыте, то это означает, что
четность не сохраняется. Переходя от рас¬
смотренных предельных случаев к проме¬
жуточным, мы опять придем к выводу о
том, что наблюдение неизотропного вылета
электронов будет свидетельствовать о на¬
рушении закона сохранения четности.
Опыты с (3-радиоактивным кобальтом-60,
выполненные коллективом физиков под
руководством By Хьен-сыои, показали, что
в направлении магнитного поля электрон-о-в
вылетает значительно меньше, чем в про¬
тивоположном направлении, то есть пока¬
зали, что угловое распределение электро¬
нов является неизотропным. Тем самым бы¬
ло доказано, что при Р-распаде ядер чет¬
ность не сохраняется. К такому же выво¬
ду пришли экспериментаторы, изучавшие
3 Обратное утверждение может не иметь
места: в том случае, когда коэффициент
при псевдоскаляре окажется равным нулю,
угловое распределение будет изотропным,
даже если четность не сохраняется.
138
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
другие процессы (распад я- и ц-мезонов,
поляризация электронов).
Таким образом, вся совокупность опыт¬
ных данных указывает на то, что в процес¬
сах, обусловленных слабыми взаимодей¬
ствиями, четность не сохраняется.
Каковы же причины несохранения чет¬
ности при слабых взаимодействиях? В на¬
стоящее время определенного ответа на
этот вопрос нет.
Одна из возможных причин такова (Ли
Цзун-дао, Янг Чжэнь-нин, Л. Д. Ландау).
Ранее предполагалось, что частица обла¬
дает внутренней симметрией по отношению
к зеркальному отражению, то есть предпо¬
лагалось, что частица тождественна со
своим зеркальным изображением. В этом
случае, как мы видели, можно ввести по¬
нятие внутренней четности, для которой
имеет место закон сохранения. Может быть,
на самом деле указанные представления о
частице являются неверными, то есть, мо¬
жет быть, при зеркальном отражении ча¬
стица уже не переходит сама в себя. Что¬
бы представить себе это наглядно, можно
связать с частицей, например, правый
винт, тогда зеркальное отражение уже при¬
ведет к другой частице — с левым вин¬
том 1. В этом случае понятие внутренней
четности теряет смысл, и вопроса о законе
сохранения четности вообще не возникает.
Чем же может обусловливаться такая внут¬
ренняя несимметрия частицы? Можно пред¬
положить, что это связано с зарядом части¬
цы. Говоря наглядно, частицу с положи¬
тельным зарядом (например, электрон)
можно сопоставить с правым винтом, тогда
античастице (позитрону) будет соответство¬
вать левый винт. Так как зеркальным от¬
ражением правого винта является левый
винт, то зеркальным отражением частицы
будет античастица, то есть благодаря раз¬
личным зарядам частица и ее зеркальное
изображение — античастица — становятся
существенно различными частицами. Из-за
этого в данной схеме для заряженных ча¬
стиц теряется также симметрия относитель¬
но преобразования (1), то есть замены ча¬
стицы на античастицу 2.
Кроме того, отсутствие симметрии про¬
странства относительно зеркальных отра¬
жений приводит к тому, что физические
процессы должны протекать по-разному в
правой и левой системах координат. Вооб¬
ще говоря, результаты физических процес¬
сов являются объективным фактом и не
должны зависеть от выбора системы отсче¬
1 Представить частицу в виде винта
можно потому, что она движется поступа¬
тельно и одновременно, грубо говоря, вра¬
щается вокруг своей оси (спин).
2 Однако для истинно нейтральных час¬
тиц симметрия относительно преобразова'
ния (1) по-прежнему не нарушается.
та. В этой связи представляет интерес
гипотеза, которая в определенном смысле
сохраняет симметрию пространства по от¬
ношению к зеркальным отражениям и вме¬
сте с тем, по-видимому, не противоречит
опытным фактам. Согласно этой гипотезе,
для процессов, которые обусловлены слабы¬
ми взаимодействиями, имеет место особая
симметрия — по отношению к зеркальному
отражению, сопровождающемуся одновре¬
менной заменой частиц на античастицы
(эта операция получила название комбини¬
рованной инверсии). Это означает, что два
процесса, являющиеся зеркальным изобра¬
жением один другого, протекают совершен¬
но одинаково, если в одном участвуют ча¬
стицы, а в другом — античастицы. Эту
операцию можно пояснить следующим при¬
мером. Если поместить перед зеркалом ка-
кой-либо предмет, то нам будет казаться,
что изображение, которое мы видим, совер¬
шенно идентично с предметом, за исключе¬
нием того, что все, что у предмета нахо¬
дится слева, в зеркальном изображении
находится справа. При этом изображение
отличается от оригинала еще и тем, что
оно состоит не из атомов, а из антиато¬
мов 3.
Операции комбинированной инверсии
соответствует определенная величина, для
которой имеет место закон сохранения.Эта
сохраняющаяся величина была названа
комбинированной четностью.
Важно отметить, что в изложенной гипо¬
тезе несимметрия относительно зеркальных
отражений переносится с пространства на
частицы. Действительно, неравноценность
правого и левого обусловливается лишь на¬
личием частиц, в пространстве лее, свобод¬
ном от частиц, никакого отличия правого
от левого (и наоборот) нет, то есть про¬
странство остается по-прежнему симмет¬
ричным относительно зеркальных отраже¬
ний. Для подтверждения правильности ги¬
потезы симметрии относительно комбини¬
рованной инверсии для процессов, вызы¬
ваемых слабыми взаимодействиями, в на¬
стоящее время ставится ряд опытов.
Мыслима и другая возможность объяс¬
нения несохранения четности (И. С. Ша¬
пиро). Мы уже подчеркивали связь зако¬
на сохранения четности со свойством сим¬
метрии пространства по отношению к заме¬
не правого на левое (и наоборот). В проти¬
воположность гипотезе, изложенной выше,
в данной гипотезе считается, что несохра¬
нение четности может быть обусловлено как
раз тем, что в областях очень малых
(~10—10см) по размеру, где проявляются
слабые взаимодействия, пространство обла-
3 Атом состоит из протонов,нейтронов и
электронов, антиатом — из антипротонов,
антинейтронов и позитронов.
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
139
дает другими свойствами по сравнению с
теми, которые ему приписывались до сих
пор. Другими словами, речь идет о пере¬
смотре наших представлений о структуре
пространства в малом. Можно предполо¬
жить, что пространство в малом имеет та¬
кую структуру, что зеркальное отражение
в нем вообще невозможно. В таком про¬
странстве (уже неэвклидовом) понятие
четности, естественно, перестает существо¬
вать и, следовательно, вопроса о сохране¬
нии четности даже не возникает. Конечно,
в большом (большие размеры) пространство
по-прежнему остается эвклидовым. Изло¬
женные соображения являются интересны¬
ми и заслуживают внимания.
* * *
Открытие Ли Цзун-дао и Янг Чжэнь-ни-
на не означает «крушения» принципа чет¬
ности вообще. Это открытие лишь точнее
очертило границы действия закона сохра¬
нения обычной четности. Фундаментальный
характер законов сохранения в физике так¬
же нимало не затронут этим открытием. Бо¬
лее того, детальное рассмотрение фактов,
связанных с открытием невыполнимости
закона сохранения обычной четности в об¬
ласти слабых взаимодействий, показывает,
что в этой области действует, по всей ве¬
роятности, другой закон сохранения — за¬
кон сохранения комбинированной четности.
Открытие Ли Цзун-дао и Янг Чжэнь-нина
позволяет обратить внимание на различие
законов сохранения по степени общности
их действия. К законам, имеющим ограни¬
ченную область применимости, относится,
например, и закон сохранения изотопиче¬
ского спина, который выполняется только
для сильных (исключая электромагнитные)
взаимодействий. Несмотря па ограниченную
сферу действия, такие законы сохранения
остаются важными законами природы. Их
открытие и исследование границ их выпол¬
нимости составляют существенную сторону
познания законов движения той или иной
области действительности.
Открытие несохранения четности в обла¬
сти слабых взаимодействий лишний раз
иллюстрирует сложность процесса позна¬
ния, его своеобразную диалектику. Отно¬
сительное и абсолютное в познании нахо¬
дятся в неразрывном противоречивом един¬
стве. Отвергая абсолютность тех или иных
истин, обнаруживая их относительный ха¬
рактер, наука в своем развитии необходи¬
мо находит новую форму противоречия аб¬
солютного и относительного. Абсолютное и
относительное в познании находятся в та¬
кой же неразрывной связи друг с другом,
в какой сохранение и изменение неразрыв¬
но связаны в самой действительности.
Н. Ф. НЕЛИПД, Н. Ф. ОВЧИННИКОВ
К вопросу о проблеме целостности в трудах
А. А. Ухтомского
Философская разработка советскими уче¬
ными научного наследия И. П. Павлова
сыграла положительную роль в развитии
физиологии и была необходима в острой
идеологической борьбе и критике идеализ¬
ма и агностицизма. Обобщение и популяри¬
зация философских основ павловского уче¬
ния привлекли внимание естествоиспыта¬
телей к философским проблемам биологии и
способствовали развитию научного направ¬
ления, созданного И. П. Павловым. Однако,
показывая философское значение физиоло¬
гического учения И. П. Павлова, советские
философы не уделили необходимого внима¬
ния анализу научных проблем, получивших
теоретическое и экспериментальное обосно¬
вание в школе Введенского — Ухтомского,
в то время как общие перспективы даль¬
нейшего развития физиологии определились
в основном этими двумя ведущими школами
советских физиологов, разрабатывавших
естественнонаучные проблемы с единых ме¬
тодологических позиций. Применяя прин¬
ципы материалистической философии в ис¬
следовании важнейших общебиологических
проблем и вопросов физиологии животных
и человека, советские физиологи достигли
существенных положительных результатов,
была найдена единая трактовка специаль¬
ных проблем, пополнивших и углубивших
научные теории и представления обеих
школ. Конкретное содержание научных до¬
стижений школы Введенского — Ухтомского
имеет большое теоретическое и практиче¬
ское значение для многих отраслей науч¬
ных знаний (например, медицины, психо¬
логии, педагогики). Между тем имеется из¬
вестная недооценка естественнонаучных
теорий, разработанных этой школой. Совет¬
ские философы, подвергнув анализу науч¬
ную концепцию, основные посылки и аргу¬
менты школы Введенского — Ухтомского,
несомненно, окажут существенную помощь
естествознанию, что диктуется практиче¬
скими потребностями развивающейся био¬
логии и смежных с ней отраслей научных
знаний.
140
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
Физиологическое учение А. А. Ухтом¬
ского содержит в себе ряд существенно важ¬
ных и экспериментально обоснованных по¬
ложений, дающих самобытное и оригиналь¬
ное решение проблемы целостности в жи¬
вой природе.
Понятие целостности в трудах А. А. Ух¬
томского формулируется в специальных
терминах физиологии и является важней¬
шим теоретическим обобщением опытных
данных, которые он рассматривал в связи
с интересовавшими его вопросами филосо¬
фии и психологии. Этим объясняется то, что
ведущее значение в научных изысканиях
А. А. Ухтомского заняли исследования,
связанные с познанием интимных механиз¬
мов, лежащих в основе координирующей и
интегрирующей деятельности нервной си¬
стемы животного организма.
Общий замысел рассмотрения физиоло¬
гических процессов с точки зрения целост¬
ности вытекал из всей совокупности теоре¬
тических положений и способа исследова¬
ния Н. Е. Введенского, установившего за¬
коны взаимодействия основных нервных
процессов (возбуждения и торможения).
Применив телефоническую методику,
Н. Е. Введенский сделал возможным ана¬
лиз нервного процесса как целостного акта.
Открытия Н. Е. Введенского с необходи¬
мостью требовали пересмотра всей системы
классической физиологии, опиравшейся на
принципы механицизма, и в частности пере¬
смотра теории «суперпозиции» Г. Гельм¬
гольца, согласно которой тетанус1 является
результатом механического наложения друг
на друга (суперпозиция) постоянных по ве¬
личине мышечных сокращений. Г. Гельм¬
гольц исходил из понятия, принятого ме¬
ханицизмом, о том, что структурная едини¬
ца всегда дает равную другим (предшеству¬
ющим и последующим) функциональную
единицу возбуждения.
Объективно целостный процесс оказался
при этом расчлененным на отдельные, не¬
зависимые друг от друга части, причем
нервный акт как целое в соответствии с
этой теорией есть простая арифметическая
сумма его элементов.
Критикуя Г. Гельмгольца за механицизм
и вместе с тем высоко оценивая его кон¬
кретные научные достижения, А. А. Ухтом¬
ский указывает, что открытия Г. Гельмголь¬
ца завершили собою определенный этап
учения о нервных процессах и явились
необходимой основой для более глубокого
и всеобъемлющего познания внутренней
природы этих процессов. Дальнейшие иссле¬
дования показали, что экстраполяция зако¬
номерностей протекания отдельной волны
возбуждения на понимание законов разви¬
1 Тетанус — сплошное длительное сокра¬
щение мышц.
тия нервного акта как процесса искажает
реальную действительность.
Теории «суперпозиции» Г. Гельмгольца
А. А. Ухтомский противопоставил теорию
тетануса Н. Е. Введенского, согласно уче¬
нию которого тетанус как целостный нерв¬
ный акт имеет свои законы развития во
времени, не сводимые к закономерностям
протекания отдельной волны возбуждения,
поскольку она реализуется не иначе, как
участник «ансамбля». Теория Н. Е. Введен¬
ского вскрыла существование интимной
взаимосвязи между импульсами возбужде¬
ния и возбудимым субстратом, показав, что
импульсы, как элементарные единицы воз¬
буждения, не обладают постоянством фи¬
зиологического действия. Физиологический
эффект каждого импульса, участвующего в
общем процессе, определяется его местом
в ритмическом ряде — «ансамбле», харак¬
теризующем действие совокупности волн
возбуждения, в зависимости от текущего
состояния возбудимого субстрата, обуслов¬
ленного свойствами падающих на него раз¬
дражений из окружающей среды.
Развитие А. А. Ухтомским учения
Н. Е. Введенского об основных нервных
процессах привело к накоплению новых
экспериментальных фактов, углубивших эти
важнейшие теоретические положения.
О том, что тетанус не простой продукт су¬
перпозиции или результат суммации одно¬
образных единиц, свидетельствуют совре¬
менные исследования, показавшие, что теп¬
лообразование в нерве в каждый последую¬
щий момент работы уменьшается. (Анало¬
гичная зависимость была установлена для
мышцы еще Р. Гейденгайном в 1864 году.)
Эти факты можно понять, исходя из теории
Н. Е. Введенского, который установил, что
импульс возбуждения оказывается тем про¬
дуктивней, чем он дальше отставлен от на¬
чала тетанизации.
Теория тетануса, развитая в школе Вве¬
денского — Ухтомского, сохранила в своем
содержании закономерности и свойства от¬
дельной волны возбуждения, но, по суще¬
ству, явилась отрицанием теории Г. Гельм¬
гольца. Самое существенное заключалось
в том, что нервный процесс предстал не
как простая сумма обособленных и не свя¬
занных друг с другом и материальным суб¬
стратом волн возбуждений, а как «ансамбль
возбуждения». Между тем классическая
физиология детальнейшим образом изучала
лишь одиночную волну возбуждения, утвер¬
ждая, что знание ее дает «принципиальный
ключ к пониманию какого угодно комплек¬
са возбуждения любой степени сложности,
поскольку последний является продуктом
суммирования и суперпозиции отдельных
волн». А. А. Ухтомский, со своей стороны,
отмечал, что «отдельные волны возбужде¬
ния и по величине и по характеру проте¬
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
141
кания зависят от места, которое они зани¬
мают в ряду, составляющем ансамбль», за¬
коны развития которого не укладываются
в рамки закономерностей одиночной волны
возбуждения. Взаимодействие волн возбу¬
ждения между собой и их взаимосвязь с
физиологическим субстратом изменяют их
качественные и количественные характери¬
стики, и, значит, комплекс волн возбужде¬
ний надо рассматривать как новый процесс,
законы которого надлежит специально из¬
учать.
Учение Н. Е.чВведенского заставляет ста¬
вить вопрос о принципиальном самостоя¬
тельном значении концепции физиологиче¬
ского возбуждения как колебательного ан¬
самбля. Именно так, пишет А. А. Ухтом¬
ский, подходил к изучению тетануса сам
Н. Е. Введенский. «Вслед за Н. Е. Вве¬
денским наша школа видит в тетанусе
не простой результат складывания или
аггрегат элементарных единиц возбуждения,
но новый процесс, синтезирующийся в
своеобразный ансамбль, со своими особыми
законами, подлежащими самостоятельному
изучению» (А. А. У х т о м с к и й. Собр.
соч., т. II, стр. 81—82). Следовательно,
слитный процесс сокращения мышц есть не
результат механического простого «супер-
позировання» и складывания однообразных
отдельных сокращений, а новый процесс,
закономерно текущий во времени по своим
особым законам. «Ансамбль возбуждения»
есть множество и вместе с тем целое. Вы¬
ступая против односторонности механициз¬
ма, А. А. Ухтомский подчеркивает то об¬
стоятельство, что нервный процесс как це¬
лостный акт не характеризуется ни законо¬
мерностями отдельной волны возбуждения,
ни простой суммой их, ни суперпозицией.
Целостный нервный акт представляет со¬
бой новое качество и развивается по своим
внутренним законам. Отдельная волна воз¬
буждения при этом как элемент целого
процесса претерпевает, в свою очередь, из¬
менения, приобретая новые свойства, не
обнаруживаемые в ней, когда она иссле¬
дуется как изолированная отдельная волна
возбуждения. Этот диалектический взгляд
на происхождение и развитие нервного про¬
цесса А. А. Ухтомский противопоставил
точке зрения метафизического материа¬
лизма.
Механистическая теория описывает нерв¬
ные процессы лишь постольку, поскольку
они связаны с токами действия. Однако
игнорирование того факта, что ток действия
является только компонентом физиологи¬
ческого возбуждения, привело к кризису
классическую физиологию, опиравшуюся на
знание законов протекания электрического
тока действия как на более надежное и до¬
стоверное, а это, в свою очередь, привело
к понятию абсолютной дискретности про¬
цесса возбуждения. Разработка проблемы
целостности организма в рамках классиче¬
ской теории наталкивалась, таким образом,
на непреодолимые трудности, ибо класси¬
ческой теорией не учитывалась специфика
биологических процессов.
Между тем теория возбуждения в школе
Введенского — Ухтомского строилась на
основе того, что ток действия является
лишь одним из обязательных и существен¬
ных инградиентов биологического процесса.
Экспериментально было обнаружено, что за
током действия следует метаболическая вол¬
на, значительно более протяженная во вре¬
мени, сказывающаяся уже в теплоотдаче и
газообмене. Н. Е. Введенский первый обра¬
тил внимание на эти затяжные «последей¬
ствия» одиночных волн и положил их в
основу учения о парабиозе. А. А. Ухтом¬
ский и его ученики развили дальше учение
о следовых явлениях, показав, что одиноч¬
ный нервный импульс растягивается на
значительно большее время, чем ток дей¬
ствия. Одиночный нервный импульс можно
представить как комету, головная часть
которой — ток действия («спайк»), а на от¬
носительно длинный хвост падают и мета¬
болические процессы, и электрический вто¬
ричный потенциал, и вторичные декремент-
ные токи. Дальнейшее изучение следовых
явлений сопровождалось утверждением
представлений о непрерывности процесса
возбуждения. Двиягение процесса возбуж¬
дения оказалось противоречивым. Оно пре¬
рывно и непрерывно Затяжные последей¬
ствия одиночных волн, связанные с реак¬
циями метаболизма, складываются в непре¬
рывный процесс, в котором «спайки»
остаются дискретными, в то время как ме¬
таболические волны сплетаются в непре¬
рывную активность, являющуюся основой
того, что процесс возбуждения оформляет¬
ся в единый деятельный ансамбль с опре¬
деленными законами развития во времени.
Понятие интервала возбуждения наполни¬
лось конкретным, богатым и продуктивным
содержанием, отражающим совокупность
изменений в данном типе тканей. В течение
этого времени подготовляется, складывает¬
ся и заканчивается волна возбуждения.
Срочность и слаженность отдельных компо¬
нентов во времени в цепи звеньев само-
движущегося метаболизма играет здесь гла¬
венствующую роль и опирается на диффе¬
ренцированные структуры.
Логическое обобщение опытных фактов
1 В современной научной литературе под¬
черкивается лишь то обстоятельство, что
Н. Е. Введенский установил ритмическую
природу нервного процесса, в то время как
из его учения вытекало прямое следствие,
развитое А. А. Ухтомским и его учениками
о единстве прерывности и непрерывности
нервного процесса.
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
привело к отрицанию исходных посылок
классической теории об абсолютной ди¬
скретности процесса возбуждения и понятия
интервала как простом отрезке времени,
промежутке между дискретными токами
действия. Область применения классиче¬
ской теории оказалась крайне ограничен¬
ной даже для анализа одиночной волны воз¬
буждения. Из этого следовало, что ни один
компонент возбуждения, рассматриваемый в
отдельности, не дает представления о дей¬
ствительном содержании нервного процесса.
Для его познания необходимо всесторонне
учитывать взаимосвязь импульсов возбу¬
ждения между собой и с возбудимым суб¬
стратом, учитывать фактор времени в ис¬
тории возникновения, течения и исхода про¬
цесса, протекающего в определенных струк¬
турных системах, характеризующихся соб¬
ственной скоростью обмена веществ. В по¬
нятии относительной функциональной ла¬
бильности нашло отражение объективное
существование качественных и количест¬
венных характеристик многообразных фи¬
зиологических систем, с которыми имеет
дело биология. Функциональная лабиль¬
ность 1 как основное отличительное свой¬
ство всякого возбудимого субстрата выра¬
жает его качественную и количественную
определенность. А. А. Ухтомский особенно
подчеркивает, что понятие функциональной
лабильности позволяет применить точный
математический анализ физиологических
процессов. Принимая за критерий функцио¬
нального состояния тканей функциональ¬
ную лабильность как параметр, учитываю¬
щий скорость протекания реакций, молено
точно определить границы рабочего приме¬
нения каждого органа, выработавшиеся в
процессе эволюционного развития организ¬
ма. Например, двигательный нерв лягушки
способен воспроизводить в ритме раздраже¬
ния 500 периодов, мышца — 250, нервная
пластинка — 100, нервная клетка — еще
меньше. Качественная и количественная
определенность физиологических систем но¬
сит относительный характер, вытекающий
из самой их материальной природы, непре¬
станного взаимодействия с окружающей
средой. Коэффициент лабильности для раз¬
личных состояний одного и того же возбу¬
димого субстрата — текучий и переменный,
обратимо возвращающийся к относительно
устойчивому значению, отвечающему воз¬
буждению — optimum.
Фиксируя свое внимание на изучении
параметрических характеристик функцио¬
нальной лабильности с точки зрения пости¬
жения закономерностей становления целого,
А. А. Ухтомский показал, что целостность
организма возникает как результат слож¬
1 Лабильность—показатель функцио¬
нального состояния возбудимого суб¬
страта.
ных взаимосвязей определенных структур¬
ных образований, проистекающая из их ма¬
териальной природы. Общей теорией от¬
носительной функциональной лабильности
устанавливалось, что внутри разнородного
тканевого комплекса, в совокупности пред¬
ставляющего отдельное целое (организм),
разнообразные клетки, ткани и органы с
различными скоростями обмена веществ
объединены в нераздельное целое. Уже от¬
дельный нейрон, пишет А. А. Ухтомский,
есть система приборов с различной лабиль¬
ностью. «Выделив невроакерн, клетка при¬
урочила к нему большую лабильность,
упростив в нем содержание процесса воз-
булсдения до крайности, сама же осталась
относительно медлительной в своих реак¬
циях, т. е. в процессах накопления и раз¬
решения состояния возбуждения» (т а м
ж е, т. IV, стр. 45). Вследствие этого нерв¬
ная клетка может вместить в один и тот же
интервал своего возбуждения целые ряды
импульсов, приходящих с нерва, заканчива¬
ющего элементарный цикл возбуждения зна¬
чительно быстрее нервной клетки. Рассмат¬
ривая асинхроннос.ть различных звеньев
рефлекторной дуги как необходимый резуль¬
тат приспособления организма к среде,
А. А. Ухтомский указывает, что «если бы
все ткани организма были синхронны в
своих возбуждениях, то, вероятно, все
внешние влияния и воздействия на орга¬
низм проходили бы через организм почти
совершенно незамеченными с его стороны,
так как нигде в нем не встречали бы со¬
противления. Не было бы возможности со¬
поставления, сравнения и обобщения, ибо
внутри организма не было бы и относитель¬
ного масштаба времени» (там же,
стр. 45—46).
Исследуя вопрос о том, как складывают¬
ся гармонически слаженные акты из эле¬
ментов с различной функциональной ла¬
бильностью, характеризующей свойства ка¬
ждого из них и всей системы в целом,
А. А. Ухтомский пришел к выводу о том,
что не лабильность, как таковая, а отно¬
шение лабильностей в последовательных
сотрудничающих системах является реша¬
ющим фактором для налаживания опреде¬
ленной деятельности при множестве про¬
водящих звеньев нервного пути, определя¬
ющих развитие возбуждения с качественной
модификацией складывающегося результата
раздражения, в последнем выражении от¬
ражающего историю образования рефлектор¬
ной реакции от рецептора до эффектора в
магсро- и микроинтервалах времени. «Дело
идет,— пишет А. А. Ухтомский,— о син¬
хронизации на ходу реакции приборов, ко¬
торые по своей исходной природе асинхрон¬
ны и станут опять асинхронны по минова¬
нии реакции» (там же, стр. 46), посколь¬
ку налаживание определенной деятельности
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
143
возможно лишь при условии синхрониза¬
ции скоростей и сроков реакций обмена ве¬
ществ в элементах системы. Для физиоло¬
гического анализа это есть проблема об
изменении лабильностей при формировании
слаженного единого целого, о согласован¬
ности процессов по доминирующему ан¬
самблю. Такая постановка задач физиоло¬
гического исследования предполагала рас¬
смотрение объективно необходимых взаимо¬
связей (внутренних механизмов), слагающих
в единый процесс зафиксированное много¬
образие морфологических и функциональ¬
ных систем, возникших в организме в про¬
цессе исторического развития и являющих¬
ся результатом его внутренней дифферен¬
циации.
Учение о переменной функциональной
лабильности, характеризующей динамиче¬
ские взаимосвязи и взаимозависимости воз¬
будимых систем, позволило А. А. Ухтомско¬
му конкретно реализовать эту идею и
перейти от понятия переменной функцио¬
нальной лабильности как индивидуальной
характеристики ткани к переменной функ¬
циональной лабильности как ансамблю
тканевых характеристик. Прослеживая вза¬
имосвязи различных элементов целого,
вовлеченных в единый процесс, он уста¬
новил, что уже для одного и того же воз¬
будимого субстрата существует не одна-
единствениая установка функциональной
лабильности с оптимальными ритмами ра¬
боты. Закономерное изменение органически
связанных величин — хронаксии, лабиль¬
ности, рефракторной фазы, продолжительно¬
сти отдельного возбуждения, скорости
проведения — свидетельствует о том, что
интервалы возбуждения подвижны. Они мо¬
гут под влиянием импульсации затягивать¬
ся, но и могут -сокращаться.
Совокупное рассмотрение связи элемен¬
тов системы, каждый из которых с необхо¬
димостью вынулсден подчинять свои скоро¬
сти возбуждения (лабильности) скоростям
других элементов и целому, показало, что
интервалы возбуждения гетерохронных си¬
стем единого целого приводятся в соответ¬
ствие в процессе работы набегающими им¬
пульсами, поднимающими функциональную
лабильность в момент своего вступления
в гетерохронный участок и тем самым делая
его восприимчивым к задаваемому ритму;
«участок, бывший до сих пор невосприим¬
чивым к волнам текущей частоты, стано¬
вится восприимчивым к ним и возбуждает¬
ся в их ритме» (там же, т. II, стр. 34).
Предельный и невоспроизводимый для воз¬
будимого субстрата ритм импульсов оказы¬
вается воспроизводимы^ на ходу текущей
работы (под влиянием самих набегающих
импульсов). Усвоенный ритм может удер¬
живаться продолжительное время, однако
возможны другие установки соответственно
ритму, задаваемому средой. Если в ^силу
разноинтервальности «спайка» и метаболи¬
ческой волны тетанус увязывается в еди¬
ный комплекс, то стройная согласованность
и соразмерное сочетание в общем процессе
развития многих и разнообразных тканевых
элементов с различными скоростями и ти¬
пами химической циклики осуществляются
по механизму усвоения ритма. Это сложное,
эмпирически наблюдаемое явление объяс¬
няет процесс становления целого, осущест¬
вляемого через сдвиги лабильности его
элементов. Определяя все вариации ответ¬
ных реакций, оно обнаруживает вместе с
тем причинную зависимость текущих уста¬
новок лабильности действующих приборов
от свойств раздражителей. В связи с изуче¬
нием явлений усвоения ритма нашли новое
опытное подтверждение обобщения, сделан¬
ные Н. Е. Введенским в работе «О соотно¬
шениях меясду раздражением и возбуяэде-
нием при тетанусе», о том, что импульс не
простой индикатор сложившегося состояния
в возбудимом субстрате, но фактор слагаю¬
щегося вновь. Уже отдельный приступ воз-
булсдения изменяет скорость протекания
последующих возбуждений, их амплитуду,
энергетическое и физиологическое значение
для возбудимого субстрата. Совокупное дей¬
ствие рядов последовательных импульсов
изменяет и устанавливает текущую лабиль¬
ность.
В учении А. А. Ухтомского о внутренних
механизмах регуляции физиологических
функций, выявляющем обусловленность
природы вариаций и сдвигов лабильности
свойствами раздражителей внешней среды,
область действия закона, согласно которо¬
му внешний раздражитель не индикатор,
а активный деятель, расширяется и приоб¬
ретает универсальное значение. Возбуди¬
мые системы организма, сопоставленные и
взаимодействующие, характеризующиеся
определенными размерами интервала воз¬
буждения (продолжительности состояния
возбулсдения), взаимно влияют друг на дру¬
га сдвигами величин лабильности.
Внутри системы (совокупности гетеро¬
хронных приборов) создаются самые разно¬
образные соотношения, например, взаимо¬
действия элементов с влияниями менее ла¬
бильного на более лабильный аппарат при¬
водят к периодическим групповым разрядам
по типу «тетанизированного одиночного со-,
кращения». Повторительные импульсы с1
более лабильного прибора, способные под¬
нять лабильность взаимодействующего ме¬
нее лабильного прибора, раскачивающие
инерционность относительно малолабильной
системы, приводят к усвоению нового рит¬
ма, навязываемого внешней средой. Поднять
лабильность может улсе первый приступ
возбуждения, вносимый в покоившийся до
этого возбудимый субстрат. Если под дей¬
144
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
ствием импульсов с более лабильного суб¬
страта инерция малолабильного субстрата
возрастает, интервалы возбуждения затя¬
гиваются, тогда наступает акт торможения,
обусловленный раздражителями внешней
среды. Эта вариативность реакций выте¬
кает из свойств раздражителей внешней
среды и обуславливается ими.
В изложенной концепции гуморальные
факторы играют роль функционального эле¬
мента целостного процесса и рассматрива¬
ются в связи с его исторически возникшей
дифференциацией. Фиксируя внимание в
плане свойств, представляющих интерес с
точки зрения изучения функционального
значения элемента целого, А. А. Ухтомский
установил, что чем филогенетически древ¬
нее возбудимый субстрат, тем менее диф¬
ференцирован нервный импульс («спайк»
и метаболическая волна), являющийся вы¬
разителем электрохимии деятельного со¬
стояния, что соответствует более древней,
относительно медленной увязке в единое.
Исторически возникшее расчленение «спай¬
ка» и метаболической волны (у высших
животных периодика токов действия изме¬
ряется в сигмах, а периодика метаболиче¬
ской волны — в секундах) и возрастание,
лабильности соответствуют более высоким
скоростям сигнализации у высших живот¬
ных по сравнению с низшими и зависят
от условий их существования.
