Автор: Мезяев А.Б.
Теги: всеобщая история история международное право уголовное право мемуары
ISBN: 5-7497-0071-2
Год: 2005
Текст
Александр МЕЗЯЕВ
Процесс против
Слободана Милошевича
в Гаагском трибунале
Записки из зала суда
Книга первая
Обвинительная часть
Предисловие философа
Александра ЗИНОВЬЕВА
Издательский дом «Титул-Казань» 2005
УДК 94
ББК 63.3 (Рос=Тат)
М 16
Охраняется Законом Российской Федерации «Об авторском праве и смежных правах».
Воспроизведение всей книги или её части на любых видах носителей запрещается без
письменного разрешения автора.
Александр МЕЗЯЕВ. «Процесс против Слободана Милошевича в Гаагском трибунале».
Записки из зала суда. Книга первая. Обвинительная часть. - Казань: М 16 «Титул-
Казань», 2005. - 400 с.
ISBN 5-7497-0071-2
В настоящей книге рассматривается первая, - Обвинительная, - часть судебного процесса
против бывшего президента Югославии Слободана Милошевича в Международном уголов-
ном трибунале по бывшей Югославии. Представлены показания свидетелей, на которых стро-
ится доказательство обвинительных заключений. На богатом документальном и аналити-
ческом материале рассматривается роль Гаагского трибунала в попытке осудить С. Мило-
шевича с использованием ложных свидетелей и фальсификации доказательств.
Книга рассчитана на широкий круг читателей, от специалистов в области уголовного и
международного права до всех интересующихся новейшей историей и современными меж-
дународными отношениями.
ISBN 5-7497-0071-2
©А.Б. Мезяев,2005
© А.Х. Мавлонов, 2005
Перл негодяйства
История человечества богата негодяйствами всякого рода. Еще живы предста-
вители поколений, бывших свидетелями и жертвами грандиозных негодяйств, учи-
нённых руководителями гитлеровской Германии. Но похоже на то, что все рекорды в
этом отношении начали побивать руководители США и подвластных им стран НАТО.
Характерным примером тому может служить агрессия США и стран НАТО в Юго-
славии, похищение её бывшего президента Слободана Милошевича и организация
судебного процесса над ним в Гаагском трибунале. Не говоря уже о том, что само
похищение Милошевича было бандитской операцией, сам этот трибунал и всё, что
связано с его деятельностью, было и продолжается вопиющим нарушением признан-
ных юридических и моральных норм. Это достаточно ясно и убедительно показано в
книге А.Б. Мезяева, предлагаемой вниманию читателя. Особое внимание в книге
уделяется одному аспекту рассматриваемого процесса, который не планировался орга-
низаторами операции, оказался неожиданным и нежелательным для них. Он угрожа-
ет перерасти в явление огромного исторического значения, дискредитирующее весь
процесс американизации планеты. Этот аспект - личность самого обвиняемого Сло-
бодана Милошевича.
Я не берусь оценивать деятельность Слободана Милошевича в качестве прези-
дента Югославии. Не исключено, что в случае, если бы никакого суда над ним не
было, он просто остался бы в числе заурядных участников событий тех лет и даже
подвергался бы более или менее справедливой критике. Но, став заключённым Гааг-
ского трибунала, он занял такую позицию и стал проводить её с таким мужеством,
упорством и умом, что в течение нескольких лет стал одной из самых значительных
личностей начала двадцать первого столетия. В условиях, когда перед наглой, цинич-
ной, попирающей нормы морали и права, можно сказать, негодяйской американизаци-
ей капитулируют даже целые страны и народы, Слободан Милошевич создаёт преце-
дент личностного сопротивления мировому негодяйству, причём, прецедент огромно-
го масштаба.
Организаторы судилища (точнее, следовало бы сказать - расправы) над Слобо-
даном Милошевичем заметили, надо полагать, что они допустили промашку: не при-
няли во внимание с самого начала возможность такого хода процесса. Они принима-
ют всяческие меры по правилам негодяйства, чтобы занизить феномен Милошевича,
заглушить его и, вообще, вычеркнуть его из сознания человечества. Проявить чело-
вечную солидарность с Милошевичем в этой его исторической роли и помешать не-
годяйству его незаконных судей - это гражданский долг каждого порядочного челове-
ка. В этом плане предлагаемая вниманию читателя книга А.Б. Мезяева заслуживает
самой высокой оценки.
А.А. ЗИНОВЬЕВ
профессор МГУ им. М.В. Ломоносова, председатель Российского
общественного комитета в защиту Слободана Милошевича
3
К читателю
Решение Гаагского суда предрешено - к такому выводу приходишь неизбежно, видя,
к каким невероятным вещам прибегает трибунал для фабрикации обвинения. Зная не
глянец обложки, а реалии деятельности этого трибунала, можно прийти в отчаяние.
Однако прежде чем приступить к изложению событий, произошедших на этом
процессе, мне бы хотелось сказать, что я пишу эту книгу не с настроением отчаяния,
которое у меня объективно должно было бы быть. Ведь, кроме Гаагского трибунала
и его кредиторов, есть ещё Слободан Милошевич. Личность этого человека произво-
дит огромное впечатление на многих людей во всём мире. И это не случайно, ибо
Слободан Милошевич поступал так, как ожидали от него все честные люди Земли.
Однако скажу больше: знать Слободана Милошевича заочно, следя за новостями по
телевидению и по газетам, и видеть его в Гаагском трибунале - это разные вещи. Те не-
сколько месяцев, которые я провёл в зале суда, я могу сказать, что провёл их вместе с ним.
Только исключительные личности, Личности с большой буквы, могут вести себя так, как
С. Милошевич. То, как он один борется с натовским трибуналом, должны знать все.
Когда книга была уже написана и готовилась к печати, я, ещё раз перечитывая её, всё
время задавался вопросом: «Как читатель отнесётся к тому, что в ней написано? Пове-
рит ли он, что всё это происходило и происходит в Международном трибунале, созданном
Организацией Объединённых Наций?»
Действительно, трудно поверить во всё это. Но факты - упрямая вещь. Международ-
ный уголовный трибунал стал не орудием справедливости, а орудием войны. Эта книга
фактически писалась в зале заседаний трибунала. Ежедневно, в течение нескольких ме-
сяцев, мне довелось «вживую» наблюдать суд над Слободаном Милошевичем. Конечно,
отправляясь в Гаагу, я уже знал в общих чертах, что происходит на процессе, и быт готов
к худшему. Но реальность оказалась намного хуже ожиданий. Можете поверить или не
поверить, уважаемый читатель, но порой мне становилось плохо в зале суда. Не в пере-
носном, а в прямом значении этого выражения. Беззаконие, психологическое давление,
моральное унижение этот трибунал оказывает не только на «главного обвиняемого» -
Слободана Милошевича, но и на любого нормального человека.
Я был морально подавлен. Я всегда думал: «А каково ему, узнику натовского трибу-
нала, который открыто издевается над ним и его страной?» Я приходил к стенам Схеве-
нингенской тюрьмы и старался понять, какие же силы надо иметь, чтобы выдержать
весь этот произвол и одному противостоять всей этой дьявольской машине? А потом, уже
не один, а вместе с несколькими сотнями человек, я опять был у стен этой проклятой
тюрьмы в составе международной демонстрации протеста против деятельности трибу-
нала и в поддержку С. Милошевича. На эту демонстрацию специально приехали люди из
самых разных стран мира, даже из тех самых стран, которые бомбили Югославию в 1999
году - (США, Англия, Франция, Германия, Италия...). Честные люди, которые не могут
смириться с несправедливостью, есть везде!
На одном из заседаний трибунала Слободан Милошевич сказал: «Уберите из моей
камеры систему непрерывного видеонаблюдения, которая следит за мной день и ночь
под предлогом, что я могу совершить суицид. Я заявляю здесь, в этом зале, что я никогда
не совершу суицид. Во-первых, я этого никогда не сделаю из-за моей семьи и детей, а во-
вторых, потому, что я должен бороться здесь, чтобы победить этот трибунал и тех, кто
стоит за ним и использует его против народа, боровшегося за свою свободу».
Именно потому, что кроме Гаагского трибунала есть ещё и мужественный человек
по имени Слободан Милошевич, я пишу эту книгу без отчаяния, но с верой в его победу.
4
Введение
Настоящая книга - непростая. Её было сложно писать, вероятно, будет нелегко и
читать.
Факторы, обусловившие сложность книги, следующие:
1) . Необходимость вникнуть в юридические детали, с одной стороны, и необходи-
мость упрощений и обобщений - с другой.
Если не вдаваться в юридические тонкости процесса, то многое на нём покажется,
по меньшей мере, нелогичным, а то и бессмысленным. Если же не делать упрощений и
обобщений, то книга станет доступной только для юристов, в то время как она рассчи-
тана на предельно широкую читательскую аудиторию. Таким образом, первая слож-
ность заключается в определённом балансе между сугубо юридическими и общеполи-
тическими аспектами процесса. Надеюсь, мне удалось сделать эту книгу как доступ-
ной широкому читателю, так и интересной для юристов-профессионалов.
2) . Сложность процесса.
Данный процесс является беспрецедентным в истории международного правосу-
дия. Это самый сложный, из всех известных, юридический процесс. Эта сложность
пронизывает все аспекты: и по количеству событий, и по историческому периоду вре-
мени, и по продолжительности самого процесса, и по многим другим основаниям. Эта
проблема осложнилась уже после написания книги, когда из-за её объёма (более 900
страниц), оказалось невозможной её публикация. Пришлось очень серьёзно сокра-
щать объём книги. Конечно, в ущерб полноте изложения событий.
3) . Кроме сложности собственно процесса, имеется и сложность тех событий,
которые привели к югославскому кризису вообще, и к косовскому кризису в частно-
сти. Эта сложность имеет далеко не только югославские корни. Эта проблема гло-
бального масштаба. Процесс против Слободана Милошевича невозможно понять,
если рассматривать его изолированно от глобальных мировых процессов. Серьёзным
образом эти процессы затрагивают и Россию. Уроки Югославии и Косово - это уроки
для России. Сумеет ли Россия сделать из них правильные выводы - важнейший воп-
рос для дальнейшей судьбы нашей страны.
Ещё 18 февраля 2002 года в своём выступлении в Гаагском трибунале С. Мило-
шевич говорил: «Для реализации стратегической концепции установления глобально-
го контроля и порабощения государств по всему миру используется разжигание стол-
кновений между славянскими и мусульманскими народами, в надежде, что они по-
убивают или до такой степени ослабят друг друга, чтобы над ними можно было уста-
новить контроль. Косово и Чечня, несомненно, являются звеньями одной цепи».1
4) . Сложность международного судебного разбирательства.
Заместитель главного прокурора Гаагского трибунала Грэхем Блевитт в своё вре-
мя отмечал, что одной из главных проблем трибунала является проблема взаимодей-
ствия двух основных правовых систем - романо-германской и англо-саксонской.2 И
Статут трибунала, и Правила процедуры и представления доказательств, и сам про-
цесс проходят, в основном, по англо-саксонской модели. «Многие юристы, работаю-
щие в трибунале - выходцы из стран романо-германской правовой системы, и понача-
лу они не всегда понимают, что происходит на процессе»(!!!) - говорил Г. Блевитт.
1 См.: Стенографический отчёт о заседании трибунала 18 февраля 2002 года. - С. 427.
2 Подробнее об этой проблеме - см.: Глава 1.
5
Как это происходит на практике, ярко проявилось, например, на процессе против
генерала Блашкича. В один из особо напряжённых моментов, председательствующий
судья заявил: «Нас разделяет проблема [столкновения] правовых культур. Мы не мо-
жем так дальше продолжать процесс, сталкивая одну правовую систему с другой!»1
Как видим, и заместитель прокурора трибунала, и судьи признают, что даже уча-
ствующие в рассмотрении дела юристы не всегда понимают, что происходит на про-
цессе. Что же говорить об обвиняемых!
5) . «Скоростное» рассмотрение обвинений.
Данный процесс больше похож на гонку, чем на судебное разбирательство. Об-
винений так много, что рассмотреть их подробно в принципе невозможно. Так, напри-
мер, одним из эпизодов обвинения против С. Милошевича являются события в Среб-
ренице в июле 1995 года. Если сравнить в другими процессами, проходящими в Гааг-
ском же трибунале, по этим же событиям, но в отношении других лиц, то они длятся
по 5-6 лет! На процессе против С. Милошевича рассмотрение этих событий заняло
около 10 дней. Другие эпизоды рассматриваются за 1-2 часа. А таких эпизодов обви-
нения против С. Милошевича - несколько сотен. Если рассматривать каждый такой
эпизод должным образом, на это уйдёт 500-600 лет. Но, с другой стороны, для уста-
новления истины невозможно рассматривать отдельные эпизоды обвинений «по-быс-
трому», только из-за того, что таких обвинений много. Однако именно в этом и заклю-
чается хитрость прокуратуры. Если бы она сконцентрировалась только на одном или
двух-трёх обвинениях, и каждое из них рассматривалось тщательнейшим образом,
никаких шансов на успех она бы не имела. Так что это вполне рассчитанная тактика
прокуратуры: за «неимением» времени представить поверхностные или сфальсифи-
цированные доказательства.
6) . Анализ событий представляет сложность в связи с тем, что процесс находит-
ся только в своей середине (по крайней мере). Ещё предстоит Защитная Часть про-
цесса, возможны и Повторные части Обвинения и Защиты.
7) . Процесс проходит в значительной своей части за закрытыми дверями, то есть
секретно. Боснийская фаза дела фактически секретна на 50%. В этой связи возникают не
только сложности в уяснении происходящего в целом, но и обоснованные подозрения, что,
в конце концов, решение будет вынесено на основании свидетельств, полученных за зак-
рытыми дверями. Доступ к этим сведениям общественность не получит никогда, так как,
по официальным объяснениям, это связано с безопасностью лиц, давших показания.
8) . Процесс носит «обрывчатый» характер. Свидетели дают показания о самых
разных событиях и без предварительного изучения Обвинительных заключений и зна-
ния истории югославского конфликта, понять то, о чём они говорят, практически не-
возможно. В ряде случаев автор делал некоторые комментарии. Однако настоящая
книга - не об истории югославского конфликта, а о процессе. Поэтому чтение книги и
уяснение сути происходящего на процессе предполагают знание читателем истории и
событий на территории бывшей Югославии.
9) . Процесс не имеет цели установления истины. Запрет на определённые вопро-
сы (которые якобы не относятся к делу), искусственно ограничивает возможность
установления истины по делу. Кроме того, судом установлены некие временные рам-
ки (как постоянно заявлял судья Мэй: «У нас нет времени»), которые не позволяют
1 См.: Стенограмма заседания Гаагского трибунала по делу Прокурор против Блашкича от 25 июня 1997 года.
6
установить истину в полном объёме. Так, практически все перекрёстные допросы
С. Милошевича были прерваны, так как его «время истекло». Ограничение круга
возможных вопросов и времени на их задавание заранее делает невозможным уста-
новить истину. Впрочем, подчеркнём ещё раз: цели определения истины по делу офи-
циально и не устанавливается. Целью процесса является выигрыш одной из сторон.
Но даже и с подобным подходом к судебному разбирательству фактор времени ока-
зывается решающим. Особенно ярко это проявляется в спортивных соревнованиях.
Гаагский суд, избрав концепцию выигрыша одной из сторон, а не установления исти-
ны по делу, работает именно по принципам спортивного соревнования.
10) . Трудность представляет наличие сложных связей процесса с другими про-
цессами, проходящими в Гаагском трибунале. Так, постоянно выносятся решения в
отношении других обвиняемых, которые оказывают прямые последствия на «дело»
С. Милошевича. В отдельных случаях обвинения против С. Милошевича доказыва-
ются тем, что по этим же событиям другие судьи уже установили вину других лиц.
Используя теорию «Совместных Преступных Действий», прокуратуре надо только
доказать наличие связи С. Милошевича с уже осуждёнными за эти «Действия» лицами.
11) . Процесс проходит на иностранных языках. Конечно, для некоторых участников про-
цесса английский и французский языки не являются иностранными. В основном, это работни-
ки прокуратуры. Для всех же обвиняемых, это - иностранные языки. Рабочие языки трибуна-
ла являются иностранными и для защиты, и для свидетелей, и даже для некоторых судей.
Сложность перевода возникают постоянно, и это вызывает очень серьёзные проблемы.
Что касается перевода многочисленных стенограмм заседаний и выступлений уча-
стников процесса, то автор книги, безусловно, делал этот перевод литературным. Это
не дословный перевод. Дословный перевод разговорной речи сделал бы книгу в два
раза объёмнее и в десять раз менее понятным. Однако в ряде случаев мною давался
именно дословный перевод, со всеми заминками, паузами, нескладностью речи, дохо-
дящей порой до бессмыслицы. Такой дословный перевод весьма важен для того, что-
бы почувствовать атмосферу допроса, волнение свидетеля, возбуждение судей и т.д.
12) . Противоречивость показаний свидетелей.
Противоречия в показаниях свидетелей являются обычной характеристикой большин-
ства судебных процессов. Так, во время работы над настоящей книгой мне довелось
присутствовать на одном судебном процессе в Швейцарии в общем-то, по обычному
уголовному делу об убийстве. Оно произошло на глазах у большого количества людей на
городском вокзале, когда один из проходящих мимо парней, попытался разнять дерущихся,
за что и был убит одним из них. Суд имел 17 свидетелей убийства и... 17 различных
показаний!1 Для того, чтобы оценить какую сложность накладывают противоречия пока-
заний свидетелей на процессе против С. Милошевича, достаточно сказать, что таких
отдельных эпизодов, типа убийства на вокзале, в еделе» С. Милошевича - несколько тысяч.
При этом противоречия имеются не только между показаниями свидетелей об-
винения и показаниями свидетелей защиты, но и между показаниями различных сви-
детелей обвинения. Чего стоят только показания свидетеля А. Васильевича (главы служ-
бы разведки Югославии), который показал, что один из предыдущих свидетелей, -
С. Лазаревич, самозванец и никогда в разведке Югославии не служил. А этот свиде-
тель в течение нескольких дней давал свои «сенсационные» обличающие показания!
1 См.: La Liberte (Fribourg, Suisse), Juin 8,2004, p. 15.
7
13) . Наконец, мы подошли, возможно, к самой главной причине сложности про-
цесса и книги - это ложные показания свидетелей.
Ложные показания свидетелей, безусловно, не новость для судебных процессов.
Но на процессе против Слободана Милошевича этот фактор имеет особое значение, и
читатель сможет убедиться в этом не раз.
В самом начале процесса, в феврале 2002 года, судья Мэй задал С. Милошевичу
вопрос: «Сколько ещё времени вам необходимо для завершения перекрёстного допроса
этого свидетеля?» С. Милошевич ответил: «Это зависит от свидетеля. Возможно, час
или два часа. Кто знает? Столько лжи! Такое количество лжи требует много времени!»
Свидетели обвинения в Гаагском трибунале лгут безбожно. Лгут, не будучи заг-
нанными в угол (что, возможно, было бы если не простительно, то, по крайней мере,
можно понять). Здесь свидетели приходят лгать. Конечно, делают они это по разным
причинам. Одни свидетели делают это из-за ненависти.1 Другие, возможно, искренне
верят в то, что этим они накажут того, кого они считают главным виновником их бед.
Третьи за деньги или, даже за сигареты.2 Есть свидетели, которые дают показания под
принуждением.3 Но самая страшная категория свидетелей, это свидетели прокуратуры
и настоящие преступники, которые творили свои преступления в Югославии и против
Югославии. Это, прежде всего, боевики террористической организации «Освободитель-
ная Армия Косово» (далее - ОАК). Это генералы НАТО, по приказам которых бомбили
Югославию - например, генерал Уэсли Кларк и генерал Руперт Смит. Это и так называ-
емые представители «международного сообщества», которые организовывали прово-
кации с целью обосновать готовившуюся агрессию НАТО - прежде всего, посол США
Уильям Уолкер. Эти свидетели - самые страшные. Так как их свидетельства - хлад-
нокровная ложь с целью не только снять ответственность с себя, но и обвинить в своих
преступлениях других! Отдельную категорию составляют свидетели «пятой колонны»
из самой Югославии. Большинство из них спрятаны за маской секретных свидетелей.
Но были и те, которые выступали открыто.4
Ложь свидетелей, организованная прокуратурой трибунала, превратила процесс
в фарс. Однако следует понимать, что всё это находится в соответствии с непреодо-
лимой логикой: сфабрикованное обвинение должно быть (только и может быть!) до-
казано с помощью лжи свидетелей. Решение суда предрешено.
В ряде случаев ложь свидетелей абсолютно очевидна для специалиста. Читатель
сможет познакомиться с моими доказательствами лжи свидетелей Арриа, Кристана и
Бакали. В ряде случаев достаточно опровержения лжи Слободаном Милошевичем, что
он делает ежедневно. Но в ряде случаев необходимо представление свидетелей защи-
ты, чтобы опровергнуть ту колоссальную ложь, которая нагромождена в залах Гаагско-
го трибунала. Это будет сделано на Защитной части процесса, которая только начинает-
ся. О ней - в моей следующей книге. А сейчас рассмотрим, что произошло в период с
ареста С. Милошевича в июне 2001 года и до окончания Обвинительной части процес-
са, проходившей с 12 февраля 2002 года по 14 февраля 2004 года.
1 См., например, показания свидетеля Анте Марковича.
2 Как ни невероятно звучит подобное утверждение, это так. Я предупреждал Вас, уважаемый читатель, что поверить
во многое, что происходит на процессе против С. Милошевича, будет трудно. (См. показания свидетеля К-5.)
3 См. показания свидетеля Радомира Марковича.
4 Например, свидетель Степан Месич - бывший президент СФРЮ и нынешний президент Хорватии. Интересно,
что ранее Месич давал показания в другом деле и выступал там как засекреченный свидетель!
8
ГЛАВА!
АРЕСТ И ПОДГОТОВКА ПРОЦЕССА
12 февраля 2002 года в Гааге начался один из самых позорных судебных процес-
сов, аналогов которому ещё не знала история. Впервые бывший глава государства
был похищен из собственной страны и препровождён в Международный трибунал для
суда за международные преступления.1
Всё, что происходит с Гаагским трибуналом, неизменно связано с беззаконием.
Во-первых, сам трибунал был создан в нарушение целого ряда норм международного
права. Несмотря на то, что данный судебный орган был образован резолюцией такого,
казалось бы, уважаемого органа, как Совет Безопасности ООН, всё дело в том, что СБ
не имел на то никаких полномочий. Впрочем, не стоит этому уж особо удивляться. Это
далеко не первый случай, когда ООН принимает незаконные решения. Чего стоит толь-
ко решение о разделе Палестины в 1948 году! При самом внимательном прочтении
Устава ООН там не найти право организации сделать то, что было сделано в Палести-
не. Примеров таких несправедливых и незаконных решений немало. Однако, кроме не-
законности создания, Гаагский трибунал стал и действовать в нарушение элементар-
ных и общепризнанных норм международного права. Самое первое дело трибунала -
«дело» Славко Докмановича закончилось гибелью обвиняемого. Имеются серьёзные
основания считать, что это было убийство. И к нему причастен сам трибунал.2
В чём обвиняют Слободана Милошевича?
Прокуратура Гаагского трибунала издала одно из самых фантастических обви-
нительных заключений, которые мне приходилось видеть. Уже до начала процесса
было очевидно, что обвинение сфабриковано.
Формально, было издано три Обвинительных заключения: по Косово, Хорватии и
Боснии и Герцеговине. Оговоримся сразу: чтобы понять суть происходящего на процессе,
читателю следует ознакомиться с текстом Обвинительных заключений, находящихся в
Приложении к данной книге. Ниже мы выделим лишь основные важнейшие пункты.
Косово
Обвинительное заключение по Косово было издано впервые 22 мая 1999 года
бывшим тогда прокурором Луизой Арбур. Впоследствии Обвинительное Заключение
дважды подверглось внесению изменений. Окончательный текст был составлен 16
октября 2001 года уже новым прокурором Карлой дель Понте.
Обвинениями являются:
- депортации албанского населения Косово, а также:
- его насильственное перемещение;
- убийство;
- преследование.
1 Конечно, были и другие похожие случаи. Например, похищение панамского руководителя генерала Норьеги
и отправка его в США. Однако генерал не был официальным, демократически избранным главой своего
государства, и судил его суд США.
2 Подробнее об этом деле - см.: Глава 3.
9
Хорватия
Обвинительное заключение по Хорватии было первоначально издано уже после
похищения С. Милошевича в 2001 году и также подверглось внесению изменений.
Основными обвинениями являются:
- преследования хорватского населения на территориях, контролируемых хорват-
скими сербами, а также:
- его уничтожение и убийство;
- незаконные аресты;
- пытки;
- бесчеловечное обращение;
- депортация;
- насильственное перемещение.
Босния и Герцеговина
Обвинительное заключение по Боснии и Герцеговине было издано 22 ноября 2001
года. Оно содержит обвинение в самом тяжком международном преступлении - гено-
циде. Первоначально прокуратура утверждала, что С. Милошевич повинен в геноци-
де мусульман и хорватов Боснии. Однако позднее была вынуждена снять обвинение в
геноциде хорватов, так как не смогла найти доказательств, что хорваты подверглись
геноциду. Кроме геноцида в отношении мусульман Обвинительное заключение также
содержит обвинения в:
- преследованиях;
- незаконном лишении свободы;
- пытках;
- депортациях;
- убийствах.
Для доказательства вины С. Милошевича трибунал пытается использовать свою
собственную теорию «Совместной Преступной Деятельности» (далее - СПД). Во
всех Обвинительных заключениях отмечается, что термин «совершал» (геноцид, убий-
ства и т.д.) не означает личного физического совершения этих преступлений, но их
организацию, подготовку и отдачу приказа об исполнении. Прокуратура утверждает,
что С. Милошевич был участником СПД и совершал преступления через других его
участников. Таким образом, основная задача прокуратуры заключается в доказатель-
стве наличия связи между лицами непосредственно совершившими преступления (а
их, конечно, во время гражданской войны на территории бывшей Югославии было
совершено немало) и С. Милошевичем.
Повторим ещё раз, что это - лишь краткое и упрощённое изложение обвинений.
Все три Обвинительных заключения являются серьёзной международно-правовой про-
блемой. Например, в одном пункте прокуратура обвиняет С. Милошевича в заговоре
с прямой целью совершения геноцида, а в другом пункте («альтернативно»!) утвержда-
ет, что он знал, что его подчинённые совершили геноцид, но не принял мер к их наказа-
нию. С юридической точки зрения это означает, что прокуратура Гаагского трибунала
сама не знает, что ей нужно доказать. Если «удастся» доказать, что целью С. Милоше-
вича было именно совершение геноцида - хорошо, а если «не удастся» - то будем дока-
зывать, что не наказал подчинённых. Но ведь ясно, что такая неопределённость озна-
чает, что к моменту вынесения обвинения прокуратура просто не имела доказательств!
10
Об этом же говорят и постоянные внесения изменений в Обвинительные заклю-
чения. То приходится снимать обвинения против С. Милошевича в геноциде хорватов,
потому что, оказывается, против них геноцида никто не совершал, то нужно ещё что-
то вставить или исключить. Последний раз прокуратура изменила свои Обвинитель-
ные заключения уже... после завершения Обвинительной части процесса, то есть после
представления всех своих доказательств!!!
О том, что все обвинения против С. Милошевича сфальсифицированы, читатель
сможет убедиться в самое ближайшее время. Однако, чтобы понять, почему про-
цесс превратился в скандал, нужно с самого начала понимать, что иного не могло
быть - доказать ложь можно только с помощью сфабрикованных доказательств.
После издания первого Обвинительного заключения (по Косово) встал вопрос о
доставке С. Милошевича в трибунал.
Выдача С. Милошевича в Гаагу
Что касается выдачи С. Милошевича Гаагскому трибуналу, то сразу необходимо
оговориться, что этот акт не может называться «выдачей» в юридическом смысле этого
слова. Термин «выдача» имеет весьма определённое и чётко закреплённое как в нацио-
нальном, так и в международном праве значение. Выдачей называется такая передача
лица из одного государства в другое, которая производится в соответствии как с нацио-
нальным правом государства, так и в соответствии с международным договором.
Таким образом, «выдача» есть не любая передача лица из одного государства в дру-
гое, а только такая передача, которая произведена в строго определённых законом рамках
и с соблюдением определённой законом процедуры. В случае нарушения оснований и про-
цедуры передачи лица данный акт не может квалифицироваться как выдача. Следует иметь
в виду, что Конституционный Суд Югославии вынес решение о незаконности передачи Сло-
бодана Милошевича в Гаату. Суд отметил, что актом передачи С. Милошевича в Гаагский
трибунал власти грубейшим образом нарушили конституцию страны, которая однозначно и
безоговорочно запрещала выдачу граждан Югославии при любых обстоятельствах.
Однако это решение Суда уже не смогло изменить ситуацию. Похищение быв-
шего президента страны уже произошло, и он уже находился в голландской тюрьме.
О том, как произошло это похищение, стало известно намного позже, когда пре-
мьер министр «новой» Сербии Зоран Джинжич, рассорившийся с президентом Кош-
туницей, обнародовал тайный телефонный разговор с ним, касающийся «выдачи» Сло-
бодана Милошевича в Гаагу. Опубликование этого материала произвело эффект ра-
зорвавшейся бомбы, так как Коштуница утверждал, что ничего не знал о замышляв-
шейся «выдаче» и что он лично был против неё.
Однако лица, ответственные за данный преступный акт, вполне осознавали неза-
конность своих действий.
Вот стенограмма того самого телефонного разговора, во время которого было
принято решение о выдаче С. Милошевича:
«Джинджич: Что я должен сказать американскому послу Монтгомери?
(Коштуница молчит).
Джинджич: Хорошо, тогда я ухожу; бери на себя всю полноту власти и руководи
страной в одиночку.
11
Коштуница: Подожди, не надо так. Давай не будем делать из этого проблему.
Джинджич: Так что я должен ему сказать: да или нет?
Коштуница: Да.»1
Данный диалог двух высших (?) руководителей страны, как говорится, в коммен-
тариях не нуждается...
* * *
Для анализа досудебного периода следует выделить следующие этапы:
Протесты Слободана Милошевича:
- обжалование незаконности ареста;
- требование об освобождении;
- обжалование незаконности трибунала.
Попытки прокуратуры оттянуть начало процесса.
* * *
Рассмотрим сначала протесты Слободана Милошевича
А) Обжалование незаконности ареста
С. Милошевичем были направлены жалобы на незаконное похищение в Гаагс-
кий районный суд и в Европейский Суд по правам человека.
31 августа 2001 года Гаагский районный суд рассмотрел дело С. Милошевич
против Королевства Нидерланды. С. Милошевич потребовал своего немедленного
освобождения или возвращения на родину в Югославию. В обоснование данных тре-
бований было, в частности, отмечено:
1. Некоторые члены правительства Сербии и правительство Нидерландов произ-
вели похищение, что следует рассматривать как нарушение прав человека. На время
похищения Конституционный Суд Югославии распорядился не производить выдачу
до окончательного решения вопроса. Соответственно, С. Милошевич находился под
юрисдикцией национального суда Югославии.
2. Так называемый трибунал не основан на законе и не обладает необходимой
легитимностью.
3. Так называемый трибунал не является независимым и беспристрастным орга-
ном, что нарушает статью 6 Европейской Конвенции о правах человека. Данный орган
находится в зависимости от НАТО, его прокуроры и судьи не были назначены на
основе беспристрастности.
4. С. Милошевич, как бывший глава государства, обладает иммунитетом от уго-
ловного преследования.
5. Нидерландские суды обязаны рассмотреть вопрос о правовой защите любого
лица, находящегося на территории страны.
Правительство Нидерландов основывало свою защиту на тезисе об отсутствии у
него компетенции рассматривать дело.
1 Цитируется по материалам сербской прессы. Опубликовано в: «Советская Россия». - 2003,16 октября.
12
Суд вынес решение в пользу своего правительства, заявив, что Нидерланды не
обладают правом рассматривать поставленные С. Милошевичем вопросы, так как
передали это право международному трибуналу по бывшей Югославии. Суд цинично
постановил, что С. Милошевич должен заплатить судебные издержки и за беспокой-
ство правительству Нидерландов в размере 3,5 тысячи гульденов.1 2
В своём другом решении 26 февраля 2002 года тот же районный суд Гааги вновь
отклонил жалобу С. Милошевича против правительства Нидерланднов и Междуна-
родного трибунала в связи с нарушением последним его прав по Европейской Конвен-
ции о правах человека. Эта жалоба была связана с тем, что трибунал, в нарушение
как своих собственных правил, так и статьи 6 Европейской Конвенции о правах чело-
века, отказывает С. Милошевичу в свободном общении с адвокатом в связи с подго-
товкой его дела в Европейском Суде по правам человека. Районный суд Гааги вновь
отклонил жалобу, сославшись на отсутствие своей юрисдикции и постановил, что С. Ми-
лошевич должен уплатить судебные издержки, и побеспокоенным правительству
Нидерландов и трибуналу 900 евро.
Как видим, голландские суды решили даже заработать на аресте С. Милошеви-
ча и на нарушениях его прав. Кстати, и Международный трибунал старается зарабо-
тать и на С. Милошевиче, и на других заключённых. Так, все заключённые могут
пользоваться телефоном за счёт собственных средств. В условиях полной изоляции,
в которой находится С. Милошевич и во время подготовки к процессу, и во время
самого процесса, трибунал данным правилом фактически стал зарабатывать на аре-
стованных. Ясно, что в условиях изоляции телефон является единственной возможно-
стью для организации своей защиты.
19 марта 2002 года своё решение по делу С. Милошевич против Нидерландов
вынес Европейский Суд по правам человека. Европейский Суд отстранился от реше-
ния вопроса о защите прав человека, находящегося на территории государства-члена
Европейской Конвенции, но под юрисдикцией Международного трибунала, и отказал
С. Милошевичу даже в приемлемости его жалобы.3
Б) Требование об освобождении
В соответствии с Правилом 65 Правил процедуры и представления доказательств
Международного трибунала по бывшей Югославии, обвиняемый может быть осво-
бождён под предварительное условие, которое может быть установлено судебной
палатой, рассматривающей его дело.
В практике Гаагского трибунала были случаи условного освобождения обвиняе-
мых. Эти случаи стоит рассмотреть подробнее.
Во-первых, следует назвать тех обвиняемых трибунала, которые были выпуще-
ны на свободу, чтобы они умерли не в тюрьме.
Когда стало ясно, что обвиняемые М. Аладжич, М. Талич и Д. Джукич умрут в самое
ближайшее время, трибунал дал им разрешение выйти «предварительно» на свободу. Два
первых обвиняемых скончались в 2003 году. Что же касается генерала Д. Джукича, то его
едело» ярко показывает суть работы МТБЮ. После его похищения (опять похищения!) из
1 International Legal Materials. - Washington, vol. 41, 2002. - № 1. - P.86-90.
2 International Legal Materials. - Washington, vol. 41. - 2002, № 4. - P.1310.1314.
3 European Court of Human Rights, Decision as to the Admissibility of Application by Slobodan
Milosevic against the Netherlands of 19 March 2002.
13
Боснии тогдашний прокурор Р. Голдстоун заявил, что имеется множество доказательств
его вины. Однако на самом деле ничего не было. Лихорадочные попытки найти «хоть что-
нибудь» ни к чему не привели. Тогда была сделана попытка вдруг изменить статус Джуки-
ча - с обвиняемого на свидетеля. Этот трюк не прошёл. Попытка «тихо» освободить Джу-
кича также провалилась, так как судья Жорда заявил, что такая процедура не предусмот-
рена правилами трибунала. Для того, чтобы спасти своё лицо и лицо трибунала прокурор
Голдстоун использовал последнюю возможность: условное освобождение в связи с после-
дней стадией рака, которой страдал Джукич, и о чём Голдстоун знал с самого начала.1
В разное время получили разрешение на предварительное освобождение С. Ха-
лилович, А. Адеми, М. Грубан и М. Квочка. Последнее решение об условном осво-
бождении было принято в отношении В. Ковачевича в связи с тяжёлой формой психи-
ческого заболевания и необходимостью срочного лечения. Впрочем, на установление
срочности лечения гаагским судьям потребовалось... полгода, хотя о болезни обви-
няемого было известно уже в первый день его ареста.
Однако общая позиция трибунала, конечно же, заключается в отказе обвиняе-
мым на предварительное освобождение. В этой связи стоит упомянуть «дела» пред-
седателя Ассамблеи Республики Сербская Краина Момчило Краишника, президента
РСК Милана Мартича, заместителя премьер-министра Югославии Николы Саинови-
ча и министра обороны Югославии Драголюба Ойданича.
В 2001 году судья трибунала Вора отказал бывшему председателю Ассамблеи бос-
нийских сербов М. Краишнику во временном освобождении для участия в похоронах отца.2
Суд отказал во временном освобождении и бывшему президенту Республики
Сербская Краина Милану Мартичу.3 На решение суда не оказал влияния ни факт доб-
ровольного прибытия Мартича в трибунал, ни гарантии правительства СРЮ.
В деле Николы Саиновича и Драголюба Ойданича тройка судей, в составе Мэя, Робин-
сона и Квона, поступила весьма изощрённо. Судьи дали разрешение на условное освобожде-
ние, но разрешили прокуратуре обжаловать это решение. На время рассмотрения апелляции
прокуратуры было указано продолжать содержать Саиновича и Ойданича под стражей.4
Решение Апелляционной палаты трибунала было в пользу прокуратуры.
Все последующие просьбы о временном освобождении были отклонены уже без
всяких выкрутасов. Не были приняты во внимание ни добровольное прибытие обвиня-
емых в трибунал, ни гарантии двух правительств, ни принятие специального закона Сер-
бии о сотрудничестве с трибуналом, ни даже согласие правительства Нидерландов.
Интересно, что полные тексты данных решений суда носили секретный характер.5
Просьба о временном освобождении бывшего президента Югославии Милана
Милутиновича была также отклонена всё той же тройкой.6
1 См.: К. Cakovski The Hague Against Justice. International Criminal Tribunal Fiasko in the Case of Prosecutor vs.
General Djordje Djukic, Belgrade, 1996. - Pp.5-6,19-23.
2 Cm. : Prosecutor v. Momchilo Kraishnik andBiljana Plavsic, Motion Before the Duty Judge for Provisional Release,
6 August 2001.
3 Cm.: Prosecutor v. Milan Martie, Decision on the Motion for Provisional Release, 10 October 2002.
4 Cm.: Prosecutor v. N. Sainovic andD. Ojdanic, Trial Chamber Decision on Applications of N. Sainivic and D.
Ojdanic for Provisional Release, 26 June 2002.
5 Публичные версии данных решений см.: Prosecutor v. N. Sainovic and D. Ojdanic, Trial Chamber Decisios on
Second Applications for Provisional Release, 29 May 2003.
6 Cm.: Prosecutor v. Milan Milutinovic, Trial Chamber Decision on Provisional Release, 3 June 2003.
14
Во время слушаний 30 января 2002 года перед апелляционной палатой, а также 26
и 27 февраля 2002 года перед судебной палатой, Слободан Милошевич поставил воп-
рос о своём временном освобождении до начала процесса.
В своём решении 6 марта 2002 года трибунал отклонил требование о временном осво-
бождении на том основании, что судьи «не уверены, что обвиняемый будет представать
перед судом и не будет представлять угрозы для жертв, свидетелей и других лиц (!!!)».1
Этим решением судьи продемонстрировали, что С. Милошевич уже осуждён ими.
Никаких обоснований своей «неуверенности» они в судебном решении не привели,
хотя были обязаны сделать это. Судебное решение не сочинение в вольном стиле.
Оно обязано отвечать определённым требованиям, и главное из них - обоснованность
каждого вывода. Иными словами, судьи должны не просто заявить: «Отклоняем, по-
тому что не уверены», а подробно объяснить, почему они не уверены. Этого ни в
данном, ни в большинстве других решений суда не наблюдается.
В) Обжалование незаконности трибунала
Проблема законности трибунала встала задолго до того, как С. Милошевич был
похищен и переправлен в Гаагу. Руководство Сербии и Югославии неоднократно за-
являло свою позицию по этому вопросу. Естественно, что фактически первым требо-
ванием С. Милошевича после его заключения в Гаагу стало требование о выяснении
вопроса о законности трибунала.
Надо сказать, что ни один другой обвиняемый трибунала не ведёт себя подобным
образом, как обвиняемый Милошевич.2 Мне довелось бывать на разных процессах, и
везде обвиняемые ведут себя тихо и смирно. Кто-то подавлен, кто-то смирился, кто-то
пытается подчёркнуто вежливым обращением к судьям, если не расположить их к себе,
то, по крайней мере, «задобрить». Конечно, никто из них не позволяет себе говорить судь-
ям всё, что он о них думает, как это делает С. Милошевич. И не потому, что нет причины,
а потому что боятся. И уж, конечно, никто не смеет называть их иначе, чем «Ваша честь».
Слободан Милошевич же постоянно, изо дня в день, поднимал и поднимает вопрос о
незаконности данного трибунала и называет прокуратуру только «так называемая проку-
ратура», судей - по именам, а трибунал - «то, что вы называете трибуналом».
В самом начале процесса Слободан Милошевич высказал свою позицию о неза-
конности трибунала и передал весьма объёмный документ со своей аргументацией.
Судебная палата в составе Р. Мэя, П. Робинсона и О. Квона вынесла своё решение по
этому вопросу 8 ноября 2001 года, в котором отклонила все аргументы С. Милошеви-
ча простой ссылкой на уже имеющееся решение апелляционной (главной) палаты три-
бунала.
Конечно, независимо от данного решения С. Милошевич продолжает не призна-
вать законность трибунала.
Подробнее вопросы незаконности создания трибунала мы рассмотрим ниже в
специальной главе «Несколько слов о Гаагском трибунале».
1 См.: Trial Chamber Decision on Accused's Application for Provisional Release of 6 March 2002.
2 Единственным исключением является, пожалуй, Воислав Шешель. Заседания с его участием стараются
проводить в судебной комнате номер 2, где всего... три места для публики. Однако автору данной книги,
путём занятия очереди за два часа, удалось пробраться на одно из заседаний по делу Шешеля. Излюбленной
жалобой Шешеля является обращение к судьям: «Мне доставляет огромные страдания один ваш только
вид. Вы мне напоминаете инквизиторов». Впрочем, о В. Шешеле рассказ должен быть отдельным.
15
* * *
Следует оговориться, что автор настоящей книги ни в коей мере не рассматривает
Гаагский трибунал и его деятельность как легальную и легитимную. Однако для изло-
жения событий было необходимо оперировать юридическими терминами. Использова-
ние этих терминов не означает признания трибунала и законности его решений.
* * *
2) Попытки прокуратуры оттянуть начало процесса
Все заключённые Гаагского трибунала ожидают начала суда довольно продол-
жительное время. С одной стороны, это обусловлено необходимостью подготовки
к процессу. Однако, с другой стороны, совершенно очевидно, что трибунал произво-
дит аресты подозреваемых, не будучи готовым к суду. В ряде случаев производились
аресты даже без наличия у прокуратуры каких-либо (не просто существенных, а во-
обще, никаких) доказательств. Наиболее ярким примером здесь являются «дела»
Славко Докмановича и Джордже Джукича. «Дело» Слободана Милошевича также
находится в этом ряду.
В среднем, арестованные проводят в заключении 2-3 года до начала судебного про-
цесса. А бывший председатель Ассамблеи сербского народа в Боснии и Герцеговине
М. Краишник ожидал начала процесса... 4 года! Это показывает, что прокуратура дейст-
вует по принципу: «Сначала - обвинение и арест, затем - сбор доказательств». Если дока-
зательства найти не удаётся, то они фабрикуются, впрочем, может быть кое-что и похуже.
В конце августа 2001 года (Слободан Милошевич находился к этому моменту в
тюрьме уже 2 месяца), во время промежуточного заседания трибунала, обсуждалась
проблема подготовки начала процесса. Прокуратура заявила, что ещё не готова, что
ей требуется дополнительное время. Слободан Милошевич по этому поводу заметил:
«Против меня было составлено Обвинительное заключение 26 мая 1999 года, на ше-
стидесятый день агрессии НАТО против Югославии, когда я защищал свою страну.
И вот через два с половиной года после этого мы слышим, что они всё ещё не имеют
доказательств, не могут закончить работу над Обвинительным заключением. Всё,
что мы здесь слышим, подтверждает, что это фальшивое обвинение».
В конце января 2001 года прокурор Карла дель Понте отрапортовала судье Мэю:
«К процессу готовы», однако и после этого бравого рапорта прошло ещё три месяца,
прежде чем процесс действительно начался. Прокуратура явно находилась в растерянно-
сти, так как было очевидно, что доказательств у них нет. К этому моменту хотелось бы
привлечь особое внимание читателя, ибо именно в нём и заключается причина того, чему
мы потом станем свидетелями на самом процессе. Фальсификация процесса, конечно,
стала вынужденной мерой для прокуратуры, и её корни уходят именно в этот период. Для
того, чтобы показать, что всё нормально и что в «деле» Милошевича» прокуратура рабо-
тает даже быстрее, чем в других делах (!), К. дель Понте заявила суду: «Я сказала, что
мы к процессу против Милошевича готовы. Но, кроме всего прочего, я ещё и главный
прокурор этого трибунала, и заявляю, что не хотела бы, чтобы Милошевич имел льгот-
ные условия по отношению к другим заключённым, ожидающим начала своих процессов.
У меня большая очередь заключённых, ожидающих процессов. Я сказала, что мы гото-
вы, но я не хочу, чтобы Милошевич имел преимущество по отношению к другим».1
Слободан Милошевич ожидал начала процесса более 8 месяцев.
1 См.: Стенограмма заседания 30 января 2001 года. - С. 50.
16
Как постороена настоящая книга
Автор долго размышлял над тем, как должна быть построена данная книга. Она
могла быть построена по принципу анализа Обвинительного заключения, где шаг за
шагом анализировались бы пункты обвинения и представленные во время судебных
заседаний доказательства по ним. Она могла быть построена по рассмотрению ос-
новных событий Югославской войны: например, «События в Сребренице», «Обстрел
Дубровника», «Война со Словенией» и т.д. Книга могла быть написана в форме хрони-
ки процесса, определённого «репортажа». Она могла быть написана по-разному.
Однако первые два варианта всё-таки предполагают полное завершение дета, когда име-
ются все его материалы. На данном же этапе завершилась только первая часть процесса.1
Таким образом, я, в конце концов, выбрал вариант «репортажа». События описаны, в
основном, в хронологической последовательности - так, как они происходили на суде.
Всё-таки основная часть книги была написана мною непосредственно в зале судебных
заседаний. Поэтому хотелось сохранить первоначальный вариант именно в форме «ре-
портажа с места события». Конечно, эта книга написана не только для юристов, поэтому
некоторые вопросы права будут опущены, а некоторые упрощены, но, безусловно, обой-
тись без юридического анализа и обобщений не удастся. Будут и юридические отступле-
ния, и обобщения, но, в целом, структура книги будет повторять ход самого процесса.
Книга, таким образом, представляет из себя репортаж с элементами анализа,
размышлений и обращения к первоисточникам тех документов, которые упомина-
лись во время судебных заседаний.
После окончания процесса предстоит глубокий юридический анализ всего дела
в целом, обработка новых или ранее недоступных материалов. Тогда и придёт время
для более детального и фундаментального труда об этом историческом процессе.
* * *
Для того, чтобы понять происходящее на суде, следует попробовать дать класси-
фикацию свидетелей, представленных обвинением во время первой части процесса.2
Во-первых, свидетели могут быть классифицированы как:
- свидетели обвинения;
- свидетели защиты;
- свидетели суда.
Во-вторых, свидетели могут быть классифицированы как:
- свидетели, дающие показания открыто;
- свидетели, дающие показания за закрытыми дверями, чьи имена и лицо скрыты
от общественности.
В-третьих, как:
- свидетели, дающие показания по делу впервые;
- свидетели, уже дававшие показания в других делах и повторяющие их в «деле»
С. Милошевича.
1 Следует заметить, что данная форма изложения событий процесса имеет и свои минусы. Так, прокуратура
сознательно использует тактику «рывков» и «перемешивания» событий и свидетелей. Это создаёт весьма сложные
условия для того, чтобы уловить суть происходящего. Естественно, мы постараемся несколько сгладить этот
негативный эффект для целей стройного изложения материала, но не полностью, так как данный элемент
является тактикой прокуратуры и читатель должен почувствовать её влияние.
2 Напомним, что в настоящей книге рассматривается только первая часть процесса - Часть Обвинения. Она
началась в феврале 2002 года и завершилась в феврале 2004 года. Часть Защиты началась в конце августа 2004
года и, вероятно, продлится не менее полутора лет. Об этой части процесса - в следующей книге.
17
В-четвёртых:
- свидетели, дающие показания непосредственно против Слободана Милошевича;
- свидетели, дающие показания по событиям, непосредственно не связанным с
С. Милошевичем.1
В-пятых, свидетели, дающие показания «вживую», то есть непосредственно в
зале суда, и свидетели, дающие показания в письменной форме (так называемые,
«свидетели 92бис»).2
Наконец, свидетели могут быть классифицированы по их статусу:
- свидетели-эксперты;
- свидетели-юристы;
- свидетели-военные;
- свидетели - международные наблюдатели;
- свидетели - политические деятели;
- свидетели - жертвы преступлений;
- свидетели - «инсайдеры» (то есть свидетели из ближайшего окружения С. Ми-
лошевича или из руководства Сербии и Югославии);
- другие свидетели.
Мы взяли за основу последнюю классификацию, ибо она позволяет, с одной сто-
роны, сохранить в достаточной степени хронологическую последовательность изло-
жения событий в трибунале, а с другой стороны, обеспечить необходимую логику и
возможность обобщения некоторого материала.
Оговоримся, что взятая нами за основу классификация свидетелей не идеальна.
Могут быть определённые «пересечения» разных видов свидетелей и т.д. Можно
также выделить, например, свидетелей, дающих показания впервые и так называе-
мых «профессиональных свидетелей», которые ходят с процесса на процесс и дают
свои показания против разных обвиняемых. Что касается процесса против С.
Милошевича, на нём весьма ярко выделяются свидетели-обвиняемые. Можно выде-
лить и другие группы свидетелей и дать еще массу всяких других классификаций.
В конце концов, не менее точной является классификация свидетелей обвинения, кото-
рую дал сам С. Милошевич: «террористы, убийцы, уголовники, представители НАТО и ра-
ботники этого трибунала». На самом деле, точнее не скажешь! Но если эта классификация
мгновенно отражает суть всех свидетелей, то классификация, избранная нами в качестве
рабочей, необходима дпядоволыюдпитепыюй работы по рассмотреииюпокаЗбШий свидетелей.
Несколько слов об особенностях процесса
в международном трибунале
Для более правильного уяснения хода процесса и использования свидетелей не-
обходимо сказать несколько слов об особенностях доказательства вины и о тактике
прокуратуры в данном деле.
1 Следует сказать, что прокуратура сознательно выделяет два вида своих свидетелей:
1) свидетели, подтверждающие «вину» С. Милошевича;
2) свидетели, подтверждающие определённые факты. Это так называемые «crime base witnesses». Цель таких
свидетелей - подтвердить общую картину происходивших преступлений.
2 По номеру статьи Правил процедуры и представления доказательств, в соответствии с которой и допускается
такое письменное свидетельствование. Такие показания принимаются трибуналом для доказательства иных
вопросов, нежели действия самого обвиняемого, как говорится в Обвинительном заключении.
18
Наиболее важными, с точки зрения прокуратуры, стали свидетели-жертвы и сви-
детели-«инсайдеры». Свидетели-жертвы являлись, или утверждали, что являлись,
жертвами совершённых против них преступлений. Конечно, ни одно из тех преступле-
ний, о которых давала показания данная группа свидетелей, не может быть поставлено
в вину С. Милошевичу лично. Прокуратура это осознавала. Поэтому на первый план
была выдвинута теория «командной ответственности», согласно которой, виновным
является руководитель, чьи одчинённые совершали преступления. При этом, руково-
дитель должен знать о преступлении и либо отдать приказ о его совершении, либо
знать о его совершении, но ничего не предпринять к его предотвращению либо нака-
занию виновных. В этой связи прокуратура должна доказать следующее:
1) совершение преступлений сербскими военными1 или полицией2 против граж-
данского населения (свидетели-жертвы);
2) факты, свидетельствующие о том, что С. Милошевич имел умысел на совер-
шение преступлений и отдавал преступные приказы (свидетели-военные);
3) факты, свидетельствующие о том, что С. Милошевич знал о происходящих
преступлениях и не предпринял ничего, чтобы их предотвратить или наказать винов-
ных (свидетели-«инсайдеры»).
Это несколько упрощённая схема, однако она оптимальна для введения в ход дела.
Впоследствии, по ходу рассмотрения процесса, мы добавим в неё некоторые детали и
разъяснения. Например, покажем роль свидетелей - международных наблюдателей и других.
Что касается теории командной ответственности, она стала применяться в уго-
ловном праве сравнительно давно. Лейпцигские судебные процессы конца первой
мировой войны обосновывали уголовную ответственность обвиняемых именно на том,
что военные командиры не предотвратили или не наказали своих подчинённых за со-
вершение ими преступлений.3 Первым крупным судебным решением, где приговор
был полностью основан на теории командной ответственности, стало дело генерала
Ямашиты.4 Позднее Дополнительный Протокол к Женевским Конвенциям о защите
жертв войны 1977 года закрепил в статьях 86 и 87 эту теорию как норму договорного
международного права.
Гаагский трибунал выдвинул теорию командной ответственности на первый план
как основополагающую для доказательства вины ряда обвиняемых. Особое место эта
теория занимает в «деле» Слободана Милошевича. Доказать прямую вину С. Милоше-
вича прокуратура даже не бралась, поэтому она сразу заявила, что вся его вина может
быть доказана только через командную ответственность. При этом следует иметь в
виду, что по абсолютному большинству пунктов обвинения (а именно по Хорватской и
Боснийской фазам) прокуратура не может доказать командную ответственность де-
юре. Поэтому она изо всех сил старается «развить» дело до командной ответственно-
сти де-факто. Не случайно, наблюдая процесс, можно увидеть, как прокуратура бук-
вально вытягивает из свидетелей показания о том, что «Милошевич был самым глав-
ным» не только в Югославии (СРЮ) или в Сербии, но и в Сербских Краинах в Хорватии
1 С. Милошевич являлся по конституции Верховным Главнокомандующим Вооружёнными силами.
2 С. Милошевич являлся по конституции ответственным за деятельность полиции и осуществлял общее ру-
ководство ею.
3 См.: I. Bantekas, S. Nash, М. Mackarel International Criminal Law. - Cavendish Publishing Ltd. - London, Sydney, 2001.
4 Подробнее см.: Ambos К., Superior Responsibility// The Rome Statute of the International Criminal Court. A
Commentary, vol. 1, Oxford University Press, 2002. - P.825-828.
19
и Боснии. Один за другим свидетели повторяют, как заученное: «слово Милошевича
было законом», «Белград - это Милошевич», «ничего не делалось без Милошевича» и
т.д. Эти свидетельства имеют одну цель - доказать командную ответственность С.
Милошевича де факто. В последнее время появилось множество научных работ, при-
званных обосновать, что командные отношения де факто также подпадают под дей-
ствие теории командной ответственности как категории сугубо юридической.1
Следует сказать несколько слов и об особенностях международного уголовного
процесса и роли свидетелей в нём. Прежде всего, необходимо отметить, что между-
народный судебный процесс объективно вбирает в себя те или иные стороны процес-
са национального. В настоящее время выделяются три наиболее распространённые
модели уголовного процесса: «модель соперничества» (страны англо-саксонского
права), «модель расследования» (страны романо-германской правовой системы) и
«смешанная» модель.
Первая модель характеризуется разделением процесса на две части: Часть Обвине-
ния (Prosecution Case) и Часть Защиты (Defence Case), во время которых каждая сторо-
на представляет своих свидетелей. Здесь существуют строгие правила, касающиеся за-
давания вопросов (например, запрет на задавание «наводящих» вопросов, формулировки
которых содержат ожидаемый ответ). Роль судьи в допросе свидетелей минимальная,
фактически судьи не могут вмешиваться в ход представления сторонами своих свидетелей.
Вторая модель характеризуется особой ролью судьи, что логично, ибо именно на
него возложена главная обязанность по установлению истины по делу. Свидетели
обычно дают показания полностью, затем подвергаются подробному опросу со сто-
роны судьи. Обвинение и подсудимый также могут задавать вопросы, но их роль
факультативна.
Что касается третьей модели, то она соединяет в себе отдельные элементы двух
вышеназванных моделей. Чаще всего «смешанная» модель возлагает основную обя-
занность по представлению доказательств на обвинение и защиту, но предусматрива-
ет также и более значительную роль судьи. В настоящее время такая модель исполь-
зуется в Италии, Португалии, Испании, Швеции, в кантоне Цюрих в Швейцарии.
Каждая из моделей имеет свои плюсы и минусы. Так, в англо-американской мо-
дели свидетель не может давать показания обо всём, что он знает, а может только
отвечать на поставленные перед ним вопросы. В романо-германской модели, где це-
лью судебного процесса является не выигрыш одной из сторон в споре, а установле-
ние истины, свидетель не только может, но и обязан рассказать всю известную ему
информацию по делу. Однако в этой модели возможность подсудимого допрашивать
свидетеля весьма ограничена.
Не случайно поэтому в ряде стран романо-германской модели раздаются голоса
о необходимости восприятия элементов англо-саксонской модели.2 В то же время,
некоторые специалисты США (стране - яркой представительнице англо-саксонской
модели) заявляют о необходимости двигаться к романо-германской модели.
Всё это свидетельствует о том, что ни одна модель не является не только иде-
альной, но даже удовлетворительной.
1 См., например: В.В. Jia. The Doctrine of Command Responsibility: Current Problems //Yearbook of International
Humanitarian Law, 2000, vol. 3, T.M.C.Asser Press, The Hague, 2002. - P. 131-164.
2 Например, Австрия, Франция, Германия.
20
В целом, процесс в Гаагском трибунале построен преимущественно по англо-
американской модели.1 Это и деление процесса на Часть Обвинения и Часть Защиты,
и применение институтов «основного допроса свидетеля» (допрос свидетеля той сто-
роной, которая вызвала свидетеля), «перекрёстного допроса» (допрос свидетеля про-
тивоположной стороной) и «передопроса» (повторного допроса свидетеля вызвавшей
его стороной в случае, если показания существенно поколеблены перекрёстным доп-
росом или серьёзно подорвано доверие к свидетелю).
В то же время судебный процесс Гаагского трибунала использует ряд характер-
ных черт т.н. континентального права (или романо-германского права). Это проявля-
ется в следующем:
- в праве судьи вмешиваться в процесс дачи показаний свидетелем на любой
стадии;2
- в праве судьи обязать стороны представить дополнительные доказательства.
Имеются определённые сложности и с предоставлением документов. В странах
романо-германской правовой системы не существует понятия «раскрытие докумен-
тов». В этой правовой системе защита имеет право на получение доступа ко всем
материалам дела до начала процесса. Всё не так в Гаагском трибунале. Здесь проку-
ратура постепенно раскрывает имеющиеся в её распоряжении документы. В одном
из своих решений трибунал даже отклонил жалобу защиты по поводу раскрытия доку-
ментов прокуратурой на том основании, что защита не указала точно, что она желает
видеть раскрытым!3
Особенности работы Гаагского трибунала будет сложно понять, если не знать
одной его особенности: целью процесса является определение «выигравшей» сторо-
ны, но не установление истины.
Данный тезис может показать российскому читателю (представителю рома-
но-германской правовой системы) нонсенсом. Для нас судебный процесс ассоци-
ируется с целью установления истины. Всё не так в Гаагском трибунале. Обра-
тившись, например, к решению трибунала по делу Д. Тадича, можно увидеть яр-
кое тому подтверждение: «Прокуратура не представила достаточных свидетельств
об условиях, в которых содержались заключённые. (...) Свидетелю не был задан
вопрос о том, было ли данное лицо убито, а также об иных деталях. (...) Таким
образом, суд определил, что прокуратура не смогла установить, что эти четыре
заключённых умерли».4
Совершенно очевидно, что судьи сами могли задать такой вопрос. Но позиция судьи
в разных правовых системах различна, и не всегда она заключается в поиске истины, но
также в позиции некоего арбитра. Говоря простыми словами, наблюдать, кто победит.
1 См. подробнее: С. Kreff, Witnesses in Proceedings Before the International Criminal Court: An Alalysis in the
Light of Comparative Criminal Procedure I I International and National Prosecution of Crimes Under International
Law. Current Development, Berlin Verlag, 2001. - P.309-382.
2 Обычно в странах англо-саксонского права это либо не допускается, либо чрезвычайно ограничено. В известной
книге Ф. Байли и X. Ротблатта «Техника успеха в уголовном процессе» приводятся даже такая рекомендация, как
«поставить судью на место», если он всё-таки вмешивается в процесс дачи показаний свидетелем прокуратуры.
(См.: F.L. Bailey, Н.В. Rothblatt, Successful Techniques for Criminal Trials, 1971. - P. 197.)
3 Cm.: Prosecutor v. Delalic, Decision of Trial Chamber II on Motion by the Accused Zejnil Delalic for the Disclosure
of Evidence, of 26.09.1996.
4 Prosecutor v. Tadic, Judgement of 7 May 1997.
21
Важно подчеркнуть, что Статут Международного Уголовного Суда, который был
подготовлен и принят не только англо-американскими юристами (как Статут Гаагс-
кого трибунала), но представителями всего международного сообщества, чётко уста-
навливает обязанность суда определить истину по делу.
Участники процесса
Участниками процесса против С. Милошевича являются следующие лица:
1) обвиняемый (Слободан Милошевич);
2) судьи (Ричард Мэй (Британия), Патрик Робинсон (Ямайка), О Гон-Квон (Юж-
ная Корея));
3) прокуроры (Карла дель Понте, Джефри Найс, Дермонт Грум, Дирк Риневельд,
Хильдегард Уертц-Ретцзлаф, Даниэль Саксон, Карим Ага Хан, Кристина Романо,
Милберт Шин);
4) секретариат трибунала (секретарь Ханс Хольтиус);
5) амикус куриа (Михаил Владимирофф, Стивен Кэй, Бранислав Тапушкович).
Судьи
Судебная палата состоит из трёх судей: Ричарда Мэя, Патрика Липтона Робинсона и
О Гон-Квона. Председательствующим судьёй являлся Р. Мэй. Именно он сделал процесс
таким, каким он был. И именно о нём следует сказать несколько слов перед тем, как мы
приступим к изложению существа процесса. Конечно, официально все судьи судебной
палаты равны. Но председательствующий судья, конечно же, играет определяющую роль.
Судья Ричард Мэй являлся одним из самых грубых и жестоких судей трибунала.
С первого дня процесса он открыто встал на сторону обвинения и даже... выполнял
функции прокурора.
Чтобы понять, как он действует, следует обратиться к некоторым эпизодам процесса.
* Во время показаний свидетеля Н. Самарджича:
Свидетель, давая свои показания, называет источником информации определён-
ное лицо. Это лицо направляет в трибунал письмо с опровержением. Судья Мэй не
разрешает полностью зачитать это письмо. Более того, он называет это письмо «аб-
солютно не относящимся к делу». Даже с учётом правила трибунала о том, что такой
документ не является свидетельством, заявлять, что он «не имеет абсолютно ника-
кого значения», - это продемострировать свой непрофессионализм.
* Во время показаний свидетеля К-6:
«С. Милошевич: Вы утверждаете, что Баджа был убит по приказу Иовицы Ста-
нишича.1 Какую связь имеют И. Станишич и убийство Баджи?
Свидетель: Было несогласие, непонимание... Потому что Баджа не был убит по
приказу Станишича.... Могу я объяснить?
Судья Мэй: Да, но, пожалуйста, побыстрее.»
Свидетель уже в десятый раз за день (!) отказывается от своих письменных
1 Министр внутренних дел Сербии.
22
показаний. Любой судья должен проявить особое внимание к таким ситуациям. Но
Мэй торопит. Для него это не представляет интереса. Он больше милостиво разреша-
ет объяснить отказ от показаний (причём каких!!!), чем выяснить, что же в действи-
тельности произошло. Это маленькое словечко «побыстрее» ясно показывает психо-
логическое состояние Мэя: он разрешает свидетелю объяснить, но выяснить, по чье-
му приказу убили Баджу, ему не важно! Ведь в данной ситуации это сделать нельзя
«побыстрее»! Наоборот, здесь необходимо остановиться и рассмотреть вопрос ещё
более детально, так как появляются новые обстоятельства (отказ от показаний).
* Во время показаний свидетеля Б. Бабовича:
«С. Милошевич: Вы утверждаете, в Сербии в 1997 году было 150 тысяч полицей-
ских. Я считаю, что автор должен быть ответственным за ту информацию, которую
он представляет.
Свидетель: Я ответственен за информацию. И этот было в бюджете. Он был
опубликован в 1999 году. С тех пор никто не оспаривал это.
С. Милошевич: Господин Бабович, известно ли вам, что в МВД Сербии никогда
не работало более 34 тысяч человек, включая оба департамента безопасности. Как
это совмещается с вашей предполагаемой квалификацией как эксперта по полиции?
Свидетель: Я сказал, то что сказал.
С. Милошевич: Откуда вы взяли эту цифру?
Свидетель: Из газет.
С. Милошевич: Из оппозиционных газет, надо полагать?
Свидетель: Я повторяю: я сказал то, что сказал.
Судья Мэй: Каков был источник той цифры, которую вы назвали, можете ли вы
нам сказать это, доктор Бабович?
Свидетель: Ваша честь, источником был бюджет Республики Сербия.
С. Милошевич: Господин Бабович, вы прекрасно знаете, что в бюджете не ука-
зывается количесвто лиц, работающих в каком-либо органе, но только сумма ассиг-
нованная на расходы этого органа. Единственная цифра, которую можно взять из бюд-
жета - это сумма денег. Бюджет определённо не мог называть сколько сотрудников
было в МВД. Известно ли вам об этом?
Свидетель: Да.
С. Милошевич: Есть ли у вас другое объяснение?
Свидетель: Нет.
(•••)
С. Милошевич: Скажите, господин Бабович, какова была причина такого гигант-
ского искажения количества сотрудников МВД Сербии?
Судья Мэй: Нет, он не признал то, что вы сказали. Он сказал, что он назвал пра-
вильную цифру, а вы - неправильную.»
Вот так работал Р. Мэй. Читателю ещё предстоит узнать судью Мэя во всей его
красе...
Амикус куриа
Институт амикус куриа (друзей суда) предусмотрен Статутом и Правилами про-
цедуры трибунала. Роль друзей суда определяется в правиле 74, которое гласит, что
23
если суд сочтёт необходимым для должного рассмотрения дела, он может назначить
в качестве друга суда государство1, организацию или частное лицо для представле-
ния своей позиции по вопросам, определяемым судебной палатой.
Ещё до начала процесса представитель амикус М. Владимирофф заявил, что друзья
суда решили «не поднимать никаких вопросов, которые не поднимает обвиняемый», а
только оказывать помощь суду в юридической обосновании в отношении уже выдви-
нутых аргументов. На это судья Робинсон заметил, что такой подход существенно
самоограничивает амикус в той роли, которую определила для них судебная камера.2
Тактика прокуратуры
Мы уже сказали несколько слов о стратегии прокуратуры. Хозяева трибунала
являются международными военными преступниками. Для сокрытия настоящих пре-
ступников необходимо лживое обвинение в отношении другого лица. Лживое обвине-
ние можно доказать только с помощью сфабрикованных доказательств. Поэтому
объективно у Гаагского трибунала нет и не может быть иной стратегии. Тактика же
определяется этой стратегией.
Первой задачей такой тактики является маскировка фальсификаций, представле-
ние благообразного внешнего облика процесса, инсценировка равноправия сторон.
В то же время по ходу процесса прокуратура и суд несколько раз меняли свою такти-
ку. И это было не случайным. Первоначально они просто не ожидали, что им придётся
напрягаться. Они надеялись на блиц-криг. Недооценили одного: они не представляли себе
реально, с личностью какого масштаба и какой силы им придётся столкнуться.
Так, столкнувшись с блестящей защитой, которую начал проводить С. Милошевич,
когда стали проваливаться с треском практически все свидетели, прокуратура и суд
начали оказывать на С. Милошевича мощнейшее психологическое давление, увеличив
на несколько часов (!) длительность судебных заседаний. Однако скоро судьи сами не
смогли продолжать работать в таком режиме, и была придумана тактика «взятия измо-
ром». В такие дни суд длился около 5 часов, но С. Милошевич быт вынужден находить-
ся в здании суда ещё несколько часов, ожидая отправки в тюрьму по 2-3 часа.
Объяснением таких задержек в доставке в тюрьму была... «нехватка транспорта»!
Таким образом, С. Милошевич лишался и времени на подготовку к завтрашнему
заседанию, и отдыха, и даже единственной ежедневной прогулки. А ведь это только мы,
находящиеся на свободе, называем время, когда заключённые могут находиться на от-
крытом воздухе словом «прогулка». На самом деле - это глоток свежего воздуха на 20-30
минут, да и то только в дни, когда, согласно правилам трибунала, «позволяет погода».
В марте 2002 года С. Милошевич заявил судье Мэю протест: «Сегодня вы опять
продлили заседание [на три часа]. Мы уже обсуждали это не раз. Это означает, что вы
опять лишили меня глотка свежего воздуха, на который я имею право, и я рассматриваю
это как жестокое обращение с обвиняемым. Кстати, вчера всю ночь и до момента, когда
я покинул тюрьму, аппаратура вентиляции воздуха была сломана. Так что попытайтесь
1В истории трибунала правительства государств неоднократно выступали в качестве друзей суда. Так, в деле
Тадича - это было правительство Германии, в деле Караджича/Младича - правительство Боснии и Герцеговины,
а в деле Эрдемовича - правительство Союзной Республики Югославия.
2 См.: Стенографический отчёт заседания от 29 октября 2001 года. - С. 31-32.
24
осознать, какой уровень жестокого обращения со мной вы себе позволяете».
Когда суд увидел, что, несмотря на это, С. Милошевич продолжает защищаться
уверенно и эффективно, его лишили связи с внешним миром.
Расчёт был подавить С. Милошевича психологически. Не удалось.
Стали пытаться не дать ему возможности работать с документами. Сначала
прокуратура попросила разрешение суда передавать С. Милошевичу все документы
на английском языке. Хотя в правилах трибунала абсолютно ясно прописано, что все
документы обвиняемому предоставляются на его родном языке. Судьи отклонили
этот запрос прокуратуры1, но показателен сам факт того, что прокуратура этот зап-
рос сделала. Причём, оцените изящество аргументации - «в целях экономии»!
В конце концов, стали просто отказывать в предоставлении в срок документов по
предстоящим показаниям свидетелей. Впрочем, «в срок» - звучит довольно формаль-
но. На практике это означало, что документы ему передавали, но... в ночь перед
показаниями соответствующего свидетеля. Мало того, что прочитать несколько ты-
сяч страниц за такое время просто невозможно. Расчёт был ёще и в том, чтобы не
дать ему выспаться. Но и этого им показалось мало. Прокуратура стала внезапно
менять назначенных свидетелей. Прерывать их показания на несколько дней, недель,
и даже месяцев! А затем передавать необходимые документы уже не в ночь перед
свидетельством, а... утром, перед входом в зал суда, за несколько минут до начала
процесса.
Вся эта низость на самом деле ярко демонстрирует, какие ничтожества заполняют
вакансии этого органа с пышным названием «Международный уголовный трибунал».
Своё ничтожество эти господа демонстрировали и во время процесса, когда организо-
вали публичную травлю С. Милошевича прямо во время судебных заседаний. Это ка-
салось, например, согласованных и скоординированных издевательств над тактикой С.
Милошевича по проведению им перекрёстных допросов. Мы рассмотрим это чуть ниже,
в подразделе «Тактика С. Милошевича», но здесь следует сказать, что публика, нахо-
дящаяся в зале суда, искренне верит во всё, что говорят прокуроры и судьи.
Кстати, и сам процесс в определённой степени организован так, чтобы оказы-
вать на С. Милошевича сильнейшее психологическое давление. Дело в том, что зал
судебных заседаний превратили в... место посещения туристов. Ежедневно в зал за-
седаний привозят группы туристов, которые с умным видом, усаживаются в кресла
и надевают наушники. Через десять-двадцать минут руководитель группы выводит
своих подопечных, которые потом будут взахлёб рассказывать, что они были на суде
против Милошевича. И если вы думаете, уважаемый читатель, что эти туристы не
показывают на С. Милошевича пальцем, то вы ошибаетесь. Кстати, кроме 5-6 жур-
налистов на процессе нет постоянных посетителей. Я быт редким исключением. Между
прочим, это вызвало некоторый интерес к моей персоне со стороны охраны. Человек,
в течение нескольких месяцев из дня в день приходящий в зал суда и постоянно что-
то пишущий вызвал у них подозрения. В один прекрасный день ко мне рядом подсел
переодетый в гражданское платье сотрудник охраны. Сработано, конечно, грубовато,
но факт остаётся фактом.
Несколько слов о том, как прокуратура и суд реализуют свою задачу предста-
вить миру «благообразный» процесс. Как мы уже отмечали, главной характерной чер-
1 См.: Trial Chamber Decision on Prosecution Motion for Permission to Disclose Witness Statements in English, of 19.09.2001.
25
той такой благообразности является реализация принципа равенства сторон и незави-
симости суда. На первый взгляд, может показаться, что между прокуратурой и судом
идёт нешуточная борьба. Это, однако, не более, чем спектакль. Наивно верить в
реальность такой борьбы. Старинный способ понимать суть событий (с помощью
вопроса «Кому это выгодно?») всегда всё расставляет на свои места.
Так, первый акт «драмы», разыгранный в трибунале заключался в установлении
судебной палатой временного лимита на проведение Косовской фазы. Какие страсти
разыгрались тогда в зале судебных заседаний! После того, как судьи установили ли-
мит в 6 месяцев, прокурор Найс назвал это лично нанесённой ему обидой. Вторым
актом стало ограничение количества свидетелей обвинения.
Однако если внимательнее присмотреться к этим страстям, то очевидно лукав-
ство и прокуроров, и судей. Посмотрите. Одним из важнейших пунктов обвинения
были т.н. «события в Рачаке». По нему прокуратура затребовала 60 свидетелей. Впос-
ледствии же, конечно, из-за строгого суда был представлен только 1 свидетель, дав-
ший непосредственные показания о событиях. Все остальные не были реальными
свидетелями. Смешно! По одному из главных пунктов обвинения (напомним, для меж-
дународной общественности Рачак был представлен как чуть ли не главная причина
агрессии НАТО) прокуратура представляет (а, значит, и имеет!) только одного непос-
редственного свидетеля!
Так что на самом деле никакой реальной независимости и строгости суда по
отношению к прокуратуре не было и нет. Напротив, для тех, кто бывал в зале суда или
хотя бы регулярно читал все стенографические отчёты, очевидна теснейшая связка
«прокуратура - суд». Спектакль с ограничением времени и количества свидетелей
понадобился только для того, чтобы произвести впечатление, что у прокуратуры, на
самом деле огромное количество доказательств.
При ознакомлении с показаниями первых свидетелей читатель наверняка задаст
себе и другой вопрос: «Если уж «дозволенные» свидетели несут такую чушь, то како-
вы же те, которых суд столь несправедливо не допустил?»
Так что и ограничение времени, и ограничение количества свидетелей было «на
руку» только прокуратуре и суду!
Можно выделить четыре цели, которые были достигнуты таким «грозным» ре-
шением суда в отношении прокуратуры:
1) создано впечатление, что у прокуратуры имеется огромное количество свиде-
телей и доказательств;
2) создано впечатление, что суд беспристрастен и, в равной мере строг как к
обвиняемому, так и к прокуратуре;
3) создан прецедент на будущее: мы ограничили количество свидетелей обвине-
ния - значит, можем ограничить количество свидетелей защиты.
4) создана система доказательства отдельных преступлений одним свидетелем.
Последний момент наиболее важен. Под видом некой нехватки времени предсе-
дательствующий судья Мэй, играя роль строгого к прокуратуре и независимого су-
дьи, безжалостно сократил количество свидетелей прокуратуры... к явной пользе про-
куратуры. Но! Главное даже не в этом! Судья Мэй установил систему, согласно кото-
рой один эпизод должен быть доказан одним свидетелем! Таким образом, подтверж-
дение показаний одного свидетеля другими свидетелями не требуется. Более того,
повторение было запрещено! Ну, и кто теперь скажет, что это не было решением в
26
пользу прокуратуры? Однако выгода прокуратуры здесь не главное. Главное - откры-
то заявлено, что каждый эпизод дела не будет должным образом доказан.
Тактика С. Милошевича
С самого первого дня после ареста С. Милошевич занял позицию, что только он
сам, и никто другой, будет осуществлять его защиту.
Прокуратура и суд попытались насильно назначить ему адвоката. Это было вполне
естественным желанием. Ни один адвокат в мире не может сравниться со Слобода-
ном Милошевичем в знаниях и опыте. Как по данному «делу», так и, уверен, в плане
масштаба личности. Конечно, ведение дела на судебном процессе - это особое ис-
кусство, и здесь С. Милошевич оказался в явно невыгодном положении. Но... То, что
произошло впоследствии, безусловно, войдёт в историю и учебники по уголовному
процессу под названием «Защита Милошевича». По аналогии с шахматами, где су-
ществуют классические комбинации, получившие названия «защит» - вспомните «Си-
цилинаскую защиту» или «Защиту Филидора».
Блестящая защита С. Милошевича - это особый и уникальный феномен, который
ещё предстоит изучить и понять. Но нельзя не преклониться перед удивительным
мужеством и силой личности этого человека. Не будучи практикующим юристом,
никогда не имея опыта судебных процессов, несмотря на все препятствия, которые
ему чинят, он защищается удивительно тонко и эффективно.
Мы не будем подробно анализировать все аспекты тактики С. Милошевича -
читатель будет иметь возможность наблюдать за ними по ходу чтения книги. Скажу
здесь лишь о некоторых моментах.
Одной из любимых фраз председательствующего судьи Мэя являлась фраза
«Irrelevant!», то есть «Это не относится к делу!». Это выражение уже стало печаль-
ной пародией на Мэя. В подразделе о тактике прокуратуры мы упоминали издева-
тельства суда над тактикой С. Милошевича. Это, в первую очередь, касается вопро-
са «относимости к делу». И Мэй, и прокуроры постоянно «напоминают» С. Милоше-
вичу, что он «должен, наконец, понять», что можно задавать только вопросы, относя-
щиеся к делу. Эти постоянные «напоминания» имеют целью показать, как же глуп
обвиняемый, которому из месяца в месяц объясняют одно и то же, а он всё никак не
может этого понять, что до него всё никак «не доходит». Сторонний наблюдатель
может действительно поверить в то, что С. Милошевич проводит свою защиту глупо
и неэффективно.1
Однако С. Милошевич использует весьма верную тактику. Конечно, можно объя-
вить, что к делу относится только то, что хочет суд. Но как быть в ситуациях, когда
свидетель даёт показания о событиях, которые С. Милошевичу неизвестны, или он не
находился там в это время и т.д. Такие показания невозможно проверить. Лжёт он
или говорит правду? И вот здесь тактика С. Милошевича даёт свои плоды: он задаёт
вопросы, которые непосредственно к показаниям свидетеля могут и не относиться,
но ответы на которые ему известны. И всё становится ясно. Как правило, такая так-
1 Такова, например, любимая тема постоянно присутствующей на процессе Джудит Арматты. В своих репортажах
она даже снисходительно обратилась к суду, «объяснить, наконец, неопытному Милошевичу, что он работает
против себя».
27
тика позволяет установить, что свидетель говорит неправду. Потому-то так и бесит-
ся Мэй от таких вопросов.
Другое любимое выражение судьи Мэя - «Обвинение других - плохая защита». Или:
«Мы здесь рассматриваем обвинение против вас, а не против других». На первый взгляд,
такая трактовка может показаться верной. Однако - только на первый взгляд. Когда С.
Милошевич пытается установить события, которые произошли не только в отношении
сербов, но и хорватов, мусульман и других, это не является защитой по принципу «мы это
делали, но вы это делали тоже». Речь идёт о другом. Всё дело в том, что С. Милошевича
обвиняют в ужасных преступлениях, которые были совершены во время... гражданской
войны. Причём в преступлениях как реальных, так и придуманных. А иногда инсцениро-
ванных. Но ведь обвиняют в этой войне только сербов! В этом главная несправедливость
и жестокость трибунала и его покровителей. Во-первых, в гражданской войне не может
быть только одной стороны, а во-вторых, гражданскую войну начали кто угодно, но толь-
ко не сербы! Именно сербы стали первыми жертвами и в Косово, и в Хорватии, и в Бос-
нии! Поэтому тактика С. Милошевича и здесь абсолютно верная - он пытается показать
(и даже свидетели обвинения подтверждают это), что события в Югославии были не
агрессией, а гражданской войной. Именно эти попытки С. Милошевича задавать такие
вопросы и называются в Гаагском трибунале как «не относящиеся к делу».
Представьте себе ситуацию: человек совершает убийство, защищая себя от во-
оружённого нападения. На суде он пытается сказать о преступлении нападавшего, а
судья останавливает его и говорит: «Обвинение других не является защитой!» Или:
«Это не относится к делу! Сейчас мы говорим о вашем преступлении, а не о преступ-
лении других!» Трудно себе представить реальность такой ситуации, а ведь именно
это происходит в Гаагском трибунале!
Поначалу вопросы С. Милошевича могут показаться непонятными. Могут пока-
заться слабыми, с призрачными надеждами «вытащить» что-либо. Для тех, кто зара-
нее настроен против него, особенно под воздействием постоянных унизительных ком-
ментариев судьи Мэя, может быть даже глупыми. Но это поначалу. Вот только что
поймал себя на мысли «Слабый вопрос», а свидетель, тем не менее, именно на нём
смутился, растерялся, отвечает невпопад!
Если бы защита С. Милошевича была так слаба, как её пытаются представить, то
прокуратура бы не требовала постоянно назначить С. Милошевичу адвоката. А она
делала это не раз! Плохая защита на самом деле вполне устраивала бы прокуратуру.
Но Защита Милошевича прокуратуру не может устроить, ибо вся Обвинительная часть
была провалена. С. Милошевич уже выиграл дело до начала Защитной части.
Прокуратура знает, что С. Милошевич не является преступником. Не может не
знать, ибо именно она фабрикует ложные доказательства. При этом она знает, что ник-
то не сможет защищать С. Милошевича лучше, чем он сам. Логика проста. Прокуроры
на самом деле ничего серьёзного о Югославии и событиях в ней не знают. То же - будет
с адвокатом. С адвокатом прокуратуре будет намного легче!
Последняя попытка назначить С. Милошевичу адвоката состоялась в июле 2004
года, уже после завершения Обвинительной части процесса. Поводом послужило рез-
кое ухудшение состояние его здоровья. Конечно, именно сам трибунал повинен в ухуд-
шении здоровья С. Милошевича, причём, ухудшении чрезвычайно серьёзном. Трудно
поверить, но человека с давлением 240 на 125 привезли в зал суда!!! А ведь это предын-
сультное и предынфарктное состояние, грозящее остановкой сердца в любую минуту!
28
Несмотря на стремительно прогрессирующую тяжёлую болезнь сердца, трибунал от-
казывал С. Милошевичу в оказании специализированной кардиологической помощи.
Поначалу я отгонял от себя эту мысль. Но после всего того, что я увидел и узнал,
совершенно ответственно заявляю: трибунал сознательно ведёт дело к ещё более серь-
ёзному ухудшению состояния С. Милошевича, вплоть до его смерти. Любой результат
будет выгоден трибуналу. Если С. Милошевич не сможет подниматься с постели, суд
назначит ему адвоката и дело будет упрощено до предела. Если же произойдёт внезап-
ная смерть, то это будет ещё выгоднее для трибунала, так как избавит его от труда и от
позора выносить решение на основе сфальсифицированных доказательств.
Трибуналу просто необходимо, чтобы состояние здоровья С. Милошевича ухудши-
лось именно перед началом Защитной Части, так как трибунал не оставляет надежд на
насильственное назначение ему адвоката. Сейчас особенно важно не дать ему говорить!
В несправедливом решении апелляционной палаты о предоставлении С. Милоше-
вичу всего 3 месяцев для подготовки своей защиты (прокуратура, имея в своём рас-
поряжении миллионы долларов, тысячи сотрудников, имела для подготовки про-
цесса несколько лет) язвительно и цинично указывалось, что «отказавшись от адво-
ката, обвиняемый сознательно отказался от всех благ, которые это ему сулило»!
Однако мы забежали несколько вперёд, хотя вопрос о насильственном назначе-
нии адвоката проходил «золотой нитью» через весь процесс с первого до последнего
его дня. Так что, с другой стороны, просто не возможно было не сказать об этом
именно сейчас, и именно здесь - в разделе о тактике сторон.
Тактика С. Милошевича будет ярко представлена по ходу изложения материала
всей книги, здесь, же кратко выделим три основных технических аспекта тактики С.
Милошевича. Основными вопросами, которые он задаёт на перекрёстном допросе, яв-
ляются:
- вопросы, выясняющие отдельные штрихи биографии свидетеля, и вопросы, свя-
занные с доверием к свидетелю;
- вопросы о событиях, которые хорошо известны самому С. Милошевичу и кото-
рые должны быть известны свидетелю;
- вопросы о «близлежащих» событиях.
А вообще, говоря о тактике С. Милошевича, следует сказать и о другом. Это
относится собственно не столько к тактике, сколько к стилю ведения С. Милошеви-
чем его защиты.
Журналистам, освещающим процесс против С. Милошевича, непонятно, с их за-
падным образом жизни мышления, что же делает С. Милошевич на этом процессе.
Одни недоумевают, другие снисходительно иронизируют. Им непонятно, как это мож-
но защищать не себя, а других, когда процесс против тебя! И действительно, если вы
сравните, как защищаются обвиняемые Гаагского трибунала на других процессах, вы
увидите: они защищают себя. С. Милошевич же больше половины времени тратит не
на защиту себя лично, а на защиту других. И делает он это абсолютно естественно,
ведь он делал это всегда, всю свою жизнь.
Структура процесса
Если говорить кратко и обобщённо, то процесс в Гаагском трибунале схемати-
чески можно изобразить следующим образом:
29
1) . Обвинительная часть.
2) . Защитная часть.
3) . Дополнительная Обвинительная часть.
4) . Дополнительная Защитная часть.
5) . Заключительные слушания.
6) . Вынесение приговора.
7) . Апелляционное рассмотрение дела.
8) . Вынесение решения апелляционной палатой, которое является окончательным
и пересмотру не подлежит.
В настоящий момент процесс находится на 2-й стадии. Завершилась Обвини-
тельная часть процесса и идёт Защитная его часть.
Схема Обвинительной части может быть нарисована следующим образом:
1) . Представление прокуратурой своих свидетелей. Допрос свидетелей прокура-
турой.
2) . Перекрёстный допрос свидетелей обвиняемым.
3) . Вопросы свидетелям со стороны амикус куриа.
4) . Вопросы свидетелям со стороны суда.
Следует сказать несколько слов и том, что сам процесс имеет несколько нео-
бычную сторону. Эту сторону я бы назвал элементами театра. Конечно, сам процесс
давно превратился в фарс. Но, кроме этого общего фарса, постановщики иногда обо-
гащают его чисто драматическими мизансценами. Правда, назвать их талантливы-
ми трудно.
Посмотрите, как разыгрывают по нотам такую мизансцену суд и свидетель.
Во время показаний свидетеля Исмета Хаджиавдия было совершенно непо-
нятно, зачем прокуратура привела сюда этого человека. Конечно, в отсутствие дру-
гих свидетелей, такие показания могли бы быть заслушаны где-нибудь в районном
суде Замухрянска. Но ведь прокуратура была оскорблена недавним решением суда
об ограничении свидетелей, следовательно, по логике вещей, должны были быть
представлены только «отборные», наиболее важные свидетели. Тем не менее сви-
детель Хаджиавдия давал показания под рубрикой «Одна бабушка сказала». Он
рассказал историю своей личной трагедии (гибель семьи), но таких людей в мире
немало. Не только албанцы, но и сотни тысяч сербов потеряли своих близких во
время войны. Что же доказывало представление такого свидетеля? В том-то и дело,
что ничего! Свидетель не видел ничего, но тем не менее, пришёл обвинять в этом
С. Милошевича.
С. Милошевич неоднократно пытался привлечь внимание суда и самого свидете-
ля, что сам свидетель лично ничего не видел и не может давать показаний. Судьи,
однако, никак не реагировали, а свидетель всё более распалялся.
Поначалу приходилось недоумевать, что происходит. Однако вскоре всё стало
ясно: был задуман маленький спектакль.
После окончания показаний судья неожиданно спрашивает свидетеля, не хочет
ли он что-нибудь добавить.
«Свидетель: Я хочу поблагодарить суд за приглашение. Я бы не пришёл из-за
плохого здоровья. Но я хотел рассказать о том, что было. Я хочу просто спросить о
его чувствах. (Обращаясь к С. Милошевичу): Вы чувствуете что-нибудь?»
Вот ведь как получается. Он приехал, не считаясь с плохим здоровьем и не пред-
30
ставив абсолютно никаких доказательств и даже не видев ничего сам, тем не менее,
обвиняет именно С. Милошевича!
Спектакль получился не слишком удачным. Свидетелям обычно не разрешается
делать заявления, но только отвечать на вопросы. Иногда судья Мэй даже не давал
разрешения некоторым свидетелям, которые просили сказать кое-что вне заданных им
вопросов. А здесь вдруг, безо всякой причины: «Не хотите ли что-нибудь добавить?»
Добро бы, показания были какими-нибудь сногсшибательными. А то ведь, полнейшая
чушь. Спланированность такого мини-спектакля была слишком очевидной. Особенно
она выделялась на фоне постоянных жалоб прокуратуры, что им не дают представить
всех свидетелей. На поверку оказалось, что прокуратура испытывала трудности пред-
ставить хотя бы то количество свидетелей, которое ей «разрешили»!
* * *
Это лишь основные вводные вопросы, без которых уяснение целостной картины про-
цесса было бы невозможным. Детали (а, как известно, дьявол прячется именно в дета-
лях) мы будем рассматривать по ходу изложения событий, произошедших на процессе.
* * *
А теперь приступаем к рассмотрению самого процесса. Будьте внимательны,
уважаемый читатель! Не упустите ни одной детали. Эта книга - квинтэссенция трёх-
сот дней Обвинительной части процесса.
Начнём с первой фазы дела - Косово.
31
ГЛАВА2
КОСОВО
[Убедительная просьба к читателю перед чтением данной главы предваритель-
но ознакомиться с Обвинительным заключением по Косово, которое находится в При-
ложении к настоящей книге.]
Первым свидетелем Косовской фазы и всего процесса стал Махмут Бакали, бывший
руководитель Коммунистической партии Косово, а ныне... советник одного из главарей
террористической организации ОАК. Что ж, бывают и такие сальто-мортале...
Свидетель Махмут Бакали
Первый свидетель процесса на вопрос «Кем вы являетесь?», ответил: «Я независи-
мый интеллектуал». Его показания продолжались два дня -18 и 19 февраля 2002 года.
Махмут Бакали. Закончил отделение политических наук Бел-
градского университета, затем работал преподавателем социо-
логии в Приштинском университете. С 1971 по 1981 годы рабо-
тал председателем регионального комитета Союза коммунистов
Югославии в Косово. За участие в беспорядках 1981 года был ис-
ключён из партии. В настоящее время является членом «парла-
мента Косова». Во время бомбардировок НАТО территории Ко-
сово скрывался в Швейцарии. Последний факт, однако, не поме-
шал свидетелю, на вопрос С. Милошевича гордо ответить, что
он «полностью поддерживает интервенцию НАТО».
Основными «обвинениями», прозвучавшими в показаниях М. Бакали, были:
1) . Речь Слободана Милошевича, произнесённая им в Газиместане (Косово) в
1989 году.
2) . Изменение статуса Косово 1989 года.
3) . Убийство семьи Джахари.
Свидетель М. Бакали начал своё патетическое обвинение с упоминания речи Слобо-
дана Милошевича, произнесённой в июне 1989 года в Газиместане, в Косово. Данная речь
была произнесена на праздновании 600-летия битвы на Косовом поле, событии, имею-
щем особое историческое значение для сербского народа. Свидетель заявил, что вся его
последующая оппозиционная деятельность оказалась в зависимости от данной речи, ибо
он увидел в ней «проект, который может привести к войне».
*Речь С. Милошевича в Газиместане и конституционные изменения 1989 года.
О речи С. Милошевича в Газиместане было и ещё будет сказано немало. Данная
речь удостоилась даже быть упомянутой в Обвинительном заключении. Такого количе-
ства спекуляций и фальсификаций, пожалуй, не удостаивалось ни одно другое его выступ-
ление.
Из этой речи просто выдёргивались отдельные фразы, и даже слова, и им пытались
придать новый смысл. Так, например, во многих источниках утверждается, что С. Мило-
32
шевич заявил: «Я никому не позволю бить сербский народ». Откровенно говоря, это заяв-
ление трудно назвать националистическим. Это весьма верное заявление само по себе.
Но самое главное, что С. Милошевич этого не говорил. Он сказал: «Нико не сме да вас
бие» («Никто не посмеет вас бить»). И обратился он не только к сербам, а ко всем, кто
присутствовал на митинге.1
Гаагская прокуратура далее выдернула из текста одну цитату и привела её в обосно-
вание своих обвинений. Вот эта цитата: «Нас ждут сражения». И прокуратура использует
это как доказательство планирования войны! А теперь посмотрите, что в действительно-
сти сказал С. Милошевич (напомним, это июнь 1989 года):
«Равноправные отношения между югославскими народами являются необходимым
условием для сохранения Югославии, для её выхода из кризиса и тем более необходи-
мым условием для её экономического и общественного процветания. Этим Югославия
не выделяется из социальной окружающей среды современного, особенно развитого мира.
Этот мир всё больше характеризуется национальной терпимостью, национальным со-
трудничеством и национальным равноправием. Современное экономическое, технологи-
ческое, а равно и политическое и культурное развитие подталкивает разные народы друг
к другу, делает их взаимозависимыми и всё более взаиморавноправными.
В цивилизацию, к которой движется человечество, могут вступить только равноправ-
ные и объединённые. Если мы не можем быть во главе цивилизации, мы и не должны быть
в её арьергарде. Поэтому, может быть, нигде на земле нашего отечества не имеют такого
смысла слова, посвящённые согласию, как здесь, на земле Косова Поля, которое является
символом несогласия и измены. В памяти сербского народа это несогласие было решаю-
щим для проигрыша битвы и злой судьбы, которую Сербия переживала целых пять веков,
хотя, с точки зрения истории, это и не было так. Остаётся представление, что народ пере-
жил своё несогласие как самое большое несчастье, и поэтому обязанность народа состоит
в том, чтобы самому устранить его и защитить себя в будущем от поражений. (...)
Я уверен, что сознание о согласии и единстве позволит Сербии быть не просто госу-
дарством, но успешно функционирующим государством. Имеет смысл сказать об этом
здесь, в Косово, где несогласие когда-то трагически и на века отбросило назад и постави-
ло под угрозу Сербию и где обновлённое согласие может продвинуть её вперёд, вернуть
её единство. Такое понимание взаимоотношений представляет собой элементарную не-
обходимость, так как судьба её находится в объединённых руках всех её народов. Спустя
шесть веков мы сегодня опять находимся в сражениях и перед сражениями.» [Вот она,
эта выдернутая прокуратурой из контекста фраза!] «В Сербии никогда не жили только
сербы. Сегодня в ней больше, чем ранее, живут представители других народов. Это не
изъян для Сербии. Я искренне уверен, что в этом её преимущество».
Как видим, уважаемый читатель, в этой речи нет ничего, что могло бы стать осно-
ванием для включения в Обвинительное заключение. Нет здесь ничего, что противоре-
чило бы ни праву Югославии, ни международному праву. Напротив, эта речь послужила
важным вкладом в дело укрепления межнациональной терпимости. И, конечно, сражения,
о которых говорит С. Милошевич, - это сражение против национализма, сражение за рав-
ноправие всех народов Югославии, которые были поставлены под сомнение, особенно в
1 К. Cavoski Juger 1'Histoire II Apartheid judiciaire. - P.82-83.
33
то время, когда эта речь была произнесена. Поэтому «Речь в Газиместане» может слу-
жить пунктом обвинения только для тех, кто имеет задачу фабрикации доказательств,
или для тех, кто её никогда не слышал.
Вернёмся, однако, к свидетельству М. Бакали.
«С. Милошевич: Вчера вы сказали, что моя речь в Газиместане привела к измене-
нию конституции, верно?
Свидетель: Это не совсем так. Я сказал, что после этого произошли изменения в
конституции, но ваша речь, на мой взгляд, была программой войны.
С. Милошевич: Известно ли вам, что изменения в конституцию были внесены 28
марта 1989 года, то есть за три месяца до моей речи, которую вы представили здесь как
повлекшую конституционные изменения?
Свидетель: Инициатива этих изменений была предпринята до речи, но это не связано
с тем, что я сказал. Вчера я сказал, что это был призыв к войне, программа войны... Я
сказал, что изменение конституции было незаконным... Я не ссылался на речь, и что она
привела к изменениям конституции.
С. Милошевич: Господин Бакали, всего две минуты назад вы сказали, что изменения
конституции произошли после моей речи в Газиместане. Да или нет? В любом случае, все
слышали это.
Свидетель: Я думаю, что основа конституционных изменений была связана с вашей
речью в Газиместане.
С. Милошевич: До или после этого?
Свидетель: После вашей речи произошли изменения.
С. Милошевич: Можете ли вы процитировать, что такого я сказал в той речи?
Свидетель: Что особенно впечатлило меня... Но сейчас у меня нет с собой текста
этой речи..., что в Югославии сейчас идёт политическая борьба, что эта борьба может
принять формы вооружённых столкновений. Из этого я сделал вывод, что вы представи-
ли программу военных действий.
(...)
С. Милошевич: Когда я упомянул 28 марта 1989 года, вы сказали: «Была предпринята
инициатива конституционных изменений». Однако 28 марта была предпринята не инициа-
тива, а финальный акт конституционных изменений. 28 марта 1989 года были окончатель-
но утверждены изменения в конституцию. Инициатива была много ранее.
Свидетель: Я не помню точных дат.
С. Милошевич: Ваш ответ очень важен, потому что вчера вы сказали, а сегодня
повторили, что изменения конституции произошли после моей речи в Газиместане.
Судья Мэй: Господин Милошевич, свидетель ответил, что он не помнит точную дату.
Давайте двигаться дальше.
С. Милошевич: Верно ли, что Ассамблея Косово приняла поправки к конституции до
28 марта 1989 года? Да или нет?
Свидетель: Нет. Этот аргумент. Пожалуйста... Парламент Косово быт окружён тан-
ками и полицией.
(...)
С. Милошевич: Верно ли, что Ассамблея Сербии, в соответствии с конституцией стра-
ны не могла одобрять поправки к конституции без их предварительного принятия Ассамблеей
Косово? Приняла ли Ассамблея Косово поправки к конституции? Да или нет?
34
Свидетель: Нельзя ответить «да» или «нет». Я могу сказать «да», но это было сдела-
но под давлением танков, стоявших на улице.
С. Милошевич: Были ли приняты конституционные поправки Ассамблеей Косово?
Свидетель: Да, при помощи силы.
С. Милошевич: Верно ли, что только 14 голосов было подано против поправок?
Свидетель: Некоторые были смелее и сказали, что, несмотря на насилие, они не
согласны с изменениями.
С. Милошевич: Я спросил вас, верно ли, что только 14 депутатов Ассамблеи Косово
проголосовали против поправок?
Свидетель: Да.
С. Милошевич: Пожалуйста, сконцентрируйтесь на ответах на мои вопросы. Верно
ли, что в Конституционной Комиссии Сербии был представитель Косово, албанец, про-
фессор Сурийя Поповчи? Верно ли, что он выступил по телевидению до заседания Ас-
самблеи и что он поддержал конституционные поправки?
Свидетель: Да. Но спросите меня, почему он выступил.
Судья Мэй: Господин Бакали, после перекрёстного допроса обвиняемым, прокурату-
ра может задать вам вопросы.
С. Милошевич: Знаете ли вы, кто такой Хасан Синани?
Свидетель: Да.
С. Милошевич: Являлся ли албанец Синаи Хасани президентом Югославии в то вре-
мя, когда были приняты поправки в конституцию?
Свидетель: Да.
С. Милошевич: Одобрили ли конституционные поправки албанские депутаты Ассам-
блеи Сербии?
Свидетель: Вы имеете в виду сербский парламент?
С. Милошевич: Это был не сербский парламент, а парламент Республики Сербия.
Свидетель: Я не помню.»
От речи в Газиместане мы плавно перешли к другому вопросу - о конституционных
изменениях 1989 года. Албанские националисты утверждают, что эти изменения были
незаконны, что произвели их сербы с целью контролировать Косово и т.д. и т.п. Как мы
уже только что видели из перекрёстного допроса, эти изменения произвели не сербы и всё
было сделано в соответствии с конституцией. Представители албанского населения Ко-
сово во всех органах, включая президента страны, одобрили поправки. Проблема была в
другом: с этим были не согласны националисты.
Вопрос о конституционных изменениях Косово мы, однако, подробнее рассмотрим не-
сколько позднее. Эта проблема была темой представления прокуратурой специального сви-
детеля-эксперта Ивана Кристана, а также показаний бывшего президента СФРЮ Б. Йовича.
Сейчас важно выделить главную проблему, которая заключается в самой идее, что
Косово может и должно быть независимым. Свидетель М. Бакали открыто заявил об
этом во время своего свидетельства. Так, на вопрос С. Милошевича, является ли Сербия
автономной провинцией Сербии, свидетель ответил, что «была», но это было всего лишь
«результатом компромисса, достигнутого на тот период». Что ж, проблема поставлена
весьма ясно: албанские националисты считают, что, если албанцы получили численное
большинство над остальными национальностями, проживающими в Косово (а получили
они это большинство путём проведения этнических чисток против сербов и другого неал-
35
банского населения!), они имеют право на отделение Косово от Сербии. Весьма показа-
тельна в этой связи реплика М. Бакали: «Сербы имели всегда более высокое положение,
чем местное население». Вот так! Сербы, которые испокон веков жили в Косово, у М.Ба-
кали не входят в понятие местного населения. В другой раз М. Бакали заявил, что «албан-
ский народ не желает иметь ничего общего с сербским правительством и сербским уп-
равлением и желает иметь независимую республику».
Что ж, такие требования выдвигаются в этом мире не в первый раз. Одни из них
имеют обоснованный характер, другие - нет. В первом случае речь идёт об оккупирован-
ных территориях, которые захвачены новоявленными «борцами за права человека» по
всему миру, особенно в тех его частях, где много нефти или других полезных ископаемых.
Во втором случае речь идёт о некоторых националистических движениях, которые совер-
шенно необоснованно требуют создания своего собственного государства. Особенно на-
гло такие требования выглядят в случаях, когда они звучат от пришлого населения на
землях, исконно принадлежащих другому народу.
Надо сказать, что требование независимости Косово, выдвинутое М. Бакали столь
прямо, если не сказать нагло, находится в прямом противоречии с принципом, на котором
было основано соглашение о прекращении войны в Косово - так называемом Соглашении
Черномырдина-Ахтисаари, в котором был гарантирован суверенитет и территориальная
целостность Югославии. Этот же принцип стал основополагающим для резолюции Сове-
та Безопасности ООН № 1244. Когда С. Милошевич обратил внимание свидетеля Бака-
ли, что его требования независимости Косово находятся в противоречии с резолюцией СБ
ООН, тот, нисколько не смутившись, заявил, что он, конечно, уважает резолюцию и полно-
стью разделяет её положения. То, что подобный ответ находится в полном противоречии
с предыдущим высказыванием, уже, кажется, не удивило никого - так много было этих
противоречий за первые два дня его свидетельских показаний.
Международное право дало достаточно чёткий ответ на вопрос о создании но-
вых независимых государств. Основополагающим принципом общего международ-
ного права является принцип территориальной целостности государств. Имеется и
принцип, закреплённый в известном Хельсинкском Акте 1975 года о нерушимости
границ. Иногда сторонники сепаратизма ссылаются на принцип самоопределения на-
родов. Но этот принцип толкуется ими но много шире, чем он подразумевает, ибо
международное право особо подчёркивает, что ни один принцип не может быть реа-
лизован в ущерб другому. Это означает, что самоопределение народов может быть
достигнуто только в рамках территориальной целостности государств.1 2
В свете вышесказанного довольно бессмысленными выглядели утверждения свиде-
теля Бакали о том, что большинство населения Косово выступает за создание независимого
государства. Подобное желание не имеет никакого юридического значения. Только референ-
дум, в котором бы принял участие весь народ Сербии, может иметь значение. Однако что
говорить о таком всеобщем референдуме, если албанские националисты сознательно прове-
ли свой референдум, исключив из него даже тех сербов, которые проживают на территории
самого Косово. Верхом цинизма было заявление Бакали о том, что сербы Косово против
1 Имеется немало примеров, когда высшие судебные органы государств выносят свои решения, касающиеся
этой проблемы. Особо хотелось бы выделить в этой связи недавнее решение Верховного Суда Канады, который
рассматривал вопрос о возможности отделения Квебека. В своём решении суд постановил, что отделение
Квебека нарушило бы как национальное, так и международное право.
2 О том, что происходит с сербами в Косово сегодня, см. подробнее в специальном разделе в конце настоящей главы.
36
отделения от Сербии, но только «пока». Этим «пока» свидетель пытался убедить всех, что,
почувствовав, как хорошо живётся в новом, «свободном и независимом» Косово, сербы, бе-
зусловно, изменят свою точку зрения и тоже станут поддерживать независимость Косово!2
Другим обвинением свидетеля Бакали стало заявление, что конституционный статус
быт не единственным, что вызывало недовольство населения. М. Бакали утверждал, что
албанские дети были изгнаны из школ, а албанские рабочие увольнялись в массовом
порядке. Данное утверждение сколь хорошо известно (западная пропаганда использовала
этот тезис на полную мощь), столь и лживо. Ложность данных утверждений была вскры-
та С. Милошевичем во время перекрёстного допроса. Напомним, что основной причиной
кризиса образования в Косово стало изменение программы школьного обучения, когда
«особая» косовская программа была заменена на общегосударственную. По этой про-
грамме обучались все дети страны. В Сербии проживают не только сербы и албанцы, но
ещё 25 других национальностей, в том числе крупные национальные сообщества болгар
(20 тысяч), рома (30 тысяч), а также словаков, венгров, горанцев, и многих других. Никто
из них не протестует против обучения детей по единой программе страны, в которой они
живут. Никто, кроме албанских националистов.
«С. Милошевич: Итак, мы установили, что национальные меньшинства в Сербии
могут получать образование на своём родном языке. И албанские ученики могли изучать
предметы, например свою литературу, на своём родном языке. Но ответьте, существует
ли специальная албанская математика, албанская физика и биология? Или философия, со
своими албанскими Платоном и Аристотелем? Кроме проблемы языка, а мы уже уста-
новили, что этот элемент гарантирован, почему вы считаете, что школьная программа
для албанских детей должна быть отличной от той, которая существует для всех других
детей в Югославии?»
Конечно, свидетель не смог дать ответа на этот вопрос. Не смог потому, что нельзя
произнести вслух такие цели. А его целью и целью его организации является воспитание
подрастающего поколения в духе национализма, культивирование своей исключительно-
сти, выращивание поколения будущих «борцов» за независимость. Не протесты школьни-
ков привели к остановке образования в Косово, а запрет албанскими властями всем де-
тям посещать государственные школы. Вот до чего дошли! О том, что в действительно-
сти происходило со школами и университетами в Косово, мы ещё поговорим подробнее
ниже, рассматривая показания свидетеля М. Алиу.
Что касается массовых увольнений албанцев, этот миф также был развеян с помо-
щью реальных фактов. С. Милошевич показал, что речь шла не об увольнении, а об
отказе выходить на работу.
«С. Милошевич: Есть ли разница между лицами, которые уволены с работы и кото-
рые бойкотируют работу?
Свидетель: В этом специфическом случае - нет. Албанцы были коллективно постав-
лены в неприемлемые условия. Они были поставлены на колени.
С. Милошевич: Что значит поставлены на колени?
Свидетель: То, что они должны были дать клятву верности Сербии.
С. Милошевич: Учитывая, что это неправда, не могли бы вы назвать такой документ,
который бы обязывал давать такую клятву?
37
Свидетель: Извините... У меня нет с собой сейчас, но, уважаемые судьи, я пришлю
вам текст из Приштины.
С. Милошевич: Мы обсуждаем этот вопрос сейчас. Не могли бы вы тогда назвать
орган, который издал подобный документ? Правительство? Парламент? Я сам, как пре-
зидент республики? Какое-либо министерство? Кто?
Свидетель: Я не могу ответить на этот вопрос.
С. Милошевич: Возможно ли такое, чтобы то, что применялось в массовом порядке,
как вы утверждаете, было издано неизвестно кем в секретном порядке?
Свидетель: Мне больше нечего сказать по этому вопросу.
С. Милошевич: Давали ли вы интервью местным газетам? Помните, вы находитесь
под присягой.
Свидетель: Я понимаю, что я перед судом. Я говорю вам, обвиняемый, что я не
желаю вам отвечать.»
Такие срывы ещё на раз произойдут со свидетелями Гаагского трибунала. Они будут
происходить именно в тот момент, когда лживость их показаний будет вскрыта С. Мило-
шевичем на перекрёстных допросах. Со свидетелем Бакали это произошло неоднократ-
но. Так, утверждая, что была подобная клятва, он не смог привести ни одного слова из
неё. Обвиняя С. Милошевича в наличии огромного количества («тысяч», по утверждению
Бакали) политзаключённых во время его руководства, свидетель не смог назвать их имён.
Здесь мы подошли к такой части перекрёстного допроса, как оценка доверия к сви-
детелю. Перекрёстный допрос со стороны обвиняемого в Гаагском трибунале ограничен
двумя основными группами вопросов:
1) вопросы, касающиеся тех показаний, которые дал свидетель во время главного
допроса прокуратурой, и
2) вопросы, касающиеся доверия к свидетелю.
Подчас вопросы второй группы имеют большее значение, чем вопросы первой
группы. Ведь в некоторых случаях свидетель даёт показания о тех событиях, якобы
очевидцем которых был только он. В этом случае опровергнуть показания не пред-
ставляется возможным, и единственным способом защиты является проверка фак-
тов, связанных с личностью самого свидетеля. Например, фактов его личной заинте-
ресованности в деле, фактов, свидетельствующих о неискренности, противоречиях в
показаниях и т.д.
Как видим, С. Милошевич использует обе группы вопросов. Основное внимание
он уделил, конечно, вопросам первой группы, но количество лжи было столь значи-
тельным, что он был вынужден задавать вопросы второй группы. Не будем слишком
подробно углубляться в этот аспект, но ещё пару вопросов, наглядно показывающих,
кто же всё-таки этот «независимый интеллектуал из Косово», привести стоит.
*О лишении косовских албанцев их гражданских прав по конституционным
изменениям 1989 года:
«С. Милошевич: Вы утверждали, что после тех изменений, которые были внесены в
конституцию, албанское население было лишено целого ряда своих гражданских прав. Вы
можете назвать, каких конкретно прав оно было лишено?
Свидетель: Право на самоорганизацию, право на самоуправление. И на развитие куль-
туры, науки. Всё мы потеряли.
38
С. Милошевич: Я спрашиваю вас, лишили ли конституционные изменения каких-либо
конкретных гражданских прав албанское население? Гражданских прав?
Свидетель: Я ответил, что да.
С. Милошевич: Сравните конституцию 1974 года и поправки 1989 года к ней. Каких
прав лишилось албанское население?
Свидетель: Я пытаюсь сделать это по памяти. Было отнято элементарное право на
самоуправление. Вы отняли право на нашу собственную полицию, на организацию нами
самими нашего образования и нашу собственную программу...»
Как видим, свидетель отвечает на совсем другой вопрос. Чтобы определить, дей-
ствительно ли поправки 1989 года лишили албанское население его гражданских прав, сле-
дует всего лишь сравнить конституцию 1974 года и указанные поправки. Но важно также
понять суть происходивших в Югославии в 70-80-х годах конституционных изменений.
Конституция СФРЮ 1974 года фактически разделила Сербию на три государства.
Провинции Сербии Косово и Воеводина получили те же права, что и Сербия в целом, и
любые другие республики Югославии. Это породило серьёзные проблемы. Казалось бы,
«Республика Сербия» по конституции должна была означать всю территорию государ-
ства, но при более внимательном прочтении конституции оказывалось, что под словами
«Республика Сербия» понималась Сербия без её автономных провинций! Права Респуб-
лики Сербия и её автономных провинций были абсолютно идентичны. Однако ситуация
была намного серьёзнее: Сербия оказалась в зависимость от своих провинций.
При постановке простого вопроса, была ли Республика Сербия равна с другими рес-
публиками Югославии, приходится дать негативный ответ. Более того, при постановке
другого вопроса: была ли Сербия также независима, как её автономные провинции, ответ
также будет негативным! Примером может служить процедура принятия законов. Зако-
ны Республики Сербии должны были приниматься республиканской Ассамблеей, состо-
ящей из избранных представителей всех регионов, включая Косово и Воеводину. В то же
время, те же самые Косово или Воеводина принимали свои законы без участия Республи-
ки Сербия. Таким образом, получалось, что представители автономных провинций уча-
ствовали в принятии законов Республики Сербия, а представители Республики Сербия не
принимали никакого участия в принятии законов «своих» провинций!1
В этой связи вспоминается непроизносимый вслух, но известный всем по делу, лозунг
тех времён: «Слабая Сербия - сильная Югославия». К сожалению, этот лозунг планомер-
но реализовывался на практике и привёл к печальным результатам.
Возникает вопрос о легитимности автономии Косово. На момент создания ав-
тономного региона Косово и Метохия в конце 1945 года данная территория была
населена преимущественно албанцами (примерно 68 %), но в целом в Сербии ал-
банское население составляло лишь 8,15%. В других республиках Югославии так-
же проживали национальные меньшинства. Например, в Македонии албанское на-
селение составляло 17,1 %, а турок было 8,3 %. Но это не явилось поводом для
создания в Македонии автономных регионов, хотя в Македонии проживало в два
раза больше албанцев, чем в Сербии!2 Почему же наличие 8 % албанского населе-
ния в Сербии стало причиной создания автономии, в то время как 17 % албанского
1 См. подробнее: Le Kosovo-Metohija dans 1'Histoire Serbe, L'Age d'Homme, Lausanne, 1990. - P. 7-20.
2 Ibid. - P. 307-308.
39
населения в Македонии не стали причиной создания автономии? Тот же самый воп-
рос можно задать в отношении сербского населения в Хорватии. Ни о каком авто-
номном регионе там и речи не было. Таким образом, определение процентного со-
отношения албанского населения в Сербии на самом деле не имело никакого значе-
ния. Это было реализацией принципа «Слабая Сербия - сильная Югославия», при-
чём, упор делался на первую часть лозунга.
Что касается обвинения свидетеля Бакали в лишении албанского населения его
гражданских прав, то это ложь. Поправки вообще не касались этого вопроса. Они
лишь исправили несправедливость, которую учинили в отношении Сербии в прежние
годы. Так что, обвиняя в лишении албанцев гражданских прав, свидетель Бакали дал
ложное показание. Сколько их ещё будет на всём этом процессе!
Далее Слободан Милошевич опроверг обвинение свидетеля о том, что сербское
руководство даже не желало искать пути политического урегулирования косовской
проблемы. Так, им был приведён факт, что сербская делегация во главе с заместите-
лем премьер-министра 11 раз приезжала в Приштину для переговоров с албанской
делегацией, но 11 раз переговоры срывались из-за неявки албанцев.
Весьма сомнительными являются и связи свидетеля с ОАК. Свидетель сначала
пытался скрыть эти связи, а затем, чтобы сгладить неприятное впечатление от такой
попытки, заявил, что гордится такой связью. В обоих случаях (при попытке скрыть и
при выражении своей гордости) свидетель дискредитировал себя, ибо ОАК - одна из
самых крупных и опасных террористических организаций.
«С. Милошевич: Были ли вы советником Адема Демачи?
Свидетель: Да, несколько месяцев до начала переговоров в Рамбуйе.
С. Милошевич: Однако вчера вы сказали, что не имели ничего общего с ОАК. Я
ещё раз хотел бы услышать ваш точный ответ: имели ли связи с ОАК?
Свидетель: Я не имел ничего общего только с войсками ОАК.
С. Милошевич: Минуту назад вы сказали, что были советником Демачи, вы так-
же сказали, что не имели никаких связей с ОАК.
Свидетель: С войсками ОАК - нет.
С. Милошевич: Вчера вы сказали, что вы просто не имели ничего общего с ОАК,
но всем известно, что Демачи возглавляет политическую организацию ОАК. Таким
образом, вы уклоняетесь от того, чтобы сказать прямо и начистоту. Мой прямой воп-
рос: «Вы имели какие-либо контакты или связи с ОАК?»
Свидетель: Я бы хотел несколько изменить мой ответ: я имел связи с ОАК в
форме дачи советов и рекомендаций, политических рекомендаций. Я не хочу ничего
скрывать, наоборот, я горжусь этим.
С. Милошевич: Я не спрашивал вас, стреляли ли вы в кого-нибудь и не подклады-
вали ли бомбы. Я спросил вас, имели ли вы какие-либо связи с ОАК.
Судья Мэй: Одну минуту, господин Милошевич. Свидетель дал своё объяснение,
какие связи он имел с ОАК. Какой ваш следующий вопрос?»
Дело, конечно, не в том, что свидетель, всё-таки, объяснил свои связи с ОАК, а в
том, что он пытался их скрыть при первоначальной постановке вопроса об этих свя-
зях. И признал он эти связи только тогда, когда понял, что стала известна его работа
в качестве советника Демачи. Но судья Мэй делает вид, что не понимает сути про-
40
изошедшего, утверждает, что вопрос «разъяснён» и требует не тянуть время и пере-
ходить к следующему вопросу. С первого же свидетеля процесса судья Мэй начал
свою эпопею, которая станет знаменитой для всей истории международных судеб-
ных процессов, когда судья будет открыто помогать свидетелям, не справляющихся
с отведённой им ролью давать обвинительные показания. Читатель увидит, как судья
выполняет эту роль ещё не раз.
^Убийство семьи Джахари.
В западной и албанской пропаганде так называемое убийство семьи Джахари стало
одним из символов жестокости «сербских сил». Дело представлялось таким образом, что
сербская полиция убила ни в чём не повинных людей только за то, что они были албанца-
ми. Однако реальные факты, о которых средства массовой информации стараются не
упоминать, говорят совсем о другом. Так, сам Джахари являлся известным преступни-
ком, прославившимся, между прочим, убийствами и сербов, и албанцев. Именно для его
ареста и была предпринята данная операция. Преступник открыт огонь по полицейским,
которые потребовали, чтобы он сдался в руки правосудия. Было дано два часа для того,
чтобы он разрешил выйти из дома всем другим, включая женщин и детей. Известно, что
сам Джахари убил, по крайней мере, одного своего собственного родственника, который
решил сдаться и выйти из дома. Особо «впечатляюще» выглядели ответы свидетеля,
который, придя в трибунал давать показания об этих событиях, как оказалось, ничего не
видел сам и был вынужден признать, что не знает деталей произошедшего!
Позднее на процессе выяснились и другие детали, ведь тема так называемого «убий-
ства семьи Джахари», стала почти что заклинанием в показаниях многих свидетелей на
процессе против С. Милошевича. Кстати, она получила неожиданное развитие во время
показаний другого свидетеля - К-6.
«С. Милошевич: Верно ли, что в 1997 году были убиты восемь полицейских?
Хорошо известно, что в этих убийствах участвовал Раджей Селини и Адем Джахари
и его брат? Верно ли это?
Свидетель: Да. Люди из ОАК принимали в этом участие.
С. Милошевич: Я не спрашиваю вас о том, были ли это люди из ОАК. Я спраши-
ваю о конкретных людях. Были ли это Адем Джахари, Хамз Джахари, брат Адема
Джахари? Верно ли это?
Свидетель: Да, это верно.
С. Милошевич: Таким образом, согласно вашей информации, Хамз Джахари нахо-
дился вместе с Адемом Джахари в доме. Верно ли это?
Свидетель: Да, верно.
С. Милошевич: Верно ли, согласно имеющейся у вас информации, что Хамз Джахари
собирался сдаться?
Свидетель: Согласно информации, которую я получил, это было именно так.
С. Милошевич: Тем не менее, Адем Джахари угрожал убить его, если он сдастся.
Верно ли это?
Свидетель: Да, это так. Это то, что полиция сообщила по своим каналам.
С. Милошевич: И первые выстрелы в полицию произвёл именно Адем Джахари.
Верно и это?
Свидетель: Да, верно.
41
С. Милошевич: Угрожал ли он всей семье? Угрожал ли он, что убьёт всю семью,
если они сдадутся?
Свидетель: Согласно тому что я знаю, и по информации полиции, это верно.
С. Милошевич: Для того, чтобы напомнить вам... И это говорится в ваших письмен-
ных показаниях на странице 23: «О разговоре между Адемом и его семьёй я узнал от
своего информатора и мальчика, 10-летнего сына Адема, который спасся во время этого
события и рассказал об этом членам ОАК. Ему сказали никогда не повторять это кому-
либо ещё, потому что его отец был героем для его народа».
Связь югославского конфликта в целом, и косовской проблемы в частности, с
иностранными государствами хорошо известна. Эта тема ещё получит своё развитие
на процессе, но уже в показаниях первого свидетеля прозвучали знакомые нотки...
Чаще всего, такую связь свидетели пытаются скрыть или, по крайней мере, сгла-
дить этот вопрос. Однако иногда, как это произошло со свидетелем Бакали, из-за
тщеславия, они выпячивают свои связи с «сильными мира сего», называя своих заку-
лисных кукловодов. Так, М. Бакали, хвастаясь своей дружбой «высокого полёта»,
рассказал, что написал письмо протеста против С. Милошевича (в связи с его речью
в Газиместане) своему «другу, бывшему послу США в Югославии Лэрри Иглбергеру,
который в то время был заместителем государственного секретаря США».
В чём логика направления протеста против С. Милошевича в открытом письме за-
местителю госсекретаря США? Конечно, понятны причины этого высказывания Бакали
- похвалиться дружбой «с таким человеком». Однако подобные похвальбы означают, что
сам Бакали без своих высоких друзей ничего не значит. Более того, он даёт ценную ин-
формацию об иностранных связях в организации эскалации косовской проблемы.
На протяжении всех двух дней свидетельства Махмута Бакали прокуроры, си-
девшие в зале, хранили полное молчание.
Наблюдатели отмечали, что судья Мэй активно вмешивался в процесс, постоянно запре-
щая С. Милошевичу то один, то другой вопрос, в то время как прокурор не сделал ни одного
возражения. Что ж, читатель сможет ещё не раз убедиться в том, что представляет из себя
судья Мэй и что его роль полностью совпадает с ролью обвинения. Поэтому молчание проку-
роров на процессе против С. Милошевича выглядело абсолютно естественным и логичным.
* * *
Самой сложной категорией свидетелей процесса, конечно, являются свидетели-
жертвы. Вполне естественно сочувствие к страданиям простых людей, оказавшихся
жертвами преступлений. Однако следует помнить, что на этом процессе судят не
самих преступников, непосредственно совершивших эти преступления, а человека, на
которого хотят возложить всю вину в совершении этих преступлений. Как мы уже
говорили выше, собственно показания свидетелей-жертв имеют весьма скромное
значение для доказательства пунктов Обвинительного заключения. Эти показания
служат лишь цели подтверждения фактов совершения преступлений в отношении оп-
ределённых лиц. Главной задачей обвинения является дальнейшее установление свя-
зи этих преступлений с обвиняемым. Однако, и это будет показано ниже в контексте
всей настоящей книги, существует ещё одна очень серьёзная проблема. Это пробле-
ма ложных показаний. С учётом всего сказанного, рассмотрим показания некоторых
свидетелей группы свидетелей-жертв.
Первым свидетелем-жертвой стал Агим Закири.
42
Свидетель Агим Закири
20 и 21 февраля 2002 года
Первый свидетель-жертва произвёл действительно трагическое впечатление. Однако мы
вынуждены сделать вывод: после его появления в суде осталось больше вопросов, чем ответов.
Показания А. Закири, 49-летнего фермера из Селины, сводились к следующему. 25
марта 1999 года в деревню вошла армия и начала поджигать жилища. Жители бежали в
горы. Свидетель был избит и провёл в больнице несколько недель. Вся его семья была
убита.
Главное произошло на перекрёстном допросе.
«С. Милошевич: Господин Закири, после вашего возвращения в Косово вы вернулись
в свою деревню?
Свидетель: Да, я вернулся прямо домой.
С. Милошевич: И вы нашли свой дом?
Свидетель: Я нашёл свой дом сгоревшим. Они сожгли все дома, за исключением
двух домов. И все сохранившиеся дома... Мой дом... Ой, я извиняюсь, мой дом не со-
жгли. Было несколько домов, которые не были сожжены. Другие дома, лучшие дома де-
ревни, все были сожжены.
С. Милошевич: Вы сказали, что видели членов ОАК в деревне. Сколько их было в
вашей деревне?
Свидетель: Я не знаю точного числа. У нас почти не было членов ОАК. Они просто
проходили через нашу деревню.
С. Милошевич: Но сколько членов ОАК проходило через вашу деревню?
Свидетель: Я не понимаю, что вы имеете в виду.
С. Милошевич: Вы сказали, что время от времени вы помогали ОАК. Более того, вы
были старостой деревни. Мой вопрос: сколько было их в вашей деревне?
Свидетель: Это были просто люди, проходившие мимо. Они шли из Большой Круши,
Малой Круши, они проходили через нашу деревню, через Селину. Я не знаю их...
С. Милошевич: Но вы сказали, что вы помогали им.
Свидетель: Мы давали им еду, они проходили дальше.
С. Милошевич: Как вы передавали им еду?
Свидетель: Через некоторых людей, живших в нашей деревне.
С. Милошевич: Вы сказали, что вы лично помогали им. Каким образом?
Свидетель: Мы не помогали им, просто мы давали одежду, еду.
С. Милошевич: Вот эта еда или одежда... Это ведь может помочь вам ответить,
сколько их было.
Свидетель: Я не знаю. Ну, что я могу сказать... Может быть, двести или триста
человек.
С. Милошевич: Таким образом, ваша деревня помогала или поддерживала подразде-
ление в составе двухсот или трёхсот членов ОАК. Вы уверены, что их не было больше
трёхсот?
Свидетель: Нет, не больше.
С. Милошевич: Таким образом, максимум триста, как вы утверждаете?
Свидетель: Да, это минимум.
С. Милошевич: Значит, минимум триста?
Свидетель: Да.
43
С. Милошевич: Вы сказали, что в тот день, 25 марта, вы видели бомбардировки.
Свидетель: 24 марта вечером.
С. Милошевич: Что подверглось бомбардировкам в этот день?
Свидетель: Я не знаю. Я не знаю точно, что бомбили.
С. Милошевич: Если говорить о вашей деревне, можете ли вы мне сказать, в каком
направлении происходили бомбёжки? С востока или с запада?
Свидетель: Мы точно не знаем. Мы не видели ничего сами. Мы просто видели вспыш-
ки огня и шум.
С. Милошевич: С какой стороны вы слышали шум?
Свидетель: Я думаю, со стороны Дьякова. Шум был с той стороны.
С. Милошевич: Как далеко это от албанской границы?
Свидетель: Пешком?
С. Милошевич: Нет, я не имею в виду пешком. Сколько примерно это километров?
Ну хорошо, даже если идти пешком?
Свидетель: Я не могу сказать, сколько это километров. Мы слышали шум, но я не
могу назвать точное расстояние.
С. Милошевич: Хорошо, оставим это. Когда начались обстрелы, кто начал стрелять
первым? Это была ОАК?
Свидетель: Это была сербская армия.
С. Милошевич: Значит, армия начала обстрел первой. Откуда же тогда стреляла ОАК?
Свидетель: Я не видел никакой ОАК, когда они окружали деревню.
С. Милошевич: Где же тогда была ОАК, которую вы поддерживали в вашей деревне?
Свидетель: Я не знаю, где они были в это время.
С.Милошевич: Значит, вы утверждаете, что ОАК не стреляла?
Свидетель: Я не видел ОАК. Они не стреляли. Их не было там 25 марта, когда окру-
жили нашу деревню.
С. Милошевич: Хорошо. Значит, вы сказали, что до 25 марта подразделение ОАК
составляло триста человек. Скажите, как они были вооружены?
Свидетель: У них были ружья, автоматы, пулемёты.
С. Милошевич: У них были пулемёты?
Свидетель: Я не знаю. Я не видел ни одного.
С. Милошевич: Видели ли вы, что они имели миномёты?
Свидетель: Я не видел. Нет.
С. Милошевич: Были ли у них автомобили?
Свидетель: Нет.
С. Милошевич: Значит, все они имели только ружья и пулемёты. И ничего более?
Свидетель: Я не знаю. Я не видел ничего. Я ничего больше не могу сказать.
С. Милошевич: Значит, когда армия начала обстрел, ОАК в вашей деревне не было.
Свидетель: Нет, я ничего не видел. Я говорю правду. Я не видел их.
(•••)
С. Милошевич: Давайте вернёмся на некоторое время назад. Вы сказали нам, что до
бомбардировок полиция вошла в вашу деревню в поисках оружия, верно? (...) Как много
оружия полиция нашла в вашей деревне?
Свидетель: Вы имеете в виду перед войной?
С. Милошевич: Да, перед войной.
Свидетель: Когда они вошли в деревню, они сказали: «Сдайте ваше оружие».
44
С. Милошевич: Забрали ли они оружие?
Свидетель: Они искали его, но ничего не нашли, потому что на самом деле они хоте-
ли денег.
С. Милошевич: Значит, в деревне оружия не было?
Свидетель: Если у человека не было оружия, они забирали его в полицию и держали
до тех пор, пока он даст деньги. Вот что они хотели. Деньги.
С. Милошевич: Вы всё-таки нашли оружие. Как вы могли найти оружие, если у вас
его не было?
Свидетель: Да, ну, было, пять или шесть ружей в деревне. Мы искали их по всей
деревне. Мы должны были сдать эти ружья, потому что не было других. Собрались
старики, старейшины деревни, которые ходили и искали эти ружья по всей деревне. Пото-
му что мы не хотели, чтобы они сожгли всю деревню. Потому что это была их цель -
сжечь всю деревню.
С. Милошевич: И как вы узнали, что они хотят сжечь всю вашу деревню, если вы не
отдадите им оружие?
Свидетель: Когда солдаты утром остановились у деревни, они через мегафоны ска-
зали, чтобы мы сдали всё оружие, или они сожгут всю деревню.
С. Милошевич: Есть ли у вас местный полицейский в вашей деревне?
Свидетель: Нет.
С. Милошевич: Вы сказали, и я это записал, что они забирали людей в полицейский
участок для того, чтобы вымогать деньги у жителей деревни. Вы также сказали, что
сами никогда с этим не сталкивались. Верно ли это?
Свидетель: Да, верно. Я - никогда. Ни я, ни моя семья.
С. Милошевич: Таким образом, вы свидетельствуете здесь о том, о чём вы слыша-
ли, что произошло с другими, верно?
Свидетель: Да.
С. Милошевич: И можете вы назвать имя того человека, с кем произошёл такой
инцидент?
Свидетель: Да. Это произошло с Люлезимом Закири.
С. Милошевич: Произошло ли это с кем-нибудь ещё, кроме Люлезима Зекири?
Свидетель: Нет. Я не знаю никого другого.
С. Милошевич: Значит, это произошло только с Л. Закири, верно?
Свидетель: Да.
С. Милошевич: Он был единственным, у кого требовали деньги? Зекири жив?
Свидетель: Да.
С. Милошевич: Очень хорошо. (...)»
На следующий день произошли драматические события.
Утром в самом начале заседания слово попросил прокурор Найс.
«Прокурор Найс: Ваша честь, мне бы хотелось сказать несколько слов перед тем,
как продолжится перекрёстный допрос. Как нам сообщили сегодня ночью, были трудно-
сти с переводом на албанский язык. Как результат... Вне сомнения... Косовские албанцы
говорят на диалекте, который, возможно, очень отличается от того албанского языка, на
котором говорят албанские албанцы. Необходимо разрешить эту проблему, но на данный
момент, я думаю, что необходимо привлечь внимание суда, обвиняемого и амикус на
45
пару потенциально важных ошибок, сделанных вчера во время перевода. Я не знаю, есть
ли у вас уже вчерашняя стенограмма.... На странице 88, во время моего допроса, слова
свидетеля были переведены, что он быт «счастлив увидеть грузовик». Слово «счастлив»
является неправильным переводом слова «зхур», что на самом деле является названием
города. Таким образом там, где сказано, что свидетель был счастлив, он этого не гово-
рил. Это, конечно, может иметь определённое воздействие на его показания.
Судья Мэй: Почему бы вам не спросить его на передопросе, что он имел в виду?
Прокурор Найс: Ваша честь, конечно, это можно сделать, но обвиняемый должен
знать, какие есть трудности. Когда его спросили о травмах, которые он получил, сви-
детель сказал, что он был избит и что, в частности, его били по почкам. И сейчас
здесь, в Голландии, он находится на диализе пока ожидает дачи своих показаний. Но
это опять-таки не попало в текст стенограммы.
Судья Мэй: Данный вопрос будет рассмотрен. Существует запись и если, действи-
тельно, имеются ошибки, они будут исправлены.
Прокурор Найс: Большое спасибо.
Судья Мэй: Верно ли, что свидетель должен получить сегодня медицинское лечение?
Прокурор Найс: Сегодня после обеда.
Судья Мэй: Хорошо. Значит, мы должны закончить с ним быстро. Пожалуйста, при-
гласите свидетеля.
(Продолжается перекрёстный допрос свидетеля Закири.)
С.Милошевич: Я хочу вас спросить следующее: «Не кеми ба измет». Что я сделал?
Что я делаю, когда я говорю это?
Свидетель: Я не уверен. Знаете, я сейчас на диализе. Я не могу сказать.
С. Милошевич: Тогда я скажу вам. На албанском языке «Не кеми ба измет» означает,
что я выражаю вам чувства гостеприимства, радушия. Я приветствую вас в своём доме.
Эти слова на его языке, на его диалекте, на албанском, который использует свидетель. И
в переводе было сказано: «Я помогал им», имея в виду свои отношения с ОАК. Это не
вопрос разницы диалектов, это были умышленные действия переводчика смягчить...
Судья Мэй (отключает микрофон): Нельзя делать такие заявления. Мы рассмотрим
этот вопрос. У нас есть запись. Сейчас мы слышали, что свидетель находится на диали-
зе. Мы должны быстро закончить.
С. Милошевич: Я могу продолжать?
Судья Мэй: Да.
Свидетель: Не могу вам больше ничего сказать. У меня свои проблемы и мои стра-
дания. Я больше ничего не могу сказать. Я не спал всю ночь с моими проблемами.
Судья Мэй: Господин Закири, вы чувствуете достаточно хорошо, чтобы продолжать
давать свои показания?
Свидетель: Нет, совсем нет. Совсем. Я не могу обсуждать это. У меня свои проблемы.
(Судьи совещаются.)
Судья Мэй: Господин Закири, если вам будут заданы вопросы в течение 10 минут...
Мы дадим господину Милошевичу время для этого. Сможете вы справиться с этим?
Свидетель: Нет. Пожалуйста, пожалуйста, извините меня.
(Судьи совещаются.)
Судья Мэй: Господин Милошевич, мы прекращаем ваш перекрёстный допрос. Гос-
подин Закири, благодарим вас за ваше прибытие в Международный трибунал для дачи
показаний. Вы свободны.
46
(Свидетель покидает зал суда.)
С. Милошевич: Прежде всего я хочу сказать, что только что проведённая операция
недопустима. Эти действия по изъятию свидетеля, который дал неудачные показания и
который говорил неправду...
Судья Мэй (отключает микрофон): Нет, нет, мы больше это не обсуждаем. Следую-
щий свидетель!»
Что ж, нетрудно понять, что произошло. Достаточно попытаться установить
логическую связь между путаницей в показаниях в первый день, отказом давать даль-
нейшие показания на второй день, непонимание свидетелем своего собственного языка,
проговорка прокурором Найсом о разнице между албанским албанским и «косовс-
ким» албанским языками и, наконец, приезд простого крестьянина на лечение в Гол-
ландию (да ещё и такое сложное и дорогостоящее, как диализ!). Не станем коммен-
тировать действия тяжелобольного Закири. Его мотивы, не вдаваясь в их моральную
и законную обоснованность, понятны. Действия же прокуратуры в комментариях, по-
жалуй, и не нуждаются. Таким образом, в рассказе о показаниях второго свидетеля
процесса можно поставить точку.
Особой категорией являются так называемые засекреченные свидетели. Имена таких
свидетелей неизвестны, лица - скрыты, голос - подвергается искажению. Кто прячется за
ширмой, старательно установленной перед залом, где находится публика, - неизвестно.
За ней, как это иногда бывает можно догадаться, порой скрываются крупные политичес-
кие деятели (включая президентов!), региональные партийные и государственные функ-
ционеры, военные, как утверждают - люди из близкого окружения С. Милошевича... Но
иногда за этой ширмой появляются некто, кого и показывать на белый свет просто страш-
но... Потому их лица и скрывает черная ширма...
Свидетель К-5
Показания свидетеля К-5 начались весьма необычным образом.
«Судья Мэй: Свидетель К-5, для того, чтобы вы поняли своё положение в этом суде...
Мы видели те показания, которые вы, предположительно, должны дать. Кое-что из них
может послужить основанием для начала уголовного преследования против вас. Ваше
положение следующее, вы можете возражать, в соответствии с правилами, делать заяв-
ления, которые могут повлечь возбуждение против вас уголовного дела. Однако суд мо-
жет в определённых обстоятельствах обязать вас отвечать. Это будет решением суда.
Но любые показания, которые вы дадите в принудительном порядке не могут быть ис-
пользованы как показания против вас при расследовании тех действий, которые вы совер-
шили, кроме случая дачи ложных показаний.»
Свидетель К-5 - один из самых «ярких» свидетелей процесса. Безусловно, поверить
в то, что этот свидетель был доставлен в Международный трибунал и что он давал свои
«показания» против Слободана Милошевича, крайне трудно. Но факт остаётся фактом. А
потому необходимо быть готовым к удивительному.
«С. Милошевич: У вас имеется статус защищённого свидетеля, не так ли?
Свидетель: Да.
47
С. Милошевич: Из чего состоит ваша защита? Какую форму имеет эта защита?
Свидетель: Я не понимаю вопроса. Повторите его, пожалуйста.
С. Милошевич: Я спросил вас: из чего состоит ваша защита? Защита, которую, как
вы сказали, вы получили.
Судья Мэй: Вы поняли вопрос?
Свидетель: Нет, я не понял вопроса.
Судья Мэй: Вы должны разъяснить, господин Милошевич.
С. Милошевич: Что вы получили в качестве защиты как защищённый свидетель?
Какая защита была вам дана?
Судья Мэй: Мы знаем, что такое защита, потому что было сделано распоряжение на
этот счёт. Это не вопрос для свидетеля.
Свидетель: Нет необходимости защищать меня, потому что я пришёл сюда по своей
воле. Я могу смотреть за собой. Я сам пришёл сюда, чтобы назвать всех тех сербских
преступников, которые сделали эти вещи. Поэтому я пришёл сюда. Мне не нужна никакая
защита. Я сам могу за собой смотреть. Потому что я ничего не сделал из этих вещей. А
другие сделали, как я сказал ранее. Я стал изгоем для своей семьи, соседей, друзей и для
всего общества. Поэтому я сюда пришёл сказать правду.
С. Милошевич: Хорошо. Теперь мне непонятно, господин Мэй, в свете того, что толь-
ко что сказал ваш свидетель, что он не нуждается ни в каких защитных мерах, почему
тогда он получил эти меры...
Судья Мэй (отключает микрофон): Было распоряжение, чтобы он имел защиту. А
сейчас переходите к другому вопросу.
С. Милошевич: В своих письменных показаниях вы говорите, что вам ничего не было
обещано взамен за дачу показаний. Верно ли это?
Свидетель: Я не хочу отвечать на этот вопрос.
С. Милошевич: Это ваша обязанность отвечать на мои вопросы, независимо от того,
хотите вы или не хотите.
Свидетель: Повторите вопрос.
С. Милошевич: Вы, действительно, утверждаете, что вам ничего не было обещано
за ваши показания?
Свидетель: Я сам ничего у них не просил. Но они обещали мне некоторые вещи. И
мне была обеспечена безопасность и защита от суда как свидетелю.
С. Милошевич: Хорошо. И что «некоторые вещи» означают?
Свидетель: Они обещали мне... Я ничего не просил, но... Я пришёл по своей воле...
Суд предложил мне...
С. Милошевич: Хорошо. Что?
Свидетель: Я больше ничего не скажу по этому вопросу.
С. Милошевич: Кроме защиты, которую вам дали, если вы будете давать показания,
предлагали ли вам ещё что-нибудь? Деньги или что-нибудь в этом роде?
Свидетель: Не деньги. Хорошо. Они дали мне сигареты. И они дали место, чтобы
спать, и еду. (...)»
Звук отключается. Сказанное в это время в стенограмму не включается.
«С. Милошевич: Вы сказали, что вам обещали «некоторые вещи», и это зафиксировано в
стенограмме. Не могли бы вы конкретно перечислить те вещи, которые вам были обещаны?
48
Судья Мэй: Он уже всё сказал. Он сказал, что... Предлагалось ли вам что-нибудь ещё?
Свидетель: Нет, они ничего мне не предлагали. Я уже сказал. Еду, комнату, деньги на
сигареты, ничего больше. И безопасность...»
Звук отключается. Сказанное в это время в стенограмму не включается.
«С. Милошевич: Господин Мэй, я хочу узнать от свидетеля, что он ответит на мои
вопросы. Мне не интересно знать, где он живёт и идентифицировать его личность. Сви-
детель сам говорит в своих письменных показаниях, что он является вором, пьяницей и
полицейским информатором. Он просто уголовник. (К свидетелю): Объясните мне, по-
жалуйста, как вы начали давать показания представителям трибунала?
Свидетель: Я уже сказал, что я пришёл сюда по доброй воле. Меня никто не принуждал.
Судья Мэй: Вопрос был: «Как вы начали давать свои показания трибуналу в пер-
вый раз?»
Свидетель: Как я уже сказал, я сам дал свои показания. Я пришёл в трибунал сам.
Судья Мэй: Нет, до этого. Вы дали свои первые показания в октябре 2000 года.
Свидетель: Да.
Судья Мэй: Сейчас скажите, как вы дали свои первые показания. Кто пришёл
первым к вам или вы пришли к кому-то?
Свидетель: Я сам с ними связался. Присутствовал Красный Крест. Мы пришли...
я не хочу называть город, и там я им сообщил и дал всю необходимую информацию.»
Слободан Милошевич не случайно задаёт эти вопросы. Человек, который много
лет работает полицейским осведомителем, за деньги, а иногда, как он сам признал, за
сигареты, и здесь даёт показания наверняка не «за просто так». По крайней мере,
получение сигарет взамен за дачу нужных показаний, уже признано.
С. Милошевич вскрывает ряд существенных противоречий в показаниях свиде-
теля. Примечательна помощь Мэя.
«С. Милошевич: В ваших письменных показаниях вы упоминаете имена многих
албанцев, ваших соотечественников, которые якобы были осведомителями полиции.
Верно ли это? И верны ли эти имена?
Свидетель: Я не знаю, о каких именах вы говорите.
С. Милошевич: Имена, которые вы указываете в своих письменных показаниях.
Если хотите, я могу зачитать эти имена.
Свидетель: Я не знаю, кто их убил. Я сказал, что слышал об этом, но никогда
этого не видел. Но я слышал, что они убивали людей. Я не знаю, правда это или нет.
С. Милошевич: Вы утверждаете, что боялись мести ОАК, а также мести албан-
цев. Почему?
Свидетель: Я не боялся ОАК, потому что люди из ОАК забрали меня и держали
меня в течение трёх дней. Про меня говорили, что я сделал кое-что, но я этого не делал.
Это сделали другие люди. Это сделала сербская полиция. И поэтому я пришёл сюда,
чтобы сказать правду. Сказать, что я сделал и что я не сделал. Меня никто не запугивал.
Ни ОАК, ни кто-нибудь ещё. Я сюда пришёл сказать правду.
С. Милошевич: Пожалуйста. Это сказано во втором параграфе, в самом начале ва-
ших письменных показаний. Вы говорите это сами: «Я не мог более жить в Урожеваце,
потому что боялся мести ОАК, а также других албанцев.» Итак, вы боялись мести ОАК
49
и мести албанцев. Сейчас же вы говорите совсем другое. Можете вы объяснить это?
Судья Мэй (прерывает): В своих показаниях в 2000 году он это сказал. Сейчас уже
2002 год. Верно ли свидетель К-5, что вы в одно время боялись репрессалий?
Свидетель: Не от ОАК. Раньше я боялся. Я боялся других людей, которые распрос-
траняли слухи, что я сотрудничал с организацией «Чёрные руки». Поэтому люди из ОАК
забрали меня и держали у себя в течение трёх дней. Если бы они хотели убить меня, они
могли это сделать. Но они меня не убили, потому что они знали, кто я.
Судья Мэй: Очень хорошо. Время для перерыва. Объявляется перерыв.»
Личность свидетеля столь «ярка», что становится фактически основным объектом
рассмотрения на перекрёстном допросе.
«С. Милошевич: Верно ли, что 24 апреля 1992 года муниципальный суд Урожеваца
приговорил вас к четырём месяцам тюрьмы по статье 165 Уголовного кодекса за кражу?
Свидетель: Нет, это неправда.
С. Милошевич: Хорошо. По крайней мере, судебные документы имеются... Вер-
но ли, что 9 мая 1994 года, это документ номер К-604/92, муниципальный суд Уроже-
ваца приговорил вас к трём месяцам тюрьмы, за грабёж. Верно ли это?
Свидетель: Нет, не верно.
С. Милошевич: Хорошо. Верно ли, что 5 марта 1997 года, это документ номер
К-1161/92, муниципальный суд Урожеваца приговорил вас к трём месяцам тюрьмы
по статье 174 за кражу автомобиля. Верно ли это?
Свидетель: Нет, и это неправда.
С. Милошевич: Обвинялись ли вы в тяжком грабеже в 1997 году? Это документ
15588/87, по статье 165 Уголовного кодекса?
Свидетель: Это неправда.
С. Милошевич: Хорошо. В 1989 году, это документ номер 27889, статья 135 Уго-
ловного кодекса Косово. Обвинялись ли вы по этой статье или нет?
Свидетель: Нет, ничего не знаю об этом.
С. Милошевич: Хорошо. Имеется также обвинение против вас в тяжком грабеже,
это документы 519853/821, 620, 613, 553, 535 в 1990-м. Опять по статье 165 - тяжкий
грабёж. И по статье 173 за кражу автомобиля. Таким образом, десять тяжких грабе-
жей и одна кража автомобиля. Что вы можете сказать об этих обвинениях против вас?
Свидетель: Я ничего не знаю об этом. Я знаю только, что Митич и Чёрный сожгли
все другие здания. Я знаю, что ОАК сказала сделать это.
Судья Мэй: Пожалуйста, не отклоняйтесь от темы, свидетель К-5.
Свидетель: Что касается обвинений, это неправда.
С. Милошевич: Были ли вы обвинены, имеется отчёт об уголовном деле по ста-
тье 165, опять - за тяжкий грабёж и десять грабежей в 1990 году, а затем в 1991 году,
также тяжкий грабёж. Так ли это? Скажите просто - да или нет.
Свидетель: Нет.
С. Милошевич: В 1991 году опять тяжкий грабёж. Что вы знаете об этом?
Свидетель: С1999 года я работал на Митича, поэтому я ничего об этом не знаю.
С. Милошевич: Знаете ли вы что-нибудь об уголовных делах против вас за грабежи,
это дела: 199,286,317,334,335,390,397,415,416 - все в 1991 году?
Свидетель: Нет, ничего не знаю.
С. Милошевич: Совсем ничего?
50
Свидетель: Да, ничего.
С. Милошевич: Помните ли вы, как вы украли автомобиль? Это дело номер
17... 781/91.
Свидетель: Нет, нет. У меня есть свой автомобиль дома. У меня есть машина,
мне не надо ничего красть.
С. Милошевич: 1992 год, опять статья 165 - тяжкий грабёж, дело номер 155/92.
Знаете ли вы что-нибудь об этом?
Свидетель: Нет, я ничего не знаю.
С. Милошевич: Вы ничего не знаете об этом. И как насчёт уголовного дела
номер 683/92, по статье 174 Уголовного кодекса? Что-нибудь известно вам об
этом?
Свидетель: Нет.
С. Милошевич: Известно ли вам о решении прокурора о выдвижении против вас
обвинений?
Свидетель: Нет, я ничего не знаю.
С. Милошевич: Знаете ли вы что-нибудь о деле против вас, связанным с нане-
сением тяжких телесных повреждений?
Свидетель: По этому делу я был признан невиновным.
С. Милошевич: Вы сказали, что находились в тюрьме девять месяцев.
Свидетель: Да, в 1995 году я провёл девять месяцев в тюрьме и Азем Халити и
Байгора были вовлечены в это дело.
С. Милошевич: Это другое дело. Это дело о нанесении вами тяжких телесных
повреждений. Это было позднее. Известно ли вам что-нибудь об обвинении по статье
220 параграф 1 в 1993 году? Или это также неправда?
Свидетель: Да, это также неправда.
С. Милошевич: Скажите, известно ли вам что-либо о деле по статье 168 Уголов-
ного кодекса, это документ номер 341,1995 год?
Свидетель: Я не знаю. Я работал на Митича в то время. Всё, что я делал, это
было по приказам Митича.
С. Милошевич: Я спрашиваю вас, верно ли, что совершили эти уголовные дей-
ствия. Крали вы или нет?
Свидетель: Я говорю вам, что я работал на Митича. И крал я по приказам Мити-
ча, а не для себя.
С. Милошевич: Хорошо, мы ещё вернёмся к этому. Помните ли вы уголовное
дело, возбуждённое против вас по статье 54, параграф 2 - покушение на жизнь и здо-
ровье, уголовное дело 585,1997 год?
Свидетель: Нет.
С. Милошевич: Вы не знаете. Каким образом, все эти уголовные дела против вас,
которые я перечислил, являются неизвестными для вас?
Свидетель: Я уже сказал, что с 1990 года я находился в подчинении у Митича. И это
было тогда... за эти вещи... Эти события произошли.
С. Милошевич: Вы не ответили на мой вопрос. Почему вы боялись мести ОАК и
мести других албанцев?
Судья Мэй: Он ответил на вопрос.
Свидетель: Я боялся...
Судья Мэй (прерывает свидетеля): Нет необходимости отвечать.»
51
С. Милошевич прямо заявил трибуналу, что рассматривает данного свидетеля,
как фальшивого. Однако уголовное прошлое (и настоящее?) свидетеля - это ещё не
всё. Яркость личности К-5 дополняется новыми штрихами. Теперь стало абсолютно
ясно, почему эту личность засекретили.
«С. Милошевич: В своих письменных показаниях вы всё время упоминаете, что по-
стоянно употребляли алкоголь. Верно?
Свидетель: Да.
С. Милошевич: Для человека, который постоянно употребляет и находится в зависи-
мости от алкоголя, вы имеете очень хорошую память.1 Не так ли?
Судья Мэй: Вы должны задать вопрос таким образом: «Оказал ли влияние алкоголь
на вашу память, в отношении данных событий?»
Свидетель: Я пью не очень много алкоголя. Может быть, стакан, пару стаканов. Я не
алкоголик. Я пью по случаям, с друзьями.
(...)
С. Милошевич: На странице 8 параграф 2 вы говорите: «Потом мы втроём сели и
выпили». Затем: «Я был немного пьян в ту ночь, потому что Драган продолжал платить за
мою выпивку». Страница 9, параграф 4: «В 10 часов я пришёл в «Националь», и мы выпи-
ли». На странице 9 параграф 7: «Мы остались там и пили». Та же ночь, параграф 8: «Мы
пошли в наш ресторан, мы выпили по парочке каждый и затем ушли». Страница 10, пара-
граф 4: «Мы пришли туда, смотрели телевизор и пили». Страница 11...
Судья Мэй (отключает микрофон): Да, да, мы слышали то, что вы сказали, и он дал
своё объяснение. Давайте двигаться дальше.
С. Милошевич: Страница 13, параграф 4: «Они нас видели этой ночью, и мы верну-
лись домой, пьяные.» и т.д. и т.п. Нет ни одной страницы, где бы вы не упоминали, что вы
пили алкоголь или что вы бы не были пьяны. Таким образом, вы не являетесь алкоголиком.
Судья Мэй: Он уже сказал об этом. Он всё объяснил.
(...)
С. Милошевич: Вы сказали, что после поджога магазина вы провели ночь в машине,
припаркованой рядом и спали до 5 или 5.30 утра. Верно?
Свидетель: Что вы имеете в виду? О чём вы говорите?
С. Милошевич: Вы сказали, что после поджога магазина вы провели ночь в машине,
которая была припаркована рядом. Вы сказали также, что вы спали до 5 или 5.30 утра.
Свидетель: Я не помню.
С. Милошевич: Хорошо. Тем не менее, это сказано в ваших письменных показаниях.
(...)
С. Милошевич: Вы ограбили чайную около мечети. Что вы украли из чайной?
Свидетель: Приказ был от Митича. Мне показали фотографию этой чайной. Там
были нарисованы бойцы каратэ. Рядом быт магазин и компания. Митич считал, что все
эти компании финансируют ОАК, и сказал мне сжечь эти компании, финансирующие ОАК.
С. Милошевич: Мой вопрос быт: что вы украли из чайной?
Свидетель: Они мне дали ключи. Митич дал мне ключи. У него было 50 ключей. Я
1 С. Милошевич, конечно, иронизирует. Показания свидетеля убедительно доказывают, что с памятью у него
имеются явные проблемы. Те детали, о которых говорится в письменных показаниях, могут быть с трудом
приписаны памяти именно свидетеля.
52
использовал эти ключи и вошёл в чайную. Попробовал первый ключ, второй, десятый. А
затем я сделал фотографии и принёс их Митичу.
Судья Мэй: Свидетель К-5, украли ли вы что-нибудь? Это быт вопрос.
Свидетель: Нет.
С. Милошевич: Хорошо. В ваших письменных показаниях сказано другое. Свиде-
тель помнит все виды виски, которые он пил, но не помнит важных вещей. Напри-
мер... (К свидетелю): Скажите, когда вы отправили вашу семью на железнодорож-
ную станцию, чтобы она уехала из города?
Свидетель: Я не помню.
С. Милошевич: Примерно. Скажите нам примерно.
Свидетель: Я не знаю, я не знаю, я не могу помнить. Как я могу сказать вам что-
то, если я не помню. Вы потом обвините меня во лжи.
(•••)
С. Милошевич: Когда вы осуществили эти операции? Взрывы и поджоги домов?
Назовите, пожалуйста, конкретные даты.
Свидетель: Я не знаю, когда. ...Это было в 1999 году. Было... Эти вещи, о которых
я говорил вам ранее, в 1998 году, и эти дома Агима и Издри Бекири и других были в
1999 году, как я сказал, не было сделано мной, а сербской полицией.
С. Милошевич: На странице 24 вы говорите, что вы были пьяны. Вы помните,
что вы пили в тот раз?
Свидетель: Да. Мы пили брэнди. Они все пили, и я пил вместе с ними. Это правда.
С. Милошевич: Хорошо. На странице 26, последний параграф, вы говорите, что
Митич сказал вам, чтобы вы позаботились о Юсуфе. Когда это произошло?
Свидетель: Я вам уже сказал о датах. Я не помню. Это было в 1999 году.
С. Милошевич: Вы не помните даты, несмотря на то, что вы помните то, что
будучи очень пьяным, как вы сами признаёте, и Митич позвонил вам около 13 часов,
что Мусса и Халити приходили к вам в 10 часов. Верно?
Свидетель: Да.
С. Милошевич: Когда это произошло?
Свидетель: Я не знаю.
(...)
С. Милошевич: На странице 19, последний параграф, вы говорите: «Мы начали пить
«Джонни Уолкер виски». Таким образом, вы помните сорт виски, но не помните ни одной
важной даты, касающейся вашихпоказаний, как устных, так и письменных. Как это возможно?
Судья Мэй: Не отвечайте на этот вопрос.»
Последний, впрочем, наверное, уже и лишний, штрих к портрету свидетеля и его
«показаний» поставил амикус куриа Михаил Владимирофф.
Свидетель показал, что после избиений он находился в больнице, лечился от по-
лученных травм, имеет даже документ.
«М. Владимирофф: Что говорилось в документе о ваших телесных повреждениях?
Свидетель: В документе говорилось, что меня пытали и что я перенёс травму.