Рассмотрение компонентов процесса воз¬
буждения в связи с целым выявило, что
«спайк» обеспечивает срочность сигнализа¬
ции, а метаболический процесс связан с
выработкой метаболитов специального фи¬
зиологического значения, влияющих на
структуру возбудимого субстрата в направ¬
лении более выгодной установки, допускаю¬
щей более быстрое протекание и завершение
отдельных «спайков». Метаболиты деятель¬
ного состояния углубляют и стимулируют
дальнейшую активность возбудимого суб¬
страта. Этим объясняется то, что тетани-
ческий ряд импульсов по мере своего раз¬
вития сдвигается к оптимальным условиям
работы, что, по существу, можно характе¬
ризовать как усвоение ритма — втягивание
возбудимого субстрата в ритм раздражений,
навязываемых внешней средой. Возбудимый
субстрат, будучи асинхронным к задавае¬
мому внешней средой ритму, под действием
самих импульсов на ходу деятельности ста¬
новится синхронным с ним, втягиваясь в
навязываемый средой ритм работы и при¬
обретая таким образом способность про¬
водить более высокие ритмы, чем в самом
начале работы. Следовательно, метаболизм,
сопровождающий отдельный импульс и ряд
импульсов, способствует подъему лабиль¬
ности, то есть установке субстрата на более
оптимальные темпы работы. Метаболиты
деятельности, поддерживая деятельность,
являются гуморальными подготовителями
возбудимого субстрата для более выгодного
воспроизведения очередных «спайков» и
стимуляторами эффекторов, создавая в них
установки лабильности, наиболее благо¬
приятные для воспроизведения в ритме раз¬
дражения последующих импульсов. Этот гу¬
моральный механизм регуляции, осущест¬
вляемый через изменения лабильности, за¬
висит от свойств раздражителей внешней
среды. В едином зксцитат-орном процессе,
включающем в себя и производство «спай¬
ка» и производство метаболитов-инкретов
деятельного состояния, раздражители внеш¬
ней среды — активные деятели, а не вы¬
явители преформпрованного. Эксперимент
точно установил, что гуморальные факторы
регуляции не являются, в полном смысле
слова, внутренними, то есть независимыми
от внешней среды, поскольку их свойства
также обуславливаются свойствами раздра¬
жителей внешней среды, являясь результа¬
том их взаимодействия с возбудимым суб¬
стратом.
Важнейшим принципиальным следстви¬
ем установления зависимости ответных ре¬
акций организма от свойств раздражителей
внешней среды явилось опытное опровер¬
жение закона «специфических энергий
органов чувств», сформулированного
И. Мюллером, исходившим из предположе¬
ния, что качественные особенности реакций
организма обуславливаются специфически¬
ми свойствами возбудимых систем и не за¬
висят от свойств раздражителей внешней
среды, выявляющих лишь преформирован-
ные в них определенные типы реакций,
обусловленные непознаваемой специфиче¬
ской энергией. Эта идеалистическая концеп¬
ция И. Мюллера не укладывается в рамки
объективных опытных фактов, обобщенных
А. А. Ухтомским в учении о внутренних
механизмах регуляции физиологических
функций, согласно которому показатель ла¬
бильности выражает качественную опре¬
деленность возбудимых систем, исторически
возникшую в развивающемся организме.
В филогенезе развитие шло в направлении
функционального расчленения целого, диф¬
ференциации и специализации с ограниче¬
нием для специализировавшихся тканей
диапазона агентов, способных вызвать в них
эксцитаторный процесс от индифферентной
возбудимости с низкими порогами возбуж¬
дения к специальной отзывчивости на
определенные раздражители внешней среды.
Специфическая реакция является, таким
образом, проявлением свойств раздражите¬
лей внешней среды в свойствах возбудимо¬
го субстрата, сформировавшимся, как спе¬
циализированный под влиянием внешней
среды. Параметр переменной функциональ¬
ной лабильности отражает изменчивость
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
145
специфических реакций в зависимости от
свойств раздражителей внешней среды.
■ Итак, согласно учению А. А. Ухтомско¬
го, сложный и многофазный физиологиче¬
ский аппарат (организм) становится полно¬
связным под действием раздражителей
внешней среды в силу его способности к
подвижному равновесию и на текущем пу¬
ти, при этом структурное и функциональ¬
ное единство зафиксированного многообра¬
зия элементов целого, осуществляемого по
механизму усвоения ритма, «есть не столь¬
ко готовый механизм, сколько процесс, по¬
стоянно настраивающийся, но столь же по¬
стоянно готовый диссоциировать во времени
на ходу текущей реакции» (там же, т. II,
стр. 150). Рассмотрение общих и необхо¬
димых связей, слагающих эту многофаз¬
ную физиологическую систему, обладаю¬
щую единством действия при наличии мно¬
гообразия стимулирующих факторов, приве¬
ло к пересмотру установившихся в науке
воззрений на центральные механизмы
координации рефлексов. Еще в магистер¬
ской диссертации «О зависимости корти¬
кальных двигательных эффектов от побоч¬
ных центральных влияний» А. А. Ухтом¬
ский доказал, что схема статического прин¬
ципа реципроюной иннервации Ч. Шерринг-
тона, основанная на анатомических пред¬
ставлениях о локализации функций, не от¬
ражает реальной действительности.
А. А. Ухтомский экспериментально обосно¬
вал функционально-динамический принцип
рефлекторной деятельности, согласно кото¬
рому вся деятельность животного организма
является проявлением динамики нервных
процессов, обусловленных внешней средой.
Это уже не статические отношения физио¬
логических систем, а динамические, связан¬
ные с биохимическими, морфологическими и
функциональными изменениями, происхо¬
дящими под влиянием условий существо¬
вания. Принципу антагонистической ре-
ципрокной иннервации А. А. Ухтомский
противопоставил принцип содружественных
реакций, обеспечивающих точные коорди¬
нированные акты целого организма. При¬
знавая важное значение знаний анатоми¬
ческого строения организма, А. А. Ухтом¬
ский указывает, что одно анатомическое
исследование не может постигнуть и харак¬
теризовать принципиальные закономерности
высшего порядка, не исчерпывая многооб¬
разия форм проявления сложных динами¬
чески подвижных взаимосвязей и взаимоза¬
висимостей, связанных с тем, что организм
не тождествен самому себе и находится в
постоянном изменении и развитии.
В соответствии с критикой анатомиче¬
ского принципа А. А. Ухтомский ограничил
применение принципа общего пути (common
path no Ч. Шеррингтону), согласно которо¬
му координация целого организма обуслав-
10. «Вопросы философии» № 1.
ливается преобладанием воспринимающих
аппаратов над исполнительными. Принцип
общего пути объясняет только частные слу¬
чаи взаимосвязей и взаимоотношений цент¬
ров, поскольку целостные реакции осу¬
ществляются не преформированными коор¬
динациями готовых рефлекторных дуг, а
координациями, делающимися и складываю¬
щимися по ходу деятельности. Координа¬
ция — это всегда вновь становящийся и
всегда вновь настраивающийся процесс.
Подчеркивая научную несостоятельность
анализа координирующей деятельности ор¬
ганизма только с позиций анатомического
принципа, приурочивающего реципрокную
иннервацию к преформированным, анато¬
мическим антагонистам, А. А. Ухтомский
свою точку зрения на проблему координа¬
ции выразил следующим конкретным прин¬
ципиальным положением: рабочее отправле¬
ние органа не является заранее предопре¬
деленным свойством, а функцией его со¬
стояния, условиями существования.
Эта идея о динамически подвижной
взаимосвязи, взаимообусловленности и взаи¬
мозависимости физиологических систем бы¬
ла положена им в основу учения о доми¬
нанте, в котором проблема целостности по¬
лучила дальнейшее развитие. Доминанту в
физиологии А. А. Ухтомский определяет
как стойкий господствующий очаг возбуж¬
дения в центральной нервной системе, на¬
капливающий в себе возбуждения за счет
«посторонних» центров, то есть за счет
импульсов, идущих с других рецептивных
полей, не имеющих к нему прямого отноше¬
ния, и вызывающий торможение других
центральных областей. Таким очагом стой¬
кого возбуждения становится центр, обла¬
дающий повышенной возбудимостью, инер¬
цией, способностью суммировать возбужде¬
ния, идущие с других рецептивных полей.
Условием, необходимым для формирования
доминанты, является состояние стационар¬
ного возбуждения центров, обусловленное
факторами внешней среды. На основе опыт¬
ных данных он показал, что при наличии
доминантного очага рефлекторный аппарат
по закону 'иррадиации возбуждений в сто¬
рону очага повышенной возбудимости по¬
ляризуется в определенном направлении.
Центры, особенно возбудимые, «впечатли¬
тельные», «отклоняют», «притягивают» к
себе падающие на организм раздражения.
Так формируется временно господствующий
рефлекс, трансформирующий работу про¬
чих рефлекторных дуг и направляющий
деятельность всего рефлекторного аппара¬
та в целом.
Изучая естественные целостные доми¬
нанты, А. А. Ухтомский показал, что при
доминантных установках рефлекторного
аппарата животного организма происходит
совозбуждение целого созвездия «констел¬
146
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
ляции» центров. Исследовав специфические
особенности проявления этого закона на
различных уровнях нервной системы, он
показал ведущее значение коры головного
мозга и доказал все возрастающую роль
кортикального компонента доминанты в
процессе эволюционного развития живот¬
ного организма. «Рефлекторная деятель¬
ность,— пишет А. А. Ухтомский,— коорди¬
нируется уже и в спинном мозгу. Мы ви¬
дели, что там можно вызывать сгибание,
разгибание, чесание, как отдельные эпизо¬
ды. Но на спинальном препарате не хватает
обобщающего регулятора, подчиняющего
эти эпизодические рефлексы текущей позе
организма, как целого» (там же, т. IV,
стр. 78). Констелляцию центров целостной
доминанты при ведущей роли ее кортикаль¬
ного компонента А. А. Ухтомский характе¬
ризует как динамический орган, создаю¬
щийся в ответ на изменения внешней сре¬
ды. При этом самые разнообразные центры,
оказывается, могут войти в функциональ¬
ную связь и создать на данный момент
констелляцию «созвездие» (функциональ¬
ный орган), но эти же самые центры при
других условиях могут связаться с другими
центрами, вступить в новое «созвездие» и
принять участие, таким образом, в дея¬
тельности нового функционального органа
соответственно новым условиям среды.
В реципрокные отношения, оказывается,
могут вовлекаться и очень разобщенные
между собой центры, когда они регулируют
определенное состояние организма, и,сле¬
довательно, сложные межцентральные свя¬
зи не укладываются в рамки постоянных
обязательных анатомических путей.
С понятием «динамический функциональ¬
ный орган» А. А. Ухтомский связывает
динамическую группировку центров при ве¬
дущей и регулирующей роли коры голов¬
ного мозга. Он особенно подчеркивает то
обстоятельство, что если понятием анато¬
мического органа улавливается лишь
частный и исключительный случай, «искус¬
ственно зафиксированный и вырванный из
непрестанно текущей истории, совершав¬
шейся в динамике ткани», то понятием
«функциональный физиологический орган»
улавливается сложная динамика функцио¬
нальных связей и взаимодействий центров.
Так, морфология освещается из динамики
ткани. Морфологический принцип - подчи¬
няется динамическому. Эта концепция,
экспериментально обоснованная А. А. Ух¬
томским, позволила ему развить и конкре¬
тизировать одно из основных положений
рефлекторной теории И. М. Сеченова о ди¬
намическом характере рефлекторной дея¬
тельности животного организма.
Совершенно очевидно, что проблема це¬
лостности организма разработана А. А.
Ухтомским с позиций диалектического ма¬
териализма. Для животного организма, по
А. А. Ухтомскому, понятие целостности
должно быть динамическое, выражающее
изменчивые состояния организма. Це¬
лостность осуществляется и воспроизводит¬
ся организмом в ответ на изменяющуюся
среду, путем воссоздания динамических
функциональных органов, по специфиче¬
скому закону доминанты, подчиняющей весь
организм общей рефлекторной установке на
среду. Целостная поведенческая реакция
организма на среду определяется наличием
в центральной нервной системе домини¬
рующих, господствующих очагов возбужде¬
ния.
Проблему целостности Ухтомский решал
конкретно, показывая процесс развития и
становления целого, выражающегося в
сложнейших взаимосвязях и взаимозависи¬
мостях материальных элементов, представ¬
ляющих собою систему тканей и органов
различной лабильности с различными рабо¬
чими ритмами, способных в достаточно ши¬
роких пределах изменяться под действием
текущих импульсов. Эти изменения пере¬
даются, в свою очередь, другим тканям,
органам и целой системе. Центры, активно
приспосабливаясь к приходящим раздра¬
жениям, начинают работать не в своем соб¬
ственном, то есть свойственном им, ритме,
а дают разряды синхронные с ритмом при¬
ходящих раздражений. Ритмы раздражений,
приходящие в нервную систему, особенно
усваиваются центрами, находящимися в
состоянии доминанты. Организм, таким об¬
разом, настраивается на доминирующую
функциональную лабильность, доминирую¬
щий ритм работы. На кору ложится общее
гармонирование ритмов в организме, укла¬
дывание событий во времени. И, следова¬
тельно, органы и ткани с различной ла¬
бильностью выражают собой природу целого
организма. Изменения функциональной ла¬
бильности и ритмической активности орга¬
нов и тканей причинно связаны с измене¬
нием целого, они как бы производны от
целого, так как было установлено, что
ритм раздражения, вызывающий доминанту,
является одновременно ритмом, которому
и будут подчинены нервные центры, они
будут усваивать этот навязываемый им
ритм. Доминанта, как органическое целое,
протекает по своим специфическим законам
развития.
Так подошел Ухтомский к очень важному
для биологии и особенно для медицины вы¬
воду о том, что любая реакция животного
организма на внешнюю среду зависит от
функционального состояния всего организ¬
ма. Для медицины научное решение этого
вопроса имеет большое практическое зна¬
чение, так как на противопоставлении ча¬
сти и целого были построены теоретические
концепции, приводившие к применению
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
147
неверных методов лечения и диагностики,
построению односторонних теорий патоге¬
неза заболеваний.
Из всего сказанного видно, что
А. А. Ухтомский активно боролся с идеа¬
лизмом. Он показал, что для понимания
гармонического развития животного орга¬
низма вовсе нет нужды прибегать к какой-
то особой нематериальной «жизненной си¬
ле» или к непознаваемому «фактору
целостности», «энтелехии», так как гар¬
мония организма и среды, его целостные
реакции есть результат длительного исто¬
рического развития и доступны точному
научному анализу. Он критикует физиоло¬
гов, привлекающих понятие целесообразно¬
сти для объяснения еще не познанных био¬
логических процессов, что практически
приводит к. телеологии. «Целесообразность
для натуралиста, как известно, критерий
непригодный!» — пишет А. А. Ухтомский
(там же, т. I, стр. 224),
В духе философского материализма при¬
менил А. А. Ухтомский принцип доминан¬
ты для анализа явлений сознания.
В своем труде «Доминанта как рабочий
принцип нервных центров» (1923) он ха¬
рактеризует доминанту как объективный
общеневрологический закон в деятельности
нервной системы, указывая, что доминан¬
та — это не плод фантазии, не допущение,
а объективный закон природы, существую¬
щий независимо от сознания, вроде закона
тяготения, с которым нельзя не считаться.
Воспроизведение доминант в эксперименте
является неоспоримым аргументом в поль¬
зу того, что комплекс явлений, называемый
им доминантой, выражает закономерные
взаимодействия и взаимосвязи нервных
центров. Постановка вопроса об объектив¬
ном характере открытого закона имела
принципиальное значение, так как на этой
основе он подходит к анализу общепове¬
денческих реакций организма.
Основываясь на опытных фактах и тон¬
ких наблюдениях, он показывает значение
доминанты в трудовой и умственной дея¬
тельности человека. Так, например, дли¬
тельно поддерживаемая рабочая поза, по
А. А. Ухтомскому, имеет в своей основе до¬
минанту, исключающую для данного време¬
ни всякие посторонние движения. Следо¬
вательно, доминанта есть рефлекторная
установка всего организма на среду и
как функциональный орган включает це¬
лый комплекс центров, начиная с коры го¬
ловного мозга «дальнозорких центров» и
кончая сосудистыми и вегетативными, а
это значит, что «за такою работою или по¬
зою приходится предполагать возбуждение
не единого местного очага, но целой груп¬
пы центров, быть может, широко разбро¬
санных в нервной системе» (там же,
стр. 192—193), при торможении прочего
мозгового поля. Таким образом, физиологи¬
ческой основой определенной работы или
рабочей позы человека является временно
господствующий рефлекс, трансформи¬
рующий и направляющий для данного вре¬
мени работу прочих рефлекторных дуг, все¬
го рефлекторного аппарата в целом.
Освещая значение доминанты в умствен¬
ной деятельности человека, А. А. Ухтомский
последовательно проводит принцип детер¬
минизма, на конкретных примерах показы¬
вая обусловленность психики внешним ми¬
ром. Акцентируя внимание на понимании
психики как вторичном явлении, обуслов¬
ленном воздействиями внешнего мира,
А. А. Ухтомский решительно отвергает вся¬
кие попытки искать решение проблемы
сознания в отрыве от материальной осно¬
вы, доказывая неотделимость психических
актов от деятельности мозга.
В доминанте, этом объективно сущест¬
вующем рефлекторном процессе мозга, воз¬
никает психическое, как функция мозга,
отражающего материальный мир. «Я ри¬
скнул в свое время,— пишет А. А. Ухтом¬
ский,— предложить вниманию исследова¬
телей проблему о доминанте потому, что
самому мне она поясняла многое в зага¬
дочной изменчивости рефлекторного пове¬
дения людей» (там же, стр. 317).
Доминанта, как динамический орган,
имеет ведущее значение в творческой дея¬
тельности человека. Писатель, философ,
исследователь, ищущий разгадки занимаю¬
щего его вопроса, может найти нужное ему
решение неожиданно среди посторонних,
«не идущих к делу» раздражений: чтение
художественной литературы, прогулка,
восхождение на горы, журчание ручейка и
так далее. Не относящиеся к занимающим
мыслям впечатления, оказывается, исполь¬
зуются для подкрепления господствующего
очага возбуждения. Так, например, абсо¬
лютная тишина не является наилучшим
условием для плодотворной творческой ра¬
боты, ибо самые разнообразные раздражи¬
тели могут подкреплять наличную доминан¬
ту. Доминанты ярко выражены у людей,
увлеченных своим трудом, у которых все
усилия направлены на решение поставлен¬
ных задач. Это есть не проявление духа, а
объективная закономерность психической
деятельности как отражательной функции
головного мозга. В физиологическом отно¬
шении это есть рефлекторные акты —
поляризация рефлекторного аппарата, в
котором угнетены и трансформированы дру¬
гие рефлексы. В этом смысле доминанты—
«маховые колеса» ученого, избавляющие
«мысль от толчков и пестроты» и содей¬
ствующие «сцеплению фактов в единый
опыт». А. А. Ухтомский дает весьма цен¬
ные замечания о том, что открытия не со¬
вершаются по наитию, а являются резуль-
14»
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
тагом обобщения практического опыта лю¬
дей. Закономерность этого процесса как
отражательного А. А. Ухтомский показы¬
вает на примере И. Ньютона. Случайный
раздражитель в виде упавшего яблока мог
явиться только поводом к разряду уже
имевшейся «выхоженной», «созревшей»
доминанты, и, таким образом, кажущаяся
случайность открытия по внезапной догад¬
ке, по вдохновению, внушенному свыше,
отпадает. Этот вывод следовал из целого
комплекса экспериментов А. А. Ухтомско¬
го, которыми он обосновал, что доминан¬
та — это длительная рефлекторная уста¬
новка на среду. Доминанта как сложный
рефлекторный акт должна рассматривать¬
ся исторически, в процессе возникновения
и развития. Отвергая идеалистическую кон¬
цепцию о самопроизвольности психических
процессов, А. А. Ухтомский объективно
анализирует внутренние механизмы возник¬
новения, течения и исходы доминант, дина¬
мику мозговых нервных процессов, их зави¬
симость от внешней среды. Из его теорети¬
ческих обобщений следует, что принципом
доминанты подчеркивается значение дина¬
мического органа, снимающего с очереди
и вытесняющего все прочие деятельности,
так как стационарное возбуждение предпо¬
лагает сопряженное торможение, являю¬
щееся необходимым условием оформления
доминанты как механизма. В учении о до¬
минанте А. А. Ухтомский развивает мате¬
риалистическую идею И. М. Сеченова о
рефлексе как универсальном механизме в
жизнедеятельности животного организма и
тем самым делает новый шаг в познании
материального субстрата психических яв¬
лений. Исходя из всестороннего конкретно¬
го физиологического анализа психических
явлений, А. А. Ухтомский делает вывод о
том, что по заранее подготовленному фоку¬
су повышенной реактивности центров и
по сопряженному с данным фокусом тормо¬
жению можно предвидеть направление реак¬
ции и перестраивать ее. В связи с этимон
высказывает глубокие, полные оптимизма
мысли о воспитании, ибо доминанта «де¬
лаема».
Таким образом, согласно учению
А. А. Ухтомского, содержание понятия це¬
лостности в живой природе включает един¬
ство организма и среды и применительно к
высшему животному — единство физиче¬
ского и психического. Всеобщая идея о за¬
висимости организма от условий его суще¬
ствования конкретизируется им в учении о
механизмах регуляции физиологических
функций и в учении о доминанте как учении
об общих закономерностях в нервной дея¬
тельности, выявляющих материальную
структуру единства.
Естественнонаучная теория А. А. Ухтом¬
ского рассматривает единство действия ор¬
ганизма как имманентную, внутренне при¬
сущую ему целостность, вытекающую из его
материальной природы. Становление целого
характеризуется им как процесс., в кото¬
ром отдельные элементы во взаимодействии
соотносительны с целым и находятся в от¬
ношениях субординации. Качественно опре¬
деленная, но изменяющаяся материальная
структура организма обуславливается воз¬
действиями внешнего мира и подчиняется
объективным законам.
Именно в этой связи А. А. Ухтомский
обратил особое внимание на методологию
научных исследований, ибо рассмотрение
объективных необходимых взаимосвязей,
слагающих физиологическую систему в
«полносвязный механизм», стало возмож¬
ным на основе применения материалисти¬
ческой диалектики к изучению всей сово¬
купности явлений и процессов живого ор¬
ганизма и окружающей его среды. Так
окончательно (после Н. Е. Введенского)
сформировался этот оригинальный путь
исследований в физиологии — от изучения
механических физико-химических элемен¬
тов биологических процессов к разработке
сущности проблем метаболизма и, наконец,
к сложнейшим проблемам интеграции орга¬
низма.
А. К. ОВЧИННИКОВА
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
К вопросу о марксистской диалектической
логике как системе категорий
Диалектический материализм является
по своей структуре мировоззрением
и методом. Эта структура не случай¬
на, она вытекает из того, что марксистская
философия рассматривает в качестве
основного вопроса философии от¬
ношение мышления к бытию. Исходя из
основного вопроса, диалектический мате¬
риализм и развивает свою философскую
теорию, ибо ответ на основной вопрос
философии достигается показом материаль¬
ности мира и его объективных закономер¬
ностей, учением о возникновении сознания,
теорией познания, учением о примате ма¬
териального также и в явлениях обществен¬
ной жизни и т. д. Материалистический от¬
вет на основной вопрос дается многосторон¬
ней философской теорией. Метод возни¬
кает лишь на основе мировоззренческой
теории и не имеет самостоятельного зна¬
чения.
Без материалистически-мировоззренче-
ской теории вообще не может быть ника¬
кого подлинного метода. Лишь признание
объективной реальности как
существующей независимо от сознания при¬
дает понятию метода его подлинный смысл.
Материализм не признает за мышлением ни¬
какого самодовлеющего значения и видит
задачу мышления в познании объективной
реальности в целях общественной практи¬
ки. Именно обслуживая практику, мышле¬
ние в процессе прогрессирующего познания
развивает наряду с теоретической также и
свою методологическую сторону.
И что касается логики, то она при¬
надлежит к методологической стороне фи¬
лософии.
Следовательно, из материалистического
ответа на основной вопрос философии вы¬
текает, что философия по своей структуре
является мировоззрением и методом. Эта
точка зрения дает нам возможность оценить
идеалистическую философию Гегеля и со
стороны ее структуры. У Гегеля харак¬
тер философии определяется ответом
на основной вопрос, но, поскольку он на
него отвечает идеалистически, по¬
стольку этот вопрос в то лее время теряет
для него свое особое теоретическое значе¬
ние. Именно в силу того, что Гегель, как
идеалист, отождествляет мышление и бы¬
тие, для него основной вопрос философии
не нуждается в теоретическом рассмотре¬
нии. Поэтому Гегель не развивает теорети¬
ческое содержание своей философии из ос¬
новного вопроса, а исходит из определенно¬
го понимания формы движения «миро¬
вого духа», «абсолютной идеи». В каче¬
стве отправного начала своей философии
Гегель берет методологическую
схему, имеющую априорный характер;
она не выводится, а просто утверждается.
Согласно этой схеме он и развивает свою
теорию.
Таким образом, структура философии,
как она сознательно разрабатывается диа¬
лектическим материализмом и в общем
свойственна также и домарксистской фило¬
софии, в гегелевском идеализме фальсифи¬
цируется и искажается.
Но если Гегель не переходит от мировоз¬
зренческой теории к методу, а исходит из
предвзятой методологической схемы, то у
него вообще нет подлинного метода в смыс¬
ле применения мышления к объективной
реальности (в науке и общественной прак¬
тике). Его философия стремится быть
изображением абсолютной
истины. Следовательно, его метод, с од¬
ной стороны, имеет значение метода изло-
леения якобы абсолютной истины, а с дру¬
гой стороны, в силу тождества мышления
и бытия он доллеен быть таклсе формой
объективного развития самого содержания
мира (как духа) и тем самым получает
объективное значение, становится содержа¬
нием теории. Таким образом, метод входит
в саму теорию, сливается с нею. В конечном
итоге у Гегеля в результате отождествле¬
ния мышления и бытия отолсдествляются
теория и метод. Именно поэтому строение
философии у Гегеля становится произволь¬
ной конструкцией. Вместо мировоззренче¬
ско-методологической структуры философия
у Гегеля приобретает структуру внешне
150
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
единой системы, построенной соглас¬
но предвзятой формуле.
Вследствие своего идеализма Гегель ви¬
дел суть философии в логике. Ло в то же
время вследствие его идеализма логика
не имеет у него никакого методологического
значения, а должна быть воспроизведением
наиболее общего содержания мира в каче¬
стве абсолютной истины. Это понима¬
ние логики является предпо¬
сылкой того, что Гегель пред¬
ставляет ее как систему фило¬
софских категорий, которые
он определенным образом
располагает, или, иначе, выво¬
дит друг из друга. Гегелевская ло¬
гика, выступающая в форме системы кате¬
горий, исходит из идеалистического отри¬
цания мировоззренческо-методологической
структуры философии.
В гегелевской логике диалектика высту¬
пает в мнимом переходе одной категории в
другую и в том, что общий порядок катего¬
рий должен выражать всеобщую связь раз¬
вития. Но эта искаженная и извращенная
диалектика содержится в извращенной в
icBoeM понятии логике.
Изображение философии с точки зрения
логики, как некоей системы «диалектиче¬
ски» переходящих друг в друга категорий,
является, по существу, идеалистическим за¬
блуждением. Поэтому удивительно, что в
последние годы идея «диалектико-логиче¬
ской» системы категорий пользуется такой
симпатией у ряда марксистских философов.
Эти философы принимаются за создание
марксистской системы категорий. Обычно
они изображают дело таким образом, будто
речь идет об уже общепризнанной актуаль¬
ной задаче, решение которой связано со
значительными теоретическими трудностя¬
ми, и будто бы на эту-то задачу и нужно
ориентироваться. При этом предлагаются
различные проекты расположения и упоря¬
дочения категорий. Правильная задача ис¬
следования определенных философских ка¬
тегорий и их взаимоотношения связывается
с фиктивной задачей построения всеобщей
системы категорий.
В принципиальном вопросе о том, какое
значение должно быть придано подобной
всеобщей системе категорий, мнения явно
расходятся. Одна группа авторов недву¬
смысленно выступает за то, что марксист¬
ско-ленинская философия вообще по своей
структуре должна представлять собой си¬
стему категорий. Другие авторы придержи¬
ваются того мнения, что дополнительно к
существовавшим до сих пор составным ча¬
стям марксистской философии должна быть
создана система категорий в качестве диа¬
лектической логики.
Что касается приверженцев первой груп¬
пы, то они видят в целостной системе фило¬
софских категорий высшую структурную
форму философии. Они принимают поэтому
гегелевскую форму философии за более вы¬
сокую по сравнению с марксистской фило¬
софией и пропагандируют в интересах
внутреннего единства марксистско-ленин¬
ской философии превращение ее в систему
категорий. Материалистическое мировоззре¬
ние должно быть подведено в рамках такой
системы под соответствующие категории
(«материя», «сознание»). Точно так же
диалектические законы должны быть вве¬
дены в эту систему в виде категорий (на¬
пример, «противоречие»). Таким образом,
марксистская философия должна быть по¬
строена из «однородных элементов».
Философия как система категорий должна
якобы обладать тем преимуществом, что в
ней простейшим образом достигается
единство теории познания, логики и диа¬
лектики. В действительности же такого
рода единая система оставляет вне
поля зрения как материалистическое
мировоззрение, так и диалектико-материа¬
листический метод. По сути дела, в этой
попытке создать марксистскую систему
категорий в указанном смысле мы имеем
перед собой новую форму гегельянской
интерпретации диалектического материа¬
лизма
1 Наглядным примером такого рода кон¬
цепции может служить в ГДР статья
Э. Альбрехта «Гегель и разработка ма¬
териалистического учения о категориях»
(«Einheit», 1956, Heft 10). Альбрехт реко¬
мендует здесь гегелевское учение о катего¬
риях в качестве образца. Он выдвигает сле¬
дующее программное положение: «Мы по¬
казали, что гегелевское учение о категориях
оказывает нам значительную помощь при
разработке систематики материалистическо¬
го учения о категориях. Это не может,
естественно, не повлиять на нашу програм¬
му по диалектическому материализму. Так'
как диалектика и материалистическая тео¬
рия идентичны по содержанию... оказывает¬
ся целесообразным излагать диалектиче¬
ский материализм на основе единства диа¬
лектических законов и категорий» (стр. 986).
Как нет, по мнению Альбрехта, разницы
между диалектикой и материалистической
теорией, так «не существует принципиаль¬
ного различия между категориями и зако¬
нами диалектики» (стр. 987).
В пропагандируемой Альбрехтом системе
категорий вопрос об историческом и логи¬
ческом, как и вопрос об единстве логики,
диалектики и теории познания, должен ре¬
шаться на манер Гегеля. И, наконец,«при
этом решается одновременно основной во¬
прос философии, вопрос об отношении ма¬
терии и сознания» (стр. 987). «Решая» при
посредстве упорядочения категорий важ¬
нейшие философские вопросы, в частности
еще раз по-новому решая давно уже ре¬
шенный основной философский вопрос,
Альбрехт ополчается против «крайне-дог¬
матических воззрений в вопросах система¬
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
151
Б проектах превращения марксистской
философии в единую категориальную систе¬
му можно встретиться с оттенком или, если
хотите, с оговоркой, что основной вопрос
философии и разграничение материализма и
идеализма должны служить предпосыл¬
ками к этой системе.
Система может, таким образом, деклари¬
роваться как материалистическая, но в то
же время основной вопрос философии необ¬
ходимо остается чем-то м а л о в а ж и ы м
(belanglos) для структуры философии. Тем
самым выхолащивается теоретическое со¬
держание основного вопроса философии. От¬
рицается его широкое теоретическое значе¬
ние, определяющее все строение филосо¬
фии. Больше того, строение философии
должно быть здесь независимым от основ¬
ного вопроса и соответствовать скорее не¬
коей формуле (например, бытие — сущ¬
ность — понятие), определяющей порядок
категорий1.
При этом обнаруживается эклектическая
непоследовательность, заключающаяся в
том, что, с одной стороны, марксистская
философия в качестве целого, единой
науки должна быть системой категорий, а
с другой стороны, этой системе должно
предшествовать материалистическое миро¬
воззрение, низведенное в своем значении до
пустой предпосылки (Vorzeichen).
Фактически такой проект направлен одно¬
временно и против материализма, ко¬
торый выбрасывается из общего строения
философии, и против марксистского диалек¬
тического метода, превращенного в
эквилибристику (Einheitsmischmasch) кате¬
горий.
Если одни марксистские философы от¬
стаивают воззрение, будто прежнюю струк¬
тики марксистской философии» (стр. 979).
На деле же статья Альбрехта пропаганди¬
рует крайнюю программу ревизионизма, ко¬
торый всегда приукрашивал себя тем, что
обвинял марксизм в догматизме.
1 См. Е. П. Ситковский «Ленин о сов¬
падении в диалектическом материализме
логики, диалектики и теории познания»
(«Вопросы философии» № 2 за 1956 год).
Хотя изложение диалектического материа¬
лизма должно, по Ситковскому, начинаться
с основного вопроса философии, однако со¬
держание марксистской философии опреде¬
ляется им следующим образом: «Диалекти¬
ческий материализм есть единая наука, объ¬
единяющая в своем содержании и диалек¬
тику (или диалектический метод), и логику,
и гносеологию» (стр. 85). В этом определе¬
нии материализм не играет никакой роли.