М. Владимирофф: Содержал ли этот документ упоминание о тех телесных повреж-
дениях, которые были вам нанесены тушением сигарет о ваше тело?
Свидетель: Я был... Я порезал себя разбитой бутылкой. Я не мог... избежать этого.
53
М. Владимирофф: Боюсь, что это не ответ на мой вопрос. Были ли обнаружены на
вашем теле повреждения, оставшиеся от тушения сигарет?
Свидетель: Нет, они не жгли меня сигаретами. Нет. Никто не жёг меня сигарета-
ми. Меня били.
М. Владимирофф: Вы понимаете, что вы дали такие показания? Что о ваше тело
тушили сигареты?
Свидетель: Я не помню. Может быть, кто-нибудь и жёг меня. Я не знаю.»
* * *
Свидетели - политические деятели так называемого «международного сообщества»
является весьма важной категорией свидетелей едела» С. Милошевича. Целью показаний
свидетелей этой категории является доказательство того, что «международное сообщество»
в течение долгого времени пыталось предостеречь Милошевича, оказать на него давление,
предупредить его о тяжких последствиях... Вот только удивительным образом все предста-
вители «международного сообщества» оказываются как на подбор только американцами
или англичанами, чьи страны являются главными преступниками, совершавшими бомбарди-
ровки Югославии. Кстати, напомним, и главный судья, и главный прокурор процесса - англичане.
Свидетель Пэдди Эшдаун
14 и 15 марта 2002 года
Первой крупной международной политической фигурой, которая появилась на про-
цессе против С. Милошевича стал так называемый Высокий представитель междуна-
родного сообщества в Боснии и Герцеговине Пэдди Эшдаун.
Перед Гаагским трибуналом предстал фактический глава государства Босния и Гер-
цеговина. В первую же минуту Эшдаун дал весьма удивительные, даже для Гаагского
суда, показания, касающиеся Боснии, но о них мы поговорим в соответствующей главе
книги, а сейчас поговорим о его показаниях, касающихся Косово.
Джереми Джон Дюрхам Эшдаун. Более известен под именем
Пэдди Эшдаун. Родился в Дели в 1941 году. С 1959 по 1972 годы
служил офицером в морском флоте, в том числе командовал под-
разделениями на Борнео и в Персидском заливе, затем - спецподраз-
делением на Дальнем Востоке. С 1967 по 1970 годы находился в
Гонконге «для изучения китайского языка». С 1972 по 1976 год ра-
ботал в министерстве иностранных дел Великобритании. С 1988
года - лидер Либерально-Демократической партии, член Палаты
общин британского парламента. В 2001 году получил титул пэра и
перешёл в палату лордов. В 2002 году был назначен Верховным пред-
ставителем в Боснии и Герцеговине. В 1992 году после демонстра-
ции британским телевидением сфабрикованного репортажа о сер-
бских концлагерях в Боснии потребовал от правительства страны
начала немедленных бомбардировок боснийских сербов. Несмотря
на то, что факт фальсификации стал достоянием гласности, до
сих пор жалеет, что правительство не последовало его совету.1
1 См. об этом подробнее: Стенографический отчёт о заседании 15 марта 2002 года. - С. 2470.
54
Основными показаниями П. Эшдауна стали события в южных районах Косово, кото-
рые он наблюдал через бинокль из Албании. Он утверждал, что видел через бинокль, как
танки югославских войск обстреливают деревни, при этом ответного огня, по его словам
не было. Кроме того, свидетель утверждал, что велись обстрелы гор. П. Эшдаун сделал
вывод, что это были обстрелы уходящих колонн беженцев. Из бесед с албанскими бе-
женцами свидетель нашёл подтверждение своих догадок: они говорили, что бегут по при-
казу армии или полиции. Через три месяца свидетель совершил поездку по Косово и ви-
дел разрушенные деревни. Особенно впечатляюще выглядели свидетельства Эшдауна о
точных типах оружия, которые он, не видя, определял по звуку выстрелов (например, «это
стреляли танки Т-54, а также артиллерия 120 и даже 150 мм»).
Свидетель дал также показания, необходимые прокуратуре для доказательства того,
что С. Милошевич «знал». П. Эшдаун рассказал о встрече со Слободаном Милошеви-
чем, на которой он сообщил ему об увиденном в бинокль. По утверждению свидетеля, С.
Милошевич сначала отрицал, что данные факты могли иметь место, но после слов, «я
видел это своими глазами», заявил, что в таком случае эти операции проводятся силами
вне его контроля и он сделает всё необходимое, чтобы остановить эти действия и наказать
виновных. П. Эшдаун передал также президенту Югославии письмо от британского премь-
ер-министра Тони Блэра. В письме, в частности, говорилось: «Дорогой президент Мило-
шевич! Я уже писал вам в июне, чтобы выразить мою личную озабоченность ситуацией
в Косово. (...) Я продолжаю сохранять мой персональный интерес к Косово. (...) Необходи-
мо немедленно прекратить насилие. (...) Прежде всего, необходим политический диалог,
так как только разрешение основного вопроса статуса Косово может дать разрешение и
гуманитарных проблем.» Однако самое интересное, что свидетель Эшдаун, кроме письма
премьера, передал С. Милошевичу и свой личный подарок - Статут Международного
Уголовного Суда. Надо сказать, что сам свидетель, уже на процессе в трибунале, долгое
время не мог вспомнить, что за документ он передал. Когда же документ был на второй
день найден, свидетель, даже цитируя его, не мог понять, что же это такое. Так, уже
читая его назидательным тоном С. Милошевичу, он утверждал, что это статут «данного
трибунала», то есть трибунала по бывшей Югославии. И только председательствующий
судья Мэй, после получения текста, в конце концов, понял, что это статут совсем другого
суда. Однако дело, в общем-то не в том, что крупный политический деятель не понимает,
что же за документ он назидательно читает другим. Это-то как раз и не очень удивляет.
Поражает наглость, с которой действовал в то время всего лишь член парламента на
встрече с президентом зарубежного государства. «Я сказал ему,- заявил Эшдаун, - что
если он будет продолжать эти операции, он закончит в суде в Гааге. И вот он теперь
здесь!» Сложно понять, почему Блэр и Эшдаун имеют особый интерес в Югославии. Но,
возникает вопрос, почему бы Эшдауну не передать Статут Международного Уголовного
Суда самому премьеру Великобритании Э. Блэру. За все преступления, совершённые
американскими и английскими войсками в Ираке, Афганистане, в самой Югославии, и
многих других странах, прямую ответственность в первую очередь несут президент США
и британский премьер. Не случайно, даже свои, британские, юристы, осознавая, каким
позором покрывает их страну правительство Блэра, подали иск в Международный Уголов-
ный Суд.
Однако было бы наивным думать, что П. Эшдауна замучила совесть за загублен-
ные британскими войсками жизни югославов, иракцев и других народов. Не впервые в
жизни совершают британцы преступления против народов, живущих в тысячах километ-
55
ров от их, почему-то называющихся «Великими», британских островов. Ничуть не дрог-
нул голос свидетеля Эшдауна, когда на вопрос С. Милошевича, считает ли он, что агрес-
сия НАТО нарушила Устав ООН, он ответил: «Нет».
На перекрёстном допросе С. Милошевич сконцентрировался на нескольких вопросах:
1) террористический характер деятельности ОАК;
2) альтернативное объяснение событий, о которых говорил свидетель.
Что касается ОАК, то свидетель П. Эшдаун оказался первым свидетелем процесса,
который признал, что ОАК является организацией террористической. По этому поводу
даже состоялась интересная дискуссия по проблеме северо-ирландского терроризма.
«Свидетель: Господин Милошевич, вы упоминали терроризм в Северной Ирландии, с
которым Британия воюет уже много лет. Я сам вовлечён в эту борьбу уже 30 лет. Но
британское правительство никогда не использует танки и артиллерию. А если мы это
сделаем, мы предстанем перед этим судом. Но вы это делали, и вот вы перед судом!
С. Милошевич: Что ж, Кровавое воскресенье известно всему миру...
(Судья Мэй отключает микрофон).»
В связи с тем, что судья Мэй не дал С. Милошевичу времени, чтобы ответить на это
заявление, необходимо дать некоторые пояснения.
Не имея возможности подробно рассмотреть северо-ирландский конфликт, всё-таки
следует сказать, что сравнивать их довольно сложно. Во-первых, интенсивность терро-
ристических актов в Великобритании несопоставима с терроризмом ОАК в Косово. Во-
вторых, Северная Ирландия никогда не была исконной территорией Британии, поэтому
там террористы борются за деколонизацию своей родины, в то время как в Косово, кото-
рое было не просто частью Сербии, а колыбелью сербской цивилизации, террористы вою-
ют за отторжение этой территории у нации, которая там жила испокон веков.
Однако Кровавое воскресенье, конечно же, далеко не единственный факт политики
британских властей. Если проанализировать решения Европейского Суда по правам чело-
века, то становится очевидным, что никакие права человека в борьбе с северо-ирланд-
ским терроризмом не соблюдаются. Чего стоит одно только дело МакКэн и другие
против Великобритании^. В этом деле трое подозреваемых в организации теракта были
убиты сотрудниками спецслужб. При осмотре тел оказалось, что никто из подозревае-
мых не имел ни оружия и никакого теракта они не организовывали. Правительство, одна-
ко, категорически отказалось признать свою вину. На суде выяснилось немало фактов,
указывающих, что их убийство было запланировано. Надо сказать, что после вынесения
Европейским Судом решения о виновности Великобритании, правительство страны зая-
вило свой протест, угрожало выйти из Европейской Конвенции о правах человека и даже
устами заместителя премьер-министра патетично заявило, что уверено, «что в будущем
наши бравые солдаты поступят точно так же, как они поступили» в этом деле.1
Кроме весьма неприятного для прокуратуры признания свидетелем Эшдауном тер-
рористического характера ОАК (всё-таки члены ОАК - уважаемые свидетели в Гааг-
ском трибунале!), свидетель сделал ещё одно болезненное признание. По утверждению
П.Эшдауна, ОАК имела внешнюю поддержку. Эта поддержка, правда, была описана сви-
1 См.: Решение по делу «МакКэн и другие против Великобритании» // Европейский Суд по правам человека.
Избранные решения. - М.: Норма, Институт Европейского права МГИМО МИД РФ, 2000. Т. 1. - С. 123-150.
56
детелем в урезанном виде: всего лишь, как поступление оружия для ОАК «из северных
районов Албании». Однако, несколько повиснувшим в воздухе остался вопрос, являлась
ли только Албания поставщиком оружия в свои «северные районы». С. Милошевич пред-
ставил некоторые факты, свидетельствующие о гораздо более серьёзных участниках,
нежели Албания. Особое место в этом, согласно, документам, представленным С.Мило-
шевичем, занимала Германия.
С. Милошевич представил альтернативную версию событий, описанных свидетелем.
«С. Милошевич: Известно ли вам, что именно в том районе, о котором вы говорили,
в Юнике, в горах, именно там проходят пути, по которым переправляется оружие из Алба-
нии в Косово?»
Оказывается, свидетель знал об этом, но всё таки, продолжал настаивать на то, что
армия не могла совершать обстрелы.
С. Милошевич привёл и другие примеры, когда «мирные деревни» превращались в
бастионы террористов. Под натиском альтернативной версии свидетель Эшдаун сделал
вид, что не понял вопроса С. Милошевича: «Знаете ли вы, почему террористы ОАК уби-
вали своих же, убивали албанцев в Косово?»
Свидетель не нашёл ничего лучшего, чем сказать: «Я много раз задавал себе этот
вопрос, но... всё это не относится к тому делу, по которому я даю здесь показания».
Пэдди Эшдаун, безусловно, дал важные для прокуратуры показания. Он стал пер-
вым свидетелем процесса, который дал показания относительно ключевого для Обвини-
тельного заключения пункта - то, что «обвиняемый знал о совершаемых преступлениях и
ничего не сделал для их предотвращения, прекращения или наказания виновных». Однако
можно сказать, что только часть «знал» была в определённой степени отражена. Показа-
ния свидетеля даже текстуально (что выглядит весьма сомнительно) повторяют Обви-
нительное заключение: атаки были «неизбирательные, систематические и с целью терро-
ризирования и изгнания гражданского населения». Совершенно очевидно, что доверие к
данным показаниям были существенно поколеблены. Неудачливому борцу с террориз-
мом в Северной Ирландии было ясно дано понять, что наблюдать в бинокль и реально
бороться с терроризмом - это не одно и то же.
* * *
Одной из самых уважаемых категорий свидетелей являются члены террористической
организации Армия Освобождения Косова - ОАК. На процессе против Слободана Мило-
шевича предстали не простые боевики, но их лидеры, настоящие организаторы террора.
Многие из свидетелей, представших на процессе в 2002 году, стали впоследствии ор-
ганизаторами следующей волны этнической чистки сербов в 2003-2004 годах, особенно -
массовых погромов в отношении остатков сербского населения Косово в марте 2004года...
Свидетель Мехмет Алиу
26 апреля 2002 года
Одним из самых примечательных свидетельств Косовской фазы было, безусловно,
свидетельство 56-летнего косовского албанца Мехмета Алиу.
В официальной сводке трибунала о ходе процесса этот свидетель быт назван «рабо-
чим-строителем из Приштины». На самом деле, он являлся членом ОАК, более того, он
возглавлял подразделение обеспечения ОАК оружием. Таким образом, перед Гаагским
57
трибуналом в качестве уважаемого свидетеля сидел один из членов главной террористи-
ческой организации не только Косово, но и всей Европы!
С первых же минут свидетель стал демонстрировать, что он пришёл в трибунал как
победитель. Его наглые ответы были весьма примечательны.
«С. Милошевич: Вы являетесь членом ОАК?
Свидетель: Да.
С. Милошевич: С какого времени вы стали членом ОАК?
Свидетель: Это мой секрет. У меня нет причин рассказывать вам об этом.
Судья Мэй: Существует ли какая-то особая причина, что это является секретом?
Почему вы не можете сообщить об этом нам?
Свидетель: Это не является секретом для вас, но это секрет для него.»
Так же отвечал «уважаемый свидетель» и на другие вопросы С. Милошевича:
«С. Милошевич: Вы говорили, что носили оружие. Скажите конкретно, какой вид
оружия это был?
Свидетель: Это мой личный секрет!»
Впрочем, не будем останавливаться на деталях. Несмотря на то, что подобное пове-
дение, да ещё прямо перед судьями трибунала, достаточно показательно, всё же это были
частности свидетельствования М. Алиу. Обратимся к тому, как обсуждались главные
вопросы обвинения.
Своё обвинение свидетель начал с того, что сообщил «уважаемому суду» о массовом
изгнании албанских учащихся из школ, закрытии учебных заведений и репрессиях против уче-
ников и студентов, что и послужило, по словам свидетеля, его решению стать членом ОАК.
Фантастичность и наглость этого обвинения, конечно, не могли остаться без внима-
ния Слободана Милошевича.
«С. Милошевич: Вы утверждаете, что албанские дети были изгнаны из школ?
Свидетель: Да.
С. Милошевич: Вы осознаёте, что говорите неправду?
Свидетель: Как вы можете говорить, что это неправда!
С. Милошевич: Я могу говорить, что это неправда, так как факты говорят о другом.
Известно ли вам, что местные политики Косово приказали детям покинуть школы, пото-
му что они не хотели, чтобы дети учились по программе, по которой учились все дети в
Сербии? Известно ли вам это?
Свидетель: Да. Нам известно, что в начале 90-х годов вы стали изменять школьную
программу и её можно было изучать только на сербском языке. Наши студенты не хоте-
ли учиться по сербской программе.
С. Милошевич: Значит, ваши дети покинули школы, потому что они не хотели учиться
по общегосударственной школьной программе?
Свидетель: Они были насильственно изгнаны из школ полицией и им не давали боль-
ше туда входить. В июне 1991 года, когда студенты пришли сдавать экзамены, они обна-
ружили, что двери закрыты полицией, полиция избивала их...
С. Милошевич: Послушайте! Что же всё-таки правда, то что они не хотели учиться по
единой общегосударственной программе или то, что их всех насильственно изгнали из школ?
Свидетель: Правда то, что они покинули школы, потому что не желали учиться по
58
сербской программе, а ваша полиция не дала им войти в здания школ до тех пор, пока они
не станут учиться по этим программам.
С. Милошевич: Известно ли вам, что не существует специальной программы для
Косово, что все дети в Сербии учатся по единой программе?
Свидетель: Мне известно, что у нас была своя программа. Но в 1991 году вы отме-
нили эту программу и насильственно заставили нас учиться по вашей сербской программе.
С. Милошевич: И почему это не заставило возмущаться венгров или словаков, или
представителей других национальностей, проживающих в Сербии, почему только вас?
Судья Мэй: Это не относится к вопросам, на которые должен отвечать свидетель.
(Свидетелю): Не утруждайте себя ответом на этот вопрос.»
Что ж, Мэй подметил верно: на этот вопрос свидетелю ответить было бы труд-
но. Однако обратите внимание на то, как быстро разрушилось обвинение об изгна-
нии детей из школ и как быстро проявилась совсем другая картина. Местные поли-
тики приказали албанским детям перестать посещать школы и учиться по единой
школьной программе страны, в которой они жили. Они же организовали и спровоци-
ровали волнения студентов.
Это безумие, однако, было хорошо спланированной акцией. Сепаратисты орга-
низовали и провели массовое национал-шовинистское зомбирование целого поколе-
ния молодых албанцев, что было возможно только при полной обструкции сербско-
го государства и его образовательно-воспитательной системы. Как верно отмеча-
ют югославские авторы Д. Вилич и Б. Тодорович, десятки тысяч юнцов, воспитан-
ных в духе албанского фанатизма в так называемых школах «параллельной систе-
мы», стали главным призывным контингентом ОАК. Националистическое зомбиро-
вание албанских детей начиналось с первого года обучения. Официальным школь-
ным девизом для них было: «Моя родина - Албания».1
Однако вернёмся к свидетельствам Мехмета Алиу. Кроме основной своей задачи
по обеспечению оружием ОАК, свидетель, как вскрылось на перекрёстном допросе,
занимался и сбором разведывательной информации для своей организации (вот такой
вот «строительный рабочий» получается!). В частности, свидетель утверждал, что пе-
рехватил по радио переговоры сербской полиции о приказе, касающемся выселения
албанцев. Свидетель заявил, что знал коды, использовавшиеся сербской полицией, по-
этому и смог понять этот приказ. Во время уточняющего вопроса С. Милошевича сви-
детель не смог убедительно доказать, что это является правдой. Сначала он попытал-
ся объяснить это тем, что прошло слишком много времени, и стал сознательно иска-
жать даты (потом, под нажимом С. Милошевича, был вынужден признать верные даты),
а затем просто сказал, что забыл, и всё тут.
«С. Милошевич: Таким образом, вы не знаете кодов, с помощью которых, как вы
утверждаете, вы понимали приказы сербской полиции?
Судья Мэй: Свидетель сказал, что не помнит. Вот что он сказал.
С. Милошевич: Ну да, плохой ученик то же самое говорит учителю, когда он не выу-
чил урок. Однако учитель хорошо различает «забыт» и «не знает».
1 См.: Д. Вилич, Б. Тодорович В чём их обвиняют?// С. Милошевич, Д. Вилич, Б. Тодорович В чём обвиняют
Югославию. - Российская Академия наук, Институт социально-политических исследований. - М., 2002. С. 46.
59
Весьма важным стало обсуждение вопроса о финансировании ОАК. Сначала свиде-
тель пытался «прикинуться дурачком», но, похоже, даже сам понял, что переигрывает, и
вынужден был признать некоторые истинные каналы финансирования ОАК.
«С. Милошевич: Как финансировалась ОАК?
Свидетель: Народом!
С. Милошевич: Это слишком общий ответ. Вы лично платили?
Свидетель: Да, и очень большие суммы.
С. Милошевич: Можете назвать другие источники?
Свидетель: Да. ОАК финансировалась албанскими женщинами, отдававшими своё
золото и драгоценности со словами: «Возьмите моё золото до тех пор, пока Косово не
станет свободным!»
Однако постепенно вскрываются и другие каналы. Свидетель признаёт, что деньги
поступали из других стран, в частности из Германии и Швейцарии.
«Свидетель: Да. И помощь, и люди прибывали из стран, где было много наших эмиг-
рантов.
С. Милошевич: И как деньги поступали в страну?
Свидетель: У нас было желание, а это главное. Я лично, будучи в Венгрии, привёз
оттуда деньги на машине. Твёрдую валюту.»
Во время обсуждения вопроса о том, какое оружие имели подразделения ОАК,
свидетель неожиданно сообщил, что они имели самое разнообразное оружие, вклю-
чая специальные средства, находящиеся на вооружении сербской полиции. На вопрос
С. Милошевича откуда они получили это оружие, свидетель ответил, что... от сербс-
кой армии и полиции, что они просто покупали это оружие! Свидетель даже предста-
вил факс, якобы подтверждающий наличие каналов торговли оружием из армии Сер-
бии ОАК. Естественно, если эти факты действительно имели место, то это означало,
что свидетель даёт показания о серьёзном преступлении. С. Милошевич потребовал
у свидетеля назвать имена тех людей, которые продавали ему это оружие, но свиде-
тель отказался это сделать.
С. Милошевич настаивал. И здесь произошло ещё более неожиданное. Судьи
прервали заседание и стали совещаться. Перед объявлением решения слово было
дано прокурору Риневельду, и тот заявил, что раскрывать имена лиц, продававших
оружие ОАК, никак нельзя, ибо этим самым они будут поставлены под угрозу. Более
того, заявил прокурор, «эти имена ничем не помогут суду»! После этого судья Мэй, от
имени судебной палаты, объявил её решение: «Имена лиц, продавших оружие, не от-
носятся к делу!»
«Судья Мэй (С.Милошевичу): Сначала докажите, что имена этих лиц относятся к делу!
С. Милошевич: Но разве не ясно, что эти лица причастны к тем терактам, которые
совершались ОАК? Набеги, убийства, взрывы. Если они покупали сотни килограммов
взрывчатки, устраивали взрывы на рынках, автобусных станциях, магазинах, кафе... Раз-
ве не ясно, что всё это относится к делу?..
Судья Мэй: Мы не разрешаем свидетелю отвечать на вопрос, кто были те лица,
которые продавали ему оружие и боеприпасы.»
60
Таким образом, Гаагский трибунал в который раз доказал, что он не просто не
является беспристрастным, а что он напрямую связан с преступниками, совершавши-
ми преступления в Югославии, и покрывает их. Более бесцеремонного и незаконного
решения о том, что имена лиц, совершивших преступления, не имеют значения, трудно
себе представить!
«С. Милошевич (свидетелю): Известно ли вам о том, что в Приштине и прилегаю-
щих к ней районах в 1998 году зарегистрировано особо большое количество взрывов в
общественных местах и других терактов, совершённых ОАК?
Свидетель: Я не понимаю, чего вы тут спрашиваете. Что означает ваш вопрос?
С. Милошевич: Он означает, известно ли вам, что в Приштине и прилегающих к ней
районах в 1998 году ОАК было совершено большое количество терактов, включая взры-
вы в общественных местах?
Свидетель: Я ничего не знаю об этом. И это неправда, что это совершали... Это всё
совершали ваши армия и полиция!
С. Милошевич: Сколько людей погибло во время этих терактов? Известно ли вам это?
Свидетель: Мы знаем только о терактах, совершённых сербской полицией и армией.
О других мы ничего не знаем.»
Здесь стоит привести несколько фактов. Ложь свидетеля столь велика и нагла, что
требует остановки. Согласно официальной информации только за первые пять месяцев
1998 года на территории Косово и Метохии было зарегистрировано 409 террористических
актов, то есть более 80 в месяц! Иными словами - почти по три теракта в день! В 261
случае целью террористов были мирные жители или гражданские объекты. 143 жертвы
террора не были сербами. Среди жертв были и албанцы. Только за данный период органы
полиции Сербии подвергались террористическим нападениям 148 раз, при этом 18 поли-
цейских было убито, 67 - ранено. При этом стоит отметить, что албанцев за этот период
погибло больше, чем сербских полицейских!1
Тем не менее, трибунал принял в качестве доказательства тот самый факс, пред-
ставленный свидетелем. То есть принял документ, полученный от неизвестных лиц,
являющихся преступниками, и не пожелал установить их личности! Именно не поже-
лал! В растерянности суд не сразу определился, какой аргумент избрать: о том, что
имена этих лиц не имеют значения, или о том, что раскрытие информации о личности
свидетелей поставит их под угрозу. Чтобы понять всё это, необходимо задать себе
вопрос: «Почему суд не пожелал установить имена преступников?» Аргумент о бояз-
ни поставить этих людей под угрозу смешон. Это выглядит даже цинично на фоне
ставшего уже почти секретным процесса. Засекреченных свидетелей на суде появ-
ляется даже больше, чем открытых. Чьи имена называются на постоянных «закры-
тых сессиях», не узнает никто и никогда. Так что не случайно в своей «аргументации»
судья Мэй предпочёл «не заметить» в общем-то абсолютно простого предложения
amicus Стивена Кэя. Он предложил просто назвать имена на закрытом заседании.
«Никто, кроме нас, не узнает эти имена», - сказал британский юрист. Однако трибу-
нал запретил свидетелю назвать имена преступников, сославшись на некую опас-
ность для этих лиц. При подобном раскладе становится очевидным, что суд созна-
1 См.: Д. Вилич, Б. Тодорович. Указ соч. - С. 60-61.
61
тельно не желает установления настоящих преступников и имеет целью фальсифика-
цию процесса.
* * *
Особую категорию любого судебного процесса составляют свидетели-эксперты. Их
статус существенно отличается от статуса всех иных категорий свидетелей. Свидете-
лем-экспертом может стать лицо, весьма далёкое и от С. Милошевича, и от Югославии,
и от всего того, с чем связан югославский конфликт. Главное - быть готовым дать необ-
ходимые показания. Однако следует отметить, что прокуратура не рискнула и выдвинула
на должность практически всех своих свидетелей-экспертов... своих собственных со-
трудников. Таким образом, работники прокуратуры доказывали Обвинительное заключе-
ние с помощью самого Обвинительного заключения.
Свидетель Патрик Болл
13, 14 марта и 2 мая 2002 года
Одним из важнейших свидетелей прокуратуры стал свидетель-эксперт Патрик Болл.
На него была возложена задача доказать один из самых сложных пунктов обвинения.
Фактически он оказался единственным, кто мог бы попытаться это доказать. Конечно,
речь не идёт о самом П. Болле, а о том методе, который использовала прокуратура. В
первоначальной редакции Обвинительного заключения прокуратура обвинила С. Мило-
шевича в организации депортации 740 тысяч косовских албанцев.1 Позднее, в Обвини-
тельном заключении появилась уже цифра «800 тысяч».2 Ни один из свидетелей, давав-
ших показания о событиях в его деревне не мог бы доказать данный пункт обвинения.
Поэтому прокуратура должна была найти иной способ. Таким способом стал вызов в
суд эксперта по... статистике. Именно статистические расчёты и стали доказатель-
ством. Работа была поручена американскому статистику Патрику Боллу.
Патрик Болл. Гражданин США. Защитил диссертацию по
социологии. Работал над «проектами» по правам человека в
Шри-Ланке, Гватемале, Южной Африке, Гаити, Эфиопии, Саль-
вадоре, в Югославии (Косово). В 2000 году по заказу правитель-
ства США подготовил два отчёта «Политика или паника?» и
«Политические убийства в Косово». В 2002 году по заказу про-
куратуры Гаагского трибунала составил доклад «Убийства и
массовый исход беженцев из Косово в марте - июне 1999 года»
в качестве доказательства на процессе против С. Милошевича.
Целью показаний П. Болла было доказать с помощью «научных» методов, что было
причиной массового исхода беженцев. Были выдвинуты три гипотезиса:
1) причиной была деятельность ОАК;
2) причиной были бомбардировки НАТО;
3) причиной были «сербские силы».
Свидетель, с помощью своего статистического доклада утверждал, что первый и
1 См.: Пункт 39 Обвинительного заключения, подписанного прокурором трибунала Л. Арбур 22 мая 1999 года.
2 См.: Пункт 63 Обвинительного заключения, подписанного прокурором трибунала К. дель Понте 16 октября
2001 года.
62
второй тезис «не подтверждаются результатами « его расчётов. Третий же тезис, наобо-
рот, вполне им соответствует.
Во время перекрёстного допроса С. Милошевич весьма эффективно подверг сомне-
нию как методологию исследования, так и его выводы. Надо сказать, что практически
все эксперты, пришедшие свидетельствовать против С. Милошевича, оказались самыми
слабыми свидетелями из всех. Трудно сказать, почему это произошло, ибо манипуляций и
откровенного обмана в их показаниях было не больше, чем в показаниях других свидете-
лей. Одной из причин фактического провала всех свидетелей-экспертов, возможно, явля-
ется недооценка того, против кого они пришли свидетельствовать. Практически ни один
из свидетелей-экспертов не ожидал, что С. Милошевич будет оценивать их доклад на
профессиональном уровне. Практически все из них отвечали на ряд его вопросов, пола-
гая, что смогут доказать свою правоту и даже ввести его в заблуждение, просто исполь-
зуя сложные конструкции на своём профессиональном лексиконе.
Представленный П. Боллом доклад вызвал массу сомнений. С. Милошевич на-
чал с фундаментальных изъянов доклада.
«С. Милошевич: Ваш отчёт является статистическим?
Свидетель: Да.
С. Милошевич: Таким образом, он не является социологическим?
Свидетель: Бывают вещи одновременно и социологическими и статистическими.
«Статистический» - относится к методологии исследования, которую я применил.
С. Милошевич: Вы, тем не менее, говорите исключительно о статистике и экспертах
в области статистики. В вашем докладе нет элементов социологического исследования.
Да или нет?
Свидетель: Ваш вопрос смущает меня. Я считаю, что социологические исследова-
ния в моей стране, так как они преподаются в университете, где я защитил свою диссер-
тацию, в высшей степени количественные по своей природе, и это должно быть признано,
я думаю, американскими и, возможно, европейскими социологами, как социология. «Ста-
тистический», как я уже сказал, относится к методам, которые были использованы при
исследовании.
С. Милошевич: Это не является методом, это является методологией исследования.
Существует большая разница между методом и методологией. Можете ли вы объяснить
разницу между социологическим методом и методологией, применённой в вашем докладе?
Судья Мэй: В чём смысл вашего вопроса?
С. Милошевич: В чём смысл объяснения того, что статистический анализ неточной
информации является социологическим исследованием? Свидетель упомянул примене-
ние метода. Он сказал, что все социологи признали количественный метод. Количествен-
ный метод имеет свои границы, и далеко не всё может быть объяснено количественным
методом. Если бы можно было всё объяснить с помощью количественного метода, тог-
да бы не было необходимости в самой социологии как наиболее общей науки об обще-
стве. Таким образом, я спрашиваю свидетеля, который, как мы слышали, защитил дис-
сертацию по социологии, объяснить разницу между социологическим методом и методо-
логией, использованной им при составлении доклада.
Судья Мэй: Этот вопрос не относится к делу. Задайте другой вопрос.
С. Милошевич: Господин Мэй, вы не можете ограничивать меня в моих вопросах,
особенно...
63
Судья Мэй (отключает микрофон): Нет, я могу, если вопрос не относится к делу.
Может быть, доктор Болл поможет нам. (Обращаясь к свидетелю): Вы слышали, что он
сказал. Есть ли в этом какой-нибудь смысл?
Свидетель: Нет.
Судья Мэй: Спасибо.
С. Милошевич: Что ж, такой ответ тоже важен для меня. Как доктор социологии вы
не смогли ответить...»
Выяснив фундаментальный вопрос, С. Милошевич переходит к рассмотрению
конкретных вопросов. Так, он устанавливает, что свидетель не исследовал никакой
информации о беженцах-сербах и, вообще, всех других беженцах из Косово. «Анали-
зировалась» только информация, касающаяся албанцев. Это особенно важно на фоне
того факта, что число беженцев-сербов из Косово было огромно - около ста тысяч
человек. Кроме того, любое исследование, тем более научное, исследование такого
сложного феномена, как исход беженцев, не может основываться на избирательнос-
ти. В противном случае - неверные выводы неминуемы. Данная выборочность са-
мим свидетелем объяснена не была. Но дальнейшие вопросы С. Милошевича выяви-
ли основу для такой избирательности. Так, С. Милошевич заставил свидетеля при-
знать, что работа свидетеля финансировалась из фондов правительства США и дру-
гих организаций, которые открыто заявляли о своих интересах и предпочтениях, каса-
ющихся косовского конфликта. Хотя свидетель и пытался этот факт если не скрыть,
то, по крайней мере, смягчить (Свидетель: «Работа финансировалась из этих фондов
частично». Но - вопрос С. Милошевича: «Какая конкретно часть?»), факт финансиро-
вания работы заинтересованными и пристрастными организациями был установлен.
Было установлено также, что 45 процентов информации свидетель получил от про-
куратуры. Значительная оставшаяся часть информации была получена от албанских
пограничных служб. Свидетель отказался признать, что им не использовалась инфор-
мация правительства Сербии, однако он не смог привести примеров, когда им был ис-
пользован специальный доклад правительства Сербии (26 тысяч страниц!), переданный
прокуратуре Гаагского трибунала по преступлениям НАТО против Югославии. Данная
избирательность также не получила своего объяснения. (Если, конечно, не считать объяс-
нением ответ «Я не знаю, что мне давали в прокуратуре, а что не давали».)
Затем С. Милошевич обратился к конкретным манипуляциям в докладе:
«С. Милошевич: В вашем докладе вы говорите: «Мы отметили, что корреляция не
подтверждает и не предполагает, что убийства привели к исходу беженцев». Затем, и вы
сами сказали об этом, прокуратура попросила вас применить пиковый метод к корреляции
между убийствами и исходом беженцев. Вы говорите далее: «Тем не менее, мы не дела-
ем вывода о том, что исход беженцев быт вызван убийствами». Вы продолжаете придер-
живаться данной позиции?
Свидетель: Причина того, что мы не включили этот первоначальный отчёт, зак-
лючается в уверенности в том, что данный метод является приемлемым для откло-
нения этого тезиса.
(•••)
С. Милошевич: Вы допускаете ряд манипуляций в вашем докладе, когда речь идёт
об анализе числа убитых, о котором ни один из использованных вами источников не имеет
64
точной информации. Это является главной проблемой, потому что НАТО и ОАК также
связаны с убийствами. Так это или не так?
Свидетель: Анализ убийств албанцев, кроме таблиц 8 и 9, основан на оценочных
цифрах.
С. Милошевич: Но существует большая разница между вашими предполагаемыми
цифрами и тем, что вы имеете как факты. Например, на странице 5 вы используете оце-
ночную цифру «10.356», среднюю между 9.002 и 12.122. На странице же 17 говорится, что
всего эксгумировано 4.211 тел, из которых установлено, что они албанцы, 45.4 процента.
Однако весь анализ строится на цифре 10.356.»
Объяснения свидетеля были сведены к некоему «хорошо известному статистичес-
кому методу», который, оказывается, и был здесь применён. Однако, действительно ли
это ответ на прямо поставленный вопрос, вызывает сомнения.
Самый большой провал ожидал свидетеля, когда С. Милошевич стал допрашивать его
об обстоятельствах сбора информации самим свидетелем на границе Албании с территори-
ей Косово. Свидетель показал, что он лично собирал информацию на одном из пограничных
пунктов, на котором производилась регистрация беженцев в течение длительного периода
времени. Главным источником его информации был некий пункт Морина, через который про-
шла половина всех косовских албанцев. Свидетель настаивал, что именно через этот пункт
прошла основная часть косовских албанцев и что он лично собирал там информацию.
«С. Милошевич: Можете ли вы показать мне на карте, где находится это место?
(Свидетель, после некоторой заминки, показывает).
С. Милошевич: То, что вы показали, - это не Морина. Морина находится намного
севернее. То, что вы показали, - Врбница.
(•••)
Свидетель: Да... Это Врбница. О, я извиняюсь, моё произношение, возможно, не со-
всем точное, В-р-б-и... В-р-б-н-и-ц-а, так произносят на косовской стороне границы. Ал-
банский пограничник на албанской стороне границы сказал, что это Морина. Есть ещё
деревня на севере. Это сложно. Нет, нет, нет. Мы должны двигаться дальше. Вот, я
думаю, что мы можем начать отсюда. Вот этот город.
(...)
С. Милошевич: Таким образом, вы указали Морину не там, где она действительно
находится. Я это говорю не просто так. Я говорю это потому, что вас обманули.»
С. Милошевич показал, как была проведена операция по обману П. Болла. (Обвиняе-
мый имеет право, и это, собственно, одна из самых главных тактик перекрёстного допроса,
представить свою, альтернативную, версию события.) Эксперта привезли на якобы пункт
Морина, где находились подготовленные бумаги о количестве косовских албанцев, про-
шедших через границу. Эксперт старательно сканирует все документы и составляет свой
отчёт, который, это заранее известно, готовится не для научных целей, а для процесса про-
тив Слободана Милошевича. Заранее известно также, что у прокуратуры нет других сви-
детелей для доказательства своих фантастических обвинений об исходе 800 тысяч албан-
ских беженцев. С. Милошевич попросил свидетеля показать Морину на карте потому, что
он знал это место и понимал, что этот пограничный пункт физически не мог бы справиться
с той «статистикой», которую представил свидетель. Кроме того, этот пункт находится
слишком далеко от «основных», и там не было международных наблюдателей, которые
65
могли быть подтвердить или опровергнуть информацию о количестве беженцев. Именно
поэтому и была выбрана Морина. Воттолько остаётся вопрос: быллиП. Болледобросовест-
но» обманутым или, как говаривал классик русской литературы, этот свидетель был «сам
обманываться рад»? Ещё в первые дни обнародования Обвинительного заключения сви-
детель Патрик Болл на лекции перед американской молодёжью заявлял: «Было бы так
хорошо, чтобы вы могли поаплодировать состоявшейся выдаче Милошевича в Гaaiy, и я
надеюсь, что вы также счастливы, как и я, в связи с тем, что скоро начнётся суд над ним».1
С. Милошевич убедительно опроверг выводы свидетеля-эксперта об отсутствии ка-
кой-либо значимости на массовый исход беженцев из Косова после начала бомбардировок
НАТО. Им было представлено достаточно фактов. На фоне массовой пропаганды ОАК
и НАТО с призывами и даже требованиями покидать свои дома и покидать Косово, проис-
ходили убийства со стороны ОАК косовских албанцев, не желавших подчиниться этим
призывам и угрозам. Пожалуй, самым известным фактом наказания непокорных являет-
ся бомбардировка натовским самолётом колонны албанских беженцев, возвращавшихся
(!) в свои дома. Установлено, что обстрел произошёл не по ошибке, как любят всё объяс-
нять натовские генералы, а сознательно. Существует запись разговора между лётчиком
и его командованием, где лётчик говорит, что видит гражданское население, колонну бежен-
цев, невоенные объекты, однако получает подтверждение приказа бомбить. С. Милоше-
вич задал вопрос свидетелю Боллу: рассматривал ли он влияние на исход беженцев таких
вот «посланий» НАТО косовским албанцам? Ответом было «нет». То есть эксперт даже
не рассматривал эти факты, хотя они, безусловно, являются определяющими. Наконец, и
это было совсем неожиданно, С. Милошевич отмечает, что выводы свидетеля-эксперта
не соответствуют даже... информации, содержащейся в его собственном докладе!
«С. Милошевич: Одним из ваших утверждений является, что бомбардировки НАТО не
влияли на исход беженцев, однако ваши собственные цифры противоречат этому выводу.
Увеличение количества натовских налётов соотносится с увеличением количества беженцев».
Очень интересно, что свидетель, следуя за расчётами С. Милошевича, постоянно не
мог найти соответствующие страницы в своём собственном докладе и пытался отвечать
на другие, нежели заданные, вопросы. Даже обычно молчаливый судья Квон сделал за-
мечание, что, кажется, свидетель отвечает не на те вопросы, которые ему задаются.
Видя, что свидетель не может дать достойный ответ на выдвинутые вопросы, судья Мэй
просто прекратил перекрёстный допрос.
«Судья Мэй: Всё. Мы объявляем перерыв. После перерыва мы заслушаем амикус
куриа.
С. Милошевич: Вы не даёте мне возможности задать хотя бы ещё один вопрос?
Судья Мэй: Совершенно верно. Не даём.»
В целом, на этом этапе процесса, прокуратура представила свидетелей-жертв, кото-
рые единодушно показали, что все они были изгнаны из своих домов «сербскими сила-
ми», подвергались обстрелам, избиениям, убийствам, разрушениям жилищ. «Научные»
показания П. Болла должны были, во-первых, подтвердить общую картину этих событий
1 См.: Стенографический отчёт о заседании 14 марта 2002 года. - С. 2228.
66
на всей территории Косово, во-вторых, фактически назвать общую причину и, в-третьих,
подтвердить (хотя бы частично) общую цифру количества беженцев. В любом случае,
доклад отражает только цифру в 400 тысяч беженцев. Если суд примет на веру выводы
данного «инновационного» доклада1, то прокуратуре придётся доказать, что в Македо-
нию и Боснию ушло ещё больше беженцев. Эта гипотеза выглядит слишком фантастич-
ной, чтобы в неё поверила даже сама прокуратура.
Допрашивая свидетеля, прокуратура пыталась представить дело таким образом,
что в качестве доказательства представлена научная экспертиза. Для создания подоб-
ного эффекта прокурор Найс задал несколько отдельных вопросов по некоторым аспек-
там весьма объёмного текста, бегло пробежавшись по диаграммам, таблицам и кар-
там доклада. Это должно было, по задумке прокуратуры, произвести впечатление того,
что представляется комплекс научных аргументов. На поверку доклад оказался осно-
ванным на данных не только сомнительных, но и неверных, носил избирательный харак-
тер и содержал ошибки как в методологии, так и, что естественно, в выводах. Как
увидит читатель далее, все эксперты обвинения провалились. Анализ этого коллектив-
ного провала экспертов прокуратуры будет проведён нами ниже.
* * *
Одними из важнейших, если не самыми важными для доказательства вины С. Мило-
шевича, являются так называемые свидетели -«инсайдеры». Как мы уже отмечали, сколь-
ко бы ни было доказано отдельных преступлений против конкретных лиц, связующим
звеном со Слободаном Милошевичем является только факт знания об этих преступлени-
ях. В идеале прокуратура заявила о «планировании и организации» этих преступлений
участниками «совместных преступных действий» - то есть целого уголовного сообще-
ства во главе с президентом Югославии. Однако, сама убоявшись такого фантастическо-
го обвинения, стыдливо добавила в Обвинительном заключении: «Альтернативно (!) -
знал или должен был знать» [об этих преступлениях]». Первым свидетелем-«инсайде-
ром» на процессе стал Ник Перай.
Свидетель Ник Перай
9 и 13 мая 2002 года
Ник Перай, 55 лет, косовский албанец, бывший капитан Юго-
славской армии. С декабря 1998 по июнь 1999 года находился в
Косово. За три дня до вхождения войск НАТО в Косово дезерти-
ровал из армии. За дезертирство был судим in absentia и пригово-
рён к 15 годам лишения свободы. Остаётся на свободе, так как
власти Сербии не имеют возможности осуществлять юрисдик-
цию на территории Косово после его оккупации войсками НАТО.
Основными показаниями Н. Перая стало участие сил Югославской армии в совер-
шении преступлений против гражданского населения. По утверждению свидетеля, сербс-
1 Свидетель признал, что его доклад основан на «инновационной» методике. Хорошо известно, что означает это
слово. По крайней мере, данная методика впервые в мире используется для решения задач в области социологии,
прав человека и принята судом в уголовном деле.
67
кая полиция и армия, совместно с паравоенными группами, осуществляли ряд военных
операций, целью которых было изгнание албанского населения из своих жилищ.
Во время перекрёстного допроса С. Милошевич представил весьма важную инфор-
мацию о личности свидетеля:
«С. Милошевич: Военный суд города Ниса приговорил вас к наказанию в виде лише-
ния свободы. Верно ли это?
Свидетель: Да, я слышал об этом.
С. Милошевич: Вы были приговорены к 15 годам лишения свободы?
Свидетель: Да, я слышал об этом.
С. Милошевич: Поэтому вы не можете свободно передвигаться. Не можете выез-
жать из своего района.
Свидетель: Я могу выезжать куда хочу.
С. Милошевич: Таким образом, вы можете свободно выезжать из Косово и Метохии
и свободно передвигаться по всей территории Югославии?
Свидетель: Я могу выехать на территорию Сербии, но тогда я вернусь без головы.
С. Милошевич: Это означает, учитывая ваш приговор, что вы не можете выезжать из
Косово на остальную территорию Сербии.
Свидетель: Никто не хочет остаться без головы.
С. Милошевич: Не является ли то наказание, к которому вас приговорили, тем са-
мым мотивом, по которому вы появились здесь в качестве свидетеля прокуратуры?
Свидетель: Это совсем не важно. Суд всё решит так, как считает нужным. Я не
нанёс никому никакого ущерба. Я только выполнял мои обязанности, как они опреде-
лены в югославской конституции, защищать свой народ и страну и не быть вовлечён-
ным в другие дела.
С. Милошевич: Мой вопрос был: «Являются ли эти факты и обстоятельства, о
которых вы нам рассказали, прежде всего ваш приговор к высшей мере по Уголовно-
му кодексу Югославии, то есть к 15 годам лишения свободы, вашим мотивом по-
явиться здесь как свидетель прокуратуры?»
Свидетель: Нет.
С. Милошевич: Хорошо. Вы сказали, что исполняли свои конституционные обя-
занности и защищали страну как офицер Югославии. От кого вы защищали страну?
Свидетель: Нам не надо было защищать страну, потому что по конституции ар-
мия должна защищать страну от внешних атак и не воевать против своего народа.
С. Милошевич: Былали наша страна атакована внешним врагом, агрессорами из НАТО?
Свидетель: Мы пытались...
С. Милошевич: Так значит, от кого вы защищали нашу страну?
Свидетель: Мы участвовали в бессмысленной защите. Я должен сказать, что
совсем бессмысленно защищать себя от международного сообщества.
С. Милошевич: Хорошо. Кто атаковал Югославию: НАТО или международное
сообщество?
Свидетель: Атаковала НАТО, но это было под эгидой международного сообще-
ства. Всё, что происходило в Косово было открыто для всего мира.
С. Милошевич: Означает ли то, что вы сказали, что НАТО атаковала Югосла-
вию с согласия Совета Безопасности ООН?
Судья Мэй: Это не вопрос для свидетеля.»
68
Ключевым вопросом стал вопрос о связях свидетеля с ОАК.
«С. Милошевич: Сразу после окончания войны у вас были встречи с ОАК. Верно
ли это?
Свидетель: Да.
С. Милошевич: До этого, были ли вы в списке ОАК для ликвидации?
Свидетель: Я не знаю.
С. Милошевич: Как вы можете этого не знать, если на странице 14, параграф 4,
ваших последних письменных показаний, сделанных в феврале 2002 года, это гово-
рится. Как же так получилось, что теперь вы этого не знаете?
Свидетель: Я не знаю, что я был в их списке. Может быть, они и написали какой-
то список. У них было много списков. Я не знаю.
С. Милошевич: Но в ваших письменных показаниях вы говорите, что вы знали, что
находились в списке ОАК для ликвидации. Но я больше не буду дискутировать с вами на
эту тему. Итак, вы встречались с представителями ОАК несколько раз. Верно?
Свидетель: Я не искал встреч с ОАК, но они сами пришли ко мне и сказали, что хотят
поговорить.
С. Милошевич: Ваши первые показания вы дали в феврале 2001 года.
Свидетель: Да, я дал показания представителю трибунала.
С. Милошевич: Кто присутствовал во время дачи ваших показаний этому представи-
телю трибунала?
Свидетель: Я не помню.
С. Милошевич: Помните ли вы хотя бы, сколько было людей в этот момент, когда вы
говорили с Филипом Ку.
Свидетель: Прежде всего, я не знаю, как его звали...
Прокурор Риневельд (вмешивается): Ваша честь, я хотел бы оказать содействие в
плане правильного произношения имени. На первой странице его письменных показаний
указано, кто присутствовал во время дачи показаний. Имена и даты.
Судья Мэй: Кто же это?
Прокурор Риневельд: Филип Ко.
Судья Мэй: И кто ещё?
Прокурор Риневельд: Пауло Пасторе Сточчи. И переводчик... На первой странице
предыдущих показаниях написаны те же имена и имя другого переводчика.
Судья Мэй: Объявляю перерыв.
(После перерыва)
С. Милошевич: Прежде чем я продолжу, прошу вас не разрешать прокурору отве-
чать на мои вопросы. У меня есть причины для того, чтобы задать свидетелю вопрос,
кто присутствовал во время дачи им показаний. А то, что написано на первой странице, я
могу прочитать сам.»
Существенным стал вопрос о той позиции, которую занимал свидетель. С. Мило-
шевич показал, что эта позиция не позволяла ему давать показания по тем вопросам,
по которым он свидетельствовал. Так, будучи обычным капитаном, то есть офице-
ром низового звена, свидетель, тем не менее, давал показания уровня офицера Гене-
рального штаба, включая информацию об общем количестве войск, их расположении,
общем командовании и каналах информации и т.д. В частности, свидетель утверж-
69
дал, что всего в Косово находилось более 150 тысяч (!) солдат. На вопрос указать
источник этой цифры, свидетель ответил, что ему это «сказали» его коллеги. Капитан
также показал, где находились командные штабы армии Югославии во время агрес-
сии НАТО.
Также одной из ключевых тем стала деятельность в Косово паравоенных групп.
«С. Милошевич: Прибывавшие резервисты включались в состав регулярных частей.
Верно?
Свидетель: Некоторые включались в состав регулярных частей. Но другие пополня-
ли состав таких формирований, как «Тигры Аркана» или «Белые орлы Шешеля». Они
совершали преступления.
С. Милошевич: Что это означает? Согласно вашим утверждениям, все резервисты,
которые не были включены в состав регулярных частей, становились определёнными
специальными подразделениями?
Свидетель: Сначала они все поступали в военные части. Однако затем, видя что они
не могут подчиняться дисциплине, присоединялись к тем силам, о которых я вам говорил.
Таким образом, у армии были проблемы с этими подразделениями.
С. Милошевич: Известен ли вам приказ о запрете всех паравоенных образований и о
том, что они должны быть разоружены и распущены?
Свидетель: Да, я знаю об этом приказе.
С. Милошевич: Верно ли, что командиры югославской армии арестовали много сол-
дат, находящихся в составе регулярных частей и резервистских сил, тех, кто совершил
преступления?
Свидетель: Это верно. Были аресты. Я знаю, что это произошло в Дьякове. Но при-
мерно на третий день пришёл приказ выпустить арестованных. Один охранник, старый
сержант, сказал мне, что пришёл приказ всех освободить.
С. Милошевич: Кто мог отдать такой приказ. Минуту назад вы сказали, что вам было
известно о существовании приказа Верховного командования об аресте подобных лиц.
Свидетель: От того человека, от которого я это услышал... Его имя было Сергей
Перович... Я узнал, что они получили приказ из Белграда.
С. Милошевич: Верно ли то, что солдаты, которые подозревались в совершении пре-
ступлений, арестовывались, отдавались под суд, наказывались? Верно это или нет?
Свидетель: Это верно. Я знаю о случае в деревне Глогош в Дьякове. Это факт. Я не
знаю о других делах.»
Как известно, важнейшим пунктом обвинения является тезис о якобы спланирован-
ных преступлениях военного и политического руководства Югославии. Это также стало
предметом обсуждения на перекрёстном допросе.
«С. Милошевич: Верно ли, что вы не знаете о приказах о ликвидации албанского
населения?
Свидетель: Я никогда не видел и ничего не знаю о таких приказах о ликвидации.»
Читателю ещё не раз предстоит убедиться в странной повторяемости одной и той же
картины, когда, давая свои показания, свидетели прокуратуры выглядят школьниками,
плохо выучившими свой урок. Вот как это произошло со свидетелем Ником Пераем.
70
«С. Милошевич: Верно ли, что каждый муниципалитет имел своё полицейское
подразделение, состоящее из албанцев?
Свидетель: Да. В одно время в различных районах такие подразделения были созданы.
С. Милошевич: Известно ли вам, что члены этих полицейских подразделений были
избраны самими жителями деревни?
Свидетель: Я не знаю, кто их избирал, потому что я не принимал в этом участие.
С. Милошевич: Эти местные органы полиции должны были обеспечивать безо-
пасность деревень и их жителей. Верно?
Свидетель: Я никогда не принимал участие в работе полиции, но я уверен, что они
выполняли свои обязанности, которые были им предписаны.
С. Милошевич: Но об этом вы сами говорите в последнем параграфе на странице
5 ваших письменных показаний. Таким образом, я спрашиваю вас, верно или нет, то
что вы сами написали? То, что они обеспечивали безопасность деревень?
Свидетель: Для этого были причины.»
Таким образом, свидетель Перай дважды продемонстрировал плохое знание своих
собственных показаний: в случае со списком ОАК о ликвидации и в случае с местны-
ми полицейскими формированиями.
Хотелось бы обратить внимание на эпизод, который должен привлечь особое вни-
мание именно российского читателя.
«С. Милошевич: В ваших письменных показаниях вы утверждаете, что среди
добровольцев были добровольцы из России. Сегодня утром вы сделали некоторые
поправки. Вы поправили ваши показания и сказали, что их было 9 человек, в том
числе среди русских был врач. Таким образом, согласно сделанным поправкам, это
больше выглядит как гуманитарная группа. Так ли это?
Свидетель: Это была группа людей в камуфляжной форме. Они были доброволь-
цами и так были представлены. Мы их приняли и направили в подразделение у Коша-
ре, на границе.»
Тем не менее С. Милошевич вынуждает признать свидетеля, что командир его под-
разделения не принял этих добровольцев к себе в батальон.
Также оченья любопытным стало обсуждение вопроса об участии подразделе-
ния и вооружения из Республики Сербской. Свидетель утверждал, что он это знает
точно. С.Милошевич пытается выяснить, откуда свидетель это знает, но безуспеш-
но. Пытаясь подвести итог этих попыток уйти от конкретного ответа на его прямой
вопрос, С.Милошевич говорит:
«С. Милошевич: Хорошо. Это подтверждает то, что я говорю. Это результат ваших
рассуждений, но не ваших знаний, не то, что вы знаете точно.
Судья Мэй: Он сказал, что он знает и уверен, что это были подразделения, прибыв-
шие из Республики Сербской. (...) Думаю, что мы уже исчерпали этот вопрос.
С. Милошевич: Я тоже так думаю. Вопрос действительно исчерпан. Всё ясно.»
В отношении нервозного комментария Мэя стоит заметить, что для действительно
независимого судьи и без вопросов обвиняемого было бы не только логичным, но и обя-
71
зательным задать вопрос о том, на каких основаниях свидетель заключил, что это было
подразделение именно из Республики Сербской, откуда он знает это. Мэй же, прерывая
вопросы С. Милошевича, заявляет: «Он сказал, что знает». Таким образом, судья Мэй
демонстрирует, что он принимает показания свидетеля как факт, не только не выяснив
сам фактическую основу показания, но и не разрешив обвиняемому выяснить это!
Невероятность подобного поведения, впрочем, легко объясняется в рамках версии о
том, что свидетель Перай - фальшивый свидетель и просто не знает, что ответить на
вопрос. В этой ситуации действительно председательствующий судья является един-
ственным, кто может спасти ситуацию. Мэй просто выбрал лучшее из двух зол. Наруше-
ние процесса выглядело явно предпочтительнее, чем провал свидетеля и, тем более, вы-
яснение того, что он даёт ложные показания.
Данный свидетель был представлен прокуратурой трибунала, как свидетель-«инсай-
дер». Однако многое заставляет сомневаться, что это так. Конечно, формально его мож-
но было бы назвать инсайдером, так как он действительно служил в Югославской народ-
ной армии. Но служил он там, скорее всего, как «внедренец» или, если можно употребить
такое слово, «засланец» ОАК. В любом случае, данный свидетель является не простым
дезертиром, но и давно работавшим на противоположную сторону предателем. Об этом
говорит вскрывшийся факт о том, что будучи офицером ЮНА, свидетель предупредил
ОАК о готовящейся операции Югославской армии.
«С. Милошевич: Верно ли, что в июне 1999 года в вашей деревне находилась 137-я
бригада ОАК?
Свидетель: Это не моя деревня.
С. Милошевич: Хорошо. В деревне Рамок?
Свидетель: Да.
С. Милошевич: И вы через членов вашей семьи предупредили их о планировав-
шейся операции против ОАК и они сумели вовремя сбежать, верно ли это?
Свидетель: Во-первых, я не знал, что там были какие-то подразделения ОАК, но
я знал, что там есть девять семей в южной части деревни Рамок, и я боялся, что с
ними случится то же, что и с жителями Меи и Кореницы. Поэтому я пошёл туда и
предупредил, что может случиться. Я хотел посмотреть, что там происходит.
С. Милошевич: Вы говорите, что хотели предупредить несколько семей. Но в
третьем параграфе ваших письменных показаний вы говорите, что, я цитирую: «В
начале июня 1999 года армия окружила 137-ю бригаду ОАК... Около 126 членов в
униформе и 40 добровольцев». Таким образом, вы говорите о 166 членах ОАК, а не о
девяти семьях. Когда вы говорите правду: тогда или сейчас?
Свидетель: Правда - в том, что я сказал в своих письменных показаниях. Но я
хотел разъяснить здесь, в частности, я хотел спасти те семьи, которые находились
рядом с подразделениями ОАК. Я узнал, что они находятся там и предложил им уйти,
чтобы с ними не случилось ничего плохого.
С. Милошевич: Вы объяснили это достаточно ясно, но я теперь говорю о ваших
письменных показаниях. Можете ли вы сказать, сколько солдат было убито в том
бою, в котором, как вы сказали, членов ОАК было очень мало, что они вообще все
ушли? Вы ведь были ответственны за транспортировку тел.
Свидетель: Каких солдат вы имеете в виду?
С. Милошевич: Солдат Югославской армии, членом которой вы были в то время.
72
Свидетель: Я знаю примерно о 40.
С. Милошевич: Что ж, у меня список 61 солдата, которых убили в том бою. Вы
говорите сорок.»
Свидетель врёт. При даче «показаний» об идефикс прокуратуры - идее «Великой
Сербии», свидетель утверждал, что «некоторые в Югославской армии работали над
этой идеей, так это была идея политиков». На вопрос С. Милошевича назвать конк-
ретных лиц, говоривших о «Великой Сербии», свидетель, растерявшись в связи с не-
возможностью ответить на вопрос, ссылается на... песню: «От Вардара до Триглава
- это всё Сербские земли».
«От Вардара до Триглава, от Дьярдака до Адриатики», - пропел слова этой песни
С. Милошевич. «Это песня, которая называлась «Югославия», господин Перай, а не
«Сербские земли»!
Вот и все «доказательства» идеи «Великой Сербии».
Свидетель и его показания вызвали значительный интерес судей. После завер-
шения перекрёстного допроса С. Милошевичем, судьи Квон и Робинсон стали, пере-
бивая друг друга, задавать свои вопросы.
Любопытный вопрос задал судья Квон. Речь шла о военном отчёте, написание
которого видел свидетель. Будьте внимательны, уважаемый читатель, посмотрите,
как судья Квон будет подталкивать свидетеля на необходимый ответ. Как это будет
сделано тонко в первый раз, и как грубо - во второй.
«Судья Квон: Вы видели, как офицер, в своём отчёте написал, что во время опе-
рации было убито 140 террористов. Могу ли я это понимать так, что командование в
Приштине не знало, что были убиты гражданские лица? Или вы думаете, что коман-
дование знало, что произошло в действительности?
Свидетель: Командование знало, что происходила операция. Но оно не знало дета-
лей. О деталях оно получало информацию от людей, находившихся на месте событий.
Вечером сотрудники МВД и армии направляли свои отчёты командованию. Из отчётов
командование и составляло своё представление о том, что происходило в течение дня.
Судья Квон: Я вас спрашиваю о командовании в Приштине, которое получало
отчёты с мест. Оно знало, что происходит точно? Оно знало, что были убиты граж-
данские лица, а не члены ОАК? И каковы будут ваши основания, если вы скажете,
что оно знало правду?»
Казалось бы, свидетель ответил на первый вопрос глупость. Это вообще не было
ответом на поставленный вопрос. Но произошло это не потому, что свидетель не по-
нял вопрос, а потому что не знал, как ответить на него. Действительно, давайте рас-
суждать. Если ответить на вопрос, что командование не знало правду, так как было
дезориентировано ложным отчётом, то тогда рушится вся схема обвинения («Обви-
няемый знал»). Свидетель это осознаёт. Если ответить, что командование знало правду,
тогда все его показания о ложном отчёте теряют смысл (к чему был весь этот дол-
гий рассказ о ложном отчёте, если всё было известно?) Кроме того, пришлось бы
объяснять, каким образом командование знало правду, получив ложный отчёт. Оба
варианта ответа ставят перед свидетелем неразрешимые вопросы, поэтому он и от-
вечает на другой вопрос, делая вид, что не понял, о чём его спрашивают.
73
По этой же причине судья Квон, уже без церемоний, даёт в своём втором вопросе
готовый ответ для свидетеля: «Нужно ответить, что командование знало правду». Свиде-
тель получил инструкцию, но не знает, что сказать в её обоснование! Критический мо-
мент!
«Свидетель: Он прекрасно знал, кто был убит, но он не мог выразится по-другому. Он
не мог назвать этих невинных людей иначе, чем террористами. Он слышал новости по
радио, но эти новости были написаны таким же образом.
Судья Квон: Как оно узнало правду? Мой вопрос только в этом.
Свидетель: Мне не ясно, кто? Командование или кто-то ещё?
Судья Квон: Командование в Приштине. Находящееся в Приштине.
Свидетель: Оно узнавало, прежде всего, от людей, которые посылали ему информа-
цию письменно в течение двух дней. Оно также имело прямой контакт с персоналом,
находящемся на месте.
Судья Квон: О’кей. Спасибо.»
Как видим, судья удовлетворяется подобным ответом. Если бы целью вопросов су-
дьи было выяснение истины, удовлетвориться подобным ответом было бы просто невоз-
можно. Квоновское «о’кей» больше похоже на сдачу.
Этот эпизод, однако, ярко проявил одну очень важную деталь: свидетель фактически
(по недомыслию прокуратуры?) дал показания в пользу обвиняемого. Были даны показа-
ния о том, что командование получало ложные отчёты. Это значит, что оно не знало
правду. Объяснений того, как командование, получая ложные отчёты, узнавало правду,
дано не было. На таких показаниях построить дело о командной ответственности невоз-
можно.
* * *
Таким образом, мы представили первых представителей из каждой группы свидете-
лей: свидетели-политические деятели (Бакали), свидетели-жертвы (Закири), засекречен-
ные свидетели (К-5), свидетели-представители т.н. «международного сообщества» (Эш-
даун), свидетели-террористы ОАК (Алиу), свидетели-эксперты (Болл), свидетели-«ин-
сайдеры» (Перай).
Как мы уже отмечали выше, данная классификация не идеальная, так как некоторые
категории свидетелей могут «пересекаться» друг с другом. Например, засекреченные
свидетели могут быть и жертвами, и «инсайдерами», и политическими деятелями (как
мы увидим позднее, под маской секретного свидетеля выступал ни много ни мало... пре-
зидент одной из республик!).
Теперь продолжим рассмотрение показаний свидетелей в том порядке, в каком они
появлялись на процессе.
Свидетель Ибрагим Ругова
Ибрагим Уке Ругова. Родился в 1944 году в деревне Черре в
районе Исток. Изучал в Приштинском универститете литера-
туру, защитил диссертацию по истории литературной критики
и албанской литературе. В 1988 году был избран председателем
74
Ассоциации косовских писателей. В 1989 году создал Совет по
защите прав человека. В том же году создал политическую
партию Демократическая Лига Косово и стал её председателем.
Главиой политической целью партии было провозглашеио дос-
тижение независимости Косово и создание суверенного государ-
ства. В марте 2002 года «парламент Косово» избрал его «прези-
дентом Косово». Выступал за интервенцию НАТО в Косово.
Во время своего свидетельства И. Ругова дал показания по следующим основным
вопросам:
- провозглашение независимости Косово и создание параллельных органов власти;
- ситауция в Косово во время бомбардировок НАТО;
- встречи со Слободаном Милошевичем во время бомбардировок НАТО Югославии;
- переговоры в Рамбуйе (Франция).
Весьма любопытным стало обсуждение проблемы провозглашения независимо-
сти Косово. Несмотря на то, что И. Ругова является ключевым свидетелем по дан-
ному вопросу, прокуратура и сам свидетель проявили минимум внимания к данному
вопросу. Фактически были сделаны лишь краткие заявления на эту тему. Интересно
отметить, что на вопрос прокурора Найса, как провозглашение парламентом в июле
1990 года Заявления о независимости соотносилось с тогдашними законами Сербии,
свидетель предпочёл не заметить сути вопроса и просто подтвердил, что такое оно
было сделано в июле, а также, что другим его названием было «Конституционное
заявление». Однако прокурор Найс был удовлетворён ответом и объяснений не про-
звучало. Это было весьма странно, ибо вопрос о легальности и легитимности дей-
ствий парламента Косово является центральным для обсуждения всех остальных
вопросов, по которым далее свидетельствовал И. Ругова. Совершенно очевидно, что
свидетель не имеет никаких объяснений юридической обоснованности действий тог-
дашнего состава парламента, как впрочем, и своих собственных. Так, И. Ругова зая-
вил, что народ Косово имеет право на независимость. Данное заявление абсолютно
не соответствует ни законам Югославии, ни Сербии, ни международному праву.
Значительное место в показаниях Руговы занял референдум о независимости и
его «последствия». Так, свидетель утверждал, что референдум о независимости был
«отлично подготовлен и проведён» и 98 или 99 процентов лиц, принявших участие в
голосовании, высказались за независимость Косово. Это, однако, привело «к дальней-
шим репрессиям», в частности к изгнанию косовских албанцев с работы. Ругова ут-
верждал, что из 240 тысяч работающих лиц в Косово были изгнаны с работы 150
тысяч. По утверждениям свидетеля, оставшиеся 70 или 80 тысяч работающих были
только сербами или представителями других национальностей, но не албанцами. Прав-
да, чуть позже, свидетель признал, что «немногие» албанцы всё-таки сохранили свои
рабочие места.
Особо был рассмотрен вопрос о создании «параллельной» системы управления в
Косово. Ругова сообщил, что в октябре 1991 года было создано «правительство» Ко-
сово, которое находилось за границей (в Германии и Швейцарии), которое оттуда и
осуществляло управление. В 1992 году в провинции были проведены парламентские и
президентские выборы, победу на которых одержала партия Руговы и он сам лично.
Свидетель не упустил случая поблагодарить США и страны Европейского Союза за
75
оказанную поддержку независимости Косово, отметив, что эти страны стали первы-
ми, которые открыли свои представительства в Косово, и что «правительство» Косо-
во очень желало установить с ними связи.
Прокурор Найс попытался добавить драматизма показаниям Руговы, попросив
его в дополнение к рассказам о «репрессиях сербских сил» рассказать и о репрессиях
лично против Руговы. Однако ничего, кроме нескольких задержаний для допросов и
якобы полученных от сотрудника службы безопасности советов прекратить незакон-
ную деятельность, не прозвучало. Более того, свидетель даже несколько смазал впе-
чатление от этих «ужасных репрессий», заявив, что он был очень и очень осторожен
и старался не давать повода для каких-либо действий против него.
Статус свидетеля был объектом обсуждения в целом ряде случаев. Например, во
время обсуждения вопроса о Соглашении об образовании, подписанным Руговой и прези-
дентом Сербии С. Милошевичем, судья Робинсон задал вопрос: в каком качестве свиде-
тель подписал данный документ? Ругова ответил, что в качестве «доктора Руговы». Со-
вершенно очевидно, что данный ответ ещё раз подчёркивает полную юридическую несо-
стоятельность и позиции, и статуса свидетеля.
Свидетель дал показания о его встречах со Слободаном Милошевичем, на которых
он выражал своё беспокойство президенту Югославии происходящими в Косово событи-
ями. По его утверждениям, президент Югославии рассматривал все события в Косово
как борьбу с терроризмом.
Важное место в показаниях Руговы заняли переговоры в Рамбуйе (Франция).
Эти переговоры вообще занимают особое место в истории натовской интервенции
против Югославии. Безусловно, они войдут в учебники по истории дипломатии. Веро-
ятно, только в раздел о дипломатическом коварстве. Переговоры в Рамбуйе стали, с
одной стороны, ультиматумом для Югославии, а с другой стороны, маскировкой не-
приглядной роли так называемого «международного сообщества» для агрессии про-
тив независимого государства. Даже сам Ругова, в пылу своих показаний рассказал,
что на встрече с делегациями Косово и Югославии, тогдашний госсекретарь США
Мадлен Олбрайт заявила открытый ультиматум. «Миссис Олбрайт была очень огор-
чена тем, как проходили наши [делегаций косовских албанцев и правительства Сер-
бии] переговоры, и она сказала открыто и без особой дипломатии следующее: «Если
вы, албанцы, не согласитесь с текстом данного соглашения, мы более не будем иметь
с вами ничего общего». Обращаясь к сербской делегации, она сказала: «Если вы не
примете соглашение, мы будем вас бомбить». На этом встреча закончилась.»1
Ругова явно перестарался. Этого совсем не следовало говорить. Ведь для всего
мира переговоры в Рамбуйе были представлены как последняя попытка «международно-
го сообщества» разрешить косовский кризис мирными средствами. А теперь вскрыва-
ются такие конфузы. Конечно, И. Ругова хотел привести этот эпизод в подтверждение
«сбалансированной» позиции США к обеим сторонам переговоров. Однако, на самом
деле, никакой сбалансированности здесь не было. Во-первых, и это сразу очевидно, что
одной стороне грозили «больше не иметь с вами никаких дел», а другой стороне - бом-
бёжками. Во-вторых, с какой стати участником переговоров взялись быть США? В тре-
тьих, как можно в принципе называть переговорами данную ситуацию: США представи-
1 Из показаний свидетеля И. Руговы на процессе против С. Милошевича. См.: Стенографический отчёт заседания
трибунала 3 мая 2002 года. С. 4218.
76
ли свой проект соглашения (якобы «мирного»), к составлению которого не имели отноше-
ния ни албанцы, ни правительство Сербии, и заставляют стороны «переговоров» этот
текст подписать под угрозами. Это было чем угодно, но только не переговорами. Но,
главное, даже не в этом. Суть происходящего в Рамбуйе можно понять, только если вни-
мательно ознакомиться с самим предложенным текстом соглашения. Во время своих
показаний, И. Ругова вкратце (прокурор Найс попросил именно «вкратце», и не случайно)
изложил некоторые положения рамбуйского проекта:
- вопрос о статусе Косово должен быть отложен на три года;
- статус Косово должен быть решён на основе воли народа, живущего в Косово;
- вывод всех подразделений полиции Сербии из Косово;
- создание косовской полиции;
- разоружение ОАК и её трансформация;
- введение миротвроческих войск НАТО.
Свидетель Ругова представил рамбуйский ультиматум в слишком мягком виде, но
внимательный читатель и в этой, весьма избирательной, интерпретации сможет увидеть
суть и цель предложенного проекта: вывод Косово из-под юрисдикции Сербии. Это быт
настоящий, стопроцентный, ультиматум.1
После окончания «переговоров» И. Ругова, вернувшись в Косово, собрал пресс-кон-
ференцию, на которой заявил, что НАТО «должно что-то предпринять». Это странное
«что-то» не должно вызывать никаких сомнений: Ругова неоднократно заявлял, что «на-
деется (!) на интервенцию НАТО».
Заключительной частью показаний Руговы стало свидетельство о его встречах с
высшим руководством Югославии и Сербии во время агрессии НАТО. Говоря о встре-
чах со Слободаном Милошевичем и Миланом Милутиновичем, свидетель заявил, что
все эти встречи были насильственными и организованы для его, Руговы, дискредитации.
Свидетель также заявил, что население Косово подверглось насильственному изгна-
нию. Однако эта часть показаний была представлена вскользь, без упоминания цифр, кон-
кретных мест и конкретных фактов. Читая показания Руговы, нейтральный наблюдатель не
сможет объективно установить, бежало ли население от предстоящих бомбёжек (на которые
надеялся Ругова) или, действительно, изгонялось. По крайней мере, свидетель утверждал,
что население, в основном, уходило в Македонию, то есть в другое государство.
Во время перекрёстного допроса С. Милошевич поставил свидетеля в очень слож-
ное положение. Настолько сложное, что прокурору Найсу пришлось передопрашивать
своего свидетеля. Учитывая важность данного свидетеля и широту охвата вопросов,
обсуждавшихся во время перекрёстного допроса, мы воспроизведём здесь значитель-
ную его часть. Оговоримся сразу, многие вопросы можно было бы без ущерба для
обсуждения сути дела можно с лёгкостью опустить (что нами сделано в большинстве
случаев анализа показаний свидетелей на данном процессе), в большинстве случаев
потребовалась бы редакция материала для объединения однотипных вопросов и т.д.
Однако более длительные воспроизведения происходящего на процессе также должны
найти отражение в данной книге. Ибо только в такой форме можно почувствовать ход
процесса, его атмосферу, создаваемую и прессингом судей, и нежеланием свидетеля
отвечать на поставленный вопрос, и его мольба, и даже требования о помощи у судей,
1 Подробнее о переговорах в Рамбуйе мы поговорим ниже, во время рассмотрения показаний свидетеля В. Петрина,
который свидетельствовал только об этом.
77
или, наконец, просто откровенной ложью (например, утверждения о том, что НАТО
пришло в Косово защищать... сербов!!!). Только значительная цитата, когда читатель в
течение, например, часа или более, может наблюдать происходящее на процессе без
обобщений и прерываний, даст возможность почувствовать тот эмоциональный накал,
который царит в зале суда. Читать такую цитату порой сложно, так как обсуждение не
происходит в стройной логической канве, но, повторим, такие цитаты необходимы. Именно
свидетельство И. Руговы мы и избрали в качестве такого материала.1
«С. Милошевич: Господин Ругова, не думаете ли вы, что и косовские албанцы, и вы
лично были использованы для реализации планов сильных мира сего? Да или нет?
Свидетель: Нет, нас не использовали. Великие державы и международное сообще-
ство пришли, чтобы защитить нас. Защитить от нарушений прав человека, от массакра,
которое организовал ваш режим против нашего народа Косова. Вот это и есть правда.
С. Милошевич: Что ж, история даёт немало примеров обратного. Но когда вы гово-
рите «народ Косова», вы имеете в виду только албанцев?
Свидетель: Нет, извините. Я имею в виду всех жителей Косова. Даже в нашей кон-
ституции сказано, что все остальные народы имеют равные права. (...) Мы и сейчас,
через три года после войны, когда Косова свободно, говорим об этом. Они принимают
участие во всех наших учреждениях. Они принимают участие в выборах. И это, я думаю,
является прогрессом.
С. Милошевич: Мы ещё вернёмся к этому. Я докажу, что всё обстоит как раз наобо-
рот. Но сейчас, давайте посмотрим, когда вы сказали, что НАТО пришло защищать ал-
банский народ, а затем вы определили албанский народ как сербов, турок и всех других,
кто живёт в Косово, означает ли это, что вы утверждаете, что НАТО пришло защищать
сербов, горанцев, цыган и турок? Да или нет, только не тяните время, у меня много вопросов.
Судья Мэй: Дайте свидетелю ответить.
Свидетель: НАТО пришло защищать всех, но албанцы, конечно, будучи в большин-
стве, находились в наибольшей опасности. Таким образом, НАТО пришло защищать всех.
Это то, что оно делает и сейчас. Это делает сейчас НАТО и новые органы власти Косова.
С. Милошевич: Во время данной защиты вами и НАТО 360 тысяч сербов и предста-
вителей других национальностей, не являющихся албанцами, были изгнаны из Косово,
несколько тысяч убиты. Так это или не так?
Свидетель: Я очень прошу вас, ваша честь, это не связано с теми показаниями, кото-
рые я пришёл давать сюда.
Судья Мэй: Да, я согласен. Сконцентрируйтесь на событиях до 1999 года. Именно об
этом времени мы ведём речь.
С. Милошевич: Не хотите ли вы сказать, что свидетель не должен отвечать на мой
вопрос?
Судья Мэй: Да. Переходите к событиям до 1999 года.
С. Милошевич: Господин Мэй, свидетель даёт показания о политических обстоя-
тельствах, и он говорил о чрезвычайно сложных вопросах, которые напрямую относятся
к региону Косово. Мой перекрёстный допрос не может быть ограничен только определён-
ным периодом или отдельными вопросами, на которые он может или не может отвечать.
Я думаю, что нет никакого смысла в ваших попытках оградить его от моих вопросов. Вы
1 Минимальные сокращения всё-таки будут сделаны. Они, как обычно, обозначаются знаком «(...)».
78
можете делать здесь всё, что вам угодно, но я хочу заявить своё возражение подобному
поведению. (К свидетелю): Таким образом, выдумаете...
(Судьи совещаются.)
Судья Мэй: Вы можете задавать вопросы, которые относятся к делу, но если вы
выйдете за эти рамки, мы остановим вас.
С. Милошевич: В любом случае, в своих письменных показаниях свидетель упоми-
нает роль НАТО и роль того, что он называет международным сообществом. Таким
образом, обо всём, что касается роли НАТО и этого самого международного сообще-
ства, я могу задавать вопросы безо всяких ограничений.
Судья Мэй: Да, но мы обсуждаем события до и в течение 1999 года.
С. Милошевич: Послушайте, ведь свидетель здесь заявил, что НАТО защищает
всех жителей. Но я спрашиваю именно об этом. Потому что во время этой вот защиты,
совершены тягчайшие преступления против сербов и другого неалбанского населения.
Тысячи людей были убиты...
Судья Мэй: Какое это имеет отношение к Обвинению против вас?
С. Милошевич: Отношение это имеет такое, что внутренний терроризм был поддер-
жан извне актом агрессии против независимого государства.
(...)
Судья Мэй: Всё, что было сказано свидетелем во время его показаний, - да. Но, всё,
что происходит сейчас, - к делу не относится.
С. Милошевич: Послушайте, всё, что происходит сейчас, показывает, каковы были
истинные намерения тех, кто совершал действия в прошлом. Это основа вопроса. В поли-
тике все вещи измеряются по их последствиям. Последствия агрессии против Югосла-
вии в том, что сейчас происходит в Косово.
Судья Мэй: Мы обсудим эти аргументы позже. А пока вы не можете задавать вопро-
сы, выходящие за рамки 1999 года.
С. Милошевич: Вы считаете, что сербы должны отказаться от Косово и Метохии,
господин Ругова?
Свидетель: Я уверен, что они должны, и они откажутся от Косова. Я приношу извине-
ния уважаемому суду, потому что мы ушли в чисто политическую дискуссию. Косова
принадлежит косоварам. Это - албанское большинство, сербы Косова, босняки Косова,
турки и все другие. Я не знаю, о каких сербах вы спрашиваете. Но если вы имеете в виду
Белград, то он должен отказаться от Косово, потому что Косово принадлежит косоварам.
И чем раньше вы это сделаете, тем лучше нам будет.
(...)
С. Милошевич: Верно ли, что так называемая ОАК в 1998 году состояла, в основном,
из отдельных групп без общего командования?
Свидетель: Как я уже сказал, ОАК возникла как ответ на беспорядок, происходив-
ший в Косово в течение долгого времени. Первоначально ОАК возникала как отдельные
группы, но потом они объединялись, и к 1998 году имели общее командование, особенно в
конце 1998 - начале 1999 годов.
Судья Мэй: Вопрос был таким: была ли ОАК первоначально разрозненными группа-
ми без единого командования? Так ли это, доктор Ругова?
Свидетель: Сначала они были разрозненными группами, которые хотели защитить
свой народ и обеспечить безопасность. Обеспечить единое командование было в тот
момент довольно трудно. Но постепенно они объединились под общим командованием.
79
С. Милошевич: Верно ли, что это были преступники, которые финансировались, про-
ходили обучение и поддерживались из-за рубежа, в основном германской секретной
службой?
Свидетель: Нет, это не так.
С. Милошевич: Была ли ОАК террористической организацией?
Свидетель: Нет. Это была организация, в которую входили люди, объединившиеся в
ответ на репрессии, кто хотел защитить свой народ и добиться свободы.
С.Милошевич: Господин Мэй, раз вы постоянно твердите, что я не должен произно-
сить речей, пожалуйста, следите за тем, чтобы и свидетель не произносил речей, а толь-
ко отвечал на мои вопросы.
Судья Мэй: Он не произносил речей.
С. Милошевич: Он может просто сказать: «Нет, это не была террористическая орга-
низация». Его выступление о том, что члены ОАК были освободителями, абсолютно
неуместно.
Сейчас я процитирую ваше высказывание, а вы скажите, верно это или нет. «ОАК
была сборищем разрозненных группировок, включавших гангстеров, наёмников, владель-
цев борделей, фашистов и даже некоторых последователей бывшего албанского лидера
Энвера Ходжи».
Судья Мэй: Назовите источник.
С. Милошевич: Это «Уолл Стрит Джорнал», статья «Солдаты неудачи». Это верное
определение?
Свидетель: Нет.
Судья Робинсон: Господин Милошевич, кто автор статьи?
Судья Мэй: Какой год?
С. Милошевич: Автор Гари Уилсон, 28 апреля 1999 года.
Судья Робинсон: И на будущее, напоминаю вам, что вы должны представить все
источники и материалы, которые вы собираетесь цитировать. Только так это будет спра-
ведливо по отношению к свидетелю, к тому же это необходимое требование.
С. Милошевич: Непонятно, каким образом это справедливо по отношению к свиде-
телю, сообщать ему заранее то, о чём я буду его спрашивать на перекрёстном допросе?
Целью перекрёстного допроса является... Впрочем, я не буду говорить об этом. Вы пре-
красно знаете, что я имею в виду. (К свидетелю): Так что вы ответили на мой вопрос?
Верно ли это заявление или нет? Да или нет?
Свидетель: Нет.
С. Милошевич: Что вы скажете на это: «Мы серьёзно осуждаем террористические
акты в Косово. ОАК, безо всяких сомнений, террористическая группа». Верно ли это
определение?
Судья Робинсон: Откуда вы цитируете?
С. Милошевич: Это заявление Роберта Гелбарта, американского посланника на Бал-
канах в 1998 году...
Свидетель: Я не думаю, что это так. Может быть, он делал это заявление, а может
быть, и нет.
(•••)
С. Милошевич: Вот цитаты из следующих источников. Майкл Парента, «Убить на-
род», Лондон - Нью Йорк, 2000 год: «Американский отдел по борьбе с наркотиками заяв-
ляет: «Члены албанского сообщества в сербском регионе Косово занялись нарокобизне-
80
сом для финансирования сепаратистской деятельности». Франк Вивано, «Сан-Франциско
Кроникл», 5 мая 1999 года: «Деньги наркобизнеса связывают косовских сепаратистов».
Роджер Бойс, «Таймс», Лондон, 24 марта 1999 года: «ОАК финансирует войну деньгами,
полученными от торговли героином». «Вашингтон Таймс», 3 мая 1999 года...
Судья Мэй (отключает микрофон): Дайте свидетелю ответить.
С. Милошевич: Это правда или нет?
Свидетель: Это неправда. У меня есть информация, что люди помогали ОАК и дру-
гие люди защищали её. И люди сражались против насилия. Можно иметь разные точки
зрения. Но они всегда обвиняли албанцев в наркобизнесе.
(•••)
С. Милошевич: Известно ли вам, господин Ругова, что, в основном, члены ОАК и
люди, находящиеся под её контролем, приходят свидетельствовать сюда?
Судья Мэй: Это не имеет никакого отношения к нему. Задавайте другой вопрос.
С. Милошевич: Осознаёте ли вы, что ваша нынешняя политика в отдалённой перс-
пективе создаёт новый конфликт, что это не решение проблемы? Думаете ли вы о послед-
ствиях вообще?
Свидетель: Я не знаю, что обвиняемый имеет в виду, но я думаю, что идут позитив-
ные перемены.
С. Милошевич: Известно ли вам, что Сербия не из трусливых, её не испугали ни
длительные санкции, ни даже агрессия НАТО. Неужели вы думаете, что она испугается
этого трибунала?
Судья Мэй: Нет. Если вы будете использовать своё право на перекрёстный допрос
для произнесения речей и комментариев, я прекращу допрос.
(•••)
С. Милошевич: Верно ли, что албанская фашистская милиция в Западном Косово
изгнала 100 тысяч сербов и привезла примерно такое же количество людей из Албании?
Верен ли данный факт?
Судья Мэй: Как это относится к делу? Как эти события 50-летней давности связаны
с настоящим Обвинением против вас?
С. Милошевич: А связь заключается в том, что это та же самая идея, на основании
которой косовские албанцы сформировали 21-ю дивизию СС, которая принимала участие...
Судья Мэй (прерывает): Я объявляю данный вопрос не относящимся к делу.
С. Милошевич: Но свидетель сам дал показания, что он получал помощь из-за грани-
цы. Я пытаюсь установить причины такой помощи и её предысторию. Если вы утвержда-
ете, что это не относится к делу, тогда я вам предлагаю прочитать...
Судья Мэй: Хватит об этом. Вернёмся к перекрёстному допросу.
С. Милошевич: Я только привлекаю ваше внимание к тому, что, например, «Форейн
Аффэйрс» считает эти вопросы относящимися к делу. Прочитайте эту статью, и вы пой-
мёте, почему это относится к данному делу.
(•••)
С. Милошевич: Я сейчас задам несколько вопросов, которые никто не сможет назвать не
относящимися к делу, так как они связаны с личностью самого свидетеля. (К свидетелю):
Господин Ругова, когда вы были молодым, вы стали членом Лиги коммунистов Югосла-
вии. Вы выступали за братство и единство до 1989 года, верно ли это?
Свидетель: Этот вопрос не относится к делу. Конечно, я быт членом Лиги коммуни-
стов, но потому, что это было необходимо для получения работы, для определённой защи-
81
ты в обществе. Я не был убеждённым коммунистом. И я не понимаю, почему обвиняе-
мый интересуется этим. (...) Я не считаю, что этот вопрос относится к делу.
С. Милошевич: Я смотрю, вам понравилось это выражение - «не относится к
делу», которое всё время употребляет господин Мэй. Но я считаю этот вопрос отно-
сящимся к делу, потому что, если вы слушали внимательно, я имею право задавать
вам вопросы, касающиеся доверия к вам. Эти вопросы относятся к делу. Таким обра-
зом, мой следующий вопрос. (...) Вы были активным членом Лиги коммунистов Юго-
славии. Помогло ли вам это в вашей карьере, например, в университете, Институте
албанских исследований в Приштине, или для того, чтобы стать редактором газеты?
Свидетель: Мне помог мой труд, мои книги, которые я написал. Я не делал партийной
карьеры. Были условия для получения работы. Я говорю о Косове, где всегда были огра-
ничения. Я сделал свою карьеру на основе того, что я написал как писатель, и на основе
свойств моей личности. Это всё, что я могу сказать.
С. Милошевич: Только что вы сказали, что стали членом Лиги коммунистов для
карьеры, но сейчас вы говорите, что членство в партии не принесло вам никаких выгод.
Свидетель: Извиняюсь, ваша честь, но я считаю эти вопросы не относящимися к делу. Я
здесь не студент перед преподавателем. Я уже сказал, что сделал карьеру своим трудом. В
Косова было очень сложно найти работу. В других частях Югославии это было намного
проще. Я не хочу превращать эту дискуссию в идеологический вопрос. С моей точки зрения
это не имеет отношения к делу. Я не на скамье подсудимых. Я здесь свидетель.
Судья Мэй: Конечно, вы не на скамье подсудимых и, конечно, вы здесь как свиде-
тель. Но, наверное, вы можете ответить на вопросы, если они относятся к делу.
Свидетель: Я сказал всё, что хотел. Мне больше нечего добавить.
С. Милошевич: Вы были редактором газеты. Имели ли вы какие-либо проблемы с
властями Сербии или Югославии по выпуску этой газеты?
Свидетель: Я не понимаю, в чём дело. Да, я там работал. У меня были проблемы в
властями Косова, потому что эта газета была либеральных взглядов. Но я не понимаю,
как это всё относится к делу!
Судья Робинсон: Относимость к делу определяется нами. Свидетель, это мы, кто
определяет относимость вопросов к делу. Просто отвечайте на вопросы и мы будем про-
двигаться гораздо быстрее.
(...)
С. Милошевич: В 1989 году вы подписали обращение 215 интеллектуалов Косово.
Оно касалось конституционных изменений. (...) Означает ли это, что среди этой категории
лиц были представители других национальностей: сербы, хорваты, турки, цыгане, мусуль-
мане, горанцы и другие?
Свидетель: Это были только албанцы, так как репрессии были направлены против
албанских интеллектуалов. Было много и других людей, которые были недовольны, но
они не подписали документ.
С. Милошевич: Отвечая на один из моих предыдущих вопросов, вы сказали, что под
терминами «Косово», «косовар» вы понимаете не только албанцев. Но в данном конкрет-
ном примере получается, что «интеллектуалы Косово» - только албанцы, потому что
никто другой больше не подписал ваше обращение.
Свидетель: Не смешивайте вещи. Я говорил о том, что сделали албанские интеллек-
туалы. К сожалению, были и другие интеллектуалы, сербы или кто-то другой, кто не
поддержал нас. И обвиняемый прекрасно знает, что произошло в Косова потом. Я гово-
82
рил о ситуации в то время. Сейчас я говорю, как президент Косова, и я ответственен за
благополучие и обеспечение прав всех жителей Косова, совместно с ЮНМИК и КФОР.
С. Милошевич: И вы ответственны также за изгнание 360 тысяч сербов и других не
албанцев, не так ли?
Свидетель: Я прошу вас, ваша честь. Разве это относится к делу? Это неправда, что
так много сербов были изгнаны. Это всё была белградская пропаганда, что НАТО при-
дёт убивать сербов... К сожалению, местные сербы совершили преступления. Там было
сто тысяч полицейских, добровольцев, членов паравоенных групп. Это неправда, что их
изгнали, как некоторые пытаются говорить, даже если 500 сербов были изгнаны. Я уже
сказал, что мы работаем. Наша главная задача - обеспечить прогресс. Сейчас в Косова
намного безопаснее, в том числе и для сербов. Но мы должны помнить, что прошли через
кошмар войны и что многое произошло. Но дела идут неплохо, потому что косовары -
люди терпимые. Спасибо.
С. Милошевич: Господин Ругова, это не было моим вопросом. Я спросил вас: счита-
ете ли вы себя ответственным...
Судья Мэй (отключает микрофон): Он ответил на это. Дальше.
С. Милошевич: Если вы утверждаете, что всё, что я говорил, неправда, тогда ответь-
те мне, сколько сербов и представителей другого неалбанского населения было изгнано
из Косово?
Судья Мэй: О каком периоде времени вы говорите, относится ли он к периоду, отно-
сящемуся к Обвинению против вас?
С. Милошевич: За период, когда он, как президент, вместе с ЮНМИК и КФОР взяли
на себя ответственность. Таким образом, с 10 июня 1999 года по настоящее время, сколько
сербов, черногорцев, мусульман, хорватов, турок было изгнано?
Судья Мэй: Мы сейчас решим, насколько это относится к делу.
(Судьи совещаются.)
Судья Мэй: Наше решение, что это не относится к делу. Есть ли у вас другие вопро-
сы?
С. Милошевич: Конечно, у меня огромное количество вопросов. Но, учитывая то, что
у меня есть право задавать вопросы, касающиеся доверия к свидетелю, я считаю, что
могу задать ему вопрос, особенно после того, как он заявил о своей ответственности,
знает ли он, сколько сербов и других неалбанцев было изгнано из Косово.
Судья Мэй: Мы не разрешаем задавать этот вопрос.
(•••)
С. Милошевич: Господин Ругова, согласно конституции 1974 года, являлось ли Косо-
во частью Сербии?
Свидетель: В соответствии с конституцией 1974 года Косова было полноправным
членом федерации, с такими же правами, как Сербия, Хорватия и другие. Но оно не имело
названия «республика», так как Белград никогда не разрешал этого. В1989 году Косова
было исключено из федерации.
С. Милошевич: Мой вопрос быт следующим: было ли Косово частью Сербии в соот-
ветствии с конституцией 1974 года? Да или нет?
Свидетель: Оно было частью федерации, однако в связи с пожеланиями Белграда,
оно было упомянуто и как часть Сербии, но оно было частью федерации.
С. Милошевич: Господин Ругова, я вас спрашиваю, было ли Косово в соответ-
ствии с конституцией частью Сербии?
83
Свидетель: Это уже неважно. Потому что этой страны, федерации уже не существу-
ет. Я сказал вам, какой у нас был статус и что всё было уничтожено в 1989 году.
С. Милошевич: Я не спрашиваю вас о статусе, я спрашиваю о конституции...
Судья Мэй (прерывает): Вы спросили и получили ответ.
С. Милошевич: Господин Мэй, я думаю, это ваша обязанность объяснить свиде-
телю, что он должен отвечать на мои вопросы, и тем более, вашей обязанностью
является не говорить, что свидетель ответил на вопрос, когда совершенно очевидно,
что он на него не ответил.
(•••)
С. Милошевич: Вы утверждаете, что Косово имело статус республики. Почему же
тогда демонстрации 1981 года выдвигали главным требованием республику Косово?
Свидетель: Я говорил, что требование было получить название «республика», но
я не думаю, что есть смысл продолжать рассуждать на эту тему.
С. Милошевич: Но вы сами говорили сегодня во время допроса прокуратурой о
демонстрациях 1981 года.
Свидетель: Извините меня. Прокуратура пригласила меня, и я говорил о демон-
страциях 1981 года.
С. Милошевич: В связи с тем, что прокуратура пригласила вас и вы говорили о
демонстрациях 1981 года, и даже упомянули произошедшие на них инциденты, о том,
что погибло около 20 человек, я спрашиваю вас: почему же главным требованием
была косовская республика, при том, что вы утверждаете, что Косово было респуб-
ликой в составе федерации?
Свидетель: Я думаю, мой ответ был ясным. После демонстраций было проведе-
но последовательное упразднение всех институтов, что привело, в конце концов, к
1989 году. И я не вижу смысла обсуждать это далее.
С. Милошевич: Я вам скажу, какой в этом смысл: вы обязаны отвечать на мои
вопросы. А теперь ответьте мне, ответьте перед международной общественностью,
перед югославской общественностью: было ли требование косовской республики глав-
ным требованием демонстраций 1981 года?
Свидетель: Они привели к социальной нестабильности. Да. Требование было, что-
бы Косова стало республикой... Албанцы хотели этого, студенты тоже, иметь назва-
ние «республика», но Белград этого не хотел.
С. Милошевич: Итак, на мой вопрос вы ответили «да». Известно ли вам, что
после демонстраций прокатилась целая волна беспорядков и атак против сербского
населения в Косово и Метохии?
Свидетель: Это неправда. Прошла волна насилия, использованная Белградом. Было
военное положение. Полиция, армия прибыли из всех республик федерации. И это неправ-
да, что сербы были изгнаны. Неправда. Я пришёл сюда, чтобы провозгласить правду.
(•••)
С. Милошевич: Вы утверждаете, что ОАК не террористическая организация. Тогда
мой вопрос следующий: если ОАК не террористическая организация, почему же вы
тогда пришли ко мне просить, чтобы я отправил вас в другую страну, чтобы спасти
вас и вашу семью.
Свидетель: Я уже сказал, что ОАК не является террористической организацией.
Она была создана людьми, когда начались военные атаки на Косова. Она была органи-
зована патриотами, которые хотели воевать за свободу Косова. Что касается моей
84
просьбы, то я не умолял вас об этом. Я попросил вас разрешить мне покинуть Косова,
потому что Косова было пустым. Там не было людей. Там не было моих помощников
и друзей. Я хотел покинуть Косова потому что не хотел быть убитым вашим режимом.
(...)
С. Милошевич: Когда я вас спросил, почему вы хотите выехать за границу, вы сказа-
ли, что боитесь, что они убьют вас. Разве не было попытки убить вас?
Судья Мэй: Нет. Не изменяйте смысл ответа, который дал свидетель. Он сказал,
что хотел покинуть Косово, потому что оно было пусто и никого там не было.
(...)
Судья Робинсон: Господин Милошевич, говоря «они», кого вы имеете в виду?
С. Милошевич: ОАК.
Свидетель: Нет. Этого не было.
С. Милошевич: Господин Ругова, вы пришли ко мне и просили спасти вас и вашу
семью от возможного убийства со стороны ОАК. Посмотрите мне в глаза и ответьте,
правда это или нет.
Свидетель: Это неправда. Не хочу никого обижать, но это ложь.
С. Милошевич: Согласно вашим письменным показаниям, вы утверждаете, что зас-
тавили меня отправить вас за границу. Объясните, как вы заставили меня это сделать.
Свидетель: Это смешно, ваша честь. Я спрашиваю вас. Вы не разрешили мне
остаться... Вы не дали мне месяца, а потом были международные требования, чтобы
я покинул Косова. И я сам хотел покинуть Косова. (...)»
Весьма ярким был перекрёстный допрос свидетеля и со стороны амикус куриа
Михаила Владимироффа.
«М. Владимирофф: Я задам вам несколько вопросов для прояснения некоторых
конституционных моментов. Косово было автономным районом Сербии, с конститу-
тивным статусом республики Югославской федерации в 1988 году, верно?
Свидетель: Оно имело федеральный статус.
М. Владимирофф: Были ли вы депутатом парламента Косово в 1988/89 годах?
Свидетель: Нет, не был.
М. Владимирофф: В1988/89 годах Косово не было независимой республикой Юго-
славской федерации, как Сербия или Черногория, но частью Республики Сербия, верно?
Свидетель: Извините меня. Мы провозгласили независимость Косова в 1991 году,
и мы продолжали создавать наше государство, несмотря на репрессии. Оно было
признано в мире.1
М. Владимирофф: Доктор Ругова, я спрашиваю вас об официальной конституци-
онной системе, той системе, которая существовала по конституции Югославии и кон-
ституции Сербии. Я прошу вас понять, что я разделяю две системы: официальную и
параллельную. Понимаете ли вы это?
Свидетель: Извините меня. Параллельная, то есть наша система, наше государ-
ство, существовало как независимое государство, и бывшая федерация не функцио-
нировала в Косова. После разрушения федерации, Белград удерживал Косова силой.
Вся администрация была сербской.
1 На самом деле это «государство» было признано только одним государством - Албанией.
85
М. Владимирофф: Я благодарю вас за высказанную вами вашу точку зрения на эту
проблему, но давайте всё-таки разделим две проблемы. С этой целью я задаю вам вопро-
сы. В1998/99 годах Косово не было независимой республикой в составе федерации, как
Сербия или Черногория, но частью Республики Сербия. Сейчас я не касаюсь параллель-
ной системы. Верно ли это?
Свидетель: Пожалуйста... Эти Сербия и Черногория создали свою федерацию после
распада СФРЮ, и сейчас эта федерация сама готова развалиться.
М. Владимирофф: Это не было моим вопросом.
Свидетель: Фантомная федерация.
М. Владимирофф: ДокторРугова, это небьшомоимвопросом. То,чгояспрашиваю вас,эго...
Судья Робинсон (перебивая): Доктор Ругова, слушайте внимательно вопросы. Я
понимаю то, что хочет спросить вас господин Владимирофф, и я считаю, что это
имеет очень большое значение.
Свидетель: Но, пожалуйста, они создали эту федерацию, никого не спрашивая. Это
мой ответ. И если бы нас спросили, мы бы не вошли в её состав.
М. Владимирофф: Доктор Ругова, давайте не будем обсуждать ваши желания в те
дни, и в настоящее время. Давайте рассмотрим, какова была реальность 1998/99 годов.
Итак, я вновь формулирую свой вопрос: Косово не было независимой республикой в Юго-
славской федерации в 1998/99 годах, так же как Сербия и Черногория, но было частью
Республики Сербии? Верно ли это?
Свидетель: Я.. .я.. .мой первый ответ, который я вам дал. У меня нет другого ответа.
Его удерживали силой.
М. Владимирофф: Следующий вопрос, доктор Ругова. Я прошу вас не отвечать на
него в той же манере, какую вы использовали при ответе на предыдущий. Я просто спра-
шиваю вас о ситуации, имевшей место в то время. Итак, в соответствии с конституцией,
Косово и Сербия были единой республикой в составе федерации и имели общую респуб-
ликанскую конституцию, то есть конституцию Республики Сербия. Да или нет?
Свидетель: Они создали эту конституцию для себя. Мы не были её частью.
М. Владимирофф: Опять. В соответствии с конституцией, используя конституцион-
ное положение, Республика Сербия, включая Косово, имела только один парламент в
1998/99 годах, то есть парламент в Белграде. Я сейчас ничего не говорю о параллельной
системе. Верно ли это?
Свидетель: Парламент Косова был распущен в 1990 году. Я уже объяснил это. Это
произошло 5 апреля... 5 июля
М. Владимирофф: Можете ли ответить либо «да», либо «нет», если я вновь спрошу
вас: по конституции, Республика Сербия, включая Косово, имела только один парламент?
Свидетель: Пожалуйста, я не понимаю вопроса, и я не понимаю почему его задают.
Но парламент Косова быт распущен, и мы продолжали существовать с нашей собствен-
ной системой, и мы имели парламент с работающими комиссиями.
М. Владимирофф: Доктор Ругова, в 1998/99 годах... Прошу вас понять: я не касаюсь
сейчас параллельной системы, а говорю об официальной конституции, Сербия имела одно
правительство и одного президента для всей республики, включая собственно Сербию и
Косово. Да или нет?
Свидетель: Я ответил на этот вопрос уже несколько раз. Я не считаю его относящим-
ся к делу.
(Судьи совещаются.)
86
М. Владимирофф: Вопрос об относимости моих вопросов к делу решает суд. Я спра-
шиваю вас.
Судья Мэй: Доктор Ругова, может быть, это сложно для вас, но для нас важно знать
конституционное положение, существовавшее в то время. Несмотря на то, кто что дума-
ет об этом, насколько это было правильно или неправильно, это важно для нас. И вас
спрашивают только для того, чтобы суд мог лучше понять конституционное устройство,
больше ничего.
Свидетель: Пожалуйста. Я уже ответил. Косова было распущено. Его парламент, его
правительство, президиум. Косова удерживали с помощью насилия.
Судья Мэй: Господин Владимирофф, я думаю, мало толку продолжать. Мы можем
получить свидетельство об этом от других свидетелей.
М. Владимирофф: Согласен.»
Таковым было свидетельство человека, назвавшего себя «президентом Косова».
Свидетель Ратомир Танич
14, 15, 16 и 21 мая 2002 года
Говоря о возможных классификациях свидетелей, следует выделить и такую их ка-
тегорию, как фалыпиые свидетели. Во время беседы с одним из юридических помощни-
ков Слободана Милошевича во время судебных заседаний в Гааге, он сказал мне, что
практически ни один свидетель здесь не обходится без той или иной степени лжи. Однако
бывают и такие потрясающие примеры, когда свидетель - просто не тот, за кого он себя
выдаёт, то есть представляется 100-процентная «липа». Ярким примером такого свиде-
теля является Ратомир Танич, свидетельствовавший в трибунале несколько дней.
Р. Танич представился бывшим советником Службы безопасности Сербии, крупным
функционером одной из политических партий, входивших одно время в коалиционное пра-
вительство С. Милошевича. Но главное в его свидетельствовании было то, что он утвер-
ждал, что являлся одним из главных действующих лиц на переговорах с косовскими ал-
банцами. Он заявил, что терроризм провоцировал сам С. Милошевич, а не ОАК.
Данный свидетель очень понравился западным журналистам, и на следующий день
газеты пестрели звонкими заголовками типа «Танич свидетельствует: Милошевич хотел
войны в Косово». Однако следующий день принёс неприятный сюрприз.
«С. Милошевич: Свидетель, скажите, вы действительно тот, за кого вы себя выдаёте?
Свидетель: Да.
С. Милошевич: Тогда разрешите мне зачитать вам один документ. Это заявление вашей
партии Новая Демократия, которое сделано вчера, после ваших показаний, сделанных здесь.
Так вот, президент вашей партии, чьим советником, как вы утверждаете, вы были, а ныне
министр внутренних дел Сербии, а значит мой политический оппонент, подписал это заявле-
ние. В нём говорится, что «всё, что сказал Р. Танич во время своих показаний, не соответ-
ствует действительности, и он сам не имел той значимости, которую он себе приписал».
Судья Мэй: Остановитесь, господин Милошевич. Откуда вы цитируете это?
С. Милошевич: Это заявление партии, членом которой является свидетель и опубли-
ковано в сегодняшней белградской газете.
Судья Мэй: Нет. Нет. ...Это всё комментарии. Неважно, что говорят газеты.
С. Милошевич: Это говорят не газеты, это официальное заявление партии свидетеля.
87
Судья Мэй: Нет, я не разрешаю вам продолжать. Вы можете задавать вопросы сви-
детелю, а не читать, что написано в газетах. Подождите, мы посовещаемся.
(Судьи совещаются.)
Судья Мэй: Господин Милошевич, кто написал эту статью?
С. Милошевич: Ещё раз повторяю, что это не статья, она не подписана никем из
журналистов. Это публикация официального заявления партии.»
Свидетель попытался оправдаться тем, что вся партия (свидетель использует это
выражение «вся партия», так как это заявление партии!) действительно не знала о его
деятельности. Однако после замечания С. Милошевича, что и сам лидер партии, под
руководством и по поручению которого работал свидетель, опровергает его показания,
Таничу не оставалось ничего другого, как сказать, что его шеф говорит неправду.
Однако опровержения продолжались. Ряд других лиц, которых упоминал свидетель
во вчерашних показаниях также выступил в прессе и опроверг его показания. После того,
как это сделал и Ратко Маркович, бывший заместитель премьер-министра Сербии, сви-
детель впал в истерику.
«С. Милошевич: Господин Танич, каково ваше образование?
Свидетель: Я изучал экономику и философию.
С. Милошевич: Вы закончили своё образование?
Свидетель: Это не относится к тому, что решает здесь суд. Я не должен отвечать на
подобные вопросы!
Судья Мэй: Мистер Танич, есть ли какие-либо причины, по которым вы не можете
сообщить нам это?
Свидетель: Потому что я не хочу отвечать на этот вопрос.
Судья Мэй: Существуют общие вопросы. Здесь нет никакой предвзятости. Но если
есть причина того, что вы не можете сказать, закончили ли университет или нет, сообщи-
те нам об этом.
Свидетель: Конечно, у меня есть причина, почему я должен отвечать на личные
вопросы. Следующим вопросом будет «какой размер моих носков?» Я не спрашиваю
господина Милошевича, какую школу он...
Судья Мэй (перебивая): Мистер Танич, вы должны отвечать на законно поставлен-
ные вопросы, если вы не будете, мы отметим это для себя.
Свидетель: Хорошо. Я изучал экономику и философию, а о том, закончил ли я универ-
ситет, я отвечать не желаю.»
У свидетеля, конечно же, были основания не отвечать на вопрос С. Милошевича.
Через два дня С. Милошевич представит трибуналу документ, свидетельствующий, что
ещё в студенческие годы Ратомир Танич был осуждён за грабёж. Очевидно, что его
студенчество закончилось этим знаменательным событием.
Поступление опровержений продолжалось. Удивительно, как этот фальшивый свиде-
тель сумел наврать в отношении такого большого количества людей. После того, как
трибунал не принял заявления партии Новая Демократия, напечатанное в газете, лидер
партии Михайлович выступил по телевидению и повторил в ещё более резких выражени-
ях, что Танич не принимал никакого участия в тех событиях, о которых свидетельствует.
Аналогичные выступления сделали и вице-президент партии Н. Селескович и небезызве-
88
стный «борец за демократию» Вук Драшкович. Слободан Милошевич передал суду все
эти видеоплёнки в качестве доказательств, но суд, как всегда, отказался принять эти
доказательства. Все опровержения поступили от политических противников, если не ска-
зать врагов, С. Милошевича (одни Вук Драшкович и Душан Михайлович, ставшие, соот-
ветственно, министрами иностранных и внутренних дел нынешнего правительства Сер-
бии, выдавшего С. Милошевича в Гаагу, чего стоят!)
Позиция «свидетеля» окончательно рухнула. Он пытался в одном случае сослаться на
«не вполне верный перевод», но это у него не прошло, так как С. Милошевич блестяще знает
английский язык и доказал свидетелю, слово за словом, что перевод точный.1В конце концов,
Танич уже просто всё время повторял одно и то же: «Они все говорят неправду».
Наконец, в самом конце дня С. Милошевич представил документ, опровергающий
ещё одно «показание» Танича: о том, что Слободан Милошевич заранее знал о готовя-
щейся бомбардировке здания телевидения Сербии. С. Милошевич представил трибуналу
документ, составленный Министерством внутренних дел Сербии для Белградского суда,
в котором сообщается, что никакой предварительной информации о готовящейся бомбар-
дировке не было. Это был единственный документ, представленный обвиняемым, кото-
рый был принят трибуналом в качестве доказательства!
Свидетель Аднан Меровчи
23, 24 мая и 28 августа 2002 года
Редчайшим случаем в практике трибунала стал повторный вызов свидетеля. При этом
следует отделять случаи, когда свидетель даёт показания с разрывом во времени, и когда
его вызывают повторно. Первый случай - довольно частое явление. Причём, очевидно, это
делается для усложнения защиты. Представьте себе, что сегодня свидетель даёт основные
показания, а возможность перекрёстного допроса представляется через месяц или через
два. А теперь представьте, что такая ситуация складывается не с одним, а со многими
свидетелями. Например, свидетель Анте Маркович прервал свои показания на... 3 месяца!
Случай с повторным вызовом свидетеля стал одним из уникальных на процессе.
Такой процедуре подвергся ближайший помощник «президента Косово» И. Руговы Аднан
Меровчи. Но начнём по порядку.
Первоначально свидетель Меровчи предстал для дачи показаний 23 и 24 мая 2002 года.
Аднан Меровчи. Родился в районе Бичу три, Косово. По про-
фессии инженер-электротехник. После окончания профессио-
нального образования в 1981 году начал работу в Ассоцииро-
ванном Банке Косово в Приштине. В 1990 году был уволен с
работы, по его утверждениям, за политическую деятельность.
С момента создания партии Демократическая Лига Косово
стал её активным членом. Являлся личным секретарём «пре-
зидента Косово» Ибрагима Руговы.
1 Вообще, находясь в зале суда, было интересно и удивительно наблюдать, как этот человек успевает следить за
всем. Так, я был свидетелем того, как Слободан Милошевич, проводя перекрёстный допрос свидетеля, говорившего
на сербском языке, успевал проверять верность того перевода, который давался для суда и для публики на
английском языке, и постоянно делал поправки неточного перевода. А во время показаний свидетеля И. Руговы
С. Милошевич делал поправки неправильного перевода даже на албанский язык!
89
Следует сказать, что показания А. Меровчи были мало связаны с непосредствен-
ными обвинениями против С. Милошевича. Основная часть его показаний касалась
так называемых «чрезвычайных мер», введённых в Косово в 1989 году. Свидетель
посвятил много времени рассказам, как он лишился работы, как увольнялись в массо-
вом порядке с работы албанцы, и как оказывалась протекция сербам. Однако хорошо
известно, что введение чрезвычайных мер было осуществлено не С. Милошевичем,
и даже не Сербией, а Президиумом Югославии (СФРЮ) во главе с Райфом Диздаре-
вичем. Что касается идефикс прокуратуры о том, что С. Милошевич обладал де-
факто властью над всем и всеми и в СФРЮ, и СРЮ, и в Сербии, то доказательств
этого как раз представлено и не было. Подобная картина «свидетельствования» харак-
терна не только для А. Меровчи, но и для большинства других свидетелей. Не имея
реальных аргументов, прокуратура и её свидетели часами рассуждают о событиях, к
которым С. Милошевич не имел никакого отношения. На фоне этого постоянные жа-
лобы прокуратуры на то, что ей урезают время и не дают представить всех важней-
ших свидетелей, ещё раз доказывает, что эти жалобы не что иное, как игра на публику.
Более или менее относящимися к делу были показания А. Меровчи о событиях,
связанных с переговорами в Рамбуйе и о массовом исходе жителей Косово после
начала бомбардировок НАТО. Совершенно естественно, что эти вопросы и стали
основными на перекрёстном допросе. Ответы свидетеля на вопросы С. Милошевича
были аналогичными ответам его шефа Руговы. Он отрицал всё, что цитировал С.
Милошевич. А цитировал он официальные заявления Руговы и самого Меровчи, кото-
рые были опубликованы в средствах массовой информации и сообщениях телеграф-
ных агентств. Обобщая показания Руговы и Меровчи, данные ими в Гаагском трибу-
нале, приходится сделать вывод, что практически все их официальные заявления, пе-
реданные СМИ, не соответствовали действительности. Оба свидетеля полностью
отрицали всё, что говорили ранее в течение нескольких лет. Безусловно, такое пове-
дение должно иметь своё объяснение. И объяснение такому невероятному факту дал
сам С. Милошевич.
«С. Милошевич: Господин Меровчи, несколько минут назад вы заявили, что и вы, и
Ругова говорили всё это, чтобы «спасти свою шкуру».1
Свидетель: Да.
С. Милошевич: Разве не ясно, что сейчас своим отрицанием абсолютно всего,
что вы говорили ранее, вы опять «спасаете свою шкуру». От ОАК.»
Подобное объяснение весьма вероятно. По крайней мере другого объяснения дано
не было. Оправдания свидетеля выглядели в высшей степени неправдоподобными и его
растерянность была очевидной. Например, на вопрос С. Милошевича: «Ругова сказал,
что он хотел выехать за границу, а вы утверждаете, что он хотел остаться в Косово. Кто
из вас говорит правду?» свидетель ответил: «Мы оба». Однако факты, приведённые С.
Милошевичем дают серьёзные основания считать его версию полной потери свидетелем
памяти и абсолютного отрицания всех его предыдущих заявлений, как, действительно
«спасание шкуры».
1 Таково было выражение самого свидетеля. Таким образом, С. Милошевич только повторяет слова самого
Меровчи.
90
«С. Милошевич: У вас очень хорошее мнение об ОАК. Дайте мне прямой ответ на
вопрос: сколько членов вашей партии, более того, ближайших соратников Руговы было
убито ОАК уже после войны?1
Свидетель: Ни одного.
С. Милошевич: Позвольте напомнить вам Хакима Мери из Туричеваца, который был
убит 2 ноября 1999 года. Сейдо Кочи, член вашей партии, президент отделения партии в
городе Србица сообщил, что отделение вашей партии в Дечани, Малишево подверглось
нападению, разграблению, были убитые. Шабан Манай, президент вашей партии в горо-
де Истог, исчез 1 августа 2000 года. Соньи Гечи расстрелял семьи членов вашей партии
и близких соратников Руговы в августе 2000 года. Согласно сообщению...(Судья Мэй
прерывает.)»
Свидетель отрицал, что ОАК убивала не только сербов, но и самих албанцев.
«С. Милошевич: Вы утверждаете, что убийства ваших партийных активистов, изве-
стных членов вашей партии, были совершены не ОАК?
Свидетель: Я утверждаю, что ОАК вышла из народа, и у ОАК никогда не было пуль
для албанцев.
С. Милошевич: Вам неизвестны факты убийств албанцев со стороны ОАК в 1997,
1998,1999 годах? Вы это хотите сказать?
Судья Мэй: Свидетель отрицает это.»
Что касается повторного вызова А. Меровчи в качестве свидетеля, то причиной этого
стало его полное отрицание имеющихся фактов и, самое главное, всех его прошлых заявле-
ний. С. Милошевич попросил свидетеля подтвердить его собственные слова, которые он
произнёс на пресс-конференции о том, что массовый исход населения из Косово был вызван
бомбардировками НАТО. Свидетель сильно смутился, стал говорить, что это было «полити-
ческое телевидение», что они «воспользовались этой возможностью и задали мне несколько
вопросов», и что в связи с нехваткой времени (здесь, в трибунале!) ему нужно отвечать
быстро. В конце концов, он собрался с мыслями и заявил, что никогда не говорил этого.
На что С. Милошевич спросил:» Господин Меровчи, неужели вы утверждаете,
что не говорили этого? У меня есть видеозапись этой пресс-конференции.» В связи с
тем, что эта кассета находилась в Белграде и на её доставку потребовался бы, как
минимум один день, заседание пришлось отложить. Однако свидетель странным об-
разом не смог остаться до следующего дня заседаний. Особенно волновалась за это
прокуратура: свидетель так занят, что не сможет быть задержан так долго. Чтобы
смягчить ситуацию, прокурор Найс вызвался С. Милошевичу... помочь в доставке
кассеты из Белграда! Интересно, что странное волнение проявил и судья Мэй. Когда
свидетель через несколько месяцев прибыл и представил свою версию события, ами-
кус Б. Тапушкович задал свидетелю вопрос: «Почему вы не сообщили нам об обсто-
ятельствах, в которых вы давали интервью, в тот самый день, когда и был поднят
вопрос о вашем интервью?» Следует признать, в данной ситуации это первый вопрос,
который приходит на ум не только юристу, но любому человеку. Однако судья Мэй 2
2 С. Милошевич специально ограничивает свой вопрос периодом после войны, чтобы не допустить спекуляций,
что это было сделано «сербскими силами». После войны в Косово не осталось не только «сербских сил», но
фактически не осталось сербов вообще.
91
прерывает его: «Нет! Нет необходимости вдаваться в этот вопрос!» и заявляет, что
сегодня для вопросов Б. Тапушковича вообще нет времени.
Свидетель «смог» прибыть для дачи разъяснений только через три месяца. 28 авгу-
ста 2002 года кассета была продемонстрирована перед трибуналом. На ней, свидетель
А. Меровчи сказал много больше, чем процитировал С. Милошевич. Он не просто, зая-
вил, что массовый исход населения из Косово вызван бомбардировками НАТО. Он ска-
зал и о том, что население обеспечивается минимумом продуктов (хлеб, молоко) и т.д.
Свидетель продолжал утверждать, что всё это не соответствует действительности,
и объяснил данную ситуацию тем, что он якобы давал интервью под дулами автоматов.
«Послушайте,- говорил свидетель, - на плёнке даже слышен шум голосов, издаваемых
этими людьми». Он также попросил обратить внимание на его лицо, на котором якобы
можно заметить следы недавних страданий. С. Милошевич резонно заметил, что если
при встрече со свидетелем на следующий день после якобы перенесённых побоев, он не
заметил никаких следов и даже намёков на это, то о каких следах может идти речь, если
интервью было дано через две недели после этого. Не смог свидетель ответить на воп-
рос, почему, если с ним, действительно плохо обращались, он не использовал возмож-
ность сказать об этом самому Милошевичу, против которого он пришёл сейчас свиде-
тельствовать. А ведь свидетель встречался с Милошевичем на следующий день после
предполагаемого избиения. Свидетель попытался опровергнуть сказанное им самим же
неким, как он выразился «контр-аргументом» (получается, спор сам с собой). Почему,
патетически вопрошал А. Меровчи, бежало только албанское население? Ведь бомбар-
дировкам подвергалось не только Косово, но и, например, Воеводина. Почему население
Воеводины не бежало от бомбёжек? Смысл данного вопроса ясен: Воеводина - регион,
где проживают, в основном, сербы. Почему же бежали только албанцы, но не сербы? На
этот вопрос С. Милошевич ответил с помощью фактов: «Вы сравниваете бомбардировки
в Косово и в других частях Югославии. Известно ли вам, что Косово, занимая 10% терри-
тории страны, приняло на себя 40% натовских бомб. То есть бомбардировки Косово были
в 4 раза интенсивнее, чем бомбардировки других регионов Югославии». Более того, не-
смотря на отрицание самого факта, что из Косово бежали не только албанцы, но и сербы,
и все другие, С. Милошевич привёл официальную статистику Управления Верховного
Комиссара ООН по делам беженцев, которая зафиксировала около 100 тысяч беженцев
из Косово, которые были сербами и другими неалбанцами. Свидетелю не оставалось
ничего другого, как до конца отстаивать свою тактику отрицания: «Я не верю в эти цифры».
Как бы то ни было, самый трудный вопрос ожидал свидетеля впереди.
«С. Милошевич: Хорошо, господин Меровчи. Когда вы с Руговой выехали в Италию?
Свидетель: Пятого мая.
С. Милошевич: Итак, пятого мая вы оказались на безопасной территории. Там вам
больше некого было бояться из сербских сил.
Свидетель: Да, там мы были свободными людьми.
С. Милошевич: Почему же тогда ни 5, ни 6, ни 7, ни 10 мая, ни 10 мая следующего
года вы не рассказали, что ваше интервью было дано под дулами автоматов, что вы
говорили не то, что хотели, а то, что от вас требовали. Почему вы говорите об этом
только через три года?1
1 Обратите внимание, что свидетель не сказал об этом, даже когда этот вопрос был поднят на заседании в мае.
Только во время своего второго появления в трибунале свидетель «вспомнил» о таком чрезвычайном обстоятельстве.
92
Свидетель: Я уже сказал про ОАК...
Судья Мэй: Нет, сейчас не про ОАК. Вопрос был: «Почему вы не рассказали о том,
что вас принудили дать интервью, ранее?»
Свидетель: Интервью... Интервью... Вопрос в интервью был такой: какова главная
причина исхода населения из Косово? И я дал дипломатичный ответ. А сейчас вы спра-
шиваете меня, почему... Почему я не сказал, что интервью было дано под принуждени-
ем. Но в то время всё, что я делал, я делал... Как кто-то, кто находится под арестом. Я не
отрицаю, что я это говорил, в конечном итоге. Но вот что касается той атмосферы, в
которой давалось интервью, то тут всё ясно.»
Самое интересное, что судья Мэй был вполне удовлетворён этим ответом. Странно,
что и судья Робинсон, оказался удовлетворённым ответами свидетеля, несмотря на то,
что свидетель не ответил на его вопросы. Слободану Милошевичу даже пришлось повто-
рить свидетелю вопрос судьи Робинсона. Впрочем, это было неглавное. Используя слова
самого Меровчи, можно было действительно заключить, что «тут» уже «всё было ясно».
Свидетель Фредерик Абрахамс
3 и 4 июня 2002 года
Фредерик Крониг Абрахамс. Закончил Вашингтонский универ-
ситет, затем Отделение международных отношений Колумбий-
ского университета, специализировался по Восточной Европе. Ра-
ботал консулътанотом «Хьюман Райте Уотч». Данная организа-
ция финансируется, в основном, Дж. Соросом. В 2000-2001 годах
работал на Прокуратуру Гаагского трибунала, в том числе уча-
ствовал в подготовке обвинения против Слободана Милошевича.
Основными «доказательствами», представленными данным свидетелем, были его
отчёты, которые он делал для организации «Хьюман Райте Уотч» (далее - «ХРУ»). Дан-
ные отчёты содержат обвинения правительств Сербии и Югославии в совершении меж-
дународных преступлений. В частности, особо часто повторялись «применение силы со
стороны полиции в отношении гражданского населения» и «массовая высылка албанско-
го населения и разрушения собственности». Во время допроса своего (своего во всех
смыслах слова - и как свидетеля обвинения, и как бывшего работника трибунала) проку-
рор Дж. Найс попытался сделать особый акцент на «объективность» и «ХРУ», и самого
свидетеля. Так, прокурор и свидетель утверждали, что «ХРУ» была настроена критичес-
ки к бомбардировкам НАТО Югославии в 1999 году. Это, по их мнению, являлось абсо-
лютным доказательством беспристрастности организации. Мы ещё подробнее рассмот-
рим этот вопрос ниже, но уже сейчас необходимо обратить внимание на то, как «ХРУ»
называет агрессию НАТО. В лучшем случае - «бомбардировки», а чаще всего - «воз-
душная кампания». Почему же не «агрессия», ведь согласно Резолюции Генеральной
Ассамблеи ООН «Определение агрессии» действия НАТО без сомнения подпадают под
её действие? Во время перекрёстного допроса свидетель пытался уйти от ответов на ряд
вопросов С. Милошевича, утверждая, что он не юрист и не может давать правовую ква-
лификацию тех или иных действий. Это, впрочем, не мешало ему давать такую квалифи-
93
кацию против правительства Югославии. Подобное же наблюдаем и в действиях самой
организации «ХРУ»: она «воздерживается» от юридического определения преступных
действий НАТО, но не воздерживается от составления обвинительного заключения о
нарушениях международного права, якобы, совершённых правительством Югославии.
Свидетель утверждал, что все отчёты, которые составляла «ХРУ», в обязательном
порядке направлялись соответствующим представителям властей, в том числе и лично
С. Милошевичу. Прокурор Найс уделил особое внимание так называемому «инциденту в
Дрине». Свидетель утверждал, что это был переломный момент. Именно тогда, по сло-
вам свидетеля, и произошла радикализация албанского населения и массовый рост попу-
лярности ОАК. Свидетель, по существу, выступил адвокатом ОАК. По его словам, «пос-
ле инцидента в Дренице, я уверен, мирного решения уже невозможно было достичь».
Не менее важным было участие «ХРУ» в подготовке общественного мнения и по
событиям в Рачаке. Однако этот эпизод не занял много времени, ибо свидетель лично не
участвовал в данном деле.
В связи с тем, что отчёты Абрахамса составлялись на основе вторичных сведений,
опросов и т. д., главным было не доказать истинность представляемых сведений, ибо это
было невозможно, а создать впечатление добросовестности и беспристрастности «ХРУ»
и её сотрудников. Для этой цели прокурор Найс особо отметил тот факт, что «ХРУ» сооб-
щала и о преступлениях против сербов.
«Прокурор Найс: Когда был опубликован ваш доклад «Плохое обращение1 с сербами
и цыганами в Новом Косово»?2
Свидетель: Немедленно после окончания бомбардировок Косово «ХРУ» направила
свою миссию и опубликовала ряд отчётов о фактах плохого обращения в отношении неал-
банского населения, которое являлось местью. Были избиения, изгнание, поджоги...
Прокурор Найс: Очень хорошо. (!!! - Прим, авт.)
Свидетель: ...и убийства. И убийства.»
Вот как хорошо получается у этих господ: убийства и изгнание - это «плохое обраще-
ние». Впрочем, для мистера Найса это даже оказалось «очень хорошо».
Из всех возможных вариантов перекрёстного допроса наиболее эффективным в
данном случае был бы метод сомнения в способности свидетеля давать подобные
показания. Конечно, Слободан Милошевич выбрал именно этот метод. Во-первых, он
поставил под сомнение беспристрастность и «ХРУ», и свидетеля. (Хотя, если быть
точным, они сделали это сами.) Совсем не клеится с беспристрастностью участие
свидетеля в подготовке обвинения Гаагского трибунала против С. Милошевича. И
хотя, Ф. Абрахамс отрицал, что он участвовал в подготовке именно обвинения (он
говорил «я только собирал факты»), С. Милошевич опроверг это, показав практичес-
ки идентичные фразы в тексте его письменных показаний и в обвинении против него.
Во-вторых, были опровергнуты как неприемлемые методы и выводы отчётов,
писавшихся Абрахамсом. Ни один из фактов, которые приводятся свидетелем, не
были получены от непосредственных свидетелей. Даже если бы эти отчёты состав-
лялись по показаниям непосредственных свидетелей, то и в этом случае это были бы
1 Обратите внимание: не «преступления», а «плохое обращение».
2 Как вам нравится новое название Косово, данное ему «ХРУ»?
94
вторичные показания, потому что о них бы свидетельствовало второе лицо (в данном
случае - Ф. Абрахамс). Но подчеркнём особо: в отчётах Абрахамса не было сведе-
ний, полученных от непосредственных свидетелей. Это уже показания из третьих рук,
что, откровенно говоря, немыслимо в качестве доказательств на уголовном процес-
се. Более того, данная информация служила для Абрахамса и «ХРУ» основанием для
весьма чётких и однозначных выводов: «полиция и армия, а также правительства
Сербии и Югославии являются преступниками».1 На многочисленные вопросы С.
Милошевича на основе каких фактов Абрахамс делал такие выводы, свидетель толь-
ко отвечал, что это было «то, что мы видели», «результаты наших наблюдений», «наши
отчёты» и тому подобное. В конце концов, С. Милошевич пытается поставить точку
в этом вопросе:
«С. Милошевич: Я пытаюсь понять, на основе каких конкретных доказательств, без
получения информации от непосредственных свидетелей всех этих событий, вы делали
вывод о том, что преступления совершались именно полицией Сербии?
Свидетель: Те факты, которые мы имели, привели нас к такому заключению.
С. Милошевич: Но я не могу установить ни одного факта, так как вы разговари-
вали только с лицами, не являвшимися непосредственными свидетелями, но, тем не
менее, вы считаете себя вправе делать заключения.»
Анализируя отчёты свидетеля, С. Милошевич устанавливает также, что метода-
ми Абрахамса являются подтасовки и пристрастное представление информации. Так, в
отчёте о событиях в Ораховаце Абрахамс написал, что было «убито 45 албанцев и 40
сербов исчезло». Здесь, в этой фразе, Абрахамс умудрился использовать два уровня
лжи. Во-первых, он умолчал, что 45 убитых албанцев были погибшими во время боя,
вооружёнными боевиками ОАК (хотя, на перекрёстном допросе он признал это), а 40
«исчезнувших» сербов были гражданскими лицами, жителями этой деревни, убитыми
этими боевиками. Тем не менее, он приводит эти данные вместе, не проводя никакой
разницы! Что касается второй лжи, думаю, о ней не стоит особо и говорить, ибо она
бросается в глаза каждому: албанцы - «убиты», а сербы - «исчезли».2
Шаг за шагом, требуя от свидетеля предствить конкретную методику, по которой
составлялись «беспристрастные» отчёты, С. Милошевич заставляет свидетеля при-
знать, что фактически, другого метода, кроме догадок, не было.
«С. Милошевич: Таким образом, ваши утверждения строятся, как я понимаю, на
следующей логике: если были убиты албанцы - значит, их могли убить только сербы.
Такова ваша, как бы её назвать... методология. А теперь скажите: известно ли вам,
сколько албанских террористов ОАК убило своих же соотечественников албанцев
только в период с 1998 по 1999 годы?»
1 Ещё в те времена, когда даже сам Гаагский трибунал не заикался об обвинении против С. Милошевича,
свидетель Ф. Абрахамс обращался к правительству США со словами, что «подготовка уголовного обвинения
против С. Милошевича является главным приоритетом (!) внешней политики США».
2 Кстати, на перекрёстном допросе свидетель вынужден был признать, что «скорее всего» эти люди погибли...
Между прочим, бывший главный прокурор Гаагского трибунала Луиза Арбур однажды, на вопрос о том,
почему производятся эксгумации массовых захоронений только боснийцев и хорватов, но не сербов, она
ответила: «У меня нет на это денег!». В 2004 году бывший прокурор Луиза Арбур была назначена Верховным
Комиссаром ООН по правам человека.
95
Вы думаете, уважаемый читатель, что свидетель сказал, что он не знает? Ничего
подобного! Он заявил, что имеет такую информацию, но объяснил «уважаемому суду»,
что такие убийства совершались членами ОАК в отношении «албанцев, сотрудничаю-
щих с сербскими властями»! Воистину поражаешься не тому, что эти люди так думают.
Для сотрудника Гаагского трибунала эта логика, как мне пришлось очень скоро понять,
вполне нормальна. Удивляешься тому, что они это заявляют открыто! Эти «специалис-
ты» оправдывают убийства террористами тех людей, которые «сотрудничают» с прави-
тельством той страны, в которой они живут! Хотя перекрёстный допрос ещё продолжался
некоторое время после этого, мы поставим точку в рассказе о показаниях Ф. Абрахамса
здесь. Дальнейшее «исследование» его «показаний», в общем-то, уже не имеет смысла.
Впрочем, стоит привести последние слова, которыми закончилось то заседание трибунала.
«Судья Мэй: Господин Абрахамс, дача ваших показаний закончена. Благодарим
вас за то, что вы пришли в Международный трибунал и помогли нам.
С. Милошевич: Господин Мэй, у меня возражение!
Судья Мэй: Ну что у вас? Только быстро.
С. Милошевич: Вы не дали мне возможности сделать возражение против приня-
тия в качестве доказательств все эти бумаги. Они не более, чем простые публикации,
ничего не доказывающие. Сейчас я возражаю против принятия в качестве доказа-
тельств все эти фотографии. Они просто не могут быть доказательствами, так как не
обладают никакой доказательственной ценностью. Никто не может аутентифициро-
вать их, никто не может доказать, кто эти люди, являются ли они вообще гражданами
Югославии, что это за тела, кто убил их. Свидетель не находился в Ореховаце, когда
там произошла битва, не был он ни в Преказе в марте 1998 года, ни в Рачаке в январе
1999 года, ни в Ликошане или Шерезе в те дни, о которых он тут говорил, не был он ни
в Суха Река, ни в Горнье Обринье, когда произошли те события, о которых он «свиде-
тельствовал»...
Судья Мэй: Я прерываю вас здесь. Мы принимаем его отчёт. Мы принимаем его
фотографии. (...) Объявляется перерыв. Господин Абрахамс, как я уже сказал, спаси-
бо вам за ваши показания.»
* * *
Размышляя над тем, что происходило за эти два дня в Гаагском трибунале, осо-
бо следует рассмотреть вопрос о сути и деятельности так называемых международ-
ных неправительственных организаций и, в частности, организации «Хьюман Райте
Уотч».
Действительно, организация «Хьюман Райте Уотч» весьма известная, и людьми,
не особо вникающими в её деятельность, почитающаяся за независимую и бесприс-
трастную. Однако некоторые аспекты её деятельности вызывают подозрения об её
участии в серьёзных преступлениях.
Если внимательно и регулярно изучать ежегодные отчёты «ХРУ» в течение зна-
чительного периода, невозможно не заметить, что данная организация вполне осоз-
нанно нагнетает страсти в том или ином регионе мира перед интервенцией Запада в
этот регион. Проблема нарушения прав человека (а эта проблема существует в лю-
бом государстве) используется как отработанный приём для организации провока-
ций. ХРУ сыграла свою провокаторскую роль не один раз, а её роль в югославском
конфликте вообще беспрецедентна.
96
Во время своих показаний свидетель Ф. Абрахамс представил в качестве дока-
зательства письмо «ХРУ» о правах человека в Югославии, направленное С. Милоше-
вичу и Б. Аджичу в 1992 году. Это письмо является классическим примером прово-
кации и пропаганды. Во-первых, «ХРУ» сознательно вводит в заблуждение любого,
кто читает письмо (это было публичное письмо, специально рассчитанное на пропа-
гандистский эффект), тем, что направила его президенту одной республики1 и началь-
нику Генерального штаба армии другого государства2. Во-вторых, уже в самом нача-
ле письма «ХРУ» обвиняет правительство Сербии и армию Югославии.3
Следует сразу сказать, что деятельность данной организации (как, впрочем, и мно-
гих других международных неправительственных организаций; в данном случае гово-
рить только о «ХРУ» было бы несправедливо4) имеет два уровня деятельности: офици-
альный и неофициальный. Официальный уровень (наблюдение за соблюдением обеспече-
ния прав человека в разных странах и сообщение о имеющихся нарушениях) обеспечива-
ет организации позитивную общественную репутацию и авторитет. Второй уровень деятель-
ности трудно установить на первый взгляд, но он становится абсолютно очевидным при
внимательном анализе работы организации в контексте международных событий в тече-
ние определённого периода времени. Трудно отрицать, что деятельность «ХРУ» и других
подобных ей организаций обеспечивает создание соответствующего международного
общественного мнения для совершения странами Запада преступлений против целого
ряда государств. Достаточно сомнительно, чтобы такая цель, как информирование пра-
вительств о происходящих в их собственных странах событиях, была бы серьёзной. То
же можно сказать и об информировании правительств других государств. Правительства
получают гораздо полную и точную информацию с помощью своих органов безопасности
и разведок. Впрочем, весьма вероятно, что под видом сотрудников данных организаций
работают и профессиональные разведчики. Это доказывается тем «странным» фактом,
что бомбардировкам и другим формам военной интервенции обычно подвергаются те
места, на которые до этого были допущены представители «гуманитарных» организаций
для оказания помощи, мониторингу выполнения соглашений и т. и. Однако если о данной
стороне деятельности можно говорить лишь как о вероятной, то прямое участие «Хьюман
Райте Уотч» в обеспечении соответствующего общественного мнения для организации
агрессии НАТО против Югославии очевидно. Более того, эта организация не постесня-
лась продолжить своё дело. Она участвовала также в обеспечении общественного мне-
ния для сокрытия реальных преступников и освобождения их от уголовной ответственности.
Мы уже имели возможность убедиться в том, что отчёты «ХРУ», написанные Ф.
Абрахамсом, составлялись с использованием подтасовок и натяжек, дискриминацион-
ного подхода, умалчивания определённой информации, а иногда и фабрикации неких «вы-
1 С. Милошевич занимал в это время пост президента Сербии.
2 Б. Аджич являлся начальником генштаба армии Югославии.
3 Текст письма см.: War Crimes in Bosnia-Hercegovina, Human Rights Watch. - New York, 1992. - P. 274-309.
4 Другая, казалось бы, столь авторитетная организация по защите прав человека, как «Международная амнистия»
также проявила себя во время югославского конфликта не соответствующим своему статусу образом. Известна
инструкция, данная руководством МА своим сотрудникам отвечать на вопрос о позиции организации в отношении
военного вмешательства в Боснию. Эта инструкция устанавливала запрет рядовым сотрудникам вообще отвечать
на такой вопрос, ссылаясь на то, что контакты с прессой являются прерогативой уполномоченных на то лиц.
Если же уйти от ответа невозможно, следовало отвечать, что МА «не занимает позиции ни за, ни против
военного вмешательства». (См. подробнее: М. Collon. Poker menteur, ЕРО. - Bruxelles, 1998. - Р. 323.
97
водов», не основанных на фактах. В этой связи весьма показателен, например, такой
факт. После начала бомбёжек НАТО Югославии «ХРУ» немедленно направила туда
свою миссию для выяснения преступлений сербов против албанцев! Не для выяснения
последствий бомбёжек гражданских объектов1 и населения. То же самое можно ска-
зать и о деятельности «ХРУ» по обелению настоящих преступников. Посмотрим, что
же было сделано «ХРУ» в отношении агрессии НАТО против Югославии. Действи-
тельно, данная организация опубликовала ряд отчётов о последствиях агрессии для
гражданского населения. Правда, как вы уже знаете, агрессия была названа «воздуш-
ной операцией». Фальсификация самого действия была, конечно, не случайной. (Вы по-
мните, как убийства назывались в отчётах «ХРУ» «исчезновениями», а преступления -
«плохим обращением».) Следует признать, что тактика, выбранная «ХРУ» (или её хозя-
евами), была действительно наилучшей. Разрушения и убийства гражданского населе-
ния скрыть было невозможно. Их видел весь мир. Поэтому была поставлена другая
задача: доказать отсутствие состава преступления в данных действиях. Что и было
сделано. Была придумана глумливая формулировка: «НАТО совершило нарушения меж-
дународного гуманитарного права, но не совершило военных преступлений».
Слабо, господа из «ХРУ»! Слабо и неубедительно. Однако самое страшное, что
данная «аргументация» - преступная. Нет ничего более позорного для международ-
ной организации по защите прав человека, чем её участие в международном преступ-
лении. Напомним, что соучастие - есть форма участия. И соучастие «ХРУ» в органи-
зации и сокрытии следов международного преступления очевидно.
Свидетель Шукри Буджа
5 и 6 июня 2002 года
Буджа, Шукри, 36 лет. Командир ОАК в Рачаке. Командовал
Неродимской операционной зоной. Во время волнений в Косово в
1989 году за совершение преступления был приговорён к 13 го-
дам лишения свободы. По заданию руководства ОАК организо-
вал боевые отряды ОАК в районах Штимле, Ферезай, Качаник,
Малишево и ряде других. Занимался перевозкой оружия из Алба-
нии в Косово.
Во время допроса прокурором Найсом свидетель Ш. Буджа дал показания о струк-
туре и деятельности ОАК, а также о событиях в Рачаке. Свидетель показал, что ОАК
получала оружие из самых разных стран, включая Чехословакию, Сербию и «другие до-
ступные нам источники».
Район деревни Рачак входил в зону командования свидетеля, поэтому основная
часть вопросов была посвящена событиям конца 1998 - начала 1999 года в Рачаке.
Свидетель показал, что данная зона имела для ОАК исключительное значение. Не
случайно в конце 1998 года там начали строиться мощные укрепления. Согласно ут-
верждениям Буджи в зоне Рачака находилось «47 солдат, включая поваров и другой
1 Здесь следует, впрочем, отметить, что все бомбардировки всех видов объектов в Югославии, как гражданских,
так и военных, являлись незаконными и преступными.
98
вспомогательный персонал этого рода». К моменту начала «инцидента» солдаты ОАК
находились в двух местах: в траншеях и на базе. Рано утром сербские силы начали
атаку, была поднята тревога, и солдаты стали уходить с базы. В это время было
убито десять солдат ОАК. Позднее сербские силы взяли позиции, занимавшиеся ОАК.
Бой продолжался практически целый день. Свидетель утверждал, что были убиты и
гражданские лица, однако их тела не забрали с поля боя, так как «был приказ заби-
рать только тела членов ОАК».
Ш. Буджа заявил, что вечером 15 января после ухода из деревни её жителей они
«случайно» узнали об убийстве, которое там произошло. Однако это была непрове-
ренная информация, больше похожая на слухи. На вопрос прокурора почему свиде-
тель и его люди не пошли в деревню, свидетель ответил, что ночью 15 января это
было невозможно из-за того, что было «очень много снега» и «кромешная тьма».
Поэтому приняли решение пойти туда на следующее утро, «когда прибудут члены
миссии КВМ».
Затем прокурор Найс продемонстрировал несколько видеозаписей. На одной из плё-
нок с помощью свидетеля он устанавливает, что среди тел погибших нет тел членов
ОАК. На другой плёнке демонстрируется Буджа, делающий заявление: «Вот оно, лицо
врага, сербских убийц». Свидетель также «прокомментировал» видеозапись, сделанную
сербскими органами, на которой, по утверждению свидетеля, было «слишком много ору-
жия для девяти человек».
Во время перекрёстного допроса С. Милошевич показал, что свидетель начал свои
показания со лжи и умолчаний правды. В первую очередь, это касалось собственно личности
свидетеля. С. Милошевич доказывает, что свидетель не говорит правду, утверждая, что
он «получил 13 лет тюрьмы за участие в мирных демонстрациях». Устанавливается, что
Буджа провёл в тюрьме не 13 лет, а 4 года, и не за «мирную демонстрацию», а за нападе-
ние на полицейский патруль. Интересна была реакция судьи Мэя, который, недовольный
развитием событий заявил: «Свидетель уже дал свой ответ», и «надо двигаться дальше».
При выяснении конкретных задач и роли свидетеля как члена OAK, С. Милошевич
устанавливает, что главной его задачей было рекрутирование косовских албанцев для
войны. Свидетель признал, что в марте 1998 года его задачей было именно рекрутирова-
ние и именно для войны. Другими обязанностями свидетеля Буджи были перевозка ору-
жия из Албании и проведение военных операций.
«С. Милошевич: Сколько человек вы убили во время военных операций с марта по
май 1998 года?
Свидетель: Я не могу сказать, сколько людей я убил, потому что мы воевали на
линии фронта, но те, в кого я целился, они, без сомнения, падали. Но я не знаю, умерли они
или нет. А те, в кого я не целился, они не умерли. Те же, на ком я тренировал точность
моего глаза, были сербскими полицейскими и членами паравоенных групп.
С. Милошевич: Так сколько же людей вы убили?
Судья Мэй: Он только что ответил. Он ответил, что не может сказать.
С. Милошевич: Очень хорошо. Очень хорошо, господин Мэй. Мы ещё вернёмся к
этому. Я имею в виду, что вы вмешиваетесь подобным образом. (К свидетелю): Верно
ли, что в 1993 году ОАК приняла решение, что вся территории Сербии и Македонии,
включая Косово и часть Черногории, должна быть разделена на зоны, и все они были
объявлены албанскими территориями, которые должны быть освобождены?
99
Свидетель: Политическое решение об этом было принято в 1993 году, когда ОАК
была создана для освобождения оккупированных албанских территорий. Эти территории
включают территории Македонии, находящиеся под властью Сербии и Черногории. За
этим последовали военные решения о разделении этих территорий на зоны. Первой опера-
ционной зоной было Косово, второй - Македония и так далее. Так всё начиналось. Но в
ответ на деятельность международных сил Генеральный штаб ОАК принял решение скон-
центрироваться на освобождении территории Косово.»
Важным вопросом стало выяснение тактики OAK. С. Милошевич показал, что
тактикой ОАК был обман жителей деревень, которым говорилось, что они должны
покинуть свои дома в связи с якобы надвигающейся угрозой. После этого ОАК про-
водила фортификацию деревни и совершала атаки на армию и полицию, представив
потом всё как нападение на мирную деревню и гражданское население. Свидетель
признал также, что ОАК использовала прекращение огня для перевооружения и тре-
нировки своих бойцов для новых боёв. И этот факт имеет очень важное значение,
особенно в связи с деятельностью миссии КВМ, которая фактически способствовала
восстановлению почти уничтоженной ОАК. Факт этот настолько важный, что С. Ми-
лошевич просит свидетеля повторно подтвердить его, что свидетель и сделал.
С. Милошевич вскрывает ряд противоречий в показаниях свидетеля Буджи. В этой
связи интересно показать реакцию судьи Мэя, который всем своим существом демонст-
рировал отсутствие для него значимости этих фактов. Понятно, что таким поведением
Мэй пытался принизить значение перекрёстного допроса С. Милошевича, однако только
лишний раз продемонстрировал свой непрофессионализм.
«С. Милошевич: Я спросил вас, каково было реальное количество ваших солдат в
решающее время, и вы ответили, что их было 1400. Теперь же вы отказываетесь от
этого. Раз так, идём дальше. Верно ли, что на территории около Рачака у вас были земля-
ные укрепления и траншеи?
Свидетель: Это неверно, что я сказал 1400. То, что я сказал, это что было около
тысячи солдат во всей зоне. Да, мы имели и укрепления и траншеи, и не только на высо-
тах около Рачака, но и на других позициях: в Петрово, Ежерц и т. д.
С. Милошевич: Опять вы утверждаете, что во всей зоне вы имели тысячу человек.
Однако в последнем предложении на странице 6 ваших письменных показаний вы говори-
те, что во всей зоне вы имели 1400 человек.
Судья Мэй: Он уже сказал об этом. Задавайте другой вопрос.»
Следующим важнейшим вопросом стало выяснение того, каким оружием обладала ОАК.
«С. Милошевич: Верно ли, что ваши солдаты имели автоматическое оружие и мино-
мёты? Вы говорите, что имелись автоматы 7,9 мм, тяжёлые противоздушные орудия
12,7 мм, миномёты 60-го калибра, говоря о зоне Пастрик, вы говорили о миномётах 120
мм. Верно ли это?
Свидетель: Нет это неверно. В моих показаниях я сказал, что в Неродиме мы имели
миномёты 500 мм, автоматы 12,7, миномёты 60 мм, а в районе Пастрик у нас было
оружие 120 мм, и это оружие мы получили перед самым концом войны.
С. Милошевич: Мне непонятна разница между тем, что сказал я, и тем, что сказали
вы. В ваших показаниях на странице 7 говорится: «Солдаты имели...»
100
Судья Мэй (прерывает): Мы не будем опять заниматься этим. Мы получили ответ.
Мы можем это прочитать сами.
С. Милошевич: Конечно, вы можете прочитать это сами. Мне бы хотелось привлечь
ваше внимание к тому, что это тот вопрос, о котором свидетель сам говорит в своих
письменных показаниях.»
Следует подчеркнуть, что установление видов оружия, находящегося на вооружении
ОАК имеет принципиальное значение не только в контексте показаний свидетеля, но и для
всего процесса в целом. Ряд свидетелей из ОАК ранее вообще отрицали наличие у них
оружия или сводили его к обычным ружьям. Например, ранее, свидетель Б. Авдиу, также
участвовавший в боевых действиях в районе Рачака, утверждал, что бойцы ОАК имели
только охотничьи ружья.
Свидетель был неоднократно пойман на лжи. Так, предварительно заставив свиде-
теля признать, что некий Мехмет Мустафа являлся членом OAK, С. Милошевич демон-
стрирует, что его имя включено в список погибших гражданских лиц. Свидетель попы-
тался объяснить сей факт тем, что это, дескать, другой Мустафа. Не тот, «который нуж-
но», Мустафа. Однако этот факт стал не последним, где наблюдались, мягко говоря, не-
совпадения.
Рассматривая непосредственно события в Рачаке, было установлено, что Буджа и
его подразделение сказали жителям Рачака покинуть дома в «связи с надвигающейся
опасностью». Таким образом, С. Милошевич подчеркнул тот факт, что большинство жи-
телей покинуло деревню, было установлено также, что 14 января ОАК объявила состоя-
ние повышенной боеготовности «в связи с перемещением сербских сил».
«С. Милошевич: Разве не ясно из всего того, что только что было сказано, что для
вас не было никакой неожиданности в начале столкновения. Вы сами утверждаете, что у
вас имелась база в Рачаке, что вы убили полицейского. Из ваших ответов ясно, что вы
ожидали столкновения.
Свидетель: Для нас это не было неожиданностью.
(...)
С. Милошевич: Огонь был открыт утром 15 января между 6 и 7 часами утра?
Свидетель: Состояние повышенной боеготовности было не только 14 января, но и
предыдущие три дня, во время которых продолжались ночные обстрелы. И в своих пись-
менных показаниях я говорю об этом.
Судья Квон: Господин Буджа, но в своих письменных показаниях вы не упоминаете
об обстрелах в то время. Вы говорите об объявлении повышенной боеготовности только
в связи с начавшимся передвижением сербских сил, не так ли?
Свидетель: Я не знаю, о каком параграфе моих показаний вы говорите. Но я должен
сказать, что 4 или 5 дней до убийства в Рачаке были обстрелы по ночам. Они были
спорадическими. Это заставило нас принять решение о повышенной боеготовности. Я
описал в своих показаниях, что обстрелы происходили ночью, поэтому они не могли быть
проверены наблюдателями.
Судья Квон: Достаточно. Спасибо. Продолжайте.»
«С. Милошевич: Теперь рассмотрим, что произошло во время самого сражения
около Рачака. На вопрос господина Найса, кто первым открыл огонь, вы ответили,
что это были сербские силы. Однако вы противоречите своим собственным показа-
101
ниям. Очевидно, что это неправда, что сербские силы открыли огонь первыми. На
странице 12 вы говорите...
Судья Мэй (отключает микрофон): Вместо того, чтобы комментировать действия
прокуратуры, мы слышим, что ваш вопрос продолжается больше минуты. В чём заклю-
чается этот вопрос?
С. Милошевич: В ваших показаниях на странице 12, параграф 2, говорится: «Ночью
сербы подошли к нашим позициям бесшумно, мы выпустили три снаряда по сербам...»
Таким образом, согласно вашим письменным показаниям, именно ОАК открыта огонь
первой для того, чтобы предупредить других своих бойцов. Верно? Если бы была стрель-
ба до этого, если бы наши силы открыли огонь первыми, тогда, я полагаю, ваши солдаты
были более существенно предупреждены этим огнём и не было бы необходимости пре-
дупреждать их дополнительно. Разве не так?»
Буджа растерян, не знает как ответить на этот вопрос, начинает, уже в который раз,
искать соответствующий параграф в своих показаниях. Интересно, что в этих поисках
ему помогают все: и прокурор Найс, и Мэй, и Квон. Каждый предлагает ему посмотреть
то на одну, то на другую страницу. Очевидно, что эти длинные поиски не были необходи-
мыми. Ответить на этот вопрос можно было бы и не глядя на «соответствующий пара-
граф» своих собственных показаний. Ясно, что свидетель тянул время.
После того, как нужная страница через несколько минут была найдена:
«С. Милошевич: Вы говорите, что сербы подошли к деревне бесшумно, без единого
выстрела. Ваши люди почувствовали, что что-то не так и первыми открыли огонь из
тяжёлого оружия. Прокурор Найс спросил вас, а вы ответили, что сербы первыми откры-
ли огонь. И это ложь, потому что это вы первыми открыли огонь. И это вытекает из
ваших собственных письменных показаний. Верно ли это?
Свидетель: Нет, это не верно. Я могу объяснить, если вы хотите.
Судья Мэй: Да, да, объясните, пожалуйста.
Свидетель: Мы не знали, когда начнётся сербская операция. Но после проведённого
анализа стало ясно, что операция началась намного раньше, когда были услышаны выст-
релы. Операция сербских сил за нашими позициями началась до того, как раздались вы-
стрелы. Между 6 и 7 часами утра сербские силы расположились за нашим укреплением
и начали обстрел, чтобы спровоцировать ответный огонь. Укрепления ответили на прово-
кацию коротким выстрелом. После этого сербские силы определили, где находятся ук-
репления и уничтожили их. Мы дали сигнал для предупреждения, и наши солдаты стали
покидать базу. (...)»
Как видим, объяснение абсолютно неудовлетворительное. Оно на самом деле не
только не объясняет противоречия, но и усугубляет его. (Начался бой, и после этого «мы
дали предупредительный сигнал выстрелом».)
Интересно, что после судьи Квона, и судья Робинсон обращает внимание на то, что
свидетель говорит то, о чём он не говорил в своих письменных показаниях.
«Судья Робинсон: Господин Буджа, это не согласуется с тем, о чём вы говорите в
своих письменных показаниях. В своих письменных показаниях вы не упоминаете, что
сербские силы были расположены за укреплениями, которые открыли огонь для провоци-
рования ответного огня из укреплений. Вы говорите об этом сейчас в первый раз. Почему?»
102
Свидетель даёт замечательный ответ: «Нет, я об этом где-то (!) сказал».
Во время установления отдельных фактов и общего хода боя, свидетель продол-
жал уклоняться от ответов на простые вопросы, отвечая «Я не могу найти этот пара-
граф». Это происходило слишком часто, чтобы в конечном итоге можно было пове-
рить, что это были его собственные показания. Тем не менее, С. Милошевич уста-
навливает, что общий ход событий в целом совпадает с описанием, данным другим
свидетелем - Агроном Мехмети, за исключением одного факта. Этот факт заключа-
ется в том, что все указанные лица были названы тем свидетелем как гражданские
лица, а свидетель Буджа называет их как членов ОАК.
В связи с тем, что прокуратура трибунала рассматривает отчёт полиции Сербии
о событиях в Рачаке как «пример лживой информации» (выражение прокурора Най-
са), С. Милошевич, задавая вопросы свидетелю Будже, подтверждает точность не-
которой информации, содержащейся в этом отчёте, в частности, о применении конк-
ретных видов оружия со стороны ОАК во время столкновения с полицейским подраз-
делением. Опять-таки привлекает внимание позиция судьи Мэя. Во время представ-
ления С. Милошевичем отчёта полиции о событиях в Рачаке судья Мэй прервал его и
задал вопрос свидетелю: «Есть ли здесь хоть одно слово правды?»
Что касается обвинения в том, что в Рачаке были убиты старики и дети, С. Ми-
лошевич показывает, что среди членов ОАК были лица старше 60 лет. Кроме того, в
письменных показаниях самого свидетеля о том, имеется информация, как во время
боя случайной пулей была убита 12-летняя девочка, которая бежала под перекрёст-
ным огнём.
Показания свидетеля длились два дня. К концу второго дня свидетель стал не
только говорить то, что не содержалось или противоречило его письменным показа-
ниям, но и тому, что он говорил вчера, и даже утром этого же дня. Так, например, это
касалось утверждения свидетеля, что отдельные члены ОАК униформу не носили
(вечер второго дня показаний) и утверждения, что в ОАК униформу носили все (ве-
чер предыдущего дня показаний).
Любопытным было выяснение вопроса о том, знал ли свидетель Буджа то, что
произошло в Рачаке.
«С. Милошевич: В тот вечер ваш представитель Фихми Муйота встретился с
миссией КВМ в Петрово и проинформировал их обо всём.
Свидетель: Он передал информацию, касающуюся наших солдат, потому в то
время мы не знали о том, что произошло в Рачаке.
С. Милошевич: Но вчера вы утверждали, что у вас была информация, но вы не
хотели пойти в деревню. Это то, что вы сказали вчера. Но вы не пошли в деревню, так
как ждали прибытия Уолкера. Верно это?
Свидетель: Мы получили информацию об убийстве гражданских лиц в Рачаке от
спасшихся жителей. Мы решили проверить её на следующий день. Я не сказал, что
мы ждали прибытия Уолкера. В ту ночь мы не ожидали его приезда.
С. Милошевич: Вы сказали, что вы ожидали приезда членов миссии КВМ, а так-
же то, что вы не пошли туда сами, потому что было темно и было много снега. Ду-
маю, вы помните эти свои показания.
Свидетель: Да, мы не могли туда пойти из-за темноты и снега, а также из-за
сербской полиции. (...)
103
С. Милошевич: Вы говорите теперь и о сербской полиции. Но вы вошли в Рачак
уже в 16 часов, потому что полиция уже покинула это район. Не является ли это
противоречием? Вы сами сказали, что вошли в Рачак в 16.00, после того как полиция
покинула деревню.