Эта единая наука, поясняет далее Ситков¬
ский, должна быть построена как учение о
категориях бытия, сущности и понятия (по
Гегелю). И «мы увидим,— пишет он,—
оправданность историей познания приводи¬
мого порядка логических категорий, их об¬
щего разделения на категории бытия, сущ¬
ности и понятия (познания)...» (стр. 88),
туру диалектического материализма сле¬
дует заменить системой категорий, что в
основе своей представляет выступление про¬
тив материализма, то другие, как уже упо¬
миналось, рассматривают эту систему как
дополнительную составную часть марксист¬
ской философии. В качестве «диалектиче¬
ской логики» она должна выступать наря¬
ду с прежними составными частями диалек¬
тического материализма или же только
частично включаться в них. Такого рода
предложения относительно разработки диа¬
лектической логики, казалось бы, не затра¬
гивают основного вопроса философии.
И, тем не менее, следует сказать, что они не
согласуются с материализмом. Всеобщая си¬
стема категорий даже в этом ограниченном
значении следует идеалистическому
образцу; диалектическая логика подобного
рода решительно чужда марксизму по са¬
мой своей структуре. Во всякой философии
любая составная часть должна определять¬
ся характером целого, а диалектическая ло¬
гика, являющаяся системой категорий, ока¬
зывается независимой от основной струк¬
туры диалектического материализма; она не
соответствует марксистско-материалистиче¬
скому понятию метода.
Мы не можем, однако, ограничиться эти¬
ми абстрактными замечаниями. Поскольку
мы охарактеризовали создание марксист¬
ской системы категорий (в каком бы смысле
она ни понималась: как структура фило¬
софии вообще или как дополнительная со¬
ставная часть) как постановку ложной за¬
дачи в философии, мы хотели бы в даль¬
нейшем обстоятельно обосновать это.
Сущность требуемой марксистской систе¬
мы категорий должна состоять в том, что
категории как однородные элементы фило¬
софии выводятся одна из другой*
что они располагаются в определен-!
ной необходимой последовательно¬
сти, что между ними должно быть создано
всеобщее отношение субордина¬
ции2. Философские категории должны
2 Так, например, Ситковский пишет: «Раз¬
вертывание внутреннего содержания диа¬
лектического материализма как науки дол¬
жно совершаться не случайно, не хаотиче¬
ски (этого никто никогда не станет утверж¬
дать.— Р. Г.), не в порядке простой коор¬
динации (сопоставления), но последова¬
тельно, необходимо, логично, в порядке
строгой субординации (соподчинения)
основных понятий и законов, о которых идет
речь в науке диалектического материализ¬
ма» (там же, стр. 81).
Очень ясно формулирует также А. В. Гу-
лыга принцип защищаемой им системы ка¬
тегорий в рецензии на работу В. П. Туга-
ринова «Отношение между категориями
диалектического материализма («Deutsche
Zeitschrift fur Philosophie», 1957, Heft 5). Гу-
лыга пишет: «Диалектические категории
могут быть познаны и определены (как это
152
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
упорядочиваться в ходе необходимого вы¬
ведения их друг из друга, причем в каче¬
стве примера всегда приводится «Логика»
Гегеля. Само собой понятно, что при этом
хотят сколько возможно отдалить себя от
идеализма Гегеля, но не видят того, что
идеализм следует относить к самой идее си¬
стемы категорий, метафизической по свое¬
му характеру.
Гегелевская система философских кате¬
горий при всей кажущейся необходимости
выведения друг из друга основных поня¬
тий сконструирована произвольно. Она на¬
чинается с неопределенного, неконкретно¬
го понятия — бытия — и заканчивается
якобы высшим и конкретнейшим поня¬
тием — абсолютным знанием. Движение от
исходного понятия к конечному, завер¬
шающему понятию происходит на основе
внутреннего развития, имеющего телео¬
логический характер.
Якобы диалектически связанные между
собой категории имеют в системе раз на¬
всегда установленное значение,
которое метафизически следует из их отно¬
шения к высшему понятию — «абсолютной
идее». Полностью определяемые тем местом,
какое они занимают в системе, категории
имеют только ограниченное отношение друг
к другу. Диалектика категорий, всесто¬
ронность их отношений друг к другу
разрушаются самой системой, и диалек¬
тическое изменение их зна¬
чений в отношении к объективной реаль¬
ности в ходе развития познания не находит
своего выражения; оно, естественно, не
играет для Гегеля никакой роли. К основ¬
ным ошибкам гегелевской системы относит¬
ся, далее, то, что категории объектив¬
ной реальности и познания по¬
ставлены у него в один ряд. Но оставим
пока эту точку зрения в стороне!
В марксистских попытках построения си¬
стемы не должно быть теологии, вместо нее
мы якобы имеем последовательность, осно¬
ванную на внутренней необходимости, и
всеобщее отношение субординации. Именно
таким образом должна выражаться диалек¬
тика категорий. Но соответствует ли такая
стало общеизвестным со времени Гегеля)
только в единой системе, которая построе¬
на по принципу субординации. Система ка¬
тегорий, которая включает в себя целост¬
ное содержание диалектического материа¬
лизма, должна быть построена из однород¬
ных элементов...» (стр. 636) и дальше: «Уже
Гегель... требовал такой последовательно¬
сти в развитии логических понятий, при ко¬
торой всякая категория с необходимостью
вытекала бы из предыдущей» (стр. 637).
В высшей степени примечательно, с какой
некритичностью приводится здесь ссылка
на Гегеля как на авторитет. Тугаринов, со¬
гласно Гулыге, говорит о диалектической
логике как системе понятий, содержащей
отношение субординации категорий.
система реальной диалектике и может
ли она ей соответствовать? Верно ли, что
объективная действительность развивается
от одних своих «сторон», «моментов»
и т. д., одних своих отношений к другим в
строгой последовательности? Гегель, как
идеалист, конструировал ее именно таким
образом. Его «абсолютная идея» переходит
от одной категории к другим с видимой
внутренней необходимостью, пока не пред¬
станет сама пред собой в чистом виде. Но
в объективной реальности бесчисленные
«стороны», «моменты», отношения, законы
даны одновременно и без субордина¬
ции и выведения, как существующие
«друг подле друга» и друг друга
взаимно проникающие. Если мы возьмем
для примера ряд парных категорий: содер¬
жание — форма, необходимость — случай¬
ность, количество — качество и т. д.,— то
мы должны сказать, что между ними не
существует ни отношения развития, ни от¬
ношения субординации; они не вытекают
друг из друга, они имеют всесторонние
взаимоотношения. Не бывает так, чтобы со¬
держание и форма имелись прежде, чем по¬
явились количество и качество, или наобо¬
рот. Если мы обратимся к другим категори¬
ям, то здесь также не бывает, чтобы,
например, противоречие существовало рань¬
ше, чем появилось движение, или движение
было без противоречия. Противоречие не
стоит выше движения, как и наоборот. Но
дело не в этом «раньше» — «позже».
Материя существует в бесконечном раз¬
нообразии своих «определений», «форм»,
«сторон», «качеств» и т. д. Многие ее
«стороны», «моменты» и т. д. не суборди¬
нированы в отношении друг друга. Катего¬
рии «форма» и «содержание» нельзя выве¬
сти из категории причинной связи. С дру¬
гой стороны, существуют и бесчисленные
отношения субординации. Так, например,
случайность подчинена необходимости,
форма зависима от содержания, особенное
и единичное подчинены всеобщему. В раз¬
личных по строению формах материи суще¬
ствуют разные отношения подчинения. Так,
в организме физическая и химическая фор¬
мы движения подчинены органической. Но
в другом аспекте органическая природа
остается зависимой от неорганической и
даже, наоборот, сама ей подчинена.
Материализм признает прежде всего бес¬
конечное многообразие объективной реаль¬
ности. Движение, изменение и развитие
происходят внутри этого многооб¬
разия. При этом переходы между вещами
и явлениями совершаются не в одном-един-
ственном направлении, но диалектически, в
противоположных направлениях.
Если случайность переходит в необходи¬
мость, то и необходимость, в свою очередь,
переходит в случайность; если неорганичс-
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
153
ское переходит в органическое, то и орга¬
ническое также переходит в неорганиче¬
ское. Только внутри многообразия и посто¬
янно совершающихся противоположных
переходов протекают крупные взаимосвя¬
занные процессы развития, в которых одна
форма материи производится из другой в
строгой последовательности, что и отра¬
жается сознанием в соответствующих ка¬
тегориях. Однако универсум — и в этом
все дело — не есть единонаправленный со¬
вокупный процесс, как это телеологиче¬
ски конструировал Гегель. Действитель¬
ность не является процессом, начинаю¬
щимся с определенного пункта и устрем¬
ляющимся к высшей цели, процессом,
будто бы восходящим от некоей неопре¬
деленной первоматерии к абсолютной исти¬
не. Материализм видит мир в его богатстве
и разнообразии, во всесторонности его вза-
имопереходов, в вечном движении и раз¬
витии, в возникновении и исчезновении.
Поэтому с марксистско-материалистиче¬
ской точки зрения диалектика есть учение
о всеобщей взаимосвязи и о развитии. Если
мы сравним с этим философию Гегеля, то
обнаружим, что у него взаимосвязь равна
развитию. Это различие марксистского и ге¬
гелевского взглядов на мир весьма примеча¬
тельно! Гегель конструирует общую взаимо¬
связь как развитие, а с другой стороны, у
него вообще нет подлинного развития,
поскольку все моменты последнего пред¬
ставлены в иерархическом строении веч¬
ной, абсолютной истины, так что само раз¬
витие является лишь демонстрацией веч¬
ной, раз навсегда установившейся, неизмен¬
ной взаимосвязи. Взаимосвязь и развитие в
конструкции гегелевской системы иденти¬
фицируются. (Для его времени эта филосо¬
фия как учение о развитии была, тем не
менее, большим шагом вперед.)
Материалистическое мировоззрение не
признает всеобщей субординации «опреде¬
лений», «сторон», «форм» и т. д. объек¬
тивной реальности. Идея всеобщей системы
субординации в самой объективной дей¬
ствительности предполагает также призна¬
ние некоего предельно всеобщего
«вершиной» целого, чем-то наивысшим, и
это противоречит материалистическому
взгляду на мир. «Определения», «стороны»
и т. п. действительности не возникают
строго последовательно друг из друга, а на¬
ходятся во всесторонней взаимной зависи¬
мости. Познание лишь вычленяет (и истори¬
чески и логически) различные ее содержа¬
тельные стороны, моменты и фиксирует их
в категориях. Материализм не признает и
сплошь единонаправленного развития ми¬
ра. Признание такого развития мира являет¬
ся идеалистическим и недиалектическим.
Это значит, что всеобщая философская
система категорий не может основываться
пи на всеобщей объективной субординации
явлении действительности, ни на единона¬
правленном мировом процессе. Но тем са¬
мым при сопоставлении с объективной ре¬
альностью, с ее подлинной диалектикой ру¬
шится идея системы категорий. Объектив¬
ная реальность насмехается в своей диалек¬
тике над схематикой системы категорий.
Ныне защитники марксистской «диалек¬
тико-логической» системы категорий пыта¬
ются доказать, что последовательность ка¬
тегорий должна соответствовать историче¬
скому ходу человеческого познания. Но и
эта мысль во многих отношениях непра¬
вильна. Прежде всего для материализма
критерием мышления является объективная
реальность. Развитие логического мышле¬
ния не есть, как у Гегеля, развитие самой
реальности. У идеалиста Гегеля последова¬
тельность категорий должна была иметь,
разумеется, одновременно объективное и
субъективное значение, являясь одновре¬
менно и объективным и субъективным про¬
цессом, и на этой основе у него отожде¬
ствлялись также история и система фило¬
софии (логики). С точки зрения материа¬
лизма развитие мышления не идет
параллельно развитию объективного мира.
Успехи познания, путь познания не яв¬
ляются масштабом для отношений объек¬
тивности. Если, например, в ходе развития
науки определенная эпоха выдвинула на
первый план рассмотрение качества
вещей и явлений и лишь затем их к о л и -
ч е с тв а (см. «История философии», изда¬
ние АН СССР, т. I, 1957, стр. 576 и сле¬
дующие), это отнюдь не означает, будто ко¬
личественная сторона вещей в объективном
отношении произошла из качественной и
потому должна быть из нее выведена, как
это случилось с названными категориями в
гегелевской системе. У Гегеля категория ко¬
личества возникает из категории качества.
В действительности же существует взаимо¬
действие между качественными и количе¬
ственными «сторонами» вещей и явлений.
Из этого следует, что было бы абсурдным
возводить ограниченность развития позна¬
ния в логическую схему. В исследовании
объективной реальности мышление постоян¬
но возвышается над своей собствен¬
ной историей и исправляет эту последнюю,
поскольку оно все точнее и правиль¬
нее охватывает взаимосвязи и процессы
действительности. Материализм отнюдь не
усматривает в истории мышления объек¬
тивной мировой систематики.
Да и сама история мышления вообще не
является, по сути дела, последовательно¬
стью категорий. В своем развитии мышле¬
ние отражает конкретными способами
«определения», «моменты» качества, фор¬
мы, взаимосвязи, закономерности и т. д.
объективной реальности. На основе объек¬
154
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
тивных связей и закономерностей оно вы¬
рабатывает специфические собствен¬
ные законы мышления, субъективные
формы, в которых воспроизводит объектив¬
ную реальность. Субъективные формы не
идентичны объективным взаимосвязям и
законам, хотя эти последние и лежат в ос¬
нове их формирования. Кроме того, они
отнюдь не сводятся просто к голым кате¬
гориям. В истории мышления мы имеем пе¬
ред собой, таким образом, прогрессирую¬
щий процесс познания объективных взаимо¬
связей, отношений, закономерностей при
одновременной выработке субъективных
форм, закономерностей, методов и т. д. их
отражения. Этот многосторонний конкрет¬
ный процесс развития познания, представ¬
ляющий собой единство объективного
содержания и субъективной формы, не мо¬
жет быть охвачен в системе субордини¬
рованных категорий. Это была бы совер¬
шенно непозволительная схематизация, ве¬
дущая, как у Гегеля, к произволу.
Интерпретация истории познания как ря¬
да категорий представляет собой произволь¬
ное построение. Но такой же идеалистиче¬
ской конструкцией является утверждение,
будто эта последовательность
категорий имеет значение логики или
будто логика является систематическим по¬
вторением общего хода познания,по¬
нятого как последовательный ряд
категорий. Такая метафизическая схема
исторического и логического не может быть
принята марксизмом, хотя бы даже некото¬
рые марксистские философы и позволили
себе вдохновиться ею. Единство историче¬
ского и логического выглядит по-иному. Су¬
ществом его является вовсе не совпадение
исторического и логического порядка (по¬
следовательности) категорий. Оно должно
быть изучено конкретно в его сложной
диалектике \
Мы утверждаем, таким образом, что ес¬
ли объективная реальность в своей диалек¬
тике не дает никакого основания для всеоб¬
щей системы выведенных одна из другой
категорий, то этого основания нет и в диа¬
лектике истории мышления. Для единой
системы философских категорий, содержа¬
щей всеобщую связь субординации, нет
научно обоснованного объективного или
исторического критерия.
Этот факт должен рассматриваться еще
и как причина того, что приверженцы мар¬
ксистской системы категорий имеют весьма
противоречивые представления о «необхо¬
димом» порядке категорий и зачастую про¬
1 Указание Ленина по вопросу об истори¬
ческом и логическом следует понимать от¬
нюдь не в смысле метафизического схема¬
тизма, как он дан в конструкции гегелев¬
ской системы. Ленин не оправдывает ника¬
кого гегельянства.
сто ссылаются на Гегеля. Построение таб¬
лиц категорий (чему посвятили себя
некоторые авторы) уводит от диалектики
действительности. Это праздное времяпре¬
провождение отнюдь не требует диалекти¬
чески живого применения категорий к
объективно-конкретному.
Но с точки зрения материалистического
мировоззрения имеются еще и другие воз¬
ражения против идеи всеобщей системы ка¬
тегорий. Это в первую очередь марксист¬
ское противопоставление материально¬
го и идеального, которое противо¬
речит построению единой системы катего¬
рий.
Среди философских категорий есть, с од¬
ной стороны, такие, которые воспроизво¬
дят объективно-реальное, а с дру¬
гой стороны, такие, которые характеризуют
познающее мышление в его отно¬
шении к объективной реальности. Идеаль¬
ное отражение материального мира имеет
свои собственные категории, например, об¬
раз, ощущение, мышление, опыт, истина
и т. д. Гегель, исходя из своей точки зре¬
ния единства субъекта и объекта, ставил
категории объективной реальности в один
ряд развития с категориями самого позна¬
ния. Категории переходят у него одна в
другую в «необходимом» движении от «бы¬
тия» к «абсолютному знанию». Но с мате¬
риалистической точки зрения вещи следует
рассматривать по-иному.
В историческом отношении категории от¬
ражения, сознания отнюдь не возникают,
как это казалось Гегелю, после катего¬
рий объективной реальности, бытия, сущ¬
ности, а существуют вместе с последними в
сложном процессе развития философии, но
они имеют иное логическое значение, не¬
жели категории объективности. Категории
мышления и познания по самому своему су¬
ществу отличаются от категорий материаль¬
ного мира. Они поэтому не могут быть рас¬
членены в единой системе по схеме: бы¬
тие — сущность — понятие. Проблема со¬
стоит не в том, чтобы поместить категории
познания в особый раздел, занести их на
особую таблицу в общей системе категорий,
как это предлагается некоторыми (у Гегеля
«понятие» тоже образует особый раздел его
«Логики»), Напротив, речь идет о, том, что
относительное противопоставление материи
и сознания в философском значении не до¬
пускает единой системы категорий как ди¬
алектической логики. Структура марксист¬
ской философии как мировоззрения и мето¬
да возникает именно из противопоставления
материи и сознания, так как это противо¬
поставление обязывает нас исходить из ос¬
новного философского вопроса.
Структурное разделение философии на
мировоззрение и метод не означает, будто
на одной стороне располабаются категории
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
155
объективности, на другой — мышления и
познания. Напротив, мировоззрение
включает в себя как категории материаль¬
ного мира, так и категории познания
(а именно теории познания). В то же время
диалектический метод формулирует как
всеобщие законы природы, общества и
мышления, так и специфические законы
мышления (например, логического вывода,
анализа и синтеза и т. д.). Как мировоззре¬
ние и метод философия получает конкретное
структурное выражение, она отображает
действительное диалектическое отношение
материи и мышления. В единой же системе
категорий философия, наоборот, схема¬
тизируется и одновременно ней¬
трализуется в мировоззренческом от¬
ношении. Можно сколько угодно подчерки¬
вать мнимоматериалистический характер
такой «марксистской» системы категорий и
самой резкой гранью отделять категории ма¬
териальной объективности от категорий ее
познавательного отражения, и все равно
такая система по своей природе стирает
.противоположность материального и иде¬
ального, стирает основную философскую
противоположность материализма и идеа¬
лизма, являясь по самой своей структуре
идеалистической и метафизической.
Если раньше мы показали, что в мате¬
риальном мире нет объективной основы для
построения всеобщей системы субордини¬
рованных категорий, то теперь мы можем
добавить, что материалистическое противо¬
поставление материи и сознания прямо за¬
прещает конструкцию подобной системы.
«Диалектическая логика» никогда не может
быть всеобщей системой категорий.
Перейдем теперь к рассмотрению другой
стороны, которое приведет нас к дальней¬
шему выяснению вопроса о категориях.
«Логика» Гегеля покоится на абсолю¬
тизации философских категорий, и мы,
как материалисты, не можем принять этой
абсолютизации. В истории общественного
сознания категории и понятия возникают не
сами по себе, а в зависимости от определен¬
ных знаний и представлений о природе, об¬
ществе и самом мышлении. В своем значе¬
нии категории никогда, даже на самой вы¬
сокой ступени абстракции, не утрачивают
связи с содержанием философских и
социологических представлений, с предмет¬
ным знанием. Категории тесно связаны с
содержанием общественного созна¬
ния; вместе с ним они развиваются и изме¬
няются. У Гегеля все это выглядело, одна¬
ко, совершенно иначе. Философские систе¬
мы с их определенным содержанием знаний
и представлений были для него преходя¬
щим придатком к неизменной цен¬
тральной категории, при посред¬
стве которой выражается будто бы одна из
сторон абсолюта. Он абсолютизировал кате¬
гории, изолировал их из их подлинной со¬
держательной связи в познании, приписы¬
вал им самостоятельную связь и познава¬
тельное значение абсолютной логики. Для
Гегеля значение и функция категорий
определяются исключительно тем, какое
место каждая из них занимает в системе
«абсолютной идеи».
В противоположность гегелевскому идеа¬
лизму марксистский материализм утвер¬
ждает, что категории обретают свое значе¬
ние и свою взаимосвязь лишь благодаря
связи с конкретным знанием.
Точно так же свою логическую функцию ка¬
тегории опять-таки выполняют только в
конкретных идеологических и научных
взаимосвязях.
Категории представляют собой, по Лени¬
ну, узловые моменты в развивающемся че¬
ловеческом познании, они являются опор¬
ными пунктами для дальнейшего развития
познания и для общественной практики.
Категории выполняют свою логическую
функцию при их применении в про¬
цессе прогрессирующего познания и прак¬
тики. У Гегеля логическое значение кате¬
горий состоит в том, что они в системати¬
ческом построении призваны представлять
«абсолютную идею». У него по самому ха¬
рактеру его философии проблемы приме¬
нения категорий не существует. Для ре¬
шения этого основного методологического
вопроса мы не можем найти в системе Ге¬
геля ничего положительного. Если мы изо¬
лируем, вырываем категории из всеобщей
связи знания и выдвигаем особое отношение
субординации между ними, то благодаря
этому категории не приобретают более вы¬
сокой логико-диалектической функции, а
лишаются таковой.
Здесь нужно подчеркнуть, что обществен¬
ное сознание в совокупности общих и спе¬
циальных знаний имеет, конечно, систе¬
матическую связь, внутри которой
обладают связью и категории. Мы выступа¬
ем здесь не против их связи вообще, а про¬
тив идеи обособленной связи, в
которой они якобы должны субординиро¬
ваться и выводиться друг из друга. Мар¬
ксистская философия включает в себя связ¬
ную сеть категорий: от «материи» до «ис¬
тины» и от «труда» до «коммунизма». Ка¬
тегории включаются в диалектический и
исторический материализм в общемировоз¬
зренческом и методологическом, а также в
общественно-практическом отношении.
Они связаны между собой в
конкретном структурно-орга¬
низованном философском со¬
держании. Сходным образом обстоит
дело и в специальных науках. Всякая нау¬
ка, будь то политэкономия или медицина,
включает в себя связную сеть категорий
и понятий. При этом категории философия
156
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
находятся в многообразной связи с катего¬
риями специальных наук.
Между тем было бы ошибкой полагать,
что философия и науки суть системы кате¬
горий. Науки представляют собой система¬
тически построенные теории, в которых
воспроизводятся объективные связи и за¬
кономерности. Кроме того, науки обладают
своими специфическими методами. По¬
нятия и категории выполняют в специаль¬
ных науках служебную по отношению
к теории и методу функцию. Нельзя делать
из них собственно логику или
систематику, ставить их над теорией и ме¬
тодом1. Категории не имеют в себе своего
собственного порядка. В ходе познания они
применяются не в соответствии с система¬
тикой, существующей ради себя самой, а в
соответствии с жизнью, их содержательным
значением. Философские категории,
таким образом, применяются гибко и
конкретно в науке и практике в их ми¬
ровоззренческом и методологическом значе¬
нии. Это упускают из виду, когда берут ка¬
тегории ради них самих, вырывая их из
мировоззренческо-методологической связи,
и пытаются изложить в виде особой диалек¬
тической логики.
Гегель справедливо выступал против чи¬
сто формалистического понимания логики,
согласно которому формам и законам мыш¬
ления придается только субъективное,
оторванное от объективной реальности зна¬
чение. В своей системе категорий он стре¬
мился к содержательной логике.
Однако его попытка не удалась, духовное
осталось здесь созерцающим свое собствен¬
ное содержание. В диалектическом мате¬
риализме категории существуют в общем
содержании философии нового типа, кото¬
рая не является созерцательной, а осно¬
вывается на практике и науке. Правиль¬
ный вывод из гегелевской попытк.т оказы¬
вается совершенно иным по своему
направлению, нежели тот, который отстаи¬
вают защитники марксистской системы ка¬
тегорий: а именно, категории должны по¬
лучить свою конкретную функцию в мате-
риалистически-мировоззренческом и мате-
1 М. Розенталь пишет в своем труде «Во¬
просы диалектики в «Капитале» Маркса»
(1955): «Результаты всякого познания фи¬
ксируются в понятиях и категориях... Каж¬
дая наука оперирует ими и представляет
собой определенную систему понятий и ка¬
тегорий» (стр. 381). Здесь отождествляют¬
ся (или не различаются) система понятий
теории и система категорий. Неоднократно
упоминает он и о «проблеме последова¬
тельности логических категорий». Хотя Ро¬
зенталь в ходе изложения и пытается из¬
бежать схематизма, присущего многим дру¬
гим авторам, мы не можем согласиться с
его пониманием вопросов диалектической
логики.
риалистичеслП-мстодологическом значении,
а не в нейтрализованной, целиком наду¬
манной системе связей.
Гегель, впрочем, очень легко решает
проблему содержательности категорий: он
заставляет категории порождать из самих
себя свое собственное содержание как чи¬
стейшее выражение «абсолюта». В этом
имеется, однако, двойная ошибка. С одной
стороны, мышление не имеет подлинного
отношения к объективности, оно не содер¬
жит никакого материального, объективно¬
го содержания. С другой стороны, у Гегеля
упускается из виду тот факт, что все логи¬
ческое и методологическое мышление в от¬
ношении к объективности необходимым об¬
разом более или менее ф о р м а л и з о в а-
н о. Лишь материалистическое установле¬
ние связи между мышлением и объектив¬
ным содержанием позволяет правильно по¬
нять и абстрактно-формальную сторо.иу
мышления. Однако отношение мышления к,
объективности различно само по себе и
очень многосторонне. Именно поэтому фи¬
лософия многосторонне расчленена в миро¬
воззренческом и теоретико-познавательном,
методологическом и логическом отношении.
Гегелевские упрощения, идентификации,
тавтологии неприемлемы для научно й
философии; они не являются образцом для
марксизма, осуществившего революцион¬
ный переворот в философии.
Научная философия марксизма на раз¬
личных ступенях абстракции и формали¬
зации соотнесена с действительностью. Но
именно потому, что она соотнесена
с ней, подражание гегелевской системе ка¬
тегорий привело бы диалектический мате¬
риализм к формализму. Структурная
система диалектического материализма
стоит бесконечно выше гегелевской идеа¬
листической попытки построения системы.
Нет абсолютно никакого основания для
возврата к гегелевской идеалистической
структурной форме.
Здесь мы подходим к последнему пунк¬
ту. В гегелевском объективном идеализме
искажена сущность самой л о г и к и. У Ге¬
геля речь идет об абсолютной, самодовлею¬
щей системе. Материализм, напротив, го¬
ворит о логике в смысле применения мыш¬
ления к объективности. И если (что
несомненно) категории при этом имеют
большое логическое значение, то является
ли вследствие этого логика системой кате¬
горий?
Логика есть учение о формах, законах и
общей методике мышления (причем мы не
рассматриваем здесь вопроса об отношении
формальной логики и диалектического ме¬
тода). Формы, законы, методы мышления
многообразны. Они .не сводимы к катего¬
риям. Превращение науки логики в после¬
довательность категорий приводит к ее
схематизации, к уничтожению с п е ц и-
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
157
а л ь н о - л о г и ч е с к о г о учения о мыш¬
лении, о его специфических формах и за¬
конах. Это несовместимо с диалектическим
подходом к вопросам мышления, несовме¬
стимо с насущными задачами разработки
диалектической логики.
Чтобы избежать превратных толкований,
нужно в заключение отметить следующее:
мы отнюдь не возражаем против разработ¬
ки и исследования категорий, против даль¬
нейшей систематизации диалектического
материализма. Перед марксистскими фило¬
софами, несомненно, стоит задача разработ¬
ки категорий, исследования определенной
связи между ними, например, между
причинностью, закономерностью, необходи¬
мостью и т. д. Им предстоит развивать
теорию и метод диалектического и истори¬
ческого материализма в соответствии с раз¬
витием науки и практики и в зависимости
от этого двигать дальше разработку кате¬
горий.
Задачей их является также дифференци¬
ровать различные разделы учения диалек¬
тического материализма. В случае надоб¬
ности следует вводить новые понятия.
Нужно развивать далее учение о методе,
глубже и плодотворнее освещать вопросы
логики. Это может даже привести к изве¬
стным оправданным и необходимым и з-
м е я е я и я м в строении диалекти¬
ческого материализма. У диалектического
материализма много задач, относящихся к
связи системы и содержания. Но в данный
момент вопрос стоит так: следует ли систе¬
матизировать .философские категории пу¬
тем включения их во всеобщую схему
субординации, хотя они уже имеют свою
внутреннюю связь в диалектическом ма¬
териализме? Является ли попытка упорядо¬
чения категорий тем плодотворным путем,
идя по которому можно обогатить диалек¬
тический материализм, разрешить действи¬
тельные проблемы? Состоит ли задача
дальнейшего развития диалектического ма¬
териализма в создании подобной формы
« диалектической л о гики »?
Идея системы категорий как логики
зиждется у Гегеля на отождествлении мыш¬
ления и бытия и связана поэтому с идеа¬
листическим мотивом самодовлеющей, аб¬
солютной истины; она зиждется на метафи¬
зической абсолютизации категорий и пред¬
ставлении о выводимости философских
определений друг из друга внутри телеоло¬
гически организованного целого. В гегелев¬
ской системе понятие логики искажается.
В ней дается извращенно сконструирован¬
ное изображение диалектики всеобщей
взаимосвязи, всеобщего движения и разви¬
тия.
* * *
Крайне удивительно, что в марксистской
философии вопрос о подражании гегелев¬
ской системе занял в последние годы столь
значительное место. «Марксистская» систе¬
ма категорий как диалектическая логика,
по сути дела, не может быть свободна от
основных ошибок гегельянщины. Все это
проистекает из недооценки материалисти¬
ческого мировоззрения в философии, из
недостаточного понимания определяющего
значения мировоззрения для метода и для
самой логики. Если система категорий
должна служить формой диалектического
материализма при устранении его прежней
структуры, как это предлагается некоторы¬
ми авторами, то это можно расценивать
лишь как программу растворения диалек¬
тического материализма в гегелевской си¬
стематике категорий.
Нужно не схематизировать структуру
диалектического материализма, а еще бо¬
лее многогранно ее развернуть в ее миро¬
воззренческо-методологической конкретно¬
сти.
Р. О. ГРОПП (Лейпциг)
О производительных силах
I. Вводные замечания
Учение о производительных силах и про¬
изводственных отношениях как о двух сто¬
ронах общественного процесса производ¬
ства — важнейшая часть марксистско-ле¬
нинской теории. Оно имеет исключительно
большое значение для понимания законо¬
мерностей общественного развития.
Значение производительных сил в раз¬
витии общества определяется тем, что раз¬
витие их является высшим критерием об¬
щественного прогресса. Особенно большое
значение получает развитие производи¬
тельных сил после завоевания государ¬
ственной власти пролетариатом, поскольку
общество в этот период от стихийного раз¬
вития переходит к развитию плановому.
В программе КПСС записано: «Как главное
и основное, определяющее собой всю хо¬
зяйственную политику советской власти,
поставить всемерное повышение произво¬
дительных сил страны» (Протоколы
VIII съезда РКП(б). Партиздат, 1933,
стр. 391). В Постановлении ЦК РКП(б) от
12 января 1922 года, написанном
В. И. Лениным, сказано: «Главнейшим и
самым коренным интересом пролетариата
после завоевания им госвласти является
увеличение количества продуктов, повыше¬
158
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
ние в громадных размерах производитель¬
ных сил общества» (Б. И. Ленин. Соч.,
т. 33, стр. 163).
Значение развития производительных
сил в современных условиях определяется
тем, что построение коммунистического об¬
щества является непосредственной практи¬
ческой делыо современной деятельности
людей, борющихся за достижение этой це¬
ли вод руководством Коммунистической
партии Советского Союза. Построение ком¬
мунистического общества предполагает осу¬
ществление принципа «от каждого — по
способностям, каждому — по потребно¬
стям». Осуществление этого принципа тре¬
бует создания изобилия продуктов, кото¬
рое возможно лишь при колоссальном раз¬
витии производительных сил общества.
Главная задача СССР в настоящее вре¬
мя— догнать и перегнать США по произ¬
водству важнейших видов продукции на
душу населения. Решение этой задачи в
ближайшие 15 лет требует значительного
роста производительности труда. Ряд фак¬
торов, являющихся факторами роста про¬
изводительности труда, представляют со¬
бой в то же время факторы роста произ¬
водительных сил. К ним относятся: техни¬
ческий прогресс и оснащение совершенной
техникой предприятий и отраслей народ¬
ного хозяйства; повышение квалификации
кадров, занятых в производстве; мате¬
риальная заинтересованность работников в
результатах их труда; социалистическое
соревнование и т. д.