Судья Мэй: Я не понимаю, я не понимаю.
С. Милошевич: Свидетель утверждает, что он не мог пойти в Рачак для проверки
информации из-за полиции, однако до этого, и это также говорится в его письменных пока-
заниях, он говорил, что они вошли в Рачак в 16 часов того же дня, после того как полиция
покинула деревню. Таким образом, как покинувшая деревню полиция не дала ему воз-
можности войти в деревню?
Свидетель: Ваша честь, я не сказал, что вернулись в Рачак. Мы вернулись на наши
позиции, на наши базы с целью забрать убитых и раненых и найти командира Билали. Мы
не входили в Рачак.
С. Милошевич: Однако если войти в Рачак не было проблемой, зачем вы использова-
ли оправдание, что вы не могли туда пройти из-за полиции, а также из-за того, что было
темно, а также из-за того, что был снег? Если это не было проблемой, зачем вы перечис-
лили все эти причины как оправдание того, что вы не пошли туда?
Свидетель: Потому что полиция и армия были на позициях у Кодры и Гештенье. Они
могли обстреливать нас с этих позиций, если бы мы вошли в деревню. Даже на следующее
утро это было сложно. Потому что с тех позиций они могли обстреливать нас по дороге.
С. Милошевич: Вчера вы говорили, что не могли пройти к деревни из-за того, что
было много снега. Но на видеозаписи мы видим траву. Там видны остатки снега. Каким
образом они были препятствием для вашего передвижения?
Свидетель: Был январь, несмотря на то, что это выглядит, как лето. Было очень
холодно. Это была зима. Был снег, особенно в горах.
С. Милошевич: Хорошо, я не собираюсь больше тратить на это время. Всё достаточ-
но ясно.
(...)
С. Милошевич: Вы говорите, что затем прибыл Уильям Уолкер для подтверждения
убийства. Таким образом, сначала вы установили, что было убийство, а затем Уолкер
приехал удостоверить его. Верно ли это?
Свидетель: Мы не подтверждали этого. Но то, что произошло, было возможно под-
твердить на следующее утро, когда группа миссии КВМ прибыла на место, и в том числе
У. Уолкер.
С. Милошевич: Перенесли ли вы тела убитых лиц для того, перед тем как привезти
Уолкера, чтобы он всё мог подтвердил?
Свидетель: Нет, потому что мы не были на месте преступления. Первыми кто при-
был туда, были члены миссии КВМ и с ними был наш политический представитель Фих-
миМуйота.»
Свидетель Уильям Уолкер
11 и 12 июня 2002 года
Читатель уже знаком с данной личностью по показаниям ряда свидетелей и вопро-
сам Слободана Милошевича. Настало время появиться перед судом и самому преслову-
тому У. Уолкеру.
104
Уильям Грэхем Уолкер. Американский дипломат. В настоя-
щее время в отставке. Работал послом США в Боливии, Гондура-
се, Бразилии и Перу. Вице-президент международной энергети-
ческой компании. С 1997 по 1998 годы - глава переходной адми-
нистрации ООН по Восточной Славонии. С октября 1998 по июнь
1999 года - глава Контрольной миссии в Косово (КВМ) ОБСЕ.
Данные биографические сведения Уолкера были сообщены прокурором Найсом.
Однако имеются и некоторые другие стороны его биографии, которые имеют определяю-
щее значение для оценки данного свидетеля. О них, однако, будет сказано позднее, во
время перекрёстного допроса Слободаном Милошевичем. Поэтому мы узнаем о них в
своё время так, как это прозвучало в зале суда.
Во время дачи своих показаний трибуналу У. Уолкер рассказал о свих встречах с
Милошевичем. Свидетель заявил, что главными вопросами обсуждения были несоблю-
дение обоими сторонами конфликта своих международных обязательств, ситуация в
Малишево и, наконец, «бюрократические» проблемы, стоявшие перед делегацией КВМ.
В частности, Уолкер требовал для членов миссии таможенные привилегии и т.д. Инте-
ресно, что позднее станет ясно, сколь значителен был этот, казалось бы, технический
вопрос, который Уолкер вынес на уровень президента страны. Однако, конечно, главным
вопросом, по которому давал показания Уолкер, были события в Рачаке. Рассмотрим
некоторые основные моменты допроса свидетеля прокуратурой трибунала.
«Прокурор Найс: Верно ли, что первую информацию о произошедшем в Рачаке вы
получили от генерала Лончара?
Свидетель: Слово «Рачак» я вообще впервые услышал именно тогда.
Прокурор Найс: Когда вы прибыли в Рачак, там уже находились представители прес-
сы и вас провели к месту события. Что вы там увидели?
Свидетель: После того, как мы увидели обезглавленного человека, мы увидели ещё
несколько тел, а потом - целую кучу тел.
Прокурор Найс: Мы видели видеозапись вашего посещения места события. Замети-
ли ли вы что-нибудь о состоянии тел. Конечно, как наблюдение неспециалиста. Конечно,
вы не врач. Но что вы отметили для себя? Параграф 23 ваших письменных показаний.
Свидетель: Я заметил несколько вещей. Во-первых, я заметил, что первое тело, кото-
рое я увидел, было телом старого человека. Серые волосы, белые волосы. Я заметил,
что на всех была не просто гражданская одежда, но обычная одежда балканских ферме-
ров, особенно в Косова.1У некторых были маленькие белые шапочки, которые обычно
носят старые люди в соответствии с традицией. И они либо были на них, либо лежали
рядом. Я заметил, что на большинстве тел были многочисленные следы от пуль. Очень
часто - в голову. Огромное количество крови на большинстве из них. На многих жертвах
были дешёвые ботинки, которые крестьяне Косова надевают, выходя в поле. Кровь впи-
талась в их одежду. Была кровь на земле. Это говорило о том, что они были убиты именно
в этом месте. Я не видел никаких свидетельств униформы или отличительных знаков. Я
не видел оружия. Я не видел использованных гильз. Я не видел следов боя, хотя прошлой
1 Уолкер называет Косово именно так - Косова, то есть таким образом, как это делают все, кто старается даже
самим произнесением названия района показать, что оно НЕ является частью Сербии.
105
ночью генерал Лончар сказал мне, что произошёл бой, в котором было убито 15 членов
ОАК. Я видел больше, чем 15 тел, их было два десятка. Но мне сказали, что было ещё
больше убитых. Куча тел, дальше в горах. В этот момент я уже не хотел видеть больше,
чем я увидел, и я не пошёл дальше. Было скользко. У меня плохо работала нога после
неудачного приземления с парашютом. В тот момент я считал, что увидел достаточно.
Прокурор Найс: Спасибо. Вы сами не видели использованных гильз. Сообщил ли вам
кто-нибудь о их нахождении?
Свидетель: Позднее, когда я спустился к деревне, один из членов КВМ, я думаю, его
звали Браун, подошёл ко мне и сказал, что он был военным, имеет некоторые знания в
области медицины. Он сказал, что в другой стороне оврага над телами он нашёл исполь-
зованные гильзы. Он высказал своё суждение военного, что они были того же самого
калибра, что используются армией и полицией Югославии.
Прокурор Найс: Разговаривали ли вы с выжившими жителями деревни?
Свидетель: Да.
Прокурор Найс: Со сколькими? И кратко: что они рассказали вам?
Свидетель: Когда я спустился с холмов, я спросил у людей, находившихся в деревне,
есть ли среди них спасшиеся свидетели, и они указали на двух человек. Они рассказали,
что произошло накануне и в день обстрелов.»
Согласно показаниям свидетеля эти люди видели, как специальное полицейское
подразделение забрало группу уходивших из деревни жителей. Уолкер дал указание
своим сотрудникам сделать как можно больше фотографий и собрать как можно
больше вещественных доказательств. На вопрос о том, какие заключения сделал
свидетель и каким образом он пришёл к ним, У. Уолкер заявил, что представленная
ему версия событий не соответствовала увиденному. В то же время, увиденное
больше соотносилось с рассказами жителей деревни. Свидетель отверг возмож-
ность выдвинутой версии о том, что тела были перемещены и переодеты из воен-
ной в гражданскую одежду. Однако при разъяснении причин, по которым он сделал
этот вывод, были названы странные вещи. Например, свидетель сказал, что «было
скользко», а также, что переодевать «нужно было бы ночью». Почему эти причины
были бы непреодолимым препятствием и, вообще, - препятствием, свидетель не
пояснил.
Важной частью показаний Уолкера стал вопрос о его пресс-конференции в каче-
стве главы КВМ.
Эта пресс-конференция стала важнейшим элементом задуманной операции. В
заявлении Уокера, в частности, говорилось: «Пятнадцатого января Контрольная мис-
сия в Косово сообщила о серьёзном осложнении ситуации в районе Штимле, а имен-
но: в деревнях Рачак, Малополье, Петрово и Белинчи. Армия и полиция Югославии
первоначально не допустили патруль КВМ в эти районы. Позднее, после допуска в
эти районы, члены миссии КВМ обнаружили одного убитого и пять раненых граждан-
ских лиц, в том числе женщину и ребёнка. КВМ также получила информацию о дру-
гих погибших в этих районах. Жители Рачака утверждают, что мужчины были отде-
лены от женщин и детей, и двадцать мужчин было арестовано и увезено из деревни.
(...) Всё что я увидел, я не постесняюсь назвать как массакр, как преступление про-
тив человечества, и я не постесняюсь обвинить в этом правительственные силы и
заявить, что они несут всю ответственность за это. (...) Международный уголовный
трибунал по бывшей Югославии должен прислать своих представителей для рассле-
106
дования этого преступления. По приглашению правительства Югославии или без него.
Это должно быть произведено в течение 24 часов.»
Прокурор Найс подробно допросил свидетеля о попытке его бывшего начальни-
ка главного прокурора Гаагского трибунала Л. Арбур прибыть в Рачак.
«Свидетель: Уже на следующий день мне позвонила Луиза Арбур и мы обсудили
с ней вкратце ситуацию. Я сказал ей, что чрезвычайно важно, просто необходимо,
чтобы она или представители трибунала прибыли в Косова и провели расследование.
Арбур сказала, что прежде она не могла получить визу для въезда в Югославию. Она
спросила меня, стоит ли ей попытаться приехать. Я ответил, что это было бы лучшим
решением и что если ей не дадут визу, это станет доказательством несерьёзного
отношения властей для установления причин произошедшего в Рачаке. 18 января она
уже была в Скопье. Я послал своих людей для того, чтобы облегчить её въезд. По-
зднее я узнал, что она пыталась въехать на территорию Югославии, но ей это не
удалось в связи с отсутствием необходимых документов.»
После данного заявления на пресс-конференции и данной «деятельности» по вы-
зову прокурора Гаагского трибунала правительство Югославии объявило У. Уолкера
персоной нон грата.
Перекрёстный допрос Слободана Милошевича начался с некоторых не очень хо-
рошо известных широкой общественности фактов биографии, а точнее, теневой сто-
роны деятельности У. Уолкера.
«С. Милошевич: Верно ли, что в июле 1993 года вы должны были быть назначе-
ны послом в Панаме, но впоследствии это решение не было утверждено.
Свидетель: Да, администрация Клинтона хотела назначить меня послом в Пана-
ме, но один из сенаторов возражал. Согласно нашей системе даже один сенатор мо-
жет не допустить назначение посла. Таким образом, я не поехал в Панаму.
С. Милошевич: Является ли причиной неутверждение вашего назначения след-
ствием дачи вами ложных показаний в отношении убийств в Сальвадоре, во время
вашего пребывания там в качестве посла США?
Свидетель: Возражения сенатора не были ясны ни для меня, ни для государ-
ственного департамента.»
О том, что посол Уолкер был назначен на должность главы КВМ не случайно,
говорит немало фактов. Именно Уолкер, и никто другой, должен был возглавить эту
миссию. Впрочем, точнее будет сказать - возглавить эту операцию. Интересно отме-
тить, что своё отношение к миссии было высказано правительством США в момент
объявления Уолкера персоной нон грата. Было заявлено, что если это решение не
будет отменено, вся миссия должна быть выведена. Это ясно показывает, что амери-
канцам было необходимо пребывание в Югославии именно Уолкера, а не двух тысяч
членов миссии.
Деятельность миссии КВМ имела две стороны: официальную и теневую. После-
дняя, естественно, была главной. Во-первых, миссия должна была провести разведку
на месте. Речь идёт об обычном шпионаже по уже ставшей в наше время привычной
модели: «Обвинение в: нарушениях прав человека / совершении преступлений против
человечности / обладании оружием массового поражения (нужное подчеркнуть). Да-
107
лее - принуждение государства допустить так называемых международных наблю-
дателей. Далее - проведение военной операции против государства, с учётом полу-
ченных разведданных с места».
Решение о военной операции против Югославии уже было принято,* 1 поэтому было
необходимо провести техническую подготовку в этой операции, то есть разведки.
Кроме того, было необходимо провести психологическую подготовку дня начала вой-
ны. Рачак занимает в этом отношении особое место. Он стал, фактически, центральным
звеном в этой «психологической» части операции Уолкера: подготовка средств массовой
информации, которые в свою очередь должны были подготовить общественное мнение.
Как видим, если официальную часть задач миссии КВМ (наблюдение за выпол-
нением соглашения) могло бы выполнить большое количество дипломатов, то тене-
вую её часть мог бы выполнить только специалист по проведению спецопераций.
Поэтому совершенно не случайно на должность главы миссии в Югославии был на-
значен не специалист по этой стране, или хотя бы специалист по Балканам, а специа-
лист по... Латинской Америке! Всё, однако, более чем логично, ибо именно Латинс-
кая Америка стала плацдармом или, если угодно, тренировочным лагерем США по
отработке и проведению спецопераций самого различного масштаба.2
Именно с этой деятельностью У. Уолкера и были связаны первые вопросы перекрё-
стного допроса С. Милошевича.
«С. Милошевич: Разрешите напомнить вам, что возражения против вашего назначе-
ния послом в Панаме было связано с вашей предыдущей деятельностью в Сальвадоре.
И об этом писала международная пресса, в частности, «Вашингтон Пост» и «Нью-Йорк
Таймс». Например, 24 апреля 1990 года «Нью-Йорк Таймс» писала: «Уолкер сказал, что
нет свидетельств участия армии в убийстве иезуитов. Он считает, что это могли сделать
повстанцы, одетые в униформу правительственных войск. Данное предположение было
выдвинуто через пять дней после заявления президента Кристиани»...»
Несмотря на то, что в этот момент судья Мэй прерывает С. Милошевича, совершен-
но очевидно, что прокурор Найс лукавил, несколько раз повторив во время своего допроса
слово «неспециалист». Уолкер как раз специалист. Причём методы его работы весьма
узнаваемы - переодевание.
Вся эта история в Сальвадоре ещё, безусловно, получит своё продолжение на Защит-
ной части процесса. Однако уже сейчас ясно, что Уолкер использовал идентичную мо-
дель как в Сальвадоре, так и в Косово. Интересно, что заявление о «переодевании» посол
сделал через несколько дней после признания президентом Сальвадора о том, что армия
действительно замешана в этом убийстве!
Под давлением вопросов С. Милошевича свидетель Уолкер выглядел крайне не
убедительно, пытался отвечать не на те вопросы, которые ему были заданы (впро-
1 Подробнее об этом см.: Н.И. Рыжков, Е.М. Примаков, Л.Г. Ивашов, К. Михайлович, М. Маркович, В.Н. Тетекин,
А.Б. Мезяев Говорят свидетели защиты. - М.: Вече, 2005.
1 Конечно, это тема особого разговора. Имеется большое количество литературы по данному вопросу. В
рамках настоящей книги нет возможности привести все известные факты. Однако самые яркие примеры - это
организация «контрас», война против Никарагуа, спецопераций против Кубы, оккупация Гренады, наконец,
похищение руководителя Панамы - генерала Норьеги, и многие, многие другие операции.
108
чем, кого это может удивить на данном процессе?!) и в, конце концов, стал делать
противоречивые заявления. В этот момент ему на помощь приходит судья Мэй. Мэй
попытался принизить значение представленной информации («мы потратили столько
времени на выяснение событий в другой стране 10 лет назад») и представить дело
таким образом, что доверие к свидетелю совсем не поколеблено: «Это была попытка
подвергнуть сомнению доверие к свидетелю». Что ж, если, по Мэю, это и была всего
лишь попытка, то она оказалась весьма удачной.
«С. Милошевич: Раз уж вы и так ограничили моё время на перекрёстный допрос,
разрешите мне использовать то время, которое я имею так, как я считаю лучшим. Дан-
ный свидетель очевидно является ответственным за проведение теневых спецопераций...
Судья Мэй: Не тяните время, обсуждая события такой давности, и имеющие столь
малое значение. Переходите к другому вопросу.
С. Милошевич: Иезуитские колледжи в США обвинили посла США в Сальвадо-
ре в попытке дискредитировать свидетеля...
Судья Мэй: Нет. Попытку дискредитировать свидетеля в связи с событиями та-
кой давности мы объявляем не относящейся к делу! Если вы хотите продолжать ваш
перекрёстный допрос, вы должны подчиниться нашим инструкциям. Переходите к
другому вопросу, касающемуся обвинению против вас!
С. Милошевич: Этот напрямую относится к деятельности данного свидетеля,
как к продолжающейся деятельности с тех времён.»
Важно отметить, что теневая сторона роли и деятельности КВМ получила свою
неприглядную оценку среди независимых наблюдателей, даже из стран НАТО. Так,
известный журналист Гарри Уилсон писал: «Команда КВМ занималась шпионажем,
таким же, каким занималась группа ЮНСКОМ в Ираке». Британская газета «Санди
Таймс» также писала, что «агенты американской разведки признали, что они помога-
ли тренировать бойцов ОАК перед бомбардировками НАТО Югославии. Наблюда-
телями КВМ в 1998 - 1999 годах были офицеры ЦРУ, которые укрепляли связи с
ОАК, поставляли оружие и предоставляли другие виды военной помощи. Они переда-
вали им спутниковые телефоны, системы связи. Многие лидеры ОАК имели номер
мобильного телефона генерала Уэсли Кларка.»1 Кстати, именно данное признание
объясняет столь странную заинтересованность свидетеля Уолкера в разрешении «бю-
рократических» проблем, связанных с таможенным контролем. Было весьма стран-
ным, что глава миссии вообще пытался получить таможенные привилегии, не говоря
уже о том, что он поднял этот вопрос на встрече с президентом страны!
Канадский офицер Ролли Кейт, работавший главой подразделения КВМ в Косово
Поле заявил, что «США требовали войну, и Югославия была принесена в жертву. Таким
образом, Европа вступает в XXI век. Абсолютно ясно, что президент Милошевич - я не
имею никакого желания ни защищать, ни обвинять его - был избран президентом трижды.
Югославия была демократическим государством и это совершенно неважно, нравится
он кому-то или нет. Это не может служить ни оправданием, ни извинением.»
1 Генерал Уэсли Кларк (США) в то время являлся командующим НАТО в Европе. В марте - июне 1999 года
являлся также командующим военной операции против Югославии. Ниже см. показания У. Кларка в качестве
свидетеля Гаагского трибунала (Раздел «Хорватско-Боснийская фаза процесса»).
109
Интересно, что глава КВМ У. Уолкер не только не мог вспомнить имя главы
подразделения своей миссии (как раз Р. Кейта), но даже и не узнал его, когда была
продемонстрирована видеозапись его заявления. (Судья Мэй: Вы узнаёте этого чело-
века? Свидетель: Нет, ваша честь, не узнаю. Судья Мэй: Тогда мнение этого господи-
на не имеет отношения к делу!)
С. Милошевич представил большое количество других свидетельств, когда чле-
ны миссии КВМ представляли информацию, противоречащую заявлениям Уолкера.
Например, ряд из них утверждали, что события в феврале - марте 1999 года ни в
какой мере нельзя назвать геноцидом, что не было никаких этнических чисток, о ко-
торых кричала западная пресса. «Происходили инциденты, которые большей частью
были спровоцированы ОАК, на которые отвечали правительственные силы». Что ка-
сается беженцев, то другие члены КВМ отмечали: «Мы получили информацию об
огромном количестве беженцев на территории, находящейся под нашей ответствен-
ностью. Когда же мы прибыли на место, то увидели не более нескольких десятков
беженцев. Все эти события не были ни массовым исходом, ни этническими чистка-
ми. Мы не были свидетелями массовых нарушений прав человека.»
После подобных свидетельств членов миссии КВМ становится окончательно ясно,
почему было заявлено о выводе всех остальных членов миссии, если будет выслан
Уокер. Отдельных добросовестных членов миссии могли терпеть только пока глав-
ную работу делал глава Уолкер. В случае же высылки Уолкера деятельность миссии
КВМ становилась не просто не нужной, а опасной для Запада!
Исключительно циничными были ответы Уолкера на вопросы, касающиеся бом-
бардировок НАТО.
«С. Милошевич: Вы утверждаете, что все беженцы, с которыми вы говорили,
утверждали, что они покинули Косово из-за угрозы, которую для них представляла
полиция, а не бомбардировки НАТО. Можете ли прокомментировать заявление, сде-
ланное одним из офицеров-сотрудников вашей миссии: «Оправданием войны должно
было стать обвинение в этнических чистках и массовых нарушениях прав человека,
якобы совершённых в то время, когда я и мои коллеги находились в Косово. Однако
этого не было. Никакого массового исхода беженцев весной 1999 года, то есть когда
мы находились там, не было. Массового исхода беженцев не было до начала бомбар-
дировок НАТО 24 марта. В соответствии с имеющейся у меня информацией, Коми-
тет ООН по беженцам сообщал, что первая крупная волна беженцев пересекла гра-
ницу только 27 марта. Сотни тысяч беженцев и перемещённых лиц были результатом
гражданской войны. Однако, в первую очередь, это было результатом натовских бом-
бардировок».
Свидетель: ...Некоторые беженцы не просто бежали от бомбардировок, они го-
ворили мне, что хотят ещё больше бомбардировок.»
Далее Слободан Милошевич демонстрирует видеозапись, на которой заместитель
государственного секретаря США Р. Холбрук признаёт, что госсекретарь США М.
Олбрайт лично назначила Уолкера на должность главы миссии КВМ. Были продемон-
стрированы и другие документальные свидетельства, в частности выступление свиде-
теля на заседании организации «Руки надежды» Американского Албанского Совета,
членом совета директоров которого он является. В этом выступлении в 2002 году У .Уол-
110
кер заявил: «Для меня было честью и удовольствием работать под зонтиком директив
Мадлен Олбрайт, которая является наиболее заслуженной личностью, которая обеспе-
чила ввод сил НАТО в Косово». Обращаясь непосредственно к Олбрайт, разоткровен-
ничавшийся Уолкер сказал: «Вы внесли самый важный вклад в спасение Косово от
режима Милошевича.» Всё это было представлено на фоне заявления члена миссии
КВМ (той самой миссии, которую возглавлял У. Уолкер), который публично заявил, что
действия Олбрайт и Уолкера демонизировали С. Милошевича и всё сербское руковод-
ство и в целом обеспечили дипломатическую поддержку лидерам ОАК.»
Не случайно Уолкер утверждал, что когда он находился в Рачаке, он «не видел
никого из ОАК». Тем не менее, С. Милошевич демонстрирует видеозапись посеще-
ния Уолкером места события, где ясно видны люди в униформе ОАК.
Однако, конечно, главная часть перекрёстного допроса была посвящена показа-
ниям Уолкера о непосредственных событиях в Рачаке.
«С. Милошевич: Итак, теперь мы переходим к вашим показаниям о Рачаке, где
говорится: «Я смотрел на эти тела, и я заметил некоторые вещи. В первую очередь,
судя по ранениям и крови вокруг них, а также по луже засохшей крови на земле вокруг
тел, было очевидно, что это была та одежда, в который люди были убиты. У меня не
было никаких сомнений, что они были убиты там, где они находились. Количество и
расположение крови на земле было ясным подтверждением этого.»
С. Милошевич далее просит продемонстрировать фотографии, сделанные на ме-
сте события и предоставленные прокуратурой трибунала.
«С. Милошевич: Покажите, пожалуйста, где вы видете на этих фотографиях кровь?
Пожалуйста, демонстрируйте фотографии одну за другой. Вы видите здесь кровь?
Свидетель: На этой фотографии?
Судья Мэй: Покажите следующую фотографию.
С. Милошевич: А здесь вы видите кровь?
Свидетель: Мне кажется, это кровь.
С.Милошевич: Вы говорите о лужах крови на земле. На земле нет никакой крови.
Свидетель: На этой фотографии нет.
С. Милошевич: Так же, как и на предыдущей... Пожалуйста, следующую фото-
графию. Есть ли здесь какие-либо следы крови, луж крови на земле?
Свидетель: На этой фотографии нет.
С. Милошевич: Покажите следующую фотографию. Есть ли здесь следы крови?
Свидетель: Я не вижу.
С. Милошевич: Следующую фотографию, пожалуйста... Следующую... Следую-
щую... Следующую... Как видим, ни здесь, ни на одной из этих фотографий нет сле-
дов крови на земле. Покажите следующую фотографию. Посмотрите внимательно:
здесь нет никаких следов крови, а теперь покажите следующую... Обратите внима-
ние на то, что это один и тот же человек. А на этой фотографии на нём видны следы
крови. Головной убор сдвинут.
Судья Мэй: Остановитесь. Господин посол, скажите, выглядит ли всё это так, как
это видели вы?
Свидетель: Это выглядит похоже на то, что я видел, но это всего лишь несколько
111
фотографий из тысяч, которые были сделаны в тот день, и я подтверждаю, что на
многих фотографиях есть кровь. Так как я дал свои показания.
С. Милошевич: Пожалуйста... Данные фотографии показывают, что вся сцена
была подстроена. На одной фотографии вы видите человека без следов крови. На
другой фотографии вы видите того же человека со следами крови на камне рядом с
ним. Посмотрите ещё раз.»
Весьма характерная реакция судьи Мэя. Вряд ли она уже удивит читателя.
«Судья Мэй: Если вы делаете заявления подобного рода, вы должны представить
какие-либо основания для этого [(!!!)] А теперь - есть ли у вас другие вопросы к этому
свидетелю?»
С. Милошевич передаёт эти фотографии судьям, для того чтобы они убедились в
том, что место событий было подвергнуто инсценировке.
Подготовка СМИ также не осталась в стороне обсуждения. С. Милошевич пока-
зывает, что представители СМИ были готовы к событиям в Рачаке. Ещё до того,
как, по словам свидетеля, кто-либо выяснил, что же произошло в Рачаке, туда прибы-
ли практически все западные журналисты. В частности, сам свидетель признал, что
ещё до прибытия Уолкера на месте уже была журналистка из США, которая начина-
ла прямую трансляцию из деревни Рачак! О том, что приезд Уолкера не имел целью
выяснение обстоятельств события, говорят и другие факты, представленные, но так
и оставшиеся необъяснёнными свидетелем. Одним из таких фактов, например, явля-
ется то, что Уолкер не взял с собой своего переводчика сербского языка. Если бы
Уолкер действительно желал выяснять то, что произошло в Рачаке, он бы взял пере-
водчика. Объяснить этот факт иным образом, чем «не помню почему, но его со мной
действительно не было», свидетель не смог.
Финальным этапом операции «Рачак» стала пресс-конференция Уолкера. С. Ми-
лошевич показывает, что Уолкер не основывал своё заявление на информации, полу-
ченной от членов его миссии, но представил свою «личную» версию.
«С. Милошевич: Я цитирую документ вашей миссии, озаглавленный «Роль реги-
онального центра». В нём говорится:»...Восемь членов ОАК было убито, и несколько
ранено». 16 января, когда вы говорили об убийстве невинных гражданских лиц в Рача-
ке, вы уже знали количество убитых членов ОАК. Верно ли это?
Свидетель: Я не совсем понимаю, о каком документе вы говорите. Знал ли я, что
некоторые члены ОАК были убиты в Рачаке? Возможно, я знал. (...)
С. Милошевич: Господин Уолкер, 16 января, когда этот отчёт уже существовал,
официальный отчёт миссии, которую вы возглавляли, вы сказали, что были убиты
невинные гражданские лица. Только невинные гражданские. Вы ни разу не упомянули
о том, что это место было укреплением ОАК, что имело место сражение и что в этом
бою были убиты члены ОАК. Верно ли это, или нет?
Свидетель: Знал ли я, что ОАК была в Рачаке? Да. Знал ли я, что была перестрел-
ка с некоторыми элементами ОАК в Штимле? Да. Было ли то, что я видел, результатом
боёв с ОАК? Нет. Я думал, что я смотрел, и я до сих пор уверен, что я смотрел на тела
примерно 40 жителей деревни, которые были выведены, разоружены и убиты.
С. Милошевич: Господин Уолкер, мой прямой вопрос был: почему вы, проводя
112
пресс-конференцию, не упомянули или, скажем так, умолчали о факте, что были уби-
ты члены ОАК?
Свидетель: Я использовал пресс-конференцию для того, чтобы описать, что лично я
видел в Рачаке.
С. Милошевич: Господин Уолкер, вы были главой миссии, в которой находились 1400
человек. Таким образом, предполагалось, что вы должны говорить о том, что знает мис-
сия, а не только то, что вы видели лично. Если были бы необходимы только ваши личные
взгляды, не было необходимости в этих 1400 человек, работавших на вас. Не так ли?
Свидетель: Это абсурд.
С. Милошевич: Отрицаете ли вы тот факт, что вы знали, когда делали своё заявление,
о том, что в Рачаке были убиты члены ОАК?
Свидетель: Я не знал этого.
С. Милошевич: Хорошо. Нет необходимости настаивать на этом, потому что ваша
миссия представила отчёт в тот самый день, когда вы давали свою пресс-конференцию.»
В целом, суть событий в Рачаке и роль Уолкера в подготовке агрессии НАТО были
чётко обозначены Слободаном Милошевичем ещё в начале февраля 1999 года, когда он
заявил перед Гаагским трибуналом: «Это была вершина подготовки, которую миссия
ОБСЕ, и особенно её глава, провели для обеспечения агрессии НАТО. Как известно,
мы согласились принять из ряда стран опытнейших экспертов, чтобы в этом разобрать-
ся. Прибыли белорусские эксперты, известные в мире, была группа наших экспертов,
также хорошо известных в мире, университетские профессора. Все они представили
отчёты, где было ясно сказано: все убитые стреляли из огнестрельного оружия. Это
были террористы, и они стреляли в полицейских. Уолкер настоял, чтобы участвовали
финские эксперты. Мы согласились и с этим, и вчера мы слышали заключение финских
экспертов. Весь этот обман послужил тому, чтобы обвинить сербские силы. Но это
было необоснованное обвинение. Это было столкновение регулярного полицейского под-
разделения с террористами. Недавно один албанский командир из этого района в одном
из своих выступлений заявил, что его бойцы храбро погибли в Рачаке. Он считает, что
дело уже сделано, и ему больше нет необходимости скрывать «героизм» своих бойцов.»
Свидетель Хелена Ранта
11 марта 2003 года
Примечательным стала дача показаний первым свидетелем суда экспертом Хеле-
ной Рантой, финским судебным одонтологом. В1999 - 2000 годах она возглавляла специ-
альную группу экспертов ОБСЕ по расследованию событий в Рачаке.
Особенностью свидетелей суда является то, что они выступают ни со стороны обви-
нения, ни со стороны защиты. Такие свидетели допрашиваются как судьями, так и проку-
ратурой и подсудимым. Впрочем, для Гаагского трибунала эта разница весьма малораз-
личимая.
Во время допроса свидетеля прокурор Найс попытался использовать его для под-
тверждения своей теории (в Рачаке югославская армия зверски убила безоружных
гражданских лиц). Для подтверждения этого он представил эксперту огромное коли-
чество фотографий, которые были сделаны на месте события. Сначала на вопрос
Найса, узнаёт ли свидетель ту или иную фотографию, X. Ранта ответила, что за вре-
мя своей работы ей пришлось иметь дело с тридцатью тысячами фотографий, поэто-
113
му однозначно ответить на вопрос, видела ли она их ранее будет невозможно. Однако
по мере представления таких фотографий X. Ранта всё чаще и чаще стала утверж-
дать, что никогда ранее эти фотографии не видела, причём говорила это с увереннос-
тью. Это весьма примечательно, ибо выбор представленных обвинением в качестве
доказательств фотографий, которые никогда не видела главный эксперт по данному
событию, выглядит, по меньшей мере, странным.
В связи с тем, что югославские судебные эксперты провели парафиновый ана-
лиз частиц рук погибших, который показал, что практически все из них имеют следы
пороха, что свидетельствует о том, что они стреляли перед гибелью, X. Ранта резко
критиковала данный тест как не дающий точного результата. В то же время, свиде-
тель признала, что и проведённая её группой экспертиза является не слишком точной.
Так, она утверждала, что были взяты пробы одежды и частиц костей, но проведение
более глубокого исследования, как например, электронно-микроскопического, «было
бы просто тратой времени и делом в высшей степени непрофессиональным». Сей
странный парадокс эксперт объяснила тем, что подобные сложные тесты можно про-
водить в течение трёх - шести часов после предполагаемого убийства. Группа Ранты
работала с «материалом» через несколько недель, а позднее, ещё раз, через несколь-
ко месяцев. Тем не менее X. Ранта всё-таки провела такие тесты и, несмотря на их
ненаучность, обнародовала результат: «все пробы негативны». Следует привести
выдержку из дальнейшего допроса свидетеля стороной обвинения:
«Прокурор Найс: Были ли вами обнаружены следы изъятия военных знаков с
одежды, находившейся на погибших?
Свидетель: Нет. Нами не было обнаружено ничего подобного.
Прокурор Найс: Таким образом, вы не обнаружили ничего, что указывало бы на
то, что погибшие были невооружёнными гражданскими лицами?
Свидетель: В то время... В то время... Не было никаких свидетельств того, что
это были невооружённые гражданские лица.
Прокурор Найс: Подтверждаете ли вы, что на основе вашей экспертизы было
установлено, что эти люди упали там, где они были застрелены.
Свидетель: Да. Это моё заключение.
Прокурор Найс: Входные пулевые раны и, там где есть, выходные раны свиде-
тельствуют о том, что эти люди были убиты с близкого или очень близкого расстоя-
ния?
Свидетель: Я хочу подчеркнуть, что я не эксперт в баллистике. Я консультирова-
лась с экспертами-баллистами, но ответы были очень разными. Поэтому я воздер-
живаюсь от комментариев.»
Во время допроса свидетеля Слободаном Милошевичем были вскрыты очень
важные детали, ставящие под сомнение многие выводы. Так, С. Милошевич обратил
внимание трибунала на признание группы ОБСЕ во главе с X. Рантой, что «медицин-
ское расследование, проведённое группой не может дать определённого ответа, было
ли это вооружённое столкновение [имеется в виду, что погибшие также были воору-
жены и использовали своё оружие] или все эти люди погибли при других обстоятель-
ствах...». Далее он спросил её, подтверждает ли свидетель это. Свидетель подтвер-
дила. «Почему же вы 17 марта 1999 года на пресс-конференции сказали, что это были
114
«невооружённые гражданские лица?» - задал вопрос С. Милошевич. Удовлетвори-
тельного ответа не последовало.
Постепенно вскрываются новые детали дела, которые могли быть объяснены
по-разному. Так, С. Милошевич привлёк внимание к тому факту, что многие тела лиц,
найденные в мечети, не имели обуви. На вопрос почему они были без обуви, свиде-
тель предложила два варианта ответа: во-первых, что это вытекало из мусульманс-
кой традиции, и, во-вторых, что обувь была снята теми, кому она была нужнее, чем
мёртвым. Однако свидетель почему-то не обратила внимание на нелогичность своей
первой версии. «Если бы это было результатом религиозной традиции, то все тела
были бы без обуви, а не некоторые из них, - замечает С. Милошевич. Обувь у убитых
была снята потому, что на них были военные ботинки».
С. Милошевич далее представил отчёты коллег X. Ранты по группе судебных
медэкспертов ЕС, которые серьёзно диссонируют с рядом выводов свидетеля. Так,
он представил диссертацию члена группы Джулии Раинино, которая прямо утвержда-
ла, что «несмотря на ожидания, инцидент в Рачаке не может быть объяснён на осно-
ве медицинского расследования». Были приведены свидетельства и других членов
группы, которые установили, что большинство погибших были в военной обуви и в
военном нижнем белье. Интересно, что прокуратура знала о существовании этих от-
чётов, как выяснилось во время заседания, но сознательно замалчивала их суще-
ствование!
Весьма важным было обсуждение второго отчёта группы X. Ранты. С. Милоше-
вич убедительно доказал, что всё было инсценировано. Так, все погибшие находи-
лись в лежачем положении, потому что шёл бой. Ряд независимых экспертов опро-
вергли возможность установления расстояния, с которого были убиты погибшие, с
помощью только судебно-медицинской экспертизы. Далее положение тел свидетель-
ствует о том, что они были перенесены сюда из другого места. Наконец, фотографии
могил этих лиц, сделанные позже, также доказывают, что они были членами ОАК,
ибо могилы членов ОАК значительно отличаются от могил «простых смертных».
Важнейшим вопросом допроса данного свидетеля было, пожалуй, следующее:
Слободан Милошевич заставил свидетеля прямо и без оговорок признать, что на ос-
нове её экспертизы и её отчётов дать ответ на вопрос об обстоятельствах смерти
тех лиц было невозможно.
Надо сказать, что своё свидетельство в суде и особенно вопросы Слободана
Милошевича оказали серьёзное воздействие на Хелену Ранту. Уже после дачи своих
показаний, в январе 2004 года, она заявила, что Гаагский трибунал не принял во вни-
мание то, что в Рачаке имели место тяжёлые бои. Она заявила, что «трибунал просто
принял на веру показания Уолкера.» «Имеются сведения о гибели большого количе-
ства сербов, точное число которых не установлено, потому что этот вопрос не инте-
ресует трибунал». Говоря о расследовании событий в Рачаке, X. Ранта отметила, что
миссия ОБСЕ не предприняла ни один из абсолютно необходимых в тот момент ша-
гов, таких как изолирование района, недопущение посторонних к сбору свидетельств
и т.д. На фотографиях, сделанных за несколько часов до прибытия членов миссии
ОБСЕ, видно, что некоторые тела передвинуты. На фотографии, сделанной ОБСЕ,
одного тела вообще нет.»1
1 Интервью опубликовано в немецкой газете «Berliner Zeitung» от 17 января 2004 года.
115
Свидетель Вольфганг Петрич
2 июля 2002 года
Вольфганг Петрич. Австрийский дипломат. Работал в каче-
стве посла Австрии в СРЮ (1997 -1999 годах); постоянного пред-
ставителя Австрии в ООН в Женеве; Спецпосланника ЕС по Ко-
сово (с октября 1998 по июль 1999 года). С августа 1999 года по
май 2002 года был Верховным Представителем международно-
го сообщества в Боснии и Герцеговине. Вместе с послом США
Хиллом и представителем России Б. Майорским был главным
посредником ЕС на переговорах в Рамбуйе. В настоящее время -
постоянный представитель Австрии в ООН и в ВТО в Женеве.
Основными вопросами прокурора Риневельда стали «личные впечатления» свидете-
ля о С. Милошевиче и переговоры в Рамбуйе.
«Прокурор Риневельд: Какое впечатление вы получили во время ваших встреч с
обвиняемым, о том, кто принимал все решения, кто был ответственен за всё?
Свидетель: К моменту моего прибытия я уже имел достаточную информацию о
СРЮ и уже тогда всё абсолютно чётко указывало на то, что есть лишь один человек,
который принимает все решения, - Милошевич. Поначалу я относился к этому скеп-
тически, но затем, по ходу моей работы, я стал понимать, что это действительно так.
Тогда господин Милошевич занял пост президента Югославии, пост который был на-
много менее влиятельным [чем пост президента Сербии, который С. Милошевич за-
нимал ранее]. Он тем не менее сохранил свою политическую силу человека номер
один, непререкаемого лидера Югославии. Всё указывало на то, что последнее слово
всегда за С. Милошевичем.»
Какими же фактами свидетель подтвердил свои «впечатления»?
«Свидетель: Я думаю, что особенно важным является изменение С. Милошеви-
чем своей позиции, когда он принял приглашение прибыть в Рамбуйе с югославской
делегацией. Раньше Милошевич говорил, что это сербская проблема и её должны
решать сербские власти, а не вся Югославия. И, конечно, другой стороной были тер-
рористы, и они не рассматривались партнёрами по переговорному процессу. Приняв
приглашение, он согласился рассматривать этот вопрос как бы вне Сербии. Следует
отметить, что это был значительный отход от первоначально заявленной политики,
который заключался, во-первых, в том, что этот вопрос может быть рассмотрен как
внесербский, во-вторых, с международным присутствием, в третьих, приняв ОАК,
как сторону на переговорах.»
Этот аргумент на самом деле, совсем не подтверждает, что всё решал только один
Милошевич. Он - совсем о другом. Этот аргумент говорит о том, что югославское руко-
водство пошло на колоссальный компромисс. Отход произошёл от принципиальных позиций.
«Свидетель: Было ясно заявлено, что решение проблемы должно привести к суще-
116
ственной автономии Косово. Это было единогласно провозглашено и поддержано Контак-
тной группой. Это были основополагающие рамки переговоров.
Обеим сторонам переговоров были представлены так называемые основные эле-
менты, принципы, которые и должны были обсуждаться на переговорах. Здесь были об-
щие элементы, они касались управления Косово, законодательной, исполнительной, су-
дебной власти, прав человека... Приняв эти принципы, а они не подлежали обсуждению,
обе стороны договорились использовать их как основу и продолжать в духе челночной
дипломатии переговорный процесс. Однако переговоры прекратились. В это время в Рам-
буйе мы рассматривали шестую или седьмую версию предложенного соглашения. Та-
ким образом, я хочу сказать, что для обеих сторон было ясно, что является рамками. Не
независимость, но существенная автономия. С другой стороны, чёткие принципы опреде-
ляли государственную систему, права человека и механизм выполнения.
Прокурор Риневельд: Что произошло через несколько дней после начала
переговоров?
Свидетель: Самое начало было очень сложным. 7, 8,9 февраля... Потому что обе
стороны... Косовские албанцы всё ещё действовали совместно. Они были глубоко раз-
рознены, с одной стороны - Ругова, с другой стороны - ОАК, Тачи и т.д. Они должны были
сначала найти и сформировать переговорную команду, что было для них совсем не про-
сто. В это время югославская сторона понимала, что косовская сторона испытывает
определённые проблемы и реальный прогресс недостижим. Мы также имели проблемы с
ситуацией на месте в Косово, где произошло несколько инцидентов, которые могли со-
рвать переговоры. Это была очень сложная ситуация. Тем не менее, процесс начался и
был очень конструктивный подход с югославской стороны. Эксперты вырабатывали ком-
промиссные решения. Предложения затем передавались албанской стороне. Косовоские
албанцы рассматривали и возвращали их и т.д. Таким образом, это была ситуация, кото-
рая позволяла надеяться. Однако было, конечно, ясно, что албанская сторона не была
действительно заинтересована в политическом решении проблемы, потому что они желали
независимости Косово, а не существенной автономии. То, что они хотели, - это НАТО в
Косово. С другой стороны, была югославская сторона. Они не хотели НАТО в Косово, но
хотели существенной автономии. Как можно меньше, но, тем не менее, это было желание
югославской стороны. (...) Было ясно, что косовско-албанская сторона чрезвычайно чувст-
вительна к вопросу разоружения и роспуска ОАК. И это было предварительным условием
для восстановления мира в Косово. В албанской делегации доминировали именно члены
ОАК, и переговоры вести с ними было очень сложно. Конечно, с их точки зрения, только
НАТО могла обеспечить необходимую безопасность. С другой стороны, для нас наиболее
важным было то, что только международное присутствие могло разоружить и распустить
ОАК. Армия и МВД Югославии уже доказали, что они не могут достичь этой цели. Именно
в интересах СРЮ было, чтобы НАТО сделало ту работу, которую они не смогли сделать
сами. Албанцы никогда не согласились бы, чтобы это сделала армия СРЮ».
Прокурор Риневельд был явно недоволен тем, как свидетель ответил на его воп-
рос. Действительно: столько признаний в позитивной позиции СРЮ и столько негати-
ва об ОАК. Может быть, свидетель Петрич не знает, что здесь, в Гаагском трибуна-
ле, боевики ОАК - важнейшие и уважаемые свидетели?
Риневельд вынужден осадить свидетеля: «Это всё хорошо, но что произошло 20
февраля?»
117
«Свидетель: Да, я должен сказать, что Милутинович в основном занимался поли-
тической стороной соглашения, был связан с министрами иностранных дел стран Кон-
тактной Группы Ивановым, Олбрайт, Ведрином и т.д. В то же время, несмотря на то,
что Милутинович был яростным критиком переговоров, даже он на встрече с этими
министрами 20 февраля заявил общее согласие с политической стороной соглашения.
Прокурор Риневельд: Получили ли вы какую-либо корреспонденцию 23 февраля
от профессора Марковича?
Свидетель: Да. Три переговорщика - Майорский, Хилл и я - получили 23 февраля
письмо от Рато Марковича.
Прокурор Риневельд: Не могли бы вы указать наиболее важные части этого письма,
которые бы указывали на дух переговоров, который был достигнут к этому моменту?
Свидетель: Делегация выражала свою полную готовность для продолжения работы.
Это было очень важно. Делегация СРЮ высказала положительную позицию и желание
продолжать переговоры. СРЮ была согласна обсуждать состав и характер международ-
ного присутствия в Космете дня вы пол нения соглашения, которое будет принято в Рамбуйе.
Судья Мэй: Господин Петрич, я прошу вас, если можно, попытайтесь сократить
ваши ответы. Мы испытываем очень, очень большие проблемы со временем.
Судья Квон: Господин посол, можете ли вы сказать, какова была причина того,
что Маркович написал это письмо?
Свидетель: Потому что, он был главой делегаций СРЮ и Сербии.
Судья Квон: Каковы были его мотивы написать это письмо?
Свидетель: Министры иностранных дел Контактной Группы попросили выска-
зать своё мнение о статусе переговорного процесса, потому что это был конец оче-
редного раунда переговоров.
(•••)
Прокурор Риневельд: Что сказал вам один из участников югославской делегации
В. Стамбук во время переговоров в Рамбуйе?
Свидетель: У нас было много встреч один на один, неформальных встреч в кори-
дорах, за обедами и завтраками, и в один из таких моментов В. Стамбук сказал, что
если будут бомбардировки, то тогда будет массовое убийство в Косово. Я был очень
впечатлён этими словами. Мне было ясно, что он говорит об убийстве, которое будет
совершёно Югославской армией в отношении косовских албанцев. Я был шокирован,
и мы не продолжили разговор на эту тему. Я остался под впечатлением услышанного
о том, что произойдёт, если начнётся бомбардировка Косово.
(•••)
Прокурор Риневельд.: Переговоры в Рамбуйе были приостановлены. Продолжились
ли они в другом месте позднее?
Свидетель: Да. Для югославской стороны было необходимо обсудить вопросы вы-
полнения соглашения. Я помню встречу один на один с послом Бранко Бранковичем, кото-
рый был членом делегации СРЮ. Он сказал мне, что понимает необходимость включе-
ния военного компонента для обеспечения выполнения соглашения, но сказал, что делега-
ции нужно больше времени, что делегация не может решить все проблемы в Рамбуйе. С
другой стороны, у нас была албанская сторона, и члены ОАК были, очевидно, шокирова-
ны, что от них требуют разоружиться. Тачи понимал, что если он сейчас подпишет согла-
шение, возможно, его убьют по возвращении его же люди за то, что он сдал свою органи-
зацию. Таким образом, было ясно, что обе стороны нуждались во времени для подготов-
118
ки к следующему этапу. Министры иностранных дел Контактной Группы объявили трёх-
недельный перерыв с тем, чтобы переговоры возобновились в Париже 15 марта.»
Далее, согласно своей «схеме доказательств», прокурор Риневельд подводит дело
к тому, что делегация СРЮ полностью изменила свою позицию после этого переры-
ва. И причиной этому был, конечно же, С. Милошевич.
«Прокурор Риневельд: Пытались ли вы обсудить детали соглашения в Рамбуйе с
Милутиновичем 8 марта?
Свидетель: Да, я пытался, но всё было бесполезно. Милутинович не был заинте-
ресован в деталях, и в очень полемическом стиле говорил об этих переговорах, как о
плутовстве. Мне было уже известно об этом после официального заявления сербской
стороны от 5 марта. Это была новая позиция, которую я бы назвал дискредитацией и
подрывом Рамбуйе.
Прокурор Риневельд: Было ли заседание парламента между 23 февраля и 15 марта?
Свидетель: Я не знаю. Мне неизвестно, кто и когда принял решение об этом коренном
изменении позиции югославской стороны.
Прокурор Риневельд: Сохранилась ли эта радикально изменённая позиция, когда пе-
реговоры продолжились в середине марта 1999 года в Париже?
Свидетель: Да, абсолютно. С самого первого дня было ясно, что югославская деле-
гация отказалась от своего позитивного настроя. (...) На мой взгляд, было совершенно
ясно, что югославская делегация была проинструктирована не достигнуть позитивного
результата.
Прокурор Риневельд: Вызнаете, кем?
Свидетель: Я могу... Я могу только предполагать. И в связи с тем, что я сказал
ранее, я думаю, что это был господин Милошевич.»
Последняя встреча свидетеля с Милошевичем состоялась 22 марта 1999 года -
за несколько часов до начала натовских бомбардировок.
«Прокурор Риневельд: Как принял вас Милошевич?
Свидетель: Я сразу понял, что у него нет реальной заинтересованности в разреше-
нии ситуации. Мне показалось, что он полностью изменил своё мнение по поводу пере-
говоров и даже по-настоящему не слушал. Он обвинял нас в том, что мы передали
текст последней версии соглашения косовско-албанской делегации, и проигнорировали
югославскую делегацию. Это было неверно, потому что мы постоянно передавали все
документы обоим сторонам. Но для меня было интересным фактом, потому что это
была попытка доказать нам, что мы были нечестными. Вы должны понимать, что это
не было заговором Запада. Это было совершенно ясно, так как в переговорах участво-
вал Б. Майорский, который как настоящий профессионал пытался достичь решения.
Конечно, для российской стороны было ещё более важным найти мирное решение про-
блемы, потому что русские, конечно, понимали, что в ином случае в дело вступит НАТО,
и это было бы политическим поражением для России. В этой ситуации Майорский сде-
лал последнюю попытку. Он сказал: «Господин Милошевич, что бы вы сказали, если бы
мы заново начали переговорный процесс?» Конечно, это предложение не входило в наш
мандат. Тем не менее, это показывает то, в каком отчаянии находилась российская
119
сторона в этой ситуации, и даже в этот момент господин Милошевич не отреагировал
позитивно. Он ответил что-то в духе: «Хорошо, если вы хотите, вы можете». Он не
чувствовал, что принимает участие в этом. В конце нашего разговора господин Майор-
ский сказал: «Хорошо, скажите вашим переговорщикам прибыть к нам. Мы все в Бел-
граде, и давайте найдём пути решения». И ничего не произошло. Это было 22 марта.
(...) Потом Майорский позвонил мне и сказал: «Я останусь здесь, даже если начнутся
бомбардировки». Однако 23 марта днём он вновь позвонил и сказал, что его вызывают
в Москву и он вылетает из Белграда на следующий день. Для меня это было очень
важным. Если русские сдались значит, с югославской стороны всё действительно пре-
кращено. .. Я покинул Белград до начала бомбардировок».
На перекрёстном допросе С. Милошевич ярко продемонстрировал, что представля-
ли из себя переговоры в Рамбуйе в действительности. И что в действительности пред-
ставляет из себя сам свидетель.
«С. Милошевич: Господин Петрич, верно ли, что несколько лет назад в интервью
газете «Венский курьер» вы сказали, что ваша собака сербской национальности?
Свидетель: Ваша честь, могу я объяснить? Когда я стал послом в Белграде, к нам
пристала уличная собака, мы ей дали кличку Малина, и эта собака до сих пор с нами.
С. Милошевич: Вы не ответили на мой вопрос.
Судья Мэй: Он ответил. Какой следующий?
С. Милошевич: Мой вопрос быт: «Сказали ли вы в интервью «Венскому курьеру»,
что ваша собака сербской национальности?
Свидетель: Я пытался ответить на вопрос. Я думаю, что это несерьёзный вопрос,
потому что собака... Собаки не имеют национальности».
Что ж, объяснение «собаки не имеет национальности», с одной стороны, цинично, а с
другой - показывает, что свидетель мгновенно растерялся.
«С. Милошевич: В вашей книге «Косово/Косова» на странице 296 вы утверждаете,
что разделы 2,5 и 7 рамбуйского соглашения были переданы сербской делегации только
на поздней стадии. Верно ли это?
Свидетель: Да, это верно.
С. Милошевич: Тем не менее, вы не говорите об этом в ваших письменных показани-
ях. Ни в одной из их частей. Почему?
Свидетель: Разрешите мне это объяснить. Я не хочу вдаваться слишком глубоко в
эти детали, но разделы 2,5 и 7 - это так называемые импементационные разделы рамбуй-
ского соглашения. Всё это было технической стороной. Сначала было необходимо ре-
шить политическую сторону, а затем можно было бы уже обсуждать её выполнение».
Как видим, свидетель признаёт, что изменение позиции делегации СРЮ, если оно
и было, имело причину, а именно: Запад внёс часть соглашения только в последний
момент. И внёс он такие положения, которые были неприемлемы. До этого шло всё
пусть не как по маслу, но шло. Но именно это и вызвало проблему. Запад не хотел
успеха переговоров. Ведь Рамбуйе было задумано как провокация. А здесь такой
конфуз: неожиданно правительство Югославии пошло на компромисс, и переговоры
начались успешно!
120
«С. Милошевич: Являлись ли эти вопросы техническими или нет, мы вернёмся
позднее, а сейчас скажите мне, известно ли вам, что определённая часть этого согла-
шения никогда не была одобрена Контактной Группой?
Свидетель: Опять я должен объяснить, что позиция России в Контактной Группе
была следующей: до тех пор, пока нет соглашения, нет позитивного ответа из Белгра-
да, Россия не поддерживает эту часть. В то же время российская сторона ясно заяви-
ла, что ей эта часть известна и что она также осознаёт необходимость военного ком-
понента в соглашении. И это как раз была часть о военном соглашении. Если сравни-
вать с Дейтонским договором, то тогда Россия тоже согласилась на военное согла-
шение после окончания переговоров по общей части.
(•••)
С. Милошевич: Я хотел бы напомнить вам, что гласит раздел 8: «Персонал НАТО
пользуется правом свободного и неограниченного прохода и доступа на всей террито-
рии Югославии, включая воздушное пространство и территориальные воды. Это вклю-
чает, но не ограничивается, правом проведения манёвров и использования любой тер-
ритории и зданий» и т.д., и т.д. «Использование аэропортов, железных дорог и портов
и т.д., и т.д. Таким образом, вся территория Югославии, включая её территориальные
воды и воздушное пространство и даже целый целый спектр электромагнитных час-
тот».
Суть переговоров в Рамбуйе была выражена Слободаном Милошевичем весьма
кратко, но чётко: После этого компромисса югославская сторона была обязана при-
нять оккупацию Косово, а также оккупацию всей Югославии натовскими силами. Мой
вопрос: не было ли это главной целью переговоров? Не было ли это основным услови-
ем, которое было поставлено в Рамбуйе?»
Действительно, если мы обратимся к тексту проекта Соглашения Рамбуйе с прав-
ками, сделанными главой делегации Сербии Р. Марковичем, то мы увидим, что воз-
ражения были высказаны в отношении ультиматума об оккупации:
- «Соглашение имеет преимущественную силу над любыми другими законами
сторон». (Какие, интересно, законы у террористов ОАК? Это положение явно направ-
лено на то, чтобы отменить все законы, включая конституцию Сербии и Югославии!)
- «Стороны должны привести в соответствии с данным Соглашением все свои
нормативные акты». (Значит, не только отменить законы Сербии и Югославии, но и
изменить их таким образом, как предписывается Соглашением!)
- «Стороны должны немедленно выполнять все требования миссии по выполне-
нию Соглашения».
- «Сотрудники миссии не должны получать визы и проходить таможенный дос-
мотр.» То же относилось к членам международных организаций, включая неправи-
тельственные организации, так, как это укажет глава миссии».1
Таким образом, на территории не только Косово, но всей Югославии должна была
быть установлена оккупационная власть. Провокационность подобных требований
слишком очевидна.
1 Agreement for Peace and Self-Government in Kosovo (Rambouillet Agreement) as Revised by the Serbian Delega-
tion to the Paris Talks, March 15,1999 I I The Kosovo Conflict. A Diplomatic History Through Documents, Kluwer
Law International. Cambridge, The Hague, 2000. - P. 626-628.
121
С. Милошевич показал, что югославская делегация пошла на колоссальный комп-
ромисс. Ради достижения мира правительство СРЮ отказалось от принципиальных
позиций. Оставалось только два вопроса, которые «сдать» было уже невозможно. В
своём письме глава делегации Югославии писал: «Мы особенно хотели бы подчерк-
нуть тот факт, что не может быть независимости Косово или третьей республики». До
этого он говорил, что «самоопределение для Косово и Метохии должно уважать суве-
ренитет и территориальную целостность Республики Сербия и Союзной Республики
Югославия». Таким образом, это и были рамки, которые поставила для себя югослав-
ская делегация. Это было единственное и последнее, что СРЮ «не сдала». И за это она
подверглась жесточайшим со времён второй мировой войны бомбардировкам.
Как обычно, в дни крупных провалов прокурорских свидетелей судья Мэй не-
рвничал больше обычного.
«С. Милошевич: Рассматриваете ли вы нынешнюю оккупацию Косово и преступ-
ления, совершённые против неалбанского населения, которое составляет более 360
тысяч сербов и несербов, которых изгнали из Косово...
Судья Мэй (отключает микрофон): До того, как вы сделаете этот тенденциозный
аргумент, ответьте: как он относится к делу?
С. Милошевич: Он относится к делу, господин Мэй, таким образом, что против
моей страны были совершены преступления, которые вы пытаетесь оправдать...
Судья Мэй (отключает микрофон): Как относится это к Обвинению против вас?
И к этому свидетелю?
С. Милошевич: Именно тот факт, что мы имеем дело с извращением истины. Вы
провозгласили преступниками тех, кто защищал свою страну, а тех, кто совершил
агрессию против этой страны, преступления против мира и другие преступления, вы
пытаетесь оправдать подобного рода объяснениями, которые даются в этой судеб-
ной комнате и серии фальшивых показаний...
Судья Мэй (отключает микрофон): Господин Милошевич, вы отвлеклись от темы.
Имеете ли вы вопросы к данному свидетелю, которые относятся к делу?
С. Милошевич: Это относящийся, очень относящийся к делу вопрос. Я спраши-
ваю господина Петрича, который быт оккупационным главой Боснии и Герцеговины,
рассматривает ли он нынешнюю оккупацию Косово и преступления, совершённые
против сербов...».
Судья Мэй отключает микрофон и объявляет перерыв.
«С. Милошевич: Господин Петрич, считаете ли вы, что против Югославии было
совершено преступление? Считаете ли вы, что это преступление продолжается до
сегодняшнего дня? Не затрагивает ли вас определённым образом тот факт, что вче-
ра был создан законный Международный Уголовный Суд, и в один день это преступ-
ление может...
Судья Мэй: Это совершенно не относится к делу...».
Судья Мэй прекращает перекрёстный допрос.
Предыдущий свидетель, член албанской делегации на переговорах в Рамбуйе,
Бетон Суррой показал, что госсекретарь США М. Олбрайт заявила косовским ал-
банцам: «Вы подписываете, сербы нет - и мы бомбим. Вы подписываете, сербы под-
122
писывают - и НАТО на вашей территории. Это зависит от вас. Если вы не подпишите
и сербы не подпишут, тогда мы забудем об этом».
Хорошо известный своей жесткостью бывший государственный секретарь США
Генри Киссинджер оценил проект соглашения в Рамбуйе так: «Это была провокация,
которая должна была послужить оправданием для бомбардировок».
В завершение хотелось бы сказать несколько слов в отношении постоянного Меж-
дународного Уголовного Суда, который упомянул С. Милошевич.
Действительно, идея была заложена хорошая. Впервые в истории человечества
создан и начал функционировать универсальный международный суд, который дол-
жен наказывать лиц, виновных в совершении наиболее тяжких международных пре-
ступлений: агрессию, геноцид, военные преступления и т.д. Однако, боюсь, я не смогу
разделить надежды С. Милошевича, что этот суд сможет наказать реальных винов-
ников югославской трагедии. И дело даже не том, что Международный Уголовный
Суд не имеет юрисдикции в отношении ранее совершённых преступлений. На долю
натовских преступников хватит и тех преступлений, которые они продолжают совер-
шать в Косово и в настоящее время. Дело в другом. Во время научной работы в
Гааге мне довелось подробно познакомиться с деятельностью только начавшего тог-
да свою работу Международного Уголовного Суда. После многочисленных встреч и
бесед с сотрудниками и высшими должностными лицами Суда (включая главного
прокурора Морено Окампо) у меня возникли серьёзные сомнения в тех радужных
надеждах, которые возлагаются на этот Суд. По крайней мере, мне стало известно,
что, в связи с предстоящим завершением деятельности Гаагского трибунала в 2010
году, добрая половина его сотрудников быстренько перебежала в новый и постоянный
Международный Уголовный Суд...1
Вспоминая сколь бессмертное, столь и верное высказывание «кадры решают всё»,
можно с уверенностью предполагать, что деятельность нового Международного Уго-
ловного Суда не будет радикально отличаться от деятельности Гаагского трибунала.
Свидетель Кнут Воллебек
8 июля 2002 года
Кнут Воллебек. На дипломатической службе с 1973 года. В
1993 году - заместитель председателя международной конфе-
ренции по Югославии. Выступал посредником на переговорах
между Хорватией и Республикой Сербской. В 1997 - 2000 годах
- министр иностранных дел Норвегии. В 1999 году являлся пред-
седателем ОБСЕ (Организации по безопасности и сотрудниче-
ству в Европе). В настоящее время - посол Норвегии в США.
1 Интересно, что на заседании Совета Безопасности ООН в июле 2004 года прокурор Гаагского трибунала К. дель
Понте убеждала Совет выделить побольше денег для её трибунала, так как «не удаётся сохранить сотрудников»,
которые не удовлетворены маленькими зарплатами. А ведь дело не в маленьких зарплатах! Зарплаты сотрудников
МТБЮ намного выше, чем в МУС. Да только чуют крысы, что корабль идёт ко дну. Так что перебегают сотрудники
МТБЮ в МУС сознательно, прекрасно осознавая, что будут получать меньше. Здесь расчёт понятный: надо бежать
с тонущего корабля, пока на новом ещё есть свободные места. Конечно, К. дель Понте это прекрасно знает, но
интересно, как она использовала данный факт для обмана Совета Безопасности с целью «выбить» побольше денег!
123
Во время дачи своих показаний прокуратуре трибунала свидетель рассказал о
своих встречах, в основном в качестве главы ОБСЕ, со Слободаном Милошевичем.
Он утверждал, что основными вопросами обсуждения являлись: создание КВМ, вы-
сылка из Югославии главы миссии ОБСЕ У. Уолкера и переговоры в Рамбуйе (по
словам свидетеля, «для активизации позиции Милошевича»). Свидетель дал показа-
ния и по другим встречам с президентом Югославии, которые он провёл в качестве
главы МИДа Норвегии.
На вопрос прокурора Риневедьда, какова была позиция обвиняемого по роли КВМ,
Воллебек заявил, что «он никогда не любил КВМ и вообще быт против международного
присутствия в Косово». На вопрос о том, каковы «впечатления» (опять впечатления!!!)
свидетеля о С. Милошевиче, последний ответил: «Я думаю, что господин Милошевич
обладал большой властью. Когда он находился в зале, его присутствие ощущалось очень
сильно, и, по крайней мере, я чувствовал, что он был именно тем человеком, который
контролирует и приказывает».
Интересно, что пункт Обвинительного заключения Гаагского трибунала о фактичес-
кой власти С. Милошевича «над всем и вся», причём как в своей стране, так в других
странах, является решающим для доказательства его вины. Однако стоит ещё раз обра-
тить внимание на то, каким образом прокуратура трибунала пытается доказать этот свой
«золотой» пункт. Как видим, это «впечатления» иностранцев, пару раз имевших встречи
со Милошевичем! Даже сам свидетель несколько смущён такими вопросами.
«Прокурор Риневельд: ...Каково было ваше впечатление о том, кто принимает все
решения?
Свидетель: Опять-таки всё это базируется на моих впечатлениях, я никогда не при-
сутствовал ни на одном из закрытых обсуждений правительства Югославии. Но, из всех
тех встреч, которые я имел с ним и его людьми, в основном говорил он. Именно он делал
выводы. На одной из встреч с представителем президента в Косово, кажется, его фами-
лия была Анжелькович или что-то в этом роде, у меня не было сомнений, что всё решает-
ся в Белграде. Я думаю, что не было ничего, что они могли бы решить, не получив разре-
шения. Они всегда говорили о «Белграде». Я считаю, что они говорили о Милошевиче.»
Спрашивая свидетеля о выводе миссии ОБСЕ и связанных с ней событиями, проку-
рор Риневельд задал вопрос: «Составили ли вы для себя какое-то впечатление о личной
мотивации Милошевича?»1 Ответ свидетеля был достоин вопроса: «Да. Я думаю, что
это был вопрос власти. В дополнение к этому в косовской ситуации это было несколько
иначе, чем в Хорватии и Боснии, потому что его чувства в отношении Косово были осо-
бые. Я лично видел, что многое из его поведения диктовалось жаждой личной власти. И
он... Это было... Это было часть этого... Хорошо, это было... Что я могу сказать?.. При-
чиной его поведения, может быть, было его... Ему нужно это было для личной власти».
Свидетель дал показания по встрече, состоявшейся после событий в Рачаке.
1 Несмотря на, казалось бы, простоту вопроса, он является чрезвычайно важным. Для доказательства ряда
преступлений необходимо установление так называемой субъективной стороны, то есть внутреннего,
психологического отношения лица, совершившего преступление, к своему деянию. Для многих преступлений
необходимо в качестве обязательного элемента установление мотива (например, для доказательства преступления
геноцида). Однако ещё раз приходится заметить, что положение прокуратуры действительно плохо, если они
пытаются доказать критически важные пункты обвинения при помощи «впечатлений» сторонних наблюдателей.
124
«Свидетель: Мы рассматривали инцидент в Рачаке как очень серьёзный. Господин
Милошевич счёл реакцию посла Уолкера неприемлемой, и он или его правительство при-
няли решение объявить посла Уолкера персоной нон грата и хотели выслать его из стра-
ны. Я знал, что в случае его высылки вся миссия рухнет. По этой причине я (...) попросил
встречу с президентом Милошевичем, которая состоялась 21 января. Моей целью было
отменить данное решение. Я сказал, что это было нарушением соглашения о КВМ. В
соглашении сказано... Если я хорошо помню... Что это я, как председатель ОБСЕ, должен
был решать, кто будет главой миссии. Это не имело ничего общего с государством, в
котором находилась миссия. (...)
Прокурор Риневельд: Решили ли вы этот вопрос на этой встрече?
Свидетель: Да. Правительство Югославии должно было заморозить высылку.
Была долгая дискуссия о фразеологии, об условиях. Но я не принял никаких условий.
Он не был вправе выдвигать никакие условия».
Любопытно отметить, как в показаниях свидетеля и в его позиции в целом постоянно
просматривается основная идеология Запада: «Мы всё решаем сами. Президент госу-
дарства, в которое направляется миссия, не имеет никаких прав». Слова свидетеля «они
не имели ничего общего с государством пребывания», «он не быт вправе выдвигать ника-
кие условия» наглядно характеризуют суть произошедшего.
Кроме этой основной линии, просматривавшейся постоянно, показания свидетеля
Воллебека характеризовались постоянными ссылками на плохую память (практичес-
ки в каждом втором ответе свидетель выражал опасения в её отношении). В этой
связи весьма интересно, какой вывод должен сделать суд по поводу таких, осложнён-
ных «памятными» оговорками, показаний. В то же время, вероятно, по тактическим
соображениям, свидетель слишком часто, чтобы это осталось незамеченным, делал
вид, что не понимает заданного вопроса или демонстрирует непонимание того, о чём
он говорит. Впрочем, вполне возможно, что он действительно не понимает сути собы-
тий. К сожалению, это далеко не первый случай, когда так называемые «междуна-
родные» эксперты или посредники демонстрируют серьёзный провал в элементарных
знаниях о тех странах и ситуациях, в которых они должны посредничать. Кстати, это
печальное обстоятельство часто демонстрируется и самими судьями Гаагского три-
бунала. Об этом, впрочем, мы ещё будем иметь возможность поговорить ниже.
«Прокурор Риневельд: Когда миссия была отозвана?
Свидетель: Это произошло между 19 и 20, если я хорошо помню, марта. Я думаю,
что решение было принято 19 марта, и оно начало выполняться утром 20 марта. Как я
уже сказал, ситуация с КВМ ухудшилась, очень ухудшилась. Мы чувствовали, что име-
ется угроза безопасности наблюдателям, и в то же время они не могли выполнять свой
мандат. Некоторое время я находился под давлением по поводу прекращения деятельно-
сти миссии. Я думаю, частично это было в связи с необеспечением безопасности некото-
рых наблюдателей. (...) Мы все помнили Сребреницу, и мы понимали, что не можем вновь
оказаться в той ситуации, когда убийства происходили на глазах международных наблю-
дателей. Мы об этом всегда помнили, когда обсуждали проблему Косово.»
Конечно, любому, кто знаком с событиями в Югославии, ясно, что дело здесь совсем
не в Сребренице, а в том, что миссия КВМ была уже просто выполнена! Разведка, сбор
информации были завершены. Пропагандистская подготовка начала войны была также
125
обеспечена. Вывод КВМ был произведён по причине выполнения задачи (точнее, глав-
ной, теневой, её стороны) миссии, а также в связи с тем, что было принято решение
начать бомбардировки и было необходимо эвакуировать членов миссии.
Свидетель даже признал, что миссия была прекращена по совету У. Уолкера. Уолкер
заявил, что он «более не может» обеспечить безопасность членов миссии и свидетель
Воллебек назвал это причиной прекращения миссии и её вывода.
Во время обсуждения произошёл весьма любопытный момент. Прокурор Риневельд
попытался склонить свидетеля подтвердить, что массовый исход беженцев был вызван
выводом КВМ и уж по крайней мере не был связан с бомбардировками НАТО. Свиде-
тель сначала отвечает не так, как надо, но, осознав свою ошибку, исправляется, в соот-
ветствии с полученной в вопросе инструкцией.1
«Прокурор Риневельд: Сразу после вывода КВМ 19-20 марта 1999 года видели
ли вы лично огромные колонны беженцев, уходящих из Косово?
Свидетель: Я видел это позднее, после начала бомбардировок.»
Шокировав всех подобной непонятливостью, свидетель спохватывается и исправляется.
«Свидетель:.. .Однако как председатель ОБСЕ и как министр иностранных дел госу-
дарства-члена НАТО, а НАТО было ответственно за бомбардировки, я чувствовал не-
которую нервозность по поводу того, что люди могут обвинить меня, по крайней мере, в
том, что я являюсь одним из виновников. Однако все те беженцы, с которыми я разговари-
вал, никто из них не обвинял НАТО за бомбардировки страны. Они говорили, что они бегут
не от бомб, что бомбы совсем не были для них проблемой, но они бегут от сербских сил».
Во время перекрёстного допроса С. Милошевич уделил особое внимание выяс-
нению вопроса о том, как было принято решение о прекращении миссии ОБСЕ и её
вывод. На вопрос С. Милошевича, оказывалось ли на Воллебка, занимавшего в тот
момент пост председателя ОБСЕ, какое-либо давление, свидетель дал отрицатель-
ный ответ. Это, однако, противоречит целому ряду официальных заявлений. Так, гла-
ва военного комитета НАТО К. Науманн, также бывший свидетелем на процессе
против С. Милошевича, подтвердил, что НАТО сделала рекомендацию ОБСЕ выве-
сти миссию.
При обсуждении встреч свидетеля со Слободаном Милошевичем, стало ясно,
что главной их темой было «убеждение» президента Югославии в «необходимости»
международного присутствия.
«С. Милошевич: Вы пытались убедить меня продолжать переговоры и обеспечить
некий вид так называемого «международного присутствия». Понимали ли вы это исклю-
чительно как военное присутствие сил НАТО или под командованием НАТО?
Свидетель: Я... Мы обсуждали, например, этот вопрос с Россией, чтобы она также
участвовала в военном присутствии. Как вы знаете, ваша честь, Россия также участво-
1 Кстати, следует заметить, что если бы процесс вёл независимый судья, то он должен был бы остановить
прокурора и потребовать, чтобы тот переформулировал свой вопрос, ибо прокурор Риневельд задал типичный
«наводящий» вопрос, то есть вопрос, содержащий ответ. Правильной постановкой вопроса была бы следующая
формулировка: «Что вы лично видели сразу после вывода КВМ?»
126
вала на переговорах в Рамбуйе, и основой военного присутствия должно было стать со-
глашение Рамбуйе.
С. Милошевич: Пожалуйста... Я не спрашиваю вас о чьём-либо символическом вов-
лечении в этот вопрос. Я вам задаю прямой вопрос. Когда вы говорите «международное
присутствие», имеете ли вы в виду исключительно военные силы под командованием
НАТО? Да или нет?
Свидетель: Ваша честь, очень трудно ответить на вопрос господина Милошевича.
Здесь нет ничего нового для меня, потому что он... Господин Милошевич... Это то, что
мы делали всё время, и вот опять. Когда мы говорили, я сказал, что мы имели в виду
больше, чем присутствие НАТО.
С. Милошевич: Таким образом, вы имели в виду силы под командованием ООН или
ОБСЕ, и не под командованием НАТО? Это то, что говорите сейчас?
Свидетель: Раз вы себя так ведёте, мы никогда не придём к решению данного вопро-
са. (...) Однако военное присутствие могло быть возможно с очень сильным компонентом
НАТО, но не исключительно НАТО.
С. Милошевич: И это не должно было быть под командованием НАТО?
Свидетель: Ваша часть, я думаю, эта дискуссия не относится к делу.
Судья Мэй: Для того, чтобы уяснить... Во время встречи с обвиняемым сделали ли
вы ясное заявление, что это должно быть больше, чем НАТО?
Свидетель: То, что я помню... Я должен признать, ваша честь, что я не помню дета-
лей. Во-первых, было несколько разговоров, а во-вторых, я должен признать, что я быт
несколько раздражён, и я не могу сказать всего, что я говорил. Но то, что я хорошо по-
мню, это то, что я сказал: военное присутствие должно быть по приглашению правитель-
ства Югославии. (...) Он никогда не говорил о НАТО, но об «иностранном военном при-
сутствии». Я никогда не думал... Я не думаю, что я обсуждал с ним, должно ли это быть
НАТО или не НАТО.
С. Милошевич: Пожалуйста... Известно ли вам о том, например, что 28 февраля рос-
сийское агентство ИТАР-ТАСС сообщило из Рамбуйе, что Контактная Группа может пред-
ложить компромисс, согласно которому миссия могла бы быть под эгидой ООН или ОБСЕ, а
не только НАТО. Агентство Франс Пресс сообщило, что сербская делегация настаивала в
тот же самый день, что вопрос о миротворческой операции должен быть решён таким обра-
зом, чтобы миротворцы находились под эгидой ОБСЕ или ООН. Известно ли вам об этом?
Свидетель: Нет, я не помню таких сообщений.
С. Милошевич: Хорошо. Очень хорошо. Всё это имеется в документах и не может
быть оспорено. Помните ли вы о заявлении Мадлен Олбрайт на следующий день, когда
она сказала: «Мы не примем ничего, кроме сил, возглавляемых НАТО. Позиция США
заключается в том, что это должны быть силы под командованием НАТО. Это основа
нашего участия». Это её заявление. Двумя днями позднее она повторила свою позицию
на пресс-конференции. «Ранее меня спрашивали, могут ли это быть силы иные, чем силы
под командованием НАТО. Позиция США заключается в том, что это абсолютно невоз-
можно. Это должны быть силы под командованием НАТО».
Судья Мэй: Минуту. Как это относится к данному свидетелю?
С. Милошевич: Это относится к этому свидетелю в связи с тем фактом, что мы
здесь обсуждали некий вид миротворческой операции, хотя на самом деле речь шла о
натовской оккупации Косово. (К свидетелю): Анализируя соглашение, можно прийти к
выводу о том, что предлагалась натовская оккупация всей Югославии. Верно ли это?
127
Свидетель: Ваша честь, я считаю, что это не относится к делу. Но я... Конечно,
это не было бы оккупацией. Я... Как уже говорил раньше, чтобы это было по пригла-
шению правительства Югославии. Таким образом, это... Но я чувствую, ваша честь,
что обвиняемый пытается представить всё по-другому. И, при всём уважении, я дол-
жен сказать, что это выходит за рамки того, о чём я давал свои показания.
Судья Мэй: Оставьте этот вопрос нам.
Свидетель: Хорошо. Тогда я хочу просить у вас совета, ваша честь.
Судья Мэй: Мы решим, что относится к делу, а что нет... Господин Милошевич,
есть ли у вас ещё вопросы к данному свидетелю?
С. Милошевич: Я не понимаю, почему вы продолжаете постоянно задавать этот
вопрос. Вы дали мне два часа, и я собираюсь использовать, эти два коротких часа,
чтобы задавать мои вопросы... (К свидетелю): Норвегия является членом НАТО с
момента создания этой организации. В то же время вы пытались играть роль нейтраль-
ного посредника. Однако, пытаясь играть эту роль, вы не были способны сохранить
нейтралитет. Известно ли вам об указаниях об обороне Пентагона 1994 -1999 годов...
Судья Мэй (отключает микрофон): Нет. Нет. Мы уже достаточно слышали о
НАТО. Я не разрешаю вам больше задавать вопросы об этом.
С. Милошевич: Господин Мэй, свидетель сказал, что, будучи министром иност-
ранных дел, он был вовлечён в деятельность НАТО, членом которой является Норве-
гия. И думаю, что я имею право...
Судья Мэй: У вас есть право задавать вопросы. И вы уже задаёте вопросы на
эту тему целый час. Но у вас нет права злоупотреблять временем суда, постоянно
обсуждая одну и ту же тему, пытаясь набрать себе очки. А сейчас вы должны зада-
вать вопросы на другую тему. Задавайте вопросы, которые не касаются НАТО.
С. Милошевич: Господин Мэй, здесь - только одна тема. И эта тема - преступле-
ния, совершённые против Югославии и попытка скрыть эти преступления...
Судья Мэй (отключает микрофон): Вы здесь для того, чтобы задавать вопросы,
а не для того, чтобы произносить речи. Если у вас больше нет вопросов, я прекращаю
ваш перекрёстный допрос.
С. Милошевич: Могу я, наконец, задать свой вопрос, господин Мэй?
Судья Мэй: Да.
С. Милошевич: Как министру иностранных дел, было ли вам известно о фунда-
ментальном значении сохранения НАТО, как главного...
Судья Мэй (отключает микрофон): Я постановил, что это не относится к делу и
только затягивает время. Вы больше не можете задавать вопросы о НАТО. Вы зада-
вали эти вопросы о НАТО целый час.
С. Милошевич: Господин Воллебек, известно ли вам, что Джордж Кенией писал...
Судья Мэй: Нет. Кто такой Кенией? Я забыл.
С. Милошевич: Это американский дипломат.
Судья Мэй: Я не разрешаю задавать вам эти вопросы. Мнение всех этих людей не
имеет значения для суда. Ответы свидетеля о них также не имеют никакого значения.
С. Милошевич: Господин Мэй, данный факт показывает сущность этих так называе-
мых симуляционных переговоров в Рамбуйе. Этот американский дипломат сказал: «Мы
умышленно поставили планку слишком высоко для сербов, чтобы они могли согласиться».
Судья Мэй (к свидетелю): Имели ли вы какое-либо отношение к переговорам в
Рамбуйе?
128
Свидетель: Как глава ОБСЕ я принимал участие в некоторых заседаниях на этих
переговорах, если память не изменяет мне. Но, ваша честь, говорить, что это было
навязано, неправильно. (...) На моей встрече с господином Милошевичем мы обсуж-
дали соглашение в Рамбуйе. Я напомнил ему, что его делегация активно участвовала
в переговорах, однако, мне показалось, что он уже изменил свой подход и не желает
продолжать переговоры.
С. Милошевич: Это именно то, о чём я говорю. Я утверждаю, что мы участвова-
ли в переговорах с доброй волей. И на переговорах, господин Воллебек, мы приняли
политическое решение, но не оккупацию Югославии.
(•••)
С. Милошевич: Господин Воллебек, когда вы ссылаетесь на отчёты вашей мис-
сии, известно ли вам о заявлении, сделанном французским послом Габриелем Келле-
ром, который был заместителем главы миссии. Он заявил следующее: «Беспристраст-
ность миссии подвергалась сомнению с самого начала. После нескольких недель на-
шего присутствия, общее впечатление о КВМ было антисербским, проалбанским и
пронатовским. Ничего не было сделано, чтобы исправить это». Он также заявил сле-
дующее: «ОАК никогда действительно даже не пыталась участвовать в разрешении
конфликта. Каждый отход югославской армии и сербской полиции сопровождался за-
нятием этих позиций силами ОАК. ОБСЕ заставляла силы армии ограничивать свою
деятельность, по крайней мере, в начале миссии, ОАК получала от этого выгоду для
консолидации своих позиций повсеместно для продолжения незаконной переправки
оружия, похищения и убийства людей, как гражданских, так и военных, как сербов,
так и албанцев». Известно ли вам об этом? Это не мнение журналиста, а заместителя
главы вашей миссии.
Свидетель: Ваша честь, я не помню этого заявления. Но у меня нет повода считать,
что господин Милошевич неверно процитировал. Я не согласен с послом Келлером. Я не
думаю, что мы имели односторонний подход. Главой ОБСЕ быт я, а не посол Келлер. Он
был заместителем главы миссии, которая находилась под началом ОБСЕ, и я предприни-
мал все усилия, чтобы быть беспристрастными».
Интересными, с точки зрения права, являются постоянные утверждения свидетеля о
некоем нарушении соглашения о КВМ со стороны Югославии. С. Милошевич прочитал
свидетелю «краткий курс дипломатического права», где ясно показал, что никакого нару-
шения не было. Считаю, что это хорошая лекция об основах права международных дого-
воров и дипломатического права.
«С. Милошевич: Известно ли вам, что в соглашении о создании КВМ, среди прочего,
говорится о применимости Венской конвенции о дипломатических сношениях?
Свидетель: Ваша честь, я не... Хорошо... У меня есть это соглашение среди моих
бумаг, но у меня нет сейчас его передо мной, но я думаю, что мы также включили Венс-
кую конвенцию как часть соглашения.
С. Милошевич: Если Венская конвенция является частью соглашения, я думаю, что
вы не можете утверждать, что Уолкер не может быть объявлен персоной нон грата, и
что, действуя таким образом, мы нарушили это соглашение.
Свидетель: Соглашение... В соглашении сказано, что ОБСЕ и правительство Юго-
славии должны сотрудничать по КВМ. Там также сказано, что миссия формируется ОБСЕ,
129
и что ОБСЕ назначает главу миссии. На мой взгляд, вы не могли решать, кто будет главой
миссии. Это должен был решать я.
С. Милошевич: Конечно, мы не могли решать, кто будет главой миссии. Но в любом
случае, в соответствии с положениями Венской конвенции мы имеем право провозгла-
шать любое лицо персоной нон грата. Я думаю, вы не оспариваете это право, господин
Воллебек.
Свидетель: Я считаю, что вы нарушили соглашение.
С. Милошевич: Господин Воллебек, вы говорите, что у нас не было права назначать
главу миссии. Это право другой стороны. Существует право государства назначать по-
слов. Именно таким образом вас назначило ваше правительство. Но это ни в коей мере не
умаляет право главы принимающего государства объявить кого-либо персоной нон грата,
если вы предпринимаете действия, которые идут вразрез с вашим мандатом или нарушают
закон».
Трудно предполагать, что свидетель не знаком с элементарными понятиями дипло-
матического права. Он был не просто дипломатом, но министром иностранных дел госу-
дарства. Тем более непростительна его попытка сфальсифицировать обвинение в нару-
шении соглашения.
Во время перекрёстного допроса С. Милошевич показал, что глава ОБСЕ знает
гораздо больше, чем пытается представить. К. Воллебек был озабочен именно со-
хранением Уолкера, но не миссией в целом. Свидетель пошёл на угрозу вывести всю
миссию, если Уолкер будет выслан. Однако он не обеспечил полного заполнения всех
вакансий в миссии. Миссия была заполнена всего на 2/3. При этом С. Милошевич
представил факты, по которым видно, что он просил свидетеля поскорее заполнить
все пустующие вакансии, усилить миссию. Не хватало 600 человек! Свидетель был
вынужден признать, что это так, однако на вопрос, почему же этого не было сделано,
ответил: «Мы пытались...»
Факты, таким образом, опровергают заявления свидетеля о том, что правитель-
ство Югославии было против миссии, и искало случая, чтобы прекратить её. Напро-
тив, югославское правительство пошло на огромные компромиссы ради сохранения
миссии. В то же время, руководство ОБСЕ, возглавлявшееся министром страны-чле-
на НАТО имело другие приоритеты и цели.
Об этих реальных целях ярко говорят и последовавшие за бомбардировками собы-
тия. В июне 1999 года в Югославию прибыла новая миссия ОБСЕ. Уже после окончания
бомбардировок НАТО более 360 тысяч человек было изгнано из Косово, конечно, речь
идёт в основном о сербах. Были сожжены десятки тысяч сербских домов, несколько
тысяч человек были похищены и убиты перед носом у международных «наблюдателей».
Было уничтожено более ста сербских церквей. Геноцид сербов, а точнее, всего неалбан-
ского населения проводился «по полной программе».
Отвечая на вопрос С. Милошевича о том, какова ответственность этой второй миссии
ОБСЕ и свидетеля, как главы этой организации, свидетель дал следующий ответ:«... Мы
начали... Мы пытались... ОБСЕ в это время несла основную ответственность по созда-
нию демократии. Мы пытались помочь в создании различных демократических институтов,
прессы, средств массовой информации, полиции. Это была наша задача. Но это была
очень трудная задача. Конечно, мы не хотели ничего другого, но только возвращения тех,
кто покинул свои дома. Но это было очень трудно. Нет сомнения, что были инциденты,
130
преступления со стороны косовских албанцев, на которые мы реагировали и протестовали.
Это было неприятно для нас, что сербское население имело такие трудности».
Свидетель К-25
9 и 10 июля 2002 года
Показания засекреченного свидетеля обвинения К-25 нанесли прокуратуре на-
много больше вреда, чем пользы. Фактически, бывший военнослужащий армии Юго-
славии К-25 дал показания в пользу С. Милошевича.
«С. Милошевич: А сейчас я хочу спросить вас об операции в Косово в целом, от
первого до последнего дня. Выполняли ли вы вашу задачу добросовестно?
Свидетель: Да.
С. Милошевич: Имелась ли какая-либо угроза для гражданского населения со
стороны полиции? Происходило ли насилие с её стороны?
Свидетель: Нет.
С. Милошевич: Когда вы находились в Косово, слышали ли вы о каком-нибудь
насилии со стороны полиции в отношении гражданского населения?
Свидетель: Нет.
(•••)
С. Милошевич: Скажите, в тех конкретных операциях в районе Сува Река и Ма-
лишево, а также Мала Круше, в которой вы участвовали и о которой вы давали пока-
зания, было ли какое-нибудь насилие в отношении гражданского населения со сторо-
ны наших полицейских сил?
Свидетель: Нет.
С. Милошевич: Разъясните, пожалуйста, некоторые детали операции, в которой
вы принимали участие в Малой Круше. Противная сторона1 постоянно утверждает,
что наши силы совершили военные преступления. Мой вопрос: верно ли, что целью
этой операции было вытеснение террористов в направлении Малишево, где находился
их штаб и укрепления?
Свидетель: Да, это верно.
С. Милошевич: Ежедневно мы слышим здесь о разного рода чистках. Скажите,
верно ли, что термин «чистка» означал всегда, без исключений, операции против тер-
рористической организации ОАК?
Свидетель: Да.
С. Милошевич: И этот термин никогда не означал и не применялся в отношении
гражданского населения, когда гражданское население подвергалось бы угрозе, верно?
Свидетель: Да, это верно.
С. Милошевич: Верно ли, что полиция имела приказ и следовала ему, не открывать
огонь даже против ОАК, если бы это могло поставить под угрозу гражданское население?
Свидетель: Да, это так, у нас был такой приказ.
С. Милошевич: Известно ли вам о случаях, когда в группах гражданских лиц
находились члены ОАК, которых было легко определить, потому что они снимали
верхнюю часть своей униформы. Однако полиция не предпринимала никаких дей-
1 Имеется в виду прокуратура МТБЮ.
131
ствий против них, в связи с существованием именно этого приказа.
Свидетель: Да. (...)
С. Милошевич: Теперь вопрос об общем отношении полиции к гражданским ли-
цам. Верно ли, что кроме антитеррористических действий вашей следующей задачей
было собрать гражданское население и удалить его из зоны боевых операций для их
безопасности? Верно?
Свидетель: Да, это всегда было целью всех наших операций.
С. Милошевич: Таким образом, каждый раз, когда полиция проводила операцию
против ОАК в любом районе, это всегда затрагивало гражданское население, всегда
было необходимо удалить его из зоны боевых действий для их защиты.
Свидетель: Да.
С. Милошевич: Таким образом, эта часть вашей работы была связана исключи-
тельно с защитой гражданского населения.
Свидетель: Да.
С. Милошевич: Верно ли, что вы, и, говоря «вы», я имею в виду полицию в целом,
никогда не изгоняли население из Косово?
Свидетель: Никто из членов нашей роты никогда не делал ничего подобного.
С. Милошевич: Известно ли вам о ком-нибудь в нашей полиции, кто изгонял бы
гражданское население из их домов, имея целью изгнать из Косово вообще?
Свидетель: Нет, я не знаю. (...)
С. Милошевич: Известно ли вам, что ОАК очень часто проникали в группы граждан-
ского населения, которые выводились из зон боевых действий?
Свидетель: Да. Они делали это часто.
С. Милошевич: Насколько я понял, у вас быт приказ установить специальные поли-
цейские посты на дорогах для предотвращения проникновения террористов ОАК в груп-
пы гражданского населения?
Свидетель: Да.
С. Милошевич: Было ли главной задачей местных органов полиции заботиться о граж-
данском населении?
Свидетель: Да.
С. Милошевич: Верно ли, что после того, как гражданское население выводилось
из зон боевых операций, были случаи, когда боевики ОАК смешивались с группами
гражданских лиц и уходили вместе с ними в направлении Албании и Македонии? Из-
вестны ли вам такие примеры?
Свидетель: Нет.
С. Милошевич: Когда мы говорим об операции в Круше, применяли ли вы тяжёлое
оружие? Миномёты, артиллерию, что-либо в этом роде?
Свидетель: Нет, тяжёлое оружие не применялось. (...)
С. Милошевич: Прокуратура спрашивала вас сегодня, оставляли ли вы альтернатив-
ные дороги, для отхода. Делалось ли это во всех случаях?
Свидетель: Каждый раз, когда мы проводили подобные операции, начиная с 1998
года, мы всегда оставляли альтернативную дорогу, которой могли воспользоваться как
террористы, так и гражданское население, беженцы.
С. Милошевич: Таким образом, задачей полиции было вытеснение террористов на
север, и это было непосредственно одной из задач вашего конкретного подразделения.
Верно?
132
Свидетель: Да.
С. Милошевич: Верно ли, что вашей целью было установление связи в целом для
нормализации жизни?
Свидетель: Да.
С. Милошевич: Вы сказали, что перед этой операцией гражданское население было
перемещено? Я понял это таким образом, что гражданское население было выведено
только с целью их защиты.
Свидетель: Да, нашей целью было именно вывести гражданское население из зоны
боевых действий.
С. Милошевич: Таким образом, гражданское население было выведено не с целью
их изгнания, а только для их защиты, вывести их из зоны боевых операций. Верно?
Свидетель: Да.
(•••)
С. Милошевич: Есть ли у вас подозрения о том, что эти члены ОАК были убиты
полицией? [Ранее свидетель дал показания о том, что югославские полициейские казнили
захваченных в плен членов ОАК.]
Свидетель: Да, я подозреваю это.
С. Милошевич: Сообщили ли вы командиру вашей роты об этом?
Свидетель: Да.
С. Милошевич: Известно ли вам о том, что он предпринял какие-либо действия в
этой связи?
Свидетель: Безусловно, он предпринял. Однако, что произошло конкретно, я не знаю.
У нас не было возможности вернуться назад и узнать, что было сделано.
С. Милошевич: Учитывая, что вы были в составе специального подразделения, изве-
стно ли вам о приказе и известны ли вам примеры выполнения этого приказа, по которому
все лица, совершившие преступления, должны были быть арестованы, независимо от
того, являлись ли они гражданскими, полицейскими, солдатами или кем-либо ещё?
Свидетель: Да, конечно.
С. Милошевич: Знаете ли вы, сколько лиц, совершивших подобного рода преступле-
ния во время войны в составе армии или полиции, было арестовано?
Свидетель: Да, я знаю о том, что такие случаи были, но я не могу назвать их
точного числа.
(•••)
С. Милошевич: Известно ли вам о существовании слухов, что в Малой Круше, как
раз в районе, где вы находились в критическое время, было убито более ста человек? Вы
находились там. Слышали ли вы что-нибудь о совершении такого преступления?
Свидетель: Я никогда не видел и не слышал об этом, что было убито такое большое
количество людей.
(•••)
С. Милошевич: Пожалуйста, ответьте как можно точнее. Совершала ли наша поли-
ция, в частности ваше подразделение, поджоги домов?
Свидетель: Нет.
С. Милошевич: Говорили ли вы с вашими коллегами о подобных вещах? Имеется ли
у вас какая-либо информация о таких поджогах во время операции в Малой Круше?
Свидетель: Нет.
С. Милошевич: Когда вы там находились?
133
Свидетель: С 25 по 27 или 28 марта.
С. Милошевич: Что ж, это событие, в котором нас обвиняют, произошло 26 мар-
та. Таким образом, вы находились в критическое время на месте.
(...)
С. Милошевич: В то время, когда вы находились на своих позициях у Малой Кру-
ши, применялся ли артиллерийский огонь, например, из пушек, танков и т.д.?
Свидетель: Нет.
(...)
С. Милошевич: Вы говорите в ваших показаниях, что вы использовали специаль-
ные ленты, и я понял, что вы использовали это как код, что каждый день использовал-
ся конкретный цвет. Это предотвращало возможности подхода ОАК к нашим позици-
ям и совершать преступления исподтишка. Известно ли вам, что ОАК использовала
форму полиции с целью совершения преступлений?
Свидетель: Я знаю такой случай. Они были одеты в нашу униформу. (...)
С. Милошевич: Мы часто здесь слышим, что наши полицейские грабили населе-
ние, отнимали деньги, ценности, часы и т.д. (...) Знаете ли вы что-нибудь об этом?
Свидетель: Нет, я не знаю. Мне известен только один инцидент, о котором я уже
рассказал.1
С. Милошевич: В своих письменных показаниях вы говорите, что командующим
всех подразделений был генерал Обрад Стеванович и командующим всех подразде-
лений в Косово был генерал Сретен Лукич. Получали ли вы от командующих или из
штаба армии в целом какие-либо приказы, которые бы противоречили бы закону или
являлись нарушением правил работы полиции?
Свидетель: Нет.
С. Милошевич: Включая дискриминацию в отношении обращения с населением в
Косово?
Свидетель: Нет, никогда.
С. Милошевич: У меня больше нет вопросов.»
Комментарии излишни. Шок прокуратуры и судей был вполне объясним.
Свидетель Радомир Маркович
24, 25 и 26 июня 2002 года
Радомир Маркович. Родился в 1946 году в Боснии. Получил
образование в Белграде. Закончил юридический факультет. С 1970
года работает в МВД, сначала в оперативном отделе, затем в
отделе по предотвращению преступлений, связанных с перевозкой
наркотиков; возглавлял соответствующий отдел Белградского аэ-
ропорта. Позднее был назначен на должность главы департамен-
та общественной безопасности Белграда. С ноября 1998 по 2000
годы - глава службы государственной безопасности МВД Сербии.
1 Ранее свидетель показал, что был очевидцем того, как группа лиц в полицейской форме пыталась ограбить
колонну беженцев. Отряд, в котором находился свидетель К-25, защитил беженцев. Группа грабителей скрылась.
134
Показания свидетеля Р. Марковича стали одной из ярчайших иллюстраций кухни
фабрикации «доказательств» так называемого «международного правосудия». Бом-
ба взорвалась, однако, в самом конце показаний свидетеля. Начало не предвещало
ничего особенного. Видимо, Р. Маркович колебался, а может, были и иные причины.
Как бы то ни было, рассмотрим весь ход показаний с самого начала.
Во время своего допроса прокурор Дж. Найс уделил особое внимание организа-
ции и функционированию службы государственной безопасности МВД Сербии, а так-
же системе взаимодействия высших органов власти и лиц, возглавлявших эти орга-
ны. Типичными примерами выяснения этой системы были следующие вопросы:
«Прокурор Найс: Кто назначил вас главой службы госбезопасности?
Свидетель: Меня назначил министр внутренних дел Влайко Стойлькович.
Прокурор Найс: Принимал ли какое-либо участие в вашем назначении обвиняемый?
Свидетель: Я думаю, что это было предложение С. Милошевича, но точно я не
могу сказать. Моя кандидатура была предложена В. Стойльковичем. Но я думаю,
что президент был в курсе событий и он одобрил это».
Важное место в допросе Р. Марковича прокуратурой занял вопрос о паравоенных
группировках. Свидетель не подтвердил тезиса прокурора Найса о наличии паравоен-
ных групп в Косово. Р. Маркович показал, что все добровольцы должны были пройти
специальную подготовку и включались после этого в регулярные части армии Юго-
славии. Однако прокурор Найс тут же сделал вывод, что весь военный персонал,
таким образом, находился под контролем армии.
Тем не менее, главным вопросом, который был вынесен перед судом, стал воп-
рос о так называемой асанации. Этот термин уже стал именем нарицательным. Его
сделали символом признания вины руководством Сербии и лично С. Милошевича за
якобы совершенные преступления. Логика проста: если пытались скрыть следы пре-
ступления - значит, действительно виноваты, значит, знали, осознавали, боялись от-
ветственности и т.д. Тем не менее, всё зависит от того, что означал термин «асана-
ция». Показания Р. Марковича подтвердили, что ни о каком сокрытии преступлений
не было и речи. Он указал, что асанация - обычный термин, означающий устранение
химического оружия, мин, взрывчатых веществ, оставленных на поле боя, а также
раненых и погибших людей и животных.
Очевидно, почувствовав, что дело начинает принимать не тот оборот, как плани-
ровалось, мистер Найс показывает свидетелю его письменные показания и спраши-
вает, «его ли это показания?» Однако свидетель отвечает, что этот документ, где
записаны его показания, неверно отражает то, что он говорил, и что он уже привлекал
внимание прокуратуры к этому факту. Свидетель прямо назвал это «свободной ин-
терпретацией моих показаний сотрудником прокуратуры, который их записывал».
Однако всем стало очевидным, что это отнюдь не свободная интерпретация, а уста-
новка. И в этих «показаниях» утверждалось, что С. Милошевич отдал приказ об «изъя-
тии тел убитых албанцев, которые могут стать объектом расследования Гаагского
трибунала»! Свидетель должен был дать показания так, как ему было предписано.
Теперь пришло время сказать, что Радомир Маркович появился в зале суда... под
конвоем. Его положение стало очевидным: ему, находящемуся под арестом и угрозой
суда, было предложено дать показания таким образом, каким они были подготовлены
135
прокуратурой! Однако время догадок длилось недолго. Вскоре свидетель рассказал
всё сам.
Прокурор Найс продолжал настаивать, всё ещё не веря, что свидетель изменил
своим обещаниям дать нужные показания, потом попытался не дать свидетелю гово-
рить («Мы заслушаем ваши показания по этому вопросу позже».). Однако остановить
свидетеля было уже нельзя.
Пытаясь спасти ситуацию, прокурор Найс стал зачитывать «показания» свидетеля
(свидетель не рассказал то, что необходимо, но это должно было прозвучать!), спраши-
вать, его ли это подпись в конце текста и на каждой странице. А затем - внимание, важ-
ный момент! - прокурор задаёт вопрос: «Но ведь, как говорится в ваших показаниях, вы,
господин Маркович, вы и ваша служба, не имели ничего общего с этой операцией?» (!!!)
Как видите, свидетелю пообещали иммунитет от его личной ответственности. Всё суще-
ство прокурора Найса просто вопило: «Что ж ты говоришь! Мы же обещали тебе иммуни-
тет. Вот, слушай, я ещё раз тебе его подтверждаю!» Но всё стало слишком явным. Сви-
детель продолжал утверждать, что в его показания добавили то, что он никогда не гово-
рил. Не сумев убедить свидетеля облагоразумиться, прокурор Найс прекратил допрос.
Прокуратура, безусловно, рассчитывала получить от этого свидетеля многое, ведь
он был, фактически, самым информированным человеком в государстве. Однако та-
кого провала, какой произошёл с Р. Марковичем у прокуратуры ещё не было. Это был
не просто провал, а скандал. В этой связи вспоминается самоуверенное заявление
прокурора Найса, сделанное в начале процесса. Он сказал, что «с помощью свидете-
лей-«инсайдеров» дело будет доказано с лёгкостью». Более того, потом Найс доба-
вил: «Может быть, будет достаточно показаний одного свидетеля». Стало ясно, кого
имел в виду самонадеянный прокурор. Тем страшнее был для него провал. Однако,
как ни странно, главные события ещё только предстояли. На перекрёстном допросе
С. Милошевича, обычно хранящий молчание и полагающийся в выполнении его рабо-
ты (возражение на вопросы) судьёй Мэем, прокурор Найс не выдержал и вскочил со
своего места: «Должны же быть какие-то пределы обвиняемому в получении своих
выгод от этого свидетеля!»
«С. Милошевич: Радомир, вы имели возможность читать огромное количество
отчётов, которые направлялись различными секторами службы безопасности. Учи-
тывая, что служба госбезопасности в любой стране является наиболее информиро-
ванной службой, ответьте мне на вопрос: получали ли вы когда-либо отчёт или слы-
шали ли вы о приказе насильственно изгонять албанское население из Косово?
Свидетель: Нет, я никогда не слышал о таких приказах, не видел таких приказов, и ни
в одном отчёте, который я получал, не содержалось такой информации.
С. Милошевич: Получали ли вы когда-нибудь информацию, которая бы говорила
о существовании приказа, плана, предложения или фактического состояния, о том,
что албанское население изгонялось из Косово?
Свидетель: Нет, я не знаю ни о планах, ни о фактическом изгнании албанцев из Косово.
С. Милошевич: Верно ли, что на тех встречах, на которых вы присутствовали, где присут-
ствовало высшее руководство армии и МВД, говорилось как раз противоположное? Мы все-
гда настаивали на том, чтобы гражданское население защищалось. Помните ли вы об этом?
Свидетель: Конечно. Задачей было защищать не только сербское население. Задача
была защищать албанское население, всё гражданское население. Сотрудники МВД по-
лучили задачу защищать всё гражданское население Косово.
136
С. Милошевич: Помните ли вы, что во всех отчётах генералов, которые посещали
Косово, представлялось много примеров, когда членам ОАК разрешалось уйти вместе с
группами гражданского населения, именно потому, что полиция никогда не открывала огонь
в ситуациях, когда может быть нанесён вред гражданским лицам? При этом члены ОАК
ясно были видны среди гражданских лиц. Помните ли вы об этих отчётах?
Свидетель: Да, я помню, было приведено множество примеров, когда члены ОАК
одевали гражданскую одежду прямо на свою униформу, когда им угрожала опасность.
С. Милошевич: Получали ли вы когда-нибудь информацию, как глава службы безо-
пасности, что я лично или кто-нибудь из моих сотрудников когда-либо поддерживал или
подстрекал дискриминацию, преследование или изгнание этнических албанцев из Косово?
Свидетель: Нет, никогда.
С. Милошевич: Имели ли вы информацию о том, что в других органах, в армии, в
МВД, где-либо ещё было подстрекательство, планирование, организация убийств или
преследования албанцев в Косово?
Свидетель: Нет, никогда не было ничего подобного.
С. Милошевич: Имеется ли у вас информация о том, что сотрудники службы госбе-
зопасности или сотрудники общественной безопасности совершали преступления, как часть
плана, осуществляемого этими службами или любой другой организацией?
Свидетель: Нет, такой информации у меня нет. У меня есть информация о соверше-
нии преступлений определёнными индивидами в Косово, в том числе военными и поли-
цейскими. Эти лица были установлены и должным образом привлечены к ответственно-
сти. И здесь уже был представлен документ, где содержался приказ о том, что все лица,
совершившие преступления должны нести ответственность в установленном порядке.
С. Милошевич: Верно ли, что если существовало подозрение или имелась точная
информация, что сотрудник полиции или военнослужащий совершил преступление, не
могло быть никакого разговора, должны были быть приняты меры в соответствии с
законом?
Свидетель: Более 200 таких уголовных дел было заведено в отношении сотруд-
ников полиции. Из отчётов я знаю, что то же самое делалось и в армии. Там число,
возможно, ещё более высокое.
С. Милошевич: Помните ли вы, что на заседаниях, которые проходили в резиден-
ции главы государства, я всегда говорил, что традицией сербской армии является то,
что военнопленный или невооружённый человек - неприкасаем. Я говорил, что мы
должны сохранять нашу честь, и это может быть достигнуто только, если все пре-
ступники, совершившие преступления в военное время, будут немедленно наказаны.
Свидетель: Да, я помню. Вы говорили это не однажды.
С. Милошевич: Помните ли вы приказы, которые были изданы в МВД? В одном
из них, в частности, говорится, что с военнопленными следует обращаться в соответ-
ствии с нормами международного гуманитарного права, в соответствии с законами и
обычаями войны, Женевскими конвенциями. Помните ли этот приказ?
Свидетель: Да. Сотрудники МВД соблюдали эти положения. (...) Полиция имела
задачу, как я уже сказал, защищать всех - и сербское, и албанское население. Терро-
ристы всё чаще направляли свои атаки против своих же, против албанцев. Они зас-
тавляли их либо вступать в ОАК, либо участвовать в террористических актах. Очень
часто люди искали защиты у сотрудников МВД.
(...)
137
С. Милошевич: Исходя из той информации, которую вы имели, верно ли, что глав-
ной причиной миграции в Косово были бомбардировки НАТО? Верно это, или нет?
Свидетель: Безусловно. Одной из главных причин этого были бомбардировки.
С. Милошевич: Было ли другой причиной желание избежать участия гражданского
населения в столкновениях между армией и полицией и ОАК, необходимость вывести
гражданское население из районов боевых операций?
Свидетель: Да, конечно.
(...)
С. Милошевич: Известно ли вам о том, что ОАК особенно усердствовала в пропа-
ганде, направленной на то, чтобы как можно больше гражданских лиц покинуло Косово, с
целью организовать массовый исход, который, якобы, произошёл из-за насилия властей?
Свидетель: Да, я знаю об этом.
С. Милошевич: Принимали ли вы участие в решении проблемы прекращения исхода
беженцев, для оказания им помощи?
Свидетель: Да. Я ежедневно получал информацию о том, что большое количество
беженцев направляются к границе с Албанией и Македонией. Я также потребовал пред-
принять действия к остановке этого исхода. Я позвонил Саиновичу и... На самом деле, я
злоупотребил упоминанием вашего имени. Я сказал, что приказ Слободана Милошевича
- остановить исход беженцев.
С. Милошевич: О, это злоупотребление было обоснованным. Вы знали мою позицию.
Вы знали, что я хотел, чтобы исход беженцев был остановлен. И я помню, когда меня
спросили, действительно ли я отдал такой приказ, я ответил: «Конечно».
(...)
С. Милошевич: Верно ли, что вас арестовали для того, чтобы оказать на вас давле-
ние с целью обвинить меня?
Свидетель: Да.
С. Милошевич: Когда вы давали показания в парламенте [Сербии], вы сказали: «Они
потребовали от меня обвинить Слободана Милошевича и признать, что я совершил пре-
ступления, а также сказать, что это мне было приказано С. Милошевичем». Верно ли
это?
Свидетель: Да, это верно. Они так мне сказали: «Если вы согласитесь, то не будете
признаны виновным, сможете выбрать страну проживания, получите новые документы
на новое имя». Они сказали, что это необходимо, чтобы вас судили в стране.
С. Милошевич: То есть это должно было быть сделано для того, чтобы судить
меня в стране, чтобы у них не было позора выдавать меня в Гаагу.
Свидетель: Я думаю, что это и была причина».
Затем С. Милошевич выясняет детали операции, которые пытались провести с
помощью свидетеля Р. Марковича власти Сербии. В частности, о том, как Маркович
был вывезен из тюрьмы, допрошен в присутствии министра внутренних дел. Через
некоторое время Р. Марковича вновь вывезли из тюрьмы, якобы по его просьбе и
предложили ему сделку. Согласно условиям сделки, Маркович должен был обвинить
С. Милошевича и в обмен на это его арест и его дело было бы спущено на тормозах:
через 6 месяцев состоялся бы суд, который оправдал бы его.
«Свидетель: Они говорили, в каком сложном положении я нахожусь, и предложили
138
мне вариант решения моих проблем: обвинить Милошевича в том, что это он отдавал
приказы о совершении преступлений.
С. Милошевич: Верно ли, что ваши показания составлялись именно теми же самыми
людьми, которые оказывали на вас давление, подвергали вас пыткам в течение после-
дних полутора лет?
Свидетель: Да, это те же самые люди».
С. Милошевич далее выясняет (впрочем, это уже было ясно без всяких дополни-
тельных вопросов), что включение в показания Р. Марковича обвинений против С. Мило-
шевича была фабрикацией. Свидетель показал, что асанация является законной и необхо-
димой процедурой. Он также заявил, что на самом деле С. Милошевич, напротив, посто-
янно настаивал именно на том, чтобы каждое преступление, каждый случай совершения
преступления быт расследован, а виновные были наказаны.
Конечно, свидетель Радомир Маркович был необычным свидетелем. Прокурор
Найс, покупавший свидетельские показания и за сигареты, вероятно, думал, что смо-
жет купить любого. Кому-то сигареты, кому-то обещание свободы. Однако Р. Марко-
вич не только не позволил себя купить, но и публично рассказал обо всей кухне фаб-
рикации показаний в Гаагском трибунале.
Заявив, что рассматривает этого свидетеля как «вражеского», прокурор Найс попы-
тался реабилитироваться на передопросе. Впрочем, попыткой реабилитироваться было
именно объявление свидетеля как вражеского, а сам передопрос уже не имел смысла.
Так и не сумев ничего добиться, прокурор Найс прекратил и передопрос.
Свидетель Мартин Пниши
29 и 30 августа 2002 года
Мартин Пниши, 1944 г.р., житель деревни Рамоч, район
Дьякове, Косово. С 1969 по 1983 года работал полицейским в
автоинспекции. С 1999 года - фермер.
Суть показаний свидетеля Пниши заключается в следующем. Осенью 1998 года
танки ЮА дислоцировались рядом с деревней Мейя, в которой проживал свидетель. В
апреле 1999 года в Мейе были убиты пять офицеров. После этого некоторые жители
деревни пришли в его дом для того, чтобы укрыться там. Позднее свидетель быт вынуж-
ден покинуть свою деревню вместе с другими её жителями и перебрать в соседнюю
деревню. Через несколько дней свидетель вместе с женой вернулся в свою деревню для
того, чтобы проверить скот. Утром началась стрельба. Через некоторое время двое сол-
дат вошли в дом. С ними находился человек по имени Коле Дузмане из Кореницы. Поли-
цейский сказал свидетелю, чтобы он уходил оттуда, потому что они собираются сжечь
его дом. Пока Пниши собирался к отъезду, солдаты издевались над ним и пытались
столкнуть его в колодец во дворе его дома. Свидетель утверждал, что двое солдат разго-
варивали на русском языке, и заявил, что он уверен, что они действительно были русски-
ми. Позднее Пниши услышал радиосообщение на сербском языке к одному из русских, в
котором спрашивалось, взяли ли они человека по имени Гьелуш Коле. Они сказали, что
139
его надо уничтожить. Пниши сказал, что, вероятно, солдаты спутали Гьелош Коле с име-
нем Коле Дузмане. После этого солдаты отправили Коле Дузмане по направлению к дому
брата Пниши. Вскоре свидетель услышал выстрелы из дома своего брата. Дом был
затем подожжён. Свидетель утверждал также, что из окна третьего этажа своего дома
он видел, как на значительном расстоянии полицейские расстреляли несколько человек.
Через 19 дней свидетель нашёл тело Коле Дузмане на кухне дома своего брата.
Как обычно, в показаниях свидетелей имеются странные «туманности». С
выяснения того, что стоит за ними, начался перекрёстный допрос С. Милошевича.
Так, «окружение беззащитной деревни», где проживал свидетель, конечно, должно
было иметь своё объяснение.
«С. Милошевич: Вы говорите об убийстве полицейских в вашей деревне, в том чис-
ле, одного албанского полицейского. Знаете ли вы о других актах терроризма против поли-
цейских, военнослужащих, гражданского населения в 1998 и 1999 годах?
Свидетель: Я не знаю ничего, что бы подтверждало, что ОАК совершала такие
акты против гражданских лиц. В 1998 году были такие акты. После 2 августа ОАК там
больше не было.
С. Милошевич: Кто же тогда совершил эти акты, если не ОАК? Кто убил этих пяте-
рых полицейских, кто открыл огонь по гражданским лицам?
Свидетель: Я не знаю. Я знаю только, что территория была окружена армией и
полицией со всех сторон.
С. Милошевич: И в то время, когда территория была окружена полицией и армией,
кто-то убил пятерых полицейских, верно?
Свидетель: Да, это так.
С. Милошевич: Скажите, как далеко от вашей деревни находится деревня Батуса?
Свидетель: Батуса находится в 20 километрах от моей деревни.
С. Милошевич: Очень хорошо. Известно ли вам о том, что из этой деревни было
изгнано всё албанское население, это 80 дворов? И эти люди были изгнаны ОАК в 1998
году.
Свидетель: Это неправда, что ОАК изгоняла людей. ОАК защищала людей.
С. Милошевич: Хорошо. Скажите, как далеко отвашей деревни находится деревня
Смолица? Вы упоминаете эту деревню на странице 1 ваших письменных показаний.
Свидетель: Смолица находится примерно в 10 километрах от нас.
С. Милошевич: Известно ли вам о том, что в 1998 году в этой деревне находилась
главная база террористов ОАК по Дьяковице? А также центр для сбора и распределения
оружия, получаемого из Албании?
Свидетель: Да, я слышал об этом.
С. Милошевич: Известно ли вам о том, что ОАК в этой деревне создало укрепления,
несколько километров траншей, из которых они обстреливали полицейских.
Свидетель: Я не знаю. Меня там не было.
(•••)
С. Милошевич: Известно ли вам, что до того, как вы покинули Мею, 14 апреля 1999
года рядом с вашей деревней была совершена бомбёжка колонны албанских беженцев?
Более 80 человек, включая женщин и детей, погибли, десятки людей были ранены.
Свидетель: Я знаю. В тот день самолёты летели очень низко. Все говорили, что это
не были натовские самолёты и что это были сербские самолёты. Мы так считали.
140
С. Милошевич: Очень хорошо, господин Пниши. Даже НАТО признало, что это
они совершили эту бомбардировку... У нас есть пословица «Не нужно быть большим
католиком, чем Папа Римский»...
(...)
С. Милошевич: В своих показаниях вы упомянули якобы произошедшую атаку
на деревни Неч, Смолица и Доброе. Атакой вы называете конфликт между полицией
и армией с ОАК?
Свидетель: А как ещё я могу это назвать? Мы находимся в наших деревнях, а
сербская армия атакует нас.
С. Милошевич: Пожалуйста, объясните, почему вы называете конфликт между
полицией и армией, с одной стороны, и ОАК, с другой стороны, как атаку на деревню?
Свидетель: Это была атака на деревню, потому что ОАК никогда не ходила из
Косово в Сербию, и не нападала там на деревни. Они находились вокруг своих домов,
защищая свою собственность. Вот так это было.
С. Милошевич: Очень хорошо. Известно ли вам о том, что Косово - это так же
территория Сербии. И нет никакого смысла в том, чтобы ходить из Косово в Сербию,
потому что Косово - это и есть Сербия.
Судья Мэй: Это риторический вопрос.
С. Милошевич: Вы же бывший полицейский. Если речь идёт о группе террорис-
тов, стреляющих в полицейских, в армию, в гражданских лиц, в сербов, в албанцев...
Считаете ли вы что это их право? Потому что они живут на этой территории? Потому
что все эти бандиты действуют на той территории, на которой они живут?
Судья Мэй: Это всё аргументы. Свидетель просто описывает, что с ним произош-
ло. Что касается характера конфликта, то по этому вопросу мы сами примем решение.
С. Милошевич: Господин Мэй, вы можете принять решение, что сегодня поне-
дельник. Разве вы не видите, что этот конфликт между полицией и террористически-
ми группами вашими свидетелями квалифицируется как нападение на деревню? И
если какая-либо женщина идёт доить коров, то тут же появляется дикий сербский
полицейский, чтобы убить её. Это в высшей степени организованная группа террори-
стов. И, как вы видите, они убивают...
Судья Мэй: Вы должны задавать вопросы, которые относятся к делу.
С. Милошевич: Все вопросы относятся к делу. И особенно тот, на котором вы
меня прерываете. Его объяснение, почему он называет конфликт полиции и террори-
стов «нападением на деревню», тем, что они там живут, очень полезен для понимания
того, что произошло.
Судья Мэй: Ваше время ограничено, поэтому переходите к другому вопросу.
С. Милошевич: Известно ли вам о сербской семье Принтич, жившей в вашей
деревне?
Свидетель: Да.
С. Милошевич: 6 мая 1998 года подвергся ли дом этой семьи обстрелу ОАК?
Свидетель: Это правда, что... была стрельба. Но я клянусь этому суду, что каж-
дый албанец... что никакой албанец так не стреляет, и только сербская полиция мо-
жет так стрелять для того, чтобы подготовить почву для нашего ареста.
С. Милошевич: Не пытаетесь ли вы утверждать, что это полиция атаковала сер-
бский дом в вашей деревне, используя миномёты и автоматы?.. Это то, что вы ут-
верждаете, господин Пниши?»
141
Свидетелю становится всё труднее и в один момент, он, явно не может ответить на
вопрос. Конечно, на выручку приходит судья Мэй. Это очень яркий момент процесса,
обратите на него внимание.
«Свидетель: Я могу поклясться богу и суду, что полиция пьянствовала до полови-
ны десятого той ночи. Я всё видел, потому что смотрел с балкона, и затем, когда они
вышли на улицу, они стали стрелять по крыше, но не в окна. Они целились очень
хорошо. И тогда вышли те двое полицейских... И они ушли в Кореницу. ..Ия клянусь...
Я клянусь, что я видел их своими собственными глазами. И в тот же... На следую-
щее утро я слышал, что они стреляли днём раньше. И я видел с балкона всё, что
произошло прошлой ночью. Потом пришла полиция и нашла все гильзы. Мы знали всё
очень хорошо, но мы сами не пошли расследовать то, что произошло.
С. Милошевич: Когда это произошло?
Свидетель: Вы сами назвали дату.
С. Милошевич: Нет, пожалуйста, назовите мне дату, когда это произошло.
Судья Мэй: Подвергся ли дом сербской семьи нападению один раз или были
другие случаи?
Свидетель: Только один раз.
Судья Мэй: Вот так, господин Милошевич, вот вам ваш ответ.
С. Милошевич: Очень хорошо, господин Мэй. Я спрашиваю свидетеля, когда это
произошло, потому что он описывает эти события очень точно, и он сказал, что по-
мнит всё. Поэтому, я спрашиваю его, когда это произошло.
Судья Мэй: Вы сами назвали ему дату - 6 мая 1998 года.
С. Милошевич: Однако всё выглядело так, что он не мог назвать эту дату. Воз-
можно, ему надо было самому назвать дату, если он её, действительно, знает.
(•••)
С. Милошевич: Вы сказали, что видели двух русских солдат. Можете ли вы объяс-
нить, кем они были?
Свидетель: В то утро, как я сказал в своих показаниях, мы с женой и сыном
занимались своей работой, а сербская армия и полиция начали стрелять в воздух.
Коле Дузмане ехал на велосипеде, они остановили его, издевались над ним, мучили
его, прямо перед моим домом, и они...
Судья Мэй: Господин Пниши, я должен прервать вас, вам задали вопрос о рус-
ских. Скажите нам, что они делали?
Свидетель: Они... Как только я открыл дверь, их было четверо. И один из них
сказал: «Открой!» ...Я знал, что они не были сербами. Я открыл дверь и там были
двое сербских полицейских в масках.
С. Милошевич: Господин Пниши, нет необходимости рассказывать то, что вы
уже рассказали. Я спрашиваю вас, как вы узнали, что эти солдаты были русскими,
находясь среди сербских военных и полиции?
Свидетель: Можно легко понять, были ли они сербами или русскими. Около 30 -
40 % слов сербского языка похожи на русский. Но есть разница.
С. Милошевич: Вы встречали много русских в своей жизни?
Свидетель: Я встречался с русскими.
С. Милошевич: Вы говорите на русском языке?
Свидетель: Я понимаю русский язык».
142
Конечно, читатель уже составил себе представление о свидетеле Пниши. Особое внима-
ние привлекает тот факт, что его показания на 50% основываются на увиденном из окна.
Как свидетель узнал о казнях, якобы произведённых полицией? Увидел из окна. Как свидетель
узнал, что сербский дом обстреляли сербские полицейские, но не ОАК? Увидел с балкона.
(Странно, конечно наблюдать за стрельбой пьяных полицейских, находясь на балконе.) Одна-
ко то, как Пниши объяснил своё «знание» того, кто убил Коле Дузмане, выглядит даже непри-
лично. Конечно, он увидел это из окна. Но главное уже не в этом. Первоначально свидетель
даёт показания о том, что он «услышал выстрелы из дома брата». Однако, после настойчивых
вопросов С. Милошевича, постепенно выясняется, что этого не достаточно, чтобы в данных
обстоятельствах дела доказать вину конкретных лиц, и поэтому показания на ходу изменяются.
Теперь свидетель утверждает, что он «побежал на верхний этаж и там из окна» всё и увидел.
Чтобыпонять, что показания ложные, достаточно спросить себя: будет ли человек, который
видел казнь из окна, до этого говорить, что слышал выстрелы из того направления. Кстати,
подобный же пассаж (с аналогичным изменением показаний буквально в течение 2 минут)
произошёл во время показаний свидетеля К-41 (свидетель, заявил, что «услышал выстрел
рядом», но потом изменил свои показания: «видел, что это был его сержант»).
«С. Милошевич: Вы показали, что слышали выстрелы из дома вашего брата и
через 19 дней после этого вы нашли тело Коле Дузмане на кухне этого дома. Основы-
ваясь на этот факт, вы делаете вывод, что он был убит теми солдатами, верно?
Свидетель: Верно. (...)
С. Милошевич: Верно ли, что вы не можете точно сказать, кто убил Коле Дузмане?
Свидетель: После того, как они ушли из моего дома, они убили его и сожгли все
комнаты в доме.
С. Милошевич: Как вы узнали, кто был тем, кто стрелял в этого человека через
19 дней после того как вы слышали выстрелы. Прошло 19 дней после того момента,
когда вы встретили людей, которых вы называете русскими.
Свидетель: В тот момент, когда они ушли из моего дома, я побежал к окну, и стал
смотреть во двор моего брата. Они вошли в дом и казнили там Дузмане. Мы нашли
тело на 19-й день, потому что мы не могли прийти туда раньше.
(...)
С. Милошевич: Однако в ваших показаниях есть ещё более интересные детали.
Известно ли вам, сколько членов ОАК было убито во время перестрелки с армией и
полицией в течение того времени о котором вы даёте показания?
Свидетель: Я ничего не знаю об этом.
С. Милошевич: Вы ничего не знаете... Вы утверждаете, что полицейский убил 11 из
них. Потом вы утверждаете, что позднее, в июне вы нашли следы 74 сгоревших тел.
Вчера вы говорили о 412 телах, которые были погружены в тракторы, о чём, кстати, вы
не упоминаете в своих письменных показаниях вообще. Можете ли вы объяснить эту
прогрессию с 11 возможно убитых в перестрелке, если действительно была перестрел-
ка, до 74 и, в конечном итоге, до 412? О чём вы здесь рассказываете, господин Пниши?
Свидетель: Не могли бы вы сократить вопрос?
С. Милошевич: Я должен вам задать более детальный и более длинный вопрос...
Но хорошо... Видели ли вы своими собственными глазами чтобы кто-нибудь убил
албанцев в это время? Начнём с этих 11 человек».
Думаю, читатель уже догадался, как свидетель увидел все эти преступления.
143
«Свидетель: Правда заключается в том, что перед тем как покинуть свой дом в то
утро (...) из окна с третьего этажа я увидел, как четверо сербских полицейских забрали
семерых человек и расстреляли их на мосту. Я находился на третьем этаже и видел всё
очень хорошо. Я даже знаю этих полицейских.
С. Милошевич: Итак, вы утверждаете, что видели убийство семерых человек. И
вы видели это лично?
Свидетель: Да.
С. Милошевич: Вы видели убийство и знаете, кто убил?
Свидетель: Да.
С. Милошевич: Вы бывший полицейский. Сообщили ли вы в полицию об этом фак-
те?
Свидетель: Если бы я туда пошёл, меня бы здесь не было.
С. Милошевич: Хорошо. Даже учитывая, что это неправда, оставим это. Итак, вы
лично видели убийство семи человек. Откуда взялись ещё 412 человек? Как 7 превра-
тились в 412? Видели ли вы это лично?
Судья Мэй: Он не говорил, что он видел 412 тел, но слышал об этом.
С. Милошевич: Мне это не понятно. То, что мы здесь постоянно слышим, это то,
что кто-то кому-то что-то сказал. Здесь разрешаются самые невероятные вещи. Ви-
дели ли вы хотя бы одно тело из этих 412?
Свидетель: Я видел этих семерых.
С. Милошевич: Видели ли вы кого-нибудь из этих 412?»
Конечно, свидетель их не видел. Даже то, что он видел после всей войны - это ещё
три тела. Судья Мэй прекращает перекрёстный допрос, заявив: «Вы и так уже имели
времени больше, чем прокурор, даже на пять минут больше».
Мэй посчитал, что ущерб нанесён уже достаточный и пора это прекратить. Однако
далее произошло неожиданное. Задал вопрос судья Квон. И этот вопрос Квона расста-
вил все точки над i. Одним неосторожным вопросом судья Квон доказал, как говорится
«на все сто», что свидетель даёт лживые показания.
«Судья Квон: Господин Пниши, я не знаю русского языка, не могли бы вы объяс-
нить мне... В ваших письменных показаниях на странице 5 вы говорите: «После того,
как русские солдаты ответили, человек, говоривший с ними по радио, приказал: «Униш-
ти га». Это означало уничтожить их.» Я не уверен, что моё произношение хорошее.
«Уништи га». «Уништи га» - это по-русски?
Свидетель: Да, это так.
Судья Квон: Спасибо.
Свидетель: Да, это так. Я понял, о чём они говорили. Они говорили за стеной по
радио. Русский взял радио, и его спросили, находится ли Гьелош Коле там. Он быт серб,
потому что... Он был русским, потому что, если бы он был серб, он бы понял, что такое
Коле. Затем он сказал «Уништи га», что означает «Убейте его как можно скорее».
Судья Квон: Спасибо».
Примечание: «Уништи га», это, кончено, не по-русски, да простит меня российский
читатель за столь глубокое умозаключение. «Уништи га» - это по сербски.
Как видим, свидетель дал ложные показания.
144
Свидетель Милаим Чекай
29 августа 2002 года
Милаим Чекай, 35 лет, косовский албанец из района Деча-
ни. Вступил в ОАК в апреле 1998 года. Являлся инструктором
по вооружению и по военной подготовке.
Суть показаний свидетеля может быть изложена следующим образом.
28 октября 1998 года свидетель был арестован сербской полицией и препровождён в
участок, где быт допрошен. Согласно его утверждениям, его избивали и заставили подпи-
сать документ на сербском языке, где содержалось его признание. 2-3 ноября 1998 года
свидетель предстал перед судом и 19 февраля 1999 года, вместе примерно с 50 - 60
другими заключёнными был переведён в тюрьму «Дубрава». Здесь свидетель быт поме-
щён в 48-й блок. 15 мая 1999 года во время бомбардировок НАТО атаке подверглась
также тюрьма «Дубрава». В этот день были значительные разрушения тюремных зданий
и погибло несколько заключённых. Видимо, пытаясь оправдать действия НАТО, свиде-
тель утверждал, что в 1998 году один из блоков тюрьмы служил в качестве складов
сербской армии. Между мартом и сентябрём 1998 года другие блоки тюрьмы служили
складами тылового штаба ЮА. В это время заключённых перевели в другие тюрьмы.
«Дубраву» вновь открыли как тюрьму в начале декабря 1998 года. 19 мая 1999 года
произошла новая натовская бомбардировка тюрьмы. Бомбы попали в тот самый блок, в
котором находился свидетель, и было убито трое заключённых. 21 мая 1999 года была
новая, более длительная атака НАТО. Была разрушена значительная часть тюрьмы и
убито 18 или 19 человек. Рано утром 22 мая заключённым было приказано построиться
на плацу у наблюдательной вышки для перевода в другую тюрьму в город Нис. По утвер-
ждению свидетеля, охранники внезапно начали стрелять по заключённым. Свидетель был
ранен и убежал. Позднее свидетель видел солдат, которые продолжали убивать спрятав-
шихся заключённых. На следующий день, 23 мая, всем оставшимся в живых было прика-
зано вновь собраться. Свидетель помогал переносить раненых, а затем спрятался в своей
камере. Через час М.Чекай увидел, что заключённые свободно перемещаются по терри-
тории тюрьмы. На плацу свидетель видел 150 тел погибших заключённых. 24 мая свиде-
тель и оставшиеся заключённые, включая раненых, были перевезены в другую тюрьму.
Там М. Чекай был приговорён к 18 месяцам тюрьмы за организацию террористических
действий. Отбыв свой срок наказания, свидетель был освобождён в апреле 2000 года.
Во время перекрёстного допроса С. Милошевич установил ряд важнейших мо-
ментов событий в «Дубраве».
«С. Милошевич: Вы закончили сельскохозяйственный факультет университета в
Приштине. Как албанец имели ли какие-либо проблемы во время учёбы в университете?
Свидетель: Конечно, у меня были проблемы. Как и все другие факультеты, сельско-
хозяйственный факультет быт закрыт. Ваш режим изгнал преподавателей и студентов.
С. Милошевич: Где же вы учились до 1995 года?
Свидетель: После изгнания из университета... Я не знаю, насколько это относит-
ся к делу... Я прибыл в Германию. Благодаря добровольным пожертвованиям албан-
цев, я продолжил там своё образование. Потом факультеты вновь стали работать, и я
закончил своё образование.
145
С. Милоешвич: Известно ли вам, что сельскохозяйственный факультет, как и все
другие факультеты, никогда не прекращали свою работу? Они продолжали нормально
работать.
Свидетель: Я знаю. Но однажды, я попытался войти в университет, но там меня
остановил полицейский и оскорблял меня. Там не было места албанцам.
С. Милошевич: Не собираетесь ли сказать, что полицейские стояли у каждого фа-
культета и не давали людям входить и выходить? Вы же знаете, что это не так.
Свидетель: Я знаю, что они были на каждом факультете.
Судья Мэй: Мы уже достаточно слышали об образовании. Переходите к другому
вопросу.
С. Милошевич: Господин Мэй, это очень важно для установления вопроса о доверии
к свидетелю. Приходится слушать слишком много неправды, которой так много в его
показаниях».
На данном примере ярко просматривается тактика С. Милошевича по установле-
нию лжи свидетелей. Находясь на позиции обвиняемого, проводящего перекрёстный
допрос, он не может опровергнуть показания «свидетеля события» М. Некая. Согласно
правилам, никакие заявления обвиняемого, но только показания свидетеля являются
свидетельством. Поэтому С. Милошевич и устанавливает доверие к свидетелю на воп-
росах, ответы на которые ему известны. Тактика весьма эффективная. Не случайно,
Мэй, прекрасно понимая её эффективность, и старается произвести впечатление снис-
ходительного родителя, постоянно «напоминающего» неразумному обвиняемому, что
надо сконцентрироваться на главном событии, а не тратить время суда впустую, зада-
вая «не относящиеся к делу» вопросы. Действительно, на первый взгляд, могло пока-
заться странным, что после показаний об убийстве в тюрьме С. Милошевич стал зада-
вать свидетелю вопрос о его учёбе. Однако, установив, что свидетель лжёт по тем
фактам, которые известны, доверие к его остальным показаниям будет подорвано. И
это проблема для Мэя. Ведь при вынесении решения ему придётся объяснить, почему
он принял показания свидетеля как истинные, в то время, как свидетель был пойман на
лжи по другому вопросу. Именно поэтому Мэй и требует переходить к другому вопросу.
Затем С. Милошевич переходит к выяснению ряда аспектов деятельности сви-
детеля в качестве боевика ОАК. Он устанавливает, что он был не просто команди-
ром, но командиром высокого уровня: в его отряде насчитывалось более 140 человек.
«С. Милошевич: Сколько сербов убили вы лично?
Свидетель: Я... Я не убивал сербов. Я просто участвовал в боевых действиях. А
на войне - я не знаю. В том смысле, что я убил, я понимаю это как казнь. Но я никого
не казнил.
С. Милошевич: Сколько сербов и албанцев вы убили?
Свидетель: Я здесь, чтобы сказать правду, я под присягой. И скажу правду опять...
Это ОАК. Я могу сказать, что ОАК была самой хорошей армией, которая никогда не
убивала гражданских лиц, ни албанцев, ни сербов. И это подтверждено документами. (...)
С. Милошевич: Пожалуйста, ответьте на мой вопрос: «Сколько людей вы убили в
1998 году?» То есть летом и осенью 1998 года. Вместе с вашим подразделением?
Судья Мэй: Он сказал, что он не убивал гражданских.
С. Милошевич: Сколько солдат и полицейских вы убили?
146
Свидетель: Я не знаю. На это трудно ответить.
С. Милошевич: В этом-то и проблема. Не потому ли вы были арестованы поли-
цией и направлены впоследствии в «Дубраву»?»
С. Милошевич устанавливает, что свидетель не говорит правду о том, за что он
был арестован и осуждён.
«С. Милошевич: Во время рассмотрения вашего дела в суде, вы не признали
того, что вы нам рассказываете сейчас. То есть вы не признавали, что были членом
ОАК и командиром крупного подразделения. Вы участвовали в незаконной террорис-
тической деятельности против полиции и армии. Однако за всё это вас приговорили
всего к 18 месяцам лишения свободы, это означает, что вас приговорили только за те
действия, которые были доказаны».
Кстати, теперь свидетель сам признаётся в тех действиях, которые в то время
доказать в суде не удалось, и за которые он не получил никакого наказания, но ...
продолжает настаивать на том, что с ним поступили несправедливо. (За терроризм,
причём в самый его разгар в Косово - (1998 год!), - он получил 18 месяцев тюрьмы,
да ещё и не знает, сколько людей он убил.)
«С. Милошевич: Вы утверждаете, что во время вашего нахождения в тюрьме
«Дубрава» вас построили на плацу, казнили, вы разбежались в разных направлениях,
но вы не могли никуда убежать, потому что вы находились внутри тюрьмы. После
этого вас вновь собрали, но уже не казнили, а посадили в автобусы, около 800 человек,
и перевезли в другую тюрьму. Это ваша история?
Свидетель: Это... Нас построили и... казнили. Это можно назвать только казнью.
А кто, почему, как это сделал, могут сказать только вы и ваши люди.
С. Милошевич: Хорошо. Но можете вы мне объяснить, в чём заключается смысл
произошедшего? Если у кого-то была идея построить вас и казнить, а потом собирать
раненых, оказывать им помощь, перевести раненых в госпиталя, а остальных - в дру-
гую тюрьму, то в чём смысл этого?
Судья Мэй (прерывает): Это вопрос не к нему. Вы должны спросить того, кто
ответственен за это».
Свидетель также утверждал, что при посадке в автобус для перевода в другую
тюрьму у него забрали документы. С. Милошевич обращает внимание на эту стран-
ную деталь. Он выглядит, прямо скажем, достаточно логично, когда все свидетели в
угаре угодничества перед прокуратурой, которая обвиняет «сербские силы» в тотальном
изъятиии документов у всех албанцев, постоянно заявляют об изъятии у них доку-
ментов. Однако это же заявление из уст заключённого тюрьмы выглядит странно.
Ведь у всех заключённых забирают документы при аресте. Свидетель, вероятно,
осознал свою ошибку и попытался подправить свои показания, что «это были доку-
менты, но только не те документы». Иными словами - не документы, удостоверяю-
щие личность. После того, как С. Милошевич заметил, что в его письменных показа-
ниях ясно сказано, что речь идёт именно о «тех» документах, свидетель стал приду-
мывать на ходу историю о том, что «кто-то нашёл эти документы и раздал их».
147
Свидетель Гани Бакай
Гани Бакай, 36 лет, косовский албанец, проходил службу в
ЮНА в 1987 - 1988 годах. В июне 1998 года вступил в ОАК.
Показания свидетеля Бакая можно свести к следующему. Впервые свидетель был
арестован в сентябре 1998 года на албанско-черногорской границе. В декабре 1998 года
свидетеля перевезли в тюрьму «Дубрава». В феврале 1999 года Г. Бакай предстал перед
судом, был признан виновным в незаконных поставках оружия из-за границы и приговорён
к 18 месяцам лишения свободы. После приговора его вновь направили в «Дубраву», но
уже поместили в другом блоке, там, где содержались уже приговорённые. Показания
свидетеля Бакая, фактически повторяют показания Некая. Однако его показания содер-
жали ряд новых деталей. На построении на плацу свидетель, по его утверждению, нахо-
дился в первом ряду из десяти. Несмотря на это, свидетель смог убежать и показал, что
стрельба на плацу продолжалась около получаса. Вместе с 300 или 400 других заключён-
ных свидетель спрятался в кухонном блоке. По его словам, снайперы продолжали стре-
лять с вышки весь день. На следующее утро Г. Бакай услышал, как охранники, придя в
кухонный блок, приказали им выйти. В противном случае, они грозили убить их. Свиде-
тель якобы слышал, как один из охранников сказал другому: «Мы их сейчас убьём, и все
будут думать, что это НАТО». Однако, напротив, заключённым разрешили свободное
передвижение по территории тюрьмы. Свидетель показал, что видел на плацу около 150
тел. Вместе с погибшими от бомбардировок НАТО, всего погибло около 190 заключён-
ных «Дубравы». 24 мая все оставшиеся в живых заключённые и все раненые были пере-
ведены в другую тюрьму. Охранники сказали заключённым никому не говорить о произо-
шедшем и на вопросы отвечать, что НАТО убило всех заключённых.
Как обычно, перекрёстный допрос С. Милошевича начался с выяснения «туманных»
сторон личности свидетеля. С. Милошевич доказывает, что свидетель не просто член ОАК,
а поставщик оружия для этой террористической организации. Свидетель отказался от значи-
тельной части своих показаний данных перед судом в Югославии, заявив, что его заставили
подписать их. Однако со свидетелем Бакаем произошло то же, что и со свидетелем Чекаем:
С. Милошевич продемонстрировал, что свидетель отрицал перед югославским судом те
факты, о которых он даёт показания перед Гаагским трибуналом. Таким образом, Гаагским
судьям придётся хорошо поразмышлять над тем, как объяснить принятие свидетельств Г.
Бакая. Ссылка на аналогичные показания свидетеля М. Некая, вероятно, не будет выглядеть
убедительно, ибо сам Чекай был также пойман на даче ложных показаний другому суду.
«С. Милошевич: Скажите, насколько достоверно то, о чём вы утверждаете на стра-
нице 7 ваших письменных показаний: «Когда мы были в Липьяне1 охранники сказали нам
ничего не говорить о произошедшем в «Дубраве». А если нас спросят, то мы должны
были отвечать, что всех убило НАТО»? Насколько достоверно звучит это? Охранники,
которые хотели вас убить, говорят восьмиста заключённым, чтобы они молчали и гово-
рили, что всех убило НАТО. Кто может поверить в такое утверждение?
Судья Мэй: Это всего лишь аргумент. Если у вас есть вопрос, задайте его. А это -
плохой вопрос!»
1 Тюрьма, в которую перевезли всех заключённых из тюрьмы «Дубрава».
148
Свидетель К-41
5 и 6 сентября 2002 года
5 сентября свидетель появился на экране видеосвязи, дал присягу говорить «только
правду» и... исчез. Показания были даны им только на следующий день, 6 сентября
2002 года.
Свидетель являлся солдатом ЮА. Во время допроса прокуратурой К-41 утверждал,
что он получал приказы об изгнании людей из своих жилищ и участвовал в их выполнении.
Он также показал об аналогичных приказах об обстрелах мирных деревень, в частности
деревни Есково, приказе об «уничтожении всех» в деревне Трнье, приказах о сожжении
деревень. Показания свидетеля отличались крайней противоречивостью. Так, например,
свидетель заявил: «Рядом со мной раздался выстрел, и человек упал». Через некоторое
время прокурор задал свидетелю вопрос: «Знаете ли вы, кто сделал выстрел?» Свиде-
тель: «Это был сержант Козлина». Прокурор: «Вы это видели?» Свидетель: «Да». До-
вольно странное изложение информации. Если человек знает, кто убил, он, вряд ли скажет
«Рядом со мной раздался выстрел». Данный момент отражает ход показаний К-41 в целом.
Как обычно, С. Милошевич начал свой перекрёстный допрос с выяснения вопроса о
доверии к свидетелю.
Появление свидетеля столь экстравагантным образом (по видеосвязи) не могло не
стать предметом обсуждения. Официально было заявлено, что свидетель «не успел
получить паспорт» для въезда в Нидерланды. С. Милошевич заставляет свидетеля
признать, что отсутствие паспорта - всего лишь последнее звено в цепи. Свидетель
просто скрывается от полиции. Поэтому он и «не успел» получить визу. Ведь для полу-
чения визы нужен паспорт, а для получения паспорта необходимо прийти в полицию. Без
паспорта и без визы он, конечно, не может прибыть в Гаагу. Вот такая трагическая
история. Причину своих «напряжённых» отношений с полицией свидетель описал дос-
таточно комично: «Пока меня не было дома, они приходили искать меня, и теперь я
вынужден скрываться, потому что не знаю, почему они приходили». С. Милошевич,
однако, представляет документы, доказывающие, что эта история рассчитана для де-
тей, ибо имеется официальный ордер на арест свидетеля К-41 за совершение преступ-
ления. Характерный эпизод: в момент представления С. Милошевичем этой информа-
ции судья Мэй закрывает заседание («для перерыва»), а стенограмма заседания редак-
тируется. Ещё более характерным является заявление прокурора Риневельда о недо-
пустимости представления такой информации на открытом заседании, ибо - внимание!
- количество ордеров на арест, изданных в отношении данного свидетеля, может иден-
тифицировать его личность! Можете представить себе, уважаемый читатель, что за
личность этот свидетель! Не сам ордер на арест, не преступление, в котором он обвиня-
ется, а количество этих ордеров может идентифицировать его личность! В этой связи
вполне «логичным» выглядит тот факт, что судья Мэй запретил С. Милошевичу зада-
вать дальнейшие вопросы об уголовной деятельности свидетеля. Не имея возможнос-
ти продолжить свой допрос на эту тему, С. Милошевич делает вывод: «Что ж, будем
считать, что мы установили вопрос о доверии к данному свидетелю». Интересно заме-
тить, что данный вопрос быт, в принципе решён, причём, как документами С. Милоше-
вича, так и не в меньшей степени поведением судьи Мэя и прокурора Риневельда.
С. Милошевич далее продемонстрировал, что показания свидетеля противоре-
чат установленным фактам, в частности, фактам, установленным КВМ - миссией
международных наблюдателей в Косово.
149
«С. Милошевич: Верно ли, что во время операции, которая проводилась в деревне
Есково, вы не могли видеть тела 10 убитых (гражданских лиц), но только трёх терро-
ристов? Верно ли это?
Свидетель: Нет, это не верно.
С. Милошевич: Хорошо. Известно ли вам, что то событие, о котором вы даёте
здесь показания, было проинспектировано представителями миссии ОБСЕ из центра
в Призрене. Известно ли вам об этом?
Свидетель: Нет, я об этом не знаю. Я был простым солдатом. У меня было своё
командование, от которого я получал приказы, и которые я должен был выполнять.
Поэтому я здесь.
С. Милошевич: Но вы даёте показания о событиях в Есково. Поэтому я и спра-
шиваю вас, знаете ли вы о том, что там были убиты девять террористов, на которых
была униформа ОАК и которые имели оружие. Известно ли вам об этом?
Свидетель: Насколько я знаю, в этой операции было убито 30 человек. На основе
того, что я видел, никто из них не был в униформе. Я никого не видел в униформе и с
оружием.
С. Милошевич: Очень хорошо, К-41, раз вы ничего не знаете о миссии ОБСЕ,
известно ли вам, что генерал Мезанёв, глава центра КВМ в Призрене, присутствовал
на месте событий, так же, как и его коллеги из миссии?»
Здесь судья Мэй прервал С. Милошевича, заявив, что свидетель был «простым
солдатом» и он «ничего не знает об этом»!
С. Милошевич прямо назвал К-41 «фальшивым» свидетелем и заявил, что дока-
жет это. Он процитировал показания свидетеля К-32, который давал свои показания
несколько ранее, и просит К-41 подтвердить, так ли это было в действительности.
«Свидетель: Нет, господин Милошевич, это было не так. Я не сказал, что наш
сержант выводил всех людей из домов. Это делали мы, солдаты. И неверно то, что
во всей деревне был только один мужчина.
С. Милошевич: Это не я, кто утверждает это. Я лишь повторил то, как описал
здесь эти события предыдущий свидетель К-32. Как вы помните, прокурор Рине-
вельд предупредил вас, что вы не должны упоминать имя известного вам человека и
называть его по псевдониму К-32. Этот самый К-32 давал здесь показания по этому
же самому событию, о котором сейчас даёте показания вы.
Свидетель: То, что он видел и слышал...
Судья Мэй (прерывает): Свидетель К-41, я думаю, что вы собираетесь ответить
так же... Свидетель не может комментировать то, что было сказано кем-либо. Он
даёт свои собственные показания.
С. Милошевич: Что ж, это как раз то, о чём я говорю. Происходили ли события
так, как они описаны? Свидетель утверждает, что они стреляли в целую группу лю-
дей, что он слышал выстрелы, что они убили 15 человек. Это как раз те самые собы-
тия. Другими словами...
Судья Мэй: О какой деревне вы говорите сейчас?
С. Милошевич: Господин Мэй, в первую очередь я говорю сейчас о событии, как
таковом. И я хочу показать вам, что эти свидетели не договорились между собой как
следует перед тем, как давать эти фальшивые показания.
150
Судья Мэй: Господин Милошевич, это обвинение, которое должно быть адресо-
вано свидетелю, а потом мы вернёмся к тому, о чём вы его спросили, потому это
совсем не ясно. (Обращаясь к свидетелю): Свидетель К-41, обвиняемый предполага-
ет, что вы и другой свидетель договорились представить здесь фальшивую историю.
Есть ли в этом правда или нет?
Свидетель: Это чистая ложь. Я говорю только о том, что я видел и слышал.
Судья Мэй: Очень хорошо.
С. Милошевич: Господин Мэй, могу я прояснить раз и навсегда этот вопрос? Вер-
но ли то, что утверждения свидетеля К-32 точные?
Судья Мэй: Я должен прервать вас. Вы запутали всех. Не знаю, делаете ли вы
это сознательно или нет. Я задал простой вопрос, вы не ответили мне на него. Сейчас,
если вы хотите продолжить ваш перекрёстный допрос, вы должны ответить, о какой
деревне вы задаёте свой вопрос?
С. Милошевич: Господин Мэй, я спрашиваю о событии как таковом, потому что
оба свидетеля говорят об одном и том же событии. Например, К-32...
Судья Мэй (отключает микрофон): Нет. Неважно, что говорил К-32. Вам был
задан ясный вопрос объяснить суду, и суд имеет право знать также, как и свидетель,
о чём вы спрашиваете. Я подозреваю, что вы пытаетесь запутать свидетеля, говоря
то об одной, то о другой деревне. Особенно тогда, когда вы говорите о 15 убитых.
Если вы хотите продолжать ваш перекрёстный допрос, вы должны сказать, о какой
деревне идёт речь.
С. Милошевич: Я скажу вам, господин Мэй. Я скажу и вам, и свидетелю, и всем,
кто наблюдает за этим. Одно и то же событие представляется свидетелем К-32 и К-
41 одинаково. За исключением того, что К-32 говорит, что это произошло в деревне
Медведи, а этот свидетель говорит, что это произошло в деревне Трнье!»
Затем С. Милошевич представил письменные заявления других участников со-
бытий, о которых дал показания К-41, в частности, заявления майора Павла Гаврило-
вича, сержанта Недельковича, Мухаммеда Феича и других. Все они заявили о лживо-
сти показаний К-41.
Свидетель вообще утверждал, что никаких столкновений с ОАК не было, и что
всё время были только нападения на беззащитных гражданских лиц.
«С. Милошевич: Вы утверждаете, что никогда не имели столкновений с ОАК, и
вы даже не видели их. Вы только ходили по деревням и убивали детей и женщин.
Посмотрите на эту карту. Это документ КФОР. Вы видите, где была расположена
бригада, в которой служил К-41. Именно здесь была самая мощная концентрация сил
ОАК. Именно в зоне ответственности вашей бригады, свидетель К-41.
Свидетель: Я не знал об этом.
С. Милошевич: Известно ли вам, сколько солдат из вашей бригады погибло в
боях с террористами ОАК, в то время, когда вы там находились в составе техничес-
кого батальона?
Свидетель: Я не знаю, сколько солдат было убито в бригаде. Я знаю. Я знаю, что
в нашем техническом батальоне во всех боях не было потерь.
С. Милошевич: Что касается технического батальона, то такие батальоны не
участвуют в боях. Поэтому в них и не было потерь. Но другие батальоны имели
151
потери. Поэтому я и спрашиваю вас о всей бригаде. Вы служили не только в отдельно
взятом батальоне, но в целом в бригаде.
Свидетель: Я не знаю, каковы были общие потери бригады в целом. Я могу ска-
зать только о своём батальоне. Во время тех операций, в которых мы участвовали,
потерь не было.(...)
С. Милошевич: Свидетель К-41, известны ли вам имена солдат Слободана Гашпари-
ча, Бояна Йовановича, Владимира Мирко...[называются другие имена]?
Свидетель: Одно из имён мне знакомо.
С. Милошевич: Известно ли вам, что это имена тех солдат, которые погибли именно
в боях с террористами? Именно в тех боях, которые вы описали, как убийства гражданс-
ких лиц?
Свидетель: В тех операциях, в которых я принимал участие, не было ни одного ранено-
го или убитого. О тех же операциях, в которых я не принимал участия, я ничего не знаю. (...)
С. Милошевич: Хорошо. Господин Мэй, учитывая, что господин Риневельд возражал
против моего вопроса о связях данного свидетеля, и это его право, поскольку он обеспечива-
ет защиту личности этого свидетеля, не могли бы вы объявить закрытое заседание, для
того чтобы я мог доказать вам, что это свидетель лжёт также и по многим другим вопросам.
[Объявляется закрытое заседание.]».
С. Милошевич представляет далее видеозапись, которая опровергает значительную
часть показаний свидетеля. На видеоплёнке видно, что после боя в деревне Лесково
собрано большое количество оружия и амуниции ОАК. Видеозапись не подтверждает
также показаний свидетеля о том, что они сожгли дома деревни Мамуши. Все дома этой
деревни стоят нетронутыми. Видеозапись представила также заявления жителей дерев-
ни Мамуша, в которых они благодарят полицию Югославии за их освобождение от терро-
ра ОАК. Более того, жители просят югославскую полицию установить патрулирование
деревни для того, чтобы предотвратить возвращение ОАК.
Свидетель Филипп Ку
9, 10 и 11 сентября 2002 года
Филипп Ку. Работал офицером разведки канадской армии.
С июня 1999 года - военный аналитик прокуратуры МТБЮ.
Свидетель Ф. Ку представил свой экспертный доклад на тему: «Вооружённые
силы Союзной Республики Югославия и Республики Сербия в Косово». Как всегда,
экспертом по югославским вопросам в Гаагском трибунале выступил работник про-
куратуры из страны НАТО.
Конечно, естественным первым вопросом С. Милошевича на перекрёстном допросе
свидетеля-эксперта является вопрос о его образовании и квалификации.
«С. Милошевич: Какую школу вы закончили, господин Ку?
Свидетель: Я получил диплом в университете Калгари.
С. Милошевич: Какова ваша специализация?
Свидетель: Психология.
152
С. Милошевич: Таким образом, вы, по образованию, психолог.
Свидетель: Я, конечно, не могу назвать себя психологом на основании университетс-
кого диплома.
С. Милошевич: Я не сказал, что вы являетесь психологом, я сказал, что вы получили
образование психолога. Получили ли какое-либо дополнительное образование?
Свидетель: В начале 1997 года, когда я покинул канадскую армию, я прослушал не-
сколько курсов в университете, но не получил диплома.
С. Милошевич: Могу ли я сделать вывод на основании ваших ответов, что вы не
получили никакого специального военного образования?
Свидетель: Я категорически не согласен с таким выводом. Я думаю, что моя воен-
ная карьера детально описана и приложена к моим показаниям.
С. Милошевич: Кроме того, что описано в вашей биографии, можете ли вы объяс-
нить, какое образование вы получили в военной области?
Свидетель: Всё моё военное образование я получил во время моей военной службы.
И как резервист, и как офицер разведки. Моё университетское образование не было моим
военным образованием.
С. Милошевич: Хорошо. Я полагаю, вы понимаете разницу между образованием и
опытом. Вы приобрели определённый опыт во время работы в армии. Тем не менее, на
основании того, что вы сказали, ясно, что вы не получили никакого специального военного
образования. То есть вы не закончили никакой военной школы, военной академии и т.д.
Свидетель: Канадская система, я думаю, отличается от югославской. У нас есть
королевский военный колледж, который готовит слушателей с дипломами университетс-
кого уровня. Некоторые офицеры поступают на военную службу через военный колледж,
другие офицеры могут стать инженерами или специалистами по стратегии с образовани-
ем, полученным в других гражданских вузах. Таким образом, для офицеров канадской
армии имеется два способа поступления в армию.
С. Милошевич: Я понимаю это, господин Ку. Но военная профессия предполагает
военное образование. Что касается представителей обычных профессий, таких как юрист,
психолог и т.д., они могут также поступить в армию, имея университетское образование.
Но они работают по своей профессии. Например, лицо, закончившее университет с дипло-
мом врача, может стать офицером, но он лечит солдат, он не вовлечён непосредственно в
военную службу, в военную работу. Это ведь разные вещи, не так ли?
Свидетель: Я несогласен. В канадскую армию принимают офицеров сразличным образо-
ванием. Не всегда необходимо какое-то конкретное образование. Эго зависит от разных причин.
С. Милошевич: Скажите, пожалуйста, во время вашей карьеры, а она, согласно ва-
шим утверждениям длилась 10 лет, командовали ли вы военным подразделением?
Свидетель: Я не командовал подразделением, установленным канадскими воору-
жёнными силами. Я командовал некоторыми солдатами в рамках одного подразделения.
Я не был офицером с командными полномочиями.
С. Милошевич: Вы получили ранг капитана, вы не командовали ни ротой, ни баталь-
оном, ни отделением. Вы не имеете военного образования, вы имеете образование психо-
лога. Согласны ли вы, что данные факты нами установлены?
Свидетель: Я категорически с этим не согласен».
Конечно, свидетелю не хочется признаваться в том, что он на самом деле никак не
подходит на роль военного эксперта, но, тем не менее, это становится очевидным. Никог-
153
да не командуя даже самым маленьким подразделением армии - отделением, свидетель,
тем не менее, выступает перед трибуналом как эксперт и даёт показания по армии, кото-
рая в военное время насчитывает 350 тысяч человек! Если же учесть, что свидетель
является работником прокуратуры, то ситуация становится совсем несерьёзной. К сожа-
лению, всё это касается практически всех «экспертов» обвинения.
«С. Милошевич: Вы сказали, что вы не являетесь экспертом по правовым вопросам.
Рассматриваете ли вы себя экспертом по военным вопросам, касающимся армии Югославии?
Свидетель: Да. С учётом, что моя экспертиза очень специфическая. У меня есть
опыт работы в армии, и я знаком с доктриной, как моей армии, так и других армий.
С. Милошевич: Исходя из того, что вы сказали, я понял, что ваши показания основы-
ваются на документах. Вы представили часть этих документов. С другой стороны, ваши
показания основываются на ваших знаниях полученных вами во время работы в армии.
Верно ли это?
Свидетель: Содержание моего отчёта полностью основано на документации. Я ис-
пользовал своё образование для истолкования этой документации.
С. Милошевич: Кроме того, что касается документов, имеете ли вы определённые
знания о деятельности? Вы сказали, что из приказов, инструкций и т.д. вы получали опре-
делённые знания, как функционирует система, а как насчёт деятельности? Откуда вы
получили знание об этом?
Свидетель: Тоже из документов. И для их перечисления придётся потратить много
времени. Это статьи их журналов, из некоторых других документов, из комментариев,
сделанных в открытых источниках, сделанных командирами армии и МВД.
С. Милошевич: Хорошо, господин Ку. Рассматривали ли вы террористическую дея-
тельность ОАК? Изучали ли вы документы, относящиеся к её деятельности?
Свидетель: Меня не просили изучать деятельность ОАК. Более того, меня не проси-
ли изучать преступную деятельность вооружённых группировок в СРЮ или Сербии.
С. Милошевич: На каком основании вы установили, что были совершены преступле-
ния? На каком основании вы даёте показания о преступлениях?
Свидетель: Я не устанавливал, что были совершены преступления. Это не явля-
ется выводом в рамках моей экспертизы.
С. Милошевич: Но только что вы упомянули преступления. На каком основании
вы установили, что были совершены преступления?
Свидетель: Я не пытался установить это. Ссылка на преступления является ссыл-
кой на Обвинительное заключение против вас. В моём докладе я представил некоторые
документы, которые связаны с конкретными пунктами Обвинительного заключения.
(•••)
С. Милошевич: Господин Ку, разве вам не понятно, особенно как работнику этой
самой прокуратуры, что утверждения Обвинительного заключения могут быть не-
верными, могут быть сфабрикованы или просто...
Судья Мэй (отключает микрофон): Мы установим это через другого свидетеля.
Это вопрос не к данному свидетелю. Он просто говорит о документах. Это мы будем
решать, что в них правда, а что нет.
С. Милошевич: Господин Мэй, свидетель всё время делает выводы и постоянно
использует обвинения, содержащиеся в Обвинительном заключении для подкрепле-
ния своих собственных выводов.
154
Судья Мэй: Задавайте ему другой вопрос».
Одним из пунктов обвинения является «совместность» действий всех органов
власти СРЮ и Сербии, координация и плановость операций армии и МВД. Не случай-
но Обвинительное заключение использует термин «сербские силы», подразумевая
единые действия армии и МВД. Для доказательства этой идеи «эксперт» Ку исполь-
зовал некие теории «совместного плана» и «объединённого командования», которые и
попытался использовать в своём докладе, как истинные.
«С. Милошевич: Когда прокурор Найс задал вам вопрос, вы упомянули некий
«совместный план». Объясните мне, пожалуйста, на каком основании вы делаете своё
заключение об этом «совместном плане»?
Свидетель: Основание это... опять-таки, документация, которую я рассматривал.
И некторые мнения экспертов. Это... документация 1998 -1999 годов, которая отра-
жает боевые операции в Косово, проводимые МВД и армией. Количество подразде-
лений, факт, что это был уровень корпуса... Все подразделения МВД в Косово демон-
стрируют масштаб операции. (...)
С. Милошевич: Хорошо. Вы только что открыли факт, что в Косово существова-
ли подразделения полиции. Это не являлось секретом. Приштинский корпус суще-
ствовал и существует, и это район его ответственности. Это не имеет ничего общего
с вашими рассуждениями. Что из того, что существует Приштинский корпус? Что вы
пытаетесь сказать? О чём вы вообще говорите?
Свидетель: Приштинский корпус постоянно просматривается в документации, на-
пример, в приказах... (...)
С. Милошевич: Имеется ли у вас какой-либо приказ этого «объединённого» ко-
мандования, который был бы подписан? Есть ли у вас хотя бы один приказ, подписан-
ный «объединённым командованием»?
Свидетель: Я не видел ни одного приказа, подписанного командиром «объединён-
ного командования», но это не значит, что он не существовал».1
Далее С. Милошевич продемонстрировал, что свидетель провёл весьма пристра-
стную экспертизу (что, впрочем, очевидно, исходя из его места работы). Свидетель
Ку использовал только часть документов, другую часть, которая не вписывалась в
прокурорскую схему, он проигнорировал. Свидетелю не оставалось ничего другого,
как объяснить всё «отсутствием этих документов» на момент составления его док-
лада. Почему все документы, противоречащие выводам доклада, отсутствовали на
момент его составления, объяснить, конечно, было весьма затруднительно.
С. Милошевич устанавил далее, что эксперт писал свой доклад по конкретным зада-
чам, определённым перед ним прокуратурой.
1 Знакомый аргумент! Свидетель Теуненс (опять свидетель, работающий в прокуратуре трибунала!), также
признавал, что не видел доказательств, но утверждал, что сам факт того, что он их не видел, не означает, что их
нет. Типичный пример доказательств на процессе против С. Милошевича. Я всегда думал: «На что рассчитывают
эти господа, приводя такие доказательства? Разве они не понимают, что несут такой бред на глазах у всего
мира?» Впрочем, по трезвому размышлению, я сравнивал происходящее с агрессией против Югославии и
понимал, что те, кто не стеснялся бомбить колонны беженцев, здание телевидения, больницы, школы и детские
сады, вряд ли постесняются делать то, что они делают на процессе против С. Милошевича. Объяснение бомбёжкам
было придумано, придумают объяснение и сфабрикованному процессу.
155
«С. Милошевич: Отвечая на мой вопрос, изучили ли вы деятельность террорис-
тической организации ОАК, вы ответили, что это не было вашим заданием. Можете
ли вы сказать точно, какое задание вы получили?
Свидетель: Общие указания, по которым я должен был написать свой доклад, я
получил от юридического отдела прокуратуры трибунала.
С. Милошевич: Как же так получилось для вас самих, господин Ку, что когда вы
проводили анализ деятельности вооруженных сил Югославии в Косово и Метохии, вы
исключили сам вопрос о террористической деятельности?
Свидетель: Всё, что я могу ответить на этот вопрос, это, то, что данные мне
указания не предусматривали данный вид анализа.
С. Милошевич: Таким образом, прокуратура проинструктировала вас о том, с
чем вы не должны иметь дела при составлении вашего доклада. Верно?
Свидетель: Ну, не совсем так... Это просто не было включено в указания, кото-
рые я получил. (...)»
Это не первый случай, когда во время перекрёстного допроса выясняется, что
свидетели избирательны в выборе устраивающих и не устраивающих их документов.
Однако дело обстоит намного хуже, чем пристрастность отдельных свидетелей. Важно
отметить, что свидетель Ку, да и ряд других свидетелей из офиса прокурора трибуна-
ла, по существу дали показания об инструкциях, полученных от прокуратуры о том,
что должно, а что не должно быть включено в экспертный доклад.
«С. Милошевич: Господин Ку, при рассмотрении документов, видели ли вы хотя
бы один документ, в котором бы давался приказ о совершении преступления?
Свидетель: Нет.
С. Милошевич: Имеете ли вы какую-либо информацию, касающуюся того, что
Вооруженные силы или сотрудники МВД не подчинялись своим командирам и совер-
шали преступления и впоследствии никто не привлёк их к ответственности?
Свидетель: Всё, что я могу сказать, это то, что существует информация в Обви-
нительном заключении против вас. Там написано, что было совершено большое коли-
чество преступлений. (...) Я должен действовать на основании утверждений, содер-
жащихся в Обвинительном заключении и предполагать, что они истинны.
С. Милошевич: Что и следовало доказать. В этом-то всё и дело. Вы доказываете
Обвинительное заключение с помощью самого Обвинительного заключения, исполь-
зуя содержащуюся там информацию, как факты. Это называется перпетуум мобиле.
Судья Мэй (отключает микрофон): Это всё комментарии. Есть ли у вас вопросы?
С. Милошевич: Конечно, господин Мэй. Конечно, у меня есть вопросы. (К свиде-
телю): После всего, что мы здесь слышали... Помните, историю о бароне Мюнхаузе-
не, который вытащил сам себя за волосы вместе со своей лошадью из болота?
(Судья Мэй вновь отключает микрофон).»
Свидетель далее не может ответить на ряд вопросов С. Милошевича, ссылаясь
на отсутствие знаний.
«С. Милошевич: Хорошо. Опять у вас нет знаний. Впрочем, это как раз то, что я
и не оспариваю. Но, объясните мне теперь, сознательно или нет вы делаете в своём
156
докладе неверные выводы? Это выводы, в которых вы пытаетесь доказать суборди-
нацию между МВД и армией. Например, вместо термина «боевые операции», вы ис-
пользуете термин «военная деятельность». И на основе этого неверного использова-
ния терминов вы делаете неверный вывод о том, что армия осуществляла командо-
вание всей военной деятельностью, но не боевыми операциями, так как это чётко
прописано в законе. Мой вопрос к вам, господин Ку: известна ли вам разница между
боевой операцией и военной деятельностью? В соответствии с военной доктриной,
которую, как вы утверждаете, вы хорошо знаете, это совершенно развные вещи.
Свидетель: Я не знаю, в чём разница.
С. Милошевич: Очень хорошо, господин Ку.
Судья Мэй: В чём же разница, господин Милошевич?
С. Милошевич: Я должен сначала завершить в целом мой вопрос, господин Мэй.
Сейчас не я должен отвечать на вопросы, а свидетель. Итак, в ваших показаниях...
Судья Мэй (прерывает): Нет, если вы делаете заявление, что существует разни-
ца, вы должны объяснить это свидетелю. Вы не должны сбивать с толку свидетеля и
думать, что после этого вы можете уйти от этой темы. Объясните нам разницу меж-
ду боевой операцией и военной деятельностью.
С. Милошевич: Я хочу задать ещё один вопрос, а затем я объясню, не волнуйтесь
об этом, я это сделаю».
В конце концов, С. Милошевич объясняет и свидетелю, и Мэю, что боевая опе-
рация означает конкретную военную операцию, которая может быть разных типов,
например, оборонительной или атакующей, которая готовится и проводится в опре-
делённых районах; военная деятельность, в свою очередь, включает в себя все
виды деятельности, например, подготовительной, и все другие, которые связаны с
обеспечением и проведением военной деятельности. Таким образом, проведение
военной деятельности может быть и без осуществления боевой операции. С. Мило-
шевич таким образом, показал разницу между зоной боевой операции и зоной воен-
ной ответственности. Свидетелю не оставалось ничего другого, как согласиться.
Однако это означало, что свидетель признал ложность своих выводов, ибо статья
16 Закона об обороне, на которой основывал свою схему свидетель, говорит о зоне
боевой операции, а не к зонам ответственности. Интересно, что признав верность
тезиса С. Милошевича, свидетель, тем не менее, так и не признал, что выводы его
доклада ложны.
Свидетель Иван Кристан
Во время показаний свидетеля 3. Лилича обсуждалось письмо бывшего начальника
Генерального штаба армии Югославии М. Перишича о необходимости ввести чрезвы-
чайное положение. Перишич утверждал, что для определённых действий армии необхо-
димо ввести чрезвычайное положение. С. Милошевич доказал, что это было абсурдное,
с юридической точки зрения, утверждение. Во время обсуждения этого вопроса судья
Робинсон дал указание прокурору Найсу о представлении эксперта по конституционным
вопросам. Прокурор Найс напомнил судьям, что ранее они сами отвергли такого экспер-
та. Судьи, однако, заметили, что быт отвергнут не сам эксперт, а только некоторые части
его экспертизы. Интересна «проговорка» прокурора Найса: «Найти кого-либо не очень
157
просто». Он, правда, сразу исугается и «объяснил»: «Люди боятся». Но это уже было
объяснение. То, о чём думал мистер Найс, он невольно всё-таки озвучил.
«Прокурор Найс: Я позволил себе кривую улыбку в последний раз, когда здесь
была дискуссия в отношении господина Бабовича... Но неважно, это была улыбка
перекошенного лица.
(...)
С. Милошевич: Раз уж вы разрешили поулыбаться господину Найсу, разрешите
поулыбаться и мне. И тоже от перекошенности лица. Я не возражаю, чтобы свидетели
господина Найса по конституционным вопросам дали показания по Косово. Обо всём, о
чём они хотят. На самом деле это меня устраивает ещё больше, чем отклонить подоб-
ные показания. Это даст мне большое удовлетворение опровергнуть показания свиде-
телей, которых сюда приводит господин Найс, чем пытаться доказать это через моих
собственных свидетелей, которых я, конечно же, приглашу. Вы сами постановили, что
этот свидетель не может давать показания по конституционным вопросам, связанным
с Косово. Я хочу напомнить вам, что я совсем не возражал против этого. Напротив, мне
представит большое удовольствие опровергнуть все его аргументы».
Этим несчастным экспертом по конституционным вопросам стал свидетель Иван
Кристан.
Иван Кристан, бывший судья Конституционного Суда СФРЮ, предстал перед
трибуналом в качестве эксперта по конституционным вопросам в сентябре 2003 года.
Его доклад «Конституционная и правовая структура СФРЮ, СРЮ и Республики Сер-
бия» вызвал возражения даже у судей. Впрочем, эти возражения были связаны не с
недобросовестностью анализа (о чём будет сказано ниже), а с тем откровенным дав-
лением на суд, которое оказала прокуратура через представление подобного свиде-
тельства. Из 85 страниц доклада 55 были посвящены проблеме незаконного, с точки
зрения свидетеля, ограничения автономии Косово и её права на самоопределение.
Именно эта часть доклада эксперта была отвергнута судом.
Однако, несмотря на то, что эта часть доклада была исключена судом, её стоит
внимательно изучить. Кроме откровенного давления на суд, эта часть содержит ог-
ромное количество лжи и непрофессионализма юридического анализа. Исключив эту
часть, судьи сохранили лицо, а заодно лишили С. Милошевича возможности доказать
ложность «анализа».
Одной из важнейших проблем, связанных с пониманием тех процессов, которые
положили начало новому обострению Косовского конфликта, послужили конституци-
онные поправки 1989 года, которые совершенно неоправданно называют «лишением»
Косово автономии. Говорить так могут только те, кто не знаком с конституциями
Югославии и Сербии и не видел текста данных поправок. Тем не менее, прокуратура
Гаагского трибунала, знакомая с текстом и конституции,1 и поправок, называет приня-
тие последних именно «отменой» автономии, что означает, безусловно, искажение, в
данном случае сознательное.
1 Ниже будет отмечен эпизод, когда судья Робинсон потребует заново перевести текст одной из статей конституции.
После нового перевода станет ясно, что предыдущий перевод сделан неверно. Этот эпизод весьма характерен
для деятельности прокуратуры трибунала.
158
Основным тезисом исключённой части доклада Криштана было утверждение,
что законы, изменившие конституцию 1974 года, противоречили самой конституции,
духу права и международному праву.1 Свидетель далее утверждал, что изменение
конституции во время действия чрезвычайного положения также нарушают между-
народное право. Для правовой экспертизы довольно необычно указывать не конкрет-
ный пункт или статью конкретного документа, а некое абстрактное указание на «меж-
дународное право». Я, как юрист-международник, с большим интересом стал ждать,
какие же аргументы приведёт свидетель-эксперт в обоснование своего тезиса, ибо
хорошо известно, что международное право не регулирует порядок изменения консти-
туций во время чрезвычайного положения. Через несколько десятков страниц свиде-
тель всё-таки, возвратился к данному своему утверждению, и назвал в качестве нор-
мы международного права... доклад специального докладчика подкомиссии по пра-
вам человека Экономического и Социального Совета ООН. Данный тезис совершен-
но очевидно дисквалифицирует И. Кристана в качестве эксперта, который может да-
вать какие-либо показания или утверждения, касающиеся международного права.
Свидетель с огорчением пишет в своём экспертном заключении, что Конституцион-
ный Суд Югославии отклонил его предложение признать данный доклад.2 Вместо
того, чтобы осознать, какой правовой ляпсус он допустил (а точнее сказать, проявил
удивительную правовую неграмотность), свидетель продолжает настаивать на тезисе
нарушения международного права.3 И делает это перед Международным трибуналом.
Что касается конституционно-правовых аргументов, то они довольно странные. Так,
он фактически не признаёт решения Конституционного Суда Югославии, членом которого
он являлся, и настаивает на том, что именно его мнение, не поддержанное судом, было
верным. Это касается практически всех решений Конституционного Суда Югославии.
На этом фоне становится совершенно ясно, почему прокуратура затребовала экспертизу
именно у этого «эксперта». Однако столь очевидная пристрастность свидетеля (даже
признанная самими судьями трибунала!) дискредитирует его показания и ещё раз дока-
зывает фабрикацию доказательств.
1 сентября 2003 года свидетель Кристан получил возможность дать свои показания
по той части его экспертного доклада, которая не была исключена решением суда.
Иван Кристан. 1930 года рождения. Профессор консти-
туционного права в университете Любляны (Словения). В 1981
- 1987 годах - декан юридического факультета, затем ректор
данного университета. В 1987 - 1991 годах - судья Конститу-
ционного Суда Югославии.
Как обычно, С. Милошевич начал свой перекрёстный допрос с выяснения некото-
рых особенностей личности свидетеля. В частности, С. Милошевич спросил свидете-
ля, писал ли он во времена социализма свои статьи по заказу или он добросовестно
представлял свою точку зрения как учёный. Очевидно, почуяв неладное, свидетелю
1 См.: Expert witness report on constitutional and legal issues in the case against Slobodan Milosevic 11 ICTY
Document «Prosecution Submission on Experts Statements Pursuant to Rule 94bis, 25 April 2003, para 8.
2 См.: Там же, параграф 65.
3 См.: Там же, параграф 66.
159
очень хотелось ответить, что «по заказу», но тогда бы немедленно рухнула его репута-
ция не только как учёного, но и как свидетеля Гаагского трибунала: если он раньше
писал статьи «по заказу», то не сделал ли он свою нынешнюю экспертизу таким же
образом? Поэтому свидетель решил признать свои прошлые статьи как написанные
добросовестно. Это не спасло его репутацию. Потому что шаг за шагом, цитата за
цитатой С. Милошевич демонстрирует, что свидетель ещё в конце 70-х - начале 80-х
прекрасно понимал существо происходивших уже тогда событий в Косово. Свидетель
сопротивлялся, но поделать ничего не мог: С. Милошевич доказал, что в своей экспер-
тизе И. Кристан изменил свою позицию практически по каждому рассмотренному воп-
росу. Конечно, как и обычно при провалах свидетелей, к ним на помощь приходит судья
Мэй. Но то, как Мэй попытался «вытащить» тонущего свидетеля, на этот раз может
вызвать только улыбку. Хотя и печальную.
«Судья Мэй: Мы так поняли вас, господин Кристан, что в то время когда вы
писали эту статью, у вас не было ещё достаточно информации, а сейчас вы эту ин-
формацию получили, и она привела вас к другим выводам. Правильно я сделал обоб-
щение вашего объяснения?
Свидетель: Да. Это правильное обобщение».
Нужно было видеть или хотя бы слышать, с какой благодарностью произнёс эти
слова свидетель Кристан!
К сожалению, С. Милошевич не смог развить это «обобщение». Было бы интересно
узнать, какая конкретно новая информация заставила свидетеля изменить свои взгляды!
Однако судья Мэй запретил С. Милошевичу продолжать задавать вопросы на эту тему.
Судья Мэй не разрешил С. Милошевичу задавать и другие вопросы. Например, о
происхождении в Югославии термина «этнические чистки». А не разрешил Мэй эти
вопросы потому, что данный термин впервые стал применяться именно в Косово, и
именно в связи массовым преследование и изгнанием сербов, а отнюдь не албанцев.
Причём С. Милошевич приводит в качестве примера этих этнических чисток в отно-
шении сербов как раз публикации самого И. Кристана!
Затем С. Милошевич демонстрирует, что свидетель не является экспертом по воп-
росу, по которому он даёт показания.
«С. Милошевич: Господин Кристан, выдаётесвоипоказанияперед другими юристами,
они получили своё образование в различных правовых системах, но, по понятным причинам,
они не знают и не могут знать всего того в той области, по которой вы выступаете в качестве
эксперта. Выдаёте своёэкспертное заключение по конституции Сербии. Однако вы не напи-
сали ни единой статьи по конституции Сербии. Не означает ли это, в данной области нет
никакой разницы между вами и другими юристами, находящимися в этом зале?»
Мэй попытался отклонить этот тезис, заявив, что тот факт, что «если юрист ни разу
раньше ничего не написал по данному вопросу, не означает, что он не может этого сде-
лать». Конечно, любой юрист из Югославии может выглядеть в Гааге как эксперт по
праву Югославии. Однако С. Милошевич очень чётко, одним штрихом, показал, что И.
Кристан, действительно, экспертом по конституции Сербии не является. Не случайно,
Мэй, отклоняя тезис С. Милошевича, тем не менее, перефразирует этот тезис и говорит
160
о том, что свидетель «является экспертом», в то время как С. Милошевич оспаривает
не то, что свидетель не «эксперт», а не «эксперт по конституции Сербии».
В этой связи возникает вопрос: почему в качестве эксперта по конституции Сербии
прокуратура вызывает не многочисленных специалистов по этому вопросу из Сербии, а
именно И. Кристана, ни имеющего ни одной научной публикации, даже маленькой статьи
по вопросу, по которому он предстаёт в качестве эксперта? В одной из моих бесед с
известным юристом из бывшей Югославии, он рассказал мне, что представители трибу-
нала «не хотят приглашать никого из Сербии». И этот юрист знал, о чём он говорит. Буду-
чи политическим противником С. Милошевича, с одной стороны, и одним из крупнейших
специалистов в своей области1, он, тем не менее, отказался от просьбы выступить свиде-
телем прокуратуры на этом процессе. Кстати, причиной отказа стало то, что по его сло-
вам, он не мог «участвовать в этой грязи». Что ж, это было очень показательное заявле-
ние, напомню, яростного противника С. Милошевича.
Получилось так, что мне довелось беседовать по экспертизе свидетеля И. Кристана
и с другим югославским юристом - Бранко Ракичем. Он является юридическим помощ-
ником С. Милошевича на этом процессе. Во время нашей беседы в здании трибунала,
практически сразу после показаний И. Кристана, он прямо сказал мне: «У прокуратуры
сложная задача. Найти такого свидетеля очень непросто. Далеко не каждый юрист согла-
сится давать такие показания». Это очень точное замечание, ибо юристы лучше других
знают, что значит давать ложные показания.
Однако вернёмся к перекрёстному допросу. С. Милошевич демонстрирует, что сви-
детель не был добросовестен при составлении своего доклада. Так, И. Кристан широко
использует такой хорошо известный способ, как умалчивание неудобной информации.
«С. Милошевич: Господин Кристан, значительная часть вашей экспертизы связана с
анализом взаимоотношений между конституцией СФРЮ и конституцией Сербии, полно-
мочиями членов Президиума и самим Президиумом как таковым в области обороны, а
также полномочиями республик. Верно ли это?
Свидетель: Да, в определённой части.
С. Милошевич: Учитывая, что вы даёте показания под присягой и вы обязаны гово-
рить правду, почему вы умолчали о главе 8 конституции Сербии?
Свидетель: Я не знаю, о чём вы конкретно говорите. Я думаю...
С. Милошевич: Конкретно, в этой главе конституции Республики Сербия имеется
статья 135. Была большая дискуссия по этой статье и эксперту невозможно не знать о
сути данной статьи. Мой вопрос: почему вы умолчали об этой конкретной главе и этой
конкретной статье?
Судья Мэй: Почему он должен был сказать о ней?
С. Милошевич: Господин Мэй, умолчание о существовании этой главы и этой статьи
позволило свидетелю представить конституцию Сербии ложным образом во многих важ-
ных аспектах.
Судья Мэй: В каком плане? Объясните, что вы имеете в виду?
С. Милошевич: Я как раз собираюсь это сделать. Господин Кристан, конституция
Сербии была принята 28 сентября 1990 года, верно?
Свидетель: Да.
1 Область и имя не указываю по настоятельной просьбе данного лица.
161
С. Милошевич: В это время власти Словении и Хорватии уже выразили своё же-
лание выйти из состава СФРЮ. Они уже предприняли первые шаги в этом направле-
нии. Например, 1 июля 1990 парламент Словении принял резолюцию о суверенитете.
В апреле и мае, когда к власти в Хорватии пришла ХДС, её программа также предус-
матривала создание независимого государства Хорватия. Верно ли это?
Свидетель: Эти события не были полностью синхронизированы. Мне интересно,
как вы интерпретируете статью 135... Почему он связывает Словению и Хорватию?
Они уже были на пути к независимости.
С. Милошевич: Глава 8 конституции Сербии называется: «Взаимоотношения консти-
туции Сербии и конституции СФРЮ», и статья 135 этой главы гласит:« Права и обязанно-
сти, которыми обладает Республика Сербия как часть СФРЮ, в соответствии с данной
конституцией, и которые, в соответствии с федеральной конституцией, должны выпол-
няться в рамках федерации, должны выполняться в соответствии с федеральной консти-
туцией». Таким образом, господин Кристан, принимая конституцию в сентябре 1990 года,
когда другие республики заявили, что они выйдут из состава Югославии, Сербия не хоте-
ла возникновения никакого правового вакуума, и считала, что все те положения, о которых
вы говорите, должны быть реализованы в соответствии с федеральной конституцией».
С. Милошевич разъясняет, что Конституция Сербия не содержит определённых по-
ложений, потому что статья 135 регулирует эти вопросы в соответствии с федеральной
конституцией, то есть конституцией СФРЮ. Умалчивание об этой статье позволило сви-
детелю сделать вывод о том, что свои права в области обороны Сербия реализовывала
на основании своей конституции (которая не упоминает напрямую оборону!), в то время,
как она делала это на основании конституции СФРЮ!
Свидетель попытался вступить в юридическую полемику, однако вопросом, который
поставил перед ним С. Милошевич, были не варианты толкования, а причина умолчания
свидетелем об этой главе и статье вообще. Однако, чтобы дискутировать, необходимо
знать об этих положениях! С. Милошевич показал, почему свидетель умолчал о главе 8 и
статье 135: если бы он упомянул их, то было бы ясно, что права в области обороны (кри-
тический для прокуратуры элемент) принадлежали не органам Сербии, а федеральным
органам! Однако такой вывод неприемлем для прокуратуры, ведь им необходимо дока-
зать, что именно С. Милошевич, президент Сербии, контролировал оборону.
Очевидно, что показания свидетеля И. Кристана были ему неприятны. Ему, универси-
тетскому преподавателю права, пришлось выслушать лекцию об элементарных правилах
правовой логики, которые были нарушены в его экспертизе. На фоне этого разгрома стало
ясно, что судьи не случайно исключили из текста экспертизы два больших раздела - о так
называемой отмене автономии Косово и о праве на самоопределение. Откровенно говоря,
мне, как юристу-международнику, очень жаль, что эта часть о самоопределении народов
не нашла своего обсуждения во время процесса. Прочитав эту исключённую часть экспер-
тизы, я уже предвкушал, с каким треском провалится свидетель. Однако судьи тоже, види-
мо, это предвидели. Они поняли, что заранее известный публичный провал им ни к чему.
Надо признать, судьи нашли изящный ход - изъяли эти ключевые части из экспертизы.
Причём, в качестве причины также упоминалось, что данная часть затрагивает вопросы,
которые находятся в компетенции суда. Таким образом, исключив эту часть, суд ничего не
потерял - всё равно решать эти вопросы будут «итолько они сами». Заодно была разыграна
сцена внимательного, щепетильного и даже критического отношения к показаниям проку-
162
ратуры (вот, мол, как мы строго с этой прокуратурой!). На самом деле, как мы убеждались
уже не раз, любые, на первый взгляд, «жесткие» действия в отношении прокуратуры, при
более близком рассмотрении всегда оказываются в её пользу.
С. Милошевич показывает, как свидетель Кристан допускает и другие «мелкие»
ошибки. Например, профессор конституционного права И. Кристан говорит о президенте
республики, в то время как по конституции это были президиумы республик. Однако эта,
казалось бы, маленькая ошибка имеет своё значение. На самом деле, эта ошибка может
показаться маленькой только не юристам. На более известном материале эта ошибка
выглядит так, что дегустатор перепутал бы водку с чаем. Впрочем, видимо, допуская,
что и такая путаница могла теоретически иметь место в жизни отдельного гражданина,
С. Милошевич просит объяснить причину такой ошибки, на что свидетель ответил, это
«просто ошибка», и «у него не было времени (!!!) исправить её».
С. Милошевич вскрыт ещё одну «маленькую» ошибку свидетеля Кристана. Свиде-
тель назвал в качестве главы Верховного командования президента Президиума респуб-
лики. Это противоречит конституции, ибо Верховным командующим является не прези-
дент, а сам Президиум, то есть коллективный орган. И вновь, эта ошибка (а свидетель
признал, что это ошибка, правда, уже не стараясь объяснить её причину, ибо чувствовал,
что с каждым новым оправданием загоняет себя в угол все глубже и глубже) является
критической для доказательства вины С. Милошевича.
«С. Милошевич: Вы говорите, что конституция Союзной Республики Югославии была
промульгирована на заседании федеральной палаты. Помните ли вы, что также присут-
ствовали парламенты Республики Сербии и Черногории в полном составе?
Свидетель: У меня нет списка присутствующих. В средствах массовой информации
сообщалось, что федеральная палата провозгласила конституцию. Но федеральная пала-
та собралась не в составе всех республик, но только в составе депутатов Сербии и Чер-
ногории.
С. Милошевич: Это была та часть палаты, которая последовала продолжению Юго-
славии. Не хотите ли вы сказать, что депутаты из Словении, Хорватии, Боснии и Македо-
нии, не желавшие находиться в составе СФРЮ, также должны были быть приглашены?
Они тоже должны были голосовать за решение, должны ли Сербия и Черногория продол-
жать существование Югославии. Вы это хотите сказать?
Свидетель: Я хочу сказать, что эта процедура не была юридически корректной. Это
продолжение не было юридически обоснованным. Эти две республики, в соответствии с
международным правом и решениями комиссии Бадинтера, не имели права на продолже-
ние СФРЮ. Только все республики имели на это право».
(•••)
С. Милошевич: Вы упоминаете статью 203 конституции, которая говорит о правах и
свободах, гарантированных в данной конституции. О том, что они не могут быть отмене-
ны или ограничены. Тем не менее, вы умалчиваете о второй части этой же самой статьи
так же, как вы умолчали о статье 135. Таким образом, конституция СФРЮ в статье 203
имеет два параграфа.
Судья Мэй (отключает микрофон): Вы постоянно повторяете одно и то же, а это
плохая судебная практика! Вы предсталяете негодный тезис, и затем всё время его по-
вторяете!»
Злоба Мэя слишком ярко показывает его пристрастность. С чего бы вообще судье
163
злиться, когда большего успеха добивается одна из сторон. В принципе всегда, одна из
сторон добивается большего успеха. Но Мэй просто взрывается, когда С. Милошевич
проводит успешный допрос. Мэй называет глупой на самом деле успешную тактику (и
это всем очевидно) и заранее (!) говорит, что не примет к сведению все плюсы, которые
получила защита! Причина злобы, да ещё такой мощной, может быть только одной -
если судья на стороне прокуратуры.
«С. Милошевич: В пункте 24 вашего экспертного доклада вы утверждаете, что в
соответствии со статьёй 203 конституции СФРЮ права и свободы, гарантированные
этой конституцией, не могут быть ни ограничены, ни приостановлены. Я процитировал
ваш тезис. Вы верно цитируете эту часть статьи 203, но вы умалчиваете о существова-
нии второго параграфа этой же самой статьи. А она гласит, что права и свободы, ука-
занные в этой конституции, не могут никем быть использованы для подрыва основ кон-
ституционного строя и нарушения конституционно гарантированных прав человека и
гражданина и международного сотрудничества, для разжигания межрасовой вражды и
ненависти и подстрекающий к совершению преступлений. Эти права не могут быть
использованы для оскорбления общественной морали. И затем закон предусматривает,
при каких условиях, когда происходит злоупотребление этими правами, гарантирован-
ными конституцией, они могут быть ограничены. Однако вы умалчиваете об этом.
Свидетель: Я думаю, что неотчуждаемость прав и свобод должна быть обеспечена
в рамках федеральной конституции, и любые отклонения могут быть приняты только
федеральным законодателем. И я подчеркнул, что с принятием специальных мер Сербия
вторглась в область ограничения самоисполняемых прав.
С. Милошевич: Хорошо. Но вы процитировали только параграф 1 и умолчали о пара-
графе 2. Я только что процитировал вам параграф 2 и не хочу это делать опять. Там
сказано, что эти права могут быть ограничены, если они используются для возбуждения
расовой, религиозной и других видов ненависти, и это предписано законом. Разве это не
так, господин Кристан?
Свидетель: Да, да.
С. Милошевич: Таким образом, вы упомянули лишь одну часть этой статьи и умол-
чали о второй её части, потому что это не укладывалось бы в ту схему, в которой вы
хотите убедить людей, читающих ваш экспертный доклад. Я уверен, что вы это сделали
сознательно».
С. Милошевич, безусловно, доказал, что свидетель произвёл такую манипуляцию
сознательно. Субъективный фактор (то есть осознанность или неосознанность действий
определённого лица) в суде доказывается отнюдь не путём психоанализа или гипноза, а
путём фактов, путём определения, каким образом данное лицо действовало.
«С. Милошевич: Но разве всё это не было сделано в соответствии с конституцией
Югославии, её статьёй 4? Республика Сербия была компетентна принять эти изменения.
Последняя часть статьи чётко определяет это, а вы умолчали о ключевой фразе.
Свидетель: Я извиняюсь, у меня нет текста конституции передо мной. Может быть,
кто-нибудь поможет мне найти его?»
Даже противники С. Милошевича признавали, что эксперт Кристан провалился не
просто с треском, но с грохотом.
164
После «истечения» времени на перекрёстный допрос С. Милошевич настойчиво
просил продлить ему время. Очень просил. Но судья Мэй не разрешил. Что было
более чем понятным.
Итоги Косовской фазы дела
Косовская фаза дела продолжалась шесть месяцев и завершилась полным про-
валом обвинения.
С первых дней, ещё до начала самого процесса, было ясно, что обвинение незаконно.
Дело в том, что, будучи нелегально созданным, Гаагский трибунал, всё же имеет свою
определённую ограниченную юрисдикцию. Эта юрисдикция, то есть право трибунала рас-
следовать и судить, распространяется не на все, а только на строго определённые в его
Статуте преступления. В первую очередь, это нарушения Женевских конвенций о защите
жертв войны. Однако данные конвенции распространяются только на случаи вооружён-
ных конфликтов. Как и любой юридический документ, Женевские конвенции используют
не общеупотребительные слова, а юридические термины. Поэтому, следует иметь в виду,
что «вооружённый конфликт» в данном случае означает не любую ситуацию, когда те или
иные противоборствующие стороны конфликтуют с использованием оружия (общеупот-
ребительное значение понятия), а строго определённую в международном праве ситуа-
цию (юридический термин). Ситуация в Косово до начала агрессии НАТО против Юго-
славии, не являлась вооружённым конфликтом в международно-правовом смысле. Ко-
нечно, нет никаких сомнений в том, что после начала агрессии НАТО в марте 1999 года
ситуацию можно квалифицировать только как международный вооружённый конфликт.
Однако половина периода, обвинительного заключения приходится как раз на время, пред-
шествующее началу агрессии НАТО. Таким образом, даже незаконный Гаагский трибу-
нал, по своим собственным правилам не имеет компетенции рассматривать события прак-
тически половины периода Косовской фазы дела.
За шесть месяцев косовской фазы дела не было представлено ни одного серьёз-
ного доказательства вины С. Милошевича, зато были представлены доказательство
того, как прокуратура фабриковала доказательства. Основная часть свидетелей либо
не давала показаний, которые относились к С. Милошевичу непосредственно, либо,
пытаясь давать показания лично о С. Милошевиче, тут же попадалась на лжи. Про-
вал Кововской фазы обвинения был очевиден.
Косово сегодня
После подготовленного Западом переворота в Сербии и выдачи С. Милошевича в
Гaaiy, Косово было оккупировано войсками НАТО (формально - войсками ООН).
Первый глава международной администрации ООН в Косово Бернар Кушнер в
своей книге «Солдаты мира»1 пишет, что, когда в июне 1999 года ему позвонил ми-
нистр иностранных дел Франции и предложил возглавить миссию ООН, он, не разду-
мывая, согласился: «Я говорю да, и с удовольствием. Я боролся с Милошевичем, я
знаю Косово...»2 Как видим, для Кушнера самым важным фактором принятия реше-
ния возглавить международную администрацию для Косово, была именно личная не-
приязнь к Милошевичу.
1 Книга вышла с характерным подзаголовком «От Косово до Ирака».
2 Kouchner В., Les guerriers de la paix. Du Kosovo a 1'Irak, Grasset, Paris, 2004. - P. 37.
165
О том, что происходит в «освобождённом» Косово, и о том, что миссия ООН в
Косово превратилась в оккупационные войска, Слободан Милошевич говорил ещё в
феврале 2002 года. После бомбардировок НАТО и ввода сил ООН процесс этничес-
кой чистки в Косово, начатый албанскими террористическими группами, не прекра-
тился, не приостановился, а усилился.
Слободан Милошевич говорил об этом ещё в самом начале процесса, в феврале
2002 года:
«КФОР и миссия ООН в Косово превратились в оккупационные войска. После
начала деятельности этих войск в Косово совершаются преступления против чело-
вечности, геноцид, военные преступления. Имеются доказательства непосредствен-
ного сотрудничества в совершении этих преступлений между силами безопасности
ООН, и террористами ОАК, организации, которая продолжает опустошать, грабить,
вырезать, сжигать и уничтожать всё, что не является албанским. Они совершают
преступления и против самих албанцев.
Миссия безопасности КФОР в соответствии с резолюцией Совета Безопасности
№ 1244 (1999 года) была обязана обеспечить мир и безопасность для всех жителей
Косово. К сожалению, факты показывают, что миссия КФОР не выполнила свои обя-
занности. Кроме этого, государства, которые своими военными контингентами в со-
ставе КФОР осуществляют фактический контроль в отдельных секторах в Косово и
Метохии, должны были, исходя из этого, обеспечить основную защиту этнических и
религиозных сообществ, что предусматривается Конвенцией о предупреждении и на-
казании преступления геноцида и другими международными договорами. Они, кроме
немногих честных участников, этого не сделали. Вместо мира и безопасности как
результат их присутствия мы имеем три тысячи убитых. Таким образом, при их «за-
щите»: убито три тысячи человек, в основном, сербов, но также и других граждан
неалбанской национальности; две с половиной тысячи похищенных, из которых о ты-
сяче трёхстах человек ничего не известно, семьи которых опасаются, что они тоже
убиты, большинство из них сербы; имеем пепелища вместо нескольких десятков ты-
сяч домов, преимущественно сербских; в массовом порядке насильственно захваче-
на частная и общественная собственность; расцвет преступности и изгнание более
трёхсот шестидесяти тысяч человек сербского и другого неалбанского населения
под защитой ООН, включая, например, и десять тысяч хорватов из Янево и Витины,
где они преимущественно жили. Разрушены церкви и сербские святыни.
Мы бесконечное число раз смотрели по Си-Эн-Эн (я это не критикую), как тали-
бы разрушают статую Будды в Афганистане. Это, несомненно, вандализм. Но под
защитой ООН в присутствии их военных подразделений в Косово и Метохии разру-
шено 107 церквей, и ни об одном из этих злодеяний я ничего не слышал на их телеви-
дении, не говоря уж о том, чтобы это было подано так, как говорилось о талибах. Но
об этом я скажу позднее.
Самые тяжкие преступления, совершённые албанскими террористами, соверша-
лись при благосклонном отношении КФОР и миссии ООН. Поэтому до сегодняшнего
дня почти не выявлены исполнители этих преступлений против сербов и других неал-
банских этнических групп. В отдельных случаях, например, в Углярах, КФОР меся-
цами скрывал изувеченные тела сербов, тем самым соучаствуя в преступлениях.
Или он сам напрямую совершал преступления, например, уничтожение транслятора
166
на Мокрой Горе. Все преступления после 10 июня совершены в присутствии сил ООН.
Где здесь ответственность? К ним относится тезис о том, что они знали, должны
были знать, кто может поверить в то, что кто-то не знает, что происходит в ста мет-
рах от его базы.
Почти ни один пункт резолюции Совета Безопасности ООН № 1244 не выполнен.
Число убитых сербов с каждым днем увеличивается, преступления продолжаются.
В одном из сёл у Косовской Каменицы забросали гранатами сербский дом. Это под-
тверждает, что преступления еще не прекратились. Войска КФОР находятся в Косо-
во с 10 июня 1999 года, а поджоги, террор, грабежи, вывоз имущества в Албанию
продолжаются. Вместо того, чтобы защищать границы, КФОР допускает, чтобы в
Косово и Метохию прибыли несколько сот тысяч граждан Албании и албанцев из
Македонии.
После всего сказанного абсолютно ясно, что цель агрессии НАТО против Союз-
ной Республики Югославии - это достижение отдельными государствами своих стра-
тегических задач, не имеющих отношения к защите прав человека, а наоборот, реали-
зуемых именно путём грубейших нарушений прав человека. Эти государства сфор-
мировали, финансировали, координировали и поддерживали (и поддерживают до сих
пор) албанские террористические группы. Начало этому они положили еще до 1998
года, чтобы создать повод для агрессии. И это вместо того, чтобы полностью уком-
плектовать личный состав наблюдательной миссии ОБСЕ в Косово и Метохии, одной
из самых больших, созданных на основе Договора с ОБСЕ от 16 октября, чтобы эта
миссия выполнила свои обязанности, повлиять на представителей косовских албанс-
ких партий в Рамбуйе в направлении разумной договоренности об автономии. Я уже
говорил здесь, в чём заключалось единственное расхождение. Оно было в том, что
мы настаивали, чтобы всё было сделано как на принципе равноправия граждан, так и
на принципе равноправия национальных сообществ. По-моему, это является наилуч-
шим из известных решений для подобной национальной структуры.
Во время агрессии эти страны при столкновениях армии Югославии с группами
террористов осуществляли военное вмешательство на стороне террористических
групп, подвергая бомбардировкам югославские войска, сражавшиеся с такими груп-
пами. Эти террористические группы провозглашались какими-то новыми силами по-
рядка в Косово и Метохии. И, наконец, они не принимают никаких мер для предотвра-
щения новых злодеяний этих же самых групп.
Я не буду зачитывать дальнейшие сведения о погибших, я уже сказал, что погибло
три тысячи человек. Не буду читать и список данных о тех, над кем было совершено
грубое физическое насилие - ранения, травмы, избиения - также под защитой ООН.
Ничего подобного не должно было происходить в присутствии пятидесяти тысяч
солдат ООН. Однако совершались тяжкие преступления. Таким образом, преступле-
ния против сербов не прекратились, а продолжаются.
Уже 12 июня 1999 года, на следующий день после того, как ООН взяла на себя
всю ответственность за безопасность, как записано в резолюции СБ ООН, всех граж-
дан Косово и Метохии, был открыт огонь из автоматов по рабочим карьера «Белаче-
вац». 12 июня албанские террористы напали на Дойнице и Новое Село в районе При-
зрена. 13 июня они напали на сербские дома в Старом Качанике. 13 июня открыли
огонь по полицейским, находившимся в селе Любиш, район Ораховац и в селе Студен-
чане, район Сува Река. 13 июня в селе Готовуша и Драйковац, район Сербце, они
167
открыли огонь из автоматов и миномётов по жителям этих сёл. 14 июня в селе Зас-
кок, община Урошевац, стреляли по колонне беженцев.
15 июня в Урошеваце произошло насильственное вторжение на фабрики и другие
общественные учреждения. 17 июня в Приштине совершено вооруженное нападение на
лагерь беженцев, а 20 июня с территории Албании напали на пограничные сёла Крушево
и Орчуш, район Драгаш. Вообще-то, в Драгаше и этих местах живут мусульмане и горан-
цы, но албанские террористы не выносят никого, кто не является албанцем. 27 июня в
селе Милошево (район Приштина) - опять вооруженное нападение на сербские дома,
стрельба, гранаты. В июне и в июле 1999 гоода на территории общин Гнилане, Витина и
Косовска Каменица были сформированы большие подразделения ОАК, примерно по ты-
сяче террористов, которые пришли из Албании. Ежедневно, в течение июня и июля они
открывали огонь из автоматов, минометов и ручных гранатометов по сербским сёлам
Ранилук, Пасяне, Одовце, Раяновце и Босце, чтобы побыстрее выжить оттуда неалбанс-
кое население. Всё это делалось постоянно, изо дня в день, в присутствии войск ООН. 13
июля в село Могила террористы напали на сербские дома с гранатами, минометами, с
бутылками с зажигательной смесью.
При нападении на дом Боцича, шесть членов его семьи были связаны и заперты
в доме, а затем дом был подожжён. Подверглась нападению община Призрен, насе-
ленная албанцами католического вероисповедания, которые в тот день отмечали цер-
ковный праздник. После этих нападений жители в массовом порядке вынуждены были
покинуть свои дома.
В конце сентября 1999 года замаскированные албанские террористы ворвались в
дом Шемси Мусевича, мусульманина. Они избили его и его жену и ограбили их. В
сентябре 1999 года подожгли магазин Салии и Ахмеда Шарды, также мусульман. В
середине октября 1999 года хорватским жителям сёл Летницы и Шашовцы в общине
Витии объявили, что убьют их, если они не покинут свои дома. После этого оставав-
шиеся в этом селе триста жителей-хорватов решили выехать с территории Косово и
Метохии. В ночь с 1 на 2 ноября в Гнилане бросили пять гранат в квартиры и дома
неалбанского населения, мусульман (исключительно мусульман!). 3 декабря в селе
Орашье (район Печ) террористы вошли в ту часть села, где живут члены цыганского
национального меньшинства, избили их всех, а их дома подожгли. 20 декабря в селе
Доброчане в Гнилане выгнали все цыганские семьи. В середине декабря 1999 года
также в Гнилане, на улице Прешева, бросили 4 гранаты в цыганские дома, а жителей
изгнали. В начале декабря в Драгаше так же выселяли и избивали мусульман.
Из-за моей почти полной изоляции у меня нет возможности получить многие дру-
гие данные, но, надеюсь, этого достаточно, чтобы продемонстрировать очевидное:
сотрудничество КФОР и албанских террористов в преступлениях. Добавлю то, что
вы, вероятно, также не знаете. Обращаю внимание общественности на те данные,
которые показывают, что албанским террористам было не очень-то легко изгнать
триста шестьдесят тысяч человек и что им пришлось приложить значительные уси-
лия для совершения этого дикого преступления при попустительстве КФОР и полиции
миссии ООН в Косово. Я не знаю, действительно ли среди той общественности, кото-
рая это слушает, кто-нибудь может поверить, что находившиеся на такой небольшой
территории в Косово пятьдесят тысяч солдат ООН не знали и не могли знать обо
всём, что происходит? Я сообщил вам сведения только о самых ярких случаях изгна-
ния людей, грабежей, поджогов и убийств. Если бы они изгоняли людей даже самым
168
«культурным образом», это всё равно было бы преступлением. Если бы хоть один
процент этих преступлений был сделан при нашей власти, об этом бы звонили по
всему миру. А это происходило на глазах пятидесяти тысяч солдат миссии ООН в
Косово и Метохии. И весь мир должен это знать.
С 12 по 17 июня в селе Орлан в Подуево ограбили, сожгли дома и все хозяй-
ственные объекты крестьян, 19 июня в селе Сливово ограбили и сожгли все сербские
дома и вынудили население уехать. 20 июня сожгли почти все сербские дома на тер-
ритории районов Исток, Клина, Подуево, Вучитрн, то есть почти все сербские дома
на территории четырёх общин.
20 июня в селе Голеш, район Липлян, ограбили и сожгли все сербские дома. 22
июня в селе Орлович, район Приштина, албанские террористы сожгли все сербские
дома и изгнали жителей из села в присутствии представителей ООН. Под прикрыти-
ем ООН! 22 июня сёла - Недаковац, Неволяне и Врпица, район Вучитрн, ограбили и
сожгли все сербские дома в присутствии сил защиты ООН. 24 июня в селе Жегаре,
район Гниляне, сожгли все сербские дома.
Албанские террористы изгоняют не только сербов, но членов других этнических
сообществ: мусульман, турок, цыган, египтян, хорватов...
В течение июня и начале июля 1999 года они ограбили и сожгли все дома сербов
в населенных пунктах Душаново и Подкаляй около города Призрен, в присутствии
представителей ООН. 28 июня в Обиличе в посёлке Суботич сожжён дом Ч. Абази,
члена временного исполнительного вече и председателя Демократической партии
египтян.
Под прикрытием ООН в начале июня 1999 года были сожжены 22 дома в селе
Коетин, в Косовской Каменице и многие дома в сёлах Лештаре и Доня Шепаница.
Албанские террористы изгнали с этой территории всё неалбанское население. 3 июля
в селе Милошево, район Приштина, сожгли большинство из стоявших там ста домов,
а пятьдесят сербских семей сразу же заставили уехать.
11 июля в селе Стрмац в Косовской Митровице сожгли 3 сербских дома, 12 июля
- четыре сербских дома в селе Горны Ливоч. Иногда указываемое число сожженных
домов не столь велико, так как в этих селах ранее уже были сожжены дома, о чем
уже упоминалось. 14 июля на территории общины Косовска Митровица сожжено под
прикрытием ООН семь сербских домов. 15 июля на территории Косовской Митрови-
цы сожжено тридцать пять домов. Все дома были предварительно ограблены.
С 16 по 20 июля сожгли 62 сербских дома в Косовской Митровице, одном из
самых больших городов Косово и Метохии, в присутствии большого количества пред-
ставителей КФОР. Может ли кто-нибудь из них сказать, что не видел или не знал, что
за три дня было сожжено или ограблено сто сербских домов, и при этом никто ничего
не предпринял?
16 июля в общине Вучитрн сожжено восемь домов, 17 июля в сёлах Любижда и
Мужевине сожжены все сербские дома и двадцать домов цыган в селе Синая.
19 июля сожгли семь сербских домов на территории Косовской Митровицы и
Вучитрна под прикрытием ООН.
21 июля - двенадцать домов в районах Косовска Митровица и Вучитрн. 21 июля
1 Из выступления Слободана Милошевича на заседании Гаагского трибунала 14 февраля 2002 года.
2 Сообщение информационного агентства РИА-Новости от 2 марта 2004 года.
169
сожгли дома в селе Тараджа, район Вучитрн. 22 июля также под прикрытием ООН в
районе Косовска Митровица сожжено двадцать шесть домов. Соберите сведения только
по Митровице, причем только те, которые я приводил здесь перед камерами и перед
общественностью, и вы увидите, что может произойти в одном городе под «прикрытием»
ООН.
23 июля сожгли всё сербское село Клобукар, район Косовска Каменица. 28 июля
стало известно, что албанские террористы полностью сожгли сёла Рудник и Дони Стрмац
в общине Србица, в селе Суво Грло ограблены и сожжены дома.
28 июля в Призрене сожгли шесть домов под прикрытием ООН - в бывшем старом
Призрене, где жили представители трех национальностей на протяжении многих веков.
Члены албанских террористических банд в районе Урошеваца ограбили все квартиры
неалбанского населения, а после этого восемьдесят процентов домов этих семей сожгли.
Под прикрытием ООН в начале августа 1999 года в селе Мужичане, район Штимле,
ограбили и сожгли все сербские дома.
В течение июля и в первой половине августа в Гнилане ограбили и сожгли бесчислен-
ное количество домов.
4 августа в Косово Поле, улица Браче Янковича, 26, террористы подожгли дома Джор-
джа, Славомира, Г орана и Драгана Лакушичей. Намереваясь защитить свою семью и
имущество, Г оран Лакушич оказал сопротивление террористам, после чего представите-
ли КФОР арестовали его и отправили в тюрьму в Гнилане. Весьма знакомый метод.
Защитник своего дома должен быть виноват. КФОР его отправляет в тюрьму.
30 августа в сёлах Крпимей и Лауше, район Подуево, ограбили и сожгли все сербские
дома.
Опускаю данные о местах, где сожгли и ограбили по пять, шесть, семь домов, но не
могу умолчать о тех случаях, когда в селах были сожжены все дома полностью - под
«прикрытием» ООН, которую данный суд не считает ответственной, хотя это происходи-
ло на территории прежней Югославии. 31 августа сожгли все дома в селе Кабаш, район
Витина. Кроме того, в присутствии КФОР, албанские террористы бросили гранату в кафе,
когда его владелец, серб по национальности, оказал сопротивление. Военнослужащие КФОР
арестовали его вместе с тремя сыновьями.
В городах, в частности в Приштине, людей грабили и выгоняли из квартир, для того,
чтобы поселиться в них. Так что такие жилища не жгли, а оставляли для себя.
Характерный пример в Приштине, в микрорайоне Сунчани Брег. Здесь находятся
элитные квартиры. Албанские террористы изгнали из квартир пять сербских семей, квар-
тиры которых предыдущей ночью обыскал КФОР и изъял оружие, чтобы люди не могли
оказать сопротивление. А потом сказали террористам: «Мы разоружили сербов, теперь
вы можете свободно их избить, ограбить, изгнать и поселиться там».
Бесчисленные грабежи, бесконечные насильственные изъятия и заселение жилищ. В
июле месяце в Приштине, Митровице, Вучитрне и Гнилане происходило массовое изгна-
ние из домов сербов, ограбление и заселение жилищ албанцами.
Покажите эти две фотографии, на которых в присутствии сил КФОР горят сербские
дома. В присутствии КФОР горят целые сербские сёла! Покажите эти две, а остальные
пусть мои помощники раздадут представителям средств массовой информации. Поскольку
у меня нет возможности представить их здесь, ибо для этого мне не отведено времени,
пусть их продемонстрируют те, кто осмелится показать преступления против сербов.
В присутствии сил КФОР и ООН уничтожено более сотни сербских церквей. Воз-
170
можно, в Европе нет больше столь малой территории, на которой было столько христиан-
ских церквей - более тысячи четырёхсот. А теперь посмотрите на эти фотографии. Здесь
остались только груды камней. Но если кто-то сможет объяснить мировой общественно-
сти, как в присутствии пятидесяти тысяч представителей международных сил кто-то
может случайно разрушить за это короткое время более сотни церквей, многие из кото-
рых являются мировым культурным достоянием. Это выходит за пределы разума и пони-
мания любого нормального человека.
Поэтому я и сказал, что раз эта компания Си-Эн-Эн могла тысячу раз показывать
минирование статуй Будды в Афганистане (я видел это не менее 50 раз в различных
передачах), чтобы продемонстрировать, о каких дикарях идет речь, то пусть она ответит,
о каких дикарях идет речь здесь, и можно ли хоть как-то объяснить.. .»1
Однако то, о чём говорил Слободан Милошевич в самом начале процесса, в 2002
году, было только началом. Всё последующее время, на глазах у миссии ООН, проходила
интенсификация этнической чистки Косово от всего неалбанского. Главной целью были
сербы. Однако никого эти этнические чистки не интересуют. Ни один из международных
деятелей, так страстно боровшихся за «права» албанских косовцев, не произнёс ни едино-
го слова о происходящем геноциде сербов. Никак не реагирует и ООН.
В дни, когда настоящая книга находится в печати, по Косово прокатилась новая волна
погромов сербов. Учитывая, что к 2004 году их там практически не оставалось, стано-
вится ясно, что целью акции было абсолютное очищение Косово от сербов!
С17 по 20 марта 2004 года по всей территории Косово прошли погромы против сер-
бов. Практически во всех городах и в огромном количестве сёл: Митровица, Приштина,
Призрен, Урошевац, Сува Река, Дагас, Исток, Клина, Декачи, Дьяковица, Штимле... Не
остаётся сомнений, что такая акция не могла не носить планового характера. В городах
проходили уличные бои, сжигались дома сербов, православные церкви (те, что ещё оста-
вались). Погибло много людей, сотни ранены. Тысячи бежали из своих домов. В городе
Призрене уничтожены все православные церкви.
Ещё первый свидетель процесса Махмут Бакали патетично заявил: «Сейчас [то есть
после агрессии НАТО] все чувствуют себя безопасно в Косово». «Все, кроме сербов»,-
заметил С. Милошевич. «Нет, это неправда,- ответил М. Бакали,- я нахожусь в контакте
с сербами Косово и ситуация не столь трагична, чем вы пытаетесь её здесь представить.
Она, конечно, не столь хороша, но мы работаем над этим». Да, они работают... Тем более,
что после изгнания более 360 тысяч человек их задача намного упростилась...
Перед началом новой волны погромов, когда сербские семьи пытались возвратиться
в свои дома, премьер-министр Албании Фатос Нано 2 марта 2004 года заявил, что воз-
вращение сербских беженцев в Косово не означает возвращения края в состав Сербии!2
Читатель, конечно, помнит заявление «президента» Косово свидетеля Ибрагима Ру-
говы: «Сейчас в Косово стало безопаснее, в том числе и для сербов». Нельзя не вспом-
нить и зловещее высказывание свидетеля Руговы, который на вопрос, согласно ли сербс-
кое население на отделение Косово от Сербии, ответил: «Не согласно». И добавил: «Пока».
Геноцид сербского народа продолжается. На глазах у всего мира. На глазах у нас с
вами.
171
ГЛАВАЗ
НЕСКОЛЬКО СЛОВ
О ГААГСКОМ ТРИБУНАЛЕ
Для того, чтобы понять происходящее на процессе против Слободана Милошеви-
ча и чтобы не быть поставленным в тупик вполне естественным вопросом «Неужели
всё это может быть!?», следует знать о некоторых аспектах создания и деятельности
Гаагского трибунала в целом.
Первый вопросом, который следует рассмотреть, это вопрос о незаконности со-
здания Гаагского трибунала.
Надо сказать, что создатели трибунала вполне осознавали его незаконность. Именно
поэтому значительное число западных авторов бросилось «обосновывать» его закон-
ность. Действительно, если бы данный орган был создан на основе международного
договора, никому и в голову не пришло исписывать сотни и тысячи страниц с обоснова-
нием законности трибунала.1 Интересно, что первоначальный проект Статута Гаагско-
го трибунала был подготовлен именно как проект международного договора.2 Тем не
менее, под предлогом, что подписание международного договора займёт слишком мно-
го времени, трибунал был создан резолюцией Совета Безопасности ООН. Читатель
может счесть данную информацию излишней: так ли уж важно, как создан трибунал,
договором или резолюцией? На самом деле, это вопрос принципиальной важности. И
дело здесь не только в соблюдении буквы закона. Дело гораздо серьёзнее. Создание
юридического органа путём подписания международного договора предусматривает
учёт интересов всех его участников, в то время как принятие решения резолюцией СБ
ООН основывается на желании всего 15 государств. О том, что создатели Гаагского
трибунала сознательно стремились исключить всеобщее участие в принятии решения
свидетельствует также факт, что вопрос не был представлен на обсуждение Генераль-
ной Ассамблеи ООН - органа, где представлены все государства-члены.
Однако первое судебное требование рассмотреть незаконность создания Гаагс-
кого трибунала было сделано на первом же процессе трибунала. Обвиняемый Душко
Тадич подал жалобу по поводу юрисдикции трибунала, где, в частности, был постав-
лен вопрос о его законности.
Интересно, что в нарушение общих принципов права, трибунал сам рассмотрел воп-
рос о своей законности. Впрочем, здесь нечему удивляться, ибо, как точно отметил Сло-
бодан Милошевич в первый день процесса над ним, трибунал не мог быть судьёй в своём
собственном деле.3 Он не запросил консультативное заключение главного судебного органа
ООН - Международного Суда, так как прекрасно знал, что трибунал создан в нарушение
1 См., например: К. Lescure. Le Tribunal Penal International pour Гех-Yougoslavie, Editions Montchrestien, Paris,
1994. - P. 59-87.
2 Текст предлагавшегося проекта см. в: Draft Convention on an International War Crimes Tribunal for the Former
Yugoslavia 11 The Alleged Transnational Criminal. The Second Biennal Unternational Criminal Law Seminar, ed.
Atkins R.D., Martinus Nijhoff, International Bar Association, 1995. - P. 30-50.
3 «Никто не может быть судьёй в своём собственном деле» - данный принцип является общим принципом права.
Согласно статье 38 Статута Международного Суда ООН, общие принципы права являются источниками
международного права, то есть обязательными его нормами.
172
норм международного права. Даже президент Международного Суда ООН - беспреце-
дентный случай - заявил, что «предположить, что трибунал по Югославии мог дать отри-
цательный ответ, было трудно.» «Мы должны спросить себя, не было бы более целесооб-
разным запросить по этому вопросу консультативное заключение Международного Суда?»1
Чего было в этом «крике души» француза Ж. Гийома больше: протеста против беззако-
ния или желания оформить законность трибунала по Югославии «по всем параметрам»
(политизированность многих решений Международного Суда ООН совсем не новость)?
Как бы то ни было, но слова главного международного судьи весьма показательны.
Ответ на жалобу Д. Тадича дали как судебная, так и апелляционная палаты трибунала.
1. Решение судебной палаты.
Судебная палата2 отклонила жалобу Тадича. Судьи фактически не ответили долж-
ным образом ни на один аргумент, касающийся незаконности трибунала. Защита утверж-
дала, что Международный трибунал может быть создан только по международному до-
говору, либо после соответствующего изменения Устава ООН, но никак не резолюцией
Совета Безопасности. Это абсолютно верное и точное определение. Гаагский трибунал,
однако, в обоснование своего отказа признать данное положение, привёл пример создания
Генеральной Ассамблеей ООН Административного трибунала. Это, по утверждению
судей, означает, что Совет Безопасности, «имеющий ещё больше полномочий» может
создавать юридические органы. Данный аргумент абсолютно ложен. Во-первых, речь
идёт не о Генеральной Ассамблее, а о Совете Безопасности, где в отличие от первой
представлены не все государства, а только 15 государств. Во-вторых, Административ-
ный трибунал является исключительно внутренним органом ООН и имеет компетенцию
только в отношении сотрудников этой организации. Право международной организации
создавать внутренние органы для своих сотрудников никто не оспаривает. Оспаривается
право международной организации принимать решения, выходящие за пределы её полно-
мочий. Согласно Уставу ООН, организация не может вторгаться в исключительную ком-
петенцию государств: «Никакие положения настоящего Устава не дают Организации права
вмешиваться в дела, составляющие исключительную компетенцию государств-членов».3
Создание Гаагского трибунала нарушило принцип национального суверенитета - не какой-
нибудь факультативный, а базовый принцип международного права, да и самой ООН, в
частности. Совет Безопасности создал орган, который наделил компетенцией, которой
сам не обладает4 - судить физических лиц - граждан государств-членов ООН.
Защита выдвинула также тезис о том, что резолюция СБ ООН о создании трибунала
нарушает общепризнанные нормы международного права прав человека, а именно Меж-
дународный Пакт о гражданских и политических правах. Статья 14 Пакта устанавливает
право каждого быть судимым судом, «созданным по закону». Резолюция СБ ООН лиши-
ла граждан бывшей Югославии этого права.
Судебная палата не нашла ничего лучшего, чем «разъяснить», что слова «созданным по
закону» означают «созданным законно».5 Это абсолютно абсурдное, с юридической точки
1 См.: В.С. Верещетин, Международный Суд на новом этапе // Московский журнал международного права. -
2002, №2. - С. 84.
2 В составе судей МакДональд (США), Стефана (Австралия) и Вора (Малайзия).
3 Статья 2 Устава ООН.
4 Этим нарушен ещё один общий принцип права: «Никто не может передать другому больше прав, чем имеет сам».
5 См.: The Prosecutor v. Tadic, Decision of Trial Chamber on the Defence Motion on Jurisdiction of 10.08.19951I ICTY.
Judicial Reports. 1994-1995, vol. 1, UN, 1999. - P. 89.
173
зрения, объяснение. Тол кован не занимает центральное место в правоприменении, но оно дол-
жно иметь свои границы. Толкование не должно изменять смысла нормы в угоды конкрет-
ным обстоятельствам. Чтобы доказать заведомо ложное «разъяснение» судебной камерой
статьи 14 Пакта о гражданских и политических правах, следует задать себе вопрос: в чём
смысл этой статьи? Для чего понадобилось вообще включать такую статью в Пакт? Необ-
ходимость данной статьи объясняется необходимостью обеспечить реализацию принципа
разделения властей. Иногда власть пытается обойти этот принцип и создаёт «особые», «чрез-
вычайные» и прочие суды правительственными распоряжениями, декретами чрезвычайных
органов и т. д. В этой связи Пакт заставил государства признать, что создание таких судов
будет противоречить международному праву, ибо суды могут создаваться только по закону,
то есть по решению законодательной власти. Таким образом «разъяснение» Гаагского трибу-
налаотом,что «созданнымпозакону» означает «созданным законно» лишено всякого смысла.
Чувствуя, тем не менее, что слабость аргументации скомпрометирует трибунал, су-
дебная палата пошла на ухищрение и вынесла, в конце концов, решение, что она не обла-
дает полномочиями рассматривать законность действий Совета Безопасности ООН.
Жалоба была отклонена. Защита подала апелляцию.
2. Решение апелляционной палаты.
Апелляционная палата1 была, очевидно, недовольна. Она отвергла вывод судебной
палаты о том, что трибунал не может рассматривать вопрос о своей законности. Наобо-
рот, сказала апелляционная палата, может! И вынесла решение о законности своего су-
ществования.
Впрочем, аргументация апелляционной палаты тоже не отличалась яркостью. Дей-
ствительно, оправдание беззакония - дело непростое. Особенно, когда для такого оправ-
дания необходимо использовать право - инструмент законности.
Апелляционная палата сослалась на статью 41 Устава ООН, где перечисляются меры,
которые СБ ООН может принимать в случаях нарушения мира. Палата отклонила аргу-
мент защиты о том, что в этой статье не упоминается создание юридических органов на
том основании, что «указанные перечисления - лишь примеры». Данное разъяснение не
достойно юристов столь высокой квалификации. Ведь палата проигнорировала главное - у
СБ ООН нет юридических полномочий. Судебным органом ООН является Междуна-
родный Суд. Но даже он выведен за рамки Устава ООН. Хотя, формально подчёркивает-
ся, что Статут Международного Суда является составной частью Устава ООН, это раз-
деление обеспечивает государствам, не являющимся членами ООН, быть участниками
Статута Международного Суда, а также членам ООН возможность иметь особую пози-
цию по Суду. Этим ещё раз подчёркивается, что СБ ООН, как исполнительный орган не
имеет судебных полномочий. Международный же Суд действует на основе отдельного
международного договора-Статута Международного Суда. Конечно, апелляционная палата
ничего не сказала об этом, да и не могла сказать.
Что касается статьи 14 Пакта о гражданских и политических правах, то фразу «со-
зданным по закону» палата «растолковала» как «созданным в духе закона», что по её
мнению, «лучше всего подходит в данном случае».2
1В составе судей Кассезе, председателя (Италия), Ли (Китай), Аби-Сааб (Марокко), Сидхва (Пакистан) и Дешене
(Канада).
2 См.: Prosecutor у. Tadic, Decision of Appeals Chamber on the Defence Motion for Interlocutory Appeal on
Jurisdiction of 2.10.1995 H ICTY. Judicial Reports. 1994-1995, UN, 1999. - P. 355-509.
174
Таким образом, Гаагский трибунал продемонстрировал, что он не является
независимым органом и что он не способен (пусть и в критический для себя момент
- опротестования основ его собственного существования) принять юридически бе-
зупречное решение.
Гаагский трибунал показал:
- отсутствие серьёзного и юридически безупречного обоснования своей позиции;
- отсутствие способности действительно опровергнуть аргументы защиты;
- игнорирование других существующих аргументов, не представленных защитой.
Проблема законности трибунала встала и во время процесса над Слободаном
Милошевичем. Ни один другой обвиняемый трибунала не вёл себя подобным обра-
зом, как обвиняемый Милошевич.1 Мне довелось бывать на разных процессах, и вез-
де обвиняемые ведут себя тихо и смирно. Кто-то подавлен, кто-то смирился, кто-то
пытается подчёркнуто вежливым обращением к судьям, если не расположить их к
себе, то, по крайней мере, «задобрить». Конечно, никто из них не ссорится с судьями,
как С. Милошевич. И не потому, что нет причины, а потому, что боятся. И уж, конеч-
но, никто не смеет называть их иначе, чем «Ваша честь». Слободан Милошевич же
постоянно, изо дня в день, поднимал и поднимает вопрос о незаконности данного три-
бунала и называет прокуратуру только «так называемая прокуратура», судей - по име-
нам, а трибунал - «то, что вы называете трибуналом».
В самом начале процесса Слободан Милошевич высказал свою позицию о неза-
конности трибунала и передал весьма объёмный документ со своей аргументацией.
Судебная палата в составе Р. Мэя, П. Робинсона и О. Квона вынесла своё решение по
этому вопросу 8 ноября 2001 года. Судебная палата отклонила иск С. Милошевича
простой ссылкой на предыдущее решение апелляционной палаты по этому вопросу.
Конечно, независимо от данного решения С. Милошевич продолжает не призна-
вать законность трибунала.
* * *
Даже если абстрагироваться от вопроса о незаконности создания трибунала, невоз-
можно абстрагироваться от вопросов нарушений международного права в его деятельно-
сти. В самих основах деятельности данного института заложены грубейшие нарушения
фундаментальных норм. Выше мы отмечали, что трибунал проигнорировал имеющиеся
аргументы, не представленные защитой в деле Душко Тадича. Среди них следует приве-
сти следующее:
1) . Трибунал нарушает принцип разделения властей. Ни один суд в мире не принима-
ет для себя свои собственные правила. Гаагский же трибунал сам принял для себя прави-
ла процедуры и доказательств и меняет их, когда ему заблагорассудится и без какого-
либо контроля.
2) . Гаагский трибунал нарушает принцип суверенитета государств, так как его юрис-
дикция поставлена выше юрисдикции всех государств мира. Без ясно выраженного со-
гласия государств такое решение было принять невозможно.
3) . Трибунал нарушает принцип презумпции невиновности. Это ярко демонстри-
1 Единственным исключением является, пожалуй, Воислав Шешель. Заседания с его участием стараются проводить
в судебной комнате номер 2, где всего... три места для публики. Однако автору данной книги, путём занятия
очереди за два часа, удалось пробраться на одно из заседаний по делу Шешеля. Излюбленной жалобой Шешеля
является обращение к судьям: «Мне доставляет огромные страдания один ваш только вид. Вы мне напоминаете
инквизиторов». Впрочем, о В. Шешеле рассказ должен быть отдельный.
175
руется, например, в праве судьи не передавать отдельные документы прокуратуры
обвиняемому, и другие (см. правила 50, 53,60,66,69,70,75,79,89).
4) . Трибунал нарушает принцип запрета ретроактивного применения уголовного
права. Об этом детально пишет французский юрист Ж. Вержес: «На первый взгляд,
может показаться, что данный принцип Гаагским трибуналом соблюдён. В компетен-
цию трибунала входят преступления по уже существующим международным догово-
рам. Кроме того, статья 24 Статута трибунала устанавливает, что не может назна-
чаться наказание более тяжкое, чем лишение свободы, и при этом должно учиты-
ваться уголовное законодательство бывшей Югославии. Однако подобный подход
иллюзорен. Дело в том, что ни Женевские конвенции, ни Конвенция против геноцида и
другие международные договоры не устанавливают конкретных видов наказаний. Да-
леко не всегда имеются соответствующие статьи в уголовных кодексах государств
бывшей Югославии.»1 Таким образом, трибунал может назначать любые наказания,
которые ему захочется. Это грубейшее нарушение принципа законности наказания:
любое наказание должно быть чётко закреплено в законе.
Перечисление всех нарушений трибунала достойно отдельной книги. Однако следу-
ет хотя бы кратко обозначить некоторые из них.
^Секретные Обвинительные заключения.
Российская Федерация публично высказывала свою позицию о том, что такая
деятельность является незаконной. Представитель России резко критиковал деятель-
ность трибунала, в том числе использование секретных обвинений. В ответ на это
прокурор К. дель Понте, ничуть не смутившись, заявила (что ей Россия!), что «с
юридической точки зрения, всё в полном порядке и в соответствии как со Статутом,
так и с «нашими правилами».2 То, что это нарушает основополагающие принципы
права, это неважно. Таковы, однако, «их правила»!
^Торговля признанием вины.
Не менее впечатляющим является институт торговли признанием вины. Этот
институт абсолютно неизвестен романо-германской правовой системе. Если бы, ска-
жем, в России или в Югославии стало известным, что прокуратура или суд предложи-
ли подсудимому нечто подобное, это квалифицировалось бы как преступление. В Га-
агском трибунале - это обычное явление.
В Статуте трибунала нет никакого упоминания о возможности торговли. Данная нор-
ма была включена в Правила процедуры позднее. Судьи и прокуратура подправили Пра-
вила сами для себя. И если в принципе, институт торговли признанием вины существует в
некоторых странах англо-саксонской системы (в первую очередь, в США), то практики
создания судом правовых норм для самого себя не существует нигде! В любых правовых
системах суд применяет право, но не создаёт его для себя в каждом конкретном случае.
Сущностью торговли признанием вины является то, что обвиняемый признаёт
свою вину по одному из пунктов, взамен чего прокуратура обещает затребовать оп-
ределённый (как правило, небольшой) срок тюремного заключения. Это конечно, не
1 См.: Verges J., Un Tribunal Illegal H Gallos P.M., Verges J., L'Aratheid Judiciaire ou Le TPI, Arme de Guerre, LAge
d'Homme, Lausanne, 2002. - P. 33.
2 Cm.: Tavernier P., Responsabilite penale? L'Action du tribunal penal international pour Гех-Yougoslavie// Kosovo
and the International Community. A Legal Assessment, ed. by Ch. Tomuschat, Kluwer Law International, The Hague,
London, New Y ork, 2002, p. 172-173.
176
всё. Главное заключается в том, что обвиняемый подписывает документ о «сотруд-
ничестве» с прокуратурой и должен выполнять все её требования. Как правило, глав-
ным требованием является дача показаний против других обвиняемых.
Важно отметить, что в этом случае даже не проводится судебный процесс. Слом-
ленный таким образом обвиняемый признаёт все факты, как они указаны прокуратурой,
как истинные. Впоследствии (без судебного разбирательства) эти факты используются
как истинные в других делах.
Оба этих обстоятельства - «подписанты» и «истинные» факты сыграли важную роль
в фабрикации прокуратурой доказательств на процессе против С. Милошевича.
Что касается «подписантов», то таковых в трибунале нашлось немало. Это, в первую
очередь, Дражен Эрдемович, Милан Бабич, Биляна Плавшич, Мирослав Деронджич. Со
многими из них читателю ещё предстоит встретиться на страницах этой книги.
Что касается так называемых установленных «истинных» фактов, то раз установ-
ленные в одном деле факты суд рассматривает в других делах без доказательства или
пересмотра. Гаагский трибунал разработал для себя целую систему «установленных»
фактов. На одном из процессов прокуратура предложила суду в качестве установленных
и истинных список из 270 фактов. Среди них, например, такой «факт», что «проект созда-
ния «Великой Сербии» имеет длительную историю» или что «С. Милошевич поддержи-
вал идею этнических чисток» (процесс против Галича). Немало таких «фактов» было
принято и в «деле» С. Милошевича.
Перед самым началом процесса по Боснийской фазе прокурор Найс напомнил, что
апелляционная палата трибунала в деле против Тадича уже постановила, что армия бос-
нийских сербов действовала под контролем Союзной Республики Югославии.1
По этому поводу профессор права из Югославии Коста Чавошки верно квалифициро-
вал ситуацию: Гаагский трибунал «судит историю».2
Одним из ярчайших и убедительнейших доказательств незаконной деятельности три-
бунала является его предвзятость. Гаагский трибунал не является независимым и объек-
тивным органом. Более того, он участвует в сокрытии от расследования и наказания
реальных преступников. А это уже преступление! Оказание помощи в сокрытии преступ-
лений во всех правовых системах рассматривается как преступление. В летописи пре-
ступлений Гаагского трибунала особой страницей является решение прокуратуры не на-
чинать расследование действий, совершённых НАТО во время их многомесячных бом-
бардировок Югославии.
О том, что происходило во время агрессии НАТО против Югославии хорошо извест-
но. Существует немало публикаций, рассказывающих об этом. Имеются официальные
документы правительства Югославии, представленные в Международный Суд ООН.
Но, наверное, никто не сможет рассказать об этом лучше, чем сам президент
независимой страны, подвергшейся самой жестокой агрессии со времён второй ми-
ровой войны. В первые дни начала процесса против него, Слободан Милошевич гово-
рил о преступлениях НАТО:
«Вы всё делаете для того, чтобы превратить жертву агрессии в виновника, что-
бы легализировать преступление ваших работодателей. А я могу вам с увереннос-
1 См.: Opening Statement of the Prosecution II Стенографический отчёт заседания от 26 сентября 2002 года.
2 См.: К. Cavoski, Juger 1'HistoireII Apartheidjudiciaire. - P. 77-89.
177
тью сказать, что этим преступлением нельзя легализовать совершенные ими пре-
ступления, хотя прикрытие преступления преступлением очень частое средство, к
которому прибегают преступники. Преступления НАТО никогда не будут легализова-
ны в глазах моего народа. Пронатовская власть в Сербии может бесконечно служить
полученной задаче - только обвинять и только унижать Сербию. Но она не говорит от
имени народа и не имеет на это права. Весь народ знает, что эта власть не говорит от
имени народа. Первое, самое большое преступление - это сама агрессия, которая
является преступлением против мира. А преступления против человечности совер-
шались с 24 марта 1999 года, когда НАТО напала на Югославию, и вплоть до сегод-
няшнего дня. Во всех странах НАТО большая антисербская и антиюгославская про-
паганда с целью замять массовые преступления против гражданского населения.
Поэтому в большинстве стран отсутствовали правдивые сообщения о преступ-
лениях, совершенных в Югославии. По своей интенсивности и военной силе агрессия
против Союзной Республики Югославии является крупнейшей в мире после второй
мировой войны. Она была предпринята альянсом 19 наиболее развитых стран, в сово-
купности в 676 раз экономически более мощных, чем Югославия.
Бесконечно более мощная в военном отношении, чем Югославия, НАТО не выби-
рала свои жертвы. Страдали дети, женщины, старики, роженицы, тяжелые больные,
колонны беженцев, журналисты и операторы на рабочем месте, земледельцы на полях,
продавцы за прилавками магазинов, пассажиры в автобусах и поездах, прохожие на
мостах. Разрушены и повреждены целые жилые кварталы, центры городов. Сделано
всё в соответствии с заявлением (вы читали в газетах) о том, что Сербию надо вернуть
в каменный век. Из общего числа убитых гражданских лиц 30 процентов составляют
дети, из общего числа тяжело раненых гражданских лиц дети составляют 40 процен-
тов. Я говорю сейчас только о гражданских лицах. Бомбардировки поставили под угро-
зу около 100 тысяч рожениц, а также жизни новорожденных, некоторые из которых рож-
дались даже во время налётов. Один миллион триста тысяч учащихся начальных и
средних школ были во время бомбардировок лишены учебы. Все гражданское населе-
ние, особенно дети, подвергались повседневным стрессам из-за непрерывных кругло-
суточных бомбардировок, что вызывало душевные травмы и другие психические на-
рушения, которые могут сказываться до конца жизни. Более половины пострадавших в
Косово и Метохии составили граждане албанской национальности.
Именно для их защиты якобы была совершена агрессия, которую ее исполнители
называют гуманитарной интервенцией. Вскоре вы увидите, как это выглядело. Агрес-
соры действовали, грубо нарушая положения статьи 2 Устава ООН, без согласия Сове-
та Безопасности. Был грубо нарушен Устав ООН и действия осуществлялись без со-
гласия Совета Безопасности. Помимо прочего, были нарушены Женевские конвенции о
защите жертв войны 1949 года и Дополнительный протокол № 2 к этой конвенции 1977
года, Международные Пакты о гражданских политических правах и об экономических,
социальных и культурных правах 1966 года и другие международные договоры. Кроме
международных конвенций, НАТО нарушила и положения своего собственного устава,
согласно которому она является региональной и оборонительной организацией, которая
может действовать только на территории своих государств-членов. Агрессией против
Югославии нарушены конституции и законы большинства стран-членов НАТО, соглас-
но положениям которых запрещено осуществление таких видов вооруженной агрессии.
Правительство Союзной Республики Югославии подало жалобы в Международный Суд
178
в связи с агрессией НАТО, отметив, что НАТО нарушила обязательство запрета ис-
пользования силы против другого государства, что участие в обучении, вооружении и
финансировании террористической организации в Косово представляет собой наруше-
ние принципа невмешательства во внутренние дела других государств, что нападения-
ми на гражданские цели и убийством тысяч женщин, детей, стариков нарушено обяза-
тельство избегать жертв среди гражданского населения. Кстати, вы увидите, что граж-
данские цели были главными целями НАТО. Это видно и по жертвам, и по всей динами-
ке. В Косово, во время бомбардировок, агрессорам удалось уничтожить 7 танков. Но
зато они уничтожили гораздо больше больниц, чем танков, поразили гораздо больше
школ, чем танков, поразили гораздо больше медицинских центров и детских садов, чем
танков. Были нарушены и все другие возможные обязательства. (...) Утверждалось,
что против Югославии не применяются кассетные бомбы, пока не прибыла М. Робин-
сон и не увидела эти кассетные бомбы. Она сказала на телевидении, что они использу-
ются, и тогда признали, что употребляются кассетные бомбы.
Бомбардировками нефтеперерабатывающих заводов и химических объектов на-
рушено обязательство о запрещении причинения большого экологического ущерба.
Применением оружия, содержащего обеднённый уран, нарушено обязательство о зап-
рете использования такого оружия. (...)
Теперь я перехожу к фотографиям... 14 апреля с 13.30 до 15.30 в Джаковице на
дороге рядом с сёлами Маданай и Нейе трижды подверглась бомбардировкам колон-
на албанских беженцев, в основном женщин, детей и стариков, которые возвращались
в свои дома... Далее. Всё это крестьяне. Мать и дочь, пострадавшие в селе Маданай.
Они ехали даже не на автобусах, а на подводах, тракторах. Было абсолютно ясно, что
это гражданские лица, беженцы, крестьяне. Далее. Обуглившиеся трупы. Девочка.
Дальше. Старая женщина. Дальше. Нужно ещё?
Итак, это произошло 14 апреля 1999 года. Бомбили днём, так что нет сомнений, что
это было сделано намеренно. Но я вам скажу больше. Я скажу, почему по ним стреляли.
Потому, что они возвращались в своё село. И делали это вопреки концепции агрессора,
согласно которой через СМИ распространялась ложь о том, что албанцы бегут от серб-
ской армии и полиции. Все должны были покидать села, и никто не смел дерзнуть вер-
нуться в села. Кроме бомб, во время агрессии сбрасывались и листовки на албанском
языке, в которых граждан призывали бежать. В том же духе действовала террористичес-
кая ОАК, которая даже убивала непокорных глав семей, которые не хотели подчиниться
приказам бежать из своих домов и сёл. Террористы требовали, чтобы граждане бежали.
Это еще одно доказательство взаимодействия между силами НАТО и этой террористи-
ческой организацией, которая использовалась для дестабилизации Югославии.
Я не смогу привести много примеров, так как мне потребовалось бы дней де-
сять. (...) Я приведу лишь некоторые примеры. 26 марта подверглось бомбардировке
село Грлиш в районе Даниловград, 2 апреля - село Ноговац в районе Ораховац, Косово
и Метохия с большим числом убитых и раненых, тяжело раненых. Я покажу вам еще
три - четыре фотографии, чтобы вы увидели Ноговац. 22 апреля, 01.45, район Кур-
шумлии, село Смоково, где много людей было убито и ранено. Можете показать эти
четыре фотографии. 4 апреля - также Качак; 5 апреля подверглось бомбардировкам
село Вранье. (...) На фотографиях вы видите убитых. В основном, крестьянки. Мно-
гие люди засыпаны. Эта крестьянка практически сгорела от бомбы. Эта фотография
из Вранье. В основном бомбили населенные пункты. С самого начала (вы видите
179
даты: 25,26,27 марта, начало апреля) стреляют по жилым домам, по гражданским
объектам. Это были самые приоритетные мишени. (...)
6 апреля бомбили Дубинье. Вообще-то в этом районе живут, в основном, мусульма-
не. 6 апреля бомбили Подгорицу. 7 апреля - Приштину. Полностью уничтожено здание
почты в центре города, погибло много людей. Под развалинами погибли и албанцы, и
сербы, и горанцы, и турки, но больше всего - албанцы.
8 апреля подверглась бомбардировке Чуприя. Это также небольшой город в центре
Сербии. Причем обстрел был с 00.42 до 00.50, то есть, как видите, города, особенно
небольшие города, всегда бомбили ночью, когда люди спят в своих домах, когда суще-
ствует уверенность в том, что они будут убиты. В городах, подобных Алексинцу или
Чуприи, почти нет каких-либо бомбоубежищ, а если и есть, это столь небольшие, что в
них не может поместиться даже небольшой процент жителей. Вы увидите и снимки раз-
рушенных домов в Чуприи.
9 апреля бомбили село Осеченица в районе Мионица. 9 апреля бомбили также При-
чевичи в районе Валево. В ночь с 10 на 11 апреля, причем трижды, подвергся бомбарди-
ровкам район Куршумлия. Особенно пострадало село Мердаре, на которое были сброше-
ны и разрушительные снаряды, и кассетные бомбы. Список убитых будет представлен
общественности, и вам, что, впрочем, относится и ко многим другим событиям, о кото-
рых я упоминаю. 11 апреля в 4 часа утра бомбили село Смайла в районе Кралево. 11
апреля бомбили село Турековац в районе Лесковац. Такое могли придумать только наци-
сты - проводить столь массовые бомбежки сел. У меня здесь есть сообщение (и таких
много), в котором говорится: «Я потерял сознание и не знаю, что потом со мной происхо-
дило. Мне известно лишь, что сейчас я нахожусь в Белграде на лечении в Военно-меди-
цинской академии». Это Перес Чолаку, албанец, которого привезли из разбомбленной При-
штины в лучшее медицинское учреждение, в Югославии. А здесь говорят, что мы орга-
низовали изгнание албанцев, что мы даже и войну затеяли, чтобы уничтожить албанцев.
14 апреля - село Павловац в районе Вранье. Вы увидите трупы перед деревенскими
домами, в том числе труп 12-летней Милицы Стоянович. 16 апреля бомбили Батайницу,
это населенный пункт близ Белграда. Вы увидите труп маленькой Милицы Ракич, 1996
года рождения.
17 апреля быт обстрелян рабочий жилой поселок в Раковице. Это Белград, окраина
Белграда. По этому преступлению мы представим отдельный список. Вы увидите сним-
ки домов на нескольких улицах и трупы людей. 21 апреля. На фотографии вы видите
трупы. Это посёлок беженцев Мая в Джаковице. Это беженцы из республики Сербской.
(...) Верховный комиссар ООН по делам беженцев С. Огата мне говорила, что она нигде
в мире не видела такой заботы о беженцах, как в Югославии. Во время войны в Боснии у
нас было зарегистрировано более 50 тысяч мусульманских беженцев. Они бежали в
Югославию, чтобы укрыться от войны. Нам здесь говорят, что мы совершили против
Боснии агрессию. А 50 тысяч человек нашли спасение в стране- «агрессоре»! Кому это
может показаться правдоподобным? (...)
Особо сильным бомбёжкам подвергались медицинские учреждения. Джаковице,
медицинский центр Косовска Митровица, больница в Лепосавиче, больница в Вучитрне,
больница Рашка, больница завода в Нише, Медицинский центр в Чачаке, больница в Лу-
чане, диспансер фабрики в Нише, диспансер завода, Институт по исследованию функций
желез, Медицинский центр Южный Банат, Панчево, Медицинский центр Прокупле, Меди-
цинский центр Чуприя, больница в Чуприи, Медицинский центр при фабрике «21 мая»,
180
Белград, больница в Куршумли и институт ортопедической хирургии, медицинский центр
Валево, корпус общей больницы в Ватево и многие другие медицинские объекты.
Помимо этого, бомбили учреждения образования. Я представлю этот список для
сведения общественности и для экономии времени я не стану его зачитывать. Это пере-
чень учреждений образования, поврежденных или уничтоженных только за первый месяц
агрессии НАТО. На каждой странице указан десяток школ, и за первый месяц это состав-
ляет ровно 34 страницы. 34 страницы перечисления школ, поврежденных и уничтоженных
во время агрессии НАТО. В Белграде - в основном начальные школы в общинах Чукари-
ца, Раковича, Вождовац, Земун, Савски венац, Звездара, Палилула, Нови Београд, Обре-
новац, Сопот. Далее - в Боре и Ябланицком округе, в Лесковаце, Нише и Нишевском
районе - начиная с начальных школ и вплоть до институтов, профессиональных,
строительных, технических, педагогических школ, объектов по размещению учеников и
студентов, студенческих общежитий, студенческих столовых... Но больше всего
начальных школ. Итак, список учебных заведений на 34 страницах.
Но прежде, чем продолжить, я прошу показать фотографии сёл и городов, чаще всего
подвергавшихся бомбардировкам: Дубины, Подгорица, Приштина, Сеченица, Причеви-
чи, Вранье и другие, о чем я уже говорил. Это здания в центре Приштины. Это здание
Управления по страхованию и медицинскому страхованию в Приштине. Это универмаг
«Грмия» в Приштине, также подвергшийся бомбардировке. Вначале вы видели полнос-
тью уничтоженное здание почты. Это все разрушенные дома рядом с почтой, жилые
дома, одноэтажные здания. Вблизи почты в Приштине. Это расчистка развалин дома
пострадавшей семьи Гаши, албанской семьи Гаши. Из этого дома было извлечено 5
членов семьи. Это было 7 апреля 1999 года. Это вот труп Радована Алексича на Занат-
ской улице. Далее. Снова трупы, снова в Приштине. Вот это разрушенные дома в Чуприи.
Я сказал вам, что это небольшой город в центре Сербии. Как видите, опять жилые дома.
Далее. Это также Чуприя. Это крестьянские дома, которые бомбили в районе Валево.
Можно дальше. Это разрушенные дома, также крестьянские, село Мердари, район Кур-
шумлия. Вот и в этом доме погибло 5 человек, в том числе годовалый ребенок. Дальше.
Это детали неразорвавшихся бомб, разрушенные дома в селе Павловац, община Вранье
и труп Миялко Трайковича, который погиб от взрыва кассетной бомбы. Дальше дом по-
гибшего. Таково действие кассетных бомб, которые убивают людей, но не разрушают
объекты. Потому они и объявлены запрещенным оружием. Дальше. Здесь комментарий,
надеюсь, не нужен. Дальше. Это погибшая девочка, та самая Милица, 12 лет. Воронка.
Дальше. Это Суботицы, 16 апреля. Дальше. Это дом Михаля Ратфаи в Суботице. Также
одноэтажный жилой дом. Дальше. Это дом, в котором погибла маленькая Милица Ракич.
Дальше. Дальше. Это девочка и также разрушенный дом, в том же комплексе. Дальше.
Посмотрите, вы сами можете отметить, что все это одноэтажные дома. Здесь вы видите
трупы. Дальше. Это снимок в селе Долови, Нови Пазар, 20 апреля. Как видите, бедные
дома, неразвитый край. Дальше. Это поселок беженцев Мая в Джаковице, который я
упоминал. 21 апреля. Дальше. Это объекты беженцев. Дальше. Это трупы беженцев, как
видите, в основном женские. Дальше.
Хочу обратить ваше внимание на то, что проводились варварские, бомбардировки
мостов и коммуникаций. 25 марта уже бомбили аэродром «Голубовци». 1 апреля бомбили
Варадинский мост. Вот это мост в городе Нови Сад, на Дунае. Разрушением моста пре-
рвано и поступление воды через реку для всего района. Стало полностью невозможным
плавание по Дунаю. Это было в 4.55, в тот же день в 5.05 быт подвергнут бомбардировке
181
мост на трассе Белград - Нови Сад в районе Бешки, также на Дунае. Это главная транс-
портная магистраль, по которой проходит автострада Белград - Нови Сад.
Вы можете быстро просмотреть эти фотографии. На них видно систематическое
уничтожение всех жизненно важных коммуникаций. Жизненно важных для гражданс-
ких лиц, уничтожение которых также запрещено по Женевским конвенциям. Это Вара-
динский мост. Это все Нови Сад. Мосты там были особой мишенью, чтобы полностью
парализовать жизнь. Вот это разрушенный мост Свободы в Нови Саде через Дунай.
Нови Сад - Сремска Каменица. Дальше. Это мост имени 25 мая на Дунае между Ило-
ком и Бачкой Паланкой, который бомбили 3 апреля. Дальше. Это мост у села Езгрови-
чи. Дальше. (...) Такие же снимки, как в период второй мировой войны, которые мы
видели, когда учились, когда после войны ходили в школу. 12 апреля в 11.40 уничтожен
ракетами мост на дороге Лесковац - Вране в 12 км от Лесковаца. Обстрелян и железно-
дорожный мост вблизи пункта Грделица, на котором в тот момент находился поезд
Белград - Ристовац. Уничтожен поезд, видны обгоревшие пассажиры. Следовательно,
это пассажирский поезд на регулярной международной линии, который шел по своему
расписанию в 11.40, в полдень. Список жертв мы также представим вам и обществен-
ности. Прошу вас показать эти фотографии. Посмотрите, на некоторых фотографиях
нельзя понять, как это возможно, чтобы люди так обгорели. Но, пожалуйста, покажите
и следующие фотографии. Это разбомбленный мост, на котором находится поезд. Вот
уничтоженные вагоны, обуглившиеся трупы. Здесь, на этом снимке - девять пассажиров.
Это также пассажирский поезд. Вот выпавшие из поезда люди, как видите, полуобго-
ревшие. Тут написано, что это женский труп. Видно, что женский труп, возможно, един-
ственный узнаваемый на фотографии. Вот это тело Петра Младеновича, 1952 года рожде-
ния. А это тело в то время неопознанной жертвы. Дальше. Дальше. Эти люди ехали в
поезде, и в этом состоит вся их вина. Их вина в том, что они - граждане Сербии. Дальше.
12 апреля бомбили мост Эфевди рядом с Поношевцем; 13 апреля - мост в Бига-
новце; 14 апреля - железнодорожный мост около Лимского озера; в ночь с 14 на 15
апреля - мост около Пепелевца; 15 апреля - мост па реке Морава около села Ясика.
22 апреля бомбили почту в Ужице. Это один из самых больших городов в Сербии. 23
апреля бомбили Савский мост в направлении Сурчина у Остружницы. Бомбили, в частно-
сти, релейные передатчики и ретрансляторы. 21 апреля бомбили деловой центр «Ушче» в
Новом Белграде, где находились многие организации, штаб-квартира Социалистической
партии Сербии, около 20 фирм и несколько теле- и радиостанций. Через два дня после
обстрела центра «Ушче» НАТО бомбила Радиотелевидение Сербии, и тогда убила всех
находившихся там журналистов и операторов, совершив преступление не только тем, что
стреляла по журналистам, выполнявшим свою работу, но и тем, что стреляла по ним на их
рабочих местах, стреляла по Радиотелевидению Сербии и убила в здании всех этих лю-
дей. Мы представляем список жертв. (...)
Целились исключительно по экономическим объектам, в соответствии с призывом
вернуть Сербию в каменный век. Завод сельскохозяйственной авиации в Панчево бомби-
ли 24,27 и 29 марта; Сельскохозяйственный комбинат «Младост» и «Косметперевоз» в
Гниляче; Косовоо и Метохия - бомбежки 26 марта и по тому, и по другому объекту; 28
марта в 4.43 и 30 марта в 4.10 - завод «Слобода» в Чачаке (стиральные машины, кухон-
ные плиты и т. и.); 4 и 6 апреля - завод «Слобода» (цеха по кварцевым печам, по производ-
ству эмалированной посуды). Завод «Слобода» - это самый большой промышленный объект
в Чачаке, и за счет работы на нем жило огромное количество семей. 4 апреля - теплоцен-
182
траль в Новом Белграде, которая обогревает весь город, весь Новый Белград. 5 апреля -
табачная фабрика в Нише; 5 апреля - химический завод «Милан Благоевич» в Лучанах; 9
апреля в 1.20 обстреляны заводы «Црвена Застава» в Крагуеваце. Это выпуск легковых
автомобилей и другой продукции. Более 30 тысяч семей жило за счет работы на этих
заводах. А повреждены еще 64 объекта рядом с этим заводом, я не буду сейчас зачиты-
вать список. Это даже нельзя назвать заводом, это - комплекс заводов. 12 апреля - план-
тация в Урошевце; 12 апреля - село Ржнич в районе Дечани; 13 апреля - ряд хозяйствен-
ных объектов в Приштине; 14 апреля - комплекс заводов «Крушин» в Валево. Это также
самое большое предприятие в Валево, работа на котором обеспечивала жизнь огромного
количества людей. Уничтожены заводы по производству текстильных станков, заводы по
производству аккумуляторов, заводы по производству арматуры и ряд других объектов
этой успешно работавшей компании. 15 апреля с 5.00 до 5.15 были уничтожены заводы
«14 октября» в Крушеваце. 15 апреля в 01.30 в Белграде, в общине Раковица бомбился,
уже упомянутый мной, рабочий поселок Раковица. Тут сконцентрирована и значительная
часть промышленности Белграда, главным образом, предприятия металлургической про-
мышленности: предприятие «Югострой» (это холодильное оборудование), Белградская
пекарня (значит, производство хлеба), «Рекорд» (производство автопокрышек), фабрика
моторов «Раковица» (производство тракторов) «21 мая», Белград (производство автомо-
бильных моторов); предприятие «Минел» (производство энергетического оборудования)
и так далее. Повреждены монастырь Раковица, почтовые объекты, машинный техникум,
две начальные школы, детские сады, гостиница, больница.
Объекты в Крагуеваце. 15 апреля обстреливалось городской центр, вблизи железно-
дорожной станции и автовокзала, где больше всего людей; 15 апреля - объекты в Нише,
большое число гражданских объектов; 17 апреля - предприятия «Первая искра» в Бариче
и другие, если говорить о хозяйственных объектах. Если можете, покажите эти снимки
один за другим. На них видно, какие ужасные уничтожения произведены. Вот на заводе
«Утва» вы видите, что уничтожены и готовые сельскохозяйственные самолеты. Что же
касается заводов «Црвена Застава» в Крагуеваце, где работало 30 тысяч рабочих, вы
ничего не сможете увидеть, потому что они сравнены с землей, не было никаких остат-
ков. Вот завод «Слобода» в Чачаке, уничтоженный бомбежкой. А это теплоцентраль в
Новом Белграде, обуглившееся тело работника Белградских электростанций - предприя-
тия, к которому относится теплоцентраль в Новом Белграде; подожжённый склад горю-
чего в Белграде, в городе. Дальше. Разрушенные склады на заводе «ДИН» в Нише (та-
бачная фабрика). Дальше. Это заводы в Лучанах, которые я уже упоминал. Это автозаво-
ды в Крагуеваце. Дальше. Это сборный конвейер, можете видеть несколько каркасов
автомобилей, еще какие-то части. Дальше. Это также автомобильный завод, фабрика
«Пластика» в Приштине (только в этот покрасочный цех, который вы сейчас видите,
было вложено более 100 миллионов марок). Дальше. То, что мы сейчас видели, это объекты
на магистрали в Приштине. Это заводы текстильных станков в Крушине, у Валево. Даль-
ше. Вот уничтоженный транспортный цех, а это также разрушенный объект, рабочая
столовая. Дальше. Это завод по производству аккумуляторов, тоже в «Крушине», Вале-
во. Дальше. Это производственное оборудование в «Первой искре», Барич. Дальше. Это
сфотографированное место попадания. Дальше снимки на разрушенном заводе армату-
ры, здесь также разрушенные внутри цеха завода арматуры. Дальше. Цех завода акку-
муляторов. Имеется большой список подвергшихся бомбежкам складов нефти и нефте-
продуктов, который я не буду читать. Экологический ущерб гораздо больший, несравни-
183
мо больший, чем ущерб за счет потерь нефти и объектов, хотя и эти потери огромны. 4
апреля с 02.00 - бомбёжки в Богутовце; 4 апреля - в Панчево; 4 апреля - в Смедерево; 5
апреля - в Приштине, Новом Саде; 6 апреля - в Малой Круше, в селах девять Юговичей,
Косово; 7 апреля и 8 апреля - в Чонопле - систематические и основательные бомбежки с
огромными воронками. 7 апреля - в Новом Саде; 8 апреля - вновь в Богутовце; 9 апреля -
снова в Смедерево; 12 апреля - в Новом Саде, 12 апреля - вновь в Чонопле; в Панчево
вновь поражены объекты нефтеперерабатывающего завода; в Смердово также новые
бомбежки. Делалось это основательно, чтобы разрушить всё до основания.
Существует также перечень центров спорта и отдыха, отелей, начиная от вершины
Торник на Златиборе и Чиготы на Златиборе и заканчивая другими, где погибли люди,
где на фотографиях видны останки человеческих тел. Среди фотографий - отель Ба-
чиште на Копаонике. Полностью сгорел гостиничный комплекс: здания и всё осталь-
ное. На всех снимках присутствуют кассетные бомбы, и все это происходило в течение
первого месяца. Итак, характерен беспощадный обстрел гражданских объектов. Глав-
ная задача - создать как можно больше страданий для гражданского населения, как
можно больший ущерб для жизни людей и как можно больше мертвых. Обращаем
ваше внимание на тот факт, что применялись бомбы, при взрыве которых в непосред-
ственной зоне их действия обугливались человеческие тела. Эти бомбы использова-
лись для поражения целей в населенных пунктах. Они уничтожили или повредили целые
жилые кварталы. Сбрасывались кассетные бомбы на поля и, не взорвавшись, они до-
жидались, чтобы любопытные дети их нашли и дорого заплатили за свое любопытство.
Очевидно, что мишенью агрессора были гражданские лица. Об этом свидетельствует
пример бомбежки моста в Грделичском ущелье посреди дня, а 30 мая (вы это увидите
позднее) бомбили и мост в Варварине на реке Велика Морава в полдень, в день религи-
озного праздника, хотя знали и видели, что на нем находились гражданские лица, огром-
ное количество гражданских лиц. А через час они снова обстреляли это сооружение,
хотя знали, что на разрушенном мосту уже находятся команды спасателей, оказываю-
щие помощь пострадавшим. Каждое из этих отдельных преступлений представляет
собой огромную трагедию. А цель, очевидно, состояла в том, чтобы терроризировать и
сломить волю всей югославской нации. Целью практически был весь народ.
Приведенные здесь данные пока вообще не содержат сведений об убитых воен-
ных и гражданских лицах, хотя и их мы точно также считаем жертвами агрессии. И
если мир является самой большой ценностью объединенных наций, то агрессия и
война - это самое большое преступление. Эти люди защищали свою страну и не могли
быть в своей стране, при ее обороне, легитимной целью агрессии, которая была неза-
конной, которая нарушила Устав Организации Объединённых Наций, которая была
осуществлена без какого-либо согласия Совета Безопасности и даже без запроса пра-
вительств и парламентов стран-членов самой НАТО. Мне говорили политические
лидеры парламентских партий Италии (я во время войны принимал их всяких - и ле-
вых, и правых), что мы не являемся независимым государством, у нас никто не спра-
шивает, будем ли мы воевать с соседней страной. Агрессия показала, что пакт НАТО
является не союзом, а довеском американской администрации, которая может ис-
пользовать его, когда она это решит и так, как она это решит.
Эти преступления не могут быть чем-либо оправданы, так как они были задуманы
и спланированы за несколько месяцев заранее, цели были намечены заранее. Кроме
того, внесение неприемлемого текста, так называемого соглашения в Рамбуйе, которое
184
подразумевало оккупацию всей территории Союзной Республики Югославии, дало ан-
тисербской и антиюгославской пропаганде возможность с помощью самых влиятель-
ных средств массовой информации создать оправдание для начинающейся агрессии.
Поэтому сегодня более чем очевидно, что подлинной причиной агрессии НАТО было
геостратегическое расширение НАТО и отдельных ее членов, создание прецедента
для агрессии и использования силы вопреки Уставу ООН и без одобрения Совета Безо-
пасности. Я полагаю, что и в этом зале никто не сможет не услышать этого.
В ситуации, когда Косово день и ночь подвергалось страшным бомбардировкам,
«ОАК» называла предателями всех албанцев, не желавших покидать Косово. Преда-
телями той военной концепции, которая должна была создать видимость массового
бегства населения, вызванного «сербскими силами», как вы их называете. Просто
утверждения мадам Олбрайт о депортациях албанцев сербами должны были полу-
чить подтверждение. А на македонской границе ожидали сотни журналистов с каме-
рами, задачей которых было опросить свидетелей так называемых «сербских злоде-
яний» и обеспечить эту информационную часть войны. Ведь та же самая концепция
представляет собой одну из главных задач, которую должно реализовать и это лож-
ное обвинение: убедить весь мир, что сербские власти и сербские силы осуществля-
ли депортацию, а это является очевидной ложью.
Между тем, даже в конце второго месяца войны все эти комбинированные пре-
ступления - бомбардировки и разрушения, терроризм и информационная война - всё
ещё не приносили желаемых результатов. Поэтому и было принято решение продол-
жить непрерывное направление новых и новых кровавых и убийственных угроз албанс-
кому населению, от которого требовали - бежать. А 13 мая 1999 года, ровно через
месяц после предыдущего кровавого злодеяния и уничтожения албанской колонны бе-
женцев, о котором общественность вчера была информирована, вновь было совершено
массовое злодеяние. В отношении одного из этих преступлений, когда бомбили колонну
албанских беженцев, были записаны переговоры лётчика с его командным центром.
Они были переданы по нашему телевидению. Летчик сообщает, что это не военная
колонна, что он видит тракторы, видит крестьян, видит гражданское население. Но он
получает от командного центра ответ - выполняй приказ! И он наносит ракетный удар
по колонне. 13 мая 1999 года на магистральной дороге Призрен - Сува Река, на перекрё-
стке у села Кориша (район Призрен) авиация НАТО разбомбила колонну албанских
беженцев, в которой находилось несколько сот (около 500 - 600) человек. Эти люди
возвращались в свои дома в село Кориша. Итак, после двух месяцев войны они все еще
возвращаются в свои дома, хотя вы утверждаете, что сербские силы их выгоняли, но за
то, что они возвращались в свои дома, бомбовые удары по ним наносило НАТО. При
этом погибло несколько десятков человек. В первых сообщениях тех дней говорилось,
что погибло человек 50, а тяжело ранено, а потом умерло от ран ещё много людей. Это
весьма наглядный и чудовищный пример страданий людей во имя схемы, по которой
действовал агрессор, чтобы оправдать свои преступления, совершённые в Югославии.
Прошу вас показать фотографии этого преступления против албанских беженцев
13 мая 1999 года.
Обугленные тела, останки жертв, перевернутые тракторы. Вот полуобгоревшее
тело около уничтоженного трактора. Останки обугленных тел жертв. Вот останки
обугленных тел трех человек в тракторном прицепе, от них почти ничего не осталось.
Обгорелые останки людей под трактором. Посмотрите на убитого ребенка. Это только
185
один из 10 пострадавших в колонне беженцев малышей. Вот также погибший ребёнок
из колонны беженцев. Это один из 26 детей, которые пострадали при бомбардировке
беженцев. Один из 26!
А это тоже обуглившиеся тела жертв из колонны, обуглившиеся тела на трактор-
ном прицепе. Вот полусгоревшее тело. Вот это труп мужчины, пострадавшего при
бомбардировке колонны. Тело погибшего младенца из колонны. Мальчик. Опять ре-
бенок. Женщина. А это просто место преступления. Вот один из детей. Нельзя себе
представить более ужасного послания. Прокурору, наверное, скучно, вижу - зевает.
Нельзя было направить более ужасное послание албанцам, возвращающимся в свои
сёла, о том, что возвращение запрещено. Кто возвращается, будет подвергнут об-
стрелу, заплатит головой за свое непослушание. Он должен покинуть Косово, он дол-
жен оправдать выдвинутое утверждение, согласно которому все бегут от сербских
сил. А сербские силы их спасали, помогали, отвозили в больницы, даже в самые луч-
шие больницы, даже в Белград, а не в больницы Приштины и других городов Косово.
Хочу теперь обратить ваше внимание на то, что и в дальнейшем в своем бешенстве
ввиду неудачи и краха нападения на Югославию, его исполнители упорно продолжают
свою политику преступлений, характерной чертой которой было продление бомбардиро-
вок жилых объектов в населённых пунктах. На юге Сербии находится небольшой горо-
док Сурдулица. 27 апреля 1999 г. этот городок подвергся жестокой бомбардировке. В
этом городке совершенно не было каких-либо объектов, которые могли бы хоть как-то
оправдать нападение. Хотя не существует ничего, что могло бы оправдать обстрел како-
го-нибудь объекта в ходе незаконной агрессии, которая нарушила Устав ООН, не получив
одобрения Совета Безопасности, растоптала все нормы международного права и соб-
ственный устав НАТО. Это не может иметь оправдания, но это особое преступление.
Прошу показать, как была уничтожена Сурдулица, городок на юге Сербии.
Из истории мы знаем ряд городов, знаем деревню в Чехии, которую нацисты полно-
стью уничтожили во время второй мировой войны, и она осталась символом преступле-
ния. Эти новые преступники уничтожили так много сёл, что каждое из них могло бы быть
символом преступления и для тех нацистских времён, но сейчас их масштабы разрослись
многократно. Это остатки Сурдулицы после бомбардировки. Вот, например, разрушен-
ный дом, из которого извлечено 10 тел. Это одна из фотографий. Ракета упала совсем
рядом. Это вид на строения, которые внешне меньше пострадали, но практически, как
видите, полностью уничтожены. Только их не сравняли с землей. И, конечно, по степени
разрушения видно, что никто внутри не мог остаться в живых. А это также разрушенные
дома в Сурдулице. Практически видно лишь, что все сравняли с землей. Вот так выгля-
дят остатки строения, словно их и не было. Это часть трупов тел жертв, которые были
извлечены в тот первый день бомбардировки. 28 апреля такое же варварское нападение
было совершено на Призрен и Яблоницу, также находящиеся в Косово и Метохии.
Прошу вас и это показать, может быть, эти фотографии являются самым лучшим
комментарием, которые, собственно, и не требуют объяснений. Разрушенные дома в
Призрене. Опять Призрен, и опять дома мусульман. На этой фотографии - село Яблони-
ца, подвергшееся бомбардировке 1 мая. Полностью разрушено примерно 20 домов,
повреждено более 50 домов, погибли люди. Здесь полностью разрушенные дома семьи
Мурати, в которых погибли их жители 1 мая 1999 года. На этой фотографии извлекают
из развалин погибшего Ахмета Мурати в селе Ябланица под Призреном. А вот мечеть,
разрушенная 1 мая в ходе той же бомбардировки. Вот население Кула, подвергшееся
186
бомбардировкам, в результате которых погибло 7, тяжело ранено 15 человек, в боль-
шинстве своем албанцы, и разрушено около 50 домов 1 мая 1999 г.
Посмотрите на эту ниву, на которой нет ничего, и лежащую на этой ниве убитую
женщину, крестьянку. Ее расстреляли из самолета. Это произошло в селе Долево 11
мая 1999 года. Звали ее Ягодя Младенович. Она погибла, когда работала на ниве.
Это пример зверского убийства. А это разбомбленные дома в Мурине, недалеко от
Плава в Черногории. Это также Мурина, городок, который постигла такая беда.
18 мая 1999 года бомбили Ясеницу вблизи Валево, о чем также имеется доста-
точно доказательств и фотографий, среди убитых вы увидите Милку Крунич из села
Ясеница, она погибла в своем доме. Видите уничтожение села. 21 мая в Сомборе
(Воеводина) разрушено 50 домов, свидетельства этого вы также увидите. 26 мая в
08.30 - село Радосте, район Ораховац. Это место между железной дорогой и рекой
Бели Дрим. Опять погибшие албанцы. Вы увидите среди них и труп ребенка. 26 мая
в 23.10 - село Раля, в районе Белграда, фактически окраина. Эта семья спряталась в
своем домике. Эти два ребенка Стефан и Диана Павлович убиты во время сна в
своем доме. Это Ясеница около Валево, где погибла Милка Крунич. А это разрушен-
ный дом 18 мая 1999 года в Ясенице. 50 домов в Сомборе 21 мая.
Видите Новоопазарский курорт - около 30 домов. В этом крае живут и сербы и
мусульмане. А это труп ребенка из села Радосте 1988 года рождения. Когда он с
друзьями пас скотину, он был убит натовской бомбой.
Это трупы детей, которые были убиты во сне. Речь идет о бомбардировке посёл-
ка Раля в 23.30. Дома, разрушенные 26 мая. Так выглядят эти развалины. Речь идет
об Ивановиче, у которого погибла дочь Биляна.
Вчера я вам говорил об уничтожении небольшого шахтерского городка Алексинац,
где люди работают в угольных шахтах. Это злодейское преступление НАТО совершило
5 апреля. 28 мая, полтора месяца спустя, в 00.30 опять совершен воздушный налет на
Алексинац. Из 14 натовских ракет 7 попали в самый центр Алексинаца, а одна - на терри-
торию общины Сврлиг. Идут перечисления того, что полностью уничтожено. Пожалуй-
ста, покажите Алексинац отдельно. Почему Алексинац вторично столь варварски разо-
бомбили - спрашивать бессмысленно, так как вся эта война бессмысленна и представля-
ет собой преступление. Те, которые явились убивать спящих детей, не могли бы спокойно
спать, если бы были людьми, имеющими хоть каплю совести. Это труп Биляны Момчи-
лович. Продолжайте дальше в том порядке, как я вам передал. Это место падения раке-
ты, где люди были убиты и повреждены 28 мая. Также разрушенные дома в Алексинаце,
из которых извлечены мертвые. Этого человека извлекли из дома, который вы только что
видели. Его имя Бранко Митрович. Полностью уничтоженные дома на Ужицкой улице в
Алексинце. Это произошло 28 мая. На Ужицкой и Нишской улицах разрушено 80 домов.
А это разрушенные дома в городе Петроварадин вблизи Нового Сада 29 мая
1999 года. Это один из уничтоженных домов в Петроварадине в поселке Рубняк око-
ло Нового Сада. 29 мая разбомбили Жумурлию недалеко от города Ниш. Здесь тоже
увидите пепелища и трупы.
29 мая вновь бомбили город Чуприю, было разрушено и повреждено более сотни
гражданских объектов.
30 мая бомбили жилые дома, а также сельское кладбище в местечке Брвеник
близ Рашки. Вы увидите и дома, и кладбище, увидите и живых и мертвых сербов. На
этих фотографиях вы видите только мертвых.
187
31 мая - Рипань, село близ Белграда. Видите трупы женщин. 31 мая - опять Рипань -
разрушенные дома.
31 мая - село Дражевац вблизи города Обреновац и опять пострадавшие женщины.
31 мая осуществлено массированное воздушное нападение на Новый Назар. Это
район, где в основном живут сербы и мусульмане. А бомбили именно жилую часть Ново-
го Назара. При первом налёте погибло 11 человек и тяжело ранено большое количество
людей. Я здесь не располагаю данными о том, сколько затем людей умерло от ран. По-
вреждены начальная школа и больница медицинского центра «Единство», огромное коли-
чество жилых домов, здание автобусной станции и т. д. Это самое большое преступление
в Новом Назаре, с тех пор как он существовал в новой Югославии.
8 июня в 00.15 часов опять подвергся нападению район Нового Сада. Время налетов
наглядно говорит о том, что стреляли по жилым кварталам, по жилым массивам, когда
были уверены, что люди спят в своих домах и будут убиты.
Это город Чуприя, который разбомбили 29 мая 1999 года, более ста гражданских
объектов разрушено и повреждено в Чуприи в тот день - в небольшом городе уничтожено
более ста гражданских объектов! Вот разрушенные дома и сельское кладбище в посёлке
Брвеник-Рашка 30 мая. Дальше. Это Ришпань, село под Белградом. Виден дом, в котором
31 мая 1999 г. убита Славица Стоилькович. Рядом её труп. Тоже село Рипань, развалины
дома и список жертв, воронка в Рипне, под Белградом. А это Новый Назар, место рядом
с автобусной станцией, где погибло 11 человек. Это разрушенные дома в Новом Назаре.
Здесь показано извлечение трупов из развалин зданий.Показаны развалины дома,
где погиб Джордже Пантович.
Еше ряд жертв из Нового Назара. Голуб Враткович 1953 г. р.; Драган Симович
1953 г. р.; Миодраг Ншсич 1970 г.р.; Звездана Яич 1962 г. р.; Симич Владан и его сын
Марко Симич 1997 г. р.; Деян Милошевич 1973 г. р. из села Шароня. Останки Мирка
Роглича 1983 г. р. В Новом Назаре 31 мая было уничтожено около сорока домов. Это
снимки некоторых домов.
20 мая, через пять минут после полуночи, в Белграде было совершено воздушное
нападение на больницу «Драгиша Мишович». Это большой клинический центр, один из
наиболее известных в Югославии. Он находится в Белграде на Бульваре Мира. Ракетами
обстреляна неврологическая клиника этого центра, погибли больные. Они погибли, конеч-
но, и в отделении интенсивной терапии. Пострадали при этом нападении все здания в
рамках центра, включая родильный дом, отделение гинекологии, акушерское отделение, и
детская больница по легочным заболеваниям и туберкулезу. Нет в Югославии человека,
который не знал бы об огромном клиническом центре «Драгиша Мишович».
Нет смысла продолжать комментировать всё это. Вот труп пациентки в неврологи-
ческой клинике Зорки Бркич. Снимки говорят сами за себя. Вот разрушенный операцион-
ный зал. Вот также погибший в больнице пациент Радослав Новакович. Вот помещение
интенсивной терапии, вернее то, что от него осталось в неврологической клинике.
Это внутренняя часть центрального помещения разрушенной неврологической кли-
ники и места обнаружения тел Бранки Бошкович и Радосава Новаковича.
Это институт по урологии и нефрологии после бомбардировок и снимок больничной
палаты.
Я упоминал Сурдулицу, небольшой город на юге Сербии, который бомбили, где по-
гибли люди и который почти сравняли с землей. В ночь с 30 на 31 мая опять Сурдулица
была обстреляна. На этот раз стреляли непосредственно по санаторию в юго-восточной
188
части Сурдулицы. Это специальная больница по легочным заболеваниям. Но ракеты па-
дали не только на эту больницу, но и на корпус дома для престарелых, практически на всё,
что находилось рядом. Стрельба по санаторию - я не моту найти ей места в перечне
военных преступлений. Вы, юристы, занимающиеся этим вопросом, вероятно, имеете об
этом какое-то своё представление. Все эти преступления тяжки, но стрельбу по санато-
рию, полном больных, видимо, должен объяснить тот, кто это совершил, и, я надеюсь, что
он это объяснит.
Вот это трупы на террасе здания санатория. Эти фотографии сделаны сразу пос-
ле ракетных ударов, так что большинство людей еще не опознано.
А это голова Душана Манойловича 1927 г. р., которую нашли перед зданием са-
натория.
Трупы, извлеченные из здания санатория. Как видите, в то утро двор был полон
трупов. Труп матери и дочери Босильки Малобабич, беженцев из Карловаца. Это тоже
жертвы - беженцы из Кореницы. Жертвы из Дуги Ресы. А это трупы погибших в доме
престарелых рядом с санаторием. Еще жертва, женщина, Богданка Янанин 1925 г. р. из
Вргиного Моста. Славка Павлович-Попович. Две больницы обстреляны - одна за другой.
У меня много документов о бомбардировках объектов культуры. Это я передам
для сведения общественности, но и вам будут представлены материалы на 20 стра-
ницах. Я не буду здесь сейчас зачитывать эти 20 страниц материалов. Они относятся
к уничтожению объектов культуры в Белграде, Нише, Новом Назаре, Новопазарской
Бане, Гучево, Новом Саде, Врднике, Вршаце, на Копаонике, в Куршумлии, Балайнце,
Смайле, Заблаше, Светне, Прилипках. Трстенике, Джунисе, Крсчмаре, Панчево, Гра-
чанице, Драганаце, Крагуеваце. Пострадало в этих городах большое количество объек-
тов практически так же, как и в Белграде: Дечаны, Гораждеац, Чачак, Вапево, Кади-
няча, Велика Хоча, Сречковац, Пуштране, Винча, Бело Брдо, Горне Неродимле, Жи-
тораджа, Смедерево, Палич, Шабац, Газиместан, Текерич, села в окрестностях Кра-
гево, вблизи которых находятся культурные памятники (Чуприя, Третник, Мрса).
В Варварине обстрелян мост через Великую Мораву, во время православного
праздника, когда вблизи моста находилось несколько тысяч людей, а на мосту было
несколько сотен граждан, которые всем были прекрасно видны. Посмотрите на эти
трупы. Через час после нападения агрессоры опять прилетели бомбить, хотя знали,
что на мосту бригады спасателей оказывают помощь пострадавшим, раненым. Они
хотели уничтожить еще больше людей. Среди них была и ученица Саня Миленкович,
математический гений, 1983 года рождения.. Здесь даже показан ее школьный аттестат.
29 мая 1999 г. разрушено здание телевидения в Новом Саде. Полностью уничтоже-
но. Фотографии не даю, поскольку вы сократили мое время. С 1 на 2 мая разбомбили
оборудование водоснабжения. Без воды осталась большая часть Приштины. Затем в
городе Обреновац разбомбили всю инфраструктуру, объекты электроэнергетики на ТЭЦ
«Никола Тесла». Подверглась бомбардировке фабрика «Цер» в городе Чачах. Нет вре-
мени показать фотографии.1 Фабрика полностью разрушена. Это было одно из крупней-
ших предприятий Сербии, которое обеспечивало работой основную часть населения го-
рода Чачах. Разбомбили предприятие «Первая искра» в Бариче под Белградом. Бомбили
горно-литейный комплекс «Бора», единственный производитель меди в Европе, комплекс
фабрик «Крушин» в Валево, 18 мая повторно. На фотографии видно, что фабрики разру-
1 Судья Мэй сократил время, которое мог использовать С. Милошевич для своего выступления.
189
шены и сравнены с землёй. Видите село Биначка Морава вблизи города Гнилане, 19 мая.
Опять трупы. Разрушена ТЭЦ в Уровицах недалеко от города Обреновац. Фото также не
показываю. Подвергались бомбардировкам комплексы электростанций в Нише, транс-
форматорная подстанция в Новом Саде; Римски Шанчеви. Это целое поле, равное не-
скольким футбольным полям. Отсюда снабжается электричеством значительная часть
Воеводины. Электротехнические сооружения на Бежанийской Косе являются ключевы-
ми для снабжения Белграда. Если в Белграде отключается электричество, тогда нет ни
воды, ни отопления, нет ничего, что работает на электрическом приводе. Вновь центры
водоснабжения в Сомборе. Все объекты - больницы, родильные дома, водоснабжение,
пассажирские автобусы, поезда, бомбежка которых запрещена Женевскими конвенция-
ми, протоколами к ним и всеми другими нормами международного права, и они относятся
к военным преступлениям. Это преступления геноцида и преступления против человечно-
сти. Все нефтехранилища бомбились и были уничтожены. В значительной степени это
привело к подлинной экологической катастрофе».
Слободан Милошевич назвал лишь небольшую часть тех преступлений, которые со-
вершило НАТО. Но даже названного с лихвой достаточно, чтобы судить ответственных за
это. Поэтому, в конце своего выступления, он задал вопрос: «Почему вы не судите НАТО?»
«Я спрашиваю, о каком суде вы можете говорить, если вы отказываетесь судить за
все те преступления на территории Югославии, которые совершили лидеры, правитель-
ства и войска пакта НАТО, которые я назвал. А ведь вы называете себя «трибуналом по
военным преступлениям, совершённым на территории Югославии». Даже в той резолю-
ции Совета Безопасности, по которой вас сформировали, которую Совет, правда, принял
вне рамок своей компетенции, даже в этой резолюции от ответственности за преступле-
ния на территории Югославии не освобождены ни американцы, ни немцы, ни французы, ни
все остальные. И нигде не записано, что он создан для рассмотрения лишь тех преступле-
ний в Югославии, которые, как вы решите, совершили сербы. Вы сами свою компетен-
цию истолковали так, что всех преступников избавляете от ответственности, а судить
будете только тех, кто защищался от агрессии в своём доме».
Гаагский трибунал отказался не только судить, но даже расследовать (!!!) преступ-
ления НАТО. Существует только один официальный документ по этому поводу. В июне
2000 года прокурор трибунала обнародовала свой отчёт о результатах анализа, касающе-
гося обвинений НАТО в совершении преступлений.
Данный доклад может послужить примером цинизма и беззакония. Он довольно
объёмен, и не представляется возможным изложить все его основные положения в
рамках данной книги, но о некоторых моментах сказать следует обязательно. Так, в
отношении жертв бомбёжек НАТО, прокурор заявила, что согласно мнению органи-
зации «Хьюман Райте Уотч»1, их количество намного меньше, чем указывает прави-
тельство Югославии. Всего-то (это по «мнению» ХРУ) 500 гражданских лиц.2 На
1 Той самой, которая заявляла, что нет оснований считать натовскую агрессию преступлением и отчёты которой
используются против Слободана Милошевича на этом процессе.
2 Не хочется развивать и далее этот «тезис» прокурора, ибо для любого нормального человека и так всё ясно,
но следует напомнить, что в обвинении против С. Милошевича этот же самый прокурор выдвинул обвинения
в событиях, где жертвами были 5-10 человек.
190
основе «имеющейся» информации, прокурор решила не начинать расследования «ин-
цидентов», произошедших во время бомбовой кампании НАТО.1
Во-первых, это была не «бомбовая кампания», а агрессия. Довольно глупо с юриди-
ческой точки зрения оценивать преступность отдельных событий, если все они были ча-
стью крупнейшего преступления - агрессии. Абсолютно все действия НАТО были пре-
ступны, и когда они бомбили гражданские, и когда они бомбили военные цели государ-
ства, против которого они совершили агрессию - международное преступление.
Во-вторых, следует сказать, что даже западные юристы, в том числе из стран-аг-
рессоров понимают незаконный характер данного решения прокуратуры трибунала. По
этому поводу существует немало публикаций. Особый протест вызывают откровенно
незаконные обоснования отсутствия состава преступления в бомбардировке телевиде-
ния Сербии и бомбёжке пассажирского поезда на мосту Грделица. Только представьте
себе, как изуверски звучат рассуждения о том, что телевидение Сербии могло рассмат-
риваться как законная военная цель, ибо оно было орудием пропаганды! В отчёте проку-
ратуры говорится, что ряд объяснений, полученных от НАТО «не вполне ясны». Если
быть точным, то объяснения НАТО откровенно противоречат одно другому. Что же, в
таком случае, помешало прокуратуре установить более точную информацию? Ведь это
была её прямая обязанность. В других случаях, прокурор сослалась на «неясность пра-
ва». Эта неясность также послужила освобождению натовских преступников от ответ-
ственности, хотя в других делах против сербов прокурор смело выносила дела с неопре-
делённой правовой ситуацией на суд трибунала. Для любого юриста очевидно, что если
прокурор из-за «неясности» права не смогла определить, являлось ли здание телевидения
военным или гражданским объектом, этот вопрос должен был решить суд.2
В феврале 2001 года прокурор трибунала Карла дель Понте заявила: «Нашим приори-
тетом является Милошевич, Караджич и Младич. Конечно, 16 погибших (во время бом-
бёжки телевидения Сербии) для нас небезразличны, но они не являются моим приоритетом».3
Не менее циничными, сколь и незаконными являются аргументы в отношении
применения со стороны НАТО бомб с урановой начинкой и кластерных бомб. Прокурату-
ра заявила, что нет специальных международных договоров, запрещающих применение
этих бомб. Что ж, также нет международного договора, запрещающего применение ав-
томата Калашникова. Всё дело в том, какой ущерб и кому наносит данное оружие. А оно,
по своей сути, направлено против гражданского населения. Вообще, вся натовская агрес-
сия имела своей стратегией именно подавление гражданского населения. Только поняв
это, можно понять, почему бомбили телевидение, поезда, школы, больницы, другие граж-
данские объекты, уничтожали экономическую инфраструктуру государства. Член рос-
сийской парламентской делегации, представившей Гаагскому трибуналу документы о
преступлениях НАТО4 В.Н. Тетекин, рассказывает:
«В МТБЮ заявляют, что их приоритетом является расследование случаев унич-
1 См.: Final Report to the Prosecutor by the Committee Established to Review the NATO Bombing Campaign Against
the Federal Republic of Yugoslavia of 8 June 2000.
2 Подробнее см.: M. Cottier. Did NATO Forces Commit War Crimes During the Kosovo Conflict? Reflections on the
Prosecutor's Report of 13 June 20001I International and National Prosecution of Crimes Under International Law.
Current Developments, Berlin Verlag, 2001. - P. 505-537.
3 Цит. no: J. Verges, Un Tribunal Illegal I I P.M. Gallos, J. Verges, L'Aratheid Judiciaire ou Le TPI, Arme de Guerre,
L'Age d'Homme, Lausanne, 2002. - P. 25.
4 Данные документы, кстати, упоминаются в Отчёте прокурора, как рассмотренные ими.
191
тожения мирных жителей, раскопка и изучение массовых захоронений. Действия НАТО
под этот критерий якобы не очень подпадают, так как натовские военные, мол, не
имели целью совершать массовые убийства.
Пришлось показать фотографии людей, тела которых были разорваны в клочья
натовскими бомбами и ракетами, и задать вопрос, почему убийство из автомата в упор
- это преступление, а убийство, совершенное пилотом натовского самолета с высоты 5
тысяч метров, преступлением не является. Наши собеседники согласились, что убий-
ство есть убийство и каждое из них должно быть предметом расследования.
Затем руководитель группы, занимающейся изучением действий НАТО г-н Фен-
рик (Канада) заметил, что их интересуют лишь случаи массовых расправ. Мы задали
тогда вопрос, почему убийства, например, по 100 человек в двух случаях являются
преступлением, а убийства по два человека в ста случаях (от натовских бомб) тако-
вым не являются, хотя количество жертв в обоих случаях одинаковое. Нашим собе-
седникам пришлось согласиться, что и этот вопрос заслуживает внимания».1
В отказе прокуратуры Гаагского трибунала начать расследование преступлений
НАТО есть ещё одна сторона. Западная пропаганда кричала о массовом исходе бе-
женцев из Косово задолго до 24 марта 1999 года, когда начались бомбардировки НАТО.
Собственно массовый исход беженцев и стал обоснованием агрессии НАТО в сред-
ствах массовой информации. Однако вчитайтесь в Обвинительное заключение про-
тив Слободана Милошевича: вы увидите, что исход беженцев начался именно во вре-
мя агрессии, когда 78 дней и 78 ночей, без перерыва, на маленькую страну было
сброшено 22 тысячи тонн бомб. Причём, интенсивность бомбёжек в Косово была в 4
раза больше, чем по всей другой части Югославии. Получается, что С. Милошевича
судят не за его мифические преступления, а именно за преступления НАТО. Вывод
очевиден: скрывают реальных преступников, и назначают виновным С. Милошевича.
Те, кто готовил агрессию против Югославии прекрасно осознавали её преступ-
ность. Они это признают сами. Бывший министр в администрации Клинтона Дж. Ру-
бин так описывал разговор госсекретаря США М. Олбрайт и министра иностранных
дел Британии Д. Кука: «Кук сказал, что у него имеются проблемы с юристами, кото-
рые сомневаются в законности применения силы (против Югославии) без санкции
ООН. «Наймите других юристов»- было ответом Олбрайт».2
Можно долго и подробно доказывать, почему Гаагский трибунал не начал рас-
следование преступлений НАТО. Но, пожалуй, всё расставляет на свои места одна
фраза, высказанная пресс-секретарём НАТО Дж. Шеа 15 мая 1999 года - в самый
разгар натовских бомбардировок Югославии. Он заявил: «НАТО - друг трибунала.
Это страны НАТО, которые оплатили работу трибунала и позволили ему встать на
ноги. Мы являемся его главными финансистами...»3
Причины агрессии НАТО имеют разную основу. Неоднократно отмечалось, что
войны имеют весьма положительный эффект на западную экономику.4 Более того,
1 См.: Советская Россия, 1999,29 декабря.
2 См.: Е. Decaux. La Conference de Rambouillet. Negotiation de la derniere chance ou contraint illicite? I I Kosovo
and the International Community. A Legal Assessment, ed. by Tomushat Ch., Kluwer Law International, The Hague,
London, New York, 2002. - P. 61.
3 Цит. по: P.M. Gallois. Un tribunal - arme de guerre I I LApartheid judiciaire. - P. 15.
4 Cm.: Balkan Kreig. Die Zerstorung Jugoslawiens, Hannes Hofbauer (Hr.),Pro-Media, Wien, 1999. - P. 244-246.
192
создание/консервирование в Косово целой преступной зоны имеет весьма благопри-
ятное воздействие на теневую часть западной экономики. Специальные зоны типа
Швейцарии или Люксембурга уже перестали полностью удовлетворять интересы круп-
нейших преступных группировок, как, впрочем, и всего Запада. Такая зона, как Косо-
во, вероятно, становится просто необходимой Западу.
* * *
Гаагский трибунал стал творить беззаконие с первого дня своего существования.
Самое первое дело трибунала - ярчайший этому пример.
Данный вопрос столь важен, что его следует рассмотреть особо. Без знания о
«деле» Докмановича нельзя понять, что представляет из себя этот трибунал. Ибо
фактически речь идёт о сокрытии (как минимум) убийства Гаагским трибуналом.
Возможно, дело обстоит ещё более серьёзно.
Итак, обратившись к информации, которую представил трибунал после внезапной
смерти С. Докмановича, мы увидим следующую картину.
29 июня 1998 года Славко Докманович был найден повешенным в своей камере.
Агентство АП сообщило: «Через своих адвокатов Докманович жаловался на депрес-
сию и регулярно посещался психиатром. Он, однако, никогда не говорил и даже не
намекал на самоубийство». Комментаторы отмечали, что Докманович должен был
быть оправдан. Слишком неубедительно выглядело всё дело против него. И вот, за
неделю до объявления приговора, он вдруг совершает самоубийство.
У меня давно возникал вопрос: а было ли это решение уже готовым? Ведь объяв-
ление о вынесении решения никогда не делается, пока текст не готов. Очень сомне-
ваюсь, что текст был готов. А если был, то что там было написано? Думаю, это
ключевой вопрос. Однако вернёмся к дальнейшим сообщениям.
Представитель трибунала К.Чартер сообщил, что тело С. Докмановича было
найдено висящим на шарнире двери его камеры в первом часу ночи. Накануне вече-
ром Докманович пожаловался охранникам на плохое самочувствие и его поместили
под постоянное наблюдение для того, чтобы предотвратить самоубийство. Проверка
его камеры проводилась каждые полчаса. В 23.30 субботы его видели в последний
раз живым, а через несколько минут после полуночи - уже мёртвым. При помощи
электробритвы Докманович сумел произвести короткое замыкание и, таким образом,
потушить в своей камере свет.
Наблюдатели отмечали полное отсутствие смысла в этом сообщении официаль-
ного представителя трибунала. «Если Докманович никогда даже не намекал на само-
убийство, зачем его поместили под постоянное наблюдение для предотвращение са-
моубийства, когда он пожаловался на плохое самочувствие? И почему, если уж его
поместили под постоянное наблюдение по предотвращению самоубийства, то как он
смог повеситься так, что никто этого не заметил?»1
Впоследствии происходят странные вещи. Появляется информация о том, что,
оказывается, ранее Докманович уже дважды покушался на самоубийство. При этом
совершенно непонятно, почему ему оставили в камере галстук и электробритву! Даже
если этих предыдущих попыток самоубийства не было, то всё равно не ясно, как
1 См. в частности, статью Франциско Джил-Уайт «Убийство в Гааге?». При дальнейшем анализе «самоубийства»
С. Докмановича также использован материал этой статьи (http://emperor.vwh.net/icdsm/more/dl .htm; сайт посещён
10 февраля 2003 года).
193
человеку, находящемуся под постоянным наблюдением для предотвращения само-
убийства оставляют электробритву.
Ф. Джил-Уайт попытался оценить всю имеющуюся информацию и сделать воз-
можные выводы. «Одна версия гласит, что С. Докмановича поместили под постоян-
ное наблюдение для предотвращения самоубийства, несмотря на то, что он никогда
не намекал на самоубийство и просто пожаловался на плохое самочувствие. Другая
версия утверждает, что он дважды покушался на самоубийство, несмотря на это, его
проверяют только каждые 30 минут (по правилам - необходимо каждые 15 минут), и
даже оставляют галстук и электробритву».1
Противоречий и даже абсурда в этой истории слишком много. Так, совершенно не
понятно, как Докманович сумел открыть дверь своей камеры. Двери камер тюрьмы с
повышенным уровнем охраны открываются только снаружи. Изнутри она абсолютна глад-
кая и, конечно, на ней нет отверстия для ключа. Совершенным абсурдом выглядят дей-
ствия Докмановича по производству короткого замыкания. При постоянном наблюдении
отключение света должно было стать не облегчающим, а усложняющим фактором. Тре-
вога должна быть поднята немедленно после отключения света в одной из камер!
Джил-Уайт предлагает рассмотреть «наименее идиотское толкование» всего того,
что нам стало известно о смерти С. Докмановича:
«Согласно такому толкованию можно предположить, что власти трибунала действи-
тельно обнаружили тело С. Докмановича висящим на шарнире двери его камеры. Когда
они поняли, что для того, чтобы повеситься таким образом, Докмановичу было нужно
предварительно открыть дверь своей камеры, они заключили, что он открыт замок. Но
для того, чтобы объяснить смерть Докмановича самоубийством, необходимо, чтобы он
умел совершать чудеса. Трибунал должен быт заключить, что Докмановича убили. Но
они не сделали этого вывода. Тогда наименее идиотское толкование приводит нас к выво-
ду о том, что власти трибунала умственно отсталые. Нам следует поверить либо в аб-
сурд, либо в то, что власти трибунала идиоты».2
Представим, что власти трибунала лгали. Представим, что они поступили так, что-
бы скрыть своё соучастие в убийстве Докмановича. К сожалению, в этом, и только в
этом случае, все странности находят своё объяснение и всё встаёт на свои места.
На самом деле, мы привлекли внимание далеко не ко всем странностям версий са-
моубийства Докмановича. Так, никто не объяснил, как Докманович смог открыть дверь,
причём полностью, когда в коридоре находился охранник? Никто не объяснил, почему
свет отключился только в камере Докмановича, а не во всём помещении? И вообще
какова роль отключения света в этой истории? Даже если забыть на мгновение, что от-
ключение света привело бы к немедленной тревоге, давайте задумаемся, в какой момент
он мог сделать это? Перед тем, как открыть дверь? Тогда, кроме фокуса с открыванием
несуществующего с внутренней стороны двери замка усложнённой конструкции, Докма-
нович проделал это ещё и в темноте (в режиме постоянного наблюдения). «Если же пред-
положить, что он сделал замыкание уже после того, как открыт замок, и ему оставалось
только открыть дверь, то история со светом становится ещё более глупой».
Официальный представитель трибунала К.Чартер утверждал, что «Докманович уже
1 Там же.
2 Там же.
194
пытался ранее совершить самоубийство», и, одновременно (!!!), что этот же самый Док-
манович «не рассматривался трибуналом, как кандидат на самоубийство»!
Однако дальнейшее развитие ситуации ещё более осложняет дело.
Руководство трибунала назначило судью А. Родригеса для проведения внутреннего
расследования. В июле 1998 года его доклад был опубликован, однако он поставил новые
вопросы, не разрешив старых.
Из доклада судьи Родригеса: «В ночь с 28 на 29 июня 1998 года, после 22 часов,
Докманович дважды покусился на самоубийство, попытавшись перерезать вены лезвием
бритвы и повеситься на галстуке. Его попытки не были видны охранникам, проверяющим
камеру. Проверка камеры состоит из открытия небольшого окошка на двери камеры и
просмотра камеры. Ничего необычного в камере Докмановича до 00 часов обнаружено
не было.»1
Оставим читателю оценить абсурдность подобных утверждений. Лицу, которое нео-
днократно ранее пыталось покончить с жизнью, оставляют, к уже упоминавшимся гал-
стуку и электробритве, ещё и лезвие! Однако далее - ещё хуже.
«Между 23.30 и 00.05 Докманович совершил короткое замыкание общей электро-
сети в камере, воткнув крайние щупы вилки в одну из розеток. (...) Он сделал это для
того, чтобы избежать обнаружения охранниками, проверяющими его регулярно каждые
полчаса.»2
Интересно, на кого рассчитано утверждение о том, что он добился отключения света
для того, чтобы не быть обнаруженным!? Ведь его специально приходят проверять каж-
дые полчаса. Это означает, что если охранник увидит, что в камере нет света, Докмано-
вич «не будет обнаружен»! И это, конечно, если не учитывать то, что отключение света
автоматически подняло бы тревогу. Однако дальше - ещё новые подробности. Поняв, что
версия с дверью (которую невозможно открыть изнутри) не выдержит критики, трибунал
заменяет шарнир двери на шарнир... шкафа. Теперь, по новой версии трибунала, он пове-
сился не на двери, а на шкафе.
«Признание соучастия трибунала в убийстве Докмановича расставляет всё на свои
места. Тело Докмановича было обнаружено охранниками, висящим на двери камеры и об
этом было сообщено начальству. Таким образом, и Чартер, и другие представители три-
бунала в течение месяца настойчиво утверждали одно и то же - тело Докмановича найде-
но на двери камеры. Когда начались проблемы с тем, как он смог добраться до шарнира
двери, выступающего только снаружи камерной двери - придумали версию, что он «от-
крыт дверь». Однако эта версия была слишком некрасива: как он, находясь под постоян-
ным наблюдением, смог открыть замок в тюрьме с повышенным уровнем наблюдения,
да ещё и находящийся снаружи? И тогда дверь камеры заменяется на дверь шкафа».
Версия о причастности трибунала к убийству С. Докмановича выглядит невероятной
только для тех, кто не хочет или боится видеть правду. И для тех, кто не знает, на что он
способен. После того, как узнаёшь о Гаагском трибунале всё больше и больше, начина-
ешь понимать, что убийство или сокрытие убийства Докмановича - было только началом...
Перед трибуналом была поставлена более масштабная задача - расправа над выс-
шим руководством независимого и суверенного государства во главе с президентом
Югославии С. Милошевичем.
1 Там же.
2 Там же.
195
ГЛАВА4
ХОРВАТИЯ И
БОСНИЯ И ГЕРЦЕГОВИНА
26 сентября 2002 года началась следующая фаза процесса - по Хорватии и по Боснии
и Герцеговине. Рассмотрение этих двух дел, объединённых в одну фазу, продлилось ровно
полтора года.
Фактически первым свидетелем Хорватско-боснийской фазы стал президент Хор-
ватии Стипе Месич. Личность весьма примечательная. Он является, пожалуй, един-
ственным политиком в мире, который был президентом двух разных государств -
СФРЮ и Хорватии. Впрочем, в Гаагском трибунале он более известен как «профес-
сиональный» свидетель. Он давал показания в целом ряде дел, начиная с самого пер-
вого - позорного дела против Славко Докмановича. В другом деле С. Месич высту-
пал как... засекреченный свидетель! В деле генерала Блашкича показания Месича
были опровергнуты как ложь, тогдашним президентом Хорватии Туджманом...
Свидетель Степан Месич
1-3 октября 2002 года
Заполучив такого хорошего (готового свидетельствовать всё, что угодно)1 сви-
детеля, прокурор Найс использовал все возможности, чтобы «охватить» все обвине-
ния против Слободана Милошевича.
Степан Месич. Президент Хорватии. В 1991 году - прези-
дент СФРЮ. Автор книги «Развал Югославии», которая пер-
воначально планировалась под названием «Как я развалил
Югославию». Название было изменено после того, как герман-
ский министр Ганс-Дитрих Геншер «поправил» автора заме-
чанием: «Не только вы, но мы все участвовали в её развале».
Прокуратура попыталась охватить как можно более широкий круг вопросов. Среди
них, в частности, обсуждался обстрел Дубровника. Свидетель Месич утверждал, что
это было «частью военного плана Милошевича». С. Месич вообще обвинил С. Мило-
шевича во всех смертных грехах, включая... развал Югославии!
Где же доказательства во всех этих показаниях, наверное, думаете вы, уважаемый
читатель? Но всё дело в том, что доказательства от свидетелей обвинения и не требуются!
Попробуйте посчитать, сколько раз Мэй прерывает С. Милошевича словами «Это всего
лишь ваши комментарии/ваше мнение!», а потом посчитайте, сколько раз тот же самый
судья (или хотя бы кто-либо другой) попросили свидетеля привести доказательства его
«совершенно очевидно» или всех его других голословных обвинений. Не найдёте ни одного!
Вообще роль судьи Мэя (как части прокуратуры) понять несложно. Она очевидна,
и, кажется, Мэй её особенно и не скрывал. Однако во время показаний С. Месича Мэй
1В трибунале таких свидетелей называют «cooperative» - то есть «хорошо сотрудничающие».
196
раскрылся просто в полной своей «красе». Так, во время перекрёстного допроса Слобо-
даном Милошевичем, когда Месич, не зная, что ответить по существу вопроса, начина-
ет отвечать на совершенно другой вопрос, С. Милошевич пытается остановить его, но
получает отлуп от Мэя: «Дайте свидетелю закончить. Да! Дайте свидетелю закончить!»
С. Милошевич: «Я задал ему совершенно другой вопрос, чем на тот, на который он
отвечает!» Судья Мэй: «Дайте свидетелю закончить и дать ему своё объяснение!»
Чуть позже Слободан Милошевич заявил, что Месич являлся сотрудником служ-
бы безопасности. Месич ответчает: «Нет, я не был». Милошевич пытается доказать
обратное, но прерывается судьёй Мэем: «Свидетель уже ответил вам, что он не со-
трудничал с органами безопасности. Ваш следующий вопрос!»
Наконец, Мэй просто затыкает рот С. Милошевичу: «Всё! Я прерываю вас. Сви-
детель дал свои показания. Он ничего не знает об этом! Он ничего не знает!»
Судья Мэй вообще всегда помогает свидетелям обвинения. Помогает им давать
показания. Вы уже видели это и ещё увидите не раз. Но свидетель Месич уж слишком
важен для них. Есть все основания полагать, что ещё в начале 1990-х годов он уже был
«избранником» Запада на роль развала Югославии. В один момент Месич признаётся: «В
конце концов, под давлением международного сообщества, я всё-таки был избран президен-
том. Хорватия приняла решение о своей независимости!» Во-первых, возникает вопрос,
почему кто-то был избран президентом под давлением международного сообщества (хотя,
ясно, что под так называемым «международным сообществом» имеются в виду только
Германия, США и Англия). Ну, а во-вторых, потому-то и было оказано это давление, что
Месич должен был выполнить особую задачу в планах Запада: сделать первый шаг по
развалу Югославии - объявление независимости Хорватии, что было сделано в наруше-
нии законов Югославского государства. И с каким цинизмом Германия первой признаёт
незаконно отделившееся государство! (Вспомните слова министра иностранных дел Гер-
мании Геншера о том, что название книги Месича не совсем верно - «Мы все участвова-
ли в развале Югославии!»)
Слободан Милошевич весьма успешно решает задачу доказать несостоятель-
ность данного свидетеля, постоянно ловя его на лжи. Вот один из ярких примеров.
«С. Милошевич: В 1992 году, во время выступления Туджмана на центральной
площади города, было сказано: «Хорватия не хочет войны, но мы считали, что только
войной мы сможем получить независимость. Вот поэтому, проводя переговоры, мы
одновременно готовили наши войска. Если бы мы этого не делали, мы никогда бы не
достигли нашей цели!» Верно ли это, господин Месич?
Свидетель: Такие репортажи могла передавать только сербская пропаганда, по-
тому что это просто ложь! Мы знаем, кто контролировал прессу Сербии. Это был
обвиняемый этим трибуналом Слободан Милошевич!
С. Милошевич: К сожалению для вас, господин Месич, несколько дней назад мы
здесь смотрели видеозапись этого выступления...»
Месич не нашёл никакого приличного ответа, чтобы объяснить свою ложь.
О роли С. Месича в развале Югославии хорошо известно. И по его собственной книге, и
по книгам многих других югославских авторов. Во время своих показаний Месич обвинил
федеральный Президиум Югославии (и, конечно, это было организовано С. Милошевичем!) в
том, что он долгое время не избирал его президентом СФРЮ, хотя обязан был это сде-
197
лать.1 По этому поводу очень хорошо сказал другой свидетель прокуратуры, также бывший
президент СФРЮ Борислав Йович.2 Б. Йович объяснил, что Месим не избирался потому, что
ещё до выборов открыто заявил, что будет добиваться развала Югославии. «Как Президиум
мог работать под руководством такого человека? Мы все давали присягу на верность кон-
ституции, а конституция предписывала сохранение территориальной целостности страны».
Несмотря на то, что свидетель Месич вёл себя агрессивно, и даже по-хамски,
это ему не помогло. С. Милошевич продолжал методично доказывать, что президент
Хорватии лжёт.
С. Милошевич представил факты, вскрывающие неприглядную роль пришедше-
го свидетельствовать против него С. Месича, в организации и совершении преступле-
ний против нехорватов в Хорватии.
Чтобы продемонстрировать, чего стоили все показания Месича за три дня его
свидетельства, можно привести пример о его обвинениях С. Милошевича в поддерж-
ке и реализации плана «Великой Сербии».
«С. Милошевич: Господин Месич, в течение двух дней ваших показаний вы всё
время говорили о «Великой Сербии». Известно ли вам, что это изобретение Австро-
Венгерской империи прошлого века, и оно всегда использовалось только как орудие
антисербской пропаганды, и что никогда, с момента своего создания и до сегодняш-
него дня, сербское правительство не имело подобной программы?
Свидетель: Я знаю много вещей из истории, но мы здесь по другому поводу. Если
не было проблемы Великой Сербии, почему тогда специальное подразделение под
командованием Благое Аджича атаковало Вуковар? Почему тогда пришли «Белые
орлы», Душан Сильный и Аркан?
Судья Мэй: Господин Месич, верно ли я вас понял, что вы сделали свой вывод из
произошедших событий?
Свидетель: Они выполняли план по созданию Великой Сербии. Были созданы
специальные подразделения МВД и ТО Сербии, которые находились под командова-
нием Милошевича, который вот здесь является теперь обвиняемым. Реализация пла-
на Великой Сербии началась с Вуковара.
Судья Мэй: Господин Месич, слышали ли вы когда-либо от обвиняемого или от
кого-либо ещё из руководства ЮНА или Сербии, высказывающимися об этом плане?
Свидетель: Обсуждений создания Великой Сербии не было.»
Свидетель Месич действительно показал то, что от него требовалось. Однако ни
одно обвинение не было подтверждено фактами. Все обвинения были опровергнуты
С. Милошевичем во время перекрёстного допроса. Прокуратура просто потеряла три
дня, не получив ничего.2
1 В СФРЮ президент избирался по ротационному принципу сроком на один год. Если быть точным, то
Президиум должен был избрать не лично С. Месича, а представителя Хорватии в Президиуме.
2 Подробнее анализ его показаний будет представлен ниже.
Конечно, я делаю этот вывод с точки зрения существенности представленных показаний. Тем не менее, суд в своём
решении от 16 июня 2004 года, уже после завершения Обвинительной части процесса, сослался на показания
Месича о разделе Боснии между С. Милошевичем и тогдашним президентом Хорватии Туджманом. В данном случае
доказательством правдивости утверждений Месича (а их опроверг и С. Милошевич и Туджман) стало... произнесение
им клятвы «говорить только правду». Если исходить из такой оценки существенности показаний и доказанности
обвинений, то сбываются обещания прокурора Найса о том, что дело «будет доказано с помощью одного свидетеля».
198
Свидетель Никола Самарджич
8-10 октября 2002 года
Безусловно, прокуратура трибунала рассматривала Николу Самарджича как од-
ного из важнейших своих свидетелей. И, действительно, данный свидетель являлся
министром иностранных дел Черногории, второй республики Союзной Югославии.
Никола Самарджич. В 1982 году был назначен представителем
Торговой Палаты Югославии в Австралии. С 1988 года - депутат
парламента Черногории. С 1990 года - представитель Черногории
в Палате Республик федерального парламента. С февраля 1991 по
май 1992 года - министр иностранных дел Черногории. Одновре-
менно занимал должность директора компании «Югоокеания».
В своих показаниях 8 октября 2002 года свидетель Никола Самраджич сделал
ряд заявлений, которые можно суммировать следующим образом.
Президент Черногории Момир Булатович получал указания от Слободана Мило-
шевича и слепо следовал всем его приказам. Таким образом, он контролировал всю
политику Черногории. Югославская народная армия участвовала в совершении воен-
ных преступлений в Дубровнике. С. Милошевич выступал против мирного плана Кар-
рингтона, который первоначально был принят всеми республиками. Конечно, были
сделаны и другие обвинения, на которых мы также остановимся ниже.
Характерной чертой показаний абсолютного большинства свидетелей данного дела
вообще, и свидетеля Н. Самарджича в особенности, являлось отсутствие доказательств
в показаниях. Это так называемые едекларативные» показания, которые, впрочем, нельзя
назвать показаниями в прямом смысле этого слова. В наиболее яркой форме это про-
явилось во время свидетельства С. Месича (показания типа: «Это вы разрушили Юго-
славию!»). Показания Н. Самарджича носили именно такой характер: обвинения были
простыми заявлениями, не подкреплёнными доказательствами. Когда же свидетель
пытался в обоснование некоторых своих обвинений привести некие факты, они были
очень быстро опровергнуты С. Милошевичем во время перекрёстного допроса. Всё
это привело свидетеля в состояние паники, а временами, даже в бешенство. Температура
накалилась настолько, что председательствующему судье пришлось несколько раз про-
сить снизить накал страстей. Впрочем, его обращение к «вам обоим» (то есть и к сви-
детелю, и С. Милошевичу) было попыткой сгладить негативный эффект, вызванный
гневом свидетеля. Требование «остыть», обращённое к С. Милошевичу выглядело про-
сто неуместно. Впрочем, рассмотрим как происходил перекрёстный допрос, по порядку.
Как обычно, начало перекрёстного допроса было связано с выяснения некоторых осо-
бенностей биографии свидетеля. Вызвал вопросы странный факт бегства свидетеля из
Черногории «неизвестно куда». Название страны, в которой в настоящее время проживает
свидетель было объявлено конфиденциальной информацией, не подлежащей разглашению.
Показания свидетеля вообще выглядели странно.
«С. Милошевич: Вы говорите о конференции, возглавлявшейся Каррингтоном, и
вы утверждаете, что мне не понравилось заявление Булатовича1, что я вскочил со
1 Президент Черногории.
199
своего места, был взбешён и угрожал ему... Это, конечно, неправда. Но интересно
отметить, потому что это показывает насколько далеко вы зашли. Как получилось,
что никто, кроме вас, не заметил моего поведения, и как вы дошли до того, чтобы
участвовать в подобной спекуляции, господин Самарджич?
Свидетель: Киро Глигоров всё ещё жив, и он сидел рядом с нами. Также там был
Момир Булатович. Они все живы и они все слышали, что вы сделали. Вы вскочили со
своего места. Вы не бегали, я не сказал, что вы побежали. Я... Я не думаю, что вы
вообще можете бегать. Вы вскочили, и сказали: «Я вам покажу суверенную и
независимую Черногорию!» Это была угроза, которая означала, что вы можете сде-
лать всё. И это вся правда.
С. Милошевич: Очень хорошо, господин Самарджич. Вы опять сослались на Мо-
мира Булатовича так же, как вы это сделали вчера, по крайней мере 50 раз. А вот что
говорит сам Момир Булатович. Пожалуйста, послушайте. «В отношении показаний
Николы Самарджича, бывшего министра иностранных дел Черногории в междуна-
родном трибунале в Гааге, я делаю следующее заявление. В показаниях Н. Самард-
жича имеется большое количество неточностей и откровенной лжи...»
Прокурор Найс (вскакивает и начинает говорить так быстро, что забывает вклю-
чить микрофон, поэтому его высказывания не зафиксированы в стенограмме).
Судья Мэй: Когда Булатович сделал это заявление, господин Милошевич?
С. Милошевич: Этим утром, господин Мэй. Господин Булатович наблюдал за
данными показаниями, и он поражён, так же, как и вся Черногория была изумлена,
слушая эту ложь.
Судья Мэй: Очень хорошо. Имеется возражение от господина Найса.
(Судьи совещаются.)
Судья Мэй: Мы разрешаем задать вам этот вопрос, но то, что говорит господин
Булатович, не является свидетельством до тех пор, пока он это не скажет здесь.
Свидетельством является то, что говорит данный свидетель».
Конечно, это был сильный удар для Н. Самарджича. Нервы его не выдерживают
и он начинает вести себя некорректно, пытаясь оскорбить С. Милошевича. Даже Мэй
(!) был вынужден сделать свидетелю замечание.