Большое значение, которое имеют произ¬
водительные силы в развитии общества,
обязывает к теоретической ясности в трак¬
товке этой категории. Ряд вопросов требует
уяснения при рассмотрении производитель¬
ных сил: сущность производительных сил,
их элементы, соотношение их с производ¬
ственными отношениями и т. д.
Связь производительных сил и произ¬
водственных отношений определяется тем,
что человек, являясь главным элементом
производительных сил, в то же время яв¬
ляется субъектом производственных отно¬
шений. Единство субъекта производствен¬
ных отношений и главного элемента про¬
изводительных сил предрешает теснейшую,
органическую связь между производитель¬
ными силами и производственными отно¬
шениями.
Марксистско-ленинская теория опреде¬
ляет связь производительных сил и произ¬
водственных отношений как соотношение
содержания и формы, находящихся в диа¬
лектическом взаимодействии: производи¬
тельные силы, являясь содержанием по от¬
ношению к производственным отношениям
как форме, определяют их характер; про¬
изводственные отношения, являясь формой
по отношению к производительным силам,
в свою очередь, оказывают воздействие на
их развитие — содействуют ему или ме¬
шают. По объему промышленной про¬
дукции на душу населения США нахо¬
дятся впереди СССР и с точки зрения уров¬
ня развития производительных сил могли
бы решить целый ряд задач, стоящих пе¬
ред обществом; но благодаря тому, что там
господствуют капиталистические производ¬
ственные отношения, которые на данной
ступени развития капитализма тормозят
развитие производительных сил, а у нас —
социалистические, открывающие безгра¬
ничный простор развитию производитель¬
ных сил, СССР первый построил атомную
электростанцию, первый создал межконти¬
нентальные баллистические ракеты, пер¬
вый осуществил запуск искусственных
спутников Земли и искусственной планеты.
Что касается вопроса, об элементах, об¬
разующих производительные силы, то за
последние двадцать лет у нас прочно уста¬
новилось понимание производительных
сил как сочетания орудий производства,
при помощи которых производятся мате¬
риальные блага, и людей, приводящих в
движение орудия производства и осуще¬
ствляющих производство материальных
благ благодаря известному производствен¬
ному опыту и навыкам к труду. Такое по¬
нимание является неполным и потому не
совсем точным. Дальнейшее изложение по¬
священо в основном рассмотрению вопроса
об элементах производительных сил.
II. Что такое производительные силы
1. Исходные позиции
Для того, чтобы выяснить, что такое
производительные силы, нужно иметь в
виду ряд положений марксистско-ленин¬
ской теории.
Марксистско-ленинская теория исходит
из того, что производство материальных
благ — основа жпзни человеческого обще¬
ства. Процесс производства обычно ото¬
ждествляют с процессом труда. Для этого
имеются основания: в процессе производ¬
ства так же, как и в процессе труда, че¬
ловек в конечном счете воздействует на
природу, превращая вещество природы в
потребительные стоимости: средства произ¬
водства и предметы потребления.
Но между процессом производства и про¬
цессом труда имеется и различие. Сущ¬
ность процесса труда исчерпывающим об¬
разом раскрыта Марксом. В процессе труда
человек своей собственной деятельностью
воздействует на вещество природы; веще¬
ству природы он сам противостоит как си¬
ла природы (см. «Капитал», т. I, 1950,
стр. 184).
В процессе труда на любой ступени об¬
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
159
щественного развития, при любом обще¬
ственном строе различают простые момен¬
ты труда.: целесообразную деятельность че¬
ловека, предмет труда и средства труда.
С точки зрения результата процесса тру¬
да — продукта,—средства труда и пред¬
мет труда являются средствами производ¬
ства.
Процесс труда только в том случае имеет
место, когда налицо все три простых мо¬
мента труда: нет процесса труда, если нет
целесообразной деятельности человека; нет
процесса труда, если нет предмета труда,
на который направлен труд человека; с тех
пор, как предшественник человека начал
пользоваться средствами труда и начал
сам делать их, превратившись тем самым в
человека, нет процесса труда, если нет
средств труда. Какой бы вид производства
мы ни взяли: добычу руды, выплавку ме¬
талла, выработку электроэнергии, произ¬
водство ткани, земледелие, скотоводство
и т. д.,— везде налицо три простых момен¬
та труда. В разных отраслях производства
средства труда и предметы труда играют
разную роль. Но даже в химическом про¬
изводстве, где в целом ряде отраслей роль
предметов труда весьма велика, обязатель¬
но в той или иной степени участвуют и
средства труда.
Процесс труда всегда является процес¬
сом производства; процесс производства не
всегда является процессом труда.
Процесс производства отличается в ряде
отраслей от процесса труда по продолжи¬
тельности времени, на протяжении кото¬
рого протекает тот и другой. Подобно тому,
как время производства в ряде отраслей от¬
личается от рабочего периода, так и про¬
цесс производства отличается от процесса
труда. Подобно тому, как в земледелии су¬
ществует разница между временем произ¬
водства и рабочим периодом, точно так же
в этой отрасли народного хозяйства на¬
глядно видна разница между процессом
производства и процессом труда: процесс
производства охватывает значительно бо¬
ле© длительный период, чем процесс труда.
Это различие — различие в продолжитель¬
ности времени, на протяжении которого
длится процесс производства и процесс
труда,— можно охарактеризовать как раз¬
личие количественное.
С тем обстоятельством, что в ряде отрас¬
лей процесс производства охватывает более
длительный период времени, нежели про¬
цесс труда, связано и другое различие —
качественного характера. В то время, как
процесс труда характеризуется соб¬
ственной деятельностью чело¬
века, процесс производства в ряде отраслей
охватывает как собственную деятельность
человека, так и деятельность природы —
процессы химические, биологические (хи¬
мическое производство, земледелие). Про¬
цесс производства в ряде отраслей равняет¬
ся процессу труда плюс «работа» природы.
Учитывая сущность процесса производ¬
ства и особенности его в отличие от про¬
цесса труда, можно перейти к рассмотре¬
нию сущности производительных сил и
элементов, из которых они состоят.
2. Сущность
производительных сил
Ответ на вопрос о том, что представ¬
ляют собой производительные силы,
обычно заключается в перечислении эле¬
ментов, из которых о ей состоят: произво¬
дительные силы—это орудия производ¬
ства и люди, приводящие в движение ору¬
дия производства и осуществляющие про¬
изводство материальных благ благодаря
известному производственному опыту и
навыкам к труду. Но перечисление эле¬
ментов еще не раскрывает сущности про¬
изводительных сил.
Для выявления сущности производи¬
тельных сил нужно обратиться к процессу
производства, одной из двух сторон кото¬
рого они являются. Из определения про¬
цесса производства в соответствии с мар¬
ксистско-ленинской теорией следует, что
он может осуществляться лишь при нали¬
чии определенных факторов. Подобно тому,
как не может иметь места процесс труда,
если отсутствует один из трех простых
моментов труда, точно так же не может
иметь места процесс производства, если
отсутствует один из факторов этого про¬
цесса.
Далее, производительные силы — кате¬
гория процесса производства. Лишь факто¬
ры, функционирующие в процессе произ¬
водства, являются производительными си¬
лами. Отсюда производительные силы мож¬
но определить примерно следующим обра¬
зом: производительные силы общества —
это единство личных и вещных факторов,
необходимых для того, чтобы совершался
процесс производства материальных благ.
Каковы эти факторы?.
3. Элементы
производительных сил
Исходя из того, что представляет собой
процесс производства как процесс, совер¬
шающийся между человеком и природой,
исходя из трех простых моментов труда,
из соотношения процесса труда и процесса
производства, можно заключить, что трем
простым моментам труда соответствуют три
фактора, три элемента, без которых не мо¬
жет совершаться процесс производства: два
из них — средства труда и предмет тру¬
да — являются в то же время двумя про¬
160
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
стыми моментами труда; третьим являются
люди—важнейший фактор производства:
подобно тому, как без целесообразной дея¬
тельности людей нет процесса труда, точ¬
но так же без человека нет процесса про¬
изводства. Лишь при наличии этих трех
факторов, трех элементов может совер¬
шаться процесс производства. Они являют¬
ся в своем комплексе столь же необходимы¬
ми, как необходимы для процесса труда
три простых момента труда.
Единство факторов производительных
сил выражается в том, что каждый из них
в качестве элемента производительных оил
предполагает наличие остальных с ним
связанных для того, чтобы производитель¬
ные силы могли функционировать. Един¬
ство элементов производительных сил вы¬
ражается в том, что отсутствие одного из
них — любого — парализует функциони¬
рование производительных сил, делает не¬
возможным процесс производства.
Производительные силы — категория
производства. Лишь тогда, когда система
элементов производительных сил дей¬
ствует, функционирует, речь может идти о
производительных силах. Вне процесса
производства машина, руда, дерево и т. д.
являются вещами, которые можно рассмат¬
ривать с различных сторон: с точки зре¬
ния физических свойств, химических, гео¬
метрических и т. д. Предметами труда и
орудиями труда руда, дерево, машина и
т. д. являются лишь как моменты процес¬
са труда, как факторы процесса производ¬
ства, когда они охвачены «пламенем
труда».
Является ли данная вещь предметом
труда или средством труда, зависит от кон¬
кретных условий ее использования. В про¬
цессе добывания каменного угля угольным
комбайном или отбойным молотком
уголь — предмет труда. Добытый уголь,
сжигаемый в топках на фабрике или заво¬
де,— средство труда, поскольку в данном
случае он содействует человеку в создании
соответствующего продукта. Земля, подвер¬
гающаяся обработке,— предмет труда; в
дальнейшем она — средство труда, по¬
скольку функционирует в качестве «со¬
зданной природой машины».
Земля, каменный уголь, руда в недрах
земли, машины, станки и т. д. в н е про¬
цесса производства — потен¬
циальные элементы произво¬
дительных сил. Лишь в комплексе,
в единстве, в процессе производства люди
и средства производства являются произ¬
водительными силами.
Что же представляют собой производи¬
тельные силы: соединение людей и о р у-
дий производства или соединение
людей и средств производства,
то есть орудий труда и предме¬
те в т р у д а? Из двух ответов на вопрос
правильным может быть лишь один. По¬
скольку строительство коммунистического
общества опирается на научную основу, на
познание закономерностей общественного
развития, на правильное, научное раскры¬
тие содержания категорий, которыми поль¬
зуются в процессе познания действитель¬
ности и воздействия на нее, постольку и
на вопрос об элементах производительных
сил должен быть дан правильный ответ.
Проверкой правильности теоретических по¬
ложений является практика. Правильность
ответа на вопрос об элементах производи¬
тельных сил, заключающегося в том, что в
производительные силы входят сред¬
ства производства, подтверждает¬
ся практикой социалистического строи¬
тельства.
В условиях нормально протекающего
процесса воспроизводства обычно не обра¬
щают внимания на наличие всех элемен¬
тов производительных сил как частей еди¬
ного целого. Оно кажется естественным, са¬
мо собой разумеющимся. В условиях иск¬
лючительных наглядно проявляется необ¬
ходимость наличия предмета труда как
элемента функционирующих производи¬
тельных сил. В первые годы после Вели¬
кой Октябрьской социалистической рево¬
люции в СССР, стране, разоренной первой
империалистической войной, гражданской
войной и военной интервенцией империа¬
листических государств, налицо была пер¬
вая производительная сила всего челове¬
чества — рабочие, налицо были средства
труда — фабрики и заводы с их оборудо¬
ванием, но не было сырья и топлива —
и производительные силы не могли функ¬
ционировать, мало того, они р а з р у ш а-
л и с ь (см. В. И. Ленин. Соч., т. 29,
стр. 334—335).
С другой стороны, когда империалисты
в последующий период пытались задушить
СССР, наша страна выдержала блокаду и
смогла развивать свои производительные
силы, в частности, потому, что имела ко¬
лоссальные естественные ресурсы в виде
минеральных ископаемых, лесов и т. д.—
потенциальные предметы труда. Под ру¬
ководством Коммунистической партии це¬
лесообразная деятельность советских лю¬
дей превращала эти предметы труда при
помощи средств труда в необходимые со¬
ветскому обществу средства производства
и предметы потребления. Блокада прова¬
лилась, а СССР с каждым годом все боль¬
ше и больше развертывал и развертывает
свои производительные силы.
Исходя из необходимости в условиях
строительства социализма развивать быст¬
рыми темпами производительные силы,
партия, В. И. Ленин с первых же шагов
строительства нового общества ставили во¬
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
161
прос об обеспечения СССР возможности с а-
мостоятельно снабдить себя всеми
главнейшими видами сырья (см. В. И.
Ленин. Соч., т. 27, стр. 288).
Геологическая изученность СССР на
1 января 1918 года определялась в 10,5%,
к 1 января 1929 года — в 18,0%.
XVI съезд партии в 1930 году принял спе¬
циальное постановление о придании разви¬
тию геологоразведочного дела таких тем¬
пов, которые должны значительно опере¬
дить темпы развития промышленности с
целью заблаговременной подготовки мине¬
рального сырья. Геологическая изученность
СССР на 1 января 1934 года определялась
в 35,8%, на 1 января 1945 года — в
72,8%. В марте 1957 года министр геоло¬
гии и охраны недр СССР, подводя итоги за
75 лет со времени образования государ¬
ственной геологической службы нашей
страны, констатировал, что в настоящее
время этап выяснения геологического стро¬
ения и перспектив выявления различных
полезных ископаемых на территории СССР
в основном завершен.
XX съезд КПСС в резолюции по отчет¬
ному докладу ЦК КПСС указал, что даль¬
нейшее развитие производитель¬
ных сил страны настоятельно требует
вовлечения новых источников сырья.
Товарищ Н. С. Хрущев в докладе на юби¬
лейной сессии Верховного Совета СССР
6 ноября 1957 года, говоря о перспективах
и задачах коммунистического строитель¬
ства в СССР, подчеркнул, что по разведан¬
ным запасам важнейших видов минераль¬
ного сырья Советский Союз занимает пер¬
вое место в мире, а по разведанным запа¬
сам нефти — одно из первых мест в мире.
Вопрос о запасах важнейших видов мине¬
рального сырья имеет особое значение в
связи с тем, что «теперь перед нами стоит
задача претворить в жизнь великую идею
нашего века — коммунизм», а построение
коммунизма предполагает колоссальное раз¬
витие производительных сил.
Можно ли считать случайным, что по¬
становления партии и мероприятия прави¬
тельства связывают развитие производи¬
тельных сил с сырьем? Разумеется, нет.
Именно потому, что сырье, предмет труда,
является органическим элементом произво¬
дительных сил, вопрос о нем всегда возни¬
кает в связи с вопросом о развитии произ¬
водительных сил.
Особенно наглядно выступает роль пред¬
мета труда как элемента производительных
сил при построении плана развития народ¬
ного хозяйства. Одним из важнейших мо¬
ментов построения плана строительства
коммунизма являются задания по развитию
производительных сил. В народнохозяй¬
ственном плане намечается вовлечение в
материальное производство кадров и повы-
11. «Вопросы философии» № 1.
шение их квалификации, намечается уве¬
личение производственных фондов и про¬
гресс техники — рост и совершенствование
средств труда; но для того, чтобы люди
при помощи средств труда могли произво¬
дить продукцию согласно заданиям плана,
необходимы соответствующие предметы
труда.
В первом великом перспективном плане
строительства социализма в СССР — плане
ГОЭЛРО — первые разделы посвящены
природным запасам топлива, ресурсам вод¬
ной энергии, земельным богатствам, пред¬
ставляющим собой потенциальные предме¬
ты труда.
Большую роль играет вопрос о природ¬
ных ресурсах — потенциальных предметах
труда — при определении экономического
потенциала страны: при сравнении эконо¬
мического потенциала в определенный мо¬
мент с экономическим потенциалом в ка¬
кой-нибудь другой момент или при сопо¬
ставлении экономического потенциала од¬
ной страны с экономическим потенциалом
другой.
Количественное выражение развития
производительных сил дает статистика.
В статистике должно быть точно опреде¬
лено, какие элементы включаются в про¬
изводительные силы. Будет ли полным
представление о развитии производитель¬
ных сил СССР, есл'и в статистическое вы¬
ражение этого развития будет включено
количество людей, занятых в сфере мате¬
риального производства с характеристикой
их квалификации, если будет дано количе¬
ственное выражение производственных
фондов с характеристикой их технического
уровня, но не будет статистической ха¬
рактеристики природных ресурсов как по¬
тенциальных предметов труда, их объема,
характеристики их по степени изученно¬
сти и возможности вовлечения в хозяй¬
ственный оборот?
В условиях, когда производительные си¬
лы рассматривались как сочетание людей
и орудий труда, избежать при учете про¬
изводительных сил учета потенциальных
предметов труда было невозможно; он про¬
изводился, но не был теоретически оправ¬
дан. Фактически осуществлявшаяся трак¬
товка производительных сил как единства
людей и средств производства
подтверждает правильность теоретической
трактовки.
4. Соображения по поводу
трактовки производительных
сил как сочетания орудий
производства и людей
В пользу того, что в производительные
силы включаются только орудия труда, а
не средства производства в целом, часто
приводят то соображение, что хотя и ору-
162
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
дня труда и предмет труда являются сред¬
ствами производства, но роль их в процессе
производства различна: орудия труда иг¬
рают определяющую роль среди средств
производства.
Бесспорно, орудиям труда принадлежит
определяющая роль. Известно, какое боль¬
шое значение придавал им Маркс. Анали¬
зируя роль орудий труда в процессе про¬
изводства, Маркс приводит высказывание
Франклина, определяющего человека как
животное, делающее орудия. Об этом же
говорит и то, что для изучения исчезнув¬
ших общественно-экономических формаций
останки средств труда имеют такое же зна¬
чение, какое строение останков костей
имеет для изучения физической организа¬
ции исчезнувших видов животных.
При всей бесспорности факта определя¬
ющей роли орудий труда в средствах про¬
изводства отсюда никак нельзя сделать вы¬
вода, что предмет труда не включается в
производительные силы. Производительные
силы — целое, система, элементов. В си¬
стеме элементов могут быть и бывают эле¬
менты, имеющие разное значение; но сре¬
ди них есть такие, без которых нет систе¬
мы. Хотя орудия труда имеют особое зна¬
чение, но поскольку без предмета труда
нет процесса производства, постольку про¬
изводительные силы, являющиеся катего¬
рией производства, включают средства про¬
изводства, в том число и предметы труда.
Соображение относительно того, что в
производительные силы входят только ору¬
дия производства и люди, представляется
неубедительным и с точки зрения сущно¬
сти процесса производства и его резуль¬
тата — создания продукта. В создании
продукта — цель и смысл процесса про¬
изводства. Даже при капитализме, в усло¬
виях которого целью производства являет¬
ся получение возможно большей прибыли,
необходимо создание в процессе производ¬
ства товаров, реализация которых нужна
для достижения цели. С точки зрения про¬
цесса производства и его результата важ¬
но, чтобы в итоге получился продукт, а
продукт получается лишь при наличии
предмета труда, при отсутствии которого
производительные силы пе могут функцио¬
нировать.
5. Роль отдельных факторов
производительных сил
Люди и средства производства — сред¬
ства труда и предметы труда — представ¬
ляют в качестве производительных сил
единство: нет процесса производства, если
отсутствует какой-либо из элементов един¬
ства; но каждый из факторов имеет особое
зпачение, играет свою особую роль в про¬
цессе производства и тем самым в разви¬
тии производительных сил.
а) Люди как фактор
производительных сил
Люди являются главным, важнейшим
элементом производительных сил. Это объ¬
ясняется следующим.
Во-первых. Люди определяют цель про¬
изводства. Если исключить начальные, ин¬
стинктивные, животнообразные формы’тру-
да, то человеческое общество, осуществляя
производство, всегда стремится к опреде¬
ленной цели. Общей целью производства
является удовлетворение потребностей об¬
щества (в обществах с антагонистически¬
ми классами потребности эксплуататорских
господствующих классов и потребности
эксплуатируемых классов существенным
образом различаются; при капитализме
удовлетворение потребностей общества по¬
средством производства используется бур¬
жуазией для достижения своей цели — из¬
влечения возможно большей прибыли). До¬
стигается общая цель созданием определен¬
ных продуктов — предметов личного по¬
требления: пищи, одежды, жилищ и т. д.—
либо средств производства. Хотя цель об¬
щества, равно как и отдельных членов об¬
щества, объективно обусловлена, но в каж¬
дом конкретном случае организации произ¬
водства определенных продуктов цель про¬
изводства устанавливается человеком.
Во-вторых. Представляя собой главный
фактор производительных сил, человек в то
же время является субъектом производ¬
ственных отношений, складывающихся в
процессе производства в соответствии с
уровнем развития производительных сил.
Процесс производства осуществляется в
единстве производительных сил и произ¬
водственных отношений. Форма и тип
производственных отношений, субъектом,
носителем которых является человек,
имеют важнейшее значение в развитии про¬
изводительных сил, оказывают на эго раз¬
витие большое влияние.
В-третьих. Люди создают средства труда,
в первую очередь орудия труда, изобре¬
тают все новые средства труда, совершен¬
ствуют их. Первоначальным арсеналом
средств труда является для человека зем¬
ля. Сначала орудия труда он берет готовы¬
ми: камни, палки и т. д. В дальнейшем
из камня, дерева, а затем металла он на¬
чинает делать средства труда. От камня,
палки, использования судоходных рек, во¬
допадов он переходит к созданию механиз¬
мов, двигателей, машин и т. д.
В-четвертых. Процесс производства
предполагает наличие предмета труда. На
первых порах существования человеческо¬
го общества человек берет предметы труда
готовыми в том виде, как они даны приро¬
дой. Предметами труда являются земля,
плоды, животные и т. д. С течением вре¬
мени к предметам труда, находимым чело-
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕН ИЯ
163
веком готовыми, присоединяются предметы
труда, подвергшиеся обработке, профиль¬
трованные трудом человека, то есть сырье:
пряжа, металл и т. д. В современных усло¬
виях человек на основе развития науки и
техники из природных ресурсов создает все
новые и новые виды предметов труда —
полимерные материалы: пластмассы, ис¬
кусственные волокна, синтетические кау-
чуки, порошковые металлы.
В-пятых. В процессе производства чело¬
век накапливает опыт и знания, благодаря
которым он совершенствует производство.
Человек в процессе производства познает
законы природы и научается использовать
их. В процессе своего исторического раз¬
вития общество создает науку. Прогресс
науки, особенно естественных наук, сти¬
мулируемый развитием производства, в
свою очередь, играет исключительно боль¬
шую роль в развитии производства. Чем
дальше, тем больше производство опирает¬
ся на научную основу.
Подобно тому, как при отсутствии одно¬
го из трех факторов не могут функциони¬
ровать производительные силы, точно так
же с определенного момента развитие про¬
изводительных сил не может происходить
без участия науки. В этом смысле Маркс
называет науку «непосредственной произ¬
водительной силой» (Из неопубликованных
рукописей К. Маркса. Журнал «Больше¬
вик» № 11 —12 за 1939 год, стр. 63).
В-шестых. На протяжении истории раз¬
вития человеческого общества меняется
роль человека как фактора производитель¬
ных сил. Свободный коллективный труд
человека первобытнообщинного строя, че¬
ловека, слабо вооруженного примитивными
орудиями труда, сменяется рабским тру¬
дом, когда человек как фактор производи¬
тельных сил выступает в качестве сред¬
ства производства. В качестве средства
производства человек фигурирует и при
феодально-крепостническом строе. Юриди¬
чески свободным, но экономически закаба¬
ленным является человек при капитализ¬
ме. На протяжении всей истории вплоть до
социализма человек сам выступает как
«определенным образом дрессированная си¬
ла природы». Между собой и предметом
труда он вклинивает орудие труда, воздей¬
ствуя на предмет труда.
При социализме, когда общество ставит
перед собой цель облегчить труд человека
и везде, где можно, заменить его труд ра¬
ботой машин, начинается и, чем дальше,
тем больше, углубляется изменение харак¬
тера труда человека. На оснояе развития
науки и техники человек все больше под¬
чиняет себе силы природы и заставляет их
служить себе. Из «определенным образом
дрессированной силы природы» он все
больше превращается в контролера про¬
цесса производства: он становится рядом
с процессом производства, заставляя со¬
зданные им машины работать. В связи с
развитием комплексной механизации, авто¬
матизации производства, телемеханики, ки¬
бернетики эта роль человека как фактора
производительных сил будет усиливаться,
будет высвобождаться все больше времени
для всестороннего развития индивидуума.
В-седьмых. Рост производительных сил
общества выражается в вовлечении все
большего количества людей в сферу мате¬
риального производства. Социализм откры¬
вает безграничный простор развитию про¬
изводительных сил. Численность рабочих
и служащих в современных границах
СССР увеличилась с 12,9 млн. человек в
1913 году до 54,6 млн. в 1958 году. Об¬
щая численность рабочих и служащих в
народном хозяйстве к концу предстояще¬
го семилетия составит свыше 66 млн. че¬
ловек. Число рабочих, занятых только
в одной отрасли материального производ¬
ства — в промышленности,— увеличилось
с 6,0 млн. человек в 1932 году до
14,3 млн. в 1955 году, число инженерно-
технических работников — соответственно
с 420 тыс. до 1,5 млн. человек.
Люди — главный элемент производи¬
тельных сил. При неуклонном росте про¬
изводительности труда увеличение числа
лиц, занятых в сфере материального про¬
изводства, позволяет увеличивать в высо¬
ких темпах объем продукции при однбвра-
менном сокращении длины рабочего дня.
Тем самым открывается возможность для
все более всестороннего развития членов
социалистического общества.
б) Средства труда как фактор
производительных сил
Марксистско-ленинская теория разли¬
чает в средствах труда механические сред¬
ства труда, орудия труда (как, например,
инструменты, машины), которые в своей
совокупности образуют то, что Маркс на¬
зывает костной и мускульной системой
производства. К средствам труда, во-вто¬
рых, относятся такие средства, которые
служат только для хранения предметов
труда (бочки, трубы, различные сосуды
и т. п.); в своей совокупности они образуют
сосудистую систему производства. К сред¬
ствам труда, в-третьих, относятся все ма¬
териальные условия производства, необхо¬
димые для того, чтобы процесс производ¬
ства вообще мог совершаться (земля, рабо¬
чие здания и сооружения, дороги и т. д.)
(см. К. Маркс «Капитал», т. I,
стр. 187).
Из средств труда в развитии обществен¬
ного производства важнейшую роль играют
орудия труда; они увеличивают силу чело¬
века. Возможность воздействия человека на
164
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
природу, возможность воздействия его на
предмет труда в процессе производства
возрастает по мере развития орудий труда.
О значении средств труда в развитии об¬
щественного производства говорит извест¬
ное положение о том, что экономические
эпохи различаются не тем, что произво¬
дится, а тем, как производится, какими
средствами труда
Развитие средств труда, технический
прогресс являются важнейшим фактором
роста производительности труда.
Развитие средств труда и в первую оче¬
редь орудии труда не только увеличивает
силу человека, но и облегчает его труд.
По мере дальнейшего развития в ряде слу¬
чаев труд человека заменяется работой ма¬
шин и механизмов.
Развитие и совершенствование средств
труда играют большую роль в развитии
ряда отраслей естественных наук. Исполь¬
зование атомной энергии, создание искус¬
ственных спутников Земли оказалось
возможным в силу развития науки и до¬
стижений техники. Наука, развиваясь,
является одним из важнейших условий
технического прогресса; в свою очередь,
технический прогресс является существен¬
ным фактором развития науки. Развитие
производительных сил находит свое выра¬
жение в развитии науки и техники.В свою
очередь, развитие науки и техники об¬
условливает, особенно в нашу эпоху, даль¬
нейшее развитие производительных сил.
Рост производительных сил в процессе
строительства коммунистического общества
в СССР происходит под знаком быстрого
развития средств труда. С 1913 по
1956 год производственные основные фон¬
ды увеличились в 14,8 раза, в том числе
производственные фонды промышленности
и строительства—в 32,6 раза. Валовая
продукция машиностроения и металлообра¬
ботки увеличилась в 1955 году по сравне¬
нию с 1913 годом в 162 раза, а в пред¬
стоящем семилетии намечается дальнейшее
ее увеличение еще почти в 2 раза. Осо¬
бенно быстро развивается производство
орудий труда; при росте валовой продук¬
ции машиностроения и металлообработки в
1955 году по сравнению с 1950 годом в
2,2 раза продукция станкостроения воз¬
росла в 3,8 раза, производство электроси¬
лового оборудования — в 3,7 раза.
в) Предмет труда как фактор
производительных сил
Предмет труда подвергается воздействию
человека, вооруженного средствами труда,
1 «Ручная мельница дает вам общество с
сюзереном во главе, паровая мельница —
общество с промышленным капиталистом»
(К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 4,
изд. 2-е, стр. 133).
с тем, чтобы (в результате процесса про¬
изводства) в качестве продукта он мог
быть использован либо как предмет личного
потребления, либо как предмет производи¬
тельного потребления (средство труда).
Предметами труда являются элементы
природы: каменный уголь, нефть, мине¬
ральные ископаемые, руда, лес и т. д.
Предметами труда являются также элемен¬
ты природы, подвергшиеся воздействию че¬
ловека: металл, выплавленный из добы¬
той из земли руды, пряжа, полученная в
результате обработки хлопка, льна и т, д.
Роль предмета труда как фактора произ¬
водительных сил определяется тем, что при
отсутствии предмета труда, как показано
выше, нет и не может быть процесса про¬
изводства.
Предметы труда как материал, из кото¬
рого делаются средства труда, в первую
очередь орудия труда, играют большую роль
в развитии орудий труда. Целые эпохи раз¬
вития человеческого общества различаются
по материалу, из которого делались орудия
труда: каменный век, бронзовый век, же¬
лезный век. Учитывая успехи в овладении
атомной энергией и развитие химии и хи¬
мического производства, предстоящую эпо¬
ху развития социалистического способа
производства характеризуют как век атома
и полимеров — пластмасс, искусственного
волокна и синтетического каучука.
Свойства и качество предметов труда р
значительной мере предопределяют харак¬
тер и качество орудий труда. Без новых
синтетических материалов нельзя решить
ряд задач в целом ряде отраслей производ¬
ства: в самолетостроении, электронике,
атомной технике и т. д.
Размещение естественных ресурсов —
потенциальных предметов труда — играет
большую роль, а в ряде случаев предре¬
шает размещение производства. При реше¬
нии вопросов о строительстве новых и ре¬
конструкции существующих цементных за¬
водов важнейшее значение имеет наличие
разведанной сырьевой базы достаточной
мощности. Аналогичное положение суще¬
ствует в целом ряде отраслей производ¬
ства.
Качество предметов труда имеет боль¬
шое значение с точки зрения экономическо¬
го эффекта процесса производства. Различ¬
на производительность труда, различна се¬
бестоимость в зависимости от того, разра¬
батывается ли богатый или бедный пласт
угля, богатое или бедное месторождение
нефти. Или, например, на строительство су¬
дов из пластмассы даже при ручном спо¬
собе придания пластмассе нужной формы
требуется примерно 40% трудовых затрат,
обычно связанных со строительством ме¬
таллических или деревянных судов то¬
го же типа, и стоимость судна при этом,
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
165
по предварительным расчетам, снижается
на 30—40 %.
О роли предмета труда при оценке эко¬
номического потенциала страны говорит то
обстоятельство, что при составлении пла¬
нов и перспектив развития в числе основ¬
ных показателей фигурируют показатели,
характеризующие увеличение производства
предметов труда.
Согласно Контрольным цифрам развития
народного хозяйства СССР на 1959—
1965 . годы, добыча железной руды в
1965 году составит 150—160 млн. тонн
по сравнению с 84 млн. тонн в 1957 го¬
ду, выплавка чугуна—65—70 млн. тонн
по сравнению с 37 млн. тонн, стали —
86—91 млн. тонн по сравнению с 51 млн.
тонн и т. д.
Постановление майского (1958 года)
Пленума ЦК КПСС о развитии химической
промышленности предусматривает ускорен¬
ное развитие химической промышленности
и особенно производства синтетических ма¬
териалов — предметов труда. Значение ро¬
ста производства синтетических материа¬
лов заключается, как указывал товарищ
Н. С. Хрущев, в том, что быстрое развитие
производства этих материалов позволит
создать огромные дополнительные ресурсы
сырья для увеличения выпуска товаров
народного потребления и путем сочетания
этого сырья с сельскохозяйственным сырь¬
ем в ближайшие годы полностью обеспе¬
чить нужды населения в текстиле, одежде,
обуви. С другой стороны, синтетические ма¬
териалы на современном уровне развития
производительных сил являются важней¬
шим фактором дальнейшего технического
прогресса, значительного роста производи¬
тельности общественного труда во всех
отраслях народного хозяйства.