Показания свидетеля очевидно были даны практически по всем важнейшим пун-
ктам Обвинительного заключения, в частности, пункта о том, что С. Милошевич «об-
ладал контролем» над всем и вся. Именно это и было главным пунктом обвинения,
который должен был быть доказан свидетелем. И именно этот пункт и был, в первую
очередь, опровергнут М. Булатовичем.Однако всё заявление М. Булатовича озву-
чить не удалось, так как судья Мэй запретил это сделать.
Несмотря на опровержение М. Булатовича, свидетель продолжает настаивать на
своём. На требование С. Милошевича представить факты свидетель Самарджич
смог ответить только: «Нет, это правда!» Собравшись с мыслями, он добавил: «Это
было совершенно ясно!»
М. Булатович заявил также, что в показаниях Н. Самарджича содержится много
лжи и по другим вопросам.
В своих показаниях свидетель Самарджич обвинил С. Милошевича в «соверше-
нии преступлений». По этому поводу также интересно отметить те «факты», на кото-
рых основывал свои обвинения свидетель.
200
«С. Милошевич: Были ли совершены преступления, о которых вы говорите, в Чер-
ногории?
Свидетель: Некоторые из них были совершены в Черногории, другие - в Боснии.
С. Милошевич: Хорошо. Как вы знаете, я был президентом Сербии. Что имела
общего Сербия с преступлениями в Черногории? Знаете ли вы кого-нибудь, кто приез-
жал из Сербии совершать преступления в Черногории?
Свидетель: Нет, я не говорю об этом. Эти преступления были совершены во имя
идеи Великой Сербии. Убийства и этнические чистки мусульман из Боснии, Черного-
рии и других районов, которые должны были стать частью Великой Сербии. Это факт.
Это было сделано с вашим именем. Вы были лидером...
Судья Мэй: Одну секунду.
Свидетель:.. .Руководителем сербов...
Судья Мэй: Одну секунду. Господин Самарджич, пожалуйста, сконцентрируйтесь
на ответах на вопросы. Может быть, они и являются провокационными, но, пожалуй-
ста, справьтесь с ними настолько спокойно, насколько вы сможете.»
Самарджич возбуждён до предела. (Ещё бы!) Свидетель явно выходит из-под
контроля. Ответы становятся неудовлетворительными. Мэй пытается успокоить сви-
детеля: такой свидетель с такими ответами им не нужен.
«С. Милошевич: Господин Самраджич, известно ли вам о каком-либо преступле-
нии, совершённом против мусульман в Сербии? За все эти десять лет войны?
Свидетель: Я знаю о событиях на железной дороге Белград - Бар в местечке
Стрпчи, когда двадцать мусульман и один хорват были выведены из поезда и убиты.
С. Милошевич: Господин Самарджич, известно ли вам, что Стрпчи находятся не
в Сербии, а в Боснии?»
Как видим, единственный пример, который свидетель попытался привести в обо-
снование своих обвинений, оказался, на самом деле, примером его собственной не-
компетентности.
Кстати, С. Милошевич представил судебное решение по данному делу (в нём
были замешаны сербы), где было указано, что виновные лица были приговорены за
это преступление в Сербии к высшей мере наказания - 20 годам лишения свободы.
Ситуация далее развивалась для свидетеля ещё более неблагоприятно. Н. Самар-
джич взвинчивается ещё больше. Судья Мэй вынужден второй раз остановить свиде-
теля: «Господин Самарджич, пожалуйста, просто отвечайте на вопросы. И не... Они,
может быть, провокационные, но, пожалуйста, постарайтесь не спорить с обвиняемым.»
По поводу «провокационности» своих вопросов С. Милошевич только заметил:
«Что ж, может быть они провокационные для этого свидетеля в том смысле, что он
даёт ложные показания.»
И это было точным определением ситуации, ибо в своих показаниях свидетель
ссылался как раз на М. Булатовича. Именно М. Булатович, согласно утверждениям
свидетеля, являлся главным источником информации Н. Самарджича.
Далее С. Милошевич показал, что М. Булатович опровергает показания свидете-
ля о том, что он якобы изменил свою позицию [по требованию Милошевича!] на меж-
дународной конференции по Югославии в октябре 1991 года. И опять-таки это было
201
попыткой подтвердить тезис Обвинительного заключения, которое базируется имен-
но на утверждении прокуратуры о влиянии и контроле, которые С. Милошевич оказы-
вал на руководство других республик. Таким образом, «свидетельство» Н. Самард-
жича о том, что президент Черногории изменил свою позицию под давлением (и даже,
под угрозами) С. Милошевича является одним из ключевых.
На Международной конференции по Югославии С. Милошевич совершенно спра-
ведливо заявлял, что предложения по переустройству Югославии, выдвинутые на этой
конференции, фактически означали прекращение существования Югославии как госу-
дарства, существовавшего в течение 70 лет. «Решение по отмене существования
государства не может быть принято международным форумом и даже высшим руко-
водством страны. Подобное решение могло бы быть принято только составными
частями государства, которые и создали федерацию. СФРЮ была создана югослав-
скими народами, и только они могут решить вопрос о прекращении существования
этого государства на референдуме. Ни один участник этой конференции, и вся конфе-
ренция в целом, не имеет мандата на принятие данного решения.»
Свидетель попытался подкрепить свои обвинения пространными рассуждениями о
том, что СРЮ не могла быть «Югославией» потому, это слово «Югославия означает»
«землю южных славян» и без всех южных славян невозможно использовать такое название.
Более того, видимо, понимая всю аморфность такого аргумента, свидетель утверждал,
что никто из «международного сообщества» не признал СРЮ. Так, свидетель заявил, что
на торжествах по случаю принятия конституции СРЮ не присутствовал никто из послов
зарубежных стран, «кроме послов Ливии и Ирака». С. Милошевич вновь показывает, что
свидетель вновь лжёт, ибо присутствовали послы всех стран, кроме США и стран ЕС, и
имеется стенограмма и видеозапись. Свидетель оказывается в ситуации, когда с каждым
новым утверждением он загоняет себя в угол всё дальше и дальше. Он пытается «под-
править» своё утверждение, что не присутствовал на торжествах «никто из послов боль-
ших и цивилизованных стран». Н. Самарджич даже процитировал представителя адми-
нистрации США, который потребовал, чтобы СРЮ называлась «Сербия и Черногория».
С. Милошевич задал свидетелю весьма резонный вопрос, рассматривает ли он недоста-
точно большими и недостаточно цивилизованными такие страны, как Россия, Китай или
Индия, которые СРЮ признали, и чьи представители присутствовали на торжествах по
случаю её провозглашения. Конечно, свидетель достойно ответить на этот вопрос не смог.
Во время перекрёстного допроса С. Милошевич установил также, что свидетель
дал показания о заседании правительства, на котором он отсутствовал. Не менее ярко
выглядела неспособность свидетеля объяснить некоторые аспекты своих письменных
показаний. Ясно, что объяснения типа «это, наверное, было неправильно понято» и «я
имел в виду другое», не могут быть признаны удовлетворительными. После того, как
свидетель заявил, что он вообще не подписывал свои показания, С. Милошевич вынуж-
ден был процитировать: «Подтверждение свидетеля. Я прочитал данные показания,
которые составляют 34 страницы и содержат всё, что я рассказал в соответствии с
полным объёмом моих знаний и памяти. Я дал данные показания добровольно и пони-
маю, что они могут быть использованы во время судебного процесса в МТБЮ и что я
могу быть вызван для дачи показаний в суд.» «Думаю, что ваши объяснения выглядят
несерьёзно, господин Самарджич»,- вынужден быть заключить С. Милошевич.
Значительная часть перекрёстного допроса была посвящена обсуждению вопроса
о Дубровнике. Свидетель заявил, что в то время, когда ЮНА атаковала Дубровник, она
202
«уже находилась в руках» С. Милошевича. Данное заявление (представленное как по-
казания!) было необходимо сделать, так как юридически невозможно возложить вину
на С. Милошевича за действия ЮНА. Поэтому и необходимо доказать, что он обладал
не де-юре. но де-факто контролем над ЮНА. Что свидетель и делает. Однако это -
обычное заявление, не подкреплённое никакими фактами. Поэтому далее свидетель
приводит и «факты»: «То, что было сделано в Дубровнике, не могло быть сделано без
участия руководства Сербии». И далее: «В этом нет никаких сомнений».
Именно во время перекрёстного допроса свидетеля Н. Самарджича судья Мэй
задал С. Милошевичу вопрос о том, что произошло в Дубровнике, по его мнению, С.
Милошевич ответил: «То объяснение, которое я получил в то время, это то, что на ар-
мию произошло нападение. То, что армия атаковала Дубровник, является неправдой,
потому что, если бы она хотела его взять, он быт бы взят. Армия только хотела ограни-
чить действия национальным корпусом. Это была та информация, которую я получил.»
Немалое значение имело представление С. Милошевичем документов, демонст-
рирующих, что свидетель имел и защищал совершенно иную позицию в то время,
когда был министром, по сравнению с тем, что он говорит перед трибуналом.
В довершение ко всему, на следующий день ещё несколько человек, на которых ссы-
лался свидетель, направили свои опровержения показаний Н. Самарджича. В частности,
один из них написал: «Самарджич либо не контролирует себя, либо ему заплатили за
ложь». Ассоциация ветеранов Черногории также направила послание, в котором заявила,
что испытывает чувства стыда перед общественностью в связи с тем, что показания
Самарджича являются ложью. Судья Мэй не нашёл ничего более уместного, чем отклю-
чить С. Милошевичу микрофон и заявить: «Показания ветеранов не являются важными».
Во время очередного отказа от части своих показаний бывший министр иностранных
дел Черногории Никола Самарджич заявил, что его эти показания он давал... два года назад
и поэтому (!) виихтак миогоошибок. Он потребовал, чтобы С. Милошевич перестал компроме-
тировать его. «Вы сами скомпрометировали себя, господин Самарджич!»- было ему ответом.
Свидетель Милан Бабич
(первоначально - засекреченный свидетель С-061 и С-036)
18 ноября - 9 декабря 2002 года
Данный свидетель был призван показать связь между С. Милошевичем и воору-
женными силами, сражавшимися на сербской стороне в Хорватии. Эта связь была
необходима для доказательства звена обвинения о том, что С. Милошевич обладал
де-факто контролем над ЮНА и другими вооружёнными силами, контролировавши-
ми существенную часть Хорватии, совершали чистки нехорватского населения до
1995 года, когда Хорватская армия не изгнала вообще всех сербов с территории Краин.
Милан Бабич. Бывший член Союза коммунистов Югославии
и председатель партии СДС. Министр иностранных дел, затем
премьер-министр (с 29 мая по 19 декабря 1991 года), затем -
президент Сербского автономного района Краина (с 31 июля 1990
по 28 февраля 1991 года). В качестве президента республики из-
дал приказ о запрете коммунистической партии. Подозреваемый,
а затем - обвиняемый Гаагского трибунала.
203
Свидетель С-061 показал, что С. Милошевич был вовлечён в планирование дезин-
теграции СФРЮ. Согласно этому свидетелю, С. Милошевич хотел помочь вытолкнуть
Словению и Хорватию из СФРЮ с тем, чтобы часть Хорватии, «оккупированная серба-
ми»1 и контролировавшаяся ЮНА, осталась в составе Югославии и, таким образом,
все сербы бы жили в одной стране. Интересно заметить, что прокурор Уертц-Ретцзлаф
через несколько дней показаний свидетеля запросила у суда ещё несколько дополни-
тельных дней для его допроса, сославшись на то, что данный свидетель - «особого
рода». Следует согласиться с этим определением. Свидетель С-061 действительно
оказался свидетелем «особого рода», что, впрочем, читатель скоро увидит сам.
Несмотря на то, что свидетель давал свои показания под кодовым номером, было
абсолютно ясно, кто под ним скрывается. Было даже странно, что его засекретили,
ибо его личность была очевидна. Тем не менее, целых 11 дней перед мировой обще-
ственностью разыгрывался спектакль с «секретным» свидетелем.
Свидетель отрицал своё существенное участие в событиях, несмотря на то, что
даже до раскрытия его личности было известно, что он занимал очень высокий пост (ни
много ни мало - президента республики!). Он утверждал, что С. Милошевичем была
создана некая параллельная структура, которая и вершила все дела в С АО Краина. Так,
свидетель объяснил подписание им одного из документов тем, что если бы он его не
подписал, «его подписал бы кто-нибудь другой». Свидетель утверждал, что в своих
мечтах он всё время думал об объединении с Хорватией, но он, тем не менее, никогда
не произносил этого вслух. Все остальные показания продолжались в том же духе.
Перекрёстный допрос свидетеля начался с представления видеозаписи его пред-
варительных показаний прокуратуре. Несколько эпизодов видеозаписи привлекли осо-
бое внимание:
Из стенограммы видеозаписи:
«Прокурор Уертц-Ретцзлаф: Вы сказали, что в этой незаконной организации, в
этом Совете национального сопротивления... были люди из ДБ (службы безопаснос-
ти). Это были люди из Сербии или местного ДБ?
Свидетель: Местные. Да, местные, которые жили в Книне. Были Орлович, Витас
и другие. В некоторой степени Душан Орлович был главой ДБ Краины. Я уже сказал
вам, что его начальником был Иовица Станишич. Я понял это на основании разгово-
ров в августе 1991 года.
Прокурор Уертц-Ретцзлаф: Но господин Бабич, давайте не будем отвлекаться
опять. Вы сказали, что пока вы пытались достигнуть мира, другие силы пытались
подтолкнуть к войне. Вы упомянули Совет национального сопротивления, вы упомя-
нули некоторые элементы в Банье и вы упомянули третью сторону, о которой говорил
Рашкович. Почему вы теперь говорите о Милошевиче? Где место Милошевича в
этой всей структуре?
Свидетель: Видите ли, это... Как он вписывается во всю эту картину? В начале, я
сам не знал, как. Но потом я был... Для меня стало ясно, что существует иерархия и
система: Витас, Орлович, Мартич, Станишич. Они определённо вели к Милошевичу.
Я думаю, что Станишич вёл к Милошевичу, что он не находился там независимо. Вот
так я вижу эту структуру. (...) В дискуссии о принятии мирного плана Вэнса, Карад-
1 Так прокуратура называет те части Хорватии, которые веками были населены сербским населением.
204
жич агрессивно поддерживал Милошевича, и он действовал агрессивно по отноше-
нию ко мне. А Никола Кольевич использовал не агрессивный подход, но он также
поддерживал позицию Милошевича. Затем Милошевич дал мне лист бумаги, и я вы-
шел в другую комнату. Я написал заявление примерно на 1 страницу. А он потом...
Другой прокурор, проводящий допрос: «Он» - это Милошевич?
Свидетель: Милошевич. И он сказал: «Я не хочу перечёркивать это, но я подчер-
кну то, что вы должны убрать.» И затем он подчеркнул практически весь текст, кро-
ме одного: что мы принимаем этот план. Я протестовал, я не был согласен с этим. А
он сказал мне, что я - «траблмейкер».»1
Свидетель далее утверждал, что С. Милошевич намекал, что его могут убить.
«Прокурор: Может быть, это была шутка?
Свидетель: Я воспринял это как угрозу... Он даже не предложил мне кофе...»
Помните, уважаемый читатель, что сама прокурорша Уертц-Ретцзлаф назвала
свидетеля «особым типом»?
Суть показаний свидетеля Бабича можно выразить формулой: «Я утверждаю,
что Милошевич был на вершине как командной структуры ЮНА, так и параллельной
структуры в Крайне». Однако утверждения свидетеля находятся в противоречии с
фактами. Именно из-за Бабича (как президента республики) не был принят мирный
план, и Слободан Милошевич в своё время направил ему письмо, где предупреждал
его о негативных последствиях такой политики. Свидетель с неохотой, но вынужден-
но (письмо было публичным!) признаёт, что это было действительно так. Тем не
менее, решавший «всё и вся» Милошевич так и не смог убедить Бабича изменить его
позицию. Это, впрочем, не мешает Бабичу настаивать на своём: «Всё решал Мило-
шевич!» Да, действительно, «особый тип». Или, как говаривал Антон Павлович Че-
хов в одном из своих произведений - «недюжинная натура».
При попытке выяснить, что же это была за параллельная структура, выясняется,
что в неё входили... все местные руководители Сербской Краины! При попытке при-
вязать сюда И. Станишича, С. Милошевич напомнил ему, что в это время Станишич
не был главой ДБ: ни в 1990, ни в 1991 годах.
Свидетель утверждал далее, что паравоенные группировки в Крайне «насажда-
ла» Сербия.
«С. Милошевич: Известно ли вам, что паравоенные группы создавались только
оппозиционными партиями Сербии?
Свидетель: Мне известно только то, что Сербия, а точнее, вы, через Симатовича,
создавали добровольческие отряды, и я знаю, что вы инструктировали их и создавали
то, что потом назвали Краинской милицией.
С. Милошевич: Таким образом, создание Краинской милиции вы рассматриваете
как создание паравоенных образований.
Свидетель: Это было паравоенным образованием, потому что она не находилась
под контролем правительства».
1 Человек, создающий проблемы.
205
Проиграв внутриполитическую борьбу другим краинским политикам, свидетель
пытается отомстить за это С. Милошевичу.
Значительное внимание было уделено попыткам принятия плана Вэнса. Бабич фак-
тически свидетельствует за усилия С. Милошевича по достижению мира и быстрейше-
му прекращению войны. Однако прокуратура разрешает сделать это Бабичу с един-
ственной целью: доказать, что Милошевич обладал контролем над руководством РСК!
Показания свидетеля С-061 состояли из сплошных противоречий. И это понятно,
ибо свидетель старался отвечать на все вопросы быстро, изображая лицо, говорящее
правду. Однако объяснения лжи, придуманные на ходу, конечно, вызывали всё новые и
новые противоречия. Например, свидетель утверждал, что были длинные дискуссии
по поводу плана Вэнса, в то же время, на видеозаписи его предварительного допроса
он заявляет прокурорам, что дискуссий по плану не было.
С. Милошевич передал в качестве свидетельства документы, опровергающие
показания свидетеля о том, что обладал властью не он, а некая мифическая «парал-
лельная структура Милошевича». В частности, был представлен приказ, подписан-
ный свидетелем в качестве министра обороны (кроме поста президента «не имевший
власти» Бабич сохранил за собой ещё и пост министра обороны), в котором он произ-
водит свои назначения командующих и личного состава ТО для ряда районов Краины.
«С. Милошевич: Свидетель С-061, о какой же параллельной структуре вы говорите?
Свидетель: О вашей параллельной структуре.
С. Милошевич: Представленные мною документы доказывают, что не Стани-
шич и Симатович и, вообще, некие структуры имели контроль, но этот контроль осу-
ществлялся вами.
Свидетель: Эти документы были подписаны мною в соответствии с законом
Краины.
С. Милошевич: Я не оспариваю этого. Я говорю, что в соответствии с законами
Краины вы осуществляли ваши полномочия в полной мере. Вы, а не какие-то парал-
лельные структуры».
Аргументы и факты свидетеля Бабича за все беспрецедентные двенадцать дней
его показаний были одинаковыми. Например: «Академик Рашкич мне сказал...». А
что сказал академик? А сказал он следующее: «В Югославии есть те, кто жаждет
крови и хочет ввести чрезвычайное положение». Вот вам факт. Какие же аргументы?
А аргументы вот такие:
«Свидетель: Я был коммунистом...
С. Милошевич: Хорошо, вы были коммунистом, а потом, за один месяц, вы сде-
лали эдакое сальто-мортале и превратились в националиста. Вы изменили свои убеж-
дения и взяли власть в Книне. Верно?
Свидетель: Под вашим влиянием. Я действительно стал этноэгоистом, и, если
бы я слушал вас до конца, я бы стал ещё хуже, превратился бы в ещё более плохого
человека».
И так все двенадцать дней!
Одним из важнейших пунктов показаний свидетеля С-061 была его встреча с
206
послом США Галбрайтом. Галбрайт выдвинул свой план урегулирования (План Z-4)
и попытался вовлечь в него Бабича. На этой встрече Галбрайт сообщил Бабичу о
предстоящей атаке Хорватии на Краину. Однако Бабич никому не сообщил о получе-
нии им этой важнейшей информации.
«С. Милошевич: Почему вы не проинформировали никого об этом?
Свидетель: Я сделал заявление, и начались переговоры в Женеве. А на следую-
щей день началась хорватская атака.
С. Милошевич: Почему вы не проинформировали никого об этом? Почему вы не
сказали никому о том, что готовится хорватская атака? Если, конечно, Галбрайт дей-
ствительно, сказал вам об этом.
Свидетель: Он сказал что-то в этом роде. Он сказал, что хорваты готовят атаку,
но не сказал, что она начнётся на следующий день. (...) Он предложил план, который
впоследствии назвали Планом Z-4.
С. Милошевич: Это не то, о чём я вас спрашиваю.
Свидетель: Это было его предложение. Это так, как я понял это.
С. Милошевич: Я не спрашиваю вас об этом. То, что я вас спрашиваю: почему
вы не сказали никому, что состоится хорватская атака?
Свидетель: Он сказал, что Хорватия будет решать вопрос с помощью оружия и
это будет губительно для нас.
С. Милошевич: Сообщили ли вы об этом кому-нибудь?
Свидетель: Что ж, я говорил об этом и предпринял шаги. Я принял его взгляды и
позицию. Я попросил вашей поддержки. Я позвонил делегации в Женеве и попросил,
чтобы они приняли план. Насколько я помню, были сделаны эти политические шаги.
С. Милошевич: Давайте оставим в стороне ваши политические шаги. Ответьте
прямо на мой вопрос: что Галбрайт сообщил вам о предстоящей атаке в Хорватии?
Свидетель: Он сказал, что ситуация будет ухудшаться до тех пор, пока мы не
примем план. И мы, таким образом, приняли. Он на самом деле не сказал, что будет
хорватская атака. [!!!]
С. Милошевич: Хорошо. Таким образом, вы не знали, что будет хорватская ата-
ка. Это то, что вы говорите. Теперь давайте выясним все до конца...
Свидетель: Да, я не знал, что это произойдёт так быстро. Я сделал публичное
заявление, что мы принимаем их условия, и делегация в Женеве принимает предло-
жения, сделанные международным сообществом.
С. Милошевич: Давайте соберём все эти кусочки вместе. Вы приняли предложе-
ния, Женевская делегация приняла предложения, хорватская сторона была проинфор-
мирована, что предложения приняты, все остальные стороны, в том числе США были
также проинформированы, потому что они проводили переговоры, но тем не менее,
хорваты начали на следующий день атаку. Верны ли эти факты?
Свидетель: Да, верны.»
Как видим, С. Милошевич проводит перекрёстный допрос на высочайшем страте-
гическом и тактическом уровне. Казалось бы, ещё немного, и свидетеля можно будет
добить в личном плане («почему не сообщили об известной вам атаке?»), хотя это была
бы не личная месть С. Милошевича, а опровержением показаний свидетеля, потому
что они определяются именно личными мотивами Бабича. Тем не менее, С. Милоше-
207
вич просто забывает о личной позиции Бабича, чтобы сконцентрироваться на более
существенных вопросах.
Однако полностью обойти вопрос о личности свидетеля было невозможно. Ибо,
как мы увидим ниже, именно его личность была причиной его лжи. Таким критичес-
ким вопросом стал вопрос о статусе Бабича в трибунале.
«С. Милошевич: Господин С-061, кроме того, что вы свидетельствуете тут про-
тив меня, не являетесь ли вы также подозреваемым этого трибунала?
Свидетель: Я не свидетельствую против вас, я свидетельствую правду.
Прокурор Уерт-Ретцзлаф: Это вопрос, который должен обсуждаться на закры-
том заседании.
Судья Мэй: Объявляется закрытое заседание.
Секретарь: Мы на закрытом заседании.1
Судья Мэй: Свидетель Милан Бабич, вы можете отвечать.
Свидетель: Прежде всего, он утверждает, что я свидетельствую против него, а я
свидетельствую правду. Какой следующий вопрос?
С. Милошевич: Вопрос был таким: «Являетесь ли вы также подозреваемым это-
го трибунала?»
Свидетель: Мне сказали, когда у меня состоялся первый контакт со следователя-
ми прокуратуры, что я также подозреваемый.
С. Милошевич: И почему вы подозреваемый, можете вы объяснить мне это?
Свидетель: В соответствии с Обвинительным заключением против вас.
[Вот она, самая важная информация!]
С. Милошевич: Но вы не обвиняемый. Верно?
Свидетель: Здесь есть представители прокуратуры. Они могут ответить, если
это необходимо».
За все три недели показаний Бабича общественность могла в полной мере убе-
диться в точности характеристики самого прокурора Уертц-Ретцзлаф о том, что сви-
детель - «особый тип». Однако этот факт был подмечен не только прокурором и пуб-
ликой. Ещё во время пребывания Бабича президентом, его бывший близкий соратник,
крупнейший психиатр Югославии, всемирно известный учёный академик И. Рашко-
вич утверждал, что Бабич имеет шизофреническую и нарциссистскую тенденцию.
Тенденция оказалась весьма сильной, ибо она убедила зубного врача бросить всё и
стать министром обороны, а затем даже добиться высшего поста президента.
Несмотря на то, что судья Мэй не разрешил задавать вопросы по этому поводу,
С. Милошевич показал, что эти вопросы имеют отнюдь не личную направленность.
Так, он доказал, что однажды свидетель отказался выехать за рубеж для участия в
международной встрече только потому, что считал, что к нему недостаточно уважи-
тельно относятся, как к главе правительства. И это доказывает его безответствен-
ность по отношению к народу, который он представлял, так как это была конференция
по достижению мира в Хорватии.
Что касается «особого типа», то дополнила весьма колоритную картину и странная
1 Материалы закрытого заседания опубликованы в связи со специальным решением суда после раскрытия личности
свидетеля С-061.
208
история о передаче Бабичу 169 тысяч долларов США и последующем убийстве инспек-
тора полиции, который занимался расследованием исчезновения этих денег. На следую-
щий день С. Милошевич зачитал письмо министра финансов РСК. В письме говорится:
«В конце 1994 года министерство финансов республики получило список лиц, собравших
деньги и желавших передать их своему народу. После передачи этого списка был сделан
запрос, поступили ли эти деньги в бюджет РКС или в муниципальные бюджеты. При
проверке Министерство финансов установило, что такая сумма не была передана ни в
бюджет республики, ни в муниципальные бюджеты. Было возбуждено дело в отношении
Милана Бабича, но, учитывая ту должность, которую он занимал, расследование прово-
дилось секретно. Следователь В. Велебит, занимавшийся этим делом, был убит при та-
инственных обстоятельствах. Подпись: Р. Веселинович, министр финансов РСК.»
Традиционно, во время показаний свидетелей обвинения, стали поступать опро-
вержения от тех лиц, на которые эти свидетели ссылались. Так, во время показаний
свидетеля С-061, секретарь СДС, депутат Ассамблеи Краины Марко Добриевич на-
правил письмо, где отверг ту часть показаний Бабича, где он упоминает его имя. И
хотя судья Мэй не разрешил С. Милошевичу зачитать это заявление, суть его стала
ясна: «Всё сказанное Бабичем - ложь».
В трибунал поступили письма и от других лиц, на которых ссылался Бабич и ко-
торые заявляли, что он лжёт. Это были, например, письма от председателей палат Ас-
самблеи РСК, от генерала И. Джулича, от бывшего премьер-министра РСК Б. Ми-
келича и многих других. Показательна реакция судьи Мэя. Понятно: только что заме-
нили Бабича на 14 других свидетелей, и вдруг - такие провалы, один за другим! Поэто-
му, Мэй в бешенстве: «Мы не хотим слушать послания ваших корреспондентов». Мэй
сознательно искажает ситуацию: это не корреспонденты С. Милошевича, а те лица, на
которых основывает свои показания Бабич - свидетель прокуратуры!
Важнейшим моментом показаний свидетеля С-061 стало раскрытие кухни фаб-
рикации доказательств.
При внимательном просмотре показаний Бабича, данных прокурору на предвари-
тельном допросе и записанных на видеоплёнку видно, как происходила эта фабрика-
ция. С. Милошевич просит показать видеозапись.
Из стенограммы видеозаписи:
«Следователь Хардинг: Время -14.22. 19 февраля. Только что был обеденный
перерыв. Господин Бабич, я должен напомнить вам о вашем статусе. Есть ли у вас
вопросы?
Бабич: Нет.
Прокурор Хардинг: Хорошо. Переходим к вопросу о Западной Славонии.
Адвокат Мюллер: Разрешите ему сделать небольшое заявление. Он должен сде-
лать заявление.
Прокурор Хардинг: Вы хотите что-то сказать?
Адвокат Мюллер (своему клиенту М. Бабичу): Только кратко, очень кратко.
Свидетель: Да, в отношении предыдущих переговоров, касающихся встречи с Мило-
шевичем. Когда я говорил об этой встрече с Милошевичем в мае 1995 года, я вспомнил
в отношении одного из ваших вопросов о том, предлагали ли они какие-либо кандидатуры
на должность нового командующего армией Краины. Я вспомнил, что такие предложения
были сделаны. Борислав Микелич предложил, чтобы новым командующим стал генерал
209
Миле Новакович. Затем Милошевич сделал негативный комментарий в отношении этого
генерала и дискуссия прекратилась. Во-вторых, то что я хочу добавить...
Судья Мэй: Мы прерываем показ видеозаписи. Господин Милошевич, у вас есть
одна-две минута, а затем, если вы хотите сказать, что свидетель был проинструкти-
рован, сделать это заявление [как всё хорошо понял Мэй!], вы должны это сделать.
С. Милошевич: В этом интервью мы видим, что был сделан перерыв, а после
перерыва следователь спрашивает М. Бабича, хочет ли он добавить что-либо, и тот
говорит, что нет. А затем мы видим его адвокат говорит, что он хочет что-то сказать,
что он забыл что-то сказать, и мы видим его заявление о том, что он что-то вспом-
нил. Он вспомнил то, о чём ранее трижды вспоминал негативно. Он сказал что не
знает, затем - что не помнит, а затем вдруг вспоминает.
Судья Мэй: Господин Милошевич, мы всё это только что видели. В чём, соб-
ственно, вопрос?
С. Милошевич: Вопрос заключается в том, что эти два заявления находятся в полном
противоречии друг с другом. (...) Свидетель забыт полученные инструкции, он трижды не
ответил на один и тот же вопрос! Два раза этот вопрос ему задала леди, сидящая напро-
тив, и один раз - ещё один прокурор. Но он должен был ответить «да». А во время пере-
рыва ему напомнили имя, которое должно было быть названо. Таким образом, он поправ-
ляет себя, внезапно всё вспомнив. И теперь он рассказывает совершенно иную историю».
Действительно, приповторномпросмотревсёстановитсяясным. Неслучайно, прокурор
Уертц-Ретзлаф переспрашивает Бабича о том, действительно ли Милошевич не предлагал
свою кандидатуру командующего (первый ответ негативен - так не договаривались!) Более
того, становится понятным, почему второй присутствующий прокурор задаёт этот вопрос в
третий раз! Казалось бы, зачем задавать вопрос в третий раз, если только что получено два
отрицательных ответа? Объяснение одно: отрицательный ответ не был запланирован!
С. Милошевич потребовал, чтобы эта видеозапись стала свидетельством дачи
ложных показаний. Однако реакция Мэя более чем предсказуема: «Мы слышали его
ответ. Это то, что он вспомнил. А сейчас время объявить перерыв». Что ж, надо
сказать, что судья Мэй «сработал» намного более неуклюже, чем даже прокуратура.
Чувство, что находишься при исполнении какой-то плохонькой пьесы, это чувство теат-
ральности происходившего все дни показаний свидетеля С-061 и С-036, завершились весьма
логично. В последний день показаний Бабича произошло весьма театральное «раскрытие»
его личности. И в газетах, и в зале суда, его настоящее имя называли давно. Это был классичес-
кий секрет полишинеля. Иного, на самом деле, и не могло быть, ибо любой человек, хоть что-
либо знающий о югославском конфликте, просто не мог не понять, кто скрывается за ширмой
трибунала. Правда, надо сказать, что, несмотря на явное старание, свидетель Милан Бабич
сыграл свою роль изумительно скверно. А старание было, действительно, неподдельным.
Не оценил по достоинству стараний Бабича и сам Гаагский трибунал. После того,
как прокуратура использовала Милана Бабича, он перешёл из разряда подозреваемых в
разряд обвиняемых. Позднее он подписал специальное соглашение о признании вины вза-
мен на смягчение наказания. Прокуратура обещала не требовать более 11 лет тюрьмы.1
В конце июня 2004 года трибунал вынес своё решение.
1 См.: Prosecutor v. Milan Babic, Annex A to the Joint Motion for Consideration of Plea Agreement Between Milan
Babic and the Office of the Prosecutor Plea Agreement of 22.01.2004.
210
Из решения Гаагского трибунала от 29 июня 2004 года: «В связи с тем, что
наказание в виде лишения свободы на срок 11 лет не достигнет цели наказания
за те преступления, которые совершил Милан Бабич, суд приговаривает его к
13 годам лишения свободы...»1
Свидетель Александр Васильевич
(бывший засекреченный свидетель С-039)
5-18 февраля 2003 года
Александр Васильевич стал вторым участником «совместных преступных дей-
ствий»2, учатниками которых, по утверждению прокуратуры, являлись высшие госу-
дарственные и военные руководители Югославии, включая С. Милошевича. Первым
таким свидетелем-членом СПД был Милан Бабич.
Как уже заявлял прокурор Найс, главными свидетелями прокуратуры являются сви-
детели-«инсайдеры». Желание решить всё одним ударом было столь велико, что проку-
ратура трибунала пошла на риск и - проиграла. Представив суду данного свидетеля, про-
куратура нанесла колоссальный ущерб своим предыдущим усилиям по доказательству
вины С. Милошевича. Свидетель опроверг показания значительного количества преды-
дущих свидетелей. И он знал, о чём он говорил, ибо это был весьма знающий человек.
Александр Васильевич. Генерал. Возглавлял Службу воен-
ной разведки Югославской народной армии с 1990 по 1992 годы.
После начала агрессии НАТО против Югославии вернулся на
военную службу в качестве заместителя начальника службы
безопасности ЮНА.
Начало показаний А. Васильевича шло по схеме, намеченной прокурором Найсом.
Свидетель заявил, например, что представители МВД Сербии участвовали в подготов-
ке добровольцев в Крайне. Согласно его утверждениям, имелись тренировочные лаге-
ря и в самой Сербии. В то же время информация, которая должна была установить
связь событий непосредственно с С. Милошевичем, выглядела более чем неубеди-
тельной. Так, сообщив, что войска сербской ТО (территориальной обороны) принимали
участие в боевых операциях в Славонии, свидетель «подкрепил» это заявлением, что
«этого не могло быть без приказа президента Милошевича». Для представления подоб-
ного рода «доказательств» вряд ли стоило вызывать начальника военной разведки.
В качестве доказательства обладания С. Милошевичем контроля над всем и
вся, через данного свидетеля прокуратура представила два письма - от М. Мартича
(в то время - министра внутренних дел Республики Сербская Краина) и от Г. Хаджича
(в то время - президента РСК). В обоих письмах содержатся просьбы «оказать со-
действие» и «использовать своё влияние» для решения стоящих перед РСК проблем.
В самом начале перекрёстного допроса С. Милошевич выяснил, что свидетель
не просил прокуратуру о даче показаний под кодовым номером и всегда хотел высту-
пать только под своим именем. В этой связи в очередной раз вскрылась тактика
1 См.: Prosecutor v. Milan Babic, Sentensing Judgement of29.06.2004, para 102.
2 См.: Обвинительное заключение против С. Милошевича по Хорватии, пункт 6.
211
прокуратуры присвоения свидетелям, желающим давать показания открыто, кодо-
вых имён, то есть сохранения их имён в тайне до дня начала показаний. Это позволя-
ло не допустить подготовку к перекрёстному допросу в отношении личности свидете-
ля. С. Милошевич выразил свой протест суду. Судья Мэй пообещал рассмотреть воп-
рос «в рабочем порядке». Известно, что ни одно такое обещание Мэя заставить про-
куратуру выполнять свои обязанности честным образом ни разу не имело своих поло-
жительных последствий. До последнего дня Обвинительной части процесса прокура-
тура продолжала использовать свои «хитрости». До последнего дня представлялись
засекреченные свидетели, до последнего дня «внезапно» менялись свидетели, до пос-
леднего дня С. Милошевич получал тысячи страниц документов к завтрашнему за-
седанию в ночь перед началом дачи показаний определённым свидетелем. Бывало,
что эти документы прокуратура вручала ему (согласно закону, прокуратура обязана
представить обвиняемому все документы, касающиеся свидетеля) даже утром, за
несколько минут до начала заседания!
Во время перекрёстного допроса С. Милошевич весьма искусно, если не сказать
изящно, заставил свидетеля опровергнуть свои собственные показания, данные про-
куратуре трибунала. Сначала он попросил свидетеля подтвердить, что он знает кон-
ституцию Югославии, и подтвердить ряд конкретных её статей. Свидетель, есте-
ственно, подтвердил, ибо С. Милошевич зачитывает аутентичный текст основного
закона страны. Этим самым свидетель опроверг сам себя. Ибо ранее А.Васильевич
утверждал то, что противоречило конституции, а именно, кто осуществлял командо-
вание органами территориальной обороны. Согласно свидетелю такое командование
осуществлялось президентами республик (ключевой для прокуратуры момент - ибо
С. Милошевич был президентом одной из республик СРЮ), в то время как конститу-
ция чётко включала органы ТО в состав вооружённых сил и, таким образом, в общую
структуру управления армии, то есть командные функции в отношении ТО осуществ-
лялись командующими военными округами.
Попав в столь неловкую ситуацию (ведь свидетель - генерал армии), А.Василь-
евич попытался несколько сгладить негативный эффект утверждением, что С. Мило-
шевич всё-таки обладал де-факто контролем над ТО. Однако в подтверждение сво-
его вывода свидетель привёл пример об инспекции С. Милошевичем бригады терри-
ториальной обороны. «Я не знаю, если у вас не было таких полномочий, почему же вы
инспектировали войска?»- заявил он.
«С. Милошевич: Это не было инспекцией. Это были военные учения. Я был при-
глашён командующим ТО Сербии присутствовать на них. Как вы хорошо знаете, это
обычная практика, когда гражданские власти должны приглашаться и присутство-
вать на военных учениях. И не только на учениях ТО, но и в военных округах».
По ходу перекрёстного допроса свидетель стал отказываться от ряда своих пока-
заний. Особенно важно это было в отношении паравоенных группировок. Первоначаль-
но А. Васильевич заявлял, что такие группировки создавало, в частности, МВД Сер-
бии. С. Милошевич, как президент страны, прекрасно знает реальную ситуацию, поэто-
му он настаивает, что это не так. Постепенно, под давлением фактов С. Милошевича, и
в связи с отсутствием доказательств, свидетель отступает. В конце концов, свидетель
признал, что МВД «не создавало» паравоенные группы, но «терпело» их.
212
Небезынтересными стали результаты допроса в отношении неких лиц из МВД Сер-
бии в Восточной Славонии. (Следует иметь в виду, что это известная схема прокуратуры
по доказательству вины С. Милошевича за преступления, совершённые вне территории
Сербии и СРЮ: установление «факта» присутствия на этих территориях «лиц из МВД».
Такая схема просматривается в большинстве показаний свидетелей по Хорватии и Боснии.)
«С. Милошевич: Вы говорите о неких двух лицах из МВД Сербии. Но работали ли
они в то время в МВД Сербии или они прибыли как добровольцы? Добровольцы, кото-
рые родились или жили там?
Свидетель: Я не совсем понимаю, как действующий офицер может быть добро-
вольцем?
С. Милошевич: Почему нет, если они оставили свою работу и направились туда
как добровольцы?
Свидетель: В этом случае, они сначала должны оставить свою работу.
С. Милошевич: Знаете ли вы, что они не сделали этого?
Свидетель: Потому что, я сказал, что два человека прибыли из МВД Сербии.
С. Милошевич: Они не могли работать в МВД Сербии и находится в ТО в Вос-
точной Славонии. Это невозможно. Они могли работать в МВД Сербии, но в случае
переезда они не могли выполнять свою работу.
Свидетель: Всё что я сказал, это то, что они были из МВД Сербии. Кроме того,
Баджа Стоичич тоже был из МВД Сербии.
С. Милошевич: Когда он находился там, он не служил в МВД.
Свидетель: Я не знаю этого».
Свидетель подтвердил, что С. Милошевич неоднократно отдавал приказы о не-
обходимости наказания всех без исключения лиц, совершивших преступления. Сви-
детель подтвердил, что Верховное командование издавало приказы о строгом и не-
укоснительном соблюдении законов ведения войны, особенно норм, касающихся от-
ношения с военнопленными и защиты гражданского населения.
Он сообщил важную информацию о том, что при приёме добровольцев, они в
первую очередь проверялись на морально-психологическую стабильность, и лишь
затем - на физическую пригодность. Пригодными признавались только 50% лиц, по-
желавших стать добровольцами.
Уже начало перекрёстного допроса заставило занервничать всех - и прокуратуру,
и, конечно же, судью Мэя. Ещё до начала коренного перелома в показаниях А. Василь-
евича, Мэй начал вмешиваться, а один раз даже сказал свидетелю: «Не тревожьте
себя ответом на этот вопрос». С. Милошевич, однако, заявил: «Я задаю вопросы,
господин Мэй, с величайшим удовольствием. Это очень полезный свидетель. Только,
к сожалению, не для противоположной стороны, как они думали».
Это заявление С. Милошевича вскоре нашло своё полное подтверждение. С по-
мощью этого свидетеля удалось установить или было подтверждено огромное коли-
чество фактов в защиту обвиняемого. Более того, свидетель А.Васильевич опроверг
показания целого ряда других свидетелей прокуратуры, которые давали свои показа-
ния до него!
С помощью свидетеля А. Васильевича фактически была установлена летопись
начала войны в Югославии.
213
В 1990 году, после победы ХДС на выборах, были немедленно созданы военно-
экспертные группы. Было принято решение о создание хорватских Вооружённых сил в
составе 44 тысяч человек. На основе этого решения был принят план по отзыву из
Югославской народной армии тех офицеров, которые были этническими хорватами, с
целью развала ЮНА. В середине 1990 года состоялась встреча представителей хор-
ватских и словенских властей для подготовки развала ЮНА. На основании достигну-
того соглашения руководство ХДС и Демоса, в июле 1990 года Словения начала подго-
товку к созданию своей армии. Заместитель министра обороны Словении Желько Ка-
чин заявил, что Словения уже в сентябре направит федеральным властям ультиматум
о том, что 60% призывников должны служить в Словении, 35% - в Хорватии и только 5%
- на остальной территории Югославии и что уже в декабре 90% должны остаться в
Словении. Качин также заявил, что если федеральные власти не подчиняться этому
ультиматуму, Словения перестанет направлять свою часть выплат в федеральный бюд-
жет, а также потребует от словенских офицеров, служащих в ЮНА, покинуть её и пе-
рейти в словенскую армию. Все эти действия координировались с руководством Хорва-
тии. В это же время проводится чистка персонала секретариатов обороны, органов ТО,
органов МВД. Оставляются только этнические хорваты в Хорватии, и только этничес-
кие словенцы в Словении. В середине 1990 года в Хорватии начинается массовое со-
здание добровольческих отрядов с целью заменить органы ТО, которые были многона-
циональными. В середине июля 1990 года в Хорватии началась массовая кампания по
замене высшего руководства ТО. Было заменено 60% руководителей органов ТО.
Министр обороны Хорватии Шпегель отдал приказ об обязательной чистке персонала
ТО. Было проведено массовое вооружение паравоенных группировок. С июня 1990 года
Хорватия интенсивно работала над созданием своей собственной армии. В августе 1990
года в Хорватии создаются группы «тихой ликвидации». Руководитель органов обороны
в Осиеке передал одной из таких группировок «тихой ликвидации» Мессепа 100 ружей и
300 килограммов взрывчатки. После того, как об этом стало известно в СМИ, человек,
сообщивший об этом был убит.1 Эти группы имели целью убийство видных обществен-
ных и политических деятелей Сербии, в основном коммунистов. В конце августа 1990
года в Пеликоваце патруль МВД Хорватии совершил первую провокацию против ЮНА.
В сентябре такие операции по нападению на ЮНА стали происходить всё чаще. В
декабре 1990 года начались нападения на деревни, в которых проживало преимуще-
ственно сербское население. Главными жертвами стали офицеры ЮНА и члены их
семей, которых убивали или изгоняли. В октябре 1990 года деятельность данных пара-
военных группировок интенсифицировалась. Увеличилась нелегальная поставка ору-
жия в Хорватию из-за границы, особенно из Венгрии, Австрии в сотрудничестве со Сло-
венией, из Болгарии, из Чехословакии. Были поставки из Уганды. Значительную часть
таких нелегальных поставок составляли автоматическое оружие и взрывчатка. Имеет-
ся информация о нелегальных поставках 50 тысяч автоматов Калашникова, тяжёлого
вооружения, артиллерийских орудий. Органы ЮНА вскрыли девять различных каналов
нелегальных поставок оружия в Хорватию, Словению, Боснию и Герцеговину и Косово и
Метохию. Именно с этого времени начинается активное вооружение сепаратистов в
Косово и Метохии через Хорватию и Словению. В тренировочных лагерях органов ТО
Словении начинается подготовка террористических групп будущих членов ОАК.
1 Предыдущие свидетели отрицали этот факт. Во время перекрёстного допроса А. Васильевич этот факт подтвердил.
214
Интересно, что в один из моментов, по установлению данной информации проку-
рор Найс не выдерживает и вскакивает со своего места: «Интересно, сколько это
будет продолжаться? Все эти вопросы выходят за рамки моего допроса!»
Тем не менее, С. Милошевичу удалось установить немало других фактов.
В середине 1990 года большое количество вооружённых экстремистов начинают
кампанию террора против сербов в Хорватии. Начинаются попытки сербов вооружать-
ся для самозащиты. После того, как органы разведки ЮНА (под руководством свиде-
теля А. Васильевича!) выясняют всю эту информацию, срывается заседание президи-
ума СФРЮ, а представитель Хорватии в президиуме СФРЮ С. Месич докладывает об
этом руководству Хорватии, где все находятся в шоке от того, что всё стало известно.
После того, как федеральное руководство издаёт приказ о разоружении, хорваты сдают
147 единиц оружия, из них -11 автоматов, а остальное - старые ружья. С. Месич на
заседании президиума СФРЮ просит продлить окончательный срок сдачи оружия на 48
часов. За это время хорватский министр обороны принимает решение о невозвращении
розданного оружия. Тем не менее, выполняя решение президиума СФРЮ, сербы своё
оружие сдают полностью. Хорватия объявляет мобилизацию. 31 декабря 1990 года 70
тонн оружия прибывает в Хорватию из порта Варна из Болгарии. После приказа, приня-
того федеральным руководством Югославии, президент Хорватии Ф. Туджман пообе-
щал разоружить все незаконные паравоенные формирования. Однако после своего ви-
зита в Австрию, он изменил свою позицию, и отказался выполнить приказ о разоружении.
С помощью свидетеля А. Васильевича была написана летопись начала войны и в
Боснии. Было установлено, что в середине сентября 1990 года ЮНА обнаружила пара-
военные группировки в Боснии и Герцеговине, которые были созданы Партией демок-
ратического действия, возглавлявшейся А. Изетбеговичем. В сентябре 1991 года Пат-
риотическая Лига создала военные штабы не только для координации своих действий
на территории Боснии, но и на территории Санджака и Косово, то есть на территории
Сербии. Изетбегович издал приказ о дезертирстве из ЮНА, согласно которому все
офицеры-мусульмане должны были покинуть Югославскую армию. Патриотическая
лига превращается в террористическую организацию. В частности, устанавливается,
что эта организация в своём главном и региональных штабах имела специальные под-
разделения, которые имели целью проведение диверсий и нападение на ЮНА. Первая
атака произошла в центре Сараево, на следующий день - в казармах на Добровольской
улице. В апреле 1991 года происходит организованная провокация с обстрелом гостини-
цы, в которой была обвинена ЮНА. Совершенно прав С. Милошевич, когда говорит о
единой тактике боснийского руководства. Действительно, апрельская провокация стала
началом широко применявшейся впоследствии тактики нападений на собственные объек-
ты для обвинения сербской стороны. Наиболее известные примеры - Ласа Мискин,
Меркале-1 и Меркале-2. Атаки на ЮНА проводились скоординировано, из центра, нахо-
дившегося в резиденции президента Изетбеговича.
Хорватское и боснийское руководство работали над подготовкой войны в Косово.
ЮНА обнаружила две нелегальные группы, работавшие в Косово.
С помощью данного свидетеля С. Милошевич опроверг показания предыдущего
свидетеля Кируджа, который отрицал возврат оружия сербами. Интересно отметить,
что сербы Хорватии возвращали оружие дважды: в первый раз, как показано в дан-
ном примере, и второй раз по прибытии международных наблюдателей ООН.
Свидетель А. Васильевич также опроверг показания ряда других свидетелей, которые
215
утверждали о фабрикации фильма о преступной деятельности министра обороны Хорватии
Шпигеля. Свидетель А. Васильевич заявил, что как глава военной разведки, он лично при-
нимал участие в записи фильма и допросах и подтвердил его стопроцентную аутентичность.
Свидетель А. Васильевич опроверг также показания бывших (и будущих) свиде-
телей о так называемых событиях в Овчаре. Согласно его показаниям, убийства про-
изошли, когда люди уже не находились в руках армии, таким образом это не было
преступлением, организованным властями.
Тяжёлым ударом для прокуратуры стали показания свидетеля в отношении со-
бытий в Дубровнике. В отношении блокады Дубровника, А. Васильевич заявил, что
20 сентября 1991 года гарнизоны военно-морского округа были блокированы хорват-
скими силами. Начались атаки на подразделения, были погибшие. Таким образом,
показания свидетеля подтвердили, что отнюдь не ЮНА начала атаку. Напротив, ЮНА
первой подверглась нападению. Свидетель подтвердил, что тяжёлое оружие было
дислоцировано именно в старом городе, то есть «героические защитники» вели огонь
как раз из того места, которое, согласно международным конвенциям о защите куль-
турных ценностей, не могло быть атаковано. Свидетель показал, что Сербия не име-
ла никакой связи с событиями вокруг Дубровника.
Свидетель А. Васильевич опроверг показания предыдущего свидетеля Кандича.
«С. Милошевич: Известно ли вам имя некоего Кандича, который работал в ва-
шей службе?
Свидетель: Да.
С. Милошевич: Я хочу вас спросить о заявлении Кандича, который утверждал,
что на одном из заседании вы в бешенстве говорили о том, что Милошевич требует
от генералов подписывать ему клятву личной верности. Верно ли это?
Свидетель: Нет, это ложь».
Были опровергнуты и другие показания Кандича.
Свидетель опроверг утверждение прокуратуры о существовании так называемой
операции «Подкова» и много других утверждений прокуратуры.
А. Васильевич опроверг миф о существовании массовых преступлений, якобы
совершавшихся ЮНА в Косово. Свидетель показал, что после подобной информации,
опубликованной в прессе, он выехал на место для расследования, и обнаружил, что
это ложь. Согласно показаниям А. Васильевича, журналист «пытался оправдаться
тем, что был введён в заблуждение, однако он даже не мог назвать лиц, от которых он
получил информацию».
Наиболее впечатляющий эффект произвели показания А. Васильевича в после-
дний день его показаний. Несколькими днями ранее в зале суда свидетельствовал
некий Слободан Лазаревич, представившийся сотрудником военной разведки Юго-
славии. Его показания были чрезвычайно важны для прокуратуры, так как, в случае
достоверности, давали прямые улики виновности С. Милошевича.
С. Милошевич попросил А. Васильевича подтвердить или опровергнуть утверж-
дения свидетеля Лазаревича. Однако свидетель категорически заявил, что в его служ-
бе этот человек никогда не работал. На вопрос С. Милошевича, мог ли этот человек
работать на каком-либо уровне службы, чтобы свидетель мог о нём не знать. «Это
абсолютно исключается», - ответил свидетель.
216
Свидетель Драган Василькович
(«Капитан Драган»), бывший засекреченный свидетель Б-073)
19 - 21 февраля 2003 года
В течение нескольких дней в феврале 2003 года в трибунале свидетельствовал один
из наиболее примечательных свидетелей всего процесса Драган Василькович. Будучи
хорватским сербом по происхождению, он является гражданином Австралии и вскоре
после начала войны в бывшей Югославии, он прибыл на свою родину для организации
военной помощи. Лагерь военной подготовки, организованный Драганом Васильковичем
(«Капитаном Драганом») оказали огромное влияние на защиту Сербской Краины от воору-
жённой агрессии со стороны хорватов. Однако главной причиной того, что прокуроры трибу-
нала вызвали Васильковича свидетельствовать против С. Милошевича, было установление
факта, что именно Сербская Служба государственной безопасности (СГБ) была вовлечена
и в организацию тренировочного лагеря Д. Васильковича, и в войну в Хорватии, в целом.
Поначалу показания Капитана Драгана прокуратуру удовлетворяли. Как обычно,
были представлены заранее отрепетированные вопросы и ответы. Прокуратура вро-
де бы установила, что лагерь Драгана был создан по просьбе «Сербской службы
безопасности». Самое интересное произошло, конечно же, на перекрёстном допросе.
Свой допрос М. Милошевич начал с вопроса о том, почему ещё за сутки до появле-
ния в трибунале свидетель значился как засекреченный. Капитан Драган заявил, что он
никогда никаких защитных мер для себя не просил и всегда говорил, что будет свиде-
тельствовать только открыто. Более того, заявил он, «я не нуждаюсь даже в таком
виде защиты!» И показал С. Милошевичу бумагу, которую он получил от прокуратуры.
«Свидетель: Я хочу вам сказать, что я отвергаю даже и вот такой вид защиты
(свидетель показывает лист бумаги). Я отказался подписать его.
С. Милошевич: Я не знаю, что это.
Свидетель (читает по-английски): «Настоящим подтверждается, что никакие за-
явления и никакая информация, которая станет известной во время вашей подготовки
свидетельствования в деле против Милошевича, прокуратура трибунала не будет ис-
пользовать против вас». Я думаю, что всё может быть использовано против меня,
если я сделал что-то незаконное. Поэтому я не подписал это.
С. Милошевич: Очень хорошо. Это довольно интересно и, думаю, весьма важно для об-
ществе! и юсти знать, что такого рода бумаги раздаются прокуратурой тем свидетелям, которые
дают показания против меня, что всё, что они скажут, не будет использовано против них.»
С самого начала настроение прокуратуры было испорчено, но главное их ожида-
ло впереди. Шаг за шагом Слободан Милошевич с помощью свидетеля опроверг все
главные пункты обвинения.
«С. Милошевич: Вы были на службе в полиции, затем - в армии Сербской Краины
в Хорватии. Были ли вы когда-нибудь сотрудником Службы государственной безопас-
ности Сербии?
Свидетель: Нет, никогда.
С. Милошевич: И, конечно, вне всяких сомнений, полиция и армия Сербской Кра-
ины не имеет никакого отношения к Республике Сербия?
Свидетель: Абсолютно никакого.»
217
Как мы с вами уже знаем, уважаемый читатель, одним из самых важных свиде-
телей прокуратуры, был бывший президент Республики Сербская Краина Милан Ба-
бич. В своих показаниях он утверждал, что командование лагеря капитана Драгана
осуществлялось Франко Симатовичем и, в определённой части, Иовицей Станише-
чем1. Свидетель полностью опроверг это утверждение.
«Свидетель: Единственным командующим в лагере был я, и никто другой никог-
да не занимал этот пост.
С. Милошевич: Верно ли также утверждение о том, что вы были назначены на
данный пост кем-либо из Службы государственной безопасности Сербии?
Свидетель: Нет. Я был назначен министром внутренних дел Республики Сербс-
кая Краина М. Мартичем с одобрения президента М. Бабича.
С. Милошевич: Имел ли кто-либо ещё какое-либо отношение к вашему назначению?
Свидетель: Нет, абсолютно нет!»
Особое значение имел вопрос о роли ЮНА. Некоторые свидетели утверждали,
что ЮНА играла определяющую роль, осуществляла руководство, командование,
поставки оружия и т.д. Показания Капитана Драгана опровергают это.
«С. Милошевич: В своих письменных показаниях вы говорите: «ЮНА не имела
абсолютно никакого значения. Мы ни о чём не информировали её представителей.
ЮНА была близка к обеим противоборствующим сторонам, и мы не знали, как она
будет реагировать на те или иные события». Вы подтверждаете это?
Свидетель: Да. В это время в ЮНА были все: и словенцы, и хорваты, и македон-
цы - все национальности Югославии.
С. Милошевич: Верно ли то, что такое отношение к ЮНА объяснялось тем фак-
том, что ЮНА относилась к обеим сторонам одинаково, не делая никаких исключе-
ний. ЮНА выполняла роль буфера между хорватскими полувоенными группировками
и сербскими органами обороны и гражданским населением?
Свидетель: Я лично чувствовал, что ЮНА настроена против сербов, вероятно
потому, что командование 5-й армией находилось в Загребе. Сейчас, после ваших
слов, оглядываясь назад, в прошлое, я, может быть, соглашусь с вами, что ЮНА
была нейтральной, но в то время я был уверен, что её настрой был против нас.
С. Милошевич: Верно ли то, что, исходя из вашего личного опыта, капитан, в это
время всё больше и больше хорватских офицеров и солдат дезертировали из ЮНА, вме-
сте с оружием, для того чтобы пополнить ряды полувоенных хорватских группировок?
Свидетель: Да. Это общеизвестно.»
Опроверг Капитан Драган и показания другого свидетеля, выступавшего бук-
вально днём ранее него, генерала Васильевича. «Он либо лжёт, либо абсолютно не-
компетентен. Я не думаю, что он откровенно лжёт, так что...», - заявил Драган.
Как это довольно часто бывает в Гаагском трибунале, на перекрёстном допросе
выяснилось, что в письменных показаниях свидетеля имеются показания, которые он
не давал.
1 Руководители Службы государственной безопасности МВД Сербии.
218
«С. Милошевич: Это не очень соотносится с тем, что вы говорите в своих пись-
менных показаниях. На странице 4 вы говорите: «По моему мнению, военные усилия
финансировались Сербским правительством, но у меня нет доказательств этого».
Свидетель: Кто сказал это?
С. Милошевич: Это говорится на странице 4 ваших письменных показаний проку-
ратуре трибунала.
Свидетель: Я не помню, что говорил это. Может быть, это вырвано из контекста.
Нет, я этого не говорил.... Я не знаю, как это попало в мои показания, хотя на листе
стоит моя подпись...
С. Милошевич: Капитан, вы не первый свидетель, который находит в своих пока-
заниях то, чего он не говорил.»
Следует особо отметить, что позиция Слободана Милошевича в отношении об-
винений в оказании помощи Республике Сербская Краина не заключается в отрица-
нии связей, помощи или оказания давления вообще. Но речь идёт о том, какая это
была помощь и оказывалось ли давление для продолжения войны или для достижения
мира.
«С. Милошевич: Основываясь на фактах, таким образом, можно утверждать толь-
ко одно: мы оказывали помощь людям, находящимся в опасности, и которые должны
были защищать себя. Но, учитывая нашу постоянную позицию о мирном разрешении
кризиса, это была помощь не военная, а материальная помощь народу, оказавшемуся
в серьёзной опасности.
Свидетель: Да, безусловно, это так.
С. Милошевич: Вы не получали финансовую помощь из Сербии?
Свидетель: Безусловно, пока я был там, никакие деньги из Сербии мы не получали.
С. Милошевич: Чтобы закрыть эту тему. Капитан, говоря о народе Сербской
Краины, можем ли мы говорить обо всём вооружённом сербском народе как защи-
щавшем свои жизни, свои семьи, свою родину, на которой они жили столетия, а не об
агрессии в отношении части другого населения, или действовавшими в интересах
Сербии?
Свидетель: Я абсолютно согласен с тем, что это - единственно возможная интер-
претация произошедших событий.»
Хорошо известно, что прокуроры трибунала постоянно используют тему «Вели-
кой Сербии», как попытку доказать один из важнейших элементов состава преступле-
ния, в котором обвиняют С. Милошевича - наличие преступного плана и преступной
цели. Во время перекрёстного допроса свидетель прокуратуры Д. Василькович, по-
жалуй, лучше всех других дал оценку не только самой теории, но и её «пользовате-
лей». Представьте себе ситуацию, в которой оказался прокурор Найс, несколько дней
допрашивающий своего свидетеля, столько времени положивший на тему «Великой
Сербии», а его свидетель, в конце концов, заявил:
«Свидетель: Это всё - полностью пропаганда. Вражеская пропаганда... Только
люди с самыми недобрыми намерениями могут представлять всё это [свидетель
имеет в виду обвинение в создании «Великой Сербии»] как что-то серьёзное.»
Для установления более широкого контекста событий и для использования показаний
219
Капитана Драгана для опровержения показаний других свидетелей, С. Милошевич полу-
чил от свидетеля подтверждение того, что тот является политическим противником С.
Милошевича, а затем задал ему очень рискованный вопрос. Вообще, существует давно
известное правило, согласно которому любому участнику процесса (но особенно подсуди-
мому, ибо его положение намного сложнее, чем положение других участников, например
прокурора) нельзя задавать вопросы, на которые либо не знаешь точного ответа, либо не
знаешь возможной реакции свидетеля. Последний тип вопроса относится к вопросам по-
вышенного риска. Тем не менее, Слободан Милошевич идёт на этот риск.
«С. Милошевич: Капитан, верите ли вы в то, что кто-нибудь в Сербии в любом
виде мог подготовить, организовать, принимать иные виды участия в совершении тех
преступлений, которые происходили в Крайне?
Судья Мэй (прерывает): Вера свидетеля не является показаниями. Если вы хоти-
те спросить его об этом - спросите знает ли он.
С. Милошевич: Вы слышали мой вопрос, Капитан. Я заменяю слово «верите» на
слово «знаете». Итак, известно ли вам что-либо о ком-либо из Сербии, кто бы подго-
товил, организовал, подстрекал или совершал преступления на территории Республи-
ки Сербской в то время, когда вы находились там? Прямые или косвенные сведения?
Свидетель: Если бы у меня имелись такие сведения, я бы немедленно сделал бы это
достоянием гласности. На настоящее время у меня нет никаких данных о том, что вы или
кто-то другой из руководства Сербии участвовали или знали о таких преступлениях.»
Следует учитывать, что это заявил не только политический оппонент С. Милоше-
вича, но офицер, который известен тем, что безжалостно арестовывал и предавал суду
своих подчинённых, если те совершали нарушения международного гуманитарного права,
причём, когда такие нарушения совершались именно против хорватского населения.
Свидетель подтвердил и тот факт, что в Республике Сербская Краина проводи-
лись суды над лицами, совершившими преступления против хорватского гражданско-
го населения.
Очень важными стали показания Д. Васильковича об информационной войне, ко-
торую вёл Запад против Сербии и сербов.
«С. Милошевич: В одном из своих интервью вы однажды сказали следующее:
«Нынешняя война - прямое продолжение второй мировой войны, в котором Германия
всё ещё борется с сербами, используя Хорватию». Прокомментируйте это ваше выс-
казывание.
Свидетель: Моя бывшая жена - немка, и я прочувствовал на своей собственной
шкуре, как изменилось отношение ко мне Германии, когда они узнали, что я не австра-
лиец, а серб... Я бы хотел вам всем тут сказать... Всем, кто сидит в этом уютном и
тёплом месте, вы никогда не поймёте этого. Неважно, кто вы, как вы образованы,
сколько вам лет, вы все никогда не представите себе тот страх, который можно уви-
деть в глазах безоружных гражданских лиц, женщин, детей, когда вооружённый сол-
дат подходит к ним. Я знаю, что это такое. Я был таким солдатом.»
Вот такое получилось свидетельствование. Естественно, что после всего этого
прокурор Найс затребовал передопрос своего свидетеля. Надо сказать, что это было
220
самый длительный передопрос за всю историю процесса. Впрочем, это объяснимо, ибо
это был один из самых ярких провалов гаагских прокуроров со своими собственными
свидетелями. Растерянность прокуратуры была столь сильной, что стоит привести пер-
вые вопросы передопроса полностью. Читатель, конечно, сразу увидит, что прокурор
Грум допускает тактическую ошибку. Однако в попытке исправить её он впадает в
состояние пассивной агрессии, да столь глубоко, что судьям трибунала пришлось триж-
ды (небывалый случай!) останавливать его в связи с превышением полномочий!
«Прокурор Грум: Свидетель, когда вы в прошлую среду начинали давать свои
показания, вы объяснили причины, по которым вы решили свидетельствовать. Вы
выразили свой скептицизм в отношении трибунала и выразили надежду, что сможете
рассказать всю правду. Ваши точные слова: «Я надеюсь, что получу шанс от проку-
ратуры, суда и обвиняемого рассказать всю правду». Вы уверены, что получили адек-
ватные возможности для того, чтобы рассказать всю правду?
Свидетель: Да, и я благодарен вам за это.
Прокурор Грум: Это означает, что если я вам не задам больше сегодня никаких
вопросов и вы прямо сейчас покинете этот зал, вы будете чувствовать себя полнос-
тью удовлетворённым, что сказали всё необходимое трибуналу?
Свидетель: Да, это так. Я бы хотел также добавить, что сегодня я менее скепти-
чен к трибуналу, чем в первый день.
Прокурор Грум: И всё, что вы здесь сказали, является правдой? Вы утверждае-
те, что всё, сказанное вами здесь, является чистой правдой?
Свидетель: Да, всё является чистой правдой. Я готов ответить за любую ложь,
сказанную мной.»
Подобные ответы, в конечном итоге, привели к тому, что прокурор Грум стал не
передопрашивать свидетеля, а производить перекрёстный допрос, как будто это был
не его свидетель, а свидетель защиты!
Уже через три минуты судья Мэй вынужден был остановить прокурора и напом-
нить ему, что передопрос имеет свои правила и не может выходить за определённые
правовые рамки. После этого, прокурор попытался заставить свидетеля ответить так,
как он хотел. После трёхкратного ответа свидетеля о том, что он не знает, прокурор
продолжал настаивать, что является грубейшим нарушением норм как международ-
ного, так и любого национального уголовного процесса, так как на передопросе сторо-
на, представившая данного свидетеля связана получаемыми от него ответами.
Понятно, почему прокурор стал нарушать все нормы права. Ведь его собствен-
ный свидетель основательно разрушил не только возлагавшиеся на него лично на-
дежды, но и показания других свидетелей. После того, как прокурор Грум стал наста-
ивать на том, что С. Милошевич всё-таки имел больше власти в Республике Сербс-
кой, чем президент Республики М. Бабич, суд вновь остановил прокурора.
«Судья Мэй: Вы опять производите не передопрос, а перекрёстный допрос. Вы не
можете подвергать своего свидетеля перекрёстному допросу.
Прокурор Грум: Ваша честь, я...
Судья Робинсон: Вы можете восстановить доверие к свидетелю, но не таким
способом. Вы производите перекрёстный допрос. Вы же можете производить только
передопрос.
221
Прокурор Грум: Ваша честь, ситуация столь сложна... Свидетель продемонстри-
ровал такие большие расхождения с тем, что он говорил на предварительных встре-
чах с нами, что...
Судья Робинсон: Вы предлагаете, чтобы свидетель был признан «вражеским сви-
детелем»?
Прокурор Грум: Дело может дойти до этого.»
Однако Груму не удаётся не то что поправить свои дела, но он даже ухудшает
ситуацию. Во время его передопроса, постоянно переходящего в допрос перекрёст-
ный, свидетель ещё раз отказывается от некоторых показаний, утверждая, что это не
его слова и что контекст передёрнут. «Я совершенно честно и искренне говорю вам:
я этого не говорил. Вы можете принять это или нет, но это фальшивка. Мне очень
жаль»,- говорит свидетель. Всё это приводит к тому, что окончательно уничтоженный
прокурор Грум уже не может остановиться в своих нарушениях правил и останавли-
вается трибуналом в третий раз, на этот раз окончательно.
Свидетель Милосав Джорджевич
10 и 11 марта 2003 года
Весьма большую надежду возлагала прокуратура на М. Джоржевича. Он мог
дать компетентные показания против С. Милошевича по важнейшему пункту обвине-
ния - руководство армией, ведь свидетель был министром обороны Югославии.
По утверждениям свидетеля, его назначили руководителем специального Коор-
динационного Центра, который занимался обеспечением различных поставок и орга-
низации сербской территориальной обороны в автономных районах в Хорватии.
Давно отмечено, что главной особенностью «тактики» прокуратуры является вы-
рывание событий из контекста. В связи с этим, для установления истинного положения
вещей С. Милошевичу всегда требуется восстановление этого контекста. Обычно су-
дья Мэй называет это либо «не относящимся к делу», либо «бесполезной тратой време-
ни». Так ли это на самом деле, судите сами. Свой перекрестный допрос С. Милошевич
начал с вопроса о том, в чём была причина создания территориальной обороны в Краи-
нах. Согласно теории прокуратуры война в Хорватии стала результатом злой воли про-
живавших там сербов и Сербии. Однако С. Милошевич в кратком, но, как всегда, мас-
терски проведённом перекрёстном допросе показал истинные причины хорватского кон-
фликта и его инициаторов. Свидетель был вынужден признать, что самоорганизация
сербского населения Хорватии была мерой вынужденной. Именно правительство Хор-
ватии вынудило жителей сербских Краин Хорватии создавать органы территориальной
обороны. Затем пришлось вспомнить изгнание сербов из Хорватии, процесс создания
моноэтнического государства. В то же время, именно Сербия оказалась единственным
государством бывшей Югославии, откуда не изгонялись представители других нацио-
нальностей. Более того, именно в Сербии нашли убежище несколько сот тысяч несерб-
ских (подчеркнём особо - несербских) беженцев из других республик бывшей Югосла-
вии. Пришлось свидетелю признать, что роль отдельных государств, особенно Герма-
нии, в признании Хорватии независимым государством была «абсолютно разрушитель-
ной». Однако роль Германии, как далее показал свидетель, сводилась не только к поли-
тическому давлению (признание), но и к направлению советников, инструкторов, появ-
222
лению наёмников, приезду потомков фашистских усташей (скрывшихся и успешно про-
живавших, естественно, в Германии), направлению оружия.
Особо важным было признание свидетеля о том, что с самого начала конфликта
Командование ЮНА издало специальный приказ под названием «Строгое соблюде-
ние всех норм международного гуманитарного права». На просьбу С. Милошевича
прокомментировать этот приказ, свидетель заявил:
«Свидетель: Для меня наиболее важным является параграф 4: «Обо всех нару-
шениях положений международного гуманитарного права следует докладывать с пре-
доставлением документации соответствующим военным органам, которые должны
предпринять к виновным адекватные меры в соответствии с законом.».. .Этот пункт
я считаю наиболее важным потому, что все остальные пункты этого приказа в целом
хорошо известны любому офицеру. Это то, что изучают в военных академиях... Дан-
ный же пункт устанавливает конкретную процедуру реализации.
С. Милошевич: Также важно то, что приказ датирован 14 октября 1991 года.
Свидетель: Да.
С. Милошевич: Таким образом, приказ был издан в то время, когда уже в течение
почти целого года ЮНА и сербское население подвергались атакам, против них со-
вершались совершенно безумные преступления, и приказ гласит: «Обо всех ...», я
подчёркиваю, «Обо всех преступлениях и нарушениях международного гуманитарно-
го права следует докладывать... и виновных наказывать в соответствии с законом».
Я спрашиваю вас теперь генерал: выполняла ли ЮНА в целом положения междуна-
родного гуманитарного права и положения приказа?
Свидетель: Настолько, насколько я знаю, да, но я не могу быть уверенным, что
не было индивидуальных нарушений.
С. Милошевич: Генерал, всегда бывают нарушения, совершаемые отдельными
лицами. Я спрашиваю не о них. Я спрашиваю вас, так как вы были действующим
офицером армии в то время, была ли ЮНА связана нормами международного гума-
нитарного права и выполняла ли она их?
Свидетель: Насколько я знаю, да.
С. Милошевич: Спасибо. У меня больше нет вопросов.»
Таким образом, свидетель не только подтвердил основные тезисы защиты С. Мило-
шевича, но и опроверг самый главный тезис, ради которого прокуратура и привела его в
зал суда. Свидетель вынужден был признать, что этот самый Центр (сам факт существо-
вания которого уже должен быт обличать С. Милошевича) был всего лишь с консульта-
тивным органом и был создан федеральным министерством обороны для выполнения
своих обязанностей. Сербское же министерство обороны ни к планированию операций, ни
к подготовке Вооружённых сил Сербской Краины никакого отношения не имело. На мо-
мент создания и деятельности этого Центра С. Милошевич был президентом Сербии.
Опять у прокуратуры получился холостой выстрел, да при том ещё и в другую сторону.
Безусловно, в такой ситуации у прокурора Найса не оставалось ничего другого,
как потребовать передопрос своего свидетеля. Однако обвинение оконфузилось столь
сильно, что ничего другого, как «Что вы узнали нового из книги Борислава Йовича о
Великой Сербии, чего вы не знали ранее?», он спросить не смог. В отчаянной попытке
спасти уже не положение, а просто своё лицо, Дж. Найс попытался развить тему
223
«Великой Сербии», но и здесь получил ответ, что никто, кроме В. Шешеля, никогда на
эту тему ничего не говорил.
Очередное поражение прокуратуры. Впрочем, абсолютно закономерное и ей же
самой подготовленное.
Свидетель Милан Кучан
21 мая 2003 года
Свидетель Милан Кучан был примечателен во многих отношениях. Во-первых,
он являлся одним из руководителей Союза коммунистов Югославии и Социалисти-
ческой Федеративной Республики Югославия, во-вторых, действующим президентом
Словении. Но главное, именно М. Кучан был инициатором развала Югославии, что и
послужило началом гражданской войны на её территории.
Милан Кучан. Родился в 1941 году. С 1986 года - лидер Со-
юза коммунистов Словении. В 1990 году избран президентом
Словении. Переизбран в 1997 году. В 2002 году ушёл в отставку.
Фактически весь перекрёстный допрос свидетеля Кучана был сведён к его са-
мозащите. И это было более чем логичным. Ведь снять ответственность с себя
можно было, только переложив её на других. Вот только самозащита Кучана оказа-
лась не слишком убедительной.
Так, М. Кучан попытался свалить всю ответственность за начало войны в Слове-
нии на С. Милошевича. В то же время, на заседании федерального Президиума он
возложил всю вину на федеральное правительство во главе с Анте Марковичем. Впро-
чем, после представления соответствующей стенограммы, М. Кучан не очень наста-
ивал на своей «новой версии», ибо именно незаконные действия самой Словении, чьим
руководителем он являлся в те дни, и спровоцировали войну.
М. Кучан попытался представить действия руководства Словении «легитимными
и обоснованными», и что только федеральные органы власти препятствовали реализации
его прекрасных идей. Идеи же эти заключались в незаконном выходе Словении из со-
става СФРЮ. Свидетель обвинил федеральный парламент, куда входили представите-
ли всех республик, в том, что он не поддержал предложенные Словенией законопроекты.
Однако такие обиды, выдвинутые даже как обвинения, выглядят, по меньшей мере,
странно. Попытался М. Кучан и настаивать на законности своих действий даже не-
смотря на решения Конституционного Суда СФРЮ, ясно и недвусмысленно объявившего
все действия Словении незаконными. При этом М. Кучан оспаривал решение Конститу-
ционного Суда на том основании, что... его словенские члены проголосовали «против».
При рассмотрении словенской войны М. Кучан также потерпел поражение, ибо
свои утверждения о том, что Словения стала жертвой агрессии со стороны ЮНА, он
подтвердить не смог. Наоборот, С. Милошевич доказал, что руководство Словении в
сепаратистском угаре отдало приказ о нападении на ЮНА - единственные законные
вооружённые силы на территории СФРЮ. Президент Словении попытался просто отри-
цать все те страшные факты (такие, например, как захват детей военнослужащих ЮНА
и угрозы убить их), но они слишком хорошо известны всей мировой общественности.
Это сейчас такие факты, как угроза убийства детей, уже навряд ли шокируют кого-
224
либо, кто прошёл через югославскую войну (во время которой уже не угрожали, а уби-
вали на самом деле), но ведь в то время ещё никакой войны на территории Югославии
не было! Именно руководство Словении положило начало этой трагедии.
Факты, представленные С. Милошевичем были столь жесткими и столь неудоб-
ными, что свидетель Кучан был вынужден просто их отрицать. Более того, судья
отказался принять все эти факты в качестве свидетельств. Опять-таки, следует от-
метить, что это абсолютно логичные действия суда, ибо эти факты, в случае их при-
нятия, полностью разрушили бы схему обвинения, причём, с самого начала.
В конце концов, С. Милошевич вынудил свидетеля обвинения начать опровергать
утверждения самого обвинения.
«С. Милошевич: Отдавал ли я приказ об использовании армии?
Свидетель: Армия могла быть использована только на основании решения Пре-
зидиума [СФРЮ]. Президиум не принял такого решения тогда, но он принял решение
по использованию армии в Косово.
С. Милошевич: Таким образом, решение о ведении войск в Косово было принято
Президиумом Югославии?
Свидетель: Да. Такие решения Президиум принимал на основе предложения. Я
не знаю, кто внёс это предложение.
С. Милошевич: Я этого не знаю также. Однако само решение было принято именно
Президиумом СФРЮ, и никто из президентов республик не мог оказать влияние на
принятие этого решения или отдавать приказы высшему военному командованию
армии. Верно ли это?
Свидетель: Я никогда и не утверждал этого. Я не знаю, откуда у вас информация
о том, что я говорил, что вы отдавали приказы.
С. Милошевич: Это именно то, что я хотел от вас услышать, господин Кучан.
Потому, что в том документе, который подготовила прокуратура, сказано, что Мило-
шевич использовал армию во время событий, произошедших в Стари Торг и других.
Я не мог поверить, что вы могли написать такое. Таким образом, я очень доволен,
что мы выявили произведённую прокуратурой манипуляцию, а вы это подтвердили».
Свидетель Будимир Бабович
13 и 16 июня 2003 года
Свидетелем-экспертом по вопросам, связанным с полицией Сербии, прокуратура
выбрала Б. Бабовича, и очень ошиблась. Это был один из самых неудачных свидете-
лей прокуратуры. Впрочем, то же можно сказать практически обо всех свидетелях-
экспертах обвинения.
Будимир Бабович. В середине 1980-х годов являлся главой
национального бюро Интерпола в Югославии. С 1989 по 1995
год являлся советником Интерпола по пересмотру Статута
организации.
Несмотря на то, что свидетель представил себя как эксперт-полициолог, то есть
специалист по научному изучению полиции, на перекрёстном допросе выяснилось,
225
что этот титул свидетель... присвоил себе сам. Были выяснены и многие другие ас-
пекты, дисквалифицирующие его как эксперта. Например, тот факт, что эксперт по
полиции имеет образование в области... французского языка и литературы.
«С. Милошевич: Вы рассматриваете себя полициологом. Можете ли вы объяс-
нить мне, кто это такой?
Свидетель: Полициолог - это учёный, который специализируется в исследовании
полиции, который исследует науку о полиции. Эта наука существует в мире уже две
декады, хотя не полностью и не достаточно признана.
С. Милошевич: Скажите мне, в каких университетах Европы эта дисциплина при-
знана как наука?
Свидетель: Я не могу ответить вам.
С. Милошевич: Так как вы защитили диссертацию, вы должны знать, что является
компонентами любой науки. Скажите, что является предметом и методом полициол-
гоии как науки? Я в первый раз слышу об этой науке и хотел бы узнать о ней побольше.
Свидетель: Много людей ничего не слышали об этом. Что касается метода, то
используется сравнительный и исторический методы. Предметом науки является
полиция, её институты, её развитие, деятельность, её место в обществе.1
С. Милошевич: Скажите, где вы получили этот титул полициолога?
Свидетель: Это не то, что вы можете получить. Есть люди, которые индивиду-
ально специализируются в исследовании полиции и они называются полицологами.
(•••)
С. Милошевич: Рассматриваете ли вы себя экспертом по вопросам полиции, учи-
тывая тот факт, что вы получили образование по французскому языку, а защитили
диссертацию на факультете политологии?
Свидетель: Я не могу сказать, рассматриваю ли я себя экспертом. Это могут
сделать другие.
С. Милошевич: Но вы можете сказать рассматриваете ли вы себя экспертом по
полиции.
Свидетель: Это было бы нескромно.
С. Милошевич: Какую учёную степень вы получили после защиты диссертации?
Свидетель: Я получил степень кандидата политических наук.
С. Милошевич: Скажите, учитывая, что вы по образованию учитель французско-
го языка и защитили диссертацию по Интерполу, на каком основании вы рассматрива-
ете себя экспертом, который квалифицирован объяснить структуру Министерства
внутренних дел Сербии, её организацию и методы работы, отношения с другими орга-
нами и т.д., когда вы не имеете абсолютно никакого формального образования, квали-
фицирующего вас для работы эксперта в данной области.
Свидетель: В отношении моих знаний пусть решат судьи, но я был главой нацио-
нального бюро Интерпола с 1983 года и, безусловно, за время своей работы я получил
определённые знания о полиции.
С. Милошевич: Насколько я знаю, Интерпол связан с обменом различной ин-
1 С. Милошевич не продолжает развивать эту тему, но ясно, что свидетель отделался отговоркой. Используя
логику ответа свидетеля, изучение любой вещи в мире может составить отдельную науку. (Вспоминается
«наука» кремленология, в своё время существовавшая на Западе.)
226
формацией, касающейся работы национальных полиций. Верно ли, что вы никогда
не проходили дополнительных образовательных курсов или повышения квалифи-
кации?
Свидетель: Да, это так.
С. Милошевич: Верно ли, что вы никогда не участвовали в оперативной работе
полиции на местах?
Свидетель: Это тоже верно.
С. Милошевич: Скажите тогда мне, на основании чего вы рассматриваете себя
компетентным представать здесь как эксперт по полиции Югославии?
Свидетель: Я не могу рассматривать себя компетентным. Это другие рассмат-
ривают меня компетентным.
(•••)
С. Милошевич: В1999 году вы написали книгу «Права человека и полиция Югосла-
вии». Вы утверждаете, что в Сербии в 1997 году было 150 тысяч полицейских. Я считаю,
что автор должен быть ответственным за ту информацию, которую он представляет.
Свидетель: Я ответственен за информацию в определённых пределах. Что каса-
ется этой цифры, то она содержалась в бюджете. Он был опубликован в 1999 году. С
тех пор никто не оспаривал это.
С. Милошевич: Всё что угодно могло быть опубликовано в газетах. Но я пола-
гаю, что при написании книги вы должны проверять и представлять информацию,
соответствующую действительности. На странице 83 вашей книги сказано, что в МВД
Сербии служило 150 тысяч человек. Верно ли, что вы это написали?
Свидетель: Да.
С. Милошевич: Господин Бабович, известно ли вам, что в МВД Сербии никогда
не работало более 34 тысяч человек, включая оба департамента безопасности. Это
включало всех: и поваров, и секретарей-машинисток, всех. Почему вы в четыре раза
увеличили количество сотрудников МВД? Как это совмещается с вашей предполага-
емой квалификацией как эксперта по полиции?
Свидетель: Я сказал, то что сказал.
С. Милошевич: Откуда вы взяли эту цифру?
Свидетель: Из газет.
С. Милошевич: Из оппозиционных газет, надо полагать?
Свидетель: Я повторяю: я сказал то, что сказал.
Судья Мэй: Каков был источник той цифры, которую вы назвали, можете ли вы
нам сказать это, доктор Бабович?
Свидетель: Ваша честь, источником был бюджет Республики Сербия.
С. Милошевич: Господин Бабович, вы прекрасно знаете, что в бюджете не ука-
зывается количество лиц, работающих в каком либо органе, но только сумма, ассиг-
нованная на расходы этого органа. Единственная цифра, которую можно взять из бюд-
жета - это сумма денег. Бюджет определённо не мог называть сколько сотрудников
было в МВД. Известно ли вам об этом?
Свидетель: Да.
С. Милошевич: Есть ли у вас другое объяснение?
Свидетель: Нет.
(...)
С. Милошевич: Скажите, господин Бабович, какова была причина такого гигант-
227
ского искажения количества сотрудников МВД Сербии?
Судья Мэй: Нет, он не признал то, что вы сказали. Он сказал, что он назвал пра-
вильную цифру, а вы - неправильную.»
При дальнейшем рассмотрении «источников» знаний эксперта, С. Милошевич
установил, что свидетель получал информацию из СМИ. При этом свидетель доба-
вил, что это были газеты и авторы, «которым он доверял».
Затем был рассмотрен пункт доклада свидетеля-эксперта, в котором говорилось,
что полицейские, охранявшие здания дипломатических представительств, имели от-
личительные знаки МВД Сербии. (Следует опять подчеркнуть, что мелочность этого
вопроса - кажущаяся. На самом деле, этот факт должен был доказать, что сербское
МВД контролировало МВД федеральное и вторгалось в функции, относящиеся к ис-
ключительной компетенции федерации.)
«С. Милошевич: В своём докладе вы утверждаете, что охранявшие посольства
полицейские имели отличительные знаки полиции Сербии, в то время, как по закону
безопасность дипломатических представительств являлась полномочием федераль-
ной полиции. Давайте выясним это. Это всё верно. Однако, известно ли вам, что фе-
деральное МВД официально запросило помощь МВД Сербии, потому в федеральном
МВД не хватало персонала для обеспечения безопасности дипломатических пред-
ставительств. И эти самые полицейские, которых предоставило МВД Сербии, были
прикреплены к федеральному МВД и находились в подчинении федерального МВД.
Свидетель: Я не знал об этом.
С. Милошевич: Не является ли это ещё одним примером отсутствия ваших зна-
ний по предмету?»
Неверно свидетель представил и внутреннюю структуру подразделений МВД.
Согласно его экспертизе, каждое подразделение МВД состояло из 9 отделов. С. Ми-
лошевич показывает, что самое крупное подразделение насчитывало 6 отделов, дру-
гие - ещё меньше. На вопрос, как же свидетель мог утверждать, что каждое подраз-
деление насчитывало по 9 отделов, свидетель ответил: «В соответствии с ходом их
работы».
Растерявшись, что обвиняемый, против которого он пришёл свидетельствовать,
начисто переиграл его по всем статьям в области его «экспертных» знаний, свиде-
тель попытался искать объяснения и оправдания, которые явно пришли к нему в голо-
ву внезапно, и даже попытался найти их в критике решения Конституционного Суда
Югославии (дескать, неправильно решил Конституционный Суд это дело). Провал
свидетеля был столь очевидным, что вконец разнервничавшийся судья Мэй, ни разу
не разрешивший до этого ни одному свидетелю (даже свидетелю-юристу) высказы-
ваться по вопросам права, внезапно изменил своим убеждениям.
«С. Милошевич: Господин Бабович, вы очевидно не являетесь экспертом по воп-
росам права. Мы не нуждаемся в вашем объяснении, что Конституционный Суд сде-
лал правильно, а что нет. Кто-нибудь другой, кто имеет соответствующую квалифи-
кацию, сделает это.
Судья Мэй: Вы не можете останавливать свидетеля дающего свои показания
228
такими комментариями. Если он хочет сказать о Конституционном Суде, конечно, он
может. (К свидетелю): Продолжайте, пожалуйста, господин Бабович.»
Исходя из интересов и задач прокуратуры, свидетель-эксперт по полиции, конеч-
но, не мог обойти вопрос о том, кому докладывали начальники служб государствен-
ной и общественной безопасности: министру внутренних дел или напрямую президен-
ту (то есть С. Милошевичу). И естественно, доклад содержал информацию, на кото-
рой настаивает прокуратура. Вот только одно «но»: в трибунале уже давал свои пока-
зания сам глава департамента государственной безопасности (свидетель Радомир
Маркович), и он ответил на этот вопрос. Однако была и ещё одна тонкость, которую
читатель, надеюсь, помнит. Она заключалась в том, что в его письменных показани-
ях действительно утверждалось, что он докладывал напрямую Милошевичу, однако
во время своих показаний суду, свидетель Маркович отказался от них. Возникает
вопрос, почему и каким образом свидетель-эксперт Бабович имел доступ к показани-
ям другого свидетеля и почему он продолжает настаивать на противоположном, ког-
да сам глава службы госбезопасности заявил, что докладывал министру, а не С. Ми-
лошевичу? Ответы на эти вопросы так и не получили своего ответа.
Свидетель был пойман на искажении текста документа (известном распоряже-
нии президента о том, что на период подготовки закона о госбезопасности глава службы
госбезопасности руководствуется указаниями президента). Б. Бабович утверждал,
что на основании именно этого распоряжения глава службы должен был, в обход ми-
нистра, докладывать только президенту. С. Милошевич немедленно предложил сви-
детелю указать где в тексте этого распоряжения содержится указание всего того,
что тот утверждает. Свидетель, конечно же, не смог найти, ибо там такого указания
просто не было.
Провалив практически все тезисы своего экспертного доклада, свидетель начи-
нает придумывать новые тезисы, как говорится, «на ходу», однако это только усугуб-
ляет тяжесть его положения. Защищаясь, свидетель начинает противоречить сам себе
и, в конце концов, обращается за помощью к судьям.
«С. Милошевич: Господин Бабович, в своём докладе вы утверждаете, что прези-
дент республики имеет право вводить чрезвычайное положение. Однако я хочу спро-
сить вас: вводил ли я когда-нибудь чрезвычайное положение?
Свидетель: Нет.
С. Милошевич: Следовательно, когда я был президентом, эта норма никогда на
практике не применялась. Верно?
Свидетель: Вопрос в том, что произошло в 1991 году? Было ли это чрезвычайное
положение без введения чрезвычайного положения?
С. Милошевич: Мне не известно о чрезвычайном положении в 1991 году.
Свидетель: Демонстрации в Белграде.
С. Милошевич: Да, был день демонстраций в Белграде, что из этого?
Свидетель: Насколько я знаю из показаний ваших тогдашних ближайших сорат-
ников, вы потребовали ввести чрезвычайное положение, и это не было сделано только
потому, что члены Президиума СФРЮ не согласились с этим.
С. Милошевич: Что ж, теперь вы начинаете давать показания обо мне, требую-
щем введения чрезвычайного положения, а члены Президиума СФРЮ не согласи-
лись с этим... Что я должен был иметь общего с членами Президиума СФРЮ, если
229
минуту назад вы утверждали, что введение чрезвычайного положения находится в
рамках полномочий президента республики? Не является ли это противоречием?
(...)
Свидетель: Ваша честь, неужели мы будем сейчас обсуждать события 1990 -
1991 годов?
Судья Мэй: Просто ответьте, как вы можете. Пожалуйста, доктор Бабович, если
вы не можете ответить, просто скажите об этом.
Свидетель: Я не знаю.»
В докладе свидетеля имелись «экспертные» утверждения, которые противоречи-
ли положениям закона. Так, С. Милошевич показал, что свидетель приписал прези-
денту те полномочия, которые были отнесены к ведению правительства. Однако ис-
кажения законов оказалось свидетелю мало, и он решил раскритиковать существую-
щие законы. Надо ли говорить, что результат получился смехотворным? Так, свиде-
тель, стремясь продемонстрировать якобы вседозволенность в полиции, утверждал,
что полицейские правила не предусматривают наказания за причинение телесных по-
вреждений и причинения смерти лицу. С. Милошевич абсолютно резонно указывает
свидетелю, что наказания за преступления устанавливаются Уголовным кодексом.
Свидетель настаивает на своём: это надо указать в полицейских правилах.
«С. Милошевич: Известно ли вам, например, что статья 190 Уголовного кодекса
Югославии устанавливает наказание за принуждение к признанию? Это напрямую
относится к полиции. И наказание за это преступление - до 15 лет лишения свободы.
Здесь также устанавливается наказание за незаконное лишение свободы. Это также
относится к полиции. Статья 189. Здесь также статья...
Судья Мэй (отключает микрофон): Я выключил микрофон, потому что вы говори-
те слишком долго. Доктор Бабович, может быть, вы поняли то, о чём он говорит.
Если поняли, то ответьте, а если нет, то мы перейдём к другому вопросу.
Свидетель: Да. Тем не менее, это извращение логики. Я говорю о полицейских правилах.
Я не говорю об уголовном праве. В международных документах... Я думаю, в Международ-
ном пакте о гражданских и политических правах особенно подчёркивается, что все правила,
относящиеся к работе полиции должны быть в дополнение ко всему, что содержится в уго-
ловном законодательстве всех стран, включить это в полицейские инструкции.»
Для того, чтобы понять, что свидетель говорит неправду, следует всего лишь
прочитать текст Международного пакта о гражданских и политических правах. Ни-
каких требований, о которых говорит свидетель Бабович, там не содержится. Более
того, в целом утверждение Бабовича - это не «извращение логики», а простое отсут-
ствие компетентности.
«С. Милошевич: Таким образом, тот факт, что Уголовный кодекс устанавливает
определённые наказания за незаконные действия полицейского, вас не устраивает.
Вам не достаточно, что Уголовный кодекс предписывает наказание на действия, ко-
торые прямо относятся к полиции. Это и есть ваше экспертное заключение?
Свидетель: Да, это моё экспертное заключение. Я не могу сейчас зачитать вам
статью из Международного пакта о гражданских и политических правах.»
230
В своём экспертном докладе Б. Бавович, рассматривая вопрос о подотчётности ор-
ганов власти, утверждал, что правительство не предоставляло своих ежегодных отчётов
в парламент. При попытке выяснить, на основании чего свидетель делает такие заявле-
ния, оказалось, что свидетель, вообще-то точно не знает, были они представлены или нет.
«С. Милошевич: Известно ли вам, что в соответствии с законом, обязанностью
правительства является представлять парламенту доклад о своей работе, по крайней
мере, один раз в год. Естественно, это включает и доклад о состоянии внутренних дел.
Свидетель: Мне известно, что это предписано законом, но я не знаю, представля-
ло ли правительство такой доклад каждый год.
С. Милошевич: Тот факт, что вы не знаете об этом, не может быть основанием
для утверждения, что правительство не представляло отчётов парламенту и что МВД
в рамках правительства не отчитывалось перед парламентом.
Свидетель: Нет, это должно быть проверено.
С. Милошевич: Знаете вы об этом или не знаете?
Свидетель: Я не знаю.
С. Милошевич: Но вы утверждаете, что отчёты не представлялись?
Свидетель: Это то, что я сказал.»
Свидетель Давор Стринович
14 марта 2003 года
Небольшой экспертный доклад, подготовленный свидетелем (он занимает 16
страниц, но фактически там не более 5-7 страниц информации)1. В данном докладе
была представлена информация о причинах смерти жертв войны, эксгумированных
на различных территориях Хорватии. Целью этой экспертизы было доказать, что эти
жертвы были, во-первых, гражданскими лицами, а во-вторых, что они были казнены.
Давор Стринович. Родился в 1949 году. Кандидат медицинс-
ких наук. Профессор Института судебной медицины Загребско-
го университета. Руководитель проекта по сбору информации о
жертвах войны в Хорватии. С 1998 по 2002 год - член Комитета
по предотвращению пыток Совета Европы. Член правительствен-
ной Комиссии по заключённым и пропавшим без вести.
Во время перекрёстного допроса С. Милошевич убедительно показал, что экс-
пертиза была проведена некомпетентно и выводы являются, по крайней мере, нео-
днозначными. В ряде случаев была показана их полная несостоятельность.
С. Милошевич обратил внимание на то, что в группе свидетеля были не судеб-
ные врачи, а патологоанатомы. Свидетель пытался защищать это положение дел,
объясняя, что «было мало людей», «что они были опытными» и т.д. В то же время,
свидетель признал, что патологоанатомы могут устанавливать причину смерти, но не
могут определять, при каких обстоятельствах она произошла.
1 См.: Prosecutor v. Slobodan Milosevic, Prosecution's Submission of the Expert Report of Davor Strinovic of the
5.02.2003.
231
«С. Милошевич: Профессор Стринович, мой вопрос был очень конкретным. Пато-
логоанатом и специалист по судебной медицине - это разные специальности, не так ли?
Свидетель: Да, это так.
С. Милошевич: Что касается этих специальностей, то специалисты по судебной
медицине квалифицированы для эксгумации и идентификации, верно?
Свидетель: Верно.
С. Милошевич: Что касается патологоанатомов, они не квалифицированы прово-
дить эксгумацию и идентификацию.
Свидетель: Разрешите мне сказать, что нет письменного правила или закона, ко-
торый регулировал бы этот вопрос. Но я повторяю, что бывают ситуации, и это был
наш случай в Хорватии, когда у нас не было достаточно опытных людей, которые всю
жизнь занимались судебной медициной. Они были достаточно квалифицированы, чтобы
делать эту работу.
С. Милошевич: Сколько было в вашей команде врачей, которые не были экспер-
тами в судебной медицине?
Свидетель: Мне сложно назвать точную цифру, но, на самом деле, очень мало.
С. Милошевич: Таким образом, вы утверждаете, что патологоанатомы квалифи-
цированы выполнять эксгумацию и идентификацию?
Судья Мэй: Свидетель дал своё объяснение. Мы больше не можем рассматри-
вать этот вопрос.
С. Милошевич: Нет, дайте мне прояснить это. (К свидетелю): Верно ли, что выяс-
нение причин смерти и установление личности находятся в сфере судебной медицины?
Свидетель: Да, как принцип, это верно. Но я уже объяснил, почему некоторые
патологоанатомы также могут представить ответы на эти вопросы.
[Мы помним объяснение «У нас не было достаточно специалистов по судебной
медицине». Вывод: патологоанатомы также могут делать эту работу! Блеск!]
С. Милошевич: В параграфе 21 вашей экспертизы вы говорите, что «я, как коор-
динатор группы, координировал работу. Тем не менее, я никогда не проверял работу
членов группы, также как и их отчёты». Означает ли это, что вы никогда не оценивали
качество работы докторов, занимавшихся идентификацией?
Свидетель: Моей обязанностью было координировать работу. А сама работа про-
изводилась экспертами, которые не нуждались в проверке.
(•••)
С. Милошевич: Таким образом, можем ли мы сказать, что определить дату и
место, где люди были убиты, не входит в компетенцию судебных экспертов.
Свидетель: Да, это верно. Но мы использовали информацию, полученную из госу-
дарственных органов, которая касалась пропавших без вести.
С. Милошевич: Я понимаю, доктор Стринович. Но в самом начале вы показали
фотографию и сказали, что это был серб, который был убит потому, что его сын был
в армии. Являлось ли вашей работой установление причин убийства? Как вы устано-
вили то, что этот человек не был убит, потому, например, что он был сербом? Являет-
ся ли ваш вывод о том, что данный человек был убит потому, что его сын находился
в армии, выводом эксперта по судебной медицине?
Свидетель: В этом конкретном деле, я опирался на информацию, которую мы
получили из государственных органов. Согласно этой информации, наиболее вероят-
ной причиной его убийства была та, которую я назвал.
232
С. Милошевич: Понятно. Таким образом, выдаёте показания о тех вещах, кото-
рые не являлись частью вашей экспертизы. Вы всего лишь повторили предположе-
ние, сделанное другими.
Свидетель: Да.
С. Милошевич: Не является ли тем же самым ваше заявление о том, что другой
человек умер от последствий плохого обращения в тюрьме в Книне? Как вы пришли
к данному заключению?
Свидетель: В этом деле мы получили информацию из суда в Задаре. Это не было
моим заключением. Я не мог проверить её, и я её не проверял.
С. Милошевич: Это именно то, что я хочу установить.»
С. Милошевич продемонстрировал и другие «тёмные стороны» экспертизы. Так,
он представляет документы, где судебные эксперты устанавливают причину смерти
без нахождения тел или устанавливают причину смерти по той части тела, которая
отсутствует. Мэй волнуется и даже начинает отвечать вместо свидетеля.
«С. Милошевич: Господин Мэй, могу я теперь задать вопрос о другом лице и без
вашего комментария до того, как свидетель ответит, что он ничего об этом не знает?
(К свидетелю): Господин Стринович, выскажите мне ваше экспертное мнение: воз-
можно ли установить, каковы были повреждения части тела в то время, когда эта
часть тела во время проведения аутопсии отсутствует? И каким будет ваш коммен-
тарий о тех, кто проводил описание повреждений отсутствовавших частей тел? На-
пример, как в данном деле - описание повреждений головы в отсутствие головы.
Свидетель: Как правило, эксперт в судебной медицине должен видеть то, что он
описывает.»
С. Милошевич устанавливает, что в многочисленных отчётах приводятся причи-
ны смерти, которые не могли быть установлены при имевшемся материале и застав-
ляет свидетеля подтвердить это.
«С. Милошевич: Допустимо ли с точки зрения судебной медицины, что возможно
установление причины смерти через скелетонизирование тела?
Свидетель: Нет, я никогда не делал подобных заключений.
С. Милошевич: Считаете ли вы, что в таких случаях необходимо проведение проверки?
Свидетель: Это, безусловно, необходимо.»
Любопытно посмотреть, как вся эта экспертиза, весьма убедительная на первый
взгляд и рушащаяся на глазах во время перекрёстного допроса, служит определён-
ным целям прокуратуры. При более близком рассмотрении становится очевидным,
что она построена таким образом, чтобы подтверждать уже данные свидетелями
показания. (Вспомним, показания свидетеля Мэннинга, когда он признал (или прогово-
рился?) о том, что его официальной задачей является «подтвердить показания свиде-
телей»!) И наоборот, показания могут измениться в соответствии с экспертизой. Это
было ярко продемонстриовано, например, в эпизоде с минным полем.
«С. Милошевич: Теперь о Ловасе. Противоположная сторона утверждает, что
233
были лица, которых заставили пройти через минное поле, и которые там погибли. Мы
слышали эти показания неоднократно. Скажите мне, доктор Стринович, верно ли, что
только один человек погиб от взрыва? Это результаты вашей экспертизы.
Свидетель: Согласно полученным мною результатам, восемь человек погибли от
пулевого ранения, один - от пулевого ранения и взрыва и один - возможно, от взрыва.
Почему так мало погибло от взрыва? Дело в том, что согласно информации, которую мы
получили от правительственных органов, этих людей пытались заставить пройти по мин-
ному полю, но они отказались это сделать, поэтому и были убиты. Это то, что мне сказали.
С. Милошевич: Итак, у нас есть различные показания. Согласно одним, они были
убиты на минном поле, однако, так как вы установили, что только одно лицо погибло
от взрыва, объяснение изменилось, и они были убиты, потому что не хотели идти на
минное поле».
Таким образом, Слободан Милошевич продемонстрировал, что экспертиза док-
тора Стриновича имеет огромное количество пороков, начиная с некомпетентности
лиц, её проводивших (в обычном, беспристрастном суде одного этого уже было бы
достаточно, чтобы дисквалифицировать такую экспертизу), и заканчивая конкретны-
ми недопустимыми методами её проведения.
Свидетель Зоран Лилич
18, 19 июня и 9 июля 2003 года
Появление свидетеля 3. Лилича ожидалось в течение длительного времени. Быв-
ший президент Югославии был доставлен в суд по обязательному для исполнения
вызову. Правительство Сербии и Черногории не дало своего согласия на то, чтобы
бывший президент государства давал показания по некоторым вопросам, в частно-
сти, по проблемам, обсуждавшимся на заседаниях правительства. Прокуратура Га-
агского трибунала была очень недовольна, однако ничего не могла сделать, так как в
зале суда постоянно находился представитель правительства Сербии и Черногории.
Зоран Лилич. Бывший заместитель премьер-министра Сер-
бии, вице-президент Социалистической партии Сербии и пре-
зидент Союзной Республики Югославия. Доставлен в Гаагу
насильно для дачи показаний против С. Милошевича. Заявил,
что не будет давать показания против С. Милошевича в слу-
чае, если против него будет возбуждено уголовное дело.
Во время дачи своих показаний прокуратуре свидетель 3. Лилич постоянно по-
правлял прокурора Найса (а тот не уставал вновь и вновь настаивать на своём), что
С. Милошевич не обладал контролем над боснийскими сербами. В целом, свидетель
дал показания, в значительной степени опровергающие утверждения обвинения.
Свидетель прокуратуры опроверг, что руководство СРЮ и Сербии поддерживало
идею или даже произносило выражение «Великая Сербия».
Свидетель подтвердил, что именно Слободан Милошевич внёс наиболее важный
вклад в достижении мирных договорённостей на территории бывшей Югославии во-
обще, и на переговорах в Афинах в частности.
234
При обсуждении тех трудностей, с которыми пришлось столкнуться на этом пути,
было установлено следующее.
«С. Милошевич: Помните ли вы, что было специальное положение, что подпись
[президента Караджича] под договором должна быть утверждена Ассамблеей Рес-
публики Сербской?
Свидетель: Да, это так.
С. Милошевич: Помните ли вы, что я прибыл на заседание Ассамблеи [Респуб-
лики Сербской] в Пале? Мы ехали в одной машине с премьер-министром Греции
Мицотакисом. Он приложил большие усилия для достижения мира в Боснии и Герце-
говине.
Свидетель: Я считал, что заседание Ассамблеи в Пале должно подтвердить то,
что было заложено в Афинах. Кроме вас, делегация Сербии включала Добрицу Чоси-
ча, Момира Булатовича, представлявшего Черногорию, был также я, поэтому я по-
мню эту поездку очень хорошо.
С. Милошевич: Помните ли вы, как я дважды выступал в Ассамблее в Пале?
Свидетель: Да, я помню всех выступавших. Они пытались оказать на депутатов
«давление», давление в кавычках... Я думаю, что это было наиболее приемлемым
решением, которое не было принято.
С. Милошевич: Помните ли вы, что после моей речи были долгие дебаты. Мно-
гие выступали против плана. Затем я выступил второй раз. Я настаивал на том, что-
бы план был принят. Я объяснял свою позицию, что это в интересах всех народов,
включая сербский народ. Это было единственной возможностью.
Свидетель: Да. Я думаю, было ясно, что Ассамблея была готова к тому, чтобы
отвергнуть план и именно это заставило вас выступить дважды. Выступал Добрица
Чосич, премьер-министр Греции Мицотакис, Момир Булатович, затем вы выступили
во второй раз. Я был уверен, что план будет принят.
С. Милошевич: Это именно то, что я хотел спросить вас, потому что в моей
второй речи я опроверг все те аргументы, которые использовались для отклонения
плана. И Ассамблея, несмотря на царившую в ней атмосферу, ответила на мои слова
аплодисментами. А затем те, кто не хотел принятия плана, настояли на объявлении
перерыва. Помните ли вы, что с этой целью был созван Совет депутатов?
Свидетель: Да, я помню. Хотя это было явно излишним, на мой взгляд.
С. Милошевич: Помните ли вы, сколько часов мы ожидали внизу, пока завершат-
ся дебаты на Совете депутатов?
Свидетель: Да, они даже отказали нам в возможности присутствовать на заседа-
нии Совета. Они обсуждали этот вопрос несколько часов. Я не могу сказать точно, но
это было несколько часов.
С. Милошевич: Я настаивал на участии на заседании Совета депутатов, но они не
разрешили, сославшись на то, что наше мнение будет превалировать, и мы будем
переубеждать их. (...)
Свидетель: Они думали, что не смогут свободно говорить, так как они уже реши-
ли не принимать план.»
Затем Слободан Милошевич показывает, что после того, как этот мирный план
был отвергнут, Сербия ввела блокаду для того, чтобы вынудить Республику Сербе-
235
кую к пересмотру её позиции по отношению к мирному соглашению. Свидетель под-
твердил также и то, что после того, как план был отвергнут, делегация Сербии «про-
сто сорвалась с места» и, несмотря на угрозу атаки мусульманских сил, немедленно
покинула Пале.
С. Милошевич представил документы, касающиеся специальной встречи делега-
ции Югославии (возглавлявшейся свидетелем Зораном Лиличем) и Сербии (возглав-
лявшейся Слободаном Милошевичем), с одной стороны, и делегации Республики Сербс-
кой, с другой стороны. Документы демонстрируют, какие усилия пришлось приложить
СРЮ и Сербии для того, чтобы попытаться убедить руководство PC принять мир.
«С. Милошевич (цитирует записи хода переговоров): «Говоря о прозвучавших
выступлениях, президент С. Милошевич отметил, что мы должны выбрать либо не-
медленный мир, либо немедленная война. Он добавил, что осталось всего несколько
недель, что нельзя вновь обсуждать те принципы, которые так долго обсуждались с
международным сообществом. «Если вы уверены, что вы сможете достичь согла-
шение с мусульманами в одиночку - попробуйте. Мы поддержим вас. Но я сомнева-
юсь, что вы сумеете это сделать»,- сказал президент Милошевич, обращаясь к руко-
водству Республики Сербской. Он сказал, что Изетбегович не собирается заключать
мир, его стратегией является война. Он заявлял, что работает над тем, чтобы спро-
воцировать сербов на необдуманные действия, а затем уже НАТО сделает всю ра-
боту за них. Далее С. Милошевич требует, чтобы в отношении плана Контактной
Группы был дан точный и ясный ответ как стартовая точка для будущих перегово-
ров. ...Караджич говорит, что мусульмане и НАТО урежут нашу территоррию до 20
процентов. С. Милошевич отвечает, что если мы потеряем время, а его не много, то
Республики Сербской не будет вообще. Караджич ссылается на конституцию. С.
Милошевич отвечает, что не будет ни Республики Сербской, ни её конституции, на
которую сейчас ссылаются и которая требует согласие Ассамблеи по всем вопро-
сам. Мы не должны повторить то, что случилось с планом Вэнса-Оуэна. С. Милоше-
вич предупредил руководство PC, что его предложения не должны рассматриваться,
как его воля, навязанная против воли сербского народа Боснии и Герцеговины. Он
обращает внимание на отсутствие понимания серьёзности ситуации руководством
Республики Сербской. (...) В выступлении М.Перишича [начальника генштаба армии
СРЮ] отмечалось, что время уходит. НАТО готовит атаки против сербских позиций,
будут задействованы сухопутные силы. В данной ситуации мы должны быть мудры-
ми и защищать наши интересы. Затем президент Милошевич предложил руководству
PC, что оно должно сделать заявление, где было бы отмечено следующее: во-пер-
вых, критика обстрела Сараево и убийства невинного гражданского населения долж-
на быть более жесткой; во-вторых, предложить прекращение военных действий и вывод
тяжёлой артиллерии на дистанцию 20 км от Сараево. Затем Караджич заявил, что
мусульмане после снятия блокады с Сараево не захотят вести переговоры и обсуж-
дать что-либо с сербами. С. Милошевич ответил, что если мы не прибудем на конфе-
ренцию, если мы не достигнем соглашения, тогда СБ ООН и НАТО начнут демарка-
цию сами, без нас, так, как им это будет выгодно. Все были расстроены тем, что
руководство PC не осознаёт всей сложности положения. «Ваши подозрения могут
стоить нам очень дорого. Если вы не верите в лучшие намерения и искренность юго-
славского руководства, президентам Лиличу, Булатовичу, Контичу и другим, которые
236
присутствуют здесь, то тогда нет никакого смысла обсуждать все эти вопросы даль-
ше», - сказал С. Милошевич. Затем выступил патриарх, который выразил свою под-
держку соглашению. Председатель парламента Республики Сербской М. Краишник
выступил против подписания любого формального соглашения между двумя руковод-
ствами. Он сказал: «Зачем нам нужен лист бумаги? Разве между нами нет доверия?»
Но президент Милошевич ответил, что он вынужден настаивать на этом на основа-
нии того опыта, который имеется с PC, когда было много устных соглашений, привед-
ших к сложностям с международным сообществом. Момир Булатович сказал, что
единственной возможностью успеха является достижение единства и совместного
представительства перед миром. Краишник согласился на совместную делегацию».
Атмосфера была напряжённой. Она ещё более усложнилась, когда появились подо-
зрения со стороны руководства PC, о том, что, принимая эти обязательства, они поте-
ряют доверие делегатов Ассамблеи. (...) После этого был сделан перерыв. К делега-
там PC присоединились делегаты Ассамблеи СРЮ, патриарх Павел и епископ Ири-
ней. Соглашение было, наконец-то, достигнуто. А теперь я спрашиваю свидетеля:
можно было бы достигнуть Дэйтонского соглашения, если бы мы не предприняли
этот промежуточный шаг?
Свидетель: То, что вы сказали, совершенно верно.»
(...)
«С. Милошевич: Господин Лилич, во время допроса господином Найсом, вы не-
сколько раз пытались сказать что-то в отношении Сребреницы, но господин Найс
прервал вас. Теперь я спрашиваю вас...
Судья Мэй (отключает микрофон): Это не так. Он не делал этого. Свидетель
может высказать своё мнение, хотя это всего лишь мнение. Господин Найс совер-
шенно справедливо сказал, что это всего лишь мнение. Эти вопросы будет опреде-
лять суд.
С. Милошевич: Господин Мэй, я думаю, что это неверная интерпретация. Это не
мнение господина Лилича. Это его знания, как лица, занимавшего высшую долж-
ность в государстве. Он не обычный свидетель, которых сюда приводит господин
Найс.
Судья Мэй: Очень хорошо. Вы можете задать вопросы о знаниях свидетеля.»
После этих вопросов стало ясно, почему прокурор Найс так настойчиво преры-
вал свидетеля, пытавшего дать показания о Сребренице. Свидетель прокуратуры Лилич
опровегает схему обвинения по Сребренице. Причем не только по пункту «планиро-
вал», но даже и по пункту «знал».
«С. Милошевич: Что было известно руководству Сербии об этих событиях? Что
было известно руководству Югославии? Я не спрашиваю ваше мнение об этом. Как
вы видите, мнения не допускаются. Я спрашиваю вас о ваших знаниях.
Свидетель: Я заявляю, что никто из руководства Сербии и СРЮ не мог издать
подобный приказ, и мы ничего не знали об этом. Я заявил свою позицию об этих
трагических событиях через несколько дней после встречи, которая у меня состоя-
лась с вами. Я утверждаю, что вы были более чем разгневаны и вы назвали их «эти
сумасшедшие сербы из Пале». Вы сказали: «Я не могу поверить, что они сделали
что-то подобное». (...)
237
С. Милошевич: Известно ли вам, что руководство Республики Сербской, когда
мы задали вопрос о том, что произошло, не смогли ответить нам конкретно. Они отве-
тили нам, что они не знают об этом.
Свидетель: Да, это так.»
Показания свидетеля о драматизме данных переговоров напрочь опровергают
схему Обвинительного заключения о том, что С. Милошевич контролировал руковод-
ство Республики Сербской.
Свидетель опроверг утверждения прокурора Найса (сделанные в форме навязыва-
ния свидетелю нужного ответа) о том, что С. Милошевич обладал контролем над Верхов-
ным Советом обороны Югославии. Прокурор Найс, в нарушение запрета задавать вопро-
сы, в которых содержится ответ, спросил 3. Лилича: «Каким образом обвиняемый навя-
зывал свою волю Верховному Совету обороны?» Обязанностью судьи Мэя было остано-
вить прокурора и заставить его переформулировать вопрос. Допустимой формулировкой
был бы вопрос: «Как принимал решения ВСО? Не было ли навязывания ему воли со
стороны кого-либо?» и т.д. Впрочем, за исключением одного-двух случаев, Мэй ни разу
не останавливал прокуроров, давая им полную свободу задавать запрещённые формы
вопросов. Однако свидетель Лилич оказался в данном случае достаточно твёрдым, и
отверг тезис прокурора о контроле С. Милошевичем Верховного Совета обороны.
Значительное место в показаниях свидетеля 3. Лилича заняло Косово.
Были представлены документы заседания Верховного Совета обороны Югосла-
вии, в частности, от 4 октября 1998 года, на котором С. Милошевич указал, что «все
стоящие на повестке дня вопросы, должны быть разрешены мирными средствами и
представил ряд аргументов в поддержку этой позиции, в первую очередь - прекраще-
ние военных операций».
Можно сказать, что во время обсуждения этого заседания была представлена и
подтверждена через свидетеля (свидетеля обвинения!) информация, полностью оп-
ровергающая прокурорские схемы.
«С. Милошевич: В начале октября ОАК была фактически разбита. Военные опе-
рации прекращены.
Свидетель: Это та информация, которая поступала к нам из Косово и Метохии.
С. Милошевич: Таким образом, были поставлены следующие задачи: в первую
очередь - прекращение военных операций. [(Цитирует стенограмму заседания Вер-
ховного Совета обороны.)] «Во-вторых, вывод сил на постоянные места дислокации в
соответствии с прекращением террористических действий, что являлось частью на-
шего соглашения с российским президентом Ельциным. В-третьих, открытие всего
района для свободного передвижения членов верховного комиссариата по делам бе-
женцев ООН и сотрудников Красного Креста с целью разрешения гуманитарных воп-
росов. В-четвёртых, наша готовность к диалогу и разрешению проблем мирными
средствами.» Все четыре условия резолюции [Совета Безопасности ООН] были вы-
полнены, и мы не представляли угрозу миру и соседним государствам. Мы не угро-
жали их безопасности. Согласны ли вы с этим?
Свидетель: Абсолютно.
С. Милошевич: Таким образом, мы выполнили все четыре условия. Затем здесь
говорится: «Милошевич напомнил, что все операции прекращены в прошлый ионе-
238
дельник, то есть шесть дней назад. Антитеррористические подразделения возвраща-
ются в казармы, полная свобода передвижения обеспечена для Верховного комисса-
ра ООН по правам человека, Красного Креста и средств массовой информации. И
всё это было в дополнение, так как это не требовалось резолюцией. Только албанская
сторона не выполнила свои обязательства, а именно пункты 1, 2, 3, 4 и 6. Пункт 7
касался Албании, но она всё ещё пыталась вернуть военное снаряжение и оружие в
нашу страну, но наши пограничники эффективно пресекали это. Таким образом, мы
выполнили всё, что требовала от нас резолюция, всё было подтверждено нашим ми-
нистром внутренних дел генеральному секретарю ООН, который представил отчёт в
Совет Безопасности. И затем здесь сказано, что я напомнил присутствующим на
заседании о моей встрече с послами стран Контактной Группы о позиции Националь-
ной Ассамблеи Республики Сербии о разрешении кризиса в Косово. Я также проин-
формировал членов ВСО о позиции России, чьего представителя я принял в тот день.
Министр иностранных дел Игорь Иванов был в то время вместе с министром оборо-
ны Игорем Сергеевым. И они представили позицию России, что они наложат вето на
резолюцию Совета Безопасности, если в ней будет предложена военная операция про-
тив СРЮ. Они ожидали от нас подтверждения того, что мы сделаем сейчас по вы-
полнению резолюции СБ ООН 1199 и нашу готовность к диалогу. Затем я сказал, что
на предстоящей сессии обеих палат Ассамблеи должен быть достигнут консенсус по
стратегическому решению проблемы Косово и Метохии. Мы надеемся, что Ассамб-
лея СРЮ подтвердит наши решения. Это была сессия, на которой присутствовали
Милутинович и Джуканович, она состоялась в октябре 1998 года. «Югославия готова
к разрешению всех вопросов мирными средствами. Но если мы подвергнемся напа-
дению, мы будем защищаться всеми средствами». Таково было решение Ассамб-
леи, принятое единогласно. (...)
Свидетель: (...) Возможно мы в Сербии были дезориентированы позицией Рос-
сии, что они наложат вето на резолюцию СБ ООН, а также тем, что военная кампа-
ния будет продолжаться меньше, чем мы думали.
С. Милошевич: Но это не было теми решениями, которые мы приняли. Это не
было нашим решением. Напротив, мы сказали, что если мы подвергнемся нападе-
нию, мы будем защищать страну. Но до этого, наша главная позиция была в том, что
мы собираемся всё решать мирными средствами, и что мы выполнили четыре усло-
вия, которые были нам выдвинуты. Сейчас я бы хотел прояснить часть ваших пока-
заний, касающейся помощи армии Республики Сербской и армии Сербской Краины,
учитывая те инсинуации, которые здесь были представлены. Ключевым вопросом
здесь является помощь, которую мы оказывали PC и РСК, и вы достаточно компе-
тентны, чтобы ответить на этот вопрос. Имел ли главный штаб Югославии какую
либо командную роль над штабом PC или штабом РСК?
Свидетель: Это просто невозможно. Даже если бы все нормативные акты были
попраны, главный штаб югославской армии не мог принять такого рода решений. Это
никогда не обсуждалось и ВСО. Таким образом, мой ответ - нет.
С. Милошевич: Я спрашиваю вас об этом, потому что здесь рисовались разные
диаграммы и таблицы, каким образом главный штаб армии СРЮ осуществлял ко-
мандование армиями PC и РСК, как главный штаб СРЮ возвышался над штабами
PC и РСК, чтобы произвести впечатление что ими командовал Белград. Что вы мо-
жете сказать об этом?
239
Свидетель: Я не имел возможности видеть эти диаграммы, но данное заявление
просто не соответствует действительности и фактам. Это невозможно, чтобы это
было без решения ВСО.
С. Милошевич: Большое спасибо, мы прояснили этот вопрос... Господин Найс спра-
шивал вас, какой контроль я, Слободан Милошевич, имел над лидерами боснийских
сербов. Вы сказали, что слово «контроль» не может быть использовано. Верно ли это?
Свидетель: Да.
С. Милошевич: Затем вы сказали, что я обладал определённым влиянием, но оно
не было недостаточным, чтобы заставить принять их мирный план. Верно?
Свидетель: Да.»
Свидетель обвинения дал показания, что С. Милошевич не только не обладал
контролем, но даже не имел достаточного влияния на боснийских сербов.
Свидетель подтвердил, что на основе комплекса информации, полученной из раз-
личных источников, спецслужбы США готовили ОАК в конце 1998 года к весеннему
наступлению. 3. Лилич определил эту информацию как очевидную.
Свидетель подтвердил, что исход беженцев был связан с НАТО. До агрессии
было 35 тысяч беженцев, во время и после агрессии - 780 тысяч.
К концу второго дня показаний свидетеля Лилича судья Мэй стал уже просто не
разрешать ему отвечать на вопросы. Недопущение ответа свидетеля такого ранга и
обладающего такой информацией оказалось предпочтительнее, чем публичное про-
изнесение этой информации, ибо впоследствии суд должен будет с информацией что-
то делать. Если отвергнуть, то придётся объяснять - почему. Так что легче решить
проблему сразу - не допустить ответ. Своими комментариями судья Мэй постоянно
пытался принизить значение ответов 3. Лилича, называя их «всего лишь мнениями».
В случае с Лиличем, речь идёт не о впечатлениях или мнениях, а о его знаниях, о
получении им, как главой государства, оперативных отчётов, и это является свиде-
тельством. Даже при самом критическом отношении к этой информации она является
доказательством, по крайней мере, того, что было известно руководству СРЮ о со-
бытиях на месте. А это критический пункт обвинения. Мэй не разрешает говорить
свидетелю, дающему показания в пользу обвиняемого, и этим выдаёт себя как лицо,
заинтересованное в исходе дела и заранее решившего вопрос о виновности С. Мило-
шевича.
«С. Милошевич: Свидетель даёт показания об исходе беженцев и о том, что оно
было связано с бомбардировками НАТО.
Судья Мэй: Я не уверен, что свидетель может ответить на это. Он не был там в
это время. Это вопрос, который будет определять судебная камера. [А судебная ка-
мера там была?] Его мнение ничем нам не поможет.»
В последний день показаний Зорана Лилича обсуждался вопрос о попытках пре-
кращения агрессии НАТО против Югославии и роли некторых государств, в том чис-
ле России. Интересно, что именно этот вопрос и выявил причину того, что 3. Лилич, в
конце концов, выступил свидетелем обвинения. Оказалось, что всё дело в личной
обиде Лилича на С. Милошевича за то, что он «не предпочёл» план Лилича инициати-
ве России. И эту обиду 3. Лилич затаил, несмотря на то, что С. Милошевич одобрил
240
его идею в целом. Но Лиличу этого было мало, он требовал большего. Он требовал
заняться только его инициативой, отдать приоритет именно ему.
«Свидетель: У нас не было права обсуждать структуру миссии, и у нас этого
права не было позднее, когда нам представили это как ультиматум.
С. Милошевич: Мы ещё вернёмся к этому ультиматуму Ахтисаари - Черномыр-
дина, как вы называете его. Но объяснение, которое вы дали... Вы говорите, что,
Коль пообещал, что сможет оказать влияние на Ельцина, потому что он дал его режи-
му тысячи миллиардов марок. Знаете ли вы, что Россия была единственным членом
СБ ООН, которая открыто делала шаги, пытаясь предотвратить бомбардировки? Что
Е. Примаков приезжал в Белград и что Черномырдин приезжал? Россия была просто
единственным членом СБ, которая публично и открыто делала попытки прекратить
бомбардировки и найти компромиссное решение?
Свидетель: При всём уважении к господину Примакову и господину Черномыр-
дину, их помощь была более чем незначительной, в соответствии с тем, что мне изве-
стно. И вы, возможно, знаете это даже лучше меня. Господин Черномырдин напря-
мую принимал участие в подготовке плана Ахтисаари, и позднее он был подписан
через 37 дней бомбардировок. Конечно, мне не было известно обо всех переговорах,
которые происходили, это правда.»
С. Милошевич разъяснил, что инициатива Лилича не была реализована, точнее,
ей не был отдан приоритет (напомним, в целом, С. Милошевич одобрил переговоры
Лилича), так как шли другие переговоры.
«С. Милошевич: С одной стороны, шли переговоры по инициативе России, извест-
ной всему миру инициативе. С другой стороны, быта ваша - неформальная инициатива.
Разве не является логичным, что пытаясь реализовать одно предложение, предложе-
ние России, невозможно было заниматься другими, неформальными инициативами?»
Интересным было обсуждение резолюции Совета Безопасности ООН № 1244.
«Свидетель: Де-юре то, что было сказано в резолюции, отличалось от ситуации
де-факто. Не только 50 тысяч человек было изгнано, но в Приштине оставалось
всего 200 сербов. До этого было 40 тысяч. Но после того, как был подписан акт
мистером Стеймером, я думаю было трудно для любого вернуться в Косово и Мето-
хию.
С. Милошевич: Но давайте проясним это. Международное сообщество обяза-
лось создать условия для нормальной жизни для всех жителей Косово. 350 тысяч
человек были изгнаны, из них 250 тысяч были сербы и 100 тысяч - другие неалбанцы.
Верно?
Свидетель: Да. И другие 300 тысяч албанцев из разных европейских стран были
заселены туда.
С. Милошевич: В пункте 4 [резолюции СБ ООН № 1244] говорится: «ОАК и дру-
гие вооружённые группы албанских косовцев немедленно прекращают все насиль-
ственные действия и выполняют все требования по демилитаризации». Это также не
было сделано, не так ли?
Свидетель: Да, это так.
241
(•••)
С. Милошевич: Известно ли вам, что Черномырдин от имени президента Ельци-
на формально гарантировал, что Россия не согласится с резолюцией, если она будет
приниматься на основе главы 7? В таком случае Россия обещала наложить вето.
Свидетель: Да, я знаю это.
С. Милошевич: Таким образом, даже когда после этого резолюция была принята
на основании главы 7, даже тогда она не была выполнена. Единственный вопрос: кого
обвинять в этом - Черномырдина или международное сообщество?
Судья Мэй (отключает микрофон).
(•••)
С. Милошевич: Господин Лилич, я не говорю о российской делегации, которая
действовала с доброй волей, но я говорю о нарушениях, которые были совершены в
ООН, и о преступлениях, совершённых против нашего народа. Верно?
Свидетель: Да.
С. Милошевич: Спасибо.»
С. Милошевич убедительно доказал, что обвинения 3. Лилича не имеют под со-
бой реальных оснований. Речь шла не о «плохом» соглашении (о чём говорил Лилич),
а об отказе международного сообщества и ООН выполнить соглашение, предусмат-
ривавшее обеспечение элементарных принципов международного права. В первую
очередь, обеспечение принципа территориальной целостности Сербии и обеспечения
безопасности для всех жителей Косово, независимо от их национальности.
Свидетель Питер Галбрайт
25 и 26 июня 2003 года
Имя данного свидетеля хорошо известно всем, кто следил за событиями в быв-
шей Югославии. Особенно оно известно в связи с колоссальной этнической чисткой
сербов, произошедшей в начале августа 1995 года. За три дня с территории Респуб-
лики Сербская Краина была изгнано более 250 тысяч сербов. Правда, П. Галбрайт
отказался назвать это «этнической чисткой» и снизил число изгнанных с 250 тысяч до
180 тысяч... Эта крупнейшая этническая чистка в Европе после Второй мировой вой-
ны получила патетичное название «Операция «Шторм». Однако, как ни странно, от-
нюдь не «Шторм» стал основным вопросом показаний свидетеля П. Галбрайта.
Питер Вудард Галбрайт. Получил образование в Гарвард-
ском, Оксфордском и Джорджтаунском университетах. Рабо-
тал советником комитета по международным делам сената
США. Посол США в Хорватии с 1993 по 1998 годы.
Во время допроса прокурором Найсом свидетель показал, что Сербская Краина пол-
ностью зависела от Сербии, что Сербия осуществляла командные полномочия над армией
РСК, однажды заменив, например, главнокомандующего её армией. Свидетель утверждал,
что именно С. Милошевич «поставил» на пост президента РСК Милана Мартича. По сло-
вам Галбрайта, президент Мартич не хотел политического урегулирования, но сам он не
принимал никаких решений. «Все решения принимал Милошевич.» Ни одного доказательства
242
приведено не было. Все показания были сделаны в форме заявлений-утверждений.
В 1992 году свидетель составил доклад об этнических чистках в Боснии и Герце-
говине, где утверждалось, что «сербские паравоенные группировки, включая те, кото-
рые были связаны с известными сербскими политическими фигурами, безнаказанно
действовали на территории Боснии». Доклад «предупреждал»: «Имея успех, который
Сербия имела в этнических чистках в Боснии, это могло привести к той же политике
на территории под сербским контролем, а именно в Косово и Воеводине. Уже были
признаки того, что Сербия готовит это».
Все эти вопросы, конечно, были подробно обсуждены на перекрёстном допросе,
однако свидетелю не удалось уйти и от главной темы, благодаря которой он остался в
истории югославского конфликта - операции «Шторм». Начался же перекрёстный
допрос, как обычно, с вопроса о доверии к свидетелю.
«С. Милошевич: Известно ли вам, что Всемирный хорватский конгресс 4 июля
2002 года передал официальный запрос для прокурора этого трибунала К. дель Понте
для начала расследования в отношении военнослужащих США за их участие в опера-
циях «Шторм» и «Блеск»? Этот запрос также касается некоторых официальных лиц
США, включая и вас лично?
Свидетель: Я слышал об этом. Я прочитал об этом в Интернете.
Судья Мэй: Как это относится к делу?
С. Милошевич: Это относится к делу таким образом, господин Мэй, что опера-
ция «Шторм», о которой тут свидетельствует господин Галбрайт, является одним из
крупнейших преступлений, совершённых против сербов. Более 250 тысяч человек были
изгнаны из своих жилищ.
Судья Мэй: Не надо произносить речей. Говорите кратко. В чём дело? Что вы
пытаетесь сказать?
С. Милошевич: Дело в том, что во время этой операции против сербов были со-
вершены преступления.
Судья Мэй: Нет. Как это относится к данному свидетелю?
С. Милошевич: Что ж, я получил мой ответ. Он ответил, что он знает о том, что
Хорватский всемирный конгресс направил запрос...
Судья Мэй (отключает микрофон): Вы понимаете, что означает относимость к
делу. Как всё это относится к данному свидетелю, даже если то, о чём вы говорите,
и является правдой?
С. Милошевич: Относимость к данному свидетелю, господин Мэй, заключается
в том, что господин Галбрайт, без сомнения, через свои показания пытался оправ-
дать эти преступления и...
Судья Мэй (отключает микрофон): Очень хорошо. Да. Сейчас мне понятно. Сей-
час вы можете задать вопрос свидетелю. Господин посол, тут было выдвинуто ут-
верждение, что ваше свидетельство необъективно. Было сказано, что вы пытались
оправдать вашу роль и роль США. Как вы можете ответить на это утверждение?
Свидетель: Я думаю, что США делали всё возможное для мирного решения про-
блемы Краины. Мы прилагали огромные усилия для решения проблемы Краины. (...)
Перед нами стояла сложная дилемма между возможным падением Бихача, возмож-
ным убийством 40 тысяч мужчин и мальчиков, и тем, что было бы последствием
хорватской военной акции. Это была сложная дилемма. Мы пытались сделать всё
возможное, чтобы найти мирное решение.
243
С. Милошевич: Раз уж вы упомянули Бихач, известно ли вам, что это не было
конфликтом между силами Республики Сербской или силами Республики Сербская
Краина, и войсками 5-го корпуса армии Боснии и Герцеговины? Это был мусульмано-
мусульманский конфликт, потому что весь этот район был провозглашён автономным
регионом Западной Боснии, и его президентом был Фикрет Абдич.
Свидетель: События произошли в июле 1995 года, и это не был мусульмано-му-
сульманский конфликт, это была атака армии Республики Сербская Краина против
защищённого района ООН. И мы предполагали, что будут массовые убийства, если
атакующие победят.
С. Милошевич: Передо мной декларация от 23 октября, в которой говорится, что
Радован Караджич и Фикрет Абдич заключили соглашение о полной нормализации
отношений между Республикой Сербской и Автономным регионом Западной Боснии.
(...) Здесь также стоит моя подпись, как свидетеля и посредника проведения перего-
воров и подписания соглашения. Таким образом, весь Автономный регион Западной
Боснии был признан, и все понимали, что это большой шаг по направлению к миру,
потому что, по крайней мере, там все боевые действия между сербами и мусульма-
нами были прекращены. Тем не менее, столкновения между мусульманами и войска-
ми Изетбеговича в Бихаче продолжались.
Судья Мэй (к свидетелю): Есть ли у вас комментарий ко всему этому?
Свидетель: Я не понимаю, в чём здесь дело. (...) Это не была атака войск Абди-
ча. Это была атака сербских сил.»
(•••)
«С. Милошевич: Господин Галбрайт, верно ли, что за всё это время, нападения
совершала только хорватская сторона? Что не было случаев, когда сербская сторона
первой совершала нападения?
Свидетель: Нет, это не верно.»
С. Милошевич, однако, демонстрирует, что ещё за две недели до начала опера-
ции «Шторм» Хорвтия соглашалась на вывод своих войск из Краины.
«С. Милошевич: Вот документ от 15 июля 1993 года. Правительства Хорватии и
Республики Сербская Краина подписали соглашение в Эрдуте, в соответствии с которым
Хорватия обязывалась до 31 июля вывести свои войска с оккупированных территорий
Республики Сербская Краина Равии Котари и Масленица, Милевац плато, гидроэлектро-
станции Перуца и аэропорт, и за это должен быть открыт мост через каналы Маслеца и
Имуник. Таким образом, до того, как они вторглись со своим «Штормом» в район, нахо-
дившийся под защитой ООН, 15 июля они согласились с тем, что хорватские войска должны
были выведены из региона, а в обмен за это должен был быть открыть мост через канал
Масленица, который устанавливал связь с аэропортом. Верно ли это, господин Галбрайт?»
С. Милошевич далее представляет резолюцию Совета Безопасности ООН № 802
от 4 февраля 1994 года. С. Милошевич вынуждает свидетеля зачитать основные поло-
жения этой резолюции.
«Свидетель: Она требует немедленного прекращения боевых действий хорватскими
Вооружёнными силами. Резолюция осуждает хорватские атаки на персонал миротвор-
244
ческих сил ООН и требует, чтобы всё похищенное тяжёлое оружие было немедленно
возвращено силам ООН. Она требует, чтобы все соблюдали условия прекращения огня.
С. Милошевич: Таким образом, ясно, что резолюция СБ ООН говорит, что это
была хорватская атака.
Судья Мэй: Свидетель может сказать только то, что в документе. А теперь пе-
реходим к другому вопросу.
С. Милошевич: Очень хорошо, господин Мэй. Известно ли вам, что 4 февраля 1994
года Совет Безопасности ООН принял заявление президента Совета, где содержалось
предупреждение правительству Хорватии о том, что возможны серьёзные последствия,
если в течение двух недель оно не начнёт вывод своих войск из Боснии? Ясно ли вам,
что ещё с 1992 года войска Хорватии находились в Боснии и Герцеговине?»
С. Милошевич представил документы, опровергающие все абстрактные обвине-
ния свидетеля.
Так, во время голословных обвинений свидетеля о том, что краинские сербы
отказывались проводить переговоры с Хорватией, С. Милошевич тут же опроверг
это, представив ряд документов, в частности показывая, что Ассамблея Республики
Сербская Краина в Книне одобрила текст соглашения о тесном экономическом со-
трудничестве между РСК и Хорватией. То же наблюдалось и по многим другим ут-
верждениям свидетеля.
Интересно, что в попытке найти хоть какое-либо подкрепление своим обвинени-
ям, свидетель Галбрайт на ходу вспоминает некоторые факты. С. Милошевич немед-
ленно продемонстрировал, что эти факты, на самом деле, говорят об обратном и под-
тверждают именно его тезис.
«Свидетель: В январе 1995 года хорваты объявили, что они не собираются далее
продлевать мандат UNPROFOR после 31 марта. Они собирались вынудить ООН
уйти. Это, конечно, привело бы к военному решению проблемы. Если они были так
довольны всем, как вы утверждаете, это было бы очень удивительно, что они пред-
приняли эту акцию. Все события указывали, что будет военное решение проблемы.
С. Милошевич: Господин Галбрайт, не было ли всё как раз наоборот? Все назван-
ные мною факты, которые вы не смогли опровергнуть, указывают на то, что мирное
решение могло быть достигнуто через динамичный процесс, который становился всё
более интенсивным, но хорватское руководство не было заинтересовано в мирном
решении, потому что тогда они не могли бы изгнать 250 тысяч сербов.»
Значительное место в показаниях свидетеля Галбрайта занял вопрос о так назы-
ваемом «плане последней минуты», который мог бы спасти Республику Сербская
Краина. Галбрайт обвинил С. Милошевича, что он не принял специального посланни-
ка США, который этот план, якобы ему пытался передать.
«Свидетель: Во время моей встречи с Бабичем мы попытались достичь согла-
шения последней минуты. После этого [представитель США] Руди Перина запросил
встречу с вами для поддержки соглашения Бабич - Галбрайт, однако вы отказались
принять его, и на следующий день, 3 августа, хорваты атаковали Краину.
С. Милошевич: Господин Галбрайт, я никогда не отказывался принять Руди Пе-
рину. В тот день меня не было в Белграде .
245
Свидетель: Если даже обвиняемого и не было в Белграде, чего я не знаю, суще-
ствует телефон. Мы используем телефон для проведения переговоров по не терпя-
щим отлагательства вопросам.
С. Милошевич: Почему же тогда они не позвонили мне, господин Галбрайт?
Свидетель: Мы очень хотели поговорить с вами, мы очень хотели поддержки
нашего плана последней минуты, мы хотели избежать войны. Господин Бабич также
хотел увидеться с вами и получить поддержку этого плана. Он сказал мне: «Одно его
слово - и Кипи согласится». Я думаю, что это был очень хороший шанс, чтобы пре-
дотвратить операцию «Шторм».
С. Милошевич: Господин Галбрайт, Бабич давал уже здесь свои показания. Он
попросил встречи со мной. Зная, что меня нет в Белграде, он получил мой телефон от
людей из МВД и дозвонился до меня. Однако единственное, что он мне сказал, это то,
что он принял план «Z-4». Я поддержал его стремление решить проблему мирным путём.
Судья Мэй: Свидетель не может комментировать то, что сказал господин Бабич.
(...)
С. Милошевич: Почему вы не связались с премьер-министром, министром инос-
транных дел, с кем-нибудь? Почему вы не запросили телефонную связь со мной?
Свидетель: Мы пытались вступить с вами в контакт. Я не знаю деталей. Некото-
рые официальные лица США не могли вступить в контакт с другими лицами, потому
что США не признавали так называемую (!) Союзную Республику Югославия.
С. Милошевич: Это неправда. Перина имел ранее контакты с министром иностран-
ных дел Йовановичем и многими другими. Если бы вы, действительно, хотели пере-
дать мне какую-либо информацию, как вы пытаетесь утверждать, то представитель
США мог бы это сделать. Однако после того, как он направил просьбу о приёме и
получил ответ, что меня нет в Белграде, он не предпринял ничего, чтобы действительно
связаться со мной. Знаете, господин Галбрайт, в Сербии есть пословица: «Он просит и
молится богу, чтобы не получить этого». Я думаю, что это как раз тот самый случай.»
Свидетель утверждал, что С. Милошевич знал о предстоящей атаке хорватских
войск на Республику Сербская Краина и ничего не предпринял, чтобы предотвратить
её. С. Милошевич же утверждал обратное, что ни он и никто другой в Сербии не знал
о том, что предстоит эта атака. А теперь, уважаемый читатель, хотите посмотреть,
как Гаагский трибунал нарушает фундаментальный принцип любого уголовного про-
цесса - презумпцию невиновности? Смотрите.
«Судья Мэй: Свидетель ответил вам. Он сказал, что все знали, и это должно
было включать вас. Вот что он сказал. А теперь это мы будем решать, знали вы или
нет. Переходим к следующему вопросу.»
Таким образом, судья Мэй заявляет, что утверждения свидетеля приняты как
истина, а С. Милошевичу надо доказывать свою невиновность.
С. Милошевич представил факты, доказывающие участие США в организации и
подготовке операции «Шторм», в частности документы, подтверждающие военное
сотрудничество, включая тренировку хорватских войск и прямое участие американ-
цев в этой операции. Свидетелю оставалось только ответить, что эти военные группы
занимались обучением... прав человека!
246
С. Милошевич представил другой документ, полученный, кстати, от прокурату-
ры. В этом документе говорилось, что на встрече между Изетбеговичем и девятью
лидерами из Сребреницы 28 сентября 1993 года президент Боснии заявил, что соби-
рается обменять Сребреницу на Вогосчу. Изетбегович заявил, что президент США
Клинтон предложил ему разрешить четниками войти в Сребреницу и убить 5 тысяч
мусульман и использовать это как повод для международного военного вмешатель-
ства. Делегаты заявили, что они не могут поддержать подобное предложение. Одна-
ко идея такого сценария не пропала даром. Она была реализована позднее, в 1995
году. Обсуждение этого документа было весьма примечательным.
«Судья Мэй: Господин Галбрайт, вы слышали, что было зачитано. (...) Может быть,
вы абсолютно ничего не знаете об этом совсем. Слышали ли вы когда-нибудь об этом?»
Как видим, Мэй абсолютно открыто инструктирует свидетеля о том, как он дол-
жен ответить. Свидетель, конечно, следует инструкции. Галбрайт попытался утверж-
дать, что те, кто следят за событиями в бывшей Югославии много лет, понимают,
что это абсурд. Думаю, что дело обстоит как раз наоборот. Именно те, кто знает
подробности югославского кризиса, понимают, что это не просто не абсурд, а слиш-
ком хорошо известная тактика, применявшаяся правительством Боснии неоднократ-
но. Однако после ответа свидетеля все, и Мэй, и свидетель, и прокурор Найс, вдруг
закричали: «Абсурд! Абсурд!» При попытке выяснить источник информации, однако
тот же прокурор Найс... потребовал объявить заседание закрытым!
Свидетель Дражен Эрдемович
25 августа 2003 года
Появление свидетеля Дражена Эрдемовича было предсказуемым. Его появле-
ние в качестве свидетеля на процессе против Слободана Милошевича, как, впрочем,
и на многих других процессах, было тщательно подготовлено прокуратурой. Причём
подготовлено весьма своеобразным образом.
Дражен Эрдемович. Боснийский хорват. 31 год. Во время
войны в Боснии и Герцеговине служил солдатом армии босний-
ских сербов. Во время операции в районе города Сребреница в
июле 1995 года участвовал в убийстве около 1200 гражданских
лиц. В 1996 году Гаагский трибунал выписал ордер на его арест.
Признал, что лично убил около 100 человек. Был осуждён Гааг-
ским трибуналом на 5 лет лишения свободы. Отбывал наказа-
ние в Норвегии. В настоящее время находится на свободе.
Для того, чтобы понять суть появления свидетеля Эрдемовича на процессе про-
тив С. Милошевича, следует несколько подробнее рассмотреть дело самого Эрдемо-
вича. Это, безусловно, одно из самых ярких дел, в котором проявилась стратегия и
тактика деятельности всего трибунала в целом.
Итак, согласно Обвинительному заключению Гаагского трибунала, изданному в
мае 1996 года, после взятия войсками армии боснийских сербов 16 июля 1995 года
около 1200 мусульман, в возрасте 17-60 лет, были перевезены на одну из ферм, где
247
были убиты членами подразделения, в котором служил Д. Эрдемович1. Сам обвиня-
емый убил более ста человек.
В 1996 Эрдемович признал себя виновным, впервые в истории деятельности три-
бунала подписав специальное соглашение с прокуратурой. Согласно этому соглашению,
взамен на признание Эрдемовичем своей вины и избежание, таким образом, судебного
процесса с его необходимостью представления доказательств, прокуратура сняла об-
винение в... убийстве (!!!), сохранив лишь обвинение в нарушении законов и обычаев
войны. Данное соглашение внесло раскол в дальнейшую деятельность трибунала. В
ноябре 1996 года судебная палата2 приговорила Эредомовича к 10 годам лишения сво-
боды. Это было первое решение трибунала по назначению наказания, поэтому судебная
камера подробно изложила свои подходы к принципам наказания за преступления про-
тив человечности. Так, было отмечено, что целями наказания за такой вид междуна-
родного преступления являются:
- предотвращение совершения других преступлений;
- осуждение;
- воздаяние (кара);
- примирение (как часть общей цели Совета Безопасности ООН по поддержанию
мира и безопасности на территории бывшей Югославии).
Отметив важность всех целей, судебная палата особенно выделила воздаяние (кару)
и приговорила Эрдемовича за убийство более ста человек к 10 годам лишения свободы.3
Несмотря на указание палатой всех смягчающих обстоятельств, было трудно
понять, каким образом оказалось возможным назначить подобное наказание за столь
тяжкое преступление. Однако в дальнейшем произошли ещё более странные вещи.
Эрдемович... подал апелляцию! Он счёл, что данное наказание слишком суровое
и потребовал... оправдания! Попробуйте представить себе подобную ситуацию в суде
Югославии или любого другого государства! Однако эту ситуацию и поведение само-
го Эрдемовича ни в коем случае нельзя считать абсурдными, ибо всё имело вполне
реальные основания.
События развивались стремительно. Апелляционная палата4, отклонив требова-
ние Эрдемовича оправдать его, пришла к выводу, что соглашение с прокуратурой не
было достаточно ясным для обвиняемого и постановила, что дело должно быть пере-
смотрено другой судебной палатой!5 Во время объявления решения президент трибу-
нала предложил Эрдемовичу несколько вариантов его возможного дальнейшего пове-
дения, в частности, заново признать себя либо виновным, либо невиновным. Однако
характерная деталь: сообщив Эрдемовичу, что он может признать себя невиновным,
президент трибунала предупредил, что вся информация, которую он уже сообщил в
порядке «сотрудничества с прокуратурой» (то есть информацию против себя), «мо-
жет быть» использована против него!
1 См.: Prosecutor v. Dragen Erdemovic, Indictment of 22 May 1996.
2 В составе судей К.Жорда (Франция), Э.Одио Бенито (Коста Рика) и Ф.Риада (Египет).
3 См.: Prosecutor v. Erdemovic, Trial Chamber's Sentencing Judgment of 29 November 1996.
4 в составе судей МакДональд, Кассезе, Стефена, Ли и Вора
5 См.: Prosecutor v. Erdemovic, Appeals Chamber's Judgment of 7 October 1997. Интересно отметить, что все пять
судей Апелляционной Палаты приложили к своему общему решению каждый по своему отдельному или
несогласному решению! В совокупности, эти приложенные несогласные мнения по объёму в 10 раз (!) превышают
их общее решение.
248
В марте 1998 года новая судебная палата приговорила Эрдемовича к 5 (!!!) го-
дам лишения свободы. В решении было отмечено, что «обвиняемый может испра-
виться и должен получить второй шанс начать свою жизнь заново, пока он ещё доста-
точно молод, чтобы сделать это». На этот раз, суд был удовлетворён новым специ-
альным соглашением с прокуратурой и приговорил Эрдемовича к наказанию, - внима-
ние! - «в соответствии» с этим соглашением. Содержание соглашения было секрет-
ным. То, что суд оказался в сложном положении при обосновании своей позиции, гово-
рит, например, такой факт. В публичной версии своих мотивов приводится факт о том,
что Эрдемович женат и имеет ребёнка. Пожалуй, ни в одной правовой системе мира
факты подобного рода не признаются смягчающими вину обстоятельствами. Конеч-
но, они играют определённую роль при назначении вида наказания, но не рассматри-
ваются, и не могут рассматриваться, как смягчающие вину. В данном деле, очевид-
но, не имея ничего более убедительного для публики, суд признал этот факт смягча-
ющим вину обстоятельством. Всё это, однако, детали. Главное было в другом. И
обойти его молчанием было, конечно, невозможно. «Сотрудничество с прокурату-
рой» было рассмотрено в судебном решении как самый последний фактор. Суд хотел
этим, видимо, показать, сколь малое значение этот фактор имел для мотивации при
назначении наказания. Стоит, впрочем, обратить особое внимание на фразу о том, что
суд оценил сотрудничество с прокуратурой как «абсолютно превосходное».
О том, что значило секретное соглашение Эрдемовича с прокуратурой стало ясно
сразу после приговора. Его показания стали решающими для осуждения ряда лиц
сразу по нескольким делам. Особое место здесь занимает дело генерала Крстича.
Но главную свою задачу Эрдемович должен был решить в показаниях против главно-
го врага трибунала - против Слободана Милошевича.
* * *
Что ж, уважаемый читатель, теперь становится понятным, почему пришлось столь
подробно рассмотреть дело самого Эрдемовича. Вернёмся теперь к «обновлённо-
му» Эрдемовичу, пришедшему свидетельствовать против Слободана Милошевича.
Несмотря на то, что внешность свидетеля была хорошо известна, и было названо
его имя, свидетель появился в зале суда как «защищённый» и давал показания за
ширмой и с изменением голоса.1
Во время допроса прокурором Найсом, свидетель дал самые разнообразные по-
казания, как о присутствии паравоенных группировок в регионе до операции по взя-
тию Сребреницы в целом, так и непосредственно о той операции, которая заверши-
лась убийством более 1200 человек.
Свидетель Эрдемович утверждал, что, вступив в армию Республики Сербской,
он стал членом некоего саботажного подразделения, которое тренировал бывший
офицер ЮНА.
Согласно показаниям свидетеля, в июле 1995 года во время операции в районе
Сребреницы подразделение Эрдемовича получило приказ о запрете открывать огонь
по гражданским лицам. Свидетель показал, что в операции участвовало от 500 до 700
сербских солдат, и со стороны мусульман не было серьёзного сопротивления. По-
зднее подразделение получило приказ прибыть на ферму Пилица, где некий полковник
1 См.: Распоряжение судебной палаты: Prosecutor v. Slobodan Milosevic, Decision on Confidential and in part ex
parte Prosecution Motion for Trial related Protective Measures for Dragan Erdemovic of 30 July 2003.
249
объяснил им задание. Оно заключалось в том, что необходимо казнить лиц, которых
скоро начнут привозить на автобусах. Свидетель заявил, что он и его товарищи стали
возражать против этого, но впоследствии совершили всё, что им было приказано. Все
казнённые были мужчинами в возрасте от 18 до 60 лет.
После ранения, полученного в августе 1995 года, свидетель оказался в госпита-
ле, где на соседней койке лежал человек, утверждавший, что работал на службу гос-
безопасности Сербии. Этот человек сказал, что его подразделение было в Сребренице.
Показания свидетеля, построенные прокурором Найсом в достаточно театраль-
ной форме, завершились демонстрацией кадров видеозаписи, на которой генерал Крстич
на торжественной церемонии произнёс слова: «Солдаты саботажного подразделения!
Разрешите мне приветствовать вас с днём создания вашего подразделения! Ваша
деятельность показала, как должны воевать солдаты армии Республики Сербской!»
Как обычно, Слободан Милошевич начал свой перекрёстный допрос с биографии
свидетеля. В случае с Д. Эрдемовичем это было особенно важно.
«С. Милошевич: Итак, вы служили в Югославской народной армии?
Свидетель: Да.
С. Милошевич: А затем вы перешли в армию Изетбеговича?1
Свидетель: Да.
С. Милошевич: Некоторое время вы служили в хорватской армии.
Свидетель: Да.
С. Милошевич: А затем вы перешли из хорватской армии в армию Республики
Сербской.
Свидетель: Да.»
Таким образом, свидетель сумел отслужить во всех армиях воевавших в то вре-
мя друг с другом сторон! Воистину удивительная история.
Затем С. Милошевич устанавливает, что 20 февраля 1996 года свидетель пере-
шёл границу и оказался на территории Союзной Республики Югославия. Уже через
10 дней после этого он был арестован властями СРЮ.
С. Милошевич представил уголовное дело против Д. Эрдемовича, заведённое про-
тив него в СРЮ именно за участие в убийствах гражданского населения, то есть военного
преступления, наказуемого по статье 142.1 Уголовного кодекса Югославии. Таким образом,
свидетель был арестован в Сербии именно по тому делу, по которому он прибыл давать
показания в Гаагский трибунал. Кроме этого, С. Милошевич передаёт и другой документ
- о проведении расследования прокуратурой города Нови Сада в отношении действий,
совершённых Эрдемовичем. Тем не менее, позднее Гаагский трибунал направляет тре-
бование о выдаче Эрдемовича. Именно таким образом Эрдемович и попадает в Гаагу, и
здесь его судят за то же самое преступление, за которое он был арестован в Сербии.
«С. Милошевич: Таким образом, за участие в убийстве более тысячи двухсот
человек и при личном убийстве около ста человек, вы были приговорены к лишению
свободы на срок 5 лет. Верно ли это?
Свидетель: Верно.
1 Имеется в виду армия мусульманского правительства Боснии и Герцеговины.
250
С. Милошевич: Господин Эрдемович, подписали ли вы специальное соглашение
о сотрудничестве с прокуратурой?
Свидетель: Я подписал такое соглашение, которое было признано судебной палатой.
Это не было простым соглашением между мной и прокуратурой. Все судьи имели копию.
С. Милошевич: Я не сомневаюсь, что им всем было хорошо известно об этом.
(...) Я хочу привлечь ваше внимание к той части соглашения, которая озаглавлена
«Обязательства прокуратуры». Здесь сказано, что прокуратура отзывает альтерна-
тивные пункты обвинительного заключения, а именно пункт 1 - убийство, преступле-
ние против человечности, наказуемое по статье 5а Статута трибунала, и предлагает
судебной камере исключить этот пункт при назначении наказания. Таким образом,
в вашем соглашении так называемая прокуратура, несмотря на то, что вы признались
в совершении убийства более ста человек, исключила пункт обвинения в убийстве.
Как вы думаете, каковы были причины для этого?
Судья Мэй: Это не он, кто может ответить. На этот вопрос может ответить про-
куратура.
С. Милошевич: Очень хорошо, господин Мэй, я думаю, что и вы также можете
ответить на этот вопрос, потому что достаточно трудно поверить, что вы могли выз-
вать такого свидетеля, который, на основании соглашения с прокуратурой...
Судья Мэй: Сосредоточтесь на вопросах.
С. Милошевич: Очень хорошо, господин Мэй. (К свидетелю): Вы также заявили,
что факты и утверждения, указанные в параграфах 1-15 Обвинительного заключения
против вас, будут признаны истинными.
Свидетель: Я не понимаю, о чём вы говорите. Вы прочитали что-то, что я не
понимаю.
С. Милошевич: Я зачитал вам ваше соглашение с прокуратурой.
Свидетель: Соглашение было подписано 8 лет назад, и я не могу помнить все
детали этого соглашения. У меня был адвокат.
С. Милошевич: Я цитирую вам параграф 7 этого соглашения: «Дражен Эрдемович
осознаёт, что он будет признан виновным в преступлении против человечности, по статье
5 Статута трибунала и что все указанные элементы будут доказаны в пределах разумных
сомнений.» Верно ли это? Вы знали, что будет доказано и что не будет доказано.
Свидетель: Я знаю только то, что я сказал. Прокуратура имела свидетельства...
Они показали им фотографии... Мне больше нечего сказать.
С. Милошевич: Скажите, сколько времени вы провели в тюрьме за все те дей-
ствия, в которых были обвинены и приговорены?
Свидетель: Я не могу это помнить.
С. Милошевич: Вы даже не отбыли весь срок, не так ли?
Свидетель: Нет. Но это не было решением прокуратуры. На самом деле проку-
ратура возражала против моего досрочного освобождения из тюрьмы. Но президент
трибунала судья МакДональд решила, что я должен быть освобождён ранее срока.
С. Милошевич: И прокурор согласился с тем, чтобы за убийство ста человек вы
были приговорены в 5 лет лишения свободы?
Свидетель: Если это так, как здесь сказано - значит, это верно.
С. Милошевич: Является ли, таким образом, ясным для любого, что получение
всего лишь пяти лет лишения свободы за столь массовое убийство может произойти
только при условии обвинения других? Верно ли это? Проблемой являются не ваши
251
показания, проблемой является ложь.