Представление о пассивности предмета
труда в процессе производства преувеличе¬
но и не совсем соответствует действитель¬
ности. И предметы труда в известной мере
играют активную роль, но активность
предметов труда в процессе производства
проявляется по-иному, чем активность ору¬
дий труда.
Но ведь и активность человека и актив¬
ность орудий труда как факторов произво¬
дительных сил — разная активность. Если
исходить из представления об «активно¬
сти» при решении вопроса об элементах
производительных сил, то, по существу,
активным является только человек: ору¬
дие труда функционирует, только будучи
приведено в действие человеком. Чело¬
век—активное начало: человек при¬
водит в действие орудие труда, человек при
помощи орудия труда воздействует на
предмет труда. А предметы труда, как по¬
казано выше, оказывают по-своему воз¬
действие на орудия труда.
III. Естественные
производительные силы
Маркс говорит о «естественных сред¬
ствах производства», как, например, па¬
хотная земля, залежи угля, железные ко¬
пи, падение воды и т. д., без которых про¬
цесс производства не может совершаться,
без которых не может быть произведен то¬
вар данной сферы (см. «Теории прибавоч¬
ной стоимости», т. И, ч. I, стр. 135).
В. И. Ленин в «Наброске плана научно-
технических работ» говорит о естествен¬
ных производительных силах, к которым он
относит — в данной связи — топливо, вод¬
ные силы, силу ветра (см. Соч., т. 27,
стр. 288—289).
Поскольку Маркс рассматривает сред¬
ства производства в качестве материаль¬
ных производительных сил, из приведен¬
ных высказываний Маркса и Ленина, из
конкретизации понятий, которая дана в их
высказываниях, следует, что «естествен¬
ные средства производства», о которых го¬
ворит Маркс, и «естественные производи¬
тельные силы» в трактовке В. И. Лени¬
на — одно и то же.
Внешние природные условия э к о н о -
м и ч е с к и распадаются на два больших
класса: а) естественное богатство сред¬
ствами жизни — плодородие почвы, оби¬
лие рыбы в водах и т. п.— и б) естествен¬
ное богатство средствами труда—действую¬
щие водопады, судоходные реки, дерево,
металлы, уголь и т. д. (см. К. Маркс
«Капитал», т. I, 1950, стр. 515—516).
Средства жизни (плоды, рыба и т. д.), с
точки зрения процесса производства, суть
предметы труда.
Естественные богатства средствами тру¬
да делятся, в свою очередь, на две группы.
Одни используются в качестве орудий тру¬
да непосредственно — вода в реке переме¬
щает плот к месту назначения; или, после
того, как построена гидроэлектростанция,
вода приводит в движение турбины и т. п.
Другие проходят две стадии: прежде, чем
их используют в качестве средств труда,
они проходят стадию, на протяжении кото¬
рой являются предметом труда. Уголь, торф,
РУДУ нужно добыть из недр земли, дерево
в лесу нужно срубить и т. д., и лишь потом
их можно использовать в качестве средств
труда — сжигать в топках уголь, торф, дро-
ви; выплавленный из руды металл превра¬
щать в машины, станки; соответствующим
образом использовать дерево и т. д.
Не приводит ли включение в производи¬
тельные силы естественных производи¬
тельных сил, естественных средств произ¬
водства к натуралистическому пониманию
общественной категории производительных
сил? Такая постановка вопроса требует
рассмотрения, хотя бы краткого, проблемы
166
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
соотношения географической среды и про¬
изводительных сил.
Географическая среда относится к усло¬
виям материальной жизни общества. Она
является необходимым и постоянным усло¬
вием жизни, но отнюдь не определяющим
условием развития общества. Минерально0
сырье в недрах земли, вода в реках, де¬
ревья в лесу ит. д. — все это части,
элементы природы. Они не входят в состав
производительных сил. Это производитель¬
ные силы в возможности, потенциальные
производительные силы. С точки зрения
развитого в данной статье понимания про¬
изводительных сил, элементы природы, о
которых здесь идет речь, становятся эле¬
ментами производительных сил лишь с то¬
го момента, когда они начинают участво¬
вать в процессе производства в качестве
средства труда или предмета труда. Про¬
цесс производства, процесс труда — это
грань, отделяющая руду в недрах земли
как часть географической среды от руды,
охваченной «пламенем труда», входящей в
качестве предмета труда в процесс произ¬
водства и становящейся тем самым факто¬
ром, элементом производительных сил.
Грани между вещами, явлениями, про¬
цессами в природе и обществе подвиж¬
ны, условны. Одна и та же руда, в зависи¬
мости от того, включена ли она в процесс
производства или нет, является элементом
географической среды либо, будучи элемен¬
том географической среды, в то же время
становится элементом производительных
сил. Уголь, добываемый в шахте, проходит
две стадии: сначала он является предме¬
том труда, затем используется в качестве
средства труда; при подземной газифика¬
ции угля он сразу является средством
труда.
Две стороны производства — производи¬
тельные силы и производственные отноше¬
ния,— как известно, выражают двоякого
рода отношения: отношения людей к при¬
роде и отношения людей между собой в
процессе производства.
Как раскрывается, конкретизируется по¬
ложение о том, что производительные силы
выражают отношение людей к природе?
Говорят: «Раз производительные силы
выражают отношение людей к природе, как
же можно включать в качестве элемента
в производительные силы предмет труда,
который является частью, элементом при¬
роды? Именно потому, что люди и средства
труда на одной стороне, предмет труда —
на другой, и устанавливается отношение
людей к природе».
Если стать на ту точку зрения, что
уголь, как часть, элемент природы, не мо¬
жет быть включен как предмет труда в
производительные силы, то отсюда следует,
что в производительные силы нельзя вклю¬
чать и те элементы природы, которые ис¬
пользуются как средства труда: водные
силы, силу ветра и т. д. Сила воды —
естественная сила, элемент географической
среды, а не экономическая категория. Но
когда вода, падая на лопасти турбины, вра¬
щает турбину и в результате этого выраба¬
тывается электрический ток, движение во¬
ды в реке — естественное явление, явле¬
ние природы,— приобретает экономическое
значение. При сопоставлении стоимости
энергии, вырабатываемой станцией, рабо¬
тающей на каменном угле, торфе или неф¬
ти, со стоимостью электроэнергии, выра¬
батываемой гидроэлектростанцией, стои¬
мость угля, торфа либо нефти плюс
стоимость транспортировки их к месту на¬
значения сопоставляется со «стоимостью»
водной энергии, которая используется да¬
ром.
Отношение людей к природе в процессе
производства материализуется в форме
использования естественных, природных
богатств в качестве средств труда или в
качестве предметов труда. Именно через
естественные, природные средства труда и
предметы труда осуществляется отношение
людей к природе. Природа является «перво¬
начальной кладовой пищи» человека и
«первоначальным арсеналом его средств
труда» (М арке). И в этом качестве это
географическая среда, необходимое и по¬
стоянное условие жизни общества. Когда
же человек в процессе производства «своей
собственной деятельностью опосредствует,
регулирует и контролирует обмен веществ
между собой и природой», то средства тру¬
да (будь то машины, созданные человеком,
или силы природы), при помощи которых
он воздействует на природу, и элементы
природы, на которые он воздействует, пре¬
вращаются в элементы производительных
сил в качестве средств труда или предметов
труда. В процессе производства элементы
природы приобретают новое качество: ста¬
новятся элементами производительных
сил — средствами труда или предметами
труда. Через это превращение реализуется
отношение людей к природе в процессе
функционирования производительных сил.
* * *
Итак, теоретический анализ, практика
социалистического строительства, неодно¬
кратные высказывания классиков марксиз¬
ма-ленинизма говорят о том, что из сущно¬
сти процесса производства, одной из сторон
которого являются производительные силы,
следует, что элементами производительных
сил являются люди и средства производ¬
ства, то есть средства труда и предметы
труда.
А. С. МЕНДЕЛЬСОН
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Современные пропагандисты ницшеанства
В послевоенные годы в Западной Герма¬
нии и некоторых других капиталистиче¬
ских странах книжный рынок стал усилен¬
но наводняться печатной продукцией, по¬
священной философии и личности Фридри¬
ха Ницше. Обилие панегирической литера¬
туры о Ницше весьма симптоматично.
Ницшеанство, из которого идеологи гер¬
манского империализма всегда черпали
свое «вдохновение», ныне вновь воскре¬
шается и принимается на вооружение. Ма¬
невры по реабилитации Ницше, несомнен¬
но, связаны с провозглашенной западными
державами политикой открытой поддержки
германского милитаризма и реваншизма.
Превращая Западную Германию в арсенал
новой войны, вдохновители этой политики
нуждаются и в идеологии, которая помогла
бы разжечь реваншистские настроения сре¬
ди широкой массы немцев, отравить их со¬
знание проповедью неизбежности новой
борьбы за «жизненное пространство», за
европейскую и в конечном итоге за миро¬
вую гегемонию.
ФРИДРИХ НИЦШЕ —ПРОРОК
ИМПЕРИАЛИЗМА
Ницшеанство сложилось в 70—80-х годах
прошлого века, в ту переходную эпоху, ког¬
да по многим линиям стали обнаруживать¬
ся черты перерастания старого, классиче¬
ского капитализма в монополистический и
вместе с тем оформилось и стало значитель¬
ной силой на арене политической борьбы
социалистическое рабочее движение.
Острым классовым чутьем идеолога Ницше
почувствовал декаданс, разложение буржу¬
азного общества, понял, откуда исходит
для капитализма главная опасность и про¬
тив кого нужно направить острие борьбы.
Он увидел бессилие либеральной буржуазии
приостановить распад «западной цивилиза¬
ции» и все свои надежды на будущее свя¬
зал с нарождающейся финансовой аристо¬
кратией, в лице которой он приветствовал
пришествие «новых господ земли».
Разумеется, Ницше не имел ни малейше¬
го понятия об объективных причинах и
движущих силах процесса, происходивше¬
го в недрах тогдашнего общества. Поэтому
он мог отразить его в своих философских
«откровениях» лишь иллюзорно, мифи¬
чески. Однако лишенная сколько-нибудь
серьезной научной основы, нередко грани¬
чащая с интеллектуальным бредом, фило¬
софия Ницше объективно являлась, как
правильно подчеркнул Ф. Меринг, «про¬
славлением крупного капитала и в этом
своем качестве нашла широкую публику»
(см. Ф. Меринг «Литературно-критиче¬
ские статьи», т. II. М. 1934, стр. 508—509).
В своем философском кредо Ницше впервые
с обнаженной прямотой и цинизмом отра¬
зил изменившиеся потребности и устремле¬
ния буржуазии, выделил основные пробле¬
мы, которым следует подчинить борьбу «но¬
вых философов».
Необычная для официальной философ¬
ской науки система, в которой подверга¬
лась сомнению и осмеянию вся предше¬
ствующая философия, циничная откровен¬
ность, с которой говорилось о «святая свя¬
тых» либерального общества, сначала от¬
толкнули от Ницше буржуазных профессо¬
ров, а впоследствии не позволили ницшеан¬
ству оформиться в официальную школу.
Некоторые буржуазные писатели и теорети¬
ки поспешили объявить Ницше психически
больным, а его философию — плодом пато¬
логических извращений сознания. Но вско¬
ре пришло шумное и всеобщее признанне:
на рубеже XX столетия, когда «свободный»
капитализм перерос в империализм, «не¬
своевременная философия», как называл
ее сам Ницше, стала чрезвычайно свое¬
временной.
Последующих буржуазных философов в
ницшеанстве привлекает острая постановка
вопросов современности, проблема идейно¬
теоретического перевооружения буржуазии
в эпоху империализма, тревога и забота о
судьбах капиталистического строя, воин¬
ствующая реакционность и страстность в
защите отживающих свой век обществен¬
ных отношений. Конечно, далеко не каждый
из них находит в себе мужество безогово¬
рочно солидаризироваться с крикливым
аморализмом и человеконенавистничеством,
с апологией рабства и культом насилия,
принять беззаботность в отношении науч¬
ной аргументации и другие бьющие в глаза
«крайности» ницшеанства. Однако буржуаз¬
ным философам не могут не импонировать
определяющие тенденции философии Ниц¬
ше: ее антисоциалистическая, антидемокра¬
тическая, антиинтеллектуалистическая на¬
правленность. Ницше, писал, например, из¬
168
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
вестный неокантианец Ганс Файгингер, осо¬
бо выделяя эти тенденции, внес в филосо¬
фию поэтическую свежесть, силу и убеди¬
тельность, которые выводят философов из
«догматической дремоты», принуждают «пе¬
ресмотреть и заново обосновать интеллек¬
туальные и моральные блага и ценности»
(см. Г. Файгингер «Ницше как фило¬
соф». М. 1903, стр. 53, 58). Ницше был ка¬
нонизирован как «пророк» и «провидец»,
сумевший раньше других определить зада¬
чи, над разрешением которых еще и поны¬
не работает целая армия теоретических
оруженосцев империализма.
Ницшеанство лишено обычных атрибутов
социальной демагогии, рассчитанной на
обман широких масс. Ницше апеллирует к
интеллигенции, стоящей на перепутье поли¬
тической и. идеологической борьбы. Свою
задачу он видит в том, чтобы отвлечь ее от
революционно-освободительного движения,
вырвать ее из-под влияния передового, ре¬
волюционного учения, с одной стороны, и
философского пессимизма — с другой, и
сделать духовным двигателем и носителем
идеологии империализма. Это определяет
как характер его демагогии, так и его фи¬
лософскую проблематику. Встревоженная
прогрессирующим упадком буржуазной
культуры и нравственности, не знающая
действительных причин этого кризиса, да¬
лекая от народа, буржуазная интеллигенция
легко подпала под влияние Ницше. Некото¬
рые стоящие на распутье интеллигенты
охотно восприняли выводы Ницше; им
льстила апелляция к «свободным умам»,
творящим мир искусства и этические нормы
для самих себя, и нескрываемое ницшевское
презрение к «черни», к трудящимся, якобы
угрожающим мировой культуре. Ницше воз¬
действует на буржуазную интеллигенцию
также и своим литературным стилем. Он —
поэт, художник, обладающий несомненным
даром облекать свои мысли в поэтические
одежды. Победа зла, как справедливо от¬
мечал И. Бехер, всегда появляется у него
в сверкающем наряде, со всей изыскан¬
ностью формальной догматики, при полном
подчинении содержания форме. Грубый
субъективизм оценок никогда не выступает
у Ницше без прикрас. Бездоказательная
отсебятина подается в яркой эмоциональ¬
ной окраске и зачастую звучит как затаен¬
ная исповедь, как лирическое откровение.
Излюбленной литературной формой, в ко¬
торую он облекал свои идеи, является афо¬
ризм, где мысль развивается не в порядке
логической последовательности, а с про¬
пусками логических звеньев, прихотливо,
скачками, и читателю предоставляется ши¬
рокая возможность толковать текст по
своему усмотрению.
К этому нужно еще прибавить тот псевдо-
революционный пафос, с которым Ницше
бросается в мнимое сражение с современ¬
ной ему буржуазной действительностью и
который так созвучен душе буржуазного
индивидуалиста. Архиреакционная по со¬
держанию «переоценка всех ценностей» не¬
редко сопровождается у него резкой по
форме критикой мещанства, остроумными
выпадами против «торгашеского духа»
эпохи, «парламентского кретинизма» и об¬
разованного филистерства, против хри¬
стианства и ханжеской буржуазной мора¬
ли. Широкая популярность Ницше в запад¬
ных странах духовно разоружила и раз¬
вратила часть буржуазной интеллигенции,
деморализовала ее перед наступлением фа¬
шизма, подготовила переход в лагерь фа¬
шистской реакции. В ницшеанстве ищет
утешения и мелкий буржуа. Ошеломленный
своим шатким положением в буржуазном
обществе, он пытается найти призрачное
спасение в бегстве «по ту сторону добра и
зла». Именно так было в Германии, где
мелкая буржуазия стала добычей и жерт¬
вой фашизма. На это делают ставку и со¬
временные пропагандисты ницшеанства.
Обострение противоречий буржуазного
общества и чудовищное усиление капита¬
листической эксплуатации в условиях им¬
периализма чрезвычайно затрудняют зада¬
чу непосредственной апологии капитализ¬
ма. Ницше понял это и открыто встал на
путь мифотворчества, сознательно подме¬
няя реальные связи и отношения мифиче¬
скими. Мифы не подлежат научному об¬
суждению, но сама произвольность и сбив¬
чивость не умаляют силы их воздействия на
те социальные слои, которые империализм
выбивает из привычной колеи жизни и ко¬
торые склонны искать утешения в иллю¬
зорной перспективе будущего. Поэтому мно¬
гие буржуазные философы, даже, каза¬
лось бы, далекие от ницшеанства, цепля¬
ются за вымышленные Ницше формулы и
схемы, отстаивают их правомерность и
общезначимость.
Ницшеанство является как бы «поэтиче¬
ским» предвосхищением империалистиче¬
ской политики, нашедшей овое наиболее
дикое осуществление в германском фашиз¬
ме. Вот почему идеологи фашизма неизбеж¬
но должны были обратиться к Ницше, ко¬
торого они не без основания называли
«провозвестником! национал-социалистской
Германии», предчувствовавшим, как писал
А. Розенберг, «дыхание дорогих ветров
будущего в том сумасшедшем мире, среди
которого он жил».
Фашизм впервые воспринял ницшеанство
без прикрас, без интеллигентской экзальта¬
ции и либерального подсахаривания и
объявил Ницше своим полуофициальным
философом. Связь ницшеанства с «теорией»
и практикой фашизма доказана не только
напыщенными декларациями фашистских
главарей и проповедников, она подтверж¬
дена всей кровавой историей Третьей импе¬
рии. Влияние Ницше на духовную и поли¬
тическую жизнь Германии XX столетия,
как справедливо отмечал О. Гротеволь, бы¬
ло более глубоким и пагубным, чем влия¬
ние какого-либо другого идеолога герман¬
ского империализма. «После ужасных собы¬
тий нацизма,— говорил О. Гротеволь,—
нам, пережившим все это. основные поня¬
тия его философии не кажутся больше чи¬
сто духовными понятиями, мы должны их
оценивать как социальные и политические
понятия, вызвавшие страшные последствия
в экономической и политической областях»
(см. О. Grotewohl «Deutsche Kultur-
politik», Dresden, 1952, S. 3).
КРИТИНА И БИБЛИОГРАФИЯ
169
«ДЕНАЦИФИКАЦИЯ» НИЦШЕАНСТВА
Вторая мировая война, закончившаяся
разгромом фашизма, нанесла сокрушающий
удар и по ницшеанству. Философия Ницше,
как составная часть идеологии нацизма, ка¬
залось, не могла рассчитывать на новое
возрождение. Но произошло иначе. Вслед
за отказом западных держав от политики
денацификации Германии и провозглаше¬
нием курса на поддержку западногерман¬
ского милитаризма среди буржуазных
идеологов стали раздаваться громкие го¬
лоса в защиту Ницше. Нынешние апологе¬
ты ницшеанства стараются во что бы то ни
стало оторвать философию Ницше ог
идеологии и политики фашизма, выдать
Ницше за «чистого» философа, стоящего
вне политики и политической борьбы нашей
эпохи, а его философию — за некий не по¬
нятый до сих пор неогуманизм.
Методологическая схема реабилитации
ницшеанства наиболее отчетливо выражена
в статье Цутаберга «Фашизм и восточная
пропаганда», опубликованной в западно-
германском журнале «Neue Gesellschaft».
Цутаберг извращает прежде всего социаль¬
ную природу самого фашизма. В качестве
социального явления, неизбежно порождае¬
мого экономическими условиями современ¬
ного капитализма, фашизм, по его мнению,
не существует и никогда не существовал;
под фашизмом следует понимать только
политику Гитлера, которая не имеет корней
ни в экономике, ни в идеологии «западного
мира». Поэтому-де любая постановка во¬
проса об идейных предшественниках гит¬
леризма является кощунством по отноше¬
нию к таким стоящим вне политики мысли¬
телям, как Ницше, Шопенгауэр и др. Фа¬
шизма нет, заключает свою статью Цута¬
берг; фашизм и его философскую родо¬
словную выдумали «восточные пропаганди¬
сты» (см. «Neue Gesellschaft», Heft VI,
1956, SS. 456—458).
Таким образом, фашизм объявляется чи¬
сто случайным эпизодом немецкой истории,
а Ницше, отмежеванный от фашизма,—
«истинным» мыслителем «западного мира».
Но что такое так называемый западный
мир, как не современный монополистиче¬
ский капитализм с его уродливыми тенден¬
циями к фашизации внутренней и внешней
политики? И чем же можно объяснить, что
пропагандисты Третьей империи считали
фашизм правомерным философским наслед¬
ником Ницше, что гестаповские молодчики,
бесчинствовавшие в самой Германии и на
временно оккупированных территориях, с
тупым самодовольством именовали себя
сыновьями Заратустры? Как только речь
доходит до констатации связи ницшеанства
с идеологией и политикой фашизма, адво¬
каты Ницше пытаются отмахнуться от это¬
го бесспорного факта бездоказательными
ссылками на то, что фашизм эксплуатиро¬
вал Ницше, используя в своих целях неко¬
торые «наросты» на его философии, извра¬
щая ее подлинное содержание, как он по¬
ступал и по отношению к другим мыслите¬
лям прошлого. «Третья империя — это ка¬
рикатура на Ницше»,—заявляет Карл Лёвит
(см. К. L б w i t h «Nietzsches Philosophie
der ewigen Wiederkunft des Gleichen»,
Stuttgart, 1956, S. 11). Но это уже знакомый
прием. Фашистский «теоретик» А. Розен¬
берг в свое время также сетовал на то, что
Ницше «попал в руки политических раз¬
вратников», которые «хотели убедить не¬
мецкий народ fj том, что ницшеанство есть
освобождение личности от всяких оков».
Ратуя за очищение ницшеанства от привне¬
сенного в него интеллигентского индиви¬
дуализма и либеральной слащавости, Ро¬
зенберг настойчиво напирал на ницшевские
идеи о «дисциплине» и «внутреннем вели¬
чии», о «чистоте германского духа» и др.
Невозможно не признать, что в словах Ро¬
зенберга в данном случае больше истины,
чем в декларациях Лёвита и его соратни¬
ков, включившихся в поход за «денацифи¬
кацию» ницшеанства.
По тому же скользкому пути идет Ганс
Трумплер, недвусмысленно призывающий
использовать ницшеанство в «борьбе за
душу человека». Камнем преткновения в
ницшеанстве Трумплер считает учение о
«морали господ». Он не берет на свою со¬
весть греха отрицать, что фашизм исполь¬
зовал это «учение», чтобы «воспитать тип
массового убийцы в лагерях смерти», но,
считает он, «■мораль господ», на которой
спекулировал фашизм, была лишь досад¬
ным «наростом» на «облагораживающей и
очищающей душу» ницшевской филосо¬
фии. Сам Ницше, повествует Трумплер, ме¬
нее всего был «господином»; он отличался
таким «тихим нравом, что его глубоко ра¬
нило любое грубое действие». Поэтому-де
«ницшевскую мораль господ можно понять
только как выражение стремления духов¬
но и физически больного человека к силе и
здоровью», и никак иначе. Фашизм искус¬
ственно связал учение о «морали господ» с
идеей Хаустона Чемберлена о превосход¬
стве немецкой расы и тем самым выковал
страшное оружие воздействия на душу че¬
ловека. Следовательно, ответственность за
преступления, совершенные фашизмом, ни¬
как не может пасть на тень «великого»
Ницше, который был, по заключению
Трумплера, ярым противником бисмарков-
ской политики насилия и покинул Герма¬
нию, так как ненавидел «прусский дух»
(см. Н. Trumpler «Der Kampf um die
Seele der Menschen», Heidelberg, 1952,
SS. 35—39). Здесь что ни фраза, то пере¬
держка. Но другого выхода нет: только та¬
ким путем можно спасти ницшеанство,
удержать его в империалистическом арсе¬
нале средств идейного и духовного растле¬
ния подрастающего поколения.
Отрывая Ницше от фашизма, проповед¬
ники ницшеанства пытаются поставить фи¬
лософию Ницше в прямую связь с филосо¬
фией буржуазного просветительства и гу¬
манизма, преподносят его как продолжате¬
ля и завершителя дела Гете и Шиллера,
Вольтера и Руссо. Философия Ницше и его
дело, пишет, например, проф. Карл Эмге,
выросли на «основе наличной буржуазной
культуры, которая передавалась из поко¬
ления в поколение со времен Гете». Отсюда
следует вывод: нельзя ставить Ницше в
вину «опасные тенденции», связывающие
ницшеанство с фашизмом. Этот вывод Эмге
170
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
пытается подкрепить и другим, надо ска¬
зать. смехотворным примером: руководите¬
ли Третьей империи никогда не обраща¬
лись к нему, знатоку Ницше и хранителю
его архива, с вопросами, как следует по¬
нимать философию ницшеанства, и были
будто бы совершенно безразличны к раз¬
личным способам ее интерпретации
(см. К. Е m g е «ОЬег die bleibende
Erbe Nietzsches», Wiesbaden, 1955, SS.
229—230).
В дополнение к «исследованию» Эмге со¬
шлемся еще на книгу Ганса Гербера
«Ницше и Гете» (Н. Gerber «Nietzsche
und Goethe», Bern, 1954) и Иоганна Ростой-
чера — «Возвращение Диониса» (J. R о s-
teutscher «Wiederkunft des Dionysos»,
Bern, 1947). Заслуга Ницше, без тени сму¬
щения говорит Гербер, состоит в том, что
он, продолжая линию Гете, «устранил на¬
конец духовно-историческую полярность
между личностью и свободой». В циничных
нападках Ницше на демократизм, па поли¬
тическое и социальное равенство Гербер
видит... «скептический взгляд» на свободу
человека. «Руссо и французская револю¬
ция,— говорит он,— провозгласили свобо¬
ду, но никто не ставил вопроса, созрел ли
человек для того, чтобы ощутить свободу,
вынести ее». Ницше был первым мыслите¬
лем, вопрошающим «о смысле, осуществле¬
нии, равно как и о достоинстве свободы», и
доказавшим, что современный человек не
созрел до нее, потому что он погряз в уз¬
ком национализме и «мелком политикан¬
стве». Будучи настоящим немцем, мечта¬
ющим о руководящей роли Германии в Ев¬
ропе, Ницше, уверяет своих читателей Гер¬
бер, ратовал, подобно Гете, не за полити¬
ческое, а только за культурное, интеллек¬
туальное руководство Германии среди
европейских народов и потому страстно бо¬
ролся против Бисмарка, который, «упо¬
требляя национализм как средство власти»,
«сковывал духовную жизнь народа вместо
того, чтобы сделать ее свободной». Ницше,
как и Гете, продолжает свою фальсифика¬
цию Гербер, восставал против «чрезмерно¬
го стремления к обогащению», «в современ¬
ной тортовой и индустриальной жизни ви¬
дел он врага благоговения и созерцатель¬
ности, где человек не имеет времени и до¬
суга для заботы о собственной душе и са¬
моусовершенствовании». По его мнению,
Ницше оттого и ненавидел демократию, что
усматривал в ней «политическое выражение
этого стремления к обогащению и приобре¬
тению» (см. стр. 134—139).
Мнимое родство Ницше с философией
просвещения и, в частности, с Руссо, на¬
вязчиво подчеркивает и И. Ростойчер, рас¬
сматривающий этот вопрос преимуществен¬
но в плане этики. «Психологически-истори-
ческое» исследование, последовательно про¬
водимое Ницше, позволяет нам понять,
утверждает Ростойчер, что «моральные
оценки» имеют свои корни и в «биологиче¬
ской полезности», что эмоции, каковы бы
они ни были, не есть зло и что «ни один
человек не отвечает за свои поступки», ибо
«стремиться к удовольствию и избегать не¬
удовольствия — важнейший побудительный
мотив всех наших добрых и злых поступ¬
ков». Так будто бы учил и Руссо, с той
только разницей, что он, как и все просве¬
тители XVIII века, наивно верил в про¬
гресс человека и человечества и полагал,
что лежащее в основе человеческой приро¬
ды зло может быть в конце концов побеж¬
дено (см. стр. 26—29, 153). Под флагом
защиты «естественных человеческих стрем¬
лений» Ростойчер прославляет Ницше как
великого поборника за «естественную»
справедливость, на фундаменте которой
только и может быть построено счастье ин¬
дивидуума.
Нет нужды доказывать, что все это яв¬
ляется довольно грубой подделкой, к ко¬
торой, кстати говоря, прибегали и фашист¬
ские интерпретаторы (например, А. Бойм-
лер, ставивший Ницше в один ряд с фаль¬
сифицированными Лейбницем, Кантом и
Гегелем). Дадим слово самому Ницше.
«Я ненавижу Руссо еще в революции,—
писал он в «Сумерках кумиров»...— ее
«безнравственность» мало задевает меня, я
ненавижу ее руссоистскую мораль, так на¬
зываемые «истины революции», которыми
она до сих пор воздействует на людей и
склоняет на свою сторону все плоское и
посредственное» (см. . Nietzsches Werke,
Erste Abteilung. Bd. 8, Leipzig, 1899, S. 162).
Яснее не скажешь. Ненависть Ницше к
другим представителям прогрессивной бур¬
жуазной мысли также хорошо известна.
Однако на это закрывают глаза, чтобы
иметь возможность выдать Ницше за «ве¬
ликого просветителя» и «философа культу¬
ры первого ранга».
Бесплодные попытки оторвать филосо¬
фию Ницше от фашизма есть, несомненно,
уловка, рассчитанная на то, чтобы восста¬
новить былую популярность иицшеанства,
возродив его под вывеской просветитель¬
ства и гуманизма, а затем, отравить его
ядом широкие слои «образованного бюр¬
герства» и снова открыть дорогу фашизму.
В этом нетрудно убедиться, прочитав кни¬
гу матерого фашиста Германа Раушнинга
«Маски и метаморфозы нигилизма»
(Н. Rauschning «Masken und Meta-
morphosen des Nihilismus», Frankfurt am
Main, Wien, 1954). Учение Ницше о ниги¬
лизме, декларирует Раушнинг, есть «фило¬
софски обоснованный революционизм», ве¬
дущий к «подъему жизни», как к конечной
цели, «революционизм», возвещающий при¬
ход «новых, сильных людей», людей «вели¬
кого здоровья», диктующих свою волю все¬
му человечеству. Учением о нигилизме
Ницше хотел разжечь в человеке все ди¬
кое, жестокое, звериное, чтобы пробудить
его от апатии, подтолкнуть к действию.
Завершителем «революции нигилизма», от¬
кровенничает Раушнинг, явился Адольф
Гитлер. Он «мудро узрел» в цивилизации
«грехопадение человечества» и взял на се¬
бя «великую» миссию «освободить челове¬
ка от ноши цивилизации, основанной на
ложных ценностях и началах, сделать его
снова существом природы, полным жизни,
уверенным и здоровым в своих инстинк¬
тах». Напрасно, возмущается Раушнинг,
ныне обвиняют фашизм в политическом
гангстеризме. Это была «великая попытка
создать цивилизацию, которая сохранит для
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
171
человека его «естественные» ценности» воз¬
вещенные еще Ницше (см. стр. 17, 20, 96,
174-175).
Идейная связь ницшеанства с фашизмом
не может ускользнуть от взгляда любого
объективного исследователя, не желающего
забывать трагических уроков недавнего
прошлого. Ограничимся ссылкой на работу
проф. Фридриха Глума «Философы в зер¬
кале и в кривом зеркале» (Fr. Glum
«Philosophen im Spigel und Zerspiegel»
Miinchen, 1954). Опираясь на большой фак¬
тический материал, автор шаг за шагом
прослеживает, какие губительные послед¬
ствия оказала философия Ницше на немец¬
кую молодежь, как развращали и отрав¬
ляли ее сознанне шовинизмом и упования¬
ми на «зеликую историческую миссию»
Германии, проповедями о воле к власти и
завоеваниям, о воспитании новой расы и
«морали господ», о новой дисциплине и
«высшем порядке жизни» и тому подобны¬
ми идеями фашистские пропагандисты
ницшеанства (см. стр. 134—163). Правда,
Глум не касается вопроса о генезисе
ницшеанства, не замечает, что его пагубно
сказавшиеся на судьбе Германии идеи име¬
ют неистребимые корни в общественно-эко¬
номических условиях современного капи¬
тализма, что само ницшеанство есть идеоло¬
гическое выражение устремлений империа¬
листической буржуазии и что причину ка¬
тастрофы следует искать не в идеях, а в
объективных факторах, происходящих б
недрах капитализма. Но Глум хорошо знает,
насколько пагубным было воздействие
Ницше на два последних поколения немцев,
и он, как объективный исследователь, счи¬
тает своим прямым долгом предостеречь от
новой опасности. Глум не одинок: ни один
честный исследователь, обеспокоенный
судьбами мира, не может молчать об опас¬
ных последствиях безудержной пропаганды
ницшеанства.