Свидетель: Ложь о чём?
С. Милошевич: О том, что это было сделано по приказу главного штаба армии
Республик Сербской. Это то, что вы утверждаете.
Свидетель: То, что я говорю, это то, что реализовать подобное можно было толь-
ко если руководство знало об этом. Моё подразделение не могло предоставить столько
автобусов. Любому ясно, что такое могло быть сделано только по приказу сверху.
С. Милошевич: И что же, всё-таки, стоит за вашим соглашением? В чём была
причина, по вашему мнению, что вас простили за совершение такого преступления...
Судья Мэй (прерывает): Нет, он не может ответить на это.
(•••)
С. Милошевич: Господин Эрдемович, скажите, под чьим командованием находи-
лось ваше саботажное подразделение?
Свидетель: Под командованием главного штаба, департамента по безопасности
и разведке.
С. Милошевич: Отдавал ли кто-нибудь из штаба или департамента приказ убить
этих людей?
Свидетель: Я уже сказал и повторяю, что лично мне приказ был отдан Врано
Гойковичем.
С. Милошевич: Но вы упоминаете также неизвестного полковника, который от-
дал такой приказ Врано Гойковичу.
Свидетель: Да, я говорю о том, кто отдал такой приказ мне. Я также знаю, что
такой приказ не мог быть отдан без решения главного штаба.
С. Милошевич: Вы хотите сказать, что этот полковник был посредником между
командиром вашего подразделения и главным штабом?
Свидетель: Я не могу этого объяснить, потому что я не знаю.»
С. Милошевич передал в качестве свидетельства приказ заместителя команду-
ющего главного штаба генерал-майора 3. Толимира о полной защите членов миссии
ООН и гражданского населения, где, в частности, говорилось: «Приказываю подчи-
нённым подразделениям воздерживаться от разрушения гражданских объектов, за
исключением случаев самообороны и случаев оказания сопротивления со стороны
врага; запрещаю разрушение зданий, насилие в отношении гражданского населения и
военнопленных, в соответствии с Женевскими конвенциями 1949 года.»
При дальнейшем выяснении того, кто же всё-таки отдал приказ об убийстве лю-
дей, вновь проявилась старая болезнь прокуратуры: показания её свидетелей являют-
ся обычными заявлениями и не подтверждаются фактами.
«С. Милошевич: На вопрос господина Найса, кто отдавал приказы вашему под-
разделению и некоторым паравоенным подразделениям, вы ответили, что предпола-
гаете, что они получали приказы из главного штаба, верно ли это?
Свидетель: Верно.
С. Милошевич: На каком основании вы это предполагаете? О том, что ваше под-
разделение получало приказы из главного штаба.
Свидетель: Я не предполагаю, что наше подразделение получало приказы из глав-
ного штаба. Я знаю, что оно получало приказы оттуда. Я знаю это точно.
252
С. Милошевич: На основании чего вы это знаете?
Свидетель: Потому что я знаю.
С. Милошевич: Я думаю, что вы, действительно, знаете, поэтому я вас и спраши-
ваю: на основании каких фактов вы это знаете?
Свидетель: Потому что мы были подразделением, которое относилось к депар-
таменту безопасности, прикрепленному к главному штабу. И я знаю, что все приказы,
которые мы получали, поступали от офицера разведки, чьё имя было Салапура.»
Как было видно из «объяснений» свидетеля, главным аргументом, говорившим, что
приказ об убийстве был отдан главным штабом «так как никто другой не мог бы предо-
ставить столько автобусов». Безусловно, этот вопрос получил дальнейшее развитие.
«С. Милошевич: Верно ли, что водители автобусов, привозившие людей на ферму
Пилица, не знали, что они привозят людей на казнь? Они считали, что отвозят людей
для обмена?
Свидетель: Я не могу ответить на этот вопрос, потому что я не знаю.
С. Милошевич: К сожалению, это содержится в ваших показаниях. На вопрос о
том, какова была позиция водителей автобусов, которые привозили людей, вы ответи-
ли: ’’Они были потрясены, потому что, я думаю, что эти люди не знали, что они возят
людей на казнь. Они, возможно, думали, что везут их для обмена, который быт обещан’’.
Свидетель: Да, я сказал, что я так думал, я не знал этого точно.
С. Милошевич: Но вы утверждаете, что вашим впечатлением было то, что води-
тели не знали, что они перевозят этих людей на казнь, что они были потрясены.
(•••)
С. Милошевич: В ваших письменных показаниях говорится, что в госпитале вы
якобы услышали от соседа по койке, что подразделение МВД Сербии принимало уча-
стие в атаке на Сребреницу в июле 1995 года. Он сказал, что это подразделение
имело целью арестовать Насера Орича1 и перевезти его в Сербию. Скажите, как
оказалось возможным, что с начала 1996 года и во время вашего судебного процесса,
на котором вас приговорили к 5 годам лишения свободы и до 3 ноября 2001 года,
после всех этих вопросов, которые вам задавали всё это время, вдруг вы внезапно
вспомнили о подразделении государственной безопасности Сербии?
Свидетель: Я не вспомнил это. Я просто сказал, то что сказал этот человек. При
первоначальных допросах они не спрашивали меня что-либо об участии МВД Юго-
славии или Сербии. А потом они спросили, и я ответил.
Судья Мэй: Мы должны посовещаться.
(Судьи совещаются)
Судья Мэй: Объявляется закрытое заседание.
(...)
С. Милошевич: Итак, вы утверждаете, что рассказали об этом человеке, который был
якобы из МВД Сербии, когда вас спросили об участии Сербии. Однако у меня имеются
другие ваши письменные показания. Они датированы 13 декабря 2002 года. На странице 2
говорится: «На данный вопрос Эрдемович ответил, что во время операции он не видел никого
1 Командующий бригадой армии Боснии и Герцеговины в Сребренице. Обвиняемый Гаагского трибунала. См.:
Дело Prosecutor v.Naser Oric.
253
из МВД Сербии или МВД Югославии. Он помнит, что, находясь в госпитале, он встретил
члена спецподразделения из Черногории, который говорил об операции в Сребренице таким
образом, что он много знал о ней, но он не упоминал никаких деталей». Таким образом, в это
время вы не говорили о его участии, но только о его знаниях, так ли это, господин Эрдемович?»
Кроме этого противоречия в показаниях (которые до боли напоминают схему, проде-
монстрированную во время показаний многих других свидетелей), имелись и существен-
ные противоречия в датах. Так, С. Милошевич демонстрирует, что свидетель указал
разные даты во время допросов в прокуратуре Сербии и во время показаний в Гаагском
трибунале. Свидетель объяснил это тем, что он специально назвал неверные даты серб-
ским властям. Однако интересно заметить, что соучастник убийств, совершённых Эрде-
мовичем, Радослав Кременович, назвал абсолютно те же даты, что и Эрдемович. Вывод
напрашивается сам собой: Эрдемович назвал точные даты во время своих первых доп-
росов в прокуратуре Сербии, но позднее он изменил их так, как это требовалось прокура-
туре Гаагского трибунала. Нет, совсем не случайно Гаагский трибунал требовал пере-
дать ему уже арестованного и находящегося под судом в Сербии Эрдемовича.
После разгромного перекрёстного допроса прокурор Найс провёл передопрос, кото-
рый, во избежание публичных неприятностей, быт проведён... за закрытыми дверьми.
Таким образом, так и не отбыв весь срок своего наказания, «исправившийся»
Эрдемович вышел из норвежской тюрьмы, чтобы, по распоряжению Гаагского три-
бунала «заново начать свою жизнь, пока он достаточно молод, чтобы сделать это».
Вот только слишком уж большие сомнения в том, что это стало действительно новой
жизнью Эрдемовича. Так и не получив воздаяние за совершённое преступление, он,
спасая себя от наказания за него, стал участником ещё одного, меньшего по масшта-
бам, но столь же отвратительного по своему цинизму, другого преступления.
Свидетель Одрей Баддинг
23 и 24 июля 2003 года
Чтобы понять суть происходящего, всегда необходимо обратиться к контексту
конкретных событий. Понять югославский конфликт конца XX века невозможно без
уяснения истории Балкан и международных отношений в целом. Именно поэтому было
столь полезно представить судьям эксперта по истории. Однако то, каким образом
прокуратура провела исторический ликбез, слишком ярко доказало, что их задача -
фальсификация нескольких столетий истории сербского и других югославских наро-
дов с одной целью: доказать пункты Обвинительного заключения против С. Милоше-
вича. Для этой цели была вызвана некая мисс Баддинг, написавшая доклад «Сербс-
кий национализм в XX веке». История Сербии и сербов была сведена к просто неве-
роятной по своей примитивности экспертизе по так называемому «сербскому вопросу».
Одрей Хелъфанг Баддинг. В 1998 году защитила кандидат-
скую диссертацию на тему «Сербские интеллектуалы и наци-
ональный вопрос. 1961-1991 годы».
С. Милошевич обратил внимание на то, что свидетель представил различные
подходы и выводы, которые были сделаны в её диссертации и в экспертном докладе.
254
Так, например, в диссертации свидетель рассматривает черногорцев как сербов как
один народ, а в своей экспертизе утверждает прямо противоположное.
«С. Милошевич: Миссис Баддинг, рассматривая исторические корни сербского
национализма в 20 веке, вы осовремениваете прошлое. Вы обвиняете сербских наци-
оналистов за использование работы Гарашанина «Начертание».
Свидетель: В своём отчёте я упоминаю как взгляды Вука Караджича, так и ра-
боту Гарашанина «Начертание». Я попыталась представить их в контексте их време-
ни. Например, в отношении Вука Караджича, я особенно оговорила, что лингвисти-
ческий подход был понятен для того времени.
С. Милошевич: Если мы перенесём одну ситуацию из одного века в другой век, то
не кажется ли вам, как историку, что это является грубейшей методологической ошибкой?
Судья Мэй: Что вы имеете в виду?
С. Милошевич: Именно то, что я только что сказал, господин Мэй.
Судья Мэй: Это не понятно. Не могу понять. Что вы имеете в виду?
С. Милошевич: Я спрашиваю миссис Баддинг, не рассматривает ли она копиро-
вание исторической ситуации начала XIX века на конец XX века как грубейшую ме-
тодологическую ошибку для исторической науки.
Судья Мэй: То, что вы говорите, - абсолютный нонсенс. (...) Что является ошиб-
кой? Что? Чтобы мы поняли.
С. Милошевич: Я сказал, что ошибкой является проектирование исторической
ситуации из...
Судья Мэй (прерывает): Остановитесь. О какой исторической ситуации вы говорите?
С. Милошевич: Я привёл пример, господин Мэй, что историк обвиняет сербских
националистов за использование работы Гарашанина «Начертание». (...) Это проек-
тирование исторической ситуации из одного периода в другой составляет грубейшую
методологическую ошибку в исторической науке. Если вы не понимаете этого, тогда
я перехожу к другому вопросу.
Судья Мэй: Нет. Потому что это ерунда. Я не знаю того, о чём вы говорите.»
С. Милошевич далее показывает, что при составлении своего отчёта и, соответ-
ственно, доказательств своих выводов, свидетель использует лишь определённые
источники, а именно только те, которые работают на доказательство «сербского ге-
гемонизма» (такие, например, которые говорят о «Великой Сербии»). Тот же селек-
тивный подход был избран свидетелем и при описании исторических периодов. Так,
эксперт Баддинг в своём анализе опустила... целых пять веков.
«С. Милошевич: Вы упоминаете сербское государство времён царя Душана, а
затем сербское государство XIX века. Почему вы исключили какое-либо упоминание
сербского государства Неманджича и ценности этой цивилизации? И вообще пропус-
тили пять веков. Почему вы избегаете упоминания о терроре турок и другие анало-
гичные события?
Свидетель: Когда меня просили написать доклад, то просили сделать это в пре-
делах 40-60 страниц, включая ссылки.»
С. Милошевич демонстрирует, что свидетель пытается принизить значение из-
255
вестных исторических событий в истории сербского народа. Так, революции 1804-
1815 годов называются мятежами.
С. Милошевич приводит большое количество примеров, когда свидетель просто
извратила смысл различных фактов. Однако этот подход свидетеля всегда строго
определённый, и всегда касается территориальных изменений. Свидетель постоянно
применяет термин «выигрыш» земли, в то время как речь шла о возврате ранее отня-
тых у сербов земель. Понятно, к чему такая «идеология» - эксперт пытается дока-
зать, что захват земель всегда был в истории сербов, что у них «в крови». В то же
время свидетель прекрасно осознавала всю шаткость своей конструкции и была вы-
нуждена соглашаться с Милошевичем, что в каждом конкретном случае был не «вы-
игрыш», а освобождение ранее захваченных территорий сербов. Тем не менее, в экс-
пертном докладе всегда употребляется термин «выигрыш».
В оправдание своей позиции свидетель пыталась выдвинуть теорию о нейтраль-
ности термина «выигрыш», в который, якобы, вполне вписывается и понятие «осво-
бождение».
Свидетель использует тот же подход и в отношении описаний исторических со-
бытий в Косово. И, конечно же, сербы опять «выиграли» Косово! С. Милошевич де-
монстрирует исторические источники, в том числе европейские карты XV - XVI ве-
ков, где именно территория Косово является (и признаётся всеми европейскими госу-
дарствами) как территория «Старой Сербии». Свидетель вновь вынуждена согла-
ситься с тем, что Косово не просто исконная часть Сербии, но именно сама Сербия!
Косово - колыбель развития сербской цивилизации!
Свидетель, очевидно, не ожидала получить столь мощный и аргументирован-
ный отпор своей «экспертизе». Мы уже говорили, что С. Милошевич представил
карты XV - XVI веков, составленные в различных государствах Западной Европы.
В целом его аргументация была академического уровня. На каждый краткий тезис
свидетеля С. Милошевич немедленно представлял контраргументацию со ссылка-
ми на ведущих историков. Было очевидно, что экспертом по истории Сербии явля-
ется именно С. Милошевич, а не миссис Баддинг.
Для обоснования сербского государства по национальному признаку свидетель по-
стоянно ссылалась на Вука Караджича. С. Милошевич же доказал, что это не было иде-
ей серба Вука Караджича. Даже западноевропейские историки признают это. То же отно-
сится и к языковой теории (о единстве всех югославских языков и их деривации от серб-
ского языка): также принадлежит не Вуку Караджичу, а Аделунгу.
Что касается постоянно цитируемого «Начертания», С. Милошевич показал, что это
произведение было не «сербской программой», но «югославской программой». Интерес-
но, что из тысячи книг, написанных на эту тему, свидетель рутинно отобрал единичные
источники, которые выглядят явным диссонансом по сравнению со всей остальной лите-
ратурой и рассматривают «Начертание» как сербскую программу.
Весьма комично выглядело вмешательство прокурора Найса, который попросил суд
«напомнить обвиняемому, что он уже истратил почти всё своё время, а ещё не затронул
действительно важные положения доклада». На что судья Мэй ехидно ответил: «Он зна-
ет своё время. Если он хочет потратить всё своё время на XIX век и не затронуть XX и
XXI века - это его дело». Есть выражение: «Делать хорошую мину при плохой игре». Это
был тот самый случай.
«С. Милошевич: Господин Мэй, я могу расценить это только как насилие, потому
256
что перекрёстный допрос не имеет никакого смысла, если я не буду иметь возможнос-
ти задать вопросы по всему докладу. Я не могу свести свой допрос к простому проли-
стыванию доклада. Здесь имеются проблемы в каждом предложении. Вы можете вык-
лючить мой микрофон, когда захотите. А потом господин Найс скажет, что я не оспорил
то-то и то-то. Потому что вы не дали мне времени это сделать. Я уже говорил, всё это
делается для того, чтобы переписать историю. Вы привели сюда эксперта по истории,
и вы не даёте мне задавать вопросы именно по тому, о чём он написал.»
Свидетель явно не рассчитывала на такой бой. Проигрыш буквально каждого
тезиса её экспертизы больно отражается на её состоянии.
«Судья Мэй: Доктор Баддинг, вы хорошо себя чувствуете? Если вы хотите пере-
рыв, просто скажите.
Свидетель: Спасибо. Всё нормально.
С. Милошевич: Миссис Баддинг, знаете ли вы, кто такой Дэвид Уркварт? Он был
британским дипломатом.
Свидетель: Мне не известно это имя.
С. Милошевич: Вы отрицаете, что «Начертание» было британской идеей. Однако
вы должны знать, что в 1832- 1833 годах Уркварт представил от имени британского
правительства сербскому принцу Милошу Обреновичу идеи «Начертания»».
Свидетелю было очень трудно ответить: «Нет, я не знаю» - всё-таки она пред-
стала как эксперт по истории. Поэтому она ответила... совершенно удивительным
образом: «Это не имеет для меня никакого значения».
С. Милошевич рассказал новоявленному эксперту по сербскоий истории, что анг-
личане желали подтолкнуть сербского принца на проведение политики, которая бы дис-
танцировала его от российского протектората и предложили идею создания великой
славянской федерации, которая включала бы не только Сербию, но и Черногорию, Ма-
кедонию, Боснию и Герцеговину и других. Они боялись, что после падения Милоша в
1839 году новое правительство Сербии откажется от идеи югославской унификации и
повернётся к России. Таким образом, С. Милошевич не просто показал, что «Начерта-
ние» не было сербской идеей, но более того, было идеей британцев. Костяк, на котором
строилась «историческая экспертиза», рухнул. Более того, дело стало принимать со-
всем плохой оборот: стали подтверждаться факты вмешательства иностранных держав.
С. Милошевич убедительно доказал, что в своём докладе свидетель-эксперт целена-
правленно извратил факты и даже термины для обоснования поставленной перед ней
прокуратурой задачи - подвести историческое «обоснование» для Обвинительного заключе-
ния против С. Милошевича. В этой связи важно отметить, что судья Мэй постоянно замеча-
ет: «Мы судим не сербов, мы судим вас, господин Милошевич». Данный доклад свидете-
ля Баддинг расставил всё на свои места: под судом находятся именно сербы. Кстати,
если внимательно прочитать экспертный доклад свидетеля, можно ясно увидеть, почему
судят сербов. Им не могут простить, что они никогда не сдавались и не смирялись с
порабощением.1
1 Подробнее см.: Audrey Budding, Expert Report «Serbian Nationalism in the 20th Century: Historical Background
and Context» H ICTY Document.
257
Что касается XX века, то, конечно, главное событие в истории сербов, которое
должно было бы привлечь внимание историка, - это геноцид, совершённый против
сербского народа. Свидетель, однако, и в данной теме использует свой избиратель-
ный подход. Так, эксперт Баддинг существенно занизила количество погибших в од-
ном из самых страшных лагерей фашизма - Ясеноваце. Занизила... ровно в два раза!
«С. Милошевич: Миссис Баддинг, почему вы занизили количество сербов, погиб-
ших в лагере Ясеновац? Известно ли вам, что даже в энциклопедии «Холокост», опуб-
ликованной в Иерусалиме приводится цифра 600 тысяч. Это не общее количество
погибших во время геноцида, а только тех, кто был уничтожен в этом лагере. Как
видите, это не сербский источник.
Свидетель: Я не верю, что 600 тысяч человек было убито в Ясеноваце. (...) Я
полагалась на мнение двух историков, чьи работы наиболее уважаемы.»
Думаю, что с данным «историком-экспертом» всё ясно. Рассмотрение её экс-
пертизы можно уже закончить. Мисс Баддинг отнюдь не первая, кто «не верит» в
реальные цифры жертв геноцида сербов вообще, и в Ясеноваце в частности. Бывший
президент Хорватии Ф. Туджман вообще утверждал, что это миф1. Правительство
Югославии представило в Парижскую Комиссию и Комиссию союзных сил по рас-
следованию военных преступлений официальную цифру в 1 706 000 погибших2. Одна-
ко Гаагский трибунал где-то нашёл себе в качестве эксперта некую миссис Баддинг,
которая «не верит» в эти цифры.
Свидетель Роберт Дониа
12 сентября и 11 ноября 2003 года
Задача свидетеля-эксперта Р. Дониа была весьма ограничена: на основании сте-
нограмм заседаний Ассамблеи Республики Сербской доказать, что руководство рес-
публики желало войны, а не мира. Особенно важным было заседание, на котором
присутствовал С. Милошевич. Внимательный читатель вероятно помнит, что об этом
заседании давал свои показания бывший президент Югославии Зоран Лилич. Как сви-
детель обвинения 3. Лилич дал слишком разрушительные для прокуратуры показа-
ния. Фактически он доказал, что С. Милошевич всеми силами боролся с руковод-
ством боснийских сербов с целью заставить их принять мирные соглашения. А ведь
у прокуратуры совсем иной тезис: Милошевич контролировал боснийских сербов и
через них вёл войну. Такого Лиличу не могли простить. Поэтому, после показаний
участника этого заседания Ассамблеи, прокуратура вызвала из Нью-Йорка другого
эксперта, который дал «своё», более приятное для прокуратуры, толкование произо-
шедшего в Ассамблее PC. Надо ли говорить, что столь абсурдный поступок проку-
ратуры не мог завершиться для неё ничем хорошим.
Роберт Дж. Дониа. Бывший сотрудник Центра исследо-
ваний России и Восточной Европы Мичиганского университе-
1 См.: F. Tudjman. Bespucapovijesnezbiljnosti, Zagreb, 1989.
2 M. Bulaijic. Tudjman's Jasenovac Myth, Strucna knjiga, Belgrade, 1994. - P. 31.
258
та. Профессиональный свидетель трибунала. Давал показа-
ния на девяти (!) процессах: против Галича, Брдянина, Галича,
Стакича, Квочки, Симича, Кордича, Блашкича и Слободана Ми-
лошевича.1
Во время перекрёстного допроса свидетель признал, что, несмотря на получение
звания кандидата исторических наук, последние 20 лет, то есть все относящиеся к его
показаниям годы, он не был связан с историей, а работал в банке.
«С. Милошевич: Согласно моей информации, вы выступали в этом трибунале только
в делах против сербов и хорватов2 3. Верно ли это?
Свидетель: Да.
С. Милошевич: Вы не давали показаний ни на одном процессе против мусульма-
нина, несмотря на то, что как историк, вы в первую очередь связаны с историей му-
сульман.
Свидетель: Да, я не давал показаний ни на одном процессе, где обвиняемым был
бы мусульманин.
С. Милошевич: Таким образом, вы даёте показания, как эксперт-историк на про-
цессах против сербов и хорватов, в то время, как вы являетесь экспертом по мусуль-
манам, а не по сербами и хорватам. Верно ли это?
Судья Мэй (вмешивается): Необходимо заметить, что в трибунале ещё не было
ни одного судебного процесса, где обвиняемым был бы мусульманин. Таким обра-
зом, свидетелю было бы невозможно выступить свидетелем на таком процессе.
С. Милошевич: Это очень полезное замечание, господин Мэй.»
Как известно, самыми неудачными показаниями для прокуратуры являются по-
казания её свидетелей категории «эксперт». С. Милошевич с самых первых минут
устанавливает факты, демонстрирующие несоответствие лица назначенной ему роли,
либо непрофессиональное исполнение этой роли. Не случайно, зная это, судья Мэй
начинает нервничать уже с самого начала.
С. Милошевич обратил внимание на тенденциозность составленной свидетелем
«экспертизы». В первую очередь, это касается его выводов. Например: «Они [то есть
депутаты Ассамблеи] принимали практически все предложения руководства». С. Ми-
лошевич заставляет свидетеля признать, что правящая партия имела в Ассамблее аб-
солютное большинство, и просит свидетеля ответить, что же здесь необычного. Сви-
детель, естественно, не может объяснить нелогичности самого факта и пытается пе-
рейти к другому вопросу: «Я был удивлён, что это происходило после бурных дебатов».
На что С. Милошевич парирует: «Значит, дебаты были?»
Далее С. Милошевич привлёк внимание к тем заголовкам, которые придумал
свидетель для подобранных им цитат. Следует отметить, что роль этих заголовков
была очень велика. По сути, в этом и состояла «экспертиза» свидетеля. (Кстати,
2 Очевидно будущее участие Р. Донна в будущих процессах, в частности на процессе против председателя
Ассамблеи Республики Сербской М. Краишника.
3 Важно заметить, что среди всех перечисленных обвиняемых хорват только один - Тихомир Блашкич. Остальные
семь - сербы.
259
подзаголовок экспертизы свидетеля так и гласит: «Выдержки и цитаты».) Как это ни
невероятно для экспертизы в Международном уголовном трибунале, он просто под-
бирал цитаты из стенограмм и придумывал им свои заголовки. Причём придумывал
он эти заголовки строго по указаниям прокуратуры - по пунктам Обвинительного зак-
лючения против Слободана Милошевича1. Так, С. Милошевич показывает, что заго-
ловок «Полная чистка всех несербов» придуман свидетелем, что в выступлениях,
цитаты из которых он подобрал, ни разу подобная формулировка не встречается. Зато
это очень узнаваемо по тексту Обвинительного заключения против С. Милошевича.
Свидетель попытался объяснить это с помощью объяснений типа «заголовки не все-
гда являются частью цитаты» и т.д. Думаем, что при общей верности этого заявле-
ния свидетеля он всё-таки поступил по-другому. Его заголовки являются частью ци-
тат. Только не из тех выступлений, которые он «анализировал», а из Обвинения против
С. Милошевича.
«С. Милошевич: Приводя выдержки из выступления Р. Караджича, вы дали им
заголовок «Великая Сербия». Где, в каком месте он упоминает это выражение?»
Свидетель признал, что «именно в этих» цитатах (к коим он и присвоил сей заго-
ловок!) это выражение не встречается, но попытался оправдаться тем, что, дескать,
в другом случае, Караджич это выражение использовал. На требование С. Милоше-
вича показать этот «другой случай», свидетель начинает искать. Ищут все, ищут
долго. Наконец, свидетель находит искомый материал:
«Свидетель: На странице 66 есть ссылка на беседу Караджича и [министра ино-
странных дел России] Козырева в Лондоне. «Мы встретились с ним до войны и спро-
сили его, может ли он признать внешние границы в Боснии и Герцеговины, зная, что
они не дадут нам «Великую Сербию» или унификацию»2.
С. Милошевич: Здесь говорится, что в разговоре с Козыревым он признал вне-
шние границы Боснии и Герцеговины на том условии, что будут внутренние границы
национальных образований внутри этой внешней границы. Верно ли это, господин До-
нна? И тот факт, что Козырев сказал ему, что они «не дадут» им «Великую Сербию»,
не означает, что Караджич требовал «Великую Сербию».
Свидетель: Я думаю, что слова говорят сами за себя.»
Что ж, если слова действительно говорят сами за себя, то тогда непонятно, за-
чем сюда вообще пришёл этот свидетель и в чём заключалась его задача по приду-
мыванию заголовков.
Следующий заголовок, ложность которого была также продемонстрирована -
«Спасибо Югославской народной армии за достижение наших целей». Приведя пол-
ный текст речи Караджича, С. Милошевич показал, что этот заголовок вырван из
контекста и преподнесён тенденциозно. Не смог свидетель доказать и другой свой
1 См.: Prosecution v. Slobodan Milosevic, Prosecution Submission of an Expert Report of Dr. R.Donia Pursuant to
Rule 94 bis, of 1.08.200311 ICTY Document.
2 Свидетель делает вид, что цитирует документ, однако на самом деле это не так. Из его цитирования можно
сделать вывод, что именно Караджич произносит фразу «Великая Сербия», в то время как эту фразу произносит
Козырев!
260
тезис (через свои заголовки свидетель, фактически, представлял свои тезисы) о том,
что говоря об уничтожении мусульманских экстремистов, Караджич имел в виду как
экстремистов, так и народ в целом. На прямой вопрос С. Милошевича показать, в
каком именно месте Караджич говорит об экстремистах как о народе в целом, свиде-
тель, будучи полностью растерянным, смог сказать лишь следующее:
«Свидетель: Я... в английском варианте, на который я смотрю, я вижу слово «унич-
тожим» дважды, и я вижу термин «мусульманские экстремисты» дважды... Возмож-
но, главная идея находится в этой цитате... Опять-таки я не могу... Я не делал эти
заголовки как определённые заявления. Они только являются направляющими и оз-
начают, сделать их... Сделать цитату более понятной в отношении главной идеи...
С. Милошевич: Конечно, но они направляют в неверном направлении.
(Судья Мэй отключает микрофон.)»
Вероятно, нет смысла продолжать анализ соответствия заголовков и содержа-
нию цитат. Тенденциозность экспертизы и недобросовестность свидетеля была в
достаточной степени доказана. Это вывело судью Мэя из равновесия окончательно, и
он в сердцах, воскликнул: «Довольно! Мы сами можем всё прочитать и сделать свои
выводы!» В таком случае опять непонятно, зачем вообще понадобился этот свиде-
тель со своими заголовками. Тем не менее, экспертиза Р. Дониа была принята как
нужная. Так что замечание Мэя является бессмысленным и лишь показывает, какое
внутреннее напряжение он испытывал.
Особое внимание было уделено двум выступлениям Слободана Милошевича на засе-
дании Ассамблеи Республики Сербской. Свидетель утверждал, что данное заседание Ас-
самблеи имело открытую и закрытую части. Имелось в виду, что во время своей первой
речи (на открытой части заседания) С. Милошевич говорил одно, а во время второй речи (на
закрытом заседании) говорил уже другое. Во-первых, С. Милошевич показывает свидетелю,
что он не понимает то о чём он свидетельствует, а именно то, что никакого закрытого заседа-
ния не было. Он представляет газеты, в которых были опубликованы обе его речи.
«Свидетель: Стенограмма ясно показывает, что сессия была закрыта после вашей
первой речи. Краишник1 попросил журналистов покинуть зал, и был объявлен перерыв.
С. Милошевич: Пресса полностью опубликовала обе мои речи, господин Дониа.
Краишник объявил перерыв после моей первой речи в связи с тем, что должен был
собраться Совет депутатов. На этом Совете не присутствовал никто: ни Чосич, ни
Булатович, ни Мицотакис2, ни я. Мы ждали несколько часов. (...) Несмотря на нашу
просьбу присутствовать на Совете, нам не разрешили. Что касается Ассамблеи, она
была полностью открытой, это подтверждается тем, что на следующий день пресса
опубликовала обе мои речи.
Свидетель: Я не знаю, может быть... Может быть, это и так. Может быть, это
были открытые заседания. Я не знаю. В стенограмме не очень ясно...»
1 Председатель Ассамблеи Республики Сербской. В 1998 году был похищен силами НАТО и переправлен в
Гаагу. Процесс против М. Краишника начался феврале 2004 года.
2 К. Мицотакис - премьер-министр Греции, которого С. Милошевич специально пригласил приехать вместе с
ним для убеждения депутатов Ассамблеи PC принять мирный договор, подписанный в Афинах.
261
Учитывая, что обвиняя С. Милошевича в призывах к «Великой Сербии», свиде-
тель постоянно упоминает некую таинственную мантру «наши цели», С. Милошевич
пытается выяснить, что это за цели.
«С. Милошевич: Известно ли вам, какова цель сербского народа, о которой я говорил?
Свидетель: Я не могу ответить на этот вопрос. Только вы знаете, что это означает.»
С. Милошевич зачитывает цитату из своей речи и показывает, что является це-
лью сербского народа. «Я считаю, что нет иного решения, чем мир. Нет иной альтер-
нативы, чем утверждение подписи, поставленной Р. Караджичем в Афинах в интере-
сах сербского народа Республики Сербской и в интересах всего сербского народа.
Основным вопросом, который был поднят с самого начала, является цель сербского
народа на Балканах. Я могу сказать достаточно кратко. Целью сербского народа на
Балканах является быть свободными и равными.»
В своей второй речи (после заседания Совета Ассамблеи), то есть перед решаю-
щим голосованием по принятию мирного соглашения, С. Милошевич сказал: «Я буду
говорить кратко. (...) Но прежде хочу сказать о моих впечатлениях. Вы говорили
открыто и от чистого сердца. Вы говорили о жестокости и несправедливости войны.
Сербский народ за всю свою историю познал слишком много ужасов войны. Тем не
менее, то, что мы слышали сегодня, может быть сформулировано одним тезисом:
«Война должна быть прекращена как можно раньше. Война должна быть прекращена
немедленно». Свидетель попытался реабилитироваться тем, что заявил, что вторая
речь была опубликована не полностью или не совсем так, как она была произнесена.
Однако эксперт не смог привести конкретных фактов такого несоответствия.
Судья Мэй, пытаясь спасти окончательно развалившиеся показания, задал сви-
детелю вопрос: «Какова же была эта «наша цель» («наша цель» - важнейший пункт
показаний свидетеля!)
Однако попытка Мэя уже не могла ничего спасти. Ему оставалось только зая-
вить то, что было необходимо. Подтвердить правильность сделанного им вывода
ему не удалось.
«Свидетель: Я... Для меня... Это... Первая речь господина Милошевича чётко обозна-
чила целью свободу и равенство для сербского народа. Потом была речь генерала Мла-
дича об ужасах войны, а также обсуждался план Вэнса-Оуэна, согласно которому должна
была произойти фрагментация сербского народа в Боснии. Я думаю, что интерпретация
приводит нас к другому аргументу. Целью является унификация сербского народа.
С. Милошевич: Как я неоднократно повторил в своей речи, целью сербского на-
рода на Балканах является свобода и равенство, и так как эта цель была достигнута,
план и был подписан.»
Через два месяца свидетель прибыл вновь для продолжения перекрёстного доп-
роса. Подобная тактика используется прокуратурой трибунала не в первый раз. С
одной стороны, неудачные свидетели могут прийти в себя и подготовить необходи-
мые ответы, с другой стороны, такой разрыв во времени, безусловно осложняет воз-
можности С. Милошевича по проведению эффективного допроса. Следует иметь в
262
виду, что Р. Дониа - далеко не единственный «разорванный» свидетель. Прокуратура
сознательно создала «рваный график» прибытия свидетелей, их отъезда по каким-
либо невероятно срочным делам и вновь прибытия через несколько месяцев.
После прибытия Р. Дониа 11 ноября важное место заняло обсуждение вопроса о
входе в Сребреницу.
«С. Милошевич: На заседании в 1993 году Р. Караджич говорил о Сребренице.
Верно ли, что Караджич сказал, что если сербы войдут в Сребреницу, это будет боль-
шой ошибкой?
Свидетель: Да, это то, что он сказал. Если сербы войдут в Сребреницу, город
будет по колено в крови. И причиной этого станут те люди, которые были убиты.
Сербы, убитые мусульманами. (...)
С. Милошевич: Таким образом, Караджич сказал, что это было бы ошибкой и причи-
ной этого были бы те убитые сербы, более 1200 сербов, которые были убиты, и тысячи
сербов, которые стали беженцами. Если бы члены семей этих людей вошли в Сребреницу,
это имело бы катастрофические последствия. Мы видим, что руководство Республики
Сербской полностью осознавало, что может произойти такая трагедия. Верно ли это?
Свидетель: Да, об этом говорилось на 33-й сессии Ассамблеи в 1993 году».
Когда речь идёт о Сребренице, следует иметь в виду, что название этого города
стало именем нарицательным. Оно стало символом геноцида. Однако с помощью
средств массовой информации оно стало символом геноцида сербов против мусуль-
ман, в то время как оно наоборот должно было стать символом геноцида мусульман
против сербов. В рамках своей задачи переписать историю югославской войны по
своему, Гаагский трибунал принял окончательное решение по делу генерала Крстича.
Трибунал торжественно «установил», что в Сребренице произошёл геноцид, совер-
шённый сербами против мусульман2. Конечно, геноциду мусульман против сербов в
этой гаагской истории места не нашлось.
Воспользовавшись двумя месяцами перерыва, свидетель Р. Дониа решил реаби-
литироваться за свой прошлый провал, и предложил новую интерпретацию второй речи
С. Милошевича.
«Свидетель: Господин Милошевич говорил во второй раз, и общая тональность
была иной по сравнению с первой речью. Во второй речи он говорил, что ещё много
дел остаются не сделанными. Он также говорил, как лидер боснийских сербов, и в
одном месте он сказал: «Мы должны иметь нашу местную власть, нашу полицию» и
т.д. (...) Более он не говорил о свободе и равенстве сербов, но, скорее, это можно
было понять, как об объединении всех сербов. Это для меня было существенным
изменением в тональности.
С. Милошевич: Господин Мэй, свидетель только что представил серию различ-
ных толкований моей речи. Как я уже говорил, наши цели были названы и опубликова-
ны в газетах: «Быть свободными и равными».»
С. Милошевич передал газеты, опубликовавшие его речь в качестве доказательства. 1
1 См.: Prosecutor v. Radislav Krstic, Appeals Chamber Judgment of 19.04.2004.
263
Свидетель-эксперт Ева Табо
7 октября 2003 года
Свидетелю-эксперту Еве Табо была поручена одна из важнейших задач - обес-
печение доказательства самого тяжкого пункта обвинения - преступления геноцида.
Однако сложность поставленной перед экспертом задачи была обусловлена объек-
тивными причинами: доказать ложное обвинение можно только с помощью фальси-
фикации. Посмотрим, как свидетель (кстати, работник прокуратуры), выполнила свою
задачу.
Ева Табо. Сотрудник прокуратуры Гаагского трибунала.
Ответственна за оценку демографических последствий конф-
ликта в бывшей Югославии, в частности, в Хорватии и Бос-
нии и Герцеговине. Выступала как эксперт на нескольких про-
цессах. На процессе против Слободана Милошевича предста-
вила доклад «Этнический состав перемещённых лиц и бежен-
цев из 47 муниципалитетов с 1991 по 1997 годы».
«С. Милошевич: Мадам Табо, вы не анализировали данные за период времени
между мартом 1991 года и декабрём 1995 года, так как у вас не было данных. Верно?
Свидетель: За этот период между 1991 и 1995 годами у нас не было источников
произошедших изменений.
С. Милошевич: Это именно то, о чём я говорю. У вас не было источников, кото-
рые могли бы дать вам возможность провести сложный анализ по теме вашего док-
лада. Таких источников не существует. Верно ли это?
Свидетель: Верно.
(...)
С. Милошевич: А затем вы анализируете 7 муниципалитетов, а не 47, как заявле-
но в заголовке. Верно?
Свидетель: Это неверно. Я изучила 47 муниципалитетов. В дополнение к этому я
взяла 7 муниципалитетов как пример. Эти 7 муниципалитетов входят в 47 муниципа-
литетов района дела Милошевича.
С. Милошевич: В параграфе 22 вы говорите: «Мы продолжали рассмотрение из-
менений этнического состава, сфокусировавшись на 7 избранных муниципалитетах,
находящихся в районе дела Милошевича». Это новое открытие противоположной сто-
роны. Это муниципалитеты Бейлина, Братунац, Брчко, Фоча, Сребреница, Вышеград
и Зворник. (...) Как вы выбрали эти 7 различных муниципалитетов? Почему вы выб-
рали именно их? Например, в Сараево было 175 тысяч сербов. В 1995 году, вы сами
знаете, сколько осталось. Как вы выбирали эти семь?
Свидетель: Эти муниципалитеты представляют наиболее «затронутые» муници-
палитеты района дела Милошевича, и они были выбраны в соответствии с процент-
ным изменением этнического состава между 1991 и 1997/98 годами. Таким образом,
эти муниципалитеты показывают наибольшие изменения этнического состава. Это
всего лишь представление, не все из них имеют наивысшую степень изменений.
С. Милошевич: Может быть, эти муниципалитеты представляют пример наиболь-
ших изменений на территории всей Боснии и Герцеговины?
Свидетель: Это так для района дела Милошевича. Но я думаю, если мы посмот-
264
рим на всю страну, они также будут входить в группу наиболее затронутых муниципа-
литетов. Но всё-таки, мой доклад касался района дела Милошевича.
С. Милошевич: То есть это те муниципалитеты, которые были отобраны господи-
ном Грумом1 и его командой, не так ли?
Свидетель: В отдельных вопросах мы, конечно, обсуждали отбор. И я думаю,
что были другие причины рассмотреть в моём докладе эти муниципалитеты. С
демографической точки зрения я без всяких сомнений включила эти муниципалитеты
в своё исследование.
С. Милошевич: Очень хорошо. Учитывая, что вы изучили ситуацию на всей терри-
тории Боснии и Герцеговины, мне интересно знать, мадам Табо, какой была бы картина,
если бы вы исследовали все муниципалитеты? Например, муниципалитет Грахово, Дрвар,
Гламоц, Петровац. В Грахово и Дрвар более 99 процентов населения были сербами до
войны, а после 1995 года не осталось ни одного. Какие бы тогда выводы вы сделали?
Свидетель: Я хочу привлечь ваше внимание к тому факту, что я работала только
с муниципалитетами района дела Милошевича. (...) Меня просили изучить только
муниципалитеты района дела Милошевича.
С. Милошевич: Понятно. Таким образом, с демографической точки зрения, как
науки, изучающей население, вы рассматривали только те муниципалитеты, которые
были вам указаны так называемой прокуратурой. Считаете ли вы такой подход научным?
Свидетель: Я действительно изучила 47 муниципалитетов, указанных мне проку-
ратурой. Я сказала в самом начале, что я не видела никаких проблем, которые бы
препятствовали мне сфокусироваться на районе дела Милошевича. Если бы меня
попросили сделать доклад по всей стране, я бы сделала это.
С. Милошевич: В этом-то всё и дело. Вы хорошо знаете, что если вы взяли отдельный
сегмент и рассмотрели его изолированно, то вы не учли всю картину и реальность в целом.»
С. Милошевич выясняет, что свидетель не является специалистом по образова-
нию именно по демографической статистике. Она стала изучать всё это «на ходу»,
когда перешла на работу в прокуратуру Гаагского трибунала.
«С. Милошевич: Скажите, написали ли вы хотя бы одну научную работу или при-
няли участие хотя бы в одном научном проекте, который бы предусматривал деталь-
ное знание демографической статистики?
Свидетель: Если вы думаете... Я думаю, что за всю свою жизнь я написала 13
аналитических докладов, представленных здесь. Некоторые из них основывались на
переписях. (...) Эти доклады никогда не публиковались, кроме как в рамках трибуна-
ла, но многие из них были представлены как свидетельства в ряде процессов. И я
думаю, это достаточно большой опыт, на который я могу сослаться сегодня.
С. Милошевич: Мой вопрос был: занимались ли вы этой проблематикой до того,
как вы стали здесь экспертом? Вы ответили, нет. Не так ли?
Свидетель: В тех публикациях, которые у меня были до этого, конечно использо-
вались другие методы, чем те, которые использовались здесь.
С. Милошевич: Хорошо. Это то, что я хотел выяснить. Занимались ли вы когда-
либо этнодемографическими вопросами?
1 Ведущий прокурор процесса, ответственный за боснийскую фазу.
265
Свидетель: Лично я [!!!] нет.1
(...)
С. Милошевич: Какие признаки во время переписи в Югославии рассматрива-
лись как существенные для определения этнической принадлежности?
Свидетель: Во время переписи задаётся один единственный вопрос. Респонден-
ты сами идентифицируют свою этническую принадлежность. (...) Я лично считаю и
многие думают, как я, что этническая принадлежность - это вопрос самоидентифика-
ции личности.»
С. Милошевич показывает, что в югославских переписях населения всё было намного
сложнее, чем пытается представить мадам Табо. Для анализа этнического состава страны,
по переписям населения проводились анализы родного языка, религии и многих других
признаков. С. Милошевич спрашивает, проводила ли эксперт анализ по данным критериям.
Свидетель даёт отрицательный ответ и добавляет, что это было сделано... умышленно!
«Я не сделала этого потому, что лучшим определением этнической принадлежности являет-
ся самоидентификация.»
Квалификация свидетеля наглядно демонстрируется её реакцией на ряд фунда-
ментальных, методологических вопросов С. Милошевича.
«С. Милошевич: Основным источником вашего доклада была перепись населе-
ния Югославии 1991 года, которая являлась всеобъемлющей и достоверной информа-
цией. Вы также использовали информацию регистраторов ОБСЕ 1997/1998 года. Ка-
кова была главная методологическая проблема для совместного использования этих
источников, учитывая, что они достаточно неравные?
Свидетель: Я не понимаю точно, что вы имеете в виду? Не могли бы переформу-
лировать ваш вопрос?»
Следует сказать, что абсолютно все эксперты прокуратуры столкнулись с этой
проблемой. Все эксперты обвинения не могут ответить на методологические вопро-
сы, так как они все не могут быть экспертами. В их работе просто нет научной мето-
дологии, у них есть только задачи, поставленные прокуратурой. Именно поэтому они
и не могут ответить на методологические вопросы.
Свидетель, вероятно, в самом деле не поняла формулировки вопроса (ответ «Не
могли бы переформулировать ваш вопрос» является классическим ответом, реко-
мендуемым прокуратурой в случае непонимания вопроса вообще). Даже после пере-
формулирования вопроса свидетель пустилась в «объяснения» сложности процесса.
Но ведь С. Милошевич именно об этом её и спрашивал: «Как вы решили проблемы,
связанные с этими сложностями?» Свидетель была вынуждена воспользоваться вто-
рым классическим правилом: не понял вопроса - отвечай на другой, как если бы, в
связи со сложностями перевода, понял не то. Вот только вся эта картина продолжает-
ся со всеми прокурорскими «экспертами» как заезженная пластинка.
«С. Милошевич: Известен ли вам, процент ложной персональной самоидентифи-
кации во время переписи 1991 года и при регистрации голосования в 1997/98 годах?
1 Свидетель выступает именно как этно демограф-эксперт!
266
Свидетель: Я не знаю точной цифры.
С. Милошевич: В соответствии с информацией наших демографов, процент ложной
самоидентификации и регистрации на голосовании варьируется от 30 до 40 процентов.»
Свидетель была загнана в угол. Состояние цугцванга. Любой ответ ведёт к пора-
жению. Ответ «я не знаю» показывает, что свидетель недостаточно квалифицирован
для того, чтобы выступать экспертом по данному вопросу. Ответ «я знаю» является
признанием того, что «экспертиза» построена по негодной системе. Свидетель дваж-
ды подчёркивала, что считает наилучшей самоидентификацию, и при этом не знает,
что ложный процент такой самоидентификации составляет до 40 процентов!
«С. Милошевич: Можете ли вы дать точную информацию об изменениях этни-
ческого состава населения между 1991 и 1995 годами, когда была война. Например,
возможно ли было установить, что эти изменения произошли, скажем, между 1991 и
1992 годами или между 1991 и 1998?
Свидетель: Источники, которые я изучила и обобщила - это источники до 1991 года
и после 1997/98 годов. У нас не было информации, чтобы понять, какие изменения про-
изошли год за годом или месяц за месяцем. Тем не менее, я считаю, что такие измене-
ния этнического состава произошли после войны. (...) Такие драматические изменения
этнического состава не могли произойти после войны. Они произошли во время войны.
С. Милошевич: Я могу привести вам пример, говорящий о противоположном. Я
думаю вам известны драматические изменения сербского населения после Дейтона.
Свидетель: Да.
С. Милошевич: А ведь это произошло после войны.»
С. Милошевич привлекает внимание к тому факту, что свидетель проводит срав-
нение с помощью абсолютных цифр, в то время как относительные цифры примерно
равны как в отношении сербов, так и в отношении мусульман. Для статистика выбор
работы с абсолютными цифрами в такой ситуации является очевидной и сознатель-
ной манипуляцией. Кроме того, для любого, знакомого с этнической ситуацией в Бос-
нии (а свидетель заявляет себя экспертом именно в этой области) прекрасно извест-
но, что в данном районе мусульмане имели численное превосходство, поэтому приме-
нение в этой ситуации именно абсолютных цифр является двойной манипуляцией!
«Свидетель: Главным выводом моего доклада является то, что мусульмане стра-
дали больше всех.
С. Милошевич: Что значит этот маленький сегмент из 7 муниципалитетов, кото-
рые вам дали для анализа прокуратурой, по сравнению со всей страной? Давайте
возьмём другие районы, где сербов было большинство. Какой вывод вы сделаете в
этом случае?
Свидетель: Я думаю, что это в высшей степени гипотетический разговор.
С. Милошевич: Он не гипотетический, мадам Табо. В Грахово 99% населения со-
ставляли сербы, а сейчас там не осталось ни одного. И вот эти цифры действительно
драматические. Посмотрите на 157-ю страницу вашего доклада. Брчко. Изменение
мусульманского населения плюс 83,5% (1991-1997 годы), а сербы - минус 97,8%. Таким
образом нам представляется откровенная манипуляция, основанная не на объективнос-
ти, а на избирательном подходе.
267
Судья Мэй: Я не понял вопроса. Не хотите ли вы сказать, что применялся избира-
тельный метод в статистике. Это то, что вы пытаетесь сказать?
С. Милошевич: Именно так. И я не пытаюсь сказать, что он был избирательным.
Я утверждаю, что противоположная сторона совершила манипуляцию.
Судья Мэй: Да, да. Мы слышали всё это раньше. (...)
С. Милошевич: Мадам Табо, минуту назад вы сказали, что в этих муниципалите-
тах, этнический состав подвергся наибольшим изменениям. Именно это стало для вас
более важной причиной, чем отбор противоположной стороны. В соответствию! с ва-
шей информацией, Бейлина, Братунац, Брчко, Фоча и т.д. не были наиболее «затронуты-
ми» в смысле последствий, которые вы потом анализируете. Например, Грахово, Пет-
ровац, Дрвар и другие муниципалитеты, в которых 99% этнического состава населения
было изменено. На основании вашей собственной информации именно эти районы под-
верглись наибольшим изменениям.
Свидетель: Я сказала, что 7 муниципалитетов являются представлением наиболее
«затронутых». Я не сказала, что они были наиболее «затронутыми». Это была лишь
иллюстрация.
С. Милошевич: Вы не ответили на мой вопрос. Если вы сравните отобранные вами
муниципалитеты с такими муниципалитетами, как Грахово, Дрваром, Петровац, какими
бы были ваши выводы в отношении тех цифр, которые имеются в вашем распоряже-
нии?
Свидетель: Мы должны более внимательно рассмотреть эти муниципалитеты... Я
думаю, только Петровац находится в районе дела Милошевича... Я не думаю, что Гра-
хово или Дрвар находятся в районе дела Милошевича.
С. Милошевича: Вот именно в этом и состоит проблема.»
Доклад свидетеля Е. Табо был переполнен не только подтасовками и манипуляци-
ями, но и откровенной ложью и даже... абсурдом. Так, свидетель-эксперт включил в
состав беженцев тех лиц, которые покинули Югославию до войны в поисках работы, то
есть экономических мигрантов.
«С. Милошевич: Почему вы рассматриваете людей, которые покинули страну в
поисках работы за рубежом, как беженцев?
Свидетель: Мы включили этих лиц в нашу статистику как беженцев.
С. Милошевич: Они не могут рассматриваться в качестве беженцев. Это тоже
самое, если будете рассматривать беженцами, например, туристов. Разве для вас не
ясно, что увеличение сербского населения на территории PC является результатом пре-
следований и сокращения сербского населения на территории Боснии и Герцеговины?
Свидетель: Я не думаю, что мы показали что-то типа этого...»
Абсурд был столь очевиден, что не мог не вмешаться «друзья суда». Попытался
вразумить свидетеля амикус куриа Стивен Кэй.
«С. Кэй: Если кто-нибудь стал экономическим мигрантом до 1991 года, в вашем
докладе он не показывается как экономический мигрант, но как беженец.
Свидетель: Статистически говоря, это лицо рассматривается как беженец в свя-
зи с тем, что место его пребывания в 1991 - 1997/98 годах является другим.»
В связи с тем, что абсурд переходит в маразм, вынужден вмешаться уже судья
Робинсон.
268
«Судья Робинсон: Доктор Табо, известно ли вам определение беженцев по меж-
дународному праву, в частности по Конвенции о беженцах?
Свидетель: Да. Это юридическое определение. Мы его не использовали. Мы ис-
пользовали своё собственное определение.
Судья Робинсон: Дело в том, что наиболее важным элементом определения бе-
женца является страх преследования. Вы не учитывали это.
Свидетель: Нет, мы не учитывали мотивацию, потому что для нас это было не-
возможным на основе этих источников, которые мы имели.
С. Кэй: Таким образом, я хочу установить, что это была ваша личная интерпре-
тация понятия беженца, чем понятие беженцев как таковых.
Свидетель: Могу я кое-что сказать?
С. Кэй: Да, вы можете ответить на вопрос. Именно поэтому я вам его и задал.
Свидетель: Это не моё толкование. Этот тот способ, который мы использовали в
нашем статистическом исследовании. (...)
Судья Робинсон: Доктор Табо, вы рассматриваете людей, которые были переме-
щены войной внутри страны или вне её. Всех тех, кто был перемещён за пределы
страны, вы называете беженцами, независимо от той мотивации, которая была опре-
деляющей для этих людей, чтобы покинуть страну. Но лицо, которое покинуло страну
по экономическим причинам, не обязательно могло уехать из-за войны. Не приводит
ли это к ошибке в вашем анализе?»
Однако свидетель осталась непоколебимой. Что ж, это лишний раз доказывает не
только её некомпетентность, но и - а это главное - цели проведения подобных манипуляций.
Свидетель Руперт Смит
9 октября 2003 года
Руперт Смит. Генерал британской армии в отставке. 1996
- 1998 годах - командующий британскими Вооружёнными си-
лами в Северной Ирландии. Служил в британских войсках в
войне Персидском заливе. С 1993 года - ответственный армии
Британии по Балканам. С января по декабрь 1995 года - ко-
мандующий силами ООН в Боснии и Герцеговине UNPROFOR.
С 1998 по 2001 годы - заместитель командующего объединён-
ного верховного командования НАТО в Европе.
Основная часть показаний Р. Смита касалась ситуации в Боснии периода, когда
свидетель занимал должность командующего силами ООН.
Одним из важнейших, с точки зрения понимания сути всей войны в Югославии,
был хорошо известный инцидент на рынке Маркале. Однако известность этого инци-
дента не означает, что также хорошо известно, кто его подготовил и осуществил.
Обсуждению этого вопроса было посвящено много внимания на перекрёстном
допросе.
С. Милошевич процитировал документ, в котором содержалась информация бри-
гадира Бакстера по событиям 28 августа 1995 года. В данном документе содержа-
269
лась информация, полностью противоречащая тому, о чём утверждал генерал Смит.
А ведь бригадир Бакстер являлся членом миссии, которую возглавлял Р. Смит. Вот
некторые цитаты из документа:
«В отношении инцидента на рынке Маркале 28 августа я считал в тот момент,
что это было два различных нападения с различных мест». «Когда мы вернулись в
штаб ООН, у нас первоначально было мнение, что атаковали боснийцы.»
«Отчёт военных наблюдателей ООН был жестким и непреклонным: было две
точки обстрела. В отчёте UNPROFOR утверждалось, что она была одна.»
«Заместитель командующего сектором Сараево, русский полковник, публично за-
явил, что огонь вели боснийцы. В Штаб ООН заявили, что необходимло дальнейшее
расследование и что вопрос должен быть представлен Совету Безопасности ООН.»
«Времени просто не было. Штаб ООН оказывал давление по необходимости пред-
ставления отчёта. Заместитель командующего выступил по телевидению. Он наста-
ивал на том, что это не могли быть боснийские сербы. В результате той позиции,
которую он занял, он ушёл в отставку.»
«Немедленно после атаки адмирал Смит [командующий Южным сектором, од-
нофамилец свидетеля] повернул ключ НАТО для бомбардировки.«
«С. Милошевич: Таким образом, было два ключа: один - у НАТО, - то есть у
адмирала Смита, другой - у ООН, то есть у генерала Смита - у вас, свидетель. Озна-
чает ли это, что ключи начала войны были повёрнуты ещё до того, как были получе-
ны результаты о том, кто совершил обстрел?
Свидетель: Нет, я не думаю, что это так.
С. Милошевич: Решение повернуть ключ было вашим решением. Затем в доку-
менте также говорится: «Младич и Смит - а теперь Смит - это уже вы, - имели теле-
фонный разговор. Младич пообещал провести расследование и предложил совмест-
ное расследование ООН и сербов. Что касается законных военных целей в пределах
линии фронта, то там не было статичных объектов, тем не менее армия Боснии и
Герцеговины имела мобильные миномёты, которые могли быть легко и быстро пере-
мещены на необходимые позиции и также быстро убраны оттуда. Мы получали мно-
го просьб, касавшихся запрета на использование этих мобильных миномётов.»
«Сербские атаки представляли из себя некий причинно-следственного феномен;
в ответ на инциденты где-то на линии фронта они могли ответить силой. Боснийцы
убили двух человек на похоронной процессии днём ранее. Я действительно не могу
вспомнить ни одной сербской атаки, которая бы не была ответной. Например, об-
стрел сербами Тузлы был ответом на атаку армии Боснии и Герцеговины в Бихаче.»
(•••)
«На следующий день военные наблюдатели ООН заявили, что установить, кто
является ответственным за обстрел, сложно.»
«Американцы оказывали существенное давление через НАТО. Они требовали
начать бомбардировки как можно раньше.»
Таким образом, С. Милошевич представил свидетельства того, что генерал Смит
принял решение о бомбардировках сербов до того, как он получил информацию даже о
предполагавшихся виновниках, то есть в тот момент, когда ещё ничего не было определено.
«Свидетель: У меня были отчёты с противоречивой информацией, но... Но я нуж-
270
дался в свидетельствах. Мы их все собрали, но я сделал своё собственное заключе-
ние. Как я уже заявил в самом начале, вне всяких обоснованных сомнений обстрел
был совершён с территории, находящейся за пределами защищавшейся территории.1
С. Милошевич: У вас были отчёты, содеражщие противоречащую друг другу
информацию, и вы сделали вывод, что бомбили сербы, не так ли, генерал?
Свидетель: Я не сделал этого вывода на основании того, что имевшиеся у меня
отчёты содержали противоречивую информацию. Я хотел привести отчёты в соот-
ветствие друг с другом, а затем я сделал свой вывод.
С. Милошевич: Итак, генерал, здесь сказано, что военные наблюдатели ООН не
могли подтвердить, кто совершил обстрел. На странице 23 ваших письменных пока-
заний вы утверждаете, что обстрел совершили сербы, а затем вы говорите что в
13.00 вы разговаривали с генералом Младичем в течение 10 минут. Вы сообщили
ему, что все имеющиеся у вас данные указывают на то, что атака была предпринята
его армией. Какие именно факты были известны вам в это время?
Свидетель: Я не помню точно, какие факты».
Не правда ли, весьма предсказуемый ответ. С учётом всего сказанного ранее С.
Милошевичем, иного ответа просто нельзя было ожидать.
С. Милошевич: В 18.23 того же дня генерал Младич сообщил вам о результатах
своего расследования, в котором было сказано, что силы его армии не атаковали.
Свидетель: Если это время телефонного разговора, то тогда действительно он
это сказал.
Судья Квон: Это параграф 111, генерал.
Свидетель: Какового документа?
Судья Квон: Ваших показаний. Страница 22.
Свидетель: Я поищу мои письменные показания.
С. Милошевич: Генерал, верно ли то, что сербы предложили вам создать совме-
стную комиссию, состоящую из сотрудников ООН, сербов и мусульман для рассле-
дования этого инцидента?
Свидетель: Да.
С. Милошевич: Но вы не хотели этого. Не так ли?
Свидетель: Я хотел, чтобы это установили мои люди. На той стадии мне не тре-
бовалось совместного расследования и дальнейшей затяжки времени.
С. Милошевич: Несмотря на предложение, поступившее от сербов, вы пришли к
выводу, что виновны вне всяких резонных сомнений именно сербы. Из той информа-
ции, которую я здесь имею, практически через 39 часов после обстрела рынка, НАТО
начала бомбардировку сербских позиций. Верно?
Свидетель: Я не подсчитывал специально, но примерно, да.
С. Милошевич: Как долго продолжалось расследование, и что оно в себя вклю-
чало? После чего пресс-атташе ООН Александр Иванков сообщил, что генерал Р.
Смит после ознакомления с результатами расследования, установил вне резонных
сомнений, что атака была совершена боснийскими сербами. Сколько точно времени
прошло между инцидентом и этим заявлением?
1 Такой термин свидетель применяет, конечно, к территории, контролируемой боснийскими мусульманами.
271
Свидетель: Я не помню.
С. Милошевич: Российский командующий Андрей Демуренко заявил: «Техничес-
кие аспекты инцидента произошедшего вчера в Сараево показывают, что имеются
серьёзные основания сомневаться в утверждениях о том, что обстрел рынка был
произведён сербами». Я полагаю, вы помните это, генерал?
Свидетель: Я помню это заявление. Но я не помню время и даже день, когда оно
было сделано.
С. Милошевич: Что ж, если А. Демуренко говорит, что инцидент произошёл вче-
ра, то это означает, что он сделал его на следующий день после обстрела. Демуренко
далее говорит: «Возможность попадания снаряда в данное конкретное место состав-
ляет 1 к миллиону». Помните ли вы это?
Свидетель: Я не помню эту конкретную цитату. Я помню его выступление и то,
что он заявил своё несогласие.»
Дело об обстреле Маркале до сих пор не закрыто. Официально Гаагский трибу-
нал виновных уже назначил. Но не всё так просто. Хорошо известно, что бывший в то
время генеральным секретарём ООН Б. Бутрос-Гали, получавший информацию из
всех возможных источников, был уверен, что обстрел совершили именно мусульма-
не. Французский журналист Бернар Уолкер через два года после инцидента на рынке
Маркале провёл своё собственное расследование и заявил, что мусульманская армия
обстреляла своих собственных людей с целью спровоцировать западную интервен-
цию. Он был привлечён к суду за клевету, но выиграл дело. Многое нам ещё предсто-
ит узнать во время Защитной части процесса, когда представят свою экспертизу сви-
детели С. Милошевича.
Ещё одним важнейшим вопросом показаний Р. Смита стал вопрос о событиях в
Сребренице. Свидетель утверждал, что на его переговорах с генералом Ратко Мла-
дичем, которые проходили в присутствии С. Милошевича, и Младич и С. Милошевич
знали о Сребренице. С. Милошевич отвергает это обвинение и требует от свидетеля
представить доказательства подобного утверждения.
«С. Милошевич: Итак, вы верили, что Младич во время переговоров с вами уже
знал о Сребренице.
Свидетель: Да.
С. Милошевич: На каком основании, генерал?»
Свидетель не может ответить и уходит от прямого вопроса, пускаясь в простран-
ные рассуждения о смысле жизни.
С. Милошевич: Скажите мне, на основании ваших знаний о генерале Младиче,
можете ли вы предположить, что его военная честь позволила бы ему допустить
убийство военнопленных или гражданских лиц?
Свидетель: Да.
С. Милошевич: Имеете ли какие либо факты, доказывающие, что генерал Мла-
дич отдал приказ о подобных действиях?
Свидетель: У меня нет доказательств. Но он был командующим. И я уверен, что
он знал, что происходит под его командованием.»
272
Итак, после длительной заминки генерал Смит находит ответ, на каком основа-
нии он уверен, что Младич «знал». Ответ, безусловно, глупый, но всё-таки это какой-
то ответ.
С. Милошевич: Генерал Смит, вы были командующим силами НАТО, когда бом-
били Югославию, не так ли?
Свидетель: Да.
С. Милошевич: Знали ли вы, что натовские самолёты бомбили беженцев, бомби-
ли китайское посольство, бомбили поезда и автобусы?»
Судья Мэй, конечно же, отключает микрофон и вмешивается, запрещая задавать
этот вопрос.
«С. Милошевич: Господин Мэй, свидетель сказал, что Младич должен был знать
об этом, потому что он был командующим. Теперь я спрашиваю свидетеля, потому
что он был командующим в 1999 году, знал ли он и обязан ли он был знать, что были
подвергнуты бомбардировкам школы, больницы, колонны беженцев, посольство Ки-
тая, радио и телевидение и т.д.
Судья Мэй: Это совершенно неважно.
Судья Квон: Генерал, вы не ответили на вопрос, когда обвиняемый спросил вас,
на каком основании вы были уверены, что Младич должен был знать то, что про-
изошло в Сребренице. Ответьте, пожалуйста, на этот вопрос.
Свидетель: Он находился там и он был командующим армией.
Судья Квон: Спасибо. Продолжайте, господин Милошевич.
С. Милошевич: Вы уверены, что он был там?
Свидетель: Младич был командующим армией PC всё это время.»
С. Милошевич попытался выяснить, знает ли свидетель что-нибудь о жертвах со
стороны сербов. Выяснилось, что нет.
«С. Милошевич: Известно ли вам, какое количество сербов было убито в Сарае-
во с 1992 по 1995 годы? У вас были различные источники информации. Получали ли
вы такую информацию или запрашивали ли вы такую информацию?
Свидетель: Получал или запрашивал, я не помню. Но я не помню и сами цифры.
С. Милошевич: Вспомните ли вы, если я скажу вам, что было убито около 10
тысяч сербов?
Свидетель: Нет, не вспомнил.
С. Милошевич: Известно ли вам что судьба около 5 тысяч сербов из Сараево и
его окрестностей до сих пор неизвестна?
Свидетель: Нет, я не знаю этих цифр.
С. Милошевич: Знаете ли вы, сколько сербов были изгнаны из Сараево?
Свидетель: Нет.
С. Милошевич: Около 150 тысяч. И вы ничего не знаете об этом?
Свидетель: Нет.»
Таковы были показания свидетеля - командующего силами ООН в Боснии и Гер-
цеговины.
273
* * *
Засекреченные свидетели заняли на процессе весьма значительное место. Что
касается Хорватско-боснийской фазы, то они заняли около половины удельного веса
всех свидетелей! Однако в настоящей книге мы не станем уделять им большого вни-
мания. Показания в традициях судов инквизиции, с их свидетелями в масках, не мо-
гут стать основаниями для доказательств обвинений. Кроме того, автору пришлось
значительно урезать и даже полностью исключать из окончательного варианта тек-
ста книги показания закрытых свидетелей. Тем не менее, приведём в качестве иллю-
страции показания одного засекреченного свидетеля.
Свидетель Б-1804
Показания свидетеля Б-1804, бывшего офицера Югославской народной армии,
произвёли весьма яркое впечатление. Как отмечали наблюдатели, «если бы не пере-
допрос прокурора Найса, остался бы вопрос, чьим свидетелем он был: обвинения или
С. Милошевича».
Довольно часто, во время перекрёстного допроса, Слободан Милошевич не про-
сто сводит показания свидетеля «на нет», а заставляет его говорить противополож-
ное и дезавуировать то, что он говорил в пользу обвинения, а иногда и свидетельство-
вать в пользу защиты.
Чаще всего, однако, передопрос в таких случаях - чистая формальность. Хорошая
мина при плохой игре. Прокуратуре в таких ситуациях редко удаётся «восстановить»
свидетеля как своего. Но, как говорится, надо попытаться сделать всё возможное,
поэтому покуратура всё-таки проводит передопрос, хотя он сводится, как правило, к
простому повторению главных вопросов. Во время свидетельства В-1804 передопрос
стал простым фарсом. Так, во время основного допроса свидетель показал, что являл-
ся членом ЮНА. (Это было особенно важно, ибо свидетель участвовал в войне в Бос-
нии, а основным пунктом обвинения является установление связи между войной в Бос-
нии и армией Югославии.) На перекрёстном допросе С. Милошевич вынудил свидете-
ля признать, что он не находился под командованием ЮНА. На передопросе прокурор
Найс задал свидетелю вопрос: «Подтверждаете ли своё письменное заявление, что вы
были членом ЮНА?» Свидетель подтвердил... (Интересно, что бы сказал свидетель,
если бы существовал интситут повторного перекрёстного допроса?)
Рассмотрим некоторые, особо важные моменты перекрёстного допроса.
«С. Милошевич: Известно ли вам что-нибудь о политике руководства Югославс-
кой армии по ликвидации паравоенных группировок, о том, что они должны быть разо-
ружены, распущены или арестованы?
Свидетель: ...Я помню, как в Зворнике была проведена операция по очищению
территории от паравоенных группировок.
С. Милошевич: ЮНА выслала с территории те паравоенные группы, которые
участвовали в совершении незаконных действий?
Свидетель: Да.
С. Милошевич: Из вашей биографии я вижу, что вы закончили военную школу, затем
- академию. Думаю, что вы знакомы с правилами, касающимися всенародной обороны.
Свидетель: Да.
274
С. Милошевич: Я уверен также, что вы знакомы с нормами конституции Югосла-
вии, в которой сказано, что любой гражданин, который с оружием в руках участвует в
защите страны от врага, является членом вооружённых сил СФРЮ.
Свидетель: Да.
С. Милошевич: Таким образом, можно ли утверждать, что все, принимавшие уча-
стие в защите СФРЮ, в защите её территориальной целостности, согласно конститу-
ции, были законными членами вооружённых сил?
Свидетель: Да, те лица, которые находились в составе законных подразделений,
являлись также составной частью Вооружённых сил.
С. Милошевич: В их число входили и добровольческие отряды, если они подчиня-
лись ЮНА?
Свидетель: Да, если они подчинялись ЮНА.
С. Милошевич: И мы уже установили, что те отряды, которые не подчинялись
ЮНА, арестовывались, разоружались и распускались. Верно?
Свидетель: Да.»
В Обвинительном заключении Гаагского трибунала много говорится о так назы-
ваемой «сербинизации» Югославской армии. Это стало, фактически пунктом обвине-
ния. Во время перекрёстного допроса С. Милошевич детально показал через свиде-
теля прокуратуры, как произошёл этот процесс и кто несёт за это ответственность.
«С. Милошевич: Известно ли вам, что вывод войск ЮНА с территории Краины
был частью международного соглашения, известного как «План Вэнса» с целью ус-
тановления в Хорватии специальных зон безопасности?
Свидетель: Да, я помню политические переговоры, а также то, что генерал Газе-
та договаривался о выводе из Хорватии частей ЮНА и потом хорваты разблокирова-
ли наши казармы и разрешили нам выйти.
С. Милошевич: Значит, до этого времени, казармыЮНАбылизаблокированыхорватами?
Свидетель: Да, те казармы, в которых находился я, были блокированы, думаю,
что то же самое было с другими.
С. Милошевич: Сколько времени вы находились в осаде?
Свидетель: Несколько месяцев.
С. Милошевич: Во время блокады они обстреливали вас?
Свидетель: Да.
С. Милошевич: Вы отвечали на открытие огня?
Свидетель: Нет. Был приказ не отвечать.
С. Милошевич: После того, как вы были переброшены в другую часть на терри-
торию Босниии и Герцеговины... Я не буду говорить в какую конкретно часть, чтобы
не раскрыть информацию о вашей личности... Вы говорите в своих письменных пока-
заниях, что там были, в основном, сербы. (...) (Цитирует): До войны в Словении и
Хорватии ЮНА была многонациональной, однако затем, после того, как начался про-
цесс распада, начался соответствующий процесс и в ЮНА. Верно ли это?
Свидетель: Да, это так.
С. Милошевич: Значит, то, что в ЮНА остались, в основном, сербы, произошёл
не потому, что против других национальностей были совершены какие-либо действия,
а потому, что представители других национальностей просто покинули армию.
275
Свидетель: Я не говорил этого, [Свидетель имеет в виду фразу «против предста-
вителей других национальностей были совершены какие-либо действия».]
С. Милошевич: Да, конечно. Я просто хочу, чтобы вы подтвердили это. Я совсем
не утверждаю, что вы это говорили. Просто когда вы сказали, что в вашей новой
части были только сербы, это означало, что в основном сербы остались там.
Свидетель: Да, это верно.
С. Милошевич: Вы говорите, что среди офицеров ЮНА в Боснии существовали
опасения, что боснийские мусульмане и хорваты могут в одностороннем порядке по-
пытаться отделиться от Югославии и создать свои собственные государства, как это
уже сделали Словения и Хорватия. Верно ли это?
Свидетель: Да, это верно.
С. Милошевич: Можно ли из этого заключить, что офицеры ЮНА, которые были,
в основном, сербами, в то время выступали за сохрание единой Югославии.
Свидетель: В большинстве случаев, да.
С. Милошевич: Выступало ли сербское население Боснии и Герцеговины за со-
хранение единой Югославии?
Свидетель: Насколько я знаю, да.
С. Милошевич: Югославия была многонациональным государством, и по феде-
ральной конституции были гарантированы равные права для всех наций, вы прекрасно
знаете, что сербы составляли чуть меньше сорока процентов населения страны. Это
означает, что сербы выступали за многоэтничность и равноправие, верно ли это?
Свидетель: Если вы говорите о сербах в Боснии, да. Большинство населения вы-
ступало за сохранение Югославии.
С. Милошевич: Какова была их позиция? Была ли их позиция, что все националь-
ности и этнические группы должны быть равны?
Свидетель: В то время, о котором вы говорите, да.»
Таким образом, во время перекрёстного допроса С. Милошевич получил от сви-
детеля подтверждение информации о том, что ЮНА и боснийские сербы, выступая
за сохранение единой Югославии и сохранение её конституционной системы действи-
тельно протвостояли другим. Тем, кто выступал за нарушение конституции и разру-
шение государства. Однако, абсолютно очевидно, что они действовали по закону и в
моральном, и правовом отношениях. Данные показания были особенно важны, так
как были получены именно от свидетеля обвинения.
Свидетель утверждал также, что армия Югославии оказывала помощь армии
боснийских сербов, однако позднее признал, что помощь эта была несущественной и
без неё легко можно было обойтись.
«С. Милошевич: В параграфе 86 своих письменных показаний вы говорите, что «во вре-
мя конфликта в Боснии, я знал, что армия Югославии оказывала прямую помощь армии
Республики Сербской в проведении ряда боевых операций». И затем вы говорите: «В Скела-
ни, районе Братунца, в 1993 году находились некоторые члены специального подразделения».
Свидетель: Я слышал об этом.
С. Милошевич: А, вы слышали об этом! Вы также говорите: «Их помощь была
не очень важной, но она давала возможность выполнять наши задачи быстрее». Вы
тоже об этом слышали?
276
Свидетель: Нет, это я знал в связи с выполнением моих обязанностей по коорди-
нации наших действий с другими подразделениями. И я уверен, что мы могли бы
обойтись без помощи, но тогда мы затратили бы на один-два дня больше.»
Важно отметить, что начальником Генштаба армии Югославии в это время был
Живота Панич, а министром обороны - другой Панич - небезызвестный Милан Панич,
американец югославского происхождения, который быт в то время премьер-министром
и одновременно сохранял за собой пост министра обороны. Даже если факт оказания
помощи армией Югославии боснийским сербам в тот период и соответствует действи-
тельности (что, впрочем, не доказано, а только утверждается), то Слободан Милоше-
вич в любом случае никакой ответственности за это нести не может, ибо он был в этот
период президентом Сербии, который по конституции не имел никаких полномочий в
отношении армии, и тем более, полномочий в отношении проведения боевых операций.
Как президент Сербии, по конституции он обладал полномочиями в отношении полиции.
С. Милошевич устанавливает через свидетеля, что представители министерства внут-
ренних дел (полиции) участия в войне в Боснии не принимали.
Свидетель Добрила Гаич-Глишич
21 и 22 октября 2003 года
21 октября 2003 года в трибунале свидетельствовал один из самых любопытных,
в психологическом плане, свидетелей.
Прежде всего, следует отметить, что появление этого свидетеля без так называ-
емых «защитных мер» (то есть анонимно и за ширмой) было неожиданностью для
всех. Ещё накануне появления в суде свидетель пользовался такой защитой, и вот в
день дачи показаний, то есть в самый важный для «опасающихся» свидетелей день,
он внезапно отказывается от этих защитных мер. На вопрос Слободана Милошевича,
что произошло прошлой ночью, что так изменило решение свидетеля, она ответила:
«Мой сын попросил меня сделать это. Он сказал: «Это шанс показать, что ты не была
шпионом!» Надо сказать, что подобное объяснение, конечно, не очень убедительно,
но главное здесь то, что такая «игра» в защитные меры проводится в отношении
Слободана Милошевича вполне сознательно. Ведь до тех пор, пока свидетель явля-
ется «защищённым», сбор информации о нём и, конечно, его показаниях, что необхо-
димо для перекрёстного допроса, весьма ограничен, а порой и вообще невозможен.
Обвинение рассматривало данного свидетеля как чрезвычайно важного. Добри-
ла Гаич-Глишич была главой администрации министра обороны Сербии1 в правитель-
стве Слободана Милошевича и автором 17 книг о событиях тех времён. По класифи-
кации прокуратуры это был стопроцентный «инсайдер». Особый колорит свидетелю
придавал её особый психологический тип.
Значительную часть показаний обвинение взяло из книги «Сербская армия», на-
писанной свидетелем. Свидетель отличался чрезвычайным многословием, постоян-
но прерывался прокурором, потому что все его мольбы о краткости ответа остава-
лись не услышанными. Более того, на просьбу прокурора Найса «пожалуйста, отве-
тить одним предложением», свидетель отвечал: «А можно я отвечу больше, чем од-
1 Генерала Симовича
277
ним предложением?» Всё это, конечно, создавало довольно комичную атмосферу в
течение всех двух дней показаний Д. Гаич-Глишич. Однако стиль общения и особен-
ности характера свидетеля были, безусловно, не главным в эти дни. Невероятность
её показаний порой просто потрясали.
«Прокурор Найс: Скажите, пожалуйста, почему ваш шеф генерал Симович по-
просил вас вести записи всего того, что происходило в это время ?
Свидетель: Генерал Симович сказал мне, что он не согласен с той политикой,
которую проводит президент Слободан Милошевич, и потому что люди, родившиеся
в Сербии мобилизуются, проходят военную подготовку и направляются в районы, где
идёт война, потому что военные законы не исполняются, и потому, что он как военный
и как мужчина не может принять всё это... Вы хотите, чтобы я рассказала об этом
подробнее ?
Прокурор Найс: Нет. Позже. В своих показаниях вы говорите, что однажды гене-
рал Симович сказал: «Нынешние события в Югославии станут когда-нибудь объектом
расследования и наказания со стороны международного сообщества». Верно ли это?
Свидетель: О, да.
Прокурор Найс Спасибо. Это очень хорошо!
Свидетель: Я хочу объяснить, пожалуйста, разрешите мне... Генерал Симович...
Прокурор Найс: (прерывает свидетеля): Нет, нет, извините. Вы должны отвечать
только на мои вопросы... Скажите, кто назначил генерала Симовича министром обо-
роны и какова была цель этого назначения?
Свидетель: Генерал Симович был официально назначен на должность министра
Ассамблеей Сербии.
Прокурор Найс: Что говорил ему обвиняемый, если он что-то говорил, какими
должны быть его обязанности и какова должна была быть степень открытости его
деятельности?
Свидетель: Генерал Симович сказал мне, что первой и главной его обязанностью
была разработка закона о Вооружённых силах Сербии, и этот закон должен был быть
подготовлен быстро и условиях секретности.
Прокурор Найс: Пожалуйста, скажите только «да» или «нет». Отражало ли опуб-
ликованное в газете интервью вашего министра всё то, что вы только что сказали о
тех обязанностях, которые вменялись генералу Симовичу?
Свидетель: Он дал интервью, я думаю, господину Ивице Дачичу, который был
направлен в наш кабинет прямо из кабинета Слободана Милошевича, и эти строки
были выделены из общего контекста. Я думаю, что в смысле «духа» нашего языка,
необходимо прочитать весь текст полностью, чтобы правильно понять тот параграф,
который был выделен из текста. Тем не менее, мой ответ - «да».
Прокурор Найс: Что вы узнали от секретаря обвиняемого о ходе обсуждения под-
готовки закона о сербской армии, проходившего в узком кругу в кабинете Милошевича?
Свидетель: Секретарь господина Милошевича Мира позвонила мне и сказала: «Добри-
ла, не передавай никаким средствам массовой информации то, что ты знаешь о подготовке
закона, потому что могут быть большие проблемы. Генерал Панич при полном военном
парадетолько что ворвался в кабинет к Слободану Милошевичу, искоробудетприняго решение.
Прокурор Найс: Что вы знаете о том, что произошло потом? Какое решение было
принято в связи с визитом Панича?
278
Свидетель: Я не принимала всерьёз этого секретаря Миру, и я ничего не сказала
генералу Симовичу об этом сразу. Когда он вернулся с заседания сессии, а он вернулся
очень быстро, он сказал мне: Зеленович1 ушёл в отставку. Я спросила: «Как же он мог
уйти?» Он ответил: «Он объяснил, он раздал всем своё письменное заявление в одном или
двух предложениях и сказал, что уходит в отставку, и никто из его министров не знал, что
это значит». Я спросила министра Симовича: «Что это значит?» Он ответил: «Это значит,
правительство пало». Я спросила: «Как же оно пало?» Он ответил: «Правительство пало,
и мы вместе с ним». «Знаете ли вы, что сказала мне секретарь Милошевича Мира? Она
сказала, что генерал Панич ворвался в кабинет президента Милошевича и что решение
скоро будет принято». Генерал Симович сказал: «О, Господи! Ты знаешь, что это значит?»
Я сказала: «Генерал, что же это значит?» Он ответил: «Это значит, что генерал Панич
только что совершил государственный переворот». «Что за государственный переворот?»-
спросилая. «Государственный переворот», - ответил генерал Симович».
Надо ли говорить, уважаемый читатель, что происходило в зале во время этих
показаний. Смеялись все. Многие - до слёз. Добрила Гаич-Глишич насмешила как
сторонников, так и ненавистников С. Милошевича. Даже сам Слободан Милошевич
не мог сдержать смеха. Не до смеха было только мистеру Найсу и судье Мэю.
«Давайте обсудим другой вопрос, - попытался поправить ситуацию Найс. - Рас-
скажите, что вам известно об отношениях обвиняемого с генералом Симовичем. За
время пребывания на посту министра обороны, сколько раз генерал Симович разгова-
ривал с обвиняемым?»
Свидетель: Насколько я помню, генерал разговаривал с президентом Милоше-
вичем практически каждый день.»
(•••)
Прокурор Найс: Как говорится в ваших показаниях2, вы получили информацию от
одного из добровольцев, что из Сербии были произведены поставки оружия в зону
конфликта. Затем произошла встреча генерала Симовича с обвиняемым. Не могли
бы вы прояснить для нас, что говорил обвиняемый в отношении добровольцев, что
они должны были делать, что должно произойти...?
Свидетель: Предполагалось, что добровольцы должны стать костяком будущей
армии Сербии... Когда генерал Симович вернулся со встречи с президентом Милоше-
вичем, он был раздражён и сказал, что президент Милошевич заявил, что был создан
батальон добровольцев в количестве 1200 человек, что дополнительное количество
добровольцев было набрано для зон, охваченных военными действиями...
С. Милошевич: Я не понимаю, в чём смысл заслушивать подобные показания
такого свидетеля, кто не присутствовал на моих встречах и кто свидетельствует, что
я там говорил. Как она может свидетельствовать об этом? Мне это не понятно.
Судья Мэй: Вы знаете, что показания об услышанном здесь принимаются в каче-
стве доказательства».
1 Премьер-министр Сербии.
2 Речь идёт о письменных показаниях, даваемых свидетелями, и которые предварительно предоставляются
обвиняемому. Таким образом, имеются два вида показаний: показания, данные свидетелем прокурору в
письменном виде и показания, данные суду во время процесса.
279
На следующий день состоялся перекрестный допрос свидетеля Д. Гаич-Глишич
Слободаном Милошевичем. Видимо, немногие из присутствовавших вчера в зале засе-
даний представителей прессы рассказали о необычайно колоритном свидетеле, и утром
22 октября зал был необычно полон. И, надо сказать, ожидания публики не были обмануты.
Состоялся необычайно интересный «разговор» С. Милошевича с бывшим сотрудником
его правительства. В то же время не покидало ощущение, что С. Милошевич почему-то
щадит этого свидетеля. Откровенно говоря, мы все привыкли к чрезвычайно напористо-
му, или, как его называют западные журналисты, «агрессивному», стилю защиты С. Ми-
лошевича. Все предвкушали полный разгром свидетеля с его показаниями. Этот разгром,
в конечном итоге, состоялся, но без обычно сопровождаемого разгрома и жалких лично-
стей свидетелей. Не один раз свидетели выходили из себя, впадали в истерику, просто
молчали в оцепенении, ожидая помощи судьи Мэя, начинали оскорблять С. Милошевича,
отказывались прийти на продолжение перекрёстного допроса... Один свидетель даже резко
бросил суду: «Я не понимаю, кто здесь обвиняемый, я или он?» В отношении же Д. Гаич-
Глишич Слободан Милошевич, безусловно, провёл блестящий перекрестный допрос, но
пощадил личность свидетеля. В конце допроса стало ясно, почему он сделал это. Дело в
том, что Слободан Милошевич не только опроверг или, по крайней мере, зародил веские
сомнения в достоверности показаний свидетеля, но и использовал его для подтверждения
своей позиции! А для этого ему нужно пощадить личность свидетеля. Что и было сделано
весьма искусно. Этот допрос должен стать важной частью учебника «Защита Милошеви-
ча», который пишется в эти дни в Гаагском трибунале! Посмотрим, как это было.
Первым вопросом, который следовало прояснить, являлся вопрос о так называе-
мых добровольцах. Прокуратура составила следующую схему обвинения: преступ-
ления совершал не Слободан Милошевич, а другие лица (в том числе добровольцы из
Сербии), но для осуждения президента Милошевича им необходимо доказать, что это
были не добровольцы, а посланные правительством войска. Таким образом, главным
вопросом С. Милошевич счёл вопрос о добровольцах.
«С. Милошевич: Прежде всего, давайте выясним, понимаете ли вы, что суще-
ствует огромная разница между добровольцами, обеспечением которых вы занима-
лись в министерстве, и так называемыми военизированными формированиями, типа
«Белых орлов», «Маузера» и других, которых вы упоминали вчера. Эти формирования
находились вне системы [государства].
Свидетель: Да.
С. Милошевич: Таким образом, разница абсолютно ясна, верно?
Свидетель: Да.
С. Милошевич: Всё, что вы сказали о добровольцах, относится исключительно
к тем добровольцам, которые направлялись в Югославскую народную армию или в
органы территориальной обороны, не так ли?
Свидетель: Да.»
Вы помните, уважаемый читатель, хотя далеко не весь текст допроса включен в
настоящую книгу, как часто прокурор Найс перебивал свидетеля, не разрешал ему
разъяснять свои ответы. Вы также знаете, что Слободан Милошевич строит свою
защиту, и особенно свои перекрестные допросы, чрезвычайно интересно, грамотно и
ярко.
280
«С. Милошевич: Я понимаю, что вы хотите сказать гораздо больше того, что вы
успели сказать в то время, которое вам отвёл мистер Найс, постоянно прерывавший
вас. Я хочу использовать своё время, для того, чтобы попросить вас рассказать о
том, что вы знаете о страданиях сербов в Хорватии, что знали об этом в то время,
когда вы работали в министерстве обороны, а также до и после этого.
Свидетель: Это было ужасно. Сербы были изгнаны из своих домов. Сербы вынуж-
дены были бежать, захватив с собой только то, что умещалось в пластиковых сумках-
пакетах, они бросали всё, спасая свои жизни. Первые изгнания сербов начались после
прихода Туджмана к власти. Первыми беженцами были сербы. Эти люди бежали, и у
них не было ничего. Абсолютно ничего. Многие потеряли свои семьи. Товарищ прези-
дент, мы приготовили целые тома, где были собраны фотографии потерявшихся людей,
это были свидетельства для Гааги, но, к сожалению, для поиска людей я отдала эти
фотографии, и они все были потеряны. Я извиняюсь перед судьями за то, что я говорю
об этом, за то, что я вспомнила про эти фотографии. Было очень много беженцев. Толь-
ко из Западной Славонии1 в Сербию прибыло 150 тысяч беженцев. Не было ничего: ни
дров для отопления, ни денег, ни еды. Это было страшное время. В это время в Хорва-
тии были закрыты дети в бараках. Ко мне пришли матери этих детей, они кричали и
плакали около здания министерства. Я вышла к этим матерям, стояла перед ними на
коленях, я клялась сделать всё, чтобы поехать и посмотреть, что с этими детьми, даже
если они уже убиты. Это было страшно. Ситуация была ужасной.
С. Милошевич: Спасибо. Вы, безусловно, могли бы сказать гораздо больше о
страданиях сербов в Хорватии.
Свидетель: О, да.
(•••)
С. Милошевич: Таким образом, угроза геноцида сербского населения была главной и
единственной целью прибытия миротворцев ООН и объявления специальных зон защиты?
Свидетель: Да.»
Конечно же, не мог остаться без ответа и эпизод, касающийся «государственно-
го переворота», якобы совершённый из-за подготовки закона об армии Сербии.
«С. Милошевич: Госпожа Гаич-Глишич, я не подвергаю сомнению вашу добрую
волю свидетельствовать, исходя из всех известных вам фактов, и отвечать на все
вопросы честно и откровенно. Единственное, что я хочу сказать, что вы не можете
знать определённых вещей. (...) Не предполагаете ли вы, что вы могли неверно ис-
толковать некоторые вещи?
Свидетель: Да... Но я думаю, каждый из нас делает ошибки.
С. Милошевич: Очень хорошо. Мы читаем в ваших показаниях: «Генерал Панич
вошёл в кабинет Милошевича в сопровождении, предположительно он обвинил Мило-
шевича в создании сербской армии. Генерал Панич заставил Милошевича приказать
премьер-министру сербского правительства Д. Зеленовичу уйти в отставку, чтобы,
таким образом, правительство не смогло принять закон о Вооружённых силах Сер-
бии». Не кажется ли вам, что это в высшей степени невероятно?
Свидетель: Товарищ президент, ваш секретарь Мира позвонила мне по телефону и
1 Район Хорватии, в основном населённый сербами.
281
сказала: «Добрила, не передавай никакую информацию о законе в СМИ, потому что толь-
ко что генерал Панич в полной амуниции и с эскортом ворвался в кабинет к Милошевичу
и скоро будут приняты решения». Вот какой был разговор между мной и вашим секретарём.
Я даже не приняла её серьёзно тогда. Точнее, я не поняла серьёзность ситуации. А потом
вы помните, отправившись на заседание правительства, министр Симович вернулся через
20 минут и сказал мне: «Правительство пало, и Зеленович был вынужден уйти в отставку».
И тогда я передала ему, что сказала мне ваш секретарь Мира. А он сказал: «Так, значит,
произошёл путч». Я сказала: «Какой путч?» А он ответил: «Государственный переворот».
С. Милошевич: Госпожа Гаич-Глишич, из того, что вы говорите, следует, что
генерал Симович рассказывал обо всех его разговорах, которые он вёл с кем-либо.
Но сейчас я не хочу вдаваться в методы его работы. Тем не менее, настолько, на-
сколько затронут я, то скажу вам, что я никогда не информировал моего секретаря о
содержании моих разговоров с кем-либо.
Судья Мэй: Подождите, свидетель не может ответить на это. Она не знает, что
вы говорили вашему секретарю, она сказала то, что ваш секретарь сказал ей.
С. Милошевич: Господин Мэй, свидетель на странице 103 своих письменных пока-
заний говорит, что генерал Панич «заставил меня». Я не знаю, как он мог заставить
меня. Но она утверждает, что генерал ворвался ко мне, вооружённый до зубов, это
полная ложь. Панич никогда не входил ко мне подобным образом. Он приходил ко мне,
но никогда подобным образом, и, конечно же, он не заставлял меня что-либо делать.
Таким образом, вы должны допустить ту возможность, что вы поняли это неверно.
Свидетель: Я здесь нахожусь под присягой и прекрасно помню, что Мира мне
сказала в тот день. Я продолжаю стоять на том, что сказала. А сейчас, то...
С. Милошевич: Госпожа Гаич-Глишич, я, действительно, не хочу вдаваться сейчас в
то, что говорят секретари между собой. Вы должны признать, что ситуация, в которой
кто-либо может ворваться в мой кабинет, будь то генерал Панич или кто-нибудь другой,
вооружённый до зубов, и может заставить меня сделать что-либо, просто невероятна».
Постепенно свидетель была вынуждена признать, что все её впечатления не
имеют оснований на реальных фактах. Узнав о том, что произошло в действитель-
ности, Д. Гаич-Глишич, осознала, что её версия оказалась ложной. А ведь всего
пару минут назад она свидетельствовала о своей версии, как об истинной!
Шаг за шагом, вопрос за вопросом, и в показаниях свидетеля Гаич-Глишич появ-
ляются весьма неожиднные для обвинения показания.
«С. Милошевич: Вы говорите, что после возвращения из США в 1983 году, вы
написали отчёт на 360 страницах, но вам запретили его публикацию. Так ли это?
Свидетель: Да. (...) Тогда я была ещё молода, я не верила во многие вещи. Мне
сказали, что я не должна ни говорить, ни писать об этом.
С. Милошевич: Хотя это произошло в 1983 году, я понятия не имею, кто мог зап-
ретить вам публикацию, не могли бы вы назвать имя того сотрудника безопасности,
кто посоветовал вам не публиковать ваш отчёт?
Свидетель: Очевидно, вы об этом прекрасно знаете.
С. Милошевич: Я не знаю об этом, очевидно ли это для вас или нет. Я ничего не
знаю об этом.
Свидетель: Я вижу по вашему лицу, что вы всё прекрасно знаете.
282
С. Милошевич: Невзирая на ваши предположения обо мне, можете ли вы сказать
нам, что же вы написали тогда?
Свидетель: Когда я услышала это, мне показалось, что это шутка или оруэлловс-
кий «1984 год», что коммунизм падёт, падёт весь восточный блок, падёт Советский
Союз, что в Югославии прольются реки крови, что Косово будет присоединено к Ал-
бании, будет воссоздана Великая Албания, и многое другое. В то время я жила в
самой лучшей стране мира. Услышав это тогда, я восприняла это как научную фанта-
стику. На следующий день я записала об этом, я вела дневник, получилось 360 стра-
ниц, я думала, что я опубликую это, что это станет книгой. Тем не менее, когда я
передала текст в издательство, они отказали мне в публикации.
С. Милошевич: Вы услышали об этом от лиц, близких к тогдашнему президенту
США Рейгану, не так ли?
Свидетель: Да.
Судья Мэй (прерывает): Я думаю, мы слишком долго обсуждаем этот вопрос.
Объявляется перерыв.»
Постоянным посетителям или тем, кто внимательно следит за ходом процесса,
такие внезапные «порывы» судьи Мэя объявить перерыв или закрыть ту или иную
тему, давно уже не кажутся странными. Они всегда логичны и предсказуемы. Я, на-
пример, научился предсказывать их уже через месяц моих посещений суда. Интерес-
но, что С. Милошевич как бы решает ещё раз проверить не случайность внезапного
перерыва, и через несколько минут после возобновления заседания, после обсужде-
ния других вопросов, он вновь задаёт вопрос.
«С. Милошевич: Когда вы получили эту информацию от людей, как вы сказали,
близких к президенту Рейгану, что в 1982 году время встречи Рейгана с Папой Римс-
ким был разговор о развале Югославии...
Судья Мэй (прерывает): Это слишком далеко от показаний свидетеля. Мы слиш-
ком долго обсуждаем этот вопрос.
С. Милошевич: Очень хорошо, господин Мэй.»
Как видим, появление этого действительно колоритного свидетеля в трибунале,
не совсем вписалось в планы обвинения. Попытки обвинения получить подтвержде-
ние своих безумных версий, провалились на перекрестном допросе, но при этом С.
Милошевич весьма эффектно сумел добиться от свидетеля обвинения подтвержде-
ния своей позиции пусть не по всем, но по целому ряду вопросов. Кроме того, на
заседаниях трибунала прозвучали очень важные факты, подробности которых нам,
простым смертным, возможно, не удастся узнать никогда.
Свидетель Анте Маркович
23 октября 2003 года и 15 января 2004 года
Анте Маркович - личность хорошо известная. В конце 1980-х - начале 1990 годов
именно он возглалял федеральное правительство Югославии и именно ему было суж-
дено реагировать на начало югославского конфликта, в первую очередь - на попытку
отделения Словении.
283
Этот «штрих» биографии Марковича и послужил определяющим фактором его
показаний в Гаагском трибунале.
С. Милошевич показал, что свидетель не может давать правдивые показания
постольку, поскольку он несёт ответственность за развал Югославии и развязывание
войны. Он показал, что именно Анте Маркович принял решение о вводе войск в Сло-
вению, что послужило непорседственным поводом для начала войны ещё более ши-
рокомасштабной - всеюгославской. С. Милошевич представил в качестве свидетель-
ства стенограмму заседания Президума СФРЮ, где не только он сам, но и президент
Словении свидетельствует о том, что войска в Словению были введены именно по
приказу Марковича.
Начало для Марковича было стремительным и ошеломляющим. То, что он при-
шёл обвинять, было видно сразу с момента его входа в зал суда. Это несоответствие
между ожиданием и тем, что с ним произошло в действительности, сыграло с Марко-
вичем злую шутку. Он был так обескуражен, что обратился к Мэю: «Господин пред-
седательствующий судья, я здесь в роли обвиняемого или свидетеля?»
Однако С. Милошевич продолжал представлять документы, обличающие Мар-
ковича. Свидетель теряет контроль: «Это ничего не доказывает. Если господин Ми-
лошевич не имеет никаких других аргументов, не разрешайте ему их представлять!
Чего хочет господин Милошевич!»
«С. Милошевич: Господин Милошевич хочет сказать вы и де-юре и де-факто
контролировали федеральное правительство в конце 1991 года. В то время, когда на-
чались события, приведшие к развалу СФРЮ.
Свидетель: Ничего не могу добавить, так как я уже сказал, что федеральное
правительство имело незначительную компетенцию. Но для этого трибунала неваж-
но, что делало правительство и его председатель. Это трибунал по Милошевичу, и я
повторяю он хочет перевести обвинительное заключение против него в обвинитель-
ное заключение против меня. И я требую защиты!!!»
[Мэй успокаивает свидетеля.]
Свидетель Маркович появился для продолжения перекрёстного допроса через...
три месяца.
Все эти месяца Маркович, безусловно, думал, что бы такое сделать в отместку.
И вот, сразу после начала заседания утром 15 января 2004 года он обратился с
просьбой к председательствующему к председательствующему судье:
«Свидетель: Могу я сделать заявление? Вы спрашивали, как он контролировал
людей. Так вот, я вспомнил. Когда подошло время переизбрания И. Стамболича, С.
Милошевич сказал мне, что Стамболич не должен быть переизбран на должность
генерального менеджера Югославского банка реконструкции и развития. Я обсуж-
дал этот вопрос с моими коллегами, и все они сказали, что Стамболич очень хоро-
шо справляется с работой. После этого господин Милошевич поговорил с ними и
послал письмо в федеральное правительство о том, что И. Стамболич не должен
быть переизбран и что Сербия не согласна на его переизбрание. Тогда оба они из-
менили своё мнение. И оба стали говорить мне, чтобы не переизбирать Стамболи-
ча.»
284
«Любимой» идефикс прокуратуры является встреча в Караджорджево. А. Мар-
кович дал показания и об этой встрече... несмотря на то, что на ней не присутствовал.
Чтобы хоть как-то объяснить подобные показания, свидетель утверждал, что и Ф.Туд-
жман, и С. Милошевич... сами рассказали ему об этом.
«С. Милошевич: Вы утверждаете, что Туджман и я договорились в Караджорд-
жево о разделе Боснии.
Свидетель: Это не то, что я утверждаю. Вы оба подтвердили это мне.
С. Милошевич: Это неправда, что я когда-либо подтверждал вам это. А что вам
говорил Туджман, это другое дело. Известно ли вам, что существует стенограмма,
представленная здесь о встрече Туджмана с его ближайшими соратниками, где он
говорил о показаниях Месича, которые он давал здесь. И Туджман сказал, что это
наглая ложь. Это то, что он сказал своим ближайшим соратникам, вы же не были его
соратником.
Свидетель: Я не могу вдаваться в эти подробности.
С. Милошевич: Это ложь. Я не верю, что Туджман сказал вам об этом. Кроме
того, мы оба публично отрицали это. И уж тем более я никогда не говорил вам подоб-
ных вещей.»
Показания Анте Марковича были абсолютно бездоказательными. На те же до-
казательства, которые были представлены С. Милошевичем, свидетель ответил:
«Свидетель: Все ваши примеры, которые вы приводите, ничего не значат. Как
говорият немцы, одним глотком нельзя вызвать весну.
С. Милошевич: У сербов такая же пословица.
Свидетель: Да, но мне больше нравятся немцы.»
Свидетель Грэхем Блевитт
30 октября 2003 года
Прокурор Гаагского трибунала Карла дель Понте довольно хорошо известна как в
мире, так и в России. Её предшественники Луиза Арбур и Ричард Голдстоун также изве-
стны, хоть и в меньшей степени. В то же время, практически никто не знает имени заме-
стителя всех этих прокуроров Грэхема Блевитта. К этой личности, однако, стоит присмот-
реться более внимательно, ведь с первого дня существования трибунала он бессменно
является первым заместителем и К. дель Понте, и Л. Арбур, и Р.Голдстоуна.
Грэхэм Блевитт. Родился в 1947 году в Австралии. С 1964
года работает в прокуратуре Сиднея. В 1988 - 1994 годах -
сотрудник, затем - директор Специального отдела по воен-
ным преступлениям Содружества Наций. С февраля 1994 года
по сентябрь 2004 года - бессменный заместитель прокурора
Гаагского трибунала.
Причиной вызова заместителя главного прокурора трибунала в качестве свиде-
теля было представление писем, направленных трибуналом руководству Югославии
285
и Сербии. Эти письма, переданные прокуратурой в качестве свидетельства, должны
были доказать, среди прочего, пункты обвинения «знал» и «был предупреждён». Были
представлены семь писем, которые прокуратура Гаагского трибунала направляла ру-
ководству Союзной Республики Югославия и лично С. Милошевичу. Целью пред-
ставления этого свидетеля было доказать, что С. Милошевич знал о тех преступле-
ниях, которые якобы совершались правительственными войсками в Косово и что он
препятсвовал трибуналу осуществлять там его предполагаемую юрисдикцию.
Перед началом перекрёстного допроса судья Мэй заявил, что разрешил С. Мило-
шевичу провести его допрос только в ограниченном виде - только «о письмах». Он
заявил, что данный свидетель вызван только потому, что во время показаний преды-
дущего свидетеля (следователя прокуратуры трибунала), который пытался предста-
вить эти же самые письма, суд принял решение, что это может сделать только выс-
ший функционер трибунала, но не его рядовой сотрудник.
Данное решение вызвало решительный протест С. Милошевича. Страсти нака-
лились до предела. Осознававший всю незаконность такого решения судья Мэй даже
не разрешил высказать свою позицию члену амикус куриа Б. Тапушковичу, просто
посадив его на место, сказав, что он «не может участвовать в обсуждении этого
вопроса»! Вот вам и роль, которая уготована «друзьям суда», призванным следить за
законностью процесса. Их позиция не просто была проигнорирована. Им даже не раз-
решили открыть рот!
«Судья Мэй: Нет. Вы слышали наше решение. Вы можете задавать только те
вопросы, о которых было сказано во время допроса прокурора.
С. Милошевич: Во время допроса господина Найса была упомянута объектив-
ность свидетеля.
Судья Мэй: Он не поднимал вопроса об объективности, он просто комментировал
письма. Вопросы об объективности не относятся к делу.
С. Милошевич: Господин Мэй, вы запрещаете мне задавать вопросы, касающие-
ся доверия к свидетелю?
Судья Мэй: Да.»
«С. Милошевич: Господин Блевитт, передо мной документ вашего трибунала, ко-
торый называется «Окончательный отчёт, переданный прокурору Комиссией, создан-
ной для рассмотрения событий, связанных с бомбардировками Югославии», в кото-
ром свидетель...
Судья Мэй (отключает микрофон): Да. Это то, что я пытаюсь вам объяснить.
Этот вопрос не относится к делу. Вы можете задавать только те вопросы, которые
связаны с допросом прокурора. Если у вас есть такие вопросы, вы можете их задать,
в ином случае я буду считать, что у вас нет вопросов.
С. Милошевич: Конечно, у меня есть вопросы, господин Мэй. (К свидетелю): В
письме от 26 марта 1999 года говорится, что ряд официальных лиц [Югославии] не-
сут ответственность. В вашем отчёте говорится, что...
Судья Мэй (прерывает): О каком отчёте вы говорите?
С. Милошевич: Отчёт о бомбардировках Югославии, который Комиссия переда-
ла прокурору. В нём говорится иное...
Судья Мэй (отключает микрофон): Не относится к делу! Не относится к делу!
С. Милошевич: Господин Мэй, Л. Арбур говорит в своём письме, что официаль-
286
ные лица [Югославии] несут ответственность. Вы можете прочитать это в её пись-
ме. А в том отчёте, о котором я сейчас говорю, сказано...
Судья Мэй (прерывает): Нет. Я уже сказал вам. Я уже сказал вам. Только по
документу. Какой у вас вопрос?
С. Милошевич: Мой вопрос следующий: господин Блевитт, в письме, подписан-
ном Л. Арбур, говорится, что официальные лица несут ответственность. Как же полу-
чается, что в вашем отчёте об ответственности НАТО за агрессиию против Югосла-
вии, вы говорите на странице 40...
Судья Мэй (отключает микрофон): Это не относится к делу! Это неважно. Вы
сейчас пытаетесь заявить, я думаю, что прокурор использовала различные подхо-
ды... Так это или не так, я не знаю, и это неважно. Что касается этого свидетеля, он
связан только с письмами.
С. Милошевич: Аргументы данного документа составлены одним и тем же ис-
точником, и они находятся в противоречии друг с другом. И это непонятно.
Судья Мэй: Есть ли у вас другой вопрос? Всё очень просто: если вы не будете
задавать вопросы, которые мы вам разрешили задавать, то мы вам не разрешим
вообще задавать вопросы.
С. Милошевич: Господин Мэй, минуту назад господин Найс процитировал это
письмо от 26 марта. Ясно ли вам, господин Блевитт, что это письмо было направлено
через два дня после начала агрессии НАТО против Югославии?
Свидетель: Я не помню день, когда начались бомбардировки НАТО. Думаю, что
ваша дата точна. Если так, то письмо действительно было направлено через два дня
после начала бомбардировок.
С. Милошевич: И в письме, как вы сами видите, говорите, что ситуация в Косово
осложнилась. Верно ли, что эскалация насилия началась после агрессии НАТО?
Судья Мэй (отключает микрофон): Нет. Свидетель не может говорить об этом.
Есть ли у вас вопросы по этим документам? Он здесь для того, чтобы ответить на
вопросы по письмам.
С. Милошевич: Я тоже говорю о письмах, господин Мэй. Я ссылаюсь на письма.
Я не вижу никакой возможности для вас не разрешить мне представить свои аргу-
менты, показывающие отсутствие правды в этих письмах.
Судья Мэй: Я уже принял решение. Вопросы, касающиеся НАТО, не относятся к делу.
С. Милошевич: Господин Мэй, я понимаю вашу чувствительность к любому упо-
минанию преступлений, совершённых НАТО против Югославии.
(Судья Мэй отключает микрофон.)»
«С. Милошевич: Господин Блевитт, являлется ли для вас ясным из письма мини-
стра Кнежевича, что вы не имеете юрисдикцию в отношении событий в Косово? Здесь,
в частности говорится: «Войны в Косово нет. Террористические группы, состоящие
из уголовников и религиозных фанатиков, никогда не состояли под общим командова-
нием, также как никогда не контролировали значительную территорию. Они также не
уважали законы гуманности и не могут рассматриваться как армия, ни по каким ос-
нованиям. Международное сообщество ясно определило их действия как террорис-
тические». Известно ли вам, господин Блевитт, что международное сообщество так-
же определило эти действия как террористические?
Свидетель: Я не могу сейчас точно вспомнить, как международное сообщество
287
определило действия, совершённые косовскими албанцами, были ли они определены
как террористические или нет. Я не помню этого.
С. Милошевич: Что ж, господин Блевитт, тогда я напомню вам. Резолюция Сове-
та Безопасности ООН 1160 от 31 марта 1998 года определила действия ОАК как
терроризм. Она также потребовала от лидеров косовских албанцев осудить все тер-
рористические акты. Далее - в резолюции СБ ООН № 1199 от 23 сентября 1998 года
также говорится о терроризме. Резолюция настаивает на том, чтобы косовско-албан-
ское руководство осудило все террористические акты. Далее - резолюция СБ ООН
№ 1203 вновь говорит о терроризме, и опять призывает, чтобы албанские лидеры
осудили все акты терроризма. (...) Ясно ли для вас это?
Свидетель: Я признаю то, что вы сказали. Это содержится в резолюциях Совета
Безопасности.
С. Милошевич: Не ясно ли теперь, что вы, вашими действиями, подстрекали тер-
роризм в Косово и защищаете терроризм в Косово? И это единственное место в мире,
где терроризм защищается.
Свидетель: Я, конечно, не признаю это.»
На настойчивые вопросы С. Милошевича о том, было ли известно свидетелю о
терроризме в Косово, Свидетель Блевитт пытался уклониться от прямого ответа.
Например, когда вопрос задавался о «терроризме», свидетель отвечал о «серьёз-
ных нарушениях международного гуманитарного права» и т.д. Наконец, свидетель
вынужден был признать право государства бороться против терроризма на своей
собственной территории. После этого С. Милошевич демонстриирует, что хотя, сви-
детель и знал о терроризме и понимал суть событий в Косово, ни в одном из писем
не говорится о терроризме. И это при том, что в письмах содержались ссылки на
резолюции СБ ООН, в которых, как уже было показано, говорилось именно о терро-
ризме.
В связи с тем, что Мэй не разрешил ему задавать вопросы, С. Милошевич заявил
решительный протест и объявил, что он оспаривает все утверждения как ложные и
тенденциозные.
«С. Милошевич: Господин Мэй, мы находимся в ситуации, когда так называемая
прокуратура даёт показания сама для себя, а сейчас ещё и вы указываете мне, какие
вопросы я могу задавать по тем показаниям, которые они дают сами для себя. Я
думаю, что это очевидный фарс.
Мэй: Очень хорошо. Господин Блевитт, таким образом, у обвиняемого больше
нет вопросов.»
Свидетель Дэвид Оуэн
3 и 4 ноября 2003 года
Вторым свидетелем суда (напомним, что первым таким свидетелем была экс-
перт Хелена Ранта) стал лорд Оуэн. Его показания были построены на основе его
деятельности в качестве главного порседника Европейского Союза на переговорах по
Боснии, и практически полностью основывались на его известной книге «Балканская
Одиссея».
288
Дэвид Энтони Ливелин Оуэн. Родился в 1938 году. Стал са-
мым молодым в новейшей истории Британии министром иност-
ранных дел в 1977 - 1979 годах. В 1981 году создал Социал-Де-
мократическую партию Великобритании. Был лидером партии с
1983 по 1987 годы и лидером обновлённой СДП с 1988 по 1990
годы. Соавтор мирного плана для Боснии и Герцеговины 1992
года (плана Вэнса-Оуэна). Признался, что будучи министром ино-
странных дел, предложил на заседании правительства совершить
убийство тогдашнего президента Уганды Иди Амина.
В самом начале своего допроса С. Милошевич попросил лорда Оуэна подтвер-
дить высказывание прокурора Найса о том, что «обвиняемый обманывал» его. «Об-
ман» С. Милошевича, как оказалось, касался вопроса о том, осуществляло ли руко-
водство Югославии и Сербии командные полномочия в отношении Вооружённых сил
Республики Сербской в Боснии и Герцеговине. С первого же вопроса перекрёстного
допроса прокуратура стала терпеть поражение, не просто не получая подтверждения
своих обвинений, но получая их опровержения.
«С. Милошевич: Лорд Оуэн, давайте сразу установим разницу между двумя воп-
росами. Первое: существовало две разные армии [армия Югославии и армия сербов
Боснии и Герцеговины], они имели своё командование. Были созданы Республика
Сербская и армия Республики Сербской. Второе: мы помогали Республике Сербс-
кой. Эта помощь, тем не менее, никак не связана и не означала, что мы обладали
командными полномочиями в отношении армии Республики Сербской. Верно ли я
говорю? Точное ли это отражение реального положения вещей?
Свидетель: Я думаю, что... Был период времени, когда югославские [вооружён-
ные] силы, проходя через Хорватию в Боснию и Герцеговину, возможно, всё еще нахо-
дились под командованием вашего правительства, и это было до того, как я стал
переговорщиком ЕС1. Республика Сербская, тем не менее, становилась всё более и
более самостоятельной и самоуверенной. Я думаю, что ваше влияние на них всё вре-
мя уменьшалось, хотя вы всё равно сохраняли определённую его часть. Что касается
командных отношений над генералом Младичем, я, безусловно, уверен, что он дей-
ствовал независимо. Я также думаю, что он действовал независимо и от доктора
Караджича и господина Краишника».
Данное краткое высказывание имеет весьма значение. Во-первых, это признание
объясняет одно из обвинений, которое будет сделано чуть позднее, поэтому прошу
читателя хорошо его запомнить. Во-вторых, опытный дипломат Оуэн попытался в
вопросе о командных полномочиях сместить акцент лично на Младича. Это, однако,
не меняет сути дела, ибо Младич являлся не частным лицом, а командующим арми-
ей боснийских сербов. Если командующий действовал независимо, это означает, что
ни Югославия, ни Сербия не осуществляли командных полномочий и над всей арми-
1 Необходимый комментарий: войска Югославии никогда не находились под командованием правительства
С. Милошевича. Кроме того, важно подчеркнуть, что даже эти показания о некоем «всё ещё командовании»
свидетель Оуэн дал с применением выражений «я думаю» и «возможно».
289
ей. В-третьих, очень важным было указание на то, что командующий армией дей-
ствовал независимо даже от (Оуэн опять называет лишь имена, но важно знать, какие
посты занимали эти «имена»!) президента и главы парламента республики.
В целом, ответ свидетеля Оуэна уже на первый вопрос показал, как он намерен
давать свои показания. После показаний Оуэна (на которых мне довелось присутство-
вать) я убедился, как были разочарованы противники С. Милошевича, работающие в
зале суда в качестве журналистов. Наиболее мягким комментарием, который я услы-
шал на мой вопрос об их оценке показаний лорда, было покачивание головой и сожале-
ющее: «Он пытался быть хорошим для всех». Что ж, замечание верное. Желание Оуэна
не потерять лицо и, тем не менее, сказать то, что от него ждал суд, было очевидным.
Временами свидетель пытался «отдать должное уважение» прокуратуре, утверж-
дая, например, что Югославия не вывела вовремя свои войска из Боснии. В то же вре-
мя С. Милошевич напомнил Д. Оуэну, что в его собственной книге упоминается весьма
примечательная дата - 30 мая 1992 года. Эта дата очень важна. Именно в этот день ни
кто-нибудь, а генеральный секретарь ООН Б. Бутрос-Гали представил свой отчёт Со-
вету Безопасности ООН. В этом отчёте генеральный секретарь особо подчеркнул, что
армия Республики Сербской не находится под командованием ни Югославии, ни Сер-
бии. Более того, в докладе представлена и другая важнейшая информация. По призна-
нию самого Д. Оуэна, там представлена информация, демонстрирующая, каким обра-
зом и кем была развязана гражданская война на территории бывшей Югославии. Гене-
ральный секретарь ООН отметил также, что Союзная Республика Югославия и Сер-
бия выполнили все требования, которые им были предъявлены «международным сооб-
ществом», в первую очередь требование о выводе ЮНА из Боснии.
Чаще всего, однако, день 30 мая 1992 года известен в западной литературе не в
связи с данным отчётом, а в связи с введением Советом Безопасности ООН санкций
против Сербии и Союзной Республики Югославии за... не вывод войск ЮНА из Боснии!
Большего цинизма представить себе трудно. Генеральный секретарь ООН докладыва-
ет Совету Безопасности о том, что государство выполнило все требования, а доклад
генерального секретаря (!) фактически прячут и вводят санкции против СРЮ и Сербии
именно из-за невыполнения требований «международного сообщества»!
Важными показаниями следует считать показания свидетеля Оуэна о том, что в
боснийской войне не было «агрессора» и «жертв» [агрессии].
«С. Милошевич (цитирует книгу Оуэна):«.. .Выражения «агрессор» и «жертва» были
использованы как средства ведения пропагандисткой войны. Реальное положение дел
было намного сложнее, чем эта простенькая дихотомия». Таким образом, лорд Оуэн,
первоначально вы неверно представляли себе положение дел, как результат пропагандис-
тской войны. Верно ли это?
Свидетель: Да, это правда.»
Следует, между прочим, отметить, что на свою должность (главного переговор-
щика ЕС по бывшей Югославии) лорд Оуэн был назначен, будучи «антисербским
ястребом», однако с ним произошла весьма серьёзная трансформация, что, кстати,
было подтверждено им самим во время своих показаний.
Что же касается показаний Оуэна по поводу неприменимости термина «агрессия»
для боснийского конфликта, то это было ещё одним серьёзным ударом для прокурату-
ры. Ведь обвинение против С. Милошевича как раз базируется на юрисдикции суда
290
рассматривать «международные вооружённые конфликты» и обвинения в «агрессии».
Упоминание пропагандистской войны получило дальнейшее развитие. В своей
книге лорд Оуэн пишет: «Военные наблюдатели ООН, находящиеся поблизости к гос-
питалю Косево в Сараево были очевидцами того, как боснийские войска обстреляли
сербов. Затем они быстро вывели всё своё оружие, и наблюдатели ООН могли ви-
деть, как прибывшее телевидение тут же засняло всё на плёнку как результат сербс-
кой атаки на этот госпиталь. (...) Я спросил, почему же наблюдатели ООН на сделали
этот факт достоянием гласности. На это мне ответили: «Мы должны здесь лгать»1.
Весьма существенным ударом по обвинению стали показания свидетеля Д. Оуэна
и по поводу обстрела рынка Маркале в Сараево в 1994 году.
«С. Милошевич: В своей книге вы пишете о том, что делегация правительства
Боснии не прибыла на переговоры. Генерал Роуз2 был разгневан, даже взбешён. Он
направился в Президиум Боснии и попробовал заставить президента Изетбеговича и
его командующего армией генерала Делича прибыть на переговоры. Во время этой
встречи генерал Роуз заявил лидерам боснийских мусульман, что он только что полу-
чил технический отчёт, подтверждающий, что обстрел рынка был совершён не с тер-
ритории, контролируемой сербами, а с территории, контролируемой мусульманами.
«Если мы сообщим об этом в средства массовой информации, результат будет со-
всем иным [чем ожидали боснийские мусульмане, устроившие эту провокацию]», -
заявил генерал Роуз. «Если делегация правительства боснийских мусульман не при-
будет на переговоры, я проведу пресс-конференцию», - заявил генерал.
Несмотря на то, что лорд Оуэн попытался минимизировать столь мощный разру-
шительный эффект его показаний для прокуратуры, всё же ему это сделать полнос-
тью не удалось. Он заявил, что «последующие экспертизы показали, что было невоз-
можно установить, кто же совершил обстрел: хорваты, сербы или мусульмане», это
заявление не слишком убедительно, ибо, в конечном итоге, оно не объясняет, почему
же всё-таки, обвинили именно сербов.
Серьёзный ущерб был нанесён свидетелем Оуэном и обвинению прокуратуры о
том, что С. Милошевич проводил в жизнь идею «Великой Сербии». Напомним, в ко-
торый уже раз, столь значителен этот пункт обвинения для доказательства его вины!
Несмотря на то, что Оуэн попытался сформулировать свои показания в форме «и нашим
и вашим», получилось не очень убедительно. Судите сами. Вот что написал Оуэн в своей
книге: «Формально [в 1993 году] Милошевич отказался от идеи Великой Сербии и прилагал
усилия дня достижения соглашения, которое было бы приемлемо для большинства и могло
бы быть одобрено ООН. За последующие два года он никогда не работал в направлении этой
идеи. Тем не менее, к сожалению, демонизация Милошевича в США достигла такого уровня,
что и средства массовой информации, и руководство Конгресса, безо всяких отличий между
ними, были уже просто не способны принять эту новую реальность и продолжали утверждать,
что Милошевич действует с целью создания Великой Сербии».
Как видим, с одной стороны, Оуэн отрицает причастность С. Милошевича к идее
«Великой Сербии», но только после 1993 года. С другой стороны, он не приводит и не
1 Кстати, по признанию лорда Оуэна, эти слова сказал ему генерал Морийон, один из последних свидетелей
обвинения на процессе против С.Милошевича (анализ его показаний см. ниже).
2 Командующий силами ООН в Боснии.
291
может привести доказательств того, что С. Милошевич работал над реализацией этой
идеи или хотя бы поддерживал эту идею, до 1993 года. На прямой вопрос С. Милошеви-
ча каковы его доказательства того, что он поддерживал идею «Великой Сербии» до
1993 года, лорд Оуэн, начав свой ответ с длинной тирады «Знания сложная штука...»,
был вынужден закончить её словами: «Если вы спрашиваете меня, могу ли доказать
это, имею ли я фактические свидетельства этого, то мой ответ «нет».
Попытавшись несколько сгладить неприятное впечатление от таких показаний (надо
было видеть лицо прокурора Найса!), лорд Оуэн выдвинул внезапно пришедшую ему
идею о возможной применимости идеи «Великой Сербии» к ситуации в Косово. Однако,
как это всегда бывает с неожиданно возникшими идеями, лорд сказал явную глупость.
Он заявил, что согласен, что идея «Великой Сербии» неприменима к С. Милошевичу в
отношении Боснии, но «может быть иная интерпретация этого в отношении Косово. Я
уверен, что Косово была частью Сербии и будет частью Сербии до тех пор, пока Совет
Безопасности ООН не примет иного решения». Заявление сколь наглое, столь и не соот-
ветствующее ни международному праву в целом, ни Уставу ООН, в соответствии с
которым СБ ООН и обладает своими полномочиями. Ни СБ ООН, ни кто-либо другой,
кроме Сербии, не имеет права на какие либо «иные» решения статуса Косово.
Наконец, ещё один важный момент показаний лорда Оуэна, который бы хотелось
отметить. Выше мы просили читателя запомнить один факт. Сейчас пришло время
обратиться к нему. Лорд Оуэн попытался обвинить С. Милошевича в том, что он не
оказал, используя всё своё влияние, достаточного принуждения в отношении босний-
ских сербов, чтобы заставить их принять мир. В качестве примера того, что это было
возможным, лорд Оуэн выступил с довольно сентиментальной речью.
«Свидетель: Господин Милошевич, я скажу довольно прямо, и многим людям не понра-
вится то, что я скажу. Но я считаю, что вы принесли большую пользу в 1993 году, остановив
генерала Младича от взятия Сребреницы. И я отмечаю вашу личную заслугу в этом».
Внимательный читатель, однако, сразу увидит, что лорд Оуэн уже сам дал ответ
на вопрос, почему С. Милошевич не мог оказывать своё влияние на руководство бос-
нийских сербов всегда и по всем вопросам. Но главное, впрочем, уже не это.
Поражает то, что абсолютно все свидетели обвинения, и как видим теперь, сви-
детели суда, обвиняя С. Милошевича в обладании неким мифическим тотальным
контролем над сербами в Боснии и Хорватии, не смогли привести ни одного факта,
когда бы С. Милошевич продемонстрировал такой контроль (а точнее, влияние), кро-
ме как положительных дел, всегда связанных либо с мирными переговорами, либо со
спасением людей. Ни одного примера негативных действий!
Что ж, весьма показательные «обвинения».
Свидетель Фрэнсис Томас
12 ноября 2003 года
Фрэнсис Рой Томас. Майор канадской армии. Прослужил в
танковых частях более 35 лет. Возглавлял миссию военных на-
блюдателей ООН в составе 230 человек в Боснии и Герцеговине
292
в 1993 - 1994 годах. Давал показания на других процессах в три-
бунале, в частности на процессе против генерала С. Галича.
Во время допроса прокуратурой свидетель дал самые разнообразные показания, ка-
сающиеся его службы в качестве главы миссии военных наблюдателей ООН. Свидетель
в частности показал, что боснийско-мусульманская сторона обеспечивала наблюдате-
лям постоянный доступ на свою территорию для проведения проверок в отношении по-
терь, в то время как боснийские сербы отказывали в таком доступе. Свидетель показал,
что армия Боснии и Герцеговины использовала мирные соглашения для восстановления
своих позиций, перевооружения и подготовки к новым боям. Это, безусловно, было важ-
ным подтверждением, ибо может объяснить последующую позицию противоположной
стороны в отношении подобных соглашений. Большое место в показаниях свидетеля за-
нял вопрос о снайперской активности обоих сторон. Ф.Томас утверждал, что командова-
ние снайперами, по-видимому, осуществлялось на уровне не ниже бригады или батальо-
на. В отношении командования подразделениями, в частности бригадами, свидетель по-
казал, что это были бывшие офицеры ЮНА, которые были весьма профессиональны.
Большинство солдат было военнослужащими территориальной обороны.
Во время перекрёстного допроса С. Милошевич привлёк внимание к факту по-
стоянной политики дезинформации со стороны армии Боснии и Герцеговины. Свиде-
тель подтвердил факт, в установлении которого он участвовал сам. Согласно провер-
ке, проведённой инспекторами ООН под руководством свидетеля, потери армии му-
сульман составили не «сотни убитых и раненых», как это утверждало правительство
Боснии, а 17 человек.
Что касается обвинения боснийских сербов в недопуске наблюдателей для про-
верки их потерь, свидетель признал, что причиной этого было нежелание сербов пуб-
лично называть свои потери.
При обсуждении инцидента с обстрелом рынка Маркале в Сараево свидетель
также представил важную информацию. Несмотря на то, что свидетель явно не же-
лал подтверждать тезисы С. Милошевича, было видно, что он старается избегать и
прямой лжи. Тем не менее, его ответы в таких ситуациях весьма выразительны. Внут-
ренняя борьба между желанием дать показания против С. Милошевича и нежелание
потерять свою честь ложью были слишком хорошо видны. В результате свидетель
дал показания в пользу С. Милошевича, ибо все его попытки дать иное толкование
подтверждаемым им фактам, выглядели просто смешными.
«С. Милошевич: Вы сказали, что вы получили доступ на территорию, занимае-
мую сербскими войсками, не сопоставимую с тем доступом, который вам был пре-
доставлен мусульманской стороной. Было ли причиной этого то, что сербы были уве-
рены, что собранная вашими наблюдателями информация ясно покажет, что обстрел
произвели не они?
Свидетель: Нет, я думаю, это было, как бы их извинением за их прежние отказы
в предоставление нам доступа, когда мы его запрашивали.»
Несмотря на то, что, согласно правилам трибунала, не показания обвиняемого, а
только показания свидетеля являются свидетельством для суда, совершенно очевидно,
что аргумент свидетеля Томаса выглядит намного менее серьёзным, чем аргумент,
выдвинутый С. Милошевичем. Однако, как бы то ни было, факт был подтверждён -
293
боснийские сербы, после постоянного непред оставления разрешения на доступ наблю-
дателей для подтверждения числа их потерь, немедленно предоставили им такое раз-
решение после обстрела рынка для проверки того, кто произвёл этот обстрел. Причём,
по заявлению свидетеля, этот доступ был намного шире, чем это сделали мусульмане.
Свидетель подтвердил, что ни разу не был свидетелем того, чтобы сербы хотя
бы один раз первыми атаковали позиции мусульман. Это чрезвычайно важное пока-
зание, учитывая, что в отличие от своих предшественников на посту главы миссии
военных наблюдателей ООН, занимавших эту должности от 2 до 3 месяцев, майор
Ф.Томас был в Боснии почти год.
При обсуждении обвинения прокуратуры о том, что боснийские сербы обстреля-
ли госпиталь, С. Милошевич вынудил свидетеля признать, что мусульмане вели из
этого госпиталя огонь. Несмотря на то, что, согласно международному праву воору-
жённых конфликтов, объекты, из которых ведётся огонь, являются законными воен-
ными целями, свидетель не решился признать это, выбрав в качестве ответа туман-
ную формулировку о том, что «одно нарушение не может оправдывать другое нару-
шение». Следует подчеркнуть, что вывод свидетеля в данной конкретной ситуации не
основывается на нормах медународного права. Однако, в конечном итоге, важно не
это (вопросы права будет устанавливать не свидетель, а суд). Важным является ус-
тановление факта открытия огня из гопиталя со стороны армии Боснии.
При обсуждении вопроса о снайперских обстрелах было установлено, что снай-
перами мусульман руководил министр внутренних дел Боснии1. Свидетель также под-
твердил, что мировые СМИ представляли необъективную информацию о снайперс-
ких обстрелах сторон конфликта. На просьбу С. Милошевича представить объектив-
ную картину, по мнению свидетеля, Ф. Томас показал следующее:
«Свидетель: Снайперы использвались как инструмент для нарушения соглашений
о прекращении огня. (...) Однажды мусульмане спровоцировали сербов на нарушение
соглашения о прекращении огня, когда их снайперы убили трёх сербских беременных
женщин. На следующий день сербы открывали огонь на линии фронта при виде любого
солдата боснийской армии. Этот случай ни разу не был упомянут в мировых СМИ.2»
Свидетель показал также, что снайперский огонь со стороны сербов часто быт выз-
ван желанием предотвратить дальнейшие фортификационные работы боснийской армии.
Одним из любопытных эпизодов показаний свидетеля Томаса стал странный слу-
чай с солдатами армии Боснии, переодетыми в форму французской армии. Свидетель
показал, что во время ночной поездки случайно увидел передвижения солдат одетых в
униформу французской армии; вспоследствии выяснилось, что это была армия мусуль-
ман.
«С. Милошевич: Как я понял из ваших показаний, первое, что пришло вам в голо-
ву, что это были французские солдаты, верно ли это?
Свидетель: Да, это верно.
С. Милошевич: Исходя из этого, можем ли мы сделать вывод, что армия мусуль-
1 Слободан Милошевич сообщил факт о том, что позиции снайперов находились даже в здании правительства
Боснии.
2 Нет необходимости говорить, что эти же СМИ сообщали о «нарушении соглашения сербами».
294
ман пыталась закумуфлироваться, и чтобы противоположная сторона подумала, что
они - это силы миссии ООН?
Свидетель: Я сомневаюсь, что сербские солдаты могли бы совершить такую
ошибку. Я находился ночью в машине, и это совсем иная ситуация, когда военный
отряд проходит прямо перед тобой. Я думаю, что сербы не могли бы сделать такую
ошибку.
С. Милошевич: Учитывая ту позицию, которую вы занимали, и тот факт, что Са-
раево было блокировано, как вы можете объяснить то, что армия Боснии была пере-
одета во французскую униформу?
Свидетель: Я не знаю. Я был удивлён.
С. Милошевич: Но ведь это факт, что, несмотря на военное эмбарго, на блокаду,
армия мусульман всё-таки получила эту униформу по определённым каналам, не так
ли?
Свидетель: Я могу только сказать, что было огромное количество уголовных
элементов, которые работали на обе стороны и оружие могло быть получено от кого
угодно, включая сербов, если у вас были деньги.
С. Милошевич: Но это оружие было, без сомнения, французского происхождения?
Сложно представить себе, что оно было кем-то куплено, не так ли, майор Томас?
Свидетель: Я могу сказать, что солдаты любой армии могут продать своё об-
мундирование, если им предложат достаточно денег.
С. Милошевич: Означает ли это, что французы продали своё обмундирование за
достаточную сумму денег армии Боснии и Герцеговины?
Свидетель: Я могу сказать точно, что не было соглашения с французским прави-
тельством о продаже оружия. Я могу сказать лишь то, что отдельные солдаты... могли
продать своё обмундирование. Это не могли быть французские солдаты... Солдаты
иногда собирают обмундирование из других стран, особенно то обмундирование, кото-
рое они считают лучшим для них. Если бы я мог купить французский бронежилет, я бы
купил его, потому что он был лучше, чем канадский, который был выдан мне.»
Как видим свидетель, хорошо чувствуя, что ход перекрёстного допроса вынуж-
дает его давать показания в пользу С. Милошевича, начинает давать так называе-
мые «ответы с опасением», в результате это производит эффект, противоположный
ожидаемому. Вряд ли аргументы о том, что французское оружие и обмундирование
было куплено мусульманами у сербов, или аргумент о том, что батальон мусульман-
ской армии купил всё это у коллекционеров, выглядят серьёзными. При этом непонят-
но, почему свидетель сначала утверждал, что обмундирование может быть легко
куплено у солдат, если будет предложена «достаточная цена», и, безусловно, исклю-
чил потом из этой своей же схемы французских солдат, чья форма и оружие как раз и
фигурировали в данном инциденте.
И хотя данный эпизод так и остался не объяснённым, постепенно всё стало вста-
вать на свои места.
Позднее С. Милошевич установил и другие факты «с переодеванием». Свиде-
тель показал, что 19 октября 1993 года солдаты армии боснийских мусульман, пере-
одетых в сербскую униформу, обстреляли машину командующего силами ООН и
Боснии и Герцеговине. Майор Томас признал, что это было сделано для того, чтобы
обвнитить в обстреле сербов.
295
Свидетель Борислав Йович
J8, 19 и 20 ноября 2003 года
Свидетель Борислав Йович, бывший президент Югославии, имел весьма стран-
ный статус. С одной стороны, он предстал перед трибуналом в качестве свидетеля
обвинения. С другой стороны, Обвинительные заключения против Слободана Мило-
шевича называют Б. Йовича... участником «совместных преступных действий»1. Та-
кая неопределённость его статуса была осложнена ещё одним фактором. Буквально
накануне свидетельства Б. Йовича было обнародовано Обвинительное заключение
против... Милана Бабича. Что ж, сигнал был сделан более чем понятный. Напомним,
что Милан Бабич также упоминался в Обвинительном заключении против С. Мило-
шевича и также вызывался в качестве свидетеля для дачи показаний против С. Ми-
лошевича. И вот теперь, за несколько часов до начала показаний Б. Йовича, стано-
вится известно, что М. Бабичу не удалось получить прощения трибунала и он будет
арестован. Показания Борислава Йовича, безусловно, следует рассматривать в пси-
хологическом контексте этого давления.
Борислав Йович. Член Президиума СФРЮ - (коллективно-
го главы федерального югославского государства) от Сербии.
В 1989 году - президент Президиума СФРЮ. Член Конститу-
ционной комиссии Югославии.
Важнейшими пунктами обвинения, которые свидетель обвинения же и опроверг,
являлись идеология «Великой Сербии» и конституционные изменения 1989 года.
«С. Милошевич: Главным утверждением этого фальшивого Обвинительного зак-
лючения является то, что мы, а в данном случае я, так как именно я нахожусь на этом
месте, но также и все остальные члены руководства Сербии, проводили в жизнь кон-
цепцию «Великой Сербии». Верно ли, что это является чистейшей воды ложью и фаб-
рикацией? Верно ли, что политическое руководство Сербии и Югославии никогда не
имели и не поддерживали концепцию «Великой Сербии»?
Свидетель: Да, это верно. Я могу сказать, что в тот сложный период времени у
нас было три концепции. Первая - сохранить Югославию, что нам не удалось сделать
с помощью конституционных изменений. Вторая концепция состояла в том, что если
Югославия распадётся, то должно быть реализовано право самоопределения наро-
дов, однако это не было принято. Третья концепция заключалась в необходимости
обеспечить равенство сербского народа, так же, как и всех других народов, в тех
республиках, которые оказались вне Югославии. Других концепций не было.
(...)
С. Милошевич: Таким образом, никто из политических лидеров или органов в
Сербии или Югославии никогда не выдвигал план по созданию «Великой Сербии»?
Свидетель: Да, это верно. Это не было бы в интересах сербского народа.»
Учитывая, что свидетель являлся членом Президиума, а затем президентом
1 См.: Пункт 14 Обвинительного заключения по Боснии и Герцеговины и и. 7 Обвинительного заключения по
Хорватии. Упоминание имени Б. Йовича содержатся и во многих других пунктах указанных Обвинительных
заключений.
296
Югославии, председателем конституционной комиссии СФРЮ, его показания по вне-
сению изменений в конституцию 1989 года являлись особенно ценными1.
С. Милошевич показал, а свидетель подтвердил, что постепенно конституции Юго-
славии 1946,1963 и 1974 годов предоставляли всё больше и больше полномочий авто-
номным провинциям Воеводина и Косово и Метохия. В конце концов, автономия этих
провинций достигла беспрецедентного уровня, невиданного доселе во всём мире. В
1974 году автономные провинции стали конститутивными элементами югославской
федерации. Свидетель подтвердил, что эта конституция предоставила провинциям
практически те же права, что имели республики, за исключением незначительных
прав, таких, например, как право на свой герб, флаг и т.д.
«С. Милошевич: Однако всё это было сделано в противоречии с конституцией
Югославии и Сербии. Чтобы проиллюстрировать это, я хочу задать вам несколько
вопросов. Верно ли, что конституция СФРЮ 1974 года предоставляя провинциям та-
кой беспрецедентный уровень автономии, в то же время указывала, что эти автоном-
ные провинции являются частью Сербии?
Свидетель: Верно.
С. Милошевич: Верно ли, что конституции Югославии и Сербии определяли рес-
публики как государства?
Свидетель: Верно.
С. Милошевич: Верно ли, что каждое государство в силу своего существования
обладает правом осуществлять свою власть на всей своей территории?
Свидетель: Это так, как должно было бы быть, но в нашем конкретном случае,
это было не так.
Судья Робинсон: Господин Милошевич, вы говорили, что предоставление широ-
кой автономии было сделано в противоречие с конституцией. Не могли бы вы прояс-
нить, какие конкретно противоречия вы имеете в виду?
С. Милошевич: Господин Робинсон, через свои вопросы и ответы свидетеля мы уста-
новили, что, в соответствии с конституциями СФРЮ и Сербии, республики являлись госу-
дарствами. Любое государство обладает правом на осуществление своей власти на всей
его территории. Тем не менее тот уровень автономии, который был предоставлен провин-
циям Сербии противоречил другому факту - тому, что Сербия была государством. Поэто-
му я и задал свидетелю вопрос о том, обладает ли каждое государство правом осуществ-
лять свою власть на всей своей территории. Господин Йович ответил, что это должно
было быть так, но это не было так в нашем конкретном случае. Как юрист, вы, господин
Робинсон, знаете, что государство обладает конститутивной характеристикой осуществ-
лять свою власть на той территории, где оно существует. Могу я продолжить свои вопросы?
Судья Робинсон: Да, продолжайте.
С. Милошевич: Верно ли, что государственные органы Сербии не имели власти
на территории провинций? Иерархия органов заканчивалась на уровне провинций.
Свидетель: Да. Государственные органы Сербии не имели прав на территории
провинций. Но также не имели таких прав и граждане провинций. Например, граждане
провинций не могли обращаться в республиканские суды для защиты своих прав.
1 Ранее показания по конституционным изменениям пытались давать люди, которые ни сами изменения, ни
конституцию в целом, даже не читали.
297
С. Милошевич: Таким образом, иерархия судебных органов заканчивалась не на
Верховном суде Сербии, а на Верховных судах провинций, а юрисдикция Верховного
суда Сербии не распространялась на территории провинций. Верно?
Свидетель: Это было очень сложно. Сербия не могла изменить конституцию без
согласия провинций. Провинции могли принимать свои собственные правовые акты
без согласия республики, включая конституцию, что было полным нонсенсом.
С. Милошевич: Не подтверждают ли приведённые примеры, что конституцион-
ные изменения 1974 года находились в грубом противоречии с положениями консти-
туции Сербии и СФРЮ, которые определяли статус республик, в том числе, конечно,
и Сербии, как государств. Верно ли это?
Свидетель: Верно.
С. Милошевич: Верно ли, что Сербия, в соответствии со своей собственной кон-
ституцией, была обязана защищать права своих собственных граждан?
Свидетель: Да.
С. Милошевич: Не является ли очевидным, что Сербия, тем не менее, не могла
осуществлять это своё право и обязанность на территории своих провинций и в отно-
шении своих граждан, так как не было институционного механизма для этого?
Свидетель: Да, это верно.
С. Милошевич: На территориях своих провинций Сербия была полностью лишена
какой-либо власти, хотя по конституции территории провинций были частью террито-
рии Сербии. Верно ли это?
Свидетель: Да.
С. Милошевич: Имела ли Сербия конституционную обязанность обеспечивать
права всех граждан провинций? Однако на практике она не имела возможностей реа-
лизовывать эту обязанность?
Свидетель: Да.
С. Милошевич: Верно ли, что в связи с данной ситуацией принцип равенства был
нарушен?
Свидетель: Именно поэтому мы и должны были изменить конституцию. Это было
необходимо сделать не потому, чтобы исправить то, что было написано, а потому что
это на практике создало неразрешимые проблемы. В Воеводине мы не имели таких
проблем, но в Косово такие проблемы были. Граждане не могли найти защиту у ко-
совских властей. Они обращались к республиканским властям, а республиканские
власти не имели права предоставить им защиту.
С. Милошевич: Верно ли, что подобный вид юридического разделения был воз-
ведён до абсурда, и это абсолютно ликвидировало Сербию, как нормальное государ-
ство?
Свидетель: Это серьёзным образом поставило вопрос о дальнейшем существо-
вании Сербии, как целостного государства.
С. Милошевич: Не показывает ли всё это, что конституционные изменения 1989
года были жизненно необходимы для того, чтобы привести положения республиканс-
кой конституции в соответствие с федеральной конституцией, и для того, чтобы лик-
видировать коллизии в самой республиканской конституции. Единственным способом
разрешения этих коллизий были конституционные изменения?
(...)
Свидетель: Во-первых, ситуация была очень выгодна для тех, кто хотел этничес-
298
ки чистого Косово. Там всегда существовали такие движения в течение последних
ста лет, это не было только в то время, когда мы находились у власти. Они чувствова-
ли, что законы в их руках и они могут использовать их в своих интересах. Они хотели,
чтобы сербский народ чувствовал себя в Косово нежеланным, и люди должны поки-
нуть этот район. Исход был массовым. Десятки тысяч людей покидали Косово и
приезжали в Сербию. Это ставило серьёзные политические проблемы. Сербия под-
няла этот вопрос перед всей Югославией, и Конституция СФРЮ была изменена. В
1988 году после длительной дискуссии в ЦК СКЮ и в других органах, Сербии было
разрешено, чтобы эти нелогичные моменты её конституции могли быть устранены.
Таким образом, в первую очередь, была изменена конституция Югославии, чтобы
Сербия могла внести изменения в свою конституцию без изменения югославской кон-
ституции. Затем изменения были проведены в Сербии. Ассамблеи автономных про-
винций согласились с этим. Это факты. Автономные провинции сохранили свои права
в области культуры, образования, информации, прав человека и т.д., то есть то, что
они и должны были иметь, кроме вопросов, связанных с полицией, армией, правовой
системой, то есть вопросов относящихся к исключительной компетенции государ-
ства. Было также отменено положение, согласно которому провинции имели право
одобрять республиканскую конституцию, потому что это был юридический абсурд:
нижестоящий орган должен был одобрять решение вышестоящего органа.
С. Милошевич: Для того, чтобы не было недопонимания, следует подчеркнуть:
структура юридической системы полностью сохранялась в рамках провинций, но они
более не были независимыми, их иерархия завершалась в Верховном суде Сербии.
Свидетель: Да. Теперь каждый гражданин мог доходить до Верховного суда Сер-
бии в отношении тех решений, которые выносились судами в Косово. Ранее это было
невозможно.
С. Милошевич: Верно ли, что все нормы, которые предусматривались конститу-
цией 1974 о положении автономных провинций в рамках федерации, не были затрону-
ты? Они продолжали оставаться конститутивными элементами федерации.
Свидетель: Да. По этому поводу всегда было недопонимание. Согласно консти-
туционным изменениям 1989 года, ни Косово, ни Воеводина не изменили своего ста-
туса в рамках федерации. Они продолжали оставаться конститутивными элементами
СФРЮ, они имели свою делегацию в федеральной Ассамблее, так же как и респуб-
лики, они имели своих депутатов в парламенте, они имели те же самые права. Они
имели даже право вето на любое решение федеральной Ассамблеи. Фактически, де-
легации провинций Сербии в федеральной Ассамблее могли наложить вето даже на
предложение самой Сербии. Провинции имели те же самые права и в Президиуме
СФРЮ. Они имели своего члена Президиума, также как и республики. Таким обра-
зом, ничего не было изменено в их статусе в рамках федерации.
С. Милошевич: Не является ли это подтверждением того, что нет никаких осно-
ваний квалифицировать конституционные изменения 1989 года как отмену автоном-
ного статуса провинций.
Свидетель: Да, таких оснований нет.
(•••)
С. Милошевич: Данные изменения были приняты в 1989 году. Известно ли вам о
причинах демонстраций, организованных косовскими сепаратистами и состоявшихся
ещё в 1980 и 1981 годах?
299
Свидетель: Конечно. Конституция 1974 года предоставила автономным провин-
циям права, которые лишь немногим отличались от прав республик. Они только не
назывались республиками и не имели права на отделение. Только республики имели
право на отделение. В 1980 -1981 годах албанские сепаратисты праткически подняли
мятеж. Они называли это демонстрациями, но практически это был мятеж. Их лозун-
гами было: «Косово - республика». Им не понравились конституционные изменения
[1974 года!], несмотря на то, что эти изменения предоставили им уникальный уровень
автономии в мире! Эти демонстрации продолжались целых два года, и очень сложно
было их остановить при тогдашнем положении дел. Государство было вынуждено
вмешаться, чтобы остановить их.»
Интересно отметить, что во время обсуждения этого вопроса судья Робинсон в оче-
редной раз обратился к прокурору Найсу с требованием представить эксперта по консти-
туционным вопросам. Как хорошо помнит читатель, это требование было частично реа-
лизовано представлением экспертного доклада свидетеля Ивана Кристана. Однако его
показаний было явно недостаточно. Поэтому судья Робинсон вновь поднял этот вопрос.
Любопытен ответ прокурора Найса: «Мы несколько продвинулись в этом вопросе, но име-
ются всё те же самые проблемы. У нас нет... Я подумаю... Я думаю, что скоро представ-
лю вам список лиц, с которыми установили контакт, и о сообщу вам о сложностях, с
которыми мы столкнулись. Наши сотрудники активно работают над этим вопросом в
течение последних несколько недель. Я буду держать вас в курсе. Это не так-то просто...»
Судья Робинсон выразил естественное удивление таким ответом, что в такой
образованной стране, как Югославия, прокуратура не может найти ни одного экспер-
та. Прокурор Найс попытался объясниться, но ничего, кроме «Я скажу вам потом»,
не прозвучало. В этой связи мне хотелось бы привлечь внимание читателя к фразе
Найса «Это не так-то просто». Фраза, конечно, показательная. Она имеет ряд объяс-
нений. Во-первых, совершенно очевидно, что не так-то просто найти юриста, который
бы смог или, по крайней мере, взялся бы объяснять необъяснимое. Конечно, на бума-
ге это согласились бы сделать многие, но никто из них не хочет опозорится перед
всем миром, понимая, что без этого не обойтись, если они будут вынуждены отве-
чать на вопросы С. Милошевича на перекрёстном допросе.
В этой связи хотел бы также привести информацию, полученную мною в частной
беседе с одним юристом, которому прокуратура трибунала предлагала выступить
экспертом по конституционным вопросам. Этот человек просил не называть его име-
ни. Однако скажу, что он является сербом и специалистом по конституционному пра-
ву, хотя и проживает на Западе. На его вопрос, почему прокуратура не обратилась к
юристам в Сербии, эмиссар прокуратуры прямо ответил: «Мы не хотим юриста из
Сербии». Так что проблемы прокурора Найса вполне ясны. При таком подходе, дей-
ствительно, «это не так-то просто».
Кстати, интересно отметить, что С. Милошевич, в ответ на очередную просьбу
судьи Робинсона прокуратуре о представлении конституционного эксперта, сделал
весьма простое и верное замечание. Он предложил просто сравнить тексты консти-
туции СФРЮ и Сербии и принятые в 1989 году поправки. Для юриста будет несложно
увидеть, что утверждения Обвинительного заключения и показания свидетелей об
отмене автономии являются фальсификацией. Откровенно говоря, конституционных
экспертов в данном случае и не требуется.
300
«С. Милошевич: Верно ли то, что с начала 80-х годов начались большие про-
блемы, которые привели к массовому изгнанию сербского населения из Косово и
Метохии?
Свидетель: Да. Был массовый исход сербского населения. С моей точки зрения
руководство Косово не выполнило свои обязанности по защите сербов в Косово. В
результате сербское население не могло защищать себя. Им оставалось только
бежать.
С. Милошевич: Помните ли вы конкретные цифры? За эти годы из Косово были
вынуждены бежать около 40 тысяч сербов.
Свидетель: Да, это наиболее точная цифра.»
С. Милошевич далее показывает, что впервые выражение «этническая чист-
ка» появилось в Югославии именно в отношении сербов в Косово. Свидетель под-
твердил это. Согласно его показаниям, конституционные изменения стали необхо-
димыми для того, чтобы остановить эту чистку.
«С. Милошевич: Здесь утверждают, что Ассамблея Сербии распустила Ассам-
блею Косово в 1991 году. Верно ли, что это было сделано для защиты конституции,
потому что Ассамблея Косово совершила неконституционные действия, а именно
приняла решение об отделении от Сербии?
Свидетель: Да, это и было причиной. Когда Ассамблея Косово приняла решение
о провозглашении Косово республикой, Ассамблея Сербии отменила это решение и
распустила провинциальную Ассамблею.»
С. Милошевич с помощью свидетеля далее доказывает, что политическое объяс-
нение ситуации сопровождалось и соблюдением юридеских формальнойстей. Все кон-
ституционные изменения были проведены законным образом.
«С. Милошевич: Верно ли, что провинциальные Ассамблеи одобрили принятые
конституционные поправки?
Свидетель: Да, это верно. Дебаты в Ассамблее Косово проходили целый день.
При голосовании только 12 депутатов высказались против, все остальные проголосо-
вали за.
С. Милошевич: Здесь всё время утверждается, что Сербия применила силу для
того, чтобы заставить Ассамблею Косово одобрить конституционные поправки. Была
ли применена сила для того, чтобы принудить Ассамблею Косово одобрить поправки?
Свидетель: Среди той части албанцев, которые имели сепаратистские амбиции,
существовало огромное сопротивление. Они выступали против одобрения конститу-
ционных поправок. Несмотря на указание властей о запрете оказания давления на
Ассамблею Косово, большое количество людей собралось у здания Ассамблеи с
целью сорвать её работу. Полиция предотвратила срыв работы Ассамблеи. Конечно,
каждый имеет свою интерпретацию произошедшего. Некоторые утверждают, что
полиция и армия оказывали давление на Ассамблею. Это неправда. Дебаты проходи-
ли целый день, а затем было проведено голосование.
С. Милошевич: Никакие силы не входили в здание Ассамблеи?
Свидетель: Нет. Они лишь предотвратили, чтобы демонстранты ворвались в зда-
301
ние, хотя они и имели такие планы.»
Другим важнейшим пунктом обвинения являлось утверждение прокуратуры о том,
что С. Милошевич контролировал Президиум СФРЮ. Обвинительное заключение утвер-
ждает, чтоделал он это, обладая контролем над представителем Сербии Б. Йовичем.
Теперь Б. Йович сидел в зале суда, и это быт лучший момент прояснить данный вопрос.
«С. Милошевич: Здесь постоянно утверждается, что ^де-факто контролировал фе-
деральный Президиум, управлял им. Можно ли делать подобные утверждения?
Свидетель: В Президиуме было восемь членов. И он мог принимать решения боль-
шинством голосов. Пять голосов было необходимо для обычных решений и шесть для
решений по особо важным вопросам. Он не мог функционировать иным образом. Что
касается влияния республик или президентов республик на своих представителей в феде-
ральном Президиуме, то оно, без сомнения, существовало. Каждый член Президиума
был обязан отстаивать позицию своей республики, а также сотрудничать со своей рес-
публикой, потому что целью Президиума как раз и была координация позиций республик.
Таким образом, президент Республики Сербия, в рамках тех обязанностей, которые он
имел, был обязан сотрудничать со мной. Он оказывал на меня определённое влияние, тем
не менее это не касалось других членов Президиума, с которыми он не находился в пря-
мом контакте. Я не мог голосовать по любому решению в одиночку, потому что один
член Президиума, даже если это быт президент, не имел права принимать решения, если
не было большинства голосов. Таким образом, все оказывали влияние на всё. Все прези-
денты республик оказывали влияние на своих членов в федеральном Президиуме.
С. Милошевич: Таким образом, это было обычной формой сотрудничества и об-
щения между президентами республик и членами Президиума СФРЮ от своих рес-
публик?
Свидетель: Да. И это было прописано в правилах процедуры, как их обязанность.
(...)
С. Милошевич: Приказывал ли я вам когда-либо занять ту или иную позицию, с
который вы не были согласны?
Свидетель: Нет, этого никогда не было.»
Следующим важнейшим вопросом стало обсуждение проблемы паравоенных
группировок.
«С. Милошевич: После начала хорватских атак на сербов стали создаваться па-
равоенные группировки. Верно ли, что только оппозиционные партии Сербии, и в ос-
новном движение Вука Драшковича, требовали создания сербской армии, которая бы
выступила против ЮНА, и именно они создавали паравоенные группы?
Свидетель: Да, это верно. Я считаю, что они делали это с целью захватить власть.
С. Милошевич: То есть они беспокоились не о сербских интересах, а хотели ис-
пользовать это как подготовку к захвату власти?
Свидетель: Да, я так считаю.»
С. Милошевич представляет цитату из книги свидетеля: «Велько Кадиевич1 по-
звонил мне и сообщил, что ему стал известен разговор, состоявшийся между Вуком
1 Министр обороны Югославии.
302
Драшковичем и Стиле Месичем. Они заявили, что имеют общие политические цели,
которые заключаются в обезглавливании ЮНА и руководства Сербии. Это должно
было быть достигнуто с помощью пропаганды против ЮНА, её разрушения и ликви-
дации. Таким образом, сербы Хорватии должны были оказаться незащищёнными.
Хорваты будут угрожать им, что спровоцирует сербское вмешательство. Хорватия
затем объявит Сербию агрессором и потребует введения иностранных войск. Это
поможет свержению сербского руководства»1. Как ни невероятно звучат такие сви-
детельства, но лучшим доказательством их истинности служит то, что ещё в 1991
году был известен тот сценарий, по которому пойдёт развитие событий. Перечитайте
Обвинительное заключение, и вы увидите, что оно написано по этому сценарию. Ин-
тересно отметить, что даже те сцены, которые не удалось реализовать на практике
(агрессию Сербии против Хорватии), тем не менее всё-таки оказались включёнными
в обвинение. Они утверждают, что агрессия была!
Одним из важнейших моментов перекрёстного допроса стало обсуждение вопро-
сов, связанных с реализацией мирных планов, предлагавшихся так называемым меж-
дународным сообществом. Интересна оценка, данная бывшим президентом Юго-
славии той роли, которую сыграли страны Запада.
«Свидетель: Те из нас, кто возглавлял страну, были очень разочарованы. Мы счи-
тали, что Европа будет уважать принципы международного права, установленные в
Хельсинки, что границы будут неприкасаемы. Другим нашим разочарованием стало
неуважение права наций на самоопределение. Это предусматривалось и в Уставе ООН,
и в конституции Югославии. Этот принцип не был принят Европой в нашем случае.
Они заявили, что не нации имеют право на самоопределение, а республики имеют
право на отделение. Было много и другого. Европа и весь мир были против поддерж-
ки отделения, особенно против насильственного отделения. Тем не менее, мы в Юго-
славии были крайне потрясены, потому что Европа начала оказывать поддержку на-
сильственному отделению Словении и Хорватии, и заявила, что ЮНА совершила аг-
рессию, что является ложью. Международное право было истолковано по-разному
для них и для нас. Ради интереса крупных государств была попрана югославская
конституция. И это имело катастрофические последствия. Всё могло быть решено
мирными средствами, но привело к военному конфликту.
С. Милошевич: Таким образом, против Югославии было совершено насилие.
Свидетель: Да. Что касается юридического насилия, что касается международ-
ного права, я думаю, это верное определение.
С. Милошевич: Верно ли, что 23 июня 1991 года 12 стран ЕЭС постановили не
признавать независимость Словении и Хорватии и они отвегли любые контакты на
высшем уровне, если эти республики односторонним образом выйдут из федерации?
Свидетель: Да, это было. Такова была позиция Европы на одной из стадий.
С. Милошевич: Таким образом, это не было нашим разочарованием. Это была
позиция, принятая Европейским Сообществом. Но затем Германия настояла на ином,
и Европа решила разрушить Югославию и признать независимость Хорватии и Сло-
вении. Так ли это было?
1В книге Б. Йовича приводится и другая любопытная информация о связях В. Драшковича с американским
посольством. Правительство США пообещало оказать Драшковичу поддержку на президентских выборах.
303
Свидетель: Я не хочу обвинять отдельные государства, так как это было не очень
хорошо. Тем не менее, во всём этом много правды. Мы признавали посредничество
Европы, Европейского Союза. Нам говорили, что необходимо создать комиссию ЕС,
юридическую комиссию, которая бы, рассмотрев нормы нашего конституционного
права и международного права, предложила политическое решение ситуации в Юго-
славии. Война в то время ещё не началась. Но эта комиссия, которую впоследствии
назвали Комиссией Бадинтера не рассмотрела конституцию Югославии, реальную
ситуацию в Югославии. Она даже ни разу не прибыла в Югославию, чтобы обсудить
с нами все эти вопросы. Уже на своей первой сессии они провозгласили, что Югосла-
вия находится в процессе дезинтеграции и все республики могут выйти из её состава,
если они это пожелают. Я думаю, что такая помощь не была хорошей. Мы имели
огромное доверие к Европе, но мы были разочарованы этой «помощью».»
Свидетель Мирослав Деронджич
26 и 27 ноября 2003 года
Появление свидетеля М. Деронджича, как и других «подписантов» соглашений о
сотрудничестве с прокуратурой, было предсказуемым. Мне довелось быть свидете-
лем, как эти подписанты перебегали из одного судебного зала в другой для отработки
данного им обещания смягчить наказание в случае хорошего «сотрудничества». При-
ходилось мне видеть людей, подавленных этой ролью, но были и весьма довольные
собой. К категории последних относится свидетель М. Деронджич.
Мирослав Деронджич. Обвиняемый Гаагского трибунала
(см. дело «Прокурор против М. Деронджича»). В 1992 зани-
мал должность гражданского комиссара (позднее - глава во-
енного президиума) в Братунаце и в 1995 году - в Сребренице.
Политический противник С. Милошевича. В марте 1991 года
специально приезжал в Белград для участия в демонстрации
против С. Милошевича.
В своих показаниях М. Деронджич утверждал, что Сербия поставляла оружие
боснийским сербам, более того, он сам принимал участие в таких поставках на ран-
ней стадии. Особое место было уделено событиям в Сребренице, в которой, как уже
знает читатель, свидетель занимал должность гражданского комиссара.
Перекрёстный допрос начался, с вопроса, безусловно, являющегося ключевым
для понимания показаний свидетеля Деронджича.
С. Милошевич привлёк внимание к ряду положений, содержащихся в соглашении
свидетеля с прокуратурой.
В данном соглашении, в частности, имеются следующие положения:
- «Основываясь на полном и существенном сотрудничестве господина Деронд-
жича с прокуратурой, прокуратура рекомендует судебной палате назначить наказа-
ние в виде лишения свободы сроком на 10 лет».
- «Прокуратура обеспечивает все необходимые меры для обеспечения полной
безопасности М. Деронджича и его семьи».
304
- «На соновании данного соглашения М. Деронджич полностью осознаёт и при-
знаёт свою ответвенность за уголовные деяния в деревне Глогово».
- «В отношении уголовной ответственности М. Деронджича за все уголовные
действия, в которых он обвиняется в отношении событий в Глогово 9 мая 1992 года,
как указано во втором, исправленном варианте Обвинительного заключения, проку-
рор сообщает компетентным национальным судам, что они не могут возбуждать про-
тив него никакие уголовные дела в отношении этих преступлений».
С. Милошевич спросил свидетеля, в чём отличие между первоначальным и исправ-
ленным Обвинительным заключением в отношении М. Деронджича. Ответ свидетеля
был неожидан: «Я не могу сказать, чем они отличаются. Но, конечно, они отличаются».
«С. Милошевич: Очень хорошо, господин Деронджич. Здесь также имеется раз-
дел «Сотрудничество с прокуратурой», где говорится, что вы должны встречаться с
представителями прокуратуры так часто как это будет необходимо и предоставлять
всю необходимую информацию, относящуюся к известным событиям в бывшей Юго-
славии». «М. Деронджич согласен давать показания на любом процессе в МТБЮ,
когда, по мнению прокурора, его показания относятся к делу в любом текущем или
будущем деле МТБЮ». Таким образом, ваши сегодняшние показания основываются
на вашем соглашении с прокуратурой. Верно ли это, господин Деронджич?
Свидетель: Верно, господин Милошевич.»
Показания М. Деронджича носили, в основном, «логический» характер. Так, на воп-
рос о том, знал ли он о целях операции, свидетель ответил, что он «мог, основываясь на
логике и опыте, прийти к своим собственным выводам о тех событиях», которые он
наблюдал. При ответе на другой вопрос, свидетель сказал, что «любой человек, кото-
рый обладает способностью логического мышления, мог сделать свои собственные
выводы». И ещё раз: «Я сделал единственно возможное логическое заключение». Надо
сказать, что такая тактика «логических» показаний будет опровергнута самим же Де-
ронджичем. Правда, произойдёт это позднее и во время другого процесса. Я уже упо-
минал, что мне довелось наблюдать за показаниями Деронджича и на других процес-
сах, в частности, на процессе против Благоевича и Джокича. Так, во время перекрёст-
ного допроса адвокат Благоевича задал свидетелю М. Деронджичу вопрос:«.. .Не явля-
ется ли это логичным?», на что свидетель ответил: «Разве только логичные вещи про-
исходят на этом свете?» Что ж, замечание верное. Вопрос в другом, не относится ли
этот его ответ-вопрос к самому себе, и насколько такая тактика «логических» аргумен-
тов может быть принята в качестве обоснования правдивости показаний.
Свидетель избегал или не мог отвечать на вопросы, основываясь на фактах. Так
что его тактика, возможно, была вынужденной или единственно возможной в данных
обстоятельствах. Напомним, что давая показания против других обвиняемых трибу-
нала и против С. Милошевича в особенности, свидетель Деронджич просто спасал
себя от более длительного срока лишения свободы.
Однако самыми важными и самыми противоречивыми стали показания М. Де-
ронджича о том, что Р. Караджич якобы сказал о том, что «все должны быть убиты».
«С. Милошевич: В ваших письменных показаниях вы говорите, что Караджич
однажды сказал вам: «Мирослав, всех их нужно будет убить». Затем вы утверждае-
305
те, что на 100% уверены, что он употребил именно эти слова. Верно ли это, господин
Деронджич?
Свидетель: Нет, господин Милошевич. Я сказал, что он произнёс эти слова. Но
необходимо прочитать это в контексте. Он сказал также некоторые другие вещи. Что
касается моей стопроцентной уверенности в том, что он употребил именно эти слова,
то она относятся к его высказыванию о «принципах Западной Славонии».
С. Милошевич: Хорошо. Таким образом, вы не уверены на 100% о том, что он
сказал о том, что «все должны быть убиты»?
Свидетель: Я уверен, что он это сказал, я не уверен в конкретных словах, но
смысл того, что он сказал, это то, что «все должны быть убиты».»
(•••)
«С. Милошевич: Известно ли вам, что Р. Караджич только 9 июля вечером, ког-
да, как вы утверждаете, вы находились с ним, он узнал по телефону от генерала Толи-
мира, что имеется возможность взятия Сребреницы?
Свидетель: Я не знаю об этом.
С. Милошевич: Если вы не знаете об этом, известно ли вам тогда о том, что
приказом Караджича последовали приказы генералов Зверо и Крстича?
Свидетель: Я слышал об этом в одних показаниях на процессе против генерала
Крстича.
С. Милошевич: Это приказ, изданный 9 июля 1995 года и подписанный генералом
Толимиром, в котором, среди прочего, говорится: «В соответствии с указами прези-
дента республики, данный приказ направляется во все подразделения, вовлечённые в
военные операции вокруг Сребреницы для обеспечения максимальной защиты и бе-
зопасноти подразделений UNPROFOR и гражданского населения. Во исполнение дан-
ного приказа все подразделения должны воздерживаться от разрушения любых граж-
данских объектов, за исключением случаев самообороны. Обращение с военноплен-
ными и гражданским населением должно производится в соотвествии с Женевскими
конвенциями 1949 года».
Свидетель: Я видел этот приказ на процессе против Крстича.
С. Милошевич: Вы не видели этого приказа до этого? Вы ничего не знали о нём
во время событий в Сребренице?
Свидетель: Нет, я никогда не видел его.
С. Милошевич: Не является ли абсолютно ясным то, что данный приказ основывает-
ся на распоряжении Радована Караджича о том, как должно обеспечиваться обращение
с военнопленными и гражданскими лицами, а также то, что данный приказ должен быть
доведён до сведения всех подразделенией, участвовавших в боевых операциях?
Свидетель: Да, это так. Так здесь сказано.
(•••)
С. Милошевич: Можем мы сделать вывод, что Р.Караджич не мог отдать прика-
за об убийстве людей. Ни вам, ни кому бы то ни было ещё. Именно об этом говорит
данный документ.
Свидетель: Я никогда не говорил, что это было сделано в форме приказа, адресо-
ванного мне или кому бы то ни было ещё. Это был разговор, который последовал за
тем, когда я узнал, что войска войдут в Сребреницу. Президент хотел объяснить мне
в нескольких словах, что может быть эпилогом этих событий. Он сослался на принци-
пы Западной Славонии. Я надеюсь, вы не думаете, что я придумал эту фразу сам.
306
С. Милошевич: Я представил вам документ, который ясно доказывает, что Ка-
раджич не мог приказать ни вам, ни кому то ещё, что люди должны быть убиты.
Приказ говорит как раз о противоположном: он предписывает оказывать заботу о
военнопленных и гражданском населении.»
С. Милошевич устанавливает далее, что свидетель потребовал письменные при-
казы от Караджича.
«С. Милошевич: Итак, вы потребовали от него все приказы в письменной форме,
верно?
Свидетель: Прежде всего, я попросил приказ о моём назначении, потому что без
такого приказа неверно было предпринимать какие-либо действия.
С. Милошевич: В вашу задачу, как гражданского комиссара, входили вопросы,
связанные с созданием полиции, вопросами безопасности, контроля над городом в
целом и т.д.? И вы попросили его отдать приказ письменно?
Свидетель: Да, это так.
С. Милошевич: Почему же вы тогда не попросили его, чтобы приказ о том, что
кто-либо должен быть убит, также должен быть в письменной форме? Это был са-
мый важный вопрос.
Свидетель: Я не говорил, что «все» должны быть убиты. Вы всё время пренеб-
регаете тем, что означало слово «каждый».»
Как видим, свидетель не отвечает на прямо поставленный вопрос. Имея доволь-
но большой опыт по даче свидетельских показаний в рамках отработки своих обязан-
ностей перед прокуратурой, М. Деронджич научился весьма успешной тактике. В
соответствии с ней, не имея ответа на прямой вопрос, он атакует задающего вопрос.
Однако это может произвести лишь впечатление ответа. На самом деле, как видим,
свидетель на вопрос не отвечает.
Кроме вышеназванных приказов, С. Милошевич представляет и другие факты и
документы, подтверждающие, что высшее военное и политическое руководство бос-
нийских сербов предпринимало все усилия для предупреждения совершения преступ-
лений против граджанского населения, и уж тем более, не могло быть и речи о прика-
зе совершать преступления. Так, С. Милошевич напоминает, что 12 июля 1995 года
состоялась встреча свидетеля, генерала Младича и представителей мусульманского
сообщества Сребреницы. Несмотря на то, что им были предложены три варианта
(остаться в Сребренице тем, кто захочет остаться; уйти в районы, находящиеся под
контрлем армии БиГ; возможность уйти в любом направлении, включая третью стра-
ну), мусульмане настаивали на том, что они должны покинуть Сребреницу. Что каса-
ется второго и третьего вариантов, то следует отметить, что Р. Караджич обусловил
их выполнение одним - задержанием лиц, совершивших преступления. Это полностью
соответствовало нормам и обычаям войны. Таким образом, утверждения свидетеля
о том, что Р. Караджич, тот самый, который, якобы утверждал, что все должны быть
убиты, впоследствии настаивал, чтобы на встрече Младича и представителей му-
сульман были представлены все три варианта. После же выбора варианта только
военные преступники должны были быть задержаны.
Позднее, рассматривая случай с приездом майора Беара, который сообщил свиде-
307
телю, что «имеет приказ» о необходимости убийства захваченных в плен лиц, С. Мило-
шевич вынуждает свидетеля признать, что он не выполнил этот приказ именно в связи
с ранее полученным приказом Р. Караджича, который предписывал прямо поротивопо-
ложное, то есть обращение с военнопленными в соответствии с международным гума-
нитарным правом!
Кстати, адвокат одного из обвиняемых на другом процессе также поймал свиде-
теля Деронджича на лжи. Он вынудил его признать, что Деронджич, в порыве угодить
прокуратуре, взял на себя вину за совершение тех преступлений, которые он в дей-
ствительности не совершал.
В марте 2004 года Мирослав Деронджич был приговорён к 10 годам лишения
свободы.
Свидетель Уэсли Кларк
15 и 16 декабря 2003 года
Свидетельство генерала Кларка стало ярчайшим подтверждением того, каковы
цели трибунала и кто является его реальным хозяином.
Уэсли Кларк, генерал армии США. С 1994 по 1996 годы -
руководитель стратегического планирования Комитета объе-
динённого командования начальников штабов, ответственный
за всемирные (!) военно-стратегические планы армии США. С
1996 по 1997 год - Главнокомандующий Южным командовани-
ем армии США в Панаме, ответственный за военную деятель-
ность США в Латинской Америке. С 1997 по 2000 год - Вер-
ховный главнокомандующий армией НАТО и Главнокомандую-
щий армией США в Европе. Осуществлял командование арми-
ей НАТО во время агрессии против Югославии в 1999 году.
Свидетельство У. Кларка проводилось не только на закрытой сессии (когда просто
отключают звук), но из зала была удалена вся публика, включая постоянно работаю-
щих журналистов. Более того, в зале суда находился представитель правительства США,
который получил право просмотреть текст стенограммы, сделать все необходимые
изъятия, одобрить (или не одобрить) её, внести поправки и разрешить (или не разре-
шить) её опубликование для общественности. Как говорится, комментарии излишни.
Во время своих показаний У. Кларк рассказал о своих встречах с президентом
Милошевичем. Свидетель Кларк утверждал, что С. Милошевич заявлял, что перего-
воры с боснийскими сербами должны вестись через него (попытка доказать пункт
обвинения «С. Милошевич контролировал боснийских сербов»). Кларк также утверж-
дал, что на его вопрос, почему же, имея такое влияние на боснийских сербов, он по-
зволил произойти массовому убийству гражданских лиц в Сребренице, С. Милошевич
ответил: «Я предупреждал его не делать этого, но он меня не послушал». Кларк ут-
верждал далее, что по его наблюдениям С. Милошевич был фактическим главой де-
легации боснийских сербов на переговорах в Дэйтоне.
Несмотря на окончание Косовской фазы процесса ещё полтора года назад, проку-
ратура представила новые показания по Косово. И здесь показания Кларка служили в
308
общем-то той же самой цели - доказательству пункта обвинения «контролировал всё
и вся». Так, свидетель утверждал, что С. Милошевич обладал абсолютным контро-
лем над «своими» генералами. Однако свидетель почувствовал, что этого мало, и
добавил, что С. Милошевич вообще обладал «тотальным контролем». Свидетель также
утверждал, что слышал о неких планах этнических чисток в Косово. Ни источников,
ни конкретных доказательств, однако, им сообщено не было. Интересно, что его об
этом не попросили ни прокуратура, ни судьи.
Однако главным было то, что командующий войсками НАТО, совершивших агрес-
сию против Югославии, ограничил свои показания... встречами с президентом Милоше-
вичем, которые состоялись у него в середине 90-х годов. Более того, судья Мэй запретил
С. Милошевичу задавать любые вопросы, «выходящие за рамки показаний свидетеля»!
«С. Милошевич: Генерал Кларк, в своей книге вы утверждали, что военные дей-
ствия против Югославии весной 1999 года не могут быть названы войной.
Судья Мэй (отключает микрофон): Мы не будем обсуждать этот вопрос. Это имен-
но то, о чём я говорил. Мы не позволяем вам спрашивать генерала о чём угодно [!]. Вы
ограничены в своих вопросах только тем, о чём генерал дал свои показания. (...)
С. Милошевич: Генерал Кларк, в интервью «Нью-Йорк Таймс» 17 ноября вы
сказали, что техническом смысле эта война была незаконной.
Судья Мэй (отключает микрофон): Он не давал никаких показаний о незаконнос-
ти войны. (...)
С. Милошевич: Я не понимаю, господин Мэй, о чём же вы разрешаете мне его
спрашивать. Вы не разрешаете задать ни один вопрос. (...) Для того, чтобы прояс-
нить до конца... Верно ли, что генерал Кларк командовал войсками НАТО во время
агрессии против Югославии? Верно ли, что он играл ключевую роль во всём, что
касалось Югославии? И, наконец, верно ли, что вы не разрешаете мне задать ни одно-
го вопроса по этому поводу?
Судья Мэй: Да, это верно. (...)»
Однако суд не разрешил С. Милошевичу задать даже такие вопросы, которые
касались показаний свидетеля.
«С. Милошевич: О, это значит, что вы разрешаете мне задавать вопросы об этой
встрече, но не разрешаете задавать вопросы о содержании разговора на этой встре-
че? Это то, что вы пытаетесь сказать?
Судья Мэй: Это верно. Это верно.»
С. Милошевич показал, что свидетель дал ложные показания и «перевернул все
факты максимально возможным образом». Так, ложь Кларка началась буквально с
его биографии. Не ожидав столь стремительной атаки, Кларк был вынужден сделать
вид, что не понял вопроса:
«Свидетель: Ваша честь, я не понял вопроса.
Судбя Мэй: Если вы не поняли вопроса, генерал, просто не отвечайте на него.»
Обратите внимание: судья Мэй прекрасно понимает, что означает «непонима-
309
ние» вопроса свидетелем, поэтому он не просит С. Милошевича разъяснить или пере-
формулировать вопрос, а инструктирует свидетеля «просто не отвечать»!
С. Милошевич попытался доказать ложь свидетеля и с помощью вопросов по его
книге, однако судья Мэй, немедленно запретил задавать вопросы и по книге. Суд при-
менил «хитрость»: принял в качестве свидетельства только отдельные цитаты из книги,
вопросы же по всей книге в целом задавать, таким образом, было «нельзя».
Во время рассмотрения показаний Кларка о его первой встрече с Милошеви-
чем, выяснилось, что причины для лжи у генерала Кларка были весьма веские. Для
того, чтобы скомпрометировать руководство Югославии, делегация США во главе с
Холбруком и Кларком сознательно выбрала наихудший вариант, что привело к гибели
некоторых американских представителей. Выяснилось, что риск не был вынужден-
ным, на него пошли сознательно для дискредитации руководства СРЮ.
«С. Милошевич: Помните ли вы, генерал, что я убеждал вас не отправляться по
дороге Маунт Игман, потому что она была опасной? Я предлагал вам поехать по
другой дороге. Помните ли вы это?
Свидетель: Ваша честь, я не помню всех деталей разговора. То, что я помню, это
то, что мы просили обвиняемого, чтобы он обеспечил нам проезд по нормальной до-
роге, чтобы нас не останавливали на пропускных пунктах и так далее. Я помню, что
обвиняемый связался, я думаю, с генералом Младичем, по крайней мере, моим впе-
чатлением было то, что он связался именно с ним, и, когда то вернулся, он сказал, что
не может обеспечить нам беспрепятственного проезда по нормальной дороге.
С. Милошевич: Генерал, всё было абсолютно наоборот. Я напомню вам. Во-пер-
вых, я никуда не выходил. Выходил звонить руководитель моего аппарата Горан Ми-
линович. Я постоянно находился вместе с вами в зале. Помните ли вы это?
Свидетель: Ваша честь, я не помню всех деталей, кто выходил, а кто остался.
С. Милошевич: Как вы можете не помнить того, что Г оран Милинович вернулся с
факсом от генерала Младича, в котором содержались гарантии вашего беспрепятствен-
ного прохода по нормальной дороге? Мы обсуждали это в течение длительного времени.
Специально выяснялись точные формулировки данных гарантий, чтобы быть абсолютно
уверенными в том, что никто не остановит вас, потому что Холбрук всё время говорил,
что для делегации будет большим позором, если её остановят. Верно это или нет?
Свидетель: Ваша честь, я не помню всего точно. (...) Мы слышали, что кто-то гово-
рил с Младичем, но мы ничего сами не видели. О чём они договорились, я не помню.
С. Милошевич: Разве вы не помните, что вы получили письменные гарантии пря-
мо в ваши руки? Это были гарантии того, что вас не остановят на всём протяжении
пути. Однако из-за честолюбия Холбрук отказался от этого, и в результате четверо
ваших людей погибли в инциденте на дороге. Вы выбрали другую, опасную дорогу.
Вы не можете не помнить этого, генерал.
Свидетель: Я заявляю, что нам никогда не давались никакие гарантии. (...)
С. Милошевич: Генерал Кларк, вы говорите то, что человек чести не может по-
зволить себе сказать. Вы прекрасно знаете...
(Судья Мэй отключает микрофон.)
(...)
С. Милошевич: По-крайней мере, помните ли вы, генерал Кларк, то, что я катего-
310
рически настаивал, чтобы вы ни в коем случае не отправлялись по дороге Маунт
Игмар? Именно поэтому мы и предприняли все усилия для того, чтобы получить эти
гарантии для вас. (...)
Свидетель: Ваша честь, мы говорим здесь о том, что я помню, а я этого не помню. (...)»
С помощью формулы «я не помню» Свидетель У. Кларк пытался саботировать
перекрёстный допрос в целом.
«С. Милошевич: Генерал Кларк, то, что вы говорите сейчас, - неправда. Я дал
вам совет вести переговоры именно с руководством Республики Сербской. (...)
Свидетель: Ваша честь, то, что я помню, это то, что я не помню президента
Милошевича, говорившего нам, что мы должны вести переговоры с боснийскими
сербами. (...)»
«С. Милошевич: Генерал Кларк, разве вы не помните, что ваша встреча с генера-
лом Младичем была очень тёплой. Вы сами говорили мне об этом, и Младич сказал
мне то же.
Свидетель: Нет. Ваша честь, я не помню, чтобы я говорил комплименты в адрес
Младича. (...)»
«С. Милошевич: Помните ли вы, генерал Кларк, что позицией Младича была
необходимость остановки всех боевых действий на всей территории Боснии? Вы сами
сказали мне об этом.
Свидетель: Я не помню деталей моей встречи с Младичем, ваша честь. (...)»
«С. Милошевич: Раз уж вы утверждаете, что [боснийские] сербы контролирова-
ли значительную часть территории, известно ли вам о том, что они заявили, что гото-
вы уменьшить свою территорию и готовы это обсуждать на переговорах? Известно
ли вам это? (...)
Свидетель: Я не помню деталей позиции сербов.»
Однако, кроме «потери» памяти, свидетель Кларк продемонстрировал и другое.
А именно дачу ложных показаний. В ряде случаев С. Милошевичу удалось доказать
ложь прямо в зале. Так, свидетель попытался подменить один документ другим (до-
говор между Республикой Сербской и Союзной Республикой Югославией - неким
«письмом патриарха»). Однако даже после того, когда всем стало ясно, что это имен-
но договор, а не письмо, свидетель продолжал с настойчивостью военного называть
договор «письмом патриарха». Это было ясным показателем того, что Кларк пошёл
на подлог сознательно, не ожидал разоблачения, и психологически не был готов при-
знать своё поражение, видя выходом просто продолжать врать.
С. Милошевич напомнил свидетелю Кларку, как предупреждал его, что если он
совершит нападение на Югославию, он будет рассматриваться как военный преступ-
ник. Кстати, следует иметь в виду, что генерал Уэсли Кларк, действительно, являет-
ся военным преступником. Имеется вступившее в силу решение Белградского суда о
признании Кларка виновным в совершении тягчайших международных военных пре-
ступлений1.
1 См. подробнее: Acte d'Accusation contre W.Clinton, M.Albright,... W.Clark au Tribunal de District a Belgrade,
Republique de Serbie, Ministere public de district, KT - 420/99,29 aout 2000, Belgreade.
311
Прокуратура Югославии, на основании свидетельств преступлений, совершён-
ных НАТОскими агрессорами, выдвинула против высших руководителей блока, вклю-
чая У. Кларка, обвинения в агрессии, нарушениях норм международного гуманитар-
ного права, в первую очередь, Женевских конвенций 1949 года, в нападении на граж-
данские объекты и убийства гражданского населения.
В 250-страничном судебном решении Белградского суда говорится, что «за со-
вершение преступления агрессии (5 лет лишения свободы), за нарушение территори-
ального суверенитета (10 лет), за убийства и за покушение на убийство высших дол-
жностных лиц государства (20 лет), за применение запрещённых средств ведения
войны (20 лет), за нападение на гражданские объекты и гражданское население (20
лет)» Кларк приговаривается к 20 годам лишения свободы (максимально возможное
по югославскому закону наказание)1.
В своей книге «Ведя современную войну», У. Кларк признаёт, что главной её
целью был С. Милошевич (см. пункт обвинения против Кларка: покушение на убий-
ство высшего должностного лица республики). «Сражаясь с Милошевичем на обще-
ственном фронте, мы знали, что главной проблемой был неумышленный ущерб граж-
данскому населению»2. Всё это верно, вот только войну Кларк вёл не на обществен-
ном фронте, а на реальном. Однако признание очень важное - значит, он знал и пони-
мал, что пытаясь убить С. Милошевича (во время бомбардировок его дома) он уби-
вал гражданское население. И здесь его ссылка на «неумышленность», конечно, не
более чем столь свойственный американской военщине цинизм.
«С. Милошевич: Генерал Кларк, рассматриваете ли вы себя военным преступником?
(Судья Мэй отключает микрофон).
(•••)
С. Милошевич: Скажите мне, где в резолюции Совета Безопасности ООН №
1199 имеется какие-либо основания для применения силы? Отвечайте на мой вопрос.
Свидетель: Ваша честь, это было основным вопросом, обсуждавшимся на встрече
с обвиняемым 20 октября. В соответствии с резолюцией СБ 1199, принятой на основе
главы 7 [Устава ООН], я передал угрозу обвиняемому, что если он не прекратит свои
действия, будет действовать НАТО. (...)
С. Милошевич: Генерал Кларк, ответьте на мой вопрос: где, в каком месте резо-
люция СБ ООН 1199 уполномочивает кого-либо применить силу? Не пытаетесь ли вы
утверждать, что резолюция СБ ООН и является основанием для войны против Юго-
славии?
Свидетель: Обвиняемый создал гуманитарную катастрофу в Косово...
С. Милошевич: Генерал Кларк, я спрашиваю вас о...
Судья Мэй (отключает микрофон): Нет. Свидетель должен объяснить. Генерал
объясняет свою позицию.
Свидетель: От 350 до 400 тысяч человек были изгнаны из своих домов... (...)
(...)
С. Милошевич: Генерал, нет необходимости произносить речи вместо ответа на
вопрос. Вы заявили, что были уполномочены на применение силы резолюцией 1199. Я
1 См.: Документ Белградского суда № К.бр. 381/2000, за подписью председателя суда Веролюба Ракетича.
2 Clark W., Waging Modern War, Public Affairs Ltd., Oxford, 2nd edition, 2002, p. 298.
312
утверждаю, что это ложь, так как этого в резолюции не содержится. Вы вели пре-
ступную войну. Где, в каком пункте резолюции СБ ООН 1199 вы уполномочивались
на применение силы?
Судья Мэй (отключает микрофон). (...)
Свидетель: Текст резолюции опубликован, и я следовал инструкциям НАТО и
моего правительства.
С. Милошевич: Находились ли эти инструкции НАТО и вашего правительства в
соответствии с Уставом ООН и нормами международного права?
Судья Мэй (прерывает): Мы зашли слишком далеко. Свидетель объяснил вам,
почему передал вам угрозу.
С. Милошевич: Известно ли вам, господин Мэй, что угрозы также запрещены
Уставом ООН?
Судья Мэй: Нет... Продолжим.»
Что ж, в одном генерал Кларк был всё-таки прав: резолюция Совета Безопасности
ООН 1199 была, действительно, опубликована для всеобщего сведения. Вот её текст:
«Совет Безопасности ООН
1) требует, чтобы все стороны, группы и отдельные лица немедленно прекратили
боевые действия и обеспечивали прекращение огня в Косово, Союзная Республика
Югославия, что улучшит перспективы конструктивного диалога между властями
Союзной Республики Югославии и руководителями косовских албанцев и уменьшит
опасность гуманитарной катастрофы;
2) требует также, чтобы власти Союзной Республики Югославии и руководители
косовских албанцев незамедлительно предприняли шаги для улучшения гуманитар-
ной ситуации и предотвращения надвигающейся гуманитарной катастрофы;
3) призывает власти Союзной Республики Югославии и руководителей косовских
албанцев незамедлительно начать без предварительных условий, с международным уча-
стием и в рамках четкого графика конструктивный диалог, ведущий к прекращению кризиса
и политическому решению проблемы Косово на основе переговоров, и приветствует пред-
принимаемые в настоящее время усилия, направленные на содействие такому диалогу;
4) требует далее, чтобы Союзная Республика Югославия наряду с мерами, пре-
дусмотренными в резолюции 1160 (1998), незамедлительно осуществила следующие
конкретные меры по достижению политического урегулирования положения в Косово,
изложенные в заявлении Контактной группы от 12 июня 1998 года:
а) прекращение силами безопасности всех действий, затрагивающих гражданс-
кое население, и издание приказа о выводе подразделений сил безопасности, исполь-
зуемых для проведения репрессий в отношении гражданского населения;
Ь) создание условий для осуществления эффективного и постоянного междуна-
родного наблюдения в Косово Миссией по наблюдению Европейского сообщества и
дипломатическими представительствами, аккредитованными в Союзной Республике
Югославии, включая обеспечение таким наблюдателям доступа и полной свободы
передвижения в Косово, из Косово и в его пределах без препятствий со стороны пра-
вительственных органов, а также безотлагательную выдачу соответствующих про-
ездных документов международному персоналу, участвующему в таком наблюдении;
с) содействие, по договоренности с УВКБ и Международным комитетом Крас-
313
ного Креста (МККК), безопасному возвращению беженцев и перемещенных лиц в их
родные места и обеспечение свободного и беспрепятственного доступа для гумани-
тарных организаций и грузов в Косово;
d) достижение быстрого прогресса, в рамках четкого графика, в диалоге, упомя-
нутом в пункте 3, с албанской общиной Косово, как это предусмотрено в резолюции
1160 (1998), в целях согласования мер укрепления доверия и изыскания политического
решения проблем Косово;
5) принимает к сведению в этой связи обязательства Президента Союзной Рес-
публики Югославии, содержащиеся в его совместном заявлении с Президентом Рос-
сийской Федерации от 16 июня 1998 года:
а) решать имеющиеся проблемы политическими средствами на основе равен-
ства всех граждан и этнических общин Косово;
Ь) не осуществлять никаких репрессивных действий против мирного населения;
с) обеспечить полную свободу передвижения и отсутствие каких бы то ни было
ограничений в отношении аккредитованных в Союзной Республике Югославии пред-
ставителей иностранных государств и международных учреждений, осуществляю-
щих наблюдение за положением в Косово;
d) обеспечить полный и беспрепятственный доступ для гуманитарных организа-
ций, МККК и УВКБ и для доставки гуманитарных грузов;
е) способствовать беспрепятственному возвращению беженцев и перемещен-
ных лиц в рамках программ, согласованных с УВКБ и МККК, предоставляя государ-
ственную помощь для восстановления разрушенных домов, и призывает к полному
выполнению этих обязательств;
6) настаивает на том, чтобы руководители косовских албанцев осудили всякую
террористическую деятельность, и подчеркивает, что все члены албанской общины
Косово должны добиваться своих целей исключительно мирными средствами;
7) напоминает об обязанности всех государств полностью соблюдать запреты,
установленные резолюцией 1160 (1998);
8) одобряет предпринятые шаги по налаживанию эффективного международного
наблюдения за положением в Косово и в этой связи приветствует учреждение Дипло-
матической миссии наблюдателей в Косово;
9) настоятельно призывает государства и международные организации, имею-
щие свои представительства в Союзной Республике Югославии, предоставить пер-
сонал для выполнения задачи по осуществлению эффективного и постоянного между-
народного наблюдения в Косово до тех пор, пока не будут достигнуты цели настоя-
щей резолюции и резолюции 1160 (1998);
10) напоминает Союзной Республике Югославии, что она несет главную ответствен-
ность за безопасность всего дипломатического персонала, аккредитованного в Союзной Рес-
публике Югославии, а также за охрану и безопасность всего международного персонала и
персонала неправительственных гуманитарных организаций в Союзной Республике Югосла-
вии, и призывает власти Союзной Республики Югославии и всех других, кого это касается в
Союзной Республике Югославии, принять все необходимые меры к обеспечению того, что-
бы персонал, занимающийся наблюдением в соответствии с настоящей резолюцией, не под-
вергался угрозе силой или ее применению и чтобы ему не чинились никакие препятствия;
11) просит государства-члены использовать все средства, не противоречащие их
внутреннему законодательству и соответствующим нормам международного права,
314
с тем чтобы не допустить использования средств, собираемых на их территории, в
нарушение резолюции 1160 (1998);
12) призывает государства-члены и другие заинтересованные стороны выделить
достаточные ресурсы для оказания гуманитарной помощи в регионе и безотлагательно
и щедро откликнуться на совместный межучрежденческий призыв Организации Объе-
диненных Наций об оказании гуманитарной помощи в связи с кризисом в Косово;
13) призывает власти Союзной Республики Югославии, руководителей албанской
общины Косово и всех других, кого это касается, в полной мере сотрудничать с Обви-
нителем Международного трибунала по бывшей Югославии в расследовании возмож-
ных нарушений, подпадающих под юрисдикцию Трибунала;
14) подчеркивает также необходимость того, чтобы власти Союзной Республики
Югославии привлекли к судебной ответственности тех сотрудников сил безопаснос-
ти, которые причастны к плохому обращению с гражданскими лицами и преднаме-
ренному уничтожению имущества;
15) просит Генерального секретаря представлять Совету по мере необходимости
регулярные доклады со своей оценкой соблюдения положений настоящей резолюции вла-
стями Союзной Республики Югославии и всеми членами албанской общины Косово, в
том числе в рамках своих регулярных докладов о соблюдении резолюции 1160 (1998);
16) постановляет - если конкретные меры, предусмотренные в настоящей резо-
люции и резолюции 1160 (1998), не будут приняты - рассмотреть дальнейшие шаги и
дополнительные меры по поддержанию или восстановлению мира и стабильности в
регионе;
17) постановляет продолжать заниматься этим вопросом.»1
Как видим, резолюция не предусматривает применения силы и тем более не упол-
номочивает, ни НАТО, ни Кларка, ни «его правительство» на войну. Показания Клар-
ка были ложными именно потому, что он сам - военный преступник, и он просто не
мог не лгать, для того, чтобы снять ответственность с себя. Правда, особенно ста-
раться ему в этом особой нужды не было, ибо он находился не в независимом суде, а
в трибунале, одной из задач которого как раз и является сокрытие реальных преступ-
ников. Поведение Мэя во время показаний свидетеля Кларка - яркое тому подтверж-
дение.
Несмотря на практически полный запрет на вопросы, выходящие за рамки куцых
показаний Кларка, на второй день его свидетельствования произошло неожиданное.
Утром следующего для прокуратура представила ...новые показания, почти в три
раза меньшие по объёму!
В целом, показания свидетеля У. Кларка были сведены (в который уже раз!) к
неким «впечатлениям, которые он вынес из встреч с обвиняемым». В то же время,
действительно, существенные показания, по которым он мог бы дать показания, были
сознательно исключены (многие - даже во время свидетельства!). Не случайно, по-
этому, С. Милошевич вновь включил имя генерала Кларка в список свидетелей, кото-
рые должны быть вызваны во время Защитной части процесса. Время покажет, ос-
мелится ли суд вызвать Кларка вновь, и если это произойдёт - что сможет ответить
генерал на вопросы о своём участии в военных преступлениях против Югославии.
1 Приводится только резолютивная часть документа.
315
Свидетель Берко Зецевич
16 января 2004 года
Несмотря на то, что инцидент с обстрелом рынка в Сараево в феврале 1994 года
является самым скандальным эпизодом и всей боснийской войны, и западной анти-
сербской пропаганды, прокуратура Гаагского трибунала, всё-таки, рискнула исполь-
зовать и его для обвинения против Слободана Милошевича.
Как известно, инцидент в Сараево произошел 5 февраля 1994 года, когда после
миномётного обстрела рынка погибло 68 и было ранено 144 человека. За время про-
цесса не один свидетель дал свои показания по поводу этого события (инцидент на
рынке Маркале), однако прокуратура сочла необходимым представить специального
свидетеля. Свидетель Берко Зецевич в своём экспертном заключении заявил, что
обстрел был произведён сербской стороной.
Зецевич, по образованию инженер-механик, много лет занимавшийся разработ-
кой и испытанием вооружения, вечером 5 февраля услышал по радио сообщение о
трагедии на рынке и о том, что первое расследование пришло к выводу о невозмож-
ности установить, откуда был произведён обстрел. Он немедленно помчался на ры-
нок и предложил себя в качестве эксперта.
Из письменных показаний свидетеля Б. Зецевича: «Я сам вызвался расследо-
вать обстрел рынка «Маркале». Когда я услышал, что генерал Смит из сил UNPROFOR
заявил, что точно определить источник миномётного обстрела оказалось невозмож-
ным, я связался со службой безопасности и предложил свои услуги в расследовании.
Они согласились. Я и ещё двое моих коллег пришли на место и были назначены судь-
ёй-следователем, который там находился, в качестве группы экспертов»1. Я не был
согласен с генералом Смитом, так как существовала разница между тем как вели
стрельбу четники, и как стреляла наша армия»2.
Произведённые им расчёты показали, что существует шесть точек, из которых
был возможен обстрел: пять из них находятся на территории, находящейся под конт-
ролем боснийских сербов, а одна - на территории, находящейся под контролем му-
сульман. Кроме того, факт отсутствия цвета на одной из деталей стабилизатора, най-
денного среди прочих деталей разорвавшегося снаряда, может свидетельствовать о
том, что он произведён на фабриках, находящихся на территории, подконтрольной
боснийским сербам. Отсюда был сделан вывод: обстрел был произведён сербами.
Перекрёстный допрос изобиловал техническими терминами и понятиями. Он про-
демонстрировал исключительную способность С. Милошевича вдаваться в детали
сложнейших технических вопросов. Было ясно, что свидетель в большинстве своих
ответов пытался подавить С. Милошевича излишними техническими понятиями и
выводами, но это ему не удалось. Все вопросы С. Милошевича демонстрировали его
глубокое понимание существа дела. Более того, если компетентные вопросы ещё можно
было бы поставить в заслугу его помощников, однако он блестяще ориентировался в
хитросплетениях подобного рода экспертизы и по ходу допроса, когда свидетель уви-
ливал от точных ответов или почему-то очень нервничал. Особенно интересно на
фоне этой беседы выглядели судьи, которые, явно «потерялись» во время этого допроса.
С самого начала допроса возникли сомнения в откровенности ответов свидетеля.
1 Witness Statement of В. Zecevic of 27.02.1996, p. 00378652. (ICTY document).
2 Ibid., p. 00378652.
316
Так, на вопрос С. Милошевича, знаком ли свидетель с результатами и отчётами других
экспертов, в том числе ООН, Б. Зецевич отвечал, что нет, не знаком. Отвечал на эти
вопросы он чрезвычайно нервно, и это усиливало сомнения. Действительно, человек
может не читать те или иные документы. Однако речь идёт о событии, которое его так
взбудоражило, что он сам побежал на место происшествия и предложил себя для экс-
пертизы. В этой ситуации совершенно нелогично то, что он никогда не видел никаких
других отчётов, сделанных несколькими международными комиссиями и пришедшим
к иным, чем свидетель, результатам. Свидетель, конечно, мог оспаривать их выводы,
но утверждать, что он их не читал... Трудно поверить в искренность такого ответа.
Позднее, объясняя свою столь странную позицию, свидетель пытался «улучшить» свой
ответ. Он заявил, что «никто мне не предоставил эти отчёты». Не думаю, что такой
ответ улучшил ситуацию. Так, я ещё много лет назад нашёл и изучил сделанные меж-
дународными инспекторами отчёты, хотя моя личная заинтересованность несравненно
меньше, чем у Б. Зецевича. В общем, от такой позиции, безусловно, осталось чувство
неискренности. Впрочем, возможно, это была единственная возможная позиция, ибо
знакомство с другими отчётами неминуемо поставило бы свидетеля в положение, ког-
да он должен был бы ответить на аргументацию другой стороны. Вероятно, чтобы
избежать этого, свидетель и повторял постоянно: «Ничего о других отчётах не знаю,
ничего этого не читал, могу давать пояснения только по своему отчёту».
Не будем вдаваться в сложные технические детали произошедшего в тот день
допроса. Однако отметим некоторые особо важные вопросы. Так, была установлена
значительная разница в азимуте и угле совершённого обстрела, рассчитанная свидете-
лем и группой капитана Верди из UNPROFOR. С. Милошевич также заставил свидете-
ля признать, что его работа на месте происшествия началась уже после того, как место
было расчищено. В то же время две независимые группы международных инспекторов
провели свои экспертизы ранее свидетеля, то есть до разбора завалов. Своё смущение
свидетель постоянно выказывал в форме раздражения, что, как известно, на судебных
процессах оборачивается собственными противоречиями. Так, Б. Зецевич нервно зая-
вил: «Я не нуждался ни в каких фрагментах! Мне нужен был только стабилизатор!»
«Прекрасно,- ответил ему на это С. Милошевич,- значит вы основывали свои выводы
только на исследовании стабилизатора?» «Не только»,- ответил свидетель.
Следует отметить, что проведённые в тот же день экспертизы независимых групп капи-
тана Верди и майора Рассела пришли к довольно близким расчётным результатам, которые
могли быть использованы для определения того, откуда прилетели снаряды. Обе группы
пришли к выводам о том, что снаряды могли прилететь только с территории, находящейся
под контролем мусульман. Вконец разнервничавшийся свидетель заявил, что ему всё это
неинтересно. В ответ на другой вопрос, Б. Зецевич сказал, что ему «нет необходимости знать
всё это». С. Милошевич вынужден был заметить, что свидетель слишком возбуждён.
Однако нервозность свидетеля достигла апогея, когда С. Милошевич стал зада-
вать ему вопросы о его работе. Оказалось, что свидетель работал в Генеральном шта-
бе армии Боснии и Герцеговины и возглавлял там отдел исследований. Таким образом,
стала очевидной прямая заинтересованность свидетеля в неустановлении факта об-
стрела со стороны боснийских мусульман. Совершенно чёткий вывод в этой связи сде-
лал сам С. Милошевич: «Все эксперты ООН, принимавшие участие в расследовании,
которые, в отличие от вас, не имели причин быть предвзятыми, установили данные,
радикально отличиающиеся от ваших. Из всех имеющихся отчётов, только ваш отчёт
317
содержит вывод об обстреле рынка сербской стороной. И только один вы, из всех экс-
пертов имели прямую заинтересованность в результате экспертизы.» И далее: «Всё
установленное сегодня свидетельствует о том, что существующий конфликт интересов
дисквалифицирует вас как эксперта в данном деле. Вы были служащим Генштаба ар-
мии Боснии и Герцеговины и имели прямой интерес в обвинении сербов. Даже в своём
отчёте вы используете унизительные слова в отношении сербов»1.
Следует сказать, что инцидент с обстрелом рынка в Сараево в 1994 году рас-
сматривается в Гаагском трибунале в ряде других дел. Особо важным среди них
является дело генерала Галича.
В своём решении трибунал признал генерала Галича виновным, в том числе, за
обстрел рынка в Сараево войсками армии Республики Сербской, которыми он коман-
довал. Однако фактически единственным доказательством вины сербов были как
раз показания Б. Зецевича. Во время процесса в деле Галича выяснилось немало
интересного о данном свидетеле. Например, его гораздо более тесная связь с прави-
тельством Боснии, чем с армией. Так, научным руководителем диссертации Зецеви-
ча был никто иной как Эюп Ганич, крупнейший деятель правительства, который, в
конце концов, заменил самого Алию Изетбеговича - президента Боснии2. Адвокат
генерала Галича также придал весьма серьёзное внимание не только факту само-
выдвижения свидетеля в эксперты, но и его собственный подбор членов группы экс-
пертов3. Несмотря на то, что в деле фигурирует определение «экспертная группа,
назначенная судом», фактически речь идёт о созданной Зецевичем группы, создание
которой было затем одобрено судьёй Асимом Кановичем.
Свидетель заявил, что именно заявление руководства сил ООН о том, что «точный
источник обстрела неизвестен» стал поводом к самовыдвижению Зецевича в экспер-
ты. Однако стоит задуматься, что означали эти слова командующего. Для того, чтобы
понять их смысл следует просто уяснить, в каком контексте они прозвучали! Эти слова
были сказаны командующим силами ООН, находящихся в Боснии, в общем-то, для
защиты именно мусульманского её населения! Таким образом, на самом деле «рас-
плывчатое» заявление было абсолютно понятным: «Это сделали не сербы!»
Ещё более интересная история вскрылась при подробном опросе защиты о том, как
свидетель-эксперт проводил свои расчёты со стабилизатором. Оказалось, что стабили-
затор не был обнаружен экспертом в кратере взрыва. Его принесли свидетелю потом.
Кто его принёс и откуда, свидетель ответить не смог4. Перекрёстный допрос защиты был
столь успешен, что прокурорам пришлось вдвоём проводить свой передопрос!
Перекрёстный допрос эксперта адвокатом генерала Галича мог лишь поставить
под сомнение показания Зецевича. Защита, однако, представила своего эксперта, ко-
торый не просто поставил показания Зецевича под сомнение, но фактически опроверг
их точность, а также верность сделанных выводов. Так, свидетель защиты, профес-
сор Янко Величин, заявил, что результаты, обнародованные Зецевичем неточны и
методы, которые он использовал, неприемлемы. В отношении других методов, ис-
1 Действительно, в этом легко убедиться, если прочитать показания эксперта. Текст изобилует терминами
«четники» и «агрессоры». См.: «Study of the circumstances and causes of the massacre at the Markale market on
5.02.1994», Saraevo, February 7,1994, //Exibit P9276.1 в деле Galic (документ трибунала).
2 См. стенографический отчёт о заседании трибунала 21 июня 2002 года в деле Прокурор против Галича, с. 10310.
3 См.: там же, с.20320.
4 См.: Там же, с. 10324-10325.
318
пользованных Зецевичем, профессор Я. Величин сказал, что они «теоретически не-
приемлемы и практически не подтверждены»1.
Тем не менее, что впрочем неудивительно, трибунал признал свидетельство Зе-
цевича как доказательство вины Галича. В декабре 2003 года Гаагский трибунал
приговорил генерала Галича к 20 годам лишения свободы. Свидетельства Б. Зецеви-
ча и в этом деле перевесили все остальные свидетельства и экспертизы. Единствен-
ному пристрастному свидетелю было отдано предпочтение! Желающие могут под-
робно ознакомиться с этими материалами в полном объёме2, но здесь хотелось бы
процитировать несогласное мнение одного из судей, участвовавшего в рассмотрении
данного дела - судьи Нието Навиа3.
«Разделяя заключение судебной палаты о том, что взрыв на рынке был вызван
миномётным обстрелом, я не согласен с мнением большинства, так как не удовлет-
ворён, что представленные свидетельства указывают, что снаряд был выпущен с
территории, подконтрольной Республике Сербская Краина4. Единственным свидетель-
ством вины Республики Сербской, представленной прокуратурой, был технический
анализ Б. Зецевича.»
Судья Нието Навиа отмечал случаи, когда большинство судебной палаты пере-
формулировало данные показания, что привело к ошибочным выводам. Что касается
конкретных фактов, то особое внимание судья обратил на показания ряда свидетелей
о том, что один единственный снаряд не мог претендовать на столь точное попада-
ние с большой дистанции4.
И действительно, если поверить, что командование войсками Республики Серб-
ской умышленно хотела убить побольше людей на рынке, оно должно было бы выпу-
стить, по логике вещей, не один, а больше снарядов. Один единственный снаряд в
данной ситуации может быть объяснён двояко:
- во-первых, уверенностью в точности попадания (то есть при выстреле с малого
расстояния - с территорий, подконтрольных армии Боснии);
- во-вторых, опасностью обнаружения источника обстрела.
Давайте рассуждать. Боялось ли командование войск Республики Сербской, ве-
дущей войну с Боснией, что именно их обвинят в обстреле? Очевидно, что никого
другого там обвинить и не могли. Весьма сомнительно, чтобы фактор страха в обви-
нении РСК мог сыграть какую-либо роль. По крайней мере, этот фактор был несрав-
ненно более значимым (если не сказать критически важным!) для Боснии, чем для
Республики Сербской. Таким образом, на самом деле, имеется больше оснований
считать, что обстрел был произведён именно боснийцами, как провокация, целью ко-
торой было бы вынудить иностранную интервенцию на стороне Боснии и Герцеговины.
1 См. стенограмму судебного заседания по делу Галич, страницы 20288-20289.
2 См. дело: Prosecutor v. Galic.
3 Напомним, что суд выносит решение большинством голосов. Если один из судей не согласен с решением
большинства, он прилагает к решению своё особое (когда он согласен с выводом, но не согласен с аргументацией)
или несогласное мнение (когда он не согласен с окончательным выводом). В трибунале бывали случаи, когда
судебная камера приговаривала человека к 8 годам тюрьмы, в то время как один из судей считал его невиновным!
4 Большинство решило, что «в пределах оправданных сомнений снаряд был выпущен с территории, находящейся
под контролем Республики Сербской». См.: Prosecutor v. Galic, Judgement, para 493.
4 Здесь следует уточнить, что в данном контексте «большая» дистанция одновременно означает возможность
обстрела с территорий, подконтрольных армии Республики Сербской.
319
Кстати, в этой связи уместно вспомнить показания свидетеля Дэвида Харланда,
офицера сил ООН в Боснии, который подтвердил, что армия Боснии и Герцеговины
сознательно провоцировала огонь на свои собственные гражданские объекты1.
В ноябре 2003 года в Гааге я участвовал в международной демонстрации протеста
против деятельности трибунала. Эта демонстрация была организована международ-
ным Комитетом по защите Слободана Милошевича и проходила под лозунгом: «Не
дадим НАТО переписать нашу историю!» Стороннему наблюдателю может показать-
ся, что это преувеличение. Однако чтобы понять, насколько актуален и точен этот ло-
зунг, следует изучить материалы деятельности этого суда, и тогда станет очевидно,
что одной из его задач действительно является переписывание истории. В этой связи
дело генерала Галича занимает особое место. Несмотря на наличие противоречивых
данных, данных прямо указывающих на вину самих босняков, Гаагский трибунал уста-
новил как факт (читай: как факт истории!) обстрела рынка в Сараево именно сербами!
Так и останутся не объяснёнными, и даже не рассмотренными «неудобные» дня трибу-
нала факты. Такие, например, какготовностьзападныхжурналистов к взрыву на рынке «Мар-
кале». Или то, что мусульманская полиция, допустив на место происшествия всех журнали-
стов, не допустила туда офицеров сил ООН, в результате они не смогли произвести опрос
очевидцев. А также то, что все раненые при взрыве были немедленно вывезены в американ-
ский госпиталь в Германии. И что начальник госпиталя отказал представителям прессы в
выдаче списка раненых, заявив, что они находятся в собственности правительства США...2.
Особо обращает на себя внимание реакция западной прессы, которая немедленно,
без проведения расследования, в один голос обвинила в обстреле сербов. По личному
опыту (я специально в течение многих лет собирал материал о западной пропаганде)
мне известно, что представляет собой западная пропаганда и как она работает, поэто-
му совершенно очевидно, что обстрел был подготовлен, равно как была подготовлена
реакция «международной прессы». Как это ни жестоко звучит, но правительство Бос-
нии, постоянно требовавшее интервенции НАТО, получило большую выгоду от траге-
дии на рынке «Маркале». Точнее, только оно и получило всю выгоду!
За три дня массированной и спланированной обработки средствами массовой ин-
формации, общественное мнение было подготовлено, и 9 февраля 1994 года НАТО на-
чало бомбардировку позиций боснийских сербов. Это бала первая военная интервенция
блока НАТО со времени его создания.
Свидетель Тон Зваан
20 и 21 января 2004 года
В последние дни процесса прокуратура трибунала направила все свои усилия на до-
казательство самого сложного, самого тяжёлого, но, в то же время, и самого недоказуе-
мого пункта обвинения - «геноцид». Практически все свидетели двух последних недель
работали на доказательство этого пункта. Для представления «серьёзной теоретичес-
кой» базы был вызван свидетель Тон Зваан, голландский социолог, занимающийся иссле-
дованием проблем, связанных с геноцидом. Доклад Т. Зваана быт посвящён общим рас-
суждениям о причинах и механизме геноцида на примере четырёх случаев: геноцид про-
1 См.: Стенографический отчёт о заседании 18 сентября 2003 года.
2 См.: СоПоп М., Poker menteur, Bruxelles, 1996, р. 30.
320
тив армян, нацистский геноцид против евреев во время Второй мировой войны, геноцид в
Камбодже и в Руанде. Пожалуй, главной идеей доклада была идея о вертикальной на-
правленности геноцида «сверху вниз», то есть от правительства, от государственных вла-
стей - к непосредственным исполнителям «в народе». Идея чисто академическая, до-
вольно спорная, но абсолютно логичная для терпящей крах прокуратуры, которая за два
года процесса так и не смогла представить какие-либо серьёзные доказательства по об-
винению в геноциде. Видимо, чувствуя шаткость столь прямого вывода, свидетель раз-
вил свою мысль дальше: «Когда государственная власть не может или не хочет наказать
виновных в погромах, она поддерживает и вносит вклад в процесс геноцида. Это влечёт
огромное число жертв. Но это ещё раз показывает решающую роль правительства в
совершении геноцида. Геноцид - всегда совершается «сверху вниз».
Во время перекрёстного допроса С. Милошевич поставил перед свидетелем вопрос
о его объективности. Так, анализируя геноцид, совершённый нацистами и режимом Пол
Пота, учёный почему-то не стал рассматривать примеры из своей собственной, голланд-
ской, истории. Участие голландцев в геноциде по всему миру общеизвестно. Не менее
важным было бы вспомнить, что именно «цивилизация» голландцев создала бесчеловеч-
ную систему апартхейда на противоположном краю Земли - в Южной Африке. Как гласит
сербская пословица, «Сначала убери мусор перед своей собственной дверью».
Разговор об апартхейде является отнюдь не таким уж отстранённым, как это
может для кого-то показаться на первый взгляд.
Данный процесс очень напоминает ряд других процессов, оставшихся в мировой ис-
тории. Чаще всего, в этой связи упоминают Нюрнбергский трибунал. Однако связывают
их аналогии чисто формальные: оба трибунала были международными1, и в обоих случа-
ях речь идёт о схожих обвинениях. На этом сходство кончается. Больше аналогий можно
провести, пожалуй, с судебным процессом против Георгия Димитрова. И очень схож этот
Гаагский суд с процессом против Нельсона Манделы, выдающего борца южноафриканс-
кого народа за своё освобождение, против апартхейда. Нет, не случайно Слободан Мило-
шевич напомнил голландскому эксперту об апартхейде - бесчеловечном режиме уста-
новленном его предками на другом конце земного шара. Читая стенограммы судебных
заседаний того, южноафриканского процесса, приговорившего Нельсона Манделу к по-
жизненному заключению, невольно вздрагиваешь: история повторяется.
В своей речи на суде Нельсон Мандела говорил о несправедливости суда белых.
Сегодня в роли белых расистов ЮАР в Гаагском трибунале выступают представите-
ли стран НАТО.
«Белые создали здесь свои законы, приводят нас в свои суды, обвиняют нас и
судят нас.
Я стою перед белым судьёй, меня обвиняет белый прокурор, меня эскортируют
белые охранники. О каком правосудии может идти речь в этой ситуации?
Я ощущаю себя подавленным в этой атмосфере белого превосходства и угнетения
в этом зале. Но главное, что всё это отражает ту ситуацию бесчеловечной несправед-
ливости, которую установило белое превосходство и подавление вне стен этого зала2.»
1 При этом следует, конечно, помнить, что Нюрнбергский трибунал был законным, а Гаагский является незаконно
созданным институтом.
2 Из стенограммы выступления Нельсона Манделы перед расистским судом 22 октября 1962 года. См.: Mandela
N., No Easy Walk To Freedom, Heinemann, London, 1965 (reprinted in 1987). - P. 127-128.
321
Разве не то же происходит в Гаагском трибунале, где США, Англия и другие страны
НАТО (а отнюдь не «международное сообщество») придумали свой суд, свои законы, где
президента Сербии судит судья, чья страна бомбила его родину, финансировала её разру-
шение, а теперь вершит над ним свой суд. Здесь, в этом суде, свидетелями выступают
скрывающиеся за ширмой неизвестные лица, а когда они известны, то они почему-то
оказываются или главарями террористов ОАК или, например, командующим войсками
НАТО, бомбившими Югославию в 1999 году. При этом, тот же трибунал отказывается
принять к рассмотрению дела о преступлениях НАТО против народа Югославии. Извес-
тный французский юрист Жак Вержес подробно описывает политику Гаагского трибуна-
ла в отношении сербов: «Организация «Адвокаты без границ» ещё в 1996 году направила
документы, свидетельствующие о массовых преступлениях против сербского населения
в деревне Госпич в Хорватии. На протяжении семи лет организация пытается выяснить,
почему трибунал не желает проводить расследование этих преступлений, но ничего, кро-
ме письма с благодарностью за сотрудничество, они не получили1.»
Преступления против сербов расследовать просто не хотят! Когда прокурора три-
бунала Луизу Арбур спросили, собирается ли она проводить расследования преступ-
лений против сербов и производить эксгумации массовых захоронений сербов, она
ответила: «У меня нет на это денег»2.
Разве это не апартхейд XXI века?
Почему данный трибунал был создан по англо-американскому образцу, со всеми
его англо-американскими правилами? Ведь ни в бывшей Югославии, ни в одном из
государств, созданных после распада СФРЮ, судебный процесс не был построен по
англо-саксонской модели. Этот суд, созданный для Югославии, абсолютно чужд её
правовой системе. Почему рабочими языками на суде являются английский и француз-
ский, и ни один из языков, на которых говорят жители бывшей Югославии? Конечно, всё
это сделано для прокуроров и судей из стран англо-американской правовой системы.
Разве не являются подсудимые в этом «международном» суде тем же, кем был Нельсон
Мандела в суде режима апартхейда: Чёрнокожим борцом за свободу своего народа в
суде белых? Так что параллель с апартхейдом, проведённая Слободаном Милошеви-
чем, очень правильна и точна.
И ведь прекрасно знают эти господа, знают все факты, которые необходимы для
привлечения к ответственности всех преступников. Так, во время допроса свидетеля
Фредерика Абрахамса, составителя отчётов «Хьюман Райте Уотч» о положении в
Косово, прокурор специально спрашивал его о преступлениях, совершёнными ОАК.
Конечно, это было сделано для того, чтобы преподнести доклады Абрахамса как
«объективные». Вот, дескать, он свидетельствовал о преступлениях, совершаемых
всеми сторонами конфликта. «Албанцы, состоящие в ОАК, также нарушали нормы
международного гуманитарного права: они брали представителей гражданского на-
селения в заложники и совершали в некоторых случаях (!) казни», - заявил свидетель.
Однако эта информация служит только для целей повысить доверие к свидетелю.
Информация о преступлениях албанцев, которую по своему Статуту трибунал должен
принять для расследования и наказания виновных, этим трибуналом игнорируется.
1 См.: Verges J., Dictionnaire amoureux de la justice, Pion, Paris, 2000. - P. 736-742.
2 Цит. no: J. Verges. Un Tribunal Illegal I I Gallos P.M., Verges J., L'Aratheid Judiciaire ou Le TPI, Arme de Guerre,
LAge d'Homme, Lausanne, 2002. - P. 24.
322
Более того, боевики ОАК в трибунале - почётные свидетели! Слово дискриминация
здесь уже не подходит, это - правовой апартхейд1.
Вернёмся, однако, к свидетелю Т. Зваану и его докладу. Продолжая допрос, С.
Милошевич поставил перед ним следующий вопрос: «Почему вы не выбрали в каче-
стве примера геноцид, совершённый против сербов?»
Всего два вопроса - и доклад доктора Зваана оказался под сомнением. От такой
напасти свидетель даже не нашёл ничего лучшего, как ответить: «Я не совсем пони-
маю ваш вопрос». Позднее, видимо, продолжая оправдываться за такое исключение, он
стал опротестовывать цифру уничтоженных сербов. С. Милошевич, со ссылкой на ин-
формацию крупнейшей и известнейшей организации, занимающейся историей геноцида
- Центра Визенталя, сообщил, что во время второй мировой войны было уничтожено
около 700 тысяч сербов. Однако, уже взволновавшийся свидетель, стал утверждать,
что он не согласен с этой цифрой, что было, дескать, убито, по его мнению (!) не более
120 тысяч. В ответ на вопрос, почему свидетель занижает число жертв среди сербов,
доктор Зваан, совсем потерявший чувство реальности, заявил, что он ничего не зани-
жает, но есть люди, которые ищут выгоды от завышения таких цифр! Надо сказать, что
С. Милошевич быстро остудил прыткого доктора вопросом: «Какую же выгоду ищет
Центр Визенталя в завышении числа уничтоженных сербов? Не евреев, но сербов?»
Поставленный на место эксперт жалко пролепетал: «Это надо спросить у Центра».
Конечно, следует признать, что исследование проблемы геноцида имеет огром-
ные сложности. Специалисты не раз отмечали, что при анализе «фактов из всех час-
тей мира и различных периодов истории, исследователь должен признать определён-
ную долю своей некомпетентности. Никто не может претендовать на то, чтобы быть
экспертом по всем обществам и культурам»2. Однако свидетель Зваан претендовал
именно на этот статус.
Когда С. Милошевич задал свидетелю вопрос о юридическом определении гено-
цида, то оказалось, что свидетель его лишь процитировал, но в своём докладе на него
не ориентировался. Он, дескать, представил свой, социологический взгляд на гено-
цид. Попутно убрав с глаз долой то, что было неудобно. Это, конечно, абсолютный
нонсенс. Уголовный трибунал, будь он трижды незаконный, не может рассматривать
никакие другие определения геноцида, кроме юридического. Никакие другие докла-
ды, кроме правовых, не могут связывать суд в вынесении его решения. Отказавшись
от рассмотрения геноцида как правовой категории, свидетель составил доклад, кото-
рый не может рассматриваться как компетентный для уголовного суда.
В конце концов, С. Милошевич поставил перед свидетелем весьма логичный вопрос:
а зачем доктор Зваан вообще пришёл сюда свидетельствовать? Что его доклад может
дать данному суду, если суд обязан рассмотреть геноцид как категорию правовую, а сви-
детель усиленно подчёркивает, что он не рассматривал правовых аспектов геноцида.
Серьёзные исследователи проблемы геноцида отмечают, что при попытке обоб-
щения фактов геноцида, «детали каждого конкретного факта утрачиваются. Однако
1 Интересно, что уже после написания данной главы я узнал, что известный французский юрист Жак Вержес
опубликовал свою новую книгу именно под таким же названием «Судебный апартхейд. Международный
уголовный трибунал как оружие войны».
2 К. Jonassohn, K.S. Bjomson, Genoside and Gross Human Rights Violations in comparative perspective, Transnational
Publishers, New Brunswick, London, 1998. - P. 131.
323
эти детали играют важнейшее, и даже определяющее значение в иных, кроме социо-
логии, научных дисциплинах»1.
Ещё раз хотелось бы отметить, что в эти последние дни, когда прокуратура дела-
ла вид, что она не успевает представить наиважнейших свидетелей и суд так неспра-
ведливо ограничивает её время, она продолжала представлять свидетелей, дающих
либо несущественные, либо заведомо неприемлемые показания. Это ещё раз доказа-
ло глубокий кризис прокуратуры и отсутствие у неё таких доказательств.
Несмотря на полный и абсолютный провал прокуратуры по доказательству обви-
нения в геноциде, на наш взгляд, всё-таки стоит рассмотреть, что же есть геноцид
как категория правовая, более того международно-правовая.
Международная конвенция о предупреждении преступления геноцида и наказа-
нии за него 1948 года определяет геноцид следующим образом:
«.. .Под геноцидом понимаются следующие действия, совершаемые с намерени-
ем уничтожить, полностью или частично, какую-либо национальную, этническую,
расовую или религиозную группу как таковую:
- убийство членов такой группы;
- причинение серьезных телесных повреждений или умственного расстройства
членам такой группы;
- предумышленное создание для какой-либо группы таких жизненных условий,
которые рассчитаны на полное или частичное физическое уничтожение ее;
- меры, рассчитанные на предотвращение деторождения в среде такой группы;
- насильственная передача детей из одной человеческой группы в другую.
С татут Гаагского трибунала в статье 4 фактически повторяет это определение.
Со времени принятия Конвенции прошло уже много времени. Последние решения
международных судов (Югославского и Руандийского трибуналов) показали, что воз-
никли новые вопросы в толковании и применении Конвенции. Это и определение групп,
подлежащих защите (возможность объективного или субъективного толкования)2, зна-
чение числа жертв, классификация геноцида как преступления против человечества
или как отдельного вида преступления3.
Международные уголовные трибуналы по бывшей Югославии и по Руанде уже
вынесли ряд решений по геноциду. При этом, трибунал по Руанде без сомнений уста-
новил, что в Руанде имел место именно геноцид4. Трибунал по бывшей Югославии
пока установил лишь факт геноцида в Сребренице в 1995 году (дело Крстича). Одна-
ко мы уже отмечали, что данное «решение» имеет ряд серьёзных проблем. В деле
1 См.: К. Jonassohn, K.S. Bjornson Op.cit., р. 129. (См. в целом - Part 2 - «Methods in Comparative Research on
Genocide»).
2 При объективном толковании группа, в отношении которой совершается геноцид, определяется как «имеющая
такие-то и такие-то признаки, которых нет у нас», при субъективном толковании группа определяется как «не
имеющая тех же признаков, что имеем мы».
3 См.: Schabas W., The Crime of Genocide in the Jurisprudence of the International Criminal Tribunals for the Former
Yugoslavia and Rwanda, I I International and National Prosecution of Crimes Under International Law, Berlin Verlag,
Arno Spitz GmbH, 2001, p. 471.
4 Фактически все дела, находящиеся на рассмотрении трибунала по Руанде связаны с обвинением в геноциде.
Имел место случай, когда судья отклонил пункт обвинения в геноциде в отношении одного из обвиняемых, в
ответ на что прокурор отозвал всё дело.
324
Джелисича обвиняемый был оправдан по данному пункту обвинения1.
Следует также иметь в виду, что юридического признания факта геноцида на терри-
тории бывшей Югославии пока также не прозвучало и из главного судебного органа ООН
- Международного Суда. В настоящее время в Международном Суде находятся на рас-
смотрении три дела, где поставлен вопрос о предположительном совершении геноцида:
- Босния и Герцеговина против Сербии и Черногории2;
- Хорватия против Сербии и Черногории3;
- Сербия и Черногория против стран НАТО4.
Прокуратура Гаагского трибунала выдвинула обвинение в геноциде против Сло-
бодана Милошевича по Хорватской и Боснийской частям обвинения.
Для того, чтобы доказать эти пункты обвинения прокуратура трибунала должна, сре-
ди прочего, доказать mens геа, то есть субъективную сторону данного состава преступ-
ления. Умысел в совершении геноцида является обязательным его элементом. Иными
словами, без наличия умысла преступление не может быть квалифицировано как «геноцид».
Таким образом, прокуратура должна доказать наличие в действиях обвиняемого
умысла на совершение всех тех действий, которые перечислены в определении гено-
цида. Это, однако, довольно сложный процесс, который включает в себя доказатель-
ство следующих составных элементов:
- осведомлённости;
- прямой формы умысла;
- мотива.
Специалисты отмечают, что геноцид может быть с трудом осуществлён одним
лицом без участия других. Поэтому международные трибуналы особенно подчёрки-
вают необходимость установления наличия «плана» на совершение геноцида. Быв-
ший президент Гаагского трибунала француз К. Жорда говорил, что теоретически
совершение геноцида без существования общего плана возможно, но на практике было
бы невозможно доказать, что преступление является именно геноцидом. Решение по
делу Джелисича подтверждает необходимость установления факта наличия «плана»
как обязательного доказательства, хотя это и не устанавливается в Конвенции о гено-
циде 1948 года5. Конечно, решение одной из судебных палат трибунала не обязывает
другие судебные палаты трибунала придерживаться той же позиции. Но, учитывая
сложившуюся практику и Гаагского трибунала, и других международных судов, мож-
но предположить, что этот стандарт будет соблюдён и в других делах, в том числе и
при решении «дела» против Слободана Милошевича.
Что касается умысла, то следует отметить, что для определения mens геа в де-
лах по обвинению в геноциде, следует доказать наличие только прямого умысла.
1Г оран Джелисич за 27 дней процесса был оправдан по пункту обвинения «геноцид», однако был приговорён
к 40 годам лишения свободы по другим пунктам.
2 См. подробнее: Application of the Convention on the Prevention and Punishment of the Crime of Genoside (Bosnia
and Herzegovina v. Serbia and Montenegro).
3 См. подробнее: Application of the Convention on the Prevention and Punishment of the Crime of Genoside
(Croatia v. Serbia and Montengro).
4 На самом деле Международный Суд ООН рассматривает восемь дел в отношении каждого отдельного государства
НАТО, участвовавшего в агрессии.
5 См.: Решение Гаагского трибунала по делу Jelisic (Case IT-95-10-T) от 14 декабря 1999 года, параграф 655.
325
В своём Комментарии проекта Кодекса преступлений против мира и безопаснос-
ти человечества Комиссия международного права ООН1 особо отметила, что гено-
цид отличается от других преступлений именно прямой формой умысла2.
Доказательство умысла вообще, и прямого умысла в частности, особо сложное
дело. Определение психического состояния человека, его мысли, осознание им тех или
иных действий, и особенно их последствий, является задачей чрезвычайной сложности.
Однако в практике всех правовых систем данное состояние лица определяется с помо-
щью логических средств и приёмов, при представлении определённых доказательств.
Способ не из лучших, что подтверждается огромным количеством судебных ошибок3.
Такого же подхода к доказательству субъективной стороны преступления вооб-
ще, и к доказательству прямого умысла, в частности, придерживается в своей прак-
тике и Гаагский трибунал.
В своём решении по делу Караджич и Младич, трибунал отметил, что умысел в
совершении геноцида не обязательно должен быть выражен чётко и ясно, но он мо-
жет быть [логически] выведен из различных фактов, включая общую политическую
линию...»4. Весьма важное значение может иметь и другое утверждение трибунала:
«Умысел в совершении геноцида может быть логически выведен из обобщения эф-
фекта речей обвиняемого»5.
Как бы легковесно ни звучали показания некоторых свидетелей, утверждающих,
что С. Милошевич сказал им то-то и то-то, необходимо всё это принимать всерьёз.
Ибо данным трибуналом уже создан (или подготовлен?) прецедент для определения
умысла в совершении преступления на основании своих собственных истолкований
отдельных выступлений. Впрочем, чаще даже не истолкований, а прямых фальсифи-
каций (вспомните пример с речью С. Милошевича в Газиместане). Прокуратура даже
выделила специального эксперта для анализа стенографических отчетов о заседани-
ях Ассамблеи Республики Сербской. Несмотря на то, что порой «аргументы» проку-
рора Найса могут вызвать улыбку («Обвиняемый всё время повторял: «Наша цель»),
к этим «логическим выводам» следует относиться с величайшей осторожностью,
ибо в Гаагском трибунале это уже «освящено» его предыдущими решениями.
Наконец, что касается мотива как конструктивного элемента понятия «геноцид».
В теории уголовного права мотиву придаётся важное внимание. Разные лица
могут совершить одно и то же преступление по разным мотивам. На первый взгляд,
мотив в определении преступления геноцида по Конвенции 1948 года не упомина-
ется. Однако, как верно подмечает ряд исследователей, в фразе «...группу как
таковую» последние слова относятся именно к определению мотива6. Анализ под-
1 Следует отметить, что именно данная Комиссия разработала проект Статута Международного Уголовного
Суда, который в настоящее время принят в качестве универсального международного договора.
2 Report of the International Law Commission on the work of its 48 session, United Nations, New Y ork, 1996. - P. 90
3 При этом следует иметь в виду, что термин «судебные ошибки» включает в себя только те ошибки, которые
были обнаружены. Каков точный процент необнаруженных судебных ошибок (то есть, каков реальный процент
судебных ошибок), никому не известно.
4 См.: Prosecutor v. Karadzic and Mladic, Consideration of the Indictment within the Framework of Rule 61 of the
Rules of Procedure and Evidence, 11 July 1996. (Параграф 34).
5 Там же: параграфы 84, 94, 95.
6 Интересно, что именно позиция СССР, в своё время, сделала возможным включение и сохранение элемента
мотива в данной Конвенции.
326
готовительных документов Конвенции 1948 года подтверждает этот вывод1 2.
Таким образом, для доказательства вины Слободана Милошевича по обвинению
в геноциде прокуроры Гаагского трибунала должны доказать наличие всех конструк-
тивных элементов этого преступления. Как совершенно ясно продемонстрировала Об-
винительная часть процесса, этого сделано не было. Впрочем, как уже отмечалось
выше, это не означает, что в связи с очевидным отсутствием реальных доказательств,
не будут использованы особые «логические методы».
Очевидно, заранее готовя для себя возможное отступление, прокуратура трибу-
нала выдвинула против Слободана Милошевича обвинение не только в геноциде, но и
в соучастии в геноциде.
Как показало решение Гаагского трибунала по делу Фурунджия\ для данного об-
винения не обязательно, чтобы соучастник обладал всеми характеристиками mens гесц
которыми должен обладать главный преступник.
Международный уголовный трибунал по Руанде в своём решении по делу Акаеши
заключил, что в случае соучастия в совершении геноцида прямой умысел не обязате-
лен3. Специалисты справедливо критикуют такую позицию, занятую судом. Так, напри-
мер, профессор Ирландского университета У. Шабас отмечал, что трибунал смешал
вопрос об умысле главного преступника с умыслом соучастника. Далее он весьма точ-
но отмечает, что соучастник должен также отвечать требованиеям Конвенции по гено-
циду 1948 года, то есть обладать прямым умыслом на соврешение геноцида4.
Наконец, в марте2004года Гаагский трибунал вынес ещё одно своё решение, на этот раз
в деле Брдянин, которое совершенно очевидно является подготовкой к предстоящему вы-
несению решения по делу против С. Милошевича. Это решение апелляционной палаты, спеш-
но вынесен! юе в период подготовки решения по требованию об оправдании С. Милошевича,
имело очевидную задачу оказать необходимое воздействие именно на этот процесс. Сутью
его являлось установление, что если отдельные члены СПД третьей категории совершили
преступление геноцида, то тот его участник, который не имел такой цели, всё равно будет
нести ответственность за геноцид! Таким образом, Гаагский трибунал отменил фундамен-
тальный принцип ответственности за геноцид по международному праву - необходимость
доказательства наличия специального умысла. Более того, совершенно очевидна направлен-
ность такого шага. Для малозначительного (для трибунала) дела Брдянина судьи навряд ли
пошли на такой серьёзный шаг, как отмена фундаментального принципа уголовного и между-
народного права. Особую сложность в этом отношении представляет отсутствие возможно-
сти обжалования решений апелляционной палаты трибунала. Её решения, какое бы беззако-
ние они не утверждали, являются обязательными для судебных палат5. Не удивительно по-
1 См.: Schabas W., Genocide in International Law, Cambridge University Press, 2000. - P. 245.
2 Cm.: Prosecutor v. Furundzija, (Case IT-95-17/1-T), Judgment of 10 December 1998. (Параграф 243).
3 См.: Prosecutor v. Akayesu, (Case ICTR-96-4-T), Judgment of 2 September 1998. (Параграф 539).
4 См.: Schabas W., Genocide in International Law, Cambridge University Press, 2000. P. 221.
5 В то же время нельзя не согласиться с аргументацией одного из амикус куриа М. Владимироффа, представленной
во время слушаний 29 октября 2001 года. М. Владимирофф совершенно справедливо отмечал, что на самом деле,
решения апелляционной палаты не столь всесильны, как это до сих пор это было принято представлять. В случае,
если апелляционная палата выносит решение, не совместима с нормами Статута и Правил трибунала, судебные
палаты могут выносить свои решения напрямую на основе Статута и Правил процедуры. В дополнение можно
отметить, что всё вышесказанное полностью, и даже в первую очередь, относится к нормам международного права.
Так что в случае вынесения апелляционной палатой решения несовместимого с нормами международного права,
судебные палаты имеют не только возможность, но и обязанность применять нормы международного права напрямую.
327
этому, что судебная палата, вынесшая решение по делу С. Милошевича решила вопрос про-
стой ссылкой на решение по делу Брдянина\
Напомним, что прокуратура, видимо не уверенная в том, в чём она обвиняет С.
Милошевича, обвинила его как в «совершении геноцида», так и одновременно в «со-
участии в совершении геноцида». При этом, особое значение придавалось теории ко-
мандной ответственности. Надо сказать, что решение Апелляционной палаты по делу
Брдянина «решило» все проблемы и в этой области. Тем не менее, совершенно оче-
видно, что в отличие от «права Гаагского трибунала», современное международное
право чётко устанавливает, что обвинение в геноциде по командной ответственности
невозможно, ибо должен быть установлен специальный умысел, который был столь
грубым образом отменён трибуналом.
Возвращаясь к показаниям незадачливого свидетеля-эксперта Зваана, следует ещё
раз отметить, что его показания не имели никакой доказательственной ценности и на
фоне старой песни прокуратуры о том, что, суд не даёт возможности представить всех
необходимых свидетелей, ещё раз продемонстрировали, что никаких реальных свиде-
телей, которые могут представить существенные доказательства по делу, у них нет.
Свидетель Хрвое Саринич
21 и 22 января 2004 года
В первую же минуту своего допроса прокурор Найс задал вопрос о Караджордже-
во. Название этого сербского города в трибунале стало уже именем нарицательным, и
на языке обвинения означает: «сговор о разделе Боснии между Хорватией и Сербией».
Несмотря на то, что попыток доказать «Караджорджево» предпринималось в течение
процесса немало, ни один свидетель не смог дать существенных показаний. Неудиви-
тельно, что, начав допрос с Караджорджево, прокурор Найс, добавил, что свидетель на
самой встрече не присутствовал. Тем не менее, он давал показания об этой встрече!
Хрвое Саринич. Ближайший соратник бывшего президен-
та Хорватии Ф. Туджмана. С 1990 по 1998 годы занимал по-
сты советника президента, главы администрации президен-
та, главы службы разведки, а также пост премьер-министра
Хорватии. В 1993 - 1994 годах являлся главой делегации Хор-
ватии на переговорах с международными посредниками, ООН
и представителями миротворческих сил UNPROFOR.
Фактически, все показания свидетеля X. Саринича сводились к его воспоминани-
ям о встречах со Слободаном Милошевичем. Это звучало примерно так:
«Прокурор Найс: Вы были вместе с Туджманом и обвиняемым в течение 10-15
минут... Что говорил Туджман обвиняемому?
Свидетель: ...Туджман сказал, что его позиция не может идти на пользу хорват-
ско-сербским отношениям, которые являются главной проблемой в Югославии. Об-
1 Подробнее текст решения см.: Prosecutor v. Brdjanin, Appeals Chamber Decision on Interlocutory Appeal of 19
March 2004.
328
виняемый ответил на это, что он надеется, что эту проблему можно решить. Лично
мне показалось, что он имел в виду Боснию.»
Вот такие «показания»! Обычно судья Мэй не разрешает С. Милошевичу даже
задавать вопросы, связанные с тем, что свидетель думает. Он всегда едко замечает:
«Нам не важно, что он думает, важно, что он знает. Спрашивайте о его знаниях!» Ну,
а прокуратура у Мэя пользуется привилегиями, ей разрешается представлять в каче-
стве доказательств «мысли» и «подозрения» своих свидетелей. Дальше - в том же
духе. «После первой встречи Туджман был настроен очень оптимистично, после дру-
гой - совсем пессимистично, я точно не знаю, но, думаю, тут всё дело в Милошеви-
че». У свидетеля то члены делегации правительства Сербии вдруг ни с того ни с сего
делятся с ним в коридоре тайнами политики Сербии, то сам С. Милошевич вдруг
рассказывает свидетелю, члену зарубежного правительства, что он собирается за-
менить министра иностранных дел, в то время как ни сам министр, ни кто-либо дру-
гой в Сербии этого не знают. Истории одна фантастичнее другой.
Особое внимание уделил свидетель старой сказке о том, как С. Милошевич на-
пугал президента Хорватии угрозой исламского фундаментализма.
«Свидетель: После встречи с обвиняемым, когда мы возвращались в самолёте с
Туджманом, он сказал мне: «Посмотри, что мне дал Слобо». Я посмотрел на лист
бумаги. На карте было много зеленого цвета. Как объяснил мне Туджман, главная
угроза - мусульмане. Они хотят сами управлять Боснией, а сербы и хорваты станут
национальными меньшинствами. Туджман сказал мне потом: «В этом что-то есть...».»
Показания свидетеля X. Саринича должны были, по замыслам прокуратуры, так-
же доказать одну из главных идефикс обвинения - то, что С. Милошевич обладал
контролем над лидерами Республики Сербская Краина. Рассказывая о разговоре с
Милошевичем, состоявшемся незадолго до выборов в РСК, свидетель утверждал:
«Свидетель: Я сказал обвиняемому: «Я не уверен, что выиграет Мартич, ведь за
Бабичем стоит православная церковь». Ответом мне было: «Посмотри, православ-
ная церковь не стоит за мной, но я тот, кто я есть». После первого раунда Бабич
выиграл. Я тогда сказал обвиняемому: «Ваш прогноз не оправдался». Он ответил
мне: «Да, но были нарушения во время выборов». А после этого разговора результаты
были объявлены недействительными и во втором туре выиграл Мартич.
Прокурор Найс: Это сказало вам что-либо о той власти, которую имел обвиняе-
мый в этом регионе?
Свидетель: Это сказало мне кое-что.»
Во время перекрёстного допроса, состоявшегося на следующий день, С. Мило-
шевич, как обычно, с помощью своей блестящей тактики, опроверг практически все
заявления свидетеля, и поставил под сомнение доверие к нему. Задавая конкретные
вопросы, С. Милошевич ярко продемонстрировал, что свидетель не может предста-
вить никаких доказательств в подтверждение сказанного им. Так, как обычно, по
заданию прокуратуры, свидетель X. Саринич поднял вопрос о «Великой Сербии». На
вопрос С. Милошевича может ли свидетель привести пример, когда эта идея была
329
официально выдвинута и поддержана руководством государства, X. Саринич отве-
тить не смог.
Используя стенографические отчёты заседаний хорватского правительства, С. Ми-
лошевич убедительно доказал, что именно Хорватия и её руководство целенаправ-
ленно работали по организации разрушения Югославии. Позиция, занятая свидетелем
заключалась в «не помню», «не знаю» и «спросите у него», что явно слабо для быв-
шего главы правительства. Особо запоминающимся был момент, когда С. Милоше-
вич зачитал цитату из выступления министра обороны в правительстве X. Саринича,
где он заявил: «В худшем случае, мы просто возьмём пару грузовиков, обстреляем их
и заснимем всё это для телевидения». С. Милошевич попросил трибунал принять дан-
ные стенограммы заседания правительства в качестве свидетельства. Эти докумен-
ты, кстати, полученные С. Милошевичем от прокуратуры, ярко демонстрируют, как
хорватское правительство организовало провокацию с целью получить повод для её
«знаменитой» операции «Блеск», во время проведения которой были «вычищены» от
нехорватского населения ряд территорий страны и ценой которой были несколько со-
тен убитых сербов. Объяснения свидетеля были на удивление неубедительными. X.
Саринич заявил, что это была не провокация, а ...«военная тактика»!
Что касается «свидетельств» X. Саринича о встрече лидеров двух стран в Ка-
раджорджево, С. Милошевич прямыми и чёткими вопросами подтвердил, что свиде-
тель не имеет сказать ничего, кроме «я так думаю». На вопрос, говорил ли ему Ф.Туд-
жман о том, что в Караджорджево, или в любом другом месте, он договорился с
Милошевичем разделить Боснию, свидетель ответил: «Нет». На вопрос, на каком
основании он сделал вывод, что такое решение было достигнуто, свидетель ответил:
«Это были мои размышления и умозаключения».
Интересно, сколько ещё будет подниматься вопрос об этом мифическом сговоре.
Как известно, Ф. Туджман публично опроверг в 1993 году в Женеве, что все спекуля-
ции о разделе Боснии между Хорватией и Сербией не имеют оснований. Кстати, в
этой связи интересны признания самого Хрвое Саринича, который рассказывал, что
президент Боснии Алия Изетбегович сам предложил Ф. Туджману часть своей стра-
ны (то есть часть Боснии), населённой хорватами. Для Изетбеговича это было при-
емлемым, он считал, что пусть его государство будет маленьким, но полностью «его»,
мусульманским. Ф.Туджман отверг это предложение.
С. Милошевич также зачитал письмо Борислава Микелича1, о встречах с кото-
рым давал свои показания свидетель днём ранее. Б. Микелич опроверг всё, что сви-
детель сказал в отношении их встреч. Видя, что свидетель и его показания рассыпа-
ются на глазах, судья Мэй сначала пытался задать С. Милошевичу «уточняющий»
вопрос: «Это письмо от вашего друга?», а потом, не зная, видимо, как спасти положе-
ние, отказался принять данное письмо в качестве свидетельства.
В правилах процедуры Гаагского трибунала есть интересное правило, котороя пре-
доставляет возможность представления Защитной части процесса {Defence Case) во
время Обвинительной части {Prosecution Case) через свидетелей обвинения. Мы уже
неоднократно имели возможность наблюдать, как мастерски С. Милошевич пользуется
этим правом. Также эффективно он реализовал это право во время показаний свидетеля
X. Саринича. Так, X. Саринич быт вынужден подтвердить, что французский генерал де
1 Бывший премьер-министр Республики Сербская Краина.
330
Боер, проводивший расследование обстрела рынка Маркале в Сараево, пришёл к выво-
ду, что обстрел был произведён с территории, находящейся под контролем мусульман.
Как ясно видно, свидетель X. Саринич не смог представить никаких существен-
ных доказательств обвинений прокуратуры. Думаю, что уже набравшийся опыта чи-
татель догадывается, что прокурор Найс был вынужден запросить время для пере-
допроса своего свидетеля. Впрочем, если быть точным, то это судья Мэй сам пред-
ложил мистеру Найсу время для передопроса. Что ж, во всех отношениях весьма
примечательный жест.
Свидетель Дин Мэннинг
26 января 2004 года
Дин Поль Мэннинг. С 1983 года работал следователем по-
лиции в федеральной полиции Австралии. С 1998 по 2002 год
работал следователем прокуратуры Гаагского трибунала. С
сентября 2001 года - руководитель группы следователей про-
куратуры МТБЮ.
Свидетель представил экспертизу, касающуюся результатов эксгумации, про-
ведённой его группой на территории бывшей Югославии. Целью экспертизы была
попытка доказать, что все погибшие - были гражданскими лицами, погибшими от
рук сербов. С. Милошевич, однако, доказал, что экспертиза Д. Мэннинга не достиг-
ла своей цели.
Во время перекрёстного допроса С. Милошевич установил ряд деталей экспер-
тизы свидетеля. Так, например, было установлено, что ни один из документов, про-
анализированных Д. Мэннингом, не был документом какого-либо государственного
органа или учреждения Югославии.
При выяснении целей эксгумаций, произведённых экспертом, оказалось, что их
было восемь. Слободан Милошевич выразил удивление тому факту, что первой це-
лью было названо «подтверждение показаний свидетелей».
«С. Милошевич: Учитывая, что вы профессиональный полицейский, означает ли
это, что вы приняли информацию свидетелей как априори истинную?
Свидетель: Частью обязанностей следователя полиции является установление
истины. Если свидетель сообщает информацию, то нашей задачей является либо под-
твердить, либо опровергнуть эту информацию. Учитывая, что я рассматриваю жертв
и свидетелей должным образом, я не рассматриваю их информацию как истинную и
должен проверить её в процессе расследования.
С. Милошевич: Что ж, именно поэтому я вас и спрашиваю, господин Мэннинг.
Целью является проверка заявлений свидетеля. Я был удивлён, увидев, что первой
своей целью вы назвали «подтверждение» показаний свидетелей.
(...)
С. Милошевич: Учитывая, что вы занимались проверкой показаний свидетелей,
скажите, в скольких случаях вы установили дачу ложных показаний свидетелей?
Свидетель: В отношении места преступлений, описанного свидетелями, я не об-
331
наружил ни одного свидетеля, который не мог бы описать места, не мог бы указать
предметы, находящиеся в местах массовых захоронений, что является подтвержде-
нием их информации. Я не могу вспомнить свидетеля, который бы дал ложную инфор-
мацию в отношении этих захоронений.
С. Милошевич: А в других случаях? Вы не обнаружили ни одного лица, который
говорил вам неправду в отношении событий в Сребренице? Это то, что вы утвержда-
ете, господин Мэннинг?
Свидетель: Иногда были лица, которые говорили неправду. Но в отношении мас-
совых захоронений никто из свидетелей не дал ложную информацию.
С. Милошевич: Второй целью вы определяете точное число жертв, верно?
Свидетель: Да, это верно.
С. Милошевич: Тогда скажите мне, пожалуйста, каково точное количество жертв
в районе Сребреницы в июле 1995 года?
Свидетель: Я могу вам назвать примерное число тел, которые были эксгумиро-
ваны. Моя оценка - 2570. Это минимальная цифра.
С. Милошевич: Таким образом, вы не установили точное число? Это всё пример-
ные оценки.
Свидетель: Это была научная оценка. Экспертиза господина Баоайбара исклю-
чила определённое число фрагментов тел. Это научная оценка, наименьшее число.
С. Милошевич: Я это понял, господин Мэннинг. Но я уверен, что сразу после собы-
тий в Сребренице появились сообщения политиков самого разного уровня, в которых
говорилось, например, о 15 тысяч убитых. Вы помните заявление Олбрайт о 15 тысяч
мусульман. Затем было сказано 10 тысяч, затем - 8 тысяч. Помните ли вы это?
Свидетель: Я слышал об этом. Наиболее знакомые мне цифры - между 8 и 10
тысячами лиц, пропавших без вести. Мне известна эта информация, представленная
на процессе против Крстича и информация по расследованию в Сребренице.
С. Милошевич: Но сейчас я спрашиваю вас о материальных фактах и свидетель-
ствах. Убийство даже одного человека является военным преступлением. Но сейчас
я спрашиваю вас о фактах и материальных свидетельствах. Разве не ясно, что в 1996
и 1997 годах, когда были сделаны эти заявления, мы не могли даже предположить, не
говоря о том, чтобы знать точные цифры, каково было реальное количество погиб-
ших. Верно ли это?
Свидетель: Я не думаю, что это верно. Примерные оценки Красного Креста в
1996 и 1997 годах совпадали с цифрой пропавших в Сребренице - от 7,5 до 8 тысяч.
С. Милошевич: Да, но я говорю о той цифре, которую вы установили, о том числе
тел, которые вы нашли. Безусловно, существуют пропавшие без вести во всём мире.
Я думаю, что вы прекрасно знаете об этом.
Свидетель: Я не уверен, что я понял вопрос. Я указал минимальное число лиц,
которое мы обнаружили в захоронениях. Имеются другие цифры, которые были пред-
ставлены как свидетельство на других судебных процессах.
С. Милошевич: Когда мы говорим о материальных свидетельствах и фактах, то
число жертв - 2571, верно ли это? Все ваши команды с 1995 до 2004 года нашли
именно это количество тел.
Свидетель: Данное число отражает результаты эксгумаций, проведённых с 1996 по
2001 год. Это число 2540, оно было впоследствии изменено другим экспертом на 2571.
С. Милошевич: Понятно. Таким образом, 2540. Теперь третья цель эксгумации - оп-
332
ределение причин и времени гибели людей. В официальном отчёте говорится, что 1775
лиц были убиты из огнестрельного оружия, 169 - возможно по этой же причине, 67 - от
шрапнели и 11 - от огнестрельных ранений и ранений, полученных от взрыва, 6 - по другим
причинам. И1441 человек погибли по не определённым причинам. Верно ли это?
Свидетель: Да. (...)
С. Милошевич: Учитывая, что наибольшее число людей погибло от пулевых ране-
ний, могли ли вы установить, господин Мэннинг, сколько из них было убито во время боя?»
(...)
«С. Милошевич: Я думаю, что как следователь и полицейский, вы должны анали-
зировать относящуюся к делу информацию. Незадолго до вас здесь был свидетель,
который утверждал, что он был жертвой казни. Во время перекрёстного допроса он
показал, что он находился в колонне солдат Боснии и Герцеговины, в которой находи-
лось около 15 тысяч человек. Они пытались выйти из района Сребреницы. Свидетель
показал, что они подверглись обстрелу с сербских позиций. Тот свидетель заявил, что
после обстрела он видел около 500 погибших. Могли ли вы установить, какое количе-
ство из этих погибших было захоронено в тех местах, в которых проводилась ваша
эксгумация? Могли ли вы установить правду: сколько людей действительно было каз-
нено, а сколько погибло от обстрелов?»
Свидетель показал, что имелись тела со связанными руками и с повязками на
глазах, а также пули под их телами. Однако таких тел было только 423. Как видим,
свидетель фактически не ответил на вопрос, смогли ли они установить сколько было
казнённых, а сколько погибших под обстрелами.
При выяснении четвёртой цели - установлении личности погибших - свидетель
показал, что были идентифицированы только 70 тел. При установлении пола жертв
было установлено, что среди всех жертв была только одна женщина. При установле-
нии возраста погибших было выяснено, что в основном, все люди были в возрасте от
30 до 55 лет. Свидетель попытался не согласится с этим, однако вынужден был при-
знать, что указание на лиц, моложе 30 лет, в его собственный отчёт не попало.
«С. Милошевич: Известно ли вам, особенно как работнику той стороны, которая
привела вас сюда свидетельствовать, что до вас здесь давали свои показания два
молодых человека, которым было 17 лет во время событий в Сребренице, и они, со-
гласно их показаниям, были мобилизованы.
Свидетель: Я не знаком с их показаниями.
С. Милошевич: Хорошо, вы не знакомы. Но они дали здесь эти показания. Скажи-
те, известно ли вам, в каких районах близ Сребреницы в июле 1995 года проходили
бои и сколько людей в них погибло? Анализировали ли вы эти данные?
Свидетель: Нет, я не рассматривал эту информацию.
С. Милошевич: Известно ли вам, что в июле 1995 года в районе Сребреницы
проходили тяжёлые бои. Например, 16 июля проходили бои между сербскими войска-
ми и 28 дивизией армии Боснии и Герцеговины. В колонне, которая пыталась про-
рваться через окружение, находилось 15 тысяч человек. Некоторые из них давали
здесь свои показания. Известно ли вам об этом?
Свидетель: Да, я знаю об этом. Я не думаю, что там были тяжёлые бои в тот
период, но, что касается колонны, это правда. Был бой.
333
С. Милошевич: Известно ли вам, что эта колонна была вооружена?
Свидетель: Мне известно об этом.
(...)
С. Милошевич: Согласно той информации, которая здесь была представлена, они
обладали более 5 тысячами единиц огнестрельного автоматического оружия. Извес-
тно ли вам об этом?
Свидетель: Нет, мне неизвестно об этом.
С. Милошевич: Известно ли вам, что данная колонна состояла из мужчин военно-
го возраста и второй корпус армии Боснии и Герцеговины прибыл для их поддержки и
использовал артиллерию для обеспечения прорыва.
Свидетель: Мне известно об этих показаниях, однако я не расследовал этот ма-
териал. Моей задачей была эксгумация и общее расследование.»
В ходе перекрёстного допроса постепенно становится ясно, что свидетели про-
куратуры составили схему, которая могла бы быть подтверждена отдельными фак-
тами, но в неё явно не вписываются другие факты. Это классическая ситуация при
расследовании уголовного дела: схема выглядит доказанной, но те же факты могут
доказывать и другую, абсолютно противоположную схему. Если в схему обвинения
не вписываются отдельные факты, они должны либо найти своё место в данной
схеме, либо приходится признать, что схема неверная. Игнорирование фактов («не
знаю», «мне это неизвестно», «я это не расследовал» и т.д.) не лучшая форма дока-
зательства и, тем более, экспертизы.
Наконец, С. Милошевич выясняет, что не была выполнена и последняя обозначенная
цель об установлении связи с организаторами преступления. Несмотря на то, что эксперт
утверждал обратное, он смог назвать имя только одного лица - Дражена Эрдемовича,
которого, как известно, арестовали власти Сербии именно за совершённые им убийства.
Таким образом, было продемонстрировано, что ни одна из целей экспертизы (кроме
установления числа тел, да и то примерного) не была выполнена. Однако, как обычно,
негодная экспертиза была принята в качестве существенного доказательства.
Свидетель Рейно Теуненс
26, 27, 28 января и 10 февраля 2004 года
Практически все свидетели обвинения, представшие в качестве экспертов, были либо
работниками прокуратуры, либо представителями стран-членов НАТО. Иногда - и то и
другое. Свидетель-эксперт по армии Югославии быт как раз таким «и тем и другим».
Рейно Теуненс. Бывший офицер разведки министерства
обороны Бельгии. Служил в миссиях UNPROFOR и UNTAS в
Хорватии и SFOR в Боснии и Герцеговине. Начал работать на
прокуратуру Гаагского трибунала с июня 2001 года. Подго-
товил экспертные доклады: «Вооружённые силы СФРЮ во
время конфликта в Хорватии» и «Деятельность ЮНА в Бос-
нии и Герцеговине и поддержка ЮНА сил боснийских сербов».
С. Милошевич выяснил, что для проведения экспертизы свидетель получил от
своего начальства определённые инструкции, в которых устанавливались рамки, за
334
которые он не мог выходить. Однако именно эти рамки были определяющими для
достоверности выводов экспертизы.
С. Милошевич установил, что при проведении своего анализа эксперт исключил
вопрос о причинах вооружённого конфликта. Причём исключение этого, важнейшего
для понимания действий армии вопроса, произошло по указанию заказчика доклада -
прокуратуры. Все ответы свидетеля на все вопросы С. Милошевича были однотип-
ны: «Это не было частью моей задачи».
«С. Милошевич: Известно ли вам, что 23 января 1991 года Верховное командова-
ние ЮНА приказало, что до вывода с территории Хорватии, все её подразделения
должны находится в состоянии повышенной боеготовности?
Свидетель: Мне известно это, но это находилось вне рамок моего отчёта. Так
было определено... прокуратурой.»
Во время другого ответа свидетель вообще заявил, что деятельность хорватс-
ких Вооружённых сил вообще «к делу не имеет никакого отношения».
«С. Милошевич: Вы говорите о паравоенных группировках, о ЮНА и конфликте
в Хорватии. Речь идёт о массовом и нелегальном создании паравоенных группировок
в Хорватии, что и стало причиной конфликта, когда эти группировки стали совершать
нападения на граждан Хорватии сербской национальности. Затем ЮНА вмешивает-
ся для защиты этого населения, и вы говорите, что это не относится к делу и находит-
ся вне рамок вашего доклада, озаглавленного «Деятельность ЮНА во время конф-
ликта в Хорватии». Как это возможно?»
«С. Милошевич: Известно ли вам, что ЮНА пыталась разъединить конфликтую-
щие стороны? Вы не рассматриваете вопросы, связанные с тем, что делала армия
для защиты населения и предотвращения начала гражданской войны.»
«С. Милошевич: Разве не является очевидным, что вы совершили весьма риско-
ванное предприятие: взяли один аспект проблемы и рассмотрели его изолированно,
независимо от его причин, условий и всего другого, с чем он связан?»
Избирательность подхода свидетеля заключалась в исключении всего, что объяс-
няло бы действия ЮНА. Скажем, столкновение войск рассматривается только как
действия одной стороны (конечно, сербов). В докладе вообще рассматривались только
действия сербов. Однако эта избирательность делала крутой вираж в тот момент,
когда даже некоторые действия сербов игнорировались. Например, тогда, когда в от-
вет на призыв сдать оружие, сербы полностью сдали всё своё оружие, а хорваты не
сдали ничего, кроме... 12 ржавых винтовок!
Значительная часть показаний свидетеля была посвящена паравоенным группи-
ровкам. Свидетель утверждал, что сербы называли чужие группировки «паравоенны-
ми», но свои - только «добровольческими». С. Милошевич опровергает это.
«С. Милошевич: Если вы работаете здесь, на эту прокуратуру, то вы должны были
просмотреть все документы, в которых упоминаются паравоенные группировки. В этих
приказах говорится, что эти группы должны быть разоружены, и если необходимо, то
335
для этого даже могло применяться оружие. Я уже передал в качестве свидетельства
приказ Генерального штаба, подписанного командующим первой армией, в котором он
обязывает все подразделения ЮНА обеспечить разоружение и роспуск всех паравоен-
ных группировок. Видели ли этот документ или вы просто так заявляете, что термин
«паравоенные группировки» использовался только в отношении врага?
[Свидетель начинает вилять, отвечать не на тот вопрос.]
С. Милошевич: Я спрашиваю вас не об этом. Я спросил вас о приказе командую-
щего первой армией, который был передан в качестве свидетельства.
Свидетель: Вы... Ваша честь, если я должен дать комментарий данного конкрет-
ного документа... Именно этого документа, я бы хотел увидеть его, что там написано...
С. Милошевич: Это документ был уже давно передан вам в качестве свидетель-
ства. У меня этого документа нет.
Судья Мэй: Если у вас его нет, переходите к другому вопросу.»
Свидетель представляет суду документ, подписанный начальником Генерально-
го штаба ЮНА Б. Аджичем, в котором содержится приказ всем подразделениям
армии, территориальной обороны и добровольческим подразделениям находиться под
единым командованием ЮНА. С. Милошевич разъясняет, что данный приказ под-
тверждает, что не производилось никакого различия между регулярными подразделе-
ниями и добровольцами, что добровольцы находятся в составе Вооружённых сил под
командованием армии в соответствии с законом 1982 года.
«Свидетель: У меня иное толкование, которое основывается на моём анализе.
Добровольческие подразделения не находились в правовых рамках. Если бы добро-
вольческие подразделения находились в составе армии, то такие приказы [имеется в
виду приказ Аджича] был бы лишним. Не было бы необходимости издавать такие
приказы.
С. Милошевич: В этом весь вопрос. Я очень доволен, что вы подняли эту пробле-
му. Потому что важно понимать разницу между добровольцами и паравоенными груп-
пировками. И мой вопрос к вам, господин Теуненс был следующим: «Известно ли
вам, что паравоенные группировки, всегда создавались отдельными политическими
партиями, всегда оппозиционными партиями. Известно ли вам об этом?
Свидетель: Мне известно о существовании таких групп, но основываясь на моём
анализе, который содержится в моём отчёте, я не согласен, что были только такие
паравоенные группировки.»
Важнейшим выводом второго доклада свидетеля являлся вывод о подчинении
армии боснийских сербов Югославской народной армии. Свидетель утверждает, что
существовали связи между ЮНА и армиями Республики Сербской и Республики
Сербская Краина. В качестве примера он приводит ежедневный обмен информацией
и организацию координационных встреч.
«С. Милошевич: Что ж, вы говорите о двух дружественных армиях. Вы утверж-
даете, что я получал ежедневные отчёты. Могли ли вы установить также, как воен-
ный эксперт, что в моей администрации я не имел ни одного служащего, занимавше-
гося военными вопросами, а также кого-либо ещё, кто мог бы заниматься такими
отчётами. Вы делаете такие предположения только потому, что кто-то написал, что
336
эти отчёты представлялись мне. Они представлялись Перишичу для информации, но
не для того, чтобы он мог издавать приказы.
Свидетель: Я не утверждаю, что вы получали эти отчёты. Я только сделал вы-
вод, что эти отчёты посылались Милошевичу и Перишичу. В основном, эти отчёты
касались поддержки ЮНА армии Республики Сербская Краина. (...) Что касается
координационных встреч. Координация... В... соответствии с правилами ЮНА, кото-
рые я видел, могли включать отношения субординации.
С. Милошевич: Господин Теуненс, если уж вы аналитик и работаете в этой маши-
не по сбору разного рода документов, можете ли вы процитировать хотя бы один
единственный документ, в котором видно, что Генеральный штаб Югославии издал
приказ по какому либо вопросу главному штабу армии Республики Сербской или ар-
мии Республики Сербская Краина?
Свидетель: Вот приказ от 7 декабря 1994 года, изданный генералом М. Периши-
чем, начальником Генерального штаба Югославской армии, направленный Милану Челе-
кетичу, начальнику главного штаба Республики Сербская Краина и Милану Мартичу,
президенту республики Сербская Краина. Он касается обеспечения свободного прохода
силам миссии ООН. Подпись гласит: «По поручению президента республики С. Мило-
шевича, начальник генштаба СРЮ М.Перишич». Это наше доказательство «469/18.»
С. Милошевич: Господин Теуненс, спасибо, что наконец-то вы нашли этот доку-
мент. И вы хотите сказать, что данный документ является приказом? В это время
специальный представитель генерального секретаря ООН Я. Акаси часто встречал-
ся со мной, и я делал всё возможное, чтобы помочь ему. Я предполагаю, что вам
известно об этом, потому что противоположная сторона, та, в пользу которой вы даё-
те показания, имеет целую серию отчётов по данному вопросу. То, что вы сейчас
процитировали, не имеет ничего общего ни с одним приказом. Я дал указание генера-
лу Перишичу сделать всё возможное для того, чтобы направить послание Мартичу и
тот оказал содействие в отношении просьбы Я. Акаси. Перишич направил такое по-
слание. Не приказ, а просьбу. Здесь говорится: «следуя инструкции президента я на-
правляю вам просьбу...» В оригинале сказано, что Перишич получил «инструкцию» от
меня, для направления данного письма! (...) И вы рассматриваете это как взаимоот-
ношения военной субординации? Таким образом, мы опять наблюдаем ваш старый
приём: моё стремление добиться мира представляется здесь, как доказательство и
свидетельство, что я нёс ответственность за ситуацию и управлял ей. Есть ли у вас
какие-либо серьёзные примеры? Я был бы очень доволен, если бы вы их привели.
Свидетель: Ваша честь, я не делал вывода о том, что армия Республики Сербская
Краина была подчинена Милошевичу...(...) Тот факт, что у нас нет других приказов не
означает, что они не существовали. [!!!] Мы направили много запросов в Югославию, а
затем в Сербию и Черногорию. Одни документы мы получили, а другие - нет. Поэтому,
опять, тот факт, что у нас нет некоторых документов, не означает, что они не существуют. (...)
С. Милошевич: Так есть у вас другие доказательства или нет?
Свидетель: Я думаю, что уже ответил на этот вопрос.
С. Милошевич: То, что вы ответили, это верно. Вы действительно ответили. Но
документы вы представить не можете, потому что у вас их нет. Если бы они суще-
ствовали, они у вас бы были. Их просто не существует, поэтому вы их и не имеете.
Судья Мэй: Если свидетель хочет ответить, он может. В ином случае - не обра-
щайте внимания.»
337
Свидетель Ференц Вег
28 января 2004 года
Ференц Вег, закончил военную танковую академию в Моск-
ве, военный колледж в США, защитил кандидатскую диссер-
тацию по военным вопросам. Заместитель начальника генш-
таба армии Венгрии в 1995 году. Командующий венгерскими
ВС и начальник генштаба Венгрии с 1996 по 1999 годы. С 2000
по 2002 год - посол Венгрии в Турции.
Задачей, поставленной прокуратурой свидетелю было подготовить отчёт с пози-
ции старшего офицера с опытом службы в вооружённых силах страны-участницы
Варшавского договора. Отчёт должен был основываться на анализе документов и
экспертных докладах, представленных предыдущим свидетелем Теуненсом и экс-
пертом Борелли.
Во время допроса основное внимание было привлечено к планам «Дрина» и
«Гвоздь».
«Свидетель: План «Дрина» был стратегическим планом. Стратегические планы обыч-
но разрабатываются руководством. Оно ставит задачи в соответствии с политическими
целями. План «Дрина» имел два компонента. Первым было то, что война может распро-
страниться на весь регион. Стратегический план выделял цели... Армии РСК и PC имели
детализированные задачи на весну 1994 года. Этот план относился к технической и воз-
душной обороне Югославии. Вторая фаза этого плана была связана с взаимодействием
сербских государств в случае агрессии. В этой фазе план основывался на активном вза-
имодействии Югославской армии, а также на технической поддержке. Этот план был
разработан руководством боснийских сербов и утверждён главным штабом.»
Несмотря на лихое начало прокуратуры и свидетеля, С. Милошевич очень быст-
ро устанавливает технологию создания экспертного доклада свидетеля. Как всегда в
Гаагском трибунале, оказалось, что технология эта не чистая.
«С. Милошевич: В параграфе 3 вашего доклада вы утверждаете, что так называ-
емая прокуратура попросила вас изучить исключительно только те документы, кото-
рые вам были представлены. Верно?
Свидетель: Да. Я работал только по тем документам, которые были мне переданы.
(•••)
С. Милошевич: В своём экспертном отчёте вы утверждаете, что люди из проку-
ратуры трибунала попросили вас «для целей отчёта произвести анализ и сделать зак-
лючение, которое делается с презумпцией того, что любые обвинения фактически
верные». Я хочу особо подчеркнуть это. Далее вы говорите: «В конечном итоге мне
было предписано рассматривать все факты дела, как истинные для целей моего от-
чёта, и ссылаться только на те документы, которые мне были представлены прокура-
турой. Весь мой анализ и заключения были сделаны с презумпцией верности всех
представленных мне фактов». Верно ли это, генерал?
Свидетель: Да, это так.
(...)
338
С. Милошевич: Таким образом, данный факт показывает: то, что сделано в ва-
шем отчёте, основано не на презумпции невиновности, а презумпции виновности. Дан-
ная презумпция в этой части мира, то есть в Европе, в последний раз применялась
инквизицией. Известно ли вам об этом, генерал?
Судья Мэй: Это очень широкий комментарий. И возможно в нём нет никакой
правды.
(...)
С. Милошевич: Генерал, является ли для вас ясным то, что ваши заключения,
сделанные на основе презумпции верности всех обвинений, что эти заключения в ко-
нечном счёте служат подтверждением этих же самых обвинений? Ясно ли это для
вас? Понимаете ли вы, что это новый юридический перпетуум мобиле?
Свидетель: Как я уже говорил, ваша честь, у меня нет никакого прямого опыта. Я
отвечал на конкретные вопросы, которые были мне заданы.»
Свидетель рассмотрел восемь основных элементов ЮНА: цели, управление, от-
ветственность, доверие, дисциплина, мораль, правила и время.
«С. Милошевич: Говоря о целях, как первой из восьми элементов, вы говорите:
«Цели могут быть определены как специфические ценности, которые должны быть
достигнуты или сохранены. Цели определяются социальными органами.» Таким об-
разом, для Вооружённых сил Югославии особо важными являются ценности, кото-
рые должны быть сохранены, и это является целью. (...) Я думаю, вам известна ста-
тья 41.1 Закона об обороне, которая гласит: «Вооружённые силы СФРЮ защищают
независимость, суверенитет, территориальную целостность государства»?
С. Милошевич показал, что цели определены конституцией и законами.
«С. Милошевич: Вы согласны, что защита территориальной целостности госу-
дарства является основной конституционно определённой задачей армии. Верно ли
это?
Свидетель: Да, это так.
С. Милошевич: Известна ли вам статья 237 конституции Югославии, которая гла-
сит, что обязанностью народа является обязанность защиты независимости, сувере-
нитета и территориальной целостности страны? (...) Генерал, когда вы составляли
ваш отчёт, помнили ли вы о том, что Словения и Хорватия, начиная с середины 80-х
годов, и даже ранее, начали подготовку к их отделению?
Свидетель: Ваша честь, рассмотрение этого вопроса не входило в мою задачу.
С. Милошевич: Очень хорошо. Вы не рассматривали этот аспект. Далее, когда
вы писали ваш доклад, помнили ли вы о том, что Хорватия и её власти начали интен-
сивное и незаконное вооружение, кстати, именно через вашу страну, через Венгрию?
Рассматривали ли вы этот факт?
Свидетель: Так как мне не было задано такого вопроса, я не рассматривал это
в своём отчёте.
С. Милошевич: Во время составления вашего доклада, я думаю, что вы должны были...
Судья Мэй (отключает микрофон): Он уже дал свой ответ. Нет никакого смысла
пытаться рассказывать те же самые истории, которые вы пытаетесь доказать.
339
С. Милошевич: Очень хорошо. Генерал, я предполагаю, что вы собрали доста-
точную информацию для составления вашего доклада. При выполнении вашей рабо-
ты, учитывали ли вы тот факт, что власти Хорватии, полиция и спецподразделения на
местах, где в большинстве проживало сербское население, начали действия по на-
сильственному разоружению полицейских участков?
Свидетель: Нет. Я не рассматривал это, так как мне не было задано такого вопроса.
С. Милошевич: Генерал, учитывали ли вы тот факт, что в то время на территории
происходил конфликт.
Свидетель: Да.
С. Милошевич: Тогда я предполагаю, что этот конфликт имел две, а в случае с
Боснией - трёх участников. Как же было возможно составить доклад подобного рода,
рассматривая только одну сторону, только одного участника конфликта? Считаете ли
вы это допустимым?
Свидетель: Да, кончено, мой доклад относительный и ограничивается только теми
фактами, которые я получил от прокуратуры.»
Как видим, экспертиза по армии во время конфликта не учитывает другие сторо-
ны конфликта, сущность конфликта и все другие существенные факторы.
Несмотря на постоянные вспышки гнева Мэя, С. Милошевич продолжает на-
стойчиво перечислять все вопросы, которые не были рассмотрены (читай: сознатель-
но исключены) при составлении его «анализа», потому что свидетеля это не просили
анализировать.
Тем не менее, при рассмотрении того, что же всё-таки свидетеля проанализиро-
вать попросили, видно, что вопросы, поставленные прокуратурой, носят эмоциональ-
но-угрожающий характер. Например: «Ввод войск ЮНА в Боснию и Герцеговину».
Без знания контекста вопрос действительно выглядит угрожающим. В то же время,
«ввод войск в Боснию» был на самом деле «выводом войск из Словении и Хорватии».
Но об этом не говорится, этот факт не анализируется и даже не учитывается, потому
что «прокуратура об этом не спрашивала!»
Свидетель признаёт, что он, наконец, не рассматривал даже деятельность пара-
военных группировок. Он только рассматривал «задачи и деятельность ЮНА», как
будто задачи и деятельность армии не зависели от задач и деятельности тех, кто
начал этот конфликт!!!
«С. Милошевич: Таким образом, деятельность этих организаций, которые совер-
шали нападения на ЮНА и которые начали процесс насильственного отделения, не
входили в круг вопросов вашего анализа. Вас не просили рассматривать это. Так,
генерал?
Свидетель: Да, это так.»
Шли последние дни Обвинительной части процесса и прокуратура «нашла» «но-
вую» тактику: а именно издевательство над «глупостью» С. Милошевича. Тактика
заключалась в том, чтобы публично высмеивать стратегию и тактику защиты С.
Милошевича. Причём чем эффективнее защищается С. Милошевич, тем больше это
вызывает злобы и, в соответствии с новоизбранной тактикой, издевательств со сто-
роны Найса и Мэя.
340
«Прокурор Найс: Ваша честь, я просто не понимаю, как это может помочь суду.
Он просто тянет время!
Судья Мэй: Я согласен. Мы не останавливаем его. У него есть время, но немного.
Прокурор Найс: Нам так жаль тратить огромные средства трибунала для уста-
новления этой замечательной видеосвязи из Будапешта1 просто для того, чтобы тя-
нуть время, наше время и время генерала!»
Вот такая тактика. Но что их выдаёт! За ресурсы трибунала отвечает, конечно,
не мистер Найс. Если С. Милошевич так плохо, так глупо проводит свой допрос, то на
самом деле это на руку как раз мистеру Найсу. А вот нервозность прокурора, наряду
с нервозностью председательствующего судьи, выдаёт их с головой. Без причины в
ущерб своей позиции так не нервничают. Кстати, именно в этот момент, когда эти
гаагские господа, за несколько дней до окончания Обвинительной части процесса,
стали использовать вот такую тактику, я подумал о них, как о людях. Как о простых
людях. Несмотря на то, что они часть огромной и мощной машины, способной своей
силой крушить всё на своём пути, они оказались бессильными перед одним челове-
ком. Вот какова сила правды и уверенности в своей правоте. И что происходит в этот
момент с обвинением? Они опускаются до столь смехотворной тактики издевательств!
Да, если рассматривать этих господ как простых людей, приходится сделать вывод,
что они действительно просты. Слишком просты.
С. Милошевич показывает, что выводы свидетеля находятся в противоречии
с выводами, содержащимися в докладе генерального секретаря ООН от 30 мая
1992 года по выполнению резолюции СБ ООН № 752.
В пункте 5 доклада говорилось: «Значительная часть ЮНА, которая дислоциро-
валась в Боснии и Герцеговине, является гражданами этой республики, и, таким обра-
зом, решение правительства о выводе ЮНА из Боснии к ним не относится. Большин-
ство из них присоединилось к армии сербской республики Боснии и Герцеговины, дру-
гие - к органам территориальной обороны Боснии, находящейся под контролем Прези-
диума Боснии [то есть армия мусульман], другие, возможно, присоединились к нере-
гулярным вооружённым силам, действующим в этом районе. Те, кто не являются
гражданами Боснии и Герцеговины, составляют, согласно информации югославских
властей, примерно 20%. Большинство из них уже выведены в Сербию и Черногорию.
Некоторые из них подверглись нападениям во время вывода. Другие, тем не менее,
продолжают остатваться в различных гарнизонах Боснии и Герцеговины, особенно в
тех районах, которые находятся под контролем сербов...»
Зачитав ряд положений доклада, С. Милошевич спрашивает свидетеля: «Пони-
маете ли вы, генерал, что ваши выводы находятся в противоречии с отчётом гене-
рального секретаря ООН?»
«С. Милошевич: Генерал, анализируемые вами некие планы «Дрина» и «Гвоздь»
не содержат никакого участия в планировании со стороны армии Югославии. Это
документы армии PC. Но даже как документы армии PC они никогда не были реали-
зованы, так как они предусматривали ситуацию в случае нападения. Но ЮНА не
1 Свидетельство генерала Вега проходило по видеосвязи в связи с тем, что свидетель не мог передвигаться из-
за травм, полученных в недавней автокатастрофе.
341
сделала ничего, что предусматривают эти ваши планы, даже тогда, когда армия РСК
подверглась атаке во время операций «Блеск» и «Шторм».
Свидетель: Моя обязанность была только дать своё мнение о плане.»
Защита С. Милошевича была столь эффективной, что судьи прекратили перекрёс-
тный допрос С. Милошевича как «пустой траты времени суда». В порядке новой тактики.
Свидетель Энрике Арриа
10 февраля 2004 года
Диего Энрике Арриа. Бывший посол Венесуэлы в ООН. Уча-
ствовал в принятии решения Советом Безопасности ООН о
создании Гаагского трибунала в мае 1993 года. В ноябре 2002
года назначен помощником генерального секретаря ООН.
Показания некоторых свидетелей обвинения являются не просто предвзятыми,
но и абсолютно не соответствующими действительности. В случае с показаниями
свидетеля Д.Э. Арриа это было ясно ещё до решения суда. Очень странно, на кого
были рассчитаны подобные показания. Это было особенно странно слышать от, каза-
лось бы, обязанных быть нейтральными, сотрудников международных организаций.
Так, бывший во время войны в Боснии и Герцеговине послом Венесуэлы в ООН, Ди-
его Арриа утверждал перед Гаагским трибуналом, что руководство ООН фактичес-
ки способствовало «преступлениям сербов» против мусульман. Причём посол имел в
виду именно сербов вообще: и боснийских сербов и сербов из Сербии. Посол утверж-
дал, что ООН имела двойные стандарты и игнорировала необходимость оказания
помощи Боснии. То, что ООН имела и имеет двойные стандарты, это, конечно, не
ново. Более того, это очевидный факт, ибо государства-члены, заправляющие делами
в ООН имеют именно такие стандарты. Возникают только весьма обоснованные
сомнения в том, верно ли посол указал направление этой политики двойных стандар-
тов. Честно говоря, ничего более фантастического, чем обвинение ООН в «незаслу-
женной» поддержке сербов, в трибунале ещё не звучало. Да, были фальшивые свиде-
тели, да, были свидетели, давашие ложные показания. Но фальсификация и ложь тре-
бовали опровержения. Не всегда такую ложь можно было опровергнуть. Например,
свидетель утверждал, что его расстреляли в упор из автомата, а он выжил и теперь
свидетельствует против своих убийц. Как опровергнуть такого свидетеля, если он
лжёт? Трудная задача. А вот свидетель Д. Арриа лгал о том, что общеизвестно.
Именно поэтому суд и не рискнул, в конце концов, принять его свидетельство. Попро-
буйте, уважаемый читатель найти не то что сильное решение ООН по защите сербс-
кого население от творимого против него геноцида, но хотя бы одно осуждение от-
дельных его фактов. Не найдёте! Их просто не было. Зато можно найти сотни реше-
ний по защите мусульман, решения о санкциях против... Сербии! Против той самой
Сербии, в которую бежали мусульмане, спасаясь от гражданской войны у себя на
родине!
Показания посла создали стойкое впечатление, что свидетель, в эти последние
дни Обвинительной Части процесса, не столько доказывал пункты обвинения (он не
342
доказал ни один пункт!), а был затеян в противовес будущим показаниям Защитной
Части процесса. Так старательно опровергал посол Арриа единичные документы,
которые можно было бы интерпретировать как «показывающие в пользу сербов».
Д. Арриа утверждал, что бесчисленные письма министерства иностранных дел
Боснии оставались в ООН без внимания, и что был создан «климат неприятия того,
что происходило на виду у всего мира».
Трудно понять, что заставило посла врать столь откровенно. Положим, врать о
событиях, о которых знают лишь немногие избранные, ещё можно. Но как лгать о
событиях, о которых знают все? По крайней мере, все могут проверить истинность
информации? Достаточно просмотреть стенографические отчёты о заседаниях Со-
вета Безопасности ООН в годы войны в Боснии, и любой убедится, что боснийская
проблема оставалась главной темой всё это время. Более того, СБ ООН открыто
встала на сторону Боснии и боснийских мусульман и занял антисербскую позицию
вообще, и против Сербии в частности.
Если же говорить о «климате неприятия», то следует обратиться не к письмам из
Боснии, а к письмам, направлявшихся в СБ и генеральному секретарю ООН юго-
славским послом и МИД в 1998 -1999 годах перед и во время агрессии НАТО против
Югославии. Между прочим, аналогичная политика «неприятия» проводилась в отно-
шении писем в ООН Иракского правительства в 1999 - 2003 годы вплоть до агрессии
США против этой страны. Несмотря на то, что данные письма относятся к разряду
документов «ограниченного» пользования, они не публикуются на официальном сайте
ООН и доступ к ним действительно возможен только после чрезвычайных усилий,
все эти годы мне удавалось знакомиться с ними. Действительно, порой эти докумен-
ты составляли до 50% ежедневной документации ООН. Если уж кого и игнорировали
в ООН, то это были Югославия и Ирак. Кое-кто может возразить, что в рассматрива-
емый период СБ регулярно проводил заседания, посвящённые Югославии и Ираку.
Однако это ни в коей мере не означает, что ООН пыталась объективно и справедливо
решать проблемы. Эти заседания, «посвящённые» Югославии, проводились с целью
разрешения проблем не в интересах народов этой страны, а в интересах Запада. Чего
стоили только отказы в предоставлении права выступить (только выступить!) на за-
седании СБ представителю правительства Югославии. А ведь на этих заседаниях
рассматривалось положение в Югославии!
Надо сказать, что показания свидетеля Арриа отличались излишней самоуверен-
ностью, а также сопровождались постоянным раздражением и даже грубостью. По-
сол демонстративно отвечал на вопросы С. Милошевича, обращаясь к судье, как
будто именно тот эти вопросы ему задавал. Когда его допрашивал мистер Найс и
Стивен Кэй, он отвечал именно им. Посол также постоянно старался оскорбить С.
Милошевича, насколько ему позволяло его дипломатическое воспитание. Так, на воп-
рос С. Милошевича, является ли его высказывание обвинением секретариата с со-
знательном манипулировании информацией, свидетель ответил: «Я думаю, что здесь
находится только одна обвиняемая сторона. Я не обвиняю никого, кроме как находя-
щегося в этом зале обвиняемого». Эту фразу он повторял много раз в течение засе-
дания. При этом свидетелем не было представлено ни одного доказательства. В сво-
их показаниях посол, например, заявил, что в конце 1991 - начале 1992 года он указал
руководству Югославии о том, в каком направлении развиваются там события! Как
говорится, без комментариев.
343
Во время перекрёстного допроса С. Милошевич пытался выяснить, что означа-
ют некоторые обвинения свидетеля в адрес секретариата ООН и лично генерального
секретаря Б. Бутроса-Гали.
«С. Милошевич: Господин Арриа, в параграфе 7 ваших письменных показаний,
вы утверждаете, что Совет Безопасности ООН был «очень плохо информирован о
происходящих событиях. Во-первых, это происходило по причине того, что постоян-
ные члены не делились с другими своей информацией, и, во-вторых, в связи тем, что
секретариат постоянно представлял документацию с опозданием, и она часто была
предвзятой». Разъясните данный тезис.
Свидетель: Я имел в виду, что Совет Безопасности был официально плохо инфор-
мирован, но неофициально он быт информирован хорошо.»
Объяснение более чем неубедительное, ибо причины плохой информированности
весьма серьёзные. С. Милошевич, естественно, продолжает развивать эту тему.
«С. Милошевич (в ответ на замечание судьи Робинсона): Я всего лишь стараюсь
установить, что свидетель представляет факты в искажённом виде. Он критикует
Совет Безопасности и генерального секретаря, представляя дело таким образом, что
они ничего не знали, а это фактически, вся структура ООН, а вот он, свидетель, и кое-
кто из его группы, наоборот, знали то, чего не знали другие. (К свидетелю): Господин
Арриа, в параграфе 29 вы утверждаете, что генеральный секретарь дезинформировал
Совет, в частности, это касается Боснии и, особенно Сребреницы.
Свидетель: Ваша честь, для меня абсолютно ясно, что я никого не обвиняю, кро-
ме находящегося здесь обвиняемого...
С. Милошевич: Господин Арриа, давайте выясним этот вопрос. Вы утверждаете,
что генеральный секретарь ООН представлял дезинформацию. Это совершенно нео-
боснованное, ничем не доказанное обвинение.
Свидетель: Ваша честь, если бы это было так, Бутрос Гали выбрал бы другого
юриста, кроме обвиняемого.
С. Милошевич: Я не понял вашего ответа. Я цитирую вас, господин Арриа, вы
говорите: «Он предоставлял дезинформацию».»
Хамство свидетеля, конечно, объяснялось тем, что он незнает, что ответить. Несмотря на то,
что разговор поэтому пункту продолжался долго, свидетель Арриатакинашёл, что сказать. Он
совсем растерялся, когда С. Милошевич потребовал объяснить, что значат его слова о том, что
поведение Бугроса-Галибыло«извращённым»ичтоонможетпривестивдоказательстводанных
обвинений. Посол Арриа, возможно, незнал,чтовуголовномтрибуналеобвинениядолжныбьпъ
подтверждены фактами, поэтому, отнеготовностизащишать свою позицию, онначал говорить о
том, что «одиннадцать лет назад он поднял свою руку за создание этого трибунала...» Можно
подумать, егорука чего-то значила. Вот, например, какиВенесуэла,РуандабылачленомСовета
Безопасности ООН, и при создании трибунала для Руанды её голос «против» никого несмугил, и
трибунал был создан. Ирония состоитв том, что сама Pyai ща попросила СБ ООН создать для неё
такой трибунал. Несчастная Руанда думала, что искомый трибуналбудетсозданпо приемлемой
для неё модели. Какая непростительная наивность! СБ ООН, контролируемый США и их союзни-
ками, никогда не принимает никаких решений, если онине обеспечивают их интересы. Какие уж
344
там интересы Руанды! Это, между прочим, хороший урок для всех стран.
Вообще, свидетель не ответил практически ни на один вопрос. Возможно, и, скорее
всего, это была заранее спланированная тактика: не отвечать на поставленный вопрос, а
продолжать повторять свои обвинения. Показания свидетеля Арриа пестрели противоре-
чиями. Так, в одном месте своих письменных показаний, Арриа говорил, что план Вэнса-
Оуэна и Дэйтонские соглашения были планами апартхейда, а в другом месте - что Вене-
суэла поддержала эти планы. На вопрос, как это совместить, и означает ли это, что Вене-
суэла поддерживает апартхейд, свидетель опять пришёл в негодование. И только.
В другом случае, специалист по Югославии (бывший там, правда, всего три дня) и
знающий много больше, чем весь Совет Безопасности ООН, вдруг продемонстрировал
странную неосведомлённость об отчёте генерального секретаря ООН о положении в
Югославии: «Я никогда раньше не видел этого отчёта!». В другом случае, свидетель
брался, без всякой на то просьбы со стороны кого-либо, комментировать действия ге-
нерала Морийона, а на просьбу С. Милошевича дать оценку словам лорда Оуэна, отве-
чал: «Это дело лорда комментировать его слова». Странно, почему только лорд Оуэн
может комментировать свои слова, а генерал Морийон не может. Наверное, потому,
что он не лорд... А может, потому, что свидетель представляет ложную информацию, и,
когда она вступает в противоречие с фактами, он не может защищать свою ложь.
Уже не раз и не два, в Гаагском трибунале подтверждалось правило, чем больше
лжёт свидетель, тем успешнее проводит Слободан Ммилошевич основные положения
своей защиты. По моим личным оценкам, которые, кстати, нашли подтверждение у неко-
торых весьма информированных лиц, в показаниях практически всех свидетелей имеется
та или иная часть лжи. При такой ситуации «игра» суда в строгость с прокуратурой, когда
число заявленных свидетелей с 275 было сокращено до 177 (почти в два раза!), выглядит
просто смешно. Справиться бы господам из прокуратуры с этими 1771.
Показания свидетеля Арриа дали С. Милошевичу хорошую возможность уже во
время Обвинительной части процесса представить доказательства по своей защите.
«С. Милошевич: Господин Арриа, известно ли вам, что посол Петер Хохенфельнер,
который был председателем Совета Безопасности в мае 1992 года, то есть как раз в то
время, когда доклад генерального секретаря ООН был представлен Совету, сознатель-
но задержал его представление членам Совета. Доклад содержал информацию о вы-
полнении Сербией требований для снятия с неё санкций. Однако посол Австрии «при-
держал» представление доклада до момента, когда голосование по санкциям уже было
проведено. Санкции не были отменены на тех основаниях, которые полностью противо-
речили информации, содержащейся в докладе. Известно ли вам об этом?
Свидетель: Ваша честь, я знаю посла Хохенфельнера очень хорошо, и я знаю
австрийский народ очень хорошо. Я не... Я сомневаюсь, что это могло быть поведе-
нием посла Австрии... Но это вообще всё неважно... потому что это никак не могло
бы изменить решение Совета по санкциям... Это не имеет никакого отношения.
С. Милошевич: Господин Арриа, разве не ясно, что содержание доклада Бутроса-
Гали давало основания для снятия санкций с Сербии. А также, между прочим, давало
основания для введения санкций против Хорватии. Доклад устанавливал, что Сербия
выполнила требования по выводу своих сил из Боснии, а Хорватия - не вывела. Однако,
1 Интересно, что фактически прокуратура вызвала намного меньше свидетелей, чем она имела право.
345
как хорошо известно, Австрия - союзник Хорватии. А сейчас вы говорите, что посол
Австрии не задерживал доклад, хотя это факт, так как доклад датирован 30 мая.
Свидетель: Мне ничего не известно о деятельности посла Австрии в качестве
председателя Совета Безопасности. (...)
С. Милошевич (обращаясь к председательствующему судье): Господин Робин-
сон, прошу вас принять данный отчёт генерального секретаря ООН в качестве сви-
детельства.»
Некомпетентность свидетеля и бездоказательность его показаний стали уже
очевидными.
«С. Милошевич: Говоря о резолюции СБ ООН № 740, принятой в феврале 1992 года
и установившей эмбарго на оружие, вы утверждаете, что этим решением Босния была
лишена права на защиту. «Мы лишили государство, члена ООН права на самозащиту,
которое установлено в самом Уставе ООН». Скажите мне теперь, господин Арриа, о
каком государстве-члене ООН вы говорите в феврале 1992 года? В то время суще-
ствовало только одно государство - Социалистическая Федеративная Республика Юго-
славия. В то время Босния ещё даже не провозгласила своей независимости, а в ООН
она была принята только 22 мая 1992 года. Как вы объясните свою позицию?
Свидетель: Ваша честь, моя страна всегда выступала за сохранение единства
Югославии. Но после смерти Тито это была уже другая Югославия. И обвиняемый -
это не Тито. Поэтому мы изменили свою позицию.»
Что ж, здесь самое время поставить точку. Всё встало на свои места. Официаль-
ный представитель государства, посол в ООН, открыто поддерживает сепаратистс-
кое вооружённое движение в другом государстве и выражает разочарование в уста-
новлении эмбарго на поставки оружия этим сепаратистам.
Свидетель Арриа провалился столь оглушительно, что даже судебная палата Гаагс-
кого трибунала отказалась принять его письменные показания в качестве свидетельства1.
Свидетель Филипп Морийон
12 февраля 2004 года
Свидетель Ф. Морийон был одним из последних свидетелей и Боснийской фазы, и
всей Обвинительной части процесса. 12 февраля 2004 года в Гаагском трибунале
прозвучали весьма любопытные вещи, совсем не уместные для последних дней про-
цесса, когда, по логике вещей, должны были бы прозвучать наиболее сильные аргу-
менты прокуратуры или, по крайней мере, должно было быть сглажено негативное
впечатление от многочисленных провалов прокуратуры за два года процесса.
Генерал Филипп Морийон. В марте 1992 года был назна-
чен заместителем командующего силами ООН в Хорватии
(UNPROFOR). С сентября 1992 года по июль 1993 года являлся
командующим сил UNPROFOR в Боснии и Герцеговине. В на-
стоящее время является депутатом Европейского парламента.
1 См.: Стенографический отчёт о заседании 10 февраля 2004 года. - С. 31807.
346
Главные выводы из показаний генерала Морийона можно сформулировать в сле-
дующих четырёх пунктах:
1) . С. Милошевич обладал влиянием на руководство боснийских сербов.
2) . Армия Республики Сербской была той же армией ЮНА.
3) . Сербия оказывала помощь Республике Сербской, и это была помощь воору-
жением;
4) . События в Сребренице в 1995 году были не геноцидом, а местью сербского
населения за все преступления, которые творились против него.
Рассмотрим подробнее, как проходила дача показаний свидетелем Морийоном.
«Прокурор Грум: Генерал, вы были участником многих переговоров о мирном
урегулировании. Встречались ли вы регулярно в связи с этим с политическими лиде-
рами региона?
Свидетель: Да.
Прокурор Грум: Встречались ли вы 30 мая 1992 года с обвиняемым Милошеви-
чем для обсуждения ситуации в Сараево?
Свидетель: Да. Мы вынуждены были покинуть Сараево в связи с тем, что там
творилась анархия и мы не могли исполнять наши функции по командованию. Мы
переехали в Белград, и это вполне логично, что мы сразу встретились с руководством
страны и господином Милошевичем.
Прокурор Грум: О чём была ваша беседа? Что вы сказали Милошевичу и что он
говорил вам?
Свидетель: Мы обсуждали ситуацию в Сараево, и генерал Намбиар настаивал,
что обстрелы должны немедленно прекратиться. Господин Милошевич согласился,
что эти обстрелы неприемлемы и заявил, что будет делать всё, от него зависящее,
чтобы прекратить их, а также то, что он скажет господину Караждичу и генералу
Младичу, что они обязаны прекратить эти обстрелы.
Прокурор Грум: И господин Милошевич пообещал остановить обстрелы?
Свидетель: Господин Милошевич сказал, что он сделает всё, что в его силах, что
он использует своё влияние для того, чтобы остановить обстрелы, и он особо отме-
тил, что он скажет Караджичу, что тот может не рассчитывать на поддержку, если
обстрелы не будут прекращены.
Прокурор Грум: Когда господин Милошевич сказал, что Караджич может не рас-
считывать на помощь, в случае отказа остановить обстрелы, знали ли вы, в чём со-
стояла эта помощь?
Свидетель: Армия боснийских сербов была федеральной армией Югославии. В
одну ночь федеральные войска сменили эмблему и стали армией боснийских сербов,
но это были те же войска, те же офицеры, то же вооружение. Часть армии ушла, это
верно, но основные силы остались. Таким образом, обмундирование, горючее, техни-
ческое обеспечение и само оружие поступили прямо из федеральной армии, что все-
гда было в полномочиях президента. Эта помощь была очевидной для нас.»
Интересно отметить, что заявленный тезис не вполне соответствует объяснени-
ям. Но подробнее об этом - ниже.
«Прокурор Грум: Когда ситуация в Сребренице стала особенно тяжёлой, вы вновь
347
направились в Белград для обсуждения этой ситуации с господином Милошевичем?
Свидетель: Да. С самого начала я знал, что есть только один человек, который
может помочь мне спасти людей, это был господин Милошевич, и я направился к нему.
Прокурор Грум: Что заставило думать, что он быт единственным таким человеком?
Свидетель: В то время Младич был единственным человеком, который имел
власть в Республике Сербской, но он ещё подчинялся приказам из Белграда, я знал
это. Верно, позже, после провала плана Вэнса-Оуэна, в мае, и я рассматриваю это как
государственный переворот, он полностью вышел из-под контроля. Но в то время, о
котором мы говорим, президент Милошевич контролировал Младича. И конкретные
результаты это подтверждали.»
«Я знал это», «Конкретные результаты это подтверждали» и т.д. и т. и. Типичные
для процесса над С. Милошевичем «факты». Для уголовного процесса важно не то, что
свидетель это якобы знает, а какие фактические основания существовали для данного
утверждения. Интересно, что прокурор создал вид, что показания проходят в необходи-
мом русле: им был задан вопрос: «На каком основании вы сделали этот вывод?» Но,
после того, как свидетель не ответил на его вопрос, прокурор переходит к следующему
вопросу, как будто бы необходимая информация получена. В уголовном процессе также
совершенно неважно, что свидетель верит, что некие «конкретные результаты это под-
тверждали». Важно, каковы были эти результаты, важно назвать их перед судом. Сви-
детель не говорит о них, прокурор не спрашивает, судьи не уточняют.
Однако обращает на себя внимание, до чего доходит прокурорское бесстыдство.
Даже показания генерала Морийона о том, сколько раз Слободан Милошевич оказывал
давление на военных и политических лидеров Республики Сербской, сколько раз его
вмешательство приводило к спасению людей, они обратили против С. Милошевича. Их
дьявольская логика построила конструкцию: «Значит, он обладал контролем над ними.
И, значит, они выполняли его приказы. И все преступления, совершённые ими, соверше-
ны по приказу Милошевича»! Действительно, пункт об «обладании контролем» - глав-
ный и единственный для прокуроров трибунала для осуждения С. Милошевича.
О том, что руководители боснийских сербов не подчинялись ни С. Милошевичу
лично, ни кому бы то ни было в Сербии, говорили многие свидетели (свидетели обвине-
ния!). В то же время, в ряде экстремальных ситуаций, которые требовали вмешатель-
ства, Слободану Милошевичу действительно удавалось оказывать давление на бос-
нийских сербов. В ряде случаев пришлось даже вводить санкции против них! Но бес-
стыдство прокуроров и это обращает против него. С таким же успехом можно утверж-
дать, что политические посланники, например, генерального секретаря ООН, добива-
ясь, путём дипломатических усилий, тех или иных решений или уступок, также «обла-
дают контролем» над своими коллегами по переговорам и даже над главами государств.
Да что далеко ходить! Все эти бесчисленные «посланцы» международного сообще-
ства, в массовом порядке прибывшие свидетельствовать в «деле» С. Милошевича,
часто добивались желаемого результата, обращаясь за помощью к С. Милошевичу.
Что же, это означает, что они все обладали контролем над Милошевичем?!
Вообще, личность генерала Морийона можно охарактеризовать как исключитель-
но самовлюблённую. Странно многословный для военного, генерал постоянно под-
чёркивал своё значение: «Это был я, кто лично предложил это Совету Безопасности,
и это было сделано»; «Никто, кроме меня, не смог бы это сделать»; «Я был очень
348
известным в Боснии»; «Всё, что я предсказывал, сбылось»; «Я подвергся обстрелу»
(правда, потом оказалось, что стреляли всё-таки в воздух, а не в генерала). Наконец,
апофеозом значительности генерала стала его история, которую он, совершенно не к
месту, рассказал суду: «Один человек даже внезапно стал целовать мою руку. (...) Я
был очень известным в Боснии».
Впрочем, не будем слишком долго обсуждать личность свидетеля. Посмотрим
лучше, как мастерски провёл его перекрёстный допрос С. Милошевич, который нанёс
колоссальный ущерб позиции прокуратуры. Одной из главных целей допроса было
установление, в конечном итоге, что события в Боснии в целом, и в Сребренице в
частности, были гражданской войной, а не агрессией одного государства против дру-
гого, на чём настаивает прокуратура. А это изменяет юридическую квалификацию
обвинений. Попутно, устанавливая этот главный факт, С. Милошевич установил не-
мало и других важнейших фактов.
«С. Милошевич: Надеюсь, вы помните, что после подписания Плана Кутильеро,
Алия Изетбегович отозвал свою подпись.
Свидетель: Я не участвовал в этих событиях, но я помню это.
С. Милошевич: Я думаю также, что вы помните, как посол США предложил
Изетбеговичу отозвать его подпись.
Свидетель: Да, я знаю об этом.
С. Милошевич: Учитывая, что вы занимали столь важный пост в Боснии, я уверен,
что вам известно, что до подписания этого Плана никакого конфликта в Боснии не было.
Данный план рассматривался всеми тремя сторонами, подписавшими его, как после-
дний шанс избежать возможный конфликт и кровопролитие. Не так ли, генерал?
Свидетель: План Кутильеро, в конце концов, не увенчался успехом, но я думаю,
что вина на этом лежит не только на Изетбеговиче, но и на Караджиче и Мате Боба-
не. Я думаю, что это иллюзия, что этот план мог бы быть выполнен...
С. Милошевич: Сейчас мы говорим не о том, что могло бы быть, а о том, что
было. Я пытаюсь установить факты, и эти факты говорят, что ни Караджич, ни Бобан
не отозвали свои подписи под мирным планом, в то время, как Изетбегович это сде-
лал. Надеюсь, вы не оспариваете этот факт.
(...)
С. Милошевич: Думаю, вам известно, что именно сербская сторона в Боснии
сделала первые усилия по сохранению единого югославского государства.
Свидетель: Да.
С. Милошевич: Предполагаю, что вам известно также что, усилия по защите
единства Югославии были единственными действиями в соответствии с конституци-
ей федерации и конституциями республик, а также в соответствии с международным
правом.
Свидетель: Да.
С. Милошевич: Таким образом, мы с вами согласны в том, что главной целью
сербов было сохранение Югославии. В то же время, принятие сербами плана Кутиль-
еро, который предусматривал Боснию как независимое государство, означал, что сербы
пошли на этот шаг, противоречащий их целям, ради сохранения мира в Боснии. Сербы
думали, что все этнические группы будут равными, если этот план будет выполнен и
будет мир. Верно ли это, генерал?
349
Свидетель: Я мог бы принять такую позицию. (...)
(•••)
С. Милошевич: Известно ли вам, генерал, что так называемая Патриотическая
Лига, которая была создана, как военное крыло партии Изетбеговича, была создана
31 марта 1991 года, за год до начала конфликта. Как бы то ни было, 31 марта и сейчас
празднуется как официальный праздник. Знаете ли вы, что это произошло впервые в
Европе после Гитлера, и что это произошло 31 марта?
Свидетель: Когда я прибыл в Сараево примерно 13 марта, я встретился с мини-
стром обороны Боснии, который сказал мне, что он министр обороны армии, в кото-
рой нет солдат. У Караджича же была солидная армия в лесах. Я понимаю, что вы
хотите сказать, что сербы защищали себя. Все защищали себя. Все боялись оказать-
ся под чьей-либо властью, быть уничтоженными.
С. Милошевич: Генерал, у них не было армии, но у них было 120 тысяч человек
под ружьём. И даже Сефер Халилович1 пишет об этом в своей книге.
(...)
С. Милошевич: Генерал, помните ли вы, через две недели после вашего прибы-
тия, 26 марта 1992 года в деревне Сижековац в районе Босански Брод произошла
резня сербов, когда были убиты целые семьи?
Свидетель: Да, я помню.
С. Милошевич: А известно ли вам, что с 3 по 6 апреля 1992 года, когда армия
Хорватии совершила рейд в Купрес в Боснии, вновь было убито 56 сербов. Это, кста-
ти, была зона вашей ответственности. Помните ли вы об этом?
Свидетель: (...) К сожалению, было так много убийств, господин Милошевич. Да,
я помню это.
С. Милошевич: А помните ли вы, что 4 апреля, именно в тот день, когда прибыл
ваш контингент в Рьека, сербские беженцы из Бариса и Костреса были убиты воору-
жёнными мусульманами, 117 человек, включая женщин, стариков и детей? Помните
ли об этом?
Свидетель: Нет.
С. Милошевич: Помните ли вы, что решение о начале войны в Боснии было при-
нято в начале апреля? Президиум Боснии и Герцеговины, в отсутствие представите-
лей сербов и Ф. Абдича, принял решение о мобилизации.
Свидетель: Да.
С. Милошевич: До этого я назвал вам некоторые факты. Вы вспомнили все, кроме
одного. До этого формального объявления войны, сотни сербов уже были убиты в Боснии.
Убили ли сербы кого-нибудь в этот период? Вы можете привести хотя бы один пример?»
В ответ на это генерал дал длинный ответ, в котором утверждал, что все ему
говорили «Мы защищаемся», и много другой информации. Было очевидно, что он не
хочет просто сказать «нет, не знаю», поэтому попытался растопить ответ «нет» в
многословии. Однако ни одного факта убийств сербами кого-либо привести не смог.
«С. Милошевич: Генерал, в своих письменных показаниях, вы говорите, что после
вашего возвращения в Сараево вы отметили в городе присутствие военных частей
1 Начальник главного штаба армии Боснии и Герцеговины. Обвиняемый Гаагского трибунала.
350
Караджича. Патриотическая Лига Изетбеговича была создана ещё в марте 1991 года.
Именно она совершала массовые убийства сербов в Сараево и вне его. Как получилось
так, что вы не заметили присутствия вооружённых групп с мусульманской стороны?
Свидетель: Нет, они были. Я не говорил, что их не было. (...)»
«С. Милошевич: Вы говорите, что ЮНА пыталась удержать противоборствую-
щие стороны от столкновений, хотя, и не скрывала своих симпатий к боснийским сер-
бам. Таким образом, можем ли мы сделать вывод, что вне всяких сомнений, во вре-
мя вашего возвращения в Сараево, ЮНА играла стабилизирующий фактор?
Свидетель: Да, она пыталась. Вы правы.
С. Милошевич: И, как профессионал, как солдат, вы знаете, что частью любой
военной выучки является патриотическое воспитание. Разве не является логичным,
что ЮНА симпатизировала именно сербам, то есть тем, кто выступал за сохранение
их родины единой и целой?
Свидетель: Да. И я написал об этом.
С. Милошевич: И разве не те, кто пытался развалить страну, начал первым напа-
дать на ЮНА?»
Далее С. Милошевич заставил свидетеля признать, что собственно осада Сара-
ево была вызвана осадой казарм ЮНА. Это была ответная акция. Затем устанавли-
вается факт о том, что вывод частей ЮНА начался в соответствии с достигнутым
сторонами соглашением. Однако потом ЮНА подверглась неспровоцированной ата-
ке мусульманских вооружённых сил, которые совершали массовые убийства членов
ЮНА. Совершали именно тогда, когда они покидали территорию Боснии. Кстати,
именно отвечая на один из вопросов С. Милошевича об этих атаках на ЮНА, свиде-
тель произнёс фразу, заставившую прокуроров трибунала прийти в ужас. Генерал
Морийон заявил: «Это была гражданская война». Против этого тезиса прокуратура
ведёт работу уже более трёх лет! Однако это было не единственное заявление, на-
нёсшее удар по моделям, построенным прокурорами Гаагского трибунала. Главными
показаниями генерала Морийона были события в Сребренице, которые пытаются ква-
лифицировать как геноцид и связать его именно со Слободаном Милошевичем.
Самый большой шок испытали прокуроры после заявления Морийона именно о
событиях в Сребренице. Свидетель прокуратуры заявил, что трагические события в
Сребренице были спонтанным ответом на предшествующую резню боснийских сер-
бов. В этот момент все вспомнили, что это противоречит показаниям Мирослава
Деронджича1. А ведь Деронджич, давая свои показания, отрабатывал своё спецсог-
лашение с прокуратурой. Прокуратура обещала снять с него большинство обвинений
в обмен за «сотрудничество» с трибуналом, то есть за дачу необходимых прокурату-
ре показаний в других делах.
Возвращаясь к показаниям Морийона отметим, что свои показания о том, что убий-
ства в Сребренице были местью в гражданской войне, он повторил несколько раз.
«Свидетель: Я не удивился, когда сербская сторона привезла меня в деревню, что-
бы показать место преступления, когда было убито много сербов. (...) Я понял, какого
накала достигло напряжение, как страшна стала атмосфера ненависти и жажда мести.
1 Напомним, что по показаниям М. Деронджича, Р. Караджич заявил, что в анклаве «все должны быть убиты».
351
Я очень опасался, что может произойти, если боснийские сербы войдут в Сребреницу1.»
(...)
«Свидетель: Я боялся того, что местные сербы жаждут мести после всего того,
что творил против сербов Насер Орич, и не только он. Не только мужчины, но и
женщины, всё население желало мести. Это было даже больше, чем месть.»
Данное заявление свидетеля было столь неожидаемым в контексте позиции про-
куратуры, представившей этого свидетеля, что судья Робинсон задал вопрос: «Не
хотите ли вы сказать, генерал, что то, что произошло в 1995 году, было прямым след-
ствием преступлений Насера Орича против сербов двумя годами ранее?» Свидетель
ответил: «Да. Да, Ваша честь, я уверен в этом.»
Логического завершения данная тема достигла в конце перекрёстного допроса.
«С. Милошевич: Во время вашего отчёта в парламенте Франции на вопрос одно-
го из членов парламентской миссии П. Бране «Как вы объясните это массовое убий-
ство [в Сребренице, после её взятия войсками боснийских сербов]?» вы ответили:
«Всеобщая аккумулированная ненависть. Во всех окрестных деревнях войска Насе-
ра Орича вырезали сербов. И, когда я был в Братунце в это время, я чувствовал это».
Свидетель: Да, это так. (...)»
Далее С. Милошевич с помощью свидетеля разбивает ещё один аргумент проку-
ратуры - об агрессии. Он цитирует показания свидетеля перед парламентской комис-
сией во Франции, когда на вопрос одного из депутатов «Есть ли в данной ситуации
агрессор и жерства?», свидетель ответил: «Нет. Я находился на месте с самого нача-
ла кризиса, и я всегда говорил, что здесь нет агрессоров и жертв агрессии. И за это
босняки меня всё время критиковали.»
Свидетель подтвердил также свидетельства лорда Оуэна, который в своей книге
«Балканская Одиссея» писал, что существовало две осады Сараево:
«Одна осада была установлена армией боснийских сербов, а другая армией босний-
ского правительства, которая запретила жителям покидать город. Заявлялось, что полно-
ценные мужчины и женщины были необходимы для защиты города, но главной причиной
было другое. Осада города сербами в пропагандистской войне давала мусульманам сим-
патии в мире, поэтому они нуждались в том, чтобы старики и дети оставались в городе.
Это было их главным оружием в пропагандистской войне для вовлечения США в войну, и
они не хотели ослаблять это своё оружие». Мало того, что генерал Морийон подтвердил
данные слова Оуэна, но и добавил, что боснийское правительство использовало ту же
тактику и в Сребренице: не разрешало жителям города покинуть осаждённый город!
Однако свидетель, видимо чувствуя, что сказал слишком много и что, кажется, его
миссия свидетеля обвинения, идёт как-то не так, как предполагалось, в конце перекрёст-
ного допроса стал всё чаще и чаще уходить от прямых ответов, отвечать витиевато и,
порой, даже не на вопрос. Так, после очередной такой попытки пофилософствовать на
конкретный вопрос («История рассудит...»), Слободан Милошевич задал свидетелю пря-
мой вопрос: «Можете ли вы привести хотя бы один пример, генерал, когда я или прави- 2
2 Стенографический отчёт о заседании 12 февраля 2004 года. - С. 31966.
352
тельство Сербии внесли вклад в разжигание межнациональной ненависти в бывшей Юго-
славии?». Интересно, что судья Робинсон в этот момент вмешался: «Господин Милоше-
вич, это очень смелый вопрос. Вы, действительно, хотите его задать?» «Конечно, - отве-
тил Слободан Милошевич, - это вопрос элементарной правды». В ответ свидетель зая-
вил: «Конечно, вы были за Великую Сербию. Может быть, это был патриотизм, но это
было одной из причин того, что произошло, причин развития того страха, страха быть
уничтоженными, впасть в зависимость от других. Но я не буду говорить больше ничего».
То, что С. Милошевич выступал за «Великую Сербию», говорили многие. Но ни одного,
подчеркнём, ни одного, свидетельства этого представлено не было. Не привёл таких сви-
детельств и генерал Морийон. Поэтому его заявление, что С. Милошевич был, «конеч-
но», за Великую Сербию, доказательственного значения не имеет. Что же касается раз-
вития страха, то после всего даже рассказанного самим свидетелем о массовых убий-
ствах сербов (а сколько не было рассказано в этот день!), рассуждения о мифическом
развитии страха С. Милошевичем, звучит не просто неубедительно, а нелогично. Как бы
ни старался политический лидер, даже если он проводит свою политику открыто, он не
сможет создать атмосферу страха больше, чем реальность. Та реальность, в которой
жили сербы в Боснии и в Хорватии. А также та история, с которой сербы жили последние
50 лет.
ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ
18 февраля 2004 года завершилась Боснийско-хорватская фаза и вся Обвинитель-
ная часть процесса в целом.
Завершилась бесславно и позорно для гаагских прокуроров и всего трибунала.
Ни один из пунктов обвинения не быт доказан на соответствующем уровне. Я имею
в виду не то, что не было представлено обвинительных свидетельств. Их было пред-
ставлено немало. Но доказано не было ничего. Более того, на процессе вскрылись фак-
ты фальсификации доказательств и массовое представление ложных показаний.
Это - главный итог Обвинительной части.
Подводить иные итоги ещё рано. Процесс продолжается. Начинается его Защит-
ная часть, о которой будет написана другая книга...
353
ПРИЛОЖЕНИЕ
Обвинительные заключения против Слободана Милошевича, на основании которых он
был арестован и на основании которых проходит, рассматриваемый в настоящей книге,
процесс
1. Обвинительное заключение по Косово:
Прокурор против Слободана Милошевича
( Последняя редакция после внесения двух изменений)1
Прокурор Международного уголовного трибунала по бывшей Югославии (далее - МТБЮ),
в соответствии с её полномочиями по статье 18 Статута МТБЮ, обвиняет:
Слободана Милошевича в:
- преступлениях против человечности; и
- нарушениях законов и обычаев войны.
1. Слободан Милошевич родился 20 августа 1941 г. в Пожареваце, в Сербии. Получил дип-
лом юриста в 1964 г. в Белградском университете и начал карьеру как управляющий и работник
банковской системы. До 1978 г. Слободан Милошевич был заместителем директора, а затем
генеральным директором предприятия «Техногаз» - ведущего предприятия по производству
газа. Затем он стал председателем Белградского банка (Беобанка), одного из крупнейших банков
СФРЮ, и на этом посту оставался до 1983 г.
2. Политическую карьеру Слободан Милошевич начал в 1983 г. В1984 г. он стал председате-
лем городского комитета Союза коммунистов Белграда. Председателем Президиума Централь-
ного комитета Союза коммунистов Сербии он был избран в 1986 г. и переизбран в 1988 г. 16 июля
1990 г. Союз коммунистов Сербии и Социалистический союз трудового народа Сербии объеди-
нились; новая партия получила название Социалистической партии Сербии (СПС), Слободан
Милошевич был избран её председателем. Должность председателя СПС он занимал и в день
выдвижения этого обвинительного заключения.
3. Слободан Милошевич был избран председателем Президиума Сербии 8 мая 1989 г. и
переизбран 5 декабря того же года. После принятия новой Конституции Сербии 28 сентября 1990
г., на многопартийных выборах, состоявшихся 9 и 26 декабря 1990 г., Слободан Милошевич был
избран на должность Президента Сербии и переизбран 20 декабря 1992 г.
4. По истечении двух сроков мандата Президента Сербии Слободан Милошевич 15 июля
1997 г. был избран Президентом СРЮ и официально вступил в должность 23 июля 1997 г. В
течение того периода, который рассматривает данное обвинительное заключение, Слободан
Милошевич занимал должность Президента СРЮ.
[пи. 5-15]
Персональная уголовная ответственность:
*Стагья 7(1) Статута МТБЮ.