НИЦШЕ И «ИСТОРИЧЕСКОЕ
МИРОВОЗЗРЕНИЕ ЗАПАДНОГО
МИРА»
Фридрих Ницше — «ф и л о с о ф-в о с п и-
татель». Штудируя Ницше, «послед¬
него великого философа, кото¬
рый... так сильно воздействует
на нас», мы наконец-то проникнем в
«первопричины независимого
сознания» и продвинемся к осуществле¬
нию идей этого «прозорливого мыс¬
лителя», предопределенных «истори¬
ческим мировоззрением запад¬
ного мира». Приведенные выше харак¬
теристики и определения, заимствованные
из работы Карла Ясперса «Ницше. Введе¬
ние в понимание его философствования»,
можно поставить эпиграфом ко многим
«исследованиям» нынешних проповедников
ницшеанства.
Под «историческим мировоззрением за¬
падного мира» Карл Ясперс молчаливо
разумеет систему взглядов, исповедуемых
современными реакционными философами,
а призыв «воспитываться на ницшеанстве»,
учиться мировоззрению у Ницше означает
высокое признание его заслуг в разработке
основных принципов идеологии империа¬
лизма в борьбе против революционного,
диалектико-материалистического мировоз¬
зрения. Ницше, если верить Ясперсу, не
только набросал поразительную по метко¬
сти картину современности и будущего,
но также указал единственно правильный
выход из тупика, в который зашел «запад¬
ный христианский мир». Этот выход —
борьба против «тирании» масс, за «запад¬
ное единство» и веру,— борьба, основан¬
ная на «факторе воли», то есть, очевидно,
на крутых и решительных мерах господ¬
ствующего класса, на деспотической дикта¬
туре. Ясперс, по-видимому, хорошо пони¬
мает бесплодность попыток, предпринятых
Ницше, но он не знает другого пути к
утверждению «идеалов Запада», кроме
объединения ударных сил империализма,
необходимость которого пророчествовал
еще Ницше, выдвигая лозунг создания
«Соединенных Штатов Европы» и. требуя
крутого перехода к «большой политике»
подавления «демократических инстинктов»
масс. Правда, Ясперс не может позволить
себе такого откровенного цинизма, как
Ницше, не строивший никаких иллюзий от¬
носительно буржуазных свобод и видевший
«свободное».состояние в «пяти шагах от ти¬
рании». Проповедуя ницшеанские рецепты
спасения капитализма, он вынужден изощ¬
ряться, чтобы превратить свободу в исклю¬
чительно «западный феномен», а Ницше —
в поборника свободы (см. К. Jaspers
«Von Ursprung und Ziel der Geschichte»,
Zurich, 1949, SS. 185, 218, 251, 294).
Ясперс рассматривает Ницше как бли¬
жайшего предтечу экзистенциализма. Про¬
веденная Ницше переоценка всех ценностей
и разрушение прежних представлений о мо¬
ральных оценках, заявляет Ясперс, рас¬
чистили почву для философии экзистенциа¬
лизма. Философия Ницше «глубоко экзи¬
стенциальна». Он является одним из наи¬
более вдумчивых исследователей «человече¬
ской жизни и человеческого духа»; и сле¬
дует правильно оценить все величие его
идей, не придираясь к мелочам и кажущим¬
ся противоречиям. Правда, Ясперс не мо¬
жет не признать, что познання Ницше скуд¬
ны и теоретические основы его философии
не выдерживают серьезной научной крити¬
ки, однако этот недостаток, по его мнению,
не имеет никакого значения для истинного
философа, а скорее свидетельствует о
гениальности и редчайшей способности
интуитивного проникновения в сущность
философских проблем. В этом смысле
Ницше может служить образцом философа
будущего, для которого важны не общепри¬
нятые результаты философствования, до¬
ступные пониманию рядового человека, а
«сам творческий дух с поражающим богат¬
ством идей, предвосхищающих будущее».
Ясперс жалуется на то, что Ницше до сих
пор понимали не совсем правильно, видели
в нем по преимуществу нигилиста. Это
происходило потому, что Ницше многое
предугадал и что только теперь начинают
сбываться его пророчества. Проблемы, ко¬
торые он ставил, еще не решены, смысл его
философии полностью еще не раскрыт. Обя¬
занность философов состоит в том, поучает
172
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
Ясперс, чтобы работать над разрешением
поставленных Ницше проблем и воспиты¬
вать себя на его идеях (см. К. Jaspers
«Nietzsche», SS. 372, 373, 379, 394, 398—399,
401, 404—407). Короче говоря, «западная»
философия должна последовательно идти
по пути, указанному Ницше, и способство¬
вать осуществлению его «бессмертных»
предначертаний.
Современный капитализм с его тенден¬
циями к фашизму живет в духовной атмо¬
сфере ницшеанства. Безудержная апология
философии Ницше может служить косвен¬
ным подтверждением этого неопровержи¬
мого факта. Однако имеются и более откро¬
венные признания. Такова книга Вальтера
Веймана-Вейе «Ницше как историческая
действительность» (W. Weyman n-W е у-
h е «Die Entscheidung des Menschen. Nitzsche
als geschichtliche Wirklichkeit», Freiburg,
1948).
В философии Ницше Вейман-Вейе усмат¬
ривает «грандиозное проявление современ¬
ности», «сегодняшний день» капитализма.
«Экзистенция Ницше,— пишет он,— окра¬
шивает нашу кровь, формирует наши чув¬
ства и представления, заполняет атмосфе¬
ру, в которой мы повседневно живем»
(см. стр. 6). Ставя своей задачей «исследо¬
вание философии Ницше с позиций хри¬
стианства», Вейман-Вейе, тем не менее, на¬
чинает с одобрения его характеристик со¬
циализма. Заслуга Ницше, по мнению авто¬
ра, состоит прежде всего в том, что он, за¬
щищая основания «западного мира», впер¬
вые представил социализм как «нечто де¬
монически угрожающее корням челове¬
ческого существования» (см. стр. 7).
Поход Ницше против классовой борьбы
пролетариата, лежащий в центре его фи¬
лософской проблематики, идеологически
основан, как правильно подчеркивал
Ф. Меринг, на тех же идеях, которыми
воодушевлен любой биржевой делец, лю¬
бой продажный газетчик. Поэтому ясно,
что Ницше, удивительно беззаботный к
научной аргументации и знакомый с тео¬
рией социализма понаслышке, в борьбе
против социализма не мог выйти за рамки
низкопробной его фальсификации и опош¬
ления. Но поскольку все последующие по¬
коления опровергателей научного социа¬
лизма также не могли и не могут противо¬
поставить марксизму добросовестной науч¬
ной аргументации, Ницше по-прежнему
остается для них авторитетом, на который
ссылаются, чтобы избавить себя от аргу¬
ментированной полемики. Так поступает и
Вейман-Вейе. Ницше, говорит он, сорвал
с жизни «покрывало духа познания, при¬
крывающее ее сущность со времен Декар¬
та, и снова представил ее такой, какова она
есть,— как хаос, из которого рождается
«все подлинно человеческое»; он хотел
раскрепостить все злое, варварское, хаоти¬
ческое, заложенное в человеческой сущ¬
ности, и освободить ее от всяких оков.
Предшествующая рационалистическая фи¬
лософия, продолжает Вейман-Вейе, поро¬
дила у людей наивную веру в разум, исти¬
ну и справедливость — веру, из которой и
вырастает современный социализм, провоз¬
глашающий идеал равенства и братства
между человеческими индивидами и наро¬
дами. На самом же деле рационализм, как
уверяет автор, лишь возвел призрачный
стеклянный свод над хаосом человеческого
бытия. Ницше одним ударом кулака раз¬
бил этот хрупкий купол, обрушив на чело¬
вечество первозданный хаос. Он разрушил
привычные представления о могуществе
разума, об объективности истины и спра¬
ведливости, показал, что истина и справед¬
ливость есть только «наивысшая доброде¬
тель воли к власти», и на этой основе отверг
демократию и социализм, в которых «тре¬
бует и находит свое право мести низшее
стадное животное против всего более высо¬
кого по происхождению» и которые «дела¬
ют возможной новую несправедливость»
(S.154). Так Ницше снова вернул человече¬
ству утраченные благодаря рационалисти¬
ческой философии первоначальные ценно¬
сти, на которых зиждется «западный мир».
Наряду с борьбой против идей социаль¬
ной справедливости, против разума и
науки Вейман-Вейе выделяет как вели¬
кую заслугу обоснование Ницше мораль¬
ных ценностей империализма. Нападки
Ницше на общепринятую европейскую мо¬
раль, признается он, являются как раз той
стороной ницшевской философии, которая
больше всего привлекает и соблазняет в
ней.
Ницше, отвергая базирующуюся на хри¬
стианстве буржуазную нравственность,
ополчался в первую очередь против гума¬
нистических этических учений философов-
просветителей. Он смертельно боялся, что
проповедь «разумного эгоизма», справед¬
ливости, любви к ближнему и т. п., кото¬
рой буржуазия еще продолжает вуалиро¬
вать свою аморальную практику, приведет
к расслаблению воли правящего класса, что
он в новых условиях может растеряться,
остаться в плену моральных «предрассуд¬
ков» и не проявить достаточной решимости
и жестокости в осуществлении своих целей;
и он вменяет себе в обязанность предосте¬
речь нарождающуюся финансовую аристо¬
кратию от этой опасности, преподать ей но¬
вую моральную идеологию, которая отме¬
тает прочь всякую стыдливость, разжигает
в надломленном, испорченном капитализ¬
мом человеке самые низменные, животные
инстинкты и мобилизует на борьбу против
пролетариата и его гуманистических идеа¬
лов. Поэтому-то актуальность Ницше как
философа-«моралиста» не вызывает каких-
либо сомнений у идеологов империализма.
Конечно, скрыть зоологический анти¬
гуманизм ницшевской этики невозможно.
И Вейман-Вейе находит кажущийся вы¬
ход: он объявляет ницшевские «скрижали
моральных оценок» единственно отвечаю¬
щими истинной природе человека. Ницше-де
подходит к проблеме реалистически, но,
как всегда, преднамеренно мистифицирует
свои позитивные воззрения. Он знает, что
варварство выходит из глубин человече¬
ской сущности, и делает этот тезис исход¬
ным пунктом этики. Лишь таким путем мо¬
жет быть осуществлено обновление чело¬
вечества, и тогда человек (не сверхчело¬
век, а каждый человек, подчеркивает Вей¬
ман-Вейе) станет «количеством воли к
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
173
власти», то есть тем, чем он должен быть.
Сам Ницше говорит об этом с «дьяволь¬
ской иронией», и эта ирония вызывает у
людей, не проникших во все тонкости его
«диалектики», ложное мнение, будто его
этика требует разрушения классического
образа человека, воспетого великими поэта¬
ми и мыслителями прошлого, тогда как она,
напротив, требует предельного возвышения
каждой личности над суетностью повсе¬
дневного бытия. Ницше, резюмирует Вей¬
ман-Вейе, дал новую моральную рели¬
гию, религию сильных духом, которая ни¬
сколько не противоречит христианской
этике и не может быть отождествлена с
аморализмом. Однако позволительно поста¬
вить вопрос: а разве фашизм, изумивший
мир своими кровавыми преступлениями,
когда-нибудь официально заявлял о своем
разрыве с «христианской этикой»? Софи¬
стика Веймана-Вейе не выдерживает очной
ставки с практически осуществленным ниц¬
шеанством— с фашизмом.
Подобным же образом пытается реаби¬
литировать ницшеанство К. Эмге. В «бес¬
смертном» наследии Ницше его восхищают
прежде всего мировоззренческие «ценно¬
сти» и перспективы их практического при¬
ложения к государственной и культурной
политике. При всех своих недостатках, пи¬
шет Эмге, дело Ницше является «великим
мировоззренческим делом для государ¬
ственных деятелей и особенно для минист¬
ров культуры». Это не что иное, как выра¬
женная с профессорской деликатностью ре¬
комендация нынешним буржуазным госу¬
дарственным и политическим деятелям сле¬
довать Ницше. Во избежание недоразу¬
мений, Эмге подчеркивает, что для совре¬
менной философии (и для государственных
деятелей, конечно) Ницше ценен своим
«подозрительным отношением к мыслите¬
лям марксистского типа» (S. 229).
Следует отметить, что предпринятая Ниц¬
ше крикливая критика христианской этики
и церкви доставила немало хлопот пропо¬
ведникам ницшеанства. Хотя клерикаль¬
ные философы, обвинявшие Ницше в мате¬
риализме и атеизме, не предали его анафе¬
ме, но нападки с их стороны отвращали
взоры верующих от ницшеанства. Строго
говоря, Ницше отнюдь не атеист. Его «ате¬
изм» не имеет ни малейшего отношения к
материализму и является побочным про¬
дуктом борьбы против демократии и социа¬
лизма. Он ополчался против плебейско-де¬
мократической тенденции в христианстве и
воевал с христианской нравственностью
лишь постольку, поскольку он пытался «те¬
оретически» обосновать новую «мораль гос¬
под». Для него критика христианства была
одним из средств освобождения нарождаю¬
щейся финансовой аристократии от обще¬
принятых моральных норм' и воспитания
нового поколения властителей на новой
религии — его собственном учении. Однако
Ницше не отбрасывает христианство, как
и любую другую религию, когда речь за¬
ходит об «отважных опытах обуздания» и
духовного растления трудящихся масс. Он
очень хорошо знает, что религия расслаб¬
ляет человека, делает его больным, парали¬
зует его волю к борьбе, и потому настойчи¬
во рекомендует сохранить ее для трудя¬
щихся как призрачное утешение в их полу-
рабском существовании. Вот почему орто¬
доксальные теоретики империализма, при¬
нимая Ницше в свое лоно, настойчиво от¬
водят от него обвинения в атеизме. На этом
настаивают и Вейман-Вейе, и Эмге, и Лё-
вит и многие другие.
Так же поступает и Карл Ясперс,- опуб¬
ликовавший специальное исследование
«Ницше и христианство» («Nietzsche und
Christentum», Miinchen, 1952). Если в пер¬
вой книге о Ницше он склонен был рас¬
сматривать его «атеизм» как заблуждение,
возникшее вследствие неправильного пони¬
мания содержания и требований христиан¬
ства, то в этой специальной работе он уже
открыто берет Ницше под свою защиту.
Подвергая скрупулезной критике широко
распространенный взгляд на Ницше как на
атеиста, Ясперс обвиняет в измене «за¬
падным феноменам» всех теоретиков, от¬
брасывающих ницшеанство по тем или
иным мотивам. «Ницшевское понимание
требований христианства, возникшее в
борьбе против христианства,— постулирует
он,— есть, в конце концов, оболочка, в кото¬
рой Ницше высказывает положительные
мотивы своей философии» (см. стр. 59).
С этим заключением невозможно не согла¬
ситься, ибо критика христианства у Ницше
служит не ослаблению, а, наоборот, укреп¬
лению пошатнувшегося фундамента буржу¬
азного общества. Помимо этого, Ясперсу
важно также рассеять легенду об атеизме
Ницше, чтобы реабилитировать его в гла¬
зах верующих, открыть ницшеанству путь
к их душам.
Поход в защиту мировоззренческих
основ ницшеанства не ограничивается рам¬
ками Западной Германии. Ницшеанство как
идеология империализма носит, безусловно,
международный характер. Во многих бур¬
жуазных странах с особой торжественно¬
стью была отмечена пятидесятая годовщи¬
на со дня смерти Ницше: 1950 год ознаме¬
новался специальными сессиями различных
философских обществ, хвалебными статья¬
ми-некрологами, коллективными сборника¬
ми и монографиями.
ОПРАВДАНИЕ НИЦШЕВСКОЙ
НАТУРФИЛОСОФИИ
Философия Ницше эклектична и проти¬
воречива. Его научные познания крайне
скудны. Он изрекает свои «истины» с
огромной претенциозностью, не останавли¬
ваясь, однако (если это служит его целям),
перед самой низкопробной фальсификацией
достижений современных ему наук. Задача
философа, как ее представлял Ницше, за¬
ключается не в познании объективной ре¬
альности, основанном на добросовестном
научном исследовании, а в изменении суще¬
ствующих оценок иррационального по сво¬
ей природе внешнего мира, в том, чтобы
поставить на место «опасного для жизни»
(то есть для . господствующего клас¬
са.— С. О.) заблуждения новое заблуж¬
дение, «благоприятствующее жизни». Исти¬
на для него — лишь «орудие принцнпиаль-
174
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
ной фальсификации», средство обработки
мира «в целях полезности»; она определяет¬
ся всецело практической выгодой, которую
приносит «высшему типу», расе господ
(см. «Воля к власти», Поли. собр. соч.,
т. IX, стр. 278). Следовательно, не Ницше
служит науке, а, наоборот, наука призвана
служить классовым интересам его фило¬
софии.
Но подобная «мужественная откровен¬
ность», которой так гордился сам Ницше,
сейчас не может удовлетворить теоретиков
империализма, идущих с проповедью ниц¬
шеанства к массовому читателю. Они вме¬
няют себе в обязанность подвести под ниц¬
шеанство более солидную «теоретическую»
базу, чтобы показать, что его выводы по¬
коятся на «прочном» естественнонаучном
фундаменте, и все чаще обращают свои
усилия на «исследование» ницшевской на¬
турфилософии. Среди такого рода «иссле¬
дований» следует выделить объемистую
книгу Альвина Митташа «Фридрих Ницше
как натурфилософ» (A. Mittasch «Fri¬
edrich Nietzsche als Naturphilosoph», Stutt¬
gart, 1952).
До сих пор, сетует этот автор, в философ¬
ской литературе продолжает бытовать мне¬
ние, будто ницшеанство не имеет под со¬
бой сколько-нибудь солидного натурфило¬
софского базиса. Данное мнение основано,
уверяет он, на поверхностном знакомстве
с натурфилософским наследием Ницше;
Ницше как «философ культуры первого
ранга», «страстный борец за новый порядок
жизни» и т. п. заслоняет Ницше-натурфи-
лософа. Стало быть, пришло время, считает
Митташ, приступить к детальному и все¬
стороннему изучению натурфилософских
воззрений Ницше, чтобы еще полнее и точ¬
нее оценить его влияние на последующую
философию и на развитие естествознания.
В чем же видит Митташ «величие» Ницше,
как натурфилософа?
Любая серьезная натурфилософия, пола¬
гает Митташ, должна базироваться на трех
предпосылках: на прочном знании природы,
на исследовании ее глубочайших внутрен¬
них связей и на понимании «потребностей
человеческого духа». По мнению автора,
философия Ницше полностью отвечает этим
требованиям. Митташ упоминает также о
«гераклитовском образе мышления», покоя¬
щемся на «прогрессе естественных наук»,
которым якобы обладал Ницше. Это не что
иное, как похвала искусной ницшевской со¬
фистике, умению вывести из мнимо науч¬
ных посылок самые реакционные выводы в
области социальной философии.
Ницше, если положиться на Митташа,
следовал в своей натурфилософии за Лейб¬
ницем и Мейером. Выдвигая в качестве
центрального пункта натурфилософии
мысль о количественном постоянстве энер¬
гии, Ницше, утверждает Митташ вслед за
Хове, предугадал (?) «существенную пози¬
цию современной физики», и новейшая фи¬
зика полностью подтвердила его предвиде¬
ние о некорпускулярности мельчайших ча¬
стиц «материи»; она развивается ныне по
пути «энергетизма», который, в свою оче¬
редь, доставляет «неопровержимые» доказа¬
тельства ницшевской идее «вечного возвра¬
щения». Эта идея является, как известно,
плодом дикой фантастики, и хотя Ницше
пытался найти ее «обоснование» в законе
сохранения энергии, он навязывал ее чело¬
вечеству как своеобразную «религию вечно¬
сти», возвещенную его устами. Однако Мит¬
таш выдает эту мешанину псевдонаучности
и фантастики за величайшее научное откры¬
тие (см. стр. 286—287).
Не менее безудержные похвалы воздает
Митташ ницшевскому волюнтаризму. Ми¬
стическую волю к власти, к господству,
приписываемую Ницше всем происходящим
в мироздании явлениям и процессам,
Митташ объявляет единственно достовер¬
ной, интуитивно констатируемой «внутрен¬
ней сущностью» органической и неоргани¬
ческой природы, «внутренним импульсом»,
который движет и управляет миром. Мит-
ташу, как и Ницше, нет никакого дела до
того, что миф о воле к власти, как и лю¬
бой миф, разбивается при первом соприкос¬
новении с наукой и общественной практи¬
кой, но ему важно выделить эту вездесу¬
щую мистическую волю, так как из нее ло¬
гически вытекает учение об иерархии, гос¬
подствующей в природе и обществе, уче¬
ние, «обоснование» которого, собственно, и
является конечной целью ницшевского ми¬
фотворчества. Что Ницше «видит в приро¬
де приказ и послушание» и что его «фило¬
софия жизни есть философия рангового
строя»,— это бесспорно; но утверждение,
что «аристократическая мысль об иерархии
играет в современном естествознании огром¬
ную роль», что иерархия, начинаясь в неор¬
ганическом мире «как арена действия воли
к разграничению», продолжается в органи¬
ческом царстве и накладывает свой отпеча¬
ток на все формы общественной жизни и
культуры, является пустой фразой, а ссылка
на неорганические катализаторы как на
якобы «простейшие химические носители
приказаний» или на органические возбу¬
дители и раздражители, которые будто бы
находятся в отношениях субординации
друг к другу (см. стр. 288—292), является,
по существу, профанацией науки в духе
Ницше.
Особую дань восхищения воздает Мит¬
таш «космическому восприятию» Ницше,
проще говоря, его стремлению во что бы то
ни стало мифнзировать объективные зако¬
ны и процессы. Ницше действует при этом
по избитой схеме: сначала он измышляет
определенные принципы социальной фило¬
софии, распространяет их на все явления
природы, не проводя грани между ее орга¬
ническими и неорганическими формами, а
затем исходит из природы, чтобы выдать
свои конструкции за способ проявления
космической закономерности, действующей
неотвратимо, как рок. Так фабрикуются
мифы, неузнаваемо искажающие картину
объективного мира. Митташ хочет выдать
подобную мистификацию за «окольный ре¬
алистический путь» объяснения мира из
него самого. Мысли Ницше о природе, пи¬
шет Митташ, вращаются между двумя по¬
люсами: человек и космос; он пытался най¬
ти путь от космоса к человеку и от чело¬
века к космосу и, опираясь на естествозна¬
ние (?), «действительно» нашел универ'
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
175
сально-космические законы бытия, выра¬
женные им в формулах воля к власти,
иерархии и вечного возвращения. Правда,
Митташ не скрывает, что «реалист» Ниц¬
ше считает первоосновой бытия «самоосу-
ществление человеческого духа», но это
вынужденное признание не мешает ему
объявить, что ницшевское мифотворчество
подтверждается современной теоретической
физикой и что, следовательно, Ницше «воз¬
высился над точным позитивистским мето¬
дом естественнонаучного исследования, не
упуская его однако из поля зрения» (см.
стр. 293—294). Отсюда делается общий вы¬
вод: если мы с некоторым правом отворачи¬
ваемся ныне от многих крайностей ницшев¬
ской философии культуры (Митташ знает,
что после фашизма полная реабилитация
Ницше по этой линии уже невозможна), то
этого мы не можем сделать с натурфилосо¬
фией: здесь открывается другой Ницше —
философ, занимающий «многообещающее
переходное положение по отношению к на¬
турфилософии нашего столетия» (см. стр.
297). Но как бы ни старался Митташ аргу¬
ментировать этот вывод, фальсифицируя
данные современного естествознания и ис¬
кусственно возвышая ницшевское мифотвор¬
чество до научного натурфилософского воз¬
зрения, его «обобщения» висят в воздухе.
Наряду с «фундаментальными» исследо¬
ваниями по натурфилософии теоретиче¬
ским основам ницшеанства уделяется боль¬
шое внимание в работах, посвященных фи¬
лософским проблемам естествознания, пси¬
хологии, социологии, права и т. д. На Ниц¬
ше ссылаются как на непререкаемый авто¬
ритет. В качестве образчика подобной «на¬
учной» литературы можно привести книгу
проф. Филиппа Лерша, директора институ¬
та психологии Мюнхенского университета,
«Формирование личности» («Aufbau der
Person», Munchen, 1956). Лерш пытается
доказать «генеральное» положение ницшеан¬
ства о воле к власти и об иерархии как
движущей силе органической и неорганиче¬
ской природы и общественных отношений с
точки зрения «новейшей» психологии. Воля
к власти, равно как и иерархия, заявляет
он, есть проявление биологической необ¬
ходимости, за которой скрывается «неосоз¬
нанная взаимосвязь» побудительных моти¬
вов и поступков человека. Этим «великим»
открытием Ницше указал тот путь, по ко¬
торому затем пошла современная психоло¬
гия (см. стр. 127—128, 436).
Тяготение к «натурфилософии» Ницше
отражает общую тенденцию современной
буржуазной философии к идеалистическим
спекуляциям, к мифизации естественнона¬
учных процессов, ее сползание на позиции
волюнтаризма, крайнего субъективизма и
агностицизма.
* * *
Ницшеанство является зловещим симво¬
лом заката буржуазной философии и куль¬
туры, одним из самых ярких показателей их
глубокого, безысходного кризиса. Филосо¬
фия загнивающей буржуазии навсегда по¬
рывает с прогрессивными традициями фи¬
лософской и общественной мысли прежних
эпох. Сопутствующее ей разложение гума¬
нистического идейного наследия возмещает¬
ся псевдофилософией, апеллирующей к
мифу, предначертанию и «расе господ»,
заставляющей разум и совесть молчать.
На место действительных фактов и их доб¬
росовестного научного анализа эта псевдо-
философия ставит субъективистский произ¬
вол, сознательное искажение объективных
закономерностей природы и истории. Имен¬
но поэтому философия Ницше служит сво¬
его рода образцом, к которому вновь и
вновь обращаются идеологи современной
буржуазии.
С. Ф. ОДУЕВ
К вопросу о социально-экономических
воззрениях Д. И. Менделеева
(В связи с появлением новых работ)
В советской научной и научно-популярной
литературе не многие темы имеют такое ши¬
рокое освещение, как тема «Мировоззрение
Д. И. Менделеева». К сожалению, значи¬
тельная часть литературы, посвященной
жизни и творчеству Д. И. Менделеева и его
мировоззрению, появившаяся после решений
XX съезда КПСС, несвободна от серьезных
недостатков.
В нашем кратком обзоре 1 мы постараем¬
1 В обзоре рассмотрены следующие ра¬
боты: 1) Г. С. Васецкий «Философские
взгляды Д. И. Менделеева». Статья в т. II
«Очерков по истории философской и обще¬
ственно-политической мысли народов
СССР». М. 1956, стр. 471—484; 2) Е. И.
ся показать, что в литературе, вышедшей в
1956 и 1957 годах, эволюция мировоззрения
Д. И. Менделеева освещается не всегда
правильно: в ней не вскрывается совсем
Желтухина «К вопросу о мировоззре¬
нии великого русского ученого Д. И.
Менделеева». Труды Воронежского гос. ун¬
та, т. XLI, кафедры общественных наук.
Харьков. 1956, стр. 107—123; 3) В. С. Н е м-
чинов «Экономические взгляды Д. И.
Менделеева» в книге «Д. И. Менделеев.
Жизнь и труды», изд-во АН СССР. Отд.
хим. наук и Всесоюзного химического об-ва
имени Д. И. Менделеева. 1957, стр. 101 —129;
4) Г. Забродский «Мировоззрение
Д. И. Менделеева». М. 1957, 199 стр.
176
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
или вскрывается упрощенно связь между
философскими, социально-экономическими
и естественнонаучными воззрениями уче¬
ного.
Кроме этих общих недостатков в рабо¬
тах на названную тему, необходимо отме¬
тить еще один, обусловленный тем, что ис¬
следователи мировоззрения Д. И. Менде¬
леева не обращают достаточного внимания
на архивные материалы, содержащие ин¬
тересные факты из жизни великого ученого.
А в одной работе Менделееву даже при¬
писываются ошибочно взгляды, диаметраль¬
но противоположные тем, которые до кон¬
ца своей жизни защищал ученый. Так,
Е. И. Желтухина в своей статье заявляет,
что она ставит главной своей задачей
«остановиться на тех сторонах мировоззре¬
ния Менделеева, которые представляются
сейчас иначе в свете новых фактов и мате¬
риалов, касающихся жизни великого учено¬
го. Статья также имеет своей целью публи¬
кацию но£ых материалов, еще не получив¬
ших совсем отражения в литературе»
(стр. 108). Приступая к освещению обще¬
ственно-политических взглядов Менделеева,
автор (см. там же, стр. 117—118) ссылает¬
ся на какую-то неопубликованную записку
Менделеева «Рабочий вопрос в России» от
1890 года. Сличение широко цитируемого в
статье текста, заимствованного из этой яко¬
бы менделеевской записки, с архивными ма¬
териалами показывает, что Е. И. Желтухи¬
на ошибочно приписала авторство записки
Менделееву, а в действительности она напи¬
сана неизвестным автором — представите¬
лем дворянско-помещичьего реакционного
лагеря.
Эта записка неизвестного черносотенца
попала к Д. И. Менделееву на заключение.
История появления ее, по данным архива
Д И Менделеева, такова. Неизвестный
автор записки направил ее Николаю II,
ожидая от него — первого помещика в Рос¬
сийской империи — защиты интересов круп¬
ного землевладения. Царь направил эту
записку министру финансов С. Ю. Витте,
тот переслал ее в мае 1901 года директору
департамента торговли и мануфактур
В. И. Ковалевскому. Последний, по предло¬
жению С. Ю. Витте, направил ее Менделе¬
еву, прося его подготовить ответ, так как
надеялся, что только Менделеев сможет
дать надлежащий отпор этой вылазке про¬
тив политики индустриализации России. Все
это совершенно ясно из сопроводительного
к записке письма В. И. Ковалевского к
Д. И. Менделееву, датированного 11 мая
1901 года (Музей-архив Д. И. Менделеева
при ЛГУ, альбом писем № 1, док. 445). Но
Е. И. Желтухина гонится за сенсацией, она
«нашла» новый, непубликовавшийся доку¬
мент и спешит его опубликовать. Ее не сму¬
щает даже то, что автор найденной запис¬
ки, критикуя охранительную в отношении
русской промышленности таможенную по¬
литику (тариф 1891 года), отмечает особо
принципиального защитника этой политики
Д. И. Менделеева и его работу «Толковый
тариф» изд. 1892 года. Более того, датируя
почему-то этот документ 1890 годом,
Е. И. Желтухина цитирует те места запис¬
ки, которые указывают на исторические со¬
бытия, имевшие место в 1899 году,— Гааг¬
скую мирную конференцию и англо-бурскую
войну. Из этого видно, что исследователь
не только не разобрался в общественно-по¬
литических взглядах Д. И. Менделеева, от¬
личающихся действительно большой проти¬
воречивостью, но внес еще большую пу¬
таницу в их трактовку, смешав мысли
Менделеева, прогрессивного мыслителя,
с мыслями реакционного представи¬
теля изжившего себя класса дворянского
землевладения. С попытками этого класса
повернуть назад колесо истории и боролся
всю жизнь Менделеев. Особенно усилилась
эта борьба с противниками «промышлен¬
ных начинаний» в конце XIX века (Ниже¬
городский торгово-промышленный съезд
1896 года) и в начале текущего века, ко¬
гда при содействии последнего царя эти
реакционные круги пошли в наступление.
В частности, записка, приписываемая Мен¬
делееву, является одним из выражений
этого наступления в начале XX века
(1901 год), перед так называемым особым
совещанием о нуждах сельскохозяйственной
промышленности, открывшимся по указу
Николая II в 1902 году. Менделеев и в
этот период боролся за прогресс России, ко¬
торый он не мыслил вне капиталистической
индустриализации. В своей записке, подго¬
товленной для передачи Николаю II,
Д И. Менделеев писал: «Улучшать наше
земледелие, прилагая капитал и знания,
можно еще много, но для новой распашки
простым трудом в коренной России уже
нет места... Только незнанием... можно объ¬
яснить утверждение того, что и в будущем,
как было в прошлом, исторические пути
России должны состоять в исключительном
развитии ее земледельческой и деревенской
жизни» '. Так отвечал ученый дворянским
реакционерам и их покровителю Нико¬
лаю II, наивно надеясь, что последний
поймет ход исторического развития Рос¬
сии.
Мы остановились несколько подробнее на
факте искажения коренных взглядов
Д. И. Менделеева в последний период его
жизни не только потому, что это есть лич¬
ная ошибка Е. И. Желтухиной, но и пото¬
му, что попытка найти изменения взглядов
Менделеева в последний период его жизни
стала частым явлением в литературе.
Впервые, как нам известно, тот же доку¬
мент, с которым оперировала Е. И. Желту¬
хина, был ошибочно использован И. Ф. Чу¬
буком в 1951 году в его кандидатской дис¬
1 Научный архив Д. И. Менделеева (НАМ
ЛГУ), альбом № !, док. 449, 17 листов.