16. Обвиняемый несёт персональную уголовную ответственность за преступления, указан-
1 Мы приводим текст Обвинения с некоторыми изъятиями. В частности, не публикуются те части документа, в
которых содержится информация, касающаяся других обвиняемых (Милана Милутиновича, Николы Саиновича,
Драго люба Ойданича и Влайко Стойльковича, соответственно: президента, премьер-министра, начальника
Генерального штаба армии и министра внутернних дел Югославии). Следуя своей схеме о «совместных
преступных действиях», прокуратура МТБЮ издала одно обвинительное заключение для пяти человек.
354
ные в Обвинении по статьям 3,5 и 7(1) Статута МТБЮ. Обвиняемый планировал, подстрекал,
приказывал, совершал или иным образом оказывал помощь и содействие в подготовке, плани-
ровании или осуществлении данных преступлений. Применяя слово «совершал», прокурор не
имеет в виду, что обвиняемый лично физически совершал акты, составляющие обвинение. Тер-
мин «совершал» в данном Обвинении относится к участию в совместных преступных действиях
(далее - СПД) в качестве соучастника. Целью данных преступных действий была, в частности,
высылка значительной части албанского населения из Косово для обеспечения сохранения сер-
бского контроля над провинцией. Для реализации этой уголовной цели обвиняемый, совместно
с другими, действуя самостоятельно или совместно друг с другом, лицами известными и неиз-
вестными, внёс существенный вклад в деятельность СПД, используя юридические и фактичес-
кие полномочия, имеющиеся в его распоряжении.
17. СПД начались не позднее чем в октябре 1998 года и продолжались в течение всего
периода времени, когда были совершены преступления, указанные в пунктах 1 -5 данного Обви-
нения: с 1 января 1999 года по 20 июня 1999 года. В СПД участвовали: Слободан Милошевич,
Милан Милутинович, Никола Саинович, Драголюб Ойданич и Влайко Стойлькович, а также
другие известные и неизвестные лица.
18. Совершение преступлений, перечисленных в данном Обвинительном заключении, на-
ходилось в числе целей СПД. Альтернативно ряд преступлений, являлся естественным послед-
ствием СПД, которые можно и должно было предвидеть. Несмотря на то, что обвиняемый и
другие участники СПД знали о возможности таких последствий, они осознанно принимали уча-
стие в СПД. С. Милошевич и каждый из других участников СПД разделяли общий умысел по
совершению каждого из преступлений, перечисленных в параграфах 1-5. На этом основании,
согласно статье 7.1 Статута МТБЮ, С. Милошевич и другие участники СПД несут индивидуаль-
ную уголовную ответственность за эти преступления. [19].
*Стагья 7 (3) Статута МТБЮ.
20. Слободан Милошевич был избран Президентом СРЮ 15 июля 1997 г., а в должность
вступил 23 июля 1997 г. В течение всего времени, к которому относятся события, перечисленные
в данном Обвинительном заключении, он занимал должность президента СРЮ.
21. Как Президент СРЮ Слободан Милошевич занимал должность председателя Верховно-
го Совета обороны СРЮ. В Верховный Совет обороны входят Президент СРЮ и президенты
входящих в её состав республик - Сербии и Черногории. Верховный Совет обороны утверждает
национальный план обороны и выносит решения, касающиеся армии Югославии (далее - АЮ).
Как Президент СРЮ Слободан Милошевич уполномочен «издавать указы об исполнении наци-
онального плана обороны» и командовать АЮ в условиях войны и мира, в соответствии с реше-
ниями, принятыми Верховным Советом обороны. Слободан Милошевич как Верховный главно-
командующий АЮ исполнял свои обязанности путем издания приказов, распоряжений и реше-
ний.
22. Согласно Закону СРЮ об обороне Югославии, в качестве верховного главнокомандующе-
го АЮ, Слободан Милошевич выполнял командные функции в отношении подразделений рес-
публиканской и союзной полиции, которые в период непосредственной военной опасности или
военного положения подчиняются АЮ. Состояние непосредственной военной угрозы было объяв-
лено 23 марта 1999 г., а военное положение - 24 марта 1999 г.
23. Кроме юридических полномочий, Слободан Милошевич в течение всего времени, от-
носящегося к данному Обвинительному заключению, обладал и фактическим контролем над
многочисленными институтами, которые сыграли существенную роль или участвовали в со-
вершении уголовных деяний, которые указаны в настоящем Обвинительном заключении. Сло-
бодан Милошевич имел возможность осуществлять широкий фактический контроль над союз-
ными институтами, которые номинально подчинены Сербии и ее автономным краям, включая
355
и полицейские силы Сербии. Слободан Милошевич имел возможность фактически контролиро-
вать многочисленные аспекты политической жизни СРЮ, особенно средств массовой инфор-
мации. В период между 1986 годом и началом 90-х годов Слободан Милошевич все более расши-
рял фактический контроль над этими союзными, республиканскими, краевыми и другими ин-
ститутами.
24. Фактический контроль Слободана Милошевича над государственными органами Сер-
бии, СФРЮ, СРЮ и другими государственными органами вытекает частично из того факта,
что он является руководителем двух главных политических партий, которые правят Сербией:
первая, начиная с 1986 г., а вторая, начиная с 1992 г. С 1986 г. по 1990 г. он был председателем
Президиума Центрального комитета Союза коммунистов Сербии - в то время правящей партии
в Сербии. В 1990 г. он был избран председателем Социалистической партии Сербии - партии,
которая явилась наследницей Союза коммунистов Сербии и Социалистического союза трудо-
вого народа Сербии. СПС до сих пор является правящей партией в Сербии и СРЮ. В течение
всего срока своего президентского мандата - как в бытность Президентом Сербии (с 1990 г. по
1997 г.), так и на посту Президента СРЮ (с 1997 г. до сегодняшнего дня) - Слободан Милошевич
одновременно являлся и руководителем СПС.
25. Начиная не позднее чем с октября 1988 г. и в течение всего времени относящегося к
данному Обвинительному заключению, Слободан Милошевич обладал фактическим контро-
лем над правительственными и управленческими институтами Сербии, включая и полицейские
силы. Не позднее чем с октября 1988 года он обладал фактическим контролем над двумя авто-
номными краями Сербии - Косово и Воеводина и их представителями в союзных органах СФРЮ
и СРЮ. Не позднее чем с октября 1988 года и до середины 1998 года, он обладал фактическим
контролем над руководящими органами Республики Черногория, включая и их представителей
во всех союзных органах СФРЮ и СРЮ.
26. Начиная с 1989 года и в течение всего времени, относящегося к данному Обвинительно-
му заключению, на значительных международных переговорах, встречах и конференциях Сло-
бодан Милошевич был главным партнёром представителей международного сообщества. Уча-
ствуя в решающей стадии переговоров, он заключал международные соглашения, которые по-
зднее претворялись в жизнь в Сербии, СФРЮ, СРЮ и в других частях бывшей СФРЮ. Слободан
Милошевич являлся главным представителем СФРЮ и СРЮ на следующих конференциях и
международных переговорах: на Гаагской конференции 1991 г.; на Парижских переговорах в
марте 1993 г.; на Международной конференции по бывшей Югославии в январе 1993 г.; на пере-
говорах по поводу принятия мирного плана Вэнса-Оуэна, проходивших с января по май 1993 г.;
на Женевских мирных переговорах летом 1993 г.; на встрече Контактной группы в июне 1994 г.;
на переговорах о прекращении огня в Боснии и Герцеговине, проходивших с 9 по 14 сентября
1995 г.; на переговорах об окончании бомбардировок НАТО в Боснии и Герцеговине, проходив-
ших с 14 по 20 сентября 1995 г., и на Дейтонских мирных переговорах в ноябре 1995 г.
27. Как президент СРЮ, Верховный главнокомандующий АЮ и президент Верховного Со-
вета Обороны, вместе со своими фактическими полномочиями, Слободан Милошевич, несёт
уголовную ответственность за действия его подчинённых в составе сил СРЮ и Сербии, которые
включают, в частности, МВД Сербии, военно-территориальные подразделения, подразделения
гражданской обороны, другие вооружённые подразделения, действовавшие под его командова-
нием.
28. Слободан Милошевич, как Президент СРЮ, Верховный главнокомандующий АЮ и пред-
седатель Верховного Совета Обороны, также, или альтернативно, несёт уголовную ответствен-
ность за действия его подчинённых в соответствии со статьёй 7(3) Статута трибунала, включая, в
частности, членов АЮ и персонал других сил СРЮ и Сербии, за все преступления, которые
указаны в данном Обвинительном заключении. Слободан Милошевич, в соответствии со свои-
356
ми фактическими полномочиями, также или альтернативно, несёт уголовную ответственность
по статье 7(3) Статута трибунала, включая, в частности, членов АЮ и персонал МВД, за преступ-
ления, указанные в данном Обвинительном заключении.
[пп. 29-52]
Обвинения:
53. После начала СПД, начиная с 1 января 1999 года и до 20 июня 1999 года, Слободан
Милошевич и другие участники СПД планировали, подстрекали, приказывали, совершали и
иным образом помогали и поддерживали широкомасштабную или систематическую кампа-
нию террора и насилия, направленного против гражданского населения, живущего в Косово в
СРЮ. [54].
55. Силы СРЮ и Сербии по всей территории Косово систематически, путём насилия, изго-
няли сотни тысяч косовских албанцев из их домов или перемещали их внутри территории Косо-
во. С целью содействия этому изгнанию или перемещению, силы СРЮ и Сербии намеренно
создали атмосферу страха и давления, прибегая к использованию силы, угрозе силой или наси-
лию.
56. По всей территории Косово силы СРЮ и Сербии проводили систематическую кампа-
нию уничтожения имущества албанских граждан Косова. С этой целью они подвергали масси-
рованным артиллерийским обстрелам города и села, сжигали дома, сельские имения, хозяй-
ственные объекты и уничтожали личное имущество. Вследствие этих скоординированных дей-
ствий села, города и целые области стали непригодными для проживания косовских албанцев.
57. В дополнение к разрушению собственности косовских албанцев, силы СРЮ и Сербии
совершали широкомасштабные или систематические акты жестокости и нарушений прав в от-
ношении косовских албанцев с целью создать обстановку страха, создать хаос и постоянный
страх за свои жизни. Силы СРЮ и Сербии ходили из деревни в деревню, города и поселки, от
района к району, угрожая и изгоняя албанское население. Косовские албанцы часто избивались
и убивались на виду у всех для того, чтобы ускорить исход их семей и соседей. Большое количе-
ство косовских албанцев, которые не были непосредственно изгнаны, были вынуждены поки-
нуть свои дома в результате созданной обстановки террора: систематических избиений, издева-
тельств, сексуального насилия, незаконных арестов, убийств, обстрелов. Силы СРЮ и Сербии
совершали данные действия, основываясь на расовой, религиозной и политической основе. Все
составные части албанского населения Косово были затронуты этим процессом: женщины,
дети, старики и немощные.
58. Тысячи косовских албанцев, покинувших свои дома в результате созданного сербски-
ми силами обстановки террора, устремились к границам с Албанией и Бывшей Югославской
Республики Македония. Вдоль дорог ведущих к границам, сербские силы организовывали
специальные пропускные пункты, где в отношении косовских албанцев вновь совершались
избиения, грабежи, оскорбления, незаконные аресты и убийства. В других случаях сербские
силы сопровождали косовских албанцев к границам. Используя данные методы, силы СРЮ и
Сербии, брали под контроль потоки косовских албанцев, направлявшихся к границе. Переме-
щённые косовские албанцы часто прибывали к границам Косово пешком, в колоннах в составе
нескольких тысяч человек, или на тракторах, грузовиках, поездах, автобусах, подвозка которых
была организована силами СРЮ и Сербии.
Тысячи косовских албанцев, покинувших свои дома и насильственно доставленных си-
лами СРЮ и Сербии [к границам], были принуждены искать укрытия в течение дней, недель
и месяцев в других городах и деревнях и/или в лесах и горах на территории провинции.
Некоторые из указанных перемещённых лиц продолжали пребывать на территории Косово в
течение периода времени, относящегося к Обвинению. Много лиц умерло в результате слож-
ных погодных условий, недостаточного питания, плохого медицинского обслуживания и
357
истощения. Другие в конечном счёте пересекли границы Албании, Македонии, Черногории
или внутренние границы провинции Косово с Сербией. Силы СРЮ и Сербии контролирова-
ли и координировали передвижение многих перемещённых косовских албанцев до тех пор,
пока те, в конце концов, не покидали Косово.
60. По всей территории Косово предпринимались широкомасштабные или систематичес-
кие усилия по предотвращению возвращения косовских албанцев в свои дома. Силы СРЮ и
Сербии разрушали частную и коммерческую собственность косовских албанцев. Силы СРЮ и
Сербии применяли угрозы применения силы, грабили косовских албанцев, отнимая у них день-
ги и ценности. После этого власти СРЮ на пограничных пропускных пунктах отнимали личные
автомобили и другую собственность албанцев, депортирующихся из провинции.
61. На всей территории Косово, а также на границах с Албанией и Сербией, силы СРЮ и
Сербии систематически изымали и уничтожали удостоверяющие личность документы, принад-
лежавшие косовским албанцам. Эти действия предпринимались с целью усложнить установле-
ние точного числа депортированных косовских албанцев и не признавать их права на возвраще-
ние в свои дома.
ПРЕСТУПЛЕНИЯ:
Обвинение 1:
Депортации
62. Прокурор ссылается на/ включает пункты №№ 55-61.
63. Начиная с примерно 1 января 1999 года и до 20 июня 1999 года силы СРЮ и Сербии,
действуя по указанию, при подстрекательстве или при поддержке Слободана Милошевича (и
других участников СПД, известных и неизвестных), совершили действия, которые привели к
насильственной депортации около 800 тысяч косовских албанцев. Для упрощения такой высыл-
ки населения и перемещения гражданского населения силы СРЮ и Сербии создавали атмосфе-
ру страха и репрессий, используя применение силы, угрозы применения силы, нарушение прав
лиц. На всей территории Косово силы СРЮ и Сербии систематически обстреливали города и
деревни, сжигали дома и фермы, разрушали культурные и религиозные объекты косовских ал-
банцев, а также совершали сексуальное насилие в отношении албанских женщин. Данные дей-
ствия были совершены на всей территории Косово, в частности, в следующих районах:
1) . Ораховац.
Утром 25 марта 1999 г. силы СРЮ и Сербии окружили село Целина танками и бронемаши-
нами. После артиллерийского обстрела в село вошли военнослужащие, которые подвергли дома
целенаправленному опустошению и разграблению, забирая себе всё, что имело какую-либо
ценность, сжигали дома, магазины и разрушая мечети. Большинство проживавших в селе косов-
ских албанцев успели бежать в ближний лес. 28 марта 1999 года силы СРЮ и Сербии принудили
тысячи людей, которые скрывались в лесу, выйти из него. После того, как гражданских лиц согна-
ли в одну группу, поручив им пешком двигаться в ближнее село, мужчин отделили от женщин,
избили, ограбили и отобрали у них все личные документы. Мужчин заставили пешком двигаться
к Призрену, а позднее их принудили идти к албанской границе.
***25 марта 1999 г. большая группа косовских албанцев, ища спасения от нападений на
ближние села, вышла на гору вблизи села Ногавац, также в общине Ораховац. Силы СРЮ и
Сербии окружили гору и на следующий день приказали, чтобы 8 000 чел., которые нашли здесь
убежище, покинули гору. Косовских албанцев заставили идти в ближнюю школу, а затем их
насильственно рассредоточили по окрестным селам. Спустя три или четыре дня силы СРЮ и
Сербии вошли в села, двигались от дома к дому, выгоняли людей из домов. В конце концов, их
снова заставили войти в дома и приказали им не выходить оттуда. Те, кто не смогли поместиться
в домах, вынуждены были оставаться в автобусах и на тракторах, которые были припаркованы в
358
некотором отдалении. 2 апреля 1999 г. силы СРЮ и Сербии начали артиллерийский обстрел сел,
убив при этом определенное количество людей, которые спали в тракторах и в автомобилях.
Оставшиеся в живых двинулись к албанской границе. Проходя через уничтоженные села косов-
ских албанцев, со стороны сербских военнослужащих они подвергались насмешкам со стороны
сил СРЮ и Сербии. Когда эти крестьяне прибыли на границу, у них были отобраны все личные
документы. Во время изгнания на всей территории района Ораховац силы СРЮ и Сербии систе-
матически сжигали дома, магазины, культурные и религиозные сооружения, принадлежавшие
косовским албанцам. Несколько мечетей были разрушены, включая мечети в Бела Церкви, Бре-
стоваце, Великой Круше и другие.
2) . Призрен.
25 марта 1999 г. силы СРЮ и Сербии подогнали танки и различную военную технику к селу
Пиране и окружили его. Село было подвергнуто артиллерийскому обстрелу, и определенное
количество жителей погибло. Затем полиция вошла в село и сожгла дома косовских албанцев.
После нападения выжившие жители села оставили Пиране и ушли в соседние села. Некоторые из
косовских албанцев, бежавшие в направлении Србицы, были убиты или ранены снайперами.
Затем сербские силы начали наступление в окрестностях Србицы и подвергли артиллерийскому
обстрелу сёла Доньи Ретимле, Ретимле и Рандубрава. Косовско-албанские крестьяне были из-
гнаны из своих домов и отправлены на албанскую границу. Начиная с 28 марта 1999 г., в самом
городе Призрене сербские полицейские двигались от дома к дому, приказывая косовско-албан-
ским жителям идти прочь. Они были вынуждены присоединиться к транспортным колоннам и к
людям, которые шли пешком в сторону албанской границы. По дороге силы СРЮ и Сербии
избивали и убивали албанских мужчин, отделяли албанских женщин и совершали в отношении
них сексуальное насилие. На границе сербские полицейские отобрали у них все личные доку-
менты.
3) . Србица.
25 марта 1999 г., или приблизительно в этот день, села Войник, Лешина, Кладерница, Тури-
шевац и Избица были разрушены в результате артиллерийского обстрела и сожжены. Примерно
28 марта 1999 года, по крайней мере 4500 косовских албанцев, жителей этих сёл, собралась перед
с. Избица, военнослужащие АЮ и представители Сербии, требуя у них деньги, отделили мужчин
от женщин и детей. Большое число мужчин затем было убито. Выжившие женщины и дети
группой были переправлены к Войнику, Клине, Даковице и, в конце концов, к албанской границе.
4) . Сува Река.
Утром 25 марта 1999 г. силы СРЮ и Сербии окружили населённый пункт Сува Река. В
последующие дни сотрудники полиции, двигаясь от дома к дому, угрожали косовско-албанским
жителям и под угрозой оружия заставили многих людей покинуть свои дома. Женщин, детей и
пожилых людей полицейские прогнали, после чего представители СРЮ и Сербии убили опреде-
ленное количество мужчин. Косовские албанцы вынуждены были бежать, пробиваясь в грузо-
виках, на тракторах и прицепах к границе с Албанией. При переходе границы у них были отобра-
ны все документы и деньги.
***31 марта 1999 г. приблизительно 80 000 косовских албанцев, перемещённых из сел в
общине Сува Река, собрались вблизи населенного пункта Беланица. На следующий день силы
СРЮ и Сербии подвергли Беланицу артиллерийскому обстрелу, принуждая перемещенных
лиц бежать в сторону албанской границы. Прежде чем те перешли границу, у них были отобра-
ны все личные документы.
5) .Печ.
Примерно 27 и 28 марта 1999 г. силы СРЮ и Сербии двигались от дома к дому в г. Печ,
принуждая косовских албанцев покинуть их, затем дома были сожжены, а многие люди расстре-
ляны. Военнослужащие и полицейские стояли на углу каждой улицы и направляли косовских
359
албанцев к центру города. После того, как люди прибыли к центру города, те из них, кто не имели
автомашин или иных транспортных средств, были насильственно погружены в трактора или в
грузовики, на которых они были отвезены в г. Призрен. Перед Призреном косовских албанцев
заставили выйти из автобуса и пешком пройти около 15 км до албанской границы, где им было
приказано передать свои документы силам СРЮ и Сербии.
6) . Косовска Митровица.
Примерно 25 марта 1999 г. силы СРЮ и Сербии организовали обыски по всему городу
Косовска Митровица. Входили в дома косовских албанцев и приказывали жителям немедленно
покинуть свои дома и идти на автобусную станцию. Некоторые дома были сожжены, и жители
вынуждены были бежать в другие части города. По крайней мере одна мечеть города была
сожжена. В течение последующих трёх недель силы СРЮ и Сербии продолжили изгонять из
города проживавших в нем косовских албанцев. В тот период у косовских албанцев отбиралось
принадлежащее им имущество, деньги, транспортные средства и другие ценные вещи. То же
самое повторилось и в других селах общины Косовска Митровица; косовские албанцы и там
были изгнаны из своих домов, а затем силы СРЮ и Сербии разрушили их села. Косовские албан-
цы, жители общины, были насильственно присоединены к колоннам, которые двигались к ал-
банской границе. На пути к границе сербские солдаты, полицейские и военные командиры гра-
били людей, отнимая у них драгоценности, а также личные документы.
7) . Приштина.
Примерно с 24 марта 1999 г. и до конца мая 1999 года, сотрудники сербской полиции
обошли дома косовских албанцев в г. Приштине и принудили жителей покинуть их в течение
нескольких минут. В ходе насильственного изгнания определенное количество людей было
убито. Многие из тех, кто были изгнаны из своих домов, сразу направились на железнодорож-
ную станцию, тогда как другие стали искать прибежища в окрестных населенных пунктах.
Сербская полиция, выставив свои посты на каждом перекрестке, направляла сотни этнических
албанцев на железнодорожную станцию, где они и собрались; после долгого ожидания, ли-
шенные продуктов питания и воды, они были погружены в переполненные поезда и автобусы.
Люди, погруженные в поезда, были доставлены в деревню Денерал Янкович, вблизи македон-
ской границы. В ходе поездки у многих были отобраны личные документы. Когда косовские
албанцы сошли с поезда, сербские военнослужащие сказали им, чтобы те шли по железнодо-
рожному полотну до Македонии, поскольку дороги были заминированы. Те, кто пытались
скрыться в Приштине, были изгнаны аналогичным образом, только несколько позднее. Во
время изгнания определённое количество людей было убито и несколько женщин подверглось
сексуальному насилию.
***В тот же период силы СРЮ и Сербии вошли в села общины Приштина, где избили и
убили многих косовских албанцев, разграбили имущество и сожгли дома. Многие крестьяне на
грузовиках были доставлены в Глоговац, в общине Липлян. Отсюда они поездом были перевезе-
ны до с. Денерал Янкович, откуда пешком двинулись к македонской границе. Другим, после
того, как те пробились к городу Урошевац, сербские полицейские приказали погрузиться в
поезд, следующий в Денерал Янкович, откуда, перейдя границу, они ушли в Македонию.
8) . Даковица.
К марту 1999 года население города Даковица существенно увеличилось в связи с прибы-
тием значительного количества перемещённых лиц, покинувших свои деревни, спасаясь от ар-
тиллерийских обстрелов силами СРЮ и Сербии в 1998 году, а также чтобы избежать вооружён-
ный конфликт между этими силами и ОАК. [...] Сербские силы контролировали и координирова-
ли передвижение перемещённых лиц из деревень в город Даковица и, в конце концов, к границе
Косово с Албанией. Жители, которые шли пешком, были сразу направлены из Даковицы к по-
граничным пунктам. Жители, которые имели машины, были сначала направлены в город При-
360
зрен.
***С 24 марта, или приблизительно в этот день, и до 11 мая 1999 года, силы СРЮ и
Сербии начали принуждать жителей Даковицы к отъезду. Силы СРЮ и Сербии рассредото-
чились по городу и, двигаясь от дома к дому, выгоняли косовских албанцев из их домов. В
нескольких случаях люди были убиты, а в адрес большинства лиц были высказаны угрозы
убийством. Многие дома и магазины, которые принадлежали косовским албанцам, были
сожжены, в то время как магазины сербов не пострадали. 24 марта 1999 года старая мечеть
Хадум в Рогово и старый исторический квартал Даковица, включавший базар, мечеть Ха-
дум и исламскую библиотеку, а также другие культурные объекты были существенно или
полностью разрушены. В период со 2 по 4 апреля 1999 г. тысячи косовских албанцев, кото-
рые жили в Даковице и в соседних селах, присоединились к большой колонне и, как пешком,
так и на грузовых машинах и на тракторах, двинулись к границе с Албанией. Силы СРЮ и
Сербии направляли беженцев по заранее определенным маршрутам, а на полицейских кон-
трольных пунктах у большинства косовских албанцев были отобраны личные документы и
автомобильные номера. В некоторых случаях для перевозки лиц к границе с Албанией ис-
пользовались грузовики югославской армии.
***В течение марта и апреля 1999, силы СРЮ и Сербии насильственно выслали из Косово
албанцев из многих деревень района Даковица, включая деревни Доброе, Кореница и Мейя.
Многим жителям было впоследствии приказано вернуться, только чтобы быть вновь изгнан-
ными оттуда силами СРЮ и Сербии. Примерно 27 апреля 1999 года, рано утром силы СРЮ и
Сербии провели массированную атаку против Карагойса, Ереника и Трава Валеса (район
Даковица) с целью вынудить оставшееся там население покинуть эти деревни. В операции
было задействовано значительное количество полицейских, было организовано несколько кон-
трольных пунктов. В Мейе, Коренице и Мейя Оризе значительное количество албанских граж-
данских лиц мужского пола было отделено от всех остальных покидавших деревни лиц и затем
убито. В течение всего дня жители деревень под прямыми угрозами сил Сербии и СРЮ поки-
дали свои дома и, присоединяясь к колоннам беженцев, направлялись в Албанию. Силы СРЮ
и Сербии конфисковали личные документы многих косовских албанцев перед тем, как они
пересекали границу с Албанией.
9) . Гнилане.
Примерно 6 апреля 1999 г., или приблизительно в этот день, силы СРЮ и Сербии вошли в
населенный пункт Прилепница и приказали жителям оставить его, сообщив, что на следующий
день город будет заминирован. Жители покинули город и попытались идти в другое село, но
полиция их вернула назад. В том же апреле 1999 г. жители Прилепницы снова были оповещены,
что должны оставить этот населённый пункт до наступления следующего дня. На следующее
утро жители Прилепницы, косовские албанцы, покинули этот населенный пункт и, образовав
колонну, состоящую из примерно 500 транспортных средств, направились к македонской грани-
це. Вскоре после их отъезда дома в Прилепнице были сожжены. [...] Косовские албанцы из
других сел в общине Гнилане также были изгнаны из своих домов и насильственно присоедине-
ны к другой колонне, следовавшей в сторону македонской границы1. Когда косовские албанцы
прибыли на границу, у них были отобраны личные документы.
10) . Урожевац.
В период между 24 марта и 14 апреля 1999 г. силы СРЮ и Сербии подвергли артиллерийско-
му обстрелу села Биба, Мухазер Прелез, Рака, Старо Село2, убив при этом определенное количе-
1В настоящей редакции Обвинительного заключения пункт 63.9 уже не упоминает то, что люди были убиты.
2 В первоначальной редакции Обвинительное заключение в и. 63.10 упоминает совершенно иные деревни, а
именно: Софтай, Раховица, Златара, Поятишта, Комоглава и Соево
361
ство жителей. После артиллерийского обстрела полицейские и военнослужащие на своей техни-
ке вошли в сёла, включая Папаш и Соево, и приказали жителям покинуть свои дома. Когда
жители оставили свои дома, военнослужащие и полицейские сожгли их. [...] Перемещенные
жители ушли в город Урожевац, где большинство из них на поезде добрались до македонской
границы. [...] На границе у них были отобраны все документы.
И). Качаник.
Между мартом и маем 1999 года силы СРЮ и Сербии атаковали деревни района Качаник и
сам город Качаник. В результате были разрушены жилища и религиозные объекты, в том числе
мечеть в Котлине и Ивайе.
***Примерно 8 марта 1999 года силы СРЮ и Сербии атаковали и частично сожгли деревню
Котлина. 24 марта силы СРЮ и Сербии вновь атаковали Котлину с применением тяжёлого воору-
жения. Много мужчин - жителей Котлины во время этой атаки ушли в леса. В это время силы
СРЮ и Сербии приказали женщинам, детям и старикам садиться в машины и отвезли их в на-
правлении города Качаника. Тем, кто не поместился в машины, пришлось идти за ними до
Качаника. Определённое число мужчин - жителей Котлины были убиты во время нападения,
включая, по крайней мере, 17 человек, чьи тела были сброшены в колодцы. Перед уходом из
Котлины, силы СРЮ и Сербии сожгли остатки деревни. Многие из оставшихся в живых ушли в
Македонию.
* ** Примерно 27 и 28 марта 1999 года силы СРЮ и Сербии атаковали город Качаник. Силы
СРЮ и Сербии арестовывали, избивали и убивали многих албанских жителей Качаника. Тысячи
людей бежали в ближайшие леса, а затем пересекали границу, уходя в Македонию. Другие жите-
ли Качаника и близлежащих деревень направлялись в деревню Стагово, где они сели на поезда,
довозившие их до македонской границы.
* * ^Примерно 13 апреля 1999 года силы СРЮ и Сербии окружили деревню Слатина и посе-
ление Вата. После артиллерийского обстрела, солдаты и полицейские вошли в деревню, где со-
вершали грабежи и поджоги домов. Во время этой акции 13 гражданских лиц были застрелены.
Из-за данного нападения большинство населения Слатины ушло в Македонию.
* * ^Примерно 25 мая 1999 года силы СРЮ и Сербии атаковали деревню Дубрава в районе
Качаник. Во время атаки силы СРЮ и Сербии убили определённое количество албанского насе-
ления Дубравы. Многие жители деревни на грузовиках и тракторах уехали в Македонию. Другая
часть жителей ушла в другие деревни или в ближайшие леса, а затем также ушли в Македонию.
12) . Дечани.
Примерно 29 марта 1999 года силы СРЮ и Сербии окружили и атаковали деревню Белег и
другие деревни района Дечани. Силы СРЮ и Сербии проходя от дома к дому, приказывали
жителям немедленно покинуть свои жилища. Около 300 мужчин, женщин и детей были изгнаны
из домов и собраны на ближайшем поле деревни Белег. Силы СРЮ и Сербии приказали всем
мужчинам и женщинам раздеться и все их личные вещи были изъяты. Мужчины были отделены
от женщин и детей и собраны в недостроенном доме рядом с полем. Женщинам и детям было
приказано идти в другой дом. В течение ночи, по крайней мере, три женщины подверглись
сексуальному насилию. На следующий день силы СРЮ и Сербии сказали жителям, чтобы они
уходили в Албанию.
13) . Вушитрн.
Примерно 27 марта 1999 года силы СРЮ и Сербии подожгли жилища в городе Вушитрн, а
также сожгли главную мечеть города. Примерно 2 мая 1999 года силы СРЮ и Сербии атаковали
несколько деревень к северо-востоку от города Вушитрн, включая Скровну, Слаковче, Шеше-
лию и Горную Судимлю. Жители были изгнаны из своих домов. Многие дома, магазины и
религиозные объекты были полностью сожжены. Жители этих и других деревень были согна-
ны в колонну, которая состояла примерно из 20 тысяч человек и направлена по дороге «Студи-
362
ме Джордже» к городу Вушитрн. В ночь с 2 на 3 мая 1999 года силы СРЮ и Сербии избивали
и убили примерно 104 косовских албанца, а также ограбили много остальных. Тысячи косовс-
ких албанцев из колонны были заключены силами СРЮ и Сербии в сельскохозяйственном
кооперативе около Вушитрна. Примерно 3 мая 1999 года мужчины были отделены от женщин,
детей и стариков. Женщины, дети и старики были отправлены в Албанию и некоторое число
мужчин было обязано вести машины к албанской границе. Силы СРЮ и Сербии перевезли
сотни мужчин-косовских албанцев из кооператива в тюрьму в деревне Смрековрица. После
нескольких недель заключения в бесчеловечных условиях, где они были объектом избиений,
пыток и убийств, многие косовские албанцы были отправлены в деревню Зур, у границы с
Албанией и были принуждены перейти границу.
Данными действиями или бездействиями Слободан Милошевич (и другие участники СПД,
известные и неизвестные), спланировали, подготовили, приказывали, совершили или иным об-
разом помогли в организации, подготовке и совершении:
-ОБВИНЕНИЯ ПЕРВОГО:
ДЕПОРТАЦИИ,
преступление против человечности, наказуемое по статье 5d Статута МТБЮ.
Обвинение 2:
Насильственное перемещение
64. В отношении косовских албанцев, которые были перемещены в пределах территории
Косово, прокурор ссылается на/включает параграфы №№ 55-61, в частности параграф 59.
Этими действиями и бездействиями, Слободан Милошевич (и другие участники СПД, изве-
стные и неизвестные), спланировали, подготовили, распорядились, совершили или иным обра-
зом помогли в организации, подготовке и совершении:
-ОБВИНЕНИЯ ВТОРОГО:
БЕСЧЕЛОВЕЧНЫЕ ДЕЙСТВИЯ (НАСИЛЬСТВЕННОЕПЕРЕМЕЩЕНИЕ),
преступление против человечности, наказуемое по статье 5i Статута МТБЮ.
Обвинения 3 и 4:
Убийства
65. Прокурор ссылается на/включает параграфы № 55-63.
66. В период с 1 января 1999 года по 20 июня 1999 года силы СРЮ и Сербии, действуя по
указанию, при подстрекательстве или при поддержке Слободана Милошевича (и других участ-
ников СПД, известных и неизвестных), совершили убийства сотен гражданских лиц из числа
косовских албанцев. Эти убийства совершались на широкомасштабной или систематической
основе, на всей территории Косово и привели к смерти значительного числа мужчин, женщин и
детей. К числу случаев массовых убийств относятся следующие:
1) . Рачак.
15 января 1999 г., или приблизительно в этот день, в ранние утренние часы силы СРЮ и
Сербии напали на с. Рачак (община Стимлье). В то же утро, после того как подразделения АЮ
подвергли село артиллерийскому обстрелу, в село вошла сербская полиция и начала произво-
дить обыски, двигаясь от дома к дому. Во всём селе происходили убийства жителей, которые
пытались бежать от сербской полиции. Группа из примерно 25 мужчин попыталась скрыться в
одном из зданий, но сербская полиция их обнаружила. Их избили, а затем отвели на близлежа-
щую гору, где полицейские их расстреляли. В общей сложности силы СРЮ и Сербии в Рачаке и
его окрестностях убили 45 косовских албанцев. (Убитые лица, чьи имена известны, приведены в
«Приложении А», в дополнении к Обвинительному заключению).
363
2) . Бела Церква.
25 марта 1999 г., или приблизительно в этот день, силы СРЮ и Сербии напали на с. Бела
Церква (община Ораховац). Многие из жителей Бела Церкви побежали к руслу ручья, проте-
кающего над селом, и нашли укрытие под железнодорожным мостом. Когда к мосту при-
близились остальные крестьяне, патруль сербской полиции открыл по ним огонь, убив 12
человек, включая 10 женщин и детей. [...] Затем полицейские приказали остальным кресть-
янам покинуть русло ручья, после чего отделили мужчин от женщин и малых детей. Поли-
цейские приказали мужчинам раздеться, а затем методично ограбили их, отняв все драго-
ценности. Женщинам и детям было приказано идти прочь. Сельский врач пытался вступить
в разговор с командиром полиции, но был застрелен, как и его племянник. Затем остальным
мужчинам было приказано вернуться к руслу ручья. Когда они выполнили этот приказ,
полицейские открыли по мужчинам огонь, убив около 65 косовских албанцев. [...] (Убитые
лица, чьи имена известны, приведены в «Приложении В», в дополнении к данному Обвини-
тельному заключению.)
3) . Мала Круша и Велика Круша.
25 марта 1999 г., или приблизительно в этот день, сёла Велика Круша и Мала Круша
(община Ораховац) подверглись нападению сил СРЮ и Сербии. Жители стали искать укры-
тие в лесистом подножье горы за пределами Великой Круши, откуда могли видеть, как серб-
ские полицейские методично грабят, а затем сжигают их дома. Утром 26 марта 1999 г., или
приблизительно в этот день, сербская полиция отвела крестьян в лес. Полицейские приказа-
ли женщинам и малым детям идти в Албанию. Затем полицейские обыскали мужчин и
юношей и отняли у них личные документы, после чего принудили их пешком идти к одному
заброшенному дому, расположенному между лесом и Малой Крушей. Когда мужчины и
юноши собрались в доме, сербские полицейские открыли по ним огонь. После нескольких
минут автоматной стрельбы полицейские набросили на упавших мужчин и юношей сено и
запалили его, чтобы сжечь тела. В результате стрельбы, открытой сербской полицией и раз-
веденного ею огня, погибло около 105 косовских албанцев, мужчин и юношей. (Убитые
лица, чьи имена известны, приведены в «Приложении С», в дополнении к данному Обвини-
тельному заключению.)
4) . Сува Река.
Примерно 26 марта 1999 года, ранним утром, силы СРЮ и Сербии окружили дом семьи
Бериша в городе Сува Река. Танки были нацелены на жилища. Силы СРЮ и Сербии приказа-
ли жителям выйти из домов. Мужчины были отделены от женщин и детей и шесть членов
семьи были убиты. Оставшиеся члены семьи вместе с тремя группами родственников семьи
Бериша были согнаны в один из магазинов, где были убиты. Затем в магазине произошёл
взрыв. Всего было убито 44 гражданских лица и много других было серьёзно ранено. Тела
погибших были вытащены из магазина и помещены на грузовик, который уехал по направ-
лению к Призрену. Трое раненых, находившихся среди этих тел, выпрыгнули из машины по
дороге в Призрен. Вещи, принадлежавшие, по крайней мере шести убитым в кофейном
магазине были найдены в массовом захоронении около Коруши. Кроме того, личные доку-
менты, по крайней мере пяти убитых в кофейном магазине, были обнаружены на телах,
эсгумированных в массовом захоронении в Батайнице около Белграда в Сербии. (Известные
мена погибших, приводятся в «Приложении К», в дополнении к данному Обвинительному
заключению.)
5) . Даковица.
Примерно 26 марта 1999 года вечером в городе Даковица силы СРЮ и Сербии вошли в дом
номер 134а по улице Имер Грежда. Женщины и дети, находившиеся в доме, были отделены от
мужчин и им было приказано идти на второй этаж. Затем вооруженные лица, сербы, открыли
364
огонь и убили шестерых косовских албанцев, которые находились в доме. (Имена убитых приве-
дены в «Приложении D», в дополнении к данному Обвинительному заключению.)
6) . Падалист.
Примерно 26 марта, в утренние часы, силы СРЮ и Сербии атковали деревню Падалист
(Район Исток). Войдя в деревню, силы СРЮ и Сербии, обстреливали дома и жителей, которые
пытались убежать. Восемь членов семьи Беке Имерай были изгнаны из дома и убиты на его
пороге. Всего было убито 20 человек. (Имена известных погибших приводятся в «Приложении
Е», в дополнении к данному Обвинительному акту.)
7) . Избица.
Примерно 27 марта 1999 года силы СРЮ и Сербии атаковали, с применением тяжёлого
ворружения, на деревню Избица (район Србица). По крайней мере, четыре с половиной тысячи
жителей Избицы и прилегающиих к ней деревень укрылись на поляне. 28 марта 1999 года силы
СРЮ и Сербии окружили жителей и потребовали денег. После того, как силы СРЮ и Сербии
ограбили жителей, мужчины были отделены от женщин и малых детей. Мужчины затем были
разделены на две группы, одна из которых была отправлена на ближайшую гору, а другая - в
протекавший рядом ручей. Силы СРЮ и Сербии затем открыли огонь по обоим группам муж-
чин, убив, по крайней мере 116 косовских албанцев. Также 28 марта 1999 года женщины и дети,
собранные в Избице были насильственно отправлены по направлению к Албании. Две старые
женщины, которые не могли идти, сидели на тракторе. Силы СРЮ и Сербии подожгли эти тракто-
ры, и женщины сгорели. (Имена известных погибших приводятся в «Приложении F», в дополне-
нии к данному Обвинительному заключению.)
8) . Район Керим в Даковице.
Примерно 1 апреля 1999 года, поздним вечером, и в течение вплоть до утра 2 апреля 1999
года, силы СРЮ и Сербии провели операцию против района Керим в Даковице. В течение более
чем семи часов силы СРЮ и Сербии вламывались в дома косовских албанцев в районе Керим,
убивали жителей и поджигали жилища. Десятки домов были разрушены и более 50 человек
было убито. Например, силы СРЮ и Сербии убили жителей дома номер 157 по улице Милош
Джилич, а затем подожгли его. В результате обстрелов и поджогов было убито 20 человек, все -
косовские албанцы, среди них 19 были женщинами и детьми. (Имена известных погибших при-
водятся в «Приложении G», в дополнении к данному Обвинительному заключению.)
9) . Карагойс, Эреник, Трава Валис.
Примерно 27 апреля 1999 года силы СРЮ и Сербии провели массированную атаку против
косовско-албанского населения в Карагойсе, Эренике и Трава Валисе (район Даковица) с целью
изгнания населения из этих мест. В операции было задействовано большое количество сил СРЮ
и Сербии и было организовано несколько контрольных пунктов. В течение дня жители, под
прямыми угрозами сил СРЮ и Сербии, покидали свои дома и уходили в колоннах беженцев,
используя трактора, телеги и машины. В Мейе, Кренице и Мейе Оризе, большое число мужчин-
косовских албанцев были отделены от общей массы жителей и уведены в неизвестном направле-
нии. Многие из них были убиты, примерно 300 человек до сих пор считаются пропавшими без
вести. Документы принадлежавшие, по крайней мере, семи лицам, которых в последний раз
видели в Мейе 27 апреля 1999 года, были найдены на телах, эсгумированных из массового захо-
ронения в Батайнице около Белграда в Сербии. (Имена известных погибших приводятся в «При-
ложении I», в дополнении к данному Обвинительному заключению.)
10) . Деревни района г. Вушитрн (Скроена, Слаковче, Шешели, Горня Судимля).
Примерно 2 мая 1999 года силы СРЮ и Сербии атаковали несколько деревень к северо-
востоку к городу Вушитрн, включая: Скровну, Слаковче, Шешели, Горня Судимлю. Жители изго-
нялись из своих домов, многие дома, магазины и религиозные объекты были полностью сожже-
ны. Затем жители были согнаны в колонну, насчитывавшую около 20 тысяч человек и отправле-
365
ны по дороге «Студим Джордже» по направлению к городу Вушитрн. В результате данной
операции было убито, по оценкам, 104 косовских албанца. (Имена известных погибших приво-
дятся в «Приложении Н», в дополнении к данному Обвинительному заключению.)
И). Тюрьма Дубрава.
Примерно 22 мая 1999 года облачённое в униформу лицо объявило с наблюдательной
вышки в тюрьме Дубрава, что все заключённые должны собраться для перевода в тюрьму Нис
в Сербию. В течение короткого времени сотни заключённых собрались в указанном месте со
своими вещами. Без предупреждения, данное лицо в униформе, находящееся на наблюдатель-
ной вышке, открыло огонь по заключённым. Многие заключённые были убиты, другие ранены.
***Примерно 23 мая 1999 года силы СРЮ и Сербии вели огонь по зданиям и помещениям
тюрьмы, убив и ранив много заключённых, которые нашли спасение в этих местах после собы-
тий предыдущего дня. Всего было убито, по оценке, 50 человек. (Имена известных погибших
приводятся в «Приложении J», в дополнении к данному Обвинительному заключению.)
12). Качаник.
В период между мартом и маем 1999 года силы СРЮ и Сербии совершали массовые нару-
шения прав жителей некоторых деревень в районе Качаник, что привело к смерти более чем ста
гражданских лиц.
***Котлина.
Примерно 24 марта деревня Котлина была атакована силами СРЮ и Сербии, в результате
чего было сожжено большинство домов и убито, по крайней мере, 17 человек. Некоторые из
убитых были пойманы в лесах и казнены, а их тела были сброшены в колодцы, куда также сбра-
сывалась взрывчатка.
*** Слатина.
Примерно 13 апреля 1999 года силы СРЮ и Сербии окружили деревню Слатина и селение
Вата. После обстрелов, войска и полиция вошли в деревню и разграбили и сожгли дома. В резуль-
тате было убито 13 гражданских лиц.
***Стагово.
Примерно21 мая 1999 года деревня Стагово была окружена силами СРЮ и Сербии. Населе-
ние попыталось бежать в горы. Во время этой акции, по крайней мере, 12 человек были убиты.
Большая часть деревни была разграблена и сожжена.
***Дубрава.
Примерно 25 мая 1999 года силы СРЮ и Сербии окружили деревню Дубрава и приказали
жителям покинуть её. Мужчины были отделены от женщин и детей. Во время этой акции было
убито 4 мужчин. Кроме того, во время попытки бежать в лес были застрелены 4 члена семьи
Корри. (Имена известных погибших в районе Качаник приводятся в «Приложении L», в дополне-
нии к данному Обвинительному заключению.)
Этими действиями С. Милошевич и другие участники СПД, известные и неизвестные, пла-
нировали, приказывали, совершали или иным образом помогали или поддерживали планирова-
ние, подготовку или выполнение
-ОБВИНЕНИЯТРЕТЬЕГО:
УБИЙСТВО,
преступление против человечности; наказуемое по статье 5а Статута МТБЮ.
-ОБВИНЕНИЯ ЧЕТВЁРТОГО:
УБИЙСТВО,
нарушение законов и обычаев войны, наказуемое по статье 3 Статута МТБЮ и статье 3.1 .а
(убийство) Женевских Конвенций.
366
Обвинение 5:
Преследования
67. Прокурор ссылается на/включает параграфы № 55-66.
68. В период с 1 января 1999 года по 20 июня 1999 года, силы СРЮ и Сербии, действуя по
указанию, при подстрекательстве или при поддержке Слободана Милошевича (и других участ-
ников СПД, известных и неизвестных), используя средства и методы, указанные в параграфах №
55-66, осуществляли преследования в отношении косовских албанцев по политическим, расо-
вым и религиозным мотивам. Эти преследования включали:
а) насильственное перемещение и депортацию силами СРЮ и Сербии около 800 тысяч
косовских албанцев (как указано в параграфах № 55-64);
б) убийства силами СРЮ и Сербии сотен косовских албанцев (как указано в параграфах №
65-66);
в) сексуальное насилие силами СРЮ и Сербии косовских албанцев, в частности, женщин
(как указано в параграфах №№ 57 и 63);
г) серьёзное разрушение и уничтожение религиозных объектов косовских албанцев. Во
время и после атак на города и деревни, силы СРЮ и Сербии систематически наносили ущерб и
разрушали культурные монументы и священные мусульманские объекты. Мечети обстрелива-
лись, сжигались и подрывались на территории всей провинции. В частности данные инциденты
были совершены в: Вичутрне, Сува Реке, Целине, Рогово, Бела Цркве, Чирезе, Котлине, Ивайе,
Брестоваце, Велика Круше, Косовской Митровице, Властице, Ландовице и Даковице (как указа-
но в параграфе № 63).
Данными действиями или бездействиями Слободан Милошевич (и другие участники СПД,
известные и неизвестные), спланировали, подготовили, распорядились, совершили или иным
образом помогли в организации, подготовке и совершении:
-ОБВИНЕНИЯПЯТОГО:
ПРЕСЛЕДОВАНИЯ ПО ПОЛИТИЧЕСКИМ, РАСОВЫМ И РЕЛИГИОЗНЫМ МОТИВАМ,
преступления против человечности наказуемого по статье 5h Статута МТБЮ.
Общие положения
69. На протяжении всего периода времени, относящегося к данному Обвинению, на терри-
тории Косово и Союзной Республики Югославии существовало состяние вооружённого конф-
ликта.
70. Все действия и бездействия, которые входят в Обвинение как преступления против чело-
вечности, являлись частью широкомасштабных или систематических атак против албанского
населения Косово.
Дополнительная информация
[пи. 71-72]
73. В1974 году была принята новая конституция СФРЮ, которая предусматривала передачу
полномочий от центральной власти к шести конститутивным республикам государства. Будучи
частью Сербии, Косово и Воеводина получили существенную автономию, включая контроль
над системой образования, юстицией и полицией. Они получили свои провинциальные Ассам-
блеи и право быть представленными в Ассамблее, Конституционном Суде и Президиуме феде-
рации.
74. Согласно переписи населения 1981 года, - последней, в которой участвовало почти все
население, в Косово проживало около 1585 000 жителей, из которых 1227 000 (77%) были албан-
цами, а 210 000 (13%) - сербами. Относительно 1991 г., имеются только оценки численности
367
населения, поскольку косовские албанцы бойкотировали проведенную в тот год перепись. Со-
гласно обобщенным оценкам, численность населения Косово сейчас составляет 1 800 000 - 2100
ООО чел., из которых 85 - 90% - албанцы, тогда как сербов осталось 5 -10%.
75. В течение 80-х годов сербы выражали свою озабоченность дискриминацией, кото-
рую по отношению к ним проявляло краевое косовское руководство, возглавляемое албан-
цами, а косовские албанцы, в свою очередь, высказывали озабоченность экономической
отсталостью края и требовали для Косова большей политической либерализации и статуса
республики. Начиная с 1981 года и в дальнейшем, косовские албанцы выходили на демонст-
рации, которые пресекали армия СФРЮ и полицейские силы Сербии.
76. В апреле 1987 года Слободан Милошевич, который в 1986 году был избран председате-
лем Президиума Центрального Комитета Союза Коммунистов Сербии, посетил Косово. На встре-
чах с местным сербским руководством и в речи на митинге сербов Слободан Милошевич под-
держал сербскую националистическую программу. Тем самым он отступил от партийной и
государственной политики, ибо еще со времен основания Югославии, созданной после второй
мировой войны под руководством Йосипа Броз Тито, было принято ограничивать проявление
национальных чувств. С этого момента Слободан Милошевич стал использовать поднявшуюся
волну сербского национализма в целях усиления централизованной власти в СФРЮ.
77. В сентябре 1987 г. Слободан Милошевич и его последователи установили контроль над
Центральным Комитетом Союза коммунистов Сербии. Слободан Милошевич в 1988 году снова
был избран председателем Президиума Центрального Комитета Союза коммунистов Сербии.
Находясь на этом влиятельном посту, Слободан Милошевич получил возможность еще более
усилить свою политическую мощь.
78. С июля 1988 года по март 1989 года в Воеводине и Черногории имел место целый ряд
демонстраций и собраний в поддержку Слободана Милошевича - так называемая антибюрокра-
тическая революция. Эти протесты привели к свержению как краевого, так и республиканского
руководства; новые правительства тогда поддержали Слободана Милошевича как его должники.
79. Тем временем в Сербии всё чаще стали звучать требования усилить сербский контроль
над Косово, и в связи с этим проходили многочисленные демонстрации. 17 ноября 1988 года
высокопоставленные албанские руководители Косово были смещены со своих постов в крае, а
на смену им назначены люди, лояльные Слободану Милошевичу. В начале 1989 года Скупщина
Сербии предложила поправки к Конституции Сербии, согласно которым Косово лишалось боль-
шинства автономных полномочий, включая контроль над полицией, образовательной и эконо-
мической политикой, выбор официального языка, равно как и права вето на дальнейшие измене-
ния Конституции Сербии. Косовские албанцы посредством массовых демонстраций выражали
свое несогласие с предложенными изменениями. Забастовка албанских шахтеров в Косово в
начале февраля 1989 года привела к дальнейшему осложнению обстановки.
80. Политические волнения не утихали, и 3 марта 1989 года Президиум СФРЮ объявил, что
обстановка в крае ухудшилась и стала угрожать конституционному порядку, целостности и суве-
ренитету страны. Правительство ввело в действие «специальные меры», в связи с чем полномо-
чия правительства Сербии в области общественной безопасности были переданы Союзному
правительству.
81. Скупщина Косово на своем заседании 23 марта 1989 года, проголосовала за принятие
предложенных конституционных поправок, хотя большинство албанских депутатов воздержа-
лось при голосовании. Несмотря на то, что за указанное решение проголосовало менее двух
третей депутатов, спикер объявил, что поправки приняты. Скупщина Сербии на своем заседа-
нии 28 марта 1989 года проголосовала за принятие конституционных изменений, что практичес-
ки означало упразднение автономии, предоставленной краю Конституцией 1974 года.
82. В то время, как в Косово происходили эти перемены, Слободан Милошевич усилил свою
368
политическую мощь, став президентом Сербии. Слободан Милошевич был избран председате-
лем Президиума Сербии 8 мая 1989 года, его избрание было официально подтверждено 6 декаб-
ря 1989 года.
83. В начале 1990 года косовские албанцы организовали массовые демонстрации, требуя
отмены «специальных мер». В апреле 1990 года Президиум СФРЮ отменил «специальные меры»
и вывел из края большинство союзных полицейских сил, а Сербия взяла на себя ответственность
за проведение полицейских мер в Косове.
84. В июле 1990 г. Скупщина Сербии приняла решение о роспуске Скупщины Косово, что
произошло после того, как 114 из 123 косовских албанцев, депутатов Скупщины, приняли неофи-
циальную резолюцию, которая провозглашала Косово равноправным и независимым государ-
ственно-политическим субъектом в рамках СФРЮ. В сентябре 1990 года многие из тех самых
депутатов, косовских албанцев, прниняли Конституцию «Республики Косово». Год спустя, в
сентябре 1991 года, косовские албанцы провели неофициальный референдум, на котором в
подавляющем большинстве проголосовали за независимость. 24 мая 1992 года косовские албан-
цы провели неофициальные парламентские и президентские выборы в «Республике Косово».
85. 16 июля 1990 г. Союз коммунистов Сербии и Социалистический союз трудового народа
Сербии объединились в Социалистическую партию Сербии (СПС), а Слободан Милошевич был
избран её председателем. Как правопреемница Союза коммунистов Сербии, СПС стала самой
влиятельной партией в Сербии, а Слободан Милошевич как председатель СПС приобрел значи-
тельную мощь и влияние на многие структуры власти, также как и на частный сектор.
86. После принятия новой Конституции Сербии 28 сентября 1990 года Слободан Милоше-
вич был избран президентом Сербии на многопартийных выборах, состоявшихся 9 и 26 декабря
1990 года. На этот пост он вновь был избран 20 декабря 1992 года.
87. После того как в 1989 года Косово фактически утратило свою автономию, в крае стало
усиливаться политическое расслоение. В конце 1990 г. и в течение 1991 г. тысячи косовских
албанцев - врачей, преподавателей, профессоров, рабочих, полицейских и государственных слу-
жащих - были уволены с работы. Областной суд в Косове был упразднен, а многие судьи уволе-
ны. Полицейское насилие над косовскими албанцами усилилось.
88. В этот период неофициальное албанское руководство Косово проводило политику нена-
сильственного гражданского сопротивления и приступило к налаживанию системы неофици-
альных параллельных структур в области здравоохранения и образования.
89. В конце июня 1991 г. начался распад СФРЮ в ходе ряда войн, следовавших одна за другой:
поочередно в Республике Словении (в дальнейшем - Словения), Республике Хорватии (в даль-
нейшем - Хорватия) и Республике Боснии и Герцеговине (в дальнейшем - Босния и Герцегови-
на). Словения провозгласила независимость 25 июня 1991 г., что привело к развязыванию войны;
мирный договор был заключен 8 июля 1991 г. Хорватия провозгласила независимость 25 июня
1991 г., что привело к военным действиям между хорватскими вооруженными силами, с одной
стороны, и Югославской народной армией (ЮНА), параллельными вооруженными формиро-
ваниями и Армией Республики Сербской Краины, с другой стороны.
90. Босния и Герцеговина провозгласили независимость 6 марта 1992 г., что в период после
6 апреля 1992 г. привело к широкомасштабной войне. 27 апреля 1992 г. СФРЮ была преобразова-
на в СРЮ. В то же время Югославская народная армия (ЮНА) была реорганизована в армию
Югославии (АЮ). Во время войны в Боснии и Герцеговине ЮНА, а впоследствии АЮ, принима-
ла участие в боевых действиях на стороне Армии Республики Сербской против вооруженных
сил правительства Боснии и Герцеговины и Хорватского вече обороны. Активное противостоя-
ние прекратилось после подписания Дейтонского мирного договора в декабре 1995 г.
91. Хотя Слободан Милошевич во время войны в Словении, Хорватии и Боснии и Герцего-
вине занимал пост президента Сербии, он, тем не менее, являлся ведущей сербской политичес-
369
кой фигурой, и ему, наряду с республиканским правительством, де факто было подконтрольно
и Союзное правительство. С ним международное сообщество вело переговоры о выработке
ряда мирных планов и договоров в связи с этими войнами.
[п.92]
93. Пока шли войны в Словении, Хорватии и Боснии и Герцеговине, обстановка в Косово,
хоть и была напряженной, но эскалации насилия и интенсивных боевых действий, в отличие от
вышеперечисленных стран, удавалось избежать. Однако в середине 90-х годов косовские албан-
цы организовали группу под названием «Освободительная армия Косово» (ОАК). Данная груп-
па выступала за вооруженное восстание и силовое сопротивление сербским властям. В середи-
не 1996 г. ОАК организовала нападения, направленные, прежде всего, против СРЮ и сербской
полиции. С этого момента СРЮ и сербская полиция приступили к проведению силовых акций,
нанося в течение 1997 г. ответные удары по предполагаемым базам ОАК и ее сторонников в
Косово.
94. По истечении срока мандата Президента Сербии, Слободан Милошевич 15 июля 1997 г,
был избран на должность Президента СРЮ. Он вступил в должность 23 июля 1997 г. Вслед за этим
последовали президентские выборы в Сербии; Милан Милутинович участвовал в них как канди-
дат СПС и 21 декабря 1997 г, был избран Президентом Сербии. Отчасти благодаря близкому
сотрудничеству с Миланом Милутиновичем, Слободану Милошевичу удалось сохранить свое
влияние на правительство Сербии.
95. Начиная с конца февраля 1998 г., обострился конфликт между ОАК, с одной стороны, и
силами СРЮ и Сербии, с другой стороны. В этот период было ранено и убито определенное
число косовских албанцев и косовских сербов. Силы СРЮ и Сербии начали операцию, сопро-
вождавшуюся артиллерийскими обстрелами преимущественно албанских городов и сел в Косо-
ве, массовым уничтожением имущества и изгнанием гражданского населения из мест, в кото-
рых действовала ОАК. Вследствие боевых действий и разрушений, многие жители бежали из этих
районов или же были вынуждены переселиться в другие части Косово. По оценкам ООН, к
середине октября 1998 г. свыше 298 000 чел. (примерно 15% населения) были вынуждены поки-
нуть провинцию.
96. В ответ на усиление столкновений Совет Безопасности ООН в марте 1998 г. принял
резолюцию 1160, которая «осуждала за чрезмерное употребление силы сербской полицией про-
тив гражданских лиц и мирных демонстраций в Косове» и ввела эмбарго на поставку оружия в
СРЮ. Шесть месяцев спустя СБ ООН принял резолюцию 1199 (1998), в которой констатирова-
лось, что «ухудшение обстановки в Косово в Союзной Республике Югославия представляет
угрозу миру и безопасности в регионе». СБ потребовал от всех сторон прекратить боевые дей-
ствия и отвести «силы безопасности, которые используются для подавления гражданского насе-
ления».
97. В октябре 1998 г. состоялись переговоры между Слободаном Милошевичем и предста-
вителями НАТО и Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ), имевшие
целью ослабить напряженность в Косово. 16 октября 1998 г. было подписано «Соглашение о
Верификационной миссии ОБСЕ в Косово». Этим соглашением и «Соглашением Кларк-Ной-
ман», предусматривались как частичный отвод сил СРЮ и Сербии из Косово, так и ограничения
на привлечение в регион дополнительных сил и военного снаряжения, и кроме того, размеще-
ние невооруженных наблюдателей-членов Верификационной миссии ОБСЕ.
98. Несмотря на размещение в Косово десятков членов Верификационной миссии ОБСЕ,
вражда продолжалась. В этот период члены международной Верификационной миссии и пред-
ставители организаций в защиту прав человека зафиксировали определённое число убийств
косовских албанцев. 15 января 1999 г. в селе Рачак, в районе Стимлье, в одном из таких инциден-
тов было убито 45 невооруженных косовских албанцев.
370
В ответ на продолжение столкновений в Косове, была организована международная мир-
ная конференция в Рамбуйе, во Франции, начавшаяся 7 февраля 1999 г. Никола Саинович, виде-
премьер правительства СРЮ, являлся членом сербской делегации на этих мирных переговорах;
присутствовал на переговорах и Милан Милутинович, Президент Сербии. Косовских албанцев
представляли делегации ОАК и делегации политических и гражданских лидеров косовских албан-
цев. Несмотря на интенсивные многодневные встречи, мирные переговоры потерпели провал в
середине марта 1999 г.
[и. 100]
101. Полицейские силы, принимавшие участие в операциях в Косово, принадлежали Мини-
стерству внутренних дел СРЮ. Всеми полицейскими силами, привлеченными к операциям или
действующими на основе полномочий Министерства внутренних дел Сербии, командование
осуществлял Влайко Стоилькович, министр внутренних дел Сербии. Согласно Закону СРЮ об
обороне, полицейские силы, участвующие в военных операциях в период войны или в условиях
непосредственной военной опасности, подчиняются командованию АЮ во главе с генерал-
полковником Драголюбом Ойданичем и Слободаном Милошевичем.
102. Проводя наступательную операцию, силы СРЮ и Сербии совместно участвовали в
хорошо спланированной и скоординированной кампании по уничтожению имущества албанс-
ких граждан Косова. Подвергались артиллерийскому обстрелу города и села, предавались со-
жжению и уничтожению дома, сельские имения, хозяйственные объекты, личное имущество.
Вследствие этих скоординированных операций, города, сёла и целые области стали непригодны-
ми для проживания косовских албанцев. Кроме того, силы СРЮ и Сербии издевались над албан-
скими жителями Косово, как устно, так и физически. Косовские албанцы подвергались оскорб-
лениям на расовой почве, унизительным преследованиям, обусловленным их этнической при-
надлежностью и религией, избиениям и другим видам физического истязания.
103. Незаконные депортации и насильственное переселение тысяч косовских албанцев, из-
гнанных из их домов в Косово и Метохии, были частью хорошо спланированной и согласованной
акции руководителей и сил СРЮ и Сербии. Подобные акции были проведены в Хорватии и в
Боснии и Герцеговине в период войны 1991 -1995 гг. В тех войнах сербские военные, паравоенные
и полицейские силы насильственно изгоняли и депортировали несербское население из тех краев
Хорватии и Боснии и Герцеговины, которые находились под сербским контролем, используя мето-
ды, которые в 1999 г. будут применены в Косово. К ним относятся: мощные артиллерийские об-
стрелы и вооруженные нападения на сёла; многочисленные убийства; разрушение несербских
гражданских поселений, культурных и религиозных объектов и, наконец, переселение и депорта-
ция несербского населения.
104. 24 марта 1999 г. НАТО начало воздушные атаки на цели в СРЮ. 23 марта 1999 г. СРЮ
объявило состояние непосредственной военной угрозы, а 24 марта 1999 г. - военное положение.
После начала воздушных атак силы СРЮ и Сербии усилили свою систематическую кампанию и
насильственно изгнали сотни тысяч косовских албанцев.
105. В дополнение к насильственному изгнанию косовских албанцев, силы СРЮ и Сербии с
24 марта 1999 года участвовали в многочисленных убийствах косовских албанцев. Такие убий-
ства имели место во многих местах, включая, в том числе, Белую Церковь, Малу Крушу, Велику
Крушу, Даковицу, Црковез, Падалист и Избицу, Вушитрн, Мейю, Сува Реку, Качаник и тюрьму
Дубрава.
106. К июню 1999 года около 800 тысяч косовских албанцев, (примерно треть всего албанс-
кого населения Косова), были изгнаны из Косова. Считается, что ещё тысячи лиц были расселе-
ны внутри Косова. Не установленное количество косовских албанцев были убиты в ходе опера-
ций сил СРЮ и Сербии.
107. 3 июня 1999 года СРЮ и Сербия приняли документ о принципах разрешения кризиса в
371
Косово, подготовленный представителем Европейского Союза М. Ахтисаари и спецпредстави-
телем президента России В.Черномырдиным. Данный документ, за которым последовала резо-
люция СБ ООН 1244 (1999), предусматривал политическое решение косовского кризиса, вклю-
чавшее немедленный и быстрый вывод войск и полиции СРЮ и Сербии и ввод международных
гражданских сил безопасности в Косово под эгидой ООН.
108. 9 июня 1999 года было подписано Военно-техническое соглашение между НАТО (представ-
ленное генералом М. Джексоном) и армией и министерством внутренних дел СРЮ и Сербии о
выводе всех сил СРЮ и Сербии из Косово. Согласно данному соглашению, отмена возможных бом-
бардировок НАТО целей в Югославии обусловливалась полным выводом сил СРЮ и Сербии из
Косово. 20 июня 1999года силы КФОР сообщили о завершении вывода сил СРЮ и Сербии из Косово.
Карла дель Понте, Прокурор 16 октября 2001 года. Гаага, Нидерланды.
2. Обвинительное заключение по Хорватии
Прокурор против Слободана Милошевича
Прокурор Международного уголовного трибунала по бывшей Югославии в соответствии
со своим правом по статье 18 Статута трибунала, обвиняет Слободана Милошевича в соверше-
нии военных преступлений, серьёзных нарушений Женевских конвенций и в нарушении законов
и обычаев войны.
1. Обвиняемый - Слободан Милошевич, сын Светозара Милошевича, получил диплом юри-
ста в 1964 г. в Белградском университете и начал карьеру как управляющий и работник банковс-
кой системы. До 1978 г. Слободан Милошевич был заместителем директора, а затем генераль-
ным директором предприятия «Техногаз» - ведущего предприятия по производству газа. Затем
он стал председателем Белградского банка (Беобанка), одного из крупнейших банков СФРЮ, и
на этом посту оставался до 1983 г.
2. Слободан Милошевич вступил в Союз Коммунистов Югославии в 1959 году. В1984 году
он возглавил городской комитет СКЮ в Белграде. В 1986 году он был избран Председателем
президиума ЦК СКЮ Сербии и был переизбран в 1988 году. 16 июля 1990 года СКЮ, Социалис-
тический Альянс рабочего народа Сербии объединились, создав новую партию - Социалисти-
ческая партия Сербии. 17 июля 1990 года С. Милошевич был избран президентом СПС и продол-
жает занимать этот пост до настоящего времени, за исключением периода с 24 мая 1991 года по
24 октября 1992 года.
3. С. Милошевич был избран Председателем президиума Социалистической Республики
Сербии 8 мая 1989 года и был переизбран 5 декабря 1989 года. После принятия новой конститу-
ции 28 сентября 1990 года Социалистическая Республика Сербия стала называться Республикой
Сербией и С. Милошевич был избран на новую должность президента Республики Сербия на
многопартийных выборах, прошедших в декабре 1990 года. Он был переизбран на эту должность
20 декабря 1992 года.
4. После истечения двух сроков на должности президента Республики Сербия С. Милоше-
вич был избран президентом Союзной Республики Югославия (СРЮ) 15 июля 1997 года. К офи-
циальным обязанностям он приступил 23 июля 1997 года. В связи с поражением на президентс-
ких выборах СРЮ в сентябре 2000 года С. Милошевич прекратил исполнение обязанностей
президента СРЮ 6 октября 2000 года.
Индивидуальная уголовная ответственность
Статья 7 Статута трибунала
5. С. Милошевич несёт индивидуальную уголовную ответственность за преступления, ука-
372
занные в статьях 2,3 и 5 Статута трибунала и описанные в данном Обвинительном заключении,
которые он планировал, подстрекал, приказывал, совершал и иным образом планировал, подго-
тавливал и выполнял или помогал и поощрял. Употребляя слово «совершал» в данном Обвини-
тельном заключении, прокурор не имеет в виду, что обвиняемый физически совершал любое из
тех действий, в которых он обвиняется. Слово «совершал» в данном Обвинительном заключении
означает участие в СПД в качестве соучастника.
6. С. Милошевич участвовал в СПД так, как указано в параграфах 24-26. Целью СПД было
насильственное перемещение большинства хорватского и другого несербского населения с при-
мерно 1/3 территории Республики Хорватия, которую он планировал сделать частью нового
государства с доминированием сербов через совершение преступлений в нарушение статей 2,3
и 5 Статута трибунала. Данными районами являются: Сербская Автономная Область (САО)
Краина, САО Западная Славония, САО Славония, Баранья и Западный Срем, (имеющая общее
название у сербских властей после 19 декабря 1991 года как Республика Сербская Краина - РСК)
и Дубровска Республика.
7. СПД начались до 1 августа 1991 года и продолжали осущесвляться, по крайней мере., до
июня 1992 года. Участниками СПД, в частности, являлись: Слободан Милошевич, Борислав Йо-
вич, Бранко Костич, Велько Кадиевич, Благое Аджич, Милан Бабич, Милан Мартич, Горан Хад-
жич, Йовица Станишич, Франко Симатович, также известный как «Фрэнки», Томислав Симо-
вич, Воислав Шешель, Момир Булатович, Александр Васильевич, Радован Стоичич, также изве-
стный как «Баджа», Желько Разнятовича, также известный как «Аркан» и другие известные и
неизвестные участники.
8. Преступления, перечисленные в пунктах обвинения 1-32 настоящего Обвинительного
заключения, являлись целями СПД. Альтернативно, преступления, перечисленные в пунктах
обвинения 1 -13 и 17-32, являлись естественными и предвидимыми последствиями выполнения
целей СПД, и обвиняемый осознавал, что данные преступления могут привести к указанным
результатам.
9. Для достижения целей СПД, С. Милошевич работал совместно или через отдельных уча-
стников СПД. Каждый участник или соучастник СПД играл свою собственную роль или роль,
которая вносила существенный вклад для достижения целей СПД. Данные роли участников и
соучастников СПД включают, но не ограничиваются, следующим:
[В параграфах 10-23 описываются роли других, кроме С. Милошевича, участников СПД]
24. С1987 по конец 2000 года С. Милошевич являлся доминирующей политической фигурой
Сербии. Он обладал контролем над сербским правительством и другими службами государ-
ственной безопасности (далее - ДБ). Кроме того, он получил контроль над политическим лидера-
ми Косово, Воеводины и Черногории.
25. Находясь в должности президента Сербии и используя свою лидирующую позицию в
СПС, С. Милошевич осуществлял эффективный контроль и существенное влияние на вышепе-
речисленных участников СПД, и, в одиночку или действуя совместно с ними, а также, кроме них,
совместно с другими известными и неизвестными лицами, осуществлял эффективный контроль
или существенное влияние на федеральный президиум СФРЮ, а затем СРЮ, на сербское мини-
стерство внутренних дел, югославскую народную армию (ЮНА), на органы территориальной
обороны (ТО) на территориях, относящихся к данному Обвинительному заключению, а также
на сербскими добровольческие группы.
26. С. Милошевич, действуя в одиночку и совместно с другими, участвовал в СПД следую-
щим образом:
1) . Давал указания и оказывал помощь политическим лидерам САО СБЗС, САО Краины, и
Республики Сербской Краины по захвату этих территорий и последующему насильственному
выселению хорватского и другого несербского населения.
373
2) . Оказывал финансовую, материальную и техническую помощь регулярным и нерегуляр-
ным военным силам, необходимую для взятия данных районов и последующего насильственно-
го выселения хорватского и другого несербского населения.
3) . Давал указания правительственным органам Республики Сербия создать вооружённые
силы, отдельные от федеральных вооружённых сил для участия в боевых действиях за пределами
Республики Сербия, в частности, в указанных районах Хорватии и для последующего насиль-
ственного изгнания хорватского и другого несербского населения.
4) . Участвовал в формировании, финансировании, даче указаний специальным силам МВД
Сербии. Данные специальные силы были созданы и им оказывалась поддержка для выполнения
целей СПД через совершение действий в нарушение статей 2,3 и 5 Статута трибунала.
5) . Участвовал в оказании финансовой, политической и технической помощи, даче указа-
ний сербским регулярным силам и паравоенным группировкам. Данная помощь была оказана
для поддержки СПД через совершение преступлений в нарушение статей 2,3 и 5 Статута трибу-
нала.
6) . Участвовал в планировании и подготовке взятия САО СБЗС, CAO ЗС, САО Краина и
Республики Дубровник, и последующем насильственном изгнании хорватского и другого не-
сербского населения.
7) . Осуществлял эффективный контроль или оказывал существенную помощь ЮНА, кото-
рая участвовала в планировании, подготовке и исполнении насильственного изгнания хорватс-
кого и другого несербского населения из САО СБЗС, САО ЗС, САО Краина и Республики Дубров-
ник.
8) . Оказывал финансовую, техническую и политическую поддержку органам территори-
альной обороны и сербским добровольческим отрядам, действовавшим в САО СБЗС, САО ЗС,
САО Краина и Республике Дубровник, которая помогала выполнению целей СПД через совер-
шение преступлений в нарушение статей 2,3 и 5 Статута трибунала.
9) . Осуществлял дачу эффективных распоряжений, принятие законов и отдачу приказов,
касающихся участия ЮНА, территориальной обороны и сербских добровольческих отрядов в
Хорватии.
10) . Давал указания, и осуществлял командование, контроль и иное оказание существенной
помощи и поддержки ЮНА, органам территориальной обороны и добровольческим силам,
находящимся в САО СБЗС, САО ЗС, САО Краина и Республике Дубровник, участвовавшим в
выполнении целей СПД через совершение преступлений в нарушение статей 2,3 и 5 Статута
трибунала.
11) . Давал указания и осуществлял командование, контроль и иное предоставление суще-
ственной помощи или поддержки полицейским силам МВД Сербии, включая ДБ, чьи члены
участвовали в выполнении целей СПД в САО СБЗС, САО ЗС, САО Краина и РД.
12) . Осуществлял финансирование сербской армии, полиции и регулярных сил в Хорватии,
совершавших преступления, указанных в настоящем Обвинительном заключении.
13) . Контроль, внесение вклада и иное использование сербских государственных средств
массовой информации для манипулирования сербским общественным мнением, распростра-
нения не соответствующей истине информации об атаках хорватов на сербов, которая была,
якобы, основана на этническом признаке. Это было сделано с целью создать атмосферу страха
и ненависти среди сербов, проживавших в Сербии и Хорватии. Пропаганда, осуществлявшаяся
сербскими СМИ, являлась важным орудием совершения преступлений в Хорватии.
27. С. Милошевич осознанно участвовал в СПД, разделял их цели с другими участниками
СПД и осознавал естественные и предвидимые последствия этих действий. На этой основе он
несёт индивидуальную уголовную ответственность за указанные преступления по статье 7.1
Статута трибунала в дополнение к ответственности по той же статье за планирование, подстрека-
374
тельство, приказания, и оказание иным образом помощи или поощрения в планировании, под-
готовке и исполнении этих преступлений.
28. Обвиняемый и другие участники СПД обладали умыслом и вменяемостью, необходи-
мой для совершения преступлений, указанных в пунктах 1 -32.
Статья 7.3 Статута трибунала.
29. С. Милошевич, занимая позиции в верховной власти, также несёт индивидуальную уго-
ловную ответственность за действия или бездействия своих подчинённых в соответствии со ста-
тьёй 7.3 Статута трибунала. Начальник является ответственным за уголовные деяния своих под-
чинённых, если он знал или имел основания знать, что его подчинённые собираются совершить
или совершили такие деяния, и если начальник не предпринимает необходимых мер для предот-
вращения преступлений или наказания виновных.
30. Начиная, по крайней мере, с марта 1991 года и до 15 июня 1992 года, С. Милошевич
осуществлял контроль над 4 членами так называемого Сербского блока в президиуме СФРЮ
(позднее СРЮ). Этими 4 лицами были Б. Йович (представитель Сербии), Б.Костич (представитель
Черногории), Ю. Костич (представитель Воеводины) и С. Байрамович (представитель Косово и
Метохии). С. Милошевич использовал Б. Йовича и Б. Костича как своих основных агентов в
президиуме, и через них он осуществлял действия сербского блока. 1 октября 1991 года, в отсут-
ствие представителей президиума от Хорватии, Словении, Македонии и Боснии и Герцеговины,
четыре члена сербского блока осуществляли полномочия президиума, включая полномочия
коллективного главнокомандующего. Этот ограниченный состав президиума безоговорочно
действовал для осуществления политики С. Милошевича. Федеральный президиум обладал эф-
фективным контролем над ЮНА как Верховный главнокомандующий и над органами террито-
риальной обороны, а также добровольческими отрядами, действовавшими в координации и под
руководством ЮНА. Генералы В. Кадиевич и Б. Аджич, которые осуществляли командование
силами ЮНА в Хорватии, находились в постоянной связи и проводили постоянные консульта-
ции с обвиняемым.
31. С. Милошевич осуществлял эффективный контроль над КОС - военной контрразведкой
ЮНА. Его контроль над руководством КОС, в частности, над генералом А. Васильевичем, обеспе-
чивала участие сотрудников КОС в войне в Хорватии. Сотрудники КОС осуществляли политику С.
Милошевича в Хорватии, посредством дачи указания по действиям местных хорватских сербских
политических лидеров, дачу указаний и оказание помощи местным сербским службам безопас-
ности и введения сербских добровольческих групп в Хорватию и поддержки их деятельности.
32. С. Милошевич, таким образом, несёт индивидуальную уголовную ответственность по
статье 7.3 Статута трибунала за участие военнослужащих ЮНА, органов территориальной оборо-
ны и добровольческих отрядов, действовавших в координации и под руководством ЮНА за пре-
ступления, указанные в данном Обвинительном Заключении.
33. Со времени, когда С. Милошевич пришёл к власти в Сербии, он осуществлял контроль над
основными членами руководства Сербского МВД, включая Р. Богдановича, 3. Соколовича, кото-
рые в разное время оба были министрами внутренних дел Сербии, над Р. Стоичичем, заместителем
министра внутренних дел, над Й. Станишичем и Ф. Симатовичем, которые были высокопоставлен-
ными руководителями ДБ. Через указанных лиц С. Милошевич осуществлял эффективный конт-
роль над сотрудниками МВД и ДБ, которые направляли и поддерживали действия местных хорват-
ских сербских политических лидеров, сербской полиции и служб безопасности, и введении сербс-
ких добровольческих групп в Хорватию и поддержке их деятельности. Обвиняемый С. Милошевич,
таким образом, несёт индивидуальную уголовную ответственность по статье 7.3 Статута трибуна-
ла за участие членов сербского МВД и ДБ за преступления, указанные в данном Обвинительном
заключении.
375
ОБВИНЕНИЯ:
Обвинение 1 - преследования.
34. Начиная с примерно 1 августа 1991 года и по июнь 1992 года, С. Милошевич, действуя в
одиночку или совместно с другими известными и неизвестными участниками СПД, планиро-
вал, подстрекал, приказывал, совершал или иным образом помогал и поощрял, планирование,
подготовку или исполнение преследований хорватов и другого несербского населения на терри-
тории САО СБЗС, САО ЗС, САО Краина и РД.
35. В течение этого периода сербские силы, состоящие из подразделений ЮНА, местных
органов территориальной обороны и территориальной обороны Сербии и Черногории, мест-
ного и сербского МВД, паравоенных групп, атаковали и установили контроль над городами,
деревнями и населёнными пунктами на вышеуказанных территориях. После захвата сербские
силы, в сотрудничестве с местными сербскими властями установили режим преследований с
целью изгнания хорватского и другого населения с данных территорий.
36. Данные преследования основывались на политической, расовой и религиозной основе
и включали следующее:
1) . Истребление или убийства сотен хорватов и представителей другого несербского насе-
ления, включая женщин и стариков в городах: Даль, Эрдут, Лиса, Ловас, Вуковар, Вочин, Бачин,
Саборско и прилежащих деревнях, Скабринья, Надин, Рувска и Дубровник и прилегающих к
нему районах, как детально описывается в параграфах 38-59 и 73-75.
2) . Д лительное тюремное заключение тысяч хорватов и представителей другого несербско-
го населения на территориях за пределами Хорватии, включая тюрьмы и лагеря в Черногории,
Сербии и Боснии и Герцеговины, как детально указывается в параграфе 64.
3) . Создание и поддержание бесчеловечных условий для хорватов и представителей другого
несербского населения на территориях указанных тюрем и лагерей.
4) . Повторяющиеся пытки, избиения и убийства хорватов и представителей другого несер-
бского населения среди заключённых указанных лагерей.
5) . (исключён).
6) . (исключён).
7) . Незаконные атаки на Дубровник и незащищённые хорватские деревни на вышеуказан-
ных территориях.
8) . (исключён).
9) . Избиения и грабежи хорватов и представителей другого несербского населения.
10) . Пытки и избиения хорватского и другого несербского населения во время и после их ареста.
11) . Депортация или насильственное переселение, по крайней мере, 170 тысяч хорватов и
представителей другого несербского населения с вышеуказанных территорий, включая депор-
тацию в Сербию, по крайней мере, 5 тысяч жителей Ил ока, 20 тысяч жителей Вуковара и насиль-
ственное переселение в пределах территории Хорватии, по крайней мере, 2,5 тысяч жителей
Эрдута, как подробно указано в параграфах 67-69.
12) . Умышленное разрушение жилищ, общественной и частной собственности, культурных
ценностей, исторических монументов и священных мест хорватов и другого несербского насе-
ления в Дубровнике и прилегающих к нему районах, в Вуковаре, Эрдуте, Ловасе, Салинграде,
Бабска, Товарнике, Вочине, Цаворско, Скабринье, Надине и Бруске, как указано в параграфах 71
и 77-82.
37. Совершая данные действия или бездействия С. Милошевич совершил:
Обвинение № 1 - преследования на политической, расовой и религиозной основе, пре-
ступление против человечности, наказуемое по статье 5hu7.1 и 7. 3 Статута трибунала;
376
Обвинения 2-5 -уничтожение, убийства, умышленные убийства
38. С1 августа 1991 года по июнь 1992 года С. Милошевич, действуя в одиночку или совме-
стно с другими известными и неизвестными участниками СПД, планировал, подстрекал, прика-
зывал, совершал или иным образом помогал и поощрял планирование, подготовку и исполне-
ние уничтожение, убийства и умышленные убийства хорватов и представителей другого несер-
бского населения на территориях САО СБЗС, САО ЗС, САО Краина, как указано в параграфах 39-
59 настоящего Обвинительного заключения.
С А О Западная Славония.
39. В начале августа 1991 года сербские силы, включая добровольческие отряды Шешеля и
«Белых орлов», взяли под свой контроль Вочин. 13 декабря 1991 года, уходя из Вочина и прилега-
ющих к нему районов, сербские силы ходили из дома в дом, убивая значительную часть остав-
шегося хорватского населения. Две трети гражданских лиц были убиты этими двумя подразделе-
ниями до того как они покинули город 13 декабря 1991 года. Единственными выжившими были
те, кто спрятались. Имена жертв указаны в приложении 1.
САО Краина.
40. Начиная примерно с 7 октября 1991 года сербские силы, состоящие из ЮНА, членов
территориальной обороны и милиции САО Краина (также известная как полиция САО Краины и
полиция Мартича) обладали контролем над территорией Хорватска Костайница. Большинство
хорватского гражданского населения покинули свои дома во время атаки в сентябре 1991 года.
Около 120 хорватских гражданских лиц, в основном, женщин, стариков и немощных, остались в
деревнях Дубица, Ировляни и Бачин. Утром 20 октября 1991 года сербские силы арестовали 53
гражданских лица в Дубице. Через день 10 человек были освобождены, так как они были либо
сербами, либо имели связи с сербами. 21 октября 1991 года сербские силы перевезли оставав-
шихся 43 заключённых-хорватов в местечко около Бачина. Кроме того, сербские силы перевезли,
по крайней мере, 13 несербских гражданских лиц из Бачина и Чировляни в то же место. Все 56
человек были там убиты. Примерно в это же время сербские силы вывезли дополнительно 30
гражданских лиц из Бачина и 24 из деревень Дубица и Чировляни в неизвестное место и убили их
там. Имена жертв указаны в приложении №1.
41. С начала августа и до 12 ноября 1991 года хорватские деревни Саборска, Полянок и
Липованич подверглись нападению сербских сил, включая ЮНА, ТО и полицию Мартича. Сер-
бские силы входили в деревни и убивали остававшееся там несербское население.
42. 28 октября 1991 года подразделения ТО вошли в Липованич и убили 8 гражданских лиц.
Имена жертв приводятся в приложении № 1.
43. 7 ноября 1991 года подразделения ЮНА и ТО и, в частности, специальное подразделение
ЮНА из Ниса вошли в деревушку Вуковичи около Полянака и убили 9 гражданских лиц. Имена
жертв приводятся в приложении №1.
44. 12 ноября 1991 года служащие ЮНА, полиции Мартича и ТО вошли в деревню Саборска
и убили, по крайней мере, 20 хорватских гражданских лиц. После этого деревня была сровнена с
землёй. Имена жертв приводятся в приложении №1.
45. В ноябре 1991 года сербские силы, состоящие из подразделений ЮНА, ТО и полиции
Мартича атаковали деревню Скабринья, находящуюся около Задара. 18 ноября 1991 года сербс-
кие силы вошли в Скабринью и, проходя от дома к дому, они убили, по крайней мере, 38 несер-
бов в их домах или на улице. Имена жертв приводятся в приложении №1.
46. Кроме того, на следующий день сербские силы атаковали прилежащие деревни Надина.
Они убили 7 несербских гражданских лиц. Имена жертв приводятся в приложении №1.
47. Между 18 ноября 1991 года и февралём 1992 года всё остававшееся хорватское население
в Скабринье умерло. Сербские силы убили 26 остававшихся хорватских гражданских лиц - стари-
377
ков и немощных. Имена жертв приводятся в приложении №1.
48. 21 декабря 1991 года сербские силы, в частности, члены полиции Мартича, вошли в
деревню Бруска и Наринович, где они убили 10 гражданских лиц, из которых 9 человек были
хорватами. Имена жертв приводятся в приложении №1.
Вуковарский госпиталь.
49. Около 20 ноября 1991 года в рамках кампании преследования, сербские военные силы
под командованием, контролем или влиянием ЮНА, ТО САО СБЗС, других участников СИД,
изгнали примерно 255 хорватов и представителей другого несербского населения из Вуковарс-
кого госпиталя после взятия его сербскими войсками. Для этого люди были перевезены в бараки
ЮНА, а затем на ферму Овчара, которая находилась в 5 км от югу от Вуковара. Там служащие
сербских сил избивали и пытали жертв в течение нескольких часов. Вечером 20 ноября 1991 года
солдаты перевезли жертв группами по 10-20 человек на место казни между Овчарой и Грабово,
где они и были убиты. Тела были захоронены в общей могиле. Имена жертв приводятся в прило-
жении №1.
САО СБЗС.
50. В сентябре и октябре 1991 года силы сербских ТО и милиция САО СБЗС арестовали
хорватских гражданских лиц и держали их в камерах в здании полиции в Дали. 21 сентября 1991
года Г оран Хаджич, Желько Разнятович посетили эти камеры и приказали освободить двух зак-
лючённых. Служащие ТО и САО СБЗС по приказу Ж. Разнятовича убили 11 заключённых и
захоронили тела в общей могиле в деревне Белья. Имена жертв приводятся в приложении №1.
51. 4 октября 1991 года служащие ТО и САО СБЗС, следуя приказам Ж.Разнятовича, вошли
в камеры, находящиеся в здании полиции Даля и убили 28 хорватских гражданских лиц. Тела
жертв были вынесены из здания и сброшены в протекающую неподалёку реку Дунай. Имена
жертв приводятся в приложении №1.
52. 18 октября 1991 года служащие ЮНА и ТО САО СБЗС, а также добровольческая группа
Душана Сильна заставили 50 хорватских гражданских лиц, которые находились на обязательных
работах в здании Задруга в Ловасе, пройти через заминированное поле, расположенное при-
мерно в 20 км на юго-запад от г. Вуковар. По дороге к минному полю один заключённый был
убит сербскими силами. Когда подошли к минному полю, заключённым было приказано прой-
ти по нему. По крайней мере, одна мина взорвалась, и сербские силы открыли огонь по заклю-
чённым. 21 заключённый был убит минными взрывами или из огнестрельного оружия. Имена
жертв приводятся в приложении №1.
53. 9 ноября 1991 года служащие ТО и САО СБЗС, следуя приказам Ж. Разнятовича и сотруд-
ников милиции САО СБЗС, арестовали гражданских лиц венгерской и хорватской национально-
сти в Эрдуте, Дале, Планине и Эрдут-Планине. Они были перевезены в тренировочный центр ТО
в Эрдуте, где 12 человек было убито на следующий же день. Имена приводятся в приложении
№1. Спустя несколько дней 9 ноября 1991 года служащие СНБ САО СБЗС в сотрудничестве с
несколькими членами подразделения «Тигры Аркана» арестовали и казнили 3 гражданских лиц,
в том числе членов семей венгерских жертв, которые проводили расследование обстоятельств
гибели их близких. Тела 8 из 12 жертв были сожжены в деревне Севия, а одна из жертв была
захоронена в Дальски Атар. Тела трёх жертв были сброшены в водоём в Борово. Имена жертв
приводятся в приложении №1.3 июня 1992 года служащие СНБ в сотрудничестве с членами
«Тигров Аркана» арестовали Марию Сенаси (1937 г.р.), женщину венгерского происхождения,
которая продолжала выяснение обстоятельств гибели своих близких. Она была впоследствии
убита, и её тело было сброшено в водоём в Данье Планина.
54. 11 ноября 1991 года служащие ТОСАОСБЗСподкомандованиемЖ.Разнятовичаарестовали
378
7 несербских гражданских лиц в деревне Клиса. Двое заключённых, которые имели сербских род-
ственников, были освобождены. Оставшиеся 5 гражданских лиц были перевезены в тренировочный
лагерь ТО в Эрдуте. После допроса они были убиты, и их тела были захоронены в общей могиле в
деревне Селия. Имена жертв приводятся в приложении №1.
55. Между 18 и 20 ноября 1991 года после прекращения военных операций в Вуковаре и его
окрестностях, ЮНА депортировала тысячи хорватов и других несербских жителей на террито-
рию Сербии. По просьбе Г орана Хаджича возвратить тех несербов, которые подозревались в
участии в военных операциях, ЮНА перевезла большое количество жителей Вуковара в тюрьму
в Даль примерно 20 ноября 1991 года. Затем служащие сербских ТО отделили подозреваемых в
участии в защите Вуковара. Отделённые заключённые были допрошены, избиты и подвергнуты
пыткам. По крайней мере 34 из них были казнены. Имена жертв приводятся в приложении №1.
56.10 декабря 1991 года служащие ТО САО СБЗС под командованием Ж.Разнятовича и со-
трудников милиции САО СБЗС арестовали 5 несербских жителей из Эрдута. Они были перевезены
в тренировочный лагерь ТО в Эрдуте и впоследствии убиты. Тела трёх жертв были сброшены в
водоём в Дальски Атар. Имена жертв приводятся в приложении №1.
57. С 22 по 25 декабря 1991 года служащие ТО САО СБЗС под руководством Ж. Разнятовичаи
сотрудники милиции САО СБЗС арестовали 7 гражданских лиц венгерской и хорватской националь-
ности в Эрдуте и перевезли их в тренировочный лагерь в Эрдуте. 26 декабря 1991 года они были
убиты. Тела 6 жертв были сожжены в Дальске Атаре. Имена жертв приводятся в приложении № 1.
58.21 февраля 1992 года служащие ТО САО СБЗС под руководством Ж. Разнятовича и
сотрудники милиции САО СБЗС арестовали 4 несербских гражданских лиц в Эрдуте. Все были
допрошены и затем убиты. Тела жертв были захоронены в Дальске Атаре. Имена жертв приво-
дятся в приложении № 1.
59.4 мая 1992 года члены группы специальных операций ДБ арестовали 5 несербских граж-
данских лиц в деревне Грабовац. Они были увезены и убиты. Их тела позднее были захоронены
в Тиков парке. Имена жертв приводятся в приложении №1.
60. Данными действиями или бездействиями С. Милошевич совершил:
Обвинение 2 - уничтожение, преступление против человечности, наказуемое статьями
5Ьи7.1 и 7.3 Статута трибунала.
61. Данными действиями и бездействиями (параграфы 39-59) С. Милошевич совершил:
Обвинение 3 - убийство, преступление против человечности, наказуемое по статьям 5а
и 7.1. и 7.3 Статута трибунала;
Обвинение 4 - убийство, нарушение законов или обычаев войны, по общей статье 3.1а
Женевских конвенций 1949 года, наказуемое по статье 3 и 7.1 и 7.3 Статута трибунала.
62. Данными действиями и бездействиями (параграфы 39-49 и 52-59) С. Милошевич совершил:
Обвинение 5 - умышленное убийство, серьёзное нарушение Женевских конвенций 1949
года, наказуемое по статье 2 и 7.1 и 7.3 Статута трибунала.
Обвинения 6-13: незаконные аресты, содержание в тюрьме, пытки и беселовечное
обращение
63. С августа 1991 года по март 1992 года С. Милошевич, действуя в одиночку или совместно
с другими известными и неизвестными участниками СПД планировал, подстрекал, приказывал,
совершал и иным образом планировал, подготавливал и выполнял или помогал или поощрял
379
планирование, подготовку или исполнение незаконных арестов, лишения свободы и содержа-
ния в бесчеловечных условиях хорватского и другого несербского гражданского населения на
территориях САО СБЗС, САО ЗС, САО Краина и РД.
64. Сербские военные силы, состоящие из ЮНА, ТО и добровольческих отрядов, действуя в
сотрудничестве с местной сербской полицией и местными сербскими властями, арестовали и
лишили свободы тысячи хорватов и другого несербского населения на указанных территориях в/
на:
- военном складе в Маринье; ЮНА; Черногория; примерно 320 заключённых;
- армейских бараках в Кумборе; ЮНА; Черногориия
- армейских бараках в Билеце, Босния и Герцеговина, ЮНА; примерно 100 заключённых;
- сельскохозяйственной ферме в Сербии «Стаичево»; ЮНА; примерно 1700 заключённых;
- армейских бараках в Бегеице; ЮНА; примерно 260 заключённых;
- армейских бараках в Зреньянине, ЮНА, Сербия; значительное количество заключённых;
- военной тюрьме Среска Митровица; ЮНА; Сербия; сотни заключённых;
- тюрьме в Книне, САО Краина; ЮНА; примерно 150 заключённых;
- старом госпитале в Книне, САО Краина; милиция Мартича; примерно 120 заключённых;
- здании полиции и ангаре около ж/д станции Даль; САО СБЗС; ЮНА и ТО; сотни
заключённых;
- здании «Задруга» в Ловасе; САО СБЗС; ТО и подразделения Душана Сильны; примерно 70
заключённых;
- тренировочном лагере ТО в Эрдуте, известном также как военная база «Аркана»; САО
СБЗС; ТО, «Тигры Аркана»; примерно 52 заключённых;
- ферме «Овчара»; близ Вуковара; САО СБЗС; ЮНА; примерно 300 заключённых;
- складе «Илепромет» близ Вуковара; САО СБЗС; ЮНА; примерно 100 заключённых;
- военной тюрьме в Сиде, Сербия; ЮНА; примерно 100 заключённых;
- полицейской станции в Опатоваце, САО СБЗС; ЮНА; значительное количество заключён-
ных;
- конюшне в Борово село, САО СБЗС; милиция и ТО; примерно 80 заключённых.
65. Условия в данных местах заключения характеризовались жестоким обращением, голо-
дом, переполненностью камер, применением принудительных работ, неадекватной медицинс-
кой помощью, постоянным физическим и психическим насилием, включая фиктивные казни,
пытки, избиения, сексуальное насилие.
66. Данными действиями и бездействиями С. Милошевич совершил:
Обвинение 6 - тюремное заключение, преступление против человечности, наказуемое по
статьям 5е и 7.1. и 7.3 Статута трибунала;
Обвинение 7 - пытки, преступление против человечности, наказуемое по статьям 5fu
7.1 и 7.3 Статута трибунала;
Обвинение 8 - бесчеловечные действия, преступление против человечности, наказуемое
по статьям 5i и 7.1 и 7.3 Статута трибунала;
Обвинение 9 - незаконное лишение свободы, серьёзное нарушение Женевских конвенций
1949 года, наказуемое по статьям 2g и 7.1 и 7.3 Статута трибунала;
Обвинение 10 - пытки, серьёзное нарушение Женевских конвенций 1949 года, наказуемое
по статьям 2Ьи7.1 и 7.3 Статута трибунала;
380
Обвинение 11 - умышленное причинение серьёзных страданий, серьёзное нарушение Же-
невских конвенций 1949 года, наказуемое по статьям 2с и 7.1 и 7.3 Статута трибунала;
Обвинение 12 - пытки, нарушение законов или обычаев войны, закрепленное в общей
статье 3.1а Женевских конвенций 1949 года, наказуемое по статьям 3 и 7.1 и 7.3 Статута
трибунала;
Обвинение 13 - жестокое обращение, нарушение законов или обычаев войны, закреплен-
ное в общей статье 3.1а Женевских конвенций 1949 года, наказуемое по статьям 3 и 7.1 и 7.3
Статута трибунала.
Обвинения 14-16: депортация, насильственное перемещение
67 .1 августа 1991 года по май 1992 года С. Милошевич, действуя в одиночку или совместно
с другими известными и неизвестными участниками СПД, планировал, подстрекал, приказывал,
совершал и иным образом планировал, подготавливал и выполнял или помогал или поощрял
планирование, подготовку или исполнение депортаций или насильственного переселения хор-
ватского и другого несербского гражданского населения с территорий САО СБЗС, САО ЗС, САО
Краина и РД.
68. Для достижения этой цели сербские силы, состоящие из ЮНА, ТО и добровольческих
подразделений, включающих «Белых орлов», «Людей Шешеля», группу Душана Сильни и «Тиг-
ров Аркана», в сотрудничестве с полицейскими подразделениями, включая полицию Мартича,
СНБ и МВД Сербии и других, под эффективным контролем С. Милошевича или других участников
СПД, окружали хорватские города и деревни и требовали от жителей сдать оружие, включая охот-
ничьи ружья, которые находились в законном владении. Затем города и деревни подвергались
нападению даже если жители подчинялись указанным требованиям. Эти нападения имели целью
принудить население покинуть место своего жительства. После взятия городов и деревень под
свой контроль сербские силы иногда насильственно вывозили оставшееся хорватское и другое
несербское население в различные места в Хорватии, находящиеся под контролем хорватского
правительства или депортировали их за пределы Хорватии, в частности, в Сербию и Черногорию.
В других случаях сербские силы, в сотрудничестве с местными сербскими властями устанавлива-
ли ограничительные дискриминационные меры для несербского населения, а также осуществля-
ли кампанию террора, призванную вынудить их покинуть данную территорию. Большинство оста-
вавшихся несербов были затем депортированы или насильственно перемещены.
69. В соответствии с переписью населения 1991 года хорватское и другое несербское населе-
ние этих районов составляло:
- САО Краина: хорваты - 28% (70 708 чел.); другие - 5% (13 101);
- САО ЗС: хорваты - 29% (6 864); другие -11% (2 577);
- САО СБЗС: хорваты - 47% (90 454); другие - 21% (40 217).
Фактически всё хорватское и несербское население этих районов было насильственно пере-
мещено, депортировано или убито. Согласно переписи населения 1991 года, хорватское и другое
несербское население РД составляло примерно 82% хорватов (58 836 чел.) и 11% других (7818
чел.). СПД не достигли своей цели насильственного изгнания, депортации или убийства всего
хорватского и несербского населения в РД.
70. Этими действиями или бездействиями С. Милошевич совершил:
Обвинение 14 - депортация, преступление против человечества, наказуемое по статьям
5d, 7.1 и 7.3 Статута трибунала;
381
Обвинение 15 - бесчеловечные действия (насильственное перемещение), преступление
против человечества, наказуемое по статьям 5.1, 7.1 и 7.3 Статута трибунала}
Обвинение 16 - незаконная депортация или перемещение, серьёзное нарушение Женевс-
ких конвенций 1949 года, наказуемое по статьям 2g, 7.1 и 7.3 Статута трибунала.
Обвинения 17-20: не обусловленное необходимостью разрушение и разграбление част-
ной собственности
71. С1 августа 1991 года по май 1992 года С. Милошевич, действуя в одиночку или совмес-
тно с другими участниками СПД, планировал, подстрекал, приказывал, совершал и иным обра-
зом планировал, подготавливал и выполнял или помогал или поощрял планирование, подготов-
ку или исполнение бессмысленного разрушения и разграбления общественной и частной соб-
ственности хорватского и другого несербского населения на территориях САО СБЗС, САО ЗС,
САО Краина, несмотря на то, что эти действия не были обусловлены военной необходимостью.
Это умышленное и бессмысленное разрушение и разграбление включало разграбление и раз-
рушение домов, а также культурных и религиозных зданий и имело место в следующих городах
и деревнях:
- САО СБЗС - с августа по октябрь 1991 года, города и деревни Дали, Селия, Вуковар, Эрдут,
Ловас, Талинград, Бабска и Товарник;
- САО ЗС - с августа по декабрь 1991 года, город Вочин;
- САО Краина - с августа по декабрь 1991 года, города и деревни Саборско, Скабринья, Ндин
и Бруска.
72. Этими действиями С. Милошевич совершил:
Обвинение 17 - широкомасштабные разрушения и присвоение собственности, не обуслов-
ленное военной необходимостью и осуществлённое незаконно и бессмысленно, серьёзное нару-
шение Женевских конвенций 1949 года, наказуемое по статьям 2d, 7.1 и 7.3;
Обвинение 18 - бессмысленное разрушение деревень или разорение, не обусловленное во-
енной необходимостью, нарушение законов или обычаев войны, наказуемое по статьям ЗЬ, 7.1
и 7.3;
Обвинение 19 - разрушение или умышленное нанесение ущерба учреждениям, относя-
щимся к образованию или религии, нарушение законов или обычаев войны, наказуемое по
статьям 3d, 7.1 и 7.3;
Обвинение 20 - разграбление общественной или частной собственности, нарушение за-
конов или обычаев войны, наказуемое по статьям Зе, 7.1 и 7.3;
Дубровник.
Обвинения 21-27: убийство, умышленное убийство, умышленное причинение тяжких
страданий, жестокое обращение, нападение на гражданское население.
73. С1 октября по 7 декабря 1991 года С. Милошевич, действуя самостоятельно или совме-
стно с другими известными и неизвестными участниками СПД, планировал, подстрекал, прика-
зывал, совершал или иным образом оказывал помощь и поддержку в планировании, подготовке
и выполнении военной кампании, направленной против города Дубровника и прилежащих к
нему районов, с целью насильственно выселить несербское население.
73. В этот период времени сербские силы, состоящие из сухопутных, воздушных и морских
382
подразделений ЮНА, а также ТО и добровольческих отрядов и специальных полицейских подраз-
делений из Сербии и Черногории, подчинённых ЮНА, и находящихся под эффективным контро-
лем С. Милошевича и других участников СПД, в частности, М. Булатовича, совершили военное
нападение на прибрежные регионы Хорватии между городами Неум (Босния и Герцеговина) на
северо-западе и черногорской границей на юго-востоке. Целью сербских сил было присоединение
этого района от Хорватии и присоединение его к Черногории. Сербские силы захватили террито-
рию на юго-востоке и северо-западе города Дубровнику в течение двух недель. Город постоянно
находился под атаками.
75. Во время незаконного обстрела с востока и севера Дубровника 43 хорватских граждан-
ских лица было убито и определённое число - ранено. События касающиеся обстрела и имена
убитых гражданских лиц указаны в приложении 2 к настоящему Обвинительному заключению.
76. Данными действиями и бездействиями С. Милошевич совершил:
Обвинение 21 - убийство, преступление против человечности, наказуемое статьям 5а,
7.1 и 7.3 Статута трибунала;
Обвинение 22 - умышленное убийство, серьёзное нарушение Женевских конвенций 1949
года, наказуемое по статьям 2а, 7.1 и 7.3 Статута трибунала;
Обвинение 23 - убийство, нарушение законов или обычаев войны, установленное общей
статьёй 3.1а Женевских Конвенций 1949 года, и статьями 3, 7.1 и 7.3 Статута трибунала;
Обвинение 24 - бесчеловечные действия, преступление против человечности, статьи 5i,
7.1 и 7.3 Статута трибунала;
Обвинение 25 - умышленное причинение тяжких страданий, серьёзное нарушение Женев-
ских конвенций 1949 года, статьи 2с, 7.1 и 7.3 Статута трибунала;
Обвинение 26 - жестокое обращение, нарушение законов или обычаев войны, установ-
ленное общей статьёй 3.1а Женевских Конвенций 1949года, и статьями 3, 7.1 и 7.3 Статута
трибунала;
Обвинение 27 - нападение на гражданское население, нарушение законов или обычаев
войны, установленное статьёй 51.2 Дополнительного Протокола № 1 и статьёй 13.2 Допол-
нительного протокола № 2к Женевским Конвенциям 1949 года, а также статьями 3, 7.1 и
7.3 Статута трибунала.
Обвинения 28-32: Бессмысленное разрушение общественной и частной собственности
77. С1 октября по 7 декабря 1991 года во время этих же обстрелов С. Милошевич, действуя в
одиночку или совместно с другими известными и неизвестными участниками СПД, планировал,
подстрекал, приказывал, совершал или иным образом помогал и поддерживал планирование, подго-
товку и исполнение бессмысленного разрушения и умышленного нанесения ущерба и разграбле-
ние общественной и частной собственности, принадлежащей хорватам и другому несербскому
населению на территории Республики Дубровник. Эта кампания включала разрушение, нанесение
ущерба или разграбление домов, исторических и культурных зданий и других общественных и част-
ных помещений, не обусловленное военной необходимостью.
78. Во время этих обстрелов, примерно 1000 снарядов было выпущено сербскими силами
по Старому городу Дубровника. Район Старого города Дубровника является объектом всемир-
383
ного культурного наследия ЮНЕСКО. Определённое число зданий Старого города и башен го-
родской стены были обозначены символами по Гаагской конвенции о защите культурных цен-
ностей во время вооружённого конфликта 1954 года. Никаких военных целей в пределах стен
Старого города не было.
79. Во время обстрелов с 8 по 13 ноября 1991 года города Дубровника здания Старого
города понесли ущерб, так же как и гостиницы, в которых находились беженцы и другие граж-
данские объекты в других частях города.
80. Во время обстрелов 6 декабря 1991 года города Дубровника, по крайней мере, шесть
зданий Старого города были полностью уничтожены, и сотням других был нанесён ущерб.
Гостиницы, в которых находились беженцы и другие гражданские лица, понесли тяжёлый ущерб
или были разрушены в других частях Дубровника, особенно в районах Лапат и Бабин Кук.
81. В октябре 1991 года сербские силы захватили хорватские города и деревни Кональве,
Джупа Дубравска и приморье около Дубровника. После захвата со 2 по 24 октября 1991 года
войска ЮНА систематически разграбляли общественную и частную собственность в городах и
деревнях Бград, Пилипи, Дубравка, Груда, Мокичи, Осойник, Слано, Донья Льюта, Поповичи,
Миханичи, Дривеник, Кональве, Плат, Кепи Куче, Ускоплие, Габрили, Двое, Молунат, Донья
Шибаша, Тарасовичи и Двековица. Значительная часть собственности была вывезена в Черно-
горию на военных грузовиках ЮНА.
82. Войска ЮНА также систематически разрушали общественные, коммерческие и религи-
озные здания, также как и частные дома в вышеперечисленных городах и деревнях. Эти разруше-
ния имели место после прекращения огня, когда данные территории находились под контролем
ЮНА
83. Этими действиями и бездействиями С. Милошевич совершил:
Обвинение 28 - серьёзные разрушения и захват собственности, не обусловленное военной
необходимостью и совершённое умышленно и бессмысленно, серьёзное нарушение Женевских кон-
венций 1949 года, наказуемое статьями 2d, 7.1 и 7.3 Статута трибунала;
Обвинение 29 - бессмысленное разрушение деревень и захват, не обусловленные военной
необходимостью, нарушение законов или обычаев войны, установленное статьями ЗЬ, 7.1 и
7.3 Статута трибунала;
Обвинение 30 - разрушение или умышленное нанесение ущерба историческим монумен-
там и зданиям образования или религии, нарушение законов или обычаев войны, установлен-
ное статьями 3d, 7.1 и 7.3 Статута трибунала;
Обвинение 31 - разграбление общественной или частной собственности, нарушение за-
конов или обычаев войны, установленное статьями Зе, 7.1 и 7.3 Статута трибунала;
Обвинение 32 - незаконные нападения на гражданские объекты, нарушение законов или
обычаев войны, установленное статьёй 52.1 Дополнительного Протокола I к Женевским кон-
венциям и обычным [международным] правом, наказуемое по статьям 3, 7.1 и 7.3 Статута
трибунала.
Общие положения
84. Все действия и бездействия, упоминающиеся в настоящем Обвинительном заключении
между 1 августа 1991 года и июнем 1992 года, произошли на территории бывшей Югославии.
85. Между, по крайней мере, 1 августа 1991 года и, по крайней мере, июнем 1992 года в
Хорватии было состояние вооружённого конфликта. До 7 октября 1991 года вооружённый кон-
384
фликт носил внутренний характер. С 8 октября 1991 года на территории Хорватии было состоя-
ние международного вооружённого конфликта и частичная оккупация.
86. Все действия или бездействия, определённые как серьёзные нарушения Женевских кон-
венций 1949 года, произошли во время международного вооружённого конфликта и частичной
оккупации Хорватии.
87. Во всё время, относящееся к данному Обвинительному заключению, жертвы серьёзных
нарушений Женевских конвенций 1949 года, являлись лицами, находящимися под защитой соот-
ветствующих норм Женевских конвенций.
88. Все действия и бездействия, относящиеся к разрушению собственности, как серьёзные
нарушения Женевских конвенций 1949 года, относятся к «собственности, находящейся под за-
щитой» в соответствием с положениями Женевских конвенций.
89. Во всё время, относящееся к данному Обвинительному заключению, С. Милошевич
был обязан выполнять законы и обычаи поведения во время вооружённого конфликта, включая
Женевские конвенции 1949 года и Дополнительные Протоколы к ним.
90. Все действия или бездействия, касающиеся преступлений против человечности были
частью широкомасштабных и систематических атак, направленных против хорватов и другого
несербского гражданского населения на значительных по размерам территориях Хорватии.
Дополнительные факты
91. Республика Хорватия - одна из бывших шести республик СФРЮ находится на юго-
востоке Европы и граничит со Словенией и Венгрией на севере и северо-востоке, и СРЮ и БиГ
на юге и востоке.
92. Территории САО СБЗС, САО ЗС и САО Краина и РД указаны в приложении 3.
93. Согласно информации по переписи населения 1991 года, население Хорватии составля-
ло 4.784.265 чел., из которых 3.736.356 чел. (т.е. 78,1%) были хорватами; 581.663 (т.е. 12,2%) были
сербами; 43.469 чел. (т.е. 0,9%) были мусульманами; 22.355 (т.е. 0,5%) были венграми, 106.041 (т.е.
2,2%) были югославами; 294.381 чел. (т.е. 6,1%) были другими или не заявили о своей националь-
ной принадлежности.
94. В апреле и мае 1990 года в Республике Хорватия были проведены выборы, на которых
Хорватский демократически союз (ХДС) получил большинство голосов и большинство мест в
хорватском Саборе (парламенте). Новый Сабор избрал кандидата ХДС Ф.Туджмана президен-
том Хорватии.
95. Перед выборами 1990 года в Книне была создана националистическая Сербская демок-
ратическая партия (СДП), выступавшая за автономию и последующее отделение тех территорий
Хорватии, на которых сербское население составляло большинство.
96. Между 19 августа и 2 сентября 1990 года хорватские сербы провели референдум по
вопросу о сербском суверенитете и автономии в Хорватии. Голосование было проведено на тех
территориях, где сербское население составляло большинство и было ограничено только серба-
ми. Хорваты, проживавшие на данных территориях, были исключены из участия на референду-
ме. Результатом голосования было решение о сербской автономии. 30 сентября 1990 года Серб-
ский национальный совет под председательством Милана Бабича провозгласил «автономию
сербского народа на этнических и исторических территориях, на которых они живут, и которая
находится в пределах границ Республики Хорватия, как федеральная территория СФРЮ».
97. 21 декабря 1990 года хорватские сербы в Книне провозгласили создание Сербского авто-
номного района и свою независимость от Хорватии. С весны 1991 года начинается также конф-
ликт между сербской и хорватской полицией.
98. В марте 1991 года конфликт обострился, когда силы сербской полиции попытались захва-
тить власть над районами с существенным присутствием сербского населения. Сербская поли-
385
ция, возглавлявшаяся Миланом Мартичем, захватила здание полиции в Пакрасе. В этом районе
имело место сражение, когда хорватская полиция попыталась восстановить свою власть. В Плит-
вице сербы напали на автобус с хорватскими полицейскими, что также привело к другому бою.
ЮНА расположила свои войска в этом районе и предъявила хорватской полиции ультиматум,
где содержалось требование покинуть Плитвицу.
99. В марте 1991 года федеральный Президиум СФРЮ зашёл в тупик по нескольким вопро-
сам, в том числе о введении чрезвычайного положения в Югославии. Представители в Президи-
уме от Сербии, Черногории, Косово и Метохии и Воеводины ушли в отставку. В своём телеобра-
щении 16 марта 1991 года С. Милошевич, как президент Сербии, провозгласил, что Югославия
прекратила своё существование и Сербия более не связана решениями федерального Президи-
ума.
100. 19 мая 1991 года в Хорватии был проведён референдум, на котором подавляющее
большинство проголосовало за независимость. 25 июня 1991 года Хорватия и Словения объяви-
ли об отделении от СФРЮ. 25 июня 1991 года ЮНА попыталась предотвратить отделение Словении.
101. Европейское сообщество предприняло попытку выступить посредником в урегулиро-
вании конфликта. 8 июля 1991 года было достигнуто соглашение о приостановлении решения
Хорватии и Словении об отделении до 8 октября 1991 года. Европейское сообщество признало
Хорватию 15 января 1992 года, и Хорватия стала членом ООН 22 мая 1992 года. 18 июля 1991 года
президиум СФРЮ, при поддержке правительств Сербии и Черногории и генерала В. Кадиевича,
проголосовал за вывод ЮНА из Словении, таким образом, согласившись на отделение и распад
Югославии.
103. Призыв С. Милошевича к объединению всех сербов в одном государстве соответство-
вал агитации за создание Великой Сербии. Сербы в Крайне (в Книне), в Восточной и Западной
Славониях стали получать всё возрастающую поддержку от правительства Сербии. К августу
1991 года сербские добровольцы и полицейские силы в этих регионах были обеспечены и руко-
водились официальными лицами МВД Сербии.
104. В районе Книна силы ЮНА стали открыто помогать силам сербской полиции М.Мар-
тича. Они совместно участвовали в нападениях на хорватские деревни Киево в августе 1991 года.
В течение августа - сентября 1991 года в результате этих действий совместно с добровольческими
частями, значительные территории Хорватии оказались под сербским контролем.
105. На территориях, оккупированных сербами в Северной Далмации, Лике, Кордуне, Ба-
нки, Западной Славонии и Баранье, хорваты и другое несербское население систематически
изгонялось, и эти территории включались в различные сербские автономные районы. ЮНА
продолжала находиться в этих районах, где сербские мятежники брали всё под свой контроль,
обеспечивая свои интересы и цели.
106. В августе 1991 года ЮНА провела операции против городов Восточной Славонии, что
привело к их оккупации ЮНА и другими сербскими силами. Хорваты и другое несербское
население этих районов было насильственно изгнано. В конце августа ЮНА осадила город Вуко-
вар. К середине октября 1991 года все города Восточной Славонии, где проживало преимуще-
ственно хорватское население, кроме Вуковара, были взяты сербскими силами. Несербы были
объектами жестокого оккупационного режима, что включало преследования, убийства, пытки и
другие акты насилия. Всё несербское население было, в конце концов, убито или изгнано с
оккупированных территорий.
107. Осада Вуковара продолжалась до 18 ноября 1991 года, когда город пал и был захвачен
сербскими силами. Во время трёхмесячной осады город был серьёзно разрушен обстрелами
ЮНА. Сотни людей были убиты. Когда силы сербов и ЮНА оккупировали город, ещё сотни
хорватов были убиты сербскими войсками. В течение нескольких дней несербское население
было изгнано.
386
108. 23 ноября 1991 года в Женеве С. Милошевич, министр обороны СФРЮ В. Кадиевич и
президент Хорватии Ф. Туджман подписали соглашение под эгидой специального посланника
генерального секретаря ООН Сайруса Вэнса. Это соглашение предусматривало снятие хорватс-
кой блокады казарм ЮНА и вывод ЮНА из Хорватии. Соглашение предусматривало также
немедленное прекращение огня на территории и Хорватии всеми подразделениями «находящи-
мися под командованием, контролем или политическим влиянием» [сторон]. Было установлено
также, что все полувоенные и регулярные и нерегулярные части, связанные с этими силами,
также должны соблюдать режим прекращения огня.
109. 3 января 1992 года Ф. Туджманом и С. Милошевичем было подписано другое согла-
шение о прекращении огня обеспечивая возможности для выполнения плана ООН, предло-
женного С. Вэнсом. По плану Вэнса в районах, оккупированных сербскими силами, должны
были быть созданы четыре защитных района ООН. Этот план предусматривал вывод частей
ЮНА из Хорватии и возвращение перемещённых лиц в свои дома. Несмотря на то, что офици-
ально ЮНА была выведена из Хорватии в мае 1992 года, значительная часть её оружия и
персонала продолжали оставаться в районах, удерживаемых сербами, и была трансформиро-
вана в «полицию» Республики Сербская Краина. Перемещённые лица не имели возможности
возвратиться в свои дома. Те немногие хорваты и другие несербы, которые продолжали нахо-
диться на оккупированных сербами территориях, были изгнаны в течение последующих меся-
цев. Территория Республики Сербская Краина продолжала оставаться под сербской оккупа-
ции до тех пор, пока значительная её часть не была возвращена во время двух операций 1995
года. Остававшаяся под сербским контролем территория Восточной Славонии была мирно
реинтегрирована в состав Хорватии в 1998 году.
110. СФРЮ существовала как суверенное государство до 27 апреля 1992 года, когда была
принята конституция Союзной Республики Югославия, заменившая конституцию СФРЮ 1974
года.
Карла дель Понте, прокурор. 23 октября 2002 года. Загреб, Хорватия.
3. Обвинительное заключение по Боснии и Герцеговине
Прокурор против Слободана Милошевича
Прокурор Международного уголовного трибунала по бывшей Югославии в соответствии
с её полномочиями по статье 18 Статута МТБЮ, обвиняет: Слободана Милошевича в соверше-
нии следующих преступлений:
- геноцид;
- преступлениях против человечности;
- серьёзных нарушениях Женевских Конвенций и нарушении законов или обычаев войны.
[Пункты 1 -4 повторяют соответствующие пункты
Обвинительного заключения по Хорватии]
Индивидуальная уголовная ответственность
Статья 7.1 Статута трибунала
[пи. 5-7]
8. Преступления, перечисленные в обвинениях 1-29 находились в рамках целей СПД. Аль-
тернативно, перечисленные в пунктах 1-15 и 19-29 являлись естественными и предвидимыми
последствиями выполнения целей СПД, и обвиняемому было известно о том, что эти преступле-
ния являются возможными последствиями выполнения СПД.
387
9. С целью достижения целей СПД Слободан Милошевич действовал совместно или через
других участников СПД.
[В последующих пунктах описывается роль других участников СПД]:
10. Р. Караджич
11. М. Краишник
12. Б. Плавшич
13. Р. Младич
14. Б. Йович
15. В. Кадиевич
16. Б. Аджич
17. Й. Станишич
18. Ф. Симатович
19. Р.Стоичич
20. М. Мартич
21. Ж. Разнятович
22. В. Шешель
23. С1987 года до конца 2000 года Слободан Милошевич был доминирующей политической
фигурой в Сербии и СРЮ. Он получил контроль над сербским правительством, включая поли-
цию и службу государственной безопасности. Кроме того, он получил контроль над политичес-
кими лидерами Косово, Воеводины и Черногории.
24. Находясь в должности президента Сербии, С. Милошевич через своё лидирующее поло-
жение в СПС, осуществлял эффективный контроль или существенное влияние на вышеперечис-
ленных участников СПД и либо в одиночку, либо действуя совместно с ними, а также другими
известными лицами, эффективно контролировал и оказывал существенное влияние на действия
федерального президиума СФРЮ, а затем - СРЮ, на Сербское МВД, ЮНА, АЮ и армии PC и
сербские паравоенные группировки.
25. С. Милошевич, действуя в одиночку или совместно с другими, участвовал в СПД следу-
ющим образом:
а) . Осуществлял эффективный контроль над частями ЮНА и АЮ, которые участвовали в
планировании, подготовке, упрощении и выполнении насильственного перемещения большин-
ства несербов, в основном, боснийских мусульман и боснийских хорватов со значительных тер-
риторий БиГ.
б) . Предоставлял финансовую, материально-техническую и политическую поддержку ар-
мии PC. Эти силы впоследствии участвовали в выполнении СПД через совершение преступле-
ний в нарушение статей 2,3,4,5 Статута трибунала.
в) . Осуществлял существенное влияние и оказывал помощь политическим лидерам PC в
планировании, подготовке, упрощении и реализации взятия муниципалитетов в БиГ и последу-
ющего насильственного изгнания большинства несербов, в основном боснийских мусульман и
боснийских хорватов, из этих муниципалитетов.
г) . Участвовал в планировании и подготовке взятия муниципалитетов в БиГ и последующе-
го насильственного изгнания большинства несербов, в основном боснийских мусульман и бос-
нийских хорватов, из этих муниципалитетов. Он предоставлял финансовую, материальную и
техническую помощь, необходимую для такого взятия.
д) . Участвовал в формировании, финансировании, снаряжении, поддержке и управлении
специальных сил МВД Сербии. Эти специальные силы участвовали в СПД через совершение
преступлений в нарушение статей 2-5 Статута трибунала.
е) . Участвовал в предоставлении финансовой, технической и политической поддержки и
управлении сербских нерегулярных частей или паравоенных группировок. Эти силы участвова-
388
ли в СПД через совершение преступлений в нарушение статей 2-5 Статута трибунала.
ж) . Он контролировал, манипулировал или иным образом использовал сербские государ-
ственные СМИ для распространения преувеличенной или ложной информации о нападениях
боснийских мусульман и хорватов против сербов, которые были якобы основаны на этнической
принадлежности, с целью создать атмосферу страха и ненависти среди сербов живущих в Сер-
бии, Хорватии и БиГ, что внесло вклад для насильственного перемещения большинства несер-
бов, в основном боснийских мусульман и боснийских хорватов со значительных территорий
БиГ.
26. С. Милошевич участвовал в СПД сознательно. При этом, ему были известны предвиди-
мые последствия этой деятельности. На этом основании он несёт индивидуальную уголовную
ответственность за эти преступления по статье 7.1 Статута трибунала. Кроме того, он несёт
ответственность по этой же статье за планирование, подстрекательство, приказание или иным
образом оказание помощи в планировании, подготовке и совершении этих преступлений.
Статья 7.3 Статута трибунала.
27. С. Милошевич, занимая позицию верховного должностного лица, также несёт индиви-
дуальную уголовную ответственность за действия или бездействия его подчинённых в соответ-
ствии со статьёй 7.3 Статута трибунала. Начальник несёт ответственность за уголовные деяния
своих подчинённых, если он знал или имел основания полагать, что его подчинённые совершили
или могли совершить такие преступления или совершили их, и если начальник не предпринял
необходимых и оправданных мер для предотвращения таких действий или наказания виновных.
28. Начиная, по крайней мере, с марта 1991 года и по 15 июня 1992 года С. Милошевич
осуществлял эффективный контроль над 4 членами сербского блока в Президиуме СФРЮ. Эти
четыре человека были: Борислав Йович, Бранко Костич, Югослав Костич, Сейдо Байрамович. С.
Милошевич использовал Б.Йовича и Б.Костича как своих основных агентов в Президиуме, и
через них он управлял действиями сербского блока. С1 октября 1991 года в отсутствие предста-
вителей Президиума от Хорватии, Словении, Македонии и БиГ, четыре члена сербского блока
исполняли полномочия Президиума, включая полномочия коллективного главнокомандующе-
го ЮНА. Этот неполный состав президиума действовал безоговорочно для выполнения полити-
ки С. Милошевича. Президиум СФРЮ обладал эффективным контролем над ЮНА, как его глав-
нокомандующий, и другими подразделениями, находящимися в ведении ЮНА. Генералы В.Ка-
диевич и Б. Аджич, которые управляли и контролировали силы ЮНА в БиГ находились в посто-
янной связи и консультациях с обвиняемым.
29. 27 апреля 1992 года был создан Верховный Совет Обороны. В течение всего времени,
относящегося к данному Обвинительному заключению, Слободан Милошевич был членом ВСО
и обладал основным влиянием и контролем над другими членами Совета. ВСО и президент СРЮ
обладали де юре контролем над ЮНА, и позднее АЮ. В дополнение к его полномочиям, в
течение всего времени, относящегося к данному Обвинительному заключению, С. Милошевич
обладал де факто контролем над ЮНА и АЮ через свой контроль над высокопоставленными
офицерами этих армий.
30. С. Милошевич несёт индивидуальную уголовную ответственность по статье 7.3 Статута
трибунала за участие членов ЮНА и АЮ и других подразделений, находящихся под контролем
ЮНА и АЮ в преступлениях, описанных в данном Обвинительном заключении.
31. Со времени, когда С. Милошевич пришёл к власти в Сербии, он осуществлял контроль
над ключевыми должностными лицами сербского МВД, включая Р.Богдановича и З.Соколовича,
которые оба были в разное время министрами МВД Сербии. Он также осуществлял контроль
над Й.Станишичем и Ф.Симатовичем - высокопоставленными официальными лицами ДБ. Че-
рез этих должностных лиц С. Милошевич осуществлял эффективный контроль над сотрудника-
389
ми МВД, включая службу госбезопасности. Он направлял и поддерживал деятельность специ-
альных сил и сербских паравоенных группировок, действовавших в БиГ. Обвиняемый С. Мило-
шевич несёт, таким образом, индивидуальную уголовную ответственность по статье 7.3 Статута
трибунала за участие членов сербского МВД, включая службу госбезопасности, в преступлени-
ях, описанных в данном Обвинительном заключении.
ОБВИНЕНИЯ
Обвинения 1-2: Геноцид или соучастие в совершении преступления геноцида.
32. Начиная с примерно 1 марта 1992 года до 31 декабря 1995 года С. Милошевич, действуя
в одиночку или совместно с другими участниками СПД планировал, подстрекал, приказывал,
совершал или иным образом оказывал помощь и поддержку в планировании, подготовке и
совершении разрушения полностью или части национальной, этнической, расовой и религиоз-
ной группы боснийских мусульман и [исключено - боснийских хорватов], как таковой, на терри-
ториях в Боснии и Герцеговине, включая Бейлину, Босански Нови, Босански Самак, Братунац,
Брчко, Добой, Фоча, Сараево (Илияс), Клюич, Котор Варос, Сараево (Нови Град), Приедор,
Рогатица, Сански Мост, Сребреница, Вышеград, Влашеница и Зворник.
Уничтожение этих групп было совершено через совершение следующих действий:
а) . Широкомасштабные убийства тысяч мусульман и боснийских хорватов во время и пос-
ле взятия территорий в БиГ, включая вышеперечисленные, как указано в Приложении А к данно-
му Обвинительному заключению. На многих территориях образованные и известные члены
этих групп становились особой целью для казней, часто в соответствии с заранее подготовлен-
ными списками. После падения Сребреницы в июле 1995 года практически все захваченные
мусульманские мужчины и мальчики, всего - несколько тысяч человек, были казнены в тех
местах, где они были захвачены или в тех местах, куда они были перевезены для казни.
б) . Убийство тысяч боснийских мусульман в местах заключения БиГ, включая те, которые
находились на вышеперечисленных территориях, как указано в Приложении В к настоящему
Обвинительному заключению.
в) . Причинение серьёзных телесных и умственных повреждений тысячам боснийских му-
сульман во время их заключения в БиГ, включая тех, которые находились на вышеуказанных
территориях, как указано в Приложении С к настоящему Обвинительному заключению. Члены
этих групп во время их заключения и во время допросов должны были наблюдать за совершени-
ем бесчеловечных актов, включая убийства, сексуальное насилие, пытки и избиения.
г) . Заключение тысяч боснийских мусульман, включая тех, которые находились на вышепе-
речисленных территориях, в условиях, рассчитанных на частичное физическое уничтожение
этих групп, а именно через голодание, принудительные работы, неадекватную медицинскую
помощь, неадекватные физические и психические атаки.
Данными действиями и бездействиями Слободан Милошевич совершил:
Обвинение 1 - геноцид, наказуемый по статье 4.3.аи7.1 и 7.3 Статута трибунала,
или
Обвинение 2 - соучастие в совершении преступления геноцида, наказуемы по статьям
4.3.еи7.1 и 7.3 Статута трибунала.
Обвинение 3 - Преследования.
33. Примерно с 1 марта 1992 года по 31 декабря 1995 года С. Милошевич, действуя в одиноч-
ку, или совместно с другими участниками СПД, планировал, подстрекал, приказывал, совершал
или иным образом помогал или содействовал в планировании, подготовке или совершении
преследований несербов, в основном, боснийских мусульман и боснийских хорватов, на терри-
ториях Баня Лука, Бихач, Бейлина, Билеча, Босанска Дубица, БосанскаГрадишка, Босанска Кру-
390
па, Босански Нови, Босански Петровац, Босански Самач, Братунац, Брчко, Кайниче, Теминач,
Добой, Донье Бакуф, Фоча, Гачко, Горажде, Сараево (Хаджичи), Сараево (Илия), Сараево (Или-
яс), Клюич, Калиновик, Котор Варос, Невесинье, Сараево (Нови Град), Сараево (Ново Сараево),
Сараево (Пале), Приедор, Прньявор, Рогатица, Рудо, Сански Мост, Сековичи, Ситово, Соковац,
Сребреница, Теслик, Телинье, Сараево (Трново), Вышеград, Власеница, Сараево (Вогосча) и
Зворник.
34. В течение этого периода сербские силы, состоящие из ЮНА, АЮ, армии PC, подразде-
лений местных ТО, подразделений местной сербской полиции и МВД и паравоенных группиро-
вок из Сербии и Черногории, атаковали и взяли под свой контроль города и деревни этих терри-
торий. После взятия сербские силы совместно с местными сербскими властями установили
режим преследования, созданный для изгнания несербского гражданского населения с этих тер-
риторий.
35. Эти преследования совершались на дискриминационной основе по политическим, ра-
совым и религиозным основаниям и включали:
а) . Уничтожение или убийство тысяч боснийских мусульман, боснийских хорватов и друго-
го несербского населения, включая женщин и стариков с вышеуказанных территорий. Детали
указаны в Приложениях А и В к настоящему Обвинительному заключению.
б) . Д лительное тюремное заключение тысяч боснийских мусульман, боснийских хорватов
и другого несербского населения на и вне территории БиГ, детали чего приводятся в Приложе-
нии С к настоящему Обвинительному заключению.
в) . Установление бесчеловечных жизненных условий в отношении боснийских мусульман,
боснийских хорватов и другого несербского гражданского населения в вышеуказанных местах
заключения. Эти условия были жестокими и характеризовались бесчеловечным отношением
или переполнением, голодом, насильственными работами и систематическим физическим и
психическим насилием, включая пытки, избиения и сексуальное насилие.
г) . Д лительные и частые принудительные работы для боснийских мусульман и боснийских
хорватов и другого несербского гражданского населения в этих местах заключения. Это включа-
ло выкапывание могил и траншей и другие формы ручных работ на линии фронта.
е). Жестокое и бесчеловечное обращение с боснийскими мусульманами, боснийскими
хорватами и другим несербским гражданским населением во время и после взятия вышеуказан-
ных муниципалитетов. Данное бесчеловечное обращение включало, но не ограничивалось, сек-
суальным насилием, пытками, физическим и психическим насилием и насильственным суще-
ствованием в бесчеловечных жизненных условиях.
д) . Создание ограничительных и дискриминационных мер против боснийских мусульман,
боснийских хорватов и другого несербского населения, таких как ограничение свободы пере-
движения, снятие с должностей в местных органах власти, из полиции, увольнение с работы,
массовые обыски в домах, отказ в праве на юридический процесс, на суд и на равный доступ к
общественным службам, включая оказание должной медицинской помощи.
е) . Избиение и ограбление боснийских мусульман, боснийских хорватов и другого несерб-
ского гражданского населения.
ж) . Насильственное перемещение и депортация тысяч боснийских мусульман и боснийс-
ких хорватов, с вышеперечисленных территорий, в районы, находящиеся вне территорий, нахо-
дящихся под контролем сербов, как описано в параграфах 40 и 41 и Приложении D к настоящему
Обвинительному заключению.
з) . Захват и разрушение собственности, принадлежащей боснийским мусульманам и бос-
нийским хорватам.
и) . Умышленное и бессмысленное разрушение зданий и другой общественной и частной
собственности, принадлежащей боснийским мусульманам и боснийским хорватам, их культур-
391
ных и религиозных институтов, исторических монументов и священных мест, как описано в
параграфе 42.
к) . Недопущение гуманитарной помощи, в частности медицинской помощи и поставок
продуктов в осаждённые анклавы Бихач, Горажде, Сребреница и Жепа и отказ в доступе к воде в
анклавах с целью создания невыносимых жизненных условий.
Этими действиями и бездействиями С. Милошевич совершил:
обвинение 3 - преследования по политическим, расовым и религиозным основаниям, пре-
ступление против человечности, наказуемое по статьям 5. h и 7.1 и 7.3 Статута трибунала.
Обвинения 4-7: уничтожение, убийства и умышленное убийство
36. Начиная с примерно 1 марта 1992 года до 31 декабря 1995 года С. Милошевич, действуя
в одиночку или совместно с другими участниками СПД планировал, подстрекал, приказывал,
совершал или иным образом помогал или содействовал в планировании, подготовке и соверше-
нии уничтожения, убийства и умышленного убийства несербов, в основном боснийских му-
сульман и боснийских хорватов, проживавших на территориях Баня Лука, Бихач, Бейлина, Илеча,
Босанска Градишка, Босанска Крупа, Босански Нови, Босански Петровац, Босански Самац, Бра-
тунац, Брчко, Кайниче, Пелинац, Добой, Фоча, Гачко, Сараево (Ильяс), Клюич, Калиновик, Ко-
тор Варос, Невесинье, Сараево (Нови Град), Приедор, Прнявор, Рогатица, Рудо, Сански Мост,
Соковац, Сребреница, Теслич, Вышеград, Власеницаи Зворник.
Уничтожение, убийства и умышленные убийства этих групп были совершены следующи-
ми действиями:
а) . Убийство боснийских мусульман и боснийских хорватов в их городах и деревнях во
время и после взятия вышеуказанных территорий, включая те, которые указаны в Приложении
А к настоящему Обвинительному заключению.
б) . Убийства боснийских мусульман и боснийских хорватов и других несербов в местах
заключения во время их депортации или насильственного перемещения, включая в тех, которые
указаны в Приложении В к настоящему Обвинительному заключению.
Этими действиями и бездействиями С. Милошевич совершил:
Обвинение 4 - уничтожение, преступление против человечности, наказуемое по стать-
ям 5Ь и 7.1 и 7.3 Статута трибунала.
Обвинение 5 - убийство, преступление против человечности, наказуемое по статьям 5а,
7.1 и 7.3 Статута трибунала.
Обвинение 6 - умышленное убийство, серьёзное нарушение Женевских конвенций 1949
года, наказуемое также статьями 2а, 7.1 и 7.3 Статута трибунала.
Обвинение 7 - убийство, нарушение законов или обычаев войны, признанное общёй ста-
тьёй 3.1а Женевских конвенций 1949 года, наказуемое по статьям 3, 7.1 и 7.3 Статута
трибунала.
Обвинения 8-15: Незаконное лишение свободы, пытки, сознательное причинение
тяжких страданий и другие бесчеловечные действия.
37. Начиная с примерно 1 марта 1992 года и до 31 декабря 1995 года, С. Милошевич, действуя
в одиночку или совместно с другими участниками СПД, планировал, подстрекал, приказывал,
совершал или иным образом помогал или содействовал в планировании, подготовке и соверше-
нии незаконного лишения свободы в бесчеловечных условиях боснийских мусульман и босний-
ских хорватов на территориях Баня Лука, Бихач, Бейлина, Билеца, Босанска Дубица, Босанска
Крупа, Босански Нови, Босански Петровац, Босански Самац, Братунац, Брчко, Сайниче, Сели-
нац, Добой, Донье Вакуф, Фоча, Гачко, Клюич, Калиновик, Катор Варос, Невесинье, Приедор,
Прнявор, Рогатица, Рудо, Сански Мост, Соковац, Теслич, Вышеград, Власеница и Зворник.
392
38. Сербские военные силы, состоящие из ЮНА, АЮ, армии PC, подразделений ТО и пара-
военных образований, действуя в сотрудничестве с местными органами полиции и местными
сербскими властями, арестовывали и лишали свободы тысячи боснийских мусульман и босний-
ских хорватов на вышеперечисленных территориях. Эти гражданские лица лишались свободы на
краткие и длительные сроки в главных местах содержания, которые указаны в Приложении С к
настоящему Обвинительному заключению.
39. Жизненные условия в этих местах содержания были жестокими и характеризовались
бесчеловечным обращением, переполнением, голодом, принудительными работами, неадек-
ватной медицинской помощью и систематическим физическим и психическим насилием, вклю-
чая пытки, избиения и сексуальное насилие.
Этими действиями и бездействиями С. Милоешвич совершил:
Обвинение 8 - лишение свободы, преступление против человечности, наказуемое стать-
ями 5е, 7.1 и 7.3 Статута трибунала;
Обвинение 9 - пытки, преступление против человечности, наказуемое по статьям 5/7.1
и 7.3 Статута трибунала;
Обвинение 10- бесчеловечные действия, преступление против человечности, наказуемое
по статьям 5i, 7.1 и 7.3 Статута трибунала;
Обвинение 11 - незаконное лишение свободы, серьёзное нарушение Женевских конвенций
1949 года, наказуемое по статьям 2g, 7.1 и 7.3 Статута трибунала;
Обвинение 12 - пытки, серьёзное нарушение Женевских конвенций 1949 года, наказуемое
по статьям 2Ь, 7.1 и 7.3 Статута трибунала;
Обвинение 13 - сознательное нанесение тяжких страданий, серьёзное нарушение Женев-
ских конвенций 1949 года, наказуемое по статьям 2с, 7.1 и 7.3 Статута трибунала;
Обвинение 14 - пытки, нарушение законов или обычаев войны, признанное общей стать-
ёй 3.1а Женевских конвенций 1949 года, наказуемое по статьям 3, 7.1 и 7.3 Статута трибу-
нала;
Обвинение 15 - жестокое обращение, нарушение законов или обычаев войны, признанное
общей статьёй 3.1а Женевских конвенций 1949 года, статьи 3, 7.1 и 7.3 Статута трибунала.
Обвинения 16-18: Депортация и бесчеловечные действия (насильственное
перемещение)
40. Начиная с примерно 1 марта 1992 года и до 31 декабря 1995 года, С. Милошевич, действуя
в одиночку или совместно с другими участниками СПД, планировал, подстрекал, приказывал,
совершал или иным образом помогал или содействовал в планировании, подготовке и соверше-
нии незаконного насильственного перемещения, также квалифицируемого как депортация, де-
сятков тысяч боснийских мусульман и боснийских хорватов с их законных мест проживания на
территориях Баня Лука (депортация, далее - Д), Бихач, Бейлина, Билеча (Д), Босанска Дубица,
Босанска Градишка, Босанска Крупа, Босански Нови, Босански Петровац, Босански Самац (Д),
Братунац, Брчко, Кайниче, Селинац, Добой, Доньи Вакуф, Фоча, Гачко (Д), Сараево (Хаджичи),
Сараево (Илия), Сараево (Илияс), Клюич, Калиновик, Котор Варос, Невесинье, Сараево (Нови
Град), Сараево (Ново Сараево), Сараево (Пале), Приедор, Прнявор, Рогатица, Рудо (Д), Сански
Мост, Сековичи, Сипово, Соковац, Сребреница, Теслич, Требинье, Сараево (Трново), Выше-
град, Власеница, Сараево (Вогосча) и Зворник (Д) как на, так и вне территории БиГ. Детально эти
действия и бездействия описываются в Приложении D к настоящему Обвинительному заключе-
нию.
41. С целью достичь данную цель, сербские силы, состоящие из подразделений ЮНА, АЮ,
армии PC, подразделений ТО и паравоенных группировок, действуя в сотрудничестве с местны-
ми органами полиции и местными сербскими властями и специальными подразделениями МВД
393
Сербии под эффективным контролем С. Милошевича или других участников СПД, занимали
деревни и города в БиГ и участвовали с членами СДС в разоружении несербского населения.
Города и деревни, включая районы, в которых жители подчинялись и не оказывали сопротивле-
ния, подвергались затем нападению. Эти атаки проводились с целью изгнания несербского насе-
ления, а после взятия контроля над городами и деревнями сербские силы насильственно переме-
щали оставшееся несербское гражданское население с этих территорий. В других случаях серб-
ские силы совместно с местными сербскими властями устанавливали ограничительные дискри-
минационные меры в отношении несербского населения и проводили кампанию террора, при-
званную изгнать данное население с данной территории. Большинство оставшихся несербов
были, в конце концов, депортированы или насильственно перемещены с мест своего жительства.
Данными действиями и бездействиями С. Милошевич совершил:
Обвинение 16 - депортация, преступление против человечности, наказуемое по статьям
5d, 7.1 и 7.3 Статута трибунала.
Обвинение 17 - бесчеловечные действия (насильственное перемещение), преступление
против человечности, наказуемое по статьям 5.1, 7.1 и 7.3 Статута трибунала.
Обвинение 18 - незаконная депортация или перемещение, серьёзное нарушение Женевс-
ких конвенций 1949 года, наказуемое по статьям 2 g, 7.1 и 7.3 Статута трибунала.
Обвинения 19 - 22: Бессмысленное разрушение и уничтожение общественной и част-
ной собствнности
42. Начиная примерно с 1 марта 1992 года по 31 декабря 1995 года, С. Милошевич, действуя
в одиночку или совместно с другими участниками СПД, планировал, подстрекал, приказывал,
совершал или иным образом помогал или содействовал в планировании, подготовке и соверше-
нии бессмысленного разрушения и уничтожения общественной и частной собственности бос-
нийских мусульман и боснийских хорватов на территориях Баня Лука, Бихач, Бейлина, Билеца,
Босанска Дубица, Босанска Градишка, Босанска Крупа, Босански Нови, Босански Петровац,
Босански Самац, Братунац, Брчко, Кайниче, Селинац, Добой, Донье Вакуф, Фоча, Гачко, Сарае-
во (Хаджичи), Сараево (Илия), Сараево (Илияс), Клюич, Калиновик, Котор Варос, Невесинье,
Сараево (Нови Град), Сараево (Ново Сараево), Сараево (Пале), Приедор, Прньявор, Рогатица,
Рудо, Сански Мост, Сековичи, Сипово, Соковац, Сребреница, Теслич, Сараево (Трново), Гре-
бните, Вышеград, Власеница, Сараево (Вогосча) и Зворник.
Это умышленное и бессмысленное разрушение и уничтожение не было обусловлено во-
енной необходимостью, и включало:
а) . Захват и разрушение собственности, принадлежащей боснийским мусульманам и бос-
нийским хорватам, включая насильственное подписание документов об отказе на право соб-
ственности.
б) . Умышленное и бессмысленное разрушение зданий и другой собственности, принадле-
жащей боснийским мусульманам и боснийским хорватам. Эти разрушения проводились с це-
лью вынудить несербское население покинуть их законные места жительства и предотвратить их
последующее возвращение.
в) . Умышленное и бессмысленное разрушение религиозных и культурных зданий сооб-
ществ боснийских мусульман и боснийских хорватов, включая, но не ограничиваясь, мечетями,
церквями, библиотеками, центрами образования и культуры.
Этими действиями и бездействиями С. Милошевич совершил:
Обвинение 19 - Массовое разрушение и захват собственности, не обусловленное военной
необходимостью, и совершённое незаконно и бессмысленно, серьёзное нарушение Женевских
конвенций 1949 года, наказуемое по статьям 2d, 7.1 и 7.3 Статута трибунала.
Обвинение 20 - бессмысленное разрушение или разорение деревень, не обусловленное во-
394
енной необходимостью, нарушение законов или обычаев войны, наказуемое по статьям ЗЬ, 7.1
и 7.3 Статута трибунала.
Обвинение 21 - умышленное разрушение или нанесение ущерба историческим монумен-
там или зданиям образования и культуры, нарушение законов и обычаев войны, наказуемое по
статьям 3d, 7.1 и 7.3 Статута трибунала.
Обвинение 22 - разрушение общественной или частной собственности, нарушение зако-
нов или обычаев войны, наказуемое по статьям Зе, 7.1 и 7.3 Статута трибунала.
Обвинения 23 - 29: Убийства, умышленные убийства, умышленное причинение тяж-
ких страданий, жестокое обращение, нападение на гражданское население.
43. Между апрелем 1992 года и ноябрём 1995 года С. Милошевич, действуя в одиночку или
совместно с другими участниками СПД, планировал, подстрекал, приказывал, совершал или
иным образом помогал или содействовал в планировании, подготовке и совершении военной
кампании, артиллерийского и миномётного обстрелов и снайперских обстрелов гражданских
районов Сараево, а также в отношении находящегося там гражданского населения, убийства и
ранения тысяч гражданских лиц всех возрастов и обоих полов.
44. В этот период времени Сараевский корпус «Романья» армии PC, находящийся под эф-
фективным контролем Р.Караджича и генерала Р.Младича, совершал 24-месячный обстрел и
снайперские атаки Сараево, в основном с позиций на высотах, окружающих город Сараево.
45. Сараевский корпус «Раманья» проводил кампанию обстрела и снайперских обстрелов
Сараево. Среди жертв этих кампаний были гражданские лица. Подробное описание этих обстре-
лов указано в Приложениях Е и F к данному Обвинительному заключению.
Этими действиями и бездействиями С. Милошевич совершил:
Обвинение 23 - убийство, преступление против человечности, наказуемое по статьям
5а, 7.1 и 7.3 Статута трибунала;
Обвинение 24 - бесчеловечные действия, преступление против человечности, наказуемое
по статьям 5i, 7.1 и 7.3 Статута трибунала;
Обвинение 25 - умышленное убийство, серьёзное нарушение Женевских конвенций 1949
года, наказуемое по статьям 2а, 7.1 и 7.3 Статута трибунала;
Обвинение 26 - умышленное причинение тяжких страданий, серьёзное нарушение Женев-
ских конвенций 1949 года, наказуемое по статьям 2с, 7.1 и 7.3 Статута трибунала;
Обвинение 27 - убийство, нарушение законов и обычаев войны, признанное общей стать-
ёй 3.1а Женевских конвенций 1949 года, наказуемое по статьям 3, 7.1. и 7.3 Статута трибу-
нала;
Обвинение 28 - жестокое обращение, нарушение законов и обычаев войны, признанное
общей статьёй 3.1а Женевских конвенций 1949 года, наказуемое по статьям 3.1, 7.1 и 7.3
Статута трибунала;
Обвинение 29 - нападение на гражданское население, нарушение законов и обычаев вой-
ны, признанное статьёй 51.2 Дополнительного Протокола 1 и статьёй 13.2 Дополнительно-
го Протокола 2 к Женевским конвенциям 1949 года, наказуемое по статьям 3, 7.1 и 7.3 Ста-
тута трибунала.
Общие правовые положения
46. Все действия или бездействия упоминаемые в настоящем Обвинительном заключении
произошли на территории бывшей Югославии.
47. Во всё время, относящееся к данному Обвинительному заключению, на территории
БиГ существовало состояние международного вооружённого конфликта.
48. Все действия и бездействия, квалифицируемые как серьёзные нарушения Женевских
конвенций 1949 года, произошли во время международного вооружённого конфликта и частич-
395
ной оккупации БиГ. Все эти действия и бездействия были совершены против лиц, находящихся
под защитой Женевских конвенций.
49. Все действия и бездействия, касающиеся разрушения собственности, как серьёзное на-
рушение Женевских конвенций 1949 года, включают защищённую собственность в соответствии
с положениями Женевских конвенций.
50. За всё время, относящееся к данному Обвинительному заключению, С. Милошевич был
обязан выполнять законы и обычаи, касающиеся ведения вооружённого конфликта, включая
Женевские конвенции 1949 года и Дополнительные Протоколы к ним.
51. Все действия, квалифицируемые как преступление против человечности были частью
широкомасштабных или систематических атак направленных против боснийских мусульман и
боснийских хорватов на значительных территориях БиГ.
Дополнительные факты
52. В ноябре 1990 года в Боснии и Герцеговине прошли многопартийные выборы. На
республиканском уровне партия СДА (Партия демократического действия - партия боснийс-
ких мусульман) получила 86 мест. Партия СДС (партия боснийских сербов) получила 72 места
и ХДС (Хорватское демократическое сообщество) получило 44 места в Ассамблее.
53. Главной идеей политической платформы СДС как было озвучено её лидерами, включая
Р.Караджича, М.Краишника и Б.Плавшич, была унификация всех сербов в одном государстве.
СДС рассматривала отделение БиГ от СФРЮ как угрозу национальным интересам сербов.
54.2 февраля 1991 года Ассамблея Республики Сербия приняла закон о министерствах,
представленный С. Милошевичем. Этот закон устанавливал 20 министерских постов в прави-
тельстве, включая министерство по связям с сербами вне Сербии. Это министерство помога-
ло СДС создать сербскую республику в Боснии и Герцеговине.
55. В результате выборов в ноябре 1990 года СДС оказалась бессильной заставить БиГ с
помощью мирных средств остаться в составе того, что стало сербодоминированной1 Югосла-
вией. В результате, сербский народ на некоторых территориях БиГ, где он находился в боль-
шинстве, начал организовываться в формальные региональные структуры, которые называ-
лись ассоциациями муниципалитетов. В апреле 1991 года была создана ассоциация муници-
палитетов боснийской Краины с центром в Баня Луке.
56. В марте 1991 года коллективный президиум СФРЮ не смог найти решения по некото-
рым вопросам, включая вопрос о введении чрезвычайного положения в Югославии. Предста-
вители в Президиуме от Сербии, Черногории, Воеводины и Косово подали в отставку. В теле-
обращении 16 марта 1991 года С. Милошевич как президент Сербии заявил, что Югославия
прекратила своё существование, и Сербия более не связана решениями федерального Прези-
диума.
57.25 марта 1991 года С. Милошевич и Ф. Туджман встретились в Караджорджево и об-
суждали раздел Боснии и Герцеговины между Сербией и Хорватией.
58.25 июня 1991 года Словения и Хорватия провозгласили свою независимость. 26 июня
ЮНА вторглась в Словению. Летом 1991 года начались столкновения в Хорватии.
59. В августе 1991 года Радован Караджич создал систему секретной связи между местны-
ми советами СДС и главным штабом и Республикой Сербия. Эта система была объявлена
обязательной для направления отчётов и приказов.
60. С осени 1991 года ЮНА начала вывод своих войск из Хорватии. Войска под контролем
ЮНА начали передислокацию на территорию БиГ.
1 Именно так трактует прокуратура Гаагского трибунала те республики СФРЮ, которые высказались за
сохранение в составе единого государства.
396
61. В то время, как война в Хорватии продолжалась, стало ясно, что БиГ также может
провозгласить свою независимость от СФРЮ. СДС, понимая, что не сможет предотвратить
отделение БиГ от СФРЮ, начала создание отдельного образования в рамках БиГ. С сентября по
ноябрь 1991 года было создано несколько сербских автономных регионов (САО). Некоторые из
них создавались на основе ассоциаций муниципалитетов.
62.12 сентября 1991 года был создан сербский автономный район Герцеговина, ^сентяб-
ря 1991 года Ассамблея ассоциаций муниципалитетов боснийской Краины провозгласила Ав-
тономный регион Краина. К 21 ноябрю 1991 года сербские автономные регионы и автоном-
ные регионы состояли из автономных регионов Краина, САО Герцеговина, САО Романия,
Бирач, САО Семберия и САО Северная Босния.
63.3 октября 1991 года четыре члена Президиума СФРЮ из Сербии и Черногории (Б.Йо-
вич, Ю.Костич, С.Байрамович и Б.Костич) приняли на себя полномочия Президиума СФРЮ,
взяв ответственность членов Президиума от Словении, Хорватии, БиГ и Македонии.
64.15 октября 1991 года на заседании совета СДС было принято решение для обеспечения
сербских интересов сформировать отдельную Ассамблею, которая получила название Ас-
самблеи сербского народа БиГ.
65. Примерно 22 октября 1991 года С. Милошевич, совместно с другими участниками
СПД, продолжал защищать идею создания единого сербского государства, управляемого из
Белграда (Сербия). В тот же день неполный состав Президиума объявил о мобилизации резер-
вистов в Сербии и других регионах, которые хотели остаться в Югославии.
66. Примерно 26 октября 1991 года Р.Караджич объявил полную мобилизацию подразде-
лений ТО и формирований полевых подразделений в Сербской Республике БиГ.
67.24 октября 1991 года Ассамблея сербского народа БиГ, где доминировала СДС, приня-
ла решение провести плебисцит сербского народа БиГ с целью определить, оставаться ли им в
Югославии, или создать независимое государство.
68. 9 и 10 ноября 1991 года боснийские сербы провели этот плебисцит. В результате,
подавляющее большинство высказалось за сохранение в составе Югославии. 21 ноября 1991
года Ассамблея сербского народа БиГ провозгласила как часть территории СФРЮ те террито-
рии, муниципалитеты и районы, в которых сербское население составляло более 50 процен-
тов, в которых более 50 процентов населения сербской национальности проголосовали за то,
чтобы остаться в СФРЮ, а также те районы, в которых граждане других национальностей
также высказались за то, чтобы остаться в Югославии. 11 декабря 1991 года Ассамблея сербс-
кого народа направила просьбу ЮНА защитить всеми возможными средствами составную
часть СФРЮ на территории БиГ на тех территориях, на которых во время плебисцита сербский
народ и другие граждане высказались за сохранение в составе СФРЮ. [69-70].
71.19 декабря 1991 года СДС приняла инструкции по организации и деятельности органов
сербского народа БиГ в чрезвычайных обстоятельствах. Они предусматривали план по взятию
муниципалитетов БиГ.
72.9 января 1992 года Ассамблея сербского народа БиГ приняла декларацию о провозгла-
шении Сербской Республики БиГ. Территорией этой республики были провозглашены терри-
тории «сербских автономных регионов и округов и другие районы в БиГ, включая районы, в
которых сербы составляли меньшинство после геноцида, который произошёл во время Вто-
рой мировой войны». Было также провозглашено, что эти районы являются частью СФРЮ. 12
августа 1992 года боснийская сербская республика изменила название на «Республика Серб-
ская».
73. С 29 февраля по 2 марта 1992 года БиГ провела референдум о независимости. По
призыву СДС большинство боснийских сербов бойкотировали голосование. Результаты рефе-
рендума были за независимость.
397
74.18 марта 1992 гола во время 11 сессии Ассамблеи сербского народа было принято
решение подготовить к следующей сессии предложение по взятию власти в Республике сербско-
го народа БиГ.
75. С марта 1992 года сербские регулярные и иррегулярные силы взяли под контроль терри-
тории в БиГ, которые указаны в настоящем Обвинительном заключении.
76.6 апреля 1992 года США и Европейское Сообщество формально признали независи-
мость БиГ.
77.27 апреля 1992 года Сербия и Черногория провозгласили новое государство - Союзную
Республику Югославия, которая была объявлена правопреемником СФРЮ. [78].
79.15 мая 1992 года СБ ООН в резолюции 752 потребовал, чтобы любое вмешательство вне
БиГ подразделениями ЮНА были немедленно прекращены, и что эти подразделения должны
быть выведены являются предметом власти правительства республики или запрещены и разору-
жены.
Карла дель Понте. 22 ноября 2001 года. Гаага, Нидерланды.
398
Содержание
Предисловие............................................. 3
К читателю...............................................4
Введение.................................................5
ГЛАВА 1. Арест и подготовка процесса.....................9
ГЛАВА 2. Косово.........................................32
ГЛАВА 3 Несколько слов о Гаагском трибунале............172
ГЛАВА 4 Хорватия и Босния и Герцеговина................196
ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ.....................................353
ПРИЛОЖЕНИЕ.............................................354
399
УДК 94
ББК 63.3 (Рос=Тат)
М 16
Научное издание
Александр МЕЗЯЕВ
«Процесс против Слободана Милошевича в Гаагском трибунале».
Записки из зала суда. Книга первая. Обвинительная часть.
Предисловие - А. А. Зиновьев
Дизайн, верстка - М.С. Хабибуллин
Корректор - Л .Н. Г олова
Подписано в печать 15.11.2005
Формат 70x901/16,25 и. л. Бумага офсетная,
гарнитура «Times New Roman Суг»
Заказ К-14, тираж 500 экз.
Издательский дом «Титул-Казань».
420066, а/я 310. Тел.: (843) 250-00-99, факс: (843) 517-38-42.
E-mail: titul@bancorp.ru
Отпечатано в ООО «Интерграфика»
ISBN 5-7497-0071-2