Черновой экземпляр записки «Рабочий во¬
прос в России» (записка рукою переписчи¬
ка с поправками и вставками Д. И. Менде¬
леева) датирован им 12 мая 1901 года. По¬
слана ли записка была адресату, неизвест¬
но, так как в системе госархивов не уда¬
лось пока отыскать этого дела, а в собра¬
нии документов Д. И. Менделеева хроноло¬
гически последней является записка
В. И. Ковалевского от 13 мая 1901 года о
назначении свидания по этому вопросу ве¬
чером этого же дня.
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
177
сертации на тему «Экономические взгляды
великого русского ученого-патриота
Д. И. Менделеева».
Работа защищена в 1951 году в Ленин¬
градском финансово-экономическом инсти¬
туте. Автор в IV главе своей диссертации,
озаглавленной «Отношение Д. И. Менде¬
леева к марксизму», освещает главным об¬
разом эволюцию во взглядах Менделеева.
Эту эволюцию он «открывает» на основа¬
нии все той же рукописи дворянина-земле-
владельца, которая в копии была им найде¬
на в музее Д. И. Менделеева при Всесоюз¬
ном научно-исследовательском институте
метрологии и названа «рукописью
Д И. Менделеева».
Менделеев прожил большую жизнь уче-
ного-исследователя и создал много замеча¬
тельных трудов. Как хорошо известно, он
жил в период кризиса крепостного хозяй¬
ства и в период развития капитализма
вплоть до начала последней его стадии —
империализма Естественно, что в этих ус¬
ловиях жизни Менделеева и необходимо
искать причины эволюции его общего ми¬
ровоззрения и его взглядов на развитие
науки о природе и обществе.
Нужно заметить, что в работе Г. С. Ва-
сецкого, посвященной философским взгля¬
дам Менделеева, нет даже упоминания об
этой необходимости исторического исследо¬
вания мировоззрения ученого. Свое иссле¬
дование о мировоззрении Менделеева он
сводит к двум общим положениям: 1) «Мен¬
делеев вплотную подошел к диалектико¬
материалистическому пониманию научного
познания природы как сложного и длитель¬
ного процесса»; 2) «Если в области есте¬
ствознания Менделеев находился на мате¬
риалистических позициях, то в области об¬
щественных явлений у него преобладают
идеалистические взгляды» (стр. 479 и 481).
Оба положения не подкреплены конкретно¬
историческим материалом, базирующимся
на изучении богатой биографии великого
ученого. Недостаточно показательны и те
разделы, в которых освещается вопрос о
происхождении взглядов Менделеева, гене¬
тической связи и преемственности их со
взглядами революционеров-декабристов и
особенно революционных демократов (см.
там же, стр. 471—472).
Остановимся теперь на сборнике, издан¬
ном Отделением химических наук и Все¬
союзным химическим обществом имени
Д. И. Менделеева к 50-летию со дня смерти
великого русского ученого. Составители
сборника ограничились в основном рассмот¬
рением главнейших трудов Менделеева и
того, что они дали для развития отдельных
отраслей науки и техники России его вре¬
мени. Однако в этот сборник, носящий су¬
губо отраслевой характер, включена статья
акад. В. С. Немчинова, в которой постав¬
лен вопрос о необходимости исторического
подхода к изучению если не всего комплек¬
са общественно-политических взглядов
Д. И. Менделеева, то, по крайней мере, его
экономических взглядов. Акад. В. С. Нем¬
чинов на стр. 101 правильно отмечает: «Эко¬
номические работы Д. И. Менделеева, не¬
сомненно, представляют большой научный
интерес для изучения истории развития
русской экономической мысли и для изуче¬
ния истории развития народного хозяйства
России».
Автор статьи подразделяет «творчество
Д. И. Менделеева в области экономической
науки» на два периода: первый—до
1890 года и второй—с 1891 года до конца
жизни, при этом гранью между ними яв¬
ляется работа Менделеева «Толковый та¬
риф» 1891 года. Однако это деление з
статье не обосновывается. Во всем даль¬
нейшем изложении многие стороны дея¬
тельности Менделеева р области его работ
по развитию производительных сил оста¬
лись слабо или вовсе не освещенными.
Неясно, с какого времени, по мнению авто¬
ра, появляются первые экономические ра¬
боты Менделеева. Первой экономической
работой (надо полагать, печатной) автор
считает работу, посвященную разви¬
тию химических производств России, на¬
писанную по поводу Всемирной выставки
1867 года. Понимая сложность деления
большинства комплексных работ Д. И. Мен¬
делеева по научным специальностям, в ко¬
торых очень трудно и бесполезно иногда
отделять теорию от практики, в которых
наука, техника и экономика, история, со¬
циология и философия тесно между собою
переплетаются, мы все же скорей отнесли
бы эту работу к технологическим, так как
описание технологии химических произ¬
водств в ней является преобладающим, и в
этом отношении эта работа Менделеева тес¬
но примыкает к статьям в серии «Тех¬
ническая энциклопедия» изд-ва «Обществен¬
ная польза» (1862—1866 гг.). Более важ¬
ный период в работе Менделеева над эко¬
номическими проблемами (в конце 60-х и
начале 70-х годов), когда интересы Менде¬
леева сосредоточивались преимущественно в
области развития сельского хозяйства, со¬
всем не нашел освещения в статье акад.
В. С. Немчинова. Причина этого, по наше¬
му мнению, кроется в том, что автор, быв¬
ший ответственным редактором «экономи¬
ческих томов» (XVIII—XXI) академическо¬
го собрания сочинений Менделеева, в своей
статье целиком следует за принятым в этом
издании распределением трудов Д. И. Мен¬
делеева по томам собрания. Как известно,
все труды по сельскому хозяйству вошли в
отдельный, XVI том — «Сельское хозяйство
и переработка сельскохозяйственных про¬
дуктов»,— где экономические работы раство¬
рились в агрохимических, агрономических и
других работах сельскохозяйственного про¬
филя. К тому же экономические работы (об
артельном сыроварении, об обществе содей¬
ствия сельскохозяйственному труду и др.),
которые помещены в этом XVI томе, под¬
верглись редакцией наибольшим купюрам:
архив Менделеева почти не использован, и
потому экономические взгляды этого перио¬
да остаются неизученными. Остался неис¬
следованным также период перехода
Д. И. Менделеева на позиции защиты идеи
индустриализации России (1873—1879 го¬
ды).
По существу, вся статья акад. В. С. Нем¬
чинова посвящена изложению взглядов
Менделеева, выраженных в трудах, напи¬
санных в период, когда ученый уже твер¬
]2. «Вопросы философии» № 1.
178
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
до стоял на позициях поддержки инду¬
стриализации России (с начала 80-х го¬
дов).
Таким образом, акад. Немчинов, пра¬
вильно выдвинувший задачу историче¬
ской оценки трудов и установления перио¬
дов деятельности Д. И. Менделеева в обла¬
сти развития производительных сил России,
ее не разрешил и даже не дал материалов
для ее решения, находясь в плену той си¬
стематизации менделеевских работ, которая
была принята редакционной коллегией ака¬
демического собрания сочинений Д. И. Мен¬
делеева в 1934—1954 годах '. Досадно и то,
что прогрессивность Менделеева, выразив¬
шаяся в борьбе с пережитками крепостни¬
чества, почти не отражена в статье и эко¬
номические работы Д. И. Менделеева не
проанализированы с этой стороны. Конеч¬
но, опубликованные работы Д. И. Менде¬
леева не могут дать для этого необходи¬
мый материал по вполне понятным причи¬
нам, и прежде всего по цензурным сообра¬
жениям. Характер этой деятельности Мен¬
делеева можно было выявить лишь через
привлечение для этой цели материалов его
архива, что не было сделано при составле¬
нии статей всего сборника.
Теперь остановимся на вопросе, что ново¬
го дает работа Г. А. Забродского для пра¬
вильного освещения эволюции мировоззре¬
ния Д. И. Менделеева 2.
Г. А. Забродский совершенно правильно
выдвигает задачу борьбы с антиисториче¬
ской модернизацией и приукрашиванием
взглядов ученого, а также с ничем не оправ¬
данным охаиванием его воззрений. Заброд¬
ский в своем введении (см. стр. 9 и 10)
призывает к более полному и глубокому
анализу его экономических работ и неопуб¬
ликованных рукописей. В частности, ссыла¬
ясь на работу Б. Г. Кузнецова «Ломоносов,
Лобачевский, Менделеев» (М. 1945), он
правильно отмечает, что материала для био¬
графии много и «сложность состоит в том,
чтобы критически разобраться в обилии
этого, зачастую противоречивого, материа¬
ла и отбросить все случайное и наносное»
(стр. 10). Наша задача в этой части рецен¬
зии и состоит в том, чтобы показать, как
реализовано в шести главах это намерение
покойным автором. При этом мы не будем
касаться мелочей и частностей, а попы¬
таемся осветить в основном вопросы исто¬
рического анализа эволюции мировоззрения
Менделеева.
Так, в примечании к I главе (стр. 23),
озаглавленной «Формирование мировоззре¬
ния Д. И. Менделеева», автор, отмечая
важность правильного представления об
1 Оценка собрания сделана в рецензии:
Б. М. Кедров «Серьезные ошибки и
упущения (О полном академическом со¬
брании сочинений Д. И. Менделеева)».
«Вестник Академии наук СССР», 1957,
№ 1, стр. 122—133.
2 Автор умер в 1950 году, не успев за¬
вершить работу над рукописью. Поэтому
во введении к работе им критически оце¬
ниваются лишь труды, написанные до
1950 года (см. стр. 5—10).
основных этапах творческого пути, не толь¬
ко справедливо критикует принятую в ли¬
тературе периодизацию по формальному
признаку службы Менделеева (универси¬
тетский и палатский), но и дает в общем и
целом правильную периодизацию творче¬
ской жизни и деятельности Менделеева. Но
уже в конкретной характеристике отдель¬
ных этапов (см. стр. 25) автор допускает
схематизм в освещении жизни и деятельно¬
сти ученого. Так, характеризуя первый пе¬
риод (1855—1876 годы) и сводя его только
к научной деятельности, автор оставляет в
стороне общественную деятельность этого
периода. Иначе он не сказал бы в свете
фактов и учитывая самооценку их самим
Менделеевым3: «Вопросы экономики про¬
изводства лишь начинают привлекать его
внимание» (стр. 25—26). Наши работы над
архивными материалами показывают, что
вопросы экономики производства в этот пе¬
риод вызывают исключительный интерес
Менделеева, начиная со второй половины
60-х и в первые годы 70-х годов. Правда,
этот интерес почти не затрагивает инду¬
стриального производства, его тяжелых от¬
раслей, а касается тех отраслей, которые
связаны с развитием сельского хозяйства.
Под этим углом зрения Менделеев прово¬
дит работы по изданию в т-ве «Обществен¬
ная польза» и редактированию выпусков
«Технической энциклопедии» (1862—1866 го¬
ды)— мукомолье, хлебопечение, пивоваре¬
ние, спиртовое производство и т. д.,— участ¬
вует и организует сельскохозяйственные
опыты в Вольном экономическом обществе
(1867—1869 годы), в разгар работ над пе¬
риодическим законом — при первой форму¬
лировке его в феврале — марте 1869 года —
параллельно изучает хозяйство сыроварных
артелей в Новгородской и Тверской губер¬
ниях, и т. д., и т. п. Наконец, его глубокий
интерес к нефтяной промышленности в тот
«керосиновый» этап ее развития определяет¬
ся не только интересом физико-химика к
вопросам нефтеперегонки, а идейно оправ¬
дывается конкретной пользой «дробленно¬
го» источника света в керосиновых лампах,
которые начали проникать взамен лучины в
избы многочисленных сел и деревень Рос¬
сии. В дальнейшем изложении Г. Заброд¬
ский также сосредоточивает внимание ис¬
ключительно на научных теоретических ра¬
ботах, не замечая тесной связи их у Мен¬
делеева с вопросами практики. Автор огра¬
ничивается при этом статистическими дан¬
ными тематической направленности менде¬
леевских работ (стр. 30).
Глава II (стр. 31—52) посвящается ана¬
лизу социально-политических взглядов.
Здесь автор имеет в виду противопоставить
прогрессивным взглядам Д. И. Менделе¬
ева 60-х — начала 70-х годов воззрения
3 Архив Д. И. Менделеева. Автобиогра¬
фические материалы. Сборник материалов.
JT. 1951, стр. 59, где приведена оценка Мен¬
делеевым доклада в Вольном экономическом
обществе 26 марта 1870 года об Обществе
для содействия сельскохозяйственному
труду.
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
179
gO—90-х годов, когда он якобы эволюцио¬
нировал в сторону буржуазного либерализ¬
ма. Далее автор, сравнивая мировоззрение
Герцена и Менделеева, заключает: «В то
время как в Герцене брал верх револю¬
ционный демократ, в Менделееве победил
в конечном счете либерал» (стр. 46). Вме¬
сте с тем он отмечэет и положительные мо¬
менты в социально-политических взглядах
этого периода, выразившиеся в борьбе с
пережитками крепостничества (стр. 47—
48). Глава III освещает философские
взгляды Д. И. Менделеева (стр. 53—95).
Глава IV посвящается центральной и основ¬
ной работе Менделеева и называется «Пе¬
риодический закон химических элементов и
его теоретико-познавательное значение»
(стр. 96—137). Изложение материала и ко¬
нечные выводы из этого изложения в общем
с нашей стороны возражений не встречают.
Основные замечания наши касаются глав
V и VI в книге Г. А. Забродского. В них
рассматриваются вопросы эволюции фило¬
софских (гл. V, стр. 138—163) и социально-
экономических воззрений в основном в 80-х
и 90-х годах XIX столетия (гл. VI,
стр. 164—183). Здесь автор развивает уже
нами отмеченные ранее положения об
«измене» Менделеева своим идеалам
раннего периода 60-х и 70-х годов,
идеалам просветителя и демократа.
Автор отмечает, что политические воз¬
зрения Д. И. Менделеева претерпели
значительную эволюцию вправо. Именно с
этого времени в его работах автор находит
«стремление к примирению материализма с
идеализмом, попытки «доказать» неправо¬
мерность скачков, особенно в развитии об¬
щества и т. п.» (стр. 139). Нам представ¬
ляется доказательство этих положений
легковесным и методика их доказательства
неправильной. Вместо применения мар¬
ксистско-ленинского исторического метода
Г. А. Забродский начинает исследование
с подбора цитат из печатных произведе¬
ний Менделеева и его высказываний
о себе в разных непубликовавшихся доку¬
ментах, сохранившихся в его архиве. Это
делается сперва для доказательства сло¬
весных уступок и отступлений Менделеева
от материализма и диалектики к идеализ¬
му, агностицизму и пр. (стр. 140—144).
Как пример таких искусственных под¬
борок может служить цитирование им ру¬
кописного отрывка (см. стр. 154), помещен¬
ного Менделеевым в ноябре 1898 года на
стр. 6 (в конце) в инвентарном каталоге его
библиотеки.
Этот отрывок понадобился автору для до¬
казательства происшедшей «эволюции по¬
литических, философских и научных воззре¬
ний Д. И. Менделеева». Вместо того, чтобы
понять высказывания Менделеева как по¬
пытку логически предвидеть, какие выводы
могли бы следовать из тех или других по¬
сылок и, в частности, от принятия положе¬
ния о непревращаемости элементов при
условии доказательства правильности этой
посылки, автор допускает неправильное ци¬
тирование этих черновых заметок и, более
того, делает далеко идущие выводы из сво¬
ей ошибочной расшифровки. Сравним эти
две расшифровки.
По расшифровке в ред.
Г. А. Забродского (стр. 154):
«Понятие о непревращаемости элементов
чрезвычайно важно... основа целому миро¬
воззрению... (чтобы) опровергать строго
спиритов, говорящих, что сила переходит
в материю и обратно». И далее: «Стало бы
яснее необходимое отсутствие личной свобо¬
ды, природа ограниченности, справедли¬
вость перегородок... возможность постиже¬
ния неизменяющегося и вечного».
По тексту записи Менделеева
в нашей расшифровке (стр. 6 рукописи):
«Понятие о непревращаемости элементов
чрезвычайно важная основа целому миро¬
воззрению. Если его доказать — стало бы
возможнее опровергать строго спиритов,
говорящих, что сила переходит в материю и
обратно. Стало бы яснее необходимое от¬
сутствие полной свободы, природа огра¬
ниченности, справедливость «перегородок»,
получилась стройность из хаоса, возмож¬
ность постижения неизменяющегося и веч¬
ного».
Дав свое понимание записей Д. И. Мен¬
делеева, Г. А. Забродский делает вывод:
«Дмитрий Иванович, таким образом, сам
признается, что ему важно доказать непре-
вращаемость элементов для подтверждения
сложившихся у него к тому времени фило¬
софских и политических воззрений: Он пря¬
мо связывает понятие о непревращаемости
элементов с необходимостью доказать
«стройность» классовых перегородок в об¬
ществе и неизбежное ограничение справед¬
ливости и личной свободы в нем...»
(стр. 154).
Хотя и с большими оговорками, автор
при помощи таких же приемов утверждает
и защищает положение о том, что либе¬
рально-политические взгляды заставляют
Менделеева «все чаще и упорнее отстаивать
метафизические воззрения о неизменности
элементов, неизменной сущности вещей
и т. п.» (стр. 156).
Изменяет автор прокламированному во
введении к своей работе принципу историче¬
ского подхода при оценке мировоззрения
отдельных деятелей, исключающего модер¬
низацию взглядов и неосновательное охаи¬
вание их, а равно юбилейное восхваление, и
в последней (VI) главе своей работы. Весь
вопрос здесь сводится к бессистемному ци¬
тированию высказываний Менделеева из
разных работ с 1877 по 1906 год.
Наконец, последнее замечание относится
к тому, удачно ли разрешила работа
Г. А. Забродского сложный вопрос о связи
и взаимозависимости отдельных сторон ми¬
ровоззрения Д. И. Менделеева. Этот во¬
прос о связи между социально-экономиче¬
скими, философскими и естественнонауч¬
ными воззрениями ученого поставлен толь¬
ко в работе Г. А. Забродского. Им же, как
это следует из ряда мест его книги, подчер¬
кивается сложность этой связи (см., напри¬
мер, стр. 155 и др.). В то же время, опери¬
руя конкретным материалом и выясняя эту
связь и зависимость в воззрениях
Д. И. Менделеева, автор это забывает, ка¬
тегорически утверждая на следующей стра-
180
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
нвде: «Консервативные политические взгля¬
ды Д. И. Менделеева, характерные для по¬
следнего периода его жизни, помешали ему
не только понять новейшие открытия науки,
но и заставили его выступить против них»
(стр. 156). Доказательство этого положения
идет тем же цитатным методом, как и вы¬
шеприведенного мнения Менделеева о не¬
превращаемости элементов, и, естественно, к
разрешению этого сложного вопроса не при¬
ближает, а только создает видимость свя¬
зи и зависимости. Чтобы понять сложность
этой связи, нам представляется, что следо¬
вало бы более глубоко изучить период кри¬
зиса развития общественно-политических
воззрений Менделеева е 90-е годы прошлого
века и его неутомимые попытки найти путь
для преодоления его. Последнее блестяще
доказывается характером приобретаемых в
этот период Менделеевым книг и их изуче¬
нием. На это дает ответ личная библиотека
ученого. До сего времени она не привлека¬
лась в качестве пособия для серьезного изу¬
чения этого периода жизни Д. И. Менде¬
леева.
В заключение нам хочется призвать совет¬
скую общественную науку глубже заняться
проблемами, связанными с изучением миро¬
воззрения Д. И. Менделеева, как одного из
представителей не дворянско-либерального
просветительства, а просветителя из новой
социальной прослойки — разночинной ин¬
теллигенции. А для этого следует отойти
от некоторых привычных упрощений, при¬
нятых и в освещении истории русского об¬
щества и в освещении истории естествозна¬
ния этого периода. В частности, поиски
«грехопадения», или эволюции мировоззре¬
ния Менделеева по нисходящей линии, нам
представляется, вытекают в основном из
некоторой искусственности сближения миро¬
воззрения Менделеева в ранние годы его
жизни с мировоззрением революционных
демократов, а в поздние годы — с мировоз¬
зрением либеральной буржуазии. Между
тем и в тот и в другой период его мировоз¬
зрение было далеко не тождественным с
этими двумя полюсами общественно-поли¬
тической мысли России, существовавшими
до появления в России сильного нового об¬
щественного класса — пролетариата, роль
которого в преобразовании общества очень
смутно осознавалась Менделеевым в конце
его жизни. Надежды же Менделеева на
роль капиталистических порядков в деле
развития производительных сил России к
этому периоду, когда капиталистические
порядки были уже серьезным тормозом,
не были еще утрачены. Вот почему и в 90-е
годы и в начале века он все еще продол¬
жал 'иллюстрировать возможности развития
производительных сил отдельных отраслей
производства примером развития нефтяной
промышленности в 70—80-е годы прошлого
века, когда она, с отменой откупов, с за¬
креплением на длительные сроки нефтяных
участков за отдельными арендаторами, от¬
меной акциза и других стеснений свободно¬
го капиталистического развития нефтяного
дела, бурно развивалась в России.
А. А. ЕКИМОВ (Ленинград)
ЗА РУБЕЖОМ
Краткие заметки
ЕЩЕ ОДНА ПОПЫТКА ПРИМИРЕНИЯ ВЕРЫ И ЗНАНИЯ
Вопросы религии, ее происхождения и сущности занимают значительное место
р. духовной жизни и культуре современной Европы. Современная европейская циви¬
лизация именуется часто «христианской» и как таковая противопоставляется другим
культурам и цивилизациям, в частности культуре стран Востока, а христианская
религия и богословие рассматриваются как основа современной европейской культуры,
точнее, духовной культуры западноевропейского и американского буржуазного об¬
щества. Роль глашатаев так называемой европейской «христианской цивилизации»
охотно взяли на себя представители фидеистического направления современной
идеалистической философии. Именно они пытаются «научно» обосновать христианскую
веру, создать ее «современную» теоретическую основу. Выступая от имени «христиан¬
ской цивилизации», представители фидеизма считают себя вправе браться за решение
всех сложных и актуальных философских проблем современности. Одной из таких
претенциозных работ и является небольшая книга баварского теолога Вернера
Шиллинга «Фейербах и религия» '.
Шиллинг строит всю свою критику материалистической философии на анализе
работ Людвига Фейербаха.
Его книга состоит из двух частей. Первая посвящена критическому разбору ра¬
боты Фейербаха «Сущность религии», во второй части анализируется его труд «Сущ¬
ность христианства».
Автору нельзя отказать в целеустремленности при анализе этих книг Фейерба¬
ха: все рассуждения и критические экскурсы Шиллинга, независимо от того, имеют ли
они своим предметом философские или религиозно-теологические вопросы, подчинены
одной цели — опровержению основных принципов и аргументов материалистической
критики религии и фидеизма. Автор, видимо, сделал все, что вообще было в его силах,
для достижения своей цели. Об этом свидетельствует то, что его небольшая по объему
книга явилась результатом многолетних фидеистических исканий.
В книге Шиллинга следует строго различать философские и фидеистическо-ре-
лигиозные проблемы в их узком смысле («самотворение бога», «божественная лю¬
бовь», «обет и заповеди» и т. п.). Собственно философских проблем в ней две: вопрос
о возникновении религии, в частности об отношении религии к мифологии, и важ¬
ный вопрос об отношении веры к знанию. Шиллинг не ставит перед собой задачу
всесторонне осветить вопрос об отношении религии к мифологии (стр. 55) и излагает
лишь ряд своих соображений по этому вопросу. По мнению Шиллинга, мифология —
предшественница науки и философии, поскольку в ее основе лежит стремление в той
или иной форме объяснить мир. Именно в этом ее отличие от религии, которая не имеет
основы в знании, а существо ее заключается в преклонении (стр. 55). Религия — резуль¬
тат личного отношения человека к тем внешним силам, действие которых он ощущает
на себе, но которые необъяснимы, и поэтому религия «научно непреодолима» (стр. 56).
В своих лекциях «О сущности религии» (см. L. Feuerbach «Das Wesen der Re¬
ligion», Lektionen 3—8 n. a , Berlin, 1913) Фейербах действительно не проводит ви¬
димой грани между религией и мифологией. И, тем не менее, по вопросу о возникно¬
вении религии научна точка зрения Фейербаха, а не Шиллинга. Фейербах ищет есте¬
ственные истоки религии; Шиллинг, считая религию лишь предметом преклонения,
приписывает ей сверхъестественное происхождение; поэтому религия не может быть
объяснена и «преодолена» наукой. С другой стороны, Шиллинг фактически проводит
резкую грань между верой и знанием с точки зрения их генезиса. Но, как мы увидим
далее, он, несмотря на это, пытается во всей своей книге доказать прямо противопо¬
ложное.
В самом критическом методе В. Шиллинга и его применении нет ничего достой¬
ного особого внимания. Скользя по страницам трудов Фейербаха, он пытается найти
в его суждениях, аргументации, выводах логические неточности, не вникая в суще¬
ство точки зрения Фейербаха. Разумеется, Фейербах не всегда мог доказать правиль¬
ность своих суждений о «земном» происхождении религии. Созерцательность построе¬
ний, игнорирование диалектики и идеалистическое понимание истории сделали многие
1 Schilling W. «Feuerbach und die Religion». Miinchen, 1957, 188 S.
182
ЗА РУБЕЖОМ
суждения Фейербаха уязвимыми, и этим каждый раз пытается воспользоваться его
критик Шиллинг. Однако выводы, которые Шиллинг противопоставляет суждениям
Фейербаха, весьма далеки от науки, а подчас вызывают просто недоумение. Мы
должны оговорить с самого начала, что Шиллинг избегает критики концепции Фейер¬
баха в целом. Он предпочитает анализ и опровержение отдельных, разумеется,
наименее удачных, положений и выводов Фейербаха. Так, в «Сущности религии»
Фейербах пытается связать происхождение религии с фактом смерти. Согласно Фейер¬
баху, человек, стремясь к бессмертию, выдумывает существо, которое могло бы осу¬
ществить его желание. Разумеется, это не исчерпывающее объяснение происхожде¬
ния религии. Тем не менее здесь схвачено существо проблемы: религия имеет зем¬
ные, естественные корни, и лишь дальнейшая мистификация сделала ее тем, чем она
стала в более поздние эпохи, в классовом обществе. Формально же рассуждение
Фейербаха весьма уязвимо. Стремление человека к бессмертию не может стать основой
возникновения религии, даже если речь идет только о гносеологических ее корнях.
Шиллинга, однако, интересует не существо вопроса, а форма его постановки. Ощу¬
щение человеком смертности и его зависимости, переворачивает Шиллинг мысль
Фейербаха, имеет для понимания сущности религии большое значение. Факт смерти
человека говорит нам о существовании находящейся вне нашей власти силы, перед
которой человек бессилен; она определяет его судьбу, его существование и образ
жизни (стр. 80—81).
Этот пример очень характерен для критического метода Шиллинга. Подобно
многим противникам материализма, Шиллинг желает быть в своей критике объектив¬
ным. Однако уже в самом «объективном изложении» он пытается убедить читателя
в научной несостоятельности излагаемой им точки зрения материалиста Фейербаха.
И хотя он приводит слова Юлиуса Кафтана о том, что «человек, намеревающийся
критиковать кого-либо, должен суметь стать на его точку зрения и изложить ее та>:,
как это бы сделал сам критикуемый им автор», он не может быть объективным. Его
изложение «точки зрения» Фейербаха — конгломерат выдержек, выписанных из «Сущ¬
ности христианства» и других его произведений. Шиллинг не дает научного изложения
концепции Фейербаха. Критиковать же отдельные высказывания намного проще, чем
точку зрения в целом. Поэтому принцип объективности утрачивается им уже в пер¬
вом звене его критического метода, что, кстати, характерно для всей современной
идеалистической критики материализма, в частности ее фидеистического направления.
Б главе о «прежних критиках» Фейербаха автор обращает особое внимание на
критические замечания Маркса и Энгельса.
В своих «Тезисах о Фейербахе» Маркс писал, что «Фейербах сводит религиоз¬
ную сущность к человеческой сущности. Но сущность человека не есть абстракт, при-1
сущий отдельному индивиду. В своей действительности она есть совокупность всех*
общественных отношений» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 3, 2-е изд., стр. 3).,
Шиллинг соглашается с Марксом, говоря, что Фейербах действительно понимал че¬
ловека абстрактно, в то время как человек — существо, связанное многими нитями’
с обществом, и что Маркс с «экономически-общественной точки зрения» «угадал» эту
особенность человека. Эта «догадка» Маркса имеет, по мнению Шиллинга, весьма!
существенное значение не только для критики материализма Фейербаха, но и для...
опровержения атеизма! Ибо, как считает Шиллинг, для опровержения атеизма необхо¬
димо преодолеть неверную точку зрения, будто религия — продукт субъективного
ощущения, мышления или фантазии, и показать, что она возникла на объективной,
«транссубъективной» основе и стала возможной только благодаря определенному
переживанию реальности. Удивительная передержка! Ведь анализ социальной, объек¬
тивной основы религии как раз и связан с возникновением научного атеизма.
Маркс не «угадал» действительного отношения человека к обществу и обще¬
ственному производству, но впервые показал сущность этого отношения. И развитый
Марксом диалектико-материалистический анализ так называемой «транссубъектив¬
ной», то есть социальной, основы религии привел именно к научному обоснованию
атеизма (в отличие от односторонней точки зрения философов античности и просве¬
тителей XVIII века). И, кстати, именно учение Маркса об общественном бытии и об¬
щественном сознании дало возможность научно поставить вопрос об отношении веры
к знанию и таким образом показать бесплодность попыток рассматривать знание как
основу веры.
Вопрос об отношении веры к знанию является для Шиллинга главным вопросом.
Объективное обоснование религии автор ищет в развитии и достижениях современ¬
ного естествознания. Страницы, посвященные решению этой задачи, весьма примеча¬
тельны. Они, собственно, наиболее важные во всей книге. Шиллинг повторяет здесь
положения, десятки и сотни раз встречавшиеся в трудах современных философов-
идеалистов самых различных школ. Существо его аргументов сводится к следующему:
естествознание XIX века создало механическую картину мира. Бог мыслился тогда как
идея, первопричина. Понятие бога было связано со считавшимися бесспорными зако¬
нами природы, которые человек в состоянии исследовать и познавать. В XX веке
произошла переоценка ценностей. Научная картина мира теперь иная. Современное
естествознание исследует процессы, не имеющие достаточного объективного основанич.
Закон причинности пережил свой век, реальность атома сводится для человека к
скоростям и ускорениям; весомое состоит из невесомого и т. д. Все это расшатало
основы эмпиризма, опытного знания, понятие же «законов природы» вообще
ЗА РУБЕЖОМ
183
упразднено. «Таким образом, естествознание не уничтожило значения и роли религии,
но оно обратилось против всех тех, кто питал надежду с помощью естествознания
ликвидировать религию» (стр. 49).
Основной аргумент Шиллинга против материализма и атеизма — это мнимое
упразднение понятия законов природы в результате развития современного естество¬
знания. В явлениях, не охватываемых этими законами, якобы «прослеживается бог».
И поскольку такие явления есть и в природе и в обществе, то бог «познаваем» во всех
сферах реальности. Но такое своеобразное оперирование понятиями философии со¬
временного естествознания приводит Шиллинга к мысли, что определение понятия
бога должно быть изменено, «согласно новым достижениям естествознания». Он по¬
лагает, что «старое» понимание бога «односторонне». Оно было обусловлено меха¬
нистичностью старой науки. Бога «мыслили» вне природы, как верховное существо,
как первопричину, «извне» управляющую миром. Теперь все изменилось. «Бог обна¬
руживает себя в нашем существовании, в природе, в духовной жизни человека, в об¬
ществе» (стр. 50). Бог, следовательно, реален, и вездесущ, и пребывает не за преде¬
лами реального мира, а в нем самом.
Такова концепция Шиллинга и вообще фидеистического направления современной
идеалистической философии, представители которого стремятся толковать современное
естествознание как гносеологическую основу религии. Но такая концепция — химера,
в которой переплетаются наивность с философским неведением. Современные фидеис¬
ты хотят показать, что всякое знание в конце концов ведет к вере. Воспитанные на ре¬
лигиозной вере, они, выходя за пределы религиозных представлений и имея перед собой
реальный предмет исследования, оперируют, тем не менее, этими религиозными пред¬
ставлениями, пытаясь приспособить к ним научные понятия. Между тем религия и
наука имеют совершенно различные гносеологические основы. Наука как при своем
возникновении, гак и в дальнейшем развитии имела и имеет свой конкретный предмет,
с изменением объективного содержания которого связано развитие самой науки. С этой
точки зрения, всякое знание предметно, то есть имеет объективную основу, и поэтому
достоверно и доказуемо. Существует лишь одна область идеологии, которая, с точки
зрения науки, беспредметна: это вера, или основанная на вере религия. Для того,
однако, чтобы правильно понять вопрос о беспредметности религии, последнюю необ¬
ходимо рассматривать дифференцированно.
Существующие в настоящее время религии — христианство, ислам, буддизм
и другие религии — являются исторически сложившимися и зафиксированными
в виде религиозных представлений сочетаниями принципов и догм, имеющих два
совершенно различных источника. Мы имеем в виду, с одной стороны, понятие
бога, а с другой — этические принципы и догмы, эстетические, правовые и естественно¬
научные представления, которые искусственно (что исторически вполне объясни¬
мо) соединяются с понятием бога, с учением о нем. В определенный исторический
период религии была единственной формой, в которой могли быть выражены, из¬
ложены, закреплены и сохранены эти реальные идеалы и примитивные представле¬
ния о происхождении мира и человека, формировавшиеся в народе или группе род¬
ственных народов и племен. В этой двойственности гносеологической основы религии
ьыражепо одно из основных ее противоречий. С одной стороны, реальные, истори¬
чески сложившиеся идеалы и знания народа, с другой стороны, беспредметное пред¬
ставление о боге. Поэтому стремление религии присвоить себе достоверность научно¬
го знания, которое так или иначе распространяется в общественной группе в целом
(а не только среди ученых), имеет столь же давнюю историю, как и сама религия.
Изменились лишь формы. И в этом изменении формы можно видеть развитие религиоз¬
ного мировоззрения. Религия систематически, в течение всей своей истории, стреми¬
лась примирить и соединить с центральным понятием религии — понятием бога —
основные достижения знания, науки данной эпохи, поскольку они общественно фикси¬
руются и составляют миросозерцание общества. Это один из основных принципов
существования и развития религиозных представлений. С этой точки зрения и сле¬
дует рассматривать все усилия современного фидеизма, направленные на примире¬
ние и соединение веры со знанием. Религиозная вера всегда пыталась, и в настоя¬
щее время пытается, приобрести реальное содержание за счет знания. Без этого реаль¬
ного, но чуждого природе религии содержания она была бы лишена своей основной
гносеологической опоры. Если не говорить о причинах социальных, то именно в этой
двойственности религии и можно искать объяснение некоторой ее жизнеспособности
и причину того, что современный фидеизм стремится всякими средствами сохранить
эту двойственность, в частности видимость связи религии с некоторыми феноменами
действительности, отражаемыми другими формами идеологии, связи, которая давно
уже нарушена. Именно в этой двойственности следует искать также объяснение реак¬
ционности современного и всякого фидеизма в его отношении к науке, этике и т. п.
Религия преподносит народу исторически сложившиеся и постоянно прогрессирующие
этические и иные представления и принципы как результат божественного открове¬
ния. И поскольку в религии бог понимается как высшее совершенство, эти максимы
и представления догматизируются, становятся абсолютом, а церковь ревниво хранит
их неприкосновенность.
Современный фидеизм продолжает старые традиции религии, пытаясь приспосо¬
бить современную науку к понятию бога, ибо то, что беспредметно, внутренне не спо¬
собно к развитию. Конечно, современный фидеизм пытается примирить веру и знание
184
ЗА РУБЕЖОМ
в новых условиях, которые в настоящее время несколько благоприятствуют этому.
В наше время происходит всесторонняя революция в науке. Существовавшие научные
представления оказываются недостаточными, создаются новые. Наука достигла огром¬
ных результатов, созданы новые отрасли знания, но она находится в процессе станов¬
ления, и многое еще не нашло своего объяснения. Современная наука, в частности,
не в состоянии пока объяснить некоторые явления микромира, которые, кажется, не
укладываются в рамки известных науке закономерностей. Эти «необъяснимые» явления
можно, тем не менее, философски объяснить, если попытаться понять их диалектиче¬
ски. Появление совокупности новых научных представлений и создание новой кар¬
тины мира ставит вопрос о необходимости познания новых диалектических законо¬
мерностей в существовании и развитии объективной реальности, в частности микро¬
мира, и эти новые законы могли бы способствовать объяснению того, что кажется
пока необъяснимым. Диалектический материализм подчеркивает безграничные воз¬
можности познания новых закономерностей объективной реальности. Одна группа за¬
кономерностей верна для определенного круга явлений, но когда наука открывает мир
новых, неизвестных до настоящего времени явлений, то исследование последних может
стать основой познания новых закономерностей. Однако диалектическая природа этих
закономерностей и их реальность не может Еызвать сомнений.
Фидеизм пытается выдавать беспредметное представление о боге и основанную
на нем веру за предметное знание. Это основная теоретическая задача современ¬
ного фидеизма. В этой связи не может вызывать удивления то обстоятельство,
что Вернер Шиллинг, подвергая критике материалистическую философию Людвига
Фейербаха, писавшего свои труды сто лет назад, все же ввел в свою книгу специаль¬
ную главу об отношении религии к современному естествознанию. Шиллинг, как фи¬
деист, считает, по-видимому, всякий объект критики лишь предлогом для постанов¬
ки и решения основной задачи фидеизма: примирения веры и знания. Такие попытки
до сих пор не увенчивались успехом не потому, что фидеизм не располагает доста¬
точной армией вооруженных знаниями ученых: знакомство с сочинениями современ¬
ных фидеистов показывает, что такая армия существует и она не прекращает идео¬
логической войны против материализма со времени своего появления. Причину ее
постоянных неудач следует искать в абсолютной противоположности предметного и
беспредметного познания, в непримиримости и несовместимости знания и веры. Вер¬
нер Шиллинг — один из солдат этой многочисленной армии, и его вооружение и так¬
тика, ничуть не отличающиеся от вооружения и тактики его единомышленников,
не дают основания думать, что он добьется большего, чем добились его идейные
предшественники и современники.
Ц. Г. АРЗАКАНЯН
АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ИНДУКТИВНОЙ ЛОГИКИ
Попытки развивать индуктивную логику в работах зарубежных авторов идут по
линии построения индуктивной логики как «логики вероятности», устанавливающей
правила определения вероятности высказываний. При таком подходе центральной
проблемой индуктивной логики оказывается логическая интерпретация понятия вероят¬
ности и создание основанного на этом понятии исчисления; тем самым отодвигаются
на задний план некоторые более общие проблемы теории индукции, без решения кото¬
рых бесперспективна любая разработка формального аппарата индукции. Поэтому по¬
становка в книге С. Ф. Баркера «Индукция и гипотеза» подобных общих проблем яв¬
ляется, несомненно, заслугой автора и вызывает значительный интерес.
Баркер исходит из того, что «наше эмпирическое познание может рассматриваться
как сплетение гипотез, каждая из которых подтверждается с большей или меньшей
степенью очевидности, даваемой опытом. Как в науке, так и в обыденном мышлении
мы сталкиваемся с необходимостью оценки правильности умозаключений, которые име¬
ют своей целью показать, что частная гипотеза подтверждается частной очевидностью.
Эти умозаключения мы можем назвать недемонстративными, чтобы противопоставить
их демонстративным умозаключениям, с которыми имеет дело дедуктивная логика»
Автор отличает недемонстративный вывод, специфической чертой которого он считает
то, что заключение не следует с необходимостью из посылок, от индуктивного вывода
в узком смысле, как вывода от частного к общему. Задачей своего исследования он
считает выяснение общих принципов логической правильности, которым подчинены не¬
демонстративные умозаключения. В этой проблеме он выделяет три стороны: 1) логи¬
ческая форма гипотез; 2) характер высказываний, в которых выражается «очевид¬
ность»; 3) логические принципы самого умозаключения.
При рассмотрении логической формы гипотез возникает вопрос о высказываниях
неограниченной общности, в которых формулируются законы науки, поскольку их вы-
' S F Barker «Induction and Hypothesis». Cornell. University Press. Ithaca,
New York, 1957, XVI, p. 203.
ЗА РУБЕЖОМ
185
ражение в форме общей импликации (х)[А(х)^>В(х)'\ вызывает определенные трудно¬
сти. Автор считает, что для выражения этих высказываний достаточно обыкновенной
логики функций истинности. Этот вывод, однако, малообоснован. Автор не анализирует,
хотя бы кратко, весьма разностороннюю и обширную литературу по данному вопро¬
су, что представляло бы, несомненно, интерес. Значительно больше внимания он уде¬
ляет проблеме «очевидности». Эта проблема не является логической в узком смысле
слова, так как она касается отношения знания к действительности, относительности и
достоверности знания и т. д., то есть вопросов философского, теоретико-познаватель¬
ного характера. Критическое изложение автором проблемы «очевидности» показывает,
что современная зарубежная «логика науки», основывающаяся на неопозитивистской
гносеологии, не в силах решить данную проблему.
Основное значение, конечно, имеет вопрос о логических принципах связи гипоте¬
зы с очевидностью, то есть о принципах самого умозаключения. Автор начинает рас¬
смотрение этой проблемы с двух видов традиционной индукции — индукции через пере¬
числение и индукции через элиминацию. Кратко формулируя основные положения раз¬
личных вариантов этих концепций, автор вскрывает их принципиальные недостатки.
Так, он показывает, что в основе теории индукции через элиминацию Кейнса лежит
«принцип ограниченного многообразия», который представляет собой априорное допу¬
щение о действительности. Кроме того, теория Кейнса рассматривает только свойства
и не охватывает отношений. Из концепции индукции через перечисление Рейхенбаха,
основанной на его частотной теории вероятности, согласно которой высказывание о
вероятности всегда должно быть сконструировано как высказывание о пределе отно¬
сительной частоты в бесконечных рядах, вытекает неприемлемое следствие о необхо¬
димости спецификации порядка, в котором должны быть расположены предметы в
бесконечных рядах; применение в качестве механизма индукции через перечисление
так называемого статистического силлогизма Вильямса, свободного от каких-либо
априорных допущений о единообразии природы, требует определенных условий, кото¬
рые не заключены в самом силлогизме, что лишает его возможности быть единствен¬
ным основополагающим способом недемонстративного умозаключения; коренным недо¬
статком теории Карнапа, основанной на семантическом понятии «описания состояния»,
и ее модификации, предложенной Кемени, является то, что она не допускает подтверж¬
дения обобщений. Кроме того, хотя в принципе теория Карнапа допускает подтверж¬
дение гипотез с предикатами любого числа мест, в ней при наличии предикатов с боль¬
шим числом мест возникают значительные трудности формального характера. Поэто¬
му Карнап рассматривает только «языки», содержащие одноместные предикаты.
Трудности в разработке свободной от принципиальных недостатков теории индук¬
ции через перечисление или через элиминацию, указывает автор, внушают мысль
о том, что нам следует искать некоторый совершенно отличный подход к проблеме
недемонстративного вывода. Эта мысль, продолжает он, подкрепляется рассмотрением
двух общих трудностей, которые, очевидно, возникают в связи с любой теорией неде-
монстрагивного вывода, основанного на индукции. Во-первых, индукция не дает основы
для выбора простейшей из соревнующихся гипотез относительно функциональных свя¬
зей между количественными характеристиками. Во-вторых, индукция не может под¬
тверждать гипотез о ненаблюдаемых объектах, в частности, что особенно важно, гипо¬
тез, в которые входят теоретические понятия вроде «электрон», «атом», «энергия» и т. п.,
не сводимые к непосредственно наблюдаемым характеристикам. Это последнее положе¬
ние жизненно ;важ1но для теории индукции и логики вообще, тем не менее оно ипнори-
руется в большинстве работ современных зарубежных логиков. Далее автор подвергает
разбору две концепции логической природы теоретических понятий — редукционизм и
формализм. Согласно концепции редукционизма (от латинского reductio — све¬
дение), теоретические понятия сводимы к понятиям, выражающим непосредственно вос¬
принимаемые характеристики вещей. Эта концепция, таким образом, лишает теорети¬
ческий уровень знания его специфики, сводит его к эмпирическому уровню знания. Автор
показывает несостоятельность редукционизма, в частности, он отмечает, что не сущест¬
вует одно-однозначного соответствия между элементами теоретического и эмпирическо¬
го уровня знания, что теоретический уровень связан с эмпирическим как система, как
целое. Сторонники концепции формализма, возникшей вначале как определенная точ¬
ка зрения на природу логики и математики, рассматривают теоретические понятия
просто как значки, языковые символы, а систему теоретического знания — как «исчис¬
ление», как игру со значками, проводимую по определенным правилам. Смысл игры
состоит в том, чтобы вывести из некоторых начальных конфигураций значков другие
конфигурации, придерживаясь шаг за шагом установленных правил игры. Выводимые
конфигурации интерпретируются как высказывания, допускающие верификацию, или
подтверждение очевидностью. Посредством этих высказываний косвенное значение по¬
лучают и исходные формулы, включающие значки, соответствующие теоретическим
понятиям.
Автор показывает, что непреодолимой трудностью для этой концепции является
выработка четких логических критериев отличения «осмысленных» в результате косвен¬
ной интерпретации формул от бессмысленных знаков. В связи с этим автор подвергает
критике неопозитивистский критерий эмпирического значения, в соответствии с кото¬
рым термин имеет познавательное значение только в том случае, если он встречается
в формуле, из которой выводится эмпирически проверяемое высказывание. В частности.
186
ЗА РУБЕЖОМ
автор показывает несостоятельность новейшего, наиболее детально разработанного ва¬
рианта этого критерия, предложенного Карнапом (R. С а г n а р «The Methodological
Character of Theoretical Concepts» in Feigl and Scriven, eds. «The Foundations of Scien¬
ce. ..», v. I, pp. 38—76). Этот вариант впервые подвергается критике в логической лите¬
ратуре. Автор делает далее важный для критики неопозитивизма вывод о логической
несостоятельности всех неопозитивистских критериев эмпирического значения, основан¬
ных на идее частичной интерпретации термина. Редукционизм и формализм являются
двумя основными зарубежными концепциями логической природы теоретических поня¬
тий. Критикуя эти концепции, автор показывает, что современная зарубежная «логика
науки» не в силах решить проблему теоретических понятий.
Несостоятельность редукционизма и формализма, указывает автор, свидетельст¬
вует о том, что они не могут служить средством преодоления трудностей индукции, свя¬
занных с подтверждением гипотез о ненаблюдаемых объектах. В качестве возможного
средства решения проблемы подтверждения гипотез о ненаблюдаемых объектах пред¬
лагается поэтому метод гипотезы. Автор характеризует этот метод следующим обра¬
зом: «Грубо говоря, метод гипотезы состоит в выведении следствий из гипотезы и вери¬
фикации их; гипотеза рассматривается как подтвержденная, если некоторые следствия
верифицированы и ни одно не фальсифицировано» (стр. 153). Автор, однако, не выде¬
ляет наиболее существенной черты «метода гипотезы» (гипотетико-дедуктивного мето¬
да)1, которая, собственно, и позволяет говорить о нем как об особом методе: в то вре¬
мя как традиционная индукция представляла собой прежде всего метод получения
нового знания, гипотетико-дедуктивный метод является средством обоснова¬
ния имеющегося знания. «Метод гипотезы» появляется в логике не как один
из видов недемонстративного вывода наряду с традиционной индукцией, а в качестве
отрицания возможности индукции как средства получения нового знания, причем осно¬
ванием для такого отрицания является невозможность получения при помощи индукции,
на основе данных наблюдения знания, в которое входят теоретические понятия ‘. Соот¬
ветственно изменяется и понимание задач индуктивной логики: «Задача индуктивной
логики состоит не в том, чтобы найти закон для объяснения данных явлений. Эта
задача не может быть решена какой-либо механической процедурой или установлен¬
ными правилами, а скорее решается посредством интуиции, вдохновения и удачи уче¬
ного. Функция илдуктивной логики вступает в силу после того, как гипотеза предла¬
гается для исследования. Ее задача заключается в том, чтобы измерить поддержку,
которую обеспечивает данная очевидность для пробно принимаемой гипотезы»
(Carnap «Inductive logic and Science». Proceedings of American Academy of Arts and
Science. 80, n. 3, p. 195). Таким образом, будучи не в состоянии объяснить связь теоре¬
тического и эмпирического уровня путем анализа процесса получения знания, современ¬
ная зарубежная «логика науки» отказывается от исследования процессов получения
знания, сводя свою задачу к обоснованию готового знания. Термин «гипотетико-дедук¬
тивный метод» (или « метод гипотезы» в формулировке автора) и служит для обозна¬
чения данного подхода.
Решает ли, однако, такой подход проблему связи теоретического и эмпирического
уровня знания? Данный автором анализ «метода гипотезы» свидетельствует о том, что
на этот вопрос следует отвечать отрицательно. Автор отмечает, в частности, ссылаясь
на исследования Гемпеля, принципиальные трудности точного определения основного
понятия «метода гипотезы» — понятня подтверждаемости гипотезы. Как показал Гем-
пель, трудности эти обусловлены логическим характером теоретических понятии.
Эта проблема является камнем преткновения и при гипотетико-дедуктивном подходе.
Далее, автор выделяет два момента, которые, по его мнению, являются недостатками
общепринятого способа формулирования «метода гипотезы». Дело, однако, не в спо¬
собе формулирования — эти моменты представляют собой выражение принципиальной
ограниченности гипотетико-дедуктивного метода: во-первых, поскольку верифицируемое
следствие, которое, согласно основной идее метода, является условием подтверждаемо¬
сти, выводится не из отдельно взятой гипотезы, а пз некоторой комбинации высказы¬
ваний, то приходится либо принять, что гипотезы, будучи взяты изолированно и не
имеющие следствии, пеподтверждаемы, либо принять что подтверждаются не отдель¬
ные гипотезы, а комбинация гипотез, из которой выводятся следствия в целом. Несо¬
стоятельность первого варианта очевидна, и автор отвергает его как недостаток
общепринятой формулировки метода. Второй вариант, предлагаемый автором как
исправление этого недостатка, также не выдерживает критики, поскольку оказывается
невозможной проверка отдельных положений. В частности, если получено следствие,
ложность которого устанавливается экспериментально, то нельзя определить, какому
именно элементу комбинации гипотез мы обязаны своей неудачей. Во-вторых, в под¬
тверждаемой следствием системе знания, выступающей как совокупность посылок
данного следствия, всегда возможен элемент, содержание которого не используется
для получения следствия и который тем самым фактически не подтверждается след¬
ствием. Он в частном случае может быть даже эмпирически непроверяемым (например,
бессмысленное сочетание слов, грамматически оформленное в предложение). Тем не
1 На это ясно указывает Гемпель. Hemp el «Studies in the logic of confirma¬
tion», Mind, 54 (1945).
ЗА РУБЕЖОМ
187
менее, являясь элементом системы посылок, он будет рассматриваться как подтвержден¬
ный следствием. Из этого вытекает, в частности, отмеченная автором невозможность
выработки адекватного критерия эмпирического знания, основанного на дедукции
эмпирически проверяемого следствия
Вообще так называемый формализм в его применении к эмпирическому знанию
является не чем иным, как разновидностью гипотетико-дедуктивного метода, причем
разновидностью, специфика которой обусловлена стремлением преодолеть ставшие уже
очевидными трудности, связанные с трактовкой теоретических понятий. И «метод гипо¬
тезы» и формализм исходят из того, что знание теоретического уровня не может быть
выведено из эмпирического уровня, тогда как редукционизм и индуктивизм (в тради¬
ционном смысле) отправляются от противоположной посылки. Недостатки «метода ги¬
потезы» обусловлены тем, что он ограничен дедуктивистским подходом к проблеме
связи теоретического и эмпирического знания, основанным на идее применения теоре¬
тического знания (неизвестно каким образом полученного) к имеющемуся эмпириче¬
скому знанию для получения нового эмпирического знания. Эта ограниченность подхода
определяется, в свою очередь, несостоятельностью редукционистско-эмпирической кон¬
цепции и неверием в возможность существования какого-либо иного способа объясне¬
ния процессов получения теоретического знания, кроме индуктивистского. С этой точки
зрения представляются бесперспективными попытки Баркера преодолеть ограничен¬
ность «метода гипотезы» введением понятия «простоты» теоретической системы и объ¬
явить модифицированный таким образом «метод гипотезы» решением проблемы неде¬
монстративного вывода, так как такой способ не решает вышеуказанных проблем.
Ценность книги не в позитивном решении вопроса, а в обстоятельном критиче¬
ском анализе состояния современной зарубежной логики подтверждения. В этом отно¬
шении книга выделяется среди современных зарубежных работ по логике и представ¬
ляет несомненный интерес для советских философов.
В. С. ШВЫРЕВ
НОВАЯ ЗАРУБЕЖНАЯ ЛИТЕРАТУРА ПО ФИЛОСОФИИ
(Книги, поступившие в редакцию)
DIE DEUTSCHE biirgerliche Philosophie seit der Groflen Sozialistischen Oktober-
revolution.— B., Deutscher Verl. der Wissenschaften, 1958. 119 S.
GROPP R. O. Zu Fragen der Geschichte der Philosophie und des dialektischen
Materialismus. — B., Deutscher Verl. der Wissenschaften, 1958. 138 S.
KLAUS G. Einfuhrung in die formale Logik. — B., Deutscher Verl. der Wissen
schaften, 1958. XII, 391 S.
MARXISTISCHE Philosophie und sozialistische Politik. Aktuelle Probleme der mar-
xistischen Philosophie in der DDR.— B., Deutscher Verl. der Wissenschaften, 1958. 191. S.
RIPP G. A revizionizmus ui utjai. — Budapest, Kossuth konyvkiado, 1957. 123 1.
IN REFUTATION of modern revisionism.— Peking, Foreign language press, 1958. 92 p.
ENTRETIENS philosophiques de Varsovie. Les rapports de la pensee et Taction. 17—26
juillet 1957. — Wroclaw, Zakfad narodowy im Ossolinskich, 1958. 202 S.
SNIADECKI J. Pisma filozoficzne. Т. 1—2. — Warszawa, Panstwowe wyd-wo nau-
kowe, 1958.
TOMOIAGA R. Materialismul dialectic despre categorii. — Bucuresti, Ed. politica,
1958. 88 p.
FILOSOWIE v dejinach ceskeho naroda. Protokol celostatni Konference о dejinach
ceske filosowie v Liblicich ve dnech 14—17. dubna 1958.— Praha, CSAV, 1958. 321 S.
ANTON J. P. Aristotle’s theory of contrariety. — L., Routledge, 1957. XI, 253 p.
BROWN G. S. Probability and scientific inference. — L., Longmans, 1957. IX, 154 p.
ELLIS J. T. American catholicism. — Chicago, Univ. of Chicago press, 1957. XIII,
208 p.
KOHN H. American nationalism. — N. Y., Macmillan, 1957. XI, 272 p.
MERTON R. K. Social theory and social structure. Rev. and enl. ed.— Glencoe.
Free press, 1957. XVIII, 654 p.
MODERN sociological theory in continuity and change. Ed. by H. Becker and
A. Boskoff. — N. Y., Dryden, 1957.XIII, 756 p
A SOURCE book in Indian philosophy. Ed by S. Radhakrishnan and Ch. A. Moore.—
Princeton. Univ. press, 1957. XXIX, 684 p.
WADIYAR B. Ch. Dattatreya. The way and the goal. — L., Allen. 1957. VIII, 285 p.
WOOD A. B. Russel, the passionate sceptic. — L., Allen, 1957. 249 p.
DEMPF A. Kritik der historischen Vernunft. — Munchen, Oldenbourg, 1957. 319 S.
DIEM H. S. Kierkegaard. Spion im Dienste Gottes.— Frankfurt a. М., Fischer,
1957. 117 S.
DOERNE M. Gott und Mensch in Dostojewskis Werk.— Gottingen, Vandenhoeck,
1957. 86 S
EPOCHE Atom und Automation. Bd. 1—3,—Frankfurt a. М., Limpert, 1958.
GAUSS H. Philosophischer Handkommentar zu den Dialogen Platos. Tl. 2. Halfte
2.— Bern, Lang, 1958, 272 S.
ЗАРУБЕЖНАЯ ЛИТЕРАТУРА
189
GONTHER G. Das Bewufltsein der Maschinen. Eine Metaphysik der Kybernetik.—
Baden-Baden, Agis, 1957. 106 S.
HEIDEGGER M. Der Satz vom Grund. — Pfullingen, Neske, 1957. 211 S.
HENGSTENBERG H. E. Philosophische Anthropologie.— Stuttgart, Kohlhammer,
1957. X, 396 S.
KRAFT J. Von Husserl zu Heidegger. Kritik der phanomenoIogi5chen Philosophie.—
Frankfurt a. М., Offentliches Leben, 1957. 146 S.
RAB1CH F. Der Weg zum Volkskapitalismus.—Diisseldorf, Econ, 1957. 94 S.
SCHAEDER H. Moskau — das dritte Rom. Studien zur Geschichte der politischen
Theorien in der slawischen Welt.— Darmstadt, Gentner, 1957. VII, 215 S.
ZIMMER E. Umsturz im Weltbild der Physik.— Miinchen, Hauser, 1957. 308 S.
ECHANOVE C. A. Diccionario de sociologia. — Mexico, Cajica, 1957. 316 p.
ANTONI C. Lo storicismo.— Torino, Ed. radio italiano, 1957. 221 p.
ATTI del Congresso internazionale di filosofia A. Rosmini (Stresa — Rovereto
20—26 lug. 1955). Т. 1—2.— Firenze, Sansoni, 1957.
ATTI del XII Congresso internazionale (Venezia 12—18 sett. 1958). Vol. 1.— Firen¬
ze, Sansoni, 1958. VIII, 172 p.
MARIETTI A., WAHL J. La pensee de Hegel.— P., Bordas, 1957. 202 p.
PACI E. La filosofia contemporanea. — Milano, Garzanti, 1957. 267 p.
PACI E. Storia del pensiero presocratico.— Torino. Ed. Radio italiano, 1957. 324 p.
BLANCHE R. Introduction a la logique contemporaine.— P., Colin, 1957. 208. p.
ECOLE J. La metaphysique de l’etre dans la philosophie de L. Lavelle.—Louvain,
Nauwelaerts, 1957. 312 p.
GREGOIRE F. La nature du psychique.— P., PUF, 1957. 132 p.
GUERRY. La doctrine social de l’eglise.— P., Bonne, 1957. 191 p.
GUSDORF G. La vertu de force. — P.— PUF, 1957. 120 p.
HESNARD A. Psychanalise du lien interhumain. P., PUF, 1957. 231 p.
HOMMAGE a G. Bachelard. Etudes de philosophie et d’hisloire des sciences. P.,
PUF, 1957. 216 p.
JANKELEVITCH V. Le je-ne-sais-quoi et le presque-rien.—P., PUF, 1957. 263 p.
JOLIVET R. Vocabulaire de la philosophie. — Lyon. Vitte, 1957. 226 p.
Les liaisons analytiques et synthetiques dans les comportements du sujet. T. 4.—
P., PUF, 1957. 145 p.
SORRE M. Rencontres de la geographie et de la sociologie.— P., Riviere, 1957.
213 p.
Правила для авторов журнала
«ВОПРОСЫ ФИЛОСОФИИ»
1. Статьи, присылаемые в редакцию журнала «Вопросы филосо¬
фии» для опубликования, должны быть напечатаны на машинке (через
два интервала) на одной стороне стандартного листа писчей бумаги,
не пропускающей чернил.
2. Размер статьи не должен превышать одного авторского листа
(24 страницы на машинке), а размер рецензии и пр. — половины автор¬
ского листа.
3. В редакцию должны быть представлены два экземпляра руко¬
писи, подписанные автором (первый и второй машинописные экзем¬
пляры).
4. Иностранный текст, формулы и условные обозначения должны
быть напечатаны на машинке или от руки библиотечным почерком.
5. В тексте статьи допускаются лишь общепринятые, стандартные
сокращения. Ссылки на литературу оформляются в тексте в общепри¬
нятом порядке.
6. В конце статьи (рецензии, заметки и т. п.) автор должен в двух —
трех абзацах дать резюме, информирующее об основных идеях, выдви¬
гаемых в статье.
7. После резюме в тексте статьи должен следовать список цити¬
руемой литературы.
8. Высылая рукопись в редакцию, автор должен указать свой
точный адрес, фамилию, имя и отчество, специальность, звание и место
работы.
9. Рукописи не возвращаются.
Редакция
СОДЕРЖАН И Е
Член-корр. АН СССР П. Н. Федосеев — Творческое ис¬
пользование законов общественного развития ... 3
И. Г. Кураков — Развитие техники на базе социализма 15
М. А. Свердлин, П. М. Рогачев (Сталинград) — Патрио¬
тизм и интернационализм 32
В. П. Чертков — О взаимосвязи законов диалектики . . 46
Г. А. Брутян (Ереван) — Паралогизм, софизм и па¬
радокс 56
Член-корр. АН СССР А. Д. Александров (Ленинград) —
Философское содержание и значение теории отно¬
сительности 67
Академик АН УССР Б. В. Гнеденко (Киев) —О роли ма¬
тематических методов в биологических исследованиях 85
Н. И. Лапин — Первая развернутая критика Марксом
философии Гегеля 98
И. С. Кон (Ленинград) — Дж. Мильтон как социально-
политический мыслитель 110
Бриньолфур Бьярнасон (Исландия) — К критике скепти¬
цизма 121
НАУЧНЫЕ СООБЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИИ
Н. Ф. Нелипа, Н. Ф. Овчинников — несохранение чет¬
ности при слабых взаимодействиях элементарных
частиц 132
А. К. Овчинникова — К вопросу о проблеме целостно¬
сти в трудах А. А. Ухтомского 139
СОДЕРЖАНИЕ
ДИСКУССИИ И ОБСУЖДЕНИЯ
Р. О. Гропп (Лейпциг) — К вопросу о марксистской диа¬
лектической логике как системе категорий .... 149
А. С. Мендельсон — О производительных силах . . . . 157
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ
С. Ф. Одуев — Современные пропагандисты ницшеан¬
ства 167
А. А. Екимов (Ленинград) — К вопросу о социально-
экономических воззрениях Д. И. Менделеева . . . 175
ЗА РУБЕЖОМ
Краткие заметки
Ц. Г. Арзаканян — Еще одна попытка примирения веры
и знания 181
В. С. Швырев—Актуальные проблемы индуктивной ло¬
гики 184
Новая зарубежная литература по философии 188
Правила для авторов журнала «Вопросы философии» . . 189
РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ:
М. Д. Каммари (главный редактор), А. Д. Александров, Б. М. Кедров,
В. С. Кемеиов, И. В. Кузнецов, М. Б. Митин, В. С. Молодцов, М. М. Ро¬
зенталь, М. И. Сидоров, Ц. А. Степанян, В. Н. Столетов, П. Н. Федосеев,
Ю. П. Францев, А. Ф. Шишкин.
Адрес редакции: Москва, Г-19, Волхонка, 14, комн. 418. Телефоны: Б 8-76-32, Д 3-35-40.
ИЗДАТЕЛЬСТВО «ПРАВДА»
А 00609. Подписано к печ. 13/1—1959 г. Тираж 30.200.
Изд. N° 144. Заказ 2732. Формат бумаги 70X108'/ig. 6 бум. л.—16,44 печ. л.
Ордена Ленина типография газеты «Правда» имени И. В. Сталина. Москва, ул. «Правды», 24.
Цена 7 руб.
НОВАЯ КНИГА
ГЕОРГ МЕНДЕ. Очерки о философии
экзистенциализма. Перевод с немецкого.
Изд-во иностранной литературы. 1958.
252 стр. Цена 10 р. 30 к.
«Очерки о философии экзистенциализма» принадле¬
жат перу профессора Георга Менде — видного философа
Германской Демократической Республики. Автор изве¬
стен советскому читателю по его книге «Путь Карла
Маркса от революционного демократа к коммунисту»,
выпущенной в переводе на русский язык в 1957 году. В
данной книге собраны опубликованные автором в разное
время и переработанные для настоящего издания статьи
о немецком экзистенциализме. Автор с позиций марксиз¬
ма-ленинизма анализирует философские взгляды Хейдег-
гера и Ясперса, определяя их как субъективно-идеали¬
стические, как выражение идеологии немецкой империа¬
листической буржуазии начала и середины XX века. По¬
мимо рассмотрения исторической обстановки возникно¬
вения экзистенциалистской философии, классовых и со¬
циальных корней немецкого экзистенциализма, автор
подробно анализирует методологию экзистенциалистов,
их теорию познания, убедительно показывая антинауч¬
ность экзистенциализма, присущий этой философии ир¬
рационализм и мистику.
Свою критику немецкого экзистенциализма автор ос¬
новывает также на тщательном изучении источников —
оригинальных работ Хейдеггера и Ясперса.
Книга Г. Менде представляет определенный интерес
как критическое исследование философии экзистенциа¬
лизма.
Покупайте книгу в магазинах книготоргов.
В случае отсутствия книги в местных магазинах зака¬
зы следует направлять отделу «Книга—почтой» магазина
№ 120 Москниготорга по адресу: Москва, Центр, ул.
Кирова, 6